Страница:
Серенада солнечной студии
Будущая легенда родилась вместе с мертвым братом-близнецом на рассвете 8 января 1935 года в скромной двухкомнатной квартирке в городке Тупело (штат Миссисипи). Набожные и трудолюбивые родители, отчаянно боровшиеся с бедностью, – Вернон Элвис Пресли и его жена Глэдис – назвали выжившего брата Элвисом Аароном. А когда тому исполнилось 13, глава семьи, погрузив пожитки на крышу старенького «плимута», отправился с женой и единственным сыном на поиски лучшей жизни в столицу соседнего штата Теннесси – Мемфис. С этим городом будут неразрывно связаны жизнь и слава человека, которого молва окрестит Королем, и этот титул с успехом заменит ему имя.
Закончив местную среднюю школу (сегодня там музей – как и во всех уголках страны, освященных «высочайшим» присутствием), подросток увлекся тем же, чем и большинство его сверстников в музыкальной столице американского Юга, – пением и игрой на гитаре. Впрочем, выступать Элвис начал еще в Тупело. В десятилетнем возрасте, взобравшись на стул, он спел песенку на традиционной ежегодной фермерской ярмарке и завоевал второй приз вместе с первым в жизни гонораром: $5 плюс бесплатное посещение всех ярмарочных аттракционов. Спустя год родители, не потянув велосипед, о котором мечтал их отпрыск, решили откупиться гитарой. Так будущий король рок-н-ролла получил свое первое в жизни орудие труда. Впоследствии та первая гитара, стоившая $12,95, а также десятки других уходили на ведущих мировых аукционах за пятизначные суммы.
В Мемфисе музыкальные вкусы молодого дарования сформировала гремучая смесь из негритянского церковного песнопения, блюза и джаза, а также «белой» музыки кантри и тогдашнего попа. Все это каждую ночь напролет «варилось» в десятках клубов, расположенных на прославившейся на весь мир Бил-стрит. Чтобы иметь возможность забегать туда по вечерам послушать лучшую в городе музыку, выпускник школы Элвис Пресли вынужден был подрабатывать где только можно: в механической мастерской, в компаниях по производству измерительных и электрических приборов.
Первую в жизни налоговую декларацию будущий миллионер заполнил в марте 1954 года, указав профессию «разнорабочий» и годовой доход $129,74. В том же году никому не известный 20-летний парень со смазливым загорелым лицом и нахальными бачками (фирменный набриолиненный кок появится позже), обладавший нервным, но мелодичным голосом и хорошо управлявшийся с гитарой, переступил порог местной студии звукозаписи – The Memphis Recording Service, которую в городе неофициально называли Sun Studio. За $4 он сделал пробную запись собственных песен, и они произвели впечатление на руководство студии. Несколько смущала непривычная реактивная манера исполнения, а также отдельные тексты песен, вступавшие в противоречие с устоявшимися табу – эстетическими, политическими, религиозными и расовыми. Но все же интуиция профессионалов не обманула: заводной паренек обещал настоящую революцию в шоу-бизнесе.
Элвиса пригласили на официальное прослушивание и попросили спеть в компании с местными гитаристами Скотти Муром и Биллом Блэком. Первые композиции новичка не произвели впечатления на строгую комиссию, однако 5 июля 1954 года произошел долгожданный перелом. На исходе исторического дня, после изнурительной «сессии» Элвис выдал собственную рок-н-ролльную аранжировку популярного шлягера с названием, оказавшимся пророческим: That's All Right («Все в порядке»). После чего и с его собственной музыкальной карьерой все было также в полном порядке. Одноименный сингл стал первым, вышедшим под этикеткой Sun, вскоре к нему присоединились еще четыре.
Оставшиеся полгода и весь следующий Элвис со своей первой в жизни музыкальной командой (Скотти и Биллом) активно выступал в городских клубах и совершил несколько триумфальных вылазок в соседние города. «Мемфисским чудом», слава которого и толпы юных поклонников (и особенно поклонниц) росли не по дням, а по часам, заинтересовались тогдашние законодатели музыкальной моды – радиостанции. Вскоре Элвиса пригласили регулярно выступать в популярной субботней передаче Louisiana Heyride. А к концу 1955 года студия Sun, ставшая для Элвиса воистину «солнечной», уже не смогла удерживать у себя столь бурно стартовавшую звезду и перепродала контракт с ним одной из акул тогдашнего американского шоу-бизнеса – компании RCA Victor. И это название оказалось для Элвиса символическим: по-латыни victor означает «победитель».
Закончив местную среднюю школу (сегодня там музей – как и во всех уголках страны, освященных «высочайшим» присутствием), подросток увлекся тем же, чем и большинство его сверстников в музыкальной столице американского Юга, – пением и игрой на гитаре. Впрочем, выступать Элвис начал еще в Тупело. В десятилетнем возрасте, взобравшись на стул, он спел песенку на традиционной ежегодной фермерской ярмарке и завоевал второй приз вместе с первым в жизни гонораром: $5 плюс бесплатное посещение всех ярмарочных аттракционов. Спустя год родители, не потянув велосипед, о котором мечтал их отпрыск, решили откупиться гитарой. Так будущий король рок-н-ролла получил свое первое в жизни орудие труда. Впоследствии та первая гитара, стоившая $12,95, а также десятки других уходили на ведущих мировых аукционах за пятизначные суммы.
В Мемфисе музыкальные вкусы молодого дарования сформировала гремучая смесь из негритянского церковного песнопения, блюза и джаза, а также «белой» музыки кантри и тогдашнего попа. Все это каждую ночь напролет «варилось» в десятках клубов, расположенных на прославившейся на весь мир Бил-стрит. Чтобы иметь возможность забегать туда по вечерам послушать лучшую в городе музыку, выпускник школы Элвис Пресли вынужден был подрабатывать где только можно: в механической мастерской, в компаниях по производству измерительных и электрических приборов.
Первую в жизни налоговую декларацию будущий миллионер заполнил в марте 1954 года, указав профессию «разнорабочий» и годовой доход $129,74. В том же году никому не известный 20-летний парень со смазливым загорелым лицом и нахальными бачками (фирменный набриолиненный кок появится позже), обладавший нервным, но мелодичным голосом и хорошо управлявшийся с гитарой, переступил порог местной студии звукозаписи – The Memphis Recording Service, которую в городе неофициально называли Sun Studio. За $4 он сделал пробную запись собственных песен, и они произвели впечатление на руководство студии. Несколько смущала непривычная реактивная манера исполнения, а также отдельные тексты песен, вступавшие в противоречие с устоявшимися табу – эстетическими, политическими, религиозными и расовыми. Но все же интуиция профессионалов не обманула: заводной паренек обещал настоящую революцию в шоу-бизнесе.
Элвиса пригласили на официальное прослушивание и попросили спеть в компании с местными гитаристами Скотти Муром и Биллом Блэком. Первые композиции новичка не произвели впечатления на строгую комиссию, однако 5 июля 1954 года произошел долгожданный перелом. На исходе исторического дня, после изнурительной «сессии» Элвис выдал собственную рок-н-ролльную аранжировку популярного шлягера с названием, оказавшимся пророческим: That's All Right («Все в порядке»). После чего и с его собственной музыкальной карьерой все было также в полном порядке. Одноименный сингл стал первым, вышедшим под этикеткой Sun, вскоре к нему присоединились еще четыре.
Оставшиеся полгода и весь следующий Элвис со своей первой в жизни музыкальной командой (Скотти и Биллом) активно выступал в городских клубах и совершил несколько триумфальных вылазок в соседние города. «Мемфисским чудом», слава которого и толпы юных поклонников (и особенно поклонниц) росли не по дням, а по часам, заинтересовались тогдашние законодатели музыкальной моды – радиостанции. Вскоре Элвиса пригласили регулярно выступать в популярной субботней передаче Louisiana Heyride. А к концу 1955 года студия Sun, ставшая для Элвиса воистину «солнечной», уже не смогла удерживать у себя столь бурно стартовавшую звезду и перепродала контракт с ним одной из акул тогдашнего американского шоу-бизнеса – компании RCA Victor. И это название оказалось для Элвиса символическим: по-латыни victor означает «победитель».
Ненастоящий полковник
Во время выступлений в Louisiana Heyride Элвис познакомился с человеком, круто изменившим его жизнь. Звали эту колоритную и не до конца разгаданную личность, ставшую незримой тенью Короля (и, по мнению большинства, его главной проблемой на всю оставшуюся жизнь), полковником Томом Паркером. Хотя на самом деле он не был ни полковником, ни Паркером.
Настоящее имя бессменного импресарио Элвиса – Андреас Корнелиус ван Куйк. Родившись в Нидерландах в 1909 году, он еще в 1930-е годы перебрался в Штаты, сменив имя и фамилию на Тома Паркера, и обосновался там, так и не получив вида на жительство. Тем не менее по сути нелегальный иммигрант сумел продержаться в Америке до 1999 года (когда отбыл в мир иной), счастливо избежал призыва во время войны, с успехом занимался разного рода аферами на грани криминала и подружился со многими видными политиками и звездами шоу-бизнеса. «Почетным полковником милиции штата» сделал Паркера губернатор Луизианы, которому тот помог на выборах. К началу 1950-х годов «полковник Паркер» сам нашел себя в шоу-бизнесе как блестящий импресарио ряда звезд. Однако всех их он разом отставил в сторону, как только повстречал на своей «большой дороге» молодого музыканта из Мемфиса.
Не вызывает сомнений, что именно благодаря железной финансовой хватке Паркера его новый клиент превратился в рекордсмена продаж, идола для сотен миллионов фанатов и живой символ Америки. Так же бесспорно другое: раскручивая феномен Элвиса, полковник и себя не обидел. В подписанном Элвисом пожизненном контракте импресарио «забил» себе не обычные 5-10 % комиссионных, а немыслимые по тем временам 25 %. А к концу жизни Короля его «тень», похоже, положила себе в карман от половины до двух третей всех доходов самого высокооплачиваемого исполнителя в мире (точный процент не назовет никто, поскольку все это происходило без ведома обдираемого «величества»). Элвис находился под гипнотическим влиянием своего импресарио и на частую критику в его адрес только вяло повторял: «Не критикуйте то, что вы не понимаете. Вам не пришлось побыть в его шкуре».
После того, как 15 августа 1955 года контракт с Паркером был подписан, тот уже в ноябре «пробил» упомянутую сделку с RCA Victor. Молодой музыкант получил первые большие деньги: разовые $40 тыс. плюс премиальные $5 тыс., а в перспективе его еще ждали отчисления с продаж (роялти).
В январе следующего года на студии RCA в Нэшвилле была записана песня Heartbreak Hotel («Отель, где разбиваются сердца»), ставшая классикой. 27 января на рынке появился сингл с этой песней (на пару с I Was the One), и за первые три недели было продано более 300 тыс. экземпляров. Вскоре новый хит занял первое место в чарте популярного журнала Billboard, где оставался восемь недель, а спустя некоторое время он же принес Элвису первый золотой диск, преодолев заветный миллионный рубеж. В марте вышел и первый альбом, также награжденный «золотом».
Дальнейшее перечисление этапов большого пути сведется к монотонному перечню достижений, каждое из которых неизменно претендовало на строчку в Книге рекордов Гиннесса.
Сегодня общее число проданных дисков Элвиса во всем мире перевалило, по неофициальным данным, за 1 млрд – рекорд, пока никем не побитый. Непревзойденным является и число золотых и платиновых дисков: 131. Король рок-н-ролла 14 раз номинировался на высшую премию в мире шоу-бизнеса – Grammy – и трижды завоевывал ее. Головокружительную музыкальную карьеру Элвиса сопровождала не менее блестящая кинематографическая. В 1956 году он подписал семилетний контракт с Paramount Pictures и затем неоднократно продлевал его. Всего Элвис снялся в 33 фильмах, принесших ему доход, едва ли не больший, чем все концерты и записи. Так, за 1966 год он разбогател на $3,1 млн, из которых лишь $644 тыс. принесли выступления и запись пластинок, остальное выплатил Голливуд.
К концу 1950-х годов слава Элвиса легко преодолела государственные границы и даже казавшийся неприступным «железный занавес». В феврале 1957-го газета The New York Times поразила читателей сенсацией: оказывается, в СССР хиты Элвиса, подпольно записанные на самопальных «дисках», продают на черном рынке по 50 рублей (примерно $12,5 по тогдашнему официальному курсу) за штуку!
Настоящее имя бессменного импресарио Элвиса – Андреас Корнелиус ван Куйк. Родившись в Нидерландах в 1909 году, он еще в 1930-е годы перебрался в Штаты, сменив имя и фамилию на Тома Паркера, и обосновался там, так и не получив вида на жительство. Тем не менее по сути нелегальный иммигрант сумел продержаться в Америке до 1999 года (когда отбыл в мир иной), счастливо избежал призыва во время войны, с успехом занимался разного рода аферами на грани криминала и подружился со многими видными политиками и звездами шоу-бизнеса. «Почетным полковником милиции штата» сделал Паркера губернатор Луизианы, которому тот помог на выборах. К началу 1950-х годов «полковник Паркер» сам нашел себя в шоу-бизнесе как блестящий импресарио ряда звезд. Однако всех их он разом отставил в сторону, как только повстречал на своей «большой дороге» молодого музыканта из Мемфиса.
Не вызывает сомнений, что именно благодаря железной финансовой хватке Паркера его новый клиент превратился в рекордсмена продаж, идола для сотен миллионов фанатов и живой символ Америки. Так же бесспорно другое: раскручивая феномен Элвиса, полковник и себя не обидел. В подписанном Элвисом пожизненном контракте импресарио «забил» себе не обычные 5-10 % комиссионных, а немыслимые по тем временам 25 %. А к концу жизни Короля его «тень», похоже, положила себе в карман от половины до двух третей всех доходов самого высокооплачиваемого исполнителя в мире (точный процент не назовет никто, поскольку все это происходило без ведома обдираемого «величества»). Элвис находился под гипнотическим влиянием своего импресарио и на частую критику в его адрес только вяло повторял: «Не критикуйте то, что вы не понимаете. Вам не пришлось побыть в его шкуре».
После того, как 15 августа 1955 года контракт с Паркером был подписан, тот уже в ноябре «пробил» упомянутую сделку с RCA Victor. Молодой музыкант получил первые большие деньги: разовые $40 тыс. плюс премиальные $5 тыс., а в перспективе его еще ждали отчисления с продаж (роялти).
В январе следующего года на студии RCA в Нэшвилле была записана песня Heartbreak Hotel («Отель, где разбиваются сердца»), ставшая классикой. 27 января на рынке появился сингл с этой песней (на пару с I Was the One), и за первые три недели было продано более 300 тыс. экземпляров. Вскоре новый хит занял первое место в чарте популярного журнала Billboard, где оставался восемь недель, а спустя некоторое время он же принес Элвису первый золотой диск, преодолев заветный миллионный рубеж. В марте вышел и первый альбом, также награжденный «золотом».
Дальнейшее перечисление этапов большого пути сведется к монотонному перечню достижений, каждое из которых неизменно претендовало на строчку в Книге рекордов Гиннесса.
Сегодня общее число проданных дисков Элвиса во всем мире перевалило, по неофициальным данным, за 1 млрд – рекорд, пока никем не побитый. Непревзойденным является и число золотых и платиновых дисков: 131. Король рок-н-ролла 14 раз номинировался на высшую премию в мире шоу-бизнеса – Grammy – и трижды завоевывал ее. Головокружительную музыкальную карьеру Элвиса сопровождала не менее блестящая кинематографическая. В 1956 году он подписал семилетний контракт с Paramount Pictures и затем неоднократно продлевал его. Всего Элвис снялся в 33 фильмах, принесших ему доход, едва ли не больший, чем все концерты и записи. Так, за 1966 год он разбогател на $3,1 млн, из которых лишь $644 тыс. принесли выступления и запись пластинок, остальное выплатил Голливуд.
К концу 1950-х годов слава Элвиса легко преодолела государственные границы и даже казавшийся неприступным «железный занавес». В феврале 1957-го газета The New York Times поразила читателей сенсацией: оказывается, в СССР хиты Элвиса, подпольно записанные на самопальных «дисках», продают на черном рынке по 50 рублей (примерно $12,5 по тогдашнему официальному курсу) за штуку!
Дембель, которого ждала вся Америка
Свое отношение к бизнесу Элвис выразил названием одной из песен: Taking Care of Business in a Flash, что можно перевести как «Дела нужно делать мигом». В смысле – большего они и не стоят. Поэтому он ими и не занимался, жил на широкую ногу, тратам счет не вел, переложив всю эту скуку на полковника Паркера.
Только один пример. Купив себе реактивный пассажирский самолет Convair 880 на 96 мест, Король заплатил за него $250 тыс. После чего потратил еще почти миллион на отделку интерьера, включавшего дорогие сорта дерева, ковры ручной работы, двуспальную кровать и даже пристежные ремни с пряжками из чистого золота. А затем слетал на нем в Денвер, чтобы купить там обожаемые им сандвичи с бананами и арахисовым маслом. Эта поездка влетела Королю в $16 тыс. Что касается дорогих автомобилей, то Элвис покупал их десятками – а потом многие раздавал направо и налево. Самый известный подарок матери – легендарный розовый «кадиллак» – сегодня высится на постаменте перед домом-музеем Пресли в Мемфисе.
Однако вскоре в этой красивой жизни наступил двухгодичный перерыв. В 1958 году Соединенные Штаты всколыхнула сенсация: Элвиса призывают в армию! Никому в голову не пришло, что кумир нации номер один воспользуется какими-то привилегиями и исключениями или попытается «откосить» от армии вовсе. С истинно королевским величием Элвис перенес и утрату знаменитой прически (тысячи поклонников в знак солидарности тут же добровольно остриглись под ноль), и переодевание в солдатскую форму, и переход с ежемесячных $400 тыс. на положенные новобранцу $78.
Во время несения службы самый знаменитый рядовой армии США успел потерять мать (она умерла в возрасте 46 лет), попасть на американскую авиабазу в Германию, получить там сержантские лычки и познакомиться с 14-летней дочерью гарнизонного капитана – Присциллой-Энн Болье. В мае 1967 года она станет женой Короля, а годом позже родит ему дочь – Лайзу-Мари.
Дембель сержанта Пресли напоминал триумфальное возвращение на родину героя-полководца, победившего грозного противника на поле брани. Элвис действительно вернулся победителем: за время его отсутствия в шоу-бизнесе запущенная однажды гигантская машина, управляемая оставленным на хозяйстве полковником Паркером, не останавливалась ни на секунду. Продолжая пополнять «королевскую» казну и карман самого Паркера.
По возвращении домой солдата ждало не забвение, а лишь новый виток славы и популярности. Одно появление на шоу Фрэнка Синатры, за которым наблюдала почти половина американской телеаудитории, принесло Элвису рекордный по тем временам гонорар – $125 тыс. А саундтрек к первому «послевоенному» фильму GI Blues оставался на первой позиции Billboard в течение 10 недель, и всего в этом популярном чарте – также рекордные 111 недель.
Однако в начале 1964 года Король столкнулся с первым серьезным вызовом своей власти, до того казавшейся абсолютной. Американскую публику захватило иное увлечение: страну покорила четверка парней из Ливерпуля, чей первый триумфальный визит в США ознаменовал собой наступление новой эры в поп-музыке. И хотя сами Джон, Пол, Джордж и Ринго – давние поклонники Элвиса – навестили его и даже провели неофициальный jam session в калифорнийской резиденции Короля, это был первый тревожный звонок.
На протяжении конца 1960-х и начала 1970-х Элвис продолжал оставаться одним из главных ньюсмейкеров Америки, но отныне успехи его новых фильмов и пластинок чередовались с относительными неудачами. А славу теперь приходилось искусственно поддерживать с помощью откровенного пиара: таковым стал состоявшийся в декабре 1970 года первый «королевский» визит в Белый дом и растиражированное всеми СМИ рукопожатие с Никсоном.
К творческому спаду прибавились нелады со здоровьем и трещины в семейной жизни. В 1971 году у Элвиса нашли глаукому, и в том же году он развелся с Присциллой, которая забрала к себе дочь. В 1973 году за телешоу Элвиса с Гавайев, транслировавшимся через спутники по всему миру, наблюдали от 1 до 1,5 млрд зрителей на всех континентах. Которые не могли не заметить, как сильно сдал их кумир, еще совсем недавно поражавший своей пластикой и энергией на сцене. Борьба с многочисленными болячками (плеврит, гепатит, хроническая пневмония и еще много чего) и избыточным весом закономерно привела Короля к сильнодействующим медикаментам, а от них – к наркотикам.
Два последних года жизни безобразно располневший Элвис провел между больничной койкой и сценой. Утром 16 августа 1977 года он еще успел обсудить детали очередных гастролей, после чего прилег отдохнуть в гостиной своего дома в пригороде Мемфиса – легендарного Graceland. А спустя час сердце Короля остановилось, по неподтвержденным данным – от передозировки наркотиков.
Только один пример. Купив себе реактивный пассажирский самолет Convair 880 на 96 мест, Король заплатил за него $250 тыс. После чего потратил еще почти миллион на отделку интерьера, включавшего дорогие сорта дерева, ковры ручной работы, двуспальную кровать и даже пристежные ремни с пряжками из чистого золота. А затем слетал на нем в Денвер, чтобы купить там обожаемые им сандвичи с бананами и арахисовым маслом. Эта поездка влетела Королю в $16 тыс. Что касается дорогих автомобилей, то Элвис покупал их десятками – а потом многие раздавал направо и налево. Самый известный подарок матери – легендарный розовый «кадиллак» – сегодня высится на постаменте перед домом-музеем Пресли в Мемфисе.
Однако вскоре в этой красивой жизни наступил двухгодичный перерыв. В 1958 году Соединенные Штаты всколыхнула сенсация: Элвиса призывают в армию! Никому в голову не пришло, что кумир нации номер один воспользуется какими-то привилегиями и исключениями или попытается «откосить» от армии вовсе. С истинно королевским величием Элвис перенес и утрату знаменитой прически (тысячи поклонников в знак солидарности тут же добровольно остриглись под ноль), и переодевание в солдатскую форму, и переход с ежемесячных $400 тыс. на положенные новобранцу $78.
Во время несения службы самый знаменитый рядовой армии США успел потерять мать (она умерла в возрасте 46 лет), попасть на американскую авиабазу в Германию, получить там сержантские лычки и познакомиться с 14-летней дочерью гарнизонного капитана – Присциллой-Энн Болье. В мае 1967 года она станет женой Короля, а годом позже родит ему дочь – Лайзу-Мари.
Дембель сержанта Пресли напоминал триумфальное возвращение на родину героя-полководца, победившего грозного противника на поле брани. Элвис действительно вернулся победителем: за время его отсутствия в шоу-бизнесе запущенная однажды гигантская машина, управляемая оставленным на хозяйстве полковником Паркером, не останавливалась ни на секунду. Продолжая пополнять «королевскую» казну и карман самого Паркера.
По возвращении домой солдата ждало не забвение, а лишь новый виток славы и популярности. Одно появление на шоу Фрэнка Синатры, за которым наблюдала почти половина американской телеаудитории, принесло Элвису рекордный по тем временам гонорар – $125 тыс. А саундтрек к первому «послевоенному» фильму GI Blues оставался на первой позиции Billboard в течение 10 недель, и всего в этом популярном чарте – также рекордные 111 недель.
Однако в начале 1964 года Король столкнулся с первым серьезным вызовом своей власти, до того казавшейся абсолютной. Американскую публику захватило иное увлечение: страну покорила четверка парней из Ливерпуля, чей первый триумфальный визит в США ознаменовал собой наступление новой эры в поп-музыке. И хотя сами Джон, Пол, Джордж и Ринго – давние поклонники Элвиса – навестили его и даже провели неофициальный jam session в калифорнийской резиденции Короля, это был первый тревожный звонок.
На протяжении конца 1960-х и начала 1970-х Элвис продолжал оставаться одним из главных ньюсмейкеров Америки, но отныне успехи его новых фильмов и пластинок чередовались с относительными неудачами. А славу теперь приходилось искусственно поддерживать с помощью откровенного пиара: таковым стал состоявшийся в декабре 1970 года первый «королевский» визит в Белый дом и растиражированное всеми СМИ рукопожатие с Никсоном.
К творческому спаду прибавились нелады со здоровьем и трещины в семейной жизни. В 1971 году у Элвиса нашли глаукому, и в том же году он развелся с Присциллой, которая забрала к себе дочь. В 1973 году за телешоу Элвиса с Гавайев, транслировавшимся через спутники по всему миру, наблюдали от 1 до 1,5 млрд зрителей на всех континентах. Которые не могли не заметить, как сильно сдал их кумир, еще совсем недавно поражавший своей пластикой и энергией на сцене. Борьба с многочисленными болячками (плеврит, гепатит, хроническая пневмония и еще много чего) и избыточным весом закономерно привела Короля к сильнодействующим медикаментам, а от них – к наркотикам.
Два последних года жизни безобразно располневший Элвис провел между больничной койкой и сценой. Утром 16 августа 1977 года он еще успел обсудить детали очередных гастролей, после чего прилег отдохнуть в гостиной своего дома в пригороде Мемфиса – легендарного Graceland. А спустя час сердце Короля остановилось, по неподтвержденным данным – от передозировки наркотиков.
Семейный бизнес вдовствующей королевы
По утверждению популярного американского путеводителя Let's Go, и сегодня Graceland, купленный Элвисом в 1957 году, – второй по посещаемости туристами дом в Америке (после, разумеется, Белого). Найти его в Мемфисе легко и без указателей: к стилизованной фигурке гитариста на ажурной решетке ворот народная тропа не зарастает вот уже четверть века.
Согласно последней воле покойного, после его смерти дом вместе с большей частью состояния перешел к дочери, опекуном которой (вплоть до достижения ею 25-летнего возраста) был назначен отец Элвиса. Когда в 1979 году старик почувствовал, что и его дни сочтены, он переоформил опекунство на мать наследницы – Присциллу, верно рассчитав, что лишь ей под силу защитить «родовое гнездо» от стаи нацелившихся на него банкиров и прочих потенциальных покупателей.
Кроме того, предстояла еще нешуточная война за остатки наследства с полковником Паркером. Пожизненная «тень» Короля захотела отстегивать себе и львиную долю его посмертных доходов: для начала полковник задним числом назначил себя «техническим консультантом» всех фильмов, в которых был занят Элвис, обеспечив себе неплохой удой и с Голливуда. Принимая во внимание аппетиты Паркера и беспорядочные траты Короля, неудивительно, что его наследникам достались лишь крохи от баснословного состояния. Одно время стоял даже вопрос о срочной продаже Graceland, оцененного в $4,5 млн.
Взяв управление остатками наследства в свои крепкие руки, «железная леди» Присцилла совершила невозможное: осиротевшее королевство начало приносить доходы, сравнимые с доходами самого Короля. Для этого вдова в срочном порядке оформила юридические права не только на любую продукцию, так или иначе связанную с именем ее покойного экс-супруга, но и на само его имя. Пришлось пролоббировать даже изменения в законодательстве – штата и федеральном. Как писал журнал Time в 1997 году, «если Элвис произвел революцию в поп-музыке, то его наследники революционизировали сферу мерчандайзинга, и теперь, спустя 20 лет после своей кончины, Король стал богаче, чем был когда-либо».
Ныне компания Elvis Presley Enterprise (EPE) во главе со своим президентом – Присциллой Пресли – контролирует один из самых прибыльных брендов, уже принесших, по разным оценкам, от $250 млн до 500. Кроме продаж дисков и проката фильмов, это еще бесчисленные сувениры, тематические рестораны и бары, «именной королевский» курортный комплекс в Лас-Вегасе, тысячи фан-клубов по всему миру и даже интернет-сайты, посвященные Элвису. Буквально любое упоминание или использование его имени без письменного разрешения EPE формально является нарушением ее авторских и лицензионных прав.
Открывший в 1979 году свои двери для публики Graceland сегодня представляет собой процветающее коммерческое предприятие с годовым оборотом в $20 млн, которые ежегодно оставляют в кассах музея почти 1 млн туристов. Стоимость брачной церемонии в другом Грейсленде – так в честь Элвиса назвали церковь в Лас-Вегасе – составляет от $25 до 225, однако редко кто из молодоженов откажется заплатить еще $270 за дополнительную услугу: присутствие на церемонии «живого» Элвиса (двойника, разумеется). Работа «королевским двойником» приобрела в Штатах характер массовой профессии: официально зарегистрированные 20 тыс. мужчин, занятых в этом бизнесе, исправно указывают в налоговых декларациях свой источник дохода: «Elvis impersonator». Об аукционных продажах любой мелочи, связанной с именем Короля, и говорить не приходится: на лондонском Sotheby's стала обычной фраза: «Сегодня снова продали на $10 млн, из них один – Элвиса».
Вершиной этой «приватизационной» деятельности стала сенсационная тяжба Присциллы (которую дочь официально назначила управляющим наследством) против Федерального почтового ведомства, выпустившего в 1993 году памятную марку, посвященную Элвису. Претензии «вдовствующей королевы» не получили поддержки в суде, но опасный прецедент был создан – да и вдова не сдается. На церемонии презентации почтовой марки, кстати, в последний раз мелькнула зловещая тень полковника Паркера, которому уже не по силам было бороться с «железной леди».
Так что Король не умер, а здравствует всем на зависть. Новые песни придумала жизнь, и на музыкальном небосклоне за четверть века взошло множество других звезд. Но всем им далеко до Элвиса, чей портрет его наиболее рьяные поклонники даже предлагали поместить на непреходящем символе Америки – однодолларовой купюре (вместо старика Вашингтона). Было собрано несколько сотен тысяч подписей в поддержку этой затеи, но Федеральное казначейство ее все-таки проигнорировало – видимо, памятуя о скандальной истории с почтовой маркой. Однако само предложение никого в Америке не удивило: все правильно – президенты приходят и уходят, а король в этой стране раз и навсегда.
Согласно последней воле покойного, после его смерти дом вместе с большей частью состояния перешел к дочери, опекуном которой (вплоть до достижения ею 25-летнего возраста) был назначен отец Элвиса. Когда в 1979 году старик почувствовал, что и его дни сочтены, он переоформил опекунство на мать наследницы – Присциллу, верно рассчитав, что лишь ей под силу защитить «родовое гнездо» от стаи нацелившихся на него банкиров и прочих потенциальных покупателей.
Кроме того, предстояла еще нешуточная война за остатки наследства с полковником Паркером. Пожизненная «тень» Короля захотела отстегивать себе и львиную долю его посмертных доходов: для начала полковник задним числом назначил себя «техническим консультантом» всех фильмов, в которых был занят Элвис, обеспечив себе неплохой удой и с Голливуда. Принимая во внимание аппетиты Паркера и беспорядочные траты Короля, неудивительно, что его наследникам достались лишь крохи от баснословного состояния. Одно время стоял даже вопрос о срочной продаже Graceland, оцененного в $4,5 млн.
Взяв управление остатками наследства в свои крепкие руки, «железная леди» Присцилла совершила невозможное: осиротевшее королевство начало приносить доходы, сравнимые с доходами самого Короля. Для этого вдова в срочном порядке оформила юридические права не только на любую продукцию, так или иначе связанную с именем ее покойного экс-супруга, но и на само его имя. Пришлось пролоббировать даже изменения в законодательстве – штата и федеральном. Как писал журнал Time в 1997 году, «если Элвис произвел революцию в поп-музыке, то его наследники революционизировали сферу мерчандайзинга, и теперь, спустя 20 лет после своей кончины, Король стал богаче, чем был когда-либо».
Ныне компания Elvis Presley Enterprise (EPE) во главе со своим президентом – Присциллой Пресли – контролирует один из самых прибыльных брендов, уже принесших, по разным оценкам, от $250 млн до 500. Кроме продаж дисков и проката фильмов, это еще бесчисленные сувениры, тематические рестораны и бары, «именной королевский» курортный комплекс в Лас-Вегасе, тысячи фан-клубов по всему миру и даже интернет-сайты, посвященные Элвису. Буквально любое упоминание или использование его имени без письменного разрешения EPE формально является нарушением ее авторских и лицензионных прав.
Открывший в 1979 году свои двери для публики Graceland сегодня представляет собой процветающее коммерческое предприятие с годовым оборотом в $20 млн, которые ежегодно оставляют в кассах музея почти 1 млн туристов. Стоимость брачной церемонии в другом Грейсленде – так в честь Элвиса назвали церковь в Лас-Вегасе – составляет от $25 до 225, однако редко кто из молодоженов откажется заплатить еще $270 за дополнительную услугу: присутствие на церемонии «живого» Элвиса (двойника, разумеется). Работа «королевским двойником» приобрела в Штатах характер массовой профессии: официально зарегистрированные 20 тыс. мужчин, занятых в этом бизнесе, исправно указывают в налоговых декларациях свой источник дохода: «Elvis impersonator». Об аукционных продажах любой мелочи, связанной с именем Короля, и говорить не приходится: на лондонском Sotheby's стала обычной фраза: «Сегодня снова продали на $10 млн, из них один – Элвиса».
Вершиной этой «приватизационной» деятельности стала сенсационная тяжба Присциллы (которую дочь официально назначила управляющим наследством) против Федерального почтового ведомства, выпустившего в 1993 году памятную марку, посвященную Элвису. Претензии «вдовствующей королевы» не получили поддержки в суде, но опасный прецедент был создан – да и вдова не сдается. На церемонии презентации почтовой марки, кстати, в последний раз мелькнула зловещая тень полковника Паркера, которому уже не по силам было бороться с «железной леди».
Так что Король не умер, а здравствует всем на зависть. Новые песни придумала жизнь, и на музыкальном небосклоне за четверть века взошло множество других звезд. Но всем им далеко до Элвиса, чей портрет его наиболее рьяные поклонники даже предлагали поместить на непреходящем символе Америки – однодолларовой купюре (вместо старика Вашингтона). Было собрано несколько сотен тысяч подписей в поддержку этой затеи, но Федеральное казначейство ее все-таки проигнорировало – видимо, памятуя о скандальной истории с почтовой маркой. Однако само предложение никого в Америке не удивило: все правильно – президенты приходят и уходят, а король в этой стране раз и навсегда.
26 story. Ангелина Сирина. ДЕНЬГИ № 49 (59) от 13.12.1995
Эндрю Ллойд Уэббер. Мурка Superstar: на фоне камертона и бумажника
Сэр Эндрю любит ШИРОКИЕ ЖЕСТЫ. Особенно если они идут на пользу ему самому. 8 декабря 1995 года в музыкальном городе Висбадене открылся новый оперный театр. Он стоит $100 млн и предназначен исключительно для постановок произведений Эндрю Ллойда Уэббера.
Превратившись из УДАЧЛИВОГО КОМПОЗИТОРА В ГЛАВНОГО ФИНАНСОВОГО МАГНАТА МУЗЫКАЛЬНОГО МИРА, он наконец-то начал ПОЛУЧАТЬ ОТ СВОЕГО БОГАТСТВА УДОВОЛЬСТВИЕ.
Как-то сэр Эндрю Ллойд Уэббер пожаловался своему знакомому журналисту: «На днях выпивал с Полом Маккартни в одном баре. Было так скучно. Я думал, мы будем говорить о музыке. Но его интересовали только деньги». Реплика в защиту Маккартни: про богатство сэра Эндрю ходят такие вызывающие слухи, что с ним так и подмывает поговорить именно о деньгах. Кроме того, он похож на вдохновенного художника-творца еще меньше, чем господин из Beatles. Узкие хитрые глазки, которые после премьеры Cats во всем мире называют кошачьими, консервативные костюмы и неопределенная стрижка.
Сэр Эндрю Ллойд Уэббер – до чрезвычайности неартистичный господин. Его бывший менеджер как-то заметил не без яду: «Энди чувствует себя счастливым только в обществе четырех бухгалтеров, адвоката и советника по налогообложению».
Миллионером он стал в двадцать пять лет. Хотя происходил из семьи, в которой деньги не водились. Зато от музыки буквально лопалась голова. Мама-пианистка давала частные уроки. Отец всю жизнь компонировал в духе поздних романтиков и дослужился до должности директора Королевской музыкальной школы. Младший брат играл на виолончели. Жизнь в музыкальном бедламе гармонично дополняли три кошки – одна по имени Сергей (в честь Прокофьева), вторая – Дмитрий (тезка Шостаковича), третья – безымянная. И обезьяна.
Понятно, что представители этой счастливой фамилии обладали единственной способностью – исполнять и записывать мелодии, записывать и снова исполнять.
В 8 лет Эндрю, окончив начальную школу, поступил в престижный Вестминстерский колледж и стал сочинять музыку к пьесам школьного театра. «Я вырос с убеждением, что музыка – это только музыка и единственное различие в ней может быть лишь между хорошей и плохой музыкой, а не жанрами», – вспоминал потом Уэббер.
Кстати, что касается жанра. Эндрю с самого начала предпочитал американские мюзиклы. В этом стиле он и сочинял для своего театра. Его первое произведение называлось «Сюита для игрушечного театра». Композитору к тому времени исполнилось девять.
Воспитания Энди был скорее консервативного, и память его была прямо-таки переполнена мелодиями Пуччини и Гайдна. С другой стороны, дело было в Англии, в конце шестидесятых. То есть разрешено ребенку было все, что не запрещено. А то, что запрещено, тоже, в общем-то, разрешалось. Рубашки будущий композитор носил ярко-розовые, ботинки предпочитал на платформе, а волосы – до пояса.
Превратившись из УДАЧЛИВОГО КОМПОЗИТОРА В ГЛАВНОГО ФИНАНСОВОГО МАГНАТА МУЗЫКАЛЬНОГО МИРА, он наконец-то начал ПОЛУЧАТЬ ОТ СВОЕГО БОГАТСТВА УДОВОЛЬСТВИЕ.
Как-то сэр Эндрю Ллойд Уэббер пожаловался своему знакомому журналисту: «На днях выпивал с Полом Маккартни в одном баре. Было так скучно. Я думал, мы будем говорить о музыке. Но его интересовали только деньги». Реплика в защиту Маккартни: про богатство сэра Эндрю ходят такие вызывающие слухи, что с ним так и подмывает поговорить именно о деньгах. Кроме того, он похож на вдохновенного художника-творца еще меньше, чем господин из Beatles. Узкие хитрые глазки, которые после премьеры Cats во всем мире называют кошачьими, консервативные костюмы и неопределенная стрижка.
Сэр Эндрю Ллойд Уэббер – до чрезвычайности неартистичный господин. Его бывший менеджер как-то заметил не без яду: «Энди чувствует себя счастливым только в обществе четырех бухгалтеров, адвоката и советника по налогообложению».
Миллионером он стал в двадцать пять лет. Хотя происходил из семьи, в которой деньги не водились. Зато от музыки буквально лопалась голова. Мама-пианистка давала частные уроки. Отец всю жизнь компонировал в духе поздних романтиков и дослужился до должности директора Королевской музыкальной школы. Младший брат играл на виолончели. Жизнь в музыкальном бедламе гармонично дополняли три кошки – одна по имени Сергей (в честь Прокофьева), вторая – Дмитрий (тезка Шостаковича), третья – безымянная. И обезьяна.
Понятно, что представители этой счастливой фамилии обладали единственной способностью – исполнять и записывать мелодии, записывать и снова исполнять.
В 8 лет Эндрю, окончив начальную школу, поступил в престижный Вестминстерский колледж и стал сочинять музыку к пьесам школьного театра. «Я вырос с убеждением, что музыка – это только музыка и единственное различие в ней может быть лишь между хорошей и плохой музыкой, а не жанрами», – вспоминал потом Уэббер.
Кстати, что касается жанра. Эндрю с самого начала предпочитал американские мюзиклы. В этом стиле он и сочинял для своего театра. Его первое произведение называлось «Сюита для игрушечного театра». Композитору к тому времени исполнилось девять.
Воспитания Энди был скорее консервативного, и память его была прямо-таки переполнена мелодиями Пуччини и Гайдна. С другой стороны, дело было в Англии, в конце шестидесятых. То есть разрешено ребенку было все, что не запрещено. А то, что запрещено, тоже, в общем-то, разрешалось. Рубашки будущий композитор носил ярко-розовые, ботинки предпочитал на платформе, а волосы – до пояса.
Поп-религия
В 14 лет Эндрю был награжден стипендией, которая позволила его родителям существенно сократить расходы на обучение сына. Спустя два года – еще одна стипендия, на этот раз Оксфорда, по специализации «история». Однако на первом курсе подающий надежды студент познакомился с Тимом Райсом, известным либреттистом: они сошлись на почве пристрастия к рок-н-роллу. Вскоре после этого Уэббер взял академический отпуск и уже никогда больше не появлялся в Оксфорде. А вот сотрудничество с Райсом продолжалось многие годы, вместе они написали четыре мюзикла. Правда, первый («Такие, как мы») прошел совершенно незамеченным. Зато следующий принес первый большой успех. Получив заказ на небольшую ораторию для школьного выпускного вечера, Уэббер и Райс выбрали в качестве темы историю Иосифа и его братьев. Ветхий Завет двое дебютантов обработали в стилистике: «А Иосиф-то был парень клевый». Братья Иосифа гуляли по сцене в купальных халатах и сандалиях, египетский царь Потифар исполнял свои арии, недвусмысленно подражая вихлянию бедер Пресли. Над всем этим Содомом разливались залихватски-сладостные мелодии, смутно напоминавшие весь классический репертуар мировой оперной сцены.
Логично было бы думать, что на следующий день после премьеры «Иосифа и его чудесных разноцветных одежд» – так назывался бесшабашный опус – разверзлись небеса и двое соавторов подверглись если не проклятию Всевышнего, то уж, по крайней мере, церковной анафеме. Однако церковь в эпоху знаковые люди рок– н-ролла и «детей-цветов» была счастлива, если юное поколение вообще вспоминало о существовании Священного Писания. На партитуру «Иосифа» немедленно образовался оживленный спрос (а всего за время, прошедшее с 1968 года, она принесла больше $150 млн и в 1982 году все еще котировалась на Бродвее).
Один англиканский священник сделал ораторию предметом своих благочестивых рассуждений перед прихожанами. Другой англиканский священник поступил еще более радикально. Звали его декан Салливан, был он настоятелем собора святого Павла в Лондоне и прославился тем, что в борьбе за человеческие души не намерен был стесняться в средствах. Однажды декан Салливан явился перед паствой, спустившись на парашюте из-под купола собора св. Павла. Он полагал, что вопросы вознесения и второго пришествия лучше всего трактовать в формах как бы наглядных.
После «Иосифа» Эндрю Ллойд Уэббер получил от преподобного Салливана заказ на партитуру для музыкального представления в соборе св. Павла. Правда, декан настоятельно рекомендовал подобрать увлекательную тему из Нового Завета. Уэббер и Тим Райс не нашли в трудах евангелистов ни одного более занимательного персонажа, нежели Иисус Христос.
Года за два до описываемых событий Джон Леннон произнес роковые слова: «Сегодня мы популярнее Христа». Он спровоцировал бурю. Поклонникам Beatles это высказывание показалось, возможно, и некоторым преувеличением, но уж никак не кощунством. Зато религиозные фанатики не только завалили мешками писем центральные газеты, но и занесли Леннона в черные списки. Еще в 1966-м на родине демократии, в США, пластинки Beatles сжигали на улицах.
Эндрю Ллойд Уэббер запустил пробный шар – альбом со студийной записью. На его оборотной стороне красовалось велеречивое благословение декана Салливана.
Премьера в соборе святого Павла тем не менее сорвалась. Церковные иерархи, в принципе готовые рискнуть и разрешить представление, прочли как-то утром свежие газеты, где красовалось: «Джон Леннон, возможно, споет партию Иисуса Христа». Заголовки оказались чистым вымыслом, но разбираться иерархам было недосуг. Зато бюро Уэббера навестил неприметный человечек. Лицо для разнообразия – сугубо светское. Звали его Стигвуд, и специальностью его было продюсерство.
Логично было бы думать, что на следующий день после премьеры «Иосифа и его чудесных разноцветных одежд» – так назывался бесшабашный опус – разверзлись небеса и двое соавторов подверглись если не проклятию Всевышнего, то уж, по крайней мере, церковной анафеме. Однако церковь в эпоху знаковые люди рок– н-ролла и «детей-цветов» была счастлива, если юное поколение вообще вспоминало о существовании Священного Писания. На партитуру «Иосифа» немедленно образовался оживленный спрос (а всего за время, прошедшее с 1968 года, она принесла больше $150 млн и в 1982 году все еще котировалась на Бродвее).
Один англиканский священник сделал ораторию предметом своих благочестивых рассуждений перед прихожанами. Другой англиканский священник поступил еще более радикально. Звали его декан Салливан, был он настоятелем собора святого Павла в Лондоне и прославился тем, что в борьбе за человеческие души не намерен был стесняться в средствах. Однажды декан Салливан явился перед паствой, спустившись на парашюте из-под купола собора св. Павла. Он полагал, что вопросы вознесения и второго пришествия лучше всего трактовать в формах как бы наглядных.
После «Иосифа» Эндрю Ллойд Уэббер получил от преподобного Салливана заказ на партитуру для музыкального представления в соборе св. Павла. Правда, декан настоятельно рекомендовал подобрать увлекательную тему из Нового Завета. Уэббер и Тим Райс не нашли в трудах евангелистов ни одного более занимательного персонажа, нежели Иисус Христос.
Года за два до описываемых событий Джон Леннон произнес роковые слова: «Сегодня мы популярнее Христа». Он спровоцировал бурю. Поклонникам Beatles это высказывание показалось, возможно, и некоторым преувеличением, но уж никак не кощунством. Зато религиозные фанатики не только завалили мешками писем центральные газеты, но и занесли Леннона в черные списки. Еще в 1966-м на родине демократии, в США, пластинки Beatles сжигали на улицах.
Эндрю Ллойд Уэббер запустил пробный шар – альбом со студийной записью. На его оборотной стороне красовалось велеречивое благословение декана Салливана.
Премьера в соборе святого Павла тем не менее сорвалась. Церковные иерархи, в принципе готовые рискнуть и разрешить представление, прочли как-то утром свежие газеты, где красовалось: «Джон Леннон, возможно, споет партию Иисуса Христа». Заголовки оказались чистым вымыслом, но разбираться иерархам было недосуг. Зато бюро Уэббера навестил неприметный человечек. Лицо для разнообразия – сугубо светское. Звали его Стигвуд, и специальностью его было продюсерство.