Слэйт Валери. Цветочные часы

   Он радушно расцеловался с тремя прибывшими, решив как бы игнорировать присутствие Мари-Кристин. Даже успел начать разговор с Эдди, спросив, как он перенес первый в жизни полет на самолете и каковы его успехи в освоении горных лыж. Но Мари была не такой женщиной, которую можно было не замечать. Она умела появляться так, чтобы привлечь к себе максимум внимания. Сейчас она походила на черную пантеру с огненными глазами и выпущенными когтями, готовую к прыжку. И этот прыжок незамедлительно последовал.
   – Надеюсь, мне не придется представляться, Поль? Ты еще помнишь, как меня зовут? – Она подошла к нему вплотную, почти коснувшись упругой, сильно декольтированной, едва прикрытой плотным черным шелком грудью под распахнутым светлым пальто. Затем, обдавая его пряно-эротичным запахом великолепно ухоженного тела и тонким ароматом французских духов, подставила щеку. Даже слегка притянула его к себе, чтобы не дать выскользнуть и уклониться от поцелуя.
   От неожиданности Поль даже не смог сразу сообразить, как выбраться из этого неловкого положения, и ему ничего другого не оставалось, как принять навязанные правила игры. Ткнувшись заледеневшими губами в ее щеку, он как-то сразу с тоской осознал, что все будет не так просто, как рисовалось минуту назад. Эта женщина по-прежнему сохраняет свои колдовские чары, и путы, связывающие его с ней, ему не удалось окончательно разорвать. Предстоит настоящая и трудная битва.
   А Мари-Кристин тем временем своим уверенным и непререкаемым тоном продолжала:
   – Извини за сюрприз, Поль, но я полагала, что ты любишь неожиданности и не склонен к мелодрамам. И не кори за это Мориса. Он узнал об этом в последнюю очередь. Моя поездка сюда – это чистый экспромт. Небольшая женская прихоть. Захотелось побывать в Европе. Небольшой круиз по Франции и Италии. А потом заглянула в карту и решила по старой памяти заглянуть к тебе, в Женеву. По карте это же совсем рядом. Узнала, что Морис сам собирается к тебе в гости, и попросила его оказать страдающей от тоски даме маленькую любезность, помочь встретиться с тобой. Ты разве не рад нашей встрече? Ну полно дуться и строить из себя обиженного. Это ты от меня сбежал, а не я от тебя.
   – Все было совсем не так, – зло выдавил Поль. – И, насколько я знаю, ты замужем.
   – Ну не будем же мы обсуждать это здесь и сейчас, – как ни в чем не бывало улыбнулась Мари. – Надеюсь, у нас будет для этого достаточно времени. Ты же воспитанный человек и не бросишь даму одну в аэропорту. Тем более, у меня так много вещей.
   Не дожидаясь ответа, она махнула рукой носильщику, катившему ее неподъемный багаж:
   – Следуйте вот за этим господином. – И, повернувшись к Полю, добавила: – Я заказала по электронной почте номер в отеле «Дрейк». Нашла сайт этой гостиницы в Интернете. Насколько помню, это где-то в центре города и недалеко от той гостиницы, которую ты заказал для Мориса. Ты, я полагаю, на своей машине и сможешь подбросить меня вместе с семьей Мориса? У тебя достаточно большая машина, чтобы поместиться всем вместе? Или мне заказать такси?
   Поль повернулся к Морису, вопросительно подняв брови. Но тот только развел руками и изобразил гримасу, которую можно было трактовать любым образом. Ничего не оставалось, как еще раз демонстративно окинуть взором привезенный багаж, как будто что-то подсчитывая, затем отреагировать на вопросы Мари-Кристин.
   – Думаю, что обойдемся без такси. Но учти, что у меня обязательства только перед Морисом. Отвезу вначале его, потом тебя. Ваши гостиницы действительно недалеко друг от друга. Но на этом все. Дальше все свои проблемы будешь решать самостоятельно.
   – Как скажешь, дорогой, – нахально улыбнулась Мари, самоуверенно поблескивая глазами. – Как скажешь. Мы это обсудим немного позже. – И, игнорируя его настрой, как ни в чем не бывало продолжила: – Кстати, Морис рассказал по дороге, что вы собираетесь в Вербье, покататься на лыжах. Я вспомнила, как была вместе с тобой в Уистлере. Я еще не забыла полученные там уроки. Думаю, что буду смотреться весьма импозантно на лыжне. Я ничего не взяла с собой, но слышала, что в Швейцарии буквально все, что нужно для горнолыжника, можно купить на месте, в магазинах на горных курортах. Или арендовать. Грейс мне сказала, что ты об этом сообщал им и просил не беспокоиться, не тащить с собой лишние вещи.
   – Да, это так, – скупо выдавил из себя Поль, невольно втягиваясь в разговор.
   – Вот и прекрасно. – Мари продолжала удерживать за собой инициативу разговора. – Тогда не будем терять времени. Поехали. Показывай, где ты оставил машину. Я уже представляю себя на лыжах в Вербье. Наверное, выберу себе голубой или темно-зеленый лыжный костюм и такого же цвета шапочку и лыжи. Вылет в Париж можно будет отложить. Сегодня же перезакажу билет. Интересно будет сравнить Уистлер и Вербье. Кстати, а где лучше разменять деньги? Я думаю, что было бы неплохо уже сегодня пройтись по магазинам. Они здесь допоздна работают? А по выходным?
   Поскольку этим вопросом тут же заинтересовались и Грейс с мужем, Поль коротко ответил.
   – В основном, магазины здесь закрываются рано, в семь вечера. В воскресенье, как правило, не работают. Есть пара выгодных обменных пунктов недалеко от гостиницы. Мы туда заскочим по дороге. А обсуждение канадских и швейцарских курортов отложим на потом.
   Он вспомнил про те «уроки», которые она получила в Уистлере, и скрипнул от злости зубами. Лучше бы она не трогала эти тягостные для него воспоминания. Он стремился избежать открытого скандала в публичном месте и решил, что, пожалуй, в этой ситуации лучше всего будет как можно быстрее убраться из аэропорта. Да и выяснять отношения с Мари рядом с Эдди и его матерью совсем не хотелось. Во всяком случае, парень этого не заслужил.
   В данный момент Мари права. Надо отправить ее в гостиницу, и там можно будет спокойно все обсудить и поставить все точки над «i». Во всяком случае, ни на какие швейцарские курорты вместе с ней он не поедет. И лучше будет, если уже завтра или послезавтра, или, по крайней мере, до возвращения Натали, сумасбродная, экзальтированная, чрезмерно сексуальная и предприимчивая дама из Канады уберется восвояси. Отправится куда-нибудь подальше от Женевы, покорять Рим, Париж и другие столицы мира. А лучше бы ее вообще обратно вернуть, за Атлантический океан. Пусть увиваются за ней итальянские, французские, канадские и прочие самцы, утратившие инстинкт самосохранения. Ему не жалко. Пусть об этом болит голова у ее мужа-рогоносца. А он, Поль, готов ей все простить и навсегда забыть, только бы оставила его окончательно в покое.
   Они быстро добрались до отеля «Страсбург», расположенного на маленькой улочке Прадье, недалеко от площади Корнавэн. В этом не слишком шикарном, но достаточно комфортном отеле Поль заказал номер для Мориса. Мари осталась в машине, а Поль прошел вместе с семьей Дюрансуа в отель. Помог с регистрацией и переноской багажа. Он не стал ничего говорить Морису по поводу его поступка, не подобающего для старого друга. У Мориса и без того был самый несчастный вид. Парень сам осознал всю тяжесть своего проступка, заметно терзался и, надо полагать, был готов к покаянию и искуплению. Да и какой смысл было упрекать его в содеянном. Как говорится, поезд уже ушел, и надо было думать о том, как выбраться из всего этого с наименьшими потерями.
   Они договорились с Морисом встретиться позже вечером для того чтобы проехаться по городу, осмотреть наскоро достопримечательности Женевы и посетить некоторые магазины. На следующий день Морис должен был посетить представительство, чтобы, пользуясь случаем, обсудить с руководством миссии некоторые служебные вопросы. А уж потом решать проблемы с собственным отдыхом на горном курорте.
   Поль пригласил семейство Дюрансуа на ужин в ресторан в этот же вечер, после посещения магазинов. В принципе, можно было пойти в ресторан, расположенный прямо напротив самой гостиницы, на этой же улочке Прадье. Он славился своей собственной мини-пивоварней, варившей отличное пиво «бланш» – светлое, неочищенное, так называемое «живое» пиво. Его можно было заказать в весьма вместительной емкости в виде высокой стеклянной трубы с краником внизу, которая, поставленная на стол, доходила почти до потолка. Труба была рассчитана при полной заливке на пять литров. В ресторане была и весьма неплохая кухня. Или направиться в более шикарный ресторан «Дары моря», где на стол подавались огромные подносы со льдом, усыпанные ассорти из креветок, ракушек и прочих обитателей водных стихий. Окончательное решение они с Морисом наметили принять позже, по ходу дела, в зависимости от настроения.
 
   Чернокожий портье занес последний чемодан в отведенный Мари номер гостиницы, ловко принял протянутую ему кредитку и мгновенно удалился. Дама небрежно сбросила пальто на кресло, прошлась по номеру и мельком бросила взгляд в окно, из которого открывался вид на узкую и тихую улочку внизу, с близко расположенными домами напротив. Затем развернулась и посмотрела Полю прямо в глаза.
   – Да, ты совсем не изменился. Все такой же неотразимый. Правда, вид немного усталый. А я скучала без тебя. Переживала из-за того, что ты ушел, так и не объяснившись.
   – Ты же прекрасно знаешь, Мари, в чем причина моего ухода. Странно, что ты осмеливаешься обсуждать эту тему. Какой смысл говорить о том, что совершенно ясно обоим. Это ты должна была проинформировать меня сразу же о том, что завела себе другого мужчину. И уж тем более о том, что решила выйти за него замуж.
   – Ты не прав, дорогой. У тебя логика мужчины. Я любила тебя. И сейчас люблю. Может быть, несколько по-своему, не так, как ты это понимаешь. Но люблю. Ты меня волнуешь. Я тебя чувствовала даже на расстоянии, когда мы были на разных континентах. Ты снишься мне по ночам. Сейчас, когда ты рядом, мне даже трудно говорить. Я мучалась. После твоего ухода я сильно переживала. Я разрывалась на части. У меня было раздвоение между любовью к тебе и необходимостью как-то устроить свою жизнь. Я привыкла к такому образу жизни, который ты мне не смог бы обеспечить. Скорее всего, из нашего брака ничего бы не получилось. Мы бы страдали вместе. Просто я это поняла раньше тебя, но не решилась сказать тебе об этом. Оттягивала до последнего, потому что не хотела тебя терять. Для меня это было слишком больно. А ты просто взял и ушел, даже не спросив ни о чем. Как ты мог так поступить со мной? Ты даже не пытался за меня бороться.
   У нее выкатилось несколько капелек из глаз, невольно вызывая мысль о крокодильих слезах. Мари изящно смахнула их, затем шагнула к нему и положила руки на его плечи, все так же неотрывно глядя в его глаза, как будто пытаясь загипнотизировать и притянуть к себе его взгляд. Она покачала головой, как будто стряхивая с себя наваждение и тяжкий груз прошлого, и трагическим шепотом, как бы задыхаясь, повторила:
   – Как ты мог сделать такое, да еще обвинить в этом меня? Ты, сильный мужчина? Почему беззащитная в этом жестоком мире женщина должна отвечать за все, что происходит в отношениях с любимым человеком?
   Она продолжала говорить чарующим, эротическим голосом о своих чувствах и страданиях, внушая ощущение вины и осознание причиненной ей боли стоящему рядом мужчине. Одновременно все плотнее прижималась к нему, окутывая сексуальным ароматом вечерних духов и своего эротического тела, интенсивно излучавшего целый поток столь притягательных для него в прошлом, дурманящих сознание ферромонов.
   Короткое черное платье из шелка с боковым разрезом как-то незаметно поднималось все выше и выше, призывно обнажая ее прекрасные ноги, туго обтянутые черными колготками. Пышная грудь в вырезе платья бурно вздымалась, и Поль почувствовал ее возбудившиеся соски, прижатые к своей груди, под уже расстегнутой курткой. Он даже не заметил, как эта куртка сползла с его плеч и упала на пол. Ее губы оказались возле мочки его уха, которую она любила прикусывать в порыве страсти.
   Поль чувствовал, как постепенно тонет в потоке ее слов и сексуальных ароматах ее тела. Как они обволакивают его сознание, как гаснет желание понимать происходящее, попытаться остановить этот процесс, проявить волю к сопротивлению. Как всплывают воспоминания прошлого, воспоминания об этом прекрасном теле, которое столько раз возбуждало в нем опьянение страсти и дарило сказочное наслаждение. Магическое тело женщины, которую он когда-то считал своей любимой и которой всегда охотно подчинялся, утопив в ней собственное «я». Это походило на колдовство, на черную магию, которой он был бессилен противостоять, в которой сказочная, неизмеримая мощь великого волшебника парализует, сминает и поглощает простого и слабого смертного...
 
   – Спасибо за приглашение, Хальвард. Так и быть, я им воспользуюсь. Времени маловато, но думаю, что успею заглянуть ненадолго к тебе домой, посмотреть, как ты устроился.
   Натали зябко поежилась, приподняла повыше воротник плаща и поправила сумочку на длинном ремешке, свисающую с плеча. Рядом с ней стоял небольшой чемодан на колесиках, с выдвинутой ручкой. Она не любила брать с собой в дорогу много вещей. Не изменила своей привычке и в этот раз. Выписалась из гостиницы еще с утра, так что в настоящий момент была ничем не связана в своих передвижениях, за исключением расписания полетов.
   Осенняя погода в Брюсселе, как и в Женеве, была отвратительной. Вот уже третий день лил дождь. Заседания закончились досрочно, еще в первой половине дня, и до отлета самолета оставалась масса времени. Натали решила, что вполне сможет выкроить часа три-четыре для общения с городом и его населением. В том числе с новым жителем Брюсселя и старым знакомым по Бухаресту по имени Хальвард, с которым она не виделась почти два года.
   Вот уж кого Натали не ожидала здесь увидеть. Они столкнулись уже в первый день работы, перед самым началом заседаний. Натали вначале обомлела, не поверив своим глазам. В первую минуту даже не знала, как реагировать. То ли продемонстрировать полную холодность и светскую учтивость, сразу же показав, что повторения прошлого не будет... Одновременно дав понять, что, как интеллигентные люди и опытные международники, они вполне могут продолжать общаться на деловом уровне. Или же просто объясниться по-человечески. Когда-то им было хорошо вместе, хотя, к сожалению, и недолго. Но жизнь меняется, и сейчас ей гораздо лучше с другим человеком. Это намного серьезнее, чем одна ночь на постели в фешенебельном номере румынского отеля. Во всяком случае, они вполне могут остаться друзьями. Натали еще раз все взвесила и решила, что ничем не рискует, согласившись посетить мужскую холостяцкую обитель.
   – Молодец, Натали, – одобрил ее решение Хальвард. – Я очень рад. Ты на правильном пути. Не пожалеешь. В холодильнике найдется, чем перекусить, а вино возьмем по дороге. Я тебя потом прямо в аэропорт отвезу, так что не беспокойся. Подожди здесь. Я сейчас быстро подгоню машину.
   – А я и не беспокоюсь. Это ты хозяин дома, тебе и переживать. Я только гостья. – Натали с интересом наблюдала за уходящим Хальвардом.
   Парень совершенно не изменился. Такой же обаятельный, элегантный и самоуверенный любитель и любимец женщин. Одновременно, как бы со стороны, она вглядывалась в себя, хладнокровно фиксируя и анализируя собственные эмоции. Вначале, в первый день новой встречи, она боялась общения с ним. Боялась былого возрождения чувств. Все-таки в ее прошлой жизни это было одно из самых ярких воспоминаний, хотя и недолгое. Как вспышка новой звезды. Но потом быстро успокоилась. Ничего страшного не происходило. Ни смятения в душе, ни гулкого биения сердца, ни электрических разрядов при соприкосновении. Такое впечатление, как будто смотришь на угли сгоревшего костра.
   Хотя, честно говоря, что-то еще тлело в душе, и если бы не ее нынешние отношения с Полем, неизвестно, чем бы все это закончилось. Тлеющие угли ведь тоже можно быстро разжечь, если добавить хотя бы немного нового горючего материала. Скорее всего, Хальвард именно на это и рассчитывал. Она хотела вначале отказаться, но потом решила, что так даже лучше. Прекрасная возможность еще раз проверить себя, чтобы окончательно, как на врачебном консилиуме, установить диагноз. Действительно ли все между ними осталось в прошлом и для нее стало простой картинкой из былой жизни, слабым воспоминанием и отголоском где-то в клеточках тела? Может ли она полностью контролировать себя? Или же все не так просто, и ей грозит опасности при встрече с прошлым? Что, если оно окажется сильнее ее настоящего? Может быть, лучше избегать вообще таких встреч?
   Хальвард снял неплохую квартиру, соответствующую его рангу ответственного сотрудника одного из учреждений Европейской комиссии. Довольно просторная, декорированная стильной мебелью. На ее вкус, излишне модернистского дизайна, придающего комнатам немного офисный, нежилой вид. Слишком много стекла, пластика и металла. Слишком доминируют серо-стальные, тускловатые цвета. Видимо, сказывалось норвежское происхождение Хальварда, привычка к традиционному холодно-лаконичному скандинавскому стилю в интерьере.
   Они устроились в просторной гостиной, покрытой ворсистым белым ковром, за журнальным столиком с тонированной стеклянной столешницей на гнутых серебристых ножках из стали. Присели рядом на мягком двухместном диване-хамелеоне, с серебристо-серой отделкой и съемными чехлами. Сейчас покрытие на диване было бледно-розового цвета. Интерьер дополнял высокий черный торшер с одной стороны дивана и какое-то высокое, темно-зеленое тропическое растение в черном керамическом горшке с другой стороны. Хальвард, видимо специально, не стал подвигать к столу кресло, чтобы иметь законную возможность пристроиться рядом с гостьей. Однако до сих пор он вел себя вполне корректно, как бы принимая негласно установленные ею правила игры.
   Хозяин довольно сноровисто накрыл стол. Чтобы не тратить много времени на приготовления, ограничился нарезкой из лосося и семги с дольками лимона, двумя большими тарелками с толстыми ломтями запеченного мяса лося, а также вазой с фруктами и тарелочкой с пирожными. Он разлил по бокалам белое сухое вино, едва заметно переместился поближе к даме, и, доверительно положив руку на ее колено, предложил тост:
   – За тебя. За нашу встречу, о которой я столько мечтал. Я бы связался с тобой раньше, но ты сама видишь, сколько изменений произошло в моей жизни после нашей предыдущей встречи. Это поглощало все мое время. Но я всегда помнил о тебе и о той сказочной ночи в Бухаресте. Я был бы счастлив, если бы удалось опять это пережить. Конечно, у нас не так много времени...
   – Именно поэтому ты так торопишься? – слегка насмешливо перебила его Натали, снимая его руку с колена. – У нас не было возможности серьезно поговорить до этого. Но в моей жизни произошли кое-какие изменения. Я не сомневаюсь, что ты был слишком занят. Если бы ты после Бухареста хотя бы изредка звонил мне, то был бы в курсе.
   – Ты хочешь сказать, что вышла замуж? – недоверчиво спросил Хальвард, забыв даже отпить из бокала и ставя его обратно на стол.
   – Еще нет, но близка к этому. Так что давай лучше выпьем за то, чтобы остаться хорошими друзьями. Хотя бы в память о той сказочной ночи... – И, не дожидаясь ответа, она отпила немного из бокала и поставила его на стол рядом с бокалом соседа по дивану.
   Несколько обескураженный Хальвард вновь взялся за изящный стеклянный сосуд на длинной ножке, осушил его в два торопливых и глубоких глотка, выдохнул и заговорил на отвлеченную тему. Решил немного выждать. Мол, дама просто играет в свои женские игры, чтобы возбудить сексуальный аппетит и соблюсти приличия. Обычное женское кокетство. Раз уж согласилась прийти к нему домой, то проблем не должно возникнуть. Слегка поломается, а потом все пойдет так, как и должно. Они уже были близки, так что это просто повторение пройденного. Как любовник, он себя тогда неплохо показал. Вряд ли она об этом забыла...
   Поэтому, после недолгих воспоминаний о прошлом и нейтральной беседы о новой квартире и впечатлениях от жизни в Брюсселе, Хальвард решил вновь повторить попытку.
   На этот раз он оказался настойчивее и бесцеремонней. Успел даже обхватить ее за плечи и притянуть к себе, опрокидываясь на спину и увлекая ее за собой. Его дыхание участилось и стало прерывистым. В глазах загорелись желтые огоньки потенциального насильника. Его рука спустилась по спине Натали и резким рывком потянула за молнию на платье. До нее донесся хриплый, задыхающийся от страсти голос.
   – Я хочу тебя, Натали. Как тогда, в Бухаресте. Разденься. Не тяни. Плевать на твоего жениха. Я безумно хочу тебя. Сейчас хочу. – Он бросил бороться с заевшей застежкой на платье, и потянул за подол, задирая его кверху.
   На какое-то время Натали стало страшно. Похоже, она допустила страшную глупость. Неправильно оценила возможность контроля над ситуацией. Ведь они вдвоем, без свидетелей, а сексуально возбужденный мужчина далеко не всегда понимает, что творит. В таком состоянии Хальвард может легко перешагнуть черту допустимого...
   Собрав все силы, Натали уперлась руками ему в грудь и решительно оттолкнула от себя. Затем встала с дивана, отошла на несколько шагов в сторону и, отвернувшись от Хальварда, поправила платье. Ее лицо горело, руки тряслись, во рту пересохло. Она сделала несколько сильных, глубоких вдохов и выдохов, пытаясь хоть немного успокоиться. Затем, по-прежнему не поворачиваясь, размеренно отчеканила:
   – Я же ясно сказала, Хальвард, что повторения прошлого не будет. Веди себя, пожалуйста, как цивилизованный человек. Думаю, что у тебя достаточно знакомых женщин, чтобы не прибегать к насилию. Я пойду в ванную, чтобы привести себя в порядок. Потом отправлюсь в аэропорт. Сама. Возьму такси. А ты пока охладись. Боюсь, что мы не станем друзьями.
   Она шагнула к двери, потом все же обернулась. В эту минуту у него был совсем не романтический вид. Странно, почему он произвел на нее тогда, в Бухаресте, столь сильное впечатление... Может быть, потому, что она не была тогда еще знакома с Полем? Она представила себе улыбающееся лицо любимого и его пытливые, вопрошающие глаза, в которые придется заглянуть сразу же после прилета. Он будет встречать ее в аэропорту. Перед отлетом была небольшая размолвка, но это не существенно. Конечно, она подняла серьезный вопрос, и Полю просто надо дать время, чтобы над всем как следует подумать. Хальварду она заявила, что уже «почти жена». Поторопилась, конечно. Но, судя по всему, отношения движутся в эту сторону. Без спешки, но неуклонно.
   И еще самое важное сейчас. Надо ли сообщать Полю об этом инциденте? Ведь у них не должно быть тайн друг от друга. Или не стоит? Зачем без нужды подвергать испытаниям и травмировать мужскую психику? Важно то, что она сумела выйти достойно из этой ситуации и исправить своими силами допущенную ошибку. Выдержала испытание на прочность и сумела расстаться со своим прошлым. С минимальными потерями. Просто одним другом-мужчиной будет меньше...

9

   Поль стоял в переполненной гондоле подъемника с лыжами в руках, вместе с Морисом и его домочадцами. По счастью, без Мари-Кристин. Совершив свое черное дело, дама удалилась во Францию продолжать вояж на арендованной машине. Видимо, сочла свою миссию в Женеве законченной. В принципе, так оно и было...
   Настроение было ужасным. Все тело зудело и горело, видимо, на нервной почве. От тяжелых мыслей он почти не спал вот уже вторые сутки. Иногда лишь утомленные веки смыкались сами по себе, принося хотя бы некоторое расслабление измученному телу. Но не душе. Он понимал сейчас ощущения каявшегося грешника. С той лишь разницей, что ему еще предстояло исповедаться. Он должен был встретить Натали в аэропорту. Но потом понял, что не сможет сделать этого. Не сможет ее обнять и поцеловать. Не сможет посмотреть ей прямо в глаза и рассказать о том, что с ним произошло за время ее недолгого отсутствия.
   Тогда он просто уехал вместе с Морисом в Вербье. Вполне удобный повод для того, чтобы скрыться хотя бы на время. И даже отключил мобильный телефон. Но долго так продолжаться не может. Вначале он решил скрыть от Натали это происшествие, эту настоящую психологическую катастрофу. Но потом сообразил, что так будет еще хуже. Он не сможет жить рядом с ней с такой тяжелой ношей. Пусть она возьмет на себя роль судьи. Он примет любое ее решение. Это будет искуплением его вины и заслуженным наказанием. Лишь бы оно не было самым страшным для него. Чтобы оно не привело к полному отторжению. К изгнанию из ее жизни.
   Он закрыл глаза, и в памяти тут же всплыли последние решающие моменты катастрофы. Тогда, на какое-то мгновение, в его затуманенном мозгу вдруг ясно всплыл ее образ. Ее осуждающие глаза. Но было уже поздно. Эти глаза не уберегли от падения. Он уже превратился в сгусток инстинктов и рефлексов, в безвольного сексуального раба, обслуживающего свою повелительницу. Он пересек черту, за которой не было возврата, когда почувствовал, как вошел в жадно всосавшее его лоно...
   Эта трагедия сказалась и на его поездке в Ферни. Полетели к черту все его горнолыжные планы. Не смог даже выйти на сложную трассу. Не решился. В таком состоянии это было бы самоубийством. В прошлый раз, в Ферни он чуть не свернул себе шею, решившись на спуск сразу после радостного телефонного сообщения от друга. Погрузился в сладкие мечты, отвлекся на секунду, и тут же последовало возмездие. По счастью, обошлось поломкой лыжи, несколькими синяками и ссадинами, а также огромной шишкой на лбу.