Леди Хедли могла лишь удивляться насмешкам своего сына над тем огромным успехом, который имела его кузина. Неужели Эдвард не понимает, что каждый новый посетитель – его потенциальный противник. И, вдобавок, он все больше времени проводил на Уайтхолле. Визиты миссис Комсток и ее дочери стали ежедневными, как только они поняли, что дом леди Хедли благодаря присутствию в нем Хелены, собирает большое количество молодых людей знатного происхождения. Дружественные отношения не уменьшили натянутости в их отношениях. Наоборот, мисс Комсток считала своим долгом без конца поучать Хелену.
«Не следует слишком фамильярничать с джентльменами, кузина, – предупреждала она. – Иначе мужчины постараются извлечь выгоду из теплого дружеского отношения к ним». По ее хитрому виду можно было предположить, будто она сама страдала от такой участи. Это было настолько смешно и нелепо, что Хелена совершенно не обращала внимания на ее советы.
Платье для бала и приема у королевы грозило стать слишком дорогим. Когда леди Хедли горестно намекнула, что не сможет оплатить такое количество счетов, Северн, главный финансист в семье, предложил взять на себя обязанности банкира. Получив чек за бальное платье, он счел благоразумным прочесть леди Хелене небольшую лекцию.
– Не забывай, это платье ты, скорей всего, никогда больше не оденешь. Оно слишком шикарно для обычных приемов.
– Но я должна выглядеть лучше всех, когда меня будут представлять королеве.
– Конечно, я понимаю. Однако, можно произвести впечатление и в платье дешевле 350 фунтов стерлингов. Насколько я помню, наряд Марион, в котором она предстала перед королевой, стоил едва ли одну треть этой суммы.
– Хорошо, Эдуарде, – покорилась Хелена, но ее хитрая улыбка говорила совсем другое. – Придет время, и станет ясно, стоило ли так тратиться.
– Что ты имеешь в виду?
– Посмотрим, кто отхватит лучшего жениха. Ты не забыл, что мой папа ждет от меня замужества с очень состоятельным человеком?
– В таком случае, ты наверняка не станешь выбирать мужа из той толпы, которая заполняет нашу гостиную каждый вечер? Рутледж, хотя и заинтересовался хересом, здесь пока не появлялся.
– Тебе не стоит относится к этим людям с подобным пренебрежением. Это не я их приглашаю. Они же твои знакомые.
– Он усмехнулся:
– Тори составляют половину из них.
– Поскольку тори сейчас у власти и проводят свою политику уже много лет, то все значительные люди Англии, скорей всего, именно из тори.
– Ты найдешь немало истинных джентльменов и на правой стороне парламента.
– Как это они оказались не на своем месте? – запутавшись, спросила Хелена и прослушала целую лекцию о расстановке сил в парламенте.
Северн получал истинное удовольствие от таких tet-a-tet, когда он давал ей советы в тех областях, где его собственный опыт, каким бы незначительным он ни был, все-таки превосходил ее познания. Ему нравилось быть с ней, и он мог позволить себе наслаждаться ее обществом, избегая при этом романтических ухаживаний. Хелена прилежно выслушивала его, демонстрируя больший интерес, чем тот, который испытывала в действительности. Она знала, отношения «учитель – ученик» обычно льстят джентльменам такого типа.
После очередного подобного урока Северн обычно позволял ей поступать так, как она желает. Этот урок навел его на мысль купить ей тильбюри. Когда она вскользь заметила, что Ветерби, один из ее самых рьяных почитателей, предложил научить ее искусству править лошадьми, Северн решил сам дать ей несколько уроков.
– Позволить этому неуклюжему парню обучать тебя? Да он знает о езде не больше, чем собака о полетах.
– Я полагаю, Сузерленд – известный плут, – подначивала Хелена. – И он также упомянул, что хотел бы…
– Хотел бы отвезти тебя в Грена Грин и жениться на твоем состоянии. Ничего не поделаешь, придется мне самому обучать тебя.
Хелене было совершенно безразлично, кто будет ее учителем, пока она не научится править лошадьми.
– Ты очень добр, Эдуарде, – нежно прощебетала она.
В течение следующей недели они выезжали каждый день, начав обучение с загородных дорог, где редко кто ездил. И, по мере того, как Хелена добивалась определенных успехов, передвигались все ближе к городу. Целую неделю они прекрасно ладили друг с другом, лишь изредко пререкаясь по пустякам. Хелена восхищалась искусством Северна править лошадьми, а также его учительскими способностями. Он ни разу не допустил, чтобы она попала в опасное положение, но, с другой стороны, без причин не ограничивал ее. На Северна, в свою очередь, произвели впечатление ее смелость и рассудительность испанской леди.
– Ты не хочешь обогнать эту упряжку впереди? Она делает не больше пяти миль в час. Такая скорость может свести на нет все удовольствие от езды.
– Дорога не очень широкая, – заметила Хелена, прикидывая возможный маневр.
– Подстегни лошадей и направь их чуть в сторону. Этот тихоход подвинется, услышав нас сзади… Вот хороший прямой участок дороги. Можно попробовать здесь, поблизости никого нет. Готова?
Ее сердце бешено колотилось в груди, когда она подхлестнула лошадей, твердо направив их вперед. Другая карета, как и предполагал Северн, без промедления пропустила их, и Хелена мгновенно обогнала ее.
– Прекрасно! – Северн остался доволен своей ученицей.
В конце недели Хелена настолько освоила искусство управления лошадьми, что могла обходиться без помощи Северна даже на улицах города.
Свой отказ от его услуг она обосновала довольно хитро.
– Я чувствую вину, отрывая тебя от важных дел в палате, Эдуарде, – сказала она как-то после очередной поездки. – Очень мило с твоей стороны, что ты уделяешь мне так много времени, но не следует быть эгоисткой. Я вполне освоилась с лошадьми, и тебе нет нужды тратить свое драгоценное время, сопровождая меня.
Северн ощутил явное нежелание прекращать их совместные поездки.
– Но будет не совсем приличным раскатывать одной по городу.
– Madrina упомянула о кучере. Если он будет рядом, то нет причин заботиться о благопристойности.
– Кучер, конечно, хорошо, но лучше, если у тебя будет приличное сопровождение.
– Это не проблема. Ветерби с удовольствием присоединиться ко мне, и лорд Джон Симко тоже предлагал…
– Эти непутевые вертихвосты? Лучше уж вообще никого. У Ветерби понятие о езде как у ребенка, играющего в салочки. Буквально на прошлой неделе он устроил гонки с лордом Мансбриджем прямо на центральной улице.
– И все же я не могу больше пользоваться твоей добротой. Уверена, ты нужен Брегхэму в палате.
Брегхэм и в самом деле интересовался причиной частого отсутствия Северна, но не это заставило его чаще наведываться в парламент. Он обнаружил, почти со страхом, что ему нравится работа и он хорошо справляется с ней. Острым глазом Северн быстро отметил расхождения в цифрах и сводках, издаваемых правительством. А позавчера он поймал Ванлеттар и задал ему жару. Папа может гордиться им.
– Возможно, ты права. Я пренебрег своими обязанностями в парламенте. Кучер вполне подойдет в качестве эскорта. Но не бери Миснера, он слишком медлителен, возьми Фостера.
– Как скажешь, Эдуарде, – согласилась Хелена. Фостером легче будет управлять. Пожилые мужчины зачастую более послушны, чем молодежь.
Северн ушел, уступив ее планам и решив, что становится мастером в обращении с кузиной.
На следующий день, до того как прибыли Комстоки, Хелена отправилась на Бонд-стрит. Мойра, миссис Петрел-Джоанз, обожала ходить по магазинам, и леди Хелена подумала, что Бонд-стрит – наиболее вероятное место их встречи. Так как езда была для нее еще делом не совсем привычным, то почти целиком поглощала ее внимание. Она не увидела миссис Петрел-Джоанз, зато ее заметили миссис Комсток и Марион, которые на следующий день появились в салоне на Белгрейв-сквер ни свет ни заря. На Марион была надета шляпка, предназначенная для прогулок в открытом экипаже.
– Кузина, мы видели тебя в карете, совсем одну, – сказала Марион. – Это показалось нам так странно, что мама велела мне теперь сопровождать тебя.
– Как мило с ее стороны, – произнесла Хелена без всякого восторга.
Она поняла, что в дальнейшем следует перенести поездки на утро, но этот день ей придется провести в обществе кузины Марион. Вскоре бдительная Марион заметила, что Хелена обращает больше внимания на пешеходов, чем на управление лошадьми, причем внимание испанской гостьи больше привлекали женщины, хотя в любое другое время ее отличал явный интерес к джентльменам.
– Ты кого-то ищешь, кузина? – с любопытством спросила Марион.
– Нет, – через плечо бросила Хелена. Случайно взгляд Марион остановился на сумочке Хелены, лежавшей на сиденье между ними.
Она была приоткрыта – такая беспечность отличала Хелену, которая не обращала внимания на подобные мелочи. Во время предыдущих поездок она жаловалась, что потеряла перчатку и шелковый шарф. Дождавшись, пока Хелена все свое внимание сосредоточит на лошадях, Марион сунула нос в сумочку. Между кошельком и щеткой для волос лежало какое-то письмо. Любовное послание?
Чуть позже, когда Хелена остановилась для обмена любезностями с мистером Ветерби, Марион незаметно вытянула письмо. Оно адресовалось не Хелене, но сильно потертый конверт предполагал, что какое-то время таинственное послание находилось у нее. На конверте значилось имя «Мойра», но фамилии не было. Значит, письмо следует передать из рук в руки. Оно не было запечатано. Письмо было написано по-испански.
Как странно! Хелена не упоминала, что в годе у нее есть испанские знакомые. Зачем делать из этого тайну? Что-то здесь не так. Может быть, Северн в курсе дела. Она быстро опустила письмо назад и сжала руку Хелены.
– Кузина, ты мешаешь движению.
Хелена оглянулась и удивленно заметила что ближайший к ним экипаж находится чуть ли не за квартал отсюда. Не было никаких заторов.
– Можно мне заглянуть сегодня вечером? – спросил в этот момент лорд Ветерби.
– Конечно, нет, – кокетливо ответила Хелена. – Завтра нас представляют королеве, а вечером меня ждет первый бал! На подготовку к столь грандиозным событиям понадобиться масса времени. Но я обещаю сохранить для вас танец на балу у леди Перт завтра вечером.
– Первый?
– Лучше второй. Прошу прощения, но первый, мне кажется, следует отдать Северну.
– Ну хорошо, второй, – просто согласился Ветерби.
Он приподнял шляпу и продолжил свой путь. Мисс Комсток сильно расстроилась при случайном упоминании о первом танце Хелены с Северном. Марион сама рассчитывала оказать молодому лорду эту честь. И все-таки причин для полного уныния не было. Очевидно, Северн еще не приглашал Хелену, «… мне следует отдать Северну», вот как она выразилась. Посмотрим, удастся ли ей это».
В голове у Марион постоянно вертелось имя «Мойра». Какое необычное имя. Она знала только одну Мойру. Мисс Мойра Фитцджеральд, появившаяся в обществе этой весной. Окольными путями Марион направила беседу на предстоящий выход в свет, упоминая при этом различных дам.
– И конечно же, Мойра Фитцджеральд, – сказала она. – Ты ее знаешь, кузина?
– Нет, я не знаю никого из девушек. Она что, твоя близкая подруга?
– Не совсем. Давай свернем с этой слишком оживленной Бонд-стрит, кузина. В парке тебе будет легче управляться с лошадьми.
Было около четырех часов, время, когда светские люди встречались у Гайд-Парка. Хелена направила лошадей к ограде. Ей встретились несколько знакомых, но миссис Петрел-Джоанз она не обнаружила.
Из Гайд-Парка они направились прямо на Белгрейв-сквер, где миссис Комсток ждала возвращения Марион. Северн рано вернулся из парламента. Точнее сказать, он ушел сразу же, как только заметил, что Ветерби нет на его обычном месте.
– Вас так долго не было, – встретила девушек миссис Комсток. – Я уже боялась, что Хелена уронила тебя в канаву.
– Что вы, мэм, – несколько обиженно отозвалась Хелена. – Вы задеваете мои чувства, говоря так. Я становлюсь заправским кучером, не так ли, Марион?
– Кузине Хелене удается избегать канав, – признала Марион. – Мы поболтали с мистером Ветерби, потом поехали в парк.
– Ветерби следовало находиться в парламенте, – резко заметил Северн. – Мы обсуждали проекты оплаты военных расходов.
– Пей свой чай, Марион, и мы поедем, – произнесла миссис Комсток.
Хелена плеснула себе в бокал немного вина и присоединилась к старшим дамам, а Марион, взяв чашку, подсела к Северну.
– Боюсь, ты на плохом счету у Ветерби, Северн.
– А он у меня не является на важные заседания. Полагают, он станет секретарем лорда Уорда. А почему ты упомянула о нем?
– Леди Хелена хотела бы станцевать с ним менуэт, открывая бал у леди Перт завтра вечером. Она так сокрушалась, что чувствует себя обязанной отдать этот танец тебе.
– Но я и не просил ее об этом одолжении, – сразу же заявил Северн. – Хотя, если рассудить здраво, мне следует, как хозяину дома, где гостит леди Хелена, пригласить ее.
Северна сильно задело за живое нежелание Хелены танцевать с ним.
– Но раз уж они с Ветерби настолько дружны, может быть, ты уступишь ему первенство? – невинным голоском предложила Марион.
– Что ты имеешь в виду? Его постоянное увивание вокруг леди Хелены, лишь утомляющее ее, вряд ли дает право Ветерби на особое обращение с ним. Экий нахал!
– Это просто мое предположение, – сразу же отступила Марион. – Леди Хелене не нравится связывать себя какими-то приличиями. Ее печальное стремление позволять себе кое-какие вольности идет, скорей всего, от недостатков воспитания, так как она, вообще-то, очень добродушное существо. Хелена поспешила тронуться с места сразу же, как только я намекнула, что их беседа с Ветерби явно задерживает движение на Бонд-стрит.
– Как удачно, что ты оказалась рядом. Я боялся, что произойдет какое-либо несчастье, если Хелена отправится в одиночку.
– Возможно, я слишком утрирую. Это все вина Ветерби, он никак не мог прекратить свою болтовню.
Марион заметила, что упоминание о Ветерби вызывает у Северна приступы ревности, и оказалась достаточно находчивой, чтобы сообразить: наличие еще одного поклонника лишь поднимет Хелену в его глазах.
– Не думаю, что ее чувства серьезны, так как Хелена отказалась принять Ветерби сегодня вечером. Запрещение встречаться с ним, если ты попытаешься это сделать, лишь придаст Ветерби больше привлекательности. Лучше позволить им первый танец на балу леди Перт.
– Я и не собирался запрещать ей это, пожалуйста, если она так хочет!
– Да, но Хелене мешает чувство долга перед тобой, Северн. Если бы ты намекнул, что уже пригласил кого-то…
– Но она – моя кузина. И гостит в нашем доме.
– Я тоже твоя кузина. И я могу записать тебя на первый танец. Это решило бы все проблемы. – Марион замерла в ожидании ответа.
Испытывая в эту минуту гнев к Хелене (своим «чувством долга» она как будто щелкнула его по носу), и к Ветерби, и к самому себе, а также благодарность к Марион за предупреждение, он сказал:
– Очень мило с твоей стороны, Марион. Не окажешь ли мне честь открыть со мной бал менуэтом?
– С удовольствием, – радостно ответила Марион и поставила на стол пустую чашку.
– Мне пора ехать. Да, кстати, Северн, ты никогда не слышал от Хелены упоминания о какой-то Мойре!
– Не могу припомнить. А в чем дело?
– Да так, простое любопытство. Это имя всплыло в разговоре, но, мне кажется, я пропустила мимо ушей, о чем шла речь. Она так безрассудно правит лошадьми! Насколько я помню, Мойра – некто, с кем она встречалась в Испании. Не имеет значения. Прошу тебя, не говори, что я упоминала это имя. Мне показалось, Хелена не хочет говорить на эту тему.
Марион встала и подошла к матери. Вскоре они распрощались с хозяевами.
– Мне казалось, они никогда не уедут, – облегченно вздохнула леди Хедли. – Ну, пора одеваться к обеду. Да, принесли твое бальное платье. Я велела отнести коробку в твою комнату.
Леди Хедли поднялась наверх, а Северн задержался внизу с Хеленой.
– Я слышал, вас встретил Ветерби во время прогулки, – сказал он.
– Да, мы перебросились парой слов на Бонд-стрит.
– Полагаю, он донимал тебя приглашениями на первый танец?
– Да, но я отделалась от него. Первый танец я приберегла для тебя, Эдуарде, в благодарность за твою доброту.
– В этом не было необходимости, уверяю тебя, – сказал он, явно недовольный подобным снисхождением.
– О, но мне так хотелось!
Северн почувствовал, как его охватывает волна разочарования и крушения надежд.
– Я, вообще-то, пригласил Марион на первый тур, – холодно произнес он.
Губы Хелены скривились в презрительной усмешке, причем она даже не заметила этого:
– Ясно.
Хелена с удивлением поняла, что сердится. Она-то думала, что Северн сильно увлечен ею и готов выполнять все ее желания. Но этот английский лорд, которым, оказывается, крутит Марион, оказался совершенно другим.
Северн заметил ее обиду и немного приободрился. Ей-богу, Марион была права насчет поверхностности ее чувств к Ветерби!
– Не пройтись ли нам во втором танце? – снисходительно спросил он.
Хелена резко повела плечами.
– Может быть. А сейчас мне надо переодеться к обеду.
Глава 7
«Не следует слишком фамильярничать с джентльменами, кузина, – предупреждала она. – Иначе мужчины постараются извлечь выгоду из теплого дружеского отношения к ним». По ее хитрому виду можно было предположить, будто она сама страдала от такой участи. Это было настолько смешно и нелепо, что Хелена совершенно не обращала внимания на ее советы.
Платье для бала и приема у королевы грозило стать слишком дорогим. Когда леди Хедли горестно намекнула, что не сможет оплатить такое количество счетов, Северн, главный финансист в семье, предложил взять на себя обязанности банкира. Получив чек за бальное платье, он счел благоразумным прочесть леди Хелене небольшую лекцию.
– Не забывай, это платье ты, скорей всего, никогда больше не оденешь. Оно слишком шикарно для обычных приемов.
– Но я должна выглядеть лучше всех, когда меня будут представлять королеве.
– Конечно, я понимаю. Однако, можно произвести впечатление и в платье дешевле 350 фунтов стерлингов. Насколько я помню, наряд Марион, в котором она предстала перед королевой, стоил едва ли одну треть этой суммы.
– Хорошо, Эдуарде, – покорилась Хелена, но ее хитрая улыбка говорила совсем другое. – Придет время, и станет ясно, стоило ли так тратиться.
– Что ты имеешь в виду?
– Посмотрим, кто отхватит лучшего жениха. Ты не забыл, что мой папа ждет от меня замужества с очень состоятельным человеком?
– В таком случае, ты наверняка не станешь выбирать мужа из той толпы, которая заполняет нашу гостиную каждый вечер? Рутледж, хотя и заинтересовался хересом, здесь пока не появлялся.
– Тебе не стоит относится к этим людям с подобным пренебрежением. Это не я их приглашаю. Они же твои знакомые.
– Он усмехнулся:
– Тори составляют половину из них.
– Поскольку тори сейчас у власти и проводят свою политику уже много лет, то все значительные люди Англии, скорей всего, именно из тори.
– Ты найдешь немало истинных джентльменов и на правой стороне парламента.
– Как это они оказались не на своем месте? – запутавшись, спросила Хелена и прослушала целую лекцию о расстановке сил в парламенте.
Северн получал истинное удовольствие от таких tet-a-tet, когда он давал ей советы в тех областях, где его собственный опыт, каким бы незначительным он ни был, все-таки превосходил ее познания. Ему нравилось быть с ней, и он мог позволить себе наслаждаться ее обществом, избегая при этом романтических ухаживаний. Хелена прилежно выслушивала его, демонстрируя больший интерес, чем тот, который испытывала в действительности. Она знала, отношения «учитель – ученик» обычно льстят джентльменам такого типа.
После очередного подобного урока Северн обычно позволял ей поступать так, как она желает. Этот урок навел его на мысль купить ей тильбюри. Когда она вскользь заметила, что Ветерби, один из ее самых рьяных почитателей, предложил научить ее искусству править лошадьми, Северн решил сам дать ей несколько уроков.
– Позволить этому неуклюжему парню обучать тебя? Да он знает о езде не больше, чем собака о полетах.
– Я полагаю, Сузерленд – известный плут, – подначивала Хелена. – И он также упомянул, что хотел бы…
– Хотел бы отвезти тебя в Грена Грин и жениться на твоем состоянии. Ничего не поделаешь, придется мне самому обучать тебя.
Хелене было совершенно безразлично, кто будет ее учителем, пока она не научится править лошадьми.
– Ты очень добр, Эдуарде, – нежно прощебетала она.
В течение следующей недели они выезжали каждый день, начав обучение с загородных дорог, где редко кто ездил. И, по мере того, как Хелена добивалась определенных успехов, передвигались все ближе к городу. Целую неделю они прекрасно ладили друг с другом, лишь изредко пререкаясь по пустякам. Хелена восхищалась искусством Северна править лошадьми, а также его учительскими способностями. Он ни разу не допустил, чтобы она попала в опасное положение, но, с другой стороны, без причин не ограничивал ее. На Северна, в свою очередь, произвели впечатление ее смелость и рассудительность испанской леди.
– Ты не хочешь обогнать эту упряжку впереди? Она делает не больше пяти миль в час. Такая скорость может свести на нет все удовольствие от езды.
– Дорога не очень широкая, – заметила Хелена, прикидывая возможный маневр.
– Подстегни лошадей и направь их чуть в сторону. Этот тихоход подвинется, услышав нас сзади… Вот хороший прямой участок дороги. Можно попробовать здесь, поблизости никого нет. Готова?
Ее сердце бешено колотилось в груди, когда она подхлестнула лошадей, твердо направив их вперед. Другая карета, как и предполагал Северн, без промедления пропустила их, и Хелена мгновенно обогнала ее.
– Прекрасно! – Северн остался доволен своей ученицей.
В конце недели Хелена настолько освоила искусство управления лошадьми, что могла обходиться без помощи Северна даже на улицах города.
Свой отказ от его услуг она обосновала довольно хитро.
– Я чувствую вину, отрывая тебя от важных дел в палате, Эдуарде, – сказала она как-то после очередной поездки. – Очень мило с твоей стороны, что ты уделяешь мне так много времени, но не следует быть эгоисткой. Я вполне освоилась с лошадьми, и тебе нет нужды тратить свое драгоценное время, сопровождая меня.
Северн ощутил явное нежелание прекращать их совместные поездки.
– Но будет не совсем приличным раскатывать одной по городу.
– Madrina упомянула о кучере. Если он будет рядом, то нет причин заботиться о благопристойности.
– Кучер, конечно, хорошо, но лучше, если у тебя будет приличное сопровождение.
– Это не проблема. Ветерби с удовольствием присоединиться ко мне, и лорд Джон Симко тоже предлагал…
– Эти непутевые вертихвосты? Лучше уж вообще никого. У Ветерби понятие о езде как у ребенка, играющего в салочки. Буквально на прошлой неделе он устроил гонки с лордом Мансбриджем прямо на центральной улице.
– И все же я не могу больше пользоваться твоей добротой. Уверена, ты нужен Брегхэму в палате.
Брегхэм и в самом деле интересовался причиной частого отсутствия Северна, но не это заставило его чаще наведываться в парламент. Он обнаружил, почти со страхом, что ему нравится работа и он хорошо справляется с ней. Острым глазом Северн быстро отметил расхождения в цифрах и сводках, издаваемых правительством. А позавчера он поймал Ванлеттар и задал ему жару. Папа может гордиться им.
– Возможно, ты права. Я пренебрег своими обязанностями в парламенте. Кучер вполне подойдет в качестве эскорта. Но не бери Миснера, он слишком медлителен, возьми Фостера.
– Как скажешь, Эдуарде, – согласилась Хелена. Фостером легче будет управлять. Пожилые мужчины зачастую более послушны, чем молодежь.
Северн ушел, уступив ее планам и решив, что становится мастером в обращении с кузиной.
На следующий день, до того как прибыли Комстоки, Хелена отправилась на Бонд-стрит. Мойра, миссис Петрел-Джоанз, обожала ходить по магазинам, и леди Хелена подумала, что Бонд-стрит – наиболее вероятное место их встречи. Так как езда была для нее еще делом не совсем привычным, то почти целиком поглощала ее внимание. Она не увидела миссис Петрел-Джоанз, зато ее заметили миссис Комсток и Марион, которые на следующий день появились в салоне на Белгрейв-сквер ни свет ни заря. На Марион была надета шляпка, предназначенная для прогулок в открытом экипаже.
– Кузина, мы видели тебя в карете, совсем одну, – сказала Марион. – Это показалось нам так странно, что мама велела мне теперь сопровождать тебя.
– Как мило с ее стороны, – произнесла Хелена без всякого восторга.
Она поняла, что в дальнейшем следует перенести поездки на утро, но этот день ей придется провести в обществе кузины Марион. Вскоре бдительная Марион заметила, что Хелена обращает больше внимания на пешеходов, чем на управление лошадьми, причем внимание испанской гостьи больше привлекали женщины, хотя в любое другое время ее отличал явный интерес к джентльменам.
– Ты кого-то ищешь, кузина? – с любопытством спросила Марион.
– Нет, – через плечо бросила Хелена. Случайно взгляд Марион остановился на сумочке Хелены, лежавшей на сиденье между ними.
Она была приоткрыта – такая беспечность отличала Хелену, которая не обращала внимания на подобные мелочи. Во время предыдущих поездок она жаловалась, что потеряла перчатку и шелковый шарф. Дождавшись, пока Хелена все свое внимание сосредоточит на лошадях, Марион сунула нос в сумочку. Между кошельком и щеткой для волос лежало какое-то письмо. Любовное послание?
Чуть позже, когда Хелена остановилась для обмена любезностями с мистером Ветерби, Марион незаметно вытянула письмо. Оно адресовалось не Хелене, но сильно потертый конверт предполагал, что какое-то время таинственное послание находилось у нее. На конверте значилось имя «Мойра», но фамилии не было. Значит, письмо следует передать из рук в руки. Оно не было запечатано. Письмо было написано по-испански.
Как странно! Хелена не упоминала, что в годе у нее есть испанские знакомые. Зачем делать из этого тайну? Что-то здесь не так. Может быть, Северн в курсе дела. Она быстро опустила письмо назад и сжала руку Хелены.
– Кузина, ты мешаешь движению.
Хелена оглянулась и удивленно заметила что ближайший к ним экипаж находится чуть ли не за квартал отсюда. Не было никаких заторов.
– Можно мне заглянуть сегодня вечером? – спросил в этот момент лорд Ветерби.
– Конечно, нет, – кокетливо ответила Хелена. – Завтра нас представляют королеве, а вечером меня ждет первый бал! На подготовку к столь грандиозным событиям понадобиться масса времени. Но я обещаю сохранить для вас танец на балу у леди Перт завтра вечером.
– Первый?
– Лучше второй. Прошу прощения, но первый, мне кажется, следует отдать Северну.
– Ну хорошо, второй, – просто согласился Ветерби.
Он приподнял шляпу и продолжил свой путь. Мисс Комсток сильно расстроилась при случайном упоминании о первом танце Хелены с Северном. Марион сама рассчитывала оказать молодому лорду эту честь. И все-таки причин для полного уныния не было. Очевидно, Северн еще не приглашал Хелену, «… мне следует отдать Северну», вот как она выразилась. Посмотрим, удастся ли ей это».
В голове у Марион постоянно вертелось имя «Мойра». Какое необычное имя. Она знала только одну Мойру. Мисс Мойра Фитцджеральд, появившаяся в обществе этой весной. Окольными путями Марион направила беседу на предстоящий выход в свет, упоминая при этом различных дам.
– И конечно же, Мойра Фитцджеральд, – сказала она. – Ты ее знаешь, кузина?
– Нет, я не знаю никого из девушек. Она что, твоя близкая подруга?
– Не совсем. Давай свернем с этой слишком оживленной Бонд-стрит, кузина. В парке тебе будет легче управляться с лошадьми.
Было около четырех часов, время, когда светские люди встречались у Гайд-Парка. Хелена направила лошадей к ограде. Ей встретились несколько знакомых, но миссис Петрел-Джоанз она не обнаружила.
Из Гайд-Парка они направились прямо на Белгрейв-сквер, где миссис Комсток ждала возвращения Марион. Северн рано вернулся из парламента. Точнее сказать, он ушел сразу же, как только заметил, что Ветерби нет на его обычном месте.
– Вас так долго не было, – встретила девушек миссис Комсток. – Я уже боялась, что Хелена уронила тебя в канаву.
– Что вы, мэм, – несколько обиженно отозвалась Хелена. – Вы задеваете мои чувства, говоря так. Я становлюсь заправским кучером, не так ли, Марион?
– Кузине Хелене удается избегать канав, – признала Марион. – Мы поболтали с мистером Ветерби, потом поехали в парк.
– Ветерби следовало находиться в парламенте, – резко заметил Северн. – Мы обсуждали проекты оплаты военных расходов.
– Пей свой чай, Марион, и мы поедем, – произнесла миссис Комсток.
Хелена плеснула себе в бокал немного вина и присоединилась к старшим дамам, а Марион, взяв чашку, подсела к Северну.
– Боюсь, ты на плохом счету у Ветерби, Северн.
– А он у меня не является на важные заседания. Полагают, он станет секретарем лорда Уорда. А почему ты упомянула о нем?
– Леди Хелена хотела бы станцевать с ним менуэт, открывая бал у леди Перт завтра вечером. Она так сокрушалась, что чувствует себя обязанной отдать этот танец тебе.
– Но я и не просил ее об этом одолжении, – сразу же заявил Северн. – Хотя, если рассудить здраво, мне следует, как хозяину дома, где гостит леди Хелена, пригласить ее.
Северна сильно задело за живое нежелание Хелены танцевать с ним.
– Но раз уж они с Ветерби настолько дружны, может быть, ты уступишь ему первенство? – невинным голоском предложила Марион.
– Что ты имеешь в виду? Его постоянное увивание вокруг леди Хелены, лишь утомляющее ее, вряд ли дает право Ветерби на особое обращение с ним. Экий нахал!
– Это просто мое предположение, – сразу же отступила Марион. – Леди Хелене не нравится связывать себя какими-то приличиями. Ее печальное стремление позволять себе кое-какие вольности идет, скорей всего, от недостатков воспитания, так как она, вообще-то, очень добродушное существо. Хелена поспешила тронуться с места сразу же, как только я намекнула, что их беседа с Ветерби явно задерживает движение на Бонд-стрит.
– Как удачно, что ты оказалась рядом. Я боялся, что произойдет какое-либо несчастье, если Хелена отправится в одиночку.
– Возможно, я слишком утрирую. Это все вина Ветерби, он никак не мог прекратить свою болтовню.
Марион заметила, что упоминание о Ветерби вызывает у Северна приступы ревности, и оказалась достаточно находчивой, чтобы сообразить: наличие еще одного поклонника лишь поднимет Хелену в его глазах.
– Не думаю, что ее чувства серьезны, так как Хелена отказалась принять Ветерби сегодня вечером. Запрещение встречаться с ним, если ты попытаешься это сделать, лишь придаст Ветерби больше привлекательности. Лучше позволить им первый танец на балу леди Перт.
– Я и не собирался запрещать ей это, пожалуйста, если она так хочет!
– Да, но Хелене мешает чувство долга перед тобой, Северн. Если бы ты намекнул, что уже пригласил кого-то…
– Но она – моя кузина. И гостит в нашем доме.
– Я тоже твоя кузина. И я могу записать тебя на первый танец. Это решило бы все проблемы. – Марион замерла в ожидании ответа.
Испытывая в эту минуту гнев к Хелене (своим «чувством долга» она как будто щелкнула его по носу), и к Ветерби, и к самому себе, а также благодарность к Марион за предупреждение, он сказал:
– Очень мило с твоей стороны, Марион. Не окажешь ли мне честь открыть со мной бал менуэтом?
– С удовольствием, – радостно ответила Марион и поставила на стол пустую чашку.
– Мне пора ехать. Да, кстати, Северн, ты никогда не слышал от Хелены упоминания о какой-то Мойре!
– Не могу припомнить. А в чем дело?
– Да так, простое любопытство. Это имя всплыло в разговоре, но, мне кажется, я пропустила мимо ушей, о чем шла речь. Она так безрассудно правит лошадьми! Насколько я помню, Мойра – некто, с кем она встречалась в Испании. Не имеет значения. Прошу тебя, не говори, что я упоминала это имя. Мне показалось, Хелена не хочет говорить на эту тему.
Марион встала и подошла к матери. Вскоре они распрощались с хозяевами.
– Мне казалось, они никогда не уедут, – облегченно вздохнула леди Хедли. – Ну, пора одеваться к обеду. Да, принесли твое бальное платье. Я велела отнести коробку в твою комнату.
Леди Хедли поднялась наверх, а Северн задержался внизу с Хеленой.
– Я слышал, вас встретил Ветерби во время прогулки, – сказал он.
– Да, мы перебросились парой слов на Бонд-стрит.
– Полагаю, он донимал тебя приглашениями на первый танец?
– Да, но я отделалась от него. Первый танец я приберегла для тебя, Эдуарде, в благодарность за твою доброту.
– В этом не было необходимости, уверяю тебя, – сказал он, явно недовольный подобным снисхождением.
– О, но мне так хотелось!
Северн почувствовал, как его охватывает волна разочарования и крушения надежд.
– Я, вообще-то, пригласил Марион на первый тур, – холодно произнес он.
Губы Хелены скривились в презрительной усмешке, причем она даже не заметила этого:
– Ясно.
Хелена с удивлением поняла, что сердится. Она-то думала, что Северн сильно увлечен ею и готов выполнять все ее желания. Но этот английский лорд, которым, оказывается, крутит Марион, оказался совершенно другим.
Северн заметил ее обиду и немного приободрился. Ей-богу, Марион была права насчет поверхностности ее чувств к Ветерби!
– Не пройтись ли нам во втором танце? – снисходительно спросил он.
Хелена резко повела плечами.
– Может быть. А сейчас мне надо переодеться к обеду.
Глава 7
Прием у королевы являлся выдающимся событием для молодых леди, собравшихся в огромном зале и старавшихся показать себя с наиболее выгодной стороны. Леди Хелена отметила про себя, что Англия имела еще более непривлекательную королеву, чем ее родина. Да и наряд первой английской леди не мог похвастаться той пышностью, которая была присуща испанской короне. Подлинное открытие Сезона состоялось вечером того же дня на гораздо более оживленном мероприятии – на балу у леди Перт.
– Ох, я выгляжу настоящей уродиной! – воскликнула леди Хелена, внимательно изучая перед зеркалом свое отражение. – А все этот ненавистный белый цвет – самый невзрачный из всех.
– Вы чудесно выглядите, миледи, – уверяла ее Салли. – Какой из букетов изволите приколоть к корсажу? Надо же, вы до сих пор еще не появлялись на таких важных балах, а вам уже прислали четыре набора цветов. Эти пурпурные розы. лорда Джона несколько оживят белизну вашего платья.
– Я возьму орхидею лорда Северна, – ответила Хелена, сама прикалывая цветок. Ее все еще терзала обида за отказ лорда Северна танцевать с ней менуэт. Возможно ли, что между ним и Марион существует какое-то чувство? Со стороны так не казалось. И все-таки он попросил именно Марион стать его партнершей в первом танце, несмотря на то, что его отец приказал пригласить именно ее!
Хелена слегка потерла щеки и покусала губы, чтобы они стали ярко-розовыми, и направилась к лестнице. Она рассчитывала, что Северн будет ждать ее у ступенек, как он это часто делал. Но сегодня его не оказалось на обычном месте, и Хелена разозлилась еще больше. Но, когда она вошла в гостиную, и Северн поднялся ей навстречу, к ней моментально вернулось хорошее настроение при виде восхищения, вспыхнувшего в его глазах.
– Ты выглядишь bella, кузина, – произнес он. Его загоревшиеся глаза скользнули к орхидее на платье, и довольная улыбка тронула уголки губ.
Хелена сделала изящный реверанс, низко присев, также как перед королевой.
– Дорогая, поднимись. При взгляде на твою согнутую фигурку у меня самой начинают болеть суставы, – торопливо произнесла леди Хедли. – Ты делаешь нам честь. Очень bella. Когда это ты выучил испанское слово, Эдвард?
Леди Хедли сопровождала их на первый прием Сезона и нарядилась по этому случаю фиолетовое платье, украсив прическу пучком перьев. Полагаю, это слово знакомо всем, – ответил Северн.
– Оно относится и к тебе, Madrma, – сказала Хелена. – Очень элегантно. Ты затмишь всех матрон на балу.
– Я давно уже отвыкла от этого, – кокетливо произнесла леди Хедли, довольно взбивая завитки волос.
– Осталось только уверить Эдуарде, что он тоже выглядит muy bello, и мы можем отправляться, – добавила Хелена.
– О, нет! – воскликнула леди Хедли. – Вот видишь, Эдвард, что думает кузина о твоем наряде? Она назвала тебя одним из этих мучачос!
– Что вы, совсем наоборот! Милорд такой мужественный и строгий в этом черном фраке.
Северн воспринял слова Хелены в качестве комплимента, но ему доставило мало удовольствия услышать, что он выглядит мужественно и строго. Северн привык к тому, что его считали красивым и изнеженным.
– Карета ждет. Нам пора, – сказал он.
Дамы накинули плащи, и уже через несколько минут их экипаж медленно продвигался по оживленным улицам, так как Сезон уже считался официально открытым. Из окон домов доносились звуки бурного веселья, вдоль улиц выстраивались кареты, и молодые люди из высшего общества, ярко и празднично одетые, спешили к гостеприимным дверям. Самый большой затор образовался у особняка леди Перт на Гросвенорской площади. Все движение приостановилось. Из некоторых экипажей выходили самые нетерпеливые и пешком направлялись к особняку.
Хелена прекрасно понимала их чувства. Она и сама хотела бы выйти и броситься к дверям, стремясь поскорее окунуться в новую жизнь. Может быть, именно на этом балу она встретит своего будущего мужа. Перед ее мысленным взором возник галантный кавалер в испанском стиле с безрассудным блеском в глазах и дерзкой улыбкой. На нем будет бордовый камзол с водопадом белых кружев у ворота и на манжетах. И прежде, чем наступит рассвет, он объяснится в любви к ней.
Но, конечно, из-за присутствия леди Хедли, им пришлось ждать, пока карета доберется до дверей. Пока они стояли на площадке, ожидая объявления об их прибытии, Хелена рассматривала зал, раскинувшийся внизу, в поисках ее будущего возлюбленного. Она не увидела ни одного бордового камзола. Все джентльмены были в обязательных черных вечерних костюмах от Брумшеля. По крайней мере, половина молодых людей имела светлые волосы и бледную кожу.
Тем не менее, сенсация, которую она произвела своим появлением, оказалась достаточной, чтобы польстить ее самолюбию, и Хелена спустилась вниз с некоторой заинтересованностью. Появилась Марион, похожая на духа мести, и забрала своего партнера на менуэт. Хелена осталась одна, но ненадолго. Некоторые из ее поклонников подошли поприветствовать прекрасную испанку. Первый танец она отдала Ветерби, так как чувствовала, что вызовет этим досаду Северна. По какой-то необъяснимой причине она стремилась досадить ему. Северн казался таким самодовольным, ведя Марион в зал. Они не попали в один круг, и в процессе танца Хелена держала кузину и кузена в поле зрения. Она неохотно признала, что это была великолепная пара – оба высокие и элегантные. Хелена заметила, что и другие дамы наблюдали за ними. Ясно, что не Марион привлекала их взор. Кажется, Эдуарде считался очень престижным женихом.
Когда танец закончился, одна из дам, стоящих рядом с Хеленой, мисс Макинтош, сказала:
– Вы ведь кузина Северна? Не представите ли вы меня ему перед следующим танцем? Он просто обворожителен, не правда ли?
– Следующий танец Северну обещала я, – более резко, чем хотела, ответила Хелена.
– И все-таки представьте меня. Я постараюсь заполучить его на какой-нибудь еще танец.
Хелена познакомила их, но сделала это крайне неохотно. Мисс Макинтош, богатая наследница из Шотландии, очень приятная, считалась одной из лучших партий Сезона. Танец, который Хелена обещала Северну, оказался котильоном. Северн держал себя безукоризненно вежливо, но почтительности в его поведении было мало. Он не сказал Хелене, что она – самая привлекательная девушка в зале, не выразил восхищения ее особым танцевальным искусством. Он только сказал:
– Я кое-что разузнал и нашел для тебя несколько влиятельных английских мужчин, кузина. После танца я представлю тебя герцогу Рутледжу.
– Кто это? – спросила она.
– Высокий, светловолосый джентльмен в паре слева от нас.
Хелена чуть повернула голову и увидела человека, считавшегося, в ее понятии, типичным англичанином. Это был высокий блондин с бледной кожей, голубыми глазами и длинным носом, лишенный всякого шарма.
– Так ты говоришь, он – герцог?
– Очень серьезный мужчина.
– А что, среди герцогов нет более симпатичных?
– Нет. Почему-то красота и богатство редко идут рука об руку в Англии.
Хелена бегло осмотрела остальных джентльменов и вскоре заметила одного, чья внешность привлекла к себе ее внимание. Он был немного старше остальных холостяков, с каким-то бесшабашным выражением на лице, что и заставило ее остановить взгляд на этом лице.
– Кто этот темноволосый человек рядом с миссис Перкинс? – спросила она.
Северн оглянулся, отыскивая взглядом заинтересовавшего ее мужчину.
– Нет, этот не из нашего круга. Бегает, как собачонка, с различными поручениями. У него хорошие манеры, но ни гроша в кармане. Без сомнения, он окрутит какую-нибудь провинциалку с приданым, но ты, как я полагаю, можешь выбрать нечто получше.
– Ох, я выгляжу настоящей уродиной! – воскликнула леди Хелена, внимательно изучая перед зеркалом свое отражение. – А все этот ненавистный белый цвет – самый невзрачный из всех.
– Вы чудесно выглядите, миледи, – уверяла ее Салли. – Какой из букетов изволите приколоть к корсажу? Надо же, вы до сих пор еще не появлялись на таких важных балах, а вам уже прислали четыре набора цветов. Эти пурпурные розы. лорда Джона несколько оживят белизну вашего платья.
– Я возьму орхидею лорда Северна, – ответила Хелена, сама прикалывая цветок. Ее все еще терзала обида за отказ лорда Северна танцевать с ней менуэт. Возможно ли, что между ним и Марион существует какое-то чувство? Со стороны так не казалось. И все-таки он попросил именно Марион стать его партнершей в первом танце, несмотря на то, что его отец приказал пригласить именно ее!
Хелена слегка потерла щеки и покусала губы, чтобы они стали ярко-розовыми, и направилась к лестнице. Она рассчитывала, что Северн будет ждать ее у ступенек, как он это часто делал. Но сегодня его не оказалось на обычном месте, и Хелена разозлилась еще больше. Но, когда она вошла в гостиную, и Северн поднялся ей навстречу, к ней моментально вернулось хорошее настроение при виде восхищения, вспыхнувшего в его глазах.
– Ты выглядишь bella, кузина, – произнес он. Его загоревшиеся глаза скользнули к орхидее на платье, и довольная улыбка тронула уголки губ.
Хелена сделала изящный реверанс, низко присев, также как перед королевой.
– Дорогая, поднимись. При взгляде на твою согнутую фигурку у меня самой начинают болеть суставы, – торопливо произнесла леди Хедли. – Ты делаешь нам честь. Очень bella. Когда это ты выучил испанское слово, Эдвард?
Леди Хедли сопровождала их на первый прием Сезона и нарядилась по этому случаю фиолетовое платье, украсив прическу пучком перьев. Полагаю, это слово знакомо всем, – ответил Северн.
– Оно относится и к тебе, Madrma, – сказала Хелена. – Очень элегантно. Ты затмишь всех матрон на балу.
– Я давно уже отвыкла от этого, – кокетливо произнесла леди Хедли, довольно взбивая завитки волос.
– Осталось только уверить Эдуарде, что он тоже выглядит muy bello, и мы можем отправляться, – добавила Хелена.
– О, нет! – воскликнула леди Хедли. – Вот видишь, Эдвард, что думает кузина о твоем наряде? Она назвала тебя одним из этих мучачос!
– Что вы, совсем наоборот! Милорд такой мужественный и строгий в этом черном фраке.
Северн воспринял слова Хелены в качестве комплимента, но ему доставило мало удовольствия услышать, что он выглядит мужественно и строго. Северн привык к тому, что его считали красивым и изнеженным.
– Карета ждет. Нам пора, – сказал он.
Дамы накинули плащи, и уже через несколько минут их экипаж медленно продвигался по оживленным улицам, так как Сезон уже считался официально открытым. Из окон домов доносились звуки бурного веселья, вдоль улиц выстраивались кареты, и молодые люди из высшего общества, ярко и празднично одетые, спешили к гостеприимным дверям. Самый большой затор образовался у особняка леди Перт на Гросвенорской площади. Все движение приостановилось. Из некоторых экипажей выходили самые нетерпеливые и пешком направлялись к особняку.
Хелена прекрасно понимала их чувства. Она и сама хотела бы выйти и броситься к дверям, стремясь поскорее окунуться в новую жизнь. Может быть, именно на этом балу она встретит своего будущего мужа. Перед ее мысленным взором возник галантный кавалер в испанском стиле с безрассудным блеском в глазах и дерзкой улыбкой. На нем будет бордовый камзол с водопадом белых кружев у ворота и на манжетах. И прежде, чем наступит рассвет, он объяснится в любви к ней.
Но, конечно, из-за присутствия леди Хедли, им пришлось ждать, пока карета доберется до дверей. Пока они стояли на площадке, ожидая объявления об их прибытии, Хелена рассматривала зал, раскинувшийся внизу, в поисках ее будущего возлюбленного. Она не увидела ни одного бордового камзола. Все джентльмены были в обязательных черных вечерних костюмах от Брумшеля. По крайней мере, половина молодых людей имела светлые волосы и бледную кожу.
Тем не менее, сенсация, которую она произвела своим появлением, оказалась достаточной, чтобы польстить ее самолюбию, и Хелена спустилась вниз с некоторой заинтересованностью. Появилась Марион, похожая на духа мести, и забрала своего партнера на менуэт. Хелена осталась одна, но ненадолго. Некоторые из ее поклонников подошли поприветствовать прекрасную испанку. Первый танец она отдала Ветерби, так как чувствовала, что вызовет этим досаду Северна. По какой-то необъяснимой причине она стремилась досадить ему. Северн казался таким самодовольным, ведя Марион в зал. Они не попали в один круг, и в процессе танца Хелена держала кузину и кузена в поле зрения. Она неохотно признала, что это была великолепная пара – оба высокие и элегантные. Хелена заметила, что и другие дамы наблюдали за ними. Ясно, что не Марион привлекала их взор. Кажется, Эдуарде считался очень престижным женихом.
Когда танец закончился, одна из дам, стоящих рядом с Хеленой, мисс Макинтош, сказала:
– Вы ведь кузина Северна? Не представите ли вы меня ему перед следующим танцем? Он просто обворожителен, не правда ли?
– Следующий танец Северну обещала я, – более резко, чем хотела, ответила Хелена.
– И все-таки представьте меня. Я постараюсь заполучить его на какой-нибудь еще танец.
Хелена познакомила их, но сделала это крайне неохотно. Мисс Макинтош, богатая наследница из Шотландии, очень приятная, считалась одной из лучших партий Сезона. Танец, который Хелена обещала Северну, оказался котильоном. Северн держал себя безукоризненно вежливо, но почтительности в его поведении было мало. Он не сказал Хелене, что она – самая привлекательная девушка в зале, не выразил восхищения ее особым танцевальным искусством. Он только сказал:
– Я кое-что разузнал и нашел для тебя несколько влиятельных английских мужчин, кузина. После танца я представлю тебя герцогу Рутледжу.
– Кто это? – спросила она.
– Высокий, светловолосый джентльмен в паре слева от нас.
Хелена чуть повернула голову и увидела человека, считавшегося, в ее понятии, типичным англичанином. Это был высокий блондин с бледной кожей, голубыми глазами и длинным носом, лишенный всякого шарма.
– Так ты говоришь, он – герцог?
– Очень серьезный мужчина.
– А что, среди герцогов нет более симпатичных?
– Нет. Почему-то красота и богатство редко идут рука об руку в Англии.
Хелена бегло осмотрела остальных джентльменов и вскоре заметила одного, чья внешность привлекла к себе ее внимание. Он был немного старше остальных холостяков, с каким-то бесшабашным выражением на лице, что и заставило ее остановить взгляд на этом лице.
– Кто этот темноволосый человек рядом с миссис Перкинс? – спросила она.
Северн оглянулся, отыскивая взглядом заинтересовавшего ее мужчину.
– Нет, этот не из нашего круга. Бегает, как собачонка, с различными поручениями. У него хорошие манеры, но ни гроша в кармане. Без сомнения, он окрутит какую-нибудь провинциалку с приданым, но ты, как я полагаю, можешь выбрать нечто получше.