Софокл. Антигона

Все поскорей с собой кирки берите
Бегите все туда… отсюда видно.
А я, раз это решено, пойду
Ту выпустить, которую связал.
Я понял: чтить до самой смерти должно
От века установленный закон.
 
   Уходит.

Стасим Пятый
(Гипорхема)

Хор

 

Строфа 1

Многоименный^[21], слава девы кадмейской,
Зевса, гремящего грозно, сын!
Стражем стоящий Италии славной,^[22]
1130 В гостеприимных долинах царящий
Элевсинской Деметры, о Вакх!
Ты, проживающий в Фивах,
Матери-граде вакханок,
Около струй Исмена,
Там, где был сев посеян
Злого Дракона!^[23]
 

 

Антистрофа 1

Там тебя видят, там, где факелов пламя
Светит с вершин двуглавой горы.^[24]
Где корикийские нимфы пляской
1140 Служат тебе – твои вакханки,
Там, где струится Кастальский ключ!
Ты приходишь со склонов
Нисы,^[25] плющом увитых
И вином изобильных;
Ты, богами прославлен,
К Фивам приходишь!
 

 

Строфа 2

Чтишь ты их выше всех городов,
Как сраженная молнией мать!
И теперь, когда тяжкий недуг
1150 Поражает весь город наш,
О, направь свой целительный шаг
К нам с Парнаса, над пенным морем!
 

 

Антистрофа 2

О водитель огненных звезд!
Господин ночных голосов!
Сын возлюбленный Зевса, – царь
Нам со свитой Фиад предстань,
Что всю долгую ночь тебя,
Благ подателя, славят Иакха!
 

   Входит вестник 1-й

Эксод

 

Вестник 1-й

Жильцы домов Амфиона и Кадма!
1160 Нет в жизни, до конца ее, поры,
Какую я хвалил иль порицал бы.
Возносит счастье и свергает счастье
Счастливых, а равно и несчастливых,
И рока не откроет нам никто.
Креонт казался всем благословенным:
И землю Кадма спас он от врагов
И, властелином полным став над нею,
Царил, детьми обильно окружен.
И все пропало. Если радость в жизни
Кто потерял – тот для меня не жив:
Его живым я называю трупом.
Копи себе богатства, если хочешь,
Живи как царь; но если счастья нет —
То не отдам я даже тени дыма
За это все, со счастием сравнив.
 

 

Хор

Какую скорбь царю несешь ты снова?
 

 

Вестник 1-й

Смерть. И живые в смерти виноваты.
 

 

Хор

Но кто убийца, кто, скажи, убит?
 

 

Вестник 1-й

Пал Гемон, и не от руки чужой.
 

 

Хор

1180 Рукой отца убит он иль своей?
 

 

Вестник 1-й

Своею, в гневе на отца за деву.
 

 

Хор

Как верны, о пророк, твои вещанья!
 

 

Вестник 1-й

Так было; надо вам о том размыслить.
 

 

Хор

Вот из дворца выходит Эвридика,
Несчастная жена Креонта; знает
Про сына весть или случайно вышла?
 

   Входит Эвридика.

 

Эвридика

О граждане! Меж тем как в храм Паллады
Я направляюсь помолиться ей,
Какую речь я между вами слышу?
1190 Засов дверной я отпирала; весть
О бедствии до слуха моего
Дошла, – и на руки моих служанок
Упала я без чувств, поражена.
Но повторите мне известья эти:
Хочу я слышать, о несчастье знать.
 

 

Вестник 1-й

О госпожа, скажу я все, что видел.
Ни слова правды я не утаю.
Зачем тебя мне утешать словами?
Чтоб стать лжецом? Нет, правды путь верней.
1200 Провел я мужа твоего на край
Долины, где безжалостно был брошен
Труп Полиника, весь истерзан псами.
Плутону помолясь и придорожной
Богине,^[26] чтоб они свой гнев смирили,
Омыли мы священным омовеньем
Останки и сожгли на ветвях свежих.
Насыпав из земли родимой холм,
Пошли мы к брачному покою девы,
Где ложе из камней, – к жилищу смерти,
1210 И вот один из нас услышал громкий
Стон, несшийся из терема невесты,
И прибежал сказать о том царю.
Тот ближе подошел и горьких жалоб
Услышал вопль и, застонав от муки,
Воскликнул так: «О, злополучный я!
Я сам беду накликал! Нет сомненья
Иду я верной гибели тропой!
Я слышу сына милого. Бегите
Скорее, слуги, вверх и, став у склепа,
1220 Взгляните через брешь, где камень снят,
В глубь подземелья – Гемона ли голос
Я слышу, иль обманут я богами».
Как повелел нам в ужасе владыка,
Мы глянули – и в склепе, в глубине,
Повесившейся деву увидали
На туго перекрученном холсте;
А рядом он, ее обнявши труп,
Лил слезы о погибели невесты,
Отца деяньях и любви несчастной.
1230 Отец, его увидя, с диким стоном
Сбегает вниз и так зовет, вопя:
«Несчастный, что ты сделал? Что замыслил?
Какой бедой твой разум помутился?
О, выйди, сын! Прошу, молю тебя!»
Но юноша тогда, взглянувши дико,
Ни слова не сказал, извлек свой меч
Двуострый. В ужасе отец отпрянул —
И промахнулся он. Тогда, во гневе
Сам на себя, всем телом он на меч
1240 Налег – и в бок всадил до половины,
Еще в сознанье, деву обнял он
И, задыхаясь, ток последний крови
На бледные ланиты пролил ей.
И труп лежит на трупе, тайны брака
Узнав не здесь – в Аидовом дому, —
Показывая людям, что безумье
Для смертного есть худшее из зол.
 

   Эвридика уходит.

 

Хор

Что это значит? В дом ушла жена,
Ни доброго не молвив, ни худого.
 

 

Вестник 1-й

1250 И сам дивлюсь я, но еще надеюсь,
Что, о беде узнав, она не хочет
Рыдать при всех и там, внутри дворца,
Велит прислужницам стенать с ней вместе.
Она в своем уме, не согрешит.
 

 

Хор

Не знаю; только эта тишина
Не менее страшна мне, чем рыданья.
 

 

Вестник 1-й

Сейчас узнаем, не таит ли в сердце
Взволнованном она сокрытых мыслей,
В дом удалясь; ты справедливо молвил:
В молчанье слишком долгом есть опасность.
 

 

Хор

Вот и царь наш; он сам направляется к нам,
Доказательство правды неся на руках.
Если можно сказать – не чужую беду,
А свою он несет, согрешивши.
 

   Входит Креонт.

Коммос

Строфа 1

 

Креонт

Увы!
Грехи души затуманенной,
Упорные, смерть несущие!
Смотрите теперь на отца вы все,
Убившего сына несчастного!
1270 Слепым поддавался я замыслам!
О сын мой, угасший в юности!
Ты ушел, ты погиб;
Но не ты, я один – безумец!
 

 

Хор

Увы, ты правду видишь слишком поздно.
 

Строфа 2

 

Креонт

Увы!
Урок мой тяжек. Некий бог, увы,
Обременил меня громадой горя,
Мне бедствия жестокие послал,
Увы, всю радость истребив мою!
1280 О муки злые злых людских страданий!
 

   Входит вестник 2-й.

 

Вестник 2-й

О господин, от бедствий к новым бедам
Идешь ты и увидишь скоро их:
Одни пришли, другие в доме ждут.
 

 

Креонт

Какая хуже может быть беда?
 

 

Вестник 2-й

Умершего любя, твоя супруга
Несчастная от свежих ран скончалась.
 

Антистрофа 1

 

Креонт

Увы!
Аида бездна, зачем меня
Ты губишь, непримиримая?
1290 О вестник прежних ужасных бед,
Какие ты вести приносишь нам?
Вторично убьешь ты погибшего!
Что, сын мой, скажешь мне нового?
Смерть за смертью, увы!
Вслед за сыном жена скончалась!
 

 

Хор

Ты можешь видеть: вынесли ее.^[27]
 

Антистрофа 2

 

Креонт

Увы! Второе бедствие теперь, злосчастный, вижу!
Что за несчастье мне еще готовится?
1300 Сейчас держал я сына на руках —
И вижу труп другой перед собою!
Увы, о мать несчастная, о сын!
 

 

Вестник 1-й

Сраженная лежит у алтарей:
Ее померкли и закрылись очи;
Смерть Мегарея славную оплакав,^[28]
За ним другого сына, – на тебя
Беду накликала, детоубийца.
 

Строфа 3

 

Креонт

Увы! Увы!
От страха дрожу. Что же грудь мою
1310 Двуострым мечом не пронзил никто?
Я несчастный, увы!
И жестоким сражен я горем!
 

 

Вестник 1-й

Изобличен покойницею ты:
Ты виноват и в той и в этой смерти.
 

 

Креонт

Но как она себя лишила жизни?
 

 

Вестник 1-й

Она сама себе пронзила сердце,
О сына горестной судьбе узнав.
 

Строфа 4

 

Креонт

Увы мне! Другому, раз я виноват,
Нельзя никому этих бед приписать.
1320 Я тебя ведь убил – я, несчастный, я!
Правду я говорю. Вы, прислужники, прочь
Уводите меня, уводите скорей,
Уводите – молю; нет меня; я ничто!
 

 

Хор

В решеньях прав ты, коль в беде есть правда,
И лучше всех кратчайшее из зол.
 

Антистрофа 3

 

Креонт

Приди, приди!
Покажись скорей, мой последний день!
Приведи ко мне жребий лучший мой!
Поскорее приди,
1330 Чтобы дня я другого не видел!
 

 

Хор

То в будущем, а ты о настоящем
Заботься. Будущее – от богов.
 

 

Креонт

Я все желанья в этой слил мольбе.
 

 

Хор

Нет, не молись: ведь людям от скорбей
Ниспосланных не обрести спасенья.
 

Антистрофа 4

 

Креонт

Уведите вы прочь безумца, меня!
Я убил тебя, сын, и тебя, жена!
И нельзя никуда обратить мне взор:
Все, что было в руках, в стороне лежит;
1340 И теперь на меня низвергает судьба
Все терзанья, и вынести их нет сил!
 

 

Хор

Мудрость – высшее благо для нас,
И гневить божество не дозволено.
Гордецов горделивая речь
Отомщает им грозным ударом,
Их самих поразив,
И под старость их мудрости учит.
 

Примечания

   Документальных данных о постановке трагедии нет, но сохранилось сообщение, что афиняне избрали Софокла стратегом на 441 г. для ведения войны против Самоса, воодушевленные его «Антигоной». Выборы стратегов происходили летом, и, следовательно, «Антигону» надо датировать мартом – апрелем 442 г., когда справляли Великие Дионисии, если даже в этом свидетельстве простая последовательность во времени истолкована как причина и следствие.
   История Антигоны примыкает непосредственно к мифу о братоубийственной вражде Этеокла и Полиника, излагаемому в античных источниках более или менее единообразно. Однако дочерям Эдипа до Софокла не уделялось почти никакого внимания. В финале эсхиловской трагедии «Семеро против Фив» выводятся Антигона и Исмена, по-разному реагирующие на приказ городских властей оставить без погребения тело Полиника: в то время как Исмена проявляет послушание, Антигона отказывается повиноваться приказу и вместе с половиной хора уходит хоронить брата. Подлинность этого финала была давно под подозрением у ученых и до сих пор считается сомнительной по целому ряду достаточно веских причин (см.: Ярхо В. Н. Трагедия Ссфокла «Антигона». М., 1986. С. 29—32). Поэтому вернее будет считать, что именно Софокл впервые сделал Антигону главной участницей событий, происшедших после гибели братьев.
   Вместе с этим известно и другое. После гибели семи нападавших вождей фиванцы отказались выдать родным их трупы. Тогда организатор всего похода, аргосский царь Адраст обратился за помощью в Афины, и Фесей сумел убедить фиванцев не нарушать божественных и человеческих установлений в отношении умерших. Тела семи вождей были выданы афинянам и погребены в древнем религиозном центре Аттики Элевсине. Так излагалась эта история и в недошедшей трагедии Эсхила «Элевсинцы», и в двух случаях у Пиндара, с той лишь разницей, что Пиндар как патриот своих родных Фив отвергал постороннее вмешательство: семь костров для семи умерших были воздвигнуты в самих Фивах. Важно, что в обеих версиях не делается никакого исключения для Полиника, и эта традиция сохраняется в «Просительницах» Еврипида, поставленных через 20 лет после «Антигоны».
   Наряду с этим сохранилось свидетельство Павсания, позволяющее предположить наличие фиванского варианта, в котором особо выделялась роль Антигоны. Согласно этому варианту, труп Полиника оставлен без погребения, но Антигоне удается, прилагая все свои силы, дотащить его до места сожжения тела Этеокла и положить на еще горящий костер. Никаких санкций по адресу Антигоны, согласно Павсанию, не последовало, поскольку победителей не заходила в Греции так далеко, чтобы не позволить родным отдать последний долг покойнику. Следовательно и здесь Софокл был первым, кто вывел Антигону ослушницей царского приказа: запрет хоронить павших полководцев он сосредоточил в своей трагедии на одном Полинике; а исполнение Антигоной ее родственного долга изобразил как нарушение указа, изданного новым царем – Креонтом. Роли между тремя актерами могли распределяться следующим образом: протагонист – Антигона, Тиресий, Эвридика; девтерагонист – Исмена, Страж, Гемон, Вестник, Домочадец Креонта, тритагонист – Креонт. После Софокла трагедии, названные именем Антигоны, написали в Греции Еврипид и трагик IV в. до н. э. Астидамант-младший, а в Риме – Акций, несомненно использовавший софокловский прототип.
   (В. Н. Ярхо)

---

Антигона (пер. Мережковского)

Софокл
 
Антигона
Трагедия
(пер. Дмитрия Мережковского)

Действующие лица

   Антигона, Исмена – дочери царя Эдипа.
   Креонт – новый правитель Фив.
   Эвридика – жена Креонта.
   Гемон – сын Креонта и жених Антигоны.
   Страж.
   Вестник.
   Слуга.
   Хор старейшин фиванских.
   Тиресий – прорицатель.

Пролог

 

Антигона

Дай голову твою обнять, Исмена!
Сестра моя, скажи, какой беде
Из многих бед – отца и нас, невинных
Его детей, оставшихся в живых,
Не обрекал Зевес? И есть ли в мире
Хоть что-нибудь неправедное, злое
И горькое, неведомое нам?
Ты слышала ль, сестра, о том, что ныне
Всем гражданам правитель повелел?
Иль, может быть, не знаешь ты, Исмена,
Что ждет друзей твоих судьба врагов?
 

 

Исмена

Еще ко мне, сестра, не доходила
Ни горькая, ни сладостная весть,
С тех пор как брат убил в сраженье брата,
С тех пор как мы лишились в тот же день
Обоих. В ночь ушли войска аргосцев;
Не слышала я больше ничего —
Ни радости достойного, ни горя.
 

 

Антигона

Я позвала тебя за двери дома,
Чтоб говорить наедине с тобой.
 

 

Исмена

Какой полна ты думой сокровенной?
 

 

Антигона

Не повелел ли царь из наших братьев
Единого земле предать, лишив
Всех почестей другого? Этеокл
Священного обряда удостоен,
В подземный мир сошел и родным теням.
А между тем останки Полиника
Креонт велел не предавать земле
И, не почтив обрядом, не оплакав,
Не приютив в могиле, бедный труп
Покинуть хищным птицам на съеденье.
Так приказал наш добрый царь тебе —
И мне, увы! Провозгласить веленье
Он к нам идет. Что б ни было, закон
Исполнится, и будет непослушный
На площади побит камнями. Знаешь
Теперь ты все и показать должна,
Достойной ли от предков благородных,
Бесчестной ли от честных родилась.
 

 

Исмена

Но если царь велел, сестра, подумай, —
Смирюсь иль нет – что сделать я могу?
 

 

Антигона

Захочешь ли помочь мне в трудном деле?
 

 

Исмена

Свой замысел открой мне.
 

 

Антигона

Тело брата
Похоронить.
 

 

Исмена

Закон царя нарушить
Посмеешь?
 

 

Антигона

Да. И если ты боишься,
Одна исполню я обряд над милым.
Изменницей не назовут меня.
 

 

Исмена

Безумная! Наперекор царю?
 

 

Антигона

Царь не заставит не любить меня,
Кого люблю!
 

 

Исмена

Сестра, ты позабыла,
Как наш отец, узнав, что он – злодей,
Отверженный и ненавистный людям,
Исторгнув очи сам себе, погиб;
Как мать – она была ему женою
И матерью – на петле роковой
Повесилась; как оба брата пали
Несчастные, друг друга умертвив
В единый миг на том же поле битвы.
Теперь, когда остались мы одни,
Без помощи, – подумай, Антигона,
Какая ждет нас гибель, если, власть
Царя презрев, закон его нарушим.
Мы женщины, не нам вести борьбу
Неравную с мужами: наша доля —
Пред сильными покорствуя, молчать.
У мертвеца я вымолю прощенье
Невольного греха и покорюсь
Велению владыки: неразумно
Желать того, что выше сил моих.
 

 

Антигона

Я ни о чем просить тебя не буду,
И не приму я помощи твоей.
Что хочешь делай, – я же тело брата
Похороню, и будет смерть моя
Желанною. Презрев закон людской,
Исполню долг и лягу рядом с ним,
В одном гробу, любимая с любимым
Я не живым, а мертвым угодить
Хочу затем, что с ними буду вечно
Лежать в земле. А ты живи, презрев
Все, что святым считают боги.
 

 

Исмена

Свято
Я сердцем чту богов, но силы нет
Противиться велению законов.
 

 

Антигона

Ищи себе предлога… Я иду
Могильный холм воздвигнуть Полинику.
 

 

Исмена

О милая, мне страшно за тебя!
 

 

Антигона

Себя спасай, а за меня не бойся.
 

 

Исмена

Не говори про замысел ни с кем…
Не правда ли, хранить мы будем тайну?
 

 

Антигона

О нет, ступай к врагам, открой им все!
Безмолвствуя, ты будешь ненавистней.
 

 

Исмена

Каким огнем полна твоя душа!
 

 

Антигона

Усопшему любовь моя отрадна.
 

 

Исмена

Ты все равно не можешь…
 

 

Антигона

Пусть, – когда
Не хватит сил, я отрекусь от цели.
Исмена
Не лучше ли к тому, что выше сил,
Не приступать?
 

 

Антигона

Молчи, молчи, Исмена,
Не то врагом ты будешь мне навек
И ненавистною родным теням
Сойдешь в могилу. Дай исполнить мне
Мой замысел безумный и погибнуть, —
Прекрасной будет смерть моя!
 

(Уходит.)

 

Исмена

Иди
И знай, что ты уходишь неразумной,
Но любящей и верной до конца.
 

(Уходит.)

Парод

Хор

 

Строфа I

Луч зари, первый взгляд
Золотистого дня,
Над диркейской волной
И над Фивами
Семивратными
Ты блеснул – и, смутясь,
Пред тобою бежал
Воин с белым щитом,
Муж из Аргоса, —
Полиник к нам пришел,
Полный хитрой вражды,
Полиник свою рать
В шлемах блещущих,
С конской гривою,
К нам привел: так из туч
С белоснежным крылом,
С громким криком орел
Низвергается.
 

 

Антистрофа I

Он над Фивами стал,
Поднял копья, открыл
Кровожадную пасть,
Как чудовище.
Но, убийствами
Не насытившись, враг
Отступил: наших стен
Не коснулся пожар.
Вея ужасом,
Бог войны загремел;
И, надменную речь
Ненавидящий Зевс,
Видя гордое,
В блеске золота,
Вражье войско того,
Кто готов был кричать
О победе, – во прах
Сбросил молнией.
 

 

Строфа II

Пал, загремел и о землю ударился тяжко
Молнией бога сожженный, за миг перед тем
Страшный и яростью буре подобный.
Но благодатный, великий Арей,
Непобедимый союзник,
Поколебал их ряды.
В поле рассеял
И погубил.
Семь вождей бегут, покинув
Богу медные трофеи.
Только те, кого вскормили
Мать одна, один отец,
Только два несчастных брата
Устремили друг на друга
Копья, оба победили,
И удел обоих смерть.
 

 

Антистрофа II

В город, где гул колесниц не смолкает, с приветом,
С громкою славой богиня Победа вошла.
Войны забудем и храмы наполним
Пеньем и пляской на целую ночь.
Вакх, потрясающий землю
В пляске ударом ноги,
Хоров веселых
Будет вождем.
Но сюда грядет владыка
Менойкид, правитель новый.
В этот день, когда свершилась
Воля вечная богов,
Царь, в душе своей питая
Новый замысел, недаром
На совет старейшин фивских
Чрез глашатаев созвал.
 

Эписодий Первый

Сцена 1

 

Креонт

Восстановив наш город, потрясенный
Ударом волн во время долгих бурь,
Желанный мир нам боги даровали.
Созвал я граждан избранных сюда,
Чтоб объявить им волю нашу: чтили
Вы древний скиптр и трон священный Лайя;
Вы верными остались до конца
И при царе Эдипе и при детях
Покойного царя. Когда же братья
В братоубийственном сраженье пали,
Разящие, сраженные друг другом, —
По всем правам ближайшего родства
Я власть от них наследственную принял.
Вы знаете, как трудно угадать
И помыслы и душу человека,
Пока в руках он власти не имел.
Кто хочет быть царем, не помышляя
О благе всех; кто истину скрывает
И для кого не выше всех друзей
Отечество, – презрения достойным
Того считаю. Бог свидетель мне:
Молчал ли я когда-нибудь из страха,
Скрывал ли я грозящую беду
И был ли враг отечества мне другом?
О нет, всегда я думал об одном —
О благе общем: для него и близких
Я забывал. Так думаю и ныне
И пользу тем отчизне принесу.
Вот и теперь я приказал – да будет
Похоронен как доблестный герой,
За родину на поле брани павший,
С торжественным обрядом Этеокл.
А Полиник, беглец и враг народа,
Вернувшийся на родину затем,
Чтоб сжечь дотла и город наш и храмы
Родных богов, чтоб нас поработить,
Насытившись убийствами и кровью,
Я повелел – да будет он лишен
Надгробных слез, и жалоб, и молитв,
Да будет труп его, ужасный людям,
Добычей псов и кровожадных птиц.
Я так хочу: не должен быть порочный
Превознесен над праведным; а тот,
Кто возлюбил отчизну, будет нами
Всегда почтен, и мертвый и живой.
 

 

Хор

Ты так решил, Креонт, о сын Менойка?
Судьба врагов отечества, судьба
Его друзей – в твоих руках: ты можешь
Приказывать и мертвым и живым.
 

 

Креонт

Вы избраны исполнить волю нашу.
 

 

Хор

О царь, назначь других, моложе нас.
 

 

Креонт

Я сторожей давно приставил к телу.
 

 

Хор

Но чем еще могли бы мы служить?
 

 

Креонт

Храня закон, казните непокорных.
 

 

Хор

Какой безумец сам пойдет на смерть?
 

 

Креонт

Хотя грозит виновным смерть, но подкуп
Уж много раз губил людей.
 

Сцена 2

   Входит страж.

 

Страж

О царь!
Я не бежал – я шел не торопясь,
Не раз мой шаг я замедлял в раздумье,
Не раз с пути вернуться я хотел,
И говорил мне тайный голос: «Бедный,
Не сам ли ты на казнь свою бежишь?
А между тем вернуться ты не можешь:
Другой царю расскажет эту весть,
И все-таки ты казни не избегнешь».
Так думал я и шел не торопясь,
И краткий путь мне показался длинным.
Но наконец я должен был прийти.
Хотя и сам я многого не знаю, —
Тебе, Креонт, всю правду я скажу.
Последнее осталось утешенье:
Что Рок судил, того не миновать.
 

 

Креонт

Чего ты так боишься? Что случилось?
 

 

Страж

Сперва скажу я о себе: ни в чем
Я пред тобой не виноват, не знаю
Виновного, и было бы, мой царь,
Казнить меня несправедливо.
 

 

Креонт

Вижу,
Стараешься ты оградить себя:
Должно быть, весть недобрая.
 

 

Страж

Великий
Внушает страх предчувствие беды.
 

 

Креонт

Но знать я должен. Говори ж скорее!
 

 

Страж

Открою все: тайком – не знаю кто —
Пришел и, труп покрыв сухою пылью,
Могильные обряды совершил.