Страница:
Ничего не соображая, Ник ступил бесчувственными ногами на палубу и повалился было ничком, но Дэвид не дал ему упасть. Подхватив капитана под мышки, матросы потащили его в камбуз, прогретый от пышущей печки.
– Шкипер, вы как? – продолжал допытываться Дэвид, но когда Ник нашел в себе силы ответить, его рот свело судорогой, а тело забилось в конвульсиях.
– Снимите с него одежду, – скомандовал Эйнджел. Затем с легкостью поднял на мускулистых руках тело юноши, положил навзничь на разделочный стол и сорвал малиновую куртку, вспоров ее по всей длине одним взмахом ножа из золингеновской стали.
Ник наконец обрел голос и прохрипел сквозь перехваченное горло:
– Дэвид, какого черта! Марш на мостик, ложись курсом на «Авантюриста»! – Он хотел добавить чего-нибудь покрепче, но зашелся в кашле, да и вряд ли Дэвид услышал бы – он уже выскочил из камбуза.
– Ничего страшного, все обойдется. Вы у нас старый морской волк. – Эйнджел даже не поднял глаз на капитана, продолжая слой за слоем срезать одежду с тела юноши. – А вот здесь, похоже, классическая гипотермия.
Два матроса помогли Нику снять промокшую одежду, которая успела покрыться сероватой коркой льда и теперь похрустывала. К замерзшим рукам и ногам возвращалась чувствительность, заставляя морщиться от боли.
– Ну все, все, – отмахнулся Ник от матросов, стоя голышом посреди камбуза и растираясь грубым полотенцем. – Возвращайтесь по местам.
Покачиваясь, словно пьяный, он доковылял до печки и подставил теплу продрогшее тело, которое от холода пошло коричневыми и розовыми пятнами. Его продолжал бить озноб.
– Кэп, выпейте кофе, – сказал Эйнджел и одобрительно оглядел Ника, подмечая широкий разворот плеч, грудь, покрытую колечками темных и все еще влажных волос, четкие линии мышц живота и талии. – Не жалейте сахара. Это самое верное средство, чтобы согреться, – посоветовал кок и снова вернулся к лежащему на столе юноше.
Настроившись на серьезный лад, он приступил к работе. Точные, уверенные движения выдавали в нем знающего свое дело человека.
Внезапно он замер, подался назад и выдохнул:
– Вот это да! Пистолетика-то нет!
Ник обернулся, но Эйнджел уже укрыл обнаженную фигуру толстым шерстяным одеялом и принялся массировать.
– Шкипер, нам, девочкам, лучше побыть одним. – Кок усмехнулся, блеснув бриллиантовой серьгой.
В памяти Ника остался мимолетный образ изумительно прекрасного тела юной женщины, чье бледное лицо обрамляла копна медно-золотистых волос.
В толстом свитере, укутанный поверх комбинезона серым шерстяным одеялом, в теплых вязаных носках, Ник обеими ладонями обнимал фарфоровую чашку и вдыхал аромат обжигающего кофе. Это была уже третья за последний час, однако озноб не проходил, и он нет-нет да и передергивал плечами.
Дэвид Аллен передвинул капитанский стул поближе к радиорубке, чтобы Ник мог одновременно командовать судном и следить за радиоперехватом. По левому борту вырастали очертания мрачных скал мыса Тревоги.
Тишину разорвал писк приемника. Вахтенные офицеры замерли, вслушиваясь в долгую трель морзянки, однако для расшифровки требовалась помощь радиста.
– «Ла-Муэт» добралась до лайнера, – объявил Трог и присовокупил, с каким-то извращенным удовольствием оглядывая вытянутые лица: – Они сделали нас, ребята. Двенадцать с половиной процентов за спасение достанется…
– Прекратить отсебятину! – раздраженно бросил Ник, но Трог, прежде чем склониться над блокнотом, вновь язвительно ухмыльнулся и уже потом стал зачитывать вслух.
– «“Ла-Муэт” – “Флотилии Кристи”. “Золотой авантюрист” выброшен на берег, зажат льдами и отливом. Точка. Корпус поврежден ниже ватерлинии. Точка. Трюмы подтоплены. Точка. Открытая форма Ллойда совершенно исключена. Подчеркиваю необходимость приступить к спасательным работам немедленно. Точка. Погода ухудшается. Мое последнее предложение – восемь тысяч посуточно и два с половиной процента остаточной стоимости. Жду до 14.35 по Гринвичу…»
Ник разжег «манилу» и рассеянно подумал, что стоило бы их поберечь – это последняя коробка. Окутанный голубым дымом, он нахмурился и поплотнее закутал плечи в одеяло.
Жюль Левуазан ни за что не уступит – до упора будет диктовать условия и выдвигать ультиматумы. Режим радиомолчания, установленный Ником, оправдался. Скорее всего Жюль считал себя в полной безопасности, считал, что на две тысячи миль в округе он единственный спасатель и держит «Флотилию Кристи» за глотку.
Жюль наверняка обследовал корпус «Золотого авантюриста», и если бы увидел, что спасение возможно – пусть даже с вероятностью успеха пятьдесят на пятьдесят, – то предложил бы открытую форму.
Шансы были не на его стороне, а сметливостью и опытом с ним никто не мог потягаться. Стало быть, дело обстояло непросто. Возможно, «Золотой авантюрист» засосало в песок и вморозило в лед… и не следует забывать, что двигатели «Ла-Муэт» развивали жалкие девять тысяч лошадиных сил.
Что ж, в этом случае придется бросить завозной якорь-верп и запитать насосы лайнера… Ник перебирал в уме возможные решения. Будет нелегко, но «Колдун» способен выдать двадцать две тысячи лошадей. К тому же имелись и другие козыри…
Ник взглянул на часы – Жюль поставил двухчасовой ультиматум.
– Радист, – тихо позвал он. Вахтенные офицеры напряглись и как один подались вперед, стараясь не упустить ни слова. – Установить телексную связь с «Флотилией Кристи» в Лондоне и отправить следующее сообщение: «Лично Дункану Александеру от Николаса Берга, капитана «Колдуна». Точка. Я подойду к «Золотому авантюристу» через час сорок минут. Точка. Предлагаю спасательный контракт по открытой форме Ллойда. Точка. Предложение действительно до 13.00 по Гринвичу».
Трог удивленно уставился на него и часто-часто заморгал покрасневшими глазами.
– Повторите, – потребовал Ник. Радист, чуть ли не выкрикивая, зачитал текст и недоуменно замер, словно ждал, что капитан отменит распоряжение.
– Выполнять! – Ник встал и повернулся к Дэвиду: – Мистер Аллен, жду вас со старшим механиком у себя в каюте.
Возбужденный гул голосов провожал его, пока капитан не закрыл за собой дверь.
Через три минуты раздался стук, и вошел Дэвид. Ник оторвался от записей.
– Что говорят на мостике? Считают меня сумасшедшим?
– Они еще дети, – пожал плечами Дэвид. – Что они могут знать?
– Не так уж и мало. Впрочем, люди правы. Предлагать открытую форму, не осмотрев место, и есть сумасшествие! Но это сумасшествие человека, у которого не осталось выхода. Садитесь, Дэвид. – Ник уже не мог хранить бесстрастное молчание, ему требовалось выговориться. – Самым настоящим безумием было решиться на эту гонку и выйти из Кейптауна. Я поставил на карту все, отказавшись от контракта с «Эссо», а ведь мне позарез нужны живые деньги. Все висит на волоске: компания, «Колдун», второе судно – все!
– Понятно, – пробормотал сконфуженный неожиданным признанием Дэвид и залился румянцем.
– Так что сейчас я ничем не рискую. Если не получится вытащить «Золотой авантюрист», я теряю лишь то, что и так потеряно.
– Мы могли бы согласиться на более низкую посуточную ставку, – предложил Дэвид.
– Нет. Дункан Александер мой личный враг. Он заключит со мной контракт только в одном случае – если предложение окажется настолько заманчивым, что ему некуда будет деться. Попробуй он отвергнуть открытую форму, я потащу его на заседание комиссии Ллойда, выставлю не в лучшем свете перед его же акционерами. Я вытяну из него все кишки и завяжу узлом на глотке. У него нет выбора. Если же я предложу посуточную ставку на несколько тысяч меньше, чем «Ла-Муэт»… – Ник замолчал и потянулся к коробке с сигарами, но тут же замер с протянутой рукой и вместе с креслом повернулся на громкий стук в дверь. – Войдите!
На синем рабочем комбинезоне Бейкера не было ни пятнышка, и только повязку на голове украшали потеки машинного масла. Развязность и хвастовство, которые Ник выбил из него о переборку машинного отделения, опять вернулись к стармеху.
– Ну и ну! – заявил он с ходу. – Мне тут сказали, что ты решил немного попрыгать. Говорят, у тебя съехала крыша и ты сиганул за борт, а когда тебя выловили, ты, не откладывая в долгий ящик, предложил открытую форму на полную безнадегу.
– Я бы тебе объяснил, – не моргнув глазом ответил Ник. – Да только мне не хватит нецензурных выражений. – Старший механик озорно ухмыльнулся, и Ник поспешил продолжить: – Просто поверь, что играю я с чужими фишками. Все, что можно было, я уже потерял.
– Звучит заманчиво, – снизошел австралиец и нахально угостился «манилами» Ника, не спросив разрешения.
– К тому же стандартные двенадцать с половиной процентов от суточной ставки – жиденькая кашка для команды.
– И тут я соглашусь. – Вин Бейкер поддернул комбинезон.
– А вот если мы доберемся до «Авантюриста», заштопаем его, откачаем воду и отбуксируем за три тысячи миль, не дав пойти на дно, то вырисовываются совершенно иные цифры. Тут уже слышится аромат сочного куска мяса.
– Я тебе вот что скажу… – Винни Бейкер хмыкнул и нехотя продолжил, качая головой, словно удивлялся самому себе: – Пусть ты и британский хлыщ, но мне начинает нравиться твой голос.
– От тебя сейчас требуется продумать, как подать энергию на насосы и якорные брашпили «Авантюриста». Если лайнер выбросило на берег, то придется его верповать, а времени будет очень мало.
Верпование применялось, чтобы помочь буксиру стащить судно с мели, задействовав для этого его собственные якоря и лебедки.
Бейкер беззаботно взмахнул сигарой.
– Вот за это можешь не волноваться – сделаю в лучшем виде.
Не удосужившись постучаться, в дверную щель просунул голову Трог.
– Шкипер, у меня срочное сообщение лично для вас, – объявил он и преувеличенно небрежно, словно королевский флеш, бросил на стол распечатку.
Ник пробежал глазами текст и зачитал вслух:
– «Капитану «Колдуна» – «Флотилия Кристи». Предложение открытой формы Ллойда «без спасения нет вознаграждения» принято. Точка. Вы назначены главным подрядчиком спасательных работ». – Ник широко улыбнулся, показав великолепные белые зубы. – Итак, джентльмены, похоже, мы снова в деле – но одному дьяволу известно, что из него выйдет.
«Колдун» обогнул мыс с тремя перекрученными столбами, уходившими в спокойную зеленую воду. Низкие волны лениво набегали друг за другом на черные скалы.
Взору неожиданно открылся широкий, запруженный льдом залив. Брошенный лайнер, сверкавший и искрившийся в лучах желтого солнца, словно сошедший со страниц волшебной сказки ледяной корабль, величественно высился на фоне грозных скал.
– Какая красота… – с горечью прошептал старший помощник. Прозвучавшую в его голосе боль разделял весь экипаж «Колдуна». У собравшихся на мостике офицеров любое судно, словно живое существо, находило отклик в душе. Даже вид старого, изношенного парохода не оставлял их равнодушными, а что уж говорить о «Золотом авантюристе», который казался прекрасным, породистым зверем.
Николас Берг переживал сильнее других – ведь лайнер был его детищем. Ник лично наблюдал за тем, как на кульманах инженеров-судостроителей рождались изящные обводы «Авантюриста», как он закладывался на стапелях, как его остов обрастал заботливо обработанной сталью бортов. Помнил Ник и о том, как любимая женщина, бывшая некогда его женой, благословила лайнер и, разбив о форштевень судна бутылку, весело смеялась, а брызги шампанского искрились на солнце.
Скажи тогда кто-нибудь Нику, что его будущее будет напрямую зависеть от судьбы лайнера, он бы не поверил…
Ник перевел взгляд на «Ла-Муэт», вставшую на якорную стоянку в устье залива, на границе со льдом. По сравнению с «Авантюристом» французский буксир выглядел неказистым и неповоротливым, словно борец с чрезмерно развитыми плечами. Из единственной трубы в бледное небо валил черный жирный дым, бока отсвечивали такой же маслянистой копотью.
Едва «Колдун» вошел в залив, как на палубе конкурента поднялась суматоха. Благодаря режиму полного радиомолчания и скалам, укрывшим судно Ника от радара «Ла-Муэт», Жюль Левуазан только сейчас узнал о присутствии «Колдуна». Ник догадывался, какой переполох царит на их ходовом мостике. К тому же Левуазан даже и не подумал взять «Золотой авантюрист» на буксир. Жюль, похоже, ни секунды не сомневался, что поблизости нет ни единого соперника. А ведь, согласно морскому праву, буксирный трос, переброшенный на поврежденное судно, давал определенное преимущество, и Жюль проявил непростительное легкомыслие.
– Дайте связь с «Ла-Муэт», – потребовал Ник и после кивка Трога взял микрофон. – Salut Jules, ça va?[1] Тебя еще не вздернули на рее, старый пират? Боюсь, с твоим пузом задачка будет не из легких, – добродушно пошутил Ник, и на шестнадцатом канале повисла долгая пауза.
Затем из динамиков над головой разнесся слащавый голос француза:
– Адмирал Джеймс Бонд, если не ошибаюсь? – Жюль хохотнул, но вышло неубедительно. – И что это за посудина? Линкор или плавучий публичный дом? Николас, ты всегда был выдумщиком, но что тебя задержало в пути? Я думал, ты проявишь побольше резвости, чтобы выхватить у меня кусок изо рта.
– Mon brave[2], я научился у тебя трем правилам. Во-первых, не рассчитывать на подарки судьбы; во-вторых, в погоне за призом держать рот на замке; и, в-третьих, немедленно заводить буксирный канат. И ты, Жюль, их все нарушил.
– Буксирный канат не так уж и важен – ведь я давно на месте.
– Дружище, я тоже на месте, но вся штука в том, что меня наняла «Флотилия Кристи».
– Ты шутишь! – оторопел Жюль. – Мне никто ничего не сказал!
– Нет, не шучу. Хорошо быть Джеймсом Бондом – всегда найдется кое-какое оборудование, чтобы переговорить с кем надо без лишних ушей. Впрочем, верить мне на слово, конечно же, не стоит, так что валяй, сам связывайся с «Флотилией Кристи», и тебе объяснят. А покамест убери куда-нибудь свою развалюху – мне надо заняться делом.
Ник бросил микрофон Трогу и распорядился:
– Записывайте на пленку все его сообщения. – Затем повернулся к Дэвиду Аллену: – Нужно обламывать лед, пока он окончательно не схватился. Поставьте к штурвалу лучшего рулевого.
Ник преобразился – пропал угрюмый затворник, сомневающийся в каждом шаге, впадающий в ступор при малейшей заминке и мучительно выдавливающий из себя хоть какое-то решение.
Дэвид Аллен слушал, как он отдает распоряжения в машину, и думал: «Да, стоит шкиперу взяться за дело, как все у него горит в руках».
– Стармех, самый полный вперед на оба дизеля – будем ломать лед. Затем надеваешь водолазный костюм и давай ко мне. Взглянем на машинное отделение «Авантюриста».
Затем Ник опять повернулся к Дэвиду. Казалось, капитан чуть ли не приплясывает от нетерпения, словно боксер в ожидании гонга.
– Старпом, принимайте мостик. Распорядитесь, чтобы Эйнджел приготовил нам чего-нибудь горячего – и побольше сахара.
– Я дам команду стюарду, – сказал Дэвид. – Эйнджел сейчас ни на что не годен. Он как с куклой возится с девушкой, которую мы вытащили из воды. Того и гляди, начнет одевать ее в платьица и катать в колясочке…
– Знать ничего не хочу. Передайте Эйнджелу, что мне нужна еда – и хорошая еда, ясно? – прорычал Ник и отвернулся к окну, вперившись взглядом в льдины, перегородившие вход в бухту. – Не то лично спущусь вниз и прижму его как следует.
– Я думаю, он бы не возражал, – пробормотал Дэвид.
Ник не остался в долгу и тут же набросился на старпома:
– Сколько раз вы проверяли спасательное оборудование?
– Четыре.
– Проверьте в пятый. Запустите все дизельные генераторы и погоняйте их, затем заглушите, дайте остыть и подготовьте к переброске на лайнер. Энергия на «Авантюристе» должна быть не позже завтрашнего полудня.
– Есть!
– Что показывает барометр?
– Не знаю…
– С этой самой секунды и до конца операции вы обязаны в точности знать атмосферное давление и немедленно докладывать мне о малейших изменениях.
Дэвид поспешно склонился к прибору.
– Барометр дает тысячу восемнадцать…
– Слишком высоко, – заметил Ник. – И это чертово затишье… Барометр обязательно прыгнет. Не спускайте с него глаз.
– Есть!
– По-моему, я распорядился проверить оборудование?
– Сэр! – позвал Трог. – «Флотилия Кристи» только что подтвердила наш статус, а «Ла-Муэт» приняла посуточный контракт на доставку пассажиров с берега залива Шеклтона до Кейптауна. Левуазан хочет поговорить с вами.
– Передай ему, что мне недосуг. – Ник не спускал глаз с нагромождения льдин. – Хотя постой… – Он передумал и взял микрофон. – Жюль?
– Нечестно играешь, Николас. Ударил в спину старому другу, который любит тебя, как брата.
– Жюль, я занят. Это все, что ты хотел мне сказать?
– Похоже, ты ошибся, Николас. В этот раз удача тебе изменила. «Авантюрист» сел на мель прочно, да и с погодой творится непонятно что. Ты смотрел метеосводку с острова Гоф? Нет, Николас, с лайнером ты попал впросак. Послушай старика…
– Жюль, у меня двадцать две тысячи лошадей.
– Все равно – на сей раз тебе попался кусок не по зубам.
– Au revoir, Жюль. До свидания. Приглашаю тебя на заседание арбитражной комиссии.
– Кстати, можешь прислать со своего плавучего борделя пару блондинок и бутылку вина.
– Пока, Жюль.
– Удачи, mon vieux[3].
– Эй, Жюль, ты желаешь мне удачи, а ведь это дурная примета. Сам меня учил.
– Да, я знаю.
– Тогда и тебе удачи, Жюль.
Ник смотрел вслед уходящему по маслянистой зыби буксиру, маленькому, грузному и нахальному – в точности как его капитан. Однако чувствовалась в этом уходе какая-то подавленность и уныние.
Ника кольнуло раскаяние – все же француз некогда был его наставником и добрым другом. Триумфальное чувство победы сошло на нет, оставив после себя горький привкус. Ник тут же беспощадно задавил в себе жалость – отчаянная и тяжелая гонка шла честно, а Жюль попросту отнесся к ней беспечно. Старое правило гласило, что любой конкурент – это ненавистный враг, которого надо давить изо всех сил. И будучи побежден, он заслуживает лишь презрения. Сочувствие размягчает и отбирает решимость.
Хотя по отношению к Жюлю Левуазану презрение вряд ли уместно. Он наверняка отыграется, перехватив у Ника из-под носа следующую работу. Да и весьма прибыльный контракт на перевозку пассажиров с берега залива Шеклтона покроет все его затраты, и в кармане даже останется кое-какая мелочь.
Стоявшая же перед Ником задача решалась не так просто. Он выбросил Жюля из головы и перевел взгляд с французского буксира, огибавшего утес, на покрытые льдом воды залива. В прищуренных глазах росла тревога. Левуазан был прав – выложиться придется полностью.
Равноденственный сизигийный прилив, действуя заодно с высокими штормовыми волнами, выбросил «Золотого авантюриста» так далеко на берег, что сейчас, когда море успокоилось и наступил отлив, лайнер увяз на редкость плотно. Кроме того, корпус развернуло под углом к береговой линии, и «Колдуну» не удастся вытянуть судно сразу – придется его раскачивать из стороны в сторону.
Чем дольше Ник всматривался, тем яснее становилось, насколько глубоко ушла в гальку тяжелая стальная туша полузатопленного «Авантюриста». Отковырнуть его будет не проще, чем обмусоленную ириску, прилипшую к детскому одеялу.
Ник пригляделся ко льду. Среди блинчатых льдин и ледовой каши торчали огромные торосы, выломанные из подтаявших айсбергов и пригнанные ветром в залив, словно стадо овец.
Перепады температуры норовили сковать все это месиво в единое целое, и создавалось впечатление, что некий чудовищный осьминог обвивает корму «Авантюриста» толстыми блестящими щупальцами. И пусть форштевень «Колдуна» был усилен, а лед еще не успел схватиться намертво, Ник знал, что нельзя недооценивать его прочность. «Белый лед – мягкий лед», гласила старая мореходная мудрость, но повсюду торчали, словно цукаты в пудинге, вмороженные торосы зеленого глетчерного льда, способные с легкостью пропороть обшивку буксира.
Не хватало еще посылать Жюлю Левуазану сигнал бедствия… Ник поморщился при этой мысли.
– Руль право пять, прямо руль, – тихо скомандовал Ник, выравнивая «Колдун». Очень важно вывести судно форштевнем точно под прямым углом к кромке льда. Малейшая ошибка, и нос буксира соскользнет, подставив острым льдинам уязвимый борт.
– В машине, готовность.
На полных десяти узлах «Колдун» устремился к ледяной массе. Ник рассчитал момент удара точно и за полкорпуса до границы льда коротко бросил:
– Средний назад.
Буксир дернулся и, замедляя ход, вполз на ледяное поле. Корпус протестующе заскрежетал, нос задрался, лед не выдержал, звонко хрустнул и вздыбился по бортам.
– Полный назад.
Сдвоенные гребные винты вспенили воду, расчищая пролом, и «Колдун» выбрался на открытое пространство. Ник выровнял буксир.
– Полный вперед.
«Колдун» опять прыгнул, в последнюю секунду сбрасывая скорость и выламывая толстые куски льда. Поочередно используя правый и левый гребные винты, Ник умело раскачал корму и разогнал царапавшие корпус глыбы. Затем отвел буксир назад и снова выровнял.
Наскакивая, проламывая и расталкивая фрагменты льда, «Колдун» забрался глубоко в бухту. Ледяное поле пошло паутиной трещин.
На мостик выскочил запыхавшийся Дэвид Аллен.
– Сэр, оборудование проверено и приведено в готовность.
– Мостик ваш, – распорядился Ник. – Больше ломать не надо. Просто покрутитесь на месте.
Он чуть было не напомнил Дэвиду, чтобы тот поберег винты, но вовремя сдержался – старпом успел проявить себя и доказал, что хорошо знает свое дело. Вместо этого Ник добавил:
– Я пошел одеваться.
Вин Бейкер опередил его и уже сидел в отсеке для спасательного оборудования, наполовину опустошив поднос с едой. Эйнджел замер рядом со стармехом, но едва Ник спустился по металлическому трапу, кок сдернул салфетку со второго дымящегося подноса.
– Замечательно приготовлено, – пробормотал Ник, с трудом проглатывая последний кусок. Удивительно, что в таком взвинченном состоянии ему удалось запихать в себя хоть что-нибудь. Однако полный желудок – первая линия обороны от холода.
– Шкипер, Саманта рвется с вами поговорить.
– Какая такая Саманта?
– Та девушка – она хочет сказать вам спасибо.
– Эйнджел, ну неужели трудно сообразить, что у меня полно других забот?
Ник успел надеть шерстяное белье и теперь с помощью одного из матросов забирался в водолазный костюм. К тому моменту, когда помощники застегнули двойную молнию, девушка напрочь вылетела у него из головы. Поверх водонепроницаемых бахил и рукавиц натянули еще один полиуретановый костюм. После того как Нику и Вину Бейкеру водрузили на головы шлемы со встроенными микрофонами и дыхательными шлангами, они стали походить на раздутых человечков с рекламы покрышек «Мишлен».
– Ну что, стармех? – спросил Ник, и в наушниках раздался скрипучий голос Вина Бейкера:
– Гулять так гулять!
Ник отрегулировал громкость и нацепил регенерационный дыхательный аппарат. Им не придется нырять глубже тридцати футов, и вместо громоздких стальных баллонов со сжатым воздухом вполне сойдет кислород.
– Пошли, – сказал Ник и вразвалку двинулся к трапу.
Шестнадцатифутовый надувной «Зодиак» с обоими водолазами и двумя помощниками опустился на воду. Вин потеснил одного из матросов и сам подкачал топливо в двигатель.
– А ну-ка, любезный, – строго сказал стармех, и навесной «Джонсон Сихорс» завелся с первого оборота. Лодка осторожно двинулась в проход между льдинами, покамест матросы баграми отталкивали острые осколки, грозившие прорвать мягкую обшивку «Зодиака».
В наушники Ника ворвался голос Дэвида Аллена:
– Капитан, докладывает старший помощник. Барометр начинает зашкаливать, уже тысяча двадцать один.
Как Николас и предсказывал, давление прыгнуло вверх. А за скачком неизбежно следует падение – и тем круче, чем выше был взлет.
Жюль Левуазан предупреждал, что надвигаются большие неприятности…
– Что в метеосводке с Гофа?
– Тысяча пять и продолжает падать, ветер тридцать пять узлов, направление триста двадцать градусов.
– Отлично, мало нам не покажется, – буркнул Ник и взглянул сквозь стекло шлема на восхитительное бледное солнце – оно не слепило глаза, позволяя рассмотреть тонкий золотистый ореол, напоминавший нимб святых на картинах средневековых художников.
– Шкипер, ближе не подобраться, – окликнул его Вин Бейкер и перевел двигатель на холостой ход. «Зодиак» плавно вошел в небольшую полынью в пятидесяти ярдах от кормы «Золотого авантюриста».
Между ними лежал пласт льда, который Ник не решился проломить «Колдуном» – сначала надо выяснить характер дна, замерить глубину и убедиться, что места для маневра хватает и буксир не напорется на острые подводные скалы и не сядет на мель.
Ник хотел разведать донный уклон и найти хорошее место для верпа. Но больше всего ему хотелось увидеть, какие повреждения понес корпус «Золотого авантюриста».
– Шкипер, вы как? – продолжал допытываться Дэвид, но когда Ник нашел в себе силы ответить, его рот свело судорогой, а тело забилось в конвульсиях.
– Снимите с него одежду, – скомандовал Эйнджел. Затем с легкостью поднял на мускулистых руках тело юноши, положил навзничь на разделочный стол и сорвал малиновую куртку, вспоров ее по всей длине одним взмахом ножа из золингеновской стали.
Ник наконец обрел голос и прохрипел сквозь перехваченное горло:
– Дэвид, какого черта! Марш на мостик, ложись курсом на «Авантюриста»! – Он хотел добавить чего-нибудь покрепче, но зашелся в кашле, да и вряд ли Дэвид услышал бы – он уже выскочил из камбуза.
– Ничего страшного, все обойдется. Вы у нас старый морской волк. – Эйнджел даже не поднял глаз на капитана, продолжая слой за слоем срезать одежду с тела юноши. – А вот здесь, похоже, классическая гипотермия.
Два матроса помогли Нику снять промокшую одежду, которая успела покрыться сероватой коркой льда и теперь похрустывала. К замерзшим рукам и ногам возвращалась чувствительность, заставляя морщиться от боли.
– Ну все, все, – отмахнулся Ник от матросов, стоя голышом посреди камбуза и растираясь грубым полотенцем. – Возвращайтесь по местам.
Покачиваясь, словно пьяный, он доковылял до печки и подставил теплу продрогшее тело, которое от холода пошло коричневыми и розовыми пятнами. Его продолжал бить озноб.
– Кэп, выпейте кофе, – сказал Эйнджел и одобрительно оглядел Ника, подмечая широкий разворот плеч, грудь, покрытую колечками темных и все еще влажных волос, четкие линии мышц живота и талии. – Не жалейте сахара. Это самое верное средство, чтобы согреться, – посоветовал кок и снова вернулся к лежащему на столе юноше.
Настроившись на серьезный лад, он приступил к работе. Точные, уверенные движения выдавали в нем знающего свое дело человека.
Внезапно он замер, подался назад и выдохнул:
– Вот это да! Пистолетика-то нет!
Ник обернулся, но Эйнджел уже укрыл обнаженную фигуру толстым шерстяным одеялом и принялся массировать.
– Шкипер, нам, девочкам, лучше побыть одним. – Кок усмехнулся, блеснув бриллиантовой серьгой.
В памяти Ника остался мимолетный образ изумительно прекрасного тела юной женщины, чье бледное лицо обрамляла копна медно-золотистых волос.
В толстом свитере, укутанный поверх комбинезона серым шерстяным одеялом, в теплых вязаных носках, Ник обеими ладонями обнимал фарфоровую чашку и вдыхал аромат обжигающего кофе. Это была уже третья за последний час, однако озноб не проходил, и он нет-нет да и передергивал плечами.
Дэвид Аллен передвинул капитанский стул поближе к радиорубке, чтобы Ник мог одновременно командовать судном и следить за радиоперехватом. По левому борту вырастали очертания мрачных скал мыса Тревоги.
Тишину разорвал писк приемника. Вахтенные офицеры замерли, вслушиваясь в долгую трель морзянки, однако для расшифровки требовалась помощь радиста.
– «Ла-Муэт» добралась до лайнера, – объявил Трог и присовокупил, с каким-то извращенным удовольствием оглядывая вытянутые лица: – Они сделали нас, ребята. Двенадцать с половиной процентов за спасение достанется…
– Прекратить отсебятину! – раздраженно бросил Ник, но Трог, прежде чем склониться над блокнотом, вновь язвительно ухмыльнулся и уже потом стал зачитывать вслух.
– «“Ла-Муэт” – “Флотилии Кристи”. “Золотой авантюрист” выброшен на берег, зажат льдами и отливом. Точка. Корпус поврежден ниже ватерлинии. Точка. Трюмы подтоплены. Точка. Открытая форма Ллойда совершенно исключена. Подчеркиваю необходимость приступить к спасательным работам немедленно. Точка. Погода ухудшается. Мое последнее предложение – восемь тысяч посуточно и два с половиной процента остаточной стоимости. Жду до 14.35 по Гринвичу…»
Ник разжег «манилу» и рассеянно подумал, что стоило бы их поберечь – это последняя коробка. Окутанный голубым дымом, он нахмурился и поплотнее закутал плечи в одеяло.
Жюль Левуазан ни за что не уступит – до упора будет диктовать условия и выдвигать ультиматумы. Режим радиомолчания, установленный Ником, оправдался. Скорее всего Жюль считал себя в полной безопасности, считал, что на две тысячи миль в округе он единственный спасатель и держит «Флотилию Кристи» за глотку.
Жюль наверняка обследовал корпус «Золотого авантюриста», и если бы увидел, что спасение возможно – пусть даже с вероятностью успеха пятьдесят на пятьдесят, – то предложил бы открытую форму.
Шансы были не на его стороне, а сметливостью и опытом с ним никто не мог потягаться. Стало быть, дело обстояло непросто. Возможно, «Золотой авантюрист» засосало в песок и вморозило в лед… и не следует забывать, что двигатели «Ла-Муэт» развивали жалкие девять тысяч лошадиных сил.
Что ж, в этом случае придется бросить завозной якорь-верп и запитать насосы лайнера… Ник перебирал в уме возможные решения. Будет нелегко, но «Колдун» способен выдать двадцать две тысячи лошадей. К тому же имелись и другие козыри…
Ник взглянул на часы – Жюль поставил двухчасовой ультиматум.
– Радист, – тихо позвал он. Вахтенные офицеры напряглись и как один подались вперед, стараясь не упустить ни слова. – Установить телексную связь с «Флотилией Кристи» в Лондоне и отправить следующее сообщение: «Лично Дункану Александеру от Николаса Берга, капитана «Колдуна». Точка. Я подойду к «Золотому авантюристу» через час сорок минут. Точка. Предлагаю спасательный контракт по открытой форме Ллойда. Точка. Предложение действительно до 13.00 по Гринвичу».
Трог удивленно уставился на него и часто-часто заморгал покрасневшими глазами.
– Повторите, – потребовал Ник. Радист, чуть ли не выкрикивая, зачитал текст и недоуменно замер, словно ждал, что капитан отменит распоряжение.
– Выполнять! – Ник встал и повернулся к Дэвиду: – Мистер Аллен, жду вас со старшим механиком у себя в каюте.
Возбужденный гул голосов провожал его, пока капитан не закрыл за собой дверь.
Через три минуты раздался стук, и вошел Дэвид. Ник оторвался от записей.
– Что говорят на мостике? Считают меня сумасшедшим?
– Они еще дети, – пожал плечами Дэвид. – Что они могут знать?
– Не так уж и мало. Впрочем, люди правы. Предлагать открытую форму, не осмотрев место, и есть сумасшествие! Но это сумасшествие человека, у которого не осталось выхода. Садитесь, Дэвид. – Ник уже не мог хранить бесстрастное молчание, ему требовалось выговориться. – Самым настоящим безумием было решиться на эту гонку и выйти из Кейптауна. Я поставил на карту все, отказавшись от контракта с «Эссо», а ведь мне позарез нужны живые деньги. Все висит на волоске: компания, «Колдун», второе судно – все!
– Понятно, – пробормотал сконфуженный неожиданным признанием Дэвид и залился румянцем.
– Так что сейчас я ничем не рискую. Если не получится вытащить «Золотой авантюрист», я теряю лишь то, что и так потеряно.
– Мы могли бы согласиться на более низкую посуточную ставку, – предложил Дэвид.
– Нет. Дункан Александер мой личный враг. Он заключит со мной контракт только в одном случае – если предложение окажется настолько заманчивым, что ему некуда будет деться. Попробуй он отвергнуть открытую форму, я потащу его на заседание комиссии Ллойда, выставлю не в лучшем свете перед его же акционерами. Я вытяну из него все кишки и завяжу узлом на глотке. У него нет выбора. Если же я предложу посуточную ставку на несколько тысяч меньше, чем «Ла-Муэт»… – Ник замолчал и потянулся к коробке с сигарами, но тут же замер с протянутой рукой и вместе с креслом повернулся на громкий стук в дверь. – Войдите!
На синем рабочем комбинезоне Бейкера не было ни пятнышка, и только повязку на голове украшали потеки машинного масла. Развязность и хвастовство, которые Ник выбил из него о переборку машинного отделения, опять вернулись к стармеху.
– Ну и ну! – заявил он с ходу. – Мне тут сказали, что ты решил немного попрыгать. Говорят, у тебя съехала крыша и ты сиганул за борт, а когда тебя выловили, ты, не откладывая в долгий ящик, предложил открытую форму на полную безнадегу.
– Я бы тебе объяснил, – не моргнув глазом ответил Ник. – Да только мне не хватит нецензурных выражений. – Старший механик озорно ухмыльнулся, и Ник поспешил продолжить: – Просто поверь, что играю я с чужими фишками. Все, что можно было, я уже потерял.
– Звучит заманчиво, – снизошел австралиец и нахально угостился «манилами» Ника, не спросив разрешения.
– К тому же стандартные двенадцать с половиной процентов от суточной ставки – жиденькая кашка для команды.
– И тут я соглашусь. – Вин Бейкер поддернул комбинезон.
– А вот если мы доберемся до «Авантюриста», заштопаем его, откачаем воду и отбуксируем за три тысячи миль, не дав пойти на дно, то вырисовываются совершенно иные цифры. Тут уже слышится аромат сочного куска мяса.
– Я тебе вот что скажу… – Винни Бейкер хмыкнул и нехотя продолжил, качая головой, словно удивлялся самому себе: – Пусть ты и британский хлыщ, но мне начинает нравиться твой голос.
– От тебя сейчас требуется продумать, как подать энергию на насосы и якорные брашпили «Авантюриста». Если лайнер выбросило на берег, то придется его верповать, а времени будет очень мало.
Верпование применялось, чтобы помочь буксиру стащить судно с мели, задействовав для этого его собственные якоря и лебедки.
Бейкер беззаботно взмахнул сигарой.
– Вот за это можешь не волноваться – сделаю в лучшем виде.
Не удосужившись постучаться, в дверную щель просунул голову Трог.
– Шкипер, у меня срочное сообщение лично для вас, – объявил он и преувеличенно небрежно, словно королевский флеш, бросил на стол распечатку.
Ник пробежал глазами текст и зачитал вслух:
– «Капитану «Колдуна» – «Флотилия Кристи». Предложение открытой формы Ллойда «без спасения нет вознаграждения» принято. Точка. Вы назначены главным подрядчиком спасательных работ». – Ник широко улыбнулся, показав великолепные белые зубы. – Итак, джентльмены, похоже, мы снова в деле – но одному дьяволу известно, что из него выйдет.
«Колдун» обогнул мыс с тремя перекрученными столбами, уходившими в спокойную зеленую воду. Низкие волны лениво набегали друг за другом на черные скалы.
Взору неожиданно открылся широкий, запруженный льдом залив. Брошенный лайнер, сверкавший и искрившийся в лучах желтого солнца, словно сошедший со страниц волшебной сказки ледяной корабль, величественно высился на фоне грозных скал.
– Какая красота… – с горечью прошептал старший помощник. Прозвучавшую в его голосе боль разделял весь экипаж «Колдуна». У собравшихся на мостике офицеров любое судно, словно живое существо, находило отклик в душе. Даже вид старого, изношенного парохода не оставлял их равнодушными, а что уж говорить о «Золотом авантюристе», который казался прекрасным, породистым зверем.
Николас Берг переживал сильнее других – ведь лайнер был его детищем. Ник лично наблюдал за тем, как на кульманах инженеров-судостроителей рождались изящные обводы «Авантюриста», как он закладывался на стапелях, как его остов обрастал заботливо обработанной сталью бортов. Помнил Ник и о том, как любимая женщина, бывшая некогда его женой, благословила лайнер и, разбив о форштевень судна бутылку, весело смеялась, а брызги шампанского искрились на солнце.
Скажи тогда кто-нибудь Нику, что его будущее будет напрямую зависеть от судьбы лайнера, он бы не поверил…
Ник перевел взгляд на «Ла-Муэт», вставшую на якорную стоянку в устье залива, на границе со льдом. По сравнению с «Авантюристом» французский буксир выглядел неказистым и неповоротливым, словно борец с чрезмерно развитыми плечами. Из единственной трубы в бледное небо валил черный жирный дым, бока отсвечивали такой же маслянистой копотью.
Едва «Колдун» вошел в залив, как на палубе конкурента поднялась суматоха. Благодаря режиму полного радиомолчания и скалам, укрывшим судно Ника от радара «Ла-Муэт», Жюль Левуазан только сейчас узнал о присутствии «Колдуна». Ник догадывался, какой переполох царит на их ходовом мостике. К тому же Левуазан даже и не подумал взять «Золотой авантюрист» на буксир. Жюль, похоже, ни секунды не сомневался, что поблизости нет ни единого соперника. А ведь, согласно морскому праву, буксирный трос, переброшенный на поврежденное судно, давал определенное преимущество, и Жюль проявил непростительное легкомыслие.
– Дайте связь с «Ла-Муэт», – потребовал Ник и после кивка Трога взял микрофон. – Salut Jules, ça va?[1] Тебя еще не вздернули на рее, старый пират? Боюсь, с твоим пузом задачка будет не из легких, – добродушно пошутил Ник, и на шестнадцатом канале повисла долгая пауза.
Затем из динамиков над головой разнесся слащавый голос француза:
– Адмирал Джеймс Бонд, если не ошибаюсь? – Жюль хохотнул, но вышло неубедительно. – И что это за посудина? Линкор или плавучий публичный дом? Николас, ты всегда был выдумщиком, но что тебя задержало в пути? Я думал, ты проявишь побольше резвости, чтобы выхватить у меня кусок изо рта.
– Mon brave[2], я научился у тебя трем правилам. Во-первых, не рассчитывать на подарки судьбы; во-вторых, в погоне за призом держать рот на замке; и, в-третьих, немедленно заводить буксирный канат. И ты, Жюль, их все нарушил.
– Буксирный канат не так уж и важен – ведь я давно на месте.
– Дружище, я тоже на месте, но вся штука в том, что меня наняла «Флотилия Кристи».
– Ты шутишь! – оторопел Жюль. – Мне никто ничего не сказал!
– Нет, не шучу. Хорошо быть Джеймсом Бондом – всегда найдется кое-какое оборудование, чтобы переговорить с кем надо без лишних ушей. Впрочем, верить мне на слово, конечно же, не стоит, так что валяй, сам связывайся с «Флотилией Кристи», и тебе объяснят. А покамест убери куда-нибудь свою развалюху – мне надо заняться делом.
Ник бросил микрофон Трогу и распорядился:
– Записывайте на пленку все его сообщения. – Затем повернулся к Дэвиду Аллену: – Нужно обламывать лед, пока он окончательно не схватился. Поставьте к штурвалу лучшего рулевого.
Ник преобразился – пропал угрюмый затворник, сомневающийся в каждом шаге, впадающий в ступор при малейшей заминке и мучительно выдавливающий из себя хоть какое-то решение.
Дэвид Аллен слушал, как он отдает распоряжения в машину, и думал: «Да, стоит шкиперу взяться за дело, как все у него горит в руках».
– Стармех, самый полный вперед на оба дизеля – будем ломать лед. Затем надеваешь водолазный костюм и давай ко мне. Взглянем на машинное отделение «Авантюриста».
Затем Ник опять повернулся к Дэвиду. Казалось, капитан чуть ли не приплясывает от нетерпения, словно боксер в ожидании гонга.
– Старпом, принимайте мостик. Распорядитесь, чтобы Эйнджел приготовил нам чего-нибудь горячего – и побольше сахара.
– Я дам команду стюарду, – сказал Дэвид. – Эйнджел сейчас ни на что не годен. Он как с куклой возится с девушкой, которую мы вытащили из воды. Того и гляди, начнет одевать ее в платьица и катать в колясочке…
– Знать ничего не хочу. Передайте Эйнджелу, что мне нужна еда – и хорошая еда, ясно? – прорычал Ник и отвернулся к окну, вперившись взглядом в льдины, перегородившие вход в бухту. – Не то лично спущусь вниз и прижму его как следует.
– Я думаю, он бы не возражал, – пробормотал Дэвид.
Ник не остался в долгу и тут же набросился на старпома:
– Сколько раз вы проверяли спасательное оборудование?
– Четыре.
– Проверьте в пятый. Запустите все дизельные генераторы и погоняйте их, затем заглушите, дайте остыть и подготовьте к переброске на лайнер. Энергия на «Авантюристе» должна быть не позже завтрашнего полудня.
– Есть!
– Что показывает барометр?
– Не знаю…
– С этой самой секунды и до конца операции вы обязаны в точности знать атмосферное давление и немедленно докладывать мне о малейших изменениях.
Дэвид поспешно склонился к прибору.
– Барометр дает тысячу восемнадцать…
– Слишком высоко, – заметил Ник. – И это чертово затишье… Барометр обязательно прыгнет. Не спускайте с него глаз.
– Есть!
– По-моему, я распорядился проверить оборудование?
– Сэр! – позвал Трог. – «Флотилия Кристи» только что подтвердила наш статус, а «Ла-Муэт» приняла посуточный контракт на доставку пассажиров с берега залива Шеклтона до Кейптауна. Левуазан хочет поговорить с вами.
– Передай ему, что мне недосуг. – Ник не спускал глаз с нагромождения льдин. – Хотя постой… – Он передумал и взял микрофон. – Жюль?
– Нечестно играешь, Николас. Ударил в спину старому другу, который любит тебя, как брата.
– Жюль, я занят. Это все, что ты хотел мне сказать?
– Похоже, ты ошибся, Николас. В этот раз удача тебе изменила. «Авантюрист» сел на мель прочно, да и с погодой творится непонятно что. Ты смотрел метеосводку с острова Гоф? Нет, Николас, с лайнером ты попал впросак. Послушай старика…
– Жюль, у меня двадцать две тысячи лошадей.
– Все равно – на сей раз тебе попался кусок не по зубам.
– Au revoir, Жюль. До свидания. Приглашаю тебя на заседание арбитражной комиссии.
– Кстати, можешь прислать со своего плавучего борделя пару блондинок и бутылку вина.
– Пока, Жюль.
– Удачи, mon vieux[3].
– Эй, Жюль, ты желаешь мне удачи, а ведь это дурная примета. Сам меня учил.
– Да, я знаю.
– Тогда и тебе удачи, Жюль.
Ник смотрел вслед уходящему по маслянистой зыби буксиру, маленькому, грузному и нахальному – в точности как его капитан. Однако чувствовалась в этом уходе какая-то подавленность и уныние.
Ника кольнуло раскаяние – все же француз некогда был его наставником и добрым другом. Триумфальное чувство победы сошло на нет, оставив после себя горький привкус. Ник тут же беспощадно задавил в себе жалость – отчаянная и тяжелая гонка шла честно, а Жюль попросту отнесся к ней беспечно. Старое правило гласило, что любой конкурент – это ненавистный враг, которого надо давить изо всех сил. И будучи побежден, он заслуживает лишь презрения. Сочувствие размягчает и отбирает решимость.
Хотя по отношению к Жюлю Левуазану презрение вряд ли уместно. Он наверняка отыграется, перехватив у Ника из-под носа следующую работу. Да и весьма прибыльный контракт на перевозку пассажиров с берега залива Шеклтона покроет все его затраты, и в кармане даже останется кое-какая мелочь.
Стоявшая же перед Ником задача решалась не так просто. Он выбросил Жюля из головы и перевел взгляд с французского буксира, огибавшего утес, на покрытые льдом воды залива. В прищуренных глазах росла тревога. Левуазан был прав – выложиться придется полностью.
Равноденственный сизигийный прилив, действуя заодно с высокими штормовыми волнами, выбросил «Золотого авантюриста» так далеко на берег, что сейчас, когда море успокоилось и наступил отлив, лайнер увяз на редкость плотно. Кроме того, корпус развернуло под углом к береговой линии, и «Колдуну» не удастся вытянуть судно сразу – придется его раскачивать из стороны в сторону.
Чем дольше Ник всматривался, тем яснее становилось, насколько глубоко ушла в гальку тяжелая стальная туша полузатопленного «Авантюриста». Отковырнуть его будет не проще, чем обмусоленную ириску, прилипшую к детскому одеялу.
Ник пригляделся ко льду. Среди блинчатых льдин и ледовой каши торчали огромные торосы, выломанные из подтаявших айсбергов и пригнанные ветром в залив, словно стадо овец.
Перепады температуры норовили сковать все это месиво в единое целое, и создавалось впечатление, что некий чудовищный осьминог обвивает корму «Авантюриста» толстыми блестящими щупальцами. И пусть форштевень «Колдуна» был усилен, а лед еще не успел схватиться намертво, Ник знал, что нельзя недооценивать его прочность. «Белый лед – мягкий лед», гласила старая мореходная мудрость, но повсюду торчали, словно цукаты в пудинге, вмороженные торосы зеленого глетчерного льда, способные с легкостью пропороть обшивку буксира.
Не хватало еще посылать Жюлю Левуазану сигнал бедствия… Ник поморщился при этой мысли.
– Руль право пять, прямо руль, – тихо скомандовал Ник, выравнивая «Колдун». Очень важно вывести судно форштевнем точно под прямым углом к кромке льда. Малейшая ошибка, и нос буксира соскользнет, подставив острым льдинам уязвимый борт.
– В машине, готовность.
На полных десяти узлах «Колдун» устремился к ледяной массе. Ник рассчитал момент удара точно и за полкорпуса до границы льда коротко бросил:
– Средний назад.
Буксир дернулся и, замедляя ход, вполз на ледяное поле. Корпус протестующе заскрежетал, нос задрался, лед не выдержал, звонко хрустнул и вздыбился по бортам.
– Полный назад.
Сдвоенные гребные винты вспенили воду, расчищая пролом, и «Колдун» выбрался на открытое пространство. Ник выровнял буксир.
– Полный вперед.
«Колдун» опять прыгнул, в последнюю секунду сбрасывая скорость и выламывая толстые куски льда. Поочередно используя правый и левый гребные винты, Ник умело раскачал корму и разогнал царапавшие корпус глыбы. Затем отвел буксир назад и снова выровнял.
Наскакивая, проламывая и расталкивая фрагменты льда, «Колдун» забрался глубоко в бухту. Ледяное поле пошло паутиной трещин.
На мостик выскочил запыхавшийся Дэвид Аллен.
– Сэр, оборудование проверено и приведено в готовность.
– Мостик ваш, – распорядился Ник. – Больше ломать не надо. Просто покрутитесь на месте.
Он чуть было не напомнил Дэвиду, чтобы тот поберег винты, но вовремя сдержался – старпом успел проявить себя и доказал, что хорошо знает свое дело. Вместо этого Ник добавил:
– Я пошел одеваться.
Вин Бейкер опередил его и уже сидел в отсеке для спасательного оборудования, наполовину опустошив поднос с едой. Эйнджел замер рядом со стармехом, но едва Ник спустился по металлическому трапу, кок сдернул салфетку со второго дымящегося подноса.
– Замечательно приготовлено, – пробормотал Ник, с трудом проглатывая последний кусок. Удивительно, что в таком взвинченном состоянии ему удалось запихать в себя хоть что-нибудь. Однако полный желудок – первая линия обороны от холода.
– Шкипер, Саманта рвется с вами поговорить.
– Какая такая Саманта?
– Та девушка – она хочет сказать вам спасибо.
– Эйнджел, ну неужели трудно сообразить, что у меня полно других забот?
Ник успел надеть шерстяное белье и теперь с помощью одного из матросов забирался в водолазный костюм. К тому моменту, когда помощники застегнули двойную молнию, девушка напрочь вылетела у него из головы. Поверх водонепроницаемых бахил и рукавиц натянули еще один полиуретановый костюм. После того как Нику и Вину Бейкеру водрузили на головы шлемы со встроенными микрофонами и дыхательными шлангами, они стали походить на раздутых человечков с рекламы покрышек «Мишлен».
– Ну что, стармех? – спросил Ник, и в наушниках раздался скрипучий голос Вина Бейкера:
– Гулять так гулять!
Ник отрегулировал громкость и нацепил регенерационный дыхательный аппарат. Им не придется нырять глубже тридцати футов, и вместо громоздких стальных баллонов со сжатым воздухом вполне сойдет кислород.
– Пошли, – сказал Ник и вразвалку двинулся к трапу.
Шестнадцатифутовый надувной «Зодиак» с обоими водолазами и двумя помощниками опустился на воду. Вин потеснил одного из матросов и сам подкачал топливо в двигатель.
– А ну-ка, любезный, – строго сказал стармех, и навесной «Джонсон Сихорс» завелся с первого оборота. Лодка осторожно двинулась в проход между льдинами, покамест матросы баграми отталкивали острые осколки, грозившие прорвать мягкую обшивку «Зодиака».
В наушники Ника ворвался голос Дэвида Аллена:
– Капитан, докладывает старший помощник. Барометр начинает зашкаливать, уже тысяча двадцать один.
Как Николас и предсказывал, давление прыгнуло вверх. А за скачком неизбежно следует падение – и тем круче, чем выше был взлет.
Жюль Левуазан предупреждал, что надвигаются большие неприятности…
– Что в метеосводке с Гофа?
– Тысяча пять и продолжает падать, ветер тридцать пять узлов, направление триста двадцать градусов.
– Отлично, мало нам не покажется, – буркнул Ник и взглянул сквозь стекло шлема на восхитительное бледное солнце – оно не слепило глаза, позволяя рассмотреть тонкий золотистый ореол, напоминавший нимб святых на картинах средневековых художников.
– Шкипер, ближе не подобраться, – окликнул его Вин Бейкер и перевел двигатель на холостой ход. «Зодиак» плавно вошел в небольшую полынью в пятидесяти ярдах от кормы «Золотого авантюриста».
Между ними лежал пласт льда, который Ник не решился проломить «Колдуном» – сначала надо выяснить характер дна, замерить глубину и убедиться, что места для маневра хватает и буксир не напорется на острые подводные скалы и не сядет на мель.
Ник хотел разведать донный уклон и найти хорошее место для верпа. Но больше всего ему хотелось увидеть, какие повреждения понес корпус «Золотого авантюриста».