Слейд Джек. Дьявол, святая и Лэссистер

   Тем не менее он не был полностью разочарован, прикинув, что содержимое обоих мешочков тянет на несколько тысяч долларов. Своим людям он, конечно, ничего не скажет.
   Его взгляд еще более повеселел, когда он осмотрел пленных, которых всех вместе согнали на площадь. Опытным взглядом он оценил, что здесь была превосходная рабочая сила.
   Дон Яго будет снова доволен им, более чем доволен. В этом случае он выдаст особую премию.
   Сильные молодые парни уже были отделены от остальных жителей.
   Девушки жались в поисках защиты среди пожилых мужчин и женщин, но они, конечно, не могли спрятаться от жадных взглядов негодяев.
   — Ты разрешишь нам свободу действий, босс? — спросил палач Макнелли. — Тут есть чертовски привлекательные бабы.
   Рио отрицательно кивнул.
   — Мы позднее вернемся назад. Теперь мы знаем дорогу. Конечно, мы потом доберемся и до баб, но не сейчас. Мы тотчас уезжаем, тогда мы еще успеем догнать других.
   Скупо и тучно, как и всегда, он отдавал приказания. Мерзавцам не нравилось уезжать уже сейчас, но возражения были бесполезны. В таких случаях Рио имел обыкновение преподать наглядный урок, который заключался в том, что он пристреливал первого попавшегося дурака, задававшего вопросы. Это он практиковал уже неоднократно. Дикая банда усвоила уроки.
   Сорок молодых мужчин были закованы в наручники. Пожилые должны были привести мустангов. Все были настолько запуганы, что бегом бросились выполнять приказ.
   Через десять минут охотники на людей со своими будущими рабами двинулись в путь.
   Никто из жителей не отважился задать ни одного вопроса. Все находились в состоянии ужасного шока.
   Было бы также бессмысленно стрелять по удаляющимся бандитам. Это привело бы только к кровавой расправе.
   — Уже есть достаточно убитых, — сказал один из стариков потрясение. — Давайте пойдем осмотримся.
   Они вошли в дом сахема и Нашли его мертвым, лежащим около открытого люка в полу.
   — Наши сокровища, — сказал один из пожилых мужчин. — Там хранил сахем наше золото.
   — Сейчас это не так важно, — осудил его старый Солумар, один из самых близких друзей сахема, — мы должны держать совет о том, что нам предпринять.
   Другие поддержали его. Потом они все собрались . на площади. Было высказано много предложений. Наконец приняли решение: несколько опытных мужчин должны последовать за отрядом с пленными, само собой разумеется, на безопасном расстоянии.
   Сначала нужно было узнать, куда отправили пленных, и тогда подумать о дальнейших шагах. Пока необходимо сохранять спокойствие.
   Они хотели подождать возвращения других: своей святой и мужчин, которые поскакали с ней. Прежде всего они полагались на Массаро, он был наследником мертвого сахема, поэтому должен был решить, что нужно предпринять.
   Но и святая должна поговорить с ними. Она была ясновидящей, прорицательницей. Старый сахем Арикана обнаружил это.
   — Она и Массаро будут знать, что делать, — сказал старый Солумар, которому принадлежало весомое слово в совете. — Кто из вас последует верхом вслед за нашими пленными друзьями?
   Вызвалась сразу дюжина добровольцев, но нужны были лишь три человека. Они ни в коем случае' не должны привлечь к себе внимание. Вместе с Массаро имелось всего лишь двенадцать молодых воинов. Не было ли этого слишком мало для противостояния превосходящей силе?
   Они не могли знать, что осталось всего лишь двое молодых воинов, что Массаро и еще девять человек уже находились в плену у охотников на людей.
   Вызывало удивление, с каким самообладанием индейцы встречали удары судьбы, выпавшей на их долю.
   Одиннадцать человек были мертвы.
   Они не причисляли сюда предателя Томаса и не погребли его вместе с сахемом и другими жертвами нападения. Они отнесли его тело в потаенное место в голой боковой долине и набросали на него камней.
   После этого невозможно было обнаружить никаких признаков, которые бы свидетельствовали о могиле. Ничто не должно напоминать о предателе Томасе, и его имя не должно упоминаться никогда. Таков был закон сенеков.

11

   Они прибыли лишь после полудня — Лэсситер, святая и оба последних воина племени, а также Луа Макбрайд.
   Уже издали они определили, что приехали слишком поздно. Маленький отряд остановил лошадей и горящими глазами глядел вниз на деревню, над которой стояла гробовая тишина.
   Лицо Марии было как будто высечено из камня.
   — Мне это снилось раньше, — сказала она. — Уже несколько дней назад я видела все это во сне.
   — А почему же ты не предупредила? — спросил Лэсситер.
   — Я уже уехала с мужчинами, — ответила она. — Кроме того, это означает, что нельзя избежать воли провидения. Несчастье пришло бы тогда к ним в другом виде.
   В этом определенно была доля правды. Лэсситер и на себе испытал нечто подобное, и поэтому он не отнесся легкомысленно к словам Марии.
   Они поехали в деревню.
   — Где Массаро? — кричали все, перебивая друг друга. — Где другие храбрые воины?
   Мария ответила на их вопросы. Вокруг были озадаченные лица.
   Мария взяла Лэсситера за плечо и отошла с ним несколько в сторону, чтобы можно было без помех поговорить.
   — Ко мне снова пришло видение, — сказала она тихо, и вид у нее был заметно потрясенный. — Массаро и его спутники уже находятся в плену у этих охотников на людей. Я знаю также, какой дьявол посылает их на нас. Это мне известно от Кинсберга. Речь идет о Яго Манаске, смертельном враге моего… Кинсберга.
   — Я поеду за бандитами, — сказал Лэсситер, — тотчас же, опережение не должно быть слишком большим.
   — Я буду сопровождать тебя, Лэсситер.
   — Об этом не может быть и речи.
   — Ты не можешь воспрепятствовать этому, — произнесла она решительно. — Или ты хочешь прогнать меня, как надоевшую кошку?
   Тут он улыбнулся и кивнул в знак согласия.
   — Но только мы вдвоем, — сказал он. — И ты должна надеть другие вещи. Брюки и простую блузу для верховой езды. У тебя есть что-нибудь подобное?
   — У меня есть даже настоящее платье. Оно с очень рискованным вырезом. Мне его также взять с собой?
   Едва она промолвила это, как на ее лице вновь появилось какое-то просветленное отсутствующее выражение. Затем Мария сказала:
   — Да, это платье я непременно должна взять с собой. Лэсситер, я только что видела себя в этом декольтированном платье. В руке я держала револьвер, а вокруг меня сражались мужчины. Один из них был ты, Лэсситер. Все было очень искажено, и картина быстро исчезла. Но здесь какую-то роль играет платье. Я должна упаковать его. Пошли!
   Она схватила его за руку и побежала с ним к дому сахема, в котором жила.
   Она быстро переоделась, сменила свой индейский костюм из кожи косули на джинсы и ковбойку. Она сняла экзотическую налобную повязку и надела на голову ковбойскую шляпу, застегнула ремень с револьвером. Нож был отправлен в чехол у пояса, а от томагавка она отказалась.
   Затем они снова вышли из дома на площадь. Две свежие лошади уже стояли наготове.
   — Пусть небо хранит вас, — сказал торжественно старый Солумар и, как будто благословляя, раскинул руки.
   Мария низко склонилась перед благородным стариком, и Лэсситер последовал ее примеру.
   Потом они сели на лошадей и поскакали.
   Луа стояла между обоими воинами — Робертом и Виктором. Может быть, она также вскоре найдет здесь новую родину. Лэсситер желал ей этого от всего сердца.
   Впрочем, мысль о Луа лишь промелькнула у него в голове. Кто его занимал, так это Манаска. Итак, он был тем дьяволом, на поиски которого Лэсситера послали из седьмой бригады. А бытовало мнение, что Кинсберг — тот преступник, который организовывал охоту на людей в пограничном районе.
   Такого же мнения придерживались и мексиканские власти. По дипломатическим каналам через Вашингтон они попросили служебной помощи. Большинство следов вело во владения Кинсберга — говорилось в секретных сообщениях. С такими сведениями был послан Лэсситер.
   Как же все-таки можно заблуждаться!
   Они скакали до самого позднего вечера. В укромном боковом ущелье они разбили свой ночной лагерь. В первый раз Лэсситер был наедине с притягательной женщиной.
   Каждый знал, о чем думал другой, так что слова оказались не нужны. Объятие их было молчаливым. Затем они опустились на траву, которая высоко поднялась у журчащего ручья.
   Все выглядело действительно романтично под шумящими деревьями, сквозь ветви которых проглядывала луна и звезды, как молчаливые зрители.
   Обнаженная Мария вошла в ручей и стояла по бедра в прозрачной воде. Лэсситер последовал за ней, и даже в холодной воде дело дошло до объятий. Позднее они снова лежали в высокой траве и перекатывались, тесно сжимая друг друга, как затеявшие потасовку дети.

12

   Патрик Кинсберг с застывшим лицом выслушал ужасную новость.
   Восемь его лучших людей убиты. И был лишь один человек, который мог совершить это преступление.
   — Лэсситер! Этот волк-убийца! Этот ублюдок!
   Кинсберг, как помешанный, выкрикивал эти слова. Но после того как он подобным образом излил свой гнев, то снова стал спокойнее.
   Мануэла вошла в большую комнату. Он увидел ее и отослал десятника Ле Борга, который принес ему это ужасное сообщение.
   Она остановилась сзади него и положила руки на плечи. Мягкое прикосновение было ему приятно.
   — Что произошло, дорогой?
   — Снова этот дьявол, Лэсситер, посланец Манаски. Он не один прибыл в страну, это мы теперь знаем. Их целая банда. Сейчас Мария находится в его власти.
   — Ты уверен?
   — Мои люди нашли сегодня утром Джесси Кеннеди и остальных семерых. Они были мертвы.
   — А откуда ты знаешь, что Мария находится во власти Лэсситера?
   Он показал на записку — кусок серой упаковочной бумаги, который лежал на столе.
   — Это написано там. Один из парней был еще жив, после того как уехали убийцы. Здесь лишь несколько слов. Но из них ясно можно заключить, что Марию захватил Лэсситер. Мои люди хотели освободить ее. Однако тут из засады на них напали другие негодяи и всех пристрелили. Из засады. Лэсситер увез Марию. Теперь он доставит ее в Мексику к своему боссу Манаске.
   — А что произошло с этими индейцами?
   — Ах, черт побери! Это же трусливые мямли. Они проповедуют мир, лишь в исключительных случаях берутся за оружие. Так мне рассказывала Мария. Против таких дьяволов, как Лэсситер и его сообщники, они вообще не имеют никаких шансов на успех.
   Мануэла сняла руки с плеч Кинсберга и серьезно посмотрела на него.
   — Здесь что-то не так, Патрик. Я это чувствую.
   — О боже, ты начинаешь то же самое, что и моя дочь? У тебя тоже есть так называемое второе лицо? Не смеши меня!
   — Нет, таким даром я не обладаю, Патрик, — ответила она. — Только очень-очень немногие люди наделены им. Я могу лишь попытаться основательно поразмышлять.
   — И как выглядит результат? — спросил он с издевкой.
   Он находился в страшно раздраженном состоянии. И не мог терпеть даже самого себя, не говоря уж об окружающих его людях.
   Мануэла не позволила вывести себя из равновесия.
   — Мария была не одна. Она рассказывала, что ее сопровождали воины, чтобы защищать ее. Я помню, она говорила о десяти.
   — Ну и что? Какую связь имеет это с убийством моих людей?
   — Как попала Мария в руки Лэсситера? — спросила она, улыбаясь.
   — Откуда я знаю! — бушевал он.
   — Тогда Лэсситер должен был также уничтожить воинов Марии, — сказала она упрямо. — Твои всадники обнаружили что-либо?
   — Ах, черт возьми! — орал он. — Ты хоть раз была в этих горах? Тут скорей найдешь иголку в стоге сена, чем правильно сориентируешься.
   Он плюхнулся в кресло и шарахнул кулаком по столу. Охотнее всего он разбил бы его на куски, чтобы дать выход своему гневу.
   Снаружи послышался приближающийся топот конских копыт.
   Возбужденные голоса доносились со двора в комнату, но невозможно было разобрать ни слова. Однако затем выделилось одно имя.
   Лэсситер!
   Кинсберг поднял голову, прислушиваясь.
   Распахнулась дверь. Богатырь — десятник Ле Борг ворвался в комнату.
   — Босс! Мистер Кинсберг! Есть новые известия. Видели Лэсситера и вашу дочь!
   Кинсберг вскочил.
   — Это верно?
   — Достаточно верно. Они должны быть на пути к границе.
   — Где это было?
   Десятник подошел к большой географической карте, которая висела на стене. Он показал пальцем точку.
   — Это должно быть примерно здесь. Южнее Бэтвинга, этого запущенного гнезда, в которое не решается сунуться ни один честный человек, потому что там полно мошенников и головорезов.
   — Кто принес сообщение?
   — Фил Лонгджон. Один из наших лазутчиков, а он, в свою очередь, узнал от надежного друга.
   Кинсберг подошел тяжелыми шагами и уставился на географическую карту.
   — Дальше к югу находится Моралес. А здесь Сан-Мигель. И где-то в этой области должна находиться штаб-квартира Манаски. Они скачут туда. Лэсситер ведет мою дочь к моему смертельному врагу. Это был бы величайший триумф в его жизни! О боже, как я его ненавижу!
   Он снова разбушевался, но поразительно быстро взял себя в руки.
   — Когда мы можем выехать, Ле Борг? Ах, что это, почему я вообще спрашиваю? Седлать коней, мой друг! Мне нужно самое меньшее тридцать человек. Ты можешь сделать это?
   — Я могу собрать не больше двадцати всадников.
   — Хорошо. Вели седлать! Через полчаса мы выезжаем.
   Гус Ле Борг был человеком, который никогда не задавал много вопросов. Получать и выполнять приказы — таков его девиз.
   Он бросился наружу. Отрывистые команды разнеслись далеко за пределы двора. Тотчас началась кутерьма.
   — Что ты задумал, Патрик? — спросила Мануэла. — На что рассчитываешь? Разве не ясно, что это ловушка? Яго Манаска только и ждет этого. Он наконец-то уничтожит тебя.
   — Мне наплевать на это! — фыркнул Кинсберг. — Я хочу добиться лишь одного! Я хочу увидеть дьявола лежащим передо мной в пыли, даже если сам при этом погибну! Тогда смерть доставит мне даже удовлетворение.
   Он засмеялся громко и раскатисто. Теперь он по-настоящему вошел в раж, как бык, который чрезвычайно раздражен.
   — Я должна тебе сказать еще одну вещь, Патрик, — промолвила Мануэла робко.
   — Ну давай же выкладывай!
   — Я… у меня будет ребенок!
   — Ну и что? — развеселился он шумно. — Тогда я, таким образом, вновь стану отцом! Эй, это же хорошая новость, она мне нравится.
   — Да, ты станешь отцом, — настойчиво повторила Мануэла.
   — Ах, так вот оно что! — рассмеялся он, но затем сразу снова стал серьезным. — Конечно, ты права. Со мной действительно может что-либо случиться. На этот случай нужно распорядиться. Идем со мной в кабинет! Я быстро напишу завещание. Тебе и нашему ребенку должна достаться половина моего состояния. Вторую половину я уже завещал Марии.
   — Я знаю.
   За письменным столом он быстро изложил на бумаге свою последнюю волю, отдал ей завещание и сказал уверенно:
   — Но до такого плохого конца дело не дойдет. По дороге я соберу еще подкрепление. В пограничном районе есть сколько угодно парней, которые не откажутся от несколько быстро заработанных долларов. Я скоро сформирую маленькое войско, беби. И затем я втопчу Манаску копытами в землю… Так, а теперь помоги мне упаковать необходимые вещи. Поездка может быть длительной.
   Через полчаса он скакал во главе двадцати всадников на юг. Мануэла со смешанными чувствами провожала взглядом кавалькаду.
   Вероятно, будет лучше, если он не вернется. Тогда она наконец получит покой и свободу.
   Кинсберг никогда больше не изменится. На это он, очевидно, вообще уже не способен.
   Но что случилось с Марией?
   Этот Лэсситер, казалось, был совершенно прожженным и бессовестным сукиным сыном.
   Мануэла выросла в набожной мексиканской семье. Поэтому она сделала то, что предпринял бы в ее положении любой верующий мексиканец: она перекрестилась и начала молиться.

13

   Лэсситер и Мария двигались по следу. Уже более часа они были в пути, и лишь теперь забрезжил рассвет.
   Они увидели всадника на пегом мустанге. Он двигался им навстречу.
   — Карло! — обрадованно воскликнула Мария. — Что нового?
   — Они двигаются в направлении Сьерра-Соноры, — сообщил Карло, старый, опытный воин. — Джерали и Поль продолжают наблюдать за ними. Мы, конечно, все время держались на почтительном расстоянии.
   — Ты останешься с нами, Карло? — спросила Мария.
   Она вопросительно взглянула на Лэсситера.
   — Тебя это устраивает, Лэсситер?
   — А почему я должен быть против?
   — Потому что ты настоял на том, чтобы мы поехали одни.
   — Это для меня и сейчас было бы лучше, — он подмигнул ей.
   — Насколько они опережают нас, Карло?
   — Сегодня мы их уже не догоним, — сказал Карло. — Но они наверняка снова сделают привал на ночь. Только что с того, даже если мы их догоним? У нас нет никаких шансов.
   В этом он был прав.
   Лэсситер также пока не имел представления о том, как можно разгромить банду.
   — Все же хорошо бы оценить ситуацию собственными глазами, — промолвил он. — Это наверняка пригодится хотя бы на случай, если я когда-нибудь подкрадусь к банде.
   — Но я также хочу участвовать в вылазке, — энергично сказала Мария.
   Они поскакали дальше. Около полудня увидели поселок в полдюжины домов и сараев.
   — Это торговый поселок. Мы объехали его стороной и наблюдали за ними в бинокль, — произнес Карло. — Тут болтается всякое отродье, бродяги с револьверами. Мы сочли, что для нас будет лучше там не показываться.
   — Это было правильно, — сказал Лэсситер. — Но я думаю, мы вдвоем должны поехать туда. на разведку. Как ты считаешь, Мария?
   — Там были также и бандиты, — сказал Карло.
   — Вы видели их? — спросил Лэсситер.
   — Нет, тогда мы были еще слишком далеко. Мы узнали это по следам несколькими часами позднее.
   Лэсситер вновь посмотрел на Марию. Она еще не ответила, хочет ли поехать вместе с ним.
   — Конечно, мы поедем туда, — сказала она. — В таких местах всегда можно что-то разузнать.
   — Это опасно, — недовольно заметил Карло. — Здесь болтаются действительно только темные людишки.
   — Оставайся на этой позиции, Карло.
   — Хорошо. Но я не могу обещать, что буду в состоянии помочь вам, если дело примет серьезный оборот.
   — Пока, Карло, — сказала Мария и дернула своего мустанга за уздцы. Лэсситер еще раз ободряюще кивнул Карло и также поскакал.
   — При случае мы должны добыть лошадей другой масти, — сказала Мария. — Жители поселка могут что-либо заподозрить. Может быть, пройдем остаток пути пешком?
   — Я хочу сейчас все выяснить, — сказал Лэсситер. — Если они сочтут нас за сообщников пленных всадников на пегих лошадях, то, возможно, у них скорее развяжется язык.
   Чем ближе подъезжали они к маленькому поселку, тем больший шум раздавался им навстречу. Там имелся салун, который был центральным пунктом поселка.
   Это было одно из торговых селений, которых достаточно повидал Лэсситер. В большинстве случаев всякие проходимцы проворачивали здесь свои дела.
   Салун принадлежал Амосу Старински, настоящему буйволу, который весил самое меньшее два с половиной центнера. Он казался жирным, но это было обманчивое впечатление: стальные мускулы скрывались в его массивном теле.
   Он продолжал тренироваться, хотя три года назад оставил занятие боксера-профессионала. Ему удалось уйти в подходящий момент. Он к этому времени очень прилично заработал. Не только благодаря честно завоеванным призам, но и путем всевозможных манипуляций, какие являлись обычным делом в мире бокса.
   Три года назад он купил эту торговую точку, в которой предыдущий владелец уже не был заинтересован. По его мнению, дело больше не оправдывало себя.
   Но Амос Старински считал иначе и оказался прав: здесь можно действительно загребать деньги лопатой. Нужно лишь правильно поставить дело и иметь верный нюх.
   Тут, вблизи границы, околачивались всевозможные кандидаты на виселицу. В большинстве случаев они от своих набегов имели в карманах кое-какие деньги, от которых им хотелось избавиться как можно скорее.
   Это — древняя мудрость. Кто легко зарабатывал деньги, не особенно дорожил ими. Здесь устраивались оргии до тех пор, пока карманы снова не становились пустыми.
   Поэтому Амос Старински обзавелся также девочками. Он, конечно, пригласил не первых красавиц, но некоторые были вполне привлекательные, если не слишком присматриваться. А бандиты, которые здесь крутились, не столь прихотливы. Дела шли хорошо.
   Но только не сегодня. Сегодня был неординарный день для Амоса Старински, который с грустью ожидал ближайшего будущего.
   То, что происходило в его салуне, абсолютно не нравилось ему. Здесь развлекались четыре аса с револьверами, как будто они были владельцами салуна и всего поселка.
   Они прибыли около четырех часов назад. К тому времени снаружи, на заднем дворе главного магазина, который примыкал к салуну, сидели на корточках три юные мексиканские пары.
   У них был жалкий вид. Одежда клочьями свисала с их истощенных фигур. В глазах затаился страх.
   Они попросили, как нищие, кусок хлеба, и Амос Старински проявил сострадание.
   Он велел отдать им пищу, оставшуюся со вчерашнего дня. Им разрешили подогреть ее, и в их больших глазах светилась глубокая благодарность.
   Девушки, которые здесь работали, также заботились об этих достойных сочувствия людях и угощали их горячительными напитками.
   Амос Старински наблюдал за развитием событий с удовлетворением. Он определил взглядом знатока, что юные мексиканки станут украшением его борделя в прерии, и уже подсчитывал барыши.
   Трое молодых мужчин будут наверняка услужливой рабочей силой. Он даже стал бы платить им жалованье, хотя, собственно, мог и так рассчитывать на их благодарность.
   Во всяком случае, он спас их от голодной смерти, что абсолютно никем не предписывалось.
   Но эта идиллия была внезапно разрушена.
   Появились эти четыре тигра с револьверами. Да, это настоящие профессионалы. Тут ничем нельзя было помочь, даже Амос со своими мощными мускулами ничего не мог поделать с ними.
   Теперь он беспомощно стоит за своим длинным прилавком и должен смотреть на то, какое свинство устроили здесь четыре мерзавца. Они наломали дров за тридцать человек.
   Один добрался до гитары, на которой иногда играл Амос, ублажая своих гостей. А другой так сильно стучал по клавишам старинного пианино, что оно гремело.
   Третий парень молча стоял у стойки и следил за тем, чтобы Амосу Старински не взбрела в голову мысль наделать каких-либо глупостей. Наконец, четвертый негодяй уже некоторое время занимался пленными мексиканками.
   Они стояли у стены и вынуждены были позволять делать с собой что угодно. Пока дело еще не зашло слишком далеко. Парень очень медленно освобождал тела своих жертв от грязных и рваных платьев.
   Это он делал с большим наслаждением при помощи ножа, а девушки должны были стоять совершенно неподвижно. Если бы они каким-то образом сопротивлялись или выражали свое раздражение, то за это должны были бы расплачиваться их спутники.
   Трое бедняг-мужчин были привязаны к трем опорным столбам. Четверо мучителей уже несколько раз стреляли в них, так. для развлечения, как они утверждали.
   Между тем у каждого мексиканца уже отсутствовало по одной мочке уха. Какой ужас должны были переживать бедные парни!
   Даже очерствевшему Амосу стало жаль их. Но он не должен был двигаться с места. Тип около стойки пригрозил сделать ему пару таких инъекций из свинцового шприца, что в ближайшее полугодие он будет негоден для работы.
   Амос мог двигаться лишь тогда, когда поступал заказ. И он должен был сделать одолжение и поживее поворачиваться. Все следовало исполнять молниеносно, иначе Амос получал пинок в зад. Он уже вынужден был стерпеть полдюжины пинков и, соответственно, кипел от ярости.
   Три девушки стояли уже голые и беззащитные.
   Парень за пианино стучал по клавишам и к тому же горланил так, что у остальных звенело в ушах.
   Поэтому никто не услышал топота копыт.
   Но Амос Старински увидел двух всадников, потому что он вынужденно должен был смотреть именно в этом направлении. -.
   Парень у стойки сделал выстрел в пианино, и его сообщник тотчас же убрал лапы с клавиш. ]
   Снаружи оба всадника спешились.
   Негодяи их не заметили.
   — Три порции водки, — приказал человек с револьвером у стоики. — Три полных стакана! Живо, толстопузый!
   Амос Старински заторопился и наполнил большие стаканы. Он уже почти достиг пределов нервного напряжения.
   Черт возьми, почему он не сражается? Почему без сопротивления позволяет проделывать все это?!
   Что нужно здесь обоим всадникам на пегих лошадях?
   Пегие лошади!
   Проклятье, а не были ли эти пегие лошади той же породы, что и у пленных индейцев?
   Наконец, один из двух всадников вошел в зал. Он вызывающе распахнул качающуюся дверь.
   А как он вошел внутрь! Как будто ему принадлежит весь мир. Как будто у него были шоры на глазах.
   О дьявольщина! Разве он не замечал, что здесь происходило?
   Он остановился посреди помещения. Свой винчестер он небрежно держал в левом кулаке. Это выглядело вполне безобидно.
   Между тем четверо бандитов его также заметили.
   — Приятное общество собралось здесь, — сказал вошедший невозмутимо. — Вам нравится эта игра?