Сойер Мерил. Линия судьбы

   – Эми умерла за год до того, как я покинул лагерь. Мы оба заболели свинкой. У Эми подскочила температура, и ее никак не удавалось сбить, а Джейк наотрез отказался отвезти Эми к врачу. «Выпутывайся сам или сдохни», как он всегда говорил нам… Эми не выпуталась и умерла.
   – О, Логан, мне так жаль. Я…
   – Не жалей. – Его голос прозвучал резче, чем обычно. – В тот день, когда похоронили Эми, я поклялся себе, что уйду, и ушел, как только мне исполнилось восемнадцать.
   Келли хотела утешить его, но знала, что он не примет ее сочувствие.
   – Удивительно, как ты сумел создать свою легенду.
   – Ты бы не удивилась, если бы видела библиотеку лагеря. Это просто сарай, но он набит антиправительственной литературой со всевозможными инструкциями: от уклонения от налогов до изготовления бомб. Я воспользовался адресом заброшенного дома в пяти милях от лагеря. Я часто охотился там на кроликов.
   – Теперь я понимаю, почему ты не рассказал мне об этом.
   – Моя мать ненавидела меня и отдала на попечение Зоуи. – Логан застонал, но Келли не знача – от боли в руке или от болезненных воспоминаний. – Зоуи была хуже, чем ты смогла бы себе представить, однако Аманда Маккорд остается моей матерью. Она не смогла бы жить в другом месте, и я не могу бросить ее на растерзание волкам.

34

   – Я понимаю, – повторила Келли, имея в виду лишь преданность Логана матери, однако она никогда не смогла бы понять, как мать, любая мать может продать собственное дитя, как можно жестоко обращаться со своим ребенком… хотя, конечно, слышала и раньше подобные истории.
   – Расскажи мне о Зоуи.
   – Что тут рассказывать? – с горькой усмешкой спросил Логан. – Я помню, как в один жаркий летний день она появилась на дороге, ведущей к лагерю, с одним лишь драным пакетом. В то время лагерь был полон. Поскольку мы сами выращивали или добывали свою еду, Джейк требовал, чтобы каждый – невзирая на возраст – работал после ежедневной военной муштры.
   Келли подавила недоуменный вздох.
   – Что делал ты?
   – Кормил цыплят, убирал за ними, собирал яйца. Легкую работу выполняли дети или слабые женщины, не способные работать в поле и охотиться. Зоуи нечего было делать, и она вызвалась учить детей. Нас тогда было всего пятеро, но Джейк разрешил ей остаться.
   Логан умолк и взглянул на звезды, затем снова перевел взгляд на Келли.
   «О, пожалуйста, боже, – мысленно взмолилась она. – Не дай ему снова замкнуться в себе».
   – Зоуи ненавидела детей. Она учила нас основам, но не скупилась на оплеухи за малейшую провинность.
   – У нее были какие-то психические проблемы?
   Логан резко рассмеялся.
   – Ты не представляешь и половины. Когда занятия заканчивались, она заставляла целовать ее. Поцелуй в щеку не годился. Она требовала поцелуй в губы.
   – Но это же ненормально!
   Неудивительно, что у Логана выработалось отвращение к поцелуям. Чудо, что он вообще не свихнулся.
   – Ненормально? Еще бы! Чем старше я становился, тем отвратительнее она вела себя…
   – Что ты имеешь в виду? – спросила Келли, боясь услышать ответ.
   Логан отвел взгляд, явно не желая говорить, но Келли должна была знать. Несмотря на неизбежную разлуку, ей было важно знать о нем все.
   – Старая ведьма хватала меня за задницу, когда я целовал ее. Однажды, когда Эми уже ушла, Зоуи дотронулась до моего пениса. Я предупредил, что, если она сделает это еще хоть раз, я убью ее.
   О, боже, еще хуже, чем она думала.
   – Сколько тебе было лет?
   – Тринадцать. Я бы никогда не вернулся в класс, но не мог оставить Эми одну. Зоуи всегда издевалась над Эми, смеялась над ее медлительностью. Меня она больше никогда не трогала, но смотрела так, что мне было тошно.
   Келли широко раскрыла глаза, пытаясь сдержать слезы. Логану не нужна ее жалость.
   – Я подумывал о побеге, но Эми боялась. Ее отец жил в лагере, а она обожала его. Может быть, Эми была умственно отсталой. Она не понимала, что смысл жизни ее отца – чистка оружия в лагерном арсенале. Если бы отец хоть капельку думал о дочери, он не позволил бы Зоуи измываться над ней.
   – Неужели твой дядя ничего не предпринимал?
   – Ничего. Джейк управлял лагерем, как военной базой. Зоуи отвечала за школу, и никто не вмешивался, может, потому, что она никогда не причиняла нам серьезных увечий.
   Взгляд Логана остановился на спящем Рафи.
   – Помни, всегда помни, что психологическая жестокость так же разрушительна, как физическая… иногда даже страшнее. Тело исцеляется быстрее, чем душа.
   Господи! Как же травмирована его душа! Время и любовь могли бы исцелить старые раны. Она могла бы помочь ему… если бы только у нее был шанс.
   – Дедушка так любил меня, – сказала Келли дрожащим голосом. – Он поправлял меня, если я ошибалась, но я всегда чувствовала себя особенной, любимой. И так же буду растить Рафи.
   – У тебя все отлично получится. Его жизнь не будет похожа на мою.
   Логан судорожно вздохнул, и Келли поняла, что силы его тают.
   – Ты рассказывал об этом матери?
   – Это ничего бы не изменило. Она лупила меня, как только я оказывался рядом. Я научился противостоять Зоуи, но Эми была слишком слаба. Однажды Зоуи так орала на нее, что Эми обмочила штанишки. Зоуи выставила ее в сугроб и оставила там, пока мокрая одежда не замерзла. Удивительно, что Эми не умерла тогдя.
   – О, Логан, я понятия не имела…
   – Не жалей меня. Я закалился. Пожалей Эми. Она не была борцом и заплатила за это своей жизнью.
   Горло Келли сжалось, горячие соленые слезы обожгли глаза. Логану не удалось одурачить ее ни на секунду. Он пережил жестокое обращение старой ведьмы, но от старых душевных ран остались шрамы. Ей отчаянно захотелось думать о нем, веселом, смеющемся.
   – В твоем детстве были хоть какие-то радости?
   – В основном это была тяжелая работа. Мы не покупали ничего, что могли бы сделать сами. Джейк не признавал никакого комфорта. В лагере не было ни зеркал, ни горячей воды, тем более радиоприемника или телевизора. Мы развлекались, ставя по вечерам спектакли.
   Вот почему Логан такой хороший актер!
   – Ты никогда не целовал женщин из-за Зоуи?
   – Да, но я не мог говорить об этом, пока не узнал тебя лучше.
   – Я понимаю.
   Трагическое детство превратило его в замкнутого мужчину. Ему нелегко было поделиться с ней своими воспоминаниями, и она полюбила его еще больше.
   – Нам необходимо отдохнуть, – сказал Логан. – Я хочу обнимать тебя, пока за тобой не прилетят.
   То есть он больше не хочет обсуждать свое прошлое. Келли прижалась к его груди и понадеялась, что он не слышал ее горестный вздох.
   – Я должен объяснить тебе детали эвакуации. – Логан рассказал о подъеме по веревочной лестнице как о самом простом деле, но Келли не обманулась. – Твой паспорт и документы на усыновление в нательном поясе? – Она кивнула. – Ты не сможешь подняться в вертолет с сумкой и Рафи. Тебе нужно что-то из сумки?
   Келли подумала секунду.
   – Нет.
   – Дай мне обручальное кольцо. Для обмена. Возможно, я натолкнусь на индейцев. Посмотрим, что еще у тебя есть.
   Они покопались в ее сумке, и Логан взял расческу с зеркальцем, серебряное кольцо для ключей, подаренное дедушкой на прошлое Рождество, виски и джинсы.
   – Думаю, хватит.
   Логан снова подложил сумку под голову, как подушку.
   Келли так хотела насладиться последним оставшимся им часом, последними бесценными минутами. Несколько недель, проведенных с Логаном, – все, что выпало на ее долю…
   Она представила себе годы, озаренные присутствием Рафи, годы, в которых никогда не будет Логана.
   Келли положила ладонь на его грудь, и ровное сердцебиение немного успокоило ее. Господи, не дай остановиться этому отважному сердцу. Но она понимала, что шансы Логана практически равны нулю. Если его не убьет пуля, убьют джунгли.
   – Не жалей меня, – прошептал он.
   Откуда у него такие мысли? Ее озарило: его гордость уязвлена тем, что он рассказал ей о своем детстве.
   – Я уже скучаю по тебе.
   Келли хотела сказать ему, как сильно любит его. Всю свою жизнь она ждала его… только не понимала этого. Ну, может, начала подозревать в их первую брачную ночь, а когда они летели в Венесуэлу, уже знала точно, но не хотела признаться в этом даже самой себе.
   Только как бы сильно она его ни любила, он не захочет слушать. Опасность – его лучший друг. Если Логан выберется из этого ужаса, то сразу вернется в «Кобру».
   И будет рисковать своей жизнью снова и снова.
   Светящиеся стрелки его хронометра двигались все быстрее, неумолимо пожирая оставшиеся им минуты. Скорее всего она больше никогда не увидит Логана. Так что же она теряет, раскрыв ему свое сердце?
   – Я хочу, чтобы ты знал, как сильно я люблю тебя. Я… мы будем ждать тебя, если ты захочешь вернуться к нам.
   – Келли, я не силен в словах. Я не знаю, что сказать.
   «Скажи, что ты меня любишь».
   – Я хочу провести с тобой ту зимнюю ночь перед камином, о которой мы говорили… пить вино и любить тебя. Я хочу гулять с тобой следующей осенью среди золотых осин. Мы устроили бы пикник у горного ручья…
   «Мы бы делали все, что ты никогда не делал».
   – О, Келли… Келли.
   – Я люблю тебя. И твое прошлое не может изменить мои чувства. Я хочу, чтобы ты всегда был рядом, держал меня за руку, не позволил бы мне плакать, когда я в первый раз отведу Рафи в школу.
   – Келли, пожалуйста…
   – Мы вместе ходили бы на его футбольные матчи и орали бы на трибуне, как другие родители. Это было бы так чудесно. Я не могу представить, как буду делать все это одна. Ты – лучшее, что случилось со мной за всю мою жизнь. Просто мне нужно было время, чтобы осознать это. Если ты не любишь меня, я пойму, но не перестану тебя любить.
   Он крепче обнял ее здоровой рукой.
   – Не делай этого со мной.
   Келли провела пальцами по его груди, шее, коснулась его подбородка.
   – Неужели так трудно слушать, как тебе говорят про любовь?
   Логан тяжело вздохнул. Его грудь содрогнулась. От боли или избытка чувств, Келли не знала.
   – Я всегда испытывал неловкость с женщинами. В лагере они ненавидели меня. Позже это был просто секс. Ты – другая… особенная. – Он чуть не сказал, что любит ее, но «особенная» – неплохое начало. – Мы должны взглянуть правде в глаза. Вряд ли у меня есть шанс выбраться отсюда.
   Келли и раньше знала, как ничтожны его шансы, но сейчас ее охватила настоящая паника. Если Логан, привыкший к опасности, не верит, что выживет… значит, дело совсем плохо.
   Он с детства привык бороться с жестокой действительностью. Смерть не пугает его, как большинство людей, и он уже смирился со своей судьбой.
   – Ты – единственная женщина в моей жизни, за которую не жалко умереть.
   Келли задохнулась, вдруг увидев всю ситуацию в совершенно другом свете, и прокляла себя за глупость и слепоту. Она слишком увлеклась психоанализом. Господи! При чем тут фактор Хааса! Логаном руководило благородство, желание защищать. Логан рисковал жизнью ради Рафи, ради нее, и он выразил свои чувства единственным знакомым ему способом: принес себя в жертву.
   Логан должен вернуться к ней, несмотря ни на что! Келли открыла рот, чтобы сказать ему это, но затрезвонил его хронометр.
   Логан с трудом поднялся на ноги и тут же согнулся от боли. Как она сможет оставить его в таком состоянии?
   – Мами! – вскрикнул Рафи и залепетал что-то.
   Логан сосредоточился, велел ей разрезать пленку на полосы и связать куски в веревку, затем что-то строго сказал мальчику.
   Келли встала на колени. Рафи вскарабкался ей на спину и обхватил ручками и ножками. Морщась от каждого движения, Логан привязал к ней малыша.
   – Веревка выдержит его?
   – Не волнуйся. Кевлар прочнее стали и не только непромокаем, но и пуленепробиваем. – Логан отступил на шаг и вытянул из часов длинную антенну. – Это радиомаяк. Он наведет на нас вертолет.
   Послышался шум, и над поляной показался вертолет, похожий на доисторическую птицу.
   – Я зарядила твой пистолет и вторую обойму и постаралась уложить все в рюкзак так, как было… на случай, если тебе быстро что-нибудь понадобится. – Почему, о, почему они говорят о каких-то мелрчах, когда у них так мало времени и столько надо сказать друг другу? – Я люблю…
   – Келли, поцелуй меня в последний раз.
   И по выражению его глаз она поняла, что он действительно верит: это их последний поцелуй, прощальный поцелуй.
   Логан прижал ее к своей груди здоровой рукой. Сколько раз они целовались, а она воспринимала его поцелуи как само собой разумеющееся. Теперь в этих проклятых джунглях она целовала его в последний раз и молилась о его спасении.
   Пусть она больше не увидит его. Она смогла бы это пережить… только бы знать, что он живет где-то на этой земле, смотрит ночью на ту же луну, а днем солнце, согревающее красные скалы, согревает и его… где-нибудь.
   Пусть он вернется в «Кобру», а не к ней. Он должен жить и наслаждаться жизнью.
   Лопасти вертолета закружили воздушные вихри над маленькой поляной. Логан отстранился от Келли и что-то сказал Рафи. Упавшая с неба лестница уже болталась перед самым ее носом. Логан ухватил конец лестницы здоровой рукой, Келли поставила ногу на нижнюю перекладину.
   – Я люблю тебя, Логан. Возвращайся ко мне. Клянусь, я сделаю тебя счастливым.
   – Я не шутил. Ты – единственная женщина в моей жизни, за которую стоит умереть.
   Келли попыталась перекричать шум винтов вертолета.
   – Не говори так… пожалуйста. Ты должен выбраться. Должен. Должен.
   Она уже висела над его головой, он не мог до нее дотянуться. Лестница вращалась и болталась из стороны в сторону. Келли заморгала, пытаясь смахнуть слезы.
   Перепуганный Рафи схватил ее за горло, пережав трахею. Келли задохнулась, но руки были заняты, она не могла отцепить маленькие пальчики.
   Каким-то чудом ей удалось подняться на следующую ступеньку. Из вертолета свесился солдат. Лестница дернулась, Келли чуть не сорвалась, но солдат успел схватить ее за плечи и, проявив невероятную силу, втянул в вертолет.
   Келли упала на пол и, судорожно глртая ртом воздух, попыталась разглядеть Логана. С такой высоты он казался страшно маленьким, но она увидела, как он поднял руку, выставив большой палец, и что-то крикнул.
   Солдат потянул дверцу.
   – До свидания, дорогой. Я всегда буду любить тебя.
   Дверца уже почти закрылась, когда внизу раздались выстрелу.
   – Помогите ему, – заорала Келли. – У него только пистолет, и он ранен.
   Солдат швырнул вниз маленькую канистру. Сноп искр, столб пламени, и ударная волна сотрясла легкий вертолет. Захлопнув дверцу, солдат что-то крикнул по-испански пилоту.
   Пули зазвенели о стальное брюхо, но вертолет взмыл в небо и через секунду уже был вне досягаемости автоматного огня.
   – Сеньора, у нас приказ не открывать огонь. Нам разрешили только взять пассажиров и провести отвлекающий маневр.
   Бессмысленно спорить. Поляна уже слишком далеко. Логану ничем нельзя помочь, даже если бы было разрешение…
   Келли прижала к себе Рафи – она даже не заметила, когда солдат отвязал от нее малыша, – поцеловала его в макушку и зашептала:
   – Пожалуйста, господи, помоги Логану. Он заслуживает шанс… на жизнь. На любовь.

35

   Свет с трудом пробивался сквозь расщелины в красных скалах, окутывая величественные утесы и огромные столовые горы янтарным сиянием осенней зари. Он выглянул из двери ее спальни. Необходимо вернуться к себе, пока слуги не засуетились по дому.
   – Почему твой чертов агент до сих пор не может найти Логана и Келли? – спросила она, не вставая с постели.
   Они обсуждали этот вопрос накануне, перед соблазнительным стриптизом, который она устроила ему, чтобы похвастаться своей гладкой, как атлас, кожей. И потом был самый необузданный секс за все годы, что он подбирался к ней. Он не должен бы раздражаться, но его неспособность покончить с этой проблемой становилась все более болезненной темой.
   – Мой агент нанял несколько бывших венесуэльских военных. У них большой опыт ведения боевых действий в джунглях. Они найдут Логана и Келли.
   Она села в постели, с притворной скромностью прикрыв грудь простыней.
   – И не дадут им уйти?
   – Ни в коем случае. Просто шел дождь, и это задержало преследование.
   – Если Келли ускользнет и вернется сюда, я сама ее убью.
   – Нет, не убьешь. – Черт побери, она становится неуправляемой! – Если каким-то чудом Келли вернется, мы спланируем наш следующий шаг вместе. Слышишь, вместе!
   – Ты слишком пассивен. Мне нужен сильный мужчина… такой, как Логан Маккорд.
   Конечно, она просто дразнит его, но он пришел в ярость. И Вуди считает Логана чертовым суперменом. Посмотрим, что скажет Вуди, когда Логана убьют при попытке избежать ареста за торговлю наркотиками.
   – Так, значит, тебе нужен сильный мужчина?
   Она вскочила и бросилась в гостиную.
   – Не сердись, я просто пошутила.
   Он прокрался за ней в слишком женственную комнату с телевизором и французским письменным столиком, за которым она часами рассматривала каталоги «Маркуса Неймана».
   Они часто играли в эту игру, но сейчас что-то изменилось. Сравнение с Логаном явно оказывалось не в его пользу, и это только подливало масло в огонь, уже горевший в его паху.
   – Не трогай меня.
   Ее синие глаза горели похотью и опасностью. Должно быть, почувствовав его ярость, она проскочила в ванную и заперла дверь перед его носом.
   Он заколотил по двери, ругаясь и пыхтя, как один из чертовых жеребцов Вуди. Чресла горели огнем, он уже еле сдерживался.
   Сука! Он представил себе ее злорадную улыбку. Если бы они были в отеле, он взломал бы дверь, но здесь он не мог привлекать внимание.
   Он прокрался к двери на веранду и огляделся, отогнув планку жалюзи. Никого. Он приоткрыл дверь и со стуком захлопнул ее, затем на цыпочках вернулся в спальню и спрятался в громадном стенном шкафу. Зная, где она хранит белье, он нашел две пары черных шелковых чулок и стал ждать, готовый дать ей то, что она заслуживает.
   Минуту спустя она отважилась выглянуть из ванной комнаты и, не заметив его, прошествовала в спальню, явно довольная собой.
   Он выпрыгнул из шкафа, набросился на нее сзади и повалил на кровать лицом вниз.
   – Ты, ублюдок! Только посмей…
   Он со всей силы шлепнул ее по голой попке. Она смолкла, и, распластав ее на скомканных простынях, он за несколько секунд привязал ее руки и ноги к кровати.
   Она дрожала всем телом, натягивая до предела прочный нейлон. Никогда еще он не был так груб. с ней. Они пересекли какую-то невидимую грань, перешли на новый, как ему нравилось думать, высший уровень. Она получит хороший урок и больше не посмеет насмехаться над ним.
   – Я сожалею, – прохныкала она.
   – Неужели? Так покажи мне, как ты сожалеешь.
   Он сунул руку между ее ногами, наслаждаясь гладкостью кожи, освобожденной лазером от волос – специально для него. Она была чуть влажной, не как обычно. Он подождал бы, но его член отказывался ждать.
   Он вонзился в нее сзади, и она вскрикнула – от изумления или боли, он не знал, да и не желал знать. Они экспериментировали годами, но на этот раз он покажет ей, что такое извращенный секс.
   – Никогда, слышишь, никогда не смей сравнивать меня с такими, как Логан. Поняла?
   Он вдруг почувствовал себя одним из жеребцов Вуди и, схватив ее за волосы, укусил за шею, точно, как делали жеребцы, укрощая кобыл.
   Какой поворот! Все годы наблюдений за чертовыми жеребцами оправдали себя с лихвой. Никогда еще он не был так возбужден.
   Она взбрыкивала под ним, пытаясь освободиться. Удерживая ее одной рукой, он медленно выскользнул из нее, затем ударил снова и продолжал вонзаться, пока его горячее семя не излилось в нее.
   Когда он в изнеможении свалился на нее, а потом скатился на бок, она не издала ни звука. Но он вовсе не собирался освобождать ее, просто ждал, пока пульс немного успокоится.
   Она повернула голову. Ее зрачки были расширены, и глаза казались почти черными.
   – Повтори. И на этот раз сильнее.
 
   Грозовые тучи черными пирамидами громоздились над красными скалами. Поднялся ветер, в воздухе запахло дождем. Келли не обращала внимания ни на пейзаж, ни на погоду. Она сидела в кресле на дедушкиной веранде, присматривая за Рафи, играющим с Джаспером. Прошла почти неделя с тех пор, как она видела Логана в последний раз.
   «Серебряная пуля» умчала ее в Норте-Краво, ближайшую к Венесуэле колумбийскую базу Управления по борьбе с наркотиками. Там ее без всяких объяснений впихнули в реактивный самолет и доставили на базу корпуса морской пехоты в Пуэрто-Рико.
   Во время допроса она придерживалась версии Логана и умоляла помочь ему. Но, казалось, наркобарон Мигель Оринда интересовал командование гораздо больше Логана.
   – Руководство «Кобры» даже пальцем не пошевельнуло, чтобы помочь ему, – с горечью пожаловалась Келли дедушке уже не в первый раз за те два дня, что провела дома.
   Но ее брань в адрес «Кобры» и сволочей-бюрократов ничего не меняла. Келли понятия не имела, что случилось с Логаном, и, несмотря на многочисленные телефонные звонки в Пентагон, до сих пор не получила ответа.
   – Я понимаю, как ты страдаешь, – тихо сказал Трент. – Я сам очень огорчен, но мы не должны терять надежду. Логан привык к критическим ситуациям. Я уверен, он выживет.
   Эти слова только подтвердили то, что Келли давно знала: дедушка полюбил Логана. И Ума подпала под чары Логана и была раздавлена горем, когда Келли вернулась без него.
   – Келли, – позвала Ума. – Звонит Мэтью Джен-сен.
   Келли несколько раз пыталась связаться с Мэттом, но нигде не могла найти его.
   – Дедушка, присмотри за…
   – Не волнуйся. Я буду смотреть за Рафи так же, как смотрел за тобой.
   – Спасибо.
   Как часто случалось в последние дни, слезы подступили к ее глазам. Единственная отрада – дедушка и Рафи. Ей есть кого любить, с кем делить все хорошее и плохое. У нее есть жизнь, какой никогда не знал Логан.
   Ума приняла Рафи с распростертыми объятиями и помогала Келли ухаживать за малышом, но погрузилась в свой традиционный индейский мир. Она перестала смотреть так любимые ею телесериалы, и – без тихого жужжания телевизора – дом стал странно тихим… как могила.
   – Привет, Келли, – послышался в трубке жизнерадостный голос Мэтта. – Как дела?
   Он явно ничего не знает. И неудивительно. Все происшедшее держалось в строгом секрете. Ни одно слово не просочилось в прессу.
   – Я была в Венесуэле с Логаном и усыновила мальчика. Он – чудный!
   – Отлично! – Келли слишком хорошо знала Мэтта, чтобы не заметить фальшивую ноту. Он еще не пережил ее отказ выйти замуж за него. – Мне звонила чиновница из социальной службы, сказала, что ты рекомендовала меня в качестве поручителя.
   – О боже! – Келли обессиленно опустилась на стул. – Что еще она говорила?
   – Что-то не так?
   – Я никогда не называла им твое имя.
   Последовало напряженное молчание.
   – Келли, извини. Звонок из социальной службы показался мне таким естественным. Я все рассказал этой женщине о Рафи.
   Она может винить себя до скончания века, но от этого боль не станет легче.
   Келли объяснила Мэтту ситуацию и попросила его молчать. Он уверил, что никому не проболтается, и они распрощались.
   Возвращаясь на веранду, Келли собрала все свои силы, чтобы не разрыдаться.
   Если бы только, если бы только она заранее предупредила Мэтта, Логан сейчас сидел бы рядом с ней. Живой и здоровый. Во всем виновата она сама!
   Рафи дремал, у его ног уселся Джаспер. Детский врач нашел у малыша вирусную инфекцию, вызывавшую вялость и сонливость. Выписанные лекарства потихоньку начинали помогать: Рафи с каждым днем становился активнее.
   – Papi, – пробормотал малыш. – Minuevopapi.
   Келли разрыдалась. Рафи знал Логана такой короткий срок, но все время спрашивал, где его «новый» папа.
   Папа, которого он, быть может, никогда не увидит.
 
   Они завтракали на кухне. Рафи сидел в высоком стульчике, принадлежавшем когда-то Келли.
   За ночь погода изменилась к худшему, завывал северный ветер. Келли уговаривала себя не поддаваться суевериям, но, по верованиям навахо, с севера не могло прийти ничего хорошего. С севера приходит только зло.
   Стук в парадную дверь застал их врасплох. Дедушка приподнял седые брови, Ума перекрестилась. Только Рафи продолжал есть, делясь кусочками банана с Джаспером.
   – Северный ветер приносит беду, – пробормотала Ума и снова перекрестилась.
   Келли открыла дверь и обнаружила на пороге мужчину с темными умными глазами и высоким лбом, переходящим в лысину. Строгий серый костюм не мог скрыть военную выправку.
   – Я – Филип Уилсон, – сказал мужчина, протягивая руку.
   Келли покачала головой. Она явно никогда не слышала это имя, но мужчина смотрел на нее так, будто знал ее.
   – Я – связной Логана Маккорда в командном центре.
   Хищник, поняла Келли, но ничего не сказала. Предполагалось, что она не знает о его существовании.
   – Можно войти?
   Келли повела его в гостиную.
   – Вы что-то узнали? С Логаном все в порядке?
   – Боюсь, что не привез вам хороших новостей, – тихо сказал он. – Логана убили сразу после того, как вы улетели.
   – Почему все так уверены в этом?
   Вряд ли Логан мог уцелеть под ураганным огнем, который она слышала, но где-то в глубине ее души теплилась надежда. Он пережил столько тяжких испытаний! Он должен был выжить.
   – Правительство Венесуэлы пришлет его рюкзак. А вот это прибыло вчера с дипломатической почтой.