Страница:
Варя берет бутылку и ставит ее в шкаф.
– Хватит сидеть и страдать! Поедем со мной, сегодня у нас небольшой корпоративчик. Первая группа выпустилась и получила дипломы.
– Мне некогда. Надо работать.
– Саша, так нельзя! Надо радоваться жизни, а ты все время какой-то напряженный. Ефимов наш, между прочим, не только дизайну учит, а еще психологии общения с клиентами. Спокойствие и уверенность, уверенность и спокойствие. И улыбка.
– А где клиенты, не вижу?
– С людьми вообще! Поехали, развеешься хоть немного!
– Я страшно весел. Разве незаметно?
– Не очень.
– Переписать! Всем должно быть видно. Что весел. И почему весел. Веселье без причины – признак дурачины. Чревато неполучением гонорара.
– Что, не хотят платить?
– Пока не сдам первую серию – ни копейки. А через неделю выплата кредита.
– Ну, еще целая неделя, ты успеешь! – бодро говорит Варя. – Поехали!
– Если я поеду, то не успею!
– Капризный ты стал, – упрекает Варя.
– По правилам ты должна на меня страшно обидеться и с кем-нибудь из-за этого переспать. Тогда будет драма. Все видно.
– Дурак ты.
И Варя, действительно обидевшись, хлопает дверью.
Саша достает бутылку. Смотрит на нее. И ставит обратно.
Открывает ноутбук.
Начинает стучать по клавиатуре.
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
– Хватит сидеть и страдать! Поедем со мной, сегодня у нас небольшой корпоративчик. Первая группа выпустилась и получила дипломы.
– Мне некогда. Надо работать.
– Саша, так нельзя! Надо радоваться жизни, а ты все время какой-то напряженный. Ефимов наш, между прочим, не только дизайну учит, а еще психологии общения с клиентами. Спокойствие и уверенность, уверенность и спокойствие. И улыбка.
– А где клиенты, не вижу?
– С людьми вообще! Поехали, развеешься хоть немного!
– Я страшно весел. Разве незаметно?
– Не очень.
– Переписать! Всем должно быть видно. Что весел. И почему весел. Веселье без причины – признак дурачины. Чревато неполучением гонорара.
– Что, не хотят платить?
– Пока не сдам первую серию – ни копейки. А через неделю выплата кредита.
– Ну, еще целая неделя, ты успеешь! – бодро говорит Варя. – Поехали!
– Если я поеду, то не успею!
– Капризный ты стал, – упрекает Варя.
– По правилам ты должна на меня страшно обидеться и с кем-нибудь из-за этого переспать. Тогда будет драма. Все видно.
– Дурак ты.
И Варя, действительно обидевшись, хлопает дверью.
Саша достает бутылку. Смотрит на нее. И ставит обратно.
Открывает ноутбук.
Начинает стучать по клавиатуре.
44
Нина в строгом изысканном костюме подъезжает к многоэтажному дому. Русские дети во дворе играют в шахматы. Два бодрых пенсионера азартно режутся в пинг-понг. Три бабушки сидят на лавочке с томиками Чехова в руках.
45
Нина в подъезде. Идет к лифтам. Вслед за нею – невесть откуда взявшийся тип подозрительного вида. Он входит в лифт вместе с Ниной.
46
В лифте он со странной улыбочкой посматривает на Нину, а потом нажимает на кнопку аварийной остановки и достает нож.
– Гони деньги и брильянты – останешься жива! – говорит он добродушно.
– Я высокомерно и презрительно игнорирую тебя, криминальный ублюдок без следов не только высшего, но даже и среднего образования в глазах!
– Ты игнорируй, а деньги гони! – требует тип, слегка озадаченный, но упрямый.
– Оставь меня в покое, урод!
– Гони деньги и брильянты – останешься жива! – говорит он добродушно.
– Я высокомерно и презрительно игнорирую тебя, криминальный ублюдок без следов не только высшего, но даже и среднего образования в глазах!
– Ты игнорируй, а деньги гони! – требует тип, слегка озадаченный, но упрямый.
– Оставь меня в покое, урод!
47
Юрий, высокий и приятный мужчина около сорока лет, стоит и ждет лифта. Видно, что он грустит о чем-то. Прислушивается. Женский громкий голос его встревожил. Он бежит вниз. Быстро, но элегантно.
Слышит за дверьми лифтовой шахты:
– Не трогай меня, я сказала!
Юрий мощным рывком раскрывает двери. Видит лифт, остановившийся почти на уровне этажа, немного недоехав. Раскрывает еще одним рывком двери лифта. Как раз вовремя: тип вознамерился порезать ножом лицо Нины. Юрий выставляет ладонь, нож вонзается в нее. Юрий двумя ударами укладывает типа на пол, выводит Нину, потом выволакивает типа, отправляет лифт вверх нажатием кнопки, еще раз открывает дверцы лифтовой шахты и спихивает туда тело грабителя. Ждет. Услышав веский шмяк (с таким звуком падает что-нибудь тяжелое в мусоропровод), кивает головою, одобряя. А Нина видит его руку, всю в крови.
– Из-за меня вы сильно пострадали!
– Да пустяки. До свадьбы заживет.
– Вы разве не женаты?
– Был. Но это
история печальная, увы.
– Вы побледнели от потери крови!
– Скорей от горя. Но перевязать
меня, конечно, полагаю, нужно.
Слышит за дверьми лифтовой шахты:
– Не трогай меня, я сказала!
Юрий мощным рывком раскрывает двери. Видит лифт, остановившийся почти на уровне этажа, немного недоехав. Раскрывает еще одним рывком двери лифта. Как раз вовремя: тип вознамерился порезать ножом лицо Нины. Юрий выставляет ладонь, нож вонзается в нее. Юрий двумя ударами укладывает типа на пол, выводит Нину, потом выволакивает типа, отправляет лифт вверх нажатием кнопки, еще раз открывает дверцы лифтовой шахты и спихивает туда тело грабителя. Ждет. Услышав веский шмяк (с таким звуком падает что-нибудь тяжелое в мусоропровод), кивает головою, одобряя. А Нина видит его руку, всю в крови.
– Из-за меня вы сильно пострадали!
– Да пустяки. До свадьбы заживет.
– Вы разве не женаты?
– Был. Но это
история печальная, увы.
– Вы побледнели от потери крови!
– Скорей от горя. Но перевязать
меня, конечно, полагаю, нужно.
48
Они в квартиру входят. Небольшая —
Примерно метров где-то полтораста,
Но все просторно, чисто и светло.
Вот Нина перевязывает руку.
И тут звонок. Ее подруга Катя
Обеспокоилась задержкой.
– Где ты? —
Она тревожно спрашивает Нину.
– Я скоро буду, подожди чуть-чуть.
Тем временем, за голову держась,
Садится Юрий в кресло, а к нему
Породистый красивый доберман
Воспитанно приластился, при этом
Он мелодично, но нетерпеливо
Поскуливал. И Юрий попросил:
– Не знаю, как зовут вас?
– Просто – Нина.
– Знакомы будем, Юрий. Очень рад.
Вы не могли бы, Нина, оказать,
Услугу небольшую мне и Маку?
Он у меня до ужаса застенчив,
И никогда такого не бывало,
Чтоб он в квартире, так сказать… нассал.
Примерно метров где-то полтораста,
Но все просторно, чисто и светло.
Вот Нина перевязывает руку.
И тут звонок. Ее подруга Катя
Обеспокоилась задержкой.
– Где ты? —
Она тревожно спрашивает Нину.
– Я скоро буду, подожди чуть-чуть.
Тем временем, за голову держась,
Садится Юрий в кресло, а к нему
Породистый красивый доберман
Воспитанно приластился, при этом
Он мелодично, но нетерпеливо
Поскуливал. И Юрий попросил:
– Не знаю, как зовут вас?
– Просто – Нина.
– Знакомы будем, Юрий. Очень рад.
Вы не могли бы, Нина, оказать,
Услугу небольшую мне и Маку?
Он у меня до ужаса застенчив,
И никогда такого не бывало,
Чтоб он в квартире, так сказать… нассал.
49
Саша пишет и хохочет. Хохочет и пишет. Ударяет по клавишам так, будто мстит им за что-то.
Но вдруг застывает. Остывает. Читает, что написал. Кривится.
И решает все-таки выпить.
Он пьет, закусывает, перечитывает.
И опять начинает писать.
Но вдруг застывает. Остывает. Читает, что написал. Кривится.
И решает все-таки выпить.
Он пьет, закусывает, перечитывает.
И опять начинает писать.
50
Нина в супружеской спальне. Она зажигает свечи, надевает полупрозрачный пеньюар, включает тихую лиричную музыку. Ждет.
За дверью грохот и ругательства.
Вваливается пьяный муж.
– Лампочку поменять могла электрика вызвать? – бурчит он. – Я ё… – пи-пи-пи– …нулся в коридоре! Ни хера не делаешь все равно! Чё смотришь, как солдат на блошь? То есть блоху. То есть вошь. Ха! Хм. Блоха и вошь – блошь. Кто придумал? Я. Я умница! Короче, в банке, где я работаю заместителем управляющего и гребу офигенные бабки, злоупотребляя и жульничая, был маленький сабантуй. Отмечали успех хитроумной махинации, которую мы провернули с обманутыми вкладчиками. Это что за иллюминация?
– Сегодня годовщина нашей свадьбы, – грустно говорит Нина. – Хотела провести ее с тобой. Но, вижу, для тебя твои делишки, твое бабло важнее, чем жена!
– Мое бабло – оно твое же, дура! И вообще, мне на тебя плевать!
Иннокентий действительно размахивается всем телом и плюет на Нину.
За дверью грохот и ругательства.
Вваливается пьяный муж.
– Лампочку поменять могла электрика вызвать? – бурчит он. – Я ё… – пи-пи-пи– …нулся в коридоре! Ни хера не делаешь все равно! Чё смотришь, как солдат на блошь? То есть блоху. То есть вошь. Ха! Хм. Блоха и вошь – блошь. Кто придумал? Я. Я умница! Короче, в банке, где я работаю заместителем управляющего и гребу офигенные бабки, злоупотребляя и жульничая, был маленький сабантуй. Отмечали успех хитроумной махинации, которую мы провернули с обманутыми вкладчиками. Это что за иллюминация?
– Сегодня годовщина нашей свадьбы, – грустно говорит Нина. – Хотела провести ее с тобой. Но, вижу, для тебя твои делишки, твое бабло важнее, чем жена!
– Мое бабло – оно твое же, дура! И вообще, мне на тебя плевать!
Иннокентий действительно размахивается всем телом и плюет на Нину.
51
А Саша прекращает работу. И плюет в монитор. Он уже сильно пьян.
Слова в мониторе превращаются в лица. Лица персонажей. Саша плюет в них и кричит:
– Попал! В глаз тебе! В нос тебе! В лоб! Ура!
Слова в мониторе превращаются в лица. Лица персонажей. Саша плюет в них и кричит:
– Попал! В глаз тебе! В нос тебе! В лоб! Ура!
52
Вернувшись поздно ночью, Варя видит Сашу спящим возле стола на полу. Она тормошит его, раздевает, тащит к постели. Саша валится, что-то мычит.
Через некоторое время Варя тоже ложится. Смотрит в потолок.
Звонит ее телефон. Варя смотрит на дисплей. Протягивает руку. Медлит. Отключает телефон.
По щеке скатывается слеза.
Саша во сне поворачивается, обнимает ее.
Варю от густого пьяного дыхания покоробило, она сбрасывает Сашину руку и, взяв ладонью за лицо, отворачивает его голову.
Через некоторое время Варя тоже ложится. Смотрит в потолок.
Звонит ее телефон. Варя смотрит на дисплей. Протягивает руку. Медлит. Отключает телефон.
По щеке скатывается слеза.
Саша во сне поворачивается, обнимает ее.
Варю от густого пьяного дыхания покоробило, она сбрасывает Сашину руку и, взяв ладонью за лицо, отворачивает его голову.
53
Саша в кабинете Савчука.
– Не понял? – удивлен Савчук.
– Ну, я как-то охладел к этой истории, – запинаясь, объясняет Саша. – Знаете, эта бесконечная любовь меня как-то… У меня есть другой сюжет, я вкратце расскажу, хотите?
Савчук явно не хочет, но Саша уже торопливо рассказывает.
– Я давно это придумал, еще когда учился. Называется – «Безмолвие». Это, правда, скорее кино, чем сериал, но вы же сами говорили, что хотите сделать кино и ищете историю. Значит, в центре семья глухонемых.
– Нет.
– Что?
– Семья глухонемых – сразу нет.
– Альберт Григорьевич, вы зря пугаетесь, это не арт-хаус какой-то, вполне понятная история! С интригой!
– Верю. Вот закончим сериал – и обсудим. Напоминаю, Александр Николаевич, канал принял заявку. Вашу заявку. Восемь серий о любви, рабочее название «Ошибка». Или «Ошибка Нины», это лучше, в самом деле. Они ждут первую серию. И только после этого заключат с нами договор о производстве. Такие вот они теперь драконы. Если мы через две недели не предъявим серию, то не попадаем в сезон, это ведь летом надо снимать. И они договор заключать не будут. Две недели, Саша. А потом целых два месяца на остальные семь серий! Отличная, оригинальная история, что тебя смущает?
– Да как сказать… Что-то тут не мое.
– Все твое. Все ваше, Александр Николаевич, вы у меня лучший диалогист и мастер психологических нюансов! Блистайте на здоровье!
– Хорошо… А нельзя авансом не очень большую сумму?
– Саша, нет договора – нет денег. Свои средства у нас все в деле. Я собственные деньги в два проекта доложил, в долги влез, сам у тебя попросить хотел!
– Извините… Понимаю…
– Не понял? – удивлен Савчук.
– Ну, я как-то охладел к этой истории, – запинаясь, объясняет Саша. – Знаете, эта бесконечная любовь меня как-то… У меня есть другой сюжет, я вкратце расскажу, хотите?
Савчук явно не хочет, но Саша уже торопливо рассказывает.
– Я давно это придумал, еще когда учился. Называется – «Безмолвие». Это, правда, скорее кино, чем сериал, но вы же сами говорили, что хотите сделать кино и ищете историю. Значит, в центре семья глухонемых.
– Нет.
– Что?
– Семья глухонемых – сразу нет.
– Альберт Григорьевич, вы зря пугаетесь, это не арт-хаус какой-то, вполне понятная история! С интригой!
– Верю. Вот закончим сериал – и обсудим. Напоминаю, Александр Николаевич, канал принял заявку. Вашу заявку. Восемь серий о любви, рабочее название «Ошибка». Или «Ошибка Нины», это лучше, в самом деле. Они ждут первую серию. И только после этого заключат с нами договор о производстве. Такие вот они теперь драконы. Если мы через две недели не предъявим серию, то не попадаем в сезон, это ведь летом надо снимать. И они договор заключать не будут. Две недели, Саша. А потом целых два месяца на остальные семь серий! Отличная, оригинальная история, что тебя смущает?
– Да как сказать… Что-то тут не мое.
– Все твое. Все ваше, Александр Николаевич, вы у меня лучший диалогист и мастер психологических нюансов! Блистайте на здоровье!
– Хорошо… А нельзя авансом не очень большую сумму?
– Саша, нет договора – нет денег. Свои средства у нас все в деле. Я собственные деньги в два проекта доложил, в долги влез, сам у тебя попросить хотел!
– Извините… Понимаю…
54
Саша дома. В кухне. Плита закрыта полиэтиленом от пыли. Он поднимает, осматривает кастрюли. Потом заглядывает в холодильник. Звонит Варе. Говорит сердито, но негромко – он вообще не умеет повышать голос.
– Послушай, я впахиваю с утра до вечера. Завтракаю бутербродами, ладно. Ужинаю тоже. Но на обед я хотя бы могу рассчитывать? У тебя занятия три раза в неделю…
Варя перебивает его, что-то говорит.
– Ладно, – отвечает Саша. – Когда будешь?
– Послушай, я впахиваю с утра до вечера. Завтракаю бутербродами, ладно. Ужинаю тоже. Но на обед я хотя бы могу рассчитывать? У тебя занятия три раза в неделю…
Варя перебивает его, что-то говорит.
– Ладно, – отвечает Саша. – Когда будешь?
55
Взяв тарелку с бутербродами и кружку кофе, он усаживается за стол работать.
Стук в дверь, в комнату заглядывает ремонтник.
– Хозяин, мы штробить будем сейчас!
– И что?
– Ничего, предупреждаю: шумно будет.
– Вытерплю.
– Хорошая у тебя работа – сиди, пиши!
– Да.
За стеной страшный шум: долбят стену, штробят – выдалбливают в бетоне канавки для проводов.
Саша работает.
На мониторе крупно:
Стук в дверь, в комнату заглядывает ремонтник.
– Хозяин, мы штробить будем сейчас!
– И что?
– Ничего, предупреждаю: шумно будет.
– Вытерплю.
– Хорошая у тебя работа – сиди, пиши!
– Да.
За стеной страшный шум: долбят стену, штробят – выдалбливают в бетоне канавки для проводов.
Саша работает.
На мониторе крупно:
СЦЕНА 27. ИНТЕРЬЕР. КАФЕ. ДЕНЬ.
56
Юрий и Нина сидят в кафе. Юрий посматривает на Нину, помешивая ложечкой кофе.
(Машинально и Саша помешивает кофе.)
Поверх изображения появляется надпись:
– Нина…
Слово «робко» стирается. Пишется слово «нерешительно».
Юрий нерешительно говорит:
– Нина…
Слово «нерешительно» стирается. Пишется: «улыбаясь, с наигранной смелостью».
Юрий говорит, улыбаясь, с наигранной смелостью:
– Нина…
– Да?
– Я мог бы произнести тысячи разных слов. Я же издатель, причем читаю то, что издаю. Как только люди не объясняются в любви! Но все-таки лучше самых простых слов «я тебя люблю» никто ничего не придумал.
– Вы хотите объясниться в любви?
– Да, собственно, уже объяснился.
(Машинально и Саша помешивает кофе.)
Поверх изображения появляется надпись:
ЮРИЙЮрий робко говорит:
(робко)
Нина…
– Нина…
Слово «робко» стирается. Пишется слово «нерешительно».
Юрий нерешительно говорит:
– Нина…
Слово «нерешительно» стирается. Пишется: «улыбаясь, с наигранной смелостью».
Юрий говорит, улыбаясь, с наигранной смелостью:
– Нина…
– Да?
– Я мог бы произнести тысячи разных слов. Я же издатель, причем читаю то, что издаю. Как только люди не объясняются в любви! Но все-таки лучше самых простых слов «я тебя люблю» никто ничего не придумал.
– Вы хотите объясниться в любви?
– Да, собственно, уже объяснился.
57
Саша со стуком закрывает ноутбук.
Звонит Варе.
Ее голос:
– Саша, я занята, перезвоню!
Саша просматривает в телефоне список контактов.
Видит: «Лена Ласкина». Решает ей позвонить.
Слышит:
– Огольцов, неужели ты? Откудова звоним? Из Каннов, из Ниццы?
– Что делаешь?
– Есть предложения? – догадливо спрашивает Лена.
Звонит Варе.
Ее голос:
– Саша, я занята, перезвоню!
Саша просматривает в телефоне список контактов.
Видит: «Лена Ласкина». Решает ей позвонить.
Слышит:
– Огольцов, неужели ты? Откудова звоним? Из Каннов, из Ниццы?
– Что делаешь?
– Есть предложения? – догадливо спрашивает Лена.
58
Саша в гостях у Лены Ласкиной, бывшей своей сокурсницы.
Они сидят в кухне, выпивают и беседуют по душам.
– Я уже пятый раз успешно продаю один и тот же сюжет: попранная добродетель! – рассказывает Лена. – Провинциалка Лиза приезжает в Москву, устраивается в массажный салон, влюбляется в богатого красавца, он ее обесчещивает, она рожает от него ребенка, и тут он понимает, что любит ее!
Они сидят в кухне, выпивают и беседуют по душам.
– Я уже пятый раз успешно продаю один и тот же сюжет: попранная добродетель! – рассказывает Лена. – Провинциалка Лиза приезжает в Москву, устраивается в массажный салон, влюбляется в богатого красавца, он ее обесчещивает, она рожает от него ребенка, и тут он понимает, что любит ее!
59
В кадре: девушка Лиза в массажном салоне. Ее обесчещивает богатый красавец. Возможно, прямо на глазах у всех. Она рыдает. Он равнодушен. Она рожает. Красавец встречает ее у роддома с цветами. Говорит:
– Я понял, что люблю тебя.
– Я понял, что люблю тебя.
60
– Или, – рассказывает Лена, – москвичка, но скромница Лиза приезжает к родственникам в провинцию, в нее влюбляется местный начальник-паучок, обесчещивает, она топится, ее спасают, паучок понимает, что любит ее!
61
В кадре: девушка Лиза (та же актриса) за столом в саду – с родственниками. В сад, ломая забор, въезжает на джипе начальник-паучок. Сладострастно смотрит на Лизу. Его подручные волокут Лизу к джипу. Паучок обесчещивает ее на берегу реки. Лиза топится. Ее спасают. Паучок в больничной палате с цветами.
– Я понял, это самое. Типа, что тебя люблю. Конкретно.
– Я понял, это самое. Типа, что тебя люблю. Конкретно.
62
– Да, – говорит Саша. – Это точно.
– Что?
– Всё.
– А будет еще хуже! – обещает Лена. – Ты вот свой гениальный сценарий, наверно, так и не пристроил. «Молчание» который.
– «Безмолвие».
– Я помню. Роскошная идея. Все вдруг онемели и оглохли.
– Нет. Это будет искусственно, это Стивен Кинг. При всем к нему уважении – нет, не так. Просто – семья глухонемых. Переезжают в небольшой город – отец получил выгодную работу. До этого у них был свой круг общения – такие же люди. Ну и вообще, адаптировались уже давно, все к ним привыкли. А теперь все иначе. Дл местных жителей они – как инопланетяне. Их не понимают. Кто-то смеется, кто-то сочувствует. Новые отношения. Любовь дочери к местному красавцу. Ну, и так далее.
– Гениально! Метафора: никто друг друга не слышит и не понимает! «Страна глухих»!
– Это было.
– Да, точно. Тогда «Страна немых».
– Нет. «Безмолвие». И дело не в том, что никто не видит и не слышит. Нечего сказать, вот в чем дело. А то, что говорится, можно спокойно пропустить. Выключить звук.
– Немое кино, отлично!
– Да, там все будет через героев, а они же не слышат. Поэтому немое.
– Класс! Но про что все-таки? Помнишь, Звияжский нас долбил этим вопросом: «Про что?».
– Все кино – про любовь. Если не про любовь – не кино.
– Изрекаешь, как Мелкиян. Но Мелкиян не так говорил, он говорил: все кино – про свободу.
– Любовь – высшая форма свободы.
– Согласна! – кивает Лена, выпивает и тут же возражает себе и Саше. – Не согласна! Какая же в любви свобода? Это, наоборот, страшная зависимость! Уж я-то знаю, поверь!
– Свобода от себя, – уточняет Саша.
Лена морщит лоб.
– Еще не поняла, но догадываюсь. Запомню, а думать об этом буду завтра. Любовь, да, ты прав. Помнишь, как я тебя любила?
– Ты всех любила.
– А тебя больше всех. Не веришь?
– Верю.
– Что?
– Всё.
– А будет еще хуже! – обещает Лена. – Ты вот свой гениальный сценарий, наверно, так и не пристроил. «Молчание» который.
– «Безмолвие».
– Я помню. Роскошная идея. Все вдруг онемели и оглохли.
– Нет. Это будет искусственно, это Стивен Кинг. При всем к нему уважении – нет, не так. Просто – семья глухонемых. Переезжают в небольшой город – отец получил выгодную работу. До этого у них был свой круг общения – такие же люди. Ну и вообще, адаптировались уже давно, все к ним привыкли. А теперь все иначе. Дл местных жителей они – как инопланетяне. Их не понимают. Кто-то смеется, кто-то сочувствует. Новые отношения. Любовь дочери к местному красавцу. Ну, и так далее.
– Гениально! Метафора: никто друг друга не слышит и не понимает! «Страна глухих»!
– Это было.
– Да, точно. Тогда «Страна немых».
– Нет. «Безмолвие». И дело не в том, что никто не видит и не слышит. Нечего сказать, вот в чем дело. А то, что говорится, можно спокойно пропустить. Выключить звук.
– Немое кино, отлично!
– Да, там все будет через героев, а они же не слышат. Поэтому немое.
– Класс! Но про что все-таки? Помнишь, Звияжский нас долбил этим вопросом: «Про что?».
– Все кино – про любовь. Если не про любовь – не кино.
– Изрекаешь, как Мелкиян. Но Мелкиян не так говорил, он говорил: все кино – про свободу.
– Любовь – высшая форма свободы.
– Согласна! – кивает Лена, выпивает и тут же возражает себе и Саше. – Не согласна! Какая же в любви свобода? Это, наоборот, страшная зависимость! Уж я-то знаю, поверь!
– Свобода от себя, – уточняет Саша.
Лена морщит лоб.
– Еще не поняла, но догадываюсь. Запомню, а думать об этом буду завтра. Любовь, да, ты прав. Помнишь, как я тебя любила?
– Ты всех любила.
– А тебя больше всех. Не веришь?
– Верю.
63
Саша едет в троллейбусе. Четверо подростков на задней площадке гогочут, переполненные бессмысленной энергией, пихают друг друга, задираются, орут матом.
Саша достает из кармана куски ваты, запихивает в уши.
Звуки исчезают.
Впереди сидит симпатичная девушка. Читает.
Саша достает телефон, пишет что-то, потом встает, идет к девушке, садится напротив и показывает ей телефон.
Там надпись:
«Извините, я немой, но очень хочется пообщаться».
Девушка смотрит подозрительно.
Саша добавляет:
«Это не шутка».
Девушка берет его телефон, пишет:
«Как вас зовут?»
«Паша», – пишет Саша.
«Очень приятно, Аня», – пишет девушка.
«Мне тоже, – пишет Саша. – Может, сходим куда-нибудь?»
«Уже поздно».
«Тогда завтра?»
«Надо подумать».
«Думайте. Даю 0,5 минуты)))»
«Я уже приехала. До свидания».
Троллейбус останавливается, девушка отдает телефон и выходит.
Саша вскакивает, идет к дверям, но не успевает – они закрылись.
Саша достает из кармана куски ваты, запихивает в уши.
Звуки исчезают.
Впереди сидит симпатичная девушка. Читает.
Саша достает телефон, пишет что-то, потом встает, идет к девушке, садится напротив и показывает ей телефон.
Там надпись:
«Извините, я немой, но очень хочется пообщаться».
Девушка смотрит подозрительно.
Саша добавляет:
«Это не шутка».
Девушка берет его телефон, пишет:
«Как вас зовут?»
«Паша», – пишет Саша.
«Очень приятно, Аня», – пишет девушка.
«Мне тоже, – пишет Саша. – Может, сходим куда-нибудь?»
«Уже поздно».
«Тогда завтра?»
«Надо подумать».
«Думайте. Даю 0,5 минуты)))»
«Я уже приехала. До свидания».
Троллейбус останавливается, девушка отдает телефон и выходит.
Саша вскакивает, идет к дверям, но не успевает – они закрылись.
64
Саша открывает дверь комнаты, крадется. Раздевается. Чуть не упал, запрыгал на одной ноге. Варя открывает глаза.
Он садится на край постели.
– Почему не спрашиваешь, где я был?
– Где ты был?
– Не скажу.
– Ладно.
– Ее зовут Аня.
– Красивое имя. Ложись спать.
– Что? Я тебя не слышу. А ты меня слышишь?
– Часто пить стал, Саша, тебе не кажется?
– Я тебя не слышу!
– Не кричи.
– Я тебя не слышу! И ты меня не слышишь! Потому, что мне нечего сказать! Понимаешь?
– Понимаю.
– Как ты можешь понимать, если ты не слышишь?
Он садится на край постели.
– Почему не спрашиваешь, где я был?
– Где ты был?
– Не скажу.
– Ладно.
– Ее зовут Аня.
– Красивое имя. Ложись спать.
– Что? Я тебя не слышу. А ты меня слышишь?
– Часто пить стал, Саша, тебе не кажется?
– Я тебя не слышу!
– Не кричи.
– Я тебя не слышу! И ты меня не слышишь! Потому, что мне нечего сказать! Понимаешь?
– Понимаю.
– Как ты можешь понимать, если ты не слышишь?
65
За столом ужинают Нина, Иннокентий, их дочь Настя, Ирина Павловна. Они переговариваются знаками.
Тетя Таня подает и ворчит, когда ее не видят:
– Вот нанялась сдуру к глухомани! Сама немтыркой сделаешься с ними! Черт их знает, чего они там шушукаются? Может, про меня? Очень мне это приятно!
Тетя Таня подает и ворчит, когда ее не видят:
– Вот нанялась сдуру к глухомани! Сама немтыркой сделаешься с ними! Черт их знает, чего они там шушукаются? Может, про меня? Очень мне это приятно!
66
Саша сидит перед ноутбуком. В нем лицо Лики.
– Не пойдет, Саша, – говорит она. – И ты сам это знаешь. Зачем тратить время?
– Не пойдет, Саша, – говорит она. – И ты сам это знаешь. Зачем тратить время?
67
За столом ужинают Нина, Иннокентий, их дочь Настя, Ирина Павловна. Тетя Таня подает и сокрушается:
– Ниночка, совсем не ешь ничего! Что с тобой?
– Влюбилась! – хихикает Настя.
– Да, – говорит Нина. – Иннокентий, ты слышишь?
– Конечно. Это хорошо.
– Что?
– Всё хорошо.
– Я влюбилась.
– Бывает.
Настя смеется, Ирина Павловна склоняется над тарелкой. Тетя Таня приложила руки к груди.
– В чем дело? – не понимает Иннокентий.
До него, как всегда, доходит с опозданием. Он откладывает планшет. Спрашивает Ирину.
– Это такие шутки сегодня?
– Я влюбилась в мужчину старше тебя, беднее тебя, некрасивее тебя, – чеканит Нина. – Но он меня видит, а ты нет. Он меня видит! А я увидела его. И влюбилась.
– Мам, ты правда, что ли? – Настя становится серьезной. – Ты нас не пугай!
– Ты уже взрослая, Настя. Есть кто-то, кто тебе нравится больше других?
– Вообще-то да.
– Целуешься с ним?
– Нина Валентиновна! – Ирина Павловна поднимает голову: она не может не вмешаться, это серьезный воспитательный момент. – Нельзя спрашивать у детей такие вещи!
– Почему? – удивляется Настя. – Можно. Да, целовалась. Он умеет, ему пятнадцать уже. Он меня даже на секс разводил, но я дала себе слово: не раньше четырнадцати.
– Сколько интересного за один вечер! – произносит Иннокентий.
– Теперь скажи, Настя, – продолжает Нина, – кого ты терпеть не можешь из мальчиков?
– Веньку рыжего. Он наглый хам и у него из ушей воняет.
– Ты бы поцеловалась с ним?
– Даже за тыщу баксов – нет!
– Значит, ты понимаешь, что такое любовь? С одним можешь, с другим нет. Вот это со мной и произошло.
– Я не наглый хам и у меня из ушей не воняет, – Иннокентий пытается все перевести в шутку.
– Тем хуже. Мне было бы легче, если бы воняло. Короче, я устала жить так, как вам надо. Я хочу пожить так, как я хочу.
И тут не выдерживает тетя Таня.
– Да чего тебе еще не хватает, дурочка? – причитает она. – Такой дом, такой муж, такая дочка!
– Чего не хватает? Счастья!
Все застывают.
– Ниночка, совсем не ешь ничего! Что с тобой?
– Влюбилась! – хихикает Настя.
– Да, – говорит Нина. – Иннокентий, ты слышишь?
– Конечно. Это хорошо.
– Что?
– Всё хорошо.
– Я влюбилась.
– Бывает.
Настя смеется, Ирина Павловна склоняется над тарелкой. Тетя Таня приложила руки к груди.
– В чем дело? – не понимает Иннокентий.
До него, как всегда, доходит с опозданием. Он откладывает планшет. Спрашивает Ирину.
– Это такие шутки сегодня?
– Я влюбилась в мужчину старше тебя, беднее тебя, некрасивее тебя, – чеканит Нина. – Но он меня видит, а ты нет. Он меня видит! А я увидела его. И влюбилась.
– Мам, ты правда, что ли? – Настя становится серьезной. – Ты нас не пугай!
– Ты уже взрослая, Настя. Есть кто-то, кто тебе нравится больше других?
– Вообще-то да.
– Целуешься с ним?
– Нина Валентиновна! – Ирина Павловна поднимает голову: она не может не вмешаться, это серьезный воспитательный момент. – Нельзя спрашивать у детей такие вещи!
– Почему? – удивляется Настя. – Можно. Да, целовалась. Он умеет, ему пятнадцать уже. Он меня даже на секс разводил, но я дала себе слово: не раньше четырнадцати.
– Сколько интересного за один вечер! – произносит Иннокентий.
– Теперь скажи, Настя, – продолжает Нина, – кого ты терпеть не можешь из мальчиков?
– Веньку рыжего. Он наглый хам и у него из ушей воняет.
– Ты бы поцеловалась с ним?
– Даже за тыщу баксов – нет!
– Значит, ты понимаешь, что такое любовь? С одним можешь, с другим нет. Вот это со мной и произошло.
– Я не наглый хам и у меня из ушей не воняет, – Иннокентий пытается все перевести в шутку.
– Тем хуже. Мне было бы легче, если бы воняло. Короче, я устала жить так, как вам надо. Я хочу пожить так, как я хочу.
И тут не выдерживает тетя Таня.
– Да чего тебе еще не хватает, дурочка? – причитает она. – Такой дом, такой муж, такая дочка!
– Чего не хватает? Счастья!
Все застывают.
68
Саша смотрит в монитор.
Думает.
Пишет, бормоча:
– Иннокентий медленно встает, бросает на стол салфетку, медленно идет к лестнице, медленно поднимается.
Думает.
Пишет, бормоча:
– Иннокентий медленно встает, бросает на стол салфетку, медленно идет к лестнице, медленно поднимается.
69
В столовой Иннокентий встает из-за стола, бросает салфетку, идет к лестнице.
Но вдруг останавливается, поворачивается, говорит, обращаясь куда-то в сторону:
– Не может этого быть! Вот так взял и ушел?
В углу в кресле сидит Саша. Вопрос – к нему.
– Да, – говорит Саша. – Встал и ушел. Чтобы не наговорить лишнего.
– Никуда я не уйду, пока не выясню, что к чему! Ты бы ушел?
– Конечно.
– А я нет! Я другой! Я привык все проблемы решать на месте и сразу!
– Я знаю тебя лучше, чем ты сам.
– Неужели? А чем я занимаюсь? Ты меня банкиром сделал, а что тебе известно о банковской работе? Что такое агрегирование? Форфейтинг? Кастодиальные услуги?
– Это несложно узнать, – Саша открывает ноутбук.
– А без своей швейной машинки ничего не можешь? Ручками, ручками? Гуглить любой дурак умеет!
– Он вообще ничего не знает! – слышится голос из другого угла.
Все поворачиваются и видят Юрия.
– Юлий, что ты здесь делаешь? – удивлена Нина.
– Мы все в одном месте – в его голове, – отвечает Юлий, он же Юрий. – Но все страшно изуродованные и полуживые. И, кстати, Юлий, Юрий – мне эти имена не нравятся. Я буду Виктор.
– Ты будешь носить то имя, какое я тебе дал! – жестко реагирует Саша.
– Виктор я! И не отвлекайся от сути. Половину серии уже написал, а что ты о нас знаешь? Я – издатель! Ты в издательстве хоть раз был?
– Я пишу про личные отношения, работа не так уж важна.
– Да все важно! – возражает Юрий-Виктор. – Все в жизни важно! И про отношения ты тоже наврал!
– Согласна, – говорит Нина. – Допустим, я влюбилась в Юлия. Или Юрия. Или Виктора. Но с какой стати? Чем он меня пленил?
– И ты туда же? – огорчается Саша. – Ты женщина, должна знать, что любовь – чувство спонтанное и необъяснимое.
– С какой стати на ты, во-первых? Мы знакомы?
– Еще как! Я с тобой почти месяц живу.
– Еще и с ним? – поворачивается к жене Иннокентий.
– Размечтался! – презрительно говорит Нина, глянув на Сашу. – Ни с кем я не живу, Кеша, кроме тебя. И вы, господин сценарист, совершенно не разбираетесь в женщинах. На самом деле любая нормальная женщина знает, за что она любит мужчину.
– Конечно! – подтверждает Настя. – Я вот точно знаю, за что своего Димыча люблю. Хотя с родителями это обсуждать не буду. Это вы, типа того, хотите современную такую пацанку, что ли, изобразить? – спрашивает она Сашу. – Продвинутую такую девушку, которая про секс прямо запросто с мамой говорит? У нас в классе таких припадочных ни одной нет!
– Дочь моей знакомой – говорит! – защищается Саша. – Я тебя с нее списал!
– Вы меня с меня списывайте, а не с чьей-то дочери!
– И меня изобразили какой-то воблой! – вступает Ирина Павловна. – Фанерная гувернантка!
– Вы не фанерная, у вас есть чувства, вы втайне любите Иннокентия.
– Да уж догадалась, куда вы клоните! Не люблю я его, у меня дома муж замечательный!
– Тогда не будет конфликта!
– Конфликт ему нужен! – встревает тетя Таня. – Порядочную женщину изменить заставил, меня рваться на две части – и за Нину переживаю, и за Иннокешу! Да еще изображаю какую-то крестьянку, а у меня, между прочим, высшее образование и три языка, просто на пенсии скучно, живу неподалеку, умею готовить, не считаю зазорным помочь приятной, вежливой семье!
– Вы живете здесь, в доме, в своей каморке, вы приехали из маленького города, скоро вас навестит дочь, и у нее с Иннокентием будет роман! – объясняет Саша.
– Что, правда? – приятно удивлен Иннокентий. – И красивая девушка?
– Кеша, не наглей! – с улыбкой, но грозно, предупреждает Нина.
– Я не виноват, как автор скажет, так и будет.
– Только что ты не соглашался!
– Остынет все, кушайте! – переживает тетя Таня.
– А мой рабочий день кончился! – встает Ирина Павловна.
– А я пойду в бассейн! – говорит Настя.
И все вдруг исчезают.
Саша остается один.
Подходит к столу. Хватает что-то и жадно ест. Оглядываясь, заворачивает в салфетку и сует в карман пирожки.
Но вдруг останавливается, поворачивается, говорит, обращаясь куда-то в сторону:
– Не может этого быть! Вот так взял и ушел?
В углу в кресле сидит Саша. Вопрос – к нему.
– Да, – говорит Саша. – Встал и ушел. Чтобы не наговорить лишнего.
– Никуда я не уйду, пока не выясню, что к чему! Ты бы ушел?
– Конечно.
– А я нет! Я другой! Я привык все проблемы решать на месте и сразу!
– Я знаю тебя лучше, чем ты сам.
– Неужели? А чем я занимаюсь? Ты меня банкиром сделал, а что тебе известно о банковской работе? Что такое агрегирование? Форфейтинг? Кастодиальные услуги?
– Это несложно узнать, – Саша открывает ноутбук.
– А без своей швейной машинки ничего не можешь? Ручками, ручками? Гуглить любой дурак умеет!
– Он вообще ничего не знает! – слышится голос из другого угла.
Все поворачиваются и видят Юрия.
– Юлий, что ты здесь делаешь? – удивлена Нина.
– Мы все в одном месте – в его голове, – отвечает Юлий, он же Юрий. – Но все страшно изуродованные и полуживые. И, кстати, Юлий, Юрий – мне эти имена не нравятся. Я буду Виктор.
– Ты будешь носить то имя, какое я тебе дал! – жестко реагирует Саша.
– Виктор я! И не отвлекайся от сути. Половину серии уже написал, а что ты о нас знаешь? Я – издатель! Ты в издательстве хоть раз был?
– Я пишу про личные отношения, работа не так уж важна.
– Да все важно! – возражает Юрий-Виктор. – Все в жизни важно! И про отношения ты тоже наврал!
– Согласна, – говорит Нина. – Допустим, я влюбилась в Юлия. Или Юрия. Или Виктора. Но с какой стати? Чем он меня пленил?
– И ты туда же? – огорчается Саша. – Ты женщина, должна знать, что любовь – чувство спонтанное и необъяснимое.
– С какой стати на ты, во-первых? Мы знакомы?
– Еще как! Я с тобой почти месяц живу.
– Еще и с ним? – поворачивается к жене Иннокентий.
– Размечтался! – презрительно говорит Нина, глянув на Сашу. – Ни с кем я не живу, Кеша, кроме тебя. И вы, господин сценарист, совершенно не разбираетесь в женщинах. На самом деле любая нормальная женщина знает, за что она любит мужчину.
– Конечно! – подтверждает Настя. – Я вот точно знаю, за что своего Димыча люблю. Хотя с родителями это обсуждать не буду. Это вы, типа того, хотите современную такую пацанку, что ли, изобразить? – спрашивает она Сашу. – Продвинутую такую девушку, которая про секс прямо запросто с мамой говорит? У нас в классе таких припадочных ни одной нет!
– Дочь моей знакомой – говорит! – защищается Саша. – Я тебя с нее списал!
– Вы меня с меня списывайте, а не с чьей-то дочери!
– И меня изобразили какой-то воблой! – вступает Ирина Павловна. – Фанерная гувернантка!
– Вы не фанерная, у вас есть чувства, вы втайне любите Иннокентия.
– Да уж догадалась, куда вы клоните! Не люблю я его, у меня дома муж замечательный!
– Тогда не будет конфликта!
– Конфликт ему нужен! – встревает тетя Таня. – Порядочную женщину изменить заставил, меня рваться на две части – и за Нину переживаю, и за Иннокешу! Да еще изображаю какую-то крестьянку, а у меня, между прочим, высшее образование и три языка, просто на пенсии скучно, живу неподалеку, умею готовить, не считаю зазорным помочь приятной, вежливой семье!
– Вы живете здесь, в доме, в своей каморке, вы приехали из маленького города, скоро вас навестит дочь, и у нее с Иннокентием будет роман! – объясняет Саша.
– Что, правда? – приятно удивлен Иннокентий. – И красивая девушка?
– Кеша, не наглей! – с улыбкой, но грозно, предупреждает Нина.
– Я не виноват, как автор скажет, так и будет.
– Только что ты не соглашался!
– Остынет все, кушайте! – переживает тетя Таня.
– А мой рабочий день кончился! – встает Ирина Павловна.
– А я пойду в бассейн! – говорит Настя.
И все вдруг исчезают.
Саша остается один.
Подходит к столу. Хватает что-то и жадно ест. Оглядываясь, заворачивает в салфетку и сует в карман пирожки.
70
Саша перед монитором. Сидит, закрыв лицо ладонями.
Принюхивается.
Открывает лицо – перед ним блюдо с пирожками.
А на голове и на плече руки Вари.
– Попробуй, – говорит она. – Пока горячие.
Саша кусает пирожок. Жует. Целует руку Вари, прижимается к ней щекой.
Принюхивается.
Открывает лицо – перед ним блюдо с пирожками.
А на голове и на плече руки Вари.
– Попробуй, – говорит она. – Пока горячие.
Саша кусает пирожок. Жует. Целует руку Вари, прижимается к ней щекой.
71
Саша стоит на светофоре. Смотрит на соседнюю машину. А там Нина.
Саша сигналит, машет рукой. Она смотрит, пожимает плечами. Трогается.
В плотном потоке машин Саша преследует Нину. На своей таратайке он не догнал бы ее мощный автомобиль, если бы не пробки.
Ей не нравится это преследование, она оглядывается, резко сворачивает, перестроившись из второго ряда. Саша успевает повернуть за ней, едва не столкнувшись с маршруткой.
– Ездит научис, чайник нищасни! – кричит из маршрутки водитель.
Саша продолжает погоню.
Нина останавливается возле инспектора ДПС, выскакивает, что-то говорит ему, показывая на Сашу.
Тот поднимает жезл, Саша останавливается. Инспектор подходит.
– Женщина жалуется, что вы ее преследуете.
– Она моя героиня вообще-то!
– Очень приятно, но ты – не мой герой! – говорит Нина.
Садится в машину и уезжает.
– Документы покажем! – требует инспектор.
Саша сигналит, машет рукой. Она смотрит, пожимает плечами. Трогается.
В плотном потоке машин Саша преследует Нину. На своей таратайке он не догнал бы ее мощный автомобиль, если бы не пробки.
Ей не нравится это преследование, она оглядывается, резко сворачивает, перестроившись из второго ряда. Саша успевает повернуть за ней, едва не столкнувшись с маршруткой.
– Ездит научис, чайник нищасни! – кричит из маршрутки водитель.
Саша продолжает погоню.
Нина останавливается возле инспектора ДПС, выскакивает, что-то говорит ему, показывая на Сашу.
Тот поднимает жезл, Саша останавливается. Инспектор подходит.
– Женщина жалуется, что вы ее преследуете.
– Она моя героиня вообще-то!
– Очень приятно, но ты – не мой герой! – говорит Нина.
Садится в машину и уезжает.
– Документы покажем! – требует инспектор.
72
Саша входит в кабинет, где его ждут Савчук, Мелецкий и Лика.
– Что случилось? Раньше ты не опаздывал, – упрекает Савчук.
– Пробки.
– Ну что ж, начнем.
И начинается.
– Все уже начало складываться, Саша, – говорит Савчук. – Зачем ты коверкаешь своих героев? Была понятная домработница, понятная воспитательница, а ты домработнице высшее образование присобачил. И воспитательницу любви лишил – зачем? Это было симпатично: тайно влюблена в хозяина.
– То есть – конфликт! Краска! – растолковывает Мелецкий.
– И Нина когда наконец скажет мужу о своей любви, мы же планировали взрыв? – интересуется Лика.
– Действительно! – поддерживает Савчук. – Женщина не выдерживает и все выдает прямым текстом. И по драматургии хорошо, и по жизни верно, это в ее характере.
– Вообще-то все так и было, – признается Саша. – Но герои стали сопротивляться. Я чувствую – начинается неправда. Не любит мой Юрий Нину, да и она его.
– Как это они не любят? – удивляется Мелецкий. – Все в твоих руках, Саша, надо – полюбят!
– Виктор утрирует, – считает необходимым поправить Лика. – Конечно, волюнтаризм не нужен, герои должны вести себя естественно. Но, если они друг друга не полюбят, о чем вообще тогда история?
– Понимаете… – Саша говорит медленно, ищет слова. – Да, ее заинтересовал этот человек. Одинокий. До сих пор любящий изменившую жену. Думающий. Интересный. Он ей близок. И она ему близка. Они становятся лучшими друзьями. Но муж-то этого не поймет, он не верит, что бывают такие отношения. И ревнует. Подозревает. Это ее оскорбляет, возможно, она на время уйдет. Но не к Виктору.
– Какому Виктору? – напрягается Савчук.
– Герою не понравилось имя Юрий. И Юлий тоже. Он хочет быть Виктором.
– Ты серьезно? – Лика смотрит на Сашу, как психиатр на пациента.
– Что случилось? Раньше ты не опаздывал, – упрекает Савчук.
– Пробки.
– Ну что ж, начнем.
И начинается.
– Все уже начало складываться, Саша, – говорит Савчук. – Зачем ты коверкаешь своих героев? Была понятная домработница, понятная воспитательница, а ты домработнице высшее образование присобачил. И воспитательницу любви лишил – зачем? Это было симпатично: тайно влюблена в хозяина.
– То есть – конфликт! Краска! – растолковывает Мелецкий.
– И Нина когда наконец скажет мужу о своей любви, мы же планировали взрыв? – интересуется Лика.
– Действительно! – поддерживает Савчук. – Женщина не выдерживает и все выдает прямым текстом. И по драматургии хорошо, и по жизни верно, это в ее характере.
– Вообще-то все так и было, – признается Саша. – Но герои стали сопротивляться. Я чувствую – начинается неправда. Не любит мой Юрий Нину, да и она его.
– Как это они не любят? – удивляется Мелецкий. – Все в твоих руках, Саша, надо – полюбят!
– Виктор утрирует, – считает необходимым поправить Лика. – Конечно, волюнтаризм не нужен, герои должны вести себя естественно. Но, если они друг друга не полюбят, о чем вообще тогда история?
– Понимаете… – Саша говорит медленно, ищет слова. – Да, ее заинтересовал этот человек. Одинокий. До сих пор любящий изменившую жену. Думающий. Интересный. Он ей близок. И она ему близка. Они становятся лучшими друзьями. Но муж-то этого не поймет, он не верит, что бывают такие отношения. И ревнует. Подозревает. Это ее оскорбляет, возможно, она на время уйдет. Но не к Виктору.
– Какому Виктору? – напрягается Савчук.
– Герою не понравилось имя Юрий. И Юлий тоже. Он хочет быть Виктором.
– Ты серьезно? – Лика смотрит на Сашу, как психиатр на пациента.