В заключение певец учит читателей правильно подготовиться к Пасхе, делясь рецептом своего фирменного миндального кулича.
И всё это было бы на самом деле замечательно, если бы не одна маленькая деталь. Вышеупомянутый певец — содомит, не скрывающий своих пристрастий и даже подчёркивающий их женской одеждой, украшениями, макияжем. Выступления Б. Моисеева настолько шокирующи, что в последнее время всё больше городов отказывается от его гастролей. Не будем гадать, с чего это вдруг в его речах стали звучать православные мотивы: то ли бизнес малость поугас, то ли ещё почему. Важно другое: намерение участвовать в Крестном ходе нисколько не мешает, выражаясь политкорректно, нетрадиционной ориентации певца. И в этом есть пускать чудовищная, но закономерность. Интеграция — процесс обоюдный, встречный. Если мы такие же “нормальные люди” — а в современном либерально-глобалистском контексте содомия абсолютно “нормальна”, — то где повод для конфликта?
Конечно, миссионерство — наиважнейшая задача наших дней. Но не надо в миссионерском азарте, борясь за численные показатели, превращаться в каких-то ресторанных зазывал, которые расписывают, как у них в заведении классно, какой шикарный интерьер, какая вкусная кухня и ласковые, заботливые официанты. Не надо вводить людей в заблуждение, пускай не прямо, но всё же давая понять, что им не придётся ни от чего отказываться, что они смогут остаться прежними, “современными”, “нормальными”, да ещё на десерт получить причастие.
Вот как писал об этом архиепископ Иоанн Сан-Францисский, живя в Америке, где подобные процессы начались примерно на пятьдесят лет раньше: “…Я бы хотел возвращения тех первохристианских времен, когда в храм Божий не пускали, и дабы отдалились от нас наши времена, когда мы зазываем в храм, призываем к участию в Святейшей Евхаристии даже посторонних наблюдателей”.
Предупреждает владыка и о другой крайности — о чрезмерном ревновании о святости: “Дух нерадения о Церкви даже иногда сочетается с этим духом ложной ревности о Православии, нелюбовного отвержения души человеческой от в себе и собой представляемой истины… Но, идя за Святыми Отцами, исполнителями евангельского духа, обретём царский путь ревнования о Церкви. Образ о. Иоанна Кронштадтского много даёт нам для понимания этого настоящего пути. Опасность есть и справа, но оттого, что она есть там, нельзя нам лежать в яме по левую сторону дороги” (“Избранное”, изд-во “Святой остров”, Петрозаводск, 1992, с. 124-125).
Миссионеры-“аутрич”
Примерно на середине работы над этим очерком нас вдруг посетила одна догадка. Мы поняли, на что похоже это “позитивное миссионерство”. В западных методиках работы с неблагополучными группами населения (наркоманы, проститутки, бомжи, беспризорники) активно используются так называемые “уличные работники” (по-англ. outreach). Внедряясь в ту или иную маргинальную среду, они принципиально воздерживаются от оценок происходящего, избегают морализаторства, не брезгуют жаргонными словами и выражениями, принятыми в данной группе. Что ж, вероятно, на первых порах это в какой-то мере оправданно. Но даже завоевав доверие маргиналов, работники “аутрич” отнюдь не проявляют большой решительности в борьбе с грехом. Они и грехом-то это не считают! Наркомания, проституция или тунеядство признаются вариантами нормы. Пускай не самыми желательными, но вполне допустимыми, если таков свободный выбор индивида. Да, “потребителю психоактивных веществ” или “секс-работнице” можно (конечно, в очень мягкой, ненавязчивой форме) предложить иные жизненные стратегии. А если клиента это не устроит, то постараться снизить вред, который он наносит своему и чужому здоровью: раздать бесплатно более лёгкие наркотики, одноразовые шприцы и презервативы.
Главное, никаких противопоставлений! Работники outreach должны всегда помнить, что они точно такие же люди. И точно так же могут умереть от передозировки наркотика или СПИДа, стать точно такими же секс-работницами или даже секс-работниками (мы же против дискриминации!), если их дальнейшая судьба сложится иначе.
Этих “нормальных” “аутрич”-волонтёров становится на Западе всё больше. Множится и число их “нормальных” подопечных. А вот с количеством христиан, несмотря на рок-миссионерство и проповеди на пляжах, дела обстоят не столь оптимистично. Да и те, кто причисляет себя к христианам, куда больше похожи на “нормальных современных людей”.
Процитируем газету “Радонеж” (N 2 (165) 2006 г.): “Религиозные убеждения американской молодёжи, посещающей христианские церкви, далеки от христианства и являются языческими по своей сути. К такому выводу пришли социологи из университета Северной Каролины, сообщает “Интерфакс”. Согласно опросу, более половины молодых католиков и протестантов верят в реинкарнацию, примерно треть — в астрологические прогнозы. В то же время результаты исследований американского социологического центра Барна показывают, что 63% христианской молодежи в США не верит в то, что Христос был Сыном Божиим. 58% молодых людей полагают, что все мировые религии учат одинаковым ценностям, сообщает сайт “Crosswalk”. “Молодые американцы сегодня воспринимают религию не как способ приблизиться к Богу, а как терапевтическое средство, скорее служащее их личному развитию. Такое видение христианства привело к тому, что покаяние и вера в Христа заменены у молодых людей на чувство самодостаточности и ощущение своей безгрешности”, — полагает представитель центра Барна”.
Не хотелось бы, чтоб к сходным выводам вскоре пришли российские социологи, “согласно опросу” православной молодёжи.
Владимир ПОПОВ РУССКИЙ СОН В “СИНЕМ ТЕРЕМЕ”
И всё это было бы на самом деле замечательно, если бы не одна маленькая деталь. Вышеупомянутый певец — содомит, не скрывающий своих пристрастий и даже подчёркивающий их женской одеждой, украшениями, макияжем. Выступления Б. Моисеева настолько шокирующи, что в последнее время всё больше городов отказывается от его гастролей. Не будем гадать, с чего это вдруг в его речах стали звучать православные мотивы: то ли бизнес малость поугас, то ли ещё почему. Важно другое: намерение участвовать в Крестном ходе нисколько не мешает, выражаясь политкорректно, нетрадиционной ориентации певца. И в этом есть пускать чудовищная, но закономерность. Интеграция — процесс обоюдный, встречный. Если мы такие же “нормальные люди” — а в современном либерально-глобалистском контексте содомия абсолютно “нормальна”, — то где повод для конфликта?
Конечно, миссионерство — наиважнейшая задача наших дней. Но не надо в миссионерском азарте, борясь за численные показатели, превращаться в каких-то ресторанных зазывал, которые расписывают, как у них в заведении классно, какой шикарный интерьер, какая вкусная кухня и ласковые, заботливые официанты. Не надо вводить людей в заблуждение, пускай не прямо, но всё же давая понять, что им не придётся ни от чего отказываться, что они смогут остаться прежними, “современными”, “нормальными”, да ещё на десерт получить причастие.
Вот как писал об этом архиепископ Иоанн Сан-Францисский, живя в Америке, где подобные процессы начались примерно на пятьдесят лет раньше: “…Я бы хотел возвращения тех первохристианских времен, когда в храм Божий не пускали, и дабы отдалились от нас наши времена, когда мы зазываем в храм, призываем к участию в Святейшей Евхаристии даже посторонних наблюдателей”.
Предупреждает владыка и о другой крайности — о чрезмерном ревновании о святости: “Дух нерадения о Церкви даже иногда сочетается с этим духом ложной ревности о Православии, нелюбовного отвержения души человеческой от в себе и собой представляемой истины… Но, идя за Святыми Отцами, исполнителями евангельского духа, обретём царский путь ревнования о Церкви. Образ о. Иоанна Кронштадтского много даёт нам для понимания этого настоящего пути. Опасность есть и справа, но оттого, что она есть там, нельзя нам лежать в яме по левую сторону дороги” (“Избранное”, изд-во “Святой остров”, Петрозаводск, 1992, с. 124-125).
Миссионеры-“аутрич”
Примерно на середине работы над этим очерком нас вдруг посетила одна догадка. Мы поняли, на что похоже это “позитивное миссионерство”. В западных методиках работы с неблагополучными группами населения (наркоманы, проститутки, бомжи, беспризорники) активно используются так называемые “уличные работники” (по-англ. outreach). Внедряясь в ту или иную маргинальную среду, они принципиально воздерживаются от оценок происходящего, избегают морализаторства, не брезгуют жаргонными словами и выражениями, принятыми в данной группе. Что ж, вероятно, на первых порах это в какой-то мере оправданно. Но даже завоевав доверие маргиналов, работники “аутрич” отнюдь не проявляют большой решительности в борьбе с грехом. Они и грехом-то это не считают! Наркомания, проституция или тунеядство признаются вариантами нормы. Пускай не самыми желательными, но вполне допустимыми, если таков свободный выбор индивида. Да, “потребителю психоактивных веществ” или “секс-работнице” можно (конечно, в очень мягкой, ненавязчивой форме) предложить иные жизненные стратегии. А если клиента это не устроит, то постараться снизить вред, который он наносит своему и чужому здоровью: раздать бесплатно более лёгкие наркотики, одноразовые шприцы и презервативы.
Главное, никаких противопоставлений! Работники outreach должны всегда помнить, что они точно такие же люди. И точно так же могут умереть от передозировки наркотика или СПИДа, стать точно такими же секс-работницами или даже секс-работниками (мы же против дискриминации!), если их дальнейшая судьба сложится иначе.
Этих “нормальных” “аутрич”-волонтёров становится на Западе всё больше. Множится и число их “нормальных” подопечных. А вот с количеством христиан, несмотря на рок-миссионерство и проповеди на пляжах, дела обстоят не столь оптимистично. Да и те, кто причисляет себя к христианам, куда больше похожи на “нормальных современных людей”.
Процитируем газету “Радонеж” (N 2 (165) 2006 г.): “Религиозные убеждения американской молодёжи, посещающей христианские церкви, далеки от христианства и являются языческими по своей сути. К такому выводу пришли социологи из университета Северной Каролины, сообщает “Интерфакс”. Согласно опросу, более половины молодых католиков и протестантов верят в реинкарнацию, примерно треть — в астрологические прогнозы. В то же время результаты исследований американского социологического центра Барна показывают, что 63% христианской молодежи в США не верит в то, что Христос был Сыном Божиим. 58% молодых людей полагают, что все мировые религии учат одинаковым ценностям, сообщает сайт “Crosswalk”. “Молодые американцы сегодня воспринимают религию не как способ приблизиться к Богу, а как терапевтическое средство, скорее служащее их личному развитию. Такое видение христианства привело к тому, что покаяние и вера в Христа заменены у молодых людей на чувство самодостаточности и ощущение своей безгрешности”, — полагает представитель центра Барна”.
Не хотелось бы, чтоб к сходным выводам вскоре пришли российские социологи, “согласно опросу” православной молодёжи.
Владимир ПОПОВ РУССКИЙ СОН В “СИНЕМ ТЕРЕМЕ”
“Оппозиция Ее Величества…”
…Коли рассудить здраво, — депутатская слава развеется, мандат потеряет силу, а вот деньги останутся.
Ярослав Гашек
Шут с ними, рыночными “фундаменталистами” с Ильинки. Главное диво в другом: если в правительстве засели злыдни, а в нерадивой, мозги набекрень, Думе “зажимают” блага, которые причитаются избирателю, то почему в губерниях-то на местных выборах “медведи” собирают голоса? На последних выборах в Приморье “Единой России” привалило почти 60 процентов голосов! Не силком же заставляют избирателей отдавать предпочтение “партии начальства”?
А к ней уже спешит подстроиться и “Оппозиция Ее Величества”.
Консерватор Константин Леонтьев в статье “Чем и как либерализм нам вреден” нелестно отозвался о новоявленных земствах: “Как особого рода органу правительства можно позволить ему быть… в маленьком виде тем, чем бывает в Англии оппозиция, то есть, с одной стороны, министерство Ее Величества, а с другой — Оппозиция Ее Величества”. Такой “мелкой оппозиции” не чужд, дескать, некий оттенок фрондерства, но в основе она “невинная и пустая”, хотя уж сознательного потворства “злонамеренности” за ней не водится.
Похоже, сам того не ведая, спикер Совета Федерации Миронов в точности, без всякой подначки и на полном серьезе воскресил этот “пошехонский” политтехнологический “концепт” земств в посткрепостнической России, перенеся его в целости в XIX век. Знатная “диалектическая” идея слитности, в двух ипостасях, здоровой оппозиции правящему режиму и самого режима наделала немало переполоха в Белокаменной неожиданностью своего явления. Миронов со всей своей знаменитой задушевностью и прямотой заявил, что ихней “новой левой” на предстоящих выборах суждено стать непреклонным оппонентом боярской “Единой России”, тяжкие грехи которой перед избирателями уже ни за что не замолить. Правящей партии “Единая Россия” в этой новой, причудливой конфигурации политического поля выпала роль “новых правых”, от которой теперь поздно открещиваться. Миронов остался непреклонен, даже когда ему пригрозили из Думы, что его выкурят из спикеров… Напротив, спикер “левого уклона” заявил, что с “медведями” в одной берлоге им, оппозиционерам, не потому не ужиться, что характерами не сошлись. Обнаружились иные, высокие принципиальные соображения, которые обязывают его со товарищи поскорее размежеваться с этой сомнительной публикой, что в Охотном и на Краснопресненской.
Губернаторы и областные законодатели, поначалу огорошенные, решили про себя, что началась битва Большой и Малой Дмитровки за голоса избирателей. Произошло полнейшее смятение, усобица и раздвоение всемогущего административного ресурса. Чудные вести приходили из дальних губерний, где “медведи” и мироновцы (последние покуда разделены были на три “старооппозиционные” партии) яростно таскали друг друга за чубы. Итоги выборов обе стороны, новые “тори” и “виги” путинского режима, наперебой, объявили своей сокрушительной победой.
Не блажная ли это идея? Ведь и без того все хорошо и спокойно для путинского режима, а тут, пожалте, какие-то самозванные “тори” и “виги” затеяли на людях свару.
Один спикер, что на Охотном, пеняет теперь другому, на Дмитровке: дескать, “разномыслие отнюдь не мешает внутреннему нашему единомыслию”. Но не на того напал! “Медведи” получили отповедь: уж коли, дескать, назвались самочинно, хотя и с молчаливого августейшего благословения, “партией власти”, то и отвечайте по всей строгости за свои прегрешения и притеснения, которые правительство “монетаристов” причинило “простому человеку”. Он, безответный, до сего дня не знает, куда приклонить голову. Зато уж мы, “новые левые”, вместо того чтобы якшаться с “медведями”, разорителями “ульев” казны, пойдем в народ, поклонимся в пояс и возглавим народный глас и чаяния.
Это внезапное прозрение — типичный случай избирательной лихорадки. Все симптомы налицо. И все же переворот на политической сцене таков, что глазам и ушам не сразу веришь. И впрямь ли против “Партии Жизни”, ее политических подельников с пристрастием применялся административный ресурс в губерниях? “Что только не делалось и не делается до сих пор либеральными людьми на почве либеральных учреждений!” — не меньше нашего изумлялась публика еще в незапамятные времена, когда земские деятели ездили на заседания на извозчиках.
Многих во власти так попросту смутили дерзкие нападки Миронова на губернаторов, которые якобы “беспредельничают”. “Ведь кто такой губернатор? — едко подмечал Константин Леонтьев. — Это не становой, это лицо по порядку власти третье после Государя. Так в обыкновенное время (то есть при отсутствии военных генерал-губернаторов) губернатор зависит только от министра, а министр есть ближайший выразитель Верховной Воли”. А разве у нас в жестко сколоченной Кремлем “властной вертикали” — не так? Или “карбонарий” Миронов совсем зарапортовался, во всеуслышание уличая власти на местах, что они ставят палки в колеса соперникам “медведей”, шельмуют их, беззаветных народных заступников. Сам черт здесь ногу сломит! Из разряда политической перепалки свара пропрезидентских партий грозит перерасти в прилюдную грубую потасовку. Не в меру разошедшийся спикер Миронов хватил через край. Даже если его эскапады и “согласованы” за Стеной. Посягнул на святое — лелеемую привилегию единственной “партии власти”.
Все эти замешательства, неловкости и взаимные каверзы в стане благонамеренных партий обнаруживают между тем вполне прозрачный, на догадку, подтекст. Как если бы кто-то, возвышающийся над публичной потасовкой верноподданнических партий, обиняками подводил нас, избирателей, к тому, что и последнее из оставшегося за душой от “революционных” 90-х годов — “демократические завоевания” — многопартийность и выборность законодателей — если не вовсе превратились в безделицу, то стали податливы, как глина в руках “ваятеля”.
Итак, “республика в одном лице”. Еще бы немного прибавить такого отеческого “попечительства” обществу и его “правильному” волеизъявлению, и мы, влекомые “имперской” ностальгией режима, словно в тёмный колодец Истории провалимся ко временам приснопамятным их Превосходительств генерал-губернаторов, тайных советников, безгласных земств, городничих и будочников. Бесподобная Общественная палата, никем не избираемая, состоящая из приближенных к Кремлю назначенцев и благонамеренных представителей сословий, — все из того же “ретро”…
Дерюжное сукно “политтехнологий”
…Это единство горя соединяет, сплочает разрозненных членов народной громады, и громада поднимается, руководимая одними для всех побуждениями и стремлениями.
Николай Костомаров
Да что и говорить, зрелище на политической сцене — потешное и гротескное. Ничего доброго происходящее не сулит всем тем, кто находится в действительной оппозиции режиму. По всему видно, грядущая избирательная кампания будет почище прежних, коли уж и благословленные Кремлем новоявленные наши “тори” и “виги” пошли стенка на стенку, напропалую крадут друг у друга голоса избирателей и строчат ябеды. Эти поползновения к “похищению” электората, усердие и настырность власть имущих на местах, готовность судейских и “своих человечков” в избиркомах пускаться во все тяжкие — палка о двух концах впавшего в административный восторг режима.
Убожество охранительных партий, сколько бы их ни расплодилось и как бы туго ни были набиты деньгами их “черные” кассы, еще с большей резкостью обнажают в глазах общественного мнения действительную, вовсе не благую, природу правящего режима. Чересчур уж грубо и дерюжно тонкое, на словах, сукно хваленых “эффективных” политехнологий, и слишком уж белы нитки, которыми оно насквозь прошито. Я уже обмолвился как-то, что власть впервые выходит на выборы 2007-2008 годов с “гандикапом” против оппозиции в расстановке сил. Однако эта “шоколадная” раскладка может сыграть и злую шутку. Решимость администрации президента до предела опростить расклад законодательной ветви “суверенной демократии” выдает моральный и интеллектуальный износ всей путинской вертикали. Время ли торжествовать, когда на выборы явилась едва четверть от списочного состава избирателей?
Недавно побывал я в глубинке. Какова же там молва? Если бы не сельские участки, где в каждую калитку ломились “агитаторы” от местного начальства с подношениями и увещеваниями, вплоть до посул оставить старушек на зиму без дров, явка могла и вовсе сплоховать. А ведь, по простому расчету, “медведи” и “новые левые”, обобрав другие партии известными приемами и ухватками, натиском на всем медиа-пространстве собрали едва 12-13 процентов имеющих право голоса. А большинство недвусмысленно проголосовало “против всех” — неявкой.
Либералам из СПС и “Яблока” все мнится, что “неявившиеся” не иначе вполовину их электорат. Дескать, что тут поделаешь, если преуспевающие “новые русские”, дорожа своим досугом, по дороге на избирательный участок так и норовят свернуть в боулинг и в свое удовольствие покатать шары. Вместо того чтобы сознательно метнуть в урну черный шар “авторитарному режиму”. Пустые сетования! Либералы и западники, на которых пробы ставить негде, яблочники и чубайсовцы, что вместе, что порознь, и 7-8 процентов не соберут. Даже если устроят всем своим сторонникам побудку. Но вот ведь где настоящая загвоздка, политическая интрига: что на уме тех двух третей, что не пришли на участки? Грозная и жгучая загадка — и для власти, и для левой, не понарошку, оппозиции!
Октябрьские местные выборы в провинциях, на мой взгляд, — неуспех всех участников — и слева, и справа. Власти нечем себя обнадежить. Излюбленная стратегия “умасливания” избирателей, по строгому счету, дает сбой. Охранительные партии не повели за собой “моральное большинство” нации. Они довольствовались тем, что уломали и обмишурили арифметическое меньшинство имеющих право голоса. Едва ли в кампании 2007-2008 годов режим выдержит тест на легитимность, по Хантингтону, — дважды подряд получить мандат доверия общества на демократических, без дураков, выборах.
“…Все начальственные предпочтения до такой степени чувствительны, что самого ничтожного дуновения достаточно, чтобы стрелка наклонилась в ту или иную сторону и изменила положение одной партии в пользу другой”. Норов власти, запечатленный некогда Михаилом Евграфовичем, мы, словно заново, лицезреем. Только на пользу ли ей этот кураж?..
Какой главный счёт нам предъявить власти на выборах? Это рабское положение наёмного труда в России. На Западе государство и профсоюзы давно стали поверенными труда в его отношениях с капиталом. И только у нас после убиения СССР и социалистического уклада произошло чудесное воскрешение “старой мерзости” — все непотребства, язвы “дикого” капитализма словно нарочно воссозданы, привиты на тело российской нации и заботливо обихожены нашей лжелиберальной реформацией. Хотите жить как на Западе? Так соглашайтесь по-хорошему на издержки свободного рынка, не стесненной ничем алчности капитала, превращения в куплю-продажу всего и вся!
Наш обыватель, вырвавшийся из-под пяты номенклатуры, на радостях согласился. И получил полную свободу… рабского (неоплаченного) труда в промышленности в чумные 90-е годы. Работу на новопомещика за мешок пшеницы в месяц! Клерку — зарплата в конверте, из милости работодателя, да “право” быть выставленным взашей с любого частного предприятия. Без мороки согласования с профсоюзом. Существование последних теперь призрачно. Не говоря уже о торговле “живым” товаром и прочих прелестях новорусского уклада.
“Ты, злая година, развейся!” — заклинают теперь судьбу многие. И таких, возможно, уже большинство. Но вот ведь какая закавыка: в идеологических потемках все еще пребывают и те жертвы либеральной экзекуции 90-х годов, что до сих пор мнят антикоммунистический ельцинский переворот если не благом, то “карой небесной партийной номенклатуре”, к которой у них невесть откуда взявшиеся застарелые счеты. Эти бессознательные ельциноиды, люди особой складки и норова, — бесценный ресурс режима, отборный путинский электорат. Он широко представлен во всех слоях общества, даже в самых, казалось бы, обездоленных. Духовно и телесно они безвозвратно порвали с почвой, которая их взрастила и сделала людьми. И немалая их часть — ненавистники всего советского.
Окститесь, любезные сограждане, что проку вам в ельцинизме, который на поверку никуда не сгинул.
Ничего не выторгуешь у Волка!
…Кто у нас держит кормило страны? Править страной вы давно перестали.
Из древнекитайской поэзии
Если мы допустим, в самом деле, что путинский режим в сердцевине неоднороден, а его “силовое” и либеральное крылья схватились ныне не только из-за престолонаследия и контроля нефтяных рент? Да, такое можно заподозрить, хотя это не меняет существа и мотивов распрей в верхних эшелонах власти, завязавшихся на подходе к думским и президентским выборам. Это, если судить без обольщений, схватка двух кланов, у которых общая накатанная компрадорская идеология и “позиционирование” в мировом сообществе. И все-таки различия, хоть и не слишком веские, существуют, окружение президента неоднородно. Последнее уже стало поводом для выдвижения парадоксальных, умозрительных, интеллектуальных построений и политологических гипотез, прорицающих “превращение Савла в Павла”. В недрах самой власти, прежде уже не единожды цинично заигрывавшей с великодержавными идеями и православными архетипами, якобы происходит невидимое вызревание имперского патриотического дискурса. Некое глубинное течение, разнонаправленное с либеральной прозападной парадигмой режима. Не берусь судить, верны ли благие вести, но нет и охоты всерьез обнадеживаться “эмпириями” самотворящего великорусского духа, в особенности когда провозвестия эти подхватываются такими лукавыми и величавыми царедворцами, как Никита Михалков, который и в Ельцине-то опознал чуть ли не страстотерпца и посланца судьбы.
Если не брать в расчет темные сакральные смыслы падения и воскрешения наций и империй, то, полагаю, что природа олигархического режима, уж коли живым олицетворением его является Начальник Чукотки, которого никак не заподозришь в особой чувствительности к дыму отечества, слишком груба и прозаична. Едва ли хоть какие благие побуждения и мировоззренческие ценности, не имеющие долларового обеспечения, могут повлечь его чудесное перерождение. Вместе с тем нельзя, конечно, всё бытие и способ существования элиты свести к безоглядному торжеству корысти и стяжательства. Сами драматические обстоятельства сегодняшней России, уязвимость ее геополитического положения, слабость и непоследовательность государственной воли заставляют профессионалов, облеченных властью и ответственностью, призадуматься и все больше делать оглядку на национальные интересы России. Особенно когда угроза самому существованию страны не надумана и даже вслух признана в президентском Послании. Сценарий “фрагментации” Российской Федерации в открытую обсуждается в западном экспертном и политическом сообществе.
Думские “медведи” с их Большой Ложкой — скудоумная и пустая, как бубен, идеология “Единой России” вовсе не в счет в той рефлексии, которая подспудно происходит в российских верхах. Этим — любая государственная идеология что в лоб, что по лбу… Таков уж урожденный нрав “медведей”…
“Из скорбного исторического опыта последних лет народ наш вынес понимание того, что государство есть личность “соборная” и стоит выше всякой личной воли”, — писал Петр Струве в 1908 году в предчувствии великих потрясений. Он говорил утвердительно про “народ”, но не правящие круги русского общества, в которых, предупреждал Струве, все более “разливался враждебный государству дух”. И мы знаем, чем все это кончилось тогда, — в императорском салон-вагоне на станции Дно… И ведь тогда в российских верхах обреталось немало болеющих за Россию, да где они были? Параллели через век напрашиваются…
Всего навидалась Россия на своем веку — от бироновщины до аракчеевщины. Но впервые великая страна угодила во власть выходцев из петербургских присутственных мест. Профессиональный демагог Собчак, увековеченный теперь в бронзе, подлинный их духовный отец. Никогда не забуду его холодные, мертвые глаза, поразительное бессердечие и отстраненность, когда случилось несчастье с митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном. В тот день я был в числе званых гостей на юбилее банка “Санкт-Петербург”. Праздновать собирались питерский бомонд и важные персоны из Смольного… И среди этой праздной шумихи, увы, произошло нежданное, трагическое: тяжелый сердечный приступ у Владыки. Кто-то пробовал делать искусственное дыхание, другие обрывали телефоны, вызывая “скорую помощь”. А главный демократ стоял в нескольких шагаx от умирающего, отвернувшись, и как ни в чем не бывало делал вид, что мило беседует с супругой. И лишь когда люди взмолились, чтобы городской голова хоть что-то предпринял, поторопил “скорую помощь”, он как бы нехотя позвонил. Врачи появились слишком поздно.
Нужно отдать должное президенту банка Юрию Львову, интеллигентнейшему человеку, с которым мы приятельствовали в те годы, — он без колебания отменил все торжества. Почему я пишу об этом, печальном, о чем и не хотелось бы поминать, ведь о покойных… Но жесткость и неистовость, с которыми витии демократов обвиняли “тоталитарный режим”, приписывая ему мучительства диссидентов, ими была превзойдена во сто крат. Когда дело касается идейных противников, а покойный Владыка Иоанн ой как их не жаловал, ельциноидов-“демократов”, они воистину беспощадны.
…Либералы в штатском всякое лыко умеют поставить в строку. Реформы “питерских” следуют с такой частотой и крутостью, что смысл их так и остается канцелярской тайной. А каково, лишь представим себе, людям думающим в коридорах власти, обладающим геополитическим мышлением и трезво оценивающим положение страны и самой власти. Нефтедолларовое пиршество насельников Рублевки и “великодержавные” аллюзии Стрельны не могут не удручать. Трезво мыслящий государственный чиновник не может не отдавать себе отчета, что вся путинская парадигма власти, такая фартовая на первый взгляд, терпит, по большому счету, неудачу.
Сделка с США, по негласным условиям которой Россия отказалась от “имперских амбиций” в большой мировой политике в обмен на признание ее роли “региональной державы” в постсоветском пространстве, вероломно и глумливо расторгнута дядей Сэмом. С Америкой размолвки, пикировки и дрязги, а, глядишь, на Краснопресненской по-прежнему финансами и экономической стратегией самовластно распоряжаются казначеи-приказчики — “чего изволите?” — Мирового банка, которым заведует теперь неистовый “неокон” Вулфовиц. Это особенно-то и не скрывается. И нет никаких признаков, что всех этих грефов и кудриных прогонят с госслужбы.
…Коли рассудить здраво, — депутатская слава развеется, мандат потеряет силу, а вот деньги останутся.
Ярослав Гашек
Шут с ними, рыночными “фундаменталистами” с Ильинки. Главное диво в другом: если в правительстве засели злыдни, а в нерадивой, мозги набекрень, Думе “зажимают” блага, которые причитаются избирателю, то почему в губерниях-то на местных выборах “медведи” собирают голоса? На последних выборах в Приморье “Единой России” привалило почти 60 процентов голосов! Не силком же заставляют избирателей отдавать предпочтение “партии начальства”?
А к ней уже спешит подстроиться и “Оппозиция Ее Величества”.
Консерватор Константин Леонтьев в статье “Чем и как либерализм нам вреден” нелестно отозвался о новоявленных земствах: “Как особого рода органу правительства можно позволить ему быть… в маленьком виде тем, чем бывает в Англии оппозиция, то есть, с одной стороны, министерство Ее Величества, а с другой — Оппозиция Ее Величества”. Такой “мелкой оппозиции” не чужд, дескать, некий оттенок фрондерства, но в основе она “невинная и пустая”, хотя уж сознательного потворства “злонамеренности” за ней не водится.
Похоже, сам того не ведая, спикер Совета Федерации Миронов в точности, без всякой подначки и на полном серьезе воскресил этот “пошехонский” политтехнологический “концепт” земств в посткрепостнической России, перенеся его в целости в XIX век. Знатная “диалектическая” идея слитности, в двух ипостасях, здоровой оппозиции правящему режиму и самого режима наделала немало переполоха в Белокаменной неожиданностью своего явления. Миронов со всей своей знаменитой задушевностью и прямотой заявил, что ихней “новой левой” на предстоящих выборах суждено стать непреклонным оппонентом боярской “Единой России”, тяжкие грехи которой перед избирателями уже ни за что не замолить. Правящей партии “Единая Россия” в этой новой, причудливой конфигурации политического поля выпала роль “новых правых”, от которой теперь поздно открещиваться. Миронов остался непреклонен, даже когда ему пригрозили из Думы, что его выкурят из спикеров… Напротив, спикер “левого уклона” заявил, что с “медведями” в одной берлоге им, оппозиционерам, не потому не ужиться, что характерами не сошлись. Обнаружились иные, высокие принципиальные соображения, которые обязывают его со товарищи поскорее размежеваться с этой сомнительной публикой, что в Охотном и на Краснопресненской.
Губернаторы и областные законодатели, поначалу огорошенные, решили про себя, что началась битва Большой и Малой Дмитровки за голоса избирателей. Произошло полнейшее смятение, усобица и раздвоение всемогущего административного ресурса. Чудные вести приходили из дальних губерний, где “медведи” и мироновцы (последние покуда разделены были на три “старооппозиционные” партии) яростно таскали друг друга за чубы. Итоги выборов обе стороны, новые “тори” и “виги” путинского режима, наперебой, объявили своей сокрушительной победой.
Не блажная ли это идея? Ведь и без того все хорошо и спокойно для путинского режима, а тут, пожалте, какие-то самозванные “тори” и “виги” затеяли на людях свару.
Один спикер, что на Охотном, пеняет теперь другому, на Дмитровке: дескать, “разномыслие отнюдь не мешает внутреннему нашему единомыслию”. Но не на того напал! “Медведи” получили отповедь: уж коли, дескать, назвались самочинно, хотя и с молчаливого августейшего благословения, “партией власти”, то и отвечайте по всей строгости за свои прегрешения и притеснения, которые правительство “монетаристов” причинило “простому человеку”. Он, безответный, до сего дня не знает, куда приклонить голову. Зато уж мы, “новые левые”, вместо того чтобы якшаться с “медведями”, разорителями “ульев” казны, пойдем в народ, поклонимся в пояс и возглавим народный глас и чаяния.
Это внезапное прозрение — типичный случай избирательной лихорадки. Все симптомы налицо. И все же переворот на политической сцене таков, что глазам и ушам не сразу веришь. И впрямь ли против “Партии Жизни”, ее политических подельников с пристрастием применялся административный ресурс в губерниях? “Что только не делалось и не делается до сих пор либеральными людьми на почве либеральных учреждений!” — не меньше нашего изумлялась публика еще в незапамятные времена, когда земские деятели ездили на заседания на извозчиках.
Многих во власти так попросту смутили дерзкие нападки Миронова на губернаторов, которые якобы “беспредельничают”. “Ведь кто такой губернатор? — едко подмечал Константин Леонтьев. — Это не становой, это лицо по порядку власти третье после Государя. Так в обыкновенное время (то есть при отсутствии военных генерал-губернаторов) губернатор зависит только от министра, а министр есть ближайший выразитель Верховной Воли”. А разве у нас в жестко сколоченной Кремлем “властной вертикали” — не так? Или “карбонарий” Миронов совсем зарапортовался, во всеуслышание уличая власти на местах, что они ставят палки в колеса соперникам “медведей”, шельмуют их, беззаветных народных заступников. Сам черт здесь ногу сломит! Из разряда политической перепалки свара пропрезидентских партий грозит перерасти в прилюдную грубую потасовку. Не в меру разошедшийся спикер Миронов хватил через край. Даже если его эскапады и “согласованы” за Стеной. Посягнул на святое — лелеемую привилегию единственной “партии власти”.
Все эти замешательства, неловкости и взаимные каверзы в стане благонамеренных партий обнаруживают между тем вполне прозрачный, на догадку, подтекст. Как если бы кто-то, возвышающийся над публичной потасовкой верноподданнических партий, обиняками подводил нас, избирателей, к тому, что и последнее из оставшегося за душой от “революционных” 90-х годов — “демократические завоевания” — многопартийность и выборность законодателей — если не вовсе превратились в безделицу, то стали податливы, как глина в руках “ваятеля”.
Итак, “республика в одном лице”. Еще бы немного прибавить такого отеческого “попечительства” обществу и его “правильному” волеизъявлению, и мы, влекомые “имперской” ностальгией режима, словно в тёмный колодец Истории провалимся ко временам приснопамятным их Превосходительств генерал-губернаторов, тайных советников, безгласных земств, городничих и будочников. Бесподобная Общественная палата, никем не избираемая, состоящая из приближенных к Кремлю назначенцев и благонамеренных представителей сословий, — все из того же “ретро”…
Дерюжное сукно “политтехнологий”
…Это единство горя соединяет, сплочает разрозненных членов народной громады, и громада поднимается, руководимая одними для всех побуждениями и стремлениями.
Николай Костомаров
Да что и говорить, зрелище на политической сцене — потешное и гротескное. Ничего доброго происходящее не сулит всем тем, кто находится в действительной оппозиции режиму. По всему видно, грядущая избирательная кампания будет почище прежних, коли уж и благословленные Кремлем новоявленные наши “тори” и “виги” пошли стенка на стенку, напропалую крадут друг у друга голоса избирателей и строчат ябеды. Эти поползновения к “похищению” электората, усердие и настырность власть имущих на местах, готовность судейских и “своих человечков” в избиркомах пускаться во все тяжкие — палка о двух концах впавшего в административный восторг режима.
Убожество охранительных партий, сколько бы их ни расплодилось и как бы туго ни были набиты деньгами их “черные” кассы, еще с большей резкостью обнажают в глазах общественного мнения действительную, вовсе не благую, природу правящего режима. Чересчур уж грубо и дерюжно тонкое, на словах, сукно хваленых “эффективных” политехнологий, и слишком уж белы нитки, которыми оно насквозь прошито. Я уже обмолвился как-то, что власть впервые выходит на выборы 2007-2008 годов с “гандикапом” против оппозиции в расстановке сил. Однако эта “шоколадная” раскладка может сыграть и злую шутку. Решимость администрации президента до предела опростить расклад законодательной ветви “суверенной демократии” выдает моральный и интеллектуальный износ всей путинской вертикали. Время ли торжествовать, когда на выборы явилась едва четверть от списочного состава избирателей?
Недавно побывал я в глубинке. Какова же там молва? Если бы не сельские участки, где в каждую калитку ломились “агитаторы” от местного начальства с подношениями и увещеваниями, вплоть до посул оставить старушек на зиму без дров, явка могла и вовсе сплоховать. А ведь, по простому расчету, “медведи” и “новые левые”, обобрав другие партии известными приемами и ухватками, натиском на всем медиа-пространстве собрали едва 12-13 процентов имеющих право голоса. А большинство недвусмысленно проголосовало “против всех” — неявкой.
Либералам из СПС и “Яблока” все мнится, что “неявившиеся” не иначе вполовину их электорат. Дескать, что тут поделаешь, если преуспевающие “новые русские”, дорожа своим досугом, по дороге на избирательный участок так и норовят свернуть в боулинг и в свое удовольствие покатать шары. Вместо того чтобы сознательно метнуть в урну черный шар “авторитарному режиму”. Пустые сетования! Либералы и западники, на которых пробы ставить негде, яблочники и чубайсовцы, что вместе, что порознь, и 7-8 процентов не соберут. Даже если устроят всем своим сторонникам побудку. Но вот ведь где настоящая загвоздка, политическая интрига: что на уме тех двух третей, что не пришли на участки? Грозная и жгучая загадка — и для власти, и для левой, не понарошку, оппозиции!
Октябрьские местные выборы в провинциях, на мой взгляд, — неуспех всех участников — и слева, и справа. Власти нечем себя обнадежить. Излюбленная стратегия “умасливания” избирателей, по строгому счету, дает сбой. Охранительные партии не повели за собой “моральное большинство” нации. Они довольствовались тем, что уломали и обмишурили арифметическое меньшинство имеющих право голоса. Едва ли в кампании 2007-2008 годов режим выдержит тест на легитимность, по Хантингтону, — дважды подряд получить мандат доверия общества на демократических, без дураков, выборах.
“…Все начальственные предпочтения до такой степени чувствительны, что самого ничтожного дуновения достаточно, чтобы стрелка наклонилась в ту или иную сторону и изменила положение одной партии в пользу другой”. Норов власти, запечатленный некогда Михаилом Евграфовичем, мы, словно заново, лицезреем. Только на пользу ли ей этот кураж?..
Какой главный счёт нам предъявить власти на выборах? Это рабское положение наёмного труда в России. На Западе государство и профсоюзы давно стали поверенными труда в его отношениях с капиталом. И только у нас после убиения СССР и социалистического уклада произошло чудесное воскрешение “старой мерзости” — все непотребства, язвы “дикого” капитализма словно нарочно воссозданы, привиты на тело российской нации и заботливо обихожены нашей лжелиберальной реформацией. Хотите жить как на Западе? Так соглашайтесь по-хорошему на издержки свободного рынка, не стесненной ничем алчности капитала, превращения в куплю-продажу всего и вся!
Наш обыватель, вырвавшийся из-под пяты номенклатуры, на радостях согласился. И получил полную свободу… рабского (неоплаченного) труда в промышленности в чумные 90-е годы. Работу на новопомещика за мешок пшеницы в месяц! Клерку — зарплата в конверте, из милости работодателя, да “право” быть выставленным взашей с любого частного предприятия. Без мороки согласования с профсоюзом. Существование последних теперь призрачно. Не говоря уже о торговле “живым” товаром и прочих прелестях новорусского уклада.
“Ты, злая година, развейся!” — заклинают теперь судьбу многие. И таких, возможно, уже большинство. Но вот ведь какая закавыка: в идеологических потемках все еще пребывают и те жертвы либеральной экзекуции 90-х годов, что до сих пор мнят антикоммунистический ельцинский переворот если не благом, то “карой небесной партийной номенклатуре”, к которой у них невесть откуда взявшиеся застарелые счеты. Эти бессознательные ельциноиды, люди особой складки и норова, — бесценный ресурс режима, отборный путинский электорат. Он широко представлен во всех слоях общества, даже в самых, казалось бы, обездоленных. Духовно и телесно они безвозвратно порвали с почвой, которая их взрастила и сделала людьми. И немалая их часть — ненавистники всего советского.
Окститесь, любезные сограждане, что проку вам в ельцинизме, который на поверку никуда не сгинул.
Ничего не выторгуешь у Волка!
…Кто у нас держит кормило страны? Править страной вы давно перестали.
Из древнекитайской поэзии
Если мы допустим, в самом деле, что путинский режим в сердцевине неоднороден, а его “силовое” и либеральное крылья схватились ныне не только из-за престолонаследия и контроля нефтяных рент? Да, такое можно заподозрить, хотя это не меняет существа и мотивов распрей в верхних эшелонах власти, завязавшихся на подходе к думским и президентским выборам. Это, если судить без обольщений, схватка двух кланов, у которых общая накатанная компрадорская идеология и “позиционирование” в мировом сообществе. И все-таки различия, хоть и не слишком веские, существуют, окружение президента неоднородно. Последнее уже стало поводом для выдвижения парадоксальных, умозрительных, интеллектуальных построений и политологических гипотез, прорицающих “превращение Савла в Павла”. В недрах самой власти, прежде уже не единожды цинично заигрывавшей с великодержавными идеями и православными архетипами, якобы происходит невидимое вызревание имперского патриотического дискурса. Некое глубинное течение, разнонаправленное с либеральной прозападной парадигмой режима. Не берусь судить, верны ли благие вести, но нет и охоты всерьез обнадеживаться “эмпириями” самотворящего великорусского духа, в особенности когда провозвестия эти подхватываются такими лукавыми и величавыми царедворцами, как Никита Михалков, который и в Ельцине-то опознал чуть ли не страстотерпца и посланца судьбы.
Если не брать в расчет темные сакральные смыслы падения и воскрешения наций и империй, то, полагаю, что природа олигархического режима, уж коли живым олицетворением его является Начальник Чукотки, которого никак не заподозришь в особой чувствительности к дыму отечества, слишком груба и прозаична. Едва ли хоть какие благие побуждения и мировоззренческие ценности, не имеющие долларового обеспечения, могут повлечь его чудесное перерождение. Вместе с тем нельзя, конечно, всё бытие и способ существования элиты свести к безоглядному торжеству корысти и стяжательства. Сами драматические обстоятельства сегодняшней России, уязвимость ее геополитического положения, слабость и непоследовательность государственной воли заставляют профессионалов, облеченных властью и ответственностью, призадуматься и все больше делать оглядку на национальные интересы России. Особенно когда угроза самому существованию страны не надумана и даже вслух признана в президентском Послании. Сценарий “фрагментации” Российской Федерации в открытую обсуждается в западном экспертном и политическом сообществе.
Думские “медведи” с их Большой Ложкой — скудоумная и пустая, как бубен, идеология “Единой России” вовсе не в счет в той рефлексии, которая подспудно происходит в российских верхах. Этим — любая государственная идеология что в лоб, что по лбу… Таков уж урожденный нрав “медведей”…
“Из скорбного исторического опыта последних лет народ наш вынес понимание того, что государство есть личность “соборная” и стоит выше всякой личной воли”, — писал Петр Струве в 1908 году в предчувствии великих потрясений. Он говорил утвердительно про “народ”, но не правящие круги русского общества, в которых, предупреждал Струве, все более “разливался враждебный государству дух”. И мы знаем, чем все это кончилось тогда, — в императорском салон-вагоне на станции Дно… И ведь тогда в российских верхах обреталось немало болеющих за Россию, да где они были? Параллели через век напрашиваются…
Всего навидалась Россия на своем веку — от бироновщины до аракчеевщины. Но впервые великая страна угодила во власть выходцев из петербургских присутственных мест. Профессиональный демагог Собчак, увековеченный теперь в бронзе, подлинный их духовный отец. Никогда не забуду его холодные, мертвые глаза, поразительное бессердечие и отстраненность, когда случилось несчастье с митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном. В тот день я был в числе званых гостей на юбилее банка “Санкт-Петербург”. Праздновать собирались питерский бомонд и важные персоны из Смольного… И среди этой праздной шумихи, увы, произошло нежданное, трагическое: тяжелый сердечный приступ у Владыки. Кто-то пробовал делать искусственное дыхание, другие обрывали телефоны, вызывая “скорую помощь”. А главный демократ стоял в нескольких шагаx от умирающего, отвернувшись, и как ни в чем не бывало делал вид, что мило беседует с супругой. И лишь когда люди взмолились, чтобы городской голова хоть что-то предпринял, поторопил “скорую помощь”, он как бы нехотя позвонил. Врачи появились слишком поздно.
Нужно отдать должное президенту банка Юрию Львову, интеллигентнейшему человеку, с которым мы приятельствовали в те годы, — он без колебания отменил все торжества. Почему я пишу об этом, печальном, о чем и не хотелось бы поминать, ведь о покойных… Но жесткость и неистовость, с которыми витии демократов обвиняли “тоталитарный режим”, приписывая ему мучительства диссидентов, ими была превзойдена во сто крат. Когда дело касается идейных противников, а покойный Владыка Иоанн ой как их не жаловал, ельциноидов-“демократов”, они воистину беспощадны.
…Либералы в штатском всякое лыко умеют поставить в строку. Реформы “питерских” следуют с такой частотой и крутостью, что смысл их так и остается канцелярской тайной. А каково, лишь представим себе, людям думающим в коридорах власти, обладающим геополитическим мышлением и трезво оценивающим положение страны и самой власти. Нефтедолларовое пиршество насельников Рублевки и “великодержавные” аллюзии Стрельны не могут не удручать. Трезво мыслящий государственный чиновник не может не отдавать себе отчета, что вся путинская парадигма власти, такая фартовая на первый взгляд, терпит, по большому счету, неудачу.
Сделка с США, по негласным условиям которой Россия отказалась от “имперских амбиций” в большой мировой политике в обмен на признание ее роли “региональной державы” в постсоветском пространстве, вероломно и глумливо расторгнута дядей Сэмом. С Америкой размолвки, пикировки и дрязги, а, глядишь, на Краснопресненской по-прежнему финансами и экономической стратегией самовластно распоряжаются казначеи-приказчики — “чего изволите?” — Мирового банка, которым заведует теперь неистовый “неокон” Вулфовиц. Это особенно-то и не скрывается. И нет никаких признаков, что всех этих грефов и кудриных прогонят с госслужбы.