Когда вернулся Дэвид, Мойра встала с дивана.
— Два часа подойдут для начала прогулки? — спросила она.
— Отлично. Буду ждать с нетерпением.
Мойра и Джонатон пошли наверх. Когда никто не мог их услышать, девушка спросила.
— Что о нас говорят в баре?
— Понсонби употребил термин «любовь к горшку со сливками». Они думают, что ты вышла за Криффа из-за денег.
— Меня не это интересует. Знают они о драгоценностях? — спросила она.
— Похоже, что да. Они приглушили голоса, стоило мне подойти ближе, но я слышал, как Понсонби сказал Стенби: — «Как ты думаешь, где она держит их?» Уверен, что они говорили о драгоценностях.
— Отлично. И хорошо, что нам не пришлось ничего говорить самим. Это лучший вариант.
Джонатон с тоской смотрел в окно, ему не хотелось сидеть в помещении.
— Жаль, что не взяли своих скаковых лошадей. Не может ли кузина Вера одолжить нам парочку? Ужасно скучно сидеть здесь целый день.
— Ты привез латинскую хрестоматию, — напомнила она.
Юноша даже застонал от досады, когда сестра вложила книгу ему в руки, а сама села рядом с вышиванием, чтобы наблюдать, как он работает.
За ланчем Понсонби заигрывал с Мойрой, демонстративно поднимал стакан воды вместо вина, когда видел, что та смотрит в его сторону. Майор подошел и поставил на их стол коробку сливы в сахаре.
— Недостойный презент для леди, но в этой глухомани даже не слышали о марципанах или засахаренных вишнях.
— Вы очень любезны, майор, — сказала Мойра, принимая подарок. Джонатон любил это лакомство.
Мистер Хартли послал им еще бутылку вина из своего запаса.
— Надо было раньше начать выдавать себя за знатных особ. Не представлял, что леди и джентльмены получают столько подарков.
— Это не подарки, Джонатон. Это приманка.
— Я думал, что приманка это ты и драгоценности.
— Это чтобы нас поймать в ловушку. Марч считает, что он расставляет нам свои капканы.
— И Хартли тоже? — спросил юноша, кивнул на бутылку.
Мойра нахмурилась. Мистер Хартли производил хорошее впечатление. Ей хотелось думать, что он питает к ней личный интерес — хотя, кто знает? Ведь он интересовался майором Стенби, когда приехал.
— Возможно. Время покажет.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Два часа подойдут для начала прогулки? — спросила она.
— Отлично. Буду ждать с нетерпением.
Мойра и Джонатон пошли наверх. Когда никто не мог их услышать, девушка спросила.
— Что о нас говорят в баре?
— Понсонби употребил термин «любовь к горшку со сливками». Они думают, что ты вышла за Криффа из-за денег.
— Меня не это интересует. Знают они о драгоценностях? — спросила она.
— Похоже, что да. Они приглушили голоса, стоило мне подойти ближе, но я слышал, как Понсонби сказал Стенби: — «Как ты думаешь, где она держит их?» Уверен, что они говорили о драгоценностях.
— Отлично. И хорошо, что нам не пришлось ничего говорить самим. Это лучший вариант.
Джонатон с тоской смотрел в окно, ему не хотелось сидеть в помещении.
— Жаль, что не взяли своих скаковых лошадей. Не может ли кузина Вера одолжить нам парочку? Ужасно скучно сидеть здесь целый день.
— Ты привез латинскую хрестоматию, — напомнила она.
Юноша даже застонал от досады, когда сестра вложила книгу ему в руки, а сама села рядом с вышиванием, чтобы наблюдать, как он работает.
За ланчем Понсонби заигрывал с Мойрой, демонстративно поднимал стакан воды вместо вина, когда видел, что та смотрит в его сторону. Майор подошел и поставил на их стол коробку сливы в сахаре.
— Недостойный презент для леди, но в этой глухомани даже не слышали о марципанах или засахаренных вишнях.
— Вы очень любезны, майор, — сказала Мойра, принимая подарок. Джонатон любил это лакомство.
Мистер Хартли послал им еще бутылку вина из своего запаса.
— Надо было раньше начать выдавать себя за знатных особ. Не представлял, что леди и джентльмены получают столько подарков.
— Это не подарки, Джонатон. Это приманка.
— Я думал, что приманка это ты и драгоценности.
— Это чтобы нас поймать в ловушку. Марч считает, что он расставляет нам свои капканы.
— И Хартли тоже? — спросил юноша, кивнул на бутылку.
Мойра нахмурилась. Мистер Хартли производил хорошее впечатление. Ей хотелось думать, что он питает к ней личный интерес — хотя, кто знает? Ведь он интересовался майором Стенби, когда приехал.
— Возможно. Время покажет.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Когда подошло время прогулки, Мойра изменила прическу: мягкие локоны были сколоты в пучок на затылке и каскадом ниспадали на плечи. Она надела роскошную шляпку, замысловато украшенную перьями, и зеленую накидку, в которой приехала в гостиницу. Обладая хорошим вкусом, она пожалела, что приходится уступить требованиям момента и водрузить на голову нелепое сооружение, каковым могла показаться окружающим ее шляпа. Если бы ей предоставили возможность выбора, она никогда бы не украсила себя столь обильным плюмажем, что придавало ей вульгарный вид. Но сейчас задача заключалась в ином — как можно достовернее сыграть роль леди Крифф. Позднее можно будет убрать несуразные украшения и снова стать самой собой. Шелковая накидка была оторочена золотистым шелком и застегивалась на медные пуговицы. Волнение придало блеск глазам и пружинящую легкость походке.
Джонатон нес плетеную корзину с вышитой Мойрой скатертью — подарок для леди Марчбэнк. В тяжелое для них время кузина проявила доброту и заботу: она не только помогла материально, посылая время от времени небольшие суммы, но также поддержала морально. А когда встал вопрос о потере имения, предложила Мойре и Джонатону переселиться к ней в Ковхаус.
Мистер Хартли уже ждал их в вестибюле. Он мало разбирался в женских туалетах и за время пребывания в Испании отстал от моды, но инстинктивно чувствовал, что Мойре больше бы подошла шляпка поскромнее, без башни из разноцветных перьев. Он дружелюбно поприветствовал молодых людей и сказал:
— Я плохо представляю себе, как проехать в Ковхаус, придется меня проинструктировать, леди Крифф.
— Кузина Вера прислала карту, вот возьмите, — Джонатон протянул начерченный от руки лист. — Можно дать ее кучеру.
Они вышли из дома. Блестящая черная карета ждала их у входа.
— Вот это да! — воскликнул Джонатон. — Карета, что надо. Можно мне сесть с кучером, мистер Хартли?
— Ты будешь весь в пыли, — запротестовала Мойра. Хартли улыбнулся.
— Для этой цели я вожу с собой дорожное пальто, оно в карете. Мне нравится иногда править самому. Можете надеть его, сэр Дэвид, если леди Крифф…
— Да, отлично, — неохотно согласилась Мойра. Она предпочла бы, чтобы Дэвид находился рядом, внутри экипажа — поездка могла оказаться достаточно утомительной.
Пальто хорошо подошло по длине. Джонатон поставил корзинку на пол кареты и вскочил на сиденье рядом с кучером. Хартли с любопытством косился на корзину, желая угадать, не везет ли леди Крифф свою коллекцию фамильных драгоценностей, чтобы спрятать ее в доме леди Марчбэнк. Если так, то он вполне одобрял ее осторожность. Теперь, когда слух о сокровище распространился в гостинице, оставлять там ценности было небезопасно.
Мойра заметила интерес Хартли к корзинке и предупредила вопрос:
— Небольшой подарок кузине, — сказала она. — Покажу вам, когда приедем. Сама вышивала. Вас, наверное, рукоделие не очень интересует, но на эту скатерть ушли месяцы.
— Так вы проводили время в Шотландии, леди Крифф, за вышиванием?
— Да, пяльцы и готические романы. Я по натуре не очень веселый человек, к тому же довольно легкомысленный.
Однако Хартли имел основание усомниться — только недавно в гостиной она с глубоким интересом читала серьезную политическую статью. Здоровый цвет лица и гибкая фигура не позволяли предположить, что эта молодая особа проводит целые дни, сидя в кресле или лежа на диване. Если бы не вульгарные платья, ее можно было бы принять за интеллигентную провинциальную даму, для которой простой визит к родственнице — целое событие. Иногда ему казалось, что существуют две разные леди Крифф — одна экстравагантная и вульгарная, другая — настоящая леди, в которую он мог бы влюбиться.
Тем временем Мойра внимательно рассматривала в окно местность, по которой они проезжали.
— Вам не кажется, что это ужасное место? Бесконечные пустоши и болота, совсем не похожие на зеленый холмистый пейзаж Шотландии, — она заставила себя замолчать, чтобы не сказать лишнего.
Хартли обратил внимание на неуверенность в ее голосе и втайне удивился. Конечно, в Шотландии есть зеленые холмы, но страна больше известна скалистыми горами и плоскогорьями. Именно в таких районах занимаются овцеводством. Покрытые сочной травой холмы больше пригодны для выращивания рогатого скота.
— Уберите море и можно подумать, что мы в Девоне, — ответил он. — Там тоже болота.
— Говорят, что они необитаемы и опасны. — Мойра сделала попытку поддержать разговор.
— Легко сбиться с пути, но на самом деле они не совсем необитаемы. В придорожной полосе много небольших деревушек. Мое поместье, кстати, расположено не на болотах. В Девоне много полей и давно обжитых поселений.
Мойра продолжала задумчиво смотреть в окно.
— Странно, что такой крошечный остров, как Британия, обладает большим разнообразием ландшафтов, вы не находите? Начиная с этого, — она указала на вид за окном кареты — до Шотландских гор, меловых равнин, прекрасного Озерного Края и Лондона. Нам не хватает только пустыни. Тогда мы представляли бы всю планету в миниатюре.
Хартли подумал, что это замечание слишком серьезно для развязной девчонки-сорванца, которую леди Крифф пыталась изобразить прошлой ночью. Он лишний раз убедился, что сидящая в его ландо молодая леди не обычный экземпляр — лицо провинциальной неопытной девушки в наряде кокотки. В ответ он пробурчал что-то невнятное.
Мойре было трудно поддерживать беседу, разговор не клеился. С одной стороны, она опасалась, что Хартли начнет приставать с любезностями, с другой, следовало не забывать, что ей необходимо изображать недалекую вульгарную особу, однако не настолько, чтобы вызвать его отвращение, если вдруг окажется, что он не действует заодно со Стенби.
— У вас замечательные лошади, — начала она новую тему. — Дэвид будет счастлив.
— Он производит весьма приятное впечатление. Доставляет вам много хлопот?
— Дэвид?! Боже упаси. Не знаю, что бы я делала без него.
Взглянув на Хартли, Мойра заметила, что он нахмурился. Это ее удивило.
— Скоро узнаете. Он ведь возвращается в Пентворт, а вы едете в Лондон, если я правильно понял?
— Да, вы правы. Но в Лондоне у меня будут другие компаньоны. Там много знакомых. С ним, однако, было не скучно коротать вечера, — добавила она.
Мойра вздохнула с облегчением, когда впереди показались шпили Ковхауса, уходившие высоко в туманное небо. Особняк и в самом деле напоминал готическую громаду. Узкие остроконечные окна, поросший мхом камень и пара контрфорсов* (* Контрфорс (архит.) — подпорка.) дополняли впечатление древности. Почва вокруг дома была настолько влажной и низко расположенной, что напоминала ров, однако моста не было, просто подъездная дорога искусно переходила в сооруженную человеком насыпь, обеспечивавшую беспрепятственный въезд экипажей. На Хартли место произвело неприятное впечатление, но леди Крифф не скрывала восторга.
— О, если бы я знала, что здесь так мило, я бы поселилась в Ковхаусе, когда кузина Вера пригласила нас жить с ней.
Хартли удивился. Почему леди Марчбэнк должна была пригласить леди Крифф и Дэвида жить в ее доме, когда у них было свое имение?
— Вы хоите сказать, что она пригласила вас после смерти мужа?
Она испуганно смотрела на него, не понимая.
— Да, именно это я и хотела сказать, — вдруг спохватилась леди Крифф.
— Она хотела, чтобы вы и Дэвид жили с ней?
— Да. Дэвид был тогда совсем ребенок, да и я была моложе. У Дэвида есть дядя, он же его официальный опекун. Он смог бы присмотреть за Пентвортом. Кузина Вера считала, что нам неплохо переменить на время обстановку. Я не имела в виду постоянное местожительства.
— Понятно. — «Хотя она сказала „жить“ именно в смысле на постоянное местожительство», — подумал Хартли.
Мойра была рад, когда экипаж остановился и грум спрыгнул со своего места, чтобы открыть дверцы и помочь им выйти. За ним спрыгнул и Джонатон.
— Клянусь Богом, это было нечто! Кучер разрешил мне править — он тоже придерживал поводья, но правил я сам.
— Лучше сними пальто мистера Хартли, пока мы не вошли, — сказала Мойра.
Джонатон повиновался и взял корзинку. Леди Марчбэнк уже ждала их — она сама вышла встречать гостей. Мойра тщетно пыталась вспомнить эту родственницу. У нее были сведения, что лет пятнадцать тому назад кузина навещала ее родителей, но в ту пору к ним часто приезжали родные. Внешность леди Марчбэнк ни о чем не говорила девушке: высокая сухопарая пожилая дама в старомодном кружевном чепце казалась совсем чужой. У нее был большой нос, совсем как у Джонатона, но для женщины он был слишком велик. В серых глазах стояли слезы.
Она заключила Мойру в объятия и расцеловала в обе щеки.
— Красавица! Ты стала настоящей красавицей! Я это предвидела, когда ты была еще маленькой.
Она повернулась к Джонатону.
— А это маленький Дэвид, — сказала она, хитро посмотрев на Мойру, словно желая сказать: «Видишь, я помню, что его нельзя называть Джоном».
Затем обратилась к Хартли:
— Этого молодого человека что-то не припомню. Не твой ли кузен, Бонни?
В газетах не сообщалось первое имя леди Крифф, поэтому они выбрали Бонни как звучащее в шотландском стиле.
— Это мистер Хартли. Он остановился в той же гостинице и любезно согласился подвезти нас, — поспешно объяснила Мойра, подумав, что нужно было предупредить кузину Веру письмом об изменении в их плане.
Хартли поклонился.
— Очень любезно с вашей стороны, — поблагодарила леди Марчбэнк. — Но что это мы стоим в дверях? Входите, входите. Нам уже готовят вкуснейший чай. Мою повариху зовут Крук* (* Крук (англ.) — мошенник, мошенница.). Я всегда зову ее Крук. Как вам нравится это имя? Она сама его ненавидит.
Закончив эту тираду, кузина Вера залилась серебристым смехом.
Гостей провели в тускло освещенный коридор, словно взятый из готического романа миссис Редклифф. В дальнем конце его начиналась мрачна лестница, исчезавшая в темноте верхнего этажа. На стенах были развешаны старинные портреты в обветшалых рамах. На пьедестале приютилось чучело орла с распростертыми крыльями, словно он готовился к нападению. Его стеклянные глаза угрожающе блестели.
— Посмотрите, леди Крифф! — воскликнул Джонатон. — Кузина Вера, у вас в доме, наверное, есть и подземелье со скелетами, прикованными цепями?
— Нет, но зато есть потайной ход, ведущий в пещеры. Предки мужа разбогатели на контрабанде шерсти в старые времена.
Леди Марчбэнк ввела их в главный салон, который оказался тоже мрачной залой с дубовыми потрескавшимися панелями в якобитском* (* Якобитский стиль мебели и проч. получили распространение при правлении Якова I (1603 — 1625).) стиле и выцветшими портьерами.
— Мы здесь не гонимся за модой, — сказала хозяйка дома. — Из-за влажного воздуха с моря и копоти от каминов все быстро приходит в негодность. Этим портьерам только три года, а они уже совсем потеряли вид. Или пять? Неважно, они стоили уйму денег, а через год уже превратились в тряпки.
Леди Марчбэнк усадила гостей на двух диванах перед камином, в котором догорали дрова.
— Дэнби! Дэнби, ты слышишь? Подавай чай! — крикнула она, выйдя в коридор.
В дверях появился пожилой дворецкий.
— Сейчас, Ваша Светлость, — проговорил он и исчез в темноте.
— Я привезла скатерть, о которой писала вам, кузина, — сказала Мойра, вручая леди Марчбэнк корзинку.
Кузина Вера развернула подарок старческими пальцами с распухшими суставами, которые, однако, действовали весьма проворно. Она вынула из корзинки большое льняное полотно, вышитое по краям и в центре переплетающимися виноградными листьями и цветами в бледно-зеленых и золотистых тонах.
— О, Бонни! Не может быть, что ты сама это вышивала! Такое великолепие! Слишком роскошно для такой старухи, как я. У нас не бывают гости, которые заслуживают такой скатерти. Я положу ее на свою постель вместо покрывала. Если накрыть этим стол, Джон тут же прольет на нее вино.
— Мне приятно, что скатерть вам нравится. Где же кузен Джон? — спросила Мойра.
— Где-то здесь. Он скоро придет, успеет повидать вас.
Хартли вспомнил, что леди Крифф ссылалась на серьезную болезнь сэра Джона, этим она объяснила, что остановилась в гостинице, а не у родственников. Оказалось, что он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы разгуливать около дома. Еще одна маленькая загадка. Его удивило также, что в плетеной корзинке не было шкатулки с драгоценностями — пока дамы рассматривали скатерть, ему удалось заглянуть в корзинку. В нем на дне лежали сложенные газеты, под ними находилось что-то еще.
— Мы привезли кое-что еще, кузина, — ваше любимое повидло.
Леди Марчбэнк не обратила внимания на ее слова и продолжала разглядывать скатерть.
— Такая кропотливая работа. Не знаю, как ты нашла время при твоих-то заботах.
Мойра знала, что старушка подумала о ее настоящей жизни — о заботах, как свести концы с концами и сохранить имение. Она поспешила вернуться к своей роли — роли хозяйки богатого имения.
— У меня много помощников в Пентворт Холле, — сказала она.
— Не сомневаюсь. Но молодой женщине хочется проехаться верхом, поразвлечься и тому подобное.
Внесли поднос с чаем. К нему подали паштет из голубей, холодную вырезку, сыр трех сортов, хлеб, сливовый пирог и различные сладости. Отведать все эти яства после ланча было просто невозможно.
Когда чаепитие закончилось, Хартли сказал:
— Пойду поброжу по берегу, пока вы, кузина, обмениваетесь семейными новостями.
— Я составлю вам компанию, — отозвался Джонатон. — Из окна виден отличный корабль. Он как будто направляется в вашу бухту, кузина Вера.
Леди недовольно посмотрела на него.
— Это рыболовное судно Гомера Гутри. Он заезжает к нам с уловом, чтобы мы могли выбрать, что нужно. На твоем месте я бы не подходила к нему, Дэвид. Это раздражительный старик, очень легко выходит из себя. Почему бы тебе не показать мистеру Хартли конюшни? Нет, пожалуй, лучше не надо. Вот что — сходите к западной скале. Там чудесный вид, посмотрите бухту. Когда выйдете из парадной двери, поверните налево.
После того как мужчины удалились, она лукаво сказала:
— Господи! Я чуть было не оставила их здесь, но тогда мы не могли бы поговорить. К твоему сведению, Джон отвечает за контрабанду в наших местах, а Гутри как раз прибыл с грузом.
— Неужели? Вы хотите сказать, что кузен Джон и есть Черный Призрак?
— Боже упаси, конечно, нет. Он уже не в том возрасте, чтобы бродить по ночам. Черный Призрак просто выдумка, чтобы пугать доверчивых деревенских жителей, вроде домового. Это племянник Джона, Питер Мастерс из Ромни. Он руководит операциями в тех местах. Когда Джон отойдет от дел, он встанет на его место в Блекстеде. У Джона здесь удобное положение — он здешний мэр. Неплохо, правда?
— Устраивает всех, кроме правительства, — согласилась Мойра.
— Местные только этим и живут. Разумеется, Хартли не стоит об этом рассказывать. Он вполне может оказаться наводчиком, посланным на разведку Лондоном. Время от времени они выкидывают подобные штучки.
— О, дорогая! Неужели это возможно? — воскликнула Мойра.
— Кто знает? Ты имеешь на него виды? Он тебе нравится? Полагаю, он не знает, кто ты на самом деле?
— Ему ничего не известно. Для нас он просто один из постояльцев гостиницы. Мы слышали, как он справлялся о майоре Стенби, когда приехал, только это меня и заинтересовало.
Старуха недоверчиво хихикнула.
— Чертовски привлекателен этот джентльмен. Бывший офицер, как я понимаю?
— Не знаю. Говорит, что имеет поместье в Девоне.
— У него походка солдата и загар как у тех, кто возвращается из Испании. Раньше отставникам тоже поручали ведение таможенных дел. Последи за ним, Джону полезно знать, не замышляет ли он чего-нибудь. Но раз он осведомлялся о Стенби, то, может быть, связан с полицией, с Боу-Стрит. Полиция наверняка тоже теперь охотится за негодяем.
— Я не подумала об этом!
— Не доверяйся ему, пока не узнаешь точно. Может оказаться, что он просто спортсмен, приехавший отдохнуть на побережье. Их называют коринфийцами. Некоторые загорают до черноты — считается особым шиком. Теперь расскажи подробнее о своих делах. Вы вышли на этого негодяя Лайонела Марча?
— Мне удалось с ним познакомиться. Сегодня в гостинице вечер, я буду с ним говорить.
— Отлично! Я буду там. Мое присутствие подтвердит, что ты действительно леди Крифф. Попробуем сегодня заманить его в ловушку. Надень-ка свои бриллианты вечером, Мойра.
— Я ношу свое ожерелье.
— Хорошо. Но носить одну вещь, когда имеешь целую коллекцию, — это неестественно. Я сказала сегодня при младшем лакее, что леди Крифф богата, как крез и имеет при себе сказочный набор драгоценностей. Его сестра работает у миссис Аберкромби в Блекстеде, так что молва уже пошла. Посмотри мои драгоценности скажи, подходит ли что-нибудь к коллекции леди Крифф.
Леди Марчбэнк повела Мойру в свою спальню — еще одну огромную безобразную комнату — и вынула деревянную шкатулку, которая была спрятана в старой коробке из-под шляп. Это были старинные вещи, не совсем подходившие к коллекции леди Крифф. Только один сапфировый гарнитур мог более или менее сойти и выдержать пристрастный осмотр.
— Мое вечернее платье зеленого цвета. Сапфиры к нему не подойдут.
— Но они не такие ценные, как изумруды или бриллианты. Это хороший предлог, чтобы надеть их в гостинице.
— Я побоюсь держать их на постоялом дворе, кузина.
— После вечера заберу их домой. Ну как?
— Только при этом условий. Так безопаснее.
Мойра завернула сапфиры в носовой платок и спрятала на дно сумочки. Они снова вернулись в гостиную, налили еще по чашке чая и устроились у камина поболтать.
За пределами дома тоже происходили интересные события. Хартли не свернул налево, как ему было рекомендовано, а направился быстрым шагом к берегу, где стояло рыбацкое судно. Он успел обратить внимание, что местоположение Ковхауса идеально походило для занятий контрабандой. Корабль, причаливший в гавани, похож на тот, что выгружал бренди в «Приюте Совы». Бутылки тогда были ловко скрыты под уловом макрели. Нежелание леди Марчбэнк, чтобы они осмотрели конюшню, наводило на подозрение, что запретное зелье будет спрятано именно там. Единственным препятствием к тому, чтобы в этом убедиться, был Дэвид. Необходимо избавиться на время от юноши, но не вызывая его подозрений.
— Вы не спросили кузину, как попасть в пещеры? Вот где будет что посмотреть. Жаль. Неудобно прерывать разговор дам.
Джонатон остановился, уловив подсказку.
— Вы идите, мистер Хартли. Я подойду позднее. Вспомнил одну вещь, которую должен был сказать кузине Вере. Она хотела знать… в какую школу я пойду на будущий год.
С этими словами молодой человек умчался, задав Хартли еще одну загадку. Тот был уверен, что парень получает образование дома с учителями. Но тогда зачем нужно было менять установленный порядок, да еще теперь, когда его присутствие в Пентворте столь необходимо? Он входил в возраст, в котором начинают постигать основы управления поместьем. Сейчас это было особенно важно — Дэвид остался единственным хозяином Пентворта.
Беспокоили Хартли и некоторые другие мелочи. Леди Марчбэнк упомянула, что видела леди Крифф ребенком. Значит, это было родство с ее семьей, а не сэра Обри. Казалось невероятным, что у простого шотландского пастуха может быть такая высокопоставленная родня. Ему также любопытно было узнать, что еще лежало в корзинке, помимо скатерти.
Однако решение этих задач можно было отложить. Он подумал, что следует внимательно присмотреться и понаблюдать за леди Крифф. В данный момент ему важнее было убедиться, что Ковхаус используется для сокрытия контрабандного товара. Буллион намекал, что в деле замешаны высокопоставленные чиновники. А чье положение в этих местах выше, чем у лорда Марчбэнка? А вдруг лорд Марчбэнк и есть Черный Призрак? Хартли должен был успеть в Ковхаус, чтобы познакомиться с ним.
Хартли осторожно, почти крадучись, приблизился к кораблю, прячась за скалами. Какой-то пожилой джентльмен отдавал распоряжения. Он действительно отбирал рыбу, но все время с опаской озирался, затем что-то тихо сказал капитану. Тот подозвал с полдюжины рыбаков, и они, средь бела дня, выгрузили на берег двадцать четыре бочонка. Вскоре появился молодой парень, ведущий в поводу двух ослов. Контрабандисты взвалили на спины животных по паре бочек, по одной с каждой стороны, затем ослов увели, то ли к конюшне, то ли к пещере, где бочки будут ждать дальнейшей транспортировки.
Хартли решил, что видел достаточно. Он зашагал к западу, как предлагала леди Марчбэнк, Ослы двигались в восточном направлении, к конюшне. Прошло полчаса, но Дэвид все не возвращался, и поэтому Хартли пришлось вернуться в гостиную.
— А где Дэвид? — немедленно последовал вопрос Мойры.
Хартли совсем забыл о нем.
— Разве он не вернулся? Он хотел сказать Леди Марчбэнк что-то важное.
Мойра почувствовала выступивший на спине холодный пот.
Хартли похитил Джонатона! Прямо у них под носом. Она вскочила с дивана.
— Что вы сделали с ним? — задыхаясь от волнения, произнесла она.
Хартли стоял, как громом пораженный. Мойра поняла, что ошиблась. Не успел ее собеседник открыть рот, как в комнату влетел Джонатон, весь покрытый грязью и паутиной.
— Ну, скажу я вам, кузина Вера! Ваш тайный ход — это нечто!
Мойра с облегчением рухнула на диван. На этот раз побелела леди Марчбэнк.
— Как ты нашел его? — властно спросила она. Она осуждающе посмотрела на мистера Хартли, который спокойно рассматривал что-то в окно.
Джонатон сказал:
— Я просто открыл голубую дверь сбоку и очутился там. Зачем вы там держите столько бо…
— Нечего было тебе лезть не в свое дело, Дэвид, — вычитывала кузина. — Там водятся крысы. Тебя могли укусить, от этого болеют чумой. Это противное грязное место. Теперь подойди и извинись. Вот умница.
Маленький инцидент был заглажен, но настроение у всех испортилось. В коридоре послышались громкие шаги. Леди Марчбэнк объявила:
— А вот и Джон, наконец-то.
Она произнесла это с облегчением, словно объявляла о возвращении Христофора Колумба, благополучно вернувшегося из своего путешествия в Новый Свет.
Джонатон нес плетеную корзину с вышитой Мойрой скатертью — подарок для леди Марчбэнк. В тяжелое для них время кузина проявила доброту и заботу: она не только помогла материально, посылая время от времени небольшие суммы, но также поддержала морально. А когда встал вопрос о потере имения, предложила Мойре и Джонатону переселиться к ней в Ковхаус.
Мистер Хартли уже ждал их в вестибюле. Он мало разбирался в женских туалетах и за время пребывания в Испании отстал от моды, но инстинктивно чувствовал, что Мойре больше бы подошла шляпка поскромнее, без башни из разноцветных перьев. Он дружелюбно поприветствовал молодых людей и сказал:
— Я плохо представляю себе, как проехать в Ковхаус, придется меня проинструктировать, леди Крифф.
— Кузина Вера прислала карту, вот возьмите, — Джонатон протянул начерченный от руки лист. — Можно дать ее кучеру.
Они вышли из дома. Блестящая черная карета ждала их у входа.
— Вот это да! — воскликнул Джонатон. — Карета, что надо. Можно мне сесть с кучером, мистер Хартли?
— Ты будешь весь в пыли, — запротестовала Мойра. Хартли улыбнулся.
— Для этой цели я вожу с собой дорожное пальто, оно в карете. Мне нравится иногда править самому. Можете надеть его, сэр Дэвид, если леди Крифф…
— Да, отлично, — неохотно согласилась Мойра. Она предпочла бы, чтобы Дэвид находился рядом, внутри экипажа — поездка могла оказаться достаточно утомительной.
Пальто хорошо подошло по длине. Джонатон поставил корзинку на пол кареты и вскочил на сиденье рядом с кучером. Хартли с любопытством косился на корзину, желая угадать, не везет ли леди Крифф свою коллекцию фамильных драгоценностей, чтобы спрятать ее в доме леди Марчбэнк. Если так, то он вполне одобрял ее осторожность. Теперь, когда слух о сокровище распространился в гостинице, оставлять там ценности было небезопасно.
Мойра заметила интерес Хартли к корзинке и предупредила вопрос:
— Небольшой подарок кузине, — сказала она. — Покажу вам, когда приедем. Сама вышивала. Вас, наверное, рукоделие не очень интересует, но на эту скатерть ушли месяцы.
— Так вы проводили время в Шотландии, леди Крифф, за вышиванием?
— Да, пяльцы и готические романы. Я по натуре не очень веселый человек, к тому же довольно легкомысленный.
Однако Хартли имел основание усомниться — только недавно в гостиной она с глубоким интересом читала серьезную политическую статью. Здоровый цвет лица и гибкая фигура не позволяли предположить, что эта молодая особа проводит целые дни, сидя в кресле или лежа на диване. Если бы не вульгарные платья, ее можно было бы принять за интеллигентную провинциальную даму, для которой простой визит к родственнице — целое событие. Иногда ему казалось, что существуют две разные леди Крифф — одна экстравагантная и вульгарная, другая — настоящая леди, в которую он мог бы влюбиться.
Тем временем Мойра внимательно рассматривала в окно местность, по которой они проезжали.
— Вам не кажется, что это ужасное место? Бесконечные пустоши и болота, совсем не похожие на зеленый холмистый пейзаж Шотландии, — она заставила себя замолчать, чтобы не сказать лишнего.
Хартли обратил внимание на неуверенность в ее голосе и втайне удивился. Конечно, в Шотландии есть зеленые холмы, но страна больше известна скалистыми горами и плоскогорьями. Именно в таких районах занимаются овцеводством. Покрытые сочной травой холмы больше пригодны для выращивания рогатого скота.
— Уберите море и можно подумать, что мы в Девоне, — ответил он. — Там тоже болота.
— Говорят, что они необитаемы и опасны. — Мойра сделала попытку поддержать разговор.
— Легко сбиться с пути, но на самом деле они не совсем необитаемы. В придорожной полосе много небольших деревушек. Мое поместье, кстати, расположено не на болотах. В Девоне много полей и давно обжитых поселений.
Мойра продолжала задумчиво смотреть в окно.
— Странно, что такой крошечный остров, как Британия, обладает большим разнообразием ландшафтов, вы не находите? Начиная с этого, — она указала на вид за окном кареты — до Шотландских гор, меловых равнин, прекрасного Озерного Края и Лондона. Нам не хватает только пустыни. Тогда мы представляли бы всю планету в миниатюре.
Хартли подумал, что это замечание слишком серьезно для развязной девчонки-сорванца, которую леди Крифф пыталась изобразить прошлой ночью. Он лишний раз убедился, что сидящая в его ландо молодая леди не обычный экземпляр — лицо провинциальной неопытной девушки в наряде кокотки. В ответ он пробурчал что-то невнятное.
Мойре было трудно поддерживать беседу, разговор не клеился. С одной стороны, она опасалась, что Хартли начнет приставать с любезностями, с другой, следовало не забывать, что ей необходимо изображать недалекую вульгарную особу, однако не настолько, чтобы вызвать его отвращение, если вдруг окажется, что он не действует заодно со Стенби.
— У вас замечательные лошади, — начала она новую тему. — Дэвид будет счастлив.
— Он производит весьма приятное впечатление. Доставляет вам много хлопот?
— Дэвид?! Боже упаси. Не знаю, что бы я делала без него.
Взглянув на Хартли, Мойра заметила, что он нахмурился. Это ее удивило.
— Скоро узнаете. Он ведь возвращается в Пентворт, а вы едете в Лондон, если я правильно понял?
— Да, вы правы. Но в Лондоне у меня будут другие компаньоны. Там много знакомых. С ним, однако, было не скучно коротать вечера, — добавила она.
Мойра вздохнула с облегчением, когда впереди показались шпили Ковхауса, уходившие высоко в туманное небо. Особняк и в самом деле напоминал готическую громаду. Узкие остроконечные окна, поросший мхом камень и пара контрфорсов* (* Контрфорс (архит.) — подпорка.) дополняли впечатление древности. Почва вокруг дома была настолько влажной и низко расположенной, что напоминала ров, однако моста не было, просто подъездная дорога искусно переходила в сооруженную человеком насыпь, обеспечивавшую беспрепятственный въезд экипажей. На Хартли место произвело неприятное впечатление, но леди Крифф не скрывала восторга.
— О, если бы я знала, что здесь так мило, я бы поселилась в Ковхаусе, когда кузина Вера пригласила нас жить с ней.
Хартли удивился. Почему леди Марчбэнк должна была пригласить леди Крифф и Дэвида жить в ее доме, когда у них было свое имение?
— Вы хоите сказать, что она пригласила вас после смерти мужа?
Она испуганно смотрела на него, не понимая.
— Да, именно это я и хотела сказать, — вдруг спохватилась леди Крифф.
— Она хотела, чтобы вы и Дэвид жили с ней?
— Да. Дэвид был тогда совсем ребенок, да и я была моложе. У Дэвида есть дядя, он же его официальный опекун. Он смог бы присмотреть за Пентвортом. Кузина Вера считала, что нам неплохо переменить на время обстановку. Я не имела в виду постоянное местожительства.
— Понятно. — «Хотя она сказала „жить“ именно в смысле на постоянное местожительство», — подумал Хартли.
Мойра была рад, когда экипаж остановился и грум спрыгнул со своего места, чтобы открыть дверцы и помочь им выйти. За ним спрыгнул и Джонатон.
— Клянусь Богом, это было нечто! Кучер разрешил мне править — он тоже придерживал поводья, но правил я сам.
— Лучше сними пальто мистера Хартли, пока мы не вошли, — сказала Мойра.
Джонатон повиновался и взял корзинку. Леди Марчбэнк уже ждала их — она сама вышла встречать гостей. Мойра тщетно пыталась вспомнить эту родственницу. У нее были сведения, что лет пятнадцать тому назад кузина навещала ее родителей, но в ту пору к ним часто приезжали родные. Внешность леди Марчбэнк ни о чем не говорила девушке: высокая сухопарая пожилая дама в старомодном кружевном чепце казалась совсем чужой. У нее был большой нос, совсем как у Джонатона, но для женщины он был слишком велик. В серых глазах стояли слезы.
Она заключила Мойру в объятия и расцеловала в обе щеки.
— Красавица! Ты стала настоящей красавицей! Я это предвидела, когда ты была еще маленькой.
Она повернулась к Джонатону.
— А это маленький Дэвид, — сказала она, хитро посмотрев на Мойру, словно желая сказать: «Видишь, я помню, что его нельзя называть Джоном».
Затем обратилась к Хартли:
— Этого молодого человека что-то не припомню. Не твой ли кузен, Бонни?
В газетах не сообщалось первое имя леди Крифф, поэтому они выбрали Бонни как звучащее в шотландском стиле.
— Это мистер Хартли. Он остановился в той же гостинице и любезно согласился подвезти нас, — поспешно объяснила Мойра, подумав, что нужно было предупредить кузину Веру письмом об изменении в их плане.
Хартли поклонился.
— Очень любезно с вашей стороны, — поблагодарила леди Марчбэнк. — Но что это мы стоим в дверях? Входите, входите. Нам уже готовят вкуснейший чай. Мою повариху зовут Крук* (* Крук (англ.) — мошенник, мошенница.). Я всегда зову ее Крук. Как вам нравится это имя? Она сама его ненавидит.
Закончив эту тираду, кузина Вера залилась серебристым смехом.
Гостей провели в тускло освещенный коридор, словно взятый из готического романа миссис Редклифф. В дальнем конце его начиналась мрачна лестница, исчезавшая в темноте верхнего этажа. На стенах были развешаны старинные портреты в обветшалых рамах. На пьедестале приютилось чучело орла с распростертыми крыльями, словно он готовился к нападению. Его стеклянные глаза угрожающе блестели.
— Посмотрите, леди Крифф! — воскликнул Джонатон. — Кузина Вера, у вас в доме, наверное, есть и подземелье со скелетами, прикованными цепями?
— Нет, но зато есть потайной ход, ведущий в пещеры. Предки мужа разбогатели на контрабанде шерсти в старые времена.
Леди Марчбэнк ввела их в главный салон, который оказался тоже мрачной залой с дубовыми потрескавшимися панелями в якобитском* (* Якобитский стиль мебели и проч. получили распространение при правлении Якова I (1603 — 1625).) стиле и выцветшими портьерами.
— Мы здесь не гонимся за модой, — сказала хозяйка дома. — Из-за влажного воздуха с моря и копоти от каминов все быстро приходит в негодность. Этим портьерам только три года, а они уже совсем потеряли вид. Или пять? Неважно, они стоили уйму денег, а через год уже превратились в тряпки.
Леди Марчбэнк усадила гостей на двух диванах перед камином, в котором догорали дрова.
— Дэнби! Дэнби, ты слышишь? Подавай чай! — крикнула она, выйдя в коридор.
В дверях появился пожилой дворецкий.
— Сейчас, Ваша Светлость, — проговорил он и исчез в темноте.
— Я привезла скатерть, о которой писала вам, кузина, — сказала Мойра, вручая леди Марчбэнк корзинку.
Кузина Вера развернула подарок старческими пальцами с распухшими суставами, которые, однако, действовали весьма проворно. Она вынула из корзинки большое льняное полотно, вышитое по краям и в центре переплетающимися виноградными листьями и цветами в бледно-зеленых и золотистых тонах.
— О, Бонни! Не может быть, что ты сама это вышивала! Такое великолепие! Слишком роскошно для такой старухи, как я. У нас не бывают гости, которые заслуживают такой скатерти. Я положу ее на свою постель вместо покрывала. Если накрыть этим стол, Джон тут же прольет на нее вино.
— Мне приятно, что скатерть вам нравится. Где же кузен Джон? — спросила Мойра.
— Где-то здесь. Он скоро придет, успеет повидать вас.
Хартли вспомнил, что леди Крифф ссылалась на серьезную болезнь сэра Джона, этим она объяснила, что остановилась в гостинице, а не у родственников. Оказалось, что он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы разгуливать около дома. Еще одна маленькая загадка. Его удивило также, что в плетеной корзинке не было шкатулки с драгоценностями — пока дамы рассматривали скатерть, ему удалось заглянуть в корзинку. В нем на дне лежали сложенные газеты, под ними находилось что-то еще.
— Мы привезли кое-что еще, кузина, — ваше любимое повидло.
Леди Марчбэнк не обратила внимания на ее слова и продолжала разглядывать скатерть.
— Такая кропотливая работа. Не знаю, как ты нашла время при твоих-то заботах.
Мойра знала, что старушка подумала о ее настоящей жизни — о заботах, как свести концы с концами и сохранить имение. Она поспешила вернуться к своей роли — роли хозяйки богатого имения.
— У меня много помощников в Пентворт Холле, — сказала она.
— Не сомневаюсь. Но молодой женщине хочется проехаться верхом, поразвлечься и тому подобное.
Внесли поднос с чаем. К нему подали паштет из голубей, холодную вырезку, сыр трех сортов, хлеб, сливовый пирог и различные сладости. Отведать все эти яства после ланча было просто невозможно.
Когда чаепитие закончилось, Хартли сказал:
— Пойду поброжу по берегу, пока вы, кузина, обмениваетесь семейными новостями.
— Я составлю вам компанию, — отозвался Джонатон. — Из окна виден отличный корабль. Он как будто направляется в вашу бухту, кузина Вера.
Леди недовольно посмотрела на него.
— Это рыболовное судно Гомера Гутри. Он заезжает к нам с уловом, чтобы мы могли выбрать, что нужно. На твоем месте я бы не подходила к нему, Дэвид. Это раздражительный старик, очень легко выходит из себя. Почему бы тебе не показать мистеру Хартли конюшни? Нет, пожалуй, лучше не надо. Вот что — сходите к западной скале. Там чудесный вид, посмотрите бухту. Когда выйдете из парадной двери, поверните налево.
После того как мужчины удалились, она лукаво сказала:
— Господи! Я чуть было не оставила их здесь, но тогда мы не могли бы поговорить. К твоему сведению, Джон отвечает за контрабанду в наших местах, а Гутри как раз прибыл с грузом.
— Неужели? Вы хотите сказать, что кузен Джон и есть Черный Призрак?
— Боже упаси, конечно, нет. Он уже не в том возрасте, чтобы бродить по ночам. Черный Призрак просто выдумка, чтобы пугать доверчивых деревенских жителей, вроде домового. Это племянник Джона, Питер Мастерс из Ромни. Он руководит операциями в тех местах. Когда Джон отойдет от дел, он встанет на его место в Блекстеде. У Джона здесь удобное положение — он здешний мэр. Неплохо, правда?
— Устраивает всех, кроме правительства, — согласилась Мойра.
— Местные только этим и живут. Разумеется, Хартли не стоит об этом рассказывать. Он вполне может оказаться наводчиком, посланным на разведку Лондоном. Время от времени они выкидывают подобные штучки.
— О, дорогая! Неужели это возможно? — воскликнула Мойра.
— Кто знает? Ты имеешь на него виды? Он тебе нравится? Полагаю, он не знает, кто ты на самом деле?
— Ему ничего не известно. Для нас он просто один из постояльцев гостиницы. Мы слышали, как он справлялся о майоре Стенби, когда приехал, только это меня и заинтересовало.
Старуха недоверчиво хихикнула.
— Чертовски привлекателен этот джентльмен. Бывший офицер, как я понимаю?
— Не знаю. Говорит, что имеет поместье в Девоне.
— У него походка солдата и загар как у тех, кто возвращается из Испании. Раньше отставникам тоже поручали ведение таможенных дел. Последи за ним, Джону полезно знать, не замышляет ли он чего-нибудь. Но раз он осведомлялся о Стенби, то, может быть, связан с полицией, с Боу-Стрит. Полиция наверняка тоже теперь охотится за негодяем.
— Я не подумала об этом!
— Не доверяйся ему, пока не узнаешь точно. Может оказаться, что он просто спортсмен, приехавший отдохнуть на побережье. Их называют коринфийцами. Некоторые загорают до черноты — считается особым шиком. Теперь расскажи подробнее о своих делах. Вы вышли на этого негодяя Лайонела Марча?
— Мне удалось с ним познакомиться. Сегодня в гостинице вечер, я буду с ним говорить.
— Отлично! Я буду там. Мое присутствие подтвердит, что ты действительно леди Крифф. Попробуем сегодня заманить его в ловушку. Надень-ка свои бриллианты вечером, Мойра.
— Я ношу свое ожерелье.
— Хорошо. Но носить одну вещь, когда имеешь целую коллекцию, — это неестественно. Я сказала сегодня при младшем лакее, что леди Крифф богата, как крез и имеет при себе сказочный набор драгоценностей. Его сестра работает у миссис Аберкромби в Блекстеде, так что молва уже пошла. Посмотри мои драгоценности скажи, подходит ли что-нибудь к коллекции леди Крифф.
Леди Марчбэнк повела Мойру в свою спальню — еще одну огромную безобразную комнату — и вынула деревянную шкатулку, которая была спрятана в старой коробке из-под шляп. Это были старинные вещи, не совсем подходившие к коллекции леди Крифф. Только один сапфировый гарнитур мог более или менее сойти и выдержать пристрастный осмотр.
— Мое вечернее платье зеленого цвета. Сапфиры к нему не подойдут.
— Но они не такие ценные, как изумруды или бриллианты. Это хороший предлог, чтобы надеть их в гостинице.
— Я побоюсь держать их на постоялом дворе, кузина.
— После вечера заберу их домой. Ну как?
— Только при этом условий. Так безопаснее.
Мойра завернула сапфиры в носовой платок и спрятала на дно сумочки. Они снова вернулись в гостиную, налили еще по чашке чая и устроились у камина поболтать.
За пределами дома тоже происходили интересные события. Хартли не свернул налево, как ему было рекомендовано, а направился быстрым шагом к берегу, где стояло рыбацкое судно. Он успел обратить внимание, что местоположение Ковхауса идеально походило для занятий контрабандой. Корабль, причаливший в гавани, похож на тот, что выгружал бренди в «Приюте Совы». Бутылки тогда были ловко скрыты под уловом макрели. Нежелание леди Марчбэнк, чтобы они осмотрели конюшню, наводило на подозрение, что запретное зелье будет спрятано именно там. Единственным препятствием к тому, чтобы в этом убедиться, был Дэвид. Необходимо избавиться на время от юноши, но не вызывая его подозрений.
— Вы не спросили кузину, как попасть в пещеры? Вот где будет что посмотреть. Жаль. Неудобно прерывать разговор дам.
Джонатон остановился, уловив подсказку.
— Вы идите, мистер Хартли. Я подойду позднее. Вспомнил одну вещь, которую должен был сказать кузине Вере. Она хотела знать… в какую школу я пойду на будущий год.
С этими словами молодой человек умчался, задав Хартли еще одну загадку. Тот был уверен, что парень получает образование дома с учителями. Но тогда зачем нужно было менять установленный порядок, да еще теперь, когда его присутствие в Пентворте столь необходимо? Он входил в возраст, в котором начинают постигать основы управления поместьем. Сейчас это было особенно важно — Дэвид остался единственным хозяином Пентворта.
Беспокоили Хартли и некоторые другие мелочи. Леди Марчбэнк упомянула, что видела леди Крифф ребенком. Значит, это было родство с ее семьей, а не сэра Обри. Казалось невероятным, что у простого шотландского пастуха может быть такая высокопоставленная родня. Ему также любопытно было узнать, что еще лежало в корзинке, помимо скатерти.
Однако решение этих задач можно было отложить. Он подумал, что следует внимательно присмотреться и понаблюдать за леди Крифф. В данный момент ему важнее было убедиться, что Ковхаус используется для сокрытия контрабандного товара. Буллион намекал, что в деле замешаны высокопоставленные чиновники. А чье положение в этих местах выше, чем у лорда Марчбэнка? А вдруг лорд Марчбэнк и есть Черный Призрак? Хартли должен был успеть в Ковхаус, чтобы познакомиться с ним.
Хартли осторожно, почти крадучись, приблизился к кораблю, прячась за скалами. Какой-то пожилой джентльмен отдавал распоряжения. Он действительно отбирал рыбу, но все время с опаской озирался, затем что-то тихо сказал капитану. Тот подозвал с полдюжины рыбаков, и они, средь бела дня, выгрузили на берег двадцать четыре бочонка. Вскоре появился молодой парень, ведущий в поводу двух ослов. Контрабандисты взвалили на спины животных по паре бочек, по одной с каждой стороны, затем ослов увели, то ли к конюшне, то ли к пещере, где бочки будут ждать дальнейшей транспортировки.
Хартли решил, что видел достаточно. Он зашагал к западу, как предлагала леди Марчбэнк, Ослы двигались в восточном направлении, к конюшне. Прошло полчаса, но Дэвид все не возвращался, и поэтому Хартли пришлось вернуться в гостиную.
— А где Дэвид? — немедленно последовал вопрос Мойры.
Хартли совсем забыл о нем.
— Разве он не вернулся? Он хотел сказать Леди Марчбэнк что-то важное.
Мойра почувствовала выступивший на спине холодный пот.
Хартли похитил Джонатона! Прямо у них под носом. Она вскочила с дивана.
— Что вы сделали с ним? — задыхаясь от волнения, произнесла она.
Хартли стоял, как громом пораженный. Мойра поняла, что ошиблась. Не успел ее собеседник открыть рот, как в комнату влетел Джонатон, весь покрытый грязью и паутиной.
— Ну, скажу я вам, кузина Вера! Ваш тайный ход — это нечто!
Мойра с облегчением рухнула на диван. На этот раз побелела леди Марчбэнк.
— Как ты нашел его? — властно спросила она. Она осуждающе посмотрела на мистера Хартли, который спокойно рассматривал что-то в окно.
Джонатон сказал:
— Я просто открыл голубую дверь сбоку и очутился там. Зачем вы там держите столько бо…
— Нечего было тебе лезть не в свое дело, Дэвид, — вычитывала кузина. — Там водятся крысы. Тебя могли укусить, от этого болеют чумой. Это противное грязное место. Теперь подойди и извинись. Вот умница.
Маленький инцидент был заглажен, но настроение у всех испортилось. В коридоре послышались громкие шаги. Леди Марчбэнк объявила:
— А вот и Джон, наконец-то.
Она произнесла это с облегчением, словно объявляла о возвращении Христофора Колумба, благополучно вернувшегося из своего путешествия в Новый Свет.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Хартли понял с первого взгляда, что тучный старый джентльмен, вошедший в салон, не Черный Призрак, а тот самый человек, который распоряжался разгрузкой контрабандного бренди в бухте. Лорд Марчбэнк поглощал слишком много того зелья, которое оседало в его имении, чтобы принимать активное участие в контрабанде. Его распухший красный нос и налитые кровью глаза свидетельствовали о долгих годах пристрастия к спиртному. Однако справедливости ради следовало отметить, что бренди не разрушило его мозг. Он бросил на Хартли быстрый проницательный взгляд и повернулся к кузенам.
Хозяин дома недолго оставался в гостиной, но проявил радушие и гостеприимство. Он заверил Дэвида и леди Крифф, что окажет любую помощь, если в этом возникнет необходимость, стоит им только написать в Ковхаус.
Хозяин дома недолго оставался в гостиной, но проявил радушие и гостеприимство. Он заверил Дэвида и леди Крифф, что окажет любую помощь, если в этом возникнет необходимость, стоит им только написать в Ковхаус.