Слейд Джек. Дьявол, святая и Лэссистер

   Мария уселась на камень, пила кофе и время от времени откусывала хлеб и мясо. Она размышляла.
   — Мой отец считает тебя убийцей, нанятым Манаской, — сказала она задумчиво. — Ты не знаешь, Лэсситер, кто такой Манаска?
   — Я слышал о нем.
   — Но ты его не знаешь?
   — Еще не имел сомнительного удовольствия познакомиться с ним.
   — Манаска — это дьявол в человеческом обличье, — произнесла она серьезно. — Он посягает на жизнь моего отца.
   — Почему?
   — Личная вражда, которая меня не касается, — сказала Мария, — Это тебя так или иначе не должно интересовать, Лэсситер. Ты лишь случайно попал в эту историю. Какие у тебя теперь планы?
   — Я думаю, что стрелки Кинсберга все еще хотят отправить меня на тот свет, — сказал он. — И Луа это тоже может стоить головы, если ее найдут. Поэтому некоторое время мы еще вынуждены скрываться. Но, может быть, ты при удобном случае сумеешь убедить своего отца, что я не посягал на его жизнь.
   Она посмотрела на него странно пронизывающим взглядом.
   — Я должна буду серьезно поговорить с Кинсбергом, — промолвила она после короткого раздумья. — Но это семейное дело. Вы оба можете пока поехать вместе с нами в нашу деревню. При условии, конечно, если захотите. Вы свободны и можете ехать, куда вам нужно.
   — Мы принимаем твое предложение, — сказал Лэсситер без колебаний. — Ты согласна, Луа?
   Все это время Луа сидела, мрачно уставившись перед собой.
   — Я ненавижу твоего отца, Мария! — вырвалось у нее затем с горечью. — Если б я могла, убила бы его.
   — Потому что твой муж погиб в перестрелке? — спросила дочь Кинсберга в недоумении. — Конокрадов в этой стране обычно вешают.
   — Он и был повешен! — сказала Луа печально.
   — Это правда?
   Мария была озадачена еще больше, чем прежде, когда узнала, что Лэсситер вовсе не взял Луа в заложницы. Это была уже вторая крупная ложь отца.
   Неужели он вообще не изменился?
   — Твой отец наверняка рассказал тебе другую историю, Мария, — сказала Луа. — Я могу это себе представить. Он не дал Мартину никакого шанса. При этом речь шла лишь о небольшом табуне свободно пасущихся, полудиких лошадей, которые еще даже не имели клейма. Но Кинсберг не проявил ни малейшего сострадания, Мария. И знаешь почему? Я хочу тебе рассказать об этом. Патрик Кинсберг хотел иметь меня, и он меня получил. Если бы я заартачилась, мне было бы совсем плохо. Я вынуждена была также уступить ему Пыльную долину, и я обречена на участь потаскухи. У меня нет выбора, я должна ублажать его убийц. И еще ты сейчас узнаешь то, о чем до сих пор умалчивал Лэсситер. Я должна была выспросить все у Лэсситера и создать впечатление, что он находится в безопасности, а затем его бы убили, как и некоторых других мужчин до него.
   Она стояла, дрожа всем телом, с горящими глазами.
   Мария как будто окаменела.
   — Да, это, пожалуй, все правда, — прошептала она. — Я верю тебе, Луа, и… мне очень жаль.
   Она поднялась с камня, подошла к Луа и положила ей руки на плечи.
   — Это — правда, — сказала она печально. — А я верила в нечто совсем иное. Мне очень жаль, Луа.
   — Ты можешь мне не говорить этого, Мария, — прошептала Луа. — Я теперь знаю, что ты не несешь никакой вины.
   Несколько секунд женщины стояли обнявшись, но затем Мария отстранилась от Луа.
   — Мы должны двигаться в путь! — сказала она энергично. — Лэсситер, теперь я прошу тебя остаться с нами. Я боюсь, что нам вскоре понадобится твоя помощь. Я слышала, как ты сражался. Там было много убитых, и тебя изображали как кровожадное чудовище. Теперь я знаю, что ты лишь боролся за свою жизнь. Ты останешься на моей стороне, Лэсситер?
   — Поскачем! — сказал он. — Мы не должны больше терять время на разговоры.
   Через несколько минут лошади были оседланы. Они выехали.
   — У меня плохие предчувствия, -тихо сказала Мария.
   — Из-за Томаса?
   — Он сгорает от ненависти.
   — Может быть, Массаро уже догнал его, — попытался ее успокоить Лэсситер.
   Прошел час. Разговоров почти не было.
   Они снова скакали через один из тех каньонов, по краям которых в диком беспорядке громоздились обломки скал.
   И тут Лэсситер вдруг увидел отблеск металла за одним из обломков скал.
   Он издал резкий предупредительный возглас и рывком развернул своего коня.
   В то же мгновение раздался выстрел, и Лэсситер почувствовал дуновение воздуха от пролетевшей рядом пули.
   Он тут же исчез за первым попавшимся обломком скалы, выхватывая винчестер из чехла.
   Остальные также мгновенно соскочили с лошадей.
   Но следующего выстрела не было.
   Впереди кто-то закричал:
   — Сюда! Идите сюда!
   Цокот копыт гремел в каньоне. Раздался топот копыт и с тон стороны, откуда они приехали.
   Неожиданно рядом с Лэсситером оказалась Мария.
   — Я узнала этот голос, — прошептала она. — Это Джесси Кеннеди, один из главных людей Кинсберга. Очевидно, они тайно следовали за мной.
   — По приказу твоего отца?
   — Я не желаю слышать о нем! Он мне больше не отец. Он меня предал.
   — Может быть, они действовали на свой страх
   и риск, — высказал предположение Лэсситер. — Они стреляли только в меня, для них я являюсь самым опасным врагом. Против тебя они, однако, не могут ничего себе позволить, потому что придется держать ответ перед боссом.
   — Что ж, я могу попробовать, — сказала она тихо и в следующее мгновение вышла из укрытия и вскочила на высокий обломок скалы.
   Выпрямившись, она стояла в лучах солнечного света. Время приближалось к полудню. Она была ясно и отчетливо видна со всех сторон.
   — Джесси Кеннеди, — крикнула Мария. — Я узнала твой голос. Что это значит? Разве. босс не дал вам точных указаний, как вы должны относиться ко мне?
   — Да, он дал, мисс Кинсберг, — воскликнул старший. — Но он дал также приказ застрелить Лэсситера, как бешеную собаку, где бы мы его ни встретили.
   — Этот приказ больше не действует, Кеннеди, — ответила она. — Положение полностью изменилось. Лэсситер является нашим союзником. Возвращайтесь и скажите это Кинсбергу.
   — Мы хотим. заполучить этого убийцу, мисс! — прогремело в ответ.
   — Вы получите его только через мой труп!
   — Будьте же благоразумны, мисс. Он совершил несколько убийств. Пятеро наших друзей погибли от его руки, а еще трое — ранены и испытывают из-за него страшные боли. Почему вы защищаете этого ублюдка, мисс?
   — Я предупреждаю тебя, Кеннеди! Мои распоряжения равноценны приказам вашего босса. Вы должны повиноваться!
   — Нам нужны лишь Лэсситер и предательница-баба! — прозвучал голос Кеннеди. — Тогда вы и ваши индейцы получите свободу для проезда, мисс.
   — Только через мой труп! — закричала Мария и одним прыжком соскочила со скалы.
   Она снова стояла возле Лэсситера.
   — Я уверена, что Кинсберг дал им этот приказ, — сказала она. — Он тайно послал за мной шпионов. Наше убежище в котловане между скалами они не сумели обнаружить, так как я слишком долго запутывала следы и сделала большой крюк. Но они знали, в каком районе я исчезла. Позднее они обнаружили, как мы выехали из укрытия. Мы должны принять бой, Лэсситер. Бери командование на себя!
   — Можно поставить им ловушку. Но для этого ты должна будешь взять на себя выполнение одного опасного задания.
   — Я слушаю.
   — Крикни ему, что ты передумала, — сказал Лэсситер. — Ты пойдешь к ним и отвлечешь их. В это время я попытаюсь занять выгодную позицию.
   Она улыбнулась, сверкнув глазами.
   Ее лицо вдруг вплотную приблизилось к его глазам — и она поцеловала его.
   — Лэсситер. Я люблю тебя.
   От нее исходило какое-то электризующее излучение, будто от пролетающей молнии.
   Он притянул ее к себе.
   — Не хочешь ли ты изменить своему Массаро? — спросил он, улыбаясь.
   Она удивленно посмотрела на него.
   — Измена? Что это такое? У нас нет ничего подобного. Мы полностью свободны в своей любви. Ты мне нравишься, Лэсситер, с первого мгновения нашей встречи.
   — Сначала мы должны выбраться отсюда, -сказал он. — Сможешь ли ты' рискнуть пойти к ним? Покричи им, что ты хочешь подумать и просишь время на раздумье.
   — А ты прокрадешься к ним?
   — По всей видимости, это можно было бы сделать.
   — О'кей, — сказала она. — Тогда давай попробуем.
   Она снова взобралась на тот же обломок скалы и сложила руки рупором.
   — Послушай-ка меня, Кеннеди.
   — Да, что такое? — голос прозвучал очень удивленно.
   — Мы еще раз поразмыслили, — прокричала она. — Но что будет с Лэсситером, если он сдастся?
   — Если он живым попадет к нам в руки, то мы доставим его к боссу, а он затем примет решение.
   — Хм, это звучит неплохо.
   В то время как она начала переговоры, Лэсситер уже отправился в путь. Как пума заскользил он через хаос скал.

9

   Джесси Кеннеди и его сообщники устроили военный совет. Минуту назад дочь босса вновь попросила время на размышления. Снова стало тихо.
   — Может быть, они задумали какое-то свинство, — высказал предположение Пит Снейки, невысокий парень, похожий на крысу. — Они хотят лишь отвлечь нас.
   — Не думаю, что им это удастся, — сказал Кеннеди и громко позвал: — Эй, Джек, там у вас все в порядке?
   Джек Мюррей был старшим среди четырех всадников, которые прибыли с другой стороны, так что они смогли взять в клещи свои жертвы. Всего их было, таким образом, восемь человек, и они соответственно могли чувствовать свое превосходство.
   — Все о'кей, Джесси! — громко прозвучал ответ. — Здесь незаметно не проползет и мышь.
   — Пошли одного человека наверх, на скалы! — крикнул Кеннеди. — Оттуда он сможет осмотреть всю местность.
   — Будет сделано, Джесси.
   Они чувствовали себя очень уверенно.
   — Мы подождем еще час или около этого. — сказал Кеннеди тихо. -До этого момента она, пожалуй, уговорит ублюдка, что будет лучше, если он сдастся.
   — А если он просто возьмет ее в заложницы? — спросил Пит Снейки.
   — Такая дикая мысль может взбрести только тебе, Снейки. Лишь такому скрытному койоту, как ты, это может прийти в голову.
   — Без оскорблений! — прошипел Пит Снейки.
   — Ты можешь проваливать отсюда! — проворчал Кеннеди. — Тогда мы сами и снимем сливки, справимся и без тебя.
   Проваливать? Снейки слишком хорошо знал. что это означало. Кто хотел отойти от этой кучки заговорщиков, сам выносил себе смертный приговор.
   — И могло же тебе такое прийти в голову, Джесси, — ухмыльнулся он. — Черт побери, я совсем не имел это в виду. Твой план — вполне подходящий, и глупая гусыня, гарантирую, клюнет на него. Но сначала нужно убрать Лэсситера.
   — Не наложи в штаны со страху, Снейки. Он получит положенную ему пару кусков свинца, и дело будет с концом. Двое краснокожих не доставят нам больших забот. Но проследите, чтобы Луа не получила ни одной царапины. С ней мы еще развлечемся в свое удовольствие.
   Они скабрезно заржали.
   Отвратительный план замышлял Кеннеди. Он и его головорезы действовали отнюдь не по приказу большого босса Кинсберга. Все они делали на свой страх и риск. Они хотели провернуть грандиознейшее дело своей жизни и были уверены, что при этом им обломится большая добыча.
   Лэсситер и оба индейца должны были быть убиты. Затем Кеннеди поскачет к Кинсбергу с сообщением от Лэсситера. С сообщением, которое одновременно будет требованием денег для выкупа. Они представят дело так, как будто Лэсситер при помощи коварного трюка захватил дочь Кинсберга.
   И Кинсберг заплатит. Он раскошелится на миллион. Кеннеди был убежден в этом.
   Но сначала следует убить Лэсситера. И дочь Кинсберга должна находиться в их власти.
   — Я думаю, она уговаривает его теперь, — проворчал Кеннеди. — С нетерпением ожидаю, когда она снова даст знать о себе.
   И как по заказу раздался голос Марии.
   — Кеннеди, ты слышишь меня?
   — Да, мисс.
   — Лэсситер и мои друзья-индейцы решили бороться. Но они не хотят, чтобы моя жизнь подвергалась опасности. Я сейчас приду к вам.
   Затем она появилась между скалами с винчестером в руке, с ножом и томагавком за поясом.
   Мягкой походкой она приближалась к позиции негодяев.
   Чуть позже она уже стояла перед ними.
   — Что с Луа? — спросил Кеннеди. — Она могла бы также обезопасить свою жизнь.
   — Она не захотела, — сказала Мария. — Она слишком боится вас, и вы знаете прекрасно, почему.
   — Мы готовы простить ее, — улыбнулся Кеннеди. — Может быть, вы еще раз попробуете убедить ее?
   — Идиотизм! — проворчал рыжий Кэрли, о котором говорили, что у него не все дома. — Проклятое дерьмо! Почему мы, наконец, не покончим с этим? Тогда дело скоро будет сделано. Есть еще и другие бабы, кроме Луа. Мы…
   — Заткни глотку, Кэрли! — заорал на него Кеннеди. — Когда до тебя наконец дойдет, что ты должен вякать, только если тебя спрашивают.
   — Можно же иногда высказать свое мнение! — надулся Кэрли. — Эй, кукла, ты, кажется, еще не поняла, что мы с тобой хотим еде…
   Тут Пит Снейки ударил его прикладом ружья. Он это сделал, потому что предводитель подал ему незаметный знак.
   От удара Кэрли свалился без сознания, он лежал, вытянувшись, словно мертвый.
   Мария машинально отпрянула назад. Она держала винчестер наизготовку у бедра.
   — Что здесь происходит? — спросила она резко. — Почему вы не дали Кэрли договорить до конца?
   — Эй, мисс, — сказал Кеннеди, — почему вы целитесь в нас? Не хотите ли вы в нас стрелять?
   — У меня ощущение, что вы задумали подлость! Будет лучше, если вы сейчас поднимите лапы кверху.
   — Но мадам, — сказал с упреком Кеннеди и сделал шаг в сторону, туда, где лежал Кэрли. Казалось, Кеннеди хотел позаботиться о нем, но это был лишь подлый трюк.
   Теперь Мария не могла держать в поле зрения одновременно всех трех мерзавцев. Она направила ружье на Кеннеди.
   — Вернись снова к остальным! — приказала она. — Или…
   Дальше она не успела ничего сказать.
   Все произошло ужасно быстро. Словно тень. Пит Снейки скользнул к ней и своим сапогом ударил по стволу ее ружья. Раздался грохот выстрела, но это было все, что смогла предпринять Мария.
   Три негодяя набросились на нее и повалили на землю и теперь позволили себе сбросить маски. С ненавистью и жадно они глядели на поверженную женщину.
   — Вы здесь действуете по собственному почину! — выкрикнула она.
   — Угадала, беби, — осклабился Кеннеди. — Мы хотели заполучить тебя, и больше ничего. Естественно, другие тоже не уйдут от нас. Это лишь вопрос нескольких часов.
   — Проклятые собаки! — с горечью воскликнула Мария. — И вы хотите затем вымогательством получить за меня выкуп, не так ли?
   — И как раз от имени Лэсситера, — сказал Кеннеди, ухмыляясь. — А пока мы получим монеты, немного развлечемся с тобой, кукла. Но сначала мы превратим Лэсситера в добычу для коршунов. До тех пор ты должна еще потерпеть, беби. Ну-ка свяжите ее! И как следует!
   Он выпрямился и разразился дьявольским смехом, да так громко, что эхо прогремело в каньоне, и потом крикнул, обращаясь к другой группе:
   — Джек, эй, Джек! Мы схватили куклу! Вы можете открывать заградительный огонь. Давайте действуйте!
   Джек не отвечал. С той стороны стояла полная тишина.
   Еще раз Кеннеди прорычал имя сообщника и потребовал от него отозваться. Было тихо, страшно тихо.
   Кэрли пришел в себя. Он поднялся на ноги и, глупо ухмыляясь, глядел сверху вниз на связанную Марию.
   — Это будет настоящий праздник, — высказался он своим скрипучим голосом. — Но теперь, наконец, давайте накрутим уши этим ублюдкам. Чего мы ждем?
   Вдалеке, на другой стороне каньона, вдруг прозвучал жуткий продолжительный крик. Все напряженно уставились в том направлении, откуда он раздался. И они увидели, как чья-то фигура отделилась от отвесной каменной скалы и с новым пронзительным криком полетела вниз.
   Еще не замолкло эхо от этого крика, как за спинами четырех парней дал о себе знать непреклонно жесткий голос:
   — Я полагаю, вы слишком рано радовались, ублюдки…
   Четыре негодяя мгновенно обернулись.
   Лэсситер стоял перед ними с винчестером наготове у бедра. Выстрелы прогремели один за другим со скоростью пулемета системы Гэтлинга. Не так громко, но с таким же смертельным исходом.
   Убийцы упали все четверо и больше не шелохнулись.
   Лэсситер перерезал веревки, которыми была связана Мария. Потом он поцеловал ее и прижал к себе.
   Между тем уже наступило позднее послеполуденное время.
   — Мы должны как можно скорее ехать дальше, — сказала Мария. — Мы потеряли из-за всего этого много времени.
   Она встала и обняла Лэсситера. В это мгновение между скалами появилась Луа. Она тотчас поняла, что происходит, и, улыбнувшись, попыталась быстро удалиться, но они оба увидели ее.
   — Извините, — сказала она, — я не хотела мешать.
   Внезапно появились оба индейца.
   — Они были очень неосторожны, — сказал Виктор. — Дело не представляло особых трудностей. Мужчина наверху в скалах следил только за тем, что происходило здесь. Потом мы увидели, что он вскинул винчестер. Это, вероятно, он заметил тебя, Лэсситер. Мы выбили его из орлиного гнезда.
   — Хорошая работа, — похвалила Мария. — А теперь мы должны ехать дальше.
   Ее охватили мрачные предчувствия, поэтому она торопилась.
   Но прошел почти час, пока они нашли своих лошадей, которые в панике ускакали прочь.
   Время уже явно клонилось к вечеру, когда они наконец снова были в седлах. Но отряд не мог больше так быстро продвигаться вперед. Животные уже устали, и им необходим был отдых.
   Они сделали привал.
   — Как далеко еще находится деревня? — спросил Лэсситер.
   — Самое меньшее, мы должны рассчитывать на десять часов пути верхом, — ответила Мария, — если в дальнейшем не произойдет ничего непредвиденного.
   В этот час судьба готовила еще один удар.
   Для мрачных предчувствий Марии имелась ужасная причина…

10

   Банда Рио увеличилась во много раз. Охотники на людей всюду в окрестностях имели свои базы. За это время приспешник дьявола Яго Манаски собрал вокруг себя тридцать человек.
   Он знал, что этого было достаточно. Томас выдал ему все. Жители деревни не окажут большого сопротивления. Они быстро спасуют, когда Томас прибудет во главе этого до зубов вооруженного отряда. Последний предавался мечтам о своем триумфе. Естественно, он считал себя боссом этих всадников. И Рио оставил ему эту уверенность.
   Целеустремленно вел Томас эту дикую банду через горы. Ему все представлялось в самых радужных красках. Он станет сахемом. и все будут покоряться ему, особенно белая женщина, которая считалась святой.
   Как он ее ненавидел!
   Она пренебрегла им, ничего не хотела знать о нем. Она сказала это очень недвусмысленно, что было для него горьким унижением, за которое он хотел отплатить.
   Когда ночь уже клонилась к концу, банда еще раз сделала привал. На рассвете они хотели напасть на деревню, пока все еще спали глубоким сном.
   У них не будет ни единого шанса для сопротивления.
   А его брат? Что Томас сделает со своим братом? Должен ли он действительно убить его, как намеревался раньше?
   Теперь его, однако, охватили сомнения. Может быть, достаточно, если он подчинит себе Массаро. Да, это был бы хороший выход! Массаро поклянется, что будет служить Томасу до конца своей жизни, как раб.
   Да, так тому и быть. Это для Массаро будет хуже, чем смерть.
   Томас не знал, что случилось с Массаро и его спутниками, не имел ни малейшего представления о происшествии две ночи тому назад.
   — Ты. конечно, знаешь, где находится золото вашего племени? — спросил Рио выжидательно.
   Они примостились на камнях, что громоздились всюду вокруг. Луна освещала горную долину, в которой они расположились на отдых.
   До деревни оставались лишь две мили. -
   — Естественно, я знаю это, — похвастался Томас. — Вы получите свою долю, как только подавите сопротивление моих врагов.
   Рио достал из своей сумки, притороченной к седлу, бутылку. Он взял ее и отпил немного. Томас с жадностью покосился.
   — Ты хочешь? — спросил Рио и протянул ему бутылку.
   Томас пил большими глотками. Было удивительно, за какое короткое время он привык к алкоголю. Он намеревался позднее выпивать каждый день по меньшей мере по одной такой бутылке. При этом возникало чудесное чувство: мужчина становился гордым и непобедимым. Лишь когда Томас выпил, то по-настоящему осознал, каким великим воином он был.
   — А где находится тайник? — спросил Рио как бы невзначай.
   — Под домом сахема, — ответил Томас. — Там есть отверстие, которое закрыто балками. Не беспокойся, Джон, -ты получишь свою долю.
   Рио, то бишь Джон Сагуро, ухмыльнулся, но Томас не замечал, как сильно презирал его этот отпетый бандит. Он не понимал, что был здесь лишь фигурой, которой скоро пожертвуют.
   Через полчаса они поскакали дальше.
   Рио подсчитал, что ему этот разбойничий набег даст примерно сорок сильных молодых мужчин. И естественно — золото, которое, однако, он оставит только себе. Со своими людьми он рассчитается долларами, их он всегда достаточно таскает с собой.
 
   Первые солнечные лучи упали на деревню племени сенеков. Вдали, на маленьком озере, уже плескались первые молодые люди. Все они были голые.
   Другие обитатели выходили из своих небольших нарядных деревянных домиков. Вокруг простирались поля и сады. Эта маленькая община могла жить, полностью обеспечивая себя всем. Они были счастливы и довольны своим существованием.
   Затем они услышали топот копыт и увидели вооруженное до зубов войско во главе с Томасом.
   Голоса наполнили деревню. Крики. Молодые люди у озера набросили на себя одежду.
   Незнакомые всадники окружили деревню.
   Томас поскакал вместе с Рио к дому старого сахема, который уже долгие годы руководил племенем.
   Бандиты выгоняли людей из домов. Здесь и там раздавались выстрелы. Были убиты первые мужчины и женщины. Это должно было служить предостережением для других.
   За несколько недолгих минут банда взяла деревню под свой контроль. Всех жителей согнали на большую площадь посреди селения. Никто не оказал сопротивления. Мертвые были достаточным предостережением.
   Беда слишком внезапно обрушилась на малое племя. Они, вероятно, и в ином случае не имели бы никаких. шансов против этой прожженной, бессовестной шайки.
   Сахем вышел из своего дома. На нем было голубое одеяние, которое пышными складками обрамляло его высокую фигуру. Темные глаза на скуластом лице глядели спокойно и были полны достоинства.
   — Томас, почему ты сделал это? — спросил он мягко. — Теперь ты обрек всех нас на несчастье.
   — Где Массаро? — дико выкрикнул Томас. -Где ваша святая?
   — Заткни глотку! — грубо сказал Рио. — Теперь моя очередь задавать вопросы. Тебе здесь больше не о чем говорить.
   Томас схватился за револьвер.
   — Ты посмел так говорить со мной? — в ярости воскликнул он. — За это я тебя…
   У бедра Рио блеснула вспышка выстрела. Один раз. И посреди лба у Томаса появилось красное отверстие.
   Жутко было наблюдать, как он, несмотря на это, еще одну или две секунды сидел на коне. Однако затем медленно наклонился в сторону и со стуком грохнулся на землю.
   Рио не удостоил его больше ни одним взглядом. Он смотрел на сахема.
   — Ну а теперь дело за тобой, старик. Где находится золото?
   — У нас нет никакого золота, — сказал сахем без страха.
   — Этот изменник утверждал обратное, сахем! — прорычал Рио. — И я верю ему. Я знаю, что вы имеете золото. У Массаро был мешочек, полный самородков, когда я взял его в плен. Томас сказал, что здесь осталось значительно больше золота.
   Рио спешился и подошел к старому сахему. Он грубо схватил его за голубое одеяние и сжимал у него на горле, пока не прекратился доступ воздуха, и сахем мог лишь хрипеть.
   Рио ослабил удавку и втолкнул старика в дом. Стон прошел по всей деревне.
   Посреди большого жилого помещения Рио нашел балки в полу, о которых ему рассказывал Томас.
   — Открывай, старик!
   Он толкнул сахема на пол.
   — Я знаю, что под ними лежат ваши золотые сокровища, — сказал Рио, ухмыляясь. — Быстро открывай!
   Старый сахем повиновался. При этом он слабо улыбался, но этого Рио не мог видеть. Молча сахем показал на отверстие под брусьями.
   — И это все? — в ярости прорычал Рио. — Томас рассказывал, что здесь спрятаны огромные богатства.
   Сахем невозмутимо покачал головой.
   — Значит, Томас солгал, — сказал он. — Здесь — весь наш золотой запас. Больше у нас нет.
   — Ты, собака! — закричал Рио вне себя от ярости. — Проклятый ублюдок!
   И затем снова блеснул выстрел у его бедра.
   Старый сахем умер таким же образом, как и предатель Томас.
   Может быть, и лучше, что Рио так нерасчетливо действовал в своей ярости. Иначе он мог бы подвергнуть пыткам старого сахема — и, вероятно, тот не смог бы больше вынести боль и все рассказал.
   На самом же деле золотые сокровища действительно имелись. Но мудрый старик еще несколько дней назад зарыл их в укромном месте. Только один человек, кроме него, знал этот секрет-. Мария.
   — Черт побери! — проворчал Рио, и мешочек с самородками исчез у него в кармане брюк. — Ублюдок солгал! — При этом он имел в виду не сахема, а мертвого предателя.