Страница:
Бушмин повел биноклем чуть в сторону. Он давно уже обратил внимание на "административное" здание. Новое руководство презанятной фирмы со смешанным капиталом "АО "Водоканал" - с несколькими приставками к названию вроде "Gmbh", - судя по всему, резко сократило производственные и административные штаты, в том числе и на своих участках. Можно быть уверенным, что раньше здесь работало как минимум вдвое больше народу. Интересно, остались ли в штате отечественные спецы? Да наверняка. Возможно даже, таких большинство, особенно на мелких должностях и в роли разнорабочих. Известна ли им подноготная реорганизованного предприятия, в прошлом обычного Водкоммунхоза? А вот это - вряд ли.
Так вот, можно ручаться, что во времена приснопамятного Водкоммунхоза на плоской крыше одного из строений водозабора антенного хозяйства и в помине не было. А вот новые владельцы подсуетились, оборудовав на участке неизвестно для каких целей мощный связной терминал.
Интересно, куда чекисты смотрят? Или им давно все по фигу?
Само собой, есть тут и выход в городскую телефонную сеть. И это, надо сказать, хорошо. Потому что уже в самом скором времени у обитателей "филиала" - если не у всех, то у некоторых из них - начнется беспокойная жизнь. И от этих людей, в свою очередь, тревожные нервные посылы будут транслироваться по всей сети, вызывая у их руководителей острые приступы головной боли.
Бушмин перебрался в противоположный угол чердака, где было прорублено еще одно окошко. Некоторое время, закусив зубами травинку, он наблюдал сквозь пыльное стекло за округой, обращая внимание на мельчайшие детали и подробности. Добрую половину граждан, населяющих эту местность (и в особенности владельцев расположенных поблизости домов), он уже знал в лицо и даже успел в общих чертах изучить распорядок их жизни. От наблюдательности и умения оставаться невидимкой для всех этих мирных людей зависит сейчас не только его личная безопасность, но и удастся ли ему осуществить свои замыслы.
Терпеливо выждав положенное время, Бушмин вскинул к глазам мощный морской бинокль. Так и есть - от Московского проспекта к поселку свернул знакомый уже по прежним наблюдениям микроавтобус "Форд" кирпичного цвета. На короткое время транспорт исчез из поля видимости - наблюдать за его передвижениями мешали деревья и крыши соседних строений. Но Бушмин знал, куда направлялся водитель, и ему не составило труда обнаружить машину уже на западной околице поселка, неподалеку от водонапорной башни. В сотне метров от нее, чуть на отшибе от других частных домов, расположен небольшой кирпичный коттедж. Построен он, судя по всему, сравнительно недавно, года три-четыре назад. Аккуратный скромный домишко, ничего в нем примечательного на первый взгляд нет. Участок огорожен невысокой металлической изгородью, на задах посажены лишь несколько фруктовых деревьев. Теплица и хозпостройка отсутствуют. Его обитатели явно не озабочены производством сельхозпродукции, но это уж их личное дело, как говорится.
И даже тот факт, что ежесуточно в 21.00 к коттеджу подъезжает "Форд" кирпичного цвета, а спустя всего несколько минут отбывает восвояси, вряд ли может вызвать подозрение местного населения. К тому же эти самые рядовые граждане давно уже лишились любознательности и плотно закупорились в своих индивидуальных "ракушках".
"Филиал" Бушмин вычислил без особого труда, здесь ему не понадобилась ни дополнительная информация, ни собственноручного изготовления чертежик, который он достаточно самонадеянно обозвал про себя "схемой лабиринта". Как и большинство горожан, он хорошо представлял себе, где расположен комплекс водоочистных сооружений, но в отличие от простых смертных с некоторых пор у него были основания относиться ко всем объектам бывшего Водкоммунхоза с нездоровым интересом.
То, что в городе существует несколько протяженных подземных коллекторов, предназначенных для канализации и дальнейшего сброса ливневых, грунтовых и сточных вод, ни для кого, в том числе и для Бушмина, не является секретом. Значительная часть этих своеобразных тоннелей, залегающих под современными городскими улицами и площадями, исправно функционирует еще со времен Управления гидротехнических сооружений города Кенигсберга.
Бушмина в первую очередь интересовал подземный коллектор, берущий начало в недрах Замковой горы и проходящий затем параллельно Московскому проспекту в направлении ручья Мюлен и северного рукава Преголе. Здесь уже немалую роль сыграли "чертежик", а также карта облцентра и его окрестностей, каковой можно разжиться в любом газетном киоске. Причем не весь коллектор как таковой интересовал Бушмина, а лишь его незначительный участок в районе поселка Дачный и 3-го участка городского водозабора.
Если кто-то рассчитывал, что после гибели двух своих товарищей Андрей Бушмин стремглав рванет из города или же забьется в какую-нибудь глубокую нору и проведет там весь остаток своих дней, то в своих расчетах эти люди глубоко просчитались.
Напрасно они так думают. Напрасно.
Расстояние до коттеджа составляет около полукилометра. Как-то незаметно сгустились сумерки, но спускаться за ночной оптикой Бушмин посчитал лишним. Зачем расходовать батарейки? Он и так знает, что там в данный момент происходит, пару дней назад наблюдал за пересменкой с несравнимо более близкого расстояния.
Да и сумерки еще не настолько густы, чтобы ничего нельзя было разглядеть. Хорошо, кстати, что солнышко закатилось, - не будет бликов на стеклышках бинокля. Впрочем, можно и этого не опасаться, стекла в двойной раме окошка настолько пыльные, что сами по себе способны отзеркаливать лучи закатного солнца.
Водитель подогнал микроавтобус вплотную к оградке, но въезжать на участок не стал. Из салона выбрались двое, упругой молодой походкой зашагали к коттеджу. Обличье их и гардероб, ясное дело, разглядеть не удалось, но один из них, кажется, несет на плече спортивную сумку. Поднялись на небольшое крылечко, вошли внутрь дома. Буквально через несколько секунд из коттеджа вышли те двое, кого они сменили на "точке". А еще через несколько минут микроавтобус убрался из поселка.
И здесь никаких новшеств пока не наблюдается. С той лишь разницей, что "маршрутные", или "путевые обходчики", как обозвал их про себя Бушмин, меняются на час позже технического персонала водозабора. Но это дело их внутреннего распорядка, поскольку все они, безусловно, работают в одной конторе.
Болезненно заныла прокушенная насквозь губа. Это воспоминание об эпизоде четырехсуточной давности. Тогда он еще не знал короткого и относительно безопасного прохода в коллектор, каковым пользовался уже две последние ночи. И даже не предполагал, какое открытие его ждет, когда он решится более тщательно осмотреть "ничейный" дом, который сам выбрал из нескольких пустующих либо недостроенных жилищ лишь по случайному стечению обстоятельств. Хотя и не совсем случайному, если учитывать, насколько в последнее время обострилось в нем дремавшее ранее шестое чувство - интуиция и предчувствие дальнейшего хода событий.
Очень хотелось бы познакомиться с владельцем "ничейного" дома. Можно быть уверенным, что у них нашлась бы как минимум одна общая тема для небезынтересной беседы. При том обязательном условии, естественно, что они вдруг прониклись бы безграничным доверием друг к дружке.
Но вряд ли подобная встреча когда-нибудь состоится. Поскольку у Бушмина возникло стойкое подозрение, что дом с закрытыми наглухо ставнями и тремя внушительных размеров замками - на веранде, в сенях и на обитых железом дверях полуподвала - с некоторых пор и вправду осиротел.
Лучшее, что можно в этой связи предположить, так это то, что бывший владелец продал дом и уехал в неизвестном направлении, чтобы больше никогда не возвращаться в Янтарный край. А новые его хозяева по какой-то неведомой причине не слишком торопятся перевезти сюда свои пожитки.
Худшее… Можно, конечно, предположить и самое худшее. В том смысле, что прежнего хозяина дома уже нет в живых. А наследники, если таковые имеются, махнули почему-то на владение в Дачном рукой. Или нет тех наследников, а вопрос, кому должен принадлежать участок с вполне еще добротным каменным строением, так и не решен до сих пор в связи с обычной бюрократической волокитой.
Что же касается событий четырехсуточной давности, то произошло следующее. В этой местности проложены глубокие дренажные траншеи - с целью понизить уровень грунтовых вод, - водосток налажен через трубы в подземный коллектор. Диаметр наклонных водоотводных труб - от одного до полутора метров. В одну из таких труб по ночному времени сунулся Бушмин. Пришлось принять грязевую ванну, оказавшуюся вдобавок ледяной.
И как выяснилось, совершенно напрасно - со стороны коллектора труба была забрана прочной решеткой, сваренной из прутьев арматуры, эдакий своеобразный "намордник". Ячейки там крупные, чтобы мелкий мусор не задерживался. И голова меж прутьев свободно пролезает. А вот плечи и особенно таз никак не хотят протискиваться. Тем более что Бушмина не отнесешь к мелким невзрачным мужичонкам: рост сто девяносто два и вес почти девяносто. И пусть он даже похудел за эти дни на несколько кэгэ - взрослому мужику сквозь прутья все равно не пролезть.
Расклинившись в трубе подобно крабу, он кое-как выкарабкался обратно. Одной ледяной купели показалось недостаточно, пришлось повторить процедуру. Повезло ему только с третьего раза - "намордник" и здесь перекрывал доступ в коллектор, но железо настолько проржавело, что снять заградительную решетку не составило особого труда.
Без долгих колебаний "смайнался" из отверстия водостока прямиком в коллектор. И едва не нарвался тут же на пару "маршрутных", о существовании которых он на тот момент даже не подозревал.
Хорошо еще, что он не успел тогда воспользоваться фонарем, в противном случае его непременно бы засекли. Первое, что он обнаружил в сводчатом тоннеле, - это два крохотных голубоватых облачка, плывущих прямиком в его направлении.
Волосы у Бушмина, естественно, встали дыбом. И мысли в голову разные нехорошие полезли про привидения и прочую чертовщину. Но оцепенение длилось не слишком долго, и, прежде чем мозг вновь включился в работу, дали о себе знать тренированные рефлексы. Впечатался спиной в стену - о том, что можно нырнуть обратно в водосток, даже как-то не подумал, - затем двинулся вдоль стеночки, стараясь не маячить на свету.
Неизвестно, сколько времени ему пришлось бы пятиться от "призраков", но, на свое счастье, он обнаружил в стене довольно глубокую нишу, в каковой весь целиком и поместился - как "статуй". "ПСС", ясное дело, уже перекочевал из его кармана в ладонь. "Обертку" он снял еще раньше. Хотел сунуть целлофан в карман, но затем передумал - может предательски зашуршать в самый ответственный момент, - пришлось выбросить.
Диггеров оказалось двое. Передвигались они медленно - уровень воды в коллекторе достигал семидесяти сантиметров, так что особо не разгонишься. Между собой не переговаривались, соблюдали тишину. Одеты в прорезиненные комбинезоны, поверх них наброшены водоотталкивающие накидки - в коллекторе было холодно и сыро, да вдобавок еще со сводчатого потолка там и сям стекали ручейки воды. Головы их украшены были касками с фонарями, оборудованными светофильтрами. Наверняка эти двое чем-то вооружены, но детали экипировки скрывают плащевые накидки.
Когда они поравнялись с нишей, Бушмин уже едва мог совладать со своими нервами. Ему почему-то казалось, что его присутствие будет непременно обнаружено. Он даже прокусил губу насквозь, чтобы удержать себя от опрометчивых действий. Этих двоих он порвал бы голыми руками. Или пристрелил бы из "вула", чтобы не пачкать о них руки. И тем самым нарушил бы собственные планы. А вносить в них коррективы ему не хотелось, уж больно хороша была задумка.
Но менять свои планы ему не пришлось. На свое счастье, "маршрутные" так ничего и не заметили. Бушмин аккуратно проводил их до мощной цельнометаллической двери, за которой, как он подозревал, скрывается ход, выводящий прямо на поверхность. Уже на следующий день он вычислил "точку" и определил время пересменки, а в последующие ночи спускался в коллектор - следил за "маршрутными", а также занимался под землей собственными "исследованиями".
Итак, подземелье патрулируют. Скорее всего эти меры предосторожности были введены в связи с бурными событиями первого и второго мая. И тот факт, что под неусыпным круглосуточным контролем находятся не только подземные коммуникации в центре города, но и дальняя периферия лабиринта, сам по себе уже способен сказать о многом.
У Бушмина был план. Этот план поначалу даже ему самому казался авантюрным и трудноосуществимым. Но с каждым часом и каждым новым днем задумка его обретала все более конкретные очертания. Он знал, что есть вещи, на которые "вервольфы" будут реагировать очень резко и болезненно. И есть кое-какие противоречия в верхах, на которых при известной сноровке и некотором везении можно попытаться сыграть.
Очень скоро у некоторых людей в этом городе начнутся острые приступы головной боли.
Бушмин уже давно покинул свой НП. В доме с закрытыми наглухо ставнями царила кромешная темень, но он научился ориентироваться здесь с закрытыми глазами. Он знал, например, что на столе в большей по размерам комнате в скромной вазочке стоит высохший от времени букетик полевых цветов. В стену, обшитую вагонкой, вбит гвоздик, на нем отрывной календарь, знакомый каждому численник. Часть листков оборвана. Открытая дата - 19 мая 1996 года.
На улице тоже стемнело. Время приближается к одиннадцати, пора отправляться на встречу со связником. Пистолет - в карман куртки, сумку - в подпол. И не забыть закрыть за собой ставни.
"Я не собираюсь за вами бегать, - сказал себе Бушмин, отправляясь на ночную прогулку. - И отстреливать по одному не буду. Разом всех угрохаем. Угрохаем всех разом".
Глава 5
Глава 6
Так вот, можно ручаться, что во времена приснопамятного Водкоммунхоза на плоской крыше одного из строений водозабора антенного хозяйства и в помине не было. А вот новые владельцы подсуетились, оборудовав на участке неизвестно для каких целей мощный связной терминал.
Интересно, куда чекисты смотрят? Или им давно все по фигу?
Само собой, есть тут и выход в городскую телефонную сеть. И это, надо сказать, хорошо. Потому что уже в самом скором времени у обитателей "филиала" - если не у всех, то у некоторых из них - начнется беспокойная жизнь. И от этих людей, в свою очередь, тревожные нервные посылы будут транслироваться по всей сети, вызывая у их руководителей острые приступы головной боли.
Бушмин перебрался в противоположный угол чердака, где было прорублено еще одно окошко. Некоторое время, закусив зубами травинку, он наблюдал сквозь пыльное стекло за округой, обращая внимание на мельчайшие детали и подробности. Добрую половину граждан, населяющих эту местность (и в особенности владельцев расположенных поблизости домов), он уже знал в лицо и даже успел в общих чертах изучить распорядок их жизни. От наблюдательности и умения оставаться невидимкой для всех этих мирных людей зависит сейчас не только его личная безопасность, но и удастся ли ему осуществить свои замыслы.
Терпеливо выждав положенное время, Бушмин вскинул к глазам мощный морской бинокль. Так и есть - от Московского проспекта к поселку свернул знакомый уже по прежним наблюдениям микроавтобус "Форд" кирпичного цвета. На короткое время транспорт исчез из поля видимости - наблюдать за его передвижениями мешали деревья и крыши соседних строений. Но Бушмин знал, куда направлялся водитель, и ему не составило труда обнаружить машину уже на западной околице поселка, неподалеку от водонапорной башни. В сотне метров от нее, чуть на отшибе от других частных домов, расположен небольшой кирпичный коттедж. Построен он, судя по всему, сравнительно недавно, года три-четыре назад. Аккуратный скромный домишко, ничего в нем примечательного на первый взгляд нет. Участок огорожен невысокой металлической изгородью, на задах посажены лишь несколько фруктовых деревьев. Теплица и хозпостройка отсутствуют. Его обитатели явно не озабочены производством сельхозпродукции, но это уж их личное дело, как говорится.
И даже тот факт, что ежесуточно в 21.00 к коттеджу подъезжает "Форд" кирпичного цвета, а спустя всего несколько минут отбывает восвояси, вряд ли может вызвать подозрение местного населения. К тому же эти самые рядовые граждане давно уже лишились любознательности и плотно закупорились в своих индивидуальных "ракушках".
"Филиал" Бушмин вычислил без особого труда, здесь ему не понадобилась ни дополнительная информация, ни собственноручного изготовления чертежик, который он достаточно самонадеянно обозвал про себя "схемой лабиринта". Как и большинство горожан, он хорошо представлял себе, где расположен комплекс водоочистных сооружений, но в отличие от простых смертных с некоторых пор у него были основания относиться ко всем объектам бывшего Водкоммунхоза с нездоровым интересом.
То, что в городе существует несколько протяженных подземных коллекторов, предназначенных для канализации и дальнейшего сброса ливневых, грунтовых и сточных вод, ни для кого, в том числе и для Бушмина, не является секретом. Значительная часть этих своеобразных тоннелей, залегающих под современными городскими улицами и площадями, исправно функционирует еще со времен Управления гидротехнических сооружений города Кенигсберга.
Бушмина в первую очередь интересовал подземный коллектор, берущий начало в недрах Замковой горы и проходящий затем параллельно Московскому проспекту в направлении ручья Мюлен и северного рукава Преголе. Здесь уже немалую роль сыграли "чертежик", а также карта облцентра и его окрестностей, каковой можно разжиться в любом газетном киоске. Причем не весь коллектор как таковой интересовал Бушмина, а лишь его незначительный участок в районе поселка Дачный и 3-го участка городского водозабора.
Если кто-то рассчитывал, что после гибели двух своих товарищей Андрей Бушмин стремглав рванет из города или же забьется в какую-нибудь глубокую нору и проведет там весь остаток своих дней, то в своих расчетах эти люди глубоко просчитались.
Напрасно они так думают. Напрасно.
***
Расстояние до коттеджа составляет около полукилометра. Как-то незаметно сгустились сумерки, но спускаться за ночной оптикой Бушмин посчитал лишним. Зачем расходовать батарейки? Он и так знает, что там в данный момент происходит, пару дней назад наблюдал за пересменкой с несравнимо более близкого расстояния.
Да и сумерки еще не настолько густы, чтобы ничего нельзя было разглядеть. Хорошо, кстати, что солнышко закатилось, - не будет бликов на стеклышках бинокля. Впрочем, можно и этого не опасаться, стекла в двойной раме окошка настолько пыльные, что сами по себе способны отзеркаливать лучи закатного солнца.
Водитель подогнал микроавтобус вплотную к оградке, но въезжать на участок не стал. Из салона выбрались двое, упругой молодой походкой зашагали к коттеджу. Обличье их и гардероб, ясное дело, разглядеть не удалось, но один из них, кажется, несет на плече спортивную сумку. Поднялись на небольшое крылечко, вошли внутрь дома. Буквально через несколько секунд из коттеджа вышли те двое, кого они сменили на "точке". А еще через несколько минут микроавтобус убрался из поселка.
И здесь никаких новшеств пока не наблюдается. С той лишь разницей, что "маршрутные", или "путевые обходчики", как обозвал их про себя Бушмин, меняются на час позже технического персонала водозабора. Но это дело их внутреннего распорядка, поскольку все они, безусловно, работают в одной конторе.
Болезненно заныла прокушенная насквозь губа. Это воспоминание об эпизоде четырехсуточной давности. Тогда он еще не знал короткого и относительно безопасного прохода в коллектор, каковым пользовался уже две последние ночи. И даже не предполагал, какое открытие его ждет, когда он решится более тщательно осмотреть "ничейный" дом, который сам выбрал из нескольких пустующих либо недостроенных жилищ лишь по случайному стечению обстоятельств. Хотя и не совсем случайному, если учитывать, насколько в последнее время обострилось в нем дремавшее ранее шестое чувство - интуиция и предчувствие дальнейшего хода событий.
Очень хотелось бы познакомиться с владельцем "ничейного" дома. Можно быть уверенным, что у них нашлась бы как минимум одна общая тема для небезынтересной беседы. При том обязательном условии, естественно, что они вдруг прониклись бы безграничным доверием друг к дружке.
Но вряд ли подобная встреча когда-нибудь состоится. Поскольку у Бушмина возникло стойкое подозрение, что дом с закрытыми наглухо ставнями и тремя внушительных размеров замками - на веранде, в сенях и на обитых железом дверях полуподвала - с некоторых пор и вправду осиротел.
Лучшее, что можно в этой связи предположить, так это то, что бывший владелец продал дом и уехал в неизвестном направлении, чтобы больше никогда не возвращаться в Янтарный край. А новые его хозяева по какой-то неведомой причине не слишком торопятся перевезти сюда свои пожитки.
Худшее… Можно, конечно, предположить и самое худшее. В том смысле, что прежнего хозяина дома уже нет в живых. А наследники, если таковые имеются, махнули почему-то на владение в Дачном рукой. Или нет тех наследников, а вопрос, кому должен принадлежать участок с вполне еще добротным каменным строением, так и не решен до сих пор в связи с обычной бюрократической волокитой.
Что же касается событий четырехсуточной давности, то произошло следующее. В этой местности проложены глубокие дренажные траншеи - с целью понизить уровень грунтовых вод, - водосток налажен через трубы в подземный коллектор. Диаметр наклонных водоотводных труб - от одного до полутора метров. В одну из таких труб по ночному времени сунулся Бушмин. Пришлось принять грязевую ванну, оказавшуюся вдобавок ледяной.
И как выяснилось, совершенно напрасно - со стороны коллектора труба была забрана прочной решеткой, сваренной из прутьев арматуры, эдакий своеобразный "намордник". Ячейки там крупные, чтобы мелкий мусор не задерживался. И голова меж прутьев свободно пролезает. А вот плечи и особенно таз никак не хотят протискиваться. Тем более что Бушмина не отнесешь к мелким невзрачным мужичонкам: рост сто девяносто два и вес почти девяносто. И пусть он даже похудел за эти дни на несколько кэгэ - взрослому мужику сквозь прутья все равно не пролезть.
Расклинившись в трубе подобно крабу, он кое-как выкарабкался обратно. Одной ледяной купели показалось недостаточно, пришлось повторить процедуру. Повезло ему только с третьего раза - "намордник" и здесь перекрывал доступ в коллектор, но железо настолько проржавело, что снять заградительную решетку не составило особого труда.
Без долгих колебаний "смайнался" из отверстия водостока прямиком в коллектор. И едва не нарвался тут же на пару "маршрутных", о существовании которых он на тот момент даже не подозревал.
Хорошо еще, что он не успел тогда воспользоваться фонарем, в противном случае его непременно бы засекли. Первое, что он обнаружил в сводчатом тоннеле, - это два крохотных голубоватых облачка, плывущих прямиком в его направлении.
Волосы у Бушмина, естественно, встали дыбом. И мысли в голову разные нехорошие полезли про привидения и прочую чертовщину. Но оцепенение длилось не слишком долго, и, прежде чем мозг вновь включился в работу, дали о себе знать тренированные рефлексы. Впечатался спиной в стену - о том, что можно нырнуть обратно в водосток, даже как-то не подумал, - затем двинулся вдоль стеночки, стараясь не маячить на свету.
Неизвестно, сколько времени ему пришлось бы пятиться от "призраков", но, на свое счастье, он обнаружил в стене довольно глубокую нишу, в каковой весь целиком и поместился - как "статуй". "ПСС", ясное дело, уже перекочевал из его кармана в ладонь. "Обертку" он снял еще раньше. Хотел сунуть целлофан в карман, но затем передумал - может предательски зашуршать в самый ответственный момент, - пришлось выбросить.
Диггеров оказалось двое. Передвигались они медленно - уровень воды в коллекторе достигал семидесяти сантиметров, так что особо не разгонишься. Между собой не переговаривались, соблюдали тишину. Одеты в прорезиненные комбинезоны, поверх них наброшены водоотталкивающие накидки - в коллекторе было холодно и сыро, да вдобавок еще со сводчатого потолка там и сям стекали ручейки воды. Головы их украшены были касками с фонарями, оборудованными светофильтрами. Наверняка эти двое чем-то вооружены, но детали экипировки скрывают плащевые накидки.
Когда они поравнялись с нишей, Бушмин уже едва мог совладать со своими нервами. Ему почему-то казалось, что его присутствие будет непременно обнаружено. Он даже прокусил губу насквозь, чтобы удержать себя от опрометчивых действий. Этих двоих он порвал бы голыми руками. Или пристрелил бы из "вула", чтобы не пачкать о них руки. И тем самым нарушил бы собственные планы. А вносить в них коррективы ему не хотелось, уж больно хороша была задумка.
Но менять свои планы ему не пришлось. На свое счастье, "маршрутные" так ничего и не заметили. Бушмин аккуратно проводил их до мощной цельнометаллической двери, за которой, как он подозревал, скрывается ход, выводящий прямо на поверхность. Уже на следующий день он вычислил "точку" и определил время пересменки, а в последующие ночи спускался в коллектор - следил за "маршрутными", а также занимался под землей собственными "исследованиями".
Итак, подземелье патрулируют. Скорее всего эти меры предосторожности были введены в связи с бурными событиями первого и второго мая. И тот факт, что под неусыпным круглосуточным контролем находятся не только подземные коммуникации в центре города, но и дальняя периферия лабиринта, сам по себе уже способен сказать о многом.
У Бушмина был план. Этот план поначалу даже ему самому казался авантюрным и трудноосуществимым. Но с каждым часом и каждым новым днем задумка его обретала все более конкретные очертания. Он знал, что есть вещи, на которые "вервольфы" будут реагировать очень резко и болезненно. И есть кое-какие противоречия в верхах, на которых при известной сноровке и некотором везении можно попытаться сыграть.
Очень скоро у некоторых людей в этом городе начнутся острые приступы головной боли.
Бушмин уже давно покинул свой НП. В доме с закрытыми наглухо ставнями царила кромешная темень, но он научился ориентироваться здесь с закрытыми глазами. Он знал, например, что на столе в большей по размерам комнате в скромной вазочке стоит высохший от времени букетик полевых цветов. В стену, обшитую вагонкой, вбит гвоздик, на нем отрывной календарь, знакомый каждому численник. Часть листков оборвана. Открытая дата - 19 мая 1996 года.
На улице тоже стемнело. Время приближается к одиннадцати, пора отправляться на встречу со связником. Пистолет - в карман куртки, сумку - в подпол. И не забыть закрыть за собой ставни.
"Я не собираюсь за вами бегать, - сказал себе Бушмин, отправляясь на ночную прогулку. - И отстреливать по одному не буду. Разом всех угрохаем. Угрохаем всех разом".
Глава 5
Бушмин негромко кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание.
– Не боись, Володя, свои.
– Ну тебя к черту, Андрей, - шепотком отозвался в темноте Гладкевич. - Напугал до полусмерти… Я вроде задействовал свои органы по максимуму, но тебя все равно засечь не смог. И где это ты так наловчился?
– Жизнь научила, - невесело улыбнулся Бушмин. - В моей шкуре только и остается, что быть невидимкой… Ты один?
– Как и договорились. Мокрушин высадил меня здесь с вещичками, а сам проехал чуть дальше, на развилку.
Гладкевич показал в темноте направление, где в машине его дожидается Мокрушин.
– Да, я видел вас, - сказал Бушмин. - Ну и ладненько… Что нового в городе?
Они находились на берегу отводного канала, почти в полутора километрах от водозабора. Камыши здесь заметным образом прорежены, а земляная насыпь очищена от зарослей ивняка и мелкого кустарника. Аборигены из Дачного летом приходят сюда купаться и загорать. Горожане тоже частенько наведываются на канал, порыбачить или шашлычки, к примеру, на природе спроворить. Ночью, понятно, тут никого не застанешь, так что можно не опасаться чужих глаз и ушей.
– От Ларионова весточка. Каких-то пару часов назад звонил ему твой двоюродный брательник. Все путем, Андрей, твои уже в Севастополе.
У Бушмина при этом известии отлегло от сердца. Кто знает, на что способны его недруги. Будет лучше всего, если родители поживут некоторое время у их дружной и многочисленной севастопольской родни.
Бушмин знал, что братья-морпехи в беде его не оставят. Тот же гвардии полковник Ларионов, к примеру, с которым у Андрея Бушмина, несмотря на более чем десятилетнюю разницу в возрасте, были прекрасные доверительные отношения. Ларионов еще сравнительно недавно занимал должность начальника штаба бригады, а сейчас перешел на преподавательскую работу, заведует кафедрой в "системе". Он да еще двое, бывший и нынешний комбриги, считаются авторитетнейшими людьми среди офицеров морского спецназа Балтфлота.
– Там есть кое-какие нюансы, - продолжил тему Гладкевич. - Похоже, что все это время твоих родителей негласно охраняли.
– Кто?
– Известно только, что сотрудники МВД. Вели себя они по-джентльменски, твои, кажется, так ни о чем и не догадались. Ларионов позже сам тебе подробности выложит. Кстати, под него уже несколько дней подбивает клинья Сухотин - это зам Белицкого, я тебе о нем рассказывал. Складывается впечатление, что они надеются, действуя через Ларионова и вашего комбрига, выйти прямо на тебя.
– Я это уже понял, - кивнул Бушмин. - Но какого черта в это дело лезет УЭП? Это же совершенно не их профиль! Ладно бы гэбисты или следаки из прокуратуры затеяли какую-нибудь провокацию, этих, по крайней мере, можно просчитать, но вот какой интерес может быть у обэхээсников? Ума не приложу.
– Про Белицкого я тебе уже рассказывал, мужик это далеко не простой. У нас в управлении кое-кто за глаза называет его "ставленником Москвы". Когда он вернулся из столицы, в УВЛ большие пертурбации начались, а штаты УЭП разом выросли едва не на двести процентов. Многое делается в обход Ракитина, во всяком случае, среди наших об этом ходят упорные слухи. Не исключено, кстати, что Ракитин вышел из игры. Он сейчас на "больничном", но есть подозрения, что в свой кабинет он больше не вернется. Кто будет вместо него? Возможно, Белицкий, но тогда ему должны присвоить генеральское звание. Или второй зам Ракитина, Малышев, у нас его называют "сапогом". Он из вэвэшников. Скорее всего Малышева и назначат.
– Что нового по следствию?
– Ничего хорошего. - Гладкевич тяжело вздохнул. - Всеми делами сейчас заправляет замоблпрокурора Прокудин, а он повсюду ищет криминальные концы. Вчера, кстати, еще одного владельца автостоянки грохнули… Так что "глухарь" по этим двум эпизодам - еще не худший вариант. Могут так все фальсифицировать и притянуть за уши, что даже после смерти ребята окажутся перемазанными криминальным дерьмом…
– Прокудин? - бесцветным голосом спросил Бушмин. - Придется запомнить и эту фамилию.
– Многие возмущаются, но втихаря. Среди собровцев и омоновцев тоже нездоровое брожение наблюдается. Вроде того что они сами найдут убийц Ивана и Саньки… Может, нам стоит с ними законтачить?
– Нет, - твердо отмел Бушмин. - Никого со стороны подключать не будем. Это сугубо наше дело, морпехов. И ты тоже наш, Володя, хотя и служишь в ментовке… Что еще новенького в нашем "тихом" провинциальном городке?
– Алтуфьев помер, - после небольшой паузы отозвался Гладкевич. - Утром приехал в свой институт, а к полудню у него стало плохо с сердцем. Кончился он на борту "реанимации", по дороге в областной госпиталь.
– Еще один кончик обрезали, - насупился Бушмин. - Я так и думал, что недолго осталось Алтуфьеву топтать землю.
Он судорожно вздохнул.
– Эх, Володя, Володя… Если бы только можно было вернуть время вспять и переиграть все заново! Сейчас я просто поражаюсь собственной беспечности и даже глупости!
– Ребята в тебя верят, - строго сказал Гладкевич. - В случившемся твоей вины нет и доли. А вот я, кстати говоря, лопухнулся, когда не обратил внимания на странное поведение Прохорова и не расспросил обо всем как следует. И Юрок, к твоему сведению, кроет себя, что не просек, как молодежь выражается, "фишку" с Караганом. Но что сейчас об этом говорить, все мы задним умом сильны…
– Ладно, проехали, - перебил его Бушмин. - Заявку мою, вижу, выполнил полностью?
Он приподнял за ручки объемистую сумку, в ней было килограммов пятнадцать веса. Затем поставил обратно на грубо сработанную скамью, а после и сам уселся рядышком с Гладкевичем. Володя тут же передал ему пачку снимков, в основном групповые фотографии:
– Посмотри сначала на это… Узнаешь в ком-нибудь из этих сотрудников своего Филина?
Бушмин посветил себе фонариком. Благодаря наличию светофильтра и точечной фокусировке его луч можно было заметить только с близкого расстояния.
– Вот он… И на этой тоже есть…
– Я так и думал, - сказал Гладкевич, пряча конверт с фотоснимками обратно в карман. - Сотник, старший опер угро. Ты так подробно в прошлый раз его обрисовал, что я сразу на него подумал. Странно… А у него какой в этом деле профит? Он, правда, раньше в УЭП работал, у Белицкого. Может, и сейчас на него завязан? Тогда многое в этой ситуации проясняется.
– О Филине никому из своих в ментовке ни полслова, - предупредил Бушмин. - Но цепочка складывается прелюбопытная: Сухотин, наверняка сам Белицкий, Филин и еще какие-то люди из МВД, которые прикрывали мою семью…
– Я так думаю, что это федералы до тебя достучаться пытаются. У них есть к тебе какой-то интерес.
Бушмин многозначительно хмыкнул.
– Надо поразмыслить над этим. Что есть по "Балтинвесту" и его охранным структурам?
– Здесь я пас, - сказал Гладкевич. - Как и в случае с "Балтией", информация носит закрытый характер. Все, что знал по этому поводу, я уже тебе выложил, и прибавить мне пока нечего.
– В городе есть только две мощные охранные структуры, - задумчиво сказал Бушмин. - Если не принимать, конечно, во внимание государственные конторы. Одну из этих структур, ядром которой являются фирмы "Балтия" и "Хронос", создал под себя Казанцев, она плотно "прикрывает" комбинат, промыслы, ключевых спецов и весь бизнес "янтарного барона" в целом. Другая находится всецело под контролем его тестя Кожухова. У меня была возможность во время службы в "Балтии" понаблюдать со стороны за работой сотрудников безопасности "Балтинвеста". С некоторыми из них доводилось сталкиваться на разных мероприятиях. Кое-что я слышал о них от Карагана, очевидно, ему приказано было постепенно вводить меня в курс местных обычаев и нравов. Короче, между этими структурами да еще местной госбезопасностью существовали очень непростые отношения. Имелись какие-то разногласия и скрытые противоречия, природу которых я тогда слабо понимал, но зато сейчас картинка для меня заметно прояснилась. Короче говоря, помимо собственных фирм, где они вольны создавать СБ и вводить в штат любое количество "консультантов", "вервольфы" имеют еще солидный контингент в охранных структурах "Балтинвеста". Отсюда уже ниточка тянется к предприятию "Водоканал"…
– И что это нам дает? - с сомнением в голосе спросил Гладкевич.
– Возможность поиграть на существующих противоречиях, - после паузы ответил Бушмин. - К сожалению, пока я не знаю, кто у "вервольфов" отвечает за проведение силовых акций, но этого человека выявлю в ближайшие два-три дня. Он обязательно проявит себя, я не сомневаюсь. Возможно, он сидит под легальным прикрытием в любой из коммерческих фирм или в каком-нибудь банке. Караган рассказывал мне, что в "Балтинвесте" в качестве консультантов подвизается несколько иностранных спецов, преимущественно бывшие сотрудники немецких спецслужб. Понятно, что они там не бухгалтерскими расчетами занимаются, а работают по своему профилю. Об одном из них, не называя фамилии и не обозначив его должности, Караган отозвался весьма уважительно. Есть там, говорит, один нехилый мужик блондинистого вида, не только рабочих скотинок, таких, как мы с тобой, шугает, но даже своих коллег-бундесов гоняет как бобиков. Утверждал, что это самый крутой в городе спец. Если, конечно, не считать Скорцени.
Бушмин закурил, привычно пряча сигарету в кулаке.
– Ничего, я этого спеца скоро вычислю. Мне все равно, блондин или брюнет, но огребет он по полной программе…
– Калайда передал тебе две снаряженные обоймы для "вула", найдешь их в сумке. Остальное - строго по заявке. Дрель я проверил лично, работает отлично, - скаламбурил Гладкевич. - Если ты намерен бурить денно и нощно, то двух комплектов батарей должно хватить надолго. Кейс с "винторезом" на дне сумки…
Бушмин покивал. Хотел было попросить Гладкевича, чтобы помог по своим каналам установить владельца "ничейного" дома, для него это не составило бы особого труда. Но тут же передумал - еще неизвестно, к чему может привести эта инициатива. Володя и так здорово рискует, ввязавшись в небезопасное предприятие. Добровольно, естественно, никто его силком не принуждал. Но подставлять лишний раз все же его не стоит.
– Какие будут инструкции, командир?
Бушмин затушил окурок, скатал из фильтра комочек и бросил его в прибрежные камыши.
– Пока будем действовать строго по плану. Мне понадобится еще три, максимум четыре дня, чтобы в полном объеме закончить подготовку. Понаблюдай за Рыжим, только смотри не спугни. Если все сложится, то через пару дней мы ему представление будем показывать… Предупреди ребят, чтобы проявляли бдительность. Хотя у этих тварей вот-вот начнутся свои разборки и у них без нас забот хватает, все же надо быть предельно осторожными.
Он пожал крепкую сухую ладонь Гладкевича, затем повесил на плечо увесистую сумку.
– Пойду я, Володя, а то время поджимает. Хочу лично убедиться в том, что "бобики" прилежно усвоили уроки дрессуры. От этого будет зависеть и то, как скоро мне удастся познакомиться с самим дрессировщиком.
– Не боись, Володя, свои.
– Ну тебя к черту, Андрей, - шепотком отозвался в темноте Гладкевич. - Напугал до полусмерти… Я вроде задействовал свои органы по максимуму, но тебя все равно засечь не смог. И где это ты так наловчился?
– Жизнь научила, - невесело улыбнулся Бушмин. - В моей шкуре только и остается, что быть невидимкой… Ты один?
– Как и договорились. Мокрушин высадил меня здесь с вещичками, а сам проехал чуть дальше, на развилку.
Гладкевич показал в темноте направление, где в машине его дожидается Мокрушин.
– Да, я видел вас, - сказал Бушмин. - Ну и ладненько… Что нового в городе?
Они находились на берегу отводного канала, почти в полутора километрах от водозабора. Камыши здесь заметным образом прорежены, а земляная насыпь очищена от зарослей ивняка и мелкого кустарника. Аборигены из Дачного летом приходят сюда купаться и загорать. Горожане тоже частенько наведываются на канал, порыбачить или шашлычки, к примеру, на природе спроворить. Ночью, понятно, тут никого не застанешь, так что можно не опасаться чужих глаз и ушей.
– От Ларионова весточка. Каких-то пару часов назад звонил ему твой двоюродный брательник. Все путем, Андрей, твои уже в Севастополе.
У Бушмина при этом известии отлегло от сердца. Кто знает, на что способны его недруги. Будет лучше всего, если родители поживут некоторое время у их дружной и многочисленной севастопольской родни.
Бушмин знал, что братья-морпехи в беде его не оставят. Тот же гвардии полковник Ларионов, к примеру, с которым у Андрея Бушмина, несмотря на более чем десятилетнюю разницу в возрасте, были прекрасные доверительные отношения. Ларионов еще сравнительно недавно занимал должность начальника штаба бригады, а сейчас перешел на преподавательскую работу, заведует кафедрой в "системе". Он да еще двое, бывший и нынешний комбриги, считаются авторитетнейшими людьми среди офицеров морского спецназа Балтфлота.
– Там есть кое-какие нюансы, - продолжил тему Гладкевич. - Похоже, что все это время твоих родителей негласно охраняли.
– Кто?
– Известно только, что сотрудники МВД. Вели себя они по-джентльменски, твои, кажется, так ни о чем и не догадались. Ларионов позже сам тебе подробности выложит. Кстати, под него уже несколько дней подбивает клинья Сухотин - это зам Белицкого, я тебе о нем рассказывал. Складывается впечатление, что они надеются, действуя через Ларионова и вашего комбрига, выйти прямо на тебя.
– Я это уже понял, - кивнул Бушмин. - Но какого черта в это дело лезет УЭП? Это же совершенно не их профиль! Ладно бы гэбисты или следаки из прокуратуры затеяли какую-нибудь провокацию, этих, по крайней мере, можно просчитать, но вот какой интерес может быть у обэхээсников? Ума не приложу.
– Про Белицкого я тебе уже рассказывал, мужик это далеко не простой. У нас в управлении кое-кто за глаза называет его "ставленником Москвы". Когда он вернулся из столицы, в УВЛ большие пертурбации начались, а штаты УЭП разом выросли едва не на двести процентов. Многое делается в обход Ракитина, во всяком случае, среди наших об этом ходят упорные слухи. Не исключено, кстати, что Ракитин вышел из игры. Он сейчас на "больничном", но есть подозрения, что в свой кабинет он больше не вернется. Кто будет вместо него? Возможно, Белицкий, но тогда ему должны присвоить генеральское звание. Или второй зам Ракитина, Малышев, у нас его называют "сапогом". Он из вэвэшников. Скорее всего Малышева и назначат.
– Что нового по следствию?
– Ничего хорошего. - Гладкевич тяжело вздохнул. - Всеми делами сейчас заправляет замоблпрокурора Прокудин, а он повсюду ищет криминальные концы. Вчера, кстати, еще одного владельца автостоянки грохнули… Так что "глухарь" по этим двум эпизодам - еще не худший вариант. Могут так все фальсифицировать и притянуть за уши, что даже после смерти ребята окажутся перемазанными криминальным дерьмом…
– Прокудин? - бесцветным голосом спросил Бушмин. - Придется запомнить и эту фамилию.
– Многие возмущаются, но втихаря. Среди собровцев и омоновцев тоже нездоровое брожение наблюдается. Вроде того что они сами найдут убийц Ивана и Саньки… Может, нам стоит с ними законтачить?
– Нет, - твердо отмел Бушмин. - Никого со стороны подключать не будем. Это сугубо наше дело, морпехов. И ты тоже наш, Володя, хотя и служишь в ментовке… Что еще новенького в нашем "тихом" провинциальном городке?
– Алтуфьев помер, - после небольшой паузы отозвался Гладкевич. - Утром приехал в свой институт, а к полудню у него стало плохо с сердцем. Кончился он на борту "реанимации", по дороге в областной госпиталь.
– Еще один кончик обрезали, - насупился Бушмин. - Я так и думал, что недолго осталось Алтуфьеву топтать землю.
Он судорожно вздохнул.
– Эх, Володя, Володя… Если бы только можно было вернуть время вспять и переиграть все заново! Сейчас я просто поражаюсь собственной беспечности и даже глупости!
– Ребята в тебя верят, - строго сказал Гладкевич. - В случившемся твоей вины нет и доли. А вот я, кстати говоря, лопухнулся, когда не обратил внимания на странное поведение Прохорова и не расспросил обо всем как следует. И Юрок, к твоему сведению, кроет себя, что не просек, как молодежь выражается, "фишку" с Караганом. Но что сейчас об этом говорить, все мы задним умом сильны…
– Ладно, проехали, - перебил его Бушмин. - Заявку мою, вижу, выполнил полностью?
Он приподнял за ручки объемистую сумку, в ней было килограммов пятнадцать веса. Затем поставил обратно на грубо сработанную скамью, а после и сам уселся рядышком с Гладкевичем. Володя тут же передал ему пачку снимков, в основном групповые фотографии:
– Посмотри сначала на это… Узнаешь в ком-нибудь из этих сотрудников своего Филина?
Бушмин посветил себе фонариком. Благодаря наличию светофильтра и точечной фокусировке его луч можно было заметить только с близкого расстояния.
– Вот он… И на этой тоже есть…
– Я так и думал, - сказал Гладкевич, пряча конверт с фотоснимками обратно в карман. - Сотник, старший опер угро. Ты так подробно в прошлый раз его обрисовал, что я сразу на него подумал. Странно… А у него какой в этом деле профит? Он, правда, раньше в УЭП работал, у Белицкого. Может, и сейчас на него завязан? Тогда многое в этой ситуации проясняется.
– О Филине никому из своих в ментовке ни полслова, - предупредил Бушмин. - Но цепочка складывается прелюбопытная: Сухотин, наверняка сам Белицкий, Филин и еще какие-то люди из МВД, которые прикрывали мою семью…
– Я так думаю, что это федералы до тебя достучаться пытаются. У них есть к тебе какой-то интерес.
Бушмин многозначительно хмыкнул.
– Надо поразмыслить над этим. Что есть по "Балтинвесту" и его охранным структурам?
– Здесь я пас, - сказал Гладкевич. - Как и в случае с "Балтией", информация носит закрытый характер. Все, что знал по этому поводу, я уже тебе выложил, и прибавить мне пока нечего.
– В городе есть только две мощные охранные структуры, - задумчиво сказал Бушмин. - Если не принимать, конечно, во внимание государственные конторы. Одну из этих структур, ядром которой являются фирмы "Балтия" и "Хронос", создал под себя Казанцев, она плотно "прикрывает" комбинат, промыслы, ключевых спецов и весь бизнес "янтарного барона" в целом. Другая находится всецело под контролем его тестя Кожухова. У меня была возможность во время службы в "Балтии" понаблюдать со стороны за работой сотрудников безопасности "Балтинвеста". С некоторыми из них доводилось сталкиваться на разных мероприятиях. Кое-что я слышал о них от Карагана, очевидно, ему приказано было постепенно вводить меня в курс местных обычаев и нравов. Короче, между этими структурами да еще местной госбезопасностью существовали очень непростые отношения. Имелись какие-то разногласия и скрытые противоречия, природу которых я тогда слабо понимал, но зато сейчас картинка для меня заметно прояснилась. Короче говоря, помимо собственных фирм, где они вольны создавать СБ и вводить в штат любое количество "консультантов", "вервольфы" имеют еще солидный контингент в охранных структурах "Балтинвеста". Отсюда уже ниточка тянется к предприятию "Водоканал"…
– И что это нам дает? - с сомнением в голосе спросил Гладкевич.
– Возможность поиграть на существующих противоречиях, - после паузы ответил Бушмин. - К сожалению, пока я не знаю, кто у "вервольфов" отвечает за проведение силовых акций, но этого человека выявлю в ближайшие два-три дня. Он обязательно проявит себя, я не сомневаюсь. Возможно, он сидит под легальным прикрытием в любой из коммерческих фирм или в каком-нибудь банке. Караган рассказывал мне, что в "Балтинвесте" в качестве консультантов подвизается несколько иностранных спецов, преимущественно бывшие сотрудники немецких спецслужб. Понятно, что они там не бухгалтерскими расчетами занимаются, а работают по своему профилю. Об одном из них, не называя фамилии и не обозначив его должности, Караган отозвался весьма уважительно. Есть там, говорит, один нехилый мужик блондинистого вида, не только рабочих скотинок, таких, как мы с тобой, шугает, но даже своих коллег-бундесов гоняет как бобиков. Утверждал, что это самый крутой в городе спец. Если, конечно, не считать Скорцени.
Бушмин закурил, привычно пряча сигарету в кулаке.
– Ничего, я этого спеца скоро вычислю. Мне все равно, блондин или брюнет, но огребет он по полной программе…
– Калайда передал тебе две снаряженные обоймы для "вула", найдешь их в сумке. Остальное - строго по заявке. Дрель я проверил лично, работает отлично, - скаламбурил Гладкевич. - Если ты намерен бурить денно и нощно, то двух комплектов батарей должно хватить надолго. Кейс с "винторезом" на дне сумки…
Бушмин покивал. Хотел было попросить Гладкевича, чтобы помог по своим каналам установить владельца "ничейного" дома, для него это не составило бы особого труда. Но тут же передумал - еще неизвестно, к чему может привести эта инициатива. Володя и так здорово рискует, ввязавшись в небезопасное предприятие. Добровольно, естественно, никто его силком не принуждал. Но подставлять лишний раз все же его не стоит.
– Какие будут инструкции, командир?
Бушмин затушил окурок, скатал из фильтра комочек и бросил его в прибрежные камыши.
– Пока будем действовать строго по плану. Мне понадобится еще три, максимум четыре дня, чтобы в полном объеме закончить подготовку. Понаблюдай за Рыжим, только смотри не спугни. Если все сложится, то через пару дней мы ему представление будем показывать… Предупреди ребят, чтобы проявляли бдительность. Хотя у этих тварей вот-вот начнутся свои разборки и у них без нас забот хватает, все же надо быть предельно осторожными.
Он пожал крепкую сухую ладонь Гладкевича, затем повесил на плечо увесистую сумку.
– Пойду я, Володя, а то время поджимает. Хочу лично убедиться в том, что "бобики" прилежно усвоили уроки дрессуры. От этого будет зависеть и то, как скоро мне удастся познакомиться с самим дрессировщиком.
Глава 6
Двое мужчин, одетых в темные плащи и шляпы, неторопливо прогуливались по пустынному берегу моря. Утро выдалось хмурым, под стать настроению каждого из них. Пейзаж окрашен был в серые тона, как на рисунке, выполненном одним лишь карандашом. Упругий балтийский ветер соленым языком жадно слизывал крупные капли росы, обильно выпавшей поверх твердой спекшейся корочки спрессованного песка. Пахло йодистыми водорослями и рыбным прилавком. Плотные клубы тумана грузно переваливались через низкую гряду белопесчаных дюн, волочили свои молочные шлейфы вдоль ленты приморского шоссе, цепляясь сизыми лохмами за бронзовоствольные сосны и шершавые черепичные крыши коттеджей курортного Светлогорска. Резко и пронзительно переругивались между собой невидимые в тумане чайки - прожорливые бакланы наверняка обнаружили на мелководье стайку мелкой рыбешки и по этому поводу устроили шумный базар.