Страница:
В толпе людей домашних роботов можно было узнать лишь по наивно-туповатым физиономиям, по эталонным, утрированно-правильным чертам лица. Взглянув на книжную полку, Афанасий понял, что предстоит нагоняй, и тотчас изобразил раскаяние. Покраснел, воровато спрятав глаза. - Ладно уж, иди,- рассмеялся Иван.- И поставь завтрак. Кибер облегченно вздохнул и удалился на кухню. После завтрака Иван зашел к Октавиану Крассу. Жил тот рядом, в таком же одноэтажном коттедже. - Ну как мальчик? - спросил Иван. - В терапевтическом и учебном сне, под перекрестным облучением,-охотно рассказывал Октавиан,- залечиваются раны, ссадины, порезы, а мозг впитывает знания о нашем мире. Очнувшись, Сан будет знать наш язык, быстро освоится с предметами быта и даже летательными машинами. - Ну, это еще поглядим... - Не усмехайся. В его веке процесс антропогенеза, становления человека давно закончился. Биологически по нерв- ной организации Сан такой же, как и ты, как любой из нас. - Знаю, что он кроманьонец. Ну, а психическая структура? Окостеневшие нейронные связи в мозгу? Вера в духов и прочие суеверия? Мне искренне жаль парнишку. Приживется ли он у нас? - Через полгода ты его не узнаешь,- пообещал Октавиан. Они расстались, не убедив друг друга. Октавиан улетел в институт времени "Хронос", а Яснов - на космодром, где модернизировался его корабль "Призрак". Во второй половине дня Иван вернулся домой. Вот здесь-то, в его необычном кабинете, и начиналась настоящая работа. Нажим кнопки - и перед столом, похожим на пульт управления корабля, развертывался экран. Не выходя из кабинета, Иван мог консультироваться с любыми специалистами, присутствовать на заседаниях, принимать участие в спорах. Нажим другой кнопки - и земной мир исчезал. Перед столом-пультом распахивалась бездна, населенная легионами солнц, кометами, темными и светящимися туманностями, спиралями галактик... За вечерними занятиями, телевстречами с учеными проходили дни, и Иван ни разу не наведался в "Хронос", хотя институт времени находился не так уж и далеко - в десяти тысячах километров над Землей. Смешанное чувство испытывал Иван - желание повидать мальчика и какую-то неловкость перед ним, даже вину. "Спас малыша,- думал он.- А что дальше?" Дальше, правда, институт времени совместно с институтом "Космос" разрабатывал грандиозный и далеко идущий проект - "Миры Ориона". В созвездии Ориона нашли две планеты, где природные условия оказались очень схожими с земными. Чистые реки, богатая растительность, множество диковинных птиц и зверей. И ни малейших признаков мыслящих существ. Более того, ученые не нашли среди животных ни одного вида, способного пусть через миллионы лет обрести разум. Естественно, земляне с таким "неразумием" природы согласиться не могли. И вот с открытием первого ареала у руководителей институтов "Хронос" и "Космос" возникла идея - заселять миры Ориона выходцами из прошлых эпох. - Разных эпох! - расхаживая перед Иваном, с во-одушевлением восклицал Октавиан.Из разных культурных слоев! С разным типом мышления! Мужественный римлянин и первобытный охотник, воинственный викинг и мечтательный грек, выросший под синим небом олимпийской мифологии. У каждого будут свои недостатки, но и свои неповторимые достоинства. Они уйдут в космос, вооруженные всеми достижениями нашей цивилизации. Смешение рас и эпох даст невиданный эффект, в космосе возникнет новый тип человечества. - А кто вылавливать будет? - перебил Иван своего увлекшегося друга.- Опять я? - Технику похищения обреченных мы отработаем до совершенства. Создадим специальные отряды времяпроходцев-спасателей... Ты представляешь, сколько людей за всю историю погибло от наводнений, землетрясений, извержений вулканов? Миллионы!.. Мы сделали только первую попытку спасения. Сан, конечно, останется на Земле, ибо до начала реализации проекта еще далеко. Сан - первая ласточка, залетевшая в нашу эпоху. И пусть он станет приемным сыном сегодняшнего человечества, сроднится с нашим миром. "Сроднится ли?" - с сомнением спрашивал себя Иван. Мальчик находился в "Хроносе" уже второй месяц, а землянам его по всемирной сети еще не показывали. Однако из разговоров Яснов знал, что оптимистическое предсказание Октавиана не оправдалось. Из "лечебно-учебного" сна мальчик вышел чужаком. Он дичился, испуганно смотрел на людей, убегал в рощи, а первые три дня вообще спал на деревьях. "Что и следовало ожидать",- констатировал Иван. Несколько обнадежила его воспитательница мальчика Лиана Павловна, выступившая по телевидению. Невысокая женщина с добрым лицом поведала землянам: Сан не совсем четко, но уже понимает, что он в "другом племени", которое живет в той же саванне, но в ином времени, в далеком завтра. Как ни странно, а течение времени мальчик понимает почти правильно. И это считалось большой победой. Сан почти освоился с бытовой техникой, свободно говорит на всепланетном языке. Правда, здесь Лиана Павловна столкнулась с трудностями, которые Иван предвидел. Если в комнате, где много стульев, мальчику сказать: "Сан, принеси стул", то он остановится в недоумении - какой именно стул? Сан еще не понимает, что имеется в виду не единичный, конкретный, а стул вообще, любой стул. Именно конкретность мышления первобытного человека Иван считал рубежом вряд ли преодолимым. Однако уже на другой день Октавиан, потирая руки, заявил: - Все в порядке. Наш Сан скоро станет Гегелем. Он уже овладевает абстрактным мышлением. - Чего доброго, сделаете мальчика идеалистом,- пошутил Иван. - Такой опасности нет. Психограммы показывают... - Хорошо, хорошо! Верю. Но не думаю, что вам удастся так же легко разделаться с духами. - Да он смеется над ними! - воскликнул Октавиан.- Над духами и над колдунами тоже. Сан прекрасно понимает, что спас его не колдун Ван, а просто дядя Ван. - Помнит меня? - с улыбкой спросил Иван. - Еще как! Он знает, что ты коренной житель нового племени и сейчас где-то рядом. И в то же время ты для него такой же, как его соплеменники. Мы исследуем его сны. Они пестрят картинами древнего мира и... твоей персоной. Да, да! Не удивляйся! Для него ты почти такой же древний житель, как и он сам... Даже мать и сестра почему-то на втором плане. Во сне он чаще всего видит хромого мастера из пещеры и тебя. - Спасибо. - Не усмехайся. Для мальчика ты многое значишь. Для него здесь все чужие, кроме тебя. Ты единственное связующее звено с саванной. С твоей помощью Сан быстрее бы привык к новому миру. Прошло еще несколько дней. Ученые наконец сочли возможным познакомить землян с мальчиком - начались короткие ежедневные передачи из "Хроноса". Однажды Иван включил экран. Одна из стен его гостиной распахнулась в зеленую даль. Комната наполнилась птичьими свистами, запахом трав. Справа шумела листвой березовая роща. Оттуда вышла на поляну Лиана Павловна с мальчиком. Что-то объясняя, она показала рукой на небо, где сияло искусственное солнце "Хроноса". Сан задрал голову вверх, и первое, что отметил Иван в его облике,- красивые светло-золотистые волосы, уложенные в модную прическу. Это так возмутило Яснова, что он погасил экран, связался с Октавианом и насмешливо спросил: - Вы начали красить мальчика? Делаете из него красивенький манекен? - Ты имеешь в виду волосы? - улыбнулся Октавиан.- Но это их естественный цвет. Мы лишь отмыли их как следует. А прическа мне и самому не нравится. Переменим. Ты лучше обрати внимание на одежду. Иван снова включил экран и нашел, что в "Хроносе" поступили остроумно. Сан одет был в тунику, отделанную внизу, у колен, и на коротких рукавах искусственным оленьим мехом. Туника недавно вышла из моды. Но она очень шла мальчику, а главное, привыкать к ней не приходилось. Можно было подумать, что Сан не вылезал из оленьей шкуры, сшитой в землянке его матерью. Широкий пояс подчеркивал стройную фигуру мальчика, но ходил он еще так, как передвигались охотники в саванне,- крадучись и чуть сгорбившись. Сан повернулся лицом к зрителям. "Да он недурен",- удивился Иван, вспомнив, каким был этот заморыш там, у костра на Горе Духов. Мальчик поправился и выглядел уже не худым, а в меру худощавым. На гладкой коже, хранившей еще теплый загар первобытной прерии, ни царапин, ни ссадин. Но выражение лица Ивану не нравилось. Сан будто закаменел в вечном испуге. Слушал он Лиану Павловну хмуро, не очень внимательно, и даже его слегка вздернутый нос, выражавший раньше веселое любопытство, казался сиротливым и унылым. "Бедный малыш",- вздохнул Иван. Утром в саду он встретил Октавиана и заявил: - С мальчиком что-то неладное. - Мальчик как мальчик,- возразил глава "Хроноса". - Я-то лучше знаю, каким он был в саванне. Смешливым и любопытным. А здесь? - Давай-ка отправимся к нему вместе. Там и разберемся. Октавиан и Яснов сели в двухместную "ласточку". Юркая летательная машина в атмосфере и в самом деле походила на ласточку. Но, вырвавшись в космос, она складывала крылья и становилась обычной гравитационной ракетой. Минут через десять "ласточка" скользнула в ангар "Хроноса". На лифте друзья поднялись наверх, под исполинский купол, имитирующий сейчас утреннее небо. "Хронос" разворачивал свою сказочную феерию. Из-за горизонта выплывало жаркое солнце, ощупывая лучами-перьями тугие облака кучевых облаков, сотканных из вихревых фотонных волокон. Яснов стал подтрунивать над Октавианом, принимавшим участие в проектировании "Хроноса". - Театральщина. Отдает декорациями. - Верх у нас и в самом деле не очень получился,- согласился Октавиан.- Но ты посмотри вниз. Луга и сады "Хроноса" были великолепны. Иван шагал по самой настоящей живой траве, в чашечках полевых цветов уже копошились проснувшиеся пчелы. В дубовой роще, куда они вошли, на все голоса звенели птицы. Иван хотел сказать, что и от этого за версту разит декоративностью. - Вот и они,- прошептал Октавиан, остановившись на опушке рощи.- Сан читает хорошо, но все еще побаивается телестраниц. На берегу небольшой речки сидели в креслах Лиана Павловна и Сан. Перед ними наклонный столик, связанный теленитью с Центральным хранилищем Знаний и Книг. На столе выплывали из пустоты страницы какой-то детской книги и, прочитанные, уплывали в ничто - в свои далекие микроскопические гнезда. Мальчик читал довольно быстро. Но, видимо, не очень внимательно. Слегка оживлялся он, когда появлялись движущиеся картинки-иллюстрации. При смене страниц Сан вздрагивал. Вот, желая пощупать светостраницу, он протянул руку. Пальцы вошли в пустоту и наткнулись на гладкую поверхность стола. Мальчик с испугом отдернул руку. Он никак не мог понять, есть на самом деле страницы или их нет. - Сан, вот и твой спаситель,- сказала Лиана Павловна, заметив вышедших из рощи друзей. Мальчик обернулся, и хмурые глаза его засветились. - Дядя Ван! - Узнаешь колдуна? - улыбнулся Иван. Сан засмеялся, подбежал и вдруг начал скакать вокруг Яснова. "Какой экспансивный,- подумал Иван.- Еще, чего доброго, завопит: "У-о-ха!" Но Сан, смеясь и подпрыгивая, кричал: - Дядя Ван! Колдун Ван! И такой радостью звенел его мальчишеский голос, что в груди Ивана что-то дрогнуло. Он погладил Сана по голове и неожиданно предложил: - Хочешь переселиться ко мне? - Как? Насовсем? - Насовсем. - Хочу! Лиана Павловна взглянула на главу "Хроноса" и, видя его одобрение, кивнула. - Хорошая мысль. У Сана будет свой дом. Но все же, Сан, не забывай меня. Нам еще многое надо узнать. По пути к лифту Иван посматривал на шагавшего рядом мальчика и спрашивал себя: "А получится ли из тебя, брат, воспитатель?" Он уже почти раскаивался в своем поступке.
Мальчик из саванны
К приятному удивлению Яснова, перелет на "ласточке" мальчик перенес вполне нормально. Первые минуты он с завороженным испугом смотрел, как за прозрачной стенкой кабины, в глубоком черном бархате, сверкают разноцветные искры. Сведения, заложенные во сне, медленно всплывали в памяти, и Сан начал "узнавать". - Звезды? - спросил он.- Межпланетное пространство? - Точно! - весело отозвался Иван. Он начал объяснять и еще раз убедился: знания, полученные во сне, в основном механические. Они лучше усваиваются вот в таких путешествиях и беседах. Сан боязливо прижимался к дяде Вану. Черная бездна космоса, хотя и разгаданная, страшила его еще больше, чем ночная и полная опасностей саванна. Он увереннее почувствовал, когда "ласточка", развернув косые крылья, вошла в атмосферу и нырнула под облака. Сан узнал Землю. С высоты трех километров он видел луга, позолоченные солнцем перелески, слюдяные ленты рек. Вдали сверкнула, а потом, приближаясь, начала быстро заполнять горизонт огромная, как море, синяя гладь Байкала. "Ласточка" замедлила полет. Мальчик изумленно уставился на невиданных размеров гору, нависшую над берегом озера. Она парила в воздухе легче пушинки! "Вспомнит или нет? - гадал Иван.- Он же видел во сне подобные горы с улицами и парками". - Город,- не очень уверенно проговорил Сан. - Верно! - Ивану начала доставлять удовольствие роль гида.- Это наш Байкалград. Вскоре "ласточка" уже стояла на взлетной площадке перед одноэтажным голубым домом с круглыми окнами и плоской крышей. - Вот и наша землянка,- улыбнулся Иван.- Но сначала осмотрим сад, бассейн и волновой душ, который ты будешь принимать по утрам. Сад мальчику понравился, особенно высокий старый тополь с густой, как туча, кроной и многочисленными дуплами. В них гнездились, мирно уживаясь, скворцы, синицы, воробьи. Тополь беспрерывно звенел птичьими голосами. - Струнный оркестр, а не дерево,- сказал Иван.- Вижу, полюбился тебе тополь. Окно моей спальни как раз выходит сюда. Дарю ее тебе, а сам устроюсь в другой комнате. Иван показал мальчику библиотеку, гостиную, рабочий кабинет. - Здесь я провожу много свободного времени,- пояснил хозяин.- А сейчас, кажется, пора перекусить... Обедать! - громко крикнул он. В дверях появился кибер и застыл в картинной позе. Сан вздрогнул и трусливо спрятался за спину хозяина. Как ни объясняли ему в "Хроносе", мальчик так и не мог привыкнуть к роботам. Пойди, разберись, живые они или мертвые... Иван погладил Сана по плечу, успокаивая: - Не бойся, дурачок. Они, конечно не такие, как мы с тобой. И в то же время не совсем мертвые вещи. Даже стараются походить на людей, приобретая наши манеры, смешные привычки. В некоторых домах они становятся чуть ли не членами семейства, им дают вместо коротких кличек имена - Спиридон, Никифор, Евдоким. Моего зовут Афанасием. - Так точно! - отозвался кибер и прищелкнул каблуками. Одет он был в крепкие, удобные для работы в саду ботинки, и щелчок поэтому получился от-менный. Сан несмело выглянул из-за спины Яснова. Любопытство мальчика возросло, когда Иван с преувеличенным огорчением стал жаловаться, что Афанасий - отменный плут и воришка. - Признайся, Афанасий, книгу Марка Аврелия ты не обменял, а у кого-то украл. Так ведь? - Украл,- Афанасий виновато потупил голову. - Я не спрашиваю у кого. Очень уж не хочется возвращать... Но чтобы это было в последний раз. Слышишь? В последний! - Слушаюсь, хозяин. - А сейчас приготовь обед. На двоих. За столом Сан сидел не шелохнувшись и не притронулся к еде до тех пор, пока Афанасий не ушел. После обеда Иван улетел на космодром. Сан погулял по саду, потом долго играл с кошкой Чернышкой. Под вечер вернулся Иван. Прошел в свой кабинет, сел за стол и углубился в работу. Сан тихонько пристроился сзади и зачарованно следил, как перед столом в глубокой космической тьме шевелились звезды, планеты, пролетали хвостатые кометы. Потом на столе начинали скакать, обгоняя друг друга, светящиеся цифры и формулы. Мальчик Ивану не мешал. Напротив, присутствие его создавало какой-то особый уют. В одиннадцать часов, когда за окнами стало заметно темнеть, Иван отвел Сана в спальню. - Я еще поработаю, а тебе пора спать. Окно будет открыто, ночи не холодные. Устраивайся как удобнее. Однако разрешение "устраивайся как удобнее" Сан воспринял слишком буквально. Час спустя, заглянув в спальню, Иван обнаружил: кровать пуста, мальчик с одеялом исчез. "На дерево шмыгнул, сорванец",- решил Яснов и глянул в окно, надеясь на ветвях тополя увидеть гнездо из одеяла и листьев. Тут из-под койки послышался шорох. Иван наклонился и чуть не рассмеялся: мальчик спал, завернувшись в одеяло, как в звериную шкуру. "Будто в своей землянке",- подумал Иван, но будить не стал. Пожалел. Тем более что поверх одеяла уютно расположилась Чернышка. За завтраком Иван произнес целую речь о том, что сон под койкой - это новое слово в науке о здоровье. На Сана, чуткого к иронии, подшучивания и колкости дяди Вана подействовали куда сильнее, чем мягкие наставления Лианы Павловны. С тех пор он спал только на кровати. Забирая Сана по утрам, глава "Хроноса" днем возвращал мальчика домой и рассказывал Ивану о его успехах. Были они, увы, довольно скромными. Надежды Октавиана на то, что Сан "станет Гегелем", оказались неосновательными: как раз к абстрактным наукам мальчик не имел никакой склонности. И хотя его мозг накачивали во сне целыми разделами математики и физики, мальчик хорошо усвоил пока только арифметику и основные законы Ньютона, да и то в своеобразном и образном преломлении. Но в биологии, экологии, истории и литературе Сан даже обгонял своих одногодков, учившихся в нормальной школе. Многие мифы, сказки, легенды прошлых времен, стихи современных поэтов он не только знал наизусть, но и очень по-своему толковал. Вот это "очень по-своему" для Лианы Павловны было особенно дорого. Своеобразно относился Сан и к духам своего племени. Он уже не верил в них, и в то же время ему было грустно расставаться с ними. Духи, даже злые, оставались для него близкими и понятными существами. Однако мальчик уже откровенно смеялся над суевериями своих соплеменников. С улыбкой рассказывал он случай, когда охотники, ушедшие в саванну, тут же вернулись, встревоженные и хмурые. Сразу за стойбищем дорогу им перебежал шакал, а это считалось дурным знаком. В институте времени Сан получил наконец доступ к хроноэкрану. Мальчик уже понимал, что видит события далекого прошлого, что люди его племени давно умерли. И в то же время он воспринимал их как живых. Его радовало, что мать и Лала сыты и здоровы, что Хромой Гун не остался без внимания,- ему помогает теперь Крок, тот самый, с которым он часто дрался. Видел Сан и фильм, запечатлевший его собственное спасение и все, что ему предшествовало. Однажды Сан вернулся из "Хроноса" с Лианой Павловной. - Мальчик все время среди взрослых,- сказала она Яснову.- Почти не видит ребят. Хорошо ли это? - Плохо,- согласился Иван.- Познакомлю-ка я его с такими же десятилетними сорванцами. Однако первая попытка приобщить Сана к кругу сверстников кончилась весьма плачевно. Сначала все шло хорошо. Яснов привел Сана на расположенную поблизости детскую площадку. - Мальчик из каменного века! - весело кричали ребята, не раз видевшие Сана по телевизору.- Мальчик из саванны! Сан настороженно посматривал на сверстников, обступивших его со всех сторон. В любую минуту он готов был дать отпор. Но ребята были так простодушно приветливы, что Сан оттаял и вскоре с интересом наблюдал за игрой в городки. В дни праздников ребятишки его племени развлекались игрой, отдаленно напоминавшей эту, только вместо деревянных чурок-рюх пользовались костями животных. Сан попробовал играть в городки. Сначала он выглядел неловким, но потом дело пошло лучше. "Все в порядке",- решил Иван и покинул спортплощадку. Увы, через полчаса к нему привели Сана, плачущего и жалкого. Оказалось, во время игры Сан нечаянно наступил на ногу Антону - сыну Октавиана. Антон вскрикнул от боли. При этом у него вырвалось: - Осторожнее ты, первобытный! Сан вздрогнул, как от удара. Он уже понимал, какой обидный смысл вкладывают в это слово. Гнев застлал ему глаза, в груди закипала ярость. Сжимая кулаки, Сан надвигался с потемневшим лицом. Антон отступал и, за- щищаясь, вытягивал руки вперед. - Но-но, не подходи... Произнес ли Антон еще раз слово "первобытный" или Сану только послышалось, но он уже не мог сдержать себя. Левой рукой он сделал ложный выпад вниз. Антон прикрыл живот руками и в тот же миг, как было когда-то с Кроком, получил недетской силы удар. Антон упал и выплюнул выбитый зуб. Из носа брызнула кровь. Сан отшатнулся. Он вдруг вспомнил, где находится. Мальчик закрыл лицо руками и заплакал. В таком виде он и предстал перед своим старшим другом. - Ну, Сан, с тобой не соскучишься,- проворчал Яснов.- Напрасно я с тобой связался. От этих слов Сан на миг перестал плакать, с тоской посмотрел на Ивана, а потом зарыдал пуще прежнего. "Как я мог такое сказать! - клял себя Яснов.- Ведь это мальчик, выхваченный из глубины веков. Самый сиротливый малыш за всю историю человечества. Вселенский сирота!.." Ивану хотелось прижать мальчика к груди и просить прощения. Но такие нежности уже не годились в их шутливо-приятельских отношениях. К случившемуся лучше всего отнестись с юмором... - Как же так получилось? - произнес Иван с хорошо разыгранным огорчением.Неужели ты такой слабосильный? Всего два зуба выбил. Даже один, говоришь? Какая неудача! Сан перестал плакать и с удивлением посмотрел на раздосадованного дядю Вана. - Разве так надо было? - продолжал сокрушаться Иван.- Ты нанес прямой удар, а надо было сбоку. Тогда бы десяток зубов выбил. А ты с трудом выколотил лишь один... Позор! Сан начал догадываться: дядя Ван шутит! Губы мальчика изогнулись в невольной улыбке. Иван рассмеялся и потрепал мальчика по плечу. - А как же Антон...- вспомнил Сан.- Что с Антоном? - Думаю, что все в порядке. Наша медицина творит чудеса. Знаешь, что такое видеопосещения? - Это когда видишь человека, разговариваешь с ним, а на самом деле он далеко. Это еще не сам человек, а...- Сан замолк, отыскивая подходящее слово. - Верно. Не сам человек, а его объемное изображение. Вот сейчас и явимся к Антону такими объемными призраками. Узнаем, что с ним... Контакт! - четко произнес Иван. Тотчас на него и мальчика с потолка мягко упало клубящееся облако. Сначала Сан ничего не видел, но вот его взрослый друг назвал какие-то цифры - и туман рассеялся. Сан очутился в необычной овальной комнате с куполообразным потолком. В дверях появился Антон. Увидев гостей, он улыбнулся, и Сан с облегчением заметил, что с зубами все в порядке. Он хотел сказать об этом, но его опередил Антон. - Сан, извини меня. Я виноват перед тобой... Извини. Сан опешил: побитый просит прощения! - Извинения принимаем и приносим свои,- с шутливой важностью ответил Иван.Приходи к нам не телегостем, а лично. Будем рады. - Антон, конечно же, виноват,- сказал Иван, когда видеопосещение было закончено.- Но и ты тоже хорош.- Он взъерошил Сану волосы.- А вообще молодец, постоял за себя... Но все же пореже прибегай к боксерским приемам.- И, вздохнув с деланным сожалением, добавил: - У нас это почему-то не принято. Инцидент был, казалось, исчерпан. Однако слово "первобытный", невзначай брошенное Антоном, сделало свое дело. После этого случая Сан часто останавливался перед зеркалом, выискивая в себе черты "первобытности". Особенно внимательно изучал он лоб, надбровные дуги, разрез глаз. И нашел, что с этой стороны все в порядке. Но вот зубы... У Антона, у всех других ребят небольшие, ровные и красивые зубы, а у него чуть ли не волчьи клыки. Однажды Иван застал мальчика перед зеркалом и все понял. - У тебя, конечно, зубы покрепче и острее, чем у многих из нас,- заговорил он.И понятно почему. Ты с малых лет приучился рвать и пережевывать самую грубую пищу. Неженка Антон со своими красивыми зубами не прожил бы у вас и пяти дней... А менять тебе зубы на искусственные не советую. Даже запрещаю. У тебя замечательные зубы. Да, да! Просто отличные. Некоторую изнеженность нынешних людей я не считаю достоинством. Человек должен оставаться сильным. И такими же сильными должны быть у него зубы. Вот как у меня. Иван начал хищно щелкать своими крепкими зубами, строя при этом такие уморительные рожи, что мальчик невольно рассмеялся. Яснов чувствовал растущую привязанность Сана и сам все больше привязывался к мальчику. Ему нравилось играть с Саном, и игры эти были, кстати, хорошей разминкой после утомительных расчетов. Почувствовав усталость, Иван гасил свою бутафорскую Вселенную, вставал с кресла и потягивался. Сан, кивая на подмигивающий огоньками волшебный стол, говорил с улыбкой: - Колдун Ван. - Сейчас я не колдун, а злой Урх,- строго поправлял Иван. Он вытягивал руки вперед и свирепо надвигался на мальчика. Сан с визгом и хохотом выскакивал в гостиную и убегал в сад. Иван прыжками настигал его, теснил к бассейну. Казалось, вот-вот он столкнет мальчика в воду. Но тот, гибкий и юркий, как ящерица, выскользал из рук, прятался за кустами. Потом с ловкостью кошки вскакивал на дерево и дразнил: - Урх! Коварный Урх! Не поймал! Запыхавшийся Иван возвращался в кабинет и включал звездную сферу. Сзади снова пристраивался Сан. С неугасающим любопытством глядел он в театрально красивый космос. После случая на спортплощадке Сан избегал сверстников, предпочитал общество взрослых. Только с Антоном завязалась странная дружба, такая взаимно учтивая, что невольно вызывала улыбку у Ивана. По утрам мальчики встречались в саду и тихо беседовали. При этом Антон тщательно выбирал слова, чтобы ненароком не задеть обидчивого крепыша из каменного века. Тот в свою очередь избегал резких движений, был предупредителен и вежлив. Мальчики уходили в конец сада. Рядом за полосой движущихся тротуаров возвышалась огромная, похожая на дворец школа. - Обидно, что она совсем близко,- пожаловался как-то Антон.- Два шага - и там. А я так люблю летать. Хочешь, научу тебя? Это просто. Взлетно-посадочная площадка тоже находилась рядом. По вызову Антона из таинственных глубин города появилась "ласточка". Мальчики сели в кабину и взмыли ввысь. На высоте двух-трех километров Сан чувствовал себя сносно. Антон даже удивился, как быстро он освоился с пультом. Но когда вырвались за пределы атмосферы, Сан струхнул.
Мальчик из саванны
К приятному удивлению Яснова, перелет на "ласточке" мальчик перенес вполне нормально. Первые минуты он с завороженным испугом смотрел, как за прозрачной стенкой кабины, в глубоком черном бархате, сверкают разноцветные искры. Сведения, заложенные во сне, медленно всплывали в памяти, и Сан начал "узнавать". - Звезды? - спросил он.- Межпланетное пространство? - Точно! - весело отозвался Иван. Он начал объяснять и еще раз убедился: знания, полученные во сне, в основном механические. Они лучше усваиваются вот в таких путешествиях и беседах. Сан боязливо прижимался к дяде Вану. Черная бездна космоса, хотя и разгаданная, страшила его еще больше, чем ночная и полная опасностей саванна. Он увереннее почувствовал, когда "ласточка", развернув косые крылья, вошла в атмосферу и нырнула под облака. Сан узнал Землю. С высоты трех километров он видел луга, позолоченные солнцем перелески, слюдяные ленты рек. Вдали сверкнула, а потом, приближаясь, начала быстро заполнять горизонт огромная, как море, синяя гладь Байкала. "Ласточка" замедлила полет. Мальчик изумленно уставился на невиданных размеров гору, нависшую над берегом озера. Она парила в воздухе легче пушинки! "Вспомнит или нет? - гадал Иван.- Он же видел во сне подобные горы с улицами и парками". - Город,- не очень уверенно проговорил Сан. - Верно! - Ивану начала доставлять удовольствие роль гида.- Это наш Байкалград. Вскоре "ласточка" уже стояла на взлетной площадке перед одноэтажным голубым домом с круглыми окнами и плоской крышей. - Вот и наша землянка,- улыбнулся Иван.- Но сначала осмотрим сад, бассейн и волновой душ, который ты будешь принимать по утрам. Сад мальчику понравился, особенно высокий старый тополь с густой, как туча, кроной и многочисленными дуплами. В них гнездились, мирно уживаясь, скворцы, синицы, воробьи. Тополь беспрерывно звенел птичьими голосами. - Струнный оркестр, а не дерево,- сказал Иван.- Вижу, полюбился тебе тополь. Окно моей спальни как раз выходит сюда. Дарю ее тебе, а сам устроюсь в другой комнате. Иван показал мальчику библиотеку, гостиную, рабочий кабинет. - Здесь я провожу много свободного времени,- пояснил хозяин.- А сейчас, кажется, пора перекусить... Обедать! - громко крикнул он. В дверях появился кибер и застыл в картинной позе. Сан вздрогнул и трусливо спрятался за спину хозяина. Как ни объясняли ему в "Хроносе", мальчик так и не мог привыкнуть к роботам. Пойди, разберись, живые они или мертвые... Иван погладил Сана по плечу, успокаивая: - Не бойся, дурачок. Они, конечно не такие, как мы с тобой. И в то же время не совсем мертвые вещи. Даже стараются походить на людей, приобретая наши манеры, смешные привычки. В некоторых домах они становятся чуть ли не членами семейства, им дают вместо коротких кличек имена - Спиридон, Никифор, Евдоким. Моего зовут Афанасием. - Так точно! - отозвался кибер и прищелкнул каблуками. Одет он был в крепкие, удобные для работы в саду ботинки, и щелчок поэтому получился от-менный. Сан несмело выглянул из-за спины Яснова. Любопытство мальчика возросло, когда Иван с преувеличенным огорчением стал жаловаться, что Афанасий - отменный плут и воришка. - Признайся, Афанасий, книгу Марка Аврелия ты не обменял, а у кого-то украл. Так ведь? - Украл,- Афанасий виновато потупил голову. - Я не спрашиваю у кого. Очень уж не хочется возвращать... Но чтобы это было в последний раз. Слышишь? В последний! - Слушаюсь, хозяин. - А сейчас приготовь обед. На двоих. За столом Сан сидел не шелохнувшись и не притронулся к еде до тех пор, пока Афанасий не ушел. После обеда Иван улетел на космодром. Сан погулял по саду, потом долго играл с кошкой Чернышкой. Под вечер вернулся Иван. Прошел в свой кабинет, сел за стол и углубился в работу. Сан тихонько пристроился сзади и зачарованно следил, как перед столом в глубокой космической тьме шевелились звезды, планеты, пролетали хвостатые кометы. Потом на столе начинали скакать, обгоняя друг друга, светящиеся цифры и формулы. Мальчик Ивану не мешал. Напротив, присутствие его создавало какой-то особый уют. В одиннадцать часов, когда за окнами стало заметно темнеть, Иван отвел Сана в спальню. - Я еще поработаю, а тебе пора спать. Окно будет открыто, ночи не холодные. Устраивайся как удобнее. Однако разрешение "устраивайся как удобнее" Сан воспринял слишком буквально. Час спустя, заглянув в спальню, Иван обнаружил: кровать пуста, мальчик с одеялом исчез. "На дерево шмыгнул, сорванец",- решил Яснов и глянул в окно, надеясь на ветвях тополя увидеть гнездо из одеяла и листьев. Тут из-под койки послышался шорох. Иван наклонился и чуть не рассмеялся: мальчик спал, завернувшись в одеяло, как в звериную шкуру. "Будто в своей землянке",- подумал Иван, но будить не стал. Пожалел. Тем более что поверх одеяла уютно расположилась Чернышка. За завтраком Иван произнес целую речь о том, что сон под койкой - это новое слово в науке о здоровье. На Сана, чуткого к иронии, подшучивания и колкости дяди Вана подействовали куда сильнее, чем мягкие наставления Лианы Павловны. С тех пор он спал только на кровати. Забирая Сана по утрам, глава "Хроноса" днем возвращал мальчика домой и рассказывал Ивану о его успехах. Были они, увы, довольно скромными. Надежды Октавиана на то, что Сан "станет Гегелем", оказались неосновательными: как раз к абстрактным наукам мальчик не имел никакой склонности. И хотя его мозг накачивали во сне целыми разделами математики и физики, мальчик хорошо усвоил пока только арифметику и основные законы Ньютона, да и то в своеобразном и образном преломлении. Но в биологии, экологии, истории и литературе Сан даже обгонял своих одногодков, учившихся в нормальной школе. Многие мифы, сказки, легенды прошлых времен, стихи современных поэтов он не только знал наизусть, но и очень по-своему толковал. Вот это "очень по-своему" для Лианы Павловны было особенно дорого. Своеобразно относился Сан и к духам своего племени. Он уже не верил в них, и в то же время ему было грустно расставаться с ними. Духи, даже злые, оставались для него близкими и понятными существами. Однако мальчик уже откровенно смеялся над суевериями своих соплеменников. С улыбкой рассказывал он случай, когда охотники, ушедшие в саванну, тут же вернулись, встревоженные и хмурые. Сразу за стойбищем дорогу им перебежал шакал, а это считалось дурным знаком. В институте времени Сан получил наконец доступ к хроноэкрану. Мальчик уже понимал, что видит события далекого прошлого, что люди его племени давно умерли. И в то же время он воспринимал их как живых. Его радовало, что мать и Лала сыты и здоровы, что Хромой Гун не остался без внимания,- ему помогает теперь Крок, тот самый, с которым он часто дрался. Видел Сан и фильм, запечатлевший его собственное спасение и все, что ему предшествовало. Однажды Сан вернулся из "Хроноса" с Лианой Павловной. - Мальчик все время среди взрослых,- сказала она Яснову.- Почти не видит ребят. Хорошо ли это? - Плохо,- согласился Иван.- Познакомлю-ка я его с такими же десятилетними сорванцами. Однако первая попытка приобщить Сана к кругу сверстников кончилась весьма плачевно. Сначала все шло хорошо. Яснов привел Сана на расположенную поблизости детскую площадку. - Мальчик из каменного века! - весело кричали ребята, не раз видевшие Сана по телевизору.- Мальчик из саванны! Сан настороженно посматривал на сверстников, обступивших его со всех сторон. В любую минуту он готов был дать отпор. Но ребята были так простодушно приветливы, что Сан оттаял и вскоре с интересом наблюдал за игрой в городки. В дни праздников ребятишки его племени развлекались игрой, отдаленно напоминавшей эту, только вместо деревянных чурок-рюх пользовались костями животных. Сан попробовал играть в городки. Сначала он выглядел неловким, но потом дело пошло лучше. "Все в порядке",- решил Иван и покинул спортплощадку. Увы, через полчаса к нему привели Сана, плачущего и жалкого. Оказалось, во время игры Сан нечаянно наступил на ногу Антону - сыну Октавиана. Антон вскрикнул от боли. При этом у него вырвалось: - Осторожнее ты, первобытный! Сан вздрогнул, как от удара. Он уже понимал, какой обидный смысл вкладывают в это слово. Гнев застлал ему глаза, в груди закипала ярость. Сжимая кулаки, Сан надвигался с потемневшим лицом. Антон отступал и, за- щищаясь, вытягивал руки вперед. - Но-но, не подходи... Произнес ли Антон еще раз слово "первобытный" или Сану только послышалось, но он уже не мог сдержать себя. Левой рукой он сделал ложный выпад вниз. Антон прикрыл живот руками и в тот же миг, как было когда-то с Кроком, получил недетской силы удар. Антон упал и выплюнул выбитый зуб. Из носа брызнула кровь. Сан отшатнулся. Он вдруг вспомнил, где находится. Мальчик закрыл лицо руками и заплакал. В таком виде он и предстал перед своим старшим другом. - Ну, Сан, с тобой не соскучишься,- проворчал Яснов.- Напрасно я с тобой связался. От этих слов Сан на миг перестал плакать, с тоской посмотрел на Ивана, а потом зарыдал пуще прежнего. "Как я мог такое сказать! - клял себя Яснов.- Ведь это мальчик, выхваченный из глубины веков. Самый сиротливый малыш за всю историю человечества. Вселенский сирота!.." Ивану хотелось прижать мальчика к груди и просить прощения. Но такие нежности уже не годились в их шутливо-приятельских отношениях. К случившемуся лучше всего отнестись с юмором... - Как же так получилось? - произнес Иван с хорошо разыгранным огорчением.Неужели ты такой слабосильный? Всего два зуба выбил. Даже один, говоришь? Какая неудача! Сан перестал плакать и с удивлением посмотрел на раздосадованного дядю Вана. - Разве так надо было? - продолжал сокрушаться Иван.- Ты нанес прямой удар, а надо было сбоку. Тогда бы десяток зубов выбил. А ты с трудом выколотил лишь один... Позор! Сан начал догадываться: дядя Ван шутит! Губы мальчика изогнулись в невольной улыбке. Иван рассмеялся и потрепал мальчика по плечу. - А как же Антон...- вспомнил Сан.- Что с Антоном? - Думаю, что все в порядке. Наша медицина творит чудеса. Знаешь, что такое видеопосещения? - Это когда видишь человека, разговариваешь с ним, а на самом деле он далеко. Это еще не сам человек, а...- Сан замолк, отыскивая подходящее слово. - Верно. Не сам человек, а его объемное изображение. Вот сейчас и явимся к Антону такими объемными призраками. Узнаем, что с ним... Контакт! - четко произнес Иван. Тотчас на него и мальчика с потолка мягко упало клубящееся облако. Сначала Сан ничего не видел, но вот его взрослый друг назвал какие-то цифры - и туман рассеялся. Сан очутился в необычной овальной комнате с куполообразным потолком. В дверях появился Антон. Увидев гостей, он улыбнулся, и Сан с облегчением заметил, что с зубами все в порядке. Он хотел сказать об этом, но его опередил Антон. - Сан, извини меня. Я виноват перед тобой... Извини. Сан опешил: побитый просит прощения! - Извинения принимаем и приносим свои,- с шутливой важностью ответил Иван.Приходи к нам не телегостем, а лично. Будем рады. - Антон, конечно же, виноват,- сказал Иван, когда видеопосещение было закончено.- Но и ты тоже хорош.- Он взъерошил Сану волосы.- А вообще молодец, постоял за себя... Но все же пореже прибегай к боксерским приемам.- И, вздохнув с деланным сожалением, добавил: - У нас это почему-то не принято. Инцидент был, казалось, исчерпан. Однако слово "первобытный", невзначай брошенное Антоном, сделало свое дело. После этого случая Сан часто останавливался перед зеркалом, выискивая в себе черты "первобытности". Особенно внимательно изучал он лоб, надбровные дуги, разрез глаз. И нашел, что с этой стороны все в порядке. Но вот зубы... У Антона, у всех других ребят небольшие, ровные и красивые зубы, а у него чуть ли не волчьи клыки. Однажды Иван застал мальчика перед зеркалом и все понял. - У тебя, конечно, зубы покрепче и острее, чем у многих из нас,- заговорил он.И понятно почему. Ты с малых лет приучился рвать и пережевывать самую грубую пищу. Неженка Антон со своими красивыми зубами не прожил бы у вас и пяти дней... А менять тебе зубы на искусственные не советую. Даже запрещаю. У тебя замечательные зубы. Да, да! Просто отличные. Некоторую изнеженность нынешних людей я не считаю достоинством. Человек должен оставаться сильным. И такими же сильными должны быть у него зубы. Вот как у меня. Иван начал хищно щелкать своими крепкими зубами, строя при этом такие уморительные рожи, что мальчик невольно рассмеялся. Яснов чувствовал растущую привязанность Сана и сам все больше привязывался к мальчику. Ему нравилось играть с Саном, и игры эти были, кстати, хорошей разминкой после утомительных расчетов. Почувствовав усталость, Иван гасил свою бутафорскую Вселенную, вставал с кресла и потягивался. Сан, кивая на подмигивающий огоньками волшебный стол, говорил с улыбкой: - Колдун Ван. - Сейчас я не колдун, а злой Урх,- строго поправлял Иван. Он вытягивал руки вперед и свирепо надвигался на мальчика. Сан с визгом и хохотом выскакивал в гостиную и убегал в сад. Иван прыжками настигал его, теснил к бассейну. Казалось, вот-вот он столкнет мальчика в воду. Но тот, гибкий и юркий, как ящерица, выскользал из рук, прятался за кустами. Потом с ловкостью кошки вскакивал на дерево и дразнил: - Урх! Коварный Урх! Не поймал! Запыхавшийся Иван возвращался в кабинет и включал звездную сферу. Сзади снова пристраивался Сан. С неугасающим любопытством глядел он в театрально красивый космос. После случая на спортплощадке Сан избегал сверстников, предпочитал общество взрослых. Только с Антоном завязалась странная дружба, такая взаимно учтивая, что невольно вызывала улыбку у Ивана. По утрам мальчики встречались в саду и тихо беседовали. При этом Антон тщательно выбирал слова, чтобы ненароком не задеть обидчивого крепыша из каменного века. Тот в свою очередь избегал резких движений, был предупредителен и вежлив. Мальчики уходили в конец сада. Рядом за полосой движущихся тротуаров возвышалась огромная, похожая на дворец школа. - Обидно, что она совсем близко,- пожаловался как-то Антон.- Два шага - и там. А я так люблю летать. Хочешь, научу тебя? Это просто. Взлетно-посадочная площадка тоже находилась рядом. По вызову Антона из таинственных глубин города появилась "ласточка". Мальчики сели в кабину и взмыли ввысь. На высоте двух-трех километров Сан чувствовал себя сносно. Антон даже удивился, как быстро он освоился с пультом. Но когда вырвались за пределы атмосферы, Сан струхнул.