Страница:
— Храм так храм, нам без разницы. Слушай, нежное создание, пошли с нами, мы тебя спрячем в одном миленьком трактире, там тебя сам черт не найдет. Отсидишься какое-то время, а то твой папочка уж больно крут на расправу. — Попытавшись безрезультатно оторвать брата от Ирелии, она растерянно посмотрела на Марка. — Я его раньше таким не видела, что это с ним?
— Обычная реакция на суккубу, — ответил тот, запихивая книги в мешок. Похоже, он начинал входить во вкус профессии вора и взломщика. — Дай-ка мне тот медальон… Ну тот, что отобрала вчера у Барри…
Брови Нике удивленно поползли вверх, но она молча достала из кармана цепочку с золотистым кругляшом и протянула эльфу.
— Здесь наложено простейшее заклинание приворота, — объяснил тот, держа цепочку правой рукой и пропуская ее через переплетенные особым способом пальцы левой. Внутри круга возникло голубоватое свечение, быстро исчезнувшее. Поморгав, Ирелия решила, что ей это почудилось. — Вот если поменять полюса и утолщить основание, получится замечательный антиприворот…
— А я — то думала, что это такое? Хотела спросить, да постоянно забывала. — Нике с удовольствием наблюдала за манипуляциями Марка. — От нее звук такой странный… как перезвон колокольчиков.
— Магия всегда звучит… Хотя ты же вроде говорила, что не имеешь никаких способностей? — Физиономия эльфа была воплощением простодушия, но мелкие бесенята, сидевшие в глубине глаз, говорили о том, что он не так прост.
— Не издевайся… — пробурчала Нике и повесила цепочку на шею Ирелии.
Взгляд Яшки тут же прояснился, и он со злостью уставился на сестру.
— Ты зачем меня облила? — Яшка сдернул со своей головы черный парик, под которым засияла знакомая рыжая шевелюра. — И в голове гудит… как с перепоя. Объясните, в конце концов, что здесь творится! — сердито потребовал он, не забывая при этом говорить шепотом. Затем уставился на дочь жреца. — Ну так как, пойдешь с нами? Я еще не рассказал самое интересное — как охотился на грифонов… А может, это они охотились на меня?
Дочь жреца с удивлением пощупала бляшку на шее.
— Подумать только… свобода… Только давайте сначала заглянем в папочкин кабинет — я знаю, как открыть сейф за картиной. Не могу же я покинуть отчий дом без средств к существованию! — С этими словами Ирелия скользнула за дверь.
Близнецы переглянулись и, пожав плечами, последовали за ней. Марк подождал, пока все вышли, потом подошел к алтарю и начертил рукой в воздухе какую-то фигуру. Линии зажглись слабым зеленоватым светом, а он, завершив рисунок, плюнул в самый его центр. Зашипев, линии растаяли, а в воздухе сильно запахло лавандой.
— Умерла родами, говоришь? — прошептал эльф себе под нос. — И это суккуба-то! Ну ладно, это тебе небольшой сюрприз. — Прозрачные глаза Марка налились кровью, а от улыбки повеяло холодом. Однако через минуту он присоединился к своим спутникам и был, как обычно, бледен и спокоен.
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
— Обычная реакция на суккубу, — ответил тот, запихивая книги в мешок. Похоже, он начинал входить во вкус профессии вора и взломщика. — Дай-ка мне тот медальон… Ну тот, что отобрала вчера у Барри…
Брови Нике удивленно поползли вверх, но она молча достала из кармана цепочку с золотистым кругляшом и протянула эльфу.
— Здесь наложено простейшее заклинание приворота, — объяснил тот, держа цепочку правой рукой и пропуская ее через переплетенные особым способом пальцы левой. Внутри круга возникло голубоватое свечение, быстро исчезнувшее. Поморгав, Ирелия решила, что ей это почудилось. — Вот если поменять полюса и утолщить основание, получится замечательный антиприворот…
— А я — то думала, что это такое? Хотела спросить, да постоянно забывала. — Нике с удовольствием наблюдала за манипуляциями Марка. — От нее звук такой странный… как перезвон колокольчиков.
— Магия всегда звучит… Хотя ты же вроде говорила, что не имеешь никаких способностей? — Физиономия эльфа была воплощением простодушия, но мелкие бесенята, сидевшие в глубине глаз, говорили о том, что он не так прост.
— Не издевайся… — пробурчала Нике и повесила цепочку на шею Ирелии.
Взгляд Яшки тут же прояснился, и он со злостью уставился на сестру.
— Ты зачем меня облила? — Яшка сдернул со своей головы черный парик, под которым засияла знакомая рыжая шевелюра. — И в голове гудит… как с перепоя. Объясните, в конце концов, что здесь творится! — сердито потребовал он, не забывая при этом говорить шепотом. Затем уставился на дочь жреца. — Ну так как, пойдешь с нами? Я еще не рассказал самое интересное — как охотился на грифонов… А может, это они охотились на меня?
Дочь жреца с удивлением пощупала бляшку на шее.
— Подумать только… свобода… Только давайте сначала заглянем в папочкин кабинет — я знаю, как открыть сейф за картиной. Не могу же я покинуть отчий дом без средств к существованию! — С этими словами Ирелия скользнула за дверь.
Близнецы переглянулись и, пожав плечами, последовали за ней. Марк подождал, пока все вышли, потом подошел к алтарю и начертил рукой в воздухе какую-то фигуру. Линии зажглись слабым зеленоватым светом, а он, завершив рисунок, плюнул в самый его центр. Зашипев, линии растаяли, а в воздухе сильно запахло лавандой.
— Умерла родами, говоришь? — прошептал эльф себе под нос. — И это суккуба-то! Ну ладно, это тебе небольшой сюрприз. — Прозрачные глаза Марка налились кровью, а от улыбки повеяло холодом. Однако через минуту он присоединился к своим спутникам и был, как обычно, бледен и спокоен.
* * *
Когда через двадцать минут его святейшество обнаружил в часовне вместо дочери огромную змею, свернувшуюся кольцами и едва помещавшуюся там, крик его был слышен за два квартала от дома. Но еще громче он кричал, обнаружив исчезновение старинных книг и совершенно пустой сейф.
ГЛАВА 15
Мишка. Отрывки из дневника
В такой ситуации, как сейчас, я оказался впервые, и не скажу, чтобы мне это доставляло удовольствие. Сидеть в железной клетке в подвале, даже если она оборудована туалетом типа сортир, столом и масляной лампой, меня не прельщает. Не все гоблины, знаете ли, обожают жить в грязи и ютиться в пещерах или землянках. Я вполне цивилизованное существо, и мне иногда нужна ванна, да и одежду почистить не мешало бы. Заточение было преподнесено как забота обо мне, и действительно, город оказался каким-то очень странным. Представляете, я тут единственный гоблин! Раньше я думал, что нашего брата не встретишь только на планетах со среднегодовой температурой ниже минус двадцати. Ну не любим мы холод. Радовало только одно — то, что Командор оставил мне свою сумку с бумагами, вытащенными из тайника.
Пытаясь удрать от оживающего тролля, мы налетели на группу вооруженных людей, оказавшихся разведкой элитного отряда имперских войск, командовал которым барон Эдер, светловолосый здоровяк, поразивший меня чрезвычайно вежливым обращением. Император, а если говорить точнее, имперская служба безопасности, обеспокоилась слухами о непотребствах, творящихся возле одного из важнейших городов империи. Появление разного рода чудовищ, с недавних пор встречающихся в этих местах, а также достоверная информация о разрытых могилах на кладбищах, о странных огнях, звуках и исчезновении людей очень сильно встревожили власть, трепетно относящуюся к любому насильственному изменению естественного хода вещей. События пятидесятилетней давности так всех перепугали, что теперь чиновники предпочитали перестраховаться. Вот господина барона со товарищи и послали разобраться с проблемой. Полномочия при этом предоставили ему самые широкие.
Весельчак Эдер с улыбкой намекнул, что относит нас к разряду именно таких проблем, и если мы хотим остаться живыми и здоровыми, то нам лучше поехать с ним и вести себя тише воды, ниже травы. После небольшого дружеского спора Командор дал слово не размахивать мечом направо и налево и признал себя личным пленником господина барона. А затем, как ни в чем не бывало, весь путь до города они проехали, обсуждая различные карточные игры и зависимость выпадения нужного числа при игре в кости от положения светил в небе, направления ветра и подергиваний мышц лица. Наша первоначальная легенда показалась Эдеру очень правдоподобной, особенно когда мы предъявили часть добычи из развалин. Хорошо еще, что Ричарду хватило мозгов не показывать бумаги из тайника, а барону благородства его не обыскивать.
Тут еще надо добавить, что моя подружка Грых, учуяв появление чужих гораздо раньше нас, скрылась в неизвестном направлении, что, по правде говоря, меня особо не расстроило. У нас и без нее проблем хватало. Странность нашего положения заключалась в том, что разведка, посланная по нашим следам, обнаружила на месте развалин воронку глубиной около двух метров. От странной комнаты ничего не осталось, наш рассказ был сочтен ложью, и по приезде в город меня изолировали в этой дурацкой клетке. Помещение находилось под казармами и выполняло функцию камеры предварительного заключения. Судя по всему, здесь держали мелких правонарушителей до внесения ими небольшой денежной суммы в фонд бедствующей стражи. Сейчас, когда здесь разместили имперский отряд, барон счел целесообразным сделать из меня заложника. Командора разоружили (свой драгоценный эспадой он оставил здесь) и дали ему относительную свободу передвижения. Зря они это, конечно, сделали. Знай они, какого хищника оставляют на свободе… Ну да ладно, это их проблема. А передо мной стоит задача спасти себя от скуки. Вот поэтому я от нечего делать и сунул свой здоровенный носище в стопку документов.
Вначале меня постигло сильное разочарование— я с большим трудом понимал смысл написанного. В пяти толстенных тетрадях, обшитых красной кожей, гномья клинопись переходила в эльфийскую вязь, а всеобщий был так густо пересыпан разного рода специфическими терминами, что смысл улавливался с трудом. Не помогли даже сразу две фиолетовые таблетки, принятые в качестве дополнительного стимула. Описание химических опытов, граничащих с алхимией, странные графики, формулы, медицинский сленг и даже стихи — все это представляло собой редкостную мешанину. Писавший был либо гений, либо… Хотя скорее гений. До сих пор мне не встречалось настолько разносторонне талантливой личности. Дело двигалось туго, пока в середине второй тетради я не наткнулся на рисунок, при виде которого по моему позвоночнику побежали ледяные мурашки. В полный страничный лист в мельчайших подробностях был изображен продольный срез головного мозга взрослого эльфа. Почему взрослого? Там внизу была надпись. На следующем листе был тот же самый срез, но ребенка. Затем на всеобщем языке шли пояснения, от которых мурашки превратились в слонов, а волосы стали дыбом. Полное описание процесса трепанации.
Отложив бумаги в сторону, я попытался собраться с мыслями. Некстати вспомнилась чистенькая белоснежная комната, сверкающая металлом медицинских инструментов, и ржавый ошейник, прикованный к стене. С трудом обуздав разыгравшееся воображение, я вернулся к тетрадям. И тут меня прервали. Загремел засов, и на пороге появились три добрых молодца, принесшие мне еду.
Не знаю, что им там наговорили, но вели себя они странно. Поднос с миской и кувшином просунули через прутья, причем двое с обнаженными тесаками стояли и прикрывали третьего. Напрягать ребят я не стал, вел себя смирно — не рычал и на стенки не бросался. Вид у них был очень серьезный, и когда один из них, молодой вихрастый парень, вдруг подмигнул, я подумал, что это обман зрения. Организованно удалившись, они снова оставили меня одного. Понюхав бурду в миске, я с отвращением скривился. Редкостная гадость, как раз в духе моей третьей тетушки Смешливой Лисы, поменявшей уже трех мужей из-за своего неумения готовить. Если учесть, что неприхотливость гоблинов в еде вошла в поговорку, можно представить себе, как здорово это у нее получается.
Не успел я вытряхнуть серо-зеленую массу в туалет, как снова раздался скрежет и ко мне ввалился тот самый вихрастый парнишка. Усевшись на пол и отхлебнув из принесенного с собой кувшинчика, он стал рассматривать меня с таким видом, как будто решал, стоит меня есть сырым или лучше сначала слегка прокоптить на медленном огне.
— Тебе привет, — наконец открыл он рот. Я пожал плечами и, не обращая на него внимания, опять придвинул к себе тетрадку. Она была занимательнее каких-то дурацких приветов.
— Эй, чудик зеленый, тебя что, это совсем не интересует? — Выдержка ему изменила на второй минуте молчания.
Я понял, что вряд ли мне удастся продолжить чтение, поэтому демонстративно потянулся и зевнул во весь рот, стараясь показать во всей красе свои клыки, приспособленные природой для разрывания сырого мяса. Это заставило моего посетителя слегка поежиться.
— Ну почему же, конечно, любопытно. Но я по своей натуре пацифист и надеюсь, что мне не придется вытряхивать из тебя информацию.
Мои родичи считают меня неповоротливым увальнем и относятся ко мне как к инвалиду, но произвести впечатление на неподготовленного человека для меня проще пареной репы. Войдя в боевой ритм, я молниеносно переместился к решетке и, протянув руку, ухватил вихрастого за шиворот. От неожиданности он выронил кувшин, тут же разбившийся, и подавился жидкостью, которую только что отхлебнул.
— Вот это да! — восхитился он, откашлявшись. — А рыжие говорили, что ты неповоротливый. — Упоминание о близнецах заставило меня выпустить его воротник.
— Они ничего не натворили особо извращенного? — Мои слова почему-то его сильно рассмешили.
— Натворили, но пока еще не очень много. Мелочи… Раскурочили домик нашего любимого правителя и загадили реку нечистотами. Но ночь длинная, так что у них еще все впереди. — Парень заржал как лошадь.
— В этом есть что-то смешное? — не понял я его юмора. Он стер с лица ухмылку и нахмурился. Мелкие морщинки, собравшиеся под его глазами, тут же добавили ему лет двадцать. «А ведь он намного старше, чем кажется», — мелькнула у меня мысль.
— Наш город болен. Даже воздух здесь пропитан ядом страха и ненависти. Два года я ждал благоприятного случая, чтобы вырвать этот гнойник с корнем. Но тут вваливаются твои друзья, как слоны в посудную лавку, и делают за меня всю работу. — Он немного помолчал. — Да! Я считаю это смешным! — Он приблизился настолько, насколько позволяла решетка. — Я не знаю, откуда взялась ваша компания, но вы как свежий ветер в этом отстойнике. — По его лицу прошла рябь, и передо мной опять стоял двадцатилетний мальчишка.
— Кто ты? — с трудом выдавил я, уже догадываясь о правде. Сканер лежал на столе, и вряд ли его стрелка находилась в нейтральном положении. Незнакомец вздохнул.
— Уже два года я никто. Так… Просто стражник. За некоторые ошибки приходится очень дорого платить, и не всегда тебе самому. — И он стал рассказывать.
Картинка с его слов вырисовывалась жуткая. Около двух лет назад, после убийства семьи, губернатор Аргус Сентровер устроил геноцид в одном отдельно взятом городе. Данной ситуации сильно поспособствовал нынешний глава ордена Олвея, Его Святейшество Нерий третий, имеющий над губернатором странную власть. За короткий срок ему удалось полностью подчинить больное воображение Аргуса и установить в городе свой порядок. Отныне все расы, кроме людей, конечно, были здесь персонами нон грата. Но, как ни странно, первыми пострадали как раз люди. Эльфы в городе и так не жили, предпочитая леса. Они просто ушли еще дальше на север. Гномы, лучшие кузнецы и сапожники империи, с легкостью перебрались в другие города. А гоблины просто снялись с места за одни сутки и испарились в неизвестном направлении. Экономика города была подорвана мгновенно и надолго: изделия из металла подорожали сразу раза в три, дичь из лесов ушла вслед за эльфами, и хуже всего было то, что практически сразу в округе стали появляться разные монстрообразные чудики, причем не все из них были безобидными.
Жители окрестных деревень, снабжающие город продовольствием, стали жаловаться. Многие предпочли свернуть хозяйство и перекочевать под охрану высоких стен. Гильдия контрабандистов переживала свой расцвет — ровно половина товара на рынок попадала в обход закона. Казна пустела не по дням, а по часам. А тут при прочесывании леса стража чудом умудрилась задержать пятерых эльфов, неизвестно за каким бесом сунувшихся на запретную для них территорию. В любое другое время их бы по-тихому прирезали где-нибудь в подвале, предварительно выбив всю необходимую информацию, но сейчас властям необходимо было срочно поднять свой авторитет. Поэтому назначили публичную казнь. И вот тут на сцене появляются близнецы.
— Я сразу понял, что происходит что-то странное. Никто в империи не стал бы воровать священную реликвию храма — нет таких дураков. Это не просто преступление — это кощунство. И на голову осквернителя сразу падает проклятье Олвея и верховного священника. Его судьбе не позавидует и прокаженный. Но… — Тут он перевел дух и устало вытер капли пота со лба. По его лицу опять прошла рябь, увеличивающая его возраст. — Но они ушли от погони, а в город явился барон Эдер со своими молодцами. На площади стоят четыре виселицы, только четыре… Мне все это очень не нравится.
Парень начал частить и задыхаться. Меня это напрягло, и, подскочив к мешкам, сложенным в углу, я достал медицинскую аптечку, смоделированную на человека. От древнего предмета осталось только название. Теперь это было устройство, надеваемое на правую кисть и оказывающее первую помощь в зависимости от состояния человека. Анализы и впрыскивание нужных лекарств происходило почти мгновенно.
— Ты человек?
Мой вопрос его удивил.
— Да, по крайней мере я им был до последнего времени, — кивнул он.
Больше ни о чем не спрашивая, я схватил его за руку и натянул на нее аптечку. Устройство зажужжало, и через некоторое время загорелся зеленый огонек, что означало завершение процедуры. Парень сразу стал выглядеть получше — лицо порозовело и дыхание выровнялось. Он с удивлением стащил с руки прибор.
— Прогресс… Я так и понял, что вы оттуда. Пятьдесят лет назад ваши коллеги уже побывали здесь. Они явились как раз для того, чтобы остановить скатывание этого мира в ад. Почему же вы всегда являетесь в последний момент? — В его голосе звучали обвинительные нотки.
Я почему-то разозлился — он не имел права стоять здесь и нести чушь, у меня есть чем заняться, вместо того чтобы выслушивать жалобы этого ненормального.
— Мы не скорая помощь! В Галактике сотни миров, и у каждого из них свои проблемы. Все имеют право на самостоятельное развитие! — Кажется, я разозлился не на шутку. — И резолюцию о невмешательстве еще никто не отменял. — Тут я понял, что оправдываюсь, и это открытие мне не понравилось. — Мы приехали за близнецами. На данный момент нас больше ничего не интересует, — уже более спокойно добавил я. — И если у вас нет точной информации о присутствии на вашей планете черного колдуна и о какой-либо проблеме, связанной с равновесием, можете меня больше не напрягать. Мы пас…
Я пожал плечами и вернулся к столу. Стрелка на сканере действительно подергивалась, но в пределах нормы. Никакого опасного воздействия. Парень стоял возле решетки и лыбился во весь рот. От его улыбки меня передернуло.
— Ты, кажется, не понял… Там только четыре виселицы, одной не хватает, — повторил он шепотом. — Куда девали пятого эльфа? Как ты думаешь? Есть, знаешь ли, один древний обряд. Очень, очень древний… Для вызова одного могущественного демона нижнего яруса. И, насколько мне помнится, там необходима жертва…
Ну, этим-то меня не возьмешь. Один из профилирующих предметов, изучаемых каждым жителем Безвременья, — «Теория черных влияний». В наши головы напихали столько информации в этой области, что каждый из нас без запинки может, проснувшись ночью, оттарабанить весь список высших разумных существ астрального мира в любой последовательности и с любой буквы. А их, между прочим, семьдесят два. Так вот, могу вам сказать как специалист — вызвать демона не так уж и просто.
Во-первых, их всего семь, и это очень занятые и могущественные существа. Нижний ярус подчиняется своим законам, и его правителям совсем не нравится, когда их пытаются оторвать от дел. Во-вторых, подготовка к церемонии — процесс долгий и болезненный. И единственным жертвоприношением здесь не отделаешься. Нужно учесть кучу дополнительных факторов — от положения звезд и до направления ветра. Конечно, время от времени делаются попытки, но вызывают не демонов, а, например, тех же астральных жителей. Или элементалов, в крайнем случае виррилов или полубесов. И иногда попытки заканчиваются весьма необычно: вызванные становятся достойными жителями нашего мира. Но это бывает редко. С демоном возникают большие трудности. Для подготовки церемонии требуются месяцы, а если еще учесть, что подчинить его фактически невозможно, то сам факт вызова становится бессмысленным.
Наверное, парень понял по моему лицу, что я ему не верю, поэтому зачастил:
— Это длится уже два года. Точечный контакт с Беллиаром был установлен в шестой день шестого месяца. Завтра… точнее, уже сегодня — годовщина. Тогда были принесены первые жертвы. Они умирали три дня. Момент их смерти положил начало отсчету подготовительной работы.
Вот это мне уже не понравилось. Товарищ оказался хорошо подкован в теории.
— Так… Очень мило… И кто же были жертвы? — спросил я, не найдя ничего умнее. Если это правда, ну то, что он говорит, то Триш, Капелла, да и вообще вся Галактика находятся в полной заднице.
— Жена наместника и его дети. — Бамц! Его ответ вызвал эффект разорвавшейся бомбы. Кажется, мы вляпались. Вот дерьмо! Интересно, а Командор в курсе?
— Так кто же ты такой? — Но он опять оставил мой вопрос без точного ответа. Я попробовал зайти с другой стороны. — Ты говорил, что в курсе местонахождения рыжих. Почему же ты обратился ко мне, а не к ним? Или хотя бы к Командору? Ну, к тому длинному, что приехал со мной, — пояснил я в ответ на немой вопрос.
Но тут нас прервали. По ступенькам вниз спустились трое солдат из отряда барона и, загремев ключами, стали отпирать мою клетку. Я быстренько смахнул разложенные по столу бумаги обратно в мешок, схватил эспадон Командора и двинулся вверх по лестнице. Оказалось, что ночь подошла к концу и темнота уже начала таять, заменяясь молочно-белым туманом. У меня было предчувствие, что грядущий день запомнится мне на всю жизнь. На всю оставшуюся…
Пытаясь удрать от оживающего тролля, мы налетели на группу вооруженных людей, оказавшихся разведкой элитного отряда имперских войск, командовал которым барон Эдер, светловолосый здоровяк, поразивший меня чрезвычайно вежливым обращением. Император, а если говорить точнее, имперская служба безопасности, обеспокоилась слухами о непотребствах, творящихся возле одного из важнейших городов империи. Появление разного рода чудовищ, с недавних пор встречающихся в этих местах, а также достоверная информация о разрытых могилах на кладбищах, о странных огнях, звуках и исчезновении людей очень сильно встревожили власть, трепетно относящуюся к любому насильственному изменению естественного хода вещей. События пятидесятилетней давности так всех перепугали, что теперь чиновники предпочитали перестраховаться. Вот господина барона со товарищи и послали разобраться с проблемой. Полномочия при этом предоставили ему самые широкие.
Весельчак Эдер с улыбкой намекнул, что относит нас к разряду именно таких проблем, и если мы хотим остаться живыми и здоровыми, то нам лучше поехать с ним и вести себя тише воды, ниже травы. После небольшого дружеского спора Командор дал слово не размахивать мечом направо и налево и признал себя личным пленником господина барона. А затем, как ни в чем не бывало, весь путь до города они проехали, обсуждая различные карточные игры и зависимость выпадения нужного числа при игре в кости от положения светил в небе, направления ветра и подергиваний мышц лица. Наша первоначальная легенда показалась Эдеру очень правдоподобной, особенно когда мы предъявили часть добычи из развалин. Хорошо еще, что Ричарду хватило мозгов не показывать бумаги из тайника, а барону благородства его не обыскивать.
Тут еще надо добавить, что моя подружка Грых, учуяв появление чужих гораздо раньше нас, скрылась в неизвестном направлении, что, по правде говоря, меня особо не расстроило. У нас и без нее проблем хватало. Странность нашего положения заключалась в том, что разведка, посланная по нашим следам, обнаружила на месте развалин воронку глубиной около двух метров. От странной комнаты ничего не осталось, наш рассказ был сочтен ложью, и по приезде в город меня изолировали в этой дурацкой клетке. Помещение находилось под казармами и выполняло функцию камеры предварительного заключения. Судя по всему, здесь держали мелких правонарушителей до внесения ими небольшой денежной суммы в фонд бедствующей стражи. Сейчас, когда здесь разместили имперский отряд, барон счел целесообразным сделать из меня заложника. Командора разоружили (свой драгоценный эспадой он оставил здесь) и дали ему относительную свободу передвижения. Зря они это, конечно, сделали. Знай они, какого хищника оставляют на свободе… Ну да ладно, это их проблема. А передо мной стоит задача спасти себя от скуки. Вот поэтому я от нечего делать и сунул свой здоровенный носище в стопку документов.
Вначале меня постигло сильное разочарование— я с большим трудом понимал смысл написанного. В пяти толстенных тетрадях, обшитых красной кожей, гномья клинопись переходила в эльфийскую вязь, а всеобщий был так густо пересыпан разного рода специфическими терминами, что смысл улавливался с трудом. Не помогли даже сразу две фиолетовые таблетки, принятые в качестве дополнительного стимула. Описание химических опытов, граничащих с алхимией, странные графики, формулы, медицинский сленг и даже стихи — все это представляло собой редкостную мешанину. Писавший был либо гений, либо… Хотя скорее гений. До сих пор мне не встречалось настолько разносторонне талантливой личности. Дело двигалось туго, пока в середине второй тетради я не наткнулся на рисунок, при виде которого по моему позвоночнику побежали ледяные мурашки. В полный страничный лист в мельчайших подробностях был изображен продольный срез головного мозга взрослого эльфа. Почему взрослого? Там внизу была надпись. На следующем листе был тот же самый срез, но ребенка. Затем на всеобщем языке шли пояснения, от которых мурашки превратились в слонов, а волосы стали дыбом. Полное описание процесса трепанации.
Отложив бумаги в сторону, я попытался собраться с мыслями. Некстати вспомнилась чистенькая белоснежная комната, сверкающая металлом медицинских инструментов, и ржавый ошейник, прикованный к стене. С трудом обуздав разыгравшееся воображение, я вернулся к тетрадям. И тут меня прервали. Загремел засов, и на пороге появились три добрых молодца, принесшие мне еду.
Не знаю, что им там наговорили, но вели себя они странно. Поднос с миской и кувшином просунули через прутья, причем двое с обнаженными тесаками стояли и прикрывали третьего. Напрягать ребят я не стал, вел себя смирно — не рычал и на стенки не бросался. Вид у них был очень серьезный, и когда один из них, молодой вихрастый парень, вдруг подмигнул, я подумал, что это обман зрения. Организованно удалившись, они снова оставили меня одного. Понюхав бурду в миске, я с отвращением скривился. Редкостная гадость, как раз в духе моей третьей тетушки Смешливой Лисы, поменявшей уже трех мужей из-за своего неумения готовить. Если учесть, что неприхотливость гоблинов в еде вошла в поговорку, можно представить себе, как здорово это у нее получается.
Не успел я вытряхнуть серо-зеленую массу в туалет, как снова раздался скрежет и ко мне ввалился тот самый вихрастый парнишка. Усевшись на пол и отхлебнув из принесенного с собой кувшинчика, он стал рассматривать меня с таким видом, как будто решал, стоит меня есть сырым или лучше сначала слегка прокоптить на медленном огне.
— Тебе привет, — наконец открыл он рот. Я пожал плечами и, не обращая на него внимания, опять придвинул к себе тетрадку. Она была занимательнее каких-то дурацких приветов.
— Эй, чудик зеленый, тебя что, это совсем не интересует? — Выдержка ему изменила на второй минуте молчания.
Я понял, что вряд ли мне удастся продолжить чтение, поэтому демонстративно потянулся и зевнул во весь рот, стараясь показать во всей красе свои клыки, приспособленные природой для разрывания сырого мяса. Это заставило моего посетителя слегка поежиться.
— Ну почему же, конечно, любопытно. Но я по своей натуре пацифист и надеюсь, что мне не придется вытряхивать из тебя информацию.
Мои родичи считают меня неповоротливым увальнем и относятся ко мне как к инвалиду, но произвести впечатление на неподготовленного человека для меня проще пареной репы. Войдя в боевой ритм, я молниеносно переместился к решетке и, протянув руку, ухватил вихрастого за шиворот. От неожиданности он выронил кувшин, тут же разбившийся, и подавился жидкостью, которую только что отхлебнул.
— Вот это да! — восхитился он, откашлявшись. — А рыжие говорили, что ты неповоротливый. — Упоминание о близнецах заставило меня выпустить его воротник.
— Они ничего не натворили особо извращенного? — Мои слова почему-то его сильно рассмешили.
— Натворили, но пока еще не очень много. Мелочи… Раскурочили домик нашего любимого правителя и загадили реку нечистотами. Но ночь длинная, так что у них еще все впереди. — Парень заржал как лошадь.
— В этом есть что-то смешное? — не понял я его юмора. Он стер с лица ухмылку и нахмурился. Мелкие морщинки, собравшиеся под его глазами, тут же добавили ему лет двадцать. «А ведь он намного старше, чем кажется», — мелькнула у меня мысль.
— Наш город болен. Даже воздух здесь пропитан ядом страха и ненависти. Два года я ждал благоприятного случая, чтобы вырвать этот гнойник с корнем. Но тут вваливаются твои друзья, как слоны в посудную лавку, и делают за меня всю работу. — Он немного помолчал. — Да! Я считаю это смешным! — Он приблизился настолько, насколько позволяла решетка. — Я не знаю, откуда взялась ваша компания, но вы как свежий ветер в этом отстойнике. — По его лицу прошла рябь, и передо мной опять стоял двадцатилетний мальчишка.
— Кто ты? — с трудом выдавил я, уже догадываясь о правде. Сканер лежал на столе, и вряд ли его стрелка находилась в нейтральном положении. Незнакомец вздохнул.
— Уже два года я никто. Так… Просто стражник. За некоторые ошибки приходится очень дорого платить, и не всегда тебе самому. — И он стал рассказывать.
Картинка с его слов вырисовывалась жуткая. Около двух лет назад, после убийства семьи, губернатор Аргус Сентровер устроил геноцид в одном отдельно взятом городе. Данной ситуации сильно поспособствовал нынешний глава ордена Олвея, Его Святейшество Нерий третий, имеющий над губернатором странную власть. За короткий срок ему удалось полностью подчинить больное воображение Аргуса и установить в городе свой порядок. Отныне все расы, кроме людей, конечно, были здесь персонами нон грата. Но, как ни странно, первыми пострадали как раз люди. Эльфы в городе и так не жили, предпочитая леса. Они просто ушли еще дальше на север. Гномы, лучшие кузнецы и сапожники империи, с легкостью перебрались в другие города. А гоблины просто снялись с места за одни сутки и испарились в неизвестном направлении. Экономика города была подорвана мгновенно и надолго: изделия из металла подорожали сразу раза в три, дичь из лесов ушла вслед за эльфами, и хуже всего было то, что практически сразу в округе стали появляться разные монстрообразные чудики, причем не все из них были безобидными.
Жители окрестных деревень, снабжающие город продовольствием, стали жаловаться. Многие предпочли свернуть хозяйство и перекочевать под охрану высоких стен. Гильдия контрабандистов переживала свой расцвет — ровно половина товара на рынок попадала в обход закона. Казна пустела не по дням, а по часам. А тут при прочесывании леса стража чудом умудрилась задержать пятерых эльфов, неизвестно за каким бесом сунувшихся на запретную для них территорию. В любое другое время их бы по-тихому прирезали где-нибудь в подвале, предварительно выбив всю необходимую информацию, но сейчас властям необходимо было срочно поднять свой авторитет. Поэтому назначили публичную казнь. И вот тут на сцене появляются близнецы.
— Я сразу понял, что происходит что-то странное. Никто в империи не стал бы воровать священную реликвию храма — нет таких дураков. Это не просто преступление — это кощунство. И на голову осквернителя сразу падает проклятье Олвея и верховного священника. Его судьбе не позавидует и прокаженный. Но… — Тут он перевел дух и устало вытер капли пота со лба. По его лицу опять прошла рябь, увеличивающая его возраст. — Но они ушли от погони, а в город явился барон Эдер со своими молодцами. На площади стоят четыре виселицы, только четыре… Мне все это очень не нравится.
Парень начал частить и задыхаться. Меня это напрягло, и, подскочив к мешкам, сложенным в углу, я достал медицинскую аптечку, смоделированную на человека. От древнего предмета осталось только название. Теперь это было устройство, надеваемое на правую кисть и оказывающее первую помощь в зависимости от состояния человека. Анализы и впрыскивание нужных лекарств происходило почти мгновенно.
— Ты человек?
Мой вопрос его удивил.
— Да, по крайней мере я им был до последнего времени, — кивнул он.
Больше ни о чем не спрашивая, я схватил его за руку и натянул на нее аптечку. Устройство зажужжало, и через некоторое время загорелся зеленый огонек, что означало завершение процедуры. Парень сразу стал выглядеть получше — лицо порозовело и дыхание выровнялось. Он с удивлением стащил с руки прибор.
— Прогресс… Я так и понял, что вы оттуда. Пятьдесят лет назад ваши коллеги уже побывали здесь. Они явились как раз для того, чтобы остановить скатывание этого мира в ад. Почему же вы всегда являетесь в последний момент? — В его голосе звучали обвинительные нотки.
Я почему-то разозлился — он не имел права стоять здесь и нести чушь, у меня есть чем заняться, вместо того чтобы выслушивать жалобы этого ненормального.
— Мы не скорая помощь! В Галактике сотни миров, и у каждого из них свои проблемы. Все имеют право на самостоятельное развитие! — Кажется, я разозлился не на шутку. — И резолюцию о невмешательстве еще никто не отменял. — Тут я понял, что оправдываюсь, и это открытие мне не понравилось. — Мы приехали за близнецами. На данный момент нас больше ничего не интересует, — уже более спокойно добавил я. — И если у вас нет точной информации о присутствии на вашей планете черного колдуна и о какой-либо проблеме, связанной с равновесием, можете меня больше не напрягать. Мы пас…
Я пожал плечами и вернулся к столу. Стрелка на сканере действительно подергивалась, но в пределах нормы. Никакого опасного воздействия. Парень стоял возле решетки и лыбился во весь рот. От его улыбки меня передернуло.
— Ты, кажется, не понял… Там только четыре виселицы, одной не хватает, — повторил он шепотом. — Куда девали пятого эльфа? Как ты думаешь? Есть, знаешь ли, один древний обряд. Очень, очень древний… Для вызова одного могущественного демона нижнего яруса. И, насколько мне помнится, там необходима жертва…
Ну, этим-то меня не возьмешь. Один из профилирующих предметов, изучаемых каждым жителем Безвременья, — «Теория черных влияний». В наши головы напихали столько информации в этой области, что каждый из нас без запинки может, проснувшись ночью, оттарабанить весь список высших разумных существ астрального мира в любой последовательности и с любой буквы. А их, между прочим, семьдесят два. Так вот, могу вам сказать как специалист — вызвать демона не так уж и просто.
Во-первых, их всего семь, и это очень занятые и могущественные существа. Нижний ярус подчиняется своим законам, и его правителям совсем не нравится, когда их пытаются оторвать от дел. Во-вторых, подготовка к церемонии — процесс долгий и болезненный. И единственным жертвоприношением здесь не отделаешься. Нужно учесть кучу дополнительных факторов — от положения звезд и до направления ветра. Конечно, время от времени делаются попытки, но вызывают не демонов, а, например, тех же астральных жителей. Или элементалов, в крайнем случае виррилов или полубесов. И иногда попытки заканчиваются весьма необычно: вызванные становятся достойными жителями нашего мира. Но это бывает редко. С демоном возникают большие трудности. Для подготовки церемонии требуются месяцы, а если еще учесть, что подчинить его фактически невозможно, то сам факт вызова становится бессмысленным.
Наверное, парень понял по моему лицу, что я ему не верю, поэтому зачастил:
— Это длится уже два года. Точечный контакт с Беллиаром был установлен в шестой день шестого месяца. Завтра… точнее, уже сегодня — годовщина. Тогда были принесены первые жертвы. Они умирали три дня. Момент их смерти положил начало отсчету подготовительной работы.
Вот это мне уже не понравилось. Товарищ оказался хорошо подкован в теории.
— Так… Очень мило… И кто же были жертвы? — спросил я, не найдя ничего умнее. Если это правда, ну то, что он говорит, то Триш, Капелла, да и вообще вся Галактика находятся в полной заднице.
— Жена наместника и его дети. — Бамц! Его ответ вызвал эффект разорвавшейся бомбы. Кажется, мы вляпались. Вот дерьмо! Интересно, а Командор в курсе?
— Так кто же ты такой? — Но он опять оставил мой вопрос без точного ответа. Я попробовал зайти с другой стороны. — Ты говорил, что в курсе местонахождения рыжих. Почему же ты обратился ко мне, а не к ним? Или хотя бы к Командору? Ну, к тому длинному, что приехал со мной, — пояснил я в ответ на немой вопрос.
Но тут нас прервали. По ступенькам вниз спустились трое солдат из отряда барона и, загремев ключами, стали отпирать мою клетку. Я быстренько смахнул разложенные по столу бумаги обратно в мешок, схватил эспадон Командора и двинулся вверх по лестнице. Оказалось, что ночь подошла к концу и темнота уже начала таять, заменяясь молочно-белым туманом. У меня было предчувствие, что грядущий день запомнится мне на всю жизнь. На всю оставшуюся…
ГЛАВА 16
Феб. Ночь третьего дня (продолжение)
Храм находился в центре города и издали бросался в глаза благодаря песочному цвету стен и ярко-красному орнаменту, бегущему по фасаду. Днем со стороны казалось, что здание переливается на солнце перламутром, а стрельчатые окна и бронзовые фигурки дополняли картину и делали ее незабываемой. На фоне остальных домов, одноцветных, в основном построенных из серого камня, он смотрелся очень живописно. Однако ночью это впечатление исчезало, приобретая соленый привкус страха. Прохожим мерещились острые клыки, появлявшиеся невесть откуда у смешных рожиц идолов. Они выпучивали глаза, в которых светилось подобие жизни, и пытались ухватить зазевавшегося колючими щупальцами. Подсветка из газовых рожков усиливала впечатление, доводя до кошмара. Горожане старались после заката солнца не появляться в этих местах: да и что хорошего здесь можно было увидеть? Либо примерещится какая-нибудь жуть, либо попадешь в лапы патрулю, а тот сдерет три шкуры за нарушение тишины и спокойствия. Лучше держаться от дурного места подальше — целее будешь.
Но сегодня народ старался держаться отсюда подальше даже днем. Стук молотков на площади сводил с ума женщин и мужчин, а детей выгнал с улиц в душную темноту домов. Запах свежеспиленного дерева заглушил все эмоции и впервые стал выбывать отвращение.
Вечером, когда прибыл вооруженный отряд имперской гвардии, город вымер окончательно. Трактиры опустели, лавочки и магазины закрылись пораньше, в районе порта активность снижалась, быстро устремляясь к нулю. А четыре виселицы в центре площади, возведенные по приказу наместника и благословленные в полдень их святейшеством Нерием третьим, хоть и успокоили слегка народ, понявший, что повальных казней не будет, но особой радости не вызвали. Достойные горожане предпочитали развлекаться в кабаках, и зрелище умирающей плоти их не вдохновляло.
Впрочем, для троицы, пробиравшейся по темным улицам, отсутствие зевак было как раз кстати. Профессионально обходя вооруженные посты, растыканные там и сям, группа целеустремленно двигалась к храму, и, судя по всему, помыслы у них были самые недобрые. Скользнув в тень при виде пяти закованных в броню фигур, стоящих как раз возле парадных дверей храма, один из них неловко повернул голову, и скользнувший вниз капюшон обнажил коротко стриженную, почти лысую голову с торчащими острыми ушами. Глаза у парня посверкивали красноватыми отблесками и видели в темноте как днем. Шедший следом за ним споткнулся о камень и буркнул себе под нос что-то непотребное.
— Шшшш, — прошипел эльф. — Что вы топаете как слоны! А еще хвастались, что получили соответствующее образование!
— Нике, ты представляешь? Этот доходяга нас учить будет, — пробурчал матерившийся своему более мелкому товарищу и без всяких усилий, уцепившись за особо мерзостную фигурку, взобрался на небольшой козырек, выполняющий также функцию балкончика с цветочными горшками. — Давайте сюда, здесь окно приоткрыто… — прошептал он и втянул наверх свою сестрицу. Марк, быстро оглянувшись и не обнаружив ничего опасного, залез последним. Никто из них не заметил, как неподалеку от стены отделилась полупрозрачная фигура и последовала за ними. Лишь стражники слегка поежились, почувствовав легкий порыв ветра, и еще плотнее запахнулись в форменные плащи.
В приоткрытую форточку запихнули девчонку как самую мелкую из троицы, и затем, когда она открыла окно, все оказались в темной, заставленной мебелью комнате. Яша сразу же споткнулся о какую-то скамейку и запрыгал на одной ноге, потирая ушибленную коленку.
— Вот черт! Темно как в… — Он снова выругался и, сунув руку в один из своих многочисленных карманов, вытащил карандаш-фонарик. Тонкий лучик света высветил высокий расписной потолок, множество скамеек и небольшую кафедру в левом углу.
— Похоже на помещение для лекций… — прошептала Нике, доставая второй фонарик и засовывая его за ухо. Затем она извлекла связку отмычек и занялась своим любимым делом — взламыванием запертого замка.
— Здесь воняет, — внезапно подал голос Марк. Близнецы с удивлением уставились на него.
— Чем?
— Магией, — пояснил он. — Мерзостный запах. Все им пропитано, поэтому давайте-ка я пойду вперед: я и вижу в темноте без проблем, и смогу разобраться, если что не так. Что-то мне говорит, что здесь будет все не так просто, как в замке наместника. — И без лишних слов, отодвинув близнецов в сторону, он скользнул в мрак длинного коридора.
По вскоре обнаруженной крутой лестнице они спустились в огромный зал с увеличенным подобием алтаря, виденного ими в доме преподобного Нерия.
— Это здесь я Око свистнула… — Нике кивнула в ту сторону.
— Кто мог знать, что твои клептоманские замашки могут спасти нам жизнь, — хмыкнул брат. — Больше никогда и пытаться не буду подавить твои инстинкты.
— Инстинкты вообще подавлять нельзя, — со знанием дела подтвердил Марк, отдергивая тяжелую портьеру, за которой обнаружилась еще одна лестница, ведущая вниз.
Выставив вперед левую руку с зажатым в ней Оком, которое медленно наливалось голубым светом, эльф стал медленно спускаться по ступеням. Воздух вокруг него потрескивал, и шлейф разноцветных искр, подымаясь с пола, делал его худую фигуру похожей на разноцветную елку. Лестница оказалась длинной и спустя пятнадцать минут плавно перешла в пахнувший сыростью коридор. Каменные ступени сменились утоптанной землей, слева и справа стали появляться двери, но Марк уверенно шел вперед, пока не остановился перед одной из них.
Но сегодня народ старался держаться отсюда подальше даже днем. Стук молотков на площади сводил с ума женщин и мужчин, а детей выгнал с улиц в душную темноту домов. Запах свежеспиленного дерева заглушил все эмоции и впервые стал выбывать отвращение.
Вечером, когда прибыл вооруженный отряд имперской гвардии, город вымер окончательно. Трактиры опустели, лавочки и магазины закрылись пораньше, в районе порта активность снижалась, быстро устремляясь к нулю. А четыре виселицы в центре площади, возведенные по приказу наместника и благословленные в полдень их святейшеством Нерием третьим, хоть и успокоили слегка народ, понявший, что повальных казней не будет, но особой радости не вызвали. Достойные горожане предпочитали развлекаться в кабаках, и зрелище умирающей плоти их не вдохновляло.
Впрочем, для троицы, пробиравшейся по темным улицам, отсутствие зевак было как раз кстати. Профессионально обходя вооруженные посты, растыканные там и сям, группа целеустремленно двигалась к храму, и, судя по всему, помыслы у них были самые недобрые. Скользнув в тень при виде пяти закованных в броню фигур, стоящих как раз возле парадных дверей храма, один из них неловко повернул голову, и скользнувший вниз капюшон обнажил коротко стриженную, почти лысую голову с торчащими острыми ушами. Глаза у парня посверкивали красноватыми отблесками и видели в темноте как днем. Шедший следом за ним споткнулся о камень и буркнул себе под нос что-то непотребное.
— Шшшш, — прошипел эльф. — Что вы топаете как слоны! А еще хвастались, что получили соответствующее образование!
— Нике, ты представляешь? Этот доходяга нас учить будет, — пробурчал матерившийся своему более мелкому товарищу и без всяких усилий, уцепившись за особо мерзостную фигурку, взобрался на небольшой козырек, выполняющий также функцию балкончика с цветочными горшками. — Давайте сюда, здесь окно приоткрыто… — прошептал он и втянул наверх свою сестрицу. Марк, быстро оглянувшись и не обнаружив ничего опасного, залез последним. Никто из них не заметил, как неподалеку от стены отделилась полупрозрачная фигура и последовала за ними. Лишь стражники слегка поежились, почувствовав легкий порыв ветра, и еще плотнее запахнулись в форменные плащи.
В приоткрытую форточку запихнули девчонку как самую мелкую из троицы, и затем, когда она открыла окно, все оказались в темной, заставленной мебелью комнате. Яша сразу же споткнулся о какую-то скамейку и запрыгал на одной ноге, потирая ушибленную коленку.
— Вот черт! Темно как в… — Он снова выругался и, сунув руку в один из своих многочисленных карманов, вытащил карандаш-фонарик. Тонкий лучик света высветил высокий расписной потолок, множество скамеек и небольшую кафедру в левом углу.
— Похоже на помещение для лекций… — прошептала Нике, доставая второй фонарик и засовывая его за ухо. Затем она извлекла связку отмычек и занялась своим любимым делом — взламыванием запертого замка.
— Здесь воняет, — внезапно подал голос Марк. Близнецы с удивлением уставились на него.
— Чем?
— Магией, — пояснил он. — Мерзостный запах. Все им пропитано, поэтому давайте-ка я пойду вперед: я и вижу в темноте без проблем, и смогу разобраться, если что не так. Что-то мне говорит, что здесь будет все не так просто, как в замке наместника. — И без лишних слов, отодвинув близнецов в сторону, он скользнул в мрак длинного коридора.
По вскоре обнаруженной крутой лестнице они спустились в огромный зал с увеличенным подобием алтаря, виденного ими в доме преподобного Нерия.
— Это здесь я Око свистнула… — Нике кивнула в ту сторону.
— Кто мог знать, что твои клептоманские замашки могут спасти нам жизнь, — хмыкнул брат. — Больше никогда и пытаться не буду подавить твои инстинкты.
— Инстинкты вообще подавлять нельзя, — со знанием дела подтвердил Марк, отдергивая тяжелую портьеру, за которой обнаружилась еще одна лестница, ведущая вниз.
Выставив вперед левую руку с зажатым в ней Оком, которое медленно наливалось голубым светом, эльф стал медленно спускаться по ступеням. Воздух вокруг него потрескивал, и шлейф разноцветных искр, подымаясь с пола, делал его худую фигуру похожей на разноцветную елку. Лестница оказалась длинной и спустя пятнадцать минут плавно перешла в пахнувший сыростью коридор. Каменные ступени сменились утоптанной землей, слева и справа стали появляться двери, но Марк уверенно шел вперед, пока не остановился перед одной из них.