Страница:
– Не хватает кое-чего из припасов, – выпалил Дэвид. – Снабженцы обещали подвезти сегодня. Впрочем, ничего жизненно важного. Если надо, я готов выйти через час.
– Отлично. – Ник встал. – Осмотр судна в девять ноль-ноль. Да, не забудьте сплавить женщин на берег. – Во время завтрака из кубрика экипажа доносились приглушенные женские голоса и смех.
На выходе из столовой до Ника донесся голос Винни Бейкера – стармех бездарно пародировал манеру речи, которая, как ему представлялось, была свойственна офицерам ВМФ:
– Девять ноль-ноль, сынки. И чтоб молодцами у меня!
Ник не стал задерживаться и лишь усмехнулся. Австралийцы все такие – хлебом не корми, дай уколоть, а там, глядишь, и выяснится что ты за человек. Не со злобы, а оттого что после доброй драки сразу станет ясно, друг ты или враг. Давненько Николас не сталкивался с открытыми сильными людьми, которые знают себе цену и презирают всякие увертки и интриги, которым наплевать на твое положение. Море и настоящая мужская компания – вот что ему нужно сейчас. Есть от чего взбодриться.
В предвкушении неизбежной стычки он невольно ускорил шаг и, перепрыгивая через две ступеньки на третью, взлетел по трапу на ходовой мостик. Дверь напротив его каюты открылась, извергнув вонючий дым дешевых голландских сигар, а сквозь сизые клубы высунулось бледно-серое, изборожденное морщинами лицо, прямо какая-то доисторическая рептилия. Голова не человека, а, скажем, морской черепахи или игуаны, с такими же темными блестящими бусинками глаз.
Дверь вела в радиорубку, откуда имелся прямой выход на мостик, и от капитанской каюты ее отделяла буквально пара шагов.
Как бы то ни было, голова принадлежала человеку, и Ник припомнил, какими словами Мак описывал своего радиста: «Бирюк бирюком, в жизни не доводилось с таким плавать, но дело он знает – отслеживать сигналы на восьми частотах одновременно, что голосовые, что морзянкой, для него раз плюнуть. Даже во сне. Угрюмая его рожа, глаза б мои его не видели, но радист он от Бога».
– Капитан, – прохрипел Трог. Ник не удивился тому, что радист распознал в нем нового шкипера. Властность, присущую некоторым людям, ни с чем не спутаешь. – Капитан, принят сигнал «Внимание всем судам».
Ник замер. Вдоль позвоночника пробежал электрический разряд и отдался покалыванием в шее. Мало оказаться в том месте, где рождается высокая волна, – надо еще суметь отличить ее от сотен других.
– Координаты? – бросил Ник на ходу, направляясь к радиорубке.
– 72°16′ южной широты, 32°12′ западной долготы.
Сердце Ника трепыхнулось, по спине побежала волна тепла. Высокие широты! Было в этих сухих цифрах нечто зловещее, завораживающее. Кого занесло в те пустынные, безжизненные воды?
В памяти Ника тут же возникла карта, и на ней отобразились координаты долготы, словно отложенные рукой штабного офицера. Судно находилось к юго-западу от мыса Доброй Надежды, далеко за островами Гоф и Буве, в море Уэдделла.
Потеснив Трога, он вошел в радиорубку. Несмотря на яркое, солнечное утро, здесь царила пещерная темень. Иллюминаторы были наглухо задраены, и в густом сумраке светились лишь циферблаты аппаратуры связи. На расходы не скупились – поставили самую современную электронику, какую только можно было достать за деньги. И вот среди оборудования на сотню тысяч долларов витала вонь дешевых сигар.
К радиорубке примыкала каюта оператора; через приоткрытую дверь виднелись незаправленная койка и стол с неприбранной грязной посудой.
Трог плюхнулся во вращающееся кресло, локтем подвинул латунную гильзу, служившую пепельницей, и смахнул на пол несколько замусоленных окурков вместе с просыпанным пеплом. Затем – словно сморщенный гном к сокровищам – бережно притронулся к верньеру настройки. В динамике трещали помехи, сквозь которые пробивался писк морзянки.
– Записал? – спросил Ник.
Трог толкнул к нему блокнот.
«CTMZ. 0603 GMT. 72°16′ ю.ш. 32°12′ з.д. Внимание всем судам указанном районе! Нуждаюсь помощи! CTMZ».
Нику не понадобился справочник, чтобы узнать позывной CTMZ.
Дыхание перехватило, будто грудь сжала рука великана. Ник с трудом сделал вдох и отогнал наваждение: ему померещилось, что подобное уже происходило – слишком знакомыми были детали. Боясь довериться чутью, он постарался трезво оценить положение дел.
С ходового мостика донеслись приглушенные голоса, в которых ясно читалось напряжение. Комсостав успел вернуться из столовой.
«Черт! – вскипел Ник. – Откуда они узнали?» Казалось, само судно проснулось и подрагивает в нетерпении.
Открылась дверь, и в проеме возник Дэвид Аллен с регистром Ллойда в руках.
– Сэр, CTMZ – позывной «Золотого авантюриста». Двадцать две тысячи тонн водоизмещения, регистрация на Бермудах в 1975 году, владелец – компания «Флотилия Кристи».
– Благодарю вас, старпом, – кивнул Ник. Он хорошо знал это судно: лично заказывал его постройку еще до того, как большие лайнеры стали приносить одни убытки. «Золотого авантюриста» собирались пустить по европейско-австралийской круизной линии.
Полная стоимость этого великолепного, изящного лайнера с высокими надстройками из легких сплавов вылилась в шестьдесят два миллиона. Роскошью он мог потягаться с «Францией» и «Соединенными Штатами», но первоначальный замысел обернулся, увы, одним из немногих просчетов Ника.
Однако едва стало ясно, что упавший спрос и выросшие издержки сделали нерентабельной задуманную линию, Ник нашел выход. Вновь сработали его гибкость и чутье – те самые качества, что превратили «Флотилию Кристи» в титана.
Нику пришла смелая идея организовать приключенческие круизы, и посему лайнер переименовали в «Золотого авантюриста». Теперь судно перевозило состоятельных пассажиров, обуреваемых жаждой повидать диковинные места в том или ином экзотическом, нетронутом уголке планеты – от Галапагосов и затерянных тихоокеанских островков до Амазонки или Антарктиды.
На время рейса в команду нанимали ученых, которые со знанием дела рассказывали пассажирам о природе тех мест, куда попадал лайнер. На борту было все необходимое, чтобы сойти на берег и понаблюдать за брачными танцами странствующих альбатросов на Фолклендских островах или взглянуть на каменных истуканов острова Пасхи.
«Золотой авантюрист» оставался, пожалуй, одним из немногих круизных судов, по-прежнему приносящих прибыль. И вот он попал в беду.
Ник обернулся к Трогу:
– Они что-нибудь передавали до просьбы о помощи?
– Шифрограммы буквально забили частоту. Я потому-то и обратил на них внимание.
В зеленоватом свечении приемопередатчика лицо радиста отливало желтизной, а на месте рта чернел провал, превращая Трога в актера из фильма ужасов.
– Запись есть?
Трог включил магнитофон и перемотал ленту на начало сообщений, которыми лайнер обменивался со штаб-квартирой с полуночи. Какофония звуков наполнила комнату, застрекотал принтер, распечатывая кодированный текст.
Успел ли Дункан сменить шифр? Ник замер. Что может быть проще и логичнее: избавился от человека, имевшего доступ к шифру, тут же поменяй его. Ник не задумываясь так бы и поступил. Но Дункан не был связан с практической стороной дел. Его интересовали отчеты и цифры, а не металл и соленая вода.
Если Дункан все же догадался сменить код, то надеяться не на что: даже компьютеру «Декки» он не по зубам. Ник сам придумал систему шифровки – математическая функция с шестизначным параметром выдавала последовательность чисел, на основе которой каждая буква алфавита менялась на другую.
С распечаткой в руках Ник выскочил из вонючего сумрака радиорубки.
Ходовой мостик «Колдуна» сиял хромом и стеклом, напоминая операционную или футуристическую кухню на картинках дизайнеров.
Основной пульт управления тянулся по всей длине мостика непосредственно под широченными окнами из армированного стекла. Старомодный штурвал уступил место единственному стальному рычагу, а выносная консоль, соединенная кабелем с основным пультом, позволяла рулевому вести судно из любой точки мостика, включая крылья.
Экраны со светящимися цифрами мгновенно показывали капитану любую информацию о состоянии судна: скорость по носовому и кормовому лагам, в том числе относительно дна и воды, направление и силу ветра, не считая сугубо технических данных о функционировании и исправности различных систем. Ник строил это судно на деньги Кристи, а посему не стеснялся в расходах.
В глубине мостика находилось штурманское место, отгороженное столом для прокладки курса и книжными стеллажами, на которых теснились морские справочники и сто шесть увесистых синих томов лоций «Глобал пайлот». В просторных неглубоких ящиках стола лежали склейки карт британского адмиралтейства, охватывающие все судоходные воды земного шара.
У задней переборки, напоминая «одноруких бандитов» из казино Лас-Вегаса, выстроилась стена всевозможных электронных средств в помощь судоводителю.
Ник перевел систему спутниковой навигации «Декка» в режим вычислений. Экран мигнул, потускнел и вновь вспыхнул, озарившись ровным пурпурным светом.
Шестизначный код, составленный из текущей даты и фазы луны, компьютер проглотил в одно мгновение. Затем Ник ввел еще одно, только ему известное число, вбил зашифрованную радиограмму и затаил дыхание, ожидая получить в ответ столь же бессмысленный набор символов. Дункан – конечно же! – обязан был сменить шифр. Из принтера полезла распечатка.
«“Флотилии Кристи” – капитан “Авантюриста”. 2216 GMT. 72°16′ ю.ш. 32°05′ з.д. Ледовая пробоина ниже ватерлинии на миделе по правому борту. Главный генератор заглушен. Для оценки повреждений запущены вспомогательные генераторы. Оставайтесь на связи».
Итак, Дункан сохранил прежний шифр. Ник извлек сигару и поднес огонь. Рука не дрожала. Ему хотелось кричать в полный голос, но он лишь затянулся, вдохнув облако ароматного дыма.
– Готово, – раздался за спиной голос Дэвида Аллена. Координаты бедствующего судна уже легли на карту Антарктики. Старший помощник преобразился, от застенчивого курсанта не осталось и следа – на его месте стоял уверенный в себе профессионал.
Ник бросил взгляд на карту. Лайнер находился между пунктирной линией, обозначавшей льды, и антарктическим побережьем. К судну тянулись ледяные пальцы неприступного материка.
«Декка» распечатала ответ:
«Капитану “Авантюриста” – “Флотилия Кристи”. 2222 GMT. Принято».
Следующее сообщение поступило спустя два часа, но коль скоро радиообмен был записан на магнитофонную ленту, распечатка выползла немедленно.
«“Флотилии Кристи” – капитан “Авантюриста”. 0005 GMT. 72°18′ ю.ш. 32°05′ з.д. Течь остановлена. Главный генератор запущен. Держу курс на Кейптаун. Ход 8 узлов. Оставайтесь на связи».
Дэвид Аллен тут же приложил транспортир и параллельную линейку.
– Судно снесло на тридцать четыре мили зюйд-зюйд-ост. Черт, похоже, в этом месте то ли мощное течение, то ли сильные ветры…
На мостике воцарилось напряженное молчание. Никто не решался подойти к капитану вплотную, и они стояли поодаль, заняв места согласно старшинству, стараясь ничего не упустить из разворачивавшейся драмы.
Принтер выдал очередную порцию радиограмм, отправленных с пятичасовой задержкой.
«“Флотилии Кристи” – капитан “Авантюриста”. 0546 GMT. 72°16′ ю.ш. 32°12′ з.д. Взрыв в затопленном отсеке. Аварийное глушение всех систем. Прошу разрешения на сигнал “Внимание всем судам”. На связи».
«Капитану “Авантюриста” – “Флотилия Кристи”. 0547 GMT. Сигнал разрешаю. Внимание. Внимание. Запрещаю нанимать спасателей без согласования с “Флотилией Кристи”. Как поняли?»
Дункан даже не удосужился добавить обычное в таких случаях «если не будет угрозы человеческим жизням».
Причина ясна. Страхование судов «Флотилии Кристи» осуществлялось через одну из дочерних фирм, финансово-страховую компанию «Лондон – Европа». Схему самострахования придумал лично Дункан Александер, как только появился в «Кристи». Ник Берг отчаянно протестовал, и сейчас, похоже, настал час убедиться в собственной правоте.
– Голос подадим? – тихо спросил Дэвид.
– Сохранять радиомолчание, – раздраженно бросил Ник и принялся мерить шагами палубу с пробковым покрытием, глушившим стук каблуков.
Неужели вот она, волна? Однако Ник не отступал от собственного правила, установленного давным-давно: не руби сплеча.
«Золотой авантюрист» дрейфовал во льдах за две тысячи миль к югу от Кейптауна. Для «Колдуна» – это пять дней и ночей изматывающей гонки. Допустим, Ник примет вызов, но к тому времени, когда они доберутся до лайнера, команда вполне может справиться сама и починить судно. Не исключено также, что другой буксир-спасатель опередит «Колдуна». Что ж, сделаем перекличку, решил Ник.
Он остановился у двери в радиорубку и негромко приказал Трогу:
– Отправьте телекс Бэчу Уэки на Бермуды. Одно-единственное слово: «перекличка».
Ник порадовался своей предусмотрительности – на судне стояло спутниковое телетайпное оборудование, посылавшее сигналы по узконаправленному лучу с отражением от стратосферы, а не на общедоступных частотах, которые запросто могли прослушать конкуренты. За скрытность связи с агентом на Бермудах – как и с любой подобной станцией – беспокоиться не стоило.
В ожидании ответа Николас не переставал размышлять, и его грызли сомнения. Контракт с компанией «Эссо» на буксировку буровой вышки придется расторгнуть. А двести двадцать тысяч фунтов стерлингов – когда квартальная выплата по кредиту уже через два месяца, – очень весомый аргумент. А что, если… Ник поиграл в уме цифрами. Нет, не сходится, да и риск огромен. Без контракта с «Эссо» никуда. Вся надежда только на него.
– Есть ответ! – выкрикнул Трог, перекрывая стрекот телетайпа.
Агентство Бэча Уэки не зря славилось оперативностью. Ник взглянул на часы и пересчитал время – на Бермудах два ночи, а ответ на запрос о местоположении основных конкурентов пришел всего через несколько минут.
«Капитану “Колдуна” – Бэч Уэки. Последние данные. “Джон Росс”: сухой док Дурбана. “Волтерма Волтераад”: буксировка для “Эссо”, Торресов пролив – побережье Аляски».
Итак, два спасателя-гиганта «Сэфмарина» вне игры. Список самых опасных соперников сократился вдвое.
«“Виттезее”: контракт с “Шелл”, буксировка разведывательной буровой платформы, Галвестон – Северное море. “Гротезее”: на приколе, порт Брест, Франция».
Вот и оба голландца отпали. Телетайп продолжал выдавать названия и координаты всех крупных спасательных судов, способных стать на пути «Колдуна». Ник жевал сигару и, щурясь от табачного дыма, всматривался в выползающую ленту. С каждым следующим конкурентом, оказавшимся в далеких водах, уверенность крепла.
Ник стиснул кулаки, едва на ленте появилось хорошо знакомое имя.
«“Ла-Муэт”: контракт с “Бразгазом”, буксировка в залив Сан-Хорхе. Выполнен 14-го. Курс на Буэнос-Айрес».
Ник резко выдохнул, точно боксер, пропустивший удар по корпусу, повернулся и вышел на открытое крыло мостика. Ветер рванул одежду, растрепал волосы.
«Ла-Муэт» – «чайка» – претенциозное имя для невзрачной однотрубной галоши с высокой старомодной надстройкой на грузном корпусе. Ник закрыл глаза и словно увидел противника перед собой.
Сомневаться не приходилось – Жюль Левуазан уже мчится на юг, как взявшая след гончая.
Он доставил груз в Южную Атлантику три дня назад и заправился, надо полагать, в Комодоро. Ник отлично знал повадки Жюля: первое, что тот сделает после рейса, так это забункеруется под завязку.
Ник отбросил изжеванный окурок, и порыв ветра унес его в море.
Полтора года назад «Ла-Муэт» обзавелась новыми двигателями – Ник помнил ту заметку в бюллетене Ллойда и тоску по прошлому, которую она всколыхнула. И пусть девять тысяч лошадиных сил не в состоянии разогнать неуклюжее бочкообразное судно быстрее восемнадцати узлов, «Ла-Муэт» выигрывала тысячу миль у быстроходного «Колдуна». В таких условиях скорость ничего не решала. Кроме того, «Ла-Муэт» могла пойти не на север, а вокруг мыса Горн. В этом случае – вполне вероятном, зная удачливость Жюля Левуазана, – разрыв оказывался и вовсе огромным.
«Ну почему обязательно Жюль – пусть бы любой другой!» – чертыхнулся Ник. Да и время… ох, до чего некстати! Только-только начал брать себя в руки, концы с концами едва сходятся, ни сил, ни злости не хватает. А тут на тебе!
Обманчивая уверенность, еще утром наполнявшая его, улетучилась подобно сну, оставив все того же измученного, больного человека.
«Ничего не выйдет…» – подумал Ник и вдруг понял, что впервые усомнился в себе. Вся его зрелая жизнь прошла в готовности к любым неожиданностям. Но сейчас… Нет, только не сейчас.
Ник испугался по-настоящему. Не осталось ни сил, ни решимости – лишь пустота. Сокрушительное поражение в борьбе с Дунканом Александером и предательство любимой женщины надломили его. Страх расползался по телу при мысли, что высокая волна уже рядом, но вот-вот пройдет мимо и поймать ее не получится…
Чутье говорило, что эта волна последняя, больше не будет. Надо решаться: сейчас или никогда. Как же трудно, почти невозможно, схватиться с Жюлем Левуазаном, бросить вызов старому капитану… И так же невозможно разорвать верный контракт с «Эссо», бросив на кон все, что осталось. Однажды Ник уже проиграл по-крупному, и духа на новую ставку не хватит.
Слишком велик риск, слишком мало сил.
Нику отчаянно захотелось спрятаться в каюте, упасть на койку и просто уснуть. Ноги дрожали под грузом безысходности, разум молил о спасительном забвении.
Он вернулся на мостик, прячась от ветра. Все. Выжат, измотан, сломлен. Время забиться в нору, капитанскую каюту. Проходя мимо пульта управления, Ник невольно замедлил шаг и остановился.
Люди смотрели на него; воздух, казалось, наэлектризовался.
Правая рука сама собой потянулась к машинному телеграфу и перевела ручку в положение «готовность».
– Машинное отделение, – услышал Ник собственный голос, до того спокойный и уверенный, что явно должен был принадлежать другому человеку. – Опробовать дизели.
Словно сквозь далекую дымку мелькали лица вахтенных помощников, озарившиеся дьявольским восторгом. Ни дать ни взять пираты прежних времен в предвкушении добычи.
Тем же незнакомым голосом, странно отдавшимся эхом в ушах, он продолжил отдавать приказания:
– Старпом – запросить разрешение начпорта на срочный выход в море. Штурман – проложить курс к точке последней известной обсервации «Авантюриста».
Уголком глаза Ник увидел, как Дэвид Аллен радостно хлопнул третьего помощника по плечу и только потом бросился к радиотелефону.
К горлу подкатил комок, и пока команда спешно занимала свои места, Ник замер у пульта, не в силах пошевелиться, лишь к горлу подкатывала тошнота.
– Мостик, докладывает стармех, – раздался голос из динамиков над головой Ника. – Дизели на ходу. – И после короткой паузы одобрительно добавил, на австралийский лад растягивая слоги: – Чуд-нень-ко!
Нос «Колдуна» с широким развалом бортов как нельзя лучше подходил для плавания за сороковыми широтами. Словно морская выдра с лоснящимися боками, судно мчалось на юг, легко взрезая волны.
Области низкого давления, не встречая на своем пути сушу и беспрепятственно двигаясь над холодными водами, порождали гороподобные водяные валы, катившие один за другим.
«Колдун» взлетал на волне, и носовая скула правого борта торпедой врезалась в гребень, срывая белую пену; прозрачная зеленая вода окатывала палубу от высокого бака до кормы, и судно переваливало на другую сторону, отвесно падая к подножию следующего вала. Едва бронзовые гребные винты начинали вспарывать воздух, как автоматический привод снижал обороты, уменьшая вибрацию корпуса. Затем лопасти снова вгрызались в воду, обороты подскакивали, и сдвоенный дизель «Миррлис» бросал судно на штурм очередной волны. Всякий раз казалось, что уж со следующим валом «Колдуну» точно не справиться, что громадная стена воды поглотит корабль. Океан под пасмурным небом выглядел черным. Нику довелось пережить и тайфун, и тропический циклон, но нигде вода не была столь зловещей и свирепой, иссиня-черной, с переливами, напоминая застывающий шлак в литнике чугуноплавильной печи.
В глубоких провалах между волнами ветер смолкал, и наступала жуткая, неестественная тишь, которая только усиливала ужас перед следующим нарастающим валом. У его подножия «Колдун» вставал на дыбы и круто задирал нос, отчего сердце уходило в пятки, а у вахтенного подгибались колени. Выбравшись наверх, судно выравнивалось, и окна мостика заполняло хмурое, гнетущее небо с низко стелющимися, стремительными тучами.
Срывая густую, вязкую пену с гребня вала, будто куски белой ваты из распоротого черного матраса, ветер швырял ее на армированные стекла мостика. Стальной форштевень «Колдуна» тут же врубался клином в гребень, вспарывая зеленую толщу воды. От резкого удара судно кренилось из стороны в сторону и, перевалившись через гребень, летело вниз. Затем все повторялось.
Ник сидел в углу мостика, втиснувшись в парусиновое сиденье капитанского стула. При каждом ударе волн он раскачивался, как погонщик верблюда, и курил сигару за сигарой, чуть ли не ежеминутно бросая взгляд на запад, словно там, на гребне волны, вот-вот должен был появиться уродливый черный корпус «Ла-Муэт». Впрочем, Ник прекрасно знал, что конкурент находится в тысяче миль от «Колдуна», мчится по другой стороне треугольника, в вершине которого ждал подмогу бедствующий лайнер.
«А мчится ли?» – подумал Ник и тут же отбросил робкую надежду. Никаких сомнений – «Ла-Муэт» на всех парах несется к цели, соблюдая, так же как и «Колдун», полное радиомолчание. Этой уловке Ника научил Жюль Левуазан. Он будет выжидать до последнего и, только когда лайнер появится у него на радаре, выйдет на связь: «Готов взять на буксир через два часа. Вы принимаете условия «Открытой формы Ллойда»?»
Капитану терпящего бедствие судна, разуверившемуся в том, что помощь придет, надежда на спасение вскружит голову, и он не задумываясь примет ллойдовскую форму спасательного контракта, когда на горизонте объявится «Ла-Муэт», залитая огнями как рождественская елка, с развевающимися сигнальными флажками. Вот только судовладельцам придется горько пожалеть об этом решении в тиши судебных залов.
При постройке «Колдуна» Ник уделил особое внимание не только мореходным качествам, но и внешнему виду спасателя. Обычно капитан неисправного судна едва владеет собой, и выбор между двумя буксирами может легко склониться к тому, у кого более внушительный вид. Даже в этих мрачных, студеных водах «Колдун» выглядел великолепно, напоминая боевой корабль. Оставалось подгадать так, чтобы появиться в виду «Золотого авантюриста» до того, как они с «Ла-Муэт» ударят по рукам.
Не в силах усидеть на месте, Ник дождался, пока «Колдун» скатится к подошве очередной волны, вскочил, в несколько шагов пересек ставшую на мгновение устойчивой палубу мостика и вцепился в хромированный поручень над панелью «Декки». Затем набрал на клавиатуре команду и перевел аппаратуру в режим навигации, при котором судно обменивалось сигналами с кружащими вокруг Земли спутниками. «Декка» выдала положение «Колдуна» с точностью до двадцати пяти ярдов.
Ник ввел текущие координаты судна, компьютер сравнил их с расчетными данными, полученными четыре часа назад, и тут же показал пройденное расстояние и фактическую скорость. Сердито нахмурившись, Ник развернулся и посмотрел на рулевого.
«Колдун» шел поперек волн, и приходилось внимательно следить за ними, приноравливаться к малейшим отклонениям ритма в подъемах и спадах, чтобы не подставить борт и не потерять драгоценное время на выравнивание. Опытный человек в таких условиях даст фору любому автопилоту.
Ник наблюдал за рулевым и отслеживал каждую накатывавшую волну, сверяя курс с большим дублирующим компасом, прикрепленным над головой. Минут через десять стало ясно, что никаких потерь нет и что лучше рулевого в данных условиях никто, пожалуй, не справился бы.
Ручка машинного телеграфа стояла у верхней границы зеленого сектора, отклонений от курса не было, а «Колдун» все равно шел медленнее расчетной скорости. Не хватало тех нескольких узлов, на которые так надеялся Ник, когда решился на гонку с «Ла-Муэт».
Ему нужны были двадцать восемь узлов против восемнадцати у француза, но пока что выйти на эту скорость не получалось. И когда судно поднялось на очередной волне, Ник невольно бросил взгляд на запад сквозь залитые стекла, которые едва успевали очищать «дворники», и уставился в холодную пустоту зловещих, черных вод, где на сотни миль вокруг не было ни единой живой души.
Ник оторвался от окна и схватил микрофон.
– Машинное отделение, подтвердить верхнюю границу зеленого.
– Точно так, шкипер, обороты на краю сектора. – Беспечный голос стармеха вплелся в грохот налетевшей волны.
«Верхняя граница зеленого» означала предельную мощность, при которой изготовитель громадных дизелей «Миррлис» гарантировал их безопасную работу. По сравнению с экономическим режимом этот съедал непомерно много топлива. Ник выжимал из двигателей все возможное, не залезая в красный сектор, отмечавший восемьдесят процентов и выше. Стоило продержать дизели в этой зоне долгое время, и они могли выйти из строя.
– Отлично. – Ник встал. – Осмотр судна в девять ноль-ноль. Да, не забудьте сплавить женщин на берег. – Во время завтрака из кубрика экипажа доносились приглушенные женские голоса и смех.
На выходе из столовой до Ника донесся голос Винни Бейкера – стармех бездарно пародировал манеру речи, которая, как ему представлялось, была свойственна офицерам ВМФ:
– Девять ноль-ноль, сынки. И чтоб молодцами у меня!
Ник не стал задерживаться и лишь усмехнулся. Австралийцы все такие – хлебом не корми, дай уколоть, а там, глядишь, и выяснится что ты за человек. Не со злобы, а оттого что после доброй драки сразу станет ясно, друг ты или враг. Давненько Николас не сталкивался с открытыми сильными людьми, которые знают себе цену и презирают всякие увертки и интриги, которым наплевать на твое положение. Море и настоящая мужская компания – вот что ему нужно сейчас. Есть от чего взбодриться.
В предвкушении неизбежной стычки он невольно ускорил шаг и, перепрыгивая через две ступеньки на третью, взлетел по трапу на ходовой мостик. Дверь напротив его каюты открылась, извергнув вонючий дым дешевых голландских сигар, а сквозь сизые клубы высунулось бледно-серое, изборожденное морщинами лицо, прямо какая-то доисторическая рептилия. Голова не человека, а, скажем, морской черепахи или игуаны, с такими же темными блестящими бусинками глаз.
Дверь вела в радиорубку, откуда имелся прямой выход на мостик, и от капитанской каюты ее отделяла буквально пара шагов.
Как бы то ни было, голова принадлежала человеку, и Ник припомнил, какими словами Мак описывал своего радиста: «Бирюк бирюком, в жизни не доводилось с таким плавать, но дело он знает – отслеживать сигналы на восьми частотах одновременно, что голосовые, что морзянкой, для него раз плюнуть. Даже во сне. Угрюмая его рожа, глаза б мои его не видели, но радист он от Бога».
– Капитан, – прохрипел Трог. Ник не удивился тому, что радист распознал в нем нового шкипера. Властность, присущую некоторым людям, ни с чем не спутаешь. – Капитан, принят сигнал «Внимание всем судам».
Ник замер. Вдоль позвоночника пробежал электрический разряд и отдался покалыванием в шее. Мало оказаться в том месте, где рождается высокая волна, – надо еще суметь отличить ее от сотен других.
– Координаты? – бросил Ник на ходу, направляясь к радиорубке.
– 72°16′ южной широты, 32°12′ западной долготы.
Сердце Ника трепыхнулось, по спине побежала волна тепла. Высокие широты! Было в этих сухих цифрах нечто зловещее, завораживающее. Кого занесло в те пустынные, безжизненные воды?
В памяти Ника тут же возникла карта, и на ней отобразились координаты долготы, словно отложенные рукой штабного офицера. Судно находилось к юго-западу от мыса Доброй Надежды, далеко за островами Гоф и Буве, в море Уэдделла.
Потеснив Трога, он вошел в радиорубку. Несмотря на яркое, солнечное утро, здесь царила пещерная темень. Иллюминаторы были наглухо задраены, и в густом сумраке светились лишь циферблаты аппаратуры связи. На расходы не скупились – поставили самую современную электронику, какую только можно было достать за деньги. И вот среди оборудования на сотню тысяч долларов витала вонь дешевых сигар.
К радиорубке примыкала каюта оператора; через приоткрытую дверь виднелись незаправленная койка и стол с неприбранной грязной посудой.
Трог плюхнулся во вращающееся кресло, локтем подвинул латунную гильзу, служившую пепельницей, и смахнул на пол несколько замусоленных окурков вместе с просыпанным пеплом. Затем – словно сморщенный гном к сокровищам – бережно притронулся к верньеру настройки. В динамике трещали помехи, сквозь которые пробивался писк морзянки.
– Записал? – спросил Ник.
Трог толкнул к нему блокнот.
«CTMZ. 0603 GMT. 72°16′ ю.ш. 32°12′ з.д. Внимание всем судам указанном районе! Нуждаюсь помощи! CTMZ».
Нику не понадобился справочник, чтобы узнать позывной CTMZ.
Дыхание перехватило, будто грудь сжала рука великана. Ник с трудом сделал вдох и отогнал наваждение: ему померещилось, что подобное уже происходило – слишком знакомыми были детали. Боясь довериться чутью, он постарался трезво оценить положение дел.
С ходового мостика донеслись приглушенные голоса, в которых ясно читалось напряжение. Комсостав успел вернуться из столовой.
«Черт! – вскипел Ник. – Откуда они узнали?» Казалось, само судно проснулось и подрагивает в нетерпении.
Открылась дверь, и в проеме возник Дэвид Аллен с регистром Ллойда в руках.
– Сэр, CTMZ – позывной «Золотого авантюриста». Двадцать две тысячи тонн водоизмещения, регистрация на Бермудах в 1975 году, владелец – компания «Флотилия Кристи».
– Благодарю вас, старпом, – кивнул Ник. Он хорошо знал это судно: лично заказывал его постройку еще до того, как большие лайнеры стали приносить одни убытки. «Золотого авантюриста» собирались пустить по европейско-австралийской круизной линии.
Полная стоимость этого великолепного, изящного лайнера с высокими надстройками из легких сплавов вылилась в шестьдесят два миллиона. Роскошью он мог потягаться с «Францией» и «Соединенными Штатами», но первоначальный замысел обернулся, увы, одним из немногих просчетов Ника.
Однако едва стало ясно, что упавший спрос и выросшие издержки сделали нерентабельной задуманную линию, Ник нашел выход. Вновь сработали его гибкость и чутье – те самые качества, что превратили «Флотилию Кристи» в титана.
Нику пришла смелая идея организовать приключенческие круизы, и посему лайнер переименовали в «Золотого авантюриста». Теперь судно перевозило состоятельных пассажиров, обуреваемых жаждой повидать диковинные места в том или ином экзотическом, нетронутом уголке планеты – от Галапагосов и затерянных тихоокеанских островков до Амазонки или Антарктиды.
На время рейса в команду нанимали ученых, которые со знанием дела рассказывали пассажирам о природе тех мест, куда попадал лайнер. На борту было все необходимое, чтобы сойти на берег и понаблюдать за брачными танцами странствующих альбатросов на Фолклендских островах или взглянуть на каменных истуканов острова Пасхи.
«Золотой авантюрист» оставался, пожалуй, одним из немногих круизных судов, по-прежнему приносящих прибыль. И вот он попал в беду.
Ник обернулся к Трогу:
– Они что-нибудь передавали до просьбы о помощи?
– Шифрограммы буквально забили частоту. Я потому-то и обратил на них внимание.
В зеленоватом свечении приемопередатчика лицо радиста отливало желтизной, а на месте рта чернел провал, превращая Трога в актера из фильма ужасов.
– Запись есть?
Трог включил магнитофон и перемотал ленту на начало сообщений, которыми лайнер обменивался со штаб-квартирой с полуночи. Какофония звуков наполнила комнату, застрекотал принтер, распечатывая кодированный текст.
Успел ли Дункан сменить шифр? Ник замер. Что может быть проще и логичнее: избавился от человека, имевшего доступ к шифру, тут же поменяй его. Ник не задумываясь так бы и поступил. Но Дункан не был связан с практической стороной дел. Его интересовали отчеты и цифры, а не металл и соленая вода.
Если Дункан все же догадался сменить код, то надеяться не на что: даже компьютеру «Декки» он не по зубам. Ник сам придумал систему шифровки – математическая функция с шестизначным параметром выдавала последовательность чисел, на основе которой каждая буква алфавита менялась на другую.
С распечаткой в руках Ник выскочил из вонючего сумрака радиорубки.
Ходовой мостик «Колдуна» сиял хромом и стеклом, напоминая операционную или футуристическую кухню на картинках дизайнеров.
Основной пульт управления тянулся по всей длине мостика непосредственно под широченными окнами из армированного стекла. Старомодный штурвал уступил место единственному стальному рычагу, а выносная консоль, соединенная кабелем с основным пультом, позволяла рулевому вести судно из любой точки мостика, включая крылья.
Экраны со светящимися цифрами мгновенно показывали капитану любую информацию о состоянии судна: скорость по носовому и кормовому лагам, в том числе относительно дна и воды, направление и силу ветра, не считая сугубо технических данных о функционировании и исправности различных систем. Ник строил это судно на деньги Кристи, а посему не стеснялся в расходах.
В глубине мостика находилось штурманское место, отгороженное столом для прокладки курса и книжными стеллажами, на которых теснились морские справочники и сто шесть увесистых синих томов лоций «Глобал пайлот». В просторных неглубоких ящиках стола лежали склейки карт британского адмиралтейства, охватывающие все судоходные воды земного шара.
У задней переборки, напоминая «одноруких бандитов» из казино Лас-Вегаса, выстроилась стена всевозможных электронных средств в помощь судоводителю.
Ник перевел систему спутниковой навигации «Декка» в режим вычислений. Экран мигнул, потускнел и вновь вспыхнул, озарившись ровным пурпурным светом.
Шестизначный код, составленный из текущей даты и фазы луны, компьютер проглотил в одно мгновение. Затем Ник ввел еще одно, только ему известное число, вбил зашифрованную радиограмму и затаил дыхание, ожидая получить в ответ столь же бессмысленный набор символов. Дункан – конечно же! – обязан был сменить шифр. Из принтера полезла распечатка.
«“Флотилии Кристи” – капитан “Авантюриста”. 2216 GMT. 72°16′ ю.ш. 32°05′ з.д. Ледовая пробоина ниже ватерлинии на миделе по правому борту. Главный генератор заглушен. Для оценки повреждений запущены вспомогательные генераторы. Оставайтесь на связи».
Итак, Дункан сохранил прежний шифр. Ник извлек сигару и поднес огонь. Рука не дрожала. Ему хотелось кричать в полный голос, но он лишь затянулся, вдохнув облако ароматного дыма.
– Готово, – раздался за спиной голос Дэвида Аллена. Координаты бедствующего судна уже легли на карту Антарктики. Старший помощник преобразился, от застенчивого курсанта не осталось и следа – на его месте стоял уверенный в себе профессионал.
Ник бросил взгляд на карту. Лайнер находился между пунктирной линией, обозначавшей льды, и антарктическим побережьем. К судну тянулись ледяные пальцы неприступного материка.
«Декка» распечатала ответ:
«Капитану “Авантюриста” – “Флотилия Кристи”. 2222 GMT. Принято».
Следующее сообщение поступило спустя два часа, но коль скоро радиообмен был записан на магнитофонную ленту, распечатка выползла немедленно.
«“Флотилии Кристи” – капитан “Авантюриста”. 0005 GMT. 72°18′ ю.ш. 32°05′ з.д. Течь остановлена. Главный генератор запущен. Держу курс на Кейптаун. Ход 8 узлов. Оставайтесь на связи».
Дэвид Аллен тут же приложил транспортир и параллельную линейку.
– Судно снесло на тридцать четыре мили зюйд-зюйд-ост. Черт, похоже, в этом месте то ли мощное течение, то ли сильные ветры…
На мостике воцарилось напряженное молчание. Никто не решался подойти к капитану вплотную, и они стояли поодаль, заняв места согласно старшинству, стараясь ничего не упустить из разворачивавшейся драмы.
Принтер выдал очередную порцию радиограмм, отправленных с пятичасовой задержкой.
«“Флотилии Кристи” – капитан “Авантюриста”. 0546 GMT. 72°16′ ю.ш. 32°12′ з.д. Взрыв в затопленном отсеке. Аварийное глушение всех систем. Прошу разрешения на сигнал “Внимание всем судам”. На связи».
«Капитану “Авантюриста” – “Флотилия Кристи”. 0547 GMT. Сигнал разрешаю. Внимание. Внимание. Запрещаю нанимать спасателей без согласования с “Флотилией Кристи”. Как поняли?»
Дункан даже не удосужился добавить обычное в таких случаях «если не будет угрозы человеческим жизням».
Причина ясна. Страхование судов «Флотилии Кристи» осуществлялось через одну из дочерних фирм, финансово-страховую компанию «Лондон – Европа». Схему самострахования придумал лично Дункан Александер, как только появился в «Кристи». Ник Берг отчаянно протестовал, и сейчас, похоже, настал час убедиться в собственной правоте.
– Голос подадим? – тихо спросил Дэвид.
– Сохранять радиомолчание, – раздраженно бросил Ник и принялся мерить шагами палубу с пробковым покрытием, глушившим стук каблуков.
Неужели вот она, волна? Однако Ник не отступал от собственного правила, установленного давным-давно: не руби сплеча.
«Золотой авантюрист» дрейфовал во льдах за две тысячи миль к югу от Кейптауна. Для «Колдуна» – это пять дней и ночей изматывающей гонки. Допустим, Ник примет вызов, но к тому времени, когда они доберутся до лайнера, команда вполне может справиться сама и починить судно. Не исключено также, что другой буксир-спасатель опередит «Колдуна». Что ж, сделаем перекличку, решил Ник.
Он остановился у двери в радиорубку и негромко приказал Трогу:
– Отправьте телекс Бэчу Уэки на Бермуды. Одно-единственное слово: «перекличка».
Ник порадовался своей предусмотрительности – на судне стояло спутниковое телетайпное оборудование, посылавшее сигналы по узконаправленному лучу с отражением от стратосферы, а не на общедоступных частотах, которые запросто могли прослушать конкуренты. За скрытность связи с агентом на Бермудах – как и с любой подобной станцией – беспокоиться не стоило.
В ожидании ответа Николас не переставал размышлять, и его грызли сомнения. Контракт с компанией «Эссо» на буксировку буровой вышки придется расторгнуть. А двести двадцать тысяч фунтов стерлингов – когда квартальная выплата по кредиту уже через два месяца, – очень весомый аргумент. А что, если… Ник поиграл в уме цифрами. Нет, не сходится, да и риск огромен. Без контракта с «Эссо» никуда. Вся надежда только на него.
– Есть ответ! – выкрикнул Трог, перекрывая стрекот телетайпа.
Агентство Бэча Уэки не зря славилось оперативностью. Ник взглянул на часы и пересчитал время – на Бермудах два ночи, а ответ на запрос о местоположении основных конкурентов пришел всего через несколько минут.
«Капитану “Колдуна” – Бэч Уэки. Последние данные. “Джон Росс”: сухой док Дурбана. “Волтерма Волтераад”: буксировка для “Эссо”, Торресов пролив – побережье Аляски».
Итак, два спасателя-гиганта «Сэфмарина» вне игры. Список самых опасных соперников сократился вдвое.
«“Виттезее”: контракт с “Шелл”, буксировка разведывательной буровой платформы, Галвестон – Северное море. “Гротезее”: на приколе, порт Брест, Франция».
Вот и оба голландца отпали. Телетайп продолжал выдавать названия и координаты всех крупных спасательных судов, способных стать на пути «Колдуна». Ник жевал сигару и, щурясь от табачного дыма, всматривался в выползающую ленту. С каждым следующим конкурентом, оказавшимся в далеких водах, уверенность крепла.
Ник стиснул кулаки, едва на ленте появилось хорошо знакомое имя.
«“Ла-Муэт”: контракт с “Бразгазом”, буксировка в залив Сан-Хорхе. Выполнен 14-го. Курс на Буэнос-Айрес».
Ник резко выдохнул, точно боксер, пропустивший удар по корпусу, повернулся и вышел на открытое крыло мостика. Ветер рванул одежду, растрепал волосы.
«Ла-Муэт» – «чайка» – претенциозное имя для невзрачной однотрубной галоши с высокой старомодной надстройкой на грузном корпусе. Ник закрыл глаза и словно увидел противника перед собой.
Сомневаться не приходилось – Жюль Левуазан уже мчится на юг, как взявшая след гончая.
Он доставил груз в Южную Атлантику три дня назад и заправился, надо полагать, в Комодоро. Ник отлично знал повадки Жюля: первое, что тот сделает после рейса, так это забункеруется под завязку.
Ник отбросил изжеванный окурок, и порыв ветра унес его в море.
Полтора года назад «Ла-Муэт» обзавелась новыми двигателями – Ник помнил ту заметку в бюллетене Ллойда и тоску по прошлому, которую она всколыхнула. И пусть девять тысяч лошадиных сил не в состоянии разогнать неуклюжее бочкообразное судно быстрее восемнадцати узлов, «Ла-Муэт» выигрывала тысячу миль у быстроходного «Колдуна». В таких условиях скорость ничего не решала. Кроме того, «Ла-Муэт» могла пойти не на север, а вокруг мыса Горн. В этом случае – вполне вероятном, зная удачливость Жюля Левуазана, – разрыв оказывался и вовсе огромным.
«Ну почему обязательно Жюль – пусть бы любой другой!» – чертыхнулся Ник. Да и время… ох, до чего некстати! Только-только начал брать себя в руки, концы с концами едва сходятся, ни сил, ни злости не хватает. А тут на тебе!
Обманчивая уверенность, еще утром наполнявшая его, улетучилась подобно сну, оставив все того же измученного, больного человека.
«Ничего не выйдет…» – подумал Ник и вдруг понял, что впервые усомнился в себе. Вся его зрелая жизнь прошла в готовности к любым неожиданностям. Но сейчас… Нет, только не сейчас.
Ник испугался по-настоящему. Не осталось ни сил, ни решимости – лишь пустота. Сокрушительное поражение в борьбе с Дунканом Александером и предательство любимой женщины надломили его. Страх расползался по телу при мысли, что высокая волна уже рядом, но вот-вот пройдет мимо и поймать ее не получится…
Чутье говорило, что эта волна последняя, больше не будет. Надо решаться: сейчас или никогда. Как же трудно, почти невозможно, схватиться с Жюлем Левуазаном, бросить вызов старому капитану… И так же невозможно разорвать верный контракт с «Эссо», бросив на кон все, что осталось. Однажды Ник уже проиграл по-крупному, и духа на новую ставку не хватит.
Слишком велик риск, слишком мало сил.
Нику отчаянно захотелось спрятаться в каюте, упасть на койку и просто уснуть. Ноги дрожали под грузом безысходности, разум молил о спасительном забвении.
Он вернулся на мостик, прячась от ветра. Все. Выжат, измотан, сломлен. Время забиться в нору, капитанскую каюту. Проходя мимо пульта управления, Ник невольно замедлил шаг и остановился.
Люди смотрели на него; воздух, казалось, наэлектризовался.
Правая рука сама собой потянулась к машинному телеграфу и перевела ручку в положение «готовность».
– Машинное отделение, – услышал Ник собственный голос, до того спокойный и уверенный, что явно должен был принадлежать другому человеку. – Опробовать дизели.
Словно сквозь далекую дымку мелькали лица вахтенных помощников, озарившиеся дьявольским восторгом. Ни дать ни взять пираты прежних времен в предвкушении добычи.
Тем же незнакомым голосом, странно отдавшимся эхом в ушах, он продолжил отдавать приказания:
– Старпом – запросить разрешение начпорта на срочный выход в море. Штурман – проложить курс к точке последней известной обсервации «Авантюриста».
Уголком глаза Ник увидел, как Дэвид Аллен радостно хлопнул третьего помощника по плечу и только потом бросился к радиотелефону.
К горлу подкатил комок, и пока команда спешно занимала свои места, Ник замер у пульта, не в силах пошевелиться, лишь к горлу подкатывала тошнота.
– Мостик, докладывает стармех, – раздался голос из динамиков над головой Ника. – Дизели на ходу. – И после короткой паузы одобрительно добавил, на австралийский лад растягивая слоги: – Чуд-нень-ко!
Нос «Колдуна» с широким развалом бортов как нельзя лучше подходил для плавания за сороковыми широтами. Словно морская выдра с лоснящимися боками, судно мчалось на юг, легко взрезая волны.
Области низкого давления, не встречая на своем пути сушу и беспрепятственно двигаясь над холодными водами, порождали гороподобные водяные валы, катившие один за другим.
«Колдун» взлетал на волне, и носовая скула правого борта торпедой врезалась в гребень, срывая белую пену; прозрачная зеленая вода окатывала палубу от высокого бака до кормы, и судно переваливало на другую сторону, отвесно падая к подножию следующего вала. Едва бронзовые гребные винты начинали вспарывать воздух, как автоматический привод снижал обороты, уменьшая вибрацию корпуса. Затем лопасти снова вгрызались в воду, обороты подскакивали, и сдвоенный дизель «Миррлис» бросал судно на штурм очередной волны. Всякий раз казалось, что уж со следующим валом «Колдуну» точно не справиться, что громадная стена воды поглотит корабль. Океан под пасмурным небом выглядел черным. Нику довелось пережить и тайфун, и тропический циклон, но нигде вода не была столь зловещей и свирепой, иссиня-черной, с переливами, напоминая застывающий шлак в литнике чугуноплавильной печи.
В глубоких провалах между волнами ветер смолкал, и наступала жуткая, неестественная тишь, которая только усиливала ужас перед следующим нарастающим валом. У его подножия «Колдун» вставал на дыбы и круто задирал нос, отчего сердце уходило в пятки, а у вахтенного подгибались колени. Выбравшись наверх, судно выравнивалось, и окна мостика заполняло хмурое, гнетущее небо с низко стелющимися, стремительными тучами.
Срывая густую, вязкую пену с гребня вала, будто куски белой ваты из распоротого черного матраса, ветер швырял ее на армированные стекла мостика. Стальной форштевень «Колдуна» тут же врубался клином в гребень, вспарывая зеленую толщу воды. От резкого удара судно кренилось из стороны в сторону и, перевалившись через гребень, летело вниз. Затем все повторялось.
Ник сидел в углу мостика, втиснувшись в парусиновое сиденье капитанского стула. При каждом ударе волн он раскачивался, как погонщик верблюда, и курил сигару за сигарой, чуть ли не ежеминутно бросая взгляд на запад, словно там, на гребне волны, вот-вот должен был появиться уродливый черный корпус «Ла-Муэт». Впрочем, Ник прекрасно знал, что конкурент находится в тысяче миль от «Колдуна», мчится по другой стороне треугольника, в вершине которого ждал подмогу бедствующий лайнер.
«А мчится ли?» – подумал Ник и тут же отбросил робкую надежду. Никаких сомнений – «Ла-Муэт» на всех парах несется к цели, соблюдая, так же как и «Колдун», полное радиомолчание. Этой уловке Ника научил Жюль Левуазан. Он будет выжидать до последнего и, только когда лайнер появится у него на радаре, выйдет на связь: «Готов взять на буксир через два часа. Вы принимаете условия «Открытой формы Ллойда»?»
Капитану терпящего бедствие судна, разуверившемуся в том, что помощь придет, надежда на спасение вскружит голову, и он не задумываясь примет ллойдовскую форму спасательного контракта, когда на горизонте объявится «Ла-Муэт», залитая огнями как рождественская елка, с развевающимися сигнальными флажками. Вот только судовладельцам придется горько пожалеть об этом решении в тиши судебных залов.
При постройке «Колдуна» Ник уделил особое внимание не только мореходным качествам, но и внешнему виду спасателя. Обычно капитан неисправного судна едва владеет собой, и выбор между двумя буксирами может легко склониться к тому, у кого более внушительный вид. Даже в этих мрачных, студеных водах «Колдун» выглядел великолепно, напоминая боевой корабль. Оставалось подгадать так, чтобы появиться в виду «Золотого авантюриста» до того, как они с «Ла-Муэт» ударят по рукам.
Не в силах усидеть на месте, Ник дождался, пока «Колдун» скатится к подошве очередной волны, вскочил, в несколько шагов пересек ставшую на мгновение устойчивой палубу мостика и вцепился в хромированный поручень над панелью «Декки». Затем набрал на клавиатуре команду и перевел аппаратуру в режим навигации, при котором судно обменивалось сигналами с кружащими вокруг Земли спутниками. «Декка» выдала положение «Колдуна» с точностью до двадцати пяти ярдов.
Ник ввел текущие координаты судна, компьютер сравнил их с расчетными данными, полученными четыре часа назад, и тут же показал пройденное расстояние и фактическую скорость. Сердито нахмурившись, Ник развернулся и посмотрел на рулевого.
«Колдун» шел поперек волн, и приходилось внимательно следить за ними, приноравливаться к малейшим отклонениям ритма в подъемах и спадах, чтобы не подставить борт и не потерять драгоценное время на выравнивание. Опытный человек в таких условиях даст фору любому автопилоту.
Ник наблюдал за рулевым и отслеживал каждую накатывавшую волну, сверяя курс с большим дублирующим компасом, прикрепленным над головой. Минут через десять стало ясно, что никаких потерь нет и что лучше рулевого в данных условиях никто, пожалуй, не справился бы.
Ручка машинного телеграфа стояла у верхней границы зеленого сектора, отклонений от курса не было, а «Колдун» все равно шел медленнее расчетной скорости. Не хватало тех нескольких узлов, на которые так надеялся Ник, когда решился на гонку с «Ла-Муэт».
Ему нужны были двадцать восемь узлов против восемнадцати у француза, но пока что выйти на эту скорость не получалось. И когда судно поднялось на очередной волне, Ник невольно бросил взгляд на запад сквозь залитые стекла, которые едва успевали очищать «дворники», и уставился в холодную пустоту зловещих, черных вод, где на сотни миль вокруг не было ни единой живой души.
Ник оторвался от окна и схватил микрофон.
– Машинное отделение, подтвердить верхнюю границу зеленого.
– Точно так, шкипер, обороты на краю сектора. – Беспечный голос стармеха вплелся в грохот налетевшей волны.
«Верхняя граница зеленого» означала предельную мощность, при которой изготовитель громадных дизелей «Миррлис» гарантировал их безопасную работу. По сравнению с экономическим режимом этот съедал непомерно много топлива. Ник выжимал из двигателей все возможное, не залезая в красный сектор, отмечавший восемьдесят процентов и выше. Стоило продержать дизели в этой зоне долгое время, и они могли выйти из строя.