- Верно, верно,- живо откликнулся Вир-Виан, с лю бопытством глядя на меня.- Продолжайте.
- Теперь предположим, хотя мне это предположение кажется диким и бессмысленным, предположим, что мы каким-то образом установим свое господство на планете. Но ведь мы улетим обратно, и наше господство прекратится.
- Верное замечание,- Вир-Виан вскочил с кресла и начал ходить по библиотеке.- Абсолютно верное. Для борьбы в Космосе нам необходимо оружие тонкое, гибкое, а главное - неожиданное. Над таким оружием я и работаю со своими помощниками.
- Какое оружие? Вероятно, какие-нибудь мощные силовые поля?
- Нет, совсем не то,- возразил Вир-Виан.- Когда-нибудь я вам, Тонри, покажу это оружие. Я или мой помощник.
Когда Вир-Виан говорил о своих помощниках, мне почему-то вспоминался странный тип, которого я встретил на веранде.
- Скажите, этот Тонгус, который сидит на веранде, тоже ваш помощник? спросил я.
Вир-Виан и Эфери-Рау переглянулись.
- В некотором роде да,- ответил Вир-Виан.- А что?
- Какой-то он странный...
- Странный? Нет ничего удивительного. Это моя первая и не совсем удачная модель.
- Модель? Этот человек - модель? Не понимаю.
Вир-Виан удовлетворенно улыбнулся. Эфери-Рау рассмеялся громко и заразительно, напомнив мне прежнего общительного весельчака.
- Странный, говорите? - сказал Вир-Виан.- Ну что ж, я доволен, что вы заметили в нем всего лишь странности. Так и быть, Тонри, я объясню, что это такое. Со временем об этом узнают все. Но вас прошу пока молчать.
Вир-Виан открыл дверь на веранду и повелительно крикнул:
- Тонгус! Зайди сюда!
Появился Тонгус. Шел он бесшумно, но неровно, словно толчками.
- Слушаюсь,- сказал он тоном вышколенного слуги древних времен.
- Разденься.
Тонгус повиновался. Стройный и сухощавый, с покатыми и узкими, но мускулистыми плечами, Тонгус и телосложением поразительно напоминал Ниан-Нара, с которым я провел немало часов на пляжах Ализанского океана.
Вир-Виан предложил:
- Сейчас, Тонри-Ро, осмотрите его, пощупайте мускулы и скажите, что еще странного найдете в нем.
Я с опаской подошел к этому непонятному созданию и внимательно осмотрел его. Тонгус стоял, уставившись взглядом в угол. Я осторожно ощупал мышцы его рук и плеч. И ничего особенного не нашел. Только мускулы показались мне несколько жесткими. Об этом я сказал Вир-Виану.
- Верно. Но сейчас мы можем устранять и этот недостаток. Эфери-Рау разработал полимер, по своей консистенции идеально схожий с мускулами человека.
- Так кто же этот Тонгус? Искусственный человек?
- Не совсем так. Давно, еще в юности, я мечтал изготовить в лаборатории искусственного человека на основе живого белка. Задача оказалась, конечно, непосильной. Она будет по плечу ученым грядущих столетий. Но и тогда лабораторные белковые конструкции будут значительно уступать человеку, созданному природой. В сущности, это будут полукретины с медленно протекающими нервными реакциями, с вялыми рефлексами. Мой же метод, метод воссоздания человека не на биологической, а на технической основе, оказался более прогрессивным. Грубо говоря, мой Тонгус - это сложнейшее кибернетическое устройство.
- У меня есть дома кибернетический слуга. Но он совсем не похож на человека...
- Еще раз верно,- с готовностью поддержал меня Вир-Виан.- Он не похож на человека не только внешне, но, главным образом, по своим функциям. Ваш слуга всего лишь робот. Он содержит пять-шесть миллионов микроэлементов, вполне пригодных для хранения обширной информации и воссоздания логических мыслительных операций человека. Его провозгласили чудом нашего века, кибернетическим совершенством. Верно, конечно, что миниатюрный домашний слуга совершенней прежних громоздких машин, работавших по заданной и чаще всего довольно жесткой программе. В не предвиденных обстоятельствах слуга не так беспомощен. Действуя по более свободной программе, он самостоятельно находит логически верные, подчас остроумные решения. Но все же домашний слуга - всего лишь робот, примитивный робот.
- А ваш Тонгус разве не робот? - возразил я.- Человек по форме, машина по содержанию.
Мой, быть может, не совсем удачный афоризм вывел Вир-Виана из равновесия. Нахмурившись, он начал сердито расхаживать по библиотеке и говорить о своих достижениях в области кибернетики. Слова "мой", "я", "новый шаг вперед" так и мелькали в его речи.
Тонгус неуклюже и медленно одевался. Эфери-Рау внимательно и с восторгом слушал Вир-Виана. Мне вспомнились слова Аэнны о духовном порабощении помощников, работающих в лаборатории ее отца. Она права, думал я, глядя на Эфери-Рау. Именно порабощение. Это раболепие доставляло, видимо, удовольствие Вир-Виану. Он успокоился и, остановившись передо мной, сказал:
- Эфери-Рау не согласен с вами, Тонри-Ро. Да и другие мои помощники тоже. А ведь среди них есть серьезные, самобытные ученые. Конечно, мой Тонгус еще весьма далек от совершенства. Но он и сейчас по своим логическим способностям превосходит человека. Он мыслит четко, безошибочно, с огромной, молниеносной быстротой. Он содержит не миллионы микроэлементов, как ваш домашний слуга-робот, а несколько миллиардов атомов и молекул, которые идеально вос-производят функции нервных клеток человека - нейронов. Тонгус - это почти предел развития малогабаритной кибернетики, это кибернетика на высшем, атомно-молекулярном уровне. Ученым Зурганы потребуются десятки лет, чтобы хоть немного приблизиться к моим достижениям.
Последние слова прозвучали чересчур хвастливо. Вир-Виан и сам почувствовал это. Он опустился в кресло и, устало махнув рукой, проговорил:
- Впрочем, о Тонгусе пусть расскажет вам Эфери-Рау.
Эфери-Рау легко вскочил с кресла и подошел к Тонгусу, который, одевшись, стоял на прежнем месте.
- Тонгус состоит из трех основных частей,- начал рассказ Эфери-Рау.- Его духовная сущность, его интеллект - это миллиарды молекулярных нейронов. Они скомпонованы почти как у человека и расположены в голове и позвоночнике. В груди находится система небольших, но емких аккумуляторов электроэнергии, которая расходуется на логические и физические операции. Без перезарядки энергии хватит на несколько лет. И, наконец,- внешняя оболочка: скелет, мускулы, кожа, волосы. И все это - полимеры, которые по своей консистенции, пластичности и механическим свойствам схожи с человеческими тканями. Ведь в сущности мышцы, кости, кожа, волосы человека - это те же полимеры, но только биологические. У Тонгуса в жилах течет плазма - густая жидкость, идеально похожая на человеческую кровь. Она ему нужна не только для полного физического сходства с человеком. Нет. Кровь эта, вернее плазма, выполняет еще сложную энергетическую функцию. Если под луческопом посмотреть на внутренние органы Тонгуса, то сначала можно увидеть обычную картину: легкие дышат, сердце сокращается, желудок и кишечник перистальтируют. Лишь при более внимательном изучении можно обнаружить, что это не человеческие органы.
Свой рассказ Эфери-Рау сопровождал показом на Тонгусе, который покорно стоял на месте. И вообще, пожалуй, покорность - единственное у Тонгуса человеческое качество, столь свойственное даже нынешним раскрепощенным сулакам. Не случайно ему дано имя сулака - Тонгус, хотя по внешним признакам он стопроцентный северянин.
- Тонгус, ты свободен,- распорядился Вир-Виан.
Тонгус ушел на веранду.
Эфери-Рау сел в кресло.
- Ты, конечно, понимаешь,- продолжал он,- что наш Тонгус весьма и весьма далек от совершенства. Во-первых, у него нет или почти нет человеческих эмоций. В первой модели нам не удалось запрограммировать их. Но в последующих моделях мы уже можем устранять этот недостаток, если это вообще недостаток. Но и тогда не будет настоящих человеческих эмоций, этих пережитков древности. Да, да, не смотри на меня удивленно. Именно древности, когда эмоции нужны были человеку в его звериной борьбе за существование. Наши наиболее совершенные модели будут просто имитировать, в зависимости от обстоятельств, чувства радости, страха, удовольствия. Имитировать, чтобы только походить на человека,- и только. Откровенно говоря, мы и не будем стремиться к полному и чрезвычайно сложному диалектическому единству мысли и чувства, то есть к настоящим человеческим эмоциям. Ибо подлинные человеческие эмоции только мешают, вносят путаницу, хаос в процесс чистого мышления. Итак, отсутствие человеческих эмоций, вернее их имитаций,- первый недостаток Тонгуса. Второй недостаток сразу бросается в глаза - это его неуклюжесть и угловатость, развинченность движений. Ты, конечно, в общих чертах знаком с кибернетикой и знаешь, что такое обратная связь. У человека безупречно налажен механизм обратной связи. У Тонгуса есть этот механизм, без него он не сделал бы ни одного движения. Но механизм обратной связи у него груб, примитивен, недостаточно тонко развит. Он может, например, взять шкатулку с кристаллом, но при этом не рассчитать силу действия, и шкатулка затрещит в его пальцах. Все его жесты и движения кажутся неуклюжими. Почему? Предположим, что Тонгусу нужно совершить простое физическое действие. Например, поднять руку. Из соответствующего участка сложной сети молекулярных нейронов в аккумуляторную часть поступает сигнал. Оттуда по микропроводам-нервам электрический ток определенной силы идет к мышцам-полимерам. Под воздействием тока полимеры (это так называемые сократительные полимеры) сокращаются, и рука поднимается. У человека даже в таком простом физическом действии, как поднятие руки, участвуют очень разные мускулы с разной степенью усилия: мускулы руки, шеи, всего корпуса. Этим-то и достигается плавность движений, их легкость, изящество, грациозность. У Тонгуса, к сожалению, этого нет. В ходьбе или поднятии руки у него участвует небольшая и самая необходимая группа мышц. Вот почему он кажется неуклюжим, машиноподобным в своих жестах и движениях.
- Человек по форме, машина по содержанию! - сердито проворчал Вир-Виан. Он никак не мог забыть мой злополучный афоризм, который прозвучал для него чуть ли не оскорблением.- Вы, Тонри-Ро, ошибаетесь. Эфери-Рау ближе к истине. Мой Тонгус - это скорее машина по форме, а по интеллектуальному содержанию человек. В некоторых областях деятельности он превосходит человека. Его память может хранить неимоверное количество знаний, логически мыслит он быстрее и безоши бочнее человека. А вот по форме, вернее по внешнему поведению, он сейчас напоминает робота, машину. Но ведь это так легко устранить в моих следующих моделях!
Я раскаивался в своих словах, которые так сильно задели тщеславие Вир-Виана. Чтобы как-то загладить свою вину, я сказал:
- Вероятно, ошибаюсь. И даже по форме Тонгус, когда он неподвижен, как две капли воды похож на погибшего астронавта Ниан-Нара. Почему?
- А что, здорово похож? - самодовольно усмехнулся Вир-Виан.- Ну, так слушайте, в чем здесь дело. Быть может, это и есть самое интересное и важное в моей работе. Как вам известно, живой организм, в том числе организм человека, состоит из белков и нуклеиновых кислот. Ученые установили огромную роль нуклеиновых кислот в передаче наследственных признаков, в росте и развитии клеток. Итак, нуклеиновые кислоты, в частности, так называемая дезоксирибонуклеиновая кислота - ДНК, обладают способностью не только воспроизводить себя, но и направлять синтез белка. В нуклеиновых кислотах, таким образом, заложена информация наследственности, и стоит разгадать этот таинственный шифр, как человек получит могучее средство управления живой природой. Так вот - я разгадал этот шифр. Оказалось, что нуклеиновые кислоты и вообще некоторые биологические полимеры могут не только воспроизводить сами себя, но они несут в себе наследственную информацию, то есть сообщение о том живом существе, в котором они образовались. Все оказалось гораздо сложнее, чем думают наши ученые,- при этом Вир-Виан иронически-высокомерно усмехнулся.Наследственная информация заложена не только в механической структуре нуклеиновых кислот, но и в характере, в своеобразии протекающих в них реакций - электромагнитных, химических и других...
Я начал догадываться, почему Тонгус представляет почти идеальную копию Ниан-Нара. Но я все же выразил сомнение в том, что по наследственному шифру, хранящемуся в нуклеиновых кислотах, можно воссоздать весь организм в целом или хотя бы внешность живого существа.
- Не верите? - снова усмехнулся Вир-Виан.- Тогда я приведу несколько наглядных примеров. Вы знаете, конечно, что такое ханас. Это восьмилапое ползающее животное. Предположим, что вы наступили ему на одну из лап. Что делает ханас? Чтобы освободиться от врага, он отделяет эту лапу и убегает на семи лапах. Через некоторое время у него вновь отрастает восьмая лапа. А вот еще более наглядный пример. Берем зерно любого растения. Зерно никак не похоже на само растение. Но в нем заложена наследственная информация о самом растении. Бросьте зерно в землю - и оно в строгом соответствии с этой информацией построит само растение. Конечно, дело с нуклеиновыми кислотами гораздо сложнее.
Я начал сдаваться под доводами Вир-Виана. Но он привел еще один и, на мой взгляд, наиболее убедительный пример.
- А вот вам аналогия,- сказал Вир-Виан.- Учтите, это всего лишь варварски грубая аналогия. Но вы получите наглядное представление о том, как по наследственному шифру нуклеиновых кислот можно воспроизвести точную копию живого существа. Вы, конечно, знаете, как наши палеонтологи восстанавливают внешний облик и образ жизни давно вымерших животных, этих гигантских существ, обитавших на нашей планете за миллионы лет до появления человека. При раскопках они находят какую-нибудь кость, например, зуб. И этот зуб, оказывается, содержит в себе огромное количество информации о самом животном. По одному лишь зубу ученые определяют, каково было само животное: хищное или травоядное, какой пищей питалось, в какой среде обитало и многое другое. Так ученые с изумительной точностью воспроизводят внешний облик и поведение животного, которого они никогда не видели. Если уж простой зуб содержит в себе такое количество информации, то что говорить о нуклеиновых кислотах, в микроструктуру которых сама природа заложила неимоверно сложный и подробный наследственный шифр. Учтите при этом важное обстоятельство: нуклеиновые кислоты хранят наследственную память не о живом существе вообще, не о его видовых признаках, а о данном, конкретном существе со всеми его индивидуальными особенностями. Вы спрашиваете, начал ли я свои опыты сразу с человека, а именно с Тонгуса? Нет, я начал с животных. Я сконструировал сложнейшую кибернетическую дешифровально-моделирующую установку. ("Тот самый шкаф",- подумал я). Установка расшифровывает наследственный код, а затем в строгом соответствии с полученной информацией воссоздает, моделирует на кибернетической основе живое существо. Однажды я поймал сунга - дикого зверька, обитающего в пустыне около оазисов. Взял у него микроскопический срез мяса, содержащий сотни тысяч нормально функционирующих нуклеиновых кислот, и заложил его в установку. И что вы думаете? Работая по заданной программе, моделирующая установка через три часа изготовила абсолютно точное подобие сунга. Его кости, мышцы, кожа, шерсть - все это искусственные поли-меры, по своим механическим свойствам и отчасти даже по микроструктуре ничем не отличающиеся от биологических полимеров. Внутри у него небольшой, но емкий аккумулятор и всего лишь полмиллиона молекулярных "нервных клеток". Этого оказалось вполне достаточно, чтобы запрограммировать все поведение сунга.
- Можно показать? - спросил Эфери-Рау.
- Конечно. Обоих сразу: и настоящего, и искусственного.
Эфери-Рау вышел в боковую дверь, оставив ее приоткрытой.
Вскоре оттуда, стуча по полу когтями, выскочили два сунга. Шестилапые, с длинными и гибкими телами, с острыми мордочками, с сильными мускулистыми хвостами, они ничем не отличались друг от друга. Зверьки разбежались в разные стороны и стали шарить по углам в поисках песка, чтобы зарыться в него. Ничего не найдя, они вернулись на середину библиотеки и с недоумением озирались вокруг. Наконец сунги сошлись и начали обнюхивать друг друга. Один из них, видимо инстинктивно, почувствовал в другом существо враждебное, чуждое его породе. Его короткая и колючая шерсть взъерошилась, встала дыбом. Грозно заверещав, он набросился на противника. Тот, оглушительно взвизгнув, сильным ударом хвоста отбросил нападающего и сам приготовился к атаке.
- Эфери, разними! - крикнул Вир-Виан, брезгливо морщась и закрывая ладонями уши. Пронзительное верещание заставило и меня заткнуть уши.
Эфери-Рау ловко, очевидно, у него был уже опыт, разнял драчунов. Сдавив им шеи, он унес беспомощно повисших зверьков обратно.
- Ну, как? - спросил Вир-Виан.- Смогли бы вы отличить искусственного сунга от настоящего?
- По-моему, тот, который напал первым, и есть настоящий.
- Вы угадали.
- Угадал не случайно. Настоящий сунг звериным инстинктом почувствовал в другом существе чуждое себе, своей породе.
- Верно,- сказал Вир-Виан, с любопытством взглянув на меня.- Звериный инстинкт в этих случаях почти безошибочен. У человека же разум преобладает над инстинктом. А разум ошибается. Если я усовершенствую Тонгуса, особенно поведение, и выпущу его на волю, люди будут считать его человеком. Ему надо только соблюдать некоторые предосторожности. Например, избегать врачебных осмотров, особенно луческопии...
- Избегать творческих занятий: не писать стихи, не сочинять музыку,продолжил я.
Вир-Виан вяло согласился.
- К сожалению, это тоже верно, хотя не совсем. В творческих областях Тонгус несколько уступает человеку. Но не так уж сильно. Он может создавать вполне приличные стихи и музыку. Гением он, вероятно, все же не будет. Но вот в технике Тонгус разбирается лучше человека.
- Как же все-таки с Ниан-Наром? - напомнил я.
- Ах да! - снова оживился Вир-Виан.- Мы отклонились. Теперь вы понимаете, что я могу создать идеальную кибернетическую копию человека - не человека вообще, а именно конкретного человека, воспроизвести его физическую и духовную сущность со всеми индивидуальными особенностями. Например, я беру обыкновенный шприц и делаю вам небольшой и почти безболезненный укол. В трубочке шприца остаются тысячи клеток вашего организма. Все это я передаю моей дешифровально-моделирующей установке. Вы сидите в кресле и часа три читаете своего любимого поэта. В это время аппарат с огромной быстротой проделывает сложную и таинственно-незримую работу. По микроструктуре нуклеиновых кислот, по характеру протекающих в них химических, электромагнитных реакций, по тысяче других индивидуальных признаков он расшифровывает наследственную информацию. И не только наследственную. Он разгадывает информацию обо всех изменениях, происшедших с вами и с вашей внешностью при жизни. Ведь человек меняется с каждым годом, с каждым днем. Меняются его характер, привычки, меняется в какой-то мере и внешность. И это не проходит бесследно. В нуклеиновых кислотах, во всех клетках организма тоже происходят неуловимые изменения. Клетки - эти сложнейшие кибернетические установки - живут вместе с человеком, они стареют, меняется характер протекающих химических реакций, сила и частота электромагнитных колебаний. Меняется все. И все это учитывает мой моделирующий аппарат. В соответствии с расшифрованной информацией - наследственной и приобретенной - он воссоздает исключительно точное кибернетическое подобие человека.
- Прошло три часа, пока вы читали книгу,- продолжал Вир-Виан.- И вдруг открывается, например, вот эта дверь,- он показал на дверь в лабораторию, в которой я уже был. Вир-Виан говорил все с большим увлечением.- И появляется человек, ваш двойник. Он похож на вас не только внешностью, но и своим поведением, темпераментом, характерными жестами и привычками. Вы ошеломлены...
Я представил эту картину и поежился от неприятного ощущения. Да, это было бы отвратительно - видеть своего механического двойника. Но Вир-Виан говорил об этом все с большим жаром и увлечением. И я снова не совсем учтиво прервал его:
- Но почему тогда ваш Тонгус не похож на Ниан-Нара по характеру и привычкам?
- Я снова отклонился в сторону,- смутился Вир-Виан, и, подумав немного, продолжал: - С Ниан-Наром получилось не так, как с вашим воображаемым примером. Даже мои первые опыты с животными были удачнее. И вот почему. Вы, конечно, помните несчастный случай с астролетчиком Ниан-Наром. Он погиб при посадке. Врачи не могли уже ничего сделать. Ниан-Нар был безнадежно мертв. Я попросил, чтобы тело Ниан-Нара доставили ко мне, и сказал, что попытаюсь вернуть его к жизни в моей лаборатории. Врачи удивились, но не возражали настолько высок мой авторитет. Оживить труп, конечно, не удалось. Но я взял кусочек тела и передал его дешифровально-моделирующей установке. Машина оказалась на этот раз бессильной. Да и понятно: ведь Ниан-Нар был мертв уже двадцать часов. За это время в клетках организма, в том числе в нукле иновых кислотах, произошли необратимые процессы. Весь сложный комплекс химических, электромагнитных и прочих реакций нарушился, хотя клетки в какой-то степени еще функционировали. Машина не смогла разгадать все наследственные и приобретенные качества человека. Но по микроструктуре нуклеиновых кислот она все же расшифровала наследственную информацию о внешности человека. И машина воссоздала эту внешность. Получилось сложное кибернетическое устройство в образе Ниан-Нара. Мы назвали его Тонгусом. Тонгус был необычайно развит интеллектуально, но начисто лишен человеческих качеств, кроме внешности. Мы все же запрограммировали кое-какие человеческие черты.
- В основном покорность.
- Верно,- согласился Вир-Виан.- Мы хотели иметь хорошего слугу. И мы его имеем. Наш Тонгус неизмеримо выше ваших домашних слуг-роботов.
По мере того как Вир-Виан рассказывал о своих и в самом деле изумительных работах по моделированию человека, у меня росло чувство смутной тревоги. В сумрачной тайне лаборатории Вир-Виана было что-то чуждое, враждебное человеку.
- Зачем все это? - наконец воскликнул я.- Какая цель кибернетического воссоздания человека? Если бы вам удалось скопировать Ниан-Нара не только внешне, но и по темпераменту и поведению, что из этого получилось бы?
- Получился бы хороший фарсан,- ответил Вир-Виан, внимательно глядя на меня.
- Фарсан? Так в древности называли на Южном полюсе привилегированных воинственных слуг шеронов.
- Верно. Не совсем, правда, в древности. Но название прекрасное. Фарсан-завоеватель! На этот раз завоеватель Вселенной. Это как раз то гибкое и неожиданное оружие для завоевания населенных планет, о котором я уже упоминал. Предположим, что наша экспедиция найдет в планетной системе Нанди-Нана разумных обитателей и сравнительно высокую цивилизацию. Вероятно, жители той планеты будут в основном похожи на нас. Но не это важно. Важно то, что жизнь там наверняка образовалась на такой же белково-нуклеиновой основе, как и у нас. Теперь предположим, что вы высаживаете на населенной планете такого фарсана с необходимым кибернетическим оборудованием. Вы улетаете обратно, а фарсан-завоеватель остается в качестве почетного гостя, представителя нашего мира. А все фарсаны запрограммированы так, что они размножаются, подделываясь под разумных обитателей той планеты, на которой вы их оставите. Предположим маловероятное: белково-нуклеиновые тела жителей какой-нибудь планеты имеют трудновообразимую, фантастическую форму. Например, это будут парящие в воздухе шары с короткими руками и одним вращающимся, как антенна локатора, глазом. Фарсаны по наследственной информации нуклеиновых кислот скопируют их внешность и поведение. Кроме того, новые фарсаны будут иметь всю приобретенную информацию разумных обитателей, их знания и жизненный опыт. Живые прототипы фарсанов будут при этом, конечно, уничтожаться. Под их видом фарсаны, обладающие громадными техническими знани ями и навыками, проникнут во все важнейшие производственные и энергетические центры планеты. И вот...- При этих словах Вир-Виан вскочил с кресла и начал взволнованно ходить по комнате. В его голосе появилась торжественность, точь-в-точь как в самых патетических местах его речи на Всепланетном Круге.- И вот в одно прекрасное время жители планеты оказываются под властью фарсанов, то есть под нашей властью. Вы понимаете, что это значит? Это значит, что мы сделаем первый шаг к космическому господству. Это значит, что наша прекрасная Зургана станет в будущем центром галактик, вместилищем и центром вселенского разума. Это значит, что мыслящий дух...
Вир-Виан снова понесся вскачь на своем коньке. Он жестикулировал, лицо его приобретало восторженное выражение.
- Это бессмысленно! - воскликнул я.- Дико и бес смысленно. К тому же Круг арханов никогда не согласится на это.
Вир-Виан, нахмурившись, подошел к креслу и опустился в него.
- Знаю, что не согласится,- вяло проговорил он.- Поэтому я и обращаюсь к вам, Тонри-Ро. Вы можете сделать первый шаг, взяв на корабль хотя бы одного фарсана.
- Тонгуса? - спросил я с удивлением.- Этого развинченного кретина?
- Зачем такие сильные выражения? Тонгус не кретин. Но он, конечно, не годится. Мы дадим вам другого, идеально совершенного фарсана.
- Нет, нет! - горячо возражал я.- Я всецело подчиняюсь Кругу арханов и никогда не соглашусь на этот жестокий и безумный эксперимент.
- Теперь предположим, хотя мне это предположение кажется диким и бессмысленным, предположим, что мы каким-то образом установим свое господство на планете. Но ведь мы улетим обратно, и наше господство прекратится.
- Верное замечание,- Вир-Виан вскочил с кресла и начал ходить по библиотеке.- Абсолютно верное. Для борьбы в Космосе нам необходимо оружие тонкое, гибкое, а главное - неожиданное. Над таким оружием я и работаю со своими помощниками.
- Какое оружие? Вероятно, какие-нибудь мощные силовые поля?
- Нет, совсем не то,- возразил Вир-Виан.- Когда-нибудь я вам, Тонри, покажу это оружие. Я или мой помощник.
Когда Вир-Виан говорил о своих помощниках, мне почему-то вспоминался странный тип, которого я встретил на веранде.
- Скажите, этот Тонгус, который сидит на веранде, тоже ваш помощник? спросил я.
Вир-Виан и Эфери-Рау переглянулись.
- В некотором роде да,- ответил Вир-Виан.- А что?
- Какой-то он странный...
- Странный? Нет ничего удивительного. Это моя первая и не совсем удачная модель.
- Модель? Этот человек - модель? Не понимаю.
Вир-Виан удовлетворенно улыбнулся. Эфери-Рау рассмеялся громко и заразительно, напомнив мне прежнего общительного весельчака.
- Странный, говорите? - сказал Вир-Виан.- Ну что ж, я доволен, что вы заметили в нем всего лишь странности. Так и быть, Тонри, я объясню, что это такое. Со временем об этом узнают все. Но вас прошу пока молчать.
Вир-Виан открыл дверь на веранду и повелительно крикнул:
- Тонгус! Зайди сюда!
Появился Тонгус. Шел он бесшумно, но неровно, словно толчками.
- Слушаюсь,- сказал он тоном вышколенного слуги древних времен.
- Разденься.
Тонгус повиновался. Стройный и сухощавый, с покатыми и узкими, но мускулистыми плечами, Тонгус и телосложением поразительно напоминал Ниан-Нара, с которым я провел немало часов на пляжах Ализанского океана.
Вир-Виан предложил:
- Сейчас, Тонри-Ро, осмотрите его, пощупайте мускулы и скажите, что еще странного найдете в нем.
Я с опаской подошел к этому непонятному созданию и внимательно осмотрел его. Тонгус стоял, уставившись взглядом в угол. Я осторожно ощупал мышцы его рук и плеч. И ничего особенного не нашел. Только мускулы показались мне несколько жесткими. Об этом я сказал Вир-Виану.
- Верно. Но сейчас мы можем устранять и этот недостаток. Эфери-Рау разработал полимер, по своей консистенции идеально схожий с мускулами человека.
- Так кто же этот Тонгус? Искусственный человек?
- Не совсем так. Давно, еще в юности, я мечтал изготовить в лаборатории искусственного человека на основе живого белка. Задача оказалась, конечно, непосильной. Она будет по плечу ученым грядущих столетий. Но и тогда лабораторные белковые конструкции будут значительно уступать человеку, созданному природой. В сущности, это будут полукретины с медленно протекающими нервными реакциями, с вялыми рефлексами. Мой же метод, метод воссоздания человека не на биологической, а на технической основе, оказался более прогрессивным. Грубо говоря, мой Тонгус - это сложнейшее кибернетическое устройство.
- У меня есть дома кибернетический слуга. Но он совсем не похож на человека...
- Еще раз верно,- с готовностью поддержал меня Вир-Виан.- Он не похож на человека не только внешне, но, главным образом, по своим функциям. Ваш слуга всего лишь робот. Он содержит пять-шесть миллионов микроэлементов, вполне пригодных для хранения обширной информации и воссоздания логических мыслительных операций человека. Его провозгласили чудом нашего века, кибернетическим совершенством. Верно, конечно, что миниатюрный домашний слуга совершенней прежних громоздких машин, работавших по заданной и чаще всего довольно жесткой программе. В не предвиденных обстоятельствах слуга не так беспомощен. Действуя по более свободной программе, он самостоятельно находит логически верные, подчас остроумные решения. Но все же домашний слуга - всего лишь робот, примитивный робот.
- А ваш Тонгус разве не робот? - возразил я.- Человек по форме, машина по содержанию.
Мой, быть может, не совсем удачный афоризм вывел Вир-Виана из равновесия. Нахмурившись, он начал сердито расхаживать по библиотеке и говорить о своих достижениях в области кибернетики. Слова "мой", "я", "новый шаг вперед" так и мелькали в его речи.
Тонгус неуклюже и медленно одевался. Эфери-Рау внимательно и с восторгом слушал Вир-Виана. Мне вспомнились слова Аэнны о духовном порабощении помощников, работающих в лаборатории ее отца. Она права, думал я, глядя на Эфери-Рау. Именно порабощение. Это раболепие доставляло, видимо, удовольствие Вир-Виану. Он успокоился и, остановившись передо мной, сказал:
- Эфери-Рау не согласен с вами, Тонри-Ро. Да и другие мои помощники тоже. А ведь среди них есть серьезные, самобытные ученые. Конечно, мой Тонгус еще весьма далек от совершенства. Но он и сейчас по своим логическим способностям превосходит человека. Он мыслит четко, безошибочно, с огромной, молниеносной быстротой. Он содержит не миллионы микроэлементов, как ваш домашний слуга-робот, а несколько миллиардов атомов и молекул, которые идеально вос-производят функции нервных клеток человека - нейронов. Тонгус - это почти предел развития малогабаритной кибернетики, это кибернетика на высшем, атомно-молекулярном уровне. Ученым Зурганы потребуются десятки лет, чтобы хоть немного приблизиться к моим достижениям.
Последние слова прозвучали чересчур хвастливо. Вир-Виан и сам почувствовал это. Он опустился в кресло и, устало махнув рукой, проговорил:
- Впрочем, о Тонгусе пусть расскажет вам Эфери-Рау.
Эфери-Рау легко вскочил с кресла и подошел к Тонгусу, который, одевшись, стоял на прежнем месте.
- Тонгус состоит из трех основных частей,- начал рассказ Эфери-Рау.- Его духовная сущность, его интеллект - это миллиарды молекулярных нейронов. Они скомпонованы почти как у человека и расположены в голове и позвоночнике. В груди находится система небольших, но емких аккумуляторов электроэнергии, которая расходуется на логические и физические операции. Без перезарядки энергии хватит на несколько лет. И, наконец,- внешняя оболочка: скелет, мускулы, кожа, волосы. И все это - полимеры, которые по своей консистенции, пластичности и механическим свойствам схожи с человеческими тканями. Ведь в сущности мышцы, кости, кожа, волосы человека - это те же полимеры, но только биологические. У Тонгуса в жилах течет плазма - густая жидкость, идеально похожая на человеческую кровь. Она ему нужна не только для полного физического сходства с человеком. Нет. Кровь эта, вернее плазма, выполняет еще сложную энергетическую функцию. Если под луческопом посмотреть на внутренние органы Тонгуса, то сначала можно увидеть обычную картину: легкие дышат, сердце сокращается, желудок и кишечник перистальтируют. Лишь при более внимательном изучении можно обнаружить, что это не человеческие органы.
Свой рассказ Эфери-Рау сопровождал показом на Тонгусе, который покорно стоял на месте. И вообще, пожалуй, покорность - единственное у Тонгуса человеческое качество, столь свойственное даже нынешним раскрепощенным сулакам. Не случайно ему дано имя сулака - Тонгус, хотя по внешним признакам он стопроцентный северянин.
- Тонгус, ты свободен,- распорядился Вир-Виан.
Тонгус ушел на веранду.
Эфери-Рау сел в кресло.
- Ты, конечно, понимаешь,- продолжал он,- что наш Тонгус весьма и весьма далек от совершенства. Во-первых, у него нет или почти нет человеческих эмоций. В первой модели нам не удалось запрограммировать их. Но в последующих моделях мы уже можем устранять этот недостаток, если это вообще недостаток. Но и тогда не будет настоящих человеческих эмоций, этих пережитков древности. Да, да, не смотри на меня удивленно. Именно древности, когда эмоции нужны были человеку в его звериной борьбе за существование. Наши наиболее совершенные модели будут просто имитировать, в зависимости от обстоятельств, чувства радости, страха, удовольствия. Имитировать, чтобы только походить на человека,- и только. Откровенно говоря, мы и не будем стремиться к полному и чрезвычайно сложному диалектическому единству мысли и чувства, то есть к настоящим человеческим эмоциям. Ибо подлинные человеческие эмоции только мешают, вносят путаницу, хаос в процесс чистого мышления. Итак, отсутствие человеческих эмоций, вернее их имитаций,- первый недостаток Тонгуса. Второй недостаток сразу бросается в глаза - это его неуклюжесть и угловатость, развинченность движений. Ты, конечно, в общих чертах знаком с кибернетикой и знаешь, что такое обратная связь. У человека безупречно налажен механизм обратной связи. У Тонгуса есть этот механизм, без него он не сделал бы ни одного движения. Но механизм обратной связи у него груб, примитивен, недостаточно тонко развит. Он может, например, взять шкатулку с кристаллом, но при этом не рассчитать силу действия, и шкатулка затрещит в его пальцах. Все его жесты и движения кажутся неуклюжими. Почему? Предположим, что Тонгусу нужно совершить простое физическое действие. Например, поднять руку. Из соответствующего участка сложной сети молекулярных нейронов в аккумуляторную часть поступает сигнал. Оттуда по микропроводам-нервам электрический ток определенной силы идет к мышцам-полимерам. Под воздействием тока полимеры (это так называемые сократительные полимеры) сокращаются, и рука поднимается. У человека даже в таком простом физическом действии, как поднятие руки, участвуют очень разные мускулы с разной степенью усилия: мускулы руки, шеи, всего корпуса. Этим-то и достигается плавность движений, их легкость, изящество, грациозность. У Тонгуса, к сожалению, этого нет. В ходьбе или поднятии руки у него участвует небольшая и самая необходимая группа мышц. Вот почему он кажется неуклюжим, машиноподобным в своих жестах и движениях.
- Человек по форме, машина по содержанию! - сердито проворчал Вир-Виан. Он никак не мог забыть мой злополучный афоризм, который прозвучал для него чуть ли не оскорблением.- Вы, Тонри-Ро, ошибаетесь. Эфери-Рау ближе к истине. Мой Тонгус - это скорее машина по форме, а по интеллектуальному содержанию человек. В некоторых областях деятельности он превосходит человека. Его память может хранить неимоверное количество знаний, логически мыслит он быстрее и безоши бочнее человека. А вот по форме, вернее по внешнему поведению, он сейчас напоминает робота, машину. Но ведь это так легко устранить в моих следующих моделях!
Я раскаивался в своих словах, которые так сильно задели тщеславие Вир-Виана. Чтобы как-то загладить свою вину, я сказал:
- Вероятно, ошибаюсь. И даже по форме Тонгус, когда он неподвижен, как две капли воды похож на погибшего астронавта Ниан-Нара. Почему?
- А что, здорово похож? - самодовольно усмехнулся Вир-Виан.- Ну, так слушайте, в чем здесь дело. Быть может, это и есть самое интересное и важное в моей работе. Как вам известно, живой организм, в том числе организм человека, состоит из белков и нуклеиновых кислот. Ученые установили огромную роль нуклеиновых кислот в передаче наследственных признаков, в росте и развитии клеток. Итак, нуклеиновые кислоты, в частности, так называемая дезоксирибонуклеиновая кислота - ДНК, обладают способностью не только воспроизводить себя, но и направлять синтез белка. В нуклеиновых кислотах, таким образом, заложена информация наследственности, и стоит разгадать этот таинственный шифр, как человек получит могучее средство управления живой природой. Так вот - я разгадал этот шифр. Оказалось, что нуклеиновые кислоты и вообще некоторые биологические полимеры могут не только воспроизводить сами себя, но они несут в себе наследственную информацию, то есть сообщение о том живом существе, в котором они образовались. Все оказалось гораздо сложнее, чем думают наши ученые,- при этом Вир-Виан иронически-высокомерно усмехнулся.Наследственная информация заложена не только в механической структуре нуклеиновых кислот, но и в характере, в своеобразии протекающих в них реакций - электромагнитных, химических и других...
Я начал догадываться, почему Тонгус представляет почти идеальную копию Ниан-Нара. Но я все же выразил сомнение в том, что по наследственному шифру, хранящемуся в нуклеиновых кислотах, можно воссоздать весь организм в целом или хотя бы внешность живого существа.
- Не верите? - снова усмехнулся Вир-Виан.- Тогда я приведу несколько наглядных примеров. Вы знаете, конечно, что такое ханас. Это восьмилапое ползающее животное. Предположим, что вы наступили ему на одну из лап. Что делает ханас? Чтобы освободиться от врага, он отделяет эту лапу и убегает на семи лапах. Через некоторое время у него вновь отрастает восьмая лапа. А вот еще более наглядный пример. Берем зерно любого растения. Зерно никак не похоже на само растение. Но в нем заложена наследственная информация о самом растении. Бросьте зерно в землю - и оно в строгом соответствии с этой информацией построит само растение. Конечно, дело с нуклеиновыми кислотами гораздо сложнее.
Я начал сдаваться под доводами Вир-Виана. Но он привел еще один и, на мой взгляд, наиболее убедительный пример.
- А вот вам аналогия,- сказал Вир-Виан.- Учтите, это всего лишь варварски грубая аналогия. Но вы получите наглядное представление о том, как по наследственному шифру нуклеиновых кислот можно воспроизвести точную копию живого существа. Вы, конечно, знаете, как наши палеонтологи восстанавливают внешний облик и образ жизни давно вымерших животных, этих гигантских существ, обитавших на нашей планете за миллионы лет до появления человека. При раскопках они находят какую-нибудь кость, например, зуб. И этот зуб, оказывается, содержит в себе огромное количество информации о самом животном. По одному лишь зубу ученые определяют, каково было само животное: хищное или травоядное, какой пищей питалось, в какой среде обитало и многое другое. Так ученые с изумительной точностью воспроизводят внешний облик и поведение животного, которого они никогда не видели. Если уж простой зуб содержит в себе такое количество информации, то что говорить о нуклеиновых кислотах, в микроструктуру которых сама природа заложила неимоверно сложный и подробный наследственный шифр. Учтите при этом важное обстоятельство: нуклеиновые кислоты хранят наследственную память не о живом существе вообще, не о его видовых признаках, а о данном, конкретном существе со всеми его индивидуальными особенностями. Вы спрашиваете, начал ли я свои опыты сразу с человека, а именно с Тонгуса? Нет, я начал с животных. Я сконструировал сложнейшую кибернетическую дешифровально-моделирующую установку. ("Тот самый шкаф",- подумал я). Установка расшифровывает наследственный код, а затем в строгом соответствии с полученной информацией воссоздает, моделирует на кибернетической основе живое существо. Однажды я поймал сунга - дикого зверька, обитающего в пустыне около оазисов. Взял у него микроскопический срез мяса, содержащий сотни тысяч нормально функционирующих нуклеиновых кислот, и заложил его в установку. И что вы думаете? Работая по заданной программе, моделирующая установка через три часа изготовила абсолютно точное подобие сунга. Его кости, мышцы, кожа, шерсть - все это искусственные поли-меры, по своим механическим свойствам и отчасти даже по микроструктуре ничем не отличающиеся от биологических полимеров. Внутри у него небольшой, но емкий аккумулятор и всего лишь полмиллиона молекулярных "нервных клеток". Этого оказалось вполне достаточно, чтобы запрограммировать все поведение сунга.
- Можно показать? - спросил Эфери-Рау.
- Конечно. Обоих сразу: и настоящего, и искусственного.
Эфери-Рау вышел в боковую дверь, оставив ее приоткрытой.
Вскоре оттуда, стуча по полу когтями, выскочили два сунга. Шестилапые, с длинными и гибкими телами, с острыми мордочками, с сильными мускулистыми хвостами, они ничем не отличались друг от друга. Зверьки разбежались в разные стороны и стали шарить по углам в поисках песка, чтобы зарыться в него. Ничего не найдя, они вернулись на середину библиотеки и с недоумением озирались вокруг. Наконец сунги сошлись и начали обнюхивать друг друга. Один из них, видимо инстинктивно, почувствовал в другом существо враждебное, чуждое его породе. Его короткая и колючая шерсть взъерошилась, встала дыбом. Грозно заверещав, он набросился на противника. Тот, оглушительно взвизгнув, сильным ударом хвоста отбросил нападающего и сам приготовился к атаке.
- Эфери, разними! - крикнул Вир-Виан, брезгливо морщась и закрывая ладонями уши. Пронзительное верещание заставило и меня заткнуть уши.
Эфери-Рау ловко, очевидно, у него был уже опыт, разнял драчунов. Сдавив им шеи, он унес беспомощно повисших зверьков обратно.
- Ну, как? - спросил Вир-Виан.- Смогли бы вы отличить искусственного сунга от настоящего?
- По-моему, тот, который напал первым, и есть настоящий.
- Вы угадали.
- Угадал не случайно. Настоящий сунг звериным инстинктом почувствовал в другом существе чуждое себе, своей породе.
- Верно,- сказал Вир-Виан, с любопытством взглянув на меня.- Звериный инстинкт в этих случаях почти безошибочен. У человека же разум преобладает над инстинктом. А разум ошибается. Если я усовершенствую Тонгуса, особенно поведение, и выпущу его на волю, люди будут считать его человеком. Ему надо только соблюдать некоторые предосторожности. Например, избегать врачебных осмотров, особенно луческопии...
- Избегать творческих занятий: не писать стихи, не сочинять музыку,продолжил я.
Вир-Виан вяло согласился.
- К сожалению, это тоже верно, хотя не совсем. В творческих областях Тонгус несколько уступает человеку. Но не так уж сильно. Он может создавать вполне приличные стихи и музыку. Гением он, вероятно, все же не будет. Но вот в технике Тонгус разбирается лучше человека.
- Как же все-таки с Ниан-Наром? - напомнил я.
- Ах да! - снова оживился Вир-Виан.- Мы отклонились. Теперь вы понимаете, что я могу создать идеальную кибернетическую копию человека - не человека вообще, а именно конкретного человека, воспроизвести его физическую и духовную сущность со всеми индивидуальными особенностями. Например, я беру обыкновенный шприц и делаю вам небольшой и почти безболезненный укол. В трубочке шприца остаются тысячи клеток вашего организма. Все это я передаю моей дешифровально-моделирующей установке. Вы сидите в кресле и часа три читаете своего любимого поэта. В это время аппарат с огромной быстротой проделывает сложную и таинственно-незримую работу. По микроструктуре нуклеиновых кислот, по характеру протекающих в них химических, электромагнитных реакций, по тысяче других индивидуальных признаков он расшифровывает наследственную информацию. И не только наследственную. Он разгадывает информацию обо всех изменениях, происшедших с вами и с вашей внешностью при жизни. Ведь человек меняется с каждым годом, с каждым днем. Меняются его характер, привычки, меняется в какой-то мере и внешность. И это не проходит бесследно. В нуклеиновых кислотах, во всех клетках организма тоже происходят неуловимые изменения. Клетки - эти сложнейшие кибернетические установки - живут вместе с человеком, они стареют, меняется характер протекающих химических реакций, сила и частота электромагнитных колебаний. Меняется все. И все это учитывает мой моделирующий аппарат. В соответствии с расшифрованной информацией - наследственной и приобретенной - он воссоздает исключительно точное кибернетическое подобие человека.
- Прошло три часа, пока вы читали книгу,- продолжал Вир-Виан.- И вдруг открывается, например, вот эта дверь,- он показал на дверь в лабораторию, в которой я уже был. Вир-Виан говорил все с большим увлечением.- И появляется человек, ваш двойник. Он похож на вас не только внешностью, но и своим поведением, темпераментом, характерными жестами и привычками. Вы ошеломлены...
Я представил эту картину и поежился от неприятного ощущения. Да, это было бы отвратительно - видеть своего механического двойника. Но Вир-Виан говорил об этом все с большим жаром и увлечением. И я снова не совсем учтиво прервал его:
- Но почему тогда ваш Тонгус не похож на Ниан-Нара по характеру и привычкам?
- Я снова отклонился в сторону,- смутился Вир-Виан, и, подумав немного, продолжал: - С Ниан-Наром получилось не так, как с вашим воображаемым примером. Даже мои первые опыты с животными были удачнее. И вот почему. Вы, конечно, помните несчастный случай с астролетчиком Ниан-Наром. Он погиб при посадке. Врачи не могли уже ничего сделать. Ниан-Нар был безнадежно мертв. Я попросил, чтобы тело Ниан-Нара доставили ко мне, и сказал, что попытаюсь вернуть его к жизни в моей лаборатории. Врачи удивились, но не возражали настолько высок мой авторитет. Оживить труп, конечно, не удалось. Но я взял кусочек тела и передал его дешифровально-моделирующей установке. Машина оказалась на этот раз бессильной. Да и понятно: ведь Ниан-Нар был мертв уже двадцать часов. За это время в клетках организма, в том числе в нукле иновых кислотах, произошли необратимые процессы. Весь сложный комплекс химических, электромагнитных и прочих реакций нарушился, хотя клетки в какой-то степени еще функционировали. Машина не смогла разгадать все наследственные и приобретенные качества человека. Но по микроструктуре нуклеиновых кислот она все же расшифровала наследственную информацию о внешности человека. И машина воссоздала эту внешность. Получилось сложное кибернетическое устройство в образе Ниан-Нара. Мы назвали его Тонгусом. Тонгус был необычайно развит интеллектуально, но начисто лишен человеческих качеств, кроме внешности. Мы все же запрограммировали кое-какие человеческие черты.
- В основном покорность.
- Верно,- согласился Вир-Виан.- Мы хотели иметь хорошего слугу. И мы его имеем. Наш Тонгус неизмеримо выше ваших домашних слуг-роботов.
По мере того как Вир-Виан рассказывал о своих и в самом деле изумительных работах по моделированию человека, у меня росло чувство смутной тревоги. В сумрачной тайне лаборатории Вир-Виана было что-то чуждое, враждебное человеку.
- Зачем все это? - наконец воскликнул я.- Какая цель кибернетического воссоздания человека? Если бы вам удалось скопировать Ниан-Нара не только внешне, но и по темпераменту и поведению, что из этого получилось бы?
- Получился бы хороший фарсан,- ответил Вир-Виан, внимательно глядя на меня.
- Фарсан? Так в древности называли на Южном полюсе привилегированных воинственных слуг шеронов.
- Верно. Не совсем, правда, в древности. Но название прекрасное. Фарсан-завоеватель! На этот раз завоеватель Вселенной. Это как раз то гибкое и неожиданное оружие для завоевания населенных планет, о котором я уже упоминал. Предположим, что наша экспедиция найдет в планетной системе Нанди-Нана разумных обитателей и сравнительно высокую цивилизацию. Вероятно, жители той планеты будут в основном похожи на нас. Но не это важно. Важно то, что жизнь там наверняка образовалась на такой же белково-нуклеиновой основе, как и у нас. Теперь предположим, что вы высаживаете на населенной планете такого фарсана с необходимым кибернетическим оборудованием. Вы улетаете обратно, а фарсан-завоеватель остается в качестве почетного гостя, представителя нашего мира. А все фарсаны запрограммированы так, что они размножаются, подделываясь под разумных обитателей той планеты, на которой вы их оставите. Предположим маловероятное: белково-нуклеиновые тела жителей какой-нибудь планеты имеют трудновообразимую, фантастическую форму. Например, это будут парящие в воздухе шары с короткими руками и одним вращающимся, как антенна локатора, глазом. Фарсаны по наследственной информации нуклеиновых кислот скопируют их внешность и поведение. Кроме того, новые фарсаны будут иметь всю приобретенную информацию разумных обитателей, их знания и жизненный опыт. Живые прототипы фарсанов будут при этом, конечно, уничтожаться. Под их видом фарсаны, обладающие громадными техническими знани ями и навыками, проникнут во все важнейшие производственные и энергетические центры планеты. И вот...- При этих словах Вир-Виан вскочил с кресла и начал взволнованно ходить по комнате. В его голосе появилась торжественность, точь-в-точь как в самых патетических местах его речи на Всепланетном Круге.- И вот в одно прекрасное время жители планеты оказываются под властью фарсанов, то есть под нашей властью. Вы понимаете, что это значит? Это значит, что мы сделаем первый шаг к космическому господству. Это значит, что наша прекрасная Зургана станет в будущем центром галактик, вместилищем и центром вселенского разума. Это значит, что мыслящий дух...
Вир-Виан снова понесся вскачь на своем коньке. Он жестикулировал, лицо его приобретало восторженное выражение.
- Это бессмысленно! - воскликнул я.- Дико и бес смысленно. К тому же Круг арханов никогда не согласится на это.
Вир-Виан, нахмурившись, подошел к креслу и опустился в него.
- Знаю, что не согласится,- вяло проговорил он.- Поэтому я и обращаюсь к вам, Тонри-Ро. Вы можете сделать первый шаг, взяв на корабль хотя бы одного фарсана.
- Тонгуса? - спросил я с удивлением.- Этого развинченного кретина?
- Зачем такие сильные выражения? Тонгус не кретин. Но он, конечно, не годится. Мы дадим вам другого, идеально совершенного фарсана.
- Нет, нет! - горячо возражал я.- Я всецело подчиняюсь Кругу арханов и никогда не соглашусь на этот жестокий и безумный эксперимент.