Страница:
— Дева! — повысил я голос. — Не перечь старшим, а то стукну.
Обещано — сделано, звонкий звук шлепка разнесся по помещению.
— Черт эльфийский! — прошипела Нике, почесывая ягодицу. — Зачем тебе это надо?
— Информация… Мне нужно знать все об этом человеке: чем дышал, как сдвинулся. Его фантазии, страхи и желания могут дать ответ на вопрос о его связях и знакомых. Каждое слово, им выболтанное, требует доказательств. И вот тебе мой совет на будущее, как более опытного и пожившего: если вздумаешь кого-то замочить, делай это сразу, без лишней болтовни.
— Может, не стоило его так сразу убивать? — задумчиво проговорила Нике и принялась за работу, старательно отворачивая голову от полотен. — Пробил бы ему что-нибудь менее необходимое, чем голова…
— Он целился в тебя, — роясь в куче картин, объяснил я. — А ты мне нравишься больше в живом виде… Ты не видела такой мрачный пейзаж с черепами на заднем плане? Я обратил на него внимание боковым зрением…
— Совсем сбрендил, — ответствовало нежное создание. — Я их с закрытыми глазами срывала, мне ночные кошмары не нужны.
Искомое обнаружилось в самом низу, когда все остальное было уже упаковано. Вглядевшись внимательнее в сюжет, я обомлел: память меня не подводила — на ней был изображен главный зал подземного храма Криона, полный мертвых тел темных эльфов. Их лица были искажены предсмертной мукой, вместо глаз пустые глазницы с кровавой дорожкой, а на заднем плане чья-то зловещая тень. Быстро скатывая полотно в трубку, я почувствовал, что задыхаюсь среди этих стен, однако оставалось еще одно дело. Подойдя к лежащему в луже крови трупу, я поднял аннигилятор, который валялся рядом с ним. Почти полностью заряженная батарея, удобно подстраивающаяся под руку рукоять… Смертельное оружие, созданное специально для галактической полиции и являющееся неотъемлемым атрибутом армейской формы. Где-то внутри должен быть вплавлен молекулярный номер, определяющий владельца. Запрятав подальше игрушку, способную превратить любой твердый предмет в дурно пахнущую лужу, я приступил к самому неприятному — обыску тела. Связка ключей, три носовых платка — парень боялся насморка, горсть серебряной мелочи в местной валюте — это было все, что я обнаружил в карманах. Амулет на цепочке в виде знака вечности, пара колец и… ага, вот самое интересное: под стелькой сапога обнаружился сложенный конвертик с листком бумаги внутри. Затем я отрезал с головы Корнелиуса прядь заляпанных кровью волос (в людях слишком много жидкости) и отодрал с большого пальца ноготь.
— Не знала, что ваше благородие увлекается некромантией… — протянула внимательно наблюдавшая за моими действиями Нике. — Не боишься, что придется самого себя судить? Или надеешься на снисхождение Конклава?
— Перестань… Смерть — один из способов познания жизни. Любой альфа рано или поздно вкушает сей запретный плод, хотя бы ради того, чтобы усовершенствовать свои методы защиты. — Протерев рукоятку кинжала особой тряпочкой, стирающей не только отпечатки пальцев, но и ауру убийцы, и рассовав добычу по карманам, я скомандовал отход.
— Хорошо, — согласилась Нике, вручая мне увесистый сундучок. — Может, все-таки подожжем этот гадюшник?
— Откуда в столь юном существе такие злобные порывы? — горестно покачал я головой. — И не думай, что картины потащу тоже я. Одна рука должна быть свободна для отражения возможного нападения, так что, дева, бери добычу и сваливаем отсюда. — Подождав, пока девушка выкатится в коридор, я нагнулся к удивленно смотревшему в потолок Корнелиусу и тихонько прошептал: «До скорой встречи, приятель. В следующий раз, уж поверь, ты будешь менее агрессивен и более болтлив».
Дневной свет вдохнул каплю радости в затопленную тьмой душу, и, не обращая внимания на поднявшийся вокруг нас ропоток и косые взгляды, мы проследовали к «Зеленому петуху». Командор не подвел: оседланные кони уже нетерпеливо били копытами, и кругом суетились люди, закрепляя на телеге множество различных свертков. Из трактира, увидав нас, выскочил Ричард. Он схватил меня за рукав и оттащил в сторону.
— Мы получили официальное приглашение от дома Лари. Отряд светлых прибыл к северным воротам, и наша тройка эльфов потащила раненого принца к своим.
— А Марк? — Что-то давно мне не попадался на глаза этот чудак.
— Он где-то здесь с Мишелем, эти двое притащили откуда-то кучу книг и сейчас пытаются их упаковать. Я вижу, и вы с добычей… Что это у тебя? — Подозвав Нике, я продемонстрировал ему одно из полотен.
— Корнелиус, — выдохнул он. — Вот зараза! В этом городе что, съезд маньяков? Он еще жив?
— Конечно, нет, — вмешалась Нике. — Могу я получить свою долю?
— Тебе нужна эта мазня? Девочка, ты не заболела? — Ричард озабоченно пощупал лоб ненаглядного чада.
— Папа, ты совсем сбрендил. Это личная добыча господина магистра, он давно искал идею для оформления кабинета и решил, что портрет одного из семи демонов с личным автографом будет замечательно смотреться у него над рабочим столом. Меня интересует содержимое чудесной коробочки, выглядывающей у него из-под мышки.
Пришлось отдать половину. Ничего не поделаешь— уговор есть уговор. Нике сгребла разноцветные искры в кошель и, мило показав мне язык, кинулась к появившемуся в дверях брату.
— Ты уверен, что тебе это надо? — пробурчал Командор, проследив мой взгляд. — Она необузданный эгоистичный ребенок и способна доставить кучу неприятностей.
— Зато у тебя будут красивые внуки, — неловко пошутил я. — Только представь — рыжие эльфята…
— Не смешно…
— Не смешно, — согласился я. Чего уж тут смешного.
Хмуро посверлив меня глазами — чуть не до дырки, — он вздохнул:
— Черт с тобой! Только не говори, что тебя не предупреждали. — Решив, что выполнил свой отцовский долг, Ричард перешел к более важным вещам. — Прежде чем присоединиться к лесным, хотелось бы смотаться на место моей высадки. Не нравится мне отсутствие сигнала. Сам знаешь, аппаратура у нас надежная, странно, что сигнал пропал. Может, просто все настройки сбились.
— Поедем вдвоем? — предложил я. Ни одной возможностью связаться с базой пренебрегать не стоило.
— Да, так будет лучше. Нагоним их по дороге, у меня вот карта имеется — думаю, часов за шесть обернемся.
Погрузив добычу на одну из двух выделенных мне лошадок, я оседлал вторую и без сожаления покинул Феб, оказавшийся суетливым, никчемным городишком. Надеюсь, что судьба меня сюда больше никогда не занесет.
ГЛАВА 2
Обещано — сделано, звонкий звук шлепка разнесся по помещению.
— Черт эльфийский! — прошипела Нике, почесывая ягодицу. — Зачем тебе это надо?
— Информация… Мне нужно знать все об этом человеке: чем дышал, как сдвинулся. Его фантазии, страхи и желания могут дать ответ на вопрос о его связях и знакомых. Каждое слово, им выболтанное, требует доказательств. И вот тебе мой совет на будущее, как более опытного и пожившего: если вздумаешь кого-то замочить, делай это сразу, без лишней болтовни.
— Может, не стоило его так сразу убивать? — задумчиво проговорила Нике и принялась за работу, старательно отворачивая голову от полотен. — Пробил бы ему что-нибудь менее необходимое, чем голова…
— Он целился в тебя, — роясь в куче картин, объяснил я. — А ты мне нравишься больше в живом виде… Ты не видела такой мрачный пейзаж с черепами на заднем плане? Я обратил на него внимание боковым зрением…
— Совсем сбрендил, — ответствовало нежное создание. — Я их с закрытыми глазами срывала, мне ночные кошмары не нужны.
Искомое обнаружилось в самом низу, когда все остальное было уже упаковано. Вглядевшись внимательнее в сюжет, я обомлел: память меня не подводила — на ней был изображен главный зал подземного храма Криона, полный мертвых тел темных эльфов. Их лица были искажены предсмертной мукой, вместо глаз пустые глазницы с кровавой дорожкой, а на заднем плане чья-то зловещая тень. Быстро скатывая полотно в трубку, я почувствовал, что задыхаюсь среди этих стен, однако оставалось еще одно дело. Подойдя к лежащему в луже крови трупу, я поднял аннигилятор, который валялся рядом с ним. Почти полностью заряженная батарея, удобно подстраивающаяся под руку рукоять… Смертельное оружие, созданное специально для галактической полиции и являющееся неотъемлемым атрибутом армейской формы. Где-то внутри должен быть вплавлен молекулярный номер, определяющий владельца. Запрятав подальше игрушку, способную превратить любой твердый предмет в дурно пахнущую лужу, я приступил к самому неприятному — обыску тела. Связка ключей, три носовых платка — парень боялся насморка, горсть серебряной мелочи в местной валюте — это было все, что я обнаружил в карманах. Амулет на цепочке в виде знака вечности, пара колец и… ага, вот самое интересное: под стелькой сапога обнаружился сложенный конвертик с листком бумаги внутри. Затем я отрезал с головы Корнелиуса прядь заляпанных кровью волос (в людях слишком много жидкости) и отодрал с большого пальца ноготь.
— Не знала, что ваше благородие увлекается некромантией… — протянула внимательно наблюдавшая за моими действиями Нике. — Не боишься, что придется самого себя судить? Или надеешься на снисхождение Конклава?
— Перестань… Смерть — один из способов познания жизни. Любой альфа рано или поздно вкушает сей запретный плод, хотя бы ради того, чтобы усовершенствовать свои методы защиты. — Протерев рукоятку кинжала особой тряпочкой, стирающей не только отпечатки пальцев, но и ауру убийцы, и рассовав добычу по карманам, я скомандовал отход.
— Хорошо, — согласилась Нике, вручая мне увесистый сундучок. — Может, все-таки подожжем этот гадюшник?
— Откуда в столь юном существе такие злобные порывы? — горестно покачал я головой. — И не думай, что картины потащу тоже я. Одна рука должна быть свободна для отражения возможного нападения, так что, дева, бери добычу и сваливаем отсюда. — Подождав, пока девушка выкатится в коридор, я нагнулся к удивленно смотревшему в потолок Корнелиусу и тихонько прошептал: «До скорой встречи, приятель. В следующий раз, уж поверь, ты будешь менее агрессивен и более болтлив».
Дневной свет вдохнул каплю радости в затопленную тьмой душу, и, не обращая внимания на поднявшийся вокруг нас ропоток и косые взгляды, мы проследовали к «Зеленому петуху». Командор не подвел: оседланные кони уже нетерпеливо били копытами, и кругом суетились люди, закрепляя на телеге множество различных свертков. Из трактира, увидав нас, выскочил Ричард. Он схватил меня за рукав и оттащил в сторону.
— Мы получили официальное приглашение от дома Лари. Отряд светлых прибыл к северным воротам, и наша тройка эльфов потащила раненого принца к своим.
— А Марк? — Что-то давно мне не попадался на глаза этот чудак.
— Он где-то здесь с Мишелем, эти двое притащили откуда-то кучу книг и сейчас пытаются их упаковать. Я вижу, и вы с добычей… Что это у тебя? — Подозвав Нике, я продемонстрировал ему одно из полотен.
— Корнелиус, — выдохнул он. — Вот зараза! В этом городе что, съезд маньяков? Он еще жив?
— Конечно, нет, — вмешалась Нике. — Могу я получить свою долю?
— Тебе нужна эта мазня? Девочка, ты не заболела? — Ричард озабоченно пощупал лоб ненаглядного чада.
— Папа, ты совсем сбрендил. Это личная добыча господина магистра, он давно искал идею для оформления кабинета и решил, что портрет одного из семи демонов с личным автографом будет замечательно смотреться у него над рабочим столом. Меня интересует содержимое чудесной коробочки, выглядывающей у него из-под мышки.
Пришлось отдать половину. Ничего не поделаешь— уговор есть уговор. Нике сгребла разноцветные искры в кошель и, мило показав мне язык, кинулась к появившемуся в дверях брату.
— Ты уверен, что тебе это надо? — пробурчал Командор, проследив мой взгляд. — Она необузданный эгоистичный ребенок и способна доставить кучу неприятностей.
— Зато у тебя будут красивые внуки, — неловко пошутил я. — Только представь — рыжие эльфята…
— Не смешно…
— Не смешно, — согласился я. Чего уж тут смешного.
Хмуро посверлив меня глазами — чуть не до дырки, — он вздохнул:
— Черт с тобой! Только не говори, что тебя не предупреждали. — Решив, что выполнил свой отцовский долг, Ричард перешел к более важным вещам. — Прежде чем присоединиться к лесным, хотелось бы смотаться на место моей высадки. Не нравится мне отсутствие сигнала. Сам знаешь, аппаратура у нас надежная, странно, что сигнал пропал. Может, просто все настройки сбились.
— Поедем вдвоем? — предложил я. Ни одной возможностью связаться с базой пренебрегать не стоило.
— Да, так будет лучше. Нагоним их по дороге, у меня вот карта имеется — думаю, часов за шесть обернемся.
Погрузив добычу на одну из двух выделенных мне лошадок, я оседлал вторую и без сожаления покинул Феб, оказавшийся суетливым, никчемным городишком. Надеюсь, что судьба меня сюда больше никогда не занесет.
ГЛАВА 2
Командор
Мне здесь нравилось. Было чудесно почувствовать кожей ритм настоящей жизни… с привкусом крови и страха. Гул адреналина в ушах сводил с ума, а сладость победы заставляла острее почувствовать радость существования. Можно заставить барса есть пресную кашу, но разве от этого ему перестанет сниться ночами сырая сочная плоть? Вот так и я. Около десяти лет являясь главой «МЕжпланетной Службы поддержания РавновеСИЯ» и фактически занимаясь административной работой с элементами дипломатии, я всегда мечтал снова оказаться в центре событий, с надежным другом, защищающим спину, и с эспадоном в руках. Иногда, не выдержав, я отправлялся на полигон и там вдоволь отводил душу на несчастных проекциях или миражах, способных перекусить пополам или оттяпать конечность не моргнув и глазом. После таких упражнений мозоли на ладонях сходили неделями и боль в натруженных мышцах позволяла не видеть снов в течение месяца. Потом все начиналось сначала…
В другое время я с удовольствием приехал бы сюда на месячишко, прихватив с собой Светану, одну мою хорошую подругу, обожающую непроходимые леса и неожиданные встречи, но пока ситуация не располагала к приятному времяпрепровождению. Отсутствие связи с базой нервировало и не давало в полной мере насладиться создавшейся ситуацией. Когда мы с Энлилем отыскали полянку, где была установлена аппаратура, то обнаружили там мини-катаклизм с полным изменением пространственно-временной структуры и перепрограммированной точкой выхода. При взрыве капсула искривления свернула часть поляны листом Мебиуса, породив замкнутую петлю, в которую мы с эльфом чуть не угодили. Со стороны все выглядело совершенно невинно, но седьмое чувство, не раз спасавшее мне жизнь, не подвело и сейчас. Дернув за шиворот хмурого, как всегда, магистра, я выдернул его из западни в самый последний момент, краем глаза уловив странное розоватое мерцание, словно изморозь покрывавшее землю вокруг маяка. Что-то с ним происходило неладное: всю дорогу он думал о чем-то своем и на все мои старания его разговорить отвечал короткими «да» или «нет». А то и вовсе отмалчивался. Надо будет расспросить Викторию о причинах такого странного поведения одного из лучших, в прошлом, наемных убийц Галактики, являющегося ныне одним из одиннадцати альфа. О его первой профессии никто, кроме меня, не знал. Парень хорошо умел заметать следы, и лишь благодаря обязательной процедуре, обязывающей каждого высшего чиновника оставлять слепок своей личности в специально закодированном участке мозга «сорок второй», к которому имеет доступ только Командор, я был в курсе его похождений. Даже Виланий, который, временно меня заменяя, получил полный набор обязанностей и проблем, не сможет ознакомиться с этими данными. Для того чтобы стать полномочным Командором, необходимо объявить прежнего мертвым на основании данных генетического анализа, затем получить одобрение Высшего Галактического Совета на новую кандидатуру… А это все изрядный геморрой… Да и заставить светлого эльфа всю жизнь просидеть на космическом корабле, пусть даже таком комфортабельном, как наш, трудновато.
— Черт! — От злости я всадил кулак в ствол ближайшего дерева. — Этого не может быть!
Энлиль, помассировав плечо, за которое я ухватился, оттаскивая его, осторожно приблизился к странному мерцанию и кинул туда камушек. Ничего не произошло — тот просто растворился в воздухе, как будто его и не было, отправившись в вечное странствие. Энлиль крякнул.
— Да… Кто-то славно поработал. Капсуль просто так из строя не выведешь и палкой не разобьешь… Я тебе сказал спасибо?
— Надо установить заграждение, а то вляпается еще кто-нибудь… У тебя есть мысли по этому поводу? — проигнорировав его вежливость, поинтересовался я. Лучше не давать темному эльфу повод считать себя обязанным тебе чем-то. Их благодарность может свести в могилу и более крепкого типа, чем я.
Ухмыльнувшись, Энлиль достал из кармана два гравитационных увеличителя, один акустический взрыватель, с десяток шариков, начиненных ядовитым газом, и один аннигилятор.
— Все это я незаметно изъял у твоей дочери… Кроме аннигилятора — он принадлежал Корнелиусу. Мне показалось, что так будет безопаснее для окружающих…
— Вот засранка! — Все предметы были из списка запрещенных к использованию в мирах среднего уровня развития — таких, как этот. — Придется по возвращении посадить ее в карцер недельки на две, раз не умеет выполнять инструкции и приказания.
— Сначала надо вернуться, — резонно заметил Энлиль. — Мне все это очень не нравится, слишком много совпадений… Я думаю, гравитационный увеличитель— то, что надо. Определим высоту аномалии и накроем ее сверху. И не ругай девочку, Ричард, если бы не ее погремушки, вчера нам бы пришлось гораздо хуже…
Применение увеличителя привело к тому, что поляна исчезла с карты Триша, окончательно похоронив в глубокой яме нашу надежду на скорое возвращение. Над головой издевательски застрекотала черно-белая птица с длинным хвостом и, резко взмахнув крыльями, взлетела с насиженного места. Вслед за ней всполошились и остальные, более мелкие пернатые обыватели, предупреждая о появлении посторонних. Где-то рядом из-под земли раздался вой, и от ямы стремительно пошли трещины, выворачивая по пути комья земли. Последствием нашего взрыва такая реакция быть не могла — гравитационный увеличитель, несмотря на свое громкое название, весьма безобидная в умелых руках вещь.
Искривление пространства, конечно, никуда не исчезло, но провалилось на глубину, достаточную, чтобы не причинить вреда неосторожному путнику. Лошади стали биться, пытаясь сорваться с привязи и убежать подальше от страшного места. Энлилеву мерину, серому с белой бляшкой на лбу, это удалось, и, испуганно ржа, бедная лошадка кинулась наутек. Моему коню повезло гораздо меньше — трещина до него добралась первой, выскочившее оттуда толстенное щупальце молниеносно обмоталось вокруг крупа несчастного животного и рывком утащило под землю. Раздался дикий крик, из-под земли ударил фонтан крови. Земля под ногами начала оседать, справа от нас, натужно ухнув, повалилось вывороченное с корнями дерево. Увернувшись от грозившей прибить меня ветки, я крутанулся в сторону и полоснул одно из щупалец эспадоном. Мышцы рук свело судорогой, возникло ощущение, будто я пытаюсь перерубить стальной канат толщиной в метр, но усилия себя оправдали — на яростно извивающемся отростке выступила зеленая дымящаяся кровь. Воздух разорвал чудовищный визг, и из ямы стало медленно подыматься нечто…
Позже я пытался отыскать аналог встреченного чудовища в различных энциклопедиях, обращался к специалистам по нежити, к экзобиологам, перерыл гору литературы, но никто так и не смог объяснить природу странного создания, которое уставилось на меня тогда совершенно разумным взглядом множества мелких овальных глазок, усеивающих всю свободную поверхность головы, не занятую ртом, щупальцами и странными беловатыми шишечками, назначение которых стало ясно уже в следующую секунду. С характерным звуком одна из них лопнула, выплюнув кружево паутины. Чудище промазало — паутина задела мой правый сапог, намертво к нему прилипнув. Несмотря на свою ужасающую внешность, а смесь паука с осьминогом не назовешь эталоном красоты, вид это существо имело весьма болезненный и двигалось неуклюжими рывками, несколькими щупальцами прикрывая нижнюю часть тела и почесывая спину, сверкавшую розовыми пятнами. Мне стало неудобно: несчастный монстр сделал себе уютную норку под землей, а тут его дом взрывают, роняют сверху зудящую, причиняющую неудобства штуку да еще, сопротивляясь справедливому гневу, пытаются отрезать одну из рук. Еще немного — и я бы так расчувствовался, что пал бы на колени и попытался отмолить грехи единственным правильным способом — отдав себя на съедение мудрому и справедливому Араху…
Слово выплыло из подсознания; безвольно опустив руки, я ждал решения Великого, но тут мимо меня пронеслась темная смазанная тень и, по дороге долбанув меня по затылку, вывела из состояния ступора. Давненько меня так профессионально не гипнотизировали… Энлиль, а это был он, с ходу кинув в монстра очередной усилитель, не останавливаясь, забросал его арсеналом, экспроприированным у моей ненаглядной дочурки. Последним в ход пошел аннигилятор.
Агония была долгой. Не дождавшись ее окончания, мы покинули место боя, оставляя за собой дергающийся полутруп, поваленные деревья и странно шепчущуюся на разные голоса тишину.
Затормозил я, лишь когда уверился, что снова слышу птичье пение. Шлепнувшись на пахнущую жизнью траву, я минут пять приходил в себя, вслушиваясь в шорох и треск — это неутомимый эльф шарил по кустам, надеясь отыскать следы счастливо удравшей коняшки. Мерин отыскался быстро; разумное животное, решив, не дожидаясь нас, вознаградить себя за перенесенный ужас, мирно щипало травку метрах в трехстах севернее. Достав аптечку из мешка, висевшего у меня на поясе (хорошо, что не приторочил к седлу), я нацепил на руку браслет, настроенный на людей, и через несколько минут почувствовал готовность к новым подвигам. Впрыснутые инъекции сняли постгипнотический синдром и успокоили расшатавшиеся нервы, позволив оценить сложившуюся ситуацию без истерики.
— Л иль, ты случайно не в курсе, что это была за хрень?
Эльф покачал головой. Расседлав мерина, он обтирал его своим плащом, нашептывая ему на ухо что-то успокоительное. Их порода всегда хорошо умела ладить с разного вида животными, и мой напарник не был исключением. Гораздо хуже у него получалось ладить с разумными тварями.
— Ричард, у меня такое чувство, что кто-то специально заманил нас на эту планету и теперь устраивает нам проверку на выживание… И знаешь, мне все это очень не нравится.
Я позавидовал его сдержанности, сам я был очень… нет, не просто очень, а чрезвычайно зол.
— Еще немного, и эта тварь заставила бы меня сделать из себя бефстроганов и подать ей на золотом блюде… Как ты думаешь, она была разумна?
Голубые глаза вспыхнули.
— О да, вполне. Она и мне пыталась напеть песенку, но ей было трудно сосредоточиться, дырка в брюхе мешала… да еще кусок свернувшейся поляны на спине. — Эльф оставил мерина и, подойдя, сел рядом со мной. Я протянул ему аптечку, но он отрицательно помотал головой. — Кто-то до нас ее слегка потрепал. Интересно, кто? — Немного помолчав, Энлиль тихо спросил: — Что будем делать, Командор?
— Жить, Энлиль, что же еще… Рано или поздно все разрешится: или наши пришлют экспедицию, или система восстановится… Что-нибудь да будет…
Эльф кивнул, задумчиво глядя в небо.
— Вы, люди, поражаете своей живучестью и умением приспосабливаться. Для вас перемена места обитания является приятной игрой, сулящей встречу с новым миром. Скажи, ты когда-нибудь видишь во сне Землю?
Такая смена темы разговора меня крайне удивила, зная его биографию, я, естественно, знал и о том, что наложило отпечаток на всю его жизнь. Когда-то в юности, во время моих странствий, мне как-то попался еще один темный эльф, в отличие от нашего чистокровный, тоже переживший трагедию Криона. Это был мрачный, ушедший в себя тип, живший отшельником на берегу очень красивого озера. Знакомство наше длилось недолго. Попытавшись меня убить, он пересек барьер, отделяющий нашу реальность от нижнего яруса, и присоединился к своим погибшим родственникам. Я тогда был молод, и мне не хватило выдержки понять этот столь странный способ самоубийства. Позже я узнал, что Дренг, так его звали, мог раздавить меня одним мизинцем, имея множество спортивных наград по универсальному фехтованию.
— Никогда, — честно признался я. — Мне вообще ничего не снится.
— И ты не пытался узнать, что сейчас там? Живет на Земле кто-нибудь, или теперь это мертвый кусок камня…
— Эй, Л иль, да что с тобой происходит? Об этом все известно, написано множество трудов, и мне нет смысла все проверять самостоятельно. На это, знаешь ли, и жизни не хватит…
— Жизни… — Он смотрел перед собой невидящими глазами. — Корнелиус перед смертью намекнул на неестественную гибель Криона… Вроде бы катастрофа была подстроена для уничтожения свидетелей.
— Свидетелей чего? — не понял я, завороженно наблюдая за тем, как эльф бережно достает из-за пазухи какой-то завернутый в тряпицу предмет. Аккуратно развернув, он с благоговением уставился на кусок отбеленного временем черепа со странными раскосыми глазницами. Память услужливо представила мне перечень темноэльфийских артефактов, и слово само сорвалось с моего языка: — «Оро вель эрверун»! Не может быть!
Во время ритуала инаугурации происходит прямое подключение сознания выбранного претендента к базе данных, хранящей множество разнообразной информации, собранной со дня основания нашей организации, а это произошло за много лет до зарождения человечества как разумной белковой жизни. Кое-что из полученных знаний, самое необходимое, записывалось напрямую в подкорку головного мозга, и список наиболее мощных магических пульсаров был малой толикой того, что хранилось в моей башке. Форма, цель, история — все, связанное с вещью, лежавшей на коленях у эльфа, тут же услужливо всплыло и наполнило меня удивлением. В древних человеческих хрониках встречались упоминания о катастрофах, вызванных попаданием метеоритов. Каждый раз они приводили к массовым разрывам экосферы и меняли облик планеты, но ни один не сумел ее уничтожить, предоставив загубить родину нам самим.
Для меня, как существа с ограниченным сроком жизни, события тех лет были историей, а для Энлиля являются частью его биографии. Эльфы трогательно относятся к своим планетам, общаясь с ними на ментальном уровне и считая их высшими существами. Они могут спокойно путешествовать из мира в мир, оседая в других местах, но их связь с родиной никогда не ослабевает. Например, Виланий в любой момент может сказать, какая погода в его ненаглядном Вендревилле, не сверяясь с метеопрогнозом, который там час и какая из трех лун взойдет там сегодня ночью. А если еще учесть смешанную наполовину кровь, текущую в жилах Энлиля, то невольно приходишь к мысли, какой, должно быть, клубок противоречий таится в его душе, разрывая ее на части.
Что я знал об «Оро вель эрверун»? Только официальные данные да скупые выводы экспертов МЕССИИ. Весьма мощный артефакт, первое упоминание о котором встречается в древних эльфийских манускриптах, относящихся к временам, отстоящим от нас более чем на миллион лет, связывался с последней войной светлых с темными и представлял собой огромную ценность для темного рода О`Вей. Две расы, идентичные на генетическом уровне, кардинально различались системой моральных ценностей. Согласно преданиям, светлые, вставшие во времена разделения хаоса на сторону света, воплощали в нашем мире солнечный свет, в то время как темные, избравшие путь тьмы, получили в награду от своей покровительницы темную кожу и волосы цвета вороньего крыла. Других физиологических различий между ними не наблюдалось. Но вот развитие их цивилизаций шло различными путями. Строгая иерархия темных напоминала разделение на касты в одной из старинных человеческих религий. Каждая из семей занимала свое положение и специализировалась на определенном виде деятельности. Правители, ученые, ремесленники и воины впитывали знания клана с молоком матери и не помышляли о другой доле.
Слово правителя для них было свято и воспринималось как божественное откровение. Все остальные расы они считали несовершенными и относились к ним с презрением, время от времени развязывая небольшие, но кровавые войны. Правда, последние пару тысячелетий они слегка присмирели и стали более спокойными, вызывая этим опасения у остальных галактических народов — ведь, как известно, горбатого может исправить только могила. Общество же светлых можно было назвать «разумной анархией», подразумевая под этим крайнее свободолюбие этих непоседливых веселых созданий, превращающихся при желании в опасных соперников. Каждая семья имела своего вождя, обычно самого старого и мудрого, и не ограничивала себя в выборе привязанностей и желаний. Обе расы, идя разными путями, сумели создать мощные цивилизации, занимавшие одни из первых мест по уровню развития науки и магии.
Последняя война между ними, самая кровавая, закончилась созданием целого веера мощных магических пульсаров, способных уничтожить любого противника каждой из воюющих сторон. Осознание вероятности полного взаимоистребления побудило их наконец взяться за ум и наладить некое подобие мирных отношений. Однако сам факт, что ныне в нашей Галактике имелся всего один полукровка, говорило о крепости барьера, разделившего их в давние времена. «Оро вель эрверун», согласно официальным данным, обладал уникальными свойствами генератора эмоций, и, словно подтверждая это, Энлиль тихо произнес:
— Я до сих пор помню, какой необычайный покой охватил меня в подземном храме. Меня привела туда мать… Отца не пустили… Даже тогда, за считанные месяцы до катастрофы, они не смогли преодолеть дурацкие предрассудки и так и не простили отцу и матери их чувства… — Грусть, звучавшая в голосе Энлиля, заставила меня вспомнить о его отношении к моей дочери. О браках людей с эльфами пока что было не слыхать, многие из темных эльфов до сих пор смотрели на нас скорее как на животных, отрицая наличие у нас души, дающей возможность разумным существам после смерти перемещаться между ярусами в поисках нового перерождения. Вслух же я сказал совсем другое, решив дать им разобраться между собой самим.
— Может, они передали реликвию на другую планету? До катастрофы… Энлиль покачал головой:
— Думаешь, я об этом не подумал? Тогда почему об этом никто не знал? И это не объясняет, каким образом маска оказалась на этой планете, у ненормального человека, родившегося уже после катастрофы…
— Задачка… Если то, что ты говорил, правда и гибель планеты не была случайностью, то, получается, кто-то обладает способностью менять траектории небесных тел, а любое магическое излучение такой силы наша служба зафиксировала бы непременно. Значит, ученый… — Мои рассуждения заставили его сосредоточиться на проблеме, отвлекая от мыслей о самоубийстве — то, что именно об этом он думал, читалось на его лице. Торжествующая улыбка Дренга до сих пор мелькала порой в моих снах, не давая мне покоя, и я боялся, что рано или поздно Энлиль вот так же сорвется и начнет искать смерти больше, чем чего бы то ни было другого.
— Но зачем ученому артефакт, он все равно не смог бы им воспользоваться!
— Может, это археологическая находка? — сказал я. — Или его притащили сюда космические стервятники, хватающие все, что плохо лежит? Тебе не кажется, что верить Корнелиусу рановато, надо сначала во всем тщательно разобраться?
— У меня плохое предчувствие, Командор, — задумчиво глядя в, небо, пробурчал эльф. — Слишком много совпадений и странных встреч за последние несколько дней. Кто-то начал атаку по всем правилам, и этот кто-то чрезвычайно опасен.
В другое время я с удовольствием приехал бы сюда на месячишко, прихватив с собой Светану, одну мою хорошую подругу, обожающую непроходимые леса и неожиданные встречи, но пока ситуация не располагала к приятному времяпрепровождению. Отсутствие связи с базой нервировало и не давало в полной мере насладиться создавшейся ситуацией. Когда мы с Энлилем отыскали полянку, где была установлена аппаратура, то обнаружили там мини-катаклизм с полным изменением пространственно-временной структуры и перепрограммированной точкой выхода. При взрыве капсула искривления свернула часть поляны листом Мебиуса, породив замкнутую петлю, в которую мы с эльфом чуть не угодили. Со стороны все выглядело совершенно невинно, но седьмое чувство, не раз спасавшее мне жизнь, не подвело и сейчас. Дернув за шиворот хмурого, как всегда, магистра, я выдернул его из западни в самый последний момент, краем глаза уловив странное розоватое мерцание, словно изморозь покрывавшее землю вокруг маяка. Что-то с ним происходило неладное: всю дорогу он думал о чем-то своем и на все мои старания его разговорить отвечал короткими «да» или «нет». А то и вовсе отмалчивался. Надо будет расспросить Викторию о причинах такого странного поведения одного из лучших, в прошлом, наемных убийц Галактики, являющегося ныне одним из одиннадцати альфа. О его первой профессии никто, кроме меня, не знал. Парень хорошо умел заметать следы, и лишь благодаря обязательной процедуре, обязывающей каждого высшего чиновника оставлять слепок своей личности в специально закодированном участке мозга «сорок второй», к которому имеет доступ только Командор, я был в курсе его похождений. Даже Виланий, который, временно меня заменяя, получил полный набор обязанностей и проблем, не сможет ознакомиться с этими данными. Для того чтобы стать полномочным Командором, необходимо объявить прежнего мертвым на основании данных генетического анализа, затем получить одобрение Высшего Галактического Совета на новую кандидатуру… А это все изрядный геморрой… Да и заставить светлого эльфа всю жизнь просидеть на космическом корабле, пусть даже таком комфортабельном, как наш, трудновато.
— Черт! — От злости я всадил кулак в ствол ближайшего дерева. — Этого не может быть!
Энлиль, помассировав плечо, за которое я ухватился, оттаскивая его, осторожно приблизился к странному мерцанию и кинул туда камушек. Ничего не произошло — тот просто растворился в воздухе, как будто его и не было, отправившись в вечное странствие. Энлиль крякнул.
— Да… Кто-то славно поработал. Капсуль просто так из строя не выведешь и палкой не разобьешь… Я тебе сказал спасибо?
— Надо установить заграждение, а то вляпается еще кто-нибудь… У тебя есть мысли по этому поводу? — проигнорировав его вежливость, поинтересовался я. Лучше не давать темному эльфу повод считать себя обязанным тебе чем-то. Их благодарность может свести в могилу и более крепкого типа, чем я.
Ухмыльнувшись, Энлиль достал из кармана два гравитационных увеличителя, один акустический взрыватель, с десяток шариков, начиненных ядовитым газом, и один аннигилятор.
— Все это я незаметно изъял у твоей дочери… Кроме аннигилятора — он принадлежал Корнелиусу. Мне показалось, что так будет безопаснее для окружающих…
— Вот засранка! — Все предметы были из списка запрещенных к использованию в мирах среднего уровня развития — таких, как этот. — Придется по возвращении посадить ее в карцер недельки на две, раз не умеет выполнять инструкции и приказания.
— Сначала надо вернуться, — резонно заметил Энлиль. — Мне все это очень не нравится, слишком много совпадений… Я думаю, гравитационный увеличитель— то, что надо. Определим высоту аномалии и накроем ее сверху. И не ругай девочку, Ричард, если бы не ее погремушки, вчера нам бы пришлось гораздо хуже…
Применение увеличителя привело к тому, что поляна исчезла с карты Триша, окончательно похоронив в глубокой яме нашу надежду на скорое возвращение. Над головой издевательски застрекотала черно-белая птица с длинным хвостом и, резко взмахнув крыльями, взлетела с насиженного места. Вслед за ней всполошились и остальные, более мелкие пернатые обыватели, предупреждая о появлении посторонних. Где-то рядом из-под земли раздался вой, и от ямы стремительно пошли трещины, выворачивая по пути комья земли. Последствием нашего взрыва такая реакция быть не могла — гравитационный увеличитель, несмотря на свое громкое название, весьма безобидная в умелых руках вещь.
Искривление пространства, конечно, никуда не исчезло, но провалилось на глубину, достаточную, чтобы не причинить вреда неосторожному путнику. Лошади стали биться, пытаясь сорваться с привязи и убежать подальше от страшного места. Энлилеву мерину, серому с белой бляшкой на лбу, это удалось, и, испуганно ржа, бедная лошадка кинулась наутек. Моему коню повезло гораздо меньше — трещина до него добралась первой, выскочившее оттуда толстенное щупальце молниеносно обмоталось вокруг крупа несчастного животного и рывком утащило под землю. Раздался дикий крик, из-под земли ударил фонтан крови. Земля под ногами начала оседать, справа от нас, натужно ухнув, повалилось вывороченное с корнями дерево. Увернувшись от грозившей прибить меня ветки, я крутанулся в сторону и полоснул одно из щупалец эспадоном. Мышцы рук свело судорогой, возникло ощущение, будто я пытаюсь перерубить стальной канат толщиной в метр, но усилия себя оправдали — на яростно извивающемся отростке выступила зеленая дымящаяся кровь. Воздух разорвал чудовищный визг, и из ямы стало медленно подыматься нечто…
Позже я пытался отыскать аналог встреченного чудовища в различных энциклопедиях, обращался к специалистам по нежити, к экзобиологам, перерыл гору литературы, но никто так и не смог объяснить природу странного создания, которое уставилось на меня тогда совершенно разумным взглядом множества мелких овальных глазок, усеивающих всю свободную поверхность головы, не занятую ртом, щупальцами и странными беловатыми шишечками, назначение которых стало ясно уже в следующую секунду. С характерным звуком одна из них лопнула, выплюнув кружево паутины. Чудище промазало — паутина задела мой правый сапог, намертво к нему прилипнув. Несмотря на свою ужасающую внешность, а смесь паука с осьминогом не назовешь эталоном красоты, вид это существо имело весьма болезненный и двигалось неуклюжими рывками, несколькими щупальцами прикрывая нижнюю часть тела и почесывая спину, сверкавшую розовыми пятнами. Мне стало неудобно: несчастный монстр сделал себе уютную норку под землей, а тут его дом взрывают, роняют сверху зудящую, причиняющую неудобства штуку да еще, сопротивляясь справедливому гневу, пытаются отрезать одну из рук. Еще немного — и я бы так расчувствовался, что пал бы на колени и попытался отмолить грехи единственным правильным способом — отдав себя на съедение мудрому и справедливому Араху…
Слово выплыло из подсознания; безвольно опустив руки, я ждал решения Великого, но тут мимо меня пронеслась темная смазанная тень и, по дороге долбанув меня по затылку, вывела из состояния ступора. Давненько меня так профессионально не гипнотизировали… Энлиль, а это был он, с ходу кинув в монстра очередной усилитель, не останавливаясь, забросал его арсеналом, экспроприированным у моей ненаглядной дочурки. Последним в ход пошел аннигилятор.
Агония была долгой. Не дождавшись ее окончания, мы покинули место боя, оставляя за собой дергающийся полутруп, поваленные деревья и странно шепчущуюся на разные голоса тишину.
Затормозил я, лишь когда уверился, что снова слышу птичье пение. Шлепнувшись на пахнущую жизнью траву, я минут пять приходил в себя, вслушиваясь в шорох и треск — это неутомимый эльф шарил по кустам, надеясь отыскать следы счастливо удравшей коняшки. Мерин отыскался быстро; разумное животное, решив, не дожидаясь нас, вознаградить себя за перенесенный ужас, мирно щипало травку метрах в трехстах севернее. Достав аптечку из мешка, висевшего у меня на поясе (хорошо, что не приторочил к седлу), я нацепил на руку браслет, настроенный на людей, и через несколько минут почувствовал готовность к новым подвигам. Впрыснутые инъекции сняли постгипнотический синдром и успокоили расшатавшиеся нервы, позволив оценить сложившуюся ситуацию без истерики.
— Л иль, ты случайно не в курсе, что это была за хрень?
Эльф покачал головой. Расседлав мерина, он обтирал его своим плащом, нашептывая ему на ухо что-то успокоительное. Их порода всегда хорошо умела ладить с разного вида животными, и мой напарник не был исключением. Гораздо хуже у него получалось ладить с разумными тварями.
— Ричард, у меня такое чувство, что кто-то специально заманил нас на эту планету и теперь устраивает нам проверку на выживание… И знаешь, мне все это очень не нравится.
Я позавидовал его сдержанности, сам я был очень… нет, не просто очень, а чрезвычайно зол.
— Еще немного, и эта тварь заставила бы меня сделать из себя бефстроганов и подать ей на золотом блюде… Как ты думаешь, она была разумна?
Голубые глаза вспыхнули.
— О да, вполне. Она и мне пыталась напеть песенку, но ей было трудно сосредоточиться, дырка в брюхе мешала… да еще кусок свернувшейся поляны на спине. — Эльф оставил мерина и, подойдя, сел рядом со мной. Я протянул ему аптечку, но он отрицательно помотал головой. — Кто-то до нас ее слегка потрепал. Интересно, кто? — Немного помолчав, Энлиль тихо спросил: — Что будем делать, Командор?
— Жить, Энлиль, что же еще… Рано или поздно все разрешится: или наши пришлют экспедицию, или система восстановится… Что-нибудь да будет…
Эльф кивнул, задумчиво глядя в небо.
— Вы, люди, поражаете своей живучестью и умением приспосабливаться. Для вас перемена места обитания является приятной игрой, сулящей встречу с новым миром. Скажи, ты когда-нибудь видишь во сне Землю?
Такая смена темы разговора меня крайне удивила, зная его биографию, я, естественно, знал и о том, что наложило отпечаток на всю его жизнь. Когда-то в юности, во время моих странствий, мне как-то попался еще один темный эльф, в отличие от нашего чистокровный, тоже переживший трагедию Криона. Это был мрачный, ушедший в себя тип, живший отшельником на берегу очень красивого озера. Знакомство наше длилось недолго. Попытавшись меня убить, он пересек барьер, отделяющий нашу реальность от нижнего яруса, и присоединился к своим погибшим родственникам. Я тогда был молод, и мне не хватило выдержки понять этот столь странный способ самоубийства. Позже я узнал, что Дренг, так его звали, мог раздавить меня одним мизинцем, имея множество спортивных наград по универсальному фехтованию.
— Никогда, — честно признался я. — Мне вообще ничего не снится.
— И ты не пытался узнать, что сейчас там? Живет на Земле кто-нибудь, или теперь это мертвый кусок камня…
— Эй, Л иль, да что с тобой происходит? Об этом все известно, написано множество трудов, и мне нет смысла все проверять самостоятельно. На это, знаешь ли, и жизни не хватит…
— Жизни… — Он смотрел перед собой невидящими глазами. — Корнелиус перед смертью намекнул на неестественную гибель Криона… Вроде бы катастрофа была подстроена для уничтожения свидетелей.
— Свидетелей чего? — не понял я, завороженно наблюдая за тем, как эльф бережно достает из-за пазухи какой-то завернутый в тряпицу предмет. Аккуратно развернув, он с благоговением уставился на кусок отбеленного временем черепа со странными раскосыми глазницами. Память услужливо представила мне перечень темноэльфийских артефактов, и слово само сорвалось с моего языка: — «Оро вель эрверун»! Не может быть!
Во время ритуала инаугурации происходит прямое подключение сознания выбранного претендента к базе данных, хранящей множество разнообразной информации, собранной со дня основания нашей организации, а это произошло за много лет до зарождения человечества как разумной белковой жизни. Кое-что из полученных знаний, самое необходимое, записывалось напрямую в подкорку головного мозга, и список наиболее мощных магических пульсаров был малой толикой того, что хранилось в моей башке. Форма, цель, история — все, связанное с вещью, лежавшей на коленях у эльфа, тут же услужливо всплыло и наполнило меня удивлением. В древних человеческих хрониках встречались упоминания о катастрофах, вызванных попаданием метеоритов. Каждый раз они приводили к массовым разрывам экосферы и меняли облик планеты, но ни один не сумел ее уничтожить, предоставив загубить родину нам самим.
Для меня, как существа с ограниченным сроком жизни, события тех лет были историей, а для Энлиля являются частью его биографии. Эльфы трогательно относятся к своим планетам, общаясь с ними на ментальном уровне и считая их высшими существами. Они могут спокойно путешествовать из мира в мир, оседая в других местах, но их связь с родиной никогда не ослабевает. Например, Виланий в любой момент может сказать, какая погода в его ненаглядном Вендревилле, не сверяясь с метеопрогнозом, который там час и какая из трех лун взойдет там сегодня ночью. А если еще учесть смешанную наполовину кровь, текущую в жилах Энлиля, то невольно приходишь к мысли, какой, должно быть, клубок противоречий таится в его душе, разрывая ее на части.
Что я знал об «Оро вель эрверун»? Только официальные данные да скупые выводы экспертов МЕССИИ. Весьма мощный артефакт, первое упоминание о котором встречается в древних эльфийских манускриптах, относящихся к временам, отстоящим от нас более чем на миллион лет, связывался с последней войной светлых с темными и представлял собой огромную ценность для темного рода О`Вей. Две расы, идентичные на генетическом уровне, кардинально различались системой моральных ценностей. Согласно преданиям, светлые, вставшие во времена разделения хаоса на сторону света, воплощали в нашем мире солнечный свет, в то время как темные, избравшие путь тьмы, получили в награду от своей покровительницы темную кожу и волосы цвета вороньего крыла. Других физиологических различий между ними не наблюдалось. Но вот развитие их цивилизаций шло различными путями. Строгая иерархия темных напоминала разделение на касты в одной из старинных человеческих религий. Каждая из семей занимала свое положение и специализировалась на определенном виде деятельности. Правители, ученые, ремесленники и воины впитывали знания клана с молоком матери и не помышляли о другой доле.
Слово правителя для них было свято и воспринималось как божественное откровение. Все остальные расы они считали несовершенными и относились к ним с презрением, время от времени развязывая небольшие, но кровавые войны. Правда, последние пару тысячелетий они слегка присмирели и стали более спокойными, вызывая этим опасения у остальных галактических народов — ведь, как известно, горбатого может исправить только могила. Общество же светлых можно было назвать «разумной анархией», подразумевая под этим крайнее свободолюбие этих непоседливых веселых созданий, превращающихся при желании в опасных соперников. Каждая семья имела своего вождя, обычно самого старого и мудрого, и не ограничивала себя в выборе привязанностей и желаний. Обе расы, идя разными путями, сумели создать мощные цивилизации, занимавшие одни из первых мест по уровню развития науки и магии.
Последняя война между ними, самая кровавая, закончилась созданием целого веера мощных магических пульсаров, способных уничтожить любого противника каждой из воюющих сторон. Осознание вероятности полного взаимоистребления побудило их наконец взяться за ум и наладить некое подобие мирных отношений. Однако сам факт, что ныне в нашей Галактике имелся всего один полукровка, говорило о крепости барьера, разделившего их в давние времена. «Оро вель эрверун», согласно официальным данным, обладал уникальными свойствами генератора эмоций, и, словно подтверждая это, Энлиль тихо произнес:
— Я до сих пор помню, какой необычайный покой охватил меня в подземном храме. Меня привела туда мать… Отца не пустили… Даже тогда, за считанные месяцы до катастрофы, они не смогли преодолеть дурацкие предрассудки и так и не простили отцу и матери их чувства… — Грусть, звучавшая в голосе Энлиля, заставила меня вспомнить о его отношении к моей дочери. О браках людей с эльфами пока что было не слыхать, многие из темных эльфов до сих пор смотрели на нас скорее как на животных, отрицая наличие у нас души, дающей возможность разумным существам после смерти перемещаться между ярусами в поисках нового перерождения. Вслух же я сказал совсем другое, решив дать им разобраться между собой самим.
— Может, они передали реликвию на другую планету? До катастрофы… Энлиль покачал головой:
— Думаешь, я об этом не подумал? Тогда почему об этом никто не знал? И это не объясняет, каким образом маска оказалась на этой планете, у ненормального человека, родившегося уже после катастрофы…
— Задачка… Если то, что ты говорил, правда и гибель планеты не была случайностью, то, получается, кто-то обладает способностью менять траектории небесных тел, а любое магическое излучение такой силы наша служба зафиксировала бы непременно. Значит, ученый… — Мои рассуждения заставили его сосредоточиться на проблеме, отвлекая от мыслей о самоубийстве — то, что именно об этом он думал, читалось на его лице. Торжествующая улыбка Дренга до сих пор мелькала порой в моих снах, не давая мне покоя, и я боялся, что рано или поздно Энлиль вот так же сорвется и начнет искать смерти больше, чем чего бы то ни было другого.
— Но зачем ученому артефакт, он все равно не смог бы им воспользоваться!
— Может, это археологическая находка? — сказал я. — Или его притащили сюда космические стервятники, хватающие все, что плохо лежит? Тебе не кажется, что верить Корнелиусу рановато, надо сначала во всем тщательно разобраться?
— У меня плохое предчувствие, Командор, — задумчиво глядя в, небо, пробурчал эльф. — Слишком много совпадений и странных встреч за последние несколько дней. Кто-то начал атаку по всем правилам, и этот кто-то чрезвычайно опасен.