— Увы! Мы с вами в одинаковом положении. Я остановлюсь в том отеле, где будет свободное место. Нет ли у вас друга или родственника, через которых вас можно будет найти?
— Я еще не решила, сочту ли нужным связаться с родственниками сэра Обри. Мы раньше никогда не встречались. Они могут оказаться неприятными людьми. Было бы лучше, если бы вы дали мне адрес кого-нибудь из ваших знакомых, которых можно было бы уведомить о моем прибытии.
Подумав недолго, Хартли сказал:
— В Лондоне у меня есть кузен лорд Дэниел Парриш, на Гановер Сквер. Можно написать для меня на его адрес, я у него часто бываю.
Мойра удивилась легкости, с которой он упомянул высокий титул родственника. Но видимо, это была не выдумка, иначе он не дал бы адрес. Лорд Дэниел к тому же мог устроить своего кузена на тепленькое место налогового инспектора. Мойре стало казаться, что кузина Вера была права и Хартли действительно выполнял задание правительства по борьбе с контрабандой. Хоть подобный вывод не относился к категории приятных, все же это было лучше, чем иметь в его лице компаньона Стенби. По крайней мере, можно было считать Хартли достойным уважаемым джентльменом, к тому же весьма привлекательным внешне. Жаль, что у него складывалось о ней неблагоприятное мнение.
Мойра тяжело вздохнула. В этот момент она показалась Хартли такой юной и несчастной, что у него сжалось сердце. Он вдруг понял, что эта невинная молодая леди не может иметь ничего общего со Стенби. Корыстный отец заставил ее выйти замуж за старика Обри, а теперь, похоронив мужа, она бежит в Лондон. Что в этом предосудительного? Так поступила бы на ее месте любая леди, если бы хватило мужества.
— Надеюсь, леди Крифф, что вы напишете мне на Гановер Сквер, — сказал он серьезно. — Мне хотелось бы продолжить наше знакомство.
Уловив серьезные интонации в его просьбе, она робко посмотрела на него. Их взгляды встретились, они долго стояли так, молча глядя друг на друга. Но вот начался танец и разделил их. У Мойры было такое чувство, что она говорила с мистером Хартли впервые. Он казался совсем другим, более открытым, доступным. Если он действительно принадлежал к налоговой полиции, можно было бы открыть ему свою беду, может быть, уговорить его помочь ей.
Что он подумает, однако, если узнает, что она собирается фактически украсть двадцать пять тысяч фунтов? Ибо в глазах закона она совершала именно воровство. Деньги принадлежали ей и Джонатону по моральному праву, но не по закону. Нет, посвящать его в замысел было слишком рискованно; потом когда-нибудь, если ей удастся вернуть состояние, она напишет ему. Признаться в содеянном роst-factum* (* роst-factum (лат.) — по свершении факта.) легче, чем втянуть его в авантюру.
— Хорошо, мистер Хартли, я напишу, — сказала она.
— Считаю, что вы дали обещание. Между прочим, друзья называют меня Дэниелем. Это традиционное имя в нашей семье, так что мы с лордом Парришем тезки.
Прежняя леди Крифф не упустила бы случая отпустить язвительное замечание, но теперешняя леди Крифф только покраснела и сказала:
— Мы не так давно знакомы, чтобы называть друг друга по имени, мистер Хартли.
— Эта мне наука, чтобы впредь неповадно было навязывать дружбу леди, которая этого не очень хочет. Вчерашнего урока оказалось недостаточно.
— Но я вовсе не хочу вас оттолкнуть. Что касается вчерашнего вечера, то это не только ваша вина. Мне не следовало приглашать вас на вино. Раньше мне не приходилось бывать в гостинице одной, то есть без солидной компаньонки. В подобных случаях просто забываешь, что рядом нет ни дворецкого, ни лакея. Я много думала о том, что случилось прошлой ночью, и поняла, что вела себя неосмотрительно. Начинать обращаться друг к другу просто по имени несколько преждевременно.
Объяснение девушки успокоило сомнения Хартли. Неопытная молодая леди может не осознавать, как опасно приглашать к себе в комнату молодого джентльмена, в это нетрудно было поверить. Леди Крифф не была защищена от подобных случайностей должным воспитанием, но интуиция подсказывала ему, что по натуре она очень порядочна.
— С нетерпением буду ждать момента, когда смогу называть вас Банни, а вы меня Дэниелем. Отложим это до встречи в Лондоне.
До этого мгновения Мойра не осознавала, что Лондон был частью спектакля, и на самом деле она не собиралась туда ехать. Они с Джонатоном должны были вернуться в Ильм. Это означало, что она никогда больше не увидит мистера Хартли. Мысль о скором расставании придала танцу оттенок сладостный и горестный одновременно.
— Когда вы уезжаете? — спросила она печально. Он пристально вглядывался в ее лицо, потом тихо ответил:
— Знаете, я, пожалуй, задержусь здесь.
— Если из-за меня, то прошу вас этого не делать, пожалуйста. — Мойра не могла понять, что заставило его переменить решение. Что она сделала не так? Его пребывание в Блекстеде создаст непредвиденные осложнения для Марчбэнков. Он наверняка не будет сидеть сложа руки, раскроются нежелательные подробности их связи с подпольным бизнесом.
Он удивленно поднял брови.
— Теперь моя очередь считать, что вы пытаетесь от меня избавиться, леди Крифф.
— Не нужно из-за меня менять планы. Даже не хочу об этом слышать. Вас ждет лорд Дэниел.
— Нет, он не ждет меня. Я зайду к нему, когда приеду, но он спокойно спит и без меня. Я остаюсь.
Ее реакция оказалась неожиданной — вместо радости она проявила особую сдержанность.
Когда перед очередным танцем Стенби подошел к леди Крифф, чтобы составить ей партию, она открыто флиртовала с ним. Она была благодарна, что он явился причиной ее приезда в Блекстед, хотя мысли ее были заняты Хартли.
Стенби сказал:
— Я думал над тем, что вы поведали мне о продаже коллекции, леди Крифф. Конечно, она по праву принадлежит вам, но закон не очень считается с фактическими правами.
— Мне это известно, — сказала она мрачно.
— Если эти вещи появятся в Лондоне, след приведет к ювелиру и в конечном итоге к вам. Продажа не принадлежащей вам вещи — преступление, караемое высшей мерой наказания. Вам грозит виселица.
— Но они принадлежат мне! Я должна продать их! У меня нет ни гроша за душой.
— Хочу предложить другой вариант: вы доверяете драгоценности человеку, который переправит их заграницу и там продаст для вас.
— Но мне нужны деньги сейчас. И потом, кому я могу доверить такой капитал? Я не знаю никого, кто бывает заграницей.
— У вас есть я, — сказал он просто. — Что касается денег, я мог бы дать вам пять тысяч в счет выручки.
Так вот что он надумал, хитрая бестия!
— Вы очень добры, майор. Разумеется, я не сомневаюсь в вашей порядочности, но все же я так мало вас знаю.
Он мягко улыбнулся.
— Нам некуда спешить. Со временем узнаете меня лучше.
Руки майора, как змея, обвилась вокруг ее талии. Она съежилась, увидев жадный блеск его лягушачьих глаз. Когда танец кончился, она вздохнула с облегчением.
На следующий тур сделал заявку мистер Понсонби. Он был ужасно занудлив, но Мойра готова была терпеть его, лишь бы находиться подальше от Стенби. Хотя Понсонби изображал из себя трезвенника весь день, вскоре стало ясно, что наряду с водой он поглотил изрядное количество вина или бренди. И его речь, и движения были неуверенны. Пылающий камин и разгоряченные тела подняли температуру в Большой Гостиной до трудно переносимого уровня. Звуки скрипичных инструментов резали слух.
Казалось, что прошла вечность, прежде чем танцы окончились и гости были приглашены к ужину, накрытому на наспех сдвинутых столах. Леди Марчбэнк усадила рядом с собой своих знакомых, чтобы не оставить места для Хартли.
Во время ужина леди Марчбэнк шепнула Джонатону:
— Я вижу, что Хартли куда-то улизнул. Где он может быть? Не может ли посмотреть, где он и что замышляет?
Джонатон извинился и вышел. Леди Марчбэнк наклонилась к Мойре:
— Хартли здесь нет. Джон пошел искать его. Мойра похолодела. Если случится худшее и Хартли поймет, как организована контрабанда, ей придется уговаривать его не доносить в полицию. Если она может как-то повлиять на него, надо спасти Марчбэнков.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Я еще не решила, сочту ли нужным связаться с родственниками сэра Обри. Мы раньше никогда не встречались. Они могут оказаться неприятными людьми. Было бы лучше, если бы вы дали мне адрес кого-нибудь из ваших знакомых, которых можно было бы уведомить о моем прибытии.
Подумав недолго, Хартли сказал:
— В Лондоне у меня есть кузен лорд Дэниел Парриш, на Гановер Сквер. Можно написать для меня на его адрес, я у него часто бываю.
Мойра удивилась легкости, с которой он упомянул высокий титул родственника. Но видимо, это была не выдумка, иначе он не дал бы адрес. Лорд Дэниел к тому же мог устроить своего кузена на тепленькое место налогового инспектора. Мойре стало казаться, что кузина Вера была права и Хартли действительно выполнял задание правительства по борьбе с контрабандой. Хоть подобный вывод не относился к категории приятных, все же это было лучше, чем иметь в его лице компаньона Стенби. По крайней мере, можно было считать Хартли достойным уважаемым джентльменом, к тому же весьма привлекательным внешне. Жаль, что у него складывалось о ней неблагоприятное мнение.
Мойра тяжело вздохнула. В этот момент она показалась Хартли такой юной и несчастной, что у него сжалось сердце. Он вдруг понял, что эта невинная молодая леди не может иметь ничего общего со Стенби. Корыстный отец заставил ее выйти замуж за старика Обри, а теперь, похоронив мужа, она бежит в Лондон. Что в этом предосудительного? Так поступила бы на ее месте любая леди, если бы хватило мужества.
— Надеюсь, леди Крифф, что вы напишете мне на Гановер Сквер, — сказал он серьезно. — Мне хотелось бы продолжить наше знакомство.
Уловив серьезные интонации в его просьбе, она робко посмотрела на него. Их взгляды встретились, они долго стояли так, молча глядя друг на друга. Но вот начался танец и разделил их. У Мойры было такое чувство, что она говорила с мистером Хартли впервые. Он казался совсем другим, более открытым, доступным. Если он действительно принадлежал к налоговой полиции, можно было бы открыть ему свою беду, может быть, уговорить его помочь ей.
Что он подумает, однако, если узнает, что она собирается фактически украсть двадцать пять тысяч фунтов? Ибо в глазах закона она совершала именно воровство. Деньги принадлежали ей и Джонатону по моральному праву, но не по закону. Нет, посвящать его в замысел было слишком рискованно; потом когда-нибудь, если ей удастся вернуть состояние, она напишет ему. Признаться в содеянном роst-factum* (* роst-factum (лат.) — по свершении факта.) легче, чем втянуть его в авантюру.
— Хорошо, мистер Хартли, я напишу, — сказала она.
— Считаю, что вы дали обещание. Между прочим, друзья называют меня Дэниелем. Это традиционное имя в нашей семье, так что мы с лордом Парришем тезки.
Прежняя леди Крифф не упустила бы случая отпустить язвительное замечание, но теперешняя леди Крифф только покраснела и сказала:
— Мы не так давно знакомы, чтобы называть друг друга по имени, мистер Хартли.
— Эта мне наука, чтобы впредь неповадно было навязывать дружбу леди, которая этого не очень хочет. Вчерашнего урока оказалось недостаточно.
— Но я вовсе не хочу вас оттолкнуть. Что касается вчерашнего вечера, то это не только ваша вина. Мне не следовало приглашать вас на вино. Раньше мне не приходилось бывать в гостинице одной, то есть без солидной компаньонки. В подобных случаях просто забываешь, что рядом нет ни дворецкого, ни лакея. Я много думала о том, что случилось прошлой ночью, и поняла, что вела себя неосмотрительно. Начинать обращаться друг к другу просто по имени несколько преждевременно.
Объяснение девушки успокоило сомнения Хартли. Неопытная молодая леди может не осознавать, как опасно приглашать к себе в комнату молодого джентльмена, в это нетрудно было поверить. Леди Крифф не была защищена от подобных случайностей должным воспитанием, но интуиция подсказывала ему, что по натуре она очень порядочна.
— С нетерпением буду ждать момента, когда смогу называть вас Банни, а вы меня Дэниелем. Отложим это до встречи в Лондоне.
До этого мгновения Мойра не осознавала, что Лондон был частью спектакля, и на самом деле она не собиралась туда ехать. Они с Джонатоном должны были вернуться в Ильм. Это означало, что она никогда больше не увидит мистера Хартли. Мысль о скором расставании придала танцу оттенок сладостный и горестный одновременно.
— Когда вы уезжаете? — спросила она печально. Он пристально вглядывался в ее лицо, потом тихо ответил:
— Знаете, я, пожалуй, задержусь здесь.
— Если из-за меня, то прошу вас этого не делать, пожалуйста. — Мойра не могла понять, что заставило его переменить решение. Что она сделала не так? Его пребывание в Блекстеде создаст непредвиденные осложнения для Марчбэнков. Он наверняка не будет сидеть сложа руки, раскроются нежелательные подробности их связи с подпольным бизнесом.
Он удивленно поднял брови.
— Теперь моя очередь считать, что вы пытаетесь от меня избавиться, леди Крифф.
— Не нужно из-за меня менять планы. Даже не хочу об этом слышать. Вас ждет лорд Дэниел.
— Нет, он не ждет меня. Я зайду к нему, когда приеду, но он спокойно спит и без меня. Я остаюсь.
Ее реакция оказалась неожиданной — вместо радости она проявила особую сдержанность.
Когда перед очередным танцем Стенби подошел к леди Крифф, чтобы составить ей партию, она открыто флиртовала с ним. Она была благодарна, что он явился причиной ее приезда в Блекстед, хотя мысли ее были заняты Хартли.
Стенби сказал:
— Я думал над тем, что вы поведали мне о продаже коллекции, леди Крифф. Конечно, она по праву принадлежит вам, но закон не очень считается с фактическими правами.
— Мне это известно, — сказала она мрачно.
— Если эти вещи появятся в Лондоне, след приведет к ювелиру и в конечном итоге к вам. Продажа не принадлежащей вам вещи — преступление, караемое высшей мерой наказания. Вам грозит виселица.
— Но они принадлежат мне! Я должна продать их! У меня нет ни гроша за душой.
— Хочу предложить другой вариант: вы доверяете драгоценности человеку, который переправит их заграницу и там продаст для вас.
— Но мне нужны деньги сейчас. И потом, кому я могу доверить такой капитал? Я не знаю никого, кто бывает заграницей.
— У вас есть я, — сказал он просто. — Что касается денег, я мог бы дать вам пять тысяч в счет выручки.
Так вот что он надумал, хитрая бестия!
— Вы очень добры, майор. Разумеется, я не сомневаюсь в вашей порядочности, но все же я так мало вас знаю.
Он мягко улыбнулся.
— Нам некуда спешить. Со временем узнаете меня лучше.
Руки майора, как змея, обвилась вокруг ее талии. Она съежилась, увидев жадный блеск его лягушачьих глаз. Когда танец кончился, она вздохнула с облегчением.
На следующий тур сделал заявку мистер Понсонби. Он был ужасно занудлив, но Мойра готова была терпеть его, лишь бы находиться подальше от Стенби. Хотя Понсонби изображал из себя трезвенника весь день, вскоре стало ясно, что наряду с водой он поглотил изрядное количество вина или бренди. И его речь, и движения были неуверенны. Пылающий камин и разгоряченные тела подняли температуру в Большой Гостиной до трудно переносимого уровня. Звуки скрипичных инструментов резали слух.
Казалось, что прошла вечность, прежде чем танцы окончились и гости были приглашены к ужину, накрытому на наспех сдвинутых столах. Леди Марчбэнк усадила рядом с собой своих знакомых, чтобы не оставить места для Хартли.
Во время ужина леди Марчбэнк шепнула Джонатону:
— Я вижу, что Хартли куда-то улизнул. Где он может быть? Не может ли посмотреть, где он и что замышляет?
Джонатон извинился и вышел. Леди Марчбэнк наклонилась к Мойре:
— Хартли здесь нет. Джон пошел искать его. Мойра похолодела. Если случится худшее и Хартли поймет, как организована контрабанда, ей придется уговаривать его не доносить в полицию. Если она может как-то повлиять на него, надо спасти Марчбэнков.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Никто не обратил внимания на Джонатона. Он выскользнул из гостиной, поднялся наверх и постучал в комнату Хартли. Ответа не последовало. Он бросился вниз в пивной бар. Там Хартли тоже не оказалось. Джонатон направился к парадной двери, помахав по пути Буллиону.
— Хочу посмотреть, как чувствует себя на новом месте Вихрь, — объяснил он.
— Очень хороший конь, чистокровной породы, — улыбнулся ему вслед Буллион, у которого было правило говорить приятное солидным постояльцам.
Джонатон в самом деле отправился на конюшню и убедился, что карета и упряжка Хартли стоят на месте. Старая кобыла, которую Буллион сдавал Хартли напрокат для верховой езды, находилась тут же, так что Хартли должен был находиться поблизости — пешком он не мог уйти далеко.
Юноша направился к бухте. Погода словно специально постаралась придать его поискам характер опасной авантюры. Бледный серебристый диск луны зловеще выделялся на почти черном небе. Густые облака не пропускали света звезд, по земле и по воде стелился густой туман. Три рыбацких судна стояли у причала на якоре, но больших судов не было видно. Влага пропитала насквозь ночной воздух, казалось, что его можно было ощутить кожей, словно прикосновение женских рук. Джонатон оглядел берег, но не обнаружил того, кого искал. Вспомнив, что накануне корабль причалил с задней стороны гостиницы, он пошел в ту сторону. Его черные туфли неслышно ступали по мягкой земле.
Двор гостиницы напоминал свалку ящиков, коробок, мусорных корзин и прочей рухляди. За этими завалами мог незаметно притаиться человек, например, Хартли или, что было еще хуже, один из Джентльменов. Джонатон был наслышан о злых шутках, которые позволяли себе в прошлом веке искатели легкой наживы по отношению к мирному населению — засовывали головой в кроличью нору, вставляли разветвленный сук меж ног, чтобы бедняга не мог выбраться. А то и просто перерезали горло, если считали, что человек встал у них на пути. Сердце юноши гулко стучало от волнения, когда он обшаривал кучи мусора.
Джонатон ничего не обнаружил и уже собирался идти дальше, как вдруг его осенило. За двором можно было наблюдать из окна кухни. Он решил вернуться в дом, сделать пару комплиментов ворчливой поварихе и похвалить ее угощение. С намерением привести план в исполнение он повернул к гостинице. Подойдя к зданию, он обратил внимание на приставленную к стене лестницу. Он был уверен, что раньше ее здесь не было, иначе он бы обязательно заметил. Юноша поднял голову и увидел, что она ведет к одному из окон. Поймал вора на месте преступления! Что это за комната? Не Мойры и не его, по крайней мере. Вероятно Хартли, либо Стенби или Понсонби. Окно было ближним к заднему крылу дома. Джонатон почувствовал благодарность к тому, кто собирался поживиться за счет Стенби, и решил, что не в его интересах прятать за решетку бедного фермера, решившегося облегчить карманы мошенника, наполненные неправедно нажитыми деньгами.
Джонатон присел за колючим кустарником и приготовился наблюдать. Через некоторое время из окна показались ноги очень маленького размера, которые пытались нащупать лестницу. На ногах были вечерние туфли. За ними показалось туловище и голова, несомненно принадлежавшие Понсонби. Кого мог испугать Понсонби? Джонатон вышел из укрытия и произнес решительно:
— Ага, попались, Понсонби! Верните то, что вы украли, и я обещаю не вызывать полицию.
От неожиданности Понсонби потерял опору и рухнул на землю. Он не очень ушибся и виновато посмотрел снизу вверх на своего обличителя.
— Сэр Дэвид, добрый вечер. Оставил на столике ключ, когда выходил, вот возьмите. Он шатаясь встал на ноги, достал из кармана ключ и протянул Дэвиду.
— Лежал там, где я его оставил. А теперь не проводите ли меня до моей комнаты?
Джонатон провел Понсонби в дом, но не пошел наверх, а предоставил ему самому осилить ступени. У него были дела поважнее. Он направился сразу же в кухню, где неутомимая Мегги вся была в работе.
— Пришел, чтобы поблагодарить за отличный обед, — обратился к ней Джонатон с обворожительной улыбкой.
Личные изъявления благодарности были новинкой для Мегги Буллион. Иногда постояльцы заходили на кухню, но в основном затем, чтобы пожаловаться на жесткое мясо или скисшее молоко. Похвалу ей еще не приходилось слышать. Оправившись от удивления, она пробормотала:
— Что вы, … спасибо, сэр… очень любезно с вашей стороны…
Джонатон взглянул на горы посуды, сваленной около раковины.
— Сколько у вас работы, миссии Буллион. Одна посуда чего стоит.
— Да, и все это будет блестеть, прежде чем лягу спать. Сэл, налей горячую воду в раковину!
Уилф вбежал с блюдом, прося хозяйку положить еще конфет и других сладостей. Джонатон непринужденно проследовал к медным подносам с печеньем, пирожными и бизе, чтобы полакомиться миндальным печеньем. Пока слуги были заняты работой, он оглядывал через окно двор. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел человека, переходившего от ящика к ящику и заглядывавшего внутрь каждого из них. Вот он нагнулся и достал что-то похожее на плоский кусок дерева примерно трех футов в длину и ширину. Джонатон узнал Хартли, который тут же исчез, словно растаял в воздухе. Джонатон заключил, что доска скрывала тайник, где хранилось бренди.
Посчитав, что видел достаточно, юноша, прихватив еще несколько печений, вернулся в Большую Гостиную.
— Хартли исследует задворки, — сообщил он леди Марчбэнк. — Он нашел тайный ход.
Леди Марчбэнк побелела.
— Какой дотошный! Его молчание обойдется нам в копеечку.
У нее разболелась голова, и она вскоре уехала, спеша доложить мужу о случившемся.
— Лучше верни сапфиры, Мойра, — сказала она перед отъездом. Мойра вручила ей драгоценности.
Проводив леди Марчбэнк, брат и сестра Тревизики вернулись в гостиную, шепотом обсуждая увиденное Джонатоном.
— Я не сомневаюсь, что Хартли сыщик, посланный из Лондона, — сказал Джонатон. — Если его не остановить, он прихватит с собой лорда и леди Марчбэнк в наручниках.
— Он не сможет узнать, что Марчбэнк замешан. Ему придется потратить время, чтобы выследить его.
«И какой хитрец, — подумала она, — притворился, что остается исключительно ради нее».
— Нужно не спускать с него глаз и разгадать его намерения, — не без удовольствия сказал Джонатон.
Пока они беседовали, вернулся Хартли с самым невинным видом. Увидев, что место, где сидела леди Марчбэнк, пусто, он присоединился к Тревизикам.
— Выходил покурить, — заметил он. — Чудесный вечер.
— Да, я тоже выходил подышать свежим воздухом, — отозвался Джонатон. — Как раз рассказывал леди Крифф, что налетел на Понсонби. Он уже пьян в стельку — свалился с лестницы.
Хартли бросил на леди Крифф иронический взгляд.
— Виноваты вы, миледи, не нужно было угощать его шампанским за обедом. Меня вы не угощали.
— Что он делал на лестнице? — спросила Мойра, сразу обратив внимание на эту деталь.
— Забыл ключ в комнате. У Буллиона наверняка есть запасной, но он то ли не сообразил, то ли постеснялся к нему обратиться.
Хартли заинтересовался. В первый вечер Понсонби великолепно изобразил опьянение, но когда шел к себе, не было и следа неустойчивости в походке и движениях.
— В какое окно он лез? — спросил Хартли.
— В свое, последнее перед задним крылом.
— Но это не его комната! — воскликнула Мойра. — Он же занимает номер напротив нас, через холл. Это номер майора Стенби.
— Клянусь Богом, ты права! — встрепенулся Джонатон. — Но ключ был у Понсонби в кармане. Он, наверное, взял ключ майора. Интересно, он и в самом деле был пьян или прикидывался?
— Я поговорю с ним, — сказал Хартли.
— Думаю, что сейчас он уже вернулся в свою комнату. Давайте сначала уберем лестницу, а то воры могут соблазниться.
— Прекрасная мысль, — согласился Хартли. Джентльмены вышли, оставив Мойру в гостиной.
Когда они подошли к боковой части дома, лестницы уже не было.
— Но она была здесь совсем недавно! — воскликнул Джонатон.
— Я вам верю, сэр Дэвид.
— Наверное, Буллион убрал ее.
— Возможно.
— Однако я чувствую, что вы так не думаете, мистер Хартли.
— Вы правы, сэр Дэвид. Подозреваю, что ее убрал сам мистер Понсонби. Он пытался украсть шкатулку вашей матушки, но ошибся комнатой.
— Неужели?!
— Надо предупредить леди Крифф, что он может быть вовсе не так пьян, как хочет казаться.
— Вы имеете в виду, что он обычный вор? Но он принадлежит к избранному кругу, знает всех высокопоставленных лордов и леди.
— Так он говорит. Легко бросаться известными именами, если аудитория не может тебя проверить и уличить.
— Да, вы правы, — согласился Джонатон, сдерживая улыбку. — Любой из нас может оказаться не тем, за кого себя выдает. Мы с вами тоже, — Джонатон улыбнулся, довольный своей находчивостью.
— Я? — переспросил Хартли. — Если бы я хотел выдать себя за другого, я бы не представился скромным, ничем не примечательным мистером Хартли, а сделал бы себя герцогом.
— Я не хотел сказать, что вы не мистер Хартли. Я только подумал, что цель вашего приезда сюда может быть иной, чем вы утверждаете.
— Например, какой же?
Джонатон пожалел, что начал разговор. Он пожал плечами.
— Откуда мне знать?
Так как продолжение разговора не сулило ничего хорошего, Хартли заявил, что хочет зайти к Понсонби.
— Я пойду с вами, — объявил Джонатон.
— Предпочел бы, чтобы вы вернулись в гостиную и предупредили леди Крифф, сэр Дэвид.
Они вернулись в дом, оба в не лучшем расположении духа. Что затевал Понсонби?
Джонатон посвятил Мойру в свои наблюдения.
— Странно, что лестница вдруг исчезла, — сказал Джонатон. — Спрошу Буллиона, убирал ли он ее.
Джонатон вылетел из гостиной и переговорил с хозяином гостиницы. Вернулся он очень возбужденным.
— Буллион не убирал ее! Ее убрал либо сам Хартли, либо Понсонби. А это означает, что он не был пьян.
— Не сомневаюсь, что это работа Хартли, — сурово заметила Мойра. Она начинала понимать, что она отнюдь не интересует Хартли: он просто использует ее знакомство с Марчбэнками, чтобы получить нужную информацию. Именно поэтому он предложил отвезти к ним коллекцию — лишний предлог еще раз побывать в Ковхаус. Предложит себя в качестве провожатого для безопасности и попытается заглянуть в пещеры под тем или иным предлогом, благо о их существовании ему уже известно.
Мойра и Джонатон как раз обсуждали этот вопрос, когда вошел Хартли.
— Из Понсонби ничего не удалось вытянуть, — сказал он. — Он то ли спал, то ли делал вид, что спит. Не исключено, что напился с горя — заливал вином неудачи сорвавшегося предприятия. Однако не кажется ли вам странным, что ключ от комнаты Стенби подходит к его номеру?
По опыту Хартли знал, что одинаковых ключей не было, — он однажды уже пытался открыть дверь Стенби своим ключом.
— Он сказал, что взял ключ из комнаты Стенби, но это еще не факт, — сказал Джонатон, многозначительно посмотрев на Хартли. — Просто у него был в кармане собственный ключ, он его не забывал в комнате. Ему нужно было что-то другое в спальне майора.
— Не секрет, что Стенби человек денежный, — сказал Хартли. — Надо предупредить Буллиона, что он, возможно, приютил вора.
Гости из поселка уже разошлись по домам. Слуги наводили порядок на столах и в комнате, подняв невообразимую суету.
— Мы мешаем, — сказала Мойра. — Пора ложиться спать.
Хартли проводил их наверх, по пути он настойчиво убеждал Мойру отвезти шкатулку к кузине.
— Буду счастлив сопровождать вас, — сказал он. Мойра и Джонатон переглянулись.
— Не сомневаюсь, — отозвалась она. — Вы так добры, но в этом не будет необходимости. Если я решусь на это, то кузен Джон пришлет свой экипаж и пару вооруженных слуг. Спасибо, что беспокоитесь о моей коллекции, но в любом случае я не собираюсь долго держать ее в гостинице.
В темных глазах Хартли блеснуло любопытство.
— Я беспокоюсь не о драгоценностях, а о вас, леди Крифф… Кстати, вы говорите, что не задержитесь здесь долго… Вы уже решили, когда уедете?
Мойра игриво стукнула его веером по руке.
— Любопытство не лучшая из добродетелей, мистер Хартли. Я не говорила, что собираюсь уезжать. Я только сказала, что драгоценности недолго будут оставаться в гостинице. Эту головоломку можете решить сами на досуге.
Его любопытство сменилось беспокойством.
— Надеюсь, эта задачка не включает майора Стенби в качестве действующего лица?
— Я не собираюсь рисковать своими ценностями, — сказала она неопределенно.
— На вашем месте я не доверил бы их малознакомому человеку, — продолжал он. — Мы с Дэвидом только недавно говорили о том, что человек может оказаться совсем не тем, за кого себя выдает.
— Какое точное наблюдение, — усмехнулась она, вставляя в замочную скважину ключ. — Спасибо, что проводили, мистер Хартли. Спокойной ночи.
Мойра открыла дверь и вошла. Джонатон последовал за ней, оставив недоумевающего Хартли в коридоре.
Как и все постояльцы гостиницы, Хартли знал, что коллекция хранится в сейфе у Буллиона. Самое малое, что он мог сделать, это убедиться в надежности сейфа и, может быть, договориться, чтобы приставили охрану на ночь. Он спустился вниз, чтобы обсудить это дело с Буллионом.
Сначала Хартли завел речь о контрабанде и уговорил Буллиона помочь ему в одном деле, с этим связанным. Заручившись доверием хозяина, он перевел разговор на драгоценности.
— Леди Крифф не забыла положить на место сапфиры, которые надевала сегодня? — спросил он. Он на обратил внимания, был ли гарнитур на ней, когда провожал ее в номер. В памяти стояли только ее огромные серые глаза, — казалось, они тайно потешались над ним. Он помнил также ее зеленое платье, обтягивавшее стройный стан, но не припоминал, были ли на ней сапфиры.
— Нет, сэр, она их не приносила. Завтра принесет, не сомневаюсь.
— Надеюсь, что ваш сейф надежен, Буллион?
— Абсолютно надежен, сэр.
— Может, взглянуть на него?
— Пожалуйста, убедитесь сами.
Буллион провел Хартли в крошечную комнату, служившую конторой. Там были только большой старый письменный стол и два стула.
— Те, кого вы опасаетесь, сэр, никогда не найдут сейф, не говоря уж о том, что ни за что его не вскроют.
Он отодвинул стол, поднял край потертого ковра и указал на крышку в полу, служившую дверцей, с ручкой в особом углублении, так что ковер лежал ровно. Он отпер дверь и поднял ее; под ней был ящик, встроенный в пол. Там, наряду с жестяной коробкой, наполненной мелкой монетой и бумагами, стояла шкатулка леди Крифф. Она даже не потрудилась запереть ее, когда доставала «сапфиры» к вечеру. Те фальшивые камни лежали у нее под подушкой в спальне, а на ней были натуральные, принадлежавшие кузине Вере.
— Хотите взглянуть на драгоценности? — предложил Буллион.
— Не откажусь.
Буллион поднял крышку. Взглядам их предстали сверкающие бриллианты, покоившиеся на синей бархатной подкладке. На первый взгляд ящичек напоминал сокровищницу пирата. Буллион вынул зеленое ожерелье.
— Это знаменитые изумруды семейства Криффов, — сказал он, понизив голос.
Хартли посмотрел камни на свет и сразу определил, что они поддельные. У них не было мягкого мерцания натуральных изумрудов, кроме того, по весу и наощупь можно было понять, что это фальшивые камни. Оправа отличалась искусной работой, но огранка оставляла желать лучшего. То здесь, то там по краям можно было ощутить шероховатость. Он ничего не сказал Буллиону, но отложил изумруды в сторону и принялся за бриллиантовое ожерелье. Оно тоже оказалось ненатуральным. Маленького бриллиантового колье, которое Мойра надевала в первый вечер, в шкатулке не было.
— Очень впечатляют, — сказал он. — Лучше уберите их подальше.
Итак, вся коллекция леди Крифф состояла из подделок. «Что это? — думал Хартли. — Удачный ход, чтобы ввести в заблуждение потенциального вора?» В это время натуральные камни покоятся в надежном месте вроде Ковхаус? Это бел единственно приемлемый логический ответ. Но что если леди Крифф просто аферистка? Он почувствовал себя так, словно столкнулся с предательством. Вернувшись к себе, он обсудил ситуацию с Моттом.
— Как ты думаешь, уж не Стенби ли она избрала своей жертвой? — спросил Мотт. — Такое впечатление, что они крепко подружились.
— Если так, то она затеяла опасную игру. Стенби не из тех, кого может провести неопытная девчонка.
— Сомневаюсь, что она не имеет опыта, Дэниел. Если ей удастся обвести его вокруг пальца, я сочту это перстом Божьим. Пусть восторжествует справедливость.
Хотелось бы увидеть того, кто объегорит этого прожженного мошенника.
— Ты опять даешь волю романтическим фантазиям, Рудольф, — сказал Хартли, желая спустить друга на землю. — Если она вытянет из него деньги, то что останется на нашу долю?
— Ты прав, нужно остановить ее.
— Лучше давай поторопимся с реализацией нашего плана, пока Стенби не передумал. Я имел с ним беседу. Буллион обещал помочь. Завтра утром приглашу все заинтересованные стороны в контору Буллиона.
— Отлично. А ты узнал, как открывается дверь?
— Сегодня вечером еще раз побываю в Ковхаусе. Последи, чтобы все было в порядке здесь, включая Понсонби, между прочим. Он может все испортить. Ну, я пошел.
— Хочу посмотреть, как чувствует себя на новом месте Вихрь, — объяснил он.
— Очень хороший конь, чистокровной породы, — улыбнулся ему вслед Буллион, у которого было правило говорить приятное солидным постояльцам.
Джонатон в самом деле отправился на конюшню и убедился, что карета и упряжка Хартли стоят на месте. Старая кобыла, которую Буллион сдавал Хартли напрокат для верховой езды, находилась тут же, так что Хартли должен был находиться поблизости — пешком он не мог уйти далеко.
Юноша направился к бухте. Погода словно специально постаралась придать его поискам характер опасной авантюры. Бледный серебристый диск луны зловеще выделялся на почти черном небе. Густые облака не пропускали света звезд, по земле и по воде стелился густой туман. Три рыбацких судна стояли у причала на якоре, но больших судов не было видно. Влага пропитала насквозь ночной воздух, казалось, что его можно было ощутить кожей, словно прикосновение женских рук. Джонатон оглядел берег, но не обнаружил того, кого искал. Вспомнив, что накануне корабль причалил с задней стороны гостиницы, он пошел в ту сторону. Его черные туфли неслышно ступали по мягкой земле.
Двор гостиницы напоминал свалку ящиков, коробок, мусорных корзин и прочей рухляди. За этими завалами мог незаметно притаиться человек, например, Хартли или, что было еще хуже, один из Джентльменов. Джонатон был наслышан о злых шутках, которые позволяли себе в прошлом веке искатели легкой наживы по отношению к мирному населению — засовывали головой в кроличью нору, вставляли разветвленный сук меж ног, чтобы бедняга не мог выбраться. А то и просто перерезали горло, если считали, что человек встал у них на пути. Сердце юноши гулко стучало от волнения, когда он обшаривал кучи мусора.
Джонатон ничего не обнаружил и уже собирался идти дальше, как вдруг его осенило. За двором можно было наблюдать из окна кухни. Он решил вернуться в дом, сделать пару комплиментов ворчливой поварихе и похвалить ее угощение. С намерением привести план в исполнение он повернул к гостинице. Подойдя к зданию, он обратил внимание на приставленную к стене лестницу. Он был уверен, что раньше ее здесь не было, иначе он бы обязательно заметил. Юноша поднял голову и увидел, что она ведет к одному из окон. Поймал вора на месте преступления! Что это за комната? Не Мойры и не его, по крайней мере. Вероятно Хартли, либо Стенби или Понсонби. Окно было ближним к заднему крылу дома. Джонатон почувствовал благодарность к тому, кто собирался поживиться за счет Стенби, и решил, что не в его интересах прятать за решетку бедного фермера, решившегося облегчить карманы мошенника, наполненные неправедно нажитыми деньгами.
Джонатон присел за колючим кустарником и приготовился наблюдать. Через некоторое время из окна показались ноги очень маленького размера, которые пытались нащупать лестницу. На ногах были вечерние туфли. За ними показалось туловище и голова, несомненно принадлежавшие Понсонби. Кого мог испугать Понсонби? Джонатон вышел из укрытия и произнес решительно:
— Ага, попались, Понсонби! Верните то, что вы украли, и я обещаю не вызывать полицию.
От неожиданности Понсонби потерял опору и рухнул на землю. Он не очень ушибся и виновато посмотрел снизу вверх на своего обличителя.
— Сэр Дэвид, добрый вечер. Оставил на столике ключ, когда выходил, вот возьмите. Он шатаясь встал на ноги, достал из кармана ключ и протянул Дэвиду.
— Лежал там, где я его оставил. А теперь не проводите ли меня до моей комнаты?
Джонатон провел Понсонби в дом, но не пошел наверх, а предоставил ему самому осилить ступени. У него были дела поважнее. Он направился сразу же в кухню, где неутомимая Мегги вся была в работе.
— Пришел, чтобы поблагодарить за отличный обед, — обратился к ней Джонатон с обворожительной улыбкой.
Личные изъявления благодарности были новинкой для Мегги Буллион. Иногда постояльцы заходили на кухню, но в основном затем, чтобы пожаловаться на жесткое мясо или скисшее молоко. Похвалу ей еще не приходилось слышать. Оправившись от удивления, она пробормотала:
— Что вы, … спасибо, сэр… очень любезно с вашей стороны…
Джонатон взглянул на горы посуды, сваленной около раковины.
— Сколько у вас работы, миссии Буллион. Одна посуда чего стоит.
— Да, и все это будет блестеть, прежде чем лягу спать. Сэл, налей горячую воду в раковину!
Уилф вбежал с блюдом, прося хозяйку положить еще конфет и других сладостей. Джонатон непринужденно проследовал к медным подносам с печеньем, пирожными и бизе, чтобы полакомиться миндальным печеньем. Пока слуги были заняты работой, он оглядывал через окно двор. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел человека, переходившего от ящика к ящику и заглядывавшего внутрь каждого из них. Вот он нагнулся и достал что-то похожее на плоский кусок дерева примерно трех футов в длину и ширину. Джонатон узнал Хартли, который тут же исчез, словно растаял в воздухе. Джонатон заключил, что доска скрывала тайник, где хранилось бренди.
Посчитав, что видел достаточно, юноша, прихватив еще несколько печений, вернулся в Большую Гостиную.
— Хартли исследует задворки, — сообщил он леди Марчбэнк. — Он нашел тайный ход.
Леди Марчбэнк побелела.
— Какой дотошный! Его молчание обойдется нам в копеечку.
У нее разболелась голова, и она вскоре уехала, спеша доложить мужу о случившемся.
— Лучше верни сапфиры, Мойра, — сказала она перед отъездом. Мойра вручила ей драгоценности.
Проводив леди Марчбэнк, брат и сестра Тревизики вернулись в гостиную, шепотом обсуждая увиденное Джонатоном.
— Я не сомневаюсь, что Хартли сыщик, посланный из Лондона, — сказал Джонатон. — Если его не остановить, он прихватит с собой лорда и леди Марчбэнк в наручниках.
— Он не сможет узнать, что Марчбэнк замешан. Ему придется потратить время, чтобы выследить его.
«И какой хитрец, — подумала она, — притворился, что остается исключительно ради нее».
— Нужно не спускать с него глаз и разгадать его намерения, — не без удовольствия сказал Джонатон.
Пока они беседовали, вернулся Хартли с самым невинным видом. Увидев, что место, где сидела леди Марчбэнк, пусто, он присоединился к Тревизикам.
— Выходил покурить, — заметил он. — Чудесный вечер.
— Да, я тоже выходил подышать свежим воздухом, — отозвался Джонатон. — Как раз рассказывал леди Крифф, что налетел на Понсонби. Он уже пьян в стельку — свалился с лестницы.
Хартли бросил на леди Крифф иронический взгляд.
— Виноваты вы, миледи, не нужно было угощать его шампанским за обедом. Меня вы не угощали.
— Что он делал на лестнице? — спросила Мойра, сразу обратив внимание на эту деталь.
— Забыл ключ в комнате. У Буллиона наверняка есть запасной, но он то ли не сообразил, то ли постеснялся к нему обратиться.
Хартли заинтересовался. В первый вечер Понсонби великолепно изобразил опьянение, но когда шел к себе, не было и следа неустойчивости в походке и движениях.
— В какое окно он лез? — спросил Хартли.
— В свое, последнее перед задним крылом.
— Но это не его комната! — воскликнула Мойра. — Он же занимает номер напротив нас, через холл. Это номер майора Стенби.
— Клянусь Богом, ты права! — встрепенулся Джонатон. — Но ключ был у Понсонби в кармане. Он, наверное, взял ключ майора. Интересно, он и в самом деле был пьян или прикидывался?
— Я поговорю с ним, — сказал Хартли.
— Думаю, что сейчас он уже вернулся в свою комнату. Давайте сначала уберем лестницу, а то воры могут соблазниться.
— Прекрасная мысль, — согласился Хартли. Джентльмены вышли, оставив Мойру в гостиной.
Когда они подошли к боковой части дома, лестницы уже не было.
— Но она была здесь совсем недавно! — воскликнул Джонатон.
— Я вам верю, сэр Дэвид.
— Наверное, Буллион убрал ее.
— Возможно.
— Однако я чувствую, что вы так не думаете, мистер Хартли.
— Вы правы, сэр Дэвид. Подозреваю, что ее убрал сам мистер Понсонби. Он пытался украсть шкатулку вашей матушки, но ошибся комнатой.
— Неужели?!
— Надо предупредить леди Крифф, что он может быть вовсе не так пьян, как хочет казаться.
— Вы имеете в виду, что он обычный вор? Но он принадлежит к избранному кругу, знает всех высокопоставленных лордов и леди.
— Так он говорит. Легко бросаться известными именами, если аудитория не может тебя проверить и уличить.
— Да, вы правы, — согласился Джонатон, сдерживая улыбку. — Любой из нас может оказаться не тем, за кого себя выдает. Мы с вами тоже, — Джонатон улыбнулся, довольный своей находчивостью.
— Я? — переспросил Хартли. — Если бы я хотел выдать себя за другого, я бы не представился скромным, ничем не примечательным мистером Хартли, а сделал бы себя герцогом.
— Я не хотел сказать, что вы не мистер Хартли. Я только подумал, что цель вашего приезда сюда может быть иной, чем вы утверждаете.
— Например, какой же?
Джонатон пожалел, что начал разговор. Он пожал плечами.
— Откуда мне знать?
Так как продолжение разговора не сулило ничего хорошего, Хартли заявил, что хочет зайти к Понсонби.
— Я пойду с вами, — объявил Джонатон.
— Предпочел бы, чтобы вы вернулись в гостиную и предупредили леди Крифф, сэр Дэвид.
Они вернулись в дом, оба в не лучшем расположении духа. Что затевал Понсонби?
Джонатон посвятил Мойру в свои наблюдения.
— Странно, что лестница вдруг исчезла, — сказал Джонатон. — Спрошу Буллиона, убирал ли он ее.
Джонатон вылетел из гостиной и переговорил с хозяином гостиницы. Вернулся он очень возбужденным.
— Буллион не убирал ее! Ее убрал либо сам Хартли, либо Понсонби. А это означает, что он не был пьян.
— Не сомневаюсь, что это работа Хартли, — сурово заметила Мойра. Она начинала понимать, что она отнюдь не интересует Хартли: он просто использует ее знакомство с Марчбэнками, чтобы получить нужную информацию. Именно поэтому он предложил отвезти к ним коллекцию — лишний предлог еще раз побывать в Ковхаус. Предложит себя в качестве провожатого для безопасности и попытается заглянуть в пещеры под тем или иным предлогом, благо о их существовании ему уже известно.
Мойра и Джонатон как раз обсуждали этот вопрос, когда вошел Хартли.
— Из Понсонби ничего не удалось вытянуть, — сказал он. — Он то ли спал, то ли делал вид, что спит. Не исключено, что напился с горя — заливал вином неудачи сорвавшегося предприятия. Однако не кажется ли вам странным, что ключ от комнаты Стенби подходит к его номеру?
По опыту Хартли знал, что одинаковых ключей не было, — он однажды уже пытался открыть дверь Стенби своим ключом.
— Он сказал, что взял ключ из комнаты Стенби, но это еще не факт, — сказал Джонатон, многозначительно посмотрев на Хартли. — Просто у него был в кармане собственный ключ, он его не забывал в комнате. Ему нужно было что-то другое в спальне майора.
— Не секрет, что Стенби человек денежный, — сказал Хартли. — Надо предупредить Буллиона, что он, возможно, приютил вора.
Гости из поселка уже разошлись по домам. Слуги наводили порядок на столах и в комнате, подняв невообразимую суету.
— Мы мешаем, — сказала Мойра. — Пора ложиться спать.
Хартли проводил их наверх, по пути он настойчиво убеждал Мойру отвезти шкатулку к кузине.
— Буду счастлив сопровождать вас, — сказал он. Мойра и Джонатон переглянулись.
— Не сомневаюсь, — отозвалась она. — Вы так добры, но в этом не будет необходимости. Если я решусь на это, то кузен Джон пришлет свой экипаж и пару вооруженных слуг. Спасибо, что беспокоитесь о моей коллекции, но в любом случае я не собираюсь долго держать ее в гостинице.
В темных глазах Хартли блеснуло любопытство.
— Я беспокоюсь не о драгоценностях, а о вас, леди Крифф… Кстати, вы говорите, что не задержитесь здесь долго… Вы уже решили, когда уедете?
Мойра игриво стукнула его веером по руке.
— Любопытство не лучшая из добродетелей, мистер Хартли. Я не говорила, что собираюсь уезжать. Я только сказала, что драгоценности недолго будут оставаться в гостинице. Эту головоломку можете решить сами на досуге.
Его любопытство сменилось беспокойством.
— Надеюсь, эта задачка не включает майора Стенби в качестве действующего лица?
— Я не собираюсь рисковать своими ценностями, — сказала она неопределенно.
— На вашем месте я не доверил бы их малознакомому человеку, — продолжал он. — Мы с Дэвидом только недавно говорили о том, что человек может оказаться совсем не тем, за кого себя выдает.
— Какое точное наблюдение, — усмехнулась она, вставляя в замочную скважину ключ. — Спасибо, что проводили, мистер Хартли. Спокойной ночи.
Мойра открыла дверь и вошла. Джонатон последовал за ней, оставив недоумевающего Хартли в коридоре.
Как и все постояльцы гостиницы, Хартли знал, что коллекция хранится в сейфе у Буллиона. Самое малое, что он мог сделать, это убедиться в надежности сейфа и, может быть, договориться, чтобы приставили охрану на ночь. Он спустился вниз, чтобы обсудить это дело с Буллионом.
Сначала Хартли завел речь о контрабанде и уговорил Буллиона помочь ему в одном деле, с этим связанным. Заручившись доверием хозяина, он перевел разговор на драгоценности.
— Леди Крифф не забыла положить на место сапфиры, которые надевала сегодня? — спросил он. Он на обратил внимания, был ли гарнитур на ней, когда провожал ее в номер. В памяти стояли только ее огромные серые глаза, — казалось, они тайно потешались над ним. Он помнил также ее зеленое платье, обтягивавшее стройный стан, но не припоминал, были ли на ней сапфиры.
— Нет, сэр, она их не приносила. Завтра принесет, не сомневаюсь.
— Надеюсь, что ваш сейф надежен, Буллион?
— Абсолютно надежен, сэр.
— Может, взглянуть на него?
— Пожалуйста, убедитесь сами.
Буллион провел Хартли в крошечную комнату, служившую конторой. Там были только большой старый письменный стол и два стула.
— Те, кого вы опасаетесь, сэр, никогда не найдут сейф, не говоря уж о том, что ни за что его не вскроют.
Он отодвинул стол, поднял край потертого ковра и указал на крышку в полу, служившую дверцей, с ручкой в особом углублении, так что ковер лежал ровно. Он отпер дверь и поднял ее; под ней был ящик, встроенный в пол. Там, наряду с жестяной коробкой, наполненной мелкой монетой и бумагами, стояла шкатулка леди Крифф. Она даже не потрудилась запереть ее, когда доставала «сапфиры» к вечеру. Те фальшивые камни лежали у нее под подушкой в спальне, а на ней были натуральные, принадлежавшие кузине Вере.
— Хотите взглянуть на драгоценности? — предложил Буллион.
— Не откажусь.
Буллион поднял крышку. Взглядам их предстали сверкающие бриллианты, покоившиеся на синей бархатной подкладке. На первый взгляд ящичек напоминал сокровищницу пирата. Буллион вынул зеленое ожерелье.
— Это знаменитые изумруды семейства Криффов, — сказал он, понизив голос.
Хартли посмотрел камни на свет и сразу определил, что они поддельные. У них не было мягкого мерцания натуральных изумрудов, кроме того, по весу и наощупь можно было понять, что это фальшивые камни. Оправа отличалась искусной работой, но огранка оставляла желать лучшего. То здесь, то там по краям можно было ощутить шероховатость. Он ничего не сказал Буллиону, но отложил изумруды в сторону и принялся за бриллиантовое ожерелье. Оно тоже оказалось ненатуральным. Маленького бриллиантового колье, которое Мойра надевала в первый вечер, в шкатулке не было.
— Очень впечатляют, — сказал он. — Лучше уберите их подальше.
Итак, вся коллекция леди Крифф состояла из подделок. «Что это? — думал Хартли. — Удачный ход, чтобы ввести в заблуждение потенциального вора?» В это время натуральные камни покоятся в надежном месте вроде Ковхаус? Это бел единственно приемлемый логический ответ. Но что если леди Крифф просто аферистка? Он почувствовал себя так, словно столкнулся с предательством. Вернувшись к себе, он обсудил ситуацию с Моттом.
— Как ты думаешь, уж не Стенби ли она избрала своей жертвой? — спросил Мотт. — Такое впечатление, что они крепко подружились.
— Если так, то она затеяла опасную игру. Стенби не из тех, кого может провести неопытная девчонка.
— Сомневаюсь, что она не имеет опыта, Дэниел. Если ей удастся обвести его вокруг пальца, я сочту это перстом Божьим. Пусть восторжествует справедливость.
Хотелось бы увидеть того, кто объегорит этого прожженного мошенника.
— Ты опять даешь волю романтическим фантазиям, Рудольф, — сказал Хартли, желая спустить друга на землю. — Если она вытянет из него деньги, то что останется на нашу долю?
— Ты прав, нужно остановить ее.
— Лучше давай поторопимся с реализацией нашего плана, пока Стенби не передумал. Я имел с ним беседу. Буллион обещал помочь. Завтра утром приглашу все заинтересованные стороны в контору Буллиона.
— Отлично. А ты узнал, как открывается дверь?
— Сегодня вечером еще раз побываю в Ковхаусе. Последи, чтобы все было в порядке здесь, включая Понсонби, между прочим. Он может все испортить. Ну, я пошел.