Сотников Владимир Михайлович. Простофилей быть не просто

   Даня засмеялся:
   - А что? Пожалуй, ты прав. А про обольстителя ты где прочитал?
   - Сам придумал, - усмехнулся Филя. - Ума особенного не надо. Вон, достаточно посмотреть на девчонок. - И он кивнул на Аню. - Услышат, как заблеет этот Прикол на эстраде, и все, сеанс гипноза!
   - А что мы прячемся? - удивился Даня. - По привычке, что ли?
   - Да уж... - проворчал Филя. - Профессиональная привычка. Чуть увидел ворюг, сразу в кусты и начинаешь следить.
   - А кто это тебе сказал, что он ворюга? - удивилась Аня. Поосторожней надо с такими обвинениями. Ты что, Филипп?
   - Ничего, - продолжал злиться Филя. - Мое право - хочу обвиняю, хочу нет.
   - Нет у тебя такого права! - сказала Аня. - Вот докажешь, что телохранитель Приколова что-нибудь украл, тогда и будешь так его называть. А до этого все твои обвинения называются оскорблениями. А оскорбляют невоспитанные люди.
   Филя закипел, как перегретый чайник.
   - Ах, так? - вознегодовал он. - Вам доказательства нужны? Вы их получите! И про Испанца, и про твоего Прикола! И этот, телохранитель, тоже мне! Серый Кардинал! В кафе приглашает, угощает, дружбу предлагает... А сам связан с такими гнусными личностями, как Бейсболка-сторож и Испанец! Вот эту их дружбу я и разгадаю. - Тут Филя немного успокоился. И поправился: Не я один, конечно. Мы разгадаем. Просто я обозлился на этого Серого, расстроился... Наверное, я более несдержанный, чем вы.
   - А надо сдерживаться, - просто сказала Аня. - Между прочим, это самый лучший способ воспитания воли.
   - Молчать всегда, что ли? - не понял Филя. - Как ты?
   - Почему молчать? - уивилась Аня. - Ты же сам сказал: сдерживаться. Не выплескивать наружу свои отрицательные эмоции. Это трудно, но вполне возможно. И кстати, Филя, вовсе не всегда я молчу.
   - Ага, разговорилась, - буркнул Филя. - Если сдерживать свои эмоции, так лучше сразу сдохнуть. Никаких проявлений эмоций. Самая воспитанная личность! Как фараонова мумия.
   - Не сдохнуть, а умереть, - начала поправлять Аня. - И не... Ой! Он нас заметил!
   - Ну, что же ты свои эмоции выражаешь? - хихикнул Филя. - Сдерживаться надо. Здрас-сьте! - каким-то нарочитым тоном поприветствовал он Серого. Хулиганим потихоньку, да? Можно и нам? Правда, я рисую плохо...
   Серый недоуменно уставился на Филю. Наверное, его удивил и тон, и сами вопросы.
   Филя показал на афишу.
   - Разрисовываете? Я ребятам говорю: это антиреклама. Для лучшего привлечения публики.
   - Ах, ты вот о чем! - рассмеялся Сергей. - Какая там антиреклама! И не разрисовываю я. Дату исправляю. Пишу "Билеты действительны" и новую дату.
   - Какую ещё дату? - спросил Филя, а сам ощутил, как защекотало что-то в животе - от какого-то странного предчувствия.
   - Переносится наш концерт. На один день.
   - Что-то случилось? - спросила Аня.
   - А, - махнул рукой Серый. - Звездные капризы! А в этом Доме творчества, где концерт будет, даже работников нет, чтобы исправить афиши. Вот, приходится самому бегать по набережной. Может, поможете?
   - Конечно, поможем! - воскликнула Аська. - У нас там висит такая же афиша, рядом с палатками.
   - Значит, все-таки концерт состоится не через два дня, - задумчиво, но громко и отчетливо проговорил Филя. - А через три!
   И почему при этом Серый так внимательно на него посмотрел?
   Глава XV
   КОНКУРС НЕ ПОЛУЧИЛСЯ
   За весь день ни разу никто из родителей никого из ребят не окликнул! Это был рекорд, достойный книги рекордов Гинесса.
   Папы и мамы загорали, купались, даже обедали с совершенно отрешенными лицами. Губы у них при этом пошевеливались, как будто шептали какие-то слова.
   "Так вот ты какое, творчество! - думал Филя. - Вот как, значит, выглядят всякие сочинители. Как будто чокнутые немножко. Неужели и Пушкин был таким же? Неужели и я, когда сочинял стишки?"
   Но Филя сразу же успокоил себя. Разве это стихи - две строчки? Не успеешь за это время стать похожим ни на какого поэта.
   - Вот бы и сочиняли каждый день, - довольно усмехнулся он, показав Дане на молчаливых и сосредоточенных родителей. - Теперь куда хочешь можно идти - за кем хочешь можно следить!
   - Ты думаешь, Аська упустила такую возможность? - засмеялся Даня. Она уже раз десять пробежала всю набережную туда-обратно. Афишки просмотрела, чтобы никакая пропущенной не оказалась, ну и, конечно, занималась своим любимым делом.
   - Орешки, мороженое, кукуруза, пирожки, пирожные... - стал перечислять Филя Аськино "любимое дело".
   Кстати, он вспомнил, что обещал угостить её копчено-солеными мидиями.
   - Это само собой, - ответил Даня. - Но я о слежке говорю. Все старается опять кого-нибудь выследить.
   - А больше некого выслеживать, - сказал Филя. - И не надо.
   Но девчонки оказались тут как тут. Совсем рядом. И услышали Филины слова. Первой, конечно же, возмутилась Аська:
   - Ничего себе! Я там бегаю по набережной, разыскиваю всех этих, а оказывается, ни за кем следить и не на-адо?
   Последнее слово она, передразнивая Филю, пропела таким противным голосом, что он даже завертелся на песочке. А тут и Аня подключилась:
   - Странная манера, не правда ли? Что-то решить про себя и не поделиться своими мыслями с друзьями. Ты, Филя, если обиделся на мое замечание, то совершенно зря. Ведь от этого страдает общее дело. Так мы никогда не решим, что делать дальше. Почему ты отмалчиваешься?
   - А я сдерживаю свои эмоции, - усмехнулся Филя. - Ладно, шучу. И ничего я не отмалчиваюсь. Просто залюбовался нашими предками. Жарятся себе на солнышке, сочиняют свои каменные истории. Красота! И не лезут к нам ни с замечаниями, ни с вопросами, ни с ответами на свои же вопросы...
   - Филь! - прервала его Аська. - Ты сказал, что не надо никого выслеживать. Скажи, почему, а потом можешь опять болтать свою чепуху.
   - Во-первых, камень возвращен. По-моему, абсолютно ясно, кто этим делом занимался. Бейсболка и милиционер. И, конечно, Гена Испанец. Почему они этот камень вернули, непонятно. Но срок, первый срок - совпал. Ты же, Аська, сама подслушала про одну ночь. Вот, ночь прошла, и камень вернулся. А теперь идет следующий срок. Сначала это было два дня, потом они поменялись на три. И пока эти три дня не пройдут, ничего не изменится. Ну что, Аська, видела ты Испанца на набережной? - вдруг спросил Филя.
   - Нет, нигде не видела, - ответила Аська.
   - И вряд ли мы его увидим. - Филя улыбнулся, довольный, как будто доказал что-то. - Основная встреча будет через три дня. И тогда мы кое-что узнаем. А пока бесполезно бегать, суетиться. Бейсболка и милиционер сделали свое дело и успокоились. И мы их спугивать не будем, дождемся ясности во всей этой истории. А Испанец продолжает делать свое дело. И обязательно появится через три дня. Они ведь не знают, что мы их ждать будем. И хорошо, что не знают.
   - А что, до этого сидеть сложа руки? - взволнованно спросила Аська. И кто - они? Неужели и Сергей с ворами заодно?
   - А кто, как не он, встречался с Испанцем? И про три дня договаривался. А потом концерт перенесли. Чтобы как раз три дня получилось!
   - А если они новую кражу затеяли? - спросила Аня. - За это время?
   - Исключено, - убежденно сказал Филя. - Что же они, дураки - взять камень, потом вернуть, потом дождаться, пока сигнализацию всю проверят, а потом затевать новую кражу? Глупо. Нет, они свою работу выполнили. Но ловить их рано. Я только никак не пойму, при чем здесь концерт? Испанцу давали два дня, и концерт наметили на это время. Изменился срок у Испанца, и концерт перенесли. Вот главная загадка. - Филя посмотрел на Даню. - Ну, а ты что молчишь? Набросились все на меня, как будто я мозговой центр. Ты же у нас соображаешь лучше всех!
   Даня вздохнул:
   - А что тут скажешь? Ты молодец, все верно разложил по полочкам. Как книгу пересказал. Только, действительно, самую главную загадку не раскрыл. Но и я тоже не волшебник, чтобы так, с ходу, её разрешить. Мне только кажется, что разгадка эта кроется в камне... Конечно, в камне. - Тут Даня посмотрел на море, огляделся по сторонам и вдруг улыбнулся. - И ещё мне кажется, что какую-нибудь подсказку мы сможем услышать прямо сейчас.
   И он кивнул в сторону лагеря. Филя взглянул туда и вскочил на ноги:
   - Даже не позвали! Родители, называется! Увлеклись, понимаете ли, своими сочинялками, а теперь и слушать уселись. А мы?
   Оказывается, Коля уже сидел в центре группы, состоящей из окруживших его родителей. Все же Филя обиделся зря. Пока лишь стаканчики с кофе передавались по рукам - значит, разговор только начинался.
   Ребята расселись вторым кругом за спинами родителей.
   - Ну что ж, - улыбнулся Коля, - теперь я спокоен. Была комиссия, камень внесли в список ценных экспонатов, шкаф подключили к сигнализации. Со временем, конечно, мы кошку выставим на видное место. Вот напишу я её историю, ознакомлю с ней всех экскурсоводов - чтобы знали, что посетителям рассказывать. А вы, получается, первые слушатели...
   - Коля, не томи, - улыбнулся Иван Сереевич. - Знаешь, ведь мы устроили конкурс: кто лучше придумает историю про эту статуэтку. И первое слово, конечно, тебе.
   - Но так же неинтересно! - для виду запротестовал Коля. - Моя история должна быть последней.
   - Времени жалко. - Филя проворчал это негромко, но все его услышали и засмеялись. - Некогда сочинялки слушать!
   - Вот-вот, - сказал Лев Николаевич. - Я тоже, знаете, больше люблю правдивые истории, а не всякий там вымысел.
   Коля посмотрел в дымящийся стаканчик с кофе, будто выискивая там первые слова.
   - Про кошку я впервые прочел в одном из писем Макса, - начал он, - и сначала не обратил внимания. Но в парижском архиве Волошина обнаружил интересное и увлекательное продолжение. Я не буду вас утомлять пересказом ненужных подробностей, а изложу эту историю так, как я её восстановил по письмам и дневниковым записям. В первые десятилетия двадцатого века к Волошину в Коктебель приезжало много гостей. Поэты, художники, артисты. И вот среди них оказался некто Шляпин, певец. Певец так себе, средненький. И прославился он не пением, а как бы это сказать - мошенничеством, что ли. Безобидным, правда, мошенничеством. На афишах он писал свою фамилию Шляпин с такими завитушечками, что, если не вглядываться, можно было прочитать её как Шаляпин. Тем более что перед фамилией стояла буква Ф: Шляпина звали Фрол. Имя не сценическое, но певец его не менял. И таким образом без всякого вранья вводил публику в некоторое заблуждение. Многие шли слушать, конечно, знаменитого Федора Шаляпина, слава которого прямо не давала спать нашему певцу, а оказывались слушателями Фрола Шляпина, которого публика не очень жаловала. Увидев в Коктебеле афишу Ф. Шляпина, Волошин долго смеялся. А потом решил помочь незадачливому певцу. Каким образом у самого Макса появилась кошка с головой-камнем, неизвестно. Но чудодейственную силу кошачьего глаза он разгадал сразу. Люди смотрели на кошкин камень не отрываясь. Вот как вы, - напомнил Коля. - Ну, Волошин и придумал фокус. Он дал Шляпину кошкину голову - на время, "до обретения славы", как написал в письме. И посоветовал выходить с этим камнем на сцену. Камень крепился в специальной подвеске на груди певца. Публика не отрываясь следила за переливами света в камне и слушала пение Шляпина. Зачарованно слушала! Камень оказывал свое воздействие. И слава - не такая, конечно, как у настоящего Шаляпина, - но пришла к нашему певцу. Он уже с гордостью писал на афишах полностью имя и фамилию, не стараясь, чтобы буквы сливались. Фрол Шляпин с успехом гастролировал по маленьким городкам России, и особенно любил крымские курортные города и поселки. Публика на отдыхе обычно изнывала от скуки, и концерт певца, который не расставался с каким-то чудодейственным камнем, всегда вызывал интерес. Шляпин, несмотря на свои прошлые фокусы с афишами, был человеком слова. Будучи в Коктебеле, он зашел к Волошину и положил перед ним камень, горячо поблагодарив. При этом он показал подделку - точно такой же шар из камня кошачий глаз. Только поддельный камень был более тусклый, с более неподвижным зрачком.
   - Как договаривались, Максимилиан Александрович, - сказал Фрол. Камушек ваш ценный я возвращаю. Но позвольте использовать вашу придумку и дальше. Публика меня без камня уже не захочет принять. Вот я и заказал ювелиру похожий. Такой, как ваш, видно, один на свете...
   Волошин растрогался - он вообще был любитель всяких мистических историй, совпадений - и подарил Фролу вдобавок к двойнику кошачьего глаза и оригинал. Он боялся, забрав камень, отнять у Фрола удачу. Такое вот бережное и щепетильное отношение было у Волошина к чужой жизни, к чужому успеху. Потом - революция, гражданская война, разруха... Фрол Шляпин скитался по стране, а перед самой смертью Волошина вернулся в Коктебель. Уже насовсем. Похоронен он здесь же.
   - А камень? - спросила Аська.
   - Судьба волошинского камня неизвестна, - вздохнул Коля. Документальных доказательств и свидетельств я не обнаружил. Говорили, что во время похорон Максимилиана Алексадровича Фрол Шляпин пытался положить в гроб поэту какой-то камень. Но ему не дали. Потом он просил вмонтировать этот камень в надгробие. Но надгробие Волошина представляет собой чистую каменную плиту.
   - А вокруг камешки насыпаны, - подказала Аська. - Вдруг там и кошкин?
   - А откуда ты знаешь про камешки? - удивился Коля. - Уже была на могиле Волошина?
   - Так вон же она! - Аська показала рукой на высокий холм левее Хамелеона. - Мы по дороге на Хамелеон туда заходили. Вон, видите дерево одинокое на са-амой вершине? Под ним и могила.
   - Странно, Ася, - строго посмотрела на неё мама, - когда это вы успели ещё раз на Хамелеон сходить?
   - Да здесь же близко... - замурлыкала Аська, спрятавшийсь за спину Льва Николаевича.
   "Вот проныра! - восхитился Филя. - Это ведь она одна туда шастала! И не боится! Хотя - чего бояться? Холм этот не обрывистый, как Хамелеон, и тропинка вся видна - вьется по горе от набережной до самой вершины... Завтра и мы сходим!"
   - Нет, на могиле этого камня нет, - усмехнулся Коля. - Там насыпана обычная пляжная галька. Люди поднимаются на холм к могиле и несут с собой по камешку. И оставляют там.
   - А откуда вы знаете, что Шляпин в Коктебеле похоронен? - спросил Даня. - Он же умер после Волошина. Значит, в архивах Волошина не может быть никаких сведений о смерти Шляпина.
   - Молодец, - улыбнулся Коля. - Хороший вопрос. Я как раз и хотел рассказать о том, что архивы не все, далеко не все могут сообщить. Меня настолько заинтересовала судьба волошинского камня, что я решил проследить и дальнейшую судьбу Фрола Шляпина. И как же я удивился легкости этой задачи! Достаточно было запроса в адресный стол. Мне сообщили, что Шляпин умер, похоронен в Коктебеле, и в этом же поселке живет его сын.
   - И этот камень, который сейчас находится в музее, дал вам сын Шляпина! - воскликнул Филя.
   - Догадливые молодые люди, - развел руками Коля. - Именно так. Мы часто встречались и подолгу разговаривали с Иваном Фроловичем, он много рассказывал про своего отца и про Волошина. Иван Фролович как раз и поведал мне основную, не архивную часть этой истории, которую он не однажды слышал от отца. Откуда бы ещё я узнал так подробно и про афиши, и про стремление Фрола Шляпина к славе, и про его встречи с Волошиным? Архивы скупы на такую информацию.
   - Камень, камень... - тихонько повторял, напоминая, Филя.
   - Конечно, про волошинский камень я спрашивал, - кивнул Коля. - В первую же встречу. Иван Фролович странный, очень странный старик. Представьте себе, за всю жизнь он ни разу не был в музее! Обходил его стороной. Ходил на могилу к Волошину, к отцу, а в музей - нет. "Лучше, говорил он, - буду вспоминать этот дом живым, чем увижу его музеем. Да и не увижу я ничего - ослеп совсем". Действительно, зрение у Ивана Фроловича ну просто нулевое, стекла в очках толщиной, наверное, сантиметра два.
   Филя вздохнул. До чего же Коля любит уходить в сторону от вопроса! Его спрашивают про камень, а он - про очки. Коля услышал этот вздох, взглянул на Филю с пониманием и улыбнулся:
   - Все! Теперь о главном. А то молодые люди не простят мне болтовни. Волошинского камня - нет. Ничего Иван Фролович о нем не знает. А вот тот кошачий глаз, который его отец заказывал у ювелира, он великодушно подарил музею. Вместе со статуэткой. Кошечку ещё тогда, вместе с настоящим камнем, Волошин Шляпину передал. Не оставлять же статуэтку безголовой! Вот я и вернулся в один прекрасный день от Ивана Фроловича счастливым, как никогда в жизни - ещё бы, настоящую волошинскую вещь возвращаю в его дом! И даже камень, думаю, хоть он и не волшебный, вполне можно считать тоже волошинским. Видел же его Максимилиан Александрович!
   - Странно, очень странно, - проговорил Филя. - Неужели этот Иван Фролович ничего не знает про настоящий камень? Неужели отец ему ничего не рассказал? Никогда этому не поверю.
   Это "не поверю" Коля принял на свой счет. Он покраснел и выдавил из себя сквозь покашливание:
   - Ну... я никого не заставляю... верить. Что знал, то и рассказал.
   - Да что вы! - подпрыгнула Аська. - Это же Филя не про вас, а про Ивана этого Фроловича! Он считает, что старик вам не все рассказал!
   - Да, конечно, - засмущавшись, подтвердил Филя. - Странно, что поддельный камень у него был, а о настоящем он даже не знает ничего.
   - Какие недоверчивые молодые люди! - вздохнул Коля. - Понимаете, не мог я старика вопросами мучить. Я привык к такому способу общения: если мне отвечают "не знаю", я больше спрашивать не могу. Я считаю, что получил ответ на свой вопрос. Отрицательный, но ответ. Переспрашивать, а тем более выпытывать что-либо у человека - не в моих правилах.
   - Конечно, - вздохнул Филя, - вы правы. Но согласитесь, обидно оставлять эту историю незавершенной и не знать, где находится настоящий камень.
   Коля пожал плечами:
   - Что делать? Иногда - нет, не иногда, а чаще всего - так и бывает... Мы знаем начало множества историй, и почти всегда - их продолжение. Но реже - окончание. Значительно реже...
   - А конкурс? - воскликнула Соня. - Вот сейчас мы и додумаем эту историю до конца! Каждый из нас придумает, что случилось с настоящим камнем.
   - Соня! - недовольно поморщился Лев Николаевич. - По-моему, рядом с историей, которую рассказал Коля, любая выдумка неуместна. Неужели ты не чувствуешь этого?
   - Не знаю, - задумчиво пожала плечами Соня. - Наверное, не чувствую. Жалко. Мне кажется, мы услышали бы столько интересного! А вообще-то... Она обвела всех взглядом. - У нас впереди ещё много вечеров. Давайте все-таки будем рассказывать друг другу, что мы напридумывали!
   - Я - пас, - отмахнулся Лев Николаевич.
   - Пас, - машинально повторил Иван Сергеевич.
   Филя прыснул:
   - Увлечение картами дает о себе знать!
   На этот раз никто, кроме Фили, не засмелся. Грусть и печаль были на лицах.
   - Ну, ясно окончательно, - вздохнула Соня. - Конкурс провалился. Выручайте, Коля, нас до конца. Все-таки расскажите, что могло произойти с настоящим камнем? Есть же у вас какие-то предположения. Может, Фрол Шляпин все-таки захоронил камень рядом с надгробием Волошина? Вернул таким образом... Или отнес на Карадаг и положил как раз над профилем Волошина, который так ясно виден на скале? Я, конечно, предлагаю самые невероятные и романтические версии, но вы - вы что думаете?
   Коля улыбнулся. И тут почему-то его улыбка вывела из себя... Даню! Взглянув на Колю и от досады поведя головой, он сказал серьезным, даже каким-то металлическим голосом:
   - Можно понять, что вы не хотели выпытывать сведения у пожилого человека. Но какие у вас версии событий, свидетелями которых мы были? спросил Даня. - Я имею в виду пропажу и возвращение дубликата камня.
   - Какие странные слова, - удивился Коля. - Как будто озвучили какой-нибудь детектив.
   Иван Сергеевич засмеялся:
   - Я же говорил тебе! Ребята у нас опытные сыщики.
   - Ну, а из меня какой сыщик? - хмыкнул Коля. - Потому мне и безразличны всякие версии. Мне интересней по архивам искать сведения о камне Волошина, чем сам камень. Да и... достаточно дубликата. Он на месте, ну и хорошо.
   Два вздоха разочарования слились воедино. Конечно, это выражали свое недовольство Даня с Филей. Их просто выводило из себя Колино спокойствие!
   - Неужели непонятно, - воскликнул Филя, - что эти истории связаны между собой! Может, кто-то искал настоящий камень, думал, что выкрал именно его, а потом понял свою ошибку и вернул на место? А вдруг этот таинственый вор обратится к старику? Уж он-то не постесняется его расспрашивать!
   - Вот, уже интересная версия, - хмыкнул Коля. - Что ж, можете сами её проверить. Адрес Ивана Фроловича - улица Десантников, дом три. Можете навестить старика. Пожалуй, ему будет даже приятно, что такие молодые люди знают про его отца. Только прошу вас, не задавайте... назойливых вопросов. Что захочет, он сам расскажет. Если вы мне не очень верите.
   Видно было, что Коля обиделся.
   - Ну что вы! - воскликнул Филя. - О чем вы говорите? Спасибо, вы так интересно все рассказали... А что Волошин про этот камень написал?
   Филя незаметно дернул за руку Даню, кивнул Ане с Аськой - мол, отползем в сторонку. Он воспользовалсь тем, что Коля стал читать стихотворение Волошина о камне. Может быть, о том самом...
   - Ничего не понимает этот Коля, - вздохнул Филя, когда ребята уселись подальше от родительского кружка. - Не понимает, что старику, может быть, сейчас даже опасность угрожает! Стихи читает... Странный народ эти ученые люди. Только бы свои открытия научные делать!
   - Ты и правда хочешь навестить Ивана Фроловича? - спросил Даня.
   - А как же! - убежденно сказал Филя. - Адрес у нас есть. Кажется, родители не очень-то обратили внимание на то, что Коля его сообщил. А я ещё и разговор специально на другую тему перевел. Обязательно, обязательно сходим в гости. У нас же ещё целых три - уже, правда, два - дня осталось.
   - Ты опять про этот концерт? - спросил Даня.
   - А то про что же еще? - усмехнулся Филя. - Уж больно похож этот Фрол Шляпин на Филиппа Приколова нашего!
   Даня удивленно вскинул брови.
   Глава XVI
   ОПАСНОЕ СОСЕДСТВО
   Нет ничего лучше свободы! Она бывает разной. Обычное безделье, обычные каникулы, обычный отдых. Но самая настоящая свобода бывает, когда родители заняты своим делом и не мешают.
   "Конкурс" все-таки продолжался. Филина мама так увлеклась продолжением истории о таинственном камне, что не давала никому покоя. Все выслушивали её бесконечные версии, подсказывали, спорили... В общем, страсти кипели. И во время еды, и во время купания или прогулок. А ребята только ждали удобного момента. И он наступил.
   Опять пришел Коля, принес какие-то листки и увлек родителей написанием текста для экскурсоводов - чтобы те без лишних подробностей излагали посетителям музея историю статуэтки. Ребята в этом творческом процессе оказались лишними.
   - За мной! - коротко скомандовал Филя.
   Берегом, не спеша, неторопливо бросая в воду камешки, дружная четверка удалилась от лагеря. В таком маленьком поселке найти нужный адрес оказалось просто. Тем более что улица Десантников начиналась прямо от набережной. Конечно, ребята не забыли про угощение: купили огромные кисти крупного винограда и дыню.
   - Только не вздумай отщипывать виноградинки, - предупредил Филя Аську. - Дыню-то ты, надеюсь, не разгрызешь без ножика.
   Аська обиделась.
   - Очень мне надо угощательный виноград есть! - шмыгнула она носом. - Я себе миндальные зернышки взяла.
   Иван Фролович оказался сухоньким старичком. Он сидел в плетеном кресле в уютном тенистом дворике, держа на коленях изящную черную кошку.
   "До чего же на Дуську похожа! - Филя со вздохом вспомнил свою кошку, оставленную в Москве у знакомых. - Как близняшка!"
   - К нам, кажется, гости, Тася, - проскрипел старик, щурясь сквозь толстые стекла очков на подходивших по дорожке ребят.
   Аська даже вздрогнула: ей показалось, что старик назвал её имя. Филя подтолкнул Аню - мол, начинай. Договорились, что говорить будет она - как самая вежливая.
   - Добрый день, Иван Фролович, - сказала Аня. - Извините за беспокойство. Вам привет от Коли Липова. Он нам рассказал о вашем отце. И мы очень захотели с вами познакомиться.
   Филя закатил глаза.
   "Ужас! - подумал он. - И это называется вежливостью? Так дикторы о какой-нибудь катастрофе сообщают..."
   - Чего со мной знакомиться? - вздохнул старик. - Какая я такая знаменитость?
   - Ой, какая кошечка! - протянула руку Аська. - И зовут почти как меня. И шерстка блестящая, и глазки умненькие, и сразу замурлыкала. Она всех людей так встречает, да, Иван Фролович?
   Мурлыканье кошки слышно было, наверное, и на улице.
   Старик довольно крякнул:
   - Ишь ты! Сто лет Таська уж не мурлыкала так... Как трактор.
   Аська уже поглаживала кошку. Это можно было определить и по звуку - по урчанию "мотора".
   - Значит, вы с ней тезки? - спросил старик. - Таськи?
   - Почти, - ответила Аська. - Она Тася, а я Ася. Анастасия. А вот это сестра моя Аня, мы близнецы, а это Филя и Даня, правда, они не близнецы, а ещё в Москве осталась кошка Дуся - вот она точная копия вашей Таськи, и статуэтка-кошечка в музее тоже на Тасю похожа. А виноград мы помыли по дороге под колонкой, можно уже давно его смело есть. А у вас ножик далеко лежит? Дыня такая пахучая, сейчас, наверное, осы слетятся. Они не укусят Таську?
   Старик, слушая Аськино тарахтение, все больше светлел лицом и даже улыбнулся.
   - Как же без ножика, Аська-Таська? - сказал он. - Сейчас мы с этой дыней расправимся в два счета! Любишь дыньку?
   - И виноград, и все... остальное. - Аська сглотнула слюнки и не удержалась - встала на цыпочки и сорвала с дерева большой персик.