Просматривая почту, Мирон не обратил внимания на неравномерный гул аппарата УВЧ, который, казалось, был промодулирован странным низкочастотным сигналом. Почта почему-то начала вызывать у Мирона раздражение сначала неприятным резким шуршанием бумаги, потом совершенно бестолковым протоколом последнего заседания совета партии. А затем на глаза попал странный е-мейл, озаглавленный:
«Отчет агента влияния Фонда поддержки политических инициатив компании «Дэйву» по программе подавления движения «Украина – для украинцев»
Далее следовал список хорошо знакомых соратников Мирона по Движению. А напротив каждой фамилии – сумма в долларах. И отметка – получил.
«Ах вы, подлюки!!! Предатели! Ну, я вам покажу!» Странно было, что, участвуя всю свою сознательную жизнь именно в таких авантюрах и партийных интригах, Мирон так взбеленился. Он набрал на сотовом номер телефона секретаря:» Срочно созовите президиум! Повестка? О чистке рядов партии и активизации программы «Украина – для украинцев». «Ну, они у меня повоют», радовался Мирон.
Погоняло у Вована было – Рыло. И он его не любил. Хотя Вован жил по понятиям и как Рыло был крещен в авторитеты, все равно не любил. И другим не спускал употребление этой милой клички. Утро у Вована, как всегда, было тяжелое. Вчерашняя сауна, стрелка с подольскими, а еще перед этим, визит в Раду – это слишком для одного дня. Ещё Лёля из сауны откуда-то узнала номер его телефона и разбудила среди ночи. Телефон Вован раздолбал каблуком модного сапога, но спал уже весьма паршиво. Сначала раздался звонок человека из налоговой инспекции. Он долго и нудно мычал в трубу, но в итоге заявил напрямую – в инспекцию пришел запрос на полное досье на Вована. Почесывая паркером репу, Вован так и не смог добиться ответа, кто и зачем прислал этот запрос. Потом позвонил бухгалтер и сказал, что какой-то хрен с трехбуквенной фамилией на «Й» стал скупать акции компании «Мы откроем вам путь к процветанию» и что это совсем плохо. По пути в офис крутой джип Вована, известный каждому мусору и разгоняющий лохов на переходах, был остановлен четыре раза. Бледные мусорки, заикаясь, объясняли, что они понимают, что к чему, но вот прислан электронный запрос именно на этот джип, что, мол, его вчера купил сам Исаак Дзян Ю и требует вернуть, мол, надо бы, и дык, и мы-ш того… В общем, китайцы насрали в душу. Приехав в офис, Вован расстроился ещё больше. Пацаны, собиравшие бабки за крышевание, передали: китайцы не платят и говорят, что им, мол, всем пришли мессы на сотовые – не платить и ждать указаний. Вован приобрёл красный цвет лица, вызвал Кривого и кратенько вдолбил ему, что его не интересует, что там говорят эти с Владимирского, а порядок должен быть. Уже к вечеру Крутой принес полиэтиленовый пакет с ушами и заверения в преданности. Но еще позже, ближе к ночи, на столе Вована зазвонил красный телефон. У телефона не было диска, только трезубец жирного (У Горького в романе «Мать» было «жирное золото» как выражение отношения к существующей системе) золота на его месте. Хорошо знакомый голос, не стесняясь в выражениях, сказал все, что он думает о Воване, который башляет не только ему, но и его подчиненным, что если бы не старая дружба с авторитетами, то Рыло сегодня бы уже хлебал баланду в Лукьяновке. На слабые оправдания Вована голос ответил, что он всегда верит своим информаторам, а не козлам типа Рыла. И ещё добавил, что пострадавшие граждане нашей самой братской страны со всем бутером заложили и Кривого, и всю нитку рэкета на Владимирском рынке. И что Рыло должен землю грызть, чтобы голос его простил. И что завтра без пяти зеленых лимонов пусть не появляется. И тут Вована прорвало. Вернее не прорвало, а проломило и заколбасило. Бросив трубку красного телефона, он позвонил секретарше, как обычно красившей ногти. Срочно! Пресс-конференцию!
Через тридцать минут в уютном зале Дома актера состоялась встреча депутата Верховной Рады двух последних созывов, председателя комиссии по правовой реформе и по правам человека, представителя Украины в совете ООН по развитию крупного бизнеса Владимира Безопрыщенко с прессой. Сам Вован все время молчал, но его пресс-секретарь доходчиво объяснил присутствующим, что в последнее время начались преследования известного борца с криминальным наследием в стране. Преследования, естественно, были связаны с политическими амбициями депутата и объяснялись тем, что он положил жизнь на развитие мелкого бизнеса, теперь душимого мафиозными структурами, поддерживаемыми восточным капиталом.
Всю ночь пацаны Вована метелили желтых вокруг Владимирского рынка. Команду «не мочить» они выполняли свято, однако особенно гонялись за теми, у кого утром уже было отрезано по уху. Теперь резали языки. За болтливость.
Утро президента начиналось с йогурта. И хоть «Данон»«уже много лет как разместил свое производство на Украине, президенту подавали именно французский «Данон», с кусочками апельсина. Сегодня к столу был подан «Данон» с пророщенной соей, как было написано на упаковке – «приготовлено по заказу Великого Кормчего II». Президент Украины, Иван Петров, был человек сдержанный и терпеливый. Он терпел примерно десять секунд, после чего позвонил госсекретарю по ритуалу и после двухминутного разговора в недрах администрации президента был рожден документ, согласно которому был уволен весь обслуживающий персонал администрации без права работы на госдолжностях. Даже заверения в том, что изменение в меню было сделано в соответствии с заказом, присланным за подписью самого, не помогло. После завтрака, слегка успокоившись и поняв, что жизнь в стране все ещё под его контролем, президент попросил ответственного секретаря принести прессу. По сложившейся традиции, ничего, кроме бульварного издания «Вечерние киевские ведомости», он не читал. Сегодня между традиционных двух листов газеты присутствовал третий, скорее похожий на специальное приложение. Содержание его было простым и однозначным. Список депутатов оппозиционной фракции и верной фракции, получавших мега-взятки от компании «Дэйву», с указанием сумм, дат получения и номеров счетов в западных банках. (может, так?) Кроме того, отдельным списком – группа политиков, всем известных, как непримиримые враги президента. Эта группа получила деньги на организацию досрочных выборов президента и разделения его полномочий с консультантом и личным представителем Великого Кормчего II. Радостно потирая руки, президент принял свои обычные одиннадцатичасовые сто граммов и отправился в здание с куполом в Мариинском парке, прихватив по пути свежий отчет Ицковича.
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
«Отчет агента влияния Фонда поддержки политических инициатив компании «Дэйву» по программе подавления движения «Украина – для украинцев»
Далее следовал список хорошо знакомых соратников Мирона по Движению. А напротив каждой фамилии – сумма в долларах. И отметка – получил.
«Ах вы, подлюки!!! Предатели! Ну, я вам покажу!» Странно было, что, участвуя всю свою сознательную жизнь именно в таких авантюрах и партийных интригах, Мирон так взбеленился. Он набрал на сотовом номер телефона секретаря:» Срочно созовите президиум! Повестка? О чистке рядов партии и активизации программы «Украина – для украинцев». «Ну, они у меня повоют», радовался Мирон.
Погоняло у Вована было – Рыло. И он его не любил. Хотя Вован жил по понятиям и как Рыло был крещен в авторитеты, все равно не любил. И другим не спускал употребление этой милой клички. Утро у Вована, как всегда, было тяжелое. Вчерашняя сауна, стрелка с подольскими, а еще перед этим, визит в Раду – это слишком для одного дня. Ещё Лёля из сауны откуда-то узнала номер его телефона и разбудила среди ночи. Телефон Вован раздолбал каблуком модного сапога, но спал уже весьма паршиво. Сначала раздался звонок человека из налоговой инспекции. Он долго и нудно мычал в трубу, но в итоге заявил напрямую – в инспекцию пришел запрос на полное досье на Вована. Почесывая паркером репу, Вован так и не смог добиться ответа, кто и зачем прислал этот запрос. Потом позвонил бухгалтер и сказал, что какой-то хрен с трехбуквенной фамилией на «Й» стал скупать акции компании «Мы откроем вам путь к процветанию» и что это совсем плохо. По пути в офис крутой джип Вована, известный каждому мусору и разгоняющий лохов на переходах, был остановлен четыре раза. Бледные мусорки, заикаясь, объясняли, что они понимают, что к чему, но вот прислан электронный запрос именно на этот джип, что, мол, его вчера купил сам Исаак Дзян Ю и требует вернуть, мол, надо бы, и дык, и мы-ш того… В общем, китайцы насрали в душу. Приехав в офис, Вован расстроился ещё больше. Пацаны, собиравшие бабки за крышевание, передали: китайцы не платят и говорят, что им, мол, всем пришли мессы на сотовые – не платить и ждать указаний. Вован приобрёл красный цвет лица, вызвал Кривого и кратенько вдолбил ему, что его не интересует, что там говорят эти с Владимирского, а порядок должен быть. Уже к вечеру Крутой принес полиэтиленовый пакет с ушами и заверения в преданности. Но еще позже, ближе к ночи, на столе Вована зазвонил красный телефон. У телефона не было диска, только трезубец жирного (У Горького в романе «Мать» было «жирное золото» как выражение отношения к существующей системе) золота на его месте. Хорошо знакомый голос, не стесняясь в выражениях, сказал все, что он думает о Воване, который башляет не только ему, но и его подчиненным, что если бы не старая дружба с авторитетами, то Рыло сегодня бы уже хлебал баланду в Лукьяновке. На слабые оправдания Вована голос ответил, что он всегда верит своим информаторам, а не козлам типа Рыла. И ещё добавил, что пострадавшие граждане нашей самой братской страны со всем бутером заложили и Кривого, и всю нитку рэкета на Владимирском рынке. И что Рыло должен землю грызть, чтобы голос его простил. И что завтра без пяти зеленых лимонов пусть не появляется. И тут Вована прорвало. Вернее не прорвало, а проломило и заколбасило. Бросив трубку красного телефона, он позвонил секретарше, как обычно красившей ногти. Срочно! Пресс-конференцию!
Через тридцать минут в уютном зале Дома актера состоялась встреча депутата Верховной Рады двух последних созывов, председателя комиссии по правовой реформе и по правам человека, представителя Украины в совете ООН по развитию крупного бизнеса Владимира Безопрыщенко с прессой. Сам Вован все время молчал, но его пресс-секретарь доходчиво объяснил присутствующим, что в последнее время начались преследования известного борца с криминальным наследием в стране. Преследования, естественно, были связаны с политическими амбициями депутата и объяснялись тем, что он положил жизнь на развитие мелкого бизнеса, теперь душимого мафиозными структурами, поддерживаемыми восточным капиталом.
Всю ночь пацаны Вована метелили желтых вокруг Владимирского рынка. Команду «не мочить» они выполняли свято, однако особенно гонялись за теми, у кого утром уже было отрезано по уху. Теперь резали языки. За болтливость.
Утро президента начиналось с йогурта. И хоть «Данон»«уже много лет как разместил свое производство на Украине, президенту подавали именно французский «Данон», с кусочками апельсина. Сегодня к столу был подан «Данон» с пророщенной соей, как было написано на упаковке – «приготовлено по заказу Великого Кормчего II». Президент Украины, Иван Петров, был человек сдержанный и терпеливый. Он терпел примерно десять секунд, после чего позвонил госсекретарю по ритуалу и после двухминутного разговора в недрах администрации президента был рожден документ, согласно которому был уволен весь обслуживающий персонал администрации без права работы на госдолжностях. Даже заверения в том, что изменение в меню было сделано в соответствии с заказом, присланным за подписью самого, не помогло. После завтрака, слегка успокоившись и поняв, что жизнь в стране все ещё под его контролем, президент попросил ответственного секретаря принести прессу. По сложившейся традиции, ничего, кроме бульварного издания «Вечерние киевские ведомости», он не читал. Сегодня между традиционных двух листов газеты присутствовал третий, скорее похожий на специальное приложение. Содержание его было простым и однозначным. Список депутатов оппозиционной фракции и верной фракции, получавших мега-взятки от компании «Дэйву», с указанием сумм, дат получения и номеров счетов в западных банках. (может, так?) Кроме того, отдельным списком – группа политиков, всем известных, как непримиримые враги президента. Эта группа получила деньги на организацию досрочных выборов президента и разделения его полномочий с консультантом и личным представителем Великого Кормчего II. Радостно потирая руки, президент принял свои обычные одиннадцатичасовые сто граммов и отправился в здание с куполом в Мариинском парке, прихватив по пути свежий отчет Ицковича.
Глава девятая
На утреннем заседании Рады неожиданный визит президента сначала вызвал легкое удивление, а потом – панику. Президент, обычно отмалчивавшийся в ложе, сразу же через спикера объявил свой доклад на тему «О миграционной политике и самосознании украинского этноса». Затем, дождавшись конца обсуждения нового законопроекта о традиционном повышении налога на ввоз запчастей к иномаркам, медленно поднялся на трибуну. Предварительно он отдал приказ о прекращении теле и радио трансляции сессии.
– Ну, шо? – неожиданно непротокольно начал президент. – Поговорим, панове, как мы докатились до такого? Я бы хотел, чтобы депутат Вахенко мне рассказал, при каких обстоятельствах он получил сумму в шестнадцать миллионов юаней.
Вахенко, первый в списке лиц, готовивших досрочные выборы, сделал недоуменное лицо.
– А что, у пана президента есть доказательства? – с места парировал он.
Тут по информ-экранам зала заседаний слева и справа поплыли те списки, которые президент прочел еще утром. Зал притих. В основном из-за того, что в них присутствовали почти все члены Рады.
– Допрыгались, почтенные? – взревел президент. – А вы знаете, что напряжение в обществе, недовольном засильем китайцев в стране, уже достигло взрывоопасного состояния? – Тут президент процитировал некоторые выводы из доклада Ицковича.
– Я не говорю уже о вульгарном заговоре, который готовите вы, Вахенко и примкнувшие к тебе, но о том, что именно благодаря таким как вы, страна почти отдана на откуп иностранцам! – Президент входил в ораторский раж.
– Вы, народные избранники, должны жизнь свою положить на то, чтобы наш великий народ, народ труженик и песенник, вышел, наконец, из нищеты и безысходности! Вы просто ввергаете его в экономическое и культурное рабство в угоду своим шкурным интересам! Вы предаете свой народ!
Президент все больше и больше расходился, оседлав своего конька – импровизированные патетические речи. Итогом было требование немедленного лишения депутатских полномочий всех членов антипрезидентской группы и национализации всех счетов, упомянутых в списке. В ответ выступили обвиненные, заявив, что все это грязная провокация, что необходимо в ответ на это сплотить ряды, продолжить расследование убийства известного корреспондента шестнадцатилетней давности и т. п. Надо заметить, что впервые имя корреспондента стало упоминаться в прессе только после его убийства и было традиционным жупелом депутатов любых фракций, когда им становилось туго. В свою очередь, президент предложил новый законопроект об отмене положения о кураторах на предприятиях и в учреждениях, о введении налога на торговую деятельность с граждан стран-побратимов, но зал почему-то потерял интерес и загалдел. На экранах, где только что был список депутатов-взяточников, появился новый. Но в нем фигурировали уже не депутаты, а команда президента, и суммы взяток были гораздо крупнее. Да и цифры, проставленные против имени президента, впечатляли.
Традиционную потасовку у трибуны прервал на удивление спокойный голос спикера:
– Прошу минутку внимания! Есть срочное сообщение министра внутреннего спокойствия.
Министра допустили к трибуне беспрепятственно.
– Панове! Токо шо мне сообщили трагическую новость. У себя у охвиси был злодейски убит наш собрат по парламенту, известный борец за процветание, депутат Володымир Безопрыщенко. Як министр унутренных справ спокою я зо всей безответственностю, выбачте, я зо всею отвецвенностю заявляю. Це вбывство, як и подлыйи провокации – цэ звення одной цепи! Цэ попытка деяких китайских мафиозных кругов расколоть нашу спильноту та в который раз поработыть украйиньский народ! Не дозволэмо!
Поднялись вопли, все забегали и стали наперебой названивать по мобильникам. Кто-то стал призывать к оружию, кто-то требовал отлить бюст героя на родину, кто-то – громко петь гимн «Рэвэ тай стогнэ Украйына». Если бы в этот момент кто-нибудь обратил внимание на президента, то заметил бы, что он доволен. Можно ли было ожидать такого подарка судьбы? Что, как не это убийство (все знали, каким настоящим бизнесом занимался Вован), не хитрый ход министра, свалившего все на провокации, развязывает руки президенту? С одной стороны, можно давить всех противников, с другой – поднять волну народного гнева против новых оккупантов и в очередной раз взлететь на этой волне. А кто сколько получил – не так важно.
Вечером по всем каналам телевидения передавали совместное постановление парламента и президента о борьбе с перегибами в иммиграционной политике и об усилении значения национальных кадров в национальной экономике. Кроме того постановлением отменялся статус кураторов-инвесторов. Вводилось 96% квотирование личного состава госучреждений и студентов вузов национальными кадрами.
После трансляции неожиданно для руководства телеканалов в эфир пошел старый документальный фильм о Трухановом острове – месте отдыха киевлян. Это только подлило масла в огонь. Уже несколько лет остров был закрытой зоной, отданной под экологическую продразверстку китайским товарищам, и на Пешелазном мосту красовался здоровенный, непроходимый шлагбаум. Остальные подъезды к острову были отрезаны бетонными стенами.
А наутро состоялся митинг партии «Движение по национальной защите Украины». Её лидер, Мирон Мокренюк, все ещё пребывая в состоянии крайнего нервного возбуждения, публично огласил список предателей партии, продавшихся инородцам, и повел всех участников митинга, состоявшем на восемьдесят процентов из праздных зевак, отвоевывать Труханов остров. Борцов закидала камнями охрана моста, Мирона увезли в реанимацию с подбитым глазом.
Честно скажу, побоище на Владимирском рынке – не моих рук дело. Хотя особой жалости Вован-Рыло не вызывал, резни вокруг Владимирского рынка я не ожидал. А вот этюд с возбуждающим УВЧ и игра со светофорами меня очень увлекла. А дальше события пошли по совсем неожиданному сценарию.
– Ну, шо? – неожиданно непротокольно начал президент. – Поговорим, панове, как мы докатились до такого? Я бы хотел, чтобы депутат Вахенко мне рассказал, при каких обстоятельствах он получил сумму в шестнадцать миллионов юаней.
Вахенко, первый в списке лиц, готовивших досрочные выборы, сделал недоуменное лицо.
– А что, у пана президента есть доказательства? – с места парировал он.
Тут по информ-экранам зала заседаний слева и справа поплыли те списки, которые президент прочел еще утром. Зал притих. В основном из-за того, что в них присутствовали почти все члены Рады.
– Допрыгались, почтенные? – взревел президент. – А вы знаете, что напряжение в обществе, недовольном засильем китайцев в стране, уже достигло взрывоопасного состояния? – Тут президент процитировал некоторые выводы из доклада Ицковича.
– Я не говорю уже о вульгарном заговоре, который готовите вы, Вахенко и примкнувшие к тебе, но о том, что именно благодаря таким как вы, страна почти отдана на откуп иностранцам! – Президент входил в ораторский раж.
– Вы, народные избранники, должны жизнь свою положить на то, чтобы наш великий народ, народ труженик и песенник, вышел, наконец, из нищеты и безысходности! Вы просто ввергаете его в экономическое и культурное рабство в угоду своим шкурным интересам! Вы предаете свой народ!
Президент все больше и больше расходился, оседлав своего конька – импровизированные патетические речи. Итогом было требование немедленного лишения депутатских полномочий всех членов антипрезидентской группы и национализации всех счетов, упомянутых в списке. В ответ выступили обвиненные, заявив, что все это грязная провокация, что необходимо в ответ на это сплотить ряды, продолжить расследование убийства известного корреспондента шестнадцатилетней давности и т. п. Надо заметить, что впервые имя корреспондента стало упоминаться в прессе только после его убийства и было традиционным жупелом депутатов любых фракций, когда им становилось туго. В свою очередь, президент предложил новый законопроект об отмене положения о кураторах на предприятиях и в учреждениях, о введении налога на торговую деятельность с граждан стран-побратимов, но зал почему-то потерял интерес и загалдел. На экранах, где только что был список депутатов-взяточников, появился новый. Но в нем фигурировали уже не депутаты, а команда президента, и суммы взяток были гораздо крупнее. Да и цифры, проставленные против имени президента, впечатляли.
Традиционную потасовку у трибуны прервал на удивление спокойный голос спикера:
– Прошу минутку внимания! Есть срочное сообщение министра внутреннего спокойствия.
Министра допустили к трибуне беспрепятственно.
– Панове! Токо шо мне сообщили трагическую новость. У себя у охвиси был злодейски убит наш собрат по парламенту, известный борец за процветание, депутат Володымир Безопрыщенко. Як министр унутренных справ спокою я зо всей безответственностю, выбачте, я зо всею отвецвенностю заявляю. Це вбывство, як и подлыйи провокации – цэ звення одной цепи! Цэ попытка деяких китайских мафиозных кругов расколоть нашу спильноту та в который раз поработыть украйиньский народ! Не дозволэмо!
Поднялись вопли, все забегали и стали наперебой названивать по мобильникам. Кто-то стал призывать к оружию, кто-то требовал отлить бюст героя на родину, кто-то – громко петь гимн «Рэвэ тай стогнэ Украйына». Если бы в этот момент кто-нибудь обратил внимание на президента, то заметил бы, что он доволен. Можно ли было ожидать такого подарка судьбы? Что, как не это убийство (все знали, каким настоящим бизнесом занимался Вован), не хитрый ход министра, свалившего все на провокации, развязывает руки президенту? С одной стороны, можно давить всех противников, с другой – поднять волну народного гнева против новых оккупантов и в очередной раз взлететь на этой волне. А кто сколько получил – не так важно.
Вечером по всем каналам телевидения передавали совместное постановление парламента и президента о борьбе с перегибами в иммиграционной политике и об усилении значения национальных кадров в национальной экономике. Кроме того постановлением отменялся статус кураторов-инвесторов. Вводилось 96% квотирование личного состава госучреждений и студентов вузов национальными кадрами.
После трансляции неожиданно для руководства телеканалов в эфир пошел старый документальный фильм о Трухановом острове – месте отдыха киевлян. Это только подлило масла в огонь. Уже несколько лет остров был закрытой зоной, отданной под экологическую продразверстку китайским товарищам, и на Пешелазном мосту красовался здоровенный, непроходимый шлагбаум. Остальные подъезды к острову были отрезаны бетонными стенами.
А наутро состоялся митинг партии «Движение по национальной защите Украины». Её лидер, Мирон Мокренюк, все ещё пребывая в состоянии крайнего нервного возбуждения, публично огласил список предателей партии, продавшихся инородцам, и повел всех участников митинга, состоявшем на восемьдесят процентов из праздных зевак, отвоевывать Труханов остров. Борцов закидала камнями охрана моста, Мирона увезли в реанимацию с подбитым глазом.
Честно скажу, побоище на Владимирском рынке – не моих рук дело. Хотя особой жалости Вован-Рыло не вызывал, резни вокруг Владимирского рынка я не ожидал. А вот этюд с возбуждающим УВЧ и игра со светофорами меня очень увлекла. А дальше события пошли по совсем неожиданному сценарию.
Глава десятая
Драка на Пешелазном мосту вызвала сильную реакцию властей. Кроме того, на столе президента оказались неизвестно откуда взявшиеся фотографии острова с большой высоты, на которых видны были постройки казарменного типа и шахты пусковых установок. Милицейская атака на надувных катерах, а потом и с вертолетов, не принесла никаких ощутимых результатов. Дальше – больше. При повторной атаке на остров произошло непредвиденное – все шесть боевых вертолетов украинской милиции были сметены МИГами с китайской символикой. Как потом выяснилось, они прилетели с чугуевского подземного аэродрома. Пять лет назад он, за ненадобностью был передан представителю китайской коммуны города Харькова для использования под посадки сои и шампиньонов. Как оказалось, передали со всем содержимым (вот они, тринадцать миллионов юаней тогдашнему министру обороны). Как и месяц назад, воззвали к помощи России. Пока помощь в виде речного авианосца «Адмирал Жириновский» телепалась с Азова, в штабе национальной обороны начали планировать совершенно секретную операцию. Только высший командный состав был посвящен в некоторые детали. Именно сверхсекретность операции привела к тому, что в назначенный час тысячи киевлян собрались на днепровских кручах. Кому повезло, заняли места в амфитеатре у арки Ненависти народов, кому нет – на обзорных площадках и просто на склонах Днепра.
Ровно в шесть вечера десяток штурмовиков с ревом выскочили со стороны Южного моста.
– Это с «Жирика», сейчас гахнут, – зашелестело в толпе зрителей.
Пройдя низко над молодой зеленью Труханова острова, самолеты просыпались мелкими черными зарядами. Ковровое бомбометание породило стену огня, вызвавшего на острове сплошной лесной пожар. Уйдя в направлении Десны, штурмовики быстро скрылись из виду. Какое-то время был слышен только далекий гул пылающего острова и робкие возгласы зрителей. Никакого движения, а тем более ответного огня со стороны обороняющихся на острове не последовало. И тут к шуму пожара стал подмешиваться далекий рокот. Сидящие повыше зрители замахали руками, указывая в сторону Борисполя. Оттуда, стаей сказочных драконов, приближалась армада боевых вертолетов, грозных уже только своим видом. На подходе к острову вертолеты поменяли строй и пошли цепью. И в этот момент некто, дирижировавший эти действом и явно насмотревшись Копполы, врубил «Полет Валькирии» во всех громкоговорителях вдоль набережной. В отличие от знаменитого фильма особого эффекта не вышло. Только шума прибавилось. Авангард конвоя заложил вираж и ринулся в направлении ракетных шахт. Их открытые люки были хорошо видны пилотам даже в дыму пожара. От нескольких залпов все внутренности этих шахт взлетели в воздух. Остальные вертолетные силы кинулись расстреливать большие ангары – они остались нетронутыми после рейда штурмовиков. И тут, после первого залпа неуправляемыми ракетами, перед вертолетами встала стена огня. Потом это назвали первым применением сверхсекретного китайского оружия. Несущие огонь снаряды взлетали из полуразрушенных ангаров, заполняя вечернее небо огненными линиями. Разноцветные шлейфы перекрывали путь вертолетам, делая их маневры сумбурными и бесполезными. Местами огонь вспухал фиолетовыми куполами и сферами. Командование сразу смекнуло – это, наверное, силовые поля, прикрывающие объекты особой важности, и направило шквальный огонь с вертолетов именно туда, где возникали огненные купола. Когда вертолетные боекомплекты закончились, а безумное китайское оружие, как казалось и не думало прекращать свой огненный танец, у командования сдали нервы.
Труханов накрыли с днепровских круч залпом старых установок «Ливень». Китайская сторона заявила об убийстве миллиона мирных переселенцев и потребовала созвать Совбез ООН. Но почему-то он не собрался. На самом деле так и не нашли того, кто отдал приказ. А так как прогоревшая на шесть метров вглубь после термитных шашек земля не сохранила даже костей, суд присяжных заседателей Троещинского района постановил, что нельзя составить заключение о составе преступления. ООН специальным постановлением определила все, как воспрепятствование гуманитарному процессу ухода из регионов, пораженных атипичной пневмонией. Было совершенно ясно: в Китае решили, что Украина, не получив поддержки ни от России, ни от Штатов, не сможет сильно противиться процессу переселения. Это переселение с Востока уже давно проводилось в районы Африки, как мало зараженные СПИДом, а также в Южную Австралию и объявленную перед этим свободной для въезда Народную китайскую республику Канада. Но Великий Кормчий на этот раз просчитался.
И никому не было дела до того, что за день до боя за Труханов остров, все его обитатели на джонках уплыли на Подол, что ракетные шахты были на острове ещё с хрущевских времен и их давно развинтили шустрые азиаты на металлолом. А что до страшного оборонного оружия, примененного против вертолетной армии, – так не надо было стрелять по фабрике фейерверков. Вот и разлетелась продукция по острову, сея огонь и ужас вместо новогоднего детского смеха. В общем – слава богу, обошлось без жертв.
Опустевшие базары Киева и других городов постепенно стали заполнять местные продавцы. Конфликт перешел из активных действий в обмен неожиданными ударами. Как мне удалось выяснить, Миша и ещё двести тридцать человек, находившиеся вместе с ним в заключении, освобождены. Миша, правда, в состоянии глубокого стресса и под воздействием наркотиков проявил неадекватность поведения. Он скрылся в подвале разрушенного частного дома, где занимался строительством бомбоубежища из дров.
К тому времени, когда спровоцированные мною события были в разгаре, удалось сделать ещё несколько важных открытий относительно моего местопребывания. Я разобрался в системе доступа в подземелье – это было действительно ментальное управление. И ещё – после длительных манипуляций главный компьютер выдал мне потрясающую примочку. Она хранилась в одном из многих внезапно открывающихся ящичков. Это были очки-дисплей с проекцией на сетчатку. Вместе со встроенным микрофоном они позволяли сохранять полный голосовой и визуальный контроль над системой. Поэтому я, наконец, решился на свой первый за многие дни выход из моего убежища.
Ровно в шесть вечера десяток штурмовиков с ревом выскочили со стороны Южного моста.
– Это с «Жирика», сейчас гахнут, – зашелестело в толпе зрителей.
Пройдя низко над молодой зеленью Труханова острова, самолеты просыпались мелкими черными зарядами. Ковровое бомбометание породило стену огня, вызвавшего на острове сплошной лесной пожар. Уйдя в направлении Десны, штурмовики быстро скрылись из виду. Какое-то время был слышен только далекий гул пылающего острова и робкие возгласы зрителей. Никакого движения, а тем более ответного огня со стороны обороняющихся на острове не последовало. И тут к шуму пожара стал подмешиваться далекий рокот. Сидящие повыше зрители замахали руками, указывая в сторону Борисполя. Оттуда, стаей сказочных драконов, приближалась армада боевых вертолетов, грозных уже только своим видом. На подходе к острову вертолеты поменяли строй и пошли цепью. И в этот момент некто, дирижировавший эти действом и явно насмотревшись Копполы, врубил «Полет Валькирии» во всех громкоговорителях вдоль набережной. В отличие от знаменитого фильма особого эффекта не вышло. Только шума прибавилось. Авангард конвоя заложил вираж и ринулся в направлении ракетных шахт. Их открытые люки были хорошо видны пилотам даже в дыму пожара. От нескольких залпов все внутренности этих шахт взлетели в воздух. Остальные вертолетные силы кинулись расстреливать большие ангары – они остались нетронутыми после рейда штурмовиков. И тут, после первого залпа неуправляемыми ракетами, перед вертолетами встала стена огня. Потом это назвали первым применением сверхсекретного китайского оружия. Несущие огонь снаряды взлетали из полуразрушенных ангаров, заполняя вечернее небо огненными линиями. Разноцветные шлейфы перекрывали путь вертолетам, делая их маневры сумбурными и бесполезными. Местами огонь вспухал фиолетовыми куполами и сферами. Командование сразу смекнуло – это, наверное, силовые поля, прикрывающие объекты особой важности, и направило шквальный огонь с вертолетов именно туда, где возникали огненные купола. Когда вертолетные боекомплекты закончились, а безумное китайское оружие, как казалось и не думало прекращать свой огненный танец, у командования сдали нервы.
Труханов накрыли с днепровских круч залпом старых установок «Ливень». Китайская сторона заявила об убийстве миллиона мирных переселенцев и потребовала созвать Совбез ООН. Но почему-то он не собрался. На самом деле так и не нашли того, кто отдал приказ. А так как прогоревшая на шесть метров вглубь после термитных шашек земля не сохранила даже костей, суд присяжных заседателей Троещинского района постановил, что нельзя составить заключение о составе преступления. ООН специальным постановлением определила все, как воспрепятствование гуманитарному процессу ухода из регионов, пораженных атипичной пневмонией. Было совершенно ясно: в Китае решили, что Украина, не получив поддержки ни от России, ни от Штатов, не сможет сильно противиться процессу переселения. Это переселение с Востока уже давно проводилось в районы Африки, как мало зараженные СПИДом, а также в Южную Австралию и объявленную перед этим свободной для въезда Народную китайскую республику Канада. Но Великий Кормчий на этот раз просчитался.
И никому не было дела до того, что за день до боя за Труханов остров, все его обитатели на джонках уплыли на Подол, что ракетные шахты были на острове ещё с хрущевских времен и их давно развинтили шустрые азиаты на металлолом. А что до страшного оборонного оружия, примененного против вертолетной армии, – так не надо было стрелять по фабрике фейерверков. Вот и разлетелась продукция по острову, сея огонь и ужас вместо новогоднего детского смеха. В общем – слава богу, обошлось без жертв.
Опустевшие базары Киева и других городов постепенно стали заполнять местные продавцы. Конфликт перешел из активных действий в обмен неожиданными ударами. Как мне удалось выяснить, Миша и ещё двести тридцать человек, находившиеся вместе с ним в заключении, освобождены. Миша, правда, в состоянии глубокого стресса и под воздействием наркотиков проявил неадекватность поведения. Он скрылся в подвале разрушенного частного дома, где занимался строительством бомбоубежища из дров.
К тому времени, когда спровоцированные мною события были в разгаре, удалось сделать ещё несколько важных открытий относительно моего местопребывания. Я разобрался в системе доступа в подземелье – это было действительно ментальное управление. И ещё – после длительных манипуляций главный компьютер выдал мне потрясающую примочку. Она хранилась в одном из многих внезапно открывающихся ящичков. Это были очки-дисплей с проекцией на сетчатку. Вместе со встроенным микрофоном они позволяли сохранять полный голосовой и визуальный контроль над системой. Поэтому я, наконец, решился на свой первый за многие дни выход из моего убежища.
Глава одиннадцатая
Чёрная точка в небе беззвучно росла. Её безмолвие постепенно превращалось в предчувствие звука, которое разрешилось адским грохотом, похожим на взрыв. Старенький МИГ, чуть не задев за крышу почтамта, вышел из пике и оставил в горячем воздухе над Крещатиком две дымные полосы. Они следовали за ракетами, беззлобно врезавшимися в основание монумента на площади. Бронзовая баба на высоком, когда-то белом столбе, стала медленно заваливаться, с треском раскидывая вокруг себя плитки облицовочного мрамора. Наконец монумент с грохотом рухнул на теплицеобразную конструкцию у подножия гостиницы «Москва», и висевший над площадью истошный женский визг вмиг был заглушен звоном тысячи разбиваемых стекол. А истребитель унизительно расстреляли над Днепром пушки подоспевшей двойки Су-45 с трехцветным флагом на хвосте. Гордые работой «Сушки», выполнив рискованный пролет под аркой Ненависти народов и совершив ритуальную кобру, восходящей «бочкой» скрылись в сторону Подола. Да, сильно поменялось все вокруг.
Воющие пожарные машины, скорые помощи – все это скопилось вокруг Майдана. А в пятидесяти метрах отсюда жизнь шла своим чередом. Создавалось впечатление, что за короткое время люди привыкли и к внезапным налетам, и к в одночасье опустевшим бесчисленным китайским ресторанам и магазинчикам. Ещё совсем недавно казалось, что реклама с иероглифами, продублированная украинским текстом – неотъемлемая часть Крещатика. А сегодня – нет ни следа. Но не только потери изменили вид улицы. Как по мановению волшебной палочки возникли старые знакомцы – напёрсточники. Пассаж, бывший последние два года просто компактным чайна-тауном, вдруг заполнился шикарными авто, а ресторанчики с иероглифами превратились в какие-то подозрительные кафе. Публика, судя по повадкам и лицам, была совершенно бандитская и чувствовала себя там достаточно вольготно. Покой этой братии охраняли молодчики с оттопыренными пиджаками, (имелось ввиду, что пиджаки топорщились от пистолетов в кобурах подмышками) а тех – лоснящиеся от самодовольства милиционеры. Жизнь шла своим чередом.
После долгого сидения на синтезированной пище меня потянуло на настоящее пиво. И чтобы донышек у кружки было нечетное количество. На Крещатике напротив метро всегда стояли два ларька, работающих, как мне кажется, круглосуточно.
– Пожалуйста, мне кружку темной «Оболони», – обратился я к дородной тетке.
– А ты кто? – неожиданно вопросила продавщица.
– В смысле? Клиент, разве не похож? Вот и три рубля есть, – гордо сообщил я.
– Ты наверное не здешний! А пока цел, я тебе объясню – пиво – только для пацанов Черепа! – тихо прошептала тетка.
– То есть как?? Какой такой череп? – удивился я.
– Отвали, – вдруг громко заявила тетка, увидев кого-то у меня за спиной.
За спиной стояли два мордоворота без тени эмоций на лбу.
– Тебе шо у нас на улице нада? – промычал один из них.
– Да ничего, пиво выпить хочу.
– Ну иди и пей себе дома! Тут тока для нормальных пацанов. Панаезжали тут лохи рогатые, уже в Киеве человеку с понятиями проходу нет, – занудил второй и оттолкнул меня от прилавка.
Вступать в дискуссию с гуманоидами мне не захотелось. Да, поменялись нравы в Киеве за пару недель…
Очередной сюрприз поджидал меня на улице Октябрьской революции. Там, напротив Верховного совета, митинговала толпа. Несмотря на российские истребители, защищавшие небо Киева, толпа орала «Украина – без москалив» и «Геть оккупантов» и ещё, совсем уже не к месту, размахивала картонными плакатами «Геть Мосола-Кравчука» – наверное, из старых запасов. Мы что – опять в эпохе ранней независимости? Да и толпа соответствующая. Какие-то обмылки с воспаленными глазами, облезлыми усами, а то и с оселедцами. Дирижировал митингом, произнося громкую речь невнятными словами, молодой человек типичной наружности. Был он худ, с черными усами, с ранней сединой и чернотой вокруг ввалившихся глаз. Постояв минутку, я разобрал, что он что-то говорил о чеченских братьях и сестрах, польских предателях и требовал возвращения Севастополя Турции. Чеченские братья…Был у меня приятель из Чечни – служили вместе – Коля Коротков по кличке Кейтель. Хоть и дружили, братом назвать я его не мог. А о сестрах и вообще ничего не могу сказать. Что же это за страна такая – не может выбраться из глубокого маразма. Да ну их всех! Я домой иду!!! Но идти домой с пустыми руками – не дело. Только сейчас до меня дошло, что денег-то нет (трешка не в счет)! Хороший повод, чтобы проверить, как я отсюда управлюсь с системой.
Ближайший банкомат находился на выходе из метро недалеко от Национального банка (сразу заходить в банк я побоялся).
Надо сказать, что на улице я себя чувствовал не совсем уверенно. Во-первых, я еще не привык видеть мир с наложенной на него картинкой от дисплея, да и голосовая связь с базой заставляла меня все время озираться из страха показаться сумасшедшим, разговаривающим с самим собой. Эх, надо тренироваться в ментальном управлении. В вестибюле метро в это время было достаточно многолюдно, и просто так вытащить деньги из банкомата я не рискнул. Пришлось для вида запихать в щель телефонную карточку. Банкомат, уже находившийся полностью под моим управлением, принял ее с радостью. Потом я отдал тихую команду – выдать десять тысяч. Внутри тумбы зажужжало, и из щели стали одна за другой выскакивать банкноты. Распихав деньги по карманам, я медленно, не оглядываясь, вышел из метро. Однако, для спокойствия заглянул внутрь уже с улицы. Да, надо быть осторожнее. Мужик, стоявший за мной в очереди к банкомату, бил по нему кулаком и орал: «Десять тысяч, десять тысяч!». Он явно подсматривал за моими манипуляциями. Пришлось в очередной раз проверить весь банкомат. На этот раз энтрудеры нашли нечто, не имевшее отношения к выдаче денег. Камера наблюдения, подключенная к записывающим устройствам в глубоких казематах метро. Следующий раз будем знать. А пока доставим тем, кто вздумает проверять видеозапись, пару веселых минут – пусть увидят, как подошедший к банкомату крокодил Гена вынул оттуда десять тысяч Чебурашек. И никаких моих следов.
Воющие пожарные машины, скорые помощи – все это скопилось вокруг Майдана. А в пятидесяти метрах отсюда жизнь шла своим чередом. Создавалось впечатление, что за короткое время люди привыкли и к внезапным налетам, и к в одночасье опустевшим бесчисленным китайским ресторанам и магазинчикам. Ещё совсем недавно казалось, что реклама с иероглифами, продублированная украинским текстом – неотъемлемая часть Крещатика. А сегодня – нет ни следа. Но не только потери изменили вид улицы. Как по мановению волшебной палочки возникли старые знакомцы – напёрсточники. Пассаж, бывший последние два года просто компактным чайна-тауном, вдруг заполнился шикарными авто, а ресторанчики с иероглифами превратились в какие-то подозрительные кафе. Публика, судя по повадкам и лицам, была совершенно бандитская и чувствовала себя там достаточно вольготно. Покой этой братии охраняли молодчики с оттопыренными пиджаками, (имелось ввиду, что пиджаки топорщились от пистолетов в кобурах подмышками) а тех – лоснящиеся от самодовольства милиционеры. Жизнь шла своим чередом.
После долгого сидения на синтезированной пище меня потянуло на настоящее пиво. И чтобы донышек у кружки было нечетное количество. На Крещатике напротив метро всегда стояли два ларька, работающих, как мне кажется, круглосуточно.
– Пожалуйста, мне кружку темной «Оболони», – обратился я к дородной тетке.
– А ты кто? – неожиданно вопросила продавщица.
– В смысле? Клиент, разве не похож? Вот и три рубля есть, – гордо сообщил я.
– Ты наверное не здешний! А пока цел, я тебе объясню – пиво – только для пацанов Черепа! – тихо прошептала тетка.
– То есть как?? Какой такой череп? – удивился я.
– Отвали, – вдруг громко заявила тетка, увидев кого-то у меня за спиной.
За спиной стояли два мордоворота без тени эмоций на лбу.
– Тебе шо у нас на улице нада? – промычал один из них.
– Да ничего, пиво выпить хочу.
– Ну иди и пей себе дома! Тут тока для нормальных пацанов. Панаезжали тут лохи рогатые, уже в Киеве человеку с понятиями проходу нет, – занудил второй и оттолкнул меня от прилавка.
Вступать в дискуссию с гуманоидами мне не захотелось. Да, поменялись нравы в Киеве за пару недель…
Очередной сюрприз поджидал меня на улице Октябрьской революции. Там, напротив Верховного совета, митинговала толпа. Несмотря на российские истребители, защищавшие небо Киева, толпа орала «Украина – без москалив» и «Геть оккупантов» и ещё, совсем уже не к месту, размахивала картонными плакатами «Геть Мосола-Кравчука» – наверное, из старых запасов. Мы что – опять в эпохе ранней независимости? Да и толпа соответствующая. Какие-то обмылки с воспаленными глазами, облезлыми усами, а то и с оселедцами. Дирижировал митингом, произнося громкую речь невнятными словами, молодой человек типичной наружности. Был он худ, с черными усами, с ранней сединой и чернотой вокруг ввалившихся глаз. Постояв минутку, я разобрал, что он что-то говорил о чеченских братьях и сестрах, польских предателях и требовал возвращения Севастополя Турции. Чеченские братья…Был у меня приятель из Чечни – служили вместе – Коля Коротков по кличке Кейтель. Хоть и дружили, братом назвать я его не мог. А о сестрах и вообще ничего не могу сказать. Что же это за страна такая – не может выбраться из глубокого маразма. Да ну их всех! Я домой иду!!! Но идти домой с пустыми руками – не дело. Только сейчас до меня дошло, что денег-то нет (трешка не в счет)! Хороший повод, чтобы проверить, как я отсюда управлюсь с системой.
Ближайший банкомат находился на выходе из метро недалеко от Национального банка (сразу заходить в банк я побоялся).
Надо сказать, что на улице я себя чувствовал не совсем уверенно. Во-первых, я еще не привык видеть мир с наложенной на него картинкой от дисплея, да и голосовая связь с базой заставляла меня все время озираться из страха показаться сумасшедшим, разговаривающим с самим собой. Эх, надо тренироваться в ментальном управлении. В вестибюле метро в это время было достаточно многолюдно, и просто так вытащить деньги из банкомата я не рискнул. Пришлось для вида запихать в щель телефонную карточку. Банкомат, уже находившийся полностью под моим управлением, принял ее с радостью. Потом я отдал тихую команду – выдать десять тысяч. Внутри тумбы зажужжало, и из щели стали одна за другой выскакивать банкноты. Распихав деньги по карманам, я медленно, не оглядываясь, вышел из метро. Однако, для спокойствия заглянул внутрь уже с улицы. Да, надо быть осторожнее. Мужик, стоявший за мной в очереди к банкомату, бил по нему кулаком и орал: «Десять тысяч, десять тысяч!». Он явно подсматривал за моими манипуляциями. Пришлось в очередной раз проверить весь банкомат. На этот раз энтрудеры нашли нечто, не имевшее отношения к выдаче денег. Камера наблюдения, подключенная к записывающим устройствам в глубоких казематах метро. Следующий раз будем знать. А пока доставим тем, кто вздумает проверять видеозапись, пару веселых минут – пусть увидят, как подошедший к банкомату крокодил Гена вынул оттуда десять тысяч Чебурашек. И никаких моих следов.