Колесо долго вертелось, шарик долго летал. Семенов вместе со всеми смотрел. Впрочем, был совершенно убежден, что ноль не выпадет.
"Человек без устоев, - не мог отвлечься он, - опасен не только для общества, но и для себя самого. Пустоту в душе, оставшуюся после крушения благовоспитанных прежних идеалов, пустоту, которую человек вначале принимает за эталон свободы, уже ничем не заполнить. Ни девками, ни спиртным, ни проказами власти. Сатана уже в душе и рвет твое сердце и ты уже начинаешь ненавидеть не только себя, изгоя, но и этот поганый мир, который допустил твое приобщение к миру сильных: глаза твои, как у Фемиды прикрыты - правила, закон, чего ещё хотеть, все ведь нормально, всё служит тебе...
Ах, Боже мой! Как поздно начинаешь понимать, что свобода нужна дуракам. Наши кукловоды никогда не покидают границ жесточайшей необходимости, которые сами же для себя и воздвигли. Потому что человек, не ограничивающий собственную свободу, дикарь и животное. Его место в стаде. И чем не стадо то, что он видит перед собой, смутно думал Семенов, продолжая следить за шариком, наконец-то остановившимся. И разве сам он не является...
- Зеро! - крикнул крупье.
Лиза зааплодировала. Все двести восемьдесят фишек пододвинули к удивленному и обрадованному Быкову. Семенов почувствовал: вот оно! Все недавние глупые мысли выдуло, словно порывом ветра. В голову ударило. Разлилось. Все замерцало в глазах: лица, мысли, нелепые телодвижения кривляющихся фигур. У него задрожала верхняя губа. Дрожь стихла. Все превратились в статистов. Семенов вновь забыл и о Быкове, Лизе, о цели, ради которой пришел - боялся только расплескать в себе это, в общм-то, редкое ощущение могущества и... Ах! Неизвестно чего!..
- Это сколько же ты, Сережа, выиграл? - услышал он ликующий голос Лизы, но уже повернулся и пошел прочь.
- У вас фишки по пятьдесят долларов? - скорее не спросил, а подтвердил голос крупье за спиной. - Тогда ваш выиграш составляет четырнадцать тысяч долларов. Поздравляем вас.
И сразу, чтобы использовать запал, возбудивший толпу:
Господа! Делаем ставки.
Семенов вышел в другую комнату. Карточный зал. Место освободилось тут же за ближайшим столом. Какой-то лысый, распухший мужичок с мешками под глазами и отвислой нижней губой, сам отвалил, шумно пронеся мимо волну перегара.
- А ну всё это!.. Лучше нажрусь.
Семенов сел.
И здесь, уже другой крупье метал банк. Все ещё находясь в том пограничном состоянии, которое, как канатоходца канат под куполом цирка, вела его к цели, туда, где можно уже твердо стоять, не опасаясь потери равновесия, беспомощного зависания на тросике страховки (где, черт побери, Быков?!), зная, что ежели даже повторить всё - эффекта не будет, можно сразу отправляться за кулисы, домой, поэтому приходится осторожничать, подбирать шаг, борясь со жгучим желанием ринуться, очертя голову, вперед.
- Банк господа! - сказал крупье и, так как прибыл новый игрок, распечатал новую колоду.
- Ваши ставки, господа.
Семенов взял одну карту, поставил фишку и выиграл, поставил уже две фишки и вновь выиграл. Он выиграл семь раз подряд и почувствовал напряжение крупье. Семенов знал, что теперь за ним будут следить особенно внимательно и, возможно, отстраненно подумал он, ещё не время заявлять о себе. По опыту, по остаточным воспоминаниям знал, правда, что в трансе игры, когда его действия будут, скорее, инстинктивными, будут следовать наитию, тогда уловки служащих помешать ему обречены на провал, так было всегда. Но береженого, как все знают, Бог бережет. И ещё одно... Немного пугало, что и тоже как всегда - в азарте выигрыша он не сможет сознательно оценивать обстановку. Ведь все силы и этого казино будут в конце концов брошены на то, чтобы воспрепятствовать ему благополучно уйти. Это если он сорвет и здесь достаточноно большой куш. К тому же он пришел сюда не только ради денег, поэтому и взял с собой Лизу и Быкова. Впрочем, как будет, так и будет, уже отмахивался он от предупреждений рассудка.
Он поставил всю выигранную кучу фишек на карту, проиграл и заметил, как служащий тут же расслабился.
Семенов ещё несколько раз повторил свой трюк с проигрышем. Один раз, даже, доведя выигрыш до тридцати-сорока тысяч долларов. Примерно, потому что трудно было сосчитать сходу это количество пятидесятидолларовых фишек. Но после того, как и вся куча денежного фишечного эквивалента перешла на сторону крупье, на него и впрямь перестали обращать внимания.
И тут он окончательно почувствовал это: холодное осознание мыслей и чувств партнеров за столом, снисходительный азарт крупье, чье-то - ещё далекое! - тревожное и ненавистное ожидание, с которым был связан и он, и карты, вдруг ставшие словно бы прозрачными...
Семенов повысил ставку до десяти фишек и выиграл шесть раз подряд. Вновь поставил все выигранные фишки, но тут крупье остановил игру. Он быстро рассчитал фишки Семенова, сложив их столбиками по двадцать штук и заменил каждый столбик одной синей фишкой. Перед Семеновым оказалось тридцать две тысячедолларовые фишки.
- Извините, но банк отвечает за пятьдесят тысяч долларов. Снизьте вашу ставку. Вы можете поставит не больше двадцати пяти тысяч за один раз.
Семенов, нахмурясь, смотрел на него. Потом до него дошло, что от него требуется. Глупо как. Когда играешь обе игры сразу: и эту, со ставками, и ту, с Жуком, Королевым и прочей мразью, возможны сбои...
Крупье ухмыльнулся, глядя на него и продолжил:
- Банк, господа! Делаем ставки.
- О, брат, да тебе везет, - вдруг громко сказал кто-то рядом и тут же тяжелая ладонь хлопнула его по плечу. - А я, понимаешь, совсем продулся, ни одной фишки, как корова языком слизала.
Семенов ненавистно взглянул на вспомнившего-таки о нем Быкова. Ведь договаривались же о подстраховке!.. А сейчас как не вовремя! Быков не понял его взгляда и вновь пустился в объяснения, совершенно не обращая внимания на прочих игроков, а может быть и призывая оных в свидетели.
- Не играл черт знает с каких пор. Азарт, понимаешь. Этот ноль, или, как там? - зеро три раза подряд был, а я, понимаешь, не решился, а когда решился уже продулся, оставалось всего ничего. Поставил - и все. Вот и продулся. А Лиза твоя не рискует, хладнокровная, как ледышка. И как ты с ней живешь? Впрочем, молчу. Она там уже тысячи две выиграла. И ещё может выиграть. А у тебя, я вижу, все тип-топ.
Не обращая на Быкова внимания, а больше прислушиваясь к пустоте внутри, Семенов поставил двадцать пять тысячедолларовых фишек ... проиграл.
Быков озадаченно смолк.
Все так же ощущая безнадежную пустоту внутри и вокруг, Семенов поставил пять фишек.... и тоже проиграл.
- Да, брат, не повезло, - присвистнул Быков.
Семенов злобно взглянул на него и поднялся из-за стола. Крупье улыбался им вслед. Они вышли из карточного зала в зал рулеток. На одном из двух столов все ещё играла Лиза. Семенов подошел к другому столу. Быков молча следил за ним. Обе последние синие, тысячедолларовые фишки пошли на нечет.
- Девятнадцать, - крикнул крупье.
Семенов выиграл и двинул все: и прежнее и выигранное на чет.
- Тридцать два - возгласил крупье.
Опять выиграл! Все уплыло на красное. Вышло красное. Все фишки - на черное. Черное! Всего, значит, тридцать две тысячи. Снова тридцать две тысячи.
- Сколько у вас на зеро? - быстро спросил Семенов крупье и тот понял вопрос.
- На зеро не больше пяти тысячедолларовых фишек. Выигрыш не должен превышать двухсот тысяч долларов...
Семенов дальше не слушал. Он вновь был в том своем странном, болезненном и чем-то даже для него страшном состоянии: вновь его подхватило, закружило... даже вопрос к крупье был излишен... как и ответ все ясно, понятно, кристально прозрачно...
Пять фишек легли на ноль.
- Зеро - крикнул крупье.
Еще пять на ноль.
- Зеро.
Еще пять...
И вновь:
- Зеро!.
Три раза подряд выиграл. Быков стиснул рукой его плечо. Азарт захватил и его. Игроки со всех сторон подтягивались к ним. Подошла и Лиза. Все смотрели как завороженные. Семенов быстро разделил все свои фишки на три примерно равные кучки. Одну двинул на красное. Проиграл. Те, кто успел поставить вместе с ним на красное, разочарованно переглядывались. Семенов двинул вторую кучку фишек на чет. Вышло семнадцать. От последней отделил пять фишек. Остальные - без мысли, расчета - на черное. Быков невольно протянул руку, чтобы остановить... Опомнился. Все напряженно смотрели на скачущий шарик. И неизвестно, что было во всех этих взглядах: желание проигрыша ближнему, или наоборот. Все-таки скорее последнее, ибо игрок всегда имеет одного противника - казино. И выигрыш любого дает надежду и тебе.
Красное.
Все разочарованно расходились. Быков опомнился и уже добродушно похлопал приятеля по плечу. Лиза, замерев, стояла рядом. Она в первый раз была с Семеновым, когда он играл, и все оказалось не особенно приятным.
Семенов оглядел всех - стол, игроков, свои оставшиеся фишки. Какой-то толстый добродушный мужчина в темно-фиолетовом костюме наклонился и шепнул ему на ухо:
- Парень! Бери свои пять тысяч и линяй. Хоть что-то останется. Продуешься, я знаю...
Откормленное красное лицо, запах спиртного, сигаретный выдох...
Семенов перевел взгляд на свои фишки и бросил их на нуль. Все молча, без особого интереса смотрели. И не сразу поняли, когда крупье возгласил:
- Зеро.
Тут уже и время приостановило свой бег, а может наоборот, полетело стремительно... Семенов лихорадочно бросал фишки на ноль, все лихорадочно ставили за ним... Один, два, три... три раза подряд - зеро! Здесь крупье вновь остановил игру и сообщил, что рулетка сегодня закрывается, так как банк не отвечает больше чем за пятьсот тысяч долларов, а господин... Семенов, выиграл уже пятьсот пятнадцать тысяч долларов. Услышав такую невообразимую цифру, все даже как-то онемели. Крупье за соседним столом поспешно объявил о закрытии и своего стола. Чудовищный выигрыш, происшедший буквально на их глазах, всех ошеломил. Семенов сам с трудом понимал, что вокруг происходит. Быков встряхнул его.
- Ну что, хорошего понемножку? Пойдем выбивать выигрыш. Хотя я не представляю, как они будут расчитываться с тобой. Впрочем, чего это я за них?.. Пойдем.
Семенов остановил пролетавшего официанта, бросил ему фишку на поднос, которую тот мгновенно схватил и предложил всем выпить. Бокалы мигом разобрали. Приятно, все же, оказаться причастным к явлению глобальному, потрясающему, так сказать, устои. На освободившийся поднос Семенов свалил фишки и, неожиданно для всех, направился в зал игры в кости.
- Постой! Зачем?.. - попытался остановить его Быков.
Им сразу освободили место. Все ещё исправно выполняя свои трудовые обязательства, мексиканский ансамбль, забытый всеми среди цунами последних событий, тихонько наигрывал что-то на своих электромузыкальных гитарах. Им внимали только стены, пол, потолок и мебель. Люди были словно видения, совсем из другого мира, а те призраки, которым они на самом деле играли, были материальнее живых. Семенов отвлекся, захваченный музыкой. Звучал искаженные электричеством звуки все же угадывались - вальс из "Спящей красавицы" Чайковского. У него опустились руки, все ещё державшие поднос с фишками, и хорошо, что уже сидел - поднос со стуком лег на полированную столешницу. Семенов отвернул голову, чтобы не видеть банкомета и, наедине с собой, погрузил свое издерганное сердце в музыку: он отдалялся от всех колдовское одиночество в мире плывущих вокруг и мимо него зомби, - словно погружался в забытую, пленительную простоту, в которой раньше чувствовал себя своим, а сейчас его мир иной - оскаленные пасти, зубы и горящие глаза проституток, и горящие глаза бандитов, и горящие глаза предающих тебя друзей. Каждый аккорд, извлекаемый из инструментов - оживших под ударом чистой электрической струи - притягивал тончайшие нити новых звуков и плелась узорчатая паутина мелодии, дробилась в пассажах, которыми пальцы музыкантов забивали глухие уши... имеющий уши да услышит... Не увидят и не услышат; черная ватная тишина опускается на глаза и души людей - мир из-за этого кажется простым и естесственным, как и все, что можно ощупать и потребить, а необъятное и сверхестественное понять не дано... имеющий уши да услышит.
Вдруг очнулся. Никто не заметил его легкого отсутствия. Служащий-банкомет озадаченно смотрел то на ввалившуюся толпу во главе с подносом полный синих тысячедолларовых фишек, то на громадного Быкова, который, словно бы возглавлял шествие.
- Господа! Банк не располагает...
Он вдруг вынул из кармана телефон, быстро набрал номер.
- Это Красин, - сказал он в трубку. - Да, ко мне. Сколько?.. - он бросил взгляд на поднос, быстро сообразил. - Несколько сот тысяч долларов... не знаю... Хорошо, как скажите.
Он убрал телефон.
- Игра! - сказал тут же и вытащил из шкафчика под рукой запечатанный полиэтиленовый пакетик с двумя кубиками.
Распечатал пакетик и бросил кости на стол. Семенов внимательно следил, как они катятся. Все, вроде, нормально. Взял обе кости в руку и слегка прикоснулся запястьем, где всегда носил магнитный браслет (для здоровья и подобных случаев - очень полезно!). Ничего не произошло. Кости оказались нормальными.
- Ваша ставка? - спросил банкомет.
Семенов пододвинул весь поднос. Быков попытался что-то сказать, но сразу передумал. Служащий стал считать фишки, заменяя каждый очередной десяток одной черной, десятитысячной. Всего фишек оказалось на пятьсот пятнадцать тысяч долларов.
Семенов взял в руку кости, взвесил, примерился. Кубики словно бы сами вылетели из руки. Все, затаив дыхание, следили за ними.
- Семь очков! - кто-то шумно выдохнул.
Послышались возгласы. Лиза слабо зааплодировала. Но как-то неуверенно. Банкомет в полной тишине удваивал количество фишек. Пододвинул их к Семенову. Потом вновь вытащил телефон, позвонил, коротко подствердил что-то, что-то выслушал.
- Желаете ещё партию? - благожелательно спросил он.
Семенов кивнул, ощущая только непреодолимое наслаждение от всего происходящего. А то, что основные события ещё впереди не только не пугало, но и придавало какую-то остроту всему. Он не просто ощущал себя всемогущим, ужасная жажда риска с какой-то раздражающей его силой овладела им. Ему казалось, в такие вот, действительно, редкие мгновения, безумие, овладевавшее им, делало его неуязвимым.
- Последняя партия, - наконец сказал он и, наконец, взял в руку кости.
И вдруг понял, что способность к самоанализу, которую он только что обнаружил в себе, была сигналом - его игровой транс уходил, иссякала сила. И вот, ощущая уже действительную пустоту, смотрел он на кубики в руке и не знал, что делать.
- Саша! - сказала вдруг Лиза. - Может...
Что она хотела сказать, Семенов так никогда и не узнал. Кости выпорхнули и покатились по гладкому пластику стола. Один кубик остановился сразу - шесть очков. Другой ещё катился и, когда, колеблясь на грани, выбирал куда упасть, все, на самом деле не дышали. Кубик все же упал на грань с шестью очками, а противоположной стороной с единственной точкой уже смотрел вверх. Со всех сторон закричали, засмеялись, кто-то требовал шампанского, Быков сильно хлопал его по плечу, а Лиза торопливо целовала.
Служащий кисло подсчитал выигрыш и кисло объявил:
- Ваш выигрыш составляет два миллиона шестьдесят тысяч долларов. Боюсь, вряд ли в кассе найдется столько наличности.
- Это мы ещё посмотрим, - бодро закричал Быков.
Кто-то вновь потребовал шампанского. Официанты юрко обносили всех подносами. Семенов проглотил свой бокал, словно воды выпил: все ещё было тяжело, душно...
Потом, сопровождаемые толпой, спустились вниз.
ГЛАВА 14
РАЗГРОМ
Возле кассы их ждали. Сначала кассир что-то мямлил непонятное, потом предложил написать расписку, мол, столько денег все равно нет, но Быков, помятуя о том, что половина выигрыша принадлежит ему, да и вообще, находясь в состоянии несвойственного ему азарта, разволновался, как бульмастиф и его поддержали зеваки, глухо или громче ворча, что оббирать, мол, само собой можно, а вот...
Нервный кассир и нервные охранники кому-то уже звонили - и вдруг стали любезными и спокойными.
- Не могли бы вы пройти прямо к управляющему. Да, да, прямо с фишками. С вами расплатится руководство.
Семенов оглянулся на Быкова, тоже державшего на подносе свою часть фишек. Быков нервически повеселел. Подмигнул.
- Могли, могли...
Лиза встревожилась. Толпа праздных свидетелей вдруг опомнилась: чего это они так увлеклись? Деньги чужие, мужики чужие, девка чужая... и поздно уже, представление на сегодня окончено.
Семенов, Лиза, Быков - все вместе поднимались на второй этаж за кассиром. Подносы мешали... своя ноша не тянет... Лиза осторожно придерживала Семенова под локоть. Прошли игорные залы и через неприметную дверь вышли в коридор. Белый, стерильный, кремовая синтетическая дорожка, какой-то пейзаж в тонкой пластмассовой рамке. Кассир осторожно постучал в торцовую дверь с большим зрачком глазка посередине и табличкой: "Управляющий".
Быков вдруг тихонько присвистнул. Все посмотрели на него. Он решительно передал поднос опешившей Лизе.
- Держи, золотко.
И Семенову:
- Уже поздно. Без десяти два, - постучал он по циферблату своих часов. - Я спущусь вниз, посмотрю, нет ли сложностей. Справишься один?
Семенов кивнул и отвернулся. Быков, толкнув плечом сопровождающего их охранника, быстро пошел к выходу.
Дверь в кабинет управляющего широко распахнулась. Семенов и Лиза вошли. Охранник и кассир зашли тоже. Дверь закрылась за ними.
Ну что же, хороший кабинет. Очень богатый, светло светлый и украсно украшенный кабинет. Палас с длиннющим ворсом, люстра рассыпала по потолку паутинную гирлянду поддельного хрусталя (может настоящего), мебель наполовину антикварная, наполовину офисно-делового стиля. И главное, посреди этого великолепия - высокий, плечистый, статный красавец; сам хозяин встречал гостей, насмешливо вздернув черную бровь и искривив угол твердого широкого рта. Глаза с ненавистной радостью смотрели на Семенова, рассматривали с удивлением как-то, нет, больше с радостью. А в руке Король (конечно, это был Королев) держал пистолет-пулемет "Узи", направив его Семенову в грудь.
- Все вон! - негромко скомандовал Король и охранника с кассиром немедленно сдуло. Только дверь хлопнула.
- Может сразу его пристрелить? - озабоченно спросил Королев у сидящего на диване возле стены пухлого мужчину лет сорока пяти. - Опять что-нибудь выкинет, ищи его там...
- О нет!.. - с тем же злобным наслаждением в голосе сам себе ответил Королев. - Он теперь так просто не уйдет. Он мне за своего и моего папу ответит. Знаешь, как в библии: до двенадцатого колена будет отвечать.
- А жаль, что нельзя до двенадцатого колена... того, - доверительно обратился он к полному Жуку. - Здорово было бы! Что ж, придется удовольствоваться тем, что Бог послал.
Он медленно, с напряженной расслабленностью приблизился к молчавшим Семенову и Лизе.
- Слушай, а чего это ты свою шлюху с собой взял? Мне тут успели объяснить, что ты всегда работаешь в одиночку. Как волк, черт тебя дери! А тут бабу взял. Может неспроста? А? Как, неспроста?
Королев стоял уже рядом, руку протяни, мог бы коснуться подноса. Но руки он не протянул.
- За выигрышем, значит, пришли? - поинтересовался он и вдруг со страшной силой ударил снизу ногой по подносу.
И фишки, и сам поднос - все полетело в лицо. Семенов отшатнулся, край пластикового, но все равно твердого подноса ошеломляюще больно попал снизу под ноздри. Фишки все ещё рассыпались по кабинету словно тяжелые конфети, как вдруг, издав какой-то дикий кошачий вопль, Лиза в свою очередь швырнула свой поднос с фишками в лицо Королева. И тут же яростно кинулась к врагу, тоже по кошачьи выставив вперед крашенные острые ногти...
Удивленный и раздосадованный Королев, как только что Семенов, сделал шаг назад. Но Лизу встретил; отмахнулся от неё сильным ударом по лицу тыльной стороной ладони, отчего бедная валькирия грохнулась на твердый полированный пол кабинета, к счастью прикрытый пушистым синтетическим ковром.
И громко, заливисто хохотал в стороне Жук, тыча пальцем то на лежащую Лизу, то на рассерженного Королева.
- Нет, как она кинулась?!. Я думал, глаза тебе выцарапает. Или разукрасит полосами, как кота!
И смеялся.
Семенов смотрел на Лизу. Падая, она смяла платье и длинный разрез оголил блестящее бедро и высоко, куда и стремился взгляд, вдруг стал виден ремешок.
- Сволочь! - быстро сказал Семенов ни к кому специально не обращаясь.
Королев вдруг шагнул вперед и бешенно ударил его носком туфли между ног. Почти попал; боль все равно была ошеломляющей, хотя рассудком управлять было ещё можно.
Семенова согнуло и тут же впечатало скулой в металл взлетевнего навстречу "Узи". Королев попробовал добавить уже падающей жертве, но промахнулся.
Большая стрелка настенных часов между тем встала почти вертикально. Вот-вот, с секунды на секунду будут бить три часа. Рука Семенова скользнула за отворот пиджака и застыла - ещё не время.
Королев опускался рядом на колени. Жук в этот момент закурил и дошедший запах подействовал: нестерпимо захотелось затянуться сигаретой. И больно давили на кость лопатки фишки, на которые так неловко приземлился.
Королев переложил пистолет в левую руку, достал другой из кармана опасную бритву. Раскрыл лезвие, повертел перед глазами Семенова.
- Сначала я отрежу тебе нос, потом уши, потом губы. Да, чуть не забыл: язык отрежу тоже.
- За что? - хрипло выдовил Семенов, поглядывая на часы.
Королев тоже оглянулся, проверяя направление взгляда, ухмыльнулся.
- Пока легавые сюда доберутся, несколько минут у нас будет.
Семенов удивился его словам, но не очень. Опять кто-то предал... всё как всегда.
- За что?
- А за то я тебя на ремни резать буду, что твой папашка моего безвинно в тюрьму заложил вместе с этой крысой адвокатишкой, царство ему небесное, сволочь!
- Это ты убил адвоката? - спросил Семенов, прислушиваясь к глухому усилению фона где-то ещё очень далеко.
- А тебе какое дело, труп ты наш говорящий? Нет, он ещё о постороннем спрашивает! Надо же! Ты что и впрямь такой, как о тебе рассказывают?
- Хватит с ним болтать! - с истеричными нотками в голосе крикнул с дивана Жук. - Легавые наверное уж здесь!
- И то, - согласился Королев и стал медленно, с видимым наслаждением приближать лезвие к левому глазу жертвы.
Семенов уже прикидывал, как ловчее выхватить пистолет, который в спешке не удосужились отобрать разбойники, как вдруг произошло следующее: шум за дверьми стремительно возрос, дицибелы бушевали совсем рядом, может уже в пределах игровых залов; Жук вскочил и, отбежав к стене, нажал что-то, распахнув неприметный выход; раздался негромкий выстрел, второй, пули, попав Королю в грудь, отбросили его. И одновремено, распахнув дверь в кабинет, ввалился сюда огромный вышибала, несколько часов назад открывавший Семенову железную дверь во двор; громила огляделся диким взором, кое-что понял, потому что, ни слова ни говоря, ринулся прямо в открытую дверь черного хода. До Жука тоже что-то дошло, во всяком случае, пробегавший мужик, словно бы увлек его за собой воздушной волной.
Дверь черного хода захлопнулась.
В кабинете остались Семенов, Лиза и отвалившийся на ковре Король, судя по неестесственной позе уже почивший вечным сном.
- Как ты догадалась взять пистолет? - приподнявшись, спросил Семенов.
Ответить она не успела. Помешали ворвавшиеся бойцы в черных масках. Дальше последовало несколько неприятных минут. Конечно, для Семенова, потому что Лизу не били, просто отобрали пистолет, правда, чуть не сломав, пальцы. Хорошо еще, среди воинов оказался некто компетентный, возможно, проинструктированный Быковым. Во всяком случае, после нескольких пинков и тычков, экзекуция была приостановлена и защитительная речь Семенова выслушана благосклонно. Был нарисован портрет удачливой пары (Семенова и Лизы), которая, прибыв отдохнуть в это паршивое казино, неожиданно выиграла больше двух миллионов долларов (которых им уже никогда не видать), но владельцы их обобрали, а разрешение на ношение оружия есть, вот, пожалуйста.
Столпившиеся плотным кольцом бойцы сквозь прорези маски рассматривали их разрешения, их самих, разбросанные фишки и о чем-то думали, наверное о чем-то своем.
О трупе Короля как-то забыли, а когда речь зашла о нем, трупа не оказалось.
Исчез труп, черт его дери!
- Крови нигде нет, - объявил, нагнувшийся к полу боец.
Решено было, что труп всех обманул. Вероятно, Королев был в защитном желете.
- Вы говорите, он знал, что в три часа будет наш рейд? - говорил старший инкогнито в маске, обращаясь к Семенову. - Конечно, подготовился, сволочь. А пока мы с вами разбирались, потихоньку поднялся и ушел.
"Человек без устоев, - не мог отвлечься он, - опасен не только для общества, но и для себя самого. Пустоту в душе, оставшуюся после крушения благовоспитанных прежних идеалов, пустоту, которую человек вначале принимает за эталон свободы, уже ничем не заполнить. Ни девками, ни спиртным, ни проказами власти. Сатана уже в душе и рвет твое сердце и ты уже начинаешь ненавидеть не только себя, изгоя, но и этот поганый мир, который допустил твое приобщение к миру сильных: глаза твои, как у Фемиды прикрыты - правила, закон, чего ещё хотеть, все ведь нормально, всё служит тебе...
Ах, Боже мой! Как поздно начинаешь понимать, что свобода нужна дуракам. Наши кукловоды никогда не покидают границ жесточайшей необходимости, которые сами же для себя и воздвигли. Потому что человек, не ограничивающий собственную свободу, дикарь и животное. Его место в стаде. И чем не стадо то, что он видит перед собой, смутно думал Семенов, продолжая следить за шариком, наконец-то остановившимся. И разве сам он не является...
- Зеро! - крикнул крупье.
Лиза зааплодировала. Все двести восемьдесят фишек пододвинули к удивленному и обрадованному Быкову. Семенов почувствовал: вот оно! Все недавние глупые мысли выдуло, словно порывом ветра. В голову ударило. Разлилось. Все замерцало в глазах: лица, мысли, нелепые телодвижения кривляющихся фигур. У него задрожала верхняя губа. Дрожь стихла. Все превратились в статистов. Семенов вновь забыл и о Быкове, Лизе, о цели, ради которой пришел - боялся только расплескать в себе это, в общм-то, редкое ощущение могущества и... Ах! Неизвестно чего!..
- Это сколько же ты, Сережа, выиграл? - услышал он ликующий голос Лизы, но уже повернулся и пошел прочь.
- У вас фишки по пятьдесят долларов? - скорее не спросил, а подтвердил голос крупье за спиной. - Тогда ваш выиграш составляет четырнадцать тысяч долларов. Поздравляем вас.
И сразу, чтобы использовать запал, возбудивший толпу:
Господа! Делаем ставки.
Семенов вышел в другую комнату. Карточный зал. Место освободилось тут же за ближайшим столом. Какой-то лысый, распухший мужичок с мешками под глазами и отвислой нижней губой, сам отвалил, шумно пронеся мимо волну перегара.
- А ну всё это!.. Лучше нажрусь.
Семенов сел.
И здесь, уже другой крупье метал банк. Все ещё находясь в том пограничном состоянии, которое, как канатоходца канат под куполом цирка, вела его к цели, туда, где можно уже твердо стоять, не опасаясь потери равновесия, беспомощного зависания на тросике страховки (где, черт побери, Быков?!), зная, что ежели даже повторить всё - эффекта не будет, можно сразу отправляться за кулисы, домой, поэтому приходится осторожничать, подбирать шаг, борясь со жгучим желанием ринуться, очертя голову, вперед.
- Банк господа! - сказал крупье и, так как прибыл новый игрок, распечатал новую колоду.
- Ваши ставки, господа.
Семенов взял одну карту, поставил фишку и выиграл, поставил уже две фишки и вновь выиграл. Он выиграл семь раз подряд и почувствовал напряжение крупье. Семенов знал, что теперь за ним будут следить особенно внимательно и, возможно, отстраненно подумал он, ещё не время заявлять о себе. По опыту, по остаточным воспоминаниям знал, правда, что в трансе игры, когда его действия будут, скорее, инстинктивными, будут следовать наитию, тогда уловки служащих помешать ему обречены на провал, так было всегда. Но береженого, как все знают, Бог бережет. И ещё одно... Немного пугало, что и тоже как всегда - в азарте выигрыша он не сможет сознательно оценивать обстановку. Ведь все силы и этого казино будут в конце концов брошены на то, чтобы воспрепятствовать ему благополучно уйти. Это если он сорвет и здесь достаточноно большой куш. К тому же он пришел сюда не только ради денег, поэтому и взял с собой Лизу и Быкова. Впрочем, как будет, так и будет, уже отмахивался он от предупреждений рассудка.
Он поставил всю выигранную кучу фишек на карту, проиграл и заметил, как служащий тут же расслабился.
Семенов ещё несколько раз повторил свой трюк с проигрышем. Один раз, даже, доведя выигрыш до тридцати-сорока тысяч долларов. Примерно, потому что трудно было сосчитать сходу это количество пятидесятидолларовых фишек. Но после того, как и вся куча денежного фишечного эквивалента перешла на сторону крупье, на него и впрямь перестали обращать внимания.
И тут он окончательно почувствовал это: холодное осознание мыслей и чувств партнеров за столом, снисходительный азарт крупье, чье-то - ещё далекое! - тревожное и ненавистное ожидание, с которым был связан и он, и карты, вдруг ставшие словно бы прозрачными...
Семенов повысил ставку до десяти фишек и выиграл шесть раз подряд. Вновь поставил все выигранные фишки, но тут крупье остановил игру. Он быстро рассчитал фишки Семенова, сложив их столбиками по двадцать штук и заменил каждый столбик одной синей фишкой. Перед Семеновым оказалось тридцать две тысячедолларовые фишки.
- Извините, но банк отвечает за пятьдесят тысяч долларов. Снизьте вашу ставку. Вы можете поставит не больше двадцати пяти тысяч за один раз.
Семенов, нахмурясь, смотрел на него. Потом до него дошло, что от него требуется. Глупо как. Когда играешь обе игры сразу: и эту, со ставками, и ту, с Жуком, Королевым и прочей мразью, возможны сбои...
Крупье ухмыльнулся, глядя на него и продолжил:
- Банк, господа! Делаем ставки.
- О, брат, да тебе везет, - вдруг громко сказал кто-то рядом и тут же тяжелая ладонь хлопнула его по плечу. - А я, понимаешь, совсем продулся, ни одной фишки, как корова языком слизала.
Семенов ненавистно взглянул на вспомнившего-таки о нем Быкова. Ведь договаривались же о подстраховке!.. А сейчас как не вовремя! Быков не понял его взгляда и вновь пустился в объяснения, совершенно не обращая внимания на прочих игроков, а может быть и призывая оных в свидетели.
- Не играл черт знает с каких пор. Азарт, понимаешь. Этот ноль, или, как там? - зеро три раза подряд был, а я, понимаешь, не решился, а когда решился уже продулся, оставалось всего ничего. Поставил - и все. Вот и продулся. А Лиза твоя не рискует, хладнокровная, как ледышка. И как ты с ней живешь? Впрочем, молчу. Она там уже тысячи две выиграла. И ещё может выиграть. А у тебя, я вижу, все тип-топ.
Не обращая на Быкова внимания, а больше прислушиваясь к пустоте внутри, Семенов поставил двадцать пять тысячедолларовых фишек ... проиграл.
Быков озадаченно смолк.
Все так же ощущая безнадежную пустоту внутри и вокруг, Семенов поставил пять фишек.... и тоже проиграл.
- Да, брат, не повезло, - присвистнул Быков.
Семенов злобно взглянул на него и поднялся из-за стола. Крупье улыбался им вслед. Они вышли из карточного зала в зал рулеток. На одном из двух столов все ещё играла Лиза. Семенов подошел к другому столу. Быков молча следил за ним. Обе последние синие, тысячедолларовые фишки пошли на нечет.
- Девятнадцать, - крикнул крупье.
Семенов выиграл и двинул все: и прежнее и выигранное на чет.
- Тридцать два - возгласил крупье.
Опять выиграл! Все уплыло на красное. Вышло красное. Все фишки - на черное. Черное! Всего, значит, тридцать две тысячи. Снова тридцать две тысячи.
- Сколько у вас на зеро? - быстро спросил Семенов крупье и тот понял вопрос.
- На зеро не больше пяти тысячедолларовых фишек. Выигрыш не должен превышать двухсот тысяч долларов...
Семенов дальше не слушал. Он вновь был в том своем странном, болезненном и чем-то даже для него страшном состоянии: вновь его подхватило, закружило... даже вопрос к крупье был излишен... как и ответ все ясно, понятно, кристально прозрачно...
Пять фишек легли на ноль.
- Зеро - крикнул крупье.
Еще пять на ноль.
- Зеро.
Еще пять...
И вновь:
- Зеро!.
Три раза подряд выиграл. Быков стиснул рукой его плечо. Азарт захватил и его. Игроки со всех сторон подтягивались к ним. Подошла и Лиза. Все смотрели как завороженные. Семенов быстро разделил все свои фишки на три примерно равные кучки. Одну двинул на красное. Проиграл. Те, кто успел поставить вместе с ним на красное, разочарованно переглядывались. Семенов двинул вторую кучку фишек на чет. Вышло семнадцать. От последней отделил пять фишек. Остальные - без мысли, расчета - на черное. Быков невольно протянул руку, чтобы остановить... Опомнился. Все напряженно смотрели на скачущий шарик. И неизвестно, что было во всех этих взглядах: желание проигрыша ближнему, или наоборот. Все-таки скорее последнее, ибо игрок всегда имеет одного противника - казино. И выигрыш любого дает надежду и тебе.
Красное.
Все разочарованно расходились. Быков опомнился и уже добродушно похлопал приятеля по плечу. Лиза, замерев, стояла рядом. Она в первый раз была с Семеновым, когда он играл, и все оказалось не особенно приятным.
Семенов оглядел всех - стол, игроков, свои оставшиеся фишки. Какой-то толстый добродушный мужчина в темно-фиолетовом костюме наклонился и шепнул ему на ухо:
- Парень! Бери свои пять тысяч и линяй. Хоть что-то останется. Продуешься, я знаю...
Откормленное красное лицо, запах спиртного, сигаретный выдох...
Семенов перевел взгляд на свои фишки и бросил их на нуль. Все молча, без особого интереса смотрели. И не сразу поняли, когда крупье возгласил:
- Зеро.
Тут уже и время приостановило свой бег, а может наоборот, полетело стремительно... Семенов лихорадочно бросал фишки на ноль, все лихорадочно ставили за ним... Один, два, три... три раза подряд - зеро! Здесь крупье вновь остановил игру и сообщил, что рулетка сегодня закрывается, так как банк не отвечает больше чем за пятьсот тысяч долларов, а господин... Семенов, выиграл уже пятьсот пятнадцать тысяч долларов. Услышав такую невообразимую цифру, все даже как-то онемели. Крупье за соседним столом поспешно объявил о закрытии и своего стола. Чудовищный выигрыш, происшедший буквально на их глазах, всех ошеломил. Семенов сам с трудом понимал, что вокруг происходит. Быков встряхнул его.
- Ну что, хорошего понемножку? Пойдем выбивать выигрыш. Хотя я не представляю, как они будут расчитываться с тобой. Впрочем, чего это я за них?.. Пойдем.
Семенов остановил пролетавшего официанта, бросил ему фишку на поднос, которую тот мгновенно схватил и предложил всем выпить. Бокалы мигом разобрали. Приятно, все же, оказаться причастным к явлению глобальному, потрясающему, так сказать, устои. На освободившийся поднос Семенов свалил фишки и, неожиданно для всех, направился в зал игры в кости.
- Постой! Зачем?.. - попытался остановить его Быков.
Им сразу освободили место. Все ещё исправно выполняя свои трудовые обязательства, мексиканский ансамбль, забытый всеми среди цунами последних событий, тихонько наигрывал что-то на своих электромузыкальных гитарах. Им внимали только стены, пол, потолок и мебель. Люди были словно видения, совсем из другого мира, а те призраки, которым они на самом деле играли, были материальнее живых. Семенов отвлекся, захваченный музыкой. Звучал искаженные электричеством звуки все же угадывались - вальс из "Спящей красавицы" Чайковского. У него опустились руки, все ещё державшие поднос с фишками, и хорошо, что уже сидел - поднос со стуком лег на полированную столешницу. Семенов отвернул голову, чтобы не видеть банкомета и, наедине с собой, погрузил свое издерганное сердце в музыку: он отдалялся от всех колдовское одиночество в мире плывущих вокруг и мимо него зомби, - словно погружался в забытую, пленительную простоту, в которой раньше чувствовал себя своим, а сейчас его мир иной - оскаленные пасти, зубы и горящие глаза проституток, и горящие глаза бандитов, и горящие глаза предающих тебя друзей. Каждый аккорд, извлекаемый из инструментов - оживших под ударом чистой электрической струи - притягивал тончайшие нити новых звуков и плелась узорчатая паутина мелодии, дробилась в пассажах, которыми пальцы музыкантов забивали глухие уши... имеющий уши да услышит... Не увидят и не услышат; черная ватная тишина опускается на глаза и души людей - мир из-за этого кажется простым и естесственным, как и все, что можно ощупать и потребить, а необъятное и сверхестественное понять не дано... имеющий уши да услышит.
Вдруг очнулся. Никто не заметил его легкого отсутствия. Служащий-банкомет озадаченно смотрел то на ввалившуюся толпу во главе с подносом полный синих тысячедолларовых фишек, то на громадного Быкова, который, словно бы возглавлял шествие.
- Господа! Банк не располагает...
Он вдруг вынул из кармана телефон, быстро набрал номер.
- Это Красин, - сказал он в трубку. - Да, ко мне. Сколько?.. - он бросил взгляд на поднос, быстро сообразил. - Несколько сот тысяч долларов... не знаю... Хорошо, как скажите.
Он убрал телефон.
- Игра! - сказал тут же и вытащил из шкафчика под рукой запечатанный полиэтиленовый пакетик с двумя кубиками.
Распечатал пакетик и бросил кости на стол. Семенов внимательно следил, как они катятся. Все, вроде, нормально. Взял обе кости в руку и слегка прикоснулся запястьем, где всегда носил магнитный браслет (для здоровья и подобных случаев - очень полезно!). Ничего не произошло. Кости оказались нормальными.
- Ваша ставка? - спросил банкомет.
Семенов пододвинул весь поднос. Быков попытался что-то сказать, но сразу передумал. Служащий стал считать фишки, заменяя каждый очередной десяток одной черной, десятитысячной. Всего фишек оказалось на пятьсот пятнадцать тысяч долларов.
Семенов взял в руку кости, взвесил, примерился. Кубики словно бы сами вылетели из руки. Все, затаив дыхание, следили за ними.
- Семь очков! - кто-то шумно выдохнул.
Послышались возгласы. Лиза слабо зааплодировала. Но как-то неуверенно. Банкомет в полной тишине удваивал количество фишек. Пододвинул их к Семенову. Потом вновь вытащил телефон, позвонил, коротко подствердил что-то, что-то выслушал.
- Желаете ещё партию? - благожелательно спросил он.
Семенов кивнул, ощущая только непреодолимое наслаждение от всего происходящего. А то, что основные события ещё впереди не только не пугало, но и придавало какую-то остроту всему. Он не просто ощущал себя всемогущим, ужасная жажда риска с какой-то раздражающей его силой овладела им. Ему казалось, в такие вот, действительно, редкие мгновения, безумие, овладевавшее им, делало его неуязвимым.
- Последняя партия, - наконец сказал он и, наконец, взял в руку кости.
И вдруг понял, что способность к самоанализу, которую он только что обнаружил в себе, была сигналом - его игровой транс уходил, иссякала сила. И вот, ощущая уже действительную пустоту, смотрел он на кубики в руке и не знал, что делать.
- Саша! - сказала вдруг Лиза. - Может...
Что она хотела сказать, Семенов так никогда и не узнал. Кости выпорхнули и покатились по гладкому пластику стола. Один кубик остановился сразу - шесть очков. Другой ещё катился и, когда, колеблясь на грани, выбирал куда упасть, все, на самом деле не дышали. Кубик все же упал на грань с шестью очками, а противоположной стороной с единственной точкой уже смотрел вверх. Со всех сторон закричали, засмеялись, кто-то требовал шампанского, Быков сильно хлопал его по плечу, а Лиза торопливо целовала.
Служащий кисло подсчитал выигрыш и кисло объявил:
- Ваш выигрыш составляет два миллиона шестьдесят тысяч долларов. Боюсь, вряд ли в кассе найдется столько наличности.
- Это мы ещё посмотрим, - бодро закричал Быков.
Кто-то вновь потребовал шампанского. Официанты юрко обносили всех подносами. Семенов проглотил свой бокал, словно воды выпил: все ещё было тяжело, душно...
Потом, сопровождаемые толпой, спустились вниз.
ГЛАВА 14
РАЗГРОМ
Возле кассы их ждали. Сначала кассир что-то мямлил непонятное, потом предложил написать расписку, мол, столько денег все равно нет, но Быков, помятуя о том, что половина выигрыша принадлежит ему, да и вообще, находясь в состоянии несвойственного ему азарта, разволновался, как бульмастиф и его поддержали зеваки, глухо или громче ворча, что оббирать, мол, само собой можно, а вот...
Нервный кассир и нервные охранники кому-то уже звонили - и вдруг стали любезными и спокойными.
- Не могли бы вы пройти прямо к управляющему. Да, да, прямо с фишками. С вами расплатится руководство.
Семенов оглянулся на Быкова, тоже державшего на подносе свою часть фишек. Быков нервически повеселел. Подмигнул.
- Могли, могли...
Лиза встревожилась. Толпа праздных свидетелей вдруг опомнилась: чего это они так увлеклись? Деньги чужие, мужики чужие, девка чужая... и поздно уже, представление на сегодня окончено.
Семенов, Лиза, Быков - все вместе поднимались на второй этаж за кассиром. Подносы мешали... своя ноша не тянет... Лиза осторожно придерживала Семенова под локоть. Прошли игорные залы и через неприметную дверь вышли в коридор. Белый, стерильный, кремовая синтетическая дорожка, какой-то пейзаж в тонкой пластмассовой рамке. Кассир осторожно постучал в торцовую дверь с большим зрачком глазка посередине и табличкой: "Управляющий".
Быков вдруг тихонько присвистнул. Все посмотрели на него. Он решительно передал поднос опешившей Лизе.
- Держи, золотко.
И Семенову:
- Уже поздно. Без десяти два, - постучал он по циферблату своих часов. - Я спущусь вниз, посмотрю, нет ли сложностей. Справишься один?
Семенов кивнул и отвернулся. Быков, толкнув плечом сопровождающего их охранника, быстро пошел к выходу.
Дверь в кабинет управляющего широко распахнулась. Семенов и Лиза вошли. Охранник и кассир зашли тоже. Дверь закрылась за ними.
Ну что же, хороший кабинет. Очень богатый, светло светлый и украсно украшенный кабинет. Палас с длиннющим ворсом, люстра рассыпала по потолку паутинную гирлянду поддельного хрусталя (может настоящего), мебель наполовину антикварная, наполовину офисно-делового стиля. И главное, посреди этого великолепия - высокий, плечистый, статный красавец; сам хозяин встречал гостей, насмешливо вздернув черную бровь и искривив угол твердого широкого рта. Глаза с ненавистной радостью смотрели на Семенова, рассматривали с удивлением как-то, нет, больше с радостью. А в руке Король (конечно, это был Королев) держал пистолет-пулемет "Узи", направив его Семенову в грудь.
- Все вон! - негромко скомандовал Король и охранника с кассиром немедленно сдуло. Только дверь хлопнула.
- Может сразу его пристрелить? - озабоченно спросил Королев у сидящего на диване возле стены пухлого мужчину лет сорока пяти. - Опять что-нибудь выкинет, ищи его там...
- О нет!.. - с тем же злобным наслаждением в голосе сам себе ответил Королев. - Он теперь так просто не уйдет. Он мне за своего и моего папу ответит. Знаешь, как в библии: до двенадцатого колена будет отвечать.
- А жаль, что нельзя до двенадцатого колена... того, - доверительно обратился он к полному Жуку. - Здорово было бы! Что ж, придется удовольствоваться тем, что Бог послал.
Он медленно, с напряженной расслабленностью приблизился к молчавшим Семенову и Лизе.
- Слушай, а чего это ты свою шлюху с собой взял? Мне тут успели объяснить, что ты всегда работаешь в одиночку. Как волк, черт тебя дери! А тут бабу взял. Может неспроста? А? Как, неспроста?
Королев стоял уже рядом, руку протяни, мог бы коснуться подноса. Но руки он не протянул.
- За выигрышем, значит, пришли? - поинтересовался он и вдруг со страшной силой ударил снизу ногой по подносу.
И фишки, и сам поднос - все полетело в лицо. Семенов отшатнулся, край пластикового, но все равно твердого подноса ошеломляюще больно попал снизу под ноздри. Фишки все ещё рассыпались по кабинету словно тяжелые конфети, как вдруг, издав какой-то дикий кошачий вопль, Лиза в свою очередь швырнула свой поднос с фишками в лицо Королева. И тут же яростно кинулась к врагу, тоже по кошачьи выставив вперед крашенные острые ногти...
Удивленный и раздосадованный Королев, как только что Семенов, сделал шаг назад. Но Лизу встретил; отмахнулся от неё сильным ударом по лицу тыльной стороной ладони, отчего бедная валькирия грохнулась на твердый полированный пол кабинета, к счастью прикрытый пушистым синтетическим ковром.
И громко, заливисто хохотал в стороне Жук, тыча пальцем то на лежащую Лизу, то на рассерженного Королева.
- Нет, как она кинулась?!. Я думал, глаза тебе выцарапает. Или разукрасит полосами, как кота!
И смеялся.
Семенов смотрел на Лизу. Падая, она смяла платье и длинный разрез оголил блестящее бедро и высоко, куда и стремился взгляд, вдруг стал виден ремешок.
- Сволочь! - быстро сказал Семенов ни к кому специально не обращаясь.
Королев вдруг шагнул вперед и бешенно ударил его носком туфли между ног. Почти попал; боль все равно была ошеломляющей, хотя рассудком управлять было ещё можно.
Семенова согнуло и тут же впечатало скулой в металл взлетевнего навстречу "Узи". Королев попробовал добавить уже падающей жертве, но промахнулся.
Большая стрелка настенных часов между тем встала почти вертикально. Вот-вот, с секунды на секунду будут бить три часа. Рука Семенова скользнула за отворот пиджака и застыла - ещё не время.
Королев опускался рядом на колени. Жук в этот момент закурил и дошедший запах подействовал: нестерпимо захотелось затянуться сигаретой. И больно давили на кость лопатки фишки, на которые так неловко приземлился.
Королев переложил пистолет в левую руку, достал другой из кармана опасную бритву. Раскрыл лезвие, повертел перед глазами Семенова.
- Сначала я отрежу тебе нос, потом уши, потом губы. Да, чуть не забыл: язык отрежу тоже.
- За что? - хрипло выдовил Семенов, поглядывая на часы.
Королев тоже оглянулся, проверяя направление взгляда, ухмыльнулся.
- Пока легавые сюда доберутся, несколько минут у нас будет.
Семенов удивился его словам, но не очень. Опять кто-то предал... всё как всегда.
- За что?
- А за то я тебя на ремни резать буду, что твой папашка моего безвинно в тюрьму заложил вместе с этой крысой адвокатишкой, царство ему небесное, сволочь!
- Это ты убил адвоката? - спросил Семенов, прислушиваясь к глухому усилению фона где-то ещё очень далеко.
- А тебе какое дело, труп ты наш говорящий? Нет, он ещё о постороннем спрашивает! Надо же! Ты что и впрямь такой, как о тебе рассказывают?
- Хватит с ним болтать! - с истеричными нотками в голосе крикнул с дивана Жук. - Легавые наверное уж здесь!
- И то, - согласился Королев и стал медленно, с видимым наслаждением приближать лезвие к левому глазу жертвы.
Семенов уже прикидывал, как ловчее выхватить пистолет, который в спешке не удосужились отобрать разбойники, как вдруг произошло следующее: шум за дверьми стремительно возрос, дицибелы бушевали совсем рядом, может уже в пределах игровых залов; Жук вскочил и, отбежав к стене, нажал что-то, распахнув неприметный выход; раздался негромкий выстрел, второй, пули, попав Королю в грудь, отбросили его. И одновремено, распахнув дверь в кабинет, ввалился сюда огромный вышибала, несколько часов назад открывавший Семенову железную дверь во двор; громила огляделся диким взором, кое-что понял, потому что, ни слова ни говоря, ринулся прямо в открытую дверь черного хода. До Жука тоже что-то дошло, во всяком случае, пробегавший мужик, словно бы увлек его за собой воздушной волной.
Дверь черного хода захлопнулась.
В кабинете остались Семенов, Лиза и отвалившийся на ковре Король, судя по неестесственной позе уже почивший вечным сном.
- Как ты догадалась взять пистолет? - приподнявшись, спросил Семенов.
Ответить она не успела. Помешали ворвавшиеся бойцы в черных масках. Дальше последовало несколько неприятных минут. Конечно, для Семенова, потому что Лизу не били, просто отобрали пистолет, правда, чуть не сломав, пальцы. Хорошо еще, среди воинов оказался некто компетентный, возможно, проинструктированный Быковым. Во всяком случае, после нескольких пинков и тычков, экзекуция была приостановлена и защитительная речь Семенова выслушана благосклонно. Был нарисован портрет удачливой пары (Семенова и Лизы), которая, прибыв отдохнуть в это паршивое казино, неожиданно выиграла больше двух миллионов долларов (которых им уже никогда не видать), но владельцы их обобрали, а разрешение на ношение оружия есть, вот, пожалуйста.
Столпившиеся плотным кольцом бойцы сквозь прорези маски рассматривали их разрешения, их самих, разбросанные фишки и о чем-то думали, наверное о чем-то своем.
О трупе Короля как-то забыли, а когда речь зашла о нем, трупа не оказалось.
Исчез труп, черт его дери!
- Крови нигде нет, - объявил, нагнувшийся к полу боец.
Решено было, что труп всех обманул. Вероятно, Королев был в защитном желете.
- Вы говорите, он знал, что в три часа будет наш рейд? - говорил старший инкогнито в маске, обращаясь к Семенову. - Конечно, подготовился, сволочь. А пока мы с вами разбирались, потихоньку поднялся и ушел.