Спенсер Мэри. Поверь в любовь

   – Пожалуйста! – смеясь, ответил он, оглядываясь через плечо на детей. – Эй, вы куда это?
   – Хотим посмотреть на ящериц! – отозвался Джерри, и они с Беатрис зашлепали по воде.
   – По-моему, мы им надоели, – предположила Элизабет.
   – Наконец-то мы одни, – со смехом заметил Натан, не в силах отвести глаз от ее губ.
   – Хм-м, – разочарованно протянула Элизабет. – Одни, к тому же вы промокли до нитки. А теперь, если не возражаете, мистер Киркленд, я бы предпочла снова оказаться на земле!
   Он чувствовал тепло ее тела, жадно ловил ее дыхание и никак не решался отпустить Элизабет.
   – Посидим еще!
   – С таким же успехом мы можем посидеть и там. – Элизабет указала рукой на берег.
   – Но здесь приятнее! Вы не согласны, Элизабет?
   – Только мокро! – Она криво усмехнулась.
   Натан просто пожирал взглядом ее губы. Изо всех сил стараясь взять себя в руки, он глубоко вздохнул.
   – А вы знаете легенду о водопаде Ножокви? Проследив за его взглядом, Элизабет тоже подняла глаза и не заметила, что их губы почти соприкоснулись.
   – Об индейском воине и принцессе, которые упали с вершины и разбились? О, конечно, знаю! Джеймс мне рассказал. – Бросив взгляд на лицо Натана, смуглое, с чеканными, будто изваянными резцом скульптора чертами и его черные как смоль волосы, Элизабет рассмеялась. – Вы тоже похожи на индейца, Натан!
   Сверкающие синие глаза, казалось, заглянули прямо ей в душу.
   – Правда? – прошептал он. Совершенно беспомощный, он снова оказался во власти ее чар. – А вы... вы настоящая принцесса, Элизабет.
   Внезапно ее опалил жар его губ. От неожиданности Элизабет растерялась.
   Прошла секунда, другая, и она сдалась, отдавшись этой неожиданной ласке. Ресницы ее затрепетали, точно крылья бабочки. Элизабет прикрыла глаза, вспомнив, как много времени прошло с тех пор, как Джеймс в последний раз поцеловал ее. А она все еще не могла его забыть! Долгими ночами, свернувшись калачиком в своей одинокой постели, она представляла его рядом, представляла его руку у себя под головой и другую, которая ее всегда обнимала. Каждая ночь сейчас была для нее адской мукой. И вот теперь, даже сквозь одежду чувствуя горячие мужские ладони, она чуть не вскрикнула от наслаждения.
   Губы его тоже были горячими... горячими и нежными. Когда он отстранился, она чуть слышно застонала.
   – Я люблю вас, – прошептал Натан, – и всегда любил! С самого первого дня!
   Он вновь прильнул к ней в поцелуе, страстно, словно стараясь утолить ее голод. Но Элизабет уже было этого мало. Она сгорала от желания еще большей близости. Ей хотелось почувствовать жар его тела, биение его сердца. С яростью неутоленного желания Элизабет запустила руки ему в волосы и притянула его к себе. Из груди Натана вырвался хриплый стон. Забыв обо всем, он дал волю терзавшей его страсти.
   Но, прикоснувшись к его волосам, Элизабет почувствовала что-то неладное. Она никогда не касалась их раньше!
   Это не Джеймс, вдруг поняла она, словно пробудившись ото сна. Не Джеймс!
   И с приглушенным криком рванулась прочь, так внезапно и резко, что Натан не успел ее удержать. Она опрокинулась в воду, но сильные руки в мгновение ока сомкнулись на ее талии.
   – Элизабет!
   Набрав полный рот воды, девушка отчаянно отбивалась, несмотря на облепившие ее мокрые юбки.
   – Элизабет, умоляю вас!
   Уже ничего не соображая, она рванулась изо всех сил, и Натан невольно разжал руки. Элизабет кинулась к берегу. Она слышала, как он звал ее, слышала плеск воды и догадывалась, что он бежит за ней.
   «Боже милостивый! – пронеслось у нее в голове. – Что я наделала!»
   – Элизабет!
   Она поцеловала Натана! Натана!
   Он догнал ее уже возле самого берега.
   – Прошу вас, Элизабет! – взмолился Натан. Схватив за руки, он заставил ее обернуться.
   Элизабет прятала от него глаза. Совершенно потеряв голову от стыда и ужаса, она могла только потрясенно бормотать:
   – Господи! Господи! Что подумают Вирджил и Энн?!
   – Простите, – с мукой в голосе произнес Натан. – Элизабет, простите меня! Я... я не хотел! О Боже! Поверьте, меньше всего на свете я хотел вас напугать! – Она все отворачивалась, будто в поисках спасения, но руки Натана удерживали ее стальным кольцом. – Элизабет, это не то, что вы думаете! Я люблю вас и хочу, чтобы вы ста – ли моей женой! Я бы никогда вас так не оскорбил... если бы не мечтал, что в один прекрасный день вы станете моей!
   Его слова обрушились на перепуганную Элизабет словно холодный душ.
   Озадаченно заморгав, она перестала отбиваться и молча уставилась на него.
   – Что вы сказали? – ошеломленно выдохнула она. Натан только сейчас почувствовал, что ее бьет крупная дрожь.
   – Боже, да вы замерзли, Элизабет! Господи, так и простудиться недолго! – Очень нежно он прижал ее к себе, обхватив руками за плечи, чтобы согреть. – Все получилось совсем не так, как я хотел, – с несчастным видом признался он. – Я мечтал ухаживать за вами как полагается – свечи, цветы, красивые слова... я готов был упасть перед вами на колени!
   – Не надо, не говорите! – взмолилась она. – Прошу вас! Ох, Натан, я не знала!
   – Да, я догадывался об этом, – перебил он. В голосе его слышалось смятение. – Знаю, что вы не любите меня, Элизабет. Вы все еще любите Джима, а я... кто я такой, особенно по сравнению с ним?
   – Это не так! – зарыдала она, спрятав лицо у него на плече и отчаянно мечтая, чтобы все происшедшее оказалось лишь дурным сном.
   – Нет, Элизабет. Я же не слепой! И не надо меня утешать, прошу вас! Я не так богат, как Джим, и не так образован. Я не умею красиво говорить, плохо танцую, да и вообще... Но у меня есть ранчо и достаточно денег для нас обоих.
   – Прошу вас, не надо, Натан!
   – И мой дом уже почти готов, как раз такой, о котором я говорил. – Немного отстранившись, он осторожно приподнял ей подбородок и заглянул в заплаканные глаза. – Но он стоит пустой... я ни разу так и не смог заставить себя переночевать там... Вам достаточно только слово сказать, и все будет, как вы хотите! Я все ждал... потому что всегда надеялся привести вас туда. – На лбу его залегла глубокая морщина. Мгновение Натан колебался, потом решил высказать ей все. – Даже когда я только строил его, когда Джим помогал мне, я... я знал, что строю его для вас, Элизабет! Понимал, что скорее всего мне в конце концов придется привести в него другую, но все равно... не мог не думать о вас. Это всегда был ваш дом.
   – Нет! – Элизабет испуганно замотала головой.
   – Я уже тогда любил вас, – признался он, чувствуя, как судорога жгучего стыда сводит ему горло, – я влюбился в вас в тот самый день, когда Джим привез вас в Колд-Спрингс. Поверьте, Элизабет, я не хотел... я боролся с собой, но это сильнее меня. Казалось, всю жизнь я ждал только вас. Странно, ведь раньше я никогда не обращал внимания на женщин... просто не знал, о чем с ними говорить. Но вы, Элизабет, – он с любовью коснулся ее мокрой от слез щеки, – вы сразу покорили мое сердце! Вы заставили меня почувствовать себя совсем другим человеком, понимаете? Как же я мог не влюбиться в вас?!
   – Мы были друзьями, – прошептала она едва слышна.
   – И остались ими, – твердо сказал Натан. – Разве нет? Впрочем, я с самого начала знал, что вы относитесь ко мне как к другу, и ни на что не надеялся. Я даже и не мечтал хоть когда-нибудь сказать вам о своей любви. Был счастлив просто видеть вас, привозить вам подарки, хоть иногда радовать вас, а сам надеялся, что вы, быть может, порой вспоминаете обо мне. Я смирился, понял, что так и будет... И тут вы с Джимом разошлись! Нет, поверьте, я не торжествовал тогда, хотя предполагал, что теперь и у меня появился шанс. Джеймс был моим другом, и я молчал, но когда он как последний идиот позволил вам уйти, я посчитал себя вправе сказать вам о своей любви. Если вы станете моей женой, Элизабет, я.... я сделаю все, чтобы вы были счастливы!
   – Но я не люблю вас, Натан... то есть люблю, конечно, но вы мне как брат...
   Он заглянул ей в глаза, любовно и нежно пригладил влажные локоны.
   – Но минуту назад вы целовали меня... это был не братский поцелуй, Элизабет! Скажите мне правду, дорогая! Чистую правду! Вам ведь было приятно, правда. Вы ведь таяли, как женщина, когда ее целует возлюбленный! Слезы заволокли глаза Элизабет. Она вдруг почувствовала себя преступницей, падшей женщиной, нарушившей супружеские обеты.
   – Да, – чуть слышно прошептала она. Он шумно перевел дыхание.
   – Слава Богу! А я уж и не надеялся! Ну что ж, теперь по крайней мере мы оба знаем, что не противны друг другу. – Заметив, как кровь прилила ей к лицу, Натан заторопился: – Не надо смущаться! Я буду ухаживать за вами, как положено, и ждать того дня, когда вы согласитесь стать моей.
   Элизабет зажмурилась, моля Бога, чтобы он замолчал.
   – По крайней мере дайте мне шанс – вот все, о чем я прошу! Вам не был противен мой поцелуй, а я клянусь, что не потребую большего, пока мы не станем мужем и женой! Никогда, поверьте, Элизабет! Только позвольте мне доказать, что мы можем быть счастливы вместе!
   – Но это нечестно по отношению к вам, – запротестовала она.
   – Прошу вас, – прошептал он, очень нежно поцеловав ее в лоб, – мне больше ничего не надо, только ваше слово!
   От него исходило тепло и ощущение силы и спокойствия, и Элизабет позволила себе еще немного понежиться в его объятиях. Натан всегда нравился ей. А сейчас, сейчас он обещает заботиться о ней, хочет на ней жениться и сделать ее счастливой. Ей ведь и впрямь понравилось, когда он ее целовал. Элизабет была достаточно честна, чтобы признаться в душе, что готова была отдаться Натану.
   Но Джеймс! Неужели другой мужчина станет ласкать ее так же, как прежде Джеймс? Сможет ли она смириться с этим? Или по ночам, лежа в объятиях другого, по-прежнему будет думать о нем?
   Натан... он всегда был добр к ней. А она так одинока! К тому же в один прекрасный день Джеймс вернется в Санта-Инес, но лишь для того, чтобы повести к алтарю Маргарет Вудсен. Элизабет же только и останется, как с тоской издалека наблюдать за ними или уехать отсюда.
   А потом ночь за ночью лежать без сна в своей холодной постели.
   Или стать женой Натана и войти в дом, который он построил для нее. Он сказал, что любит ее; возможно, когда-нибудь они будут счастливы вместе. Раньше она заботилась о Джеймсе и о Лос-Роблес. Не попробовать ли ей делать то же самое, только для Натана? Да, но полюбит ли она его настолько, чтобы жить с ним, быть хозяйкой его дома, рожать ему детей?
   Украдкой бросив взгляд на его лицо, такое близкое и дорогое, искаженное сейчас тревогой и неуверенностью, Элизабет вдруг поняла, что только она может сделать его счастливым. И робкая улыбка появилась у нее на губах. Румянец вновь окрасил бледные щеки при мысли о том, сколько женщин на ее месте сочли бы за счастье полюбить такого человека. Его губы вновь прижались к ее губам. И Элизабет скорее почувствовала, чем услышала, как они шевельнулись, когда он снова задал ей тот же вопрос. И, подняв глаза, Элизабет кивнула:
   – Да, я согласна!

Глава 21

   Ворвавшись на следующее утро в магазин Симонсона, Джеймс не увидел там Элизабет. Он вообще не увидел никого из тех, кого знал – ни Рэчел, ни Бена, – только какую-то молодую леди, которая, взобравшись по лестнице, наводила порядок на верхней полке с мануфактурой.
   Оставив Мэгги копаться на полке, где стояли самые последние романы, Джеймс пробрался внутрь, осторожно лавируя между тканями, и остановился у лестницы. Подождав несколько минут, он осторожно кашлянул, чтобы привлечь внимание девушки.
   Похоже, она так увлеклась своим делом, что не расслышала, и Джеймс принялся украдкой разглядывать ее, надеясь вспомнить, как ее зовут. Ему казалось, что он знал всех и каждого в городе, но эта девушка, ее фигура, волосы – все было ему незнакомо. Поэтому Джеймс с интересом скользнул взглядом по ладной фигурке в элегантном платье, мгновенно отметив, что темно-синий цвет выгодно подчеркивает полноту высокой груди и женственную округлость грациозного тела.
   «Хороша, черт возьми!» – подумал он про себя. Такую женщину просто невозможно не заметить! Осторожно подняв глаза, он с восторгом разглядывал рассыпавшиеся по плечам незнакомки иссиня-черные локоны, которые сдерживала только небрежно повязанная темно-синяя – в тон платью – лента. Внезапно девушка резко повернула голову, но тут тень снова упала на ее лицо, и Джеймс так и остался в замешательстве.
   Кто она такая? Джеймс готов был поклясться, что никогда не встречал ее раньше – иначе не смог бы забыть такую очаровательную юную красавицу, а в том, что девушка красива, он теперь уже не сомневался. И вдруг, представив Элизабет, почувствовал острую жалость к ней – его простушка жена вряд ли была так уж счастлива, работая бок о бок с таким пленительным созданием.
   Вспомнив наконец, зачем пришел, Джеймс снова обвел взглядом магазин, гадая, куда могла подеваться Элизабет. Побывав у Вирджила, он выяснил, что она бывает в магазине каждый день, кроме воскресенья. Может, отправилась на склад? Пожалуй, не стоит врываться туда – Бет это не понравится. Будет куда лучше, если он попросит сходить за ней эту девушку. Джеймс снова осторожно кашлянул.
   – Простите, мисс.
   Девушка так сильно вздрогнула, что Джеймс не на шутку перепугался, вообразив, что сейчас она рухнет на пол вместе с лестницей. Он едва успел инстинктивно подставить руки, как откуда-то сверху раздался сдавленный вздох. Поставив коробку на полку, незнакомка еще раз обернулась, предоставив Джеймсу возможность полюбоваться парой прехорошеньких щиколоток, и поспешно спустилась вниз.
   Едва она подняла на него глаза, как он оцепенел – эти темные колодцы до сих пор преследовали его по ночам.
   Внезапно колени у него подогнулись. В горле разом пересохло.
   Быть не может, подумал он. Мысли с трудом ворочались в голове. Это невозможно!
   – Бет?!
   Он разглядывал ее, не веря собственным глазам. Неужели она, его серенькая Бет!.. Нет, невозможно! Эта очаровательная, яркая, как тропическая бабочка, юная женщина – его Бет! Эти блестящие локоны, кокетливо спускавшиеся на одно плечо, лицо, грудь! Джеймс тупо уставился на нее, с трудом проглотив вставший в горле комок. За все то время, что они прожили вместе, его простушка Бет никогда бы не осмелилась одеться столь откровенно. Только ночью и только ему одному позволялось увидеть все прелести, которыми ее наделила природа. А сейчас она дерзко выставляла на всеобщее обозрение свои полные, восхитительные груди – те самые груди, смотреть на которые имел право только он один! Все это принадлежало ему, ему одному! Кровь ударила Джеймсу в голову. «Будь я проклят, – думал он в ярости, – если позволю, чтобы моя жена выставляла себя на всеобщее обозрение!»
   Обезумев от ревности, он быстро пошарил глазами по сторонам, надеясь отыскать какую-нибудь ткань, чтобы накинуть ей на плечи, и наткнулся взглядом на Мэгги.
   – Святой Боже, ну и дела! – Мэгги, изумленно вскинув брови, двинулась прямо к Элизабет. – Господи, Бет, да вы великолепно выглядите! Рада снова видеть вас, дорогая!
   А Элизабет, едва справившись с потрясением, не сводила глаз с Джеймса. Минутой раньше, услышав его голос, она чуть было не упала от неожиданности с лестницы. А потом, когда он пожирал ее взглядом, вдруг прочитала гнев и пре-. зрение на его лице. И неожиданно почувствовала себя оскорбленной. Собравшись было прикрыть свою грудь руками, она неожиданно для себя сжала кулачки.
   – Ну, скажу я вам! – присвистнула Мэгги. С интересом окидывая Элизабет взглядом, она мгновенно отметила тот факт, что темно-синее платье, хоть и подчеркивает на редкость изящную фигурку Элизабет, все же своей простотой и подчеркнутой скромностью весьма напоминает ее прежние наряды. – Какое славное платьице! И как раз для работы в магазине! Наверное, сами сшили, а?
   От неожиданности Элизабет не нашлась, что ответить. Просто Джеймс теперь выглядел как-то по-другому. Все эти месяцы она втайне мечтала о нем, но в ее памяти он остался все тем же – в пыльной одежде, широкополом сомбреро, с небрежно зачесанными назад белокурыми волосами, прикрывавшими загорелую шею. А теперь перед ней стоял элегантно одетый джентльмен в прекрасно сшитом темном костюме, шелковом жилете в тон и черном шелковом галстуке, оттенявшем ослепительную белизну безупречной сорочки. Коротко стриженные волосы отливали золотом. В руках он держал мягкую шляпу. Этого незнакомца Элизабет не знала.
   – Да, мэм, – прервала она наконец неловкое молчание. – Да, я сшила его сама.
   Мэгги бесцеремонно пощупала тонкий хлопок.
   – Но, милочка, на вашем месте я бы сделала тут оборку или хотя бы пустила кружево! А рукава! – Она презрительно указала на них затянутым в перчатку пальчиком. – И где вы откопали такой фасон?! Сейчас носят только присборенные, неужели вы не знали?
   Элизабет покраснела. – Я...
   – Надо бы поводить вас по магазинам, деточка! Как только Джеймс уладит все вопросы с вашим содержанием, вы сразу почувствуете, как это приятно – одеваться по моде и к лицу! – Мэгги покровительственно улыбнулась, как будто перед ней был подросток, которого они с Джеймсом взялись опекать. – Нет-нет, непременно займусь этим, так и знайте! Нельзя же вам ходить в таком виде! Тем более теперь, когда мы с Джеймсом просто обязаны содержать вас как подобает! Надо будет как-нибудь свозить вас в Сайта-Барбару хотя бы на недельку, – задумчиво протянула она. – Конечно, магазины там не то что в Сан-Франциско, но по крайней мере не такая глушь, как ваш Сайта-Инес!
   Презрительно фыркнув, Мэгги вдруг осеклась. Просто в глазах Элизабет она увидела такую непреклонную решимость, что ей стало не по себе.
   – Я никогда не приму денег ни от вас, ни от мистера Кэгана, – решительно заявила девушка. – Мне казалось, что я совершенно ясно дала это понять вам обоим во время нашей последней встречи. Оказывается, вы меня не поняли. Придется, видно, повторить Так вот, я не возьму ваших денег!
   Глаза Мэгги расширились от непритворного удивления.
   – Весьма порядочно с вашей стороны, милочка, но крайне неразумно! Можно, конечно, воображать себя героиней из какой-нибудь мелодрамы, но... старо, знаете ли! Не глупите, не стоит.
   Джеймс наконец не выдержал:
   – Мэгги, оставь нас!
   – Но, дорогой, я только...
   – Уйди, я сказал!
   – Ладно. – Мэгги, послав заговорщический взгляд Элизабет, едва удостоила Джеймса холодным кивком. – Я буду у миссис Делакруа, на тот случай, если вдруг тебе понадоблюсь. – Несмотря на пережитое унижение, она выплыла из магазина, горделивая и элегантная, как всегда.
   Звякнул колокольчик, и дверь за Мэгги захлопнулась, но ни Джеймс, ни Элизабет не услышали этого. Оба не отрываясь смотрели друг на друга. Спустя мгновение Элизабет поежилась – мрачное лицо Джеймса не предвещало ничего хорошего.
   – Рада видеть тебя, – еле слышно прошелестела она. – Как дела?
   – Не важно! Я приехал сюда! не для того, чтобы болтать попусту! А для того, чтобы узнать, что, черт возьми, ты делаешь в этом магазине?! И какого дьявола тебя занесло в тюрьму? А самое главное – почему ты отказываешься от моих денег?! – прогремел он.
   Перепугавшись до смерти, Элизабет едва дышала. Ей стоило неимоверных усилий заставить себя встретиться с ним взглядом. И все же Джеймс мгновенно понял, что происшедшая с ней перемена коснулась не только ее внешности. И тут же стоявшая перед ним очаровательная незнакомка смерила его взглядом, полным такой холодной ярости, что он слегка попятился.
   – А это вас не касается, сэр!
   – Касается! – рявкнул он. – Поскольку касается тебя!
   – Уже нет! Больше я не ваша жена и не ваша забота! А теперь, если вы пришли поговорить обо мне, мистер Кэган, то будьте так любезны удалиться. Если, конечно, не хотите что-нибудь купить в магазине!
   Последние слова застряли у нее в горле. Сильные руки Джеймса вцепились Элизабет в плечи и встряхнули так, что у нее застучали зубы.
   – Не смей так разговаривать со мной! – прорычал он прямо ей в лицо. – До сих пор жалею, что позволил втянуть себя в эту идиотскую историю с разводом! Но теперь можешь не надеяться, что я буду молча стоять и слушать, как мне вести себя со своей собственной женой! С этого дня я сам буду решать, что делать, а ты изволь слушаться, иначе я найду способ привести тебя в чувство! И первым делом будь любезна собрать свои вещи и убраться отсюда – Он коротко кивнул в сторону прилавка. – Ты здесь больше не работаешь! И нигде больше, поняла? Я сам скажу об этом Бену при первой же встрече!
   – Ты не имеешь права! – взвизгнула Элизабет. – Я сама решаю, как мне зарабатывать на жизнь!
   – Тихо! – Он смерил ее свирепым взглядом. – Элизабет Кэган, я ведь не спрашиваю тебя, что ты хочешь, а говорю, как будет! Сейчас же прикуси язык и изволь выслушать меня до конца! Во-первых, заруби себе на носу, что ни одна из женщин нашей семьи никогда не работала, чтобы прокормиться! А во-вторых, ни один из Кэганов, черт возьми, никогда не жил в тюрьме! Так что можешь выбирать: либо возвращаешься домой, в Лос-Роблес...
   – Джеймс!
   – ...либо я отвезу тебя в один из коттеджей. Они сейчас пустуют, если не считать того, в котором живут Зах и Роза.
   – Перестань! Ради Бога, Джеймс, пощади! Мне же больно!
   Он был так разъярен, что даже не почувствовал, с какой нечеловеческой силой сжимает ее плечи. И, только услышав слезы в ее голосе, отдернул руки, точно обжегшись. Элизабет спрятала лицо в ладонях, и Джеймс осекся – ему показалось, что она плачет. Он растерянно пригладил волосы и со свистом втянул в себя воздух.
   – Прости, Бет, – выдавил он. – Я просто хотел, чтобы ты поняла, что так дальше продолжаться не может!
   «Боже, что за идиот!» – выругался он про себя. Едва он увидел ее, так волшебно преобразившуюся, как все смешалось в его голове. Потрясающе! Эта волнующая незнакомая красавица – его Бет! Больше он ни о чем не мог думать.
   Проклятие! Будь проклята ее красота! Какое она имеет право показываться в таком виде всему городу?! Ведь все время, пока они были женаты, он только и уговаривал ее уделять хоть немного больше внимания своей внешности! Но она упрямо куталась в свои уродливые тряпки! А теперь, глядя на нее, такую соблазнительную, такую желанную и доступную для всех, кроме него, он кипел от ярости, чувствуя себя преданным, как будто это она была ему неверна.
   Тем не менее Джеймс украдкой следил, как она, пытаясь овладеть собой, расправила плечи и привела в порядок прическу. Подняв на него глаза, Элизабет заговорила ровным голосом:
   – Я отказываюсь вновь превращаться в вашу служанку, мистер Кэган, постарайтесь наконец это понять! Я вам больше не жена, не член вашей семьи и не позволю ни вам, ни вашей Мэгги издеваться надо мной! А если будете продолжать в том же духе, немедленно уеду из Санта-Инес!
   Глаза Джеймса гневно сузились.
   – Вот как? Ну тогда будь любезна выслушать, что я скажу! Никуда ты не уедешь! Только попробуй, и будь я проклят, если не отыщу тебя и не привезу назад, поняла? Пусть даже на это уйдет вся моя жизнь! Клянусь могилами своих родителей и нашего сына – я обязательно это сделаю!
   Элизабет побледнела как полотно.
   – Если... если вы это сделаете, сэр, мне придется просить мистера Киркленда принять меры, чтобы вам помешать!
   Джеймс грубо расхохотался:
   – Попробуй! Вирджил никогда не пойдет против меня, Элизабет, ты и сама прекрасно знаешь!
   – Ошибаетесь! – Она покачала головой. – Натан просил меня стать его женой. И я никогда не поверю, что Вирджил позволит оскорбить женщину, которая скоро станет его родственницей!
   Джеймс и представить себе не мог, что эти слова причинят ему такую боль. Вмиг ослепший и оглохший, он не чувствовал ничего, кроме разрывавшей ему сердце муки.
   Услышав об этом от Мэтта, он не поверил брату. Ведь Нат его лучший друг! Нат никогда бы такого не сделал!
   Должно быть, Элизабет все поняла, ибо он увидел печаль в ее глазах. Она тронула его за рукав.
   – О Джеймс! – прошептала она.
   – Нат хочет жениться на тебе? – прохрипел он. Элизабет молча опустила голову. Джеймс и так все понял по ее лицу. – О Господи!
   – Джеймс, прошу тебя, не держи на него зла! – взмолилась Элизабет, протягивая к нему руки. Но тот отшатнулся, как будто она предложила ему милостыню. Спотыкаясь, он слепо двинулся к двери.
   – Иди к дьяволу! – прошипел Джеймс, когда она попыталась его проводить. Он и сам не понимал, что говорит. Больше всего на свете ему хотелось побыстрее убраться отсюда, чтобы не выказывать ей своей слабости. А в душе Джеймс сгорал от стыда за свои слова! Как она, должно быть, потешалась над ним! «Идиот, раскомандовался тут! – с горечью подумал он. – Как глупо!»
   – К дьяволу вас обоих! – буркнул он уже у самой двери. И услышал, как она заплакала. Впрочем, поздно – дверь с грохотом захлопнулась за спиной Джеймса, и он выскочил на улицу, повторяя себе, что ему почудилось – ведь Элизабет никогда не плачет!

Глава 22

   – Ох, как же красиво, Натан! – Элизабет в восхищении разглядывала потолок школы, в преддверии рождественского бала уже украшенный ветками омелы и красно-зелеными гирляндами.
   – Еще бы! – охотно согласился Натан, помогая ей снять мантилью, под которой обнаружился чрезвычайно элегантный туалет кремового шелка с вишневой отделкой. – Но даже здесь вы сияете как звезда, дорогая! – Он наклонился и поцеловал ее в щеку, не обращая внимания на то, что добрая половина присутствующих с интересом наблюдает за ними. За последние несколько недель все вокруг только и обсуждали их отношения. Впрочем, большинство жителей Санта-Инес были просто в восторге и сгорали от нетерпения увидеть их в церкви. Естественно, Натан ведь не скрывал, что у него самые серьезные намерения. Он ухаживал за Элизабет со старомодной учтивостью, и результат не замедлил сказаться – девушка снова была принята в самых добропорядочных кругах, как будто и не была недавно отверженной, а на Натана все взирали с неподдельным восхищением, как на настоящего романтического героя.