Страница:
Иранский монарх, к слову, был смелым инициатором нового, жесткого порядка определения цены барреля нефти в ОПЕК. Отныне она складывалась не от игры спроса и предложения, а от расчетной стоимости “корзины цен” угля, газа и горючих сланцев. Так что Запад многим “обязан” династии Пехлеви.
Правда, у персидского монарха не было на подворье ходорковских и фридманов, заначивавших нефтяную ренту. На приток нефтедолларовых миллиардов шах с размахом модернизировал экономику, вооружал армию новейшим современным оружием. Щедро тратился на просвещение и современную инфраструктуру Ирана. Экономический рост страны оказался стремительным. Тегеран при шахе стали называть “Парижем Востока”. Но дело-то обернулось худо…. Шах и его союзники и покровители в Вашингтоне, каждая сторона на свой лад, но приложили руку к крушению всего многообещающего модернизационного проекта.
“Фанатичность и эйфория (шаха. - В. П.), поток нефтедолларов и сам нефтяной бум разрушали структуру иранской экономики, всего иранского общества”, - свидетельствует Дэниэл Ергин. Он перечисляет и сопутствующие лихорадке нефтяного бума расточительство, инфляцию, коррупцию, раскол и отчуждение в обществе. Со временем и сам Реза Пехлеви признал, что нефтедоллары стали не “лекарством, а скорее причиной бедствия страны”.
Если нам, в России, взять Иран 70-х годов за матрицу, то с малым отклонением она совпадает с состоянием нашей страны на рубеже нефтяного бума 2007 года. Только у нас все еще “красное лето” на дворе, а “ягодки” впереди.
Разительны совпадения и в том, какое беспримерное тупосердие проявила американская политическая элита по отношению к режиму шаха. Это, грешным делом, весьма походит на сегодняшний вашингтонский накат на путинский режим, который у высокопоставленных “друзей Америки” в кремлевских коридорах вызывает недоумение, раздражение: “Блин!
Чего же еще им, янки, надо?”
Спору нет, Иран и Россия - разные цивилизационные миры. Но давайте всё сопоставим и рассудим, почему нефтяной бум и золотой дождь нефтедолларов разрушили общество и подточили устои иранской монархии, и что за мистерия запоздалых угрызений творится ныне у нас, в Белокаменной. И тогда сходство судеб Москвы и шахского Тегерана, думаю, выявится без какой-либо натяжки. И будет над чем призадуматься хоть власти, хоть оппозиции…
Дэниэл Ергин пишет: “…Нефтедоллары породили экономический хаос и нестабильность”.
Миллионные толпы обездоленных из иранской глубинки устремились в перенаселенные города. Нахлынувшее дешевое импортное продовольствие разоряло допотопное крестьянское хозяйство. В Тегеране разразился спекулятивный бум на рынке недвижимости. Средний чиновник платил две трети жалованья за найм квартиры. На улицах столицы образовались километровые автомобильные пробки. Национальная энергосистема не выдержала нагрузок и пошла вразнос. В городах на 3-4 часа отключали электроэнергию в самый разгар жары… Обитатели богатых пригородов (“тегеранской Рублевки”) благоденствовали. “Гетто для богатых”? Ни дать ни взять, смахивают на нашу гламурную Москву сегодня! С той невеликой разницей, что при шахе электричество вырубалось в самый зной, а дилетанты “монетаристы” у рубильника РАО “ЕС” отключают энергию в стужу. Шахский двор затевал, вполне по-нашенски, престижные дорогие проекты, вроде чествования 2500-летия персидской династии в древнем Персеполисе. А “питерским” ныне загорелось непременно провести зимнюю Олимпиаду в Сочи, на что из казны готовы щедро отвалить 12 млрд долларов. На эти средства можно было бы воскресить из праха загубленное гражданское авиастроение в стране. Но строительный бизнес и пронырливые лоббисты требуют: “…Лыжню!”
Самые губительные последствия шахской “вестернизации” скрытно вызревали в недрах иранского общества. Нация, по сути, раскололась надвое. У преуспевающего и беспечного меньшинства “западников” иными, чуждыми исконным, стали и ментальность, и устои жизни.
В мечетях и глинобитных хижинах окраин накапливался гнев “черни”. Оппозиция “нечестивому” режиму, иновластию сплотилась под лозунгами исламского фундаментализма. Однако за религиозной оболочкой угадывался националистический и классовый запал противостояния. Мелкая буржуазия, торговцы, ремесленники, крестьяне и люмпены полны были решимости отбить нефтяную ренту у шахской камарильи. Аятоллы верно уловили народный посыл. Стародавний тегеранский Базар был символом, оплотом традиционного иранского уклада жизни. Тогда как супермаркет с прохладой от кондиционеров “Хитачи” - островком Запада и символом “общества потребления” для знати и англоговорящей буржуазии.
Вторжение западной масс-культуры воспринималось верующими - как и ныне простым людом в малых русских городках и слободах - напастью и нечестивым соблазном. Вызов заветам, преданиям. Иранская правящая элита, как и “новые русские” ныне, жили, “под собою не чуя страны”. По мере того как страстные проповеди аятолл овладевали сознанием масс, преуспевающая компрадорская элита оказывалась в моральной изоляции. Реформаторы-технократы недоумевали и сокрушались по поводу “демонической силы невежества”. Ведь и впрямь “белая революция” шаха, так или иначе, принесла какую-то - и немалую - толику благ цивилизации и неимущим.
Почему же простонародье в “нефтегосударстве” не дорожит этими благами и жаждет вернуться к старому? Готово, когда час пробьет, идти в огонь и воду за предводителями протеста? Иранская элита уповала на человеческий рассудок и плотоядные чувства потребителей земных благ, но круто просчиталась. “Великие события, - предупреждал социолог Лебон, - родятся не из рационалистического, а из иррационального. Рациональное творит науку, а иррациональное творит Историю”.
Бьюсь об заклад, едва ли кто из наших думских “медведей” способен взять в толк эту критическую меру вещей. Кремль и Охотный ряд, глядишь, не нарадуются “стабильности” в российском обществе. Свято веруют, что стабильность измеряется в дензнаках “прибавок”, скаредных индексациях пенсий и пр.
И сегодняшние иллюзии путинского правления, и самообольщение
шаха, на мой взгляд, имеют одну природу. Суть в преувеличении неотразимости “чар рынка”, “общества потребления”, “свободы” на западный
либеральный лад. Режим в Тегеране уже шатался, а шах твердо заверял британского посла, что он непреклонен и будет и дальше продвигать “либерализацию” иранского общества.
Джон Кеннет Гэлбрейт с неизменным сарказмом утверждал, что “неоклассическая” теория либералов слепа: “Не рынок, а укоренившаяся …система ценностей связывает общество”. Вторя автору теории “постиндустриального общества”, социолог Верблен убедительно выявил: “Не рациональный, а реальный человек - главный объект общества”. За ним - последнее слово. Чаяния, вера, даже предрассудок сильнее выгоды, материального расчета… Тем более, когда речь идет о традиционном обществе, каким до сих пор является Россия, а уж Иран и вовсе - глубокий Восток! Амбициозный шах не смог понять это заветное, коренное. Вот и Владимир Путин со своим “менеджерским” складом ума возводит рыночные силы вровень с Провидением. Он крепко уверовал в “экономического человека”. В этом, похоже, вся разгадка путинского президентства, его ограниченности и опрометчивой заданности.
Спрашивается, почему фавориты Кремля Греф с Кудриным без всякой острастки расшибают лбы в карикатурном и бесплодном “монетаризме”? Для их шефа грефономика вовсе не выверт невеликого ума “реформаторов”, не пагубная дилетантская бессмыслица, а благое, системное преобразование экономики, натаскивание общества, предпринимательства, домохозяйств в духе “конкурентоспособности” - несчастной и убогой идеи режима. У нас в России, по меньшей мере, десять миллионов душ, по статистике, самозанятых, на подножном корму выживающих, вне системы социального обеспечения. Какова будет их воля и счет к власти? И какая ответственная, здоровая власть может спокойно наблюдать за этой людской массой, которая отбилась от нее, ничем ей не обязана, но всё помнит и готова при случае поквитаться. Праздную российскую элиту выручает не пиар, но апатичное до времени состояние общества - ни веры, ни гнева, ни надежды. В Иране же эти миллионы “самозанятых” париев “общества потребления” разнесли в щепки витрину шахского “процветания”.
…Есть еще одно обстоятельство, определяющее, хочешь не хочешь, путинский “медовый термидор” и его все более ухудшающиеся отношения с Западом, Америкой. Последние, уже не таясь, готовы пустить “оранжевого петуха” за Кремлевскую стену. В отличие от сегодняшней России, неприкаянной и исторически чужой Западу, вассальный шахский Иран находился в одной лодке с Америкой. Иран играл ключевую роль в обеспечении безопасности и геополитического баланса сил на Ближнем и Среднем Востоке. “Престиж и влияние шаха никоим образом не следовало подрывать”, - рассудительно - с упреком янки - подмечает Дэниэл Ергин.
По косвенной аналогии с династией Пехлеви и ельцинская Семья, весь компрадорский режим в 90-е годы, при всей их никчемности и беспутстве, унаследовали немалую часть геополитического веса бывшей сверхдержавы. Однако Кремль “при царе Борисе” был почти начисто лишен политической воли. Ельцин то и дело оказывал неоценимые услуги Соединенным Штатам в Югославии, Украине, Грузии - везде, где только пригодились его “поддавки”. Но, заметим, янки не очень-то жалуют своих старых клиентов, легко разменивают их на суетные, сиюминутные выгоды внутриполитического и узкопартийного толка.
Так, для шаха плохим предзнаменованием оказался приход в Белый дом Джимми Картера, святоши, моралиста и непреклонного якобы поборника “прав человека” где бы то ни было. “Расчетливый оппортунизм Никсона и Киссинджера гораздо более устраивал шаха”, - ссылается на британского дипломата в Иране Д. Ергин. Картер под сурдинку новой идеологии Демократической партии стал пенять шаху, который и без того непрочно
сидел на троне, за нарушения “прав человека”. В знак порицания даже ввел ограничения на продажу Тегерану американского оружия. Хотя никакой альтернативы опоре на Иран у Америки и в помине не было. Картер даже при личной встрече с шахом в Вашингтоне публично напирал на “права человека”, хотя и расточал попутно любезности. В Иране противники монарха сочли, что он впал в немилость, и это их лишь подзадорило. Святоша из Белого дома поздновато хватился, когда режим верного союзника Америки заходил ходуном. Реза Пехлеви в отчаянии пошел на создание военного правительства, чем еще больше подзудил своих закоренелых критиков во влиятельных американских СМИ, которые честили режим с “морализаторских” позиций. За этой заядлостью наверняка стояла какая-то темная и лицемерная политическая игра, но… поди теперь разберись. Тогда же со страниц влиятельной “Нью-Йорк таймс” некий профессор заверил истэблишмент, что в окружении имама Хомейни “преобладают личности с вполне умеренными и прогрессивными взглядами”. Революционные события в Тегеране развивались стремительно, а в Вашингтоне царили “раздор и шатание”. Стоит ли, дескать, выручать своего протеже из беды?.. Так шах, еще будучи на троне, угодил в вашингтонский кондуит “тиранов” и “душителей” демократии.
Похоже, не правда ли? На наших глазах правители Америки изменились к российскому президенту, который ничем, право, им не насолил по-настоящему, скорее напротив. А теперь его почем зря кличут “энергетическим царем”, “диктатором” и подводят под “статью” Первого Закона Петрополитики, своевременно изобретенного колумнистом Томасом Фридманом.
Словом, мы вновь видим всё ту же черную неблагодарность, на которую особенно горазды истые янки. И что опять же ровнехонько вписывается в иранскую аналогию: на смену “циничному” прагматику Бушу и бедовым техасцам, всё-таки якшавшимся с Кремлем, вновь поднимается политическая волна последышей Джимми Картера, метящих выкурить Старую Добрую Партию - Республиканскую - с вершины Холма. Демократку, “прогрессистку” в прошлом, Хиллари Клинтон наперебой прочат в хозяйки Белого дома, а для Кремля это означает - потачки не жди. Да и держащие нос по ветру некоторые перебежчики - республиканцы в Конгрессе, наперегонки с соперничающей партией зарабатывают очки на “обличениях” Кремля во всех смертных грехах, а Буша-младшего в прискорбной “доверчивости”. Вот так История и ходит кругами.
ВАША ЛИ ЭТО “БРАНЖА”, ГОСПОДА?
… Почтенных предков сын ослушный,
всего чужого гордый раб!..
Николай Языков. “К Чаадаеву”
“Не выпасть из Европы, держаться Запада”‹ - черным по белому прописано в программной статье кремлевского идеолога Владислава Суркова “Национализация будущего”. Все здравое, свободомыслящее и даже “святотатственное” для туземного либерализма, что в ней содержится, как бы смазано одним - “держаться Запада”. Ничего не попишешь, это словно привычный вывих “цивилизационного” выбора никудышной реформации 90-х годов.
Есть бытие народов и отечеств, смыслы которого воспаряют высоко, но есть и простое бытование правящих элит, озабоченных интересами имуществ, нажитых состояний, пронизанное духом буржуазной посредственности. Ведь вся наша деловая и чиновничья элита давно уж живет на два дома - на Рублево-Успенском шоссе, в Русланде, и в “русском Лондоне”, как прозвали обиталище новых русских на Темзе. На худой конец, на солнечном Кипре, облюбованном нашими провинциальными разуваевыми. И детки, и домочадцы, и челядь уже там, в “мариенбадах”, как заведено было у беспечной русской дворянской знати предреволюционных времен. И банковские счета тоже там, далече. Эта неразлучность со Старым и Новым Светом имеет отнюдь не духовную, а низменную побудительную причину. Запад воспринимается “новыми русскими” как мега-супермаркет, который заменяет им отечество, постылое обиталище “бедных родственников”, на которых не напасешься подаяния. Благо, что новая “бедняцкая” популяция Эрэфии, отданная на попечение ведомству “монетариста” Зурабова, который держит “всероссийский дом призрения” на казенные деньги, глухо ропщет на свое прозябание, но, сидя по домам, не бунтует, а считает копейку.
Когда Владислав Сурков утверждает, что Россия - “соавтор и соактор” европейской цивилизации, то многие интеллектуалы, в том числе и на Западе, с ним, верно, согласятся. Но, помилуйте, какое касательство к этому имеют завсегдатаи куршавелей и одиозный политический режим, который блюдет их корысть, - и дома, и за границей?
Публицист Ксения Мяло (“Между Востоком и Западом. Опыт геополитического и исторического анализа”) права: “…способность России к проведению собственной политики будет прямо зависеть от ее способности восстановить собственную историческую личность”. Наваждение и беспамятство “западничества”, за которым, вот уж и впрямь, “300 лет несвободы неразделенной любви к Европе”, ныне развеивается во всех слоях
общества, в особенности в “глубинке”, университетской и учительской среде. Об этом убедительно свидетельствуют социологические опросы. Само “западничество” как течение общественной мысли и символ веры идет по нисходящей, смешно сказать, от Чаадаева - к Чадаеву (автору официозного букваря “Путин”). И все более обретает подобострастные черты казенной идеологии.
Воскрешение исторической личности России потребует не просто разрыва той узды, которой “реформаторы” в межеумочные 90-е годы притянули Россию к западному миру, “чужеядному” нам во всем, но и духовного прозрения мыслящей части великороссов. Здесь главная предпосылка
к возврату утраченного великодержавия. Само собой, наш элитный бомонд, стоит только обмолвиться о чем-то подобном, начинает улюлюкать
и обличать “охотнорядцев”, заклиная, что нет никакого Третьего Рима,
а есть столбовая дорога западной цивилизации, и стоит нам сойти с нее, как погрузимся во мрак и сгинем почем зря.
В “Параграфах” Владислава Суркова много непочтительного к тому, что клянут исчадием младореформаторства 90-х годов, но не отрицается единственность избранной “столбовой дороги”, западнического “универсального” проекта. И риторика “Параграфов” вполне “глобалистская”. “Не в свои сани не садись!” - напомним мудрую русскую пословицу, говоря по-простому, без дефиниций. А если касаться глубины смысла, то здесь первенство Константина Леонтьева: “Мировое не значит сразу и просто космополитическое… Истинно мировое и есть прежде всего собственное… ревниво охраняемое”. Это и есть, в самом деле, пушкинский образ, понимание бытия России в мире: открытость ко всем на свете народам и культурам, но с неприкосновенностью национального достоинства великороссов и холодным, рассудочным пониманием неизбывной, увы, враждебности Европы к России.
…“Старые русские” не очень-то разевают рот на чужой каравай. С Николиной горы их, горемык, и не видать. Социальный расизм на диво скоро привился на чуждой ему, как нам казалось, русской почве. Достаточно хоть мельком глянуть на “Растительную жизнь” - телепередачу об новорусских “досугах” в поместьях на Истре, и закрадывается догадка, что видовая селекция касается не только ботаники, но и здешней людской популяции. Российские номинанты списка миллиардеров “Форбса” числом уже за 60 - наиболее крупные плотоядные особи этого подвида.
У Суркова в концепте самоопределения России не утробные, а провиденциальные смыслы императива “держаться Запада”. “Кельна дымные громады…”, по Блоку, нам, великороссам, не чужды, но у него в “Скифах” есть, помнится, и иные, страстные, гневные откровения и пророчества, нелюбые нашим западникам.
Ушатом холодной воды пролилась на российские верхи вылазка американского сенатора Лугара в компании таких же отъявленных русофобов старого закала в Конгрессе США. Лугар до того распоясался (“злой следователь” - лиходей на фоне “хорошего”, обходительного и улыбчивого госсекретаря Кондолизы Райс), что, по сути, добивается принятия американского закона - Акта об энергетической безопасности, ограничивающего государственный суверенитет нефтедобывающих стран, которые не подчинятся энергетическим директивам из Вашингтона и Брюсселя. И не признают за собой повинность “интернационализировать” свою нефтяную собственность и инфраструктуру. Разумеется, в качестве принудительных “обеспечительных” мер лугаровский Акт подразумевает использовать военную машину НАТО. Стало быть, речь идет о “добровольном” допуске иностранной военной стражи на промыслы и трубопроводы суверенных стран? Или мне все это почудилось? Лугар, конечно, хватил через край, но разве не к тому же, обиняками, клонят и другие должностные лица правительства и спецслужб США? Конфузная ситуация для российской власти, которая никак не отлепится от Запада, хоть и проявляет строптивость в риторике, а на поверку вновь и вновь устами путинского “кронпринца” в Давосе заверяет в нерушимости пресловутого стратегического “партнерства” России с западным миром на дальнюю перспективу.
Никто в целом свете не может взять в толк, что бы все это значило и в чем выгода России держаться старых “святцев”, которые сам Ельцин завещал, коли отныне перед нами открылись иные, несравненно более выгодные перспективы самоопределения в мире. Весь расклад сил никогда не был так благоприятен для того, чтобы выпростаться из хомута “партнерства” со своим заядлым геополитическим противником.
Грешным делом, переплет, в который попала российская власть, напомнил мне сюжет одного из “Одесских рассказов” Исаака Бабеля. “Авторитетный” для всей Молдаванки биндюжник Фроим Грач задумал выдать свою перезрелую дочку за сына семейства Каплунов, владельцев бакалейной лавки. И без сватовства, самолично явился к ним с предложением своего рода брачного контракта. Про щекотливость ситуации тотчас смекнул Каплун-папа, но спесивая, крикливая и недальновидная мадам Каплун дала Фроиму от ворот поворот: “Мы должны держаться нашей бранжи!” То бишь почтенной гильдии одесских лавочников. Это, как оказалось, и был роковой просчет. “Держитесь вашей бранжи”, - молвил на прощанье Фроим. “И тут началась новая история, история падения дома Каплунов”, - повествует Бабель. Дружки-подручные отвергнутого “простолюдина” Фроима обложили Каплунов “контрибуцией” в 2000 целковых…
Похоже, это и есть аллегория - пример неверного и опрометчивого, как принято говорить в кругу политологов, “позиционирования субъекта”. Конечно, жизнь дореволюционной Молдаванки с ее живописными нрава-ми не походит на политические политесы “общеевропейского дома” начала
XXI века, но есть у притчи о падении дома Каплунов иносказательный смысл, который имеет отношение к нашей теме - самоопределению путинского режима. Эти самые Каплуны столь же слепо, и самонадеянно, и высокомерно держались своей “бранжи”, как наши либералы во власти, которые,казалось, обручились с Западом на веки вечные. И им словно вовсе нипочем, что под погудки о партнерстве с новой Россией Запад возобновил “холодную войну”. Уже норовят подтянуть средства передового базирования НАТО ко Пскову и Иван-городу, а там и рукой подать до Питера, но российский министр обороны (уже бывший) сгоряча уверял соотечественников и весь мир, что нам развертывание у самого российского кордона третьего эшелона глобальной американской ПРО - нипочем.
Очнитесь, господа! Да ваша ли, в самом деле, эта “бранжа”? Это отнюдь не риторический вопрос, но никто в российских верхах не смеет задать его. А корпоративная Россия - синклит олигархов - вовсе равнодушна к “нехорошим” толкам и молве о том, что дядя Сэм вернулся к старому - окружает Россию, словно медведя в берлоге, новейшими средствами “превентивной войны”. Последняя новость: Пентагон перебазирует из Перл-Харбора (Гавайи) на Алеутские острова, поближе к Камчатке, стратеги-ческие средства слежения. А Польша и Чехия - второй, западный край этого “охвата”.
Должна ли Россия оставаться тем “Плутоном”, который хоть на отлете, но все еще обращается вокруг “Светила” - Запада?
…По всему видно, эта самая “бранжа” хуже горькой редьки опостылела той части российской элиты, которую привычно называют на Западе “силовиками”. А либеральное крыло, выражающее интересы наших “бакалейщиков”, раздобревших на нефти, валовом вывозе сырья, ни о чем другом так не мечтает, как породниться со “старыми деньгами” западного мира, который для них весь свет в окошке. “Суверенная демократия” им без надобности.
Президент России, озадаченный противостоянием “силового” и “либерального” крыльев в российской элите вокруг жгучего вопроса, куда далее податься, попеременно делает покровительственные знаки то той, то другой из спорящих сторон. Тем часом на прорежимных телеканалах риторический “антиамериканизм” стал хорошим тоном. Умеющий красно говорить телеведущий Владимир Соловьев, рулады которого об Америке - светоче демократии и “матери всех свобод”, еще не позабыты любознательными зрителями, теперь заправски обличает Буша-младшего как супостата и чуть ли не разбойника с кистенем на всех мировых перекрестках - любо-дорого слушать. А тем часом Греф с Кудриным втихую делают политические гешефты с Западом (ВТО и проч.).
“Файнэншл таймс”, ведя речь о всегдашней двусмысленности путинского внешнеполитического “дискурса”, делает многозначительные признания о своего рода негласном послании, с которым Кремль подгадал
к Давосу-2007. “Правильный человек в Давосе” - так назвала газета финансовых кругов Британии первого вице-премьера Дмитрия Медведева, которого Путин благословил на вояж в Швейцарию. Запад-де затаился
в ожидании: кто же будет представлять Россию на давосских посиделках мировой элиты? И у многих отлегло, когда этим человеком оказался сановник, слывущий в кругах западного истеблишмента либералом. А ведь сказывают, в Москве ясности, кто будет тем “правильным человеком” на
давосском подворье, до последнего не было…
Как знать, но “правильный человек в Давосе” - это, что ни говори, знак и некий залог. Путин, выдержав паузу, как бы дал понять Западу, что либеральный курс и западный вектор самоопределения России сохранится и при смене караула в Кремле. К слову, Дмитрий Медведев на смотринах в Давосе прохладно отозвался о сурковском “концепте” “суверенной демократии”, замолвив, что “дополнительные” определения демократии как базовой ценности - ни к чему. Это, на мой взгляд, не просто семантическое различие, а кое-что повесомее…
Давно подмечено, что политическая риторика и практика путинского правления никогда близко не совпадали. Так, на ежегодной пресс-конференции, на которой Путин держался непринужденно-уверенно, в его ответах встретились некоторые обмолвки, которые заставляют призадуматься. Так, на вопрос, в котором прозвучал глагол “править” применительно к его президентству, Путин сделал многозначительную поправку, что он “просто работает, а не правит”. Это, похоже, не случайная обмолвка и не смирение, что паче гордыни. Ведь куда деться от того, что по “царистской” ельцинской конституции у главы государства почти монаршие полномочия, и он их пользует сполна. Но в оговорке президента сквозит заведомая “инакость” трактовки смысла института президентства, по которой ВВП “просто” Менеджер N 1 в корпоративной России - коронная, как поглядим, идея “питерских” во власти.
Правда, у персидского монарха не было на подворье ходорковских и фридманов, заначивавших нефтяную ренту. На приток нефтедолларовых миллиардов шах с размахом модернизировал экономику, вооружал армию новейшим современным оружием. Щедро тратился на просвещение и современную инфраструктуру Ирана. Экономический рост страны оказался стремительным. Тегеран при шахе стали называть “Парижем Востока”. Но дело-то обернулось худо…. Шах и его союзники и покровители в Вашингтоне, каждая сторона на свой лад, но приложили руку к крушению всего многообещающего модернизационного проекта.
“Фанатичность и эйфория (шаха. - В. П.), поток нефтедолларов и сам нефтяной бум разрушали структуру иранской экономики, всего иранского общества”, - свидетельствует Дэниэл Ергин. Он перечисляет и сопутствующие лихорадке нефтяного бума расточительство, инфляцию, коррупцию, раскол и отчуждение в обществе. Со временем и сам Реза Пехлеви признал, что нефтедоллары стали не “лекарством, а скорее причиной бедствия страны”.
Если нам, в России, взять Иран 70-х годов за матрицу, то с малым отклонением она совпадает с состоянием нашей страны на рубеже нефтяного бума 2007 года. Только у нас все еще “красное лето” на дворе, а “ягодки” впереди.
Разительны совпадения и в том, какое беспримерное тупосердие проявила американская политическая элита по отношению к режиму шаха. Это, грешным делом, весьма походит на сегодняшний вашингтонский накат на путинский режим, который у высокопоставленных “друзей Америки” в кремлевских коридорах вызывает недоумение, раздражение: “Блин!
Чего же еще им, янки, надо?”
Спору нет, Иран и Россия - разные цивилизационные миры. Но давайте всё сопоставим и рассудим, почему нефтяной бум и золотой дождь нефтедолларов разрушили общество и подточили устои иранской монархии, и что за мистерия запоздалых угрызений творится ныне у нас, в Белокаменной. И тогда сходство судеб Москвы и шахского Тегерана, думаю, выявится без какой-либо натяжки. И будет над чем призадуматься хоть власти, хоть оппозиции…
Дэниэл Ергин пишет: “…Нефтедоллары породили экономический хаос и нестабильность”.
Миллионные толпы обездоленных из иранской глубинки устремились в перенаселенные города. Нахлынувшее дешевое импортное продовольствие разоряло допотопное крестьянское хозяйство. В Тегеране разразился спекулятивный бум на рынке недвижимости. Средний чиновник платил две трети жалованья за найм квартиры. На улицах столицы образовались километровые автомобильные пробки. Национальная энергосистема не выдержала нагрузок и пошла вразнос. В городах на 3-4 часа отключали электроэнергию в самый разгар жары… Обитатели богатых пригородов (“тегеранской Рублевки”) благоденствовали. “Гетто для богатых”? Ни дать ни взять, смахивают на нашу гламурную Москву сегодня! С той невеликой разницей, что при шахе электричество вырубалось в самый зной, а дилетанты “монетаристы” у рубильника РАО “ЕС” отключают энергию в стужу. Шахский двор затевал, вполне по-нашенски, престижные дорогие проекты, вроде чествования 2500-летия персидской династии в древнем Персеполисе. А “питерским” ныне загорелось непременно провести зимнюю Олимпиаду в Сочи, на что из казны готовы щедро отвалить 12 млрд долларов. На эти средства можно было бы воскресить из праха загубленное гражданское авиастроение в стране. Но строительный бизнес и пронырливые лоббисты требуют: “…Лыжню!”
Самые губительные последствия шахской “вестернизации” скрытно вызревали в недрах иранского общества. Нация, по сути, раскололась надвое. У преуспевающего и беспечного меньшинства “западников” иными, чуждыми исконным, стали и ментальность, и устои жизни.
В мечетях и глинобитных хижинах окраин накапливался гнев “черни”. Оппозиция “нечестивому” режиму, иновластию сплотилась под лозунгами исламского фундаментализма. Однако за религиозной оболочкой угадывался националистический и классовый запал противостояния. Мелкая буржуазия, торговцы, ремесленники, крестьяне и люмпены полны были решимости отбить нефтяную ренту у шахской камарильи. Аятоллы верно уловили народный посыл. Стародавний тегеранский Базар был символом, оплотом традиционного иранского уклада жизни. Тогда как супермаркет с прохладой от кондиционеров “Хитачи” - островком Запада и символом “общества потребления” для знати и англоговорящей буржуазии.
Вторжение западной масс-культуры воспринималось верующими - как и ныне простым людом в малых русских городках и слободах - напастью и нечестивым соблазном. Вызов заветам, преданиям. Иранская правящая элита, как и “новые русские” ныне, жили, “под собою не чуя страны”. По мере того как страстные проповеди аятолл овладевали сознанием масс, преуспевающая компрадорская элита оказывалась в моральной изоляции. Реформаторы-технократы недоумевали и сокрушались по поводу “демонической силы невежества”. Ведь и впрямь “белая революция” шаха, так или иначе, принесла какую-то - и немалую - толику благ цивилизации и неимущим.
Почему же простонародье в “нефтегосударстве” не дорожит этими благами и жаждет вернуться к старому? Готово, когда час пробьет, идти в огонь и воду за предводителями протеста? Иранская элита уповала на человеческий рассудок и плотоядные чувства потребителей земных благ, но круто просчиталась. “Великие события, - предупреждал социолог Лебон, - родятся не из рационалистического, а из иррационального. Рациональное творит науку, а иррациональное творит Историю”.
Бьюсь об заклад, едва ли кто из наших думских “медведей” способен взять в толк эту критическую меру вещей. Кремль и Охотный ряд, глядишь, не нарадуются “стабильности” в российском обществе. Свято веруют, что стабильность измеряется в дензнаках “прибавок”, скаредных индексациях пенсий и пр.
И сегодняшние иллюзии путинского правления, и самообольщение
шаха, на мой взгляд, имеют одну природу. Суть в преувеличении неотразимости “чар рынка”, “общества потребления”, “свободы” на западный
либеральный лад. Режим в Тегеране уже шатался, а шах твердо заверял британского посла, что он непреклонен и будет и дальше продвигать “либерализацию” иранского общества.
Джон Кеннет Гэлбрейт с неизменным сарказмом утверждал, что “неоклассическая” теория либералов слепа: “Не рынок, а укоренившаяся …система ценностей связывает общество”. Вторя автору теории “постиндустриального общества”, социолог Верблен убедительно выявил: “Не рациональный, а реальный человек - главный объект общества”. За ним - последнее слово. Чаяния, вера, даже предрассудок сильнее выгоды, материального расчета… Тем более, когда речь идет о традиционном обществе, каким до сих пор является Россия, а уж Иран и вовсе - глубокий Восток! Амбициозный шах не смог понять это заветное, коренное. Вот и Владимир Путин со своим “менеджерским” складом ума возводит рыночные силы вровень с Провидением. Он крепко уверовал в “экономического человека”. В этом, похоже, вся разгадка путинского президентства, его ограниченности и опрометчивой заданности.
Спрашивается, почему фавориты Кремля Греф с Кудриным без всякой острастки расшибают лбы в карикатурном и бесплодном “монетаризме”? Для их шефа грефономика вовсе не выверт невеликого ума “реформаторов”, не пагубная дилетантская бессмыслица, а благое, системное преобразование экономики, натаскивание общества, предпринимательства, домохозяйств в духе “конкурентоспособности” - несчастной и убогой идеи режима. У нас в России, по меньшей мере, десять миллионов душ, по статистике, самозанятых, на подножном корму выживающих, вне системы социального обеспечения. Какова будет их воля и счет к власти? И какая ответственная, здоровая власть может спокойно наблюдать за этой людской массой, которая отбилась от нее, ничем ей не обязана, но всё помнит и готова при случае поквитаться. Праздную российскую элиту выручает не пиар, но апатичное до времени состояние общества - ни веры, ни гнева, ни надежды. В Иране же эти миллионы “самозанятых” париев “общества потребления” разнесли в щепки витрину шахского “процветания”.
…Есть еще одно обстоятельство, определяющее, хочешь не хочешь, путинский “медовый термидор” и его все более ухудшающиеся отношения с Западом, Америкой. Последние, уже не таясь, готовы пустить “оранжевого петуха” за Кремлевскую стену. В отличие от сегодняшней России, неприкаянной и исторически чужой Западу, вассальный шахский Иран находился в одной лодке с Америкой. Иран играл ключевую роль в обеспечении безопасности и геополитического баланса сил на Ближнем и Среднем Востоке. “Престиж и влияние шаха никоим образом не следовало подрывать”, - рассудительно - с упреком янки - подмечает Дэниэл Ергин.
По косвенной аналогии с династией Пехлеви и ельцинская Семья, весь компрадорский режим в 90-е годы, при всей их никчемности и беспутстве, унаследовали немалую часть геополитического веса бывшей сверхдержавы. Однако Кремль “при царе Борисе” был почти начисто лишен политической воли. Ельцин то и дело оказывал неоценимые услуги Соединенным Штатам в Югославии, Украине, Грузии - везде, где только пригодились его “поддавки”. Но, заметим, янки не очень-то жалуют своих старых клиентов, легко разменивают их на суетные, сиюминутные выгоды внутриполитического и узкопартийного толка.
Так, для шаха плохим предзнаменованием оказался приход в Белый дом Джимми Картера, святоши, моралиста и непреклонного якобы поборника “прав человека” где бы то ни было. “Расчетливый оппортунизм Никсона и Киссинджера гораздо более устраивал шаха”, - ссылается на британского дипломата в Иране Д. Ергин. Картер под сурдинку новой идеологии Демократической партии стал пенять шаху, который и без того непрочно
сидел на троне, за нарушения “прав человека”. В знак порицания даже ввел ограничения на продажу Тегерану американского оружия. Хотя никакой альтернативы опоре на Иран у Америки и в помине не было. Картер даже при личной встрече с шахом в Вашингтоне публично напирал на “права человека”, хотя и расточал попутно любезности. В Иране противники монарха сочли, что он впал в немилость, и это их лишь подзадорило. Святоша из Белого дома поздновато хватился, когда режим верного союзника Америки заходил ходуном. Реза Пехлеви в отчаянии пошел на создание военного правительства, чем еще больше подзудил своих закоренелых критиков во влиятельных американских СМИ, которые честили режим с “морализаторских” позиций. За этой заядлостью наверняка стояла какая-то темная и лицемерная политическая игра, но… поди теперь разберись. Тогда же со страниц влиятельной “Нью-Йорк таймс” некий профессор заверил истэблишмент, что в окружении имама Хомейни “преобладают личности с вполне умеренными и прогрессивными взглядами”. Революционные события в Тегеране развивались стремительно, а в Вашингтоне царили “раздор и шатание”. Стоит ли, дескать, выручать своего протеже из беды?.. Так шах, еще будучи на троне, угодил в вашингтонский кондуит “тиранов” и “душителей” демократии.
Похоже, не правда ли? На наших глазах правители Америки изменились к российскому президенту, который ничем, право, им не насолил по-настоящему, скорее напротив. А теперь его почем зря кличут “энергетическим царем”, “диктатором” и подводят под “статью” Первого Закона Петрополитики, своевременно изобретенного колумнистом Томасом Фридманом.
Словом, мы вновь видим всё ту же черную неблагодарность, на которую особенно горазды истые янки. И что опять же ровнехонько вписывается в иранскую аналогию: на смену “циничному” прагматику Бушу и бедовым техасцам, всё-таки якшавшимся с Кремлем, вновь поднимается политическая волна последышей Джимми Картера, метящих выкурить Старую Добрую Партию - Республиканскую - с вершины Холма. Демократку, “прогрессистку” в прошлом, Хиллари Клинтон наперебой прочат в хозяйки Белого дома, а для Кремля это означает - потачки не жди. Да и держащие нос по ветру некоторые перебежчики - республиканцы в Конгрессе, наперегонки с соперничающей партией зарабатывают очки на “обличениях” Кремля во всех смертных грехах, а Буша-младшего в прискорбной “доверчивости”. Вот так История и ходит кругами.
ВАША ЛИ ЭТО “БРАНЖА”, ГОСПОДА?
… Почтенных предков сын ослушный,
всего чужого гордый раб!..
Николай Языков. “К Чаадаеву”
“Не выпасть из Европы, держаться Запада”‹ - черным по белому прописано в программной статье кремлевского идеолога Владислава Суркова “Национализация будущего”. Все здравое, свободомыслящее и даже “святотатственное” для туземного либерализма, что в ней содержится, как бы смазано одним - “держаться Запада”. Ничего не попишешь, это словно привычный вывих “цивилизационного” выбора никудышной реформации 90-х годов.
Есть бытие народов и отечеств, смыслы которого воспаряют высоко, но есть и простое бытование правящих элит, озабоченных интересами имуществ, нажитых состояний, пронизанное духом буржуазной посредственности. Ведь вся наша деловая и чиновничья элита давно уж живет на два дома - на Рублево-Успенском шоссе, в Русланде, и в “русском Лондоне”, как прозвали обиталище новых русских на Темзе. На худой конец, на солнечном Кипре, облюбованном нашими провинциальными разуваевыми. И детки, и домочадцы, и челядь уже там, в “мариенбадах”, как заведено было у беспечной русской дворянской знати предреволюционных времен. И банковские счета тоже там, далече. Эта неразлучность со Старым и Новым Светом имеет отнюдь не духовную, а низменную побудительную причину. Запад воспринимается “новыми русскими” как мега-супермаркет, который заменяет им отечество, постылое обиталище “бедных родственников”, на которых не напасешься подаяния. Благо, что новая “бедняцкая” популяция Эрэфии, отданная на попечение ведомству “монетариста” Зурабова, который держит “всероссийский дом призрения” на казенные деньги, глухо ропщет на свое прозябание, но, сидя по домам, не бунтует, а считает копейку.
Когда Владислав Сурков утверждает, что Россия - “соавтор и соактор” европейской цивилизации, то многие интеллектуалы, в том числе и на Западе, с ним, верно, согласятся. Но, помилуйте, какое касательство к этому имеют завсегдатаи куршавелей и одиозный политический режим, который блюдет их корысть, - и дома, и за границей?
Публицист Ксения Мяло (“Между Востоком и Западом. Опыт геополитического и исторического анализа”) права: “…способность России к проведению собственной политики будет прямо зависеть от ее способности восстановить собственную историческую личность”. Наваждение и беспамятство “западничества”, за которым, вот уж и впрямь, “300 лет несвободы неразделенной любви к Европе”, ныне развеивается во всех слоях
общества, в особенности в “глубинке”, университетской и учительской среде. Об этом убедительно свидетельствуют социологические опросы. Само “западничество” как течение общественной мысли и символ веры идет по нисходящей, смешно сказать, от Чаадаева - к Чадаеву (автору официозного букваря “Путин”). И все более обретает подобострастные черты казенной идеологии.
Воскрешение исторической личности России потребует не просто разрыва той узды, которой “реформаторы” в межеумочные 90-е годы притянули Россию к западному миру, “чужеядному” нам во всем, но и духовного прозрения мыслящей части великороссов. Здесь главная предпосылка
к возврату утраченного великодержавия. Само собой, наш элитный бомонд, стоит только обмолвиться о чем-то подобном, начинает улюлюкать
и обличать “охотнорядцев”, заклиная, что нет никакого Третьего Рима,
а есть столбовая дорога западной цивилизации, и стоит нам сойти с нее, как погрузимся во мрак и сгинем почем зря.
В “Параграфах” Владислава Суркова много непочтительного к тому, что клянут исчадием младореформаторства 90-х годов, но не отрицается единственность избранной “столбовой дороги”, западнического “универсального” проекта. И риторика “Параграфов” вполне “глобалистская”. “Не в свои сани не садись!” - напомним мудрую русскую пословицу, говоря по-простому, без дефиниций. А если касаться глубины смысла, то здесь первенство Константина Леонтьева: “Мировое не значит сразу и просто космополитическое… Истинно мировое и есть прежде всего собственное… ревниво охраняемое”. Это и есть, в самом деле, пушкинский образ, понимание бытия России в мире: открытость ко всем на свете народам и культурам, но с неприкосновенностью национального достоинства великороссов и холодным, рассудочным пониманием неизбывной, увы, враждебности Европы к России.
…“Старые русские” не очень-то разевают рот на чужой каравай. С Николиной горы их, горемык, и не видать. Социальный расизм на диво скоро привился на чуждой ему, как нам казалось, русской почве. Достаточно хоть мельком глянуть на “Растительную жизнь” - телепередачу об новорусских “досугах” в поместьях на Истре, и закрадывается догадка, что видовая селекция касается не только ботаники, но и здешней людской популяции. Российские номинанты списка миллиардеров “Форбса” числом уже за 60 - наиболее крупные плотоядные особи этого подвида.
У Суркова в концепте самоопределения России не утробные, а провиденциальные смыслы императива “держаться Запада”. “Кельна дымные громады…”, по Блоку, нам, великороссам, не чужды, но у него в “Скифах” есть, помнится, и иные, страстные, гневные откровения и пророчества, нелюбые нашим западникам.
Ушатом холодной воды пролилась на российские верхи вылазка американского сенатора Лугара в компании таких же отъявленных русофобов старого закала в Конгрессе США. Лугар до того распоясался (“злой следователь” - лиходей на фоне “хорошего”, обходительного и улыбчивого госсекретаря Кондолизы Райс), что, по сути, добивается принятия американского закона - Акта об энергетической безопасности, ограничивающего государственный суверенитет нефтедобывающих стран, которые не подчинятся энергетическим директивам из Вашингтона и Брюсселя. И не признают за собой повинность “интернационализировать” свою нефтяную собственность и инфраструктуру. Разумеется, в качестве принудительных “обеспечительных” мер лугаровский Акт подразумевает использовать военную машину НАТО. Стало быть, речь идет о “добровольном” допуске иностранной военной стражи на промыслы и трубопроводы суверенных стран? Или мне все это почудилось? Лугар, конечно, хватил через край, но разве не к тому же, обиняками, клонят и другие должностные лица правительства и спецслужб США? Конфузная ситуация для российской власти, которая никак не отлепится от Запада, хоть и проявляет строптивость в риторике, а на поверку вновь и вновь устами путинского “кронпринца” в Давосе заверяет в нерушимости пресловутого стратегического “партнерства” России с западным миром на дальнюю перспективу.
Никто в целом свете не может взять в толк, что бы все это значило и в чем выгода России держаться старых “святцев”, которые сам Ельцин завещал, коли отныне перед нами открылись иные, несравненно более выгодные перспективы самоопределения в мире. Весь расклад сил никогда не был так благоприятен для того, чтобы выпростаться из хомута “партнерства” со своим заядлым геополитическим противником.
Грешным делом, переплет, в который попала российская власть, напомнил мне сюжет одного из “Одесских рассказов” Исаака Бабеля. “Авторитетный” для всей Молдаванки биндюжник Фроим Грач задумал выдать свою перезрелую дочку за сына семейства Каплунов, владельцев бакалейной лавки. И без сватовства, самолично явился к ним с предложением своего рода брачного контракта. Про щекотливость ситуации тотчас смекнул Каплун-папа, но спесивая, крикливая и недальновидная мадам Каплун дала Фроиму от ворот поворот: “Мы должны держаться нашей бранжи!” То бишь почтенной гильдии одесских лавочников. Это, как оказалось, и был роковой просчет. “Держитесь вашей бранжи”, - молвил на прощанье Фроим. “И тут началась новая история, история падения дома Каплунов”, - повествует Бабель. Дружки-подручные отвергнутого “простолюдина” Фроима обложили Каплунов “контрибуцией” в 2000 целковых…
Похоже, это и есть аллегория - пример неверного и опрометчивого, как принято говорить в кругу политологов, “позиционирования субъекта”. Конечно, жизнь дореволюционной Молдаванки с ее живописными нрава-ми не походит на политические политесы “общеевропейского дома” начала
XXI века, но есть у притчи о падении дома Каплунов иносказательный смысл, который имеет отношение к нашей теме - самоопределению путинского режима. Эти самые Каплуны столь же слепо, и самонадеянно, и высокомерно держались своей “бранжи”, как наши либералы во власти, которые,казалось, обручились с Западом на веки вечные. И им словно вовсе нипочем, что под погудки о партнерстве с новой Россией Запад возобновил “холодную войну”. Уже норовят подтянуть средства передового базирования НАТО ко Пскову и Иван-городу, а там и рукой подать до Питера, но российский министр обороны (уже бывший) сгоряча уверял соотечественников и весь мир, что нам развертывание у самого российского кордона третьего эшелона глобальной американской ПРО - нипочем.
Очнитесь, господа! Да ваша ли, в самом деле, эта “бранжа”? Это отнюдь не риторический вопрос, но никто в российских верхах не смеет задать его. А корпоративная Россия - синклит олигархов - вовсе равнодушна к “нехорошим” толкам и молве о том, что дядя Сэм вернулся к старому - окружает Россию, словно медведя в берлоге, новейшими средствами “превентивной войны”. Последняя новость: Пентагон перебазирует из Перл-Харбора (Гавайи) на Алеутские острова, поближе к Камчатке, стратеги-ческие средства слежения. А Польша и Чехия - второй, западный край этого “охвата”.
Должна ли Россия оставаться тем “Плутоном”, который хоть на отлете, но все еще обращается вокруг “Светила” - Запада?
…По всему видно, эта самая “бранжа” хуже горькой редьки опостылела той части российской элиты, которую привычно называют на Западе “силовиками”. А либеральное крыло, выражающее интересы наших “бакалейщиков”, раздобревших на нефти, валовом вывозе сырья, ни о чем другом так не мечтает, как породниться со “старыми деньгами” западного мира, который для них весь свет в окошке. “Суверенная демократия” им без надобности.
Президент России, озадаченный противостоянием “силового” и “либерального” крыльев в российской элите вокруг жгучего вопроса, куда далее податься, попеременно делает покровительственные знаки то той, то другой из спорящих сторон. Тем часом на прорежимных телеканалах риторический “антиамериканизм” стал хорошим тоном. Умеющий красно говорить телеведущий Владимир Соловьев, рулады которого об Америке - светоче демократии и “матери всех свобод”, еще не позабыты любознательными зрителями, теперь заправски обличает Буша-младшего как супостата и чуть ли не разбойника с кистенем на всех мировых перекрестках - любо-дорого слушать. А тем часом Греф с Кудриным втихую делают политические гешефты с Западом (ВТО и проч.).
“Файнэншл таймс”, ведя речь о всегдашней двусмысленности путинского внешнеполитического “дискурса”, делает многозначительные признания о своего рода негласном послании, с которым Кремль подгадал
к Давосу-2007. “Правильный человек в Давосе” - так назвала газета финансовых кругов Британии первого вице-премьера Дмитрия Медведева, которого Путин благословил на вояж в Швейцарию. Запад-де затаился
в ожидании: кто же будет представлять Россию на давосских посиделках мировой элиты? И у многих отлегло, когда этим человеком оказался сановник, слывущий в кругах западного истеблишмента либералом. А ведь сказывают, в Москве ясности, кто будет тем “правильным человеком” на
давосском подворье, до последнего не было…
Как знать, но “правильный человек в Давосе” - это, что ни говори, знак и некий залог. Путин, выдержав паузу, как бы дал понять Западу, что либеральный курс и западный вектор самоопределения России сохранится и при смене караула в Кремле. К слову, Дмитрий Медведев на смотринах в Давосе прохладно отозвался о сурковском “концепте” “суверенной демократии”, замолвив, что “дополнительные” определения демократии как базовой ценности - ни к чему. Это, на мой взгляд, не просто семантическое различие, а кое-что повесомее…
Давно подмечено, что политическая риторика и практика путинского правления никогда близко не совпадали. Так, на ежегодной пресс-конференции, на которой Путин держался непринужденно-уверенно, в его ответах встретились некоторые обмолвки, которые заставляют призадуматься. Так, на вопрос, в котором прозвучал глагол “править” применительно к его президентству, Путин сделал многозначительную поправку, что он “просто работает, а не правит”. Это, похоже, не случайная обмолвка и не смирение, что паче гордыни. Ведь куда деться от того, что по “царистской” ельцинской конституции у главы государства почти монаршие полномочия, и он их пользует сполна. Но в оговорке президента сквозит заведомая “инакость” трактовки смысла института президентства, по которой ВВП “просто” Менеджер N 1 в корпоративной России - коронная, как поглядим, идея “питерских” во власти.