- Пока ещё нет. Но если на что наткнусь, я вас обязательно извещу, полковник.
   - Не кипятитесь, капитан. Я не подгоняю, самому любопытно.
   - Все нормально, Петр Леонидович.
   Когда надо, должен сказать, я быстро отхожу. Как сейчас, например.
   - Петр Леонидович! - все же добавил я, - вы лучше меня не отрывайте. Когда понадобится, я с вами сам свяжусь. Все.
   Я повесил трубку и сразу же забыл о Сергееве. Меня удивляло, что во мне ничто не отозвалось на всю ту информацию, которую сейчас штудировал. Обычно мой внутренний голос, которому я привык доверять больше, чем самому себе, сразу выдавал решение. Несколько лет, правда, прошло, прежде чем я научился слепо верить в истинность этих, неизвестно откуда выплывающих ответов на поставленные задачи.
   Кто-то постучал в дверь. Я пошел открывать.
   Я никак не мог понять, что связывало этих убитых мужиков, кроме общего детства и почти одновременной смерти?
   Чертовски красивая девушка!..
   - Так ты меня впустишь, или будешь держать на пороге?
   Оказывается, открывая дверь и мыслями находясь далеко, я тупо разглядывал возникшее передо мной диво. Теперь, собравшись, я окончательно понял, как хороша стоявшая в дверях девушка. Недаром весь второй этаж как-то притих.
   У неё были стройные длинные ноги, и светлые волосы спадали мягкой волной на плечи. Глубокий вырез пестренького платьица открывал взорам безупречную грудь. Или почти открывал.
   Я поспешно отскочил в сторону, и красавица обворожительно улыбнулась.
   Она была высокого роста, что сразу мне понравилось. Я предпочитаю высоких людей. Так или иначе, мне не пришлось изгибаться в три погибели здороваясь с ней, и рукопожатие её было крепким, без жеманства. Я почувствовал, как где-то внутри у меня сладко заныло.
   - Иван Михайлович. Можно просто Ваня, - сказал я.
   Она бросила на меня странный взгляд, ещё более обаятельная улыбка зародилась в уголках её глаз.
   - Тайный агент Министерства безопасности Татьяна Соколова прибыла для дальнейшего прохождения службы, - отрапортовала она.
   Вот это да!
   - Как я тебе нравлюсь?
   - У меня нет слов.
   И это была правда. Я все ещё держал её за руку. За эти десять лет она успела расцвести в прелестную женщину.
   - Я рада видеть тебя, Иван, - сказала она и осторожно отняла свою ладонь.
   Да, вел я себя не лучшим образом.
   - Неужели это ты, Таня?
   - Как видишь.
   - Нет, вижу я нечто другое. Сколько тебе было, когда я отсюда слинял? Лет пятнадцать?
   - Пятнадцать.
   Я все ещё смотрел на неё и не мог оторвать глаз.
   - Неужели это ты, Танька-прилипалка?
   - Помнишь все-таки... Я тогда, действительно, бегала за тобой, как сумасшедшая. Помнишь, ты грозил меня отшлепать? А потом эти десять лет! Ну, не будем об этом.
   Она обошла меня и направилась к ближайшему столу. Гибко изогнувшись, она уселась на мое место.
   - Я часто думала, кем же ты станешь? Знаешь, вообще-то я боялась об этом думать. Как вспомню, чем вы тогда занимались!..
   - Удивить, к сожалению (может, и к счастью), тебя не могу. Год служил в армии, потом оттуда - в училище. Через три года попал на несколько месяцев в Чечню. Еще три года служил в Москве. А потом все надоело, написал рапорт, и вот я уже больше двух лет вольная птица, бизнесмен. Причем процветающий. Миллионов пока не заработал, но на жизнь и себе, и друзьям хватает.
   - А детей у тебя много?
   - Неужели я похож на обремененного семьей патриарха?
   - Значит, развелся?
   - Откуда ты взяла? - удивился я. - И не был никогда женат. А как обстоят дела на семейном фронте у тебя? Много у тебя детишек?
   Она рассмеялась.
   - Однако, грубо мы работаем. Послушали бы нас наставники, вот бы влетело. Спешу успокоить, мужчинами я не интересуюсь.
   - Не верю! - вдохновенно заверил её я. - Хотя и приятно слышать.
   - Почему это тебе приятно?
   - Потому что люблю всегда быть первым.
   Она окинула меня внимательным взглядом. Улыбнулась.
   - А ты и был первым. Всегда.
   - Я запомню, - сурово сказал я, и мы одновременно рассмеялись.
   - Все же уточним наши роли, - предложила Таня. - Как я поняла, мы с тобой, если не супруги, то давние любовники.
   - Что-то вроде этого, - согласился я.
   - Теперь решим, где ты будешь жить. У меня здесь двухкомнатная квартира. Отец умер, а мама уехала с Ленкой в Житомир. Помнишь мою сестру? Мужа нашла оттуда, представляешь? Так что, я думаю, смело можно использовать мои хоромы. Или у тебя другие предложения?
   - Какие предложения? Правда, наша семейная квартира ещё цела. Сестрички писали, что, прежде чем отбыть, приватизировали её зачем-то. Ключ есть, но я так и не заходил. Не хочу бередить воспоминания.
   - Понимаю, - тихо сказала она. - А где ты ночуешь?
   - В гостинице.
   - Ладно, если обещаешь быть примерным мальчиком, будешь ночевать у меня. Поместимся.
   - Обещать я могу, но, честно говоря, ты не очень-то верь мне.
   - Ну, раз предупреждаешь, буду начеку.
   И мы вновь рассмеялись.
   - Надо работать, - заметил я после того, как мы стали серьезными. Работать надо, а в животе пусто. Может, сходим куда?
   - Зачем? Ты думаешь, я не знала, что иду к представителю вечно голодного племени. И потом я помню, какой у тебя всегда был аппетит.
   И она торжественно извлекла колбасу, сыр, какой-то салат в упаковке, пирожки.
   - Пойду разживусь у ребят чайником. Ты вон какой большой, тебе есть надо. А ты ещё больше стал. Какой у тебя рост?
   - Сто девяносто два на девяносто два килограмма.
   - Ого! У меня сто семьдесять девять на семьдесят два. Ну я пошла.
   Отсутствовала она недолго. Пришла, включила чайник в розетку, и мы перекусили.
   Потом я закурил сигарету.
   - Ты похож на сытого довольного кота, - заметил она.
   - Да, - со вздохом согласился я, - сейчас бы бросить все, но надо работать. Привычная атмосфера моей канувшей было в Лету службы. Давай-ка снова накинемся на эти бумажки. Надо сегодня их основательно изучить.
   - Слушаюсь, капитан!
   - Бывший, бывший...
   ГЛАВА 4
   В РЕСТОРАНЕ "ЧАЙКА"
   В девять часов я, наконец, сдал папки дежурному и позвонил Косте, чтобы сообщить ему об этом факте.
   - Все усвоил?
   - Усвоил.
   - И не отвлекался? - игриво поинтересовался он.
   - Ты это о чем? - спросил его я, и телефон сухо и коротко пожелал мне всех благ.
   - А теперь, как и подобает влюбленным, закатимся в ресторан. Будем шумно праздновать, - сказал я Тане.
   - Очень шумно? - лукаво прищурилась она. - Куда прикажешь идти?
   - В самое шикарное и самое злачное место. Ты знаешь что-нибудь подобное?
   - Найдем, - улыбнулась она и взяла меня под руку.
   Мы прошли мимо притихшего обезьянника, попрощались с дежурным и, наконец, оказались под пасмурным небом этого хмурого вечера.
   Я остановил проезжающую "Волгу". Сели. Вертлявый парень с длинными беличьими зубами, повернулся к нам и поинтересовался, куда везти.
   - В "Чайку", - сказала Таня.
   - О'кей, - согласился парень, вновь свернувшись к рулю.
   Мы выехали на набережную. Гранитный парапет нависал над густой маслянистой водой. Пластиковые бутылки (может, поплавки, может, просто мусор), грязные пузыри, какие-то ошметки, ветки - все осталось позади
   Ресторан "Чайка" оказался почти что плавучей ярко освещенной коробкой, украшенной лепниной и балкончиками, куда, возможно, выходили по ночам любители свежего воздуха.
   Метрдотель приветливо принял мою десятидолларовую бумажку и провел нас к одиноко стоящему столику.
   Мы сели. Огромный зал имел стеклянный, сейчас уже темный потолок. Музыка. Шумная "джаз-банда". Во всю веселящийся банкет. Редкие пары лихо отплясывали на площадке для танцев. Наверху, по галереям, словно ласточкины гнезда, тесно лепились открытые ниши, занятые столиками с любителями псевдоуединения.
   - Может, туда пойдем? - кивнул я наверх.
   Таня неторопливо оглядела галереи и отрицательно покачала головой.
   - Нет. Как я понимаю, мы пришли не просто так, а работать. Здесь мы больше на виду, да и сами больше видим.
   Я посмотрел на нее. В ресторане с ней произошла очаровательная метаморфоза. Девчонка, которую я почти стал узнавать в ней, надежно спряталась. Дивная женщина сидела рядом со мной. Холодная, неприступная, она сияла умопомрачительной... не красотой даже, а неыслимым шармом. В общем, взгляды большинства посетителей были устремлены на нее. Обстановка, что ли, играла роль. Во всяком случае, в сером отделении милиции она не казалась такой... царицей. Здесь же, в свете ярких огней она просто ослепляла. Все, что угадывалось под шелком платья, вызывало у глазеющих их на неё мужчин дрожь.
   - Ну, и как я тебе? - вдруг спросила она, и я подумал, что сам скоро задрожу.
   - Прекрасно, - небрежно бросил я, и она вновь улыбнулась.
   Юркий официант в бабочке шустро возник из-за колонны.
   - Что будем заказывать?
   - Не знаю, что вы будете заказывать, - парировал я, - а нам закажет дама.
   Таня углубилась в меню. Слушая нас и быстро записывая заказ, официант успел пару раз отлучиться.
   - Это тебе пока, парень, за скорость, - сказал я, сунув и ему десять долларов.
   Официанта сдуло. Вероятно, нашим заказом.
   - Давай подытожим, - предложил я. - Сообразим, что полезного можно извлечь из информации, которая чуть не засушила только что наши мозги.
   - Мы узнали подробности жизни трех наших бывших друзей.
   - Это что-то нам дает?
   - Да, дает, хотя я чувствую: что-то не сходится. Всех убили из одного и того же оружия. И почерк один.
   - Что ты имеешь в виду? - спросил я.
   - Стрелял профессионал. Он даже контрольного выстрела не делает. Это говорит об опыте и самоуверенности. Надо выяснить, кто из специалистов этого рода мог за последнее время приехать сюда. А ещё надо выяснить, зачем профессионалу такого класса связываться с убийствами в общем-то мелких жуликов.
   - Хорошо мыслишь. Но какой можно сделать вывод?
   - Единственное, что сразу замечаешь и что связывает всех убитых и нас, в том числе, - общее детство.
   - Молодец! Не знаю, что мы будем с этим делать, но это уже кое-что. Думаю, полковник Сергеев, твой шеф, потому и поручил нам это дело. Так сказать, наиболее осведомленным.
   Официант подлетел с закуской, графинчиком водки для меня и коктейлем для Тани.
   Я налил себе рюмку и выпил. Таня пригубила свой коктейль. Она жевала листик салата. Я поднял на неё глаза и вновь подивился её грации и дивному оттенку волос.
   - О чем ты думаешь? - вдруг сказала она.
   - Почему ты спросила?
   - Ты так... смотрел на меня.
   - Я думал, почему такая эффектная женщина, как ты, пошла служить в нашу контору? Тебе же светила прямая дорога на подиум. Стала бы манекенщицей, потом миллионершей. Или лавры Мата Хари пленили? Не похоже.
   - Так тебе все и расскажи. Будто не знаешь старую истину, что не мы выбираем судьбу, она нас.
   - Ко мне это не относится. Я сам решил бросить службу.
   - Ой ли? А чем ты в настоящее время занимаешься? Не той ли самой оперативной работой?
   Шустрый официант принес нам горячее. Мы принялись за еду, тем самым прекратив ставший неожиданно неприятным для меня разговор.
   Я ел и думал: почему неприятный? Это правда, что неприятный, но почему становится так мерзко на душе, когда вспоминаю свои подвиги?
   - Что с тобой? - тихо спросила Таня.
   - Ничего. Вспомнилось прошлое.
   - А знаешь, о чем я сейчас вспоминала?
   - Нет.
   Она улыбалась. Взгляд её затуманился, я вновь увижел в ней ту маленькую девочку, которую я так хорошо помнил.
   - Я вспоминала, как мы все плыли на тот берег Волги, а потом я выбилась из сил и ты один тащил меня обратно.
   - Надо же! Не помню.
   - А я помню. И помню, как эти интернатские мерзавцы затащили меня за сарай на стройке и хотели изнасиловать. А ты вдруг один ворвался, как вихрь, и задал им такого жару, что эти гады бежали без оглядки. Их было человек пять, и некоторые старше тебя. Да, я помню, - мечтательно прищурилась она, - ты был страшен и великолепен. Кому-то руку сломал, челюсть...
   - Думаешь, только из-за тебя? У них главарем был парень по кличке Крокодил. Помнишь, нижняя челюсть у него была, как утюг.
   Он ещё потом как-то страшно погиб, а тогда все грозился поймать меня и задать трепку. А ты просто случайно там оказалась.
   - Нет, из-за меня, - не согласилась Таня. - Они от школы выслеживали меня. Мне ведь ближе всего до дома через стройку. Они и устроили засаду.
   Я рассмеялся.
   - Помню у меня был перебит локоть и ещё в ухе стреляло. Кто-то здорово заехал мне тогда по уху. Но больше Крокодил не лез. Только грозился.
   - Ты хочешь сказать, что не думал меня спасать? Ни за что не поверю, улыбнулась она.
   - Думай, как хочешь, но чтобы я! - да ещё из-за девчонки! - полез бы тогда в драку?! Невозможно.
   - Перестань кокетничать. Ты меня спасал. Я точно знаю.
   Вокруг становилось все более оживленно. Столики постепенно заполнялись. Музыка звучала громче и громче. Я был рад быть здесь с Таней.
   - Давай все-таки решим, что нам делать дальше, - сказала Таня и отпила из своего стакана коктейльной смеси.
   Я налил себе ещё водки, выпил, неторопливо вытащил сигарету и закурил.
   - Давай, - согласился я. - Будем пока разрабатывать версию о наших друзьях-приятелях. Итак, не считая тебя - ты крутилась где-то на несерьезной периферии и была очень надоедлива, кстати, - было нас восемь человек, включая твоего покорного слугу. Позавчера убиты Сергей Костомаров по прозвищу Костолом и Валерка Мишин, наш Колобок. Вчера кончили Селеверстова Петра по кличке Профессор. Сегодня - Нюхача Гешу, фамилия Вершков. Биографии этих усопших мы с тобой сегодня досконально изучили. Остаются: Чингиз, Лом и Ловкач, то бишь Костя Кашеваров, капитан милиции.
   Я взял вилку и поймал соленый грибок, едва не ускользнувший. Пока я жевал, молчала и Таня. Потом сказала:
   - Лома я помню. Его звали Олег, фамилия, кажется, Никодимов. А вот Чингиз?.. Что-то азиатское, но помню с трудом. Нет, не помню
   - Да, это был редкий гость. Редкий, но меткий. Он жил на окраине и приезжал только на дело. Его звали Марат Карамазов.
   - Ох! Ну и жизнь у вас была! Меня до сих пор дрожь пробирает, - она зябко передернула округлыми плечиками.
   И тут она спросила:
   - Я так никогда и не понимала, что это за брат у тебя был? То ли близнец, то ли двойник?.. Помню все шушукались насчет Лютого. Все было так таинственно.
   - Честно говоря, я знаю не больше тебя. Сам я этого мнимого брата никогда не видел. Знаю, что впервые о нем сообщил Чингиз. Будто бы Лютый встретился с ним в случайной драке, чем-то они понравились друг другу, вот он и притащил его участвовать в делах нашей шайки малолетних разбойников. А потом пошло-поехало. Массовый психоз. Думаю, я один вменяемым остался. Во всяком случае, никакого Лютого я никогда не видел. Поэтому и запретил тогда всякие разговоры на эту тему.
   Я затянулся сигаретой и медленно выпустил дым из ноздерй.
   - Давай ещё напоследок повторим то, что мы знаем. Значит, Костолом, Колобок, Профессор и Нюхач... Все убиты практически один за другим. И оружие одно и то же - пистолет "беретта" с глушителем, найденный возле трупа Геши, то есть Нюхача. И знаешь, что самое странное в этом деле?
   - Скажи.
   - Самое странное, что убрал наших бывших корефанов классный спец. Это я сужу по качеству работы. Исходя из этого, признаюсь: не понимаю, что могло связать наших знакомцев, мелкоту, со столь крутой фигурой? Ведь, судя по всему, у них ни оборота не было, ни капитала, ни авторитета в определенных кругах. Петя-Профессор вообще сутенерством занимался. Снял квартиру и поселил двух девчонок. Это то, что мы знаем из материалов дела. Но все равно серьезный человек - я имею в виду настоящего дельца, - не опустится до связи с ребятами уровня наших приятелей.
   Я заметил, что у неё опустел стакан. Подняв руку, я подозвал нашего шустрого официанта и попросил принести бутылку шампанского и что-нибудь на десерт.
   - Ты давно приехала сюда? - спросил я Таню, когда принесли вино, конфеты, какие-то пирожные, большую шоколадку и даже мороженое в придачу.
   - Да нет, месяца три, - она медленно стала есть мороженое. Пригубила шампанское. Вскинула ресницы. - Сунули сначала в информационный отдел. Бумажки сортировать. А тут вдруг сам полковник Сергеев вызывает. И вот я здесь, с тобой. Ато совсем заск чала.
   - Надо же! - покрутил я головой. - Кто-то ещё сохранил энтузиазм.
   - А что! - вспыхнула она, и сердитый румянец сделал ещё более очоаровательным её личико. - А что! Я изучила все данные о местных группировках, знаю в лицо каждого из этих мафиози. Кстати, вон там, слева у стены, нет, ближе к колонне... Не смотри так откровенно. Видишь компанию и того высокого, жирного. Это Ленчик. Леонид Бурлаков, местный городской авторитет. А вон там, справа, с двумя девушками и двумя мордоворотами сидит Семенов Юрий Леонидович. Он же Семен. Этот вообще крутой мужик. Неизвестно зачем приехал две недели назад из Казани. Мы уже туда, в Казань, запрос делали, но и там ничего не знают. Только строим предположения, в чем могут состоять интересы Казани в нашем городе?
   - Интересно, - я постарался запомнить обоих. Хотя очень скоро события повернули так, что специально запоминать их не стало нужды. И надо сказать, в общих чертах план расследования стал смутно прорисовываться в голове уже тогда. Но очень смутно. А сейчас мы сидели, как два голубка, и я изо всех сил курлыкал, или гугукал - уж точно не знаю, как называется то, что издает голубь, распуская хвост перед своей голубкой.
   В общем, старался.
   Глава 5
   НЕУЖЕЛИ НАДО БИТЬ ТАК ЖЕСТОКО?
   - А почему ты меня не пригласишь потанцевать? - неожиданно спросила она, и я отодвинул её стул, помогая встать.
   В затененном для танцев углу двигались несколько пар, но когда Таня положила мне руки на плечи, остались только мы одни.
   Все же я с удовольствием отметил, что несмотря на сумерки, царившие в круге, взгляды всех (конечно, всех!) мужиков в зале были устремлены на мою прелестную партнершу.
   Потом она прижалась ко мне, и на мгновение я ощутил её всю, но тут музыка прервалась, дав передышку музыкантам.
   Я увлек её к столику, галантно отодвинул стул, усадил, как величайшую драгоценность и, наконец, с чувством глубокого удовлетворения сел сам.
   Перед ней был пустой бокал, и я поспешил наполнить его шампанским. Себе я налил остатки водки из графина. Предпочитаю водку. Конечно, я в своей жизни пил все что угодно, начиная от одеколона и кончая всей этой заморской дрянью, но водка все же лучше.
   Неожиданно оркестр вновь разбил тишину, заполненную шелестом голосов и тихим звоном стекла.
   - Можно пригласить вашу даму на танец? - услышал я чей-то жирный самодовольный голос. Но, увидев потемневшие глаза Тани, тут же небрежно ответил:
   - Дама устала.
   - Один танец. Ничего с ней не случится.
   Добродушное хамство заставило меня начать ритуальную игру: сделав недоуменное лицо (нижняя губа презрительно оттопырена, глаза едва смотрят от скуки и того же презрения), я медленно поднял взгляд на этого... Надо же, Ленчик! Леонид Бурлаков, которого только что заочно представила мне Таня.
   Он стоял распаренный, красный, как ветчина, откровенно толстомясый. Рукава пиджака трескались от вбитых в них верхних окороков. Но окончательно добили меня его белесые торчащие брови.
   - Ты онемел, мужик? Давай, роди слово, а то твоя телка уйдет без твоего согласия.
   Я молчал, потому что Ленчик стал вдруг раздуваться, расти, наполнив собой весь зал, весь этот гнусный мир, где сейчас везде правят Ленчики. По сравнению с ним ресторан казался игрушечной коробочкой, Волга - дохлым ручейком, деревья доходили ему до колен. Огромный, победоносно пахнущий потом и вином, с бессмысленно ревущим голосом, с прокисшими от простоты мироустройства мозгами, он мгновенно довел меня до безумия. Ненавижу! Я не знал, что заставляет подобных ему постоянно следовать по тропам моей жизни.
   - А ну проваливай, ублюдок! - произнес я.
   Морда Ленчика перекосилась ухмылкой.
   - Давно бы так, лягаш вонючий! Думаешь, я не знаю, какого черта вы тут расселись? А это, значит, твоя мусорная подстилка?
   Тон его голоса стал ниже, стал угрожающим. Он схватил меня двумя пальцами за отворот пиджака и чуть потянул.
   - А ну вставай, лягаш. Или штаны замочил, боишься встать перед своей сучкой?
   Краем глаза я заметил, что все смотрят на нас. Взгляды были разные, как всегда: кто-то смотрел с интересом в ожидании зрелища, кто-то с тайным или явным испугом, кто-то скучающе поднимался, чтобы на время удалиться все это было последнее из того внешнего, что я ещё смог воспринять.
   Тут время замедлило бег. Я поднялся - Ленчик отводил правый окорок для удара - и, схватив два его пальца - указательный и большой, завернул вверх. Они сломались с громким хрустом, доставившим мне наслаждение. От боли и неожиданности у Ленчика подогнулись колени. Я помог направлению движения его тяжеленного тела, потянув держащиеся на одних связках персты покорителя жизни вниз. Когда он почти упал, я поднял его страшным ударом колена в подбородок.
   Ленчик, словно дорожный каток сквозь полосу молодых лесонасаждений, пролетел через зал, сминая столики и обреченное веселье вечера.
   Я жотел продолжения драки. Мне было мало столь короткой стычки. Я поймал испуганный взгляд Тани.
   Но мне было мало!
   Что-то надломилось... Не знаю. Наша бесполезная теперь конспирация, раскрытая так скоро. Поганый мир, населенный предателями-друзьями и ублюдками-врагами. Не знаю.
   Я хотел продолжения драки.
   Я медленно обвел взглядом зал. Народ таял, словно под лучом гиперболоида. Прятали глаза. Мелькнула мысль о чем-то диком, что творится здесь сейчас. Стук собственного сердца. Милое, снисходительно улыбающееся лицо... И ещё один Ленчик, пообтесанный официальным признанием новой России и общением с кутюрье: Семенов Юрий Леонидович.
   Я уже шел к нему. Мне нужно было... Вечер, начавшийся так красиво, так нежно... все в дерьме!..
   Два широких молодца встали мне навстречу. Охранные овчарки при боссе. Я шел быстро и встретился с ними недалеко от столика хозяина. Первого громилу я коротко без замаха лягнул ногой в печень и едва успел нырнуть под свистящий кулак второго пса.
   Он повалился на меня, и в ту же секунду я снизу вверх ударил его головой в подбородок. Разбил себе голову. Не сильно, видно, рассек кожу. Зато - нет ни противника, ни его челюсти. Челюсть ему будут собирать из осколков.
   - Иван! - услышал я крик Тани. Оглянулся. Первый, тот кого я вырубил ударом в печень, сидя на полу в трех метрах, пытался навести на меня ствол.
   Я успел быстрее, и моя нога вмялась в то, что за мгновение перед этим было лицом, хотя можно ещё поспорить, что у него имелось на этом месте.
   Все произошло в считанные секунды. В зале стояла оглушительная тишина. Вскрикнула женщина. Я подобрал пистолет. Глаза Семенова Юрия Леонидовича смотрели на меня с застышего, словно маска мумии, лица.
   - Все, все, мразь! - убежденно сказал я. - Всех вас надо давить как клопов.
   Я подошел к нему. Он смотрел мне в глаза ничего не выражающим взглядом, не думая сопротивляться. Это было нечестно. Я смял его лицо в горсть, приподнял и ударил рукояткой пистолета выше уха. Пусть отдыхает.
   Таня завороженно смотрела на меня. Я поднял упавший стул. Оглянулся. Подозвал официанта. Тот подлетел, смотря куда-то вниз. На пистолет в моей руке. Боялся. Я сунул пистолет в пустующую с утра кобуру. Непослушными пальцами извлек сотенную купюру из бумажника.
   - Хватит?
   Официант кивнул и исчез.
   Мы с Таней вышли из ресторана. Где-то вдалеке верещала милицейская сирена. Шли по набережной. Волга, рассекаемая длинными огнями, сыро темнела рядом. Ночь была сухая, ясная, нарядная. Проехал троллейбус.
   - Неужели надо было бить так жестоко? - тихо спросила Таня.
   - Конечно. Или ты ожидала, что я позволю оскорбить тебя?
   - Можно было бы как-то... мягче.
   - Ты меня знала и раньше, разве я могу быть мягким?
   - Можешь. Я знаю.
   - Ну, ну...
   Наши шаги озвучивал асфальт. Проехала легковая машина, замедлила ход возле нас, надеясь получить пассажиров. Я собирал в кучу разбредающиеся мысли. Разочарованная легковушка сорвалась с места и умчалась вдаль.
   - Всю жизнь я имею дело с такими людьми, как Ленчик и этот Семенов. Они привыкли давить силой. Для них нет ничего святого. Даже близких своих они потребляют, как свою жратву, шмотки, дома, яхты, машины. Это объяснимо. Если не перестроиться - их сметут конкуренты. Бизнес - любой бизнес - не терпит сантиментов. Побеждает всегда сила, а сила - это отсутствие привязанности, доброты и прочей для них ерунды. Если такие ублюдки почувствуют, что они сильнее, то тебя не спасут ни воля, ни положение, ни оружие.
   Она посмотрела на меня. Хотела что-то сказать. Вздохнула.
   - Нас ведь сразу заложили, - добавил я. - Не успели нам поручить это дело, как какой-то Ленчик уже в курсе. Теперь придется на ходу перестраиваться. Надо все тщательно обсудить.
   - Да, - вновь вздохнула она. - Видимо, я слишком долго сидела по кабинетам и забыла об этом сброде.
   - Вот-вот. Надо просто понять, что как уголовники не считают нас, фраеров, за людей, так и вся эта накипь - не совсем люди. И уважение среди этих подонков можно завоевать только силой.
   - Скорее всего ты прав.
   - Конечно, прав. А теперь поедем к тебе.
   - Тут рядом, зачем нам ехать? Лучше пройдемся.
   - Давай, - согласился я.
   Мы вскоре свернули от набережной в переулок, потом влево и вверх, по маленькой кривой улице, заляпанной там и сям бледной и какой-то кривой луной. И запахи! Запахи - это последнее, что уходит из нашей памяти. А впрочем, их забыть все равно невозможно. Сырой, кислый запах нищеты мгновенно восстал, чтобы затянуть, как в трясину, в дни моего проклятого детства. Высокие голые фасады узких домов, ещё более мрачные из-за редких фонарей и почти везде темных окон, словно наклонялись с обеих сторон, как бы сходясь верхушками, а там, где темные тучи, нависая, затушевывали синеющее небо, срастались совсем. У подъездов шныряла мелкая живность (конечно, крысы), орали коты и одинокие вороны...