Страница:
Мистическое единение между Ферриком и его героическими войсками и расовой волей Хеддона было тотальным; хелдонская армия сражалась как единый организм, и сердцем этого организма был Феррик Яггер, и билось это сердце в унисон со сверхчеловеческой волей. Никто из хелдонцев не думал сейчас о собственной безопасности. Для отважных солдат ныне не существовало таких понятий, как страх или усталость.
Медленно, шаг за шагом, хелдонская армия проталкивалась сквозь плотную массу зиндской орды.
Повсюду было пламя, в воздухе висело густое облако пороховой гари. Каждый хелдонский танк, каждый отдельный истинно человеческий герой были обильно политы вражеской кровью. Феррик чувствовал, как расовое волеизъявление пронзает все его тело, проходит сквозь мускулы и исторгается наружу сквозь докрасна раскаленный ствол его ревущего пулемета. Сам он сейчас уже не был Ферриком Яггером - он был оружием, которое стреляло само по себе. Все эти сотни танков, сотни тысяч людей, раздирающих врага на части, были продолжением его, Феррика, тела, были его пальцами, его руками, его псевдоподиями, в то время как он сам-представлял из себя высочайшее выражение расовой воли. И вместе с тем этот гигантский организм был Хелдоном, надеждой мира, расой, которой судьба предназначила править этой планетой. И гигантский организм сейчас вгрызался во внутренности омерзительного расового врага.
Всю ночь праздновалось это неистовое пиршество смерти, наступивший день застал битву в разгаре. Растворившись в едином организме, каковым была его армия, здесь, в кипении боя, где не было ни права, ни лева, ни верха, ни низа, Феррик каким-то шестым чувством явственно ощущал, что хелдонские войска продолжают неуклонно продвигаться на северо-восток, по направлению к Боре. Аэропланы-разведчики - чувствительные органы его нынешнего тела сообщали Феррику, что восточный и западный фланги гигантской зиндской орды начали обтекать хелдонскую армию, подобно псевдоподиям исполинской амебы.
- Сейчас трудно сказать, что происходит. То ли орда берет нас в кольцо, то ли мы разрезаем орду пополам, - заметил Феррик Бесту.
- Мой Командир, Ваффинг на связи!
- Давай его сюда.
Густой сочный голос Ваффинга наполнил кабину танка. Сквозь треск эфира доносился шум жаркой битвы.
- Мой Командир, мы достигли нефтяных месторождений и сокрушили врага. Я думаю, что нефть станет окончательно нашей не позднее сегодняшнего вечера.
- Превосходная работа, Ваффинг! - сказал Феррик. - А сейчас извини, я должен отключиться.
Известие, полученное от Ваффинга, заставило Феррика на мгновение задуматься. Возможно, фланговые маневры были попыткой зиндцев обойти хелдонскую армию и двинуться на выручку тем незначительным силам, что охраняли нефтеносные районы.
Врожденный полководческий гений тотчас же подсказал Феррику выход: перекрыть продвижение противника на южном направлении. Орда должна была оставаться здесь до тех пор, пока Ваффинг со своими дивизиями не завершит свою миссию и не присоединится к основной хелдонской армии.
Связавшись по радио с полковыми командирами, Феррик отдал необходимые распоряжения. Под прикрытием танков и мотодивизий хелдонская пехота окопалась вдоль широкого фронта на расстоянии одной мили к югу. Титаническим напряжением сил хелдонцы в кратчайшие сроки прорыли окопы, соорудили редуты, оборудовали доты, установили пулеметы, пушки, гаубицы и мортиры. С флангов новая линия фронта была усилена двумя дивизиями наиболее фанатичных эсэсовских штурмовиков. Как только эти работы были закончены, сдерживающие противника моторизованные части отошли под прикрытие танков за укрепления. Танки отходили последними, ведя непрерывный шквальный огонь по позициям противника.
Только когда сверхсложный маневр был завершен и танк Феррика замер за земляным укреплением, у Феррика выдалась свободная минута обдумать создавшуюся ситуацию стратегически. Высунувшись в открытый люк своего танка, он увидел, что вся передняя линия зиндской армии находится во власти полного хаоса. Едва ли у зиндцев к настоящему моменту остались танки. Хелдонская авиация уничтожила их все. К северу от поля, устланного трупами, бесновались миллионы вышедших из-под контроля зверосолдат. Отсюда все виделось жутким бурлящим котлом. А за всем этим шевелящимся месивом обезумевших монстров до самого горизонта простиралось бескрайнее море контролируемых доминаторами зиндских сил. Что касается артиллерии противника, то к настоящему моменту она была полностью подавлена хелдонской авиацией; кроме того, изящные черные истребители очистили небо от крылатой нечисти.
Хелдонские моторизованные части и пехота понесли страшные потери. Однако хелдонская артиллерия практически не пострадала. Потери танков к настоящему моменту составляли не более пятидесяти единиц. Примерно такие же потери насчитывались в военно-воздушных силах. Было истрачено громадное количество боеприпасов и горючего. Но оставалась надежда на подкрепление со стороны Ваффинга.
- Стоящая перед нами задача кристально ясна, - сказал Феррик Бесту. Мы должны удерживать эту позицию любой ценой до подхода дивизий Ваффинга.
Бест встретил слова командующего без особого энтузиазма.
- Лично я бы, о мой Командир, предпочел атаковать, невзирая ни на какой численный перевес противника, нежели отсиживаться за укреплениями, какими бы неприступными они ни были.
На это Феррик мог ответить лишь хмурым кивком. Ему и самому претила одна мысль о том, что придется отсиживать задницу за редутами. Очевидно, и все солдаты в хелдонской армии, вплоть до последнего человека, рассуждали так же. Хелдонец привык атаковать, а не обороняться. Это у истинных людей в генах. Однако бывают ситуации, когда интересы Отечества требуют поступиться самыми сокровенными желаниями. Феррик понимал, что вся армия, как и он, в данный момент находилась в состоянии уныния. Поэтому срочно нужно было что-то предпринять для поддержания боевого духа.
В этих целях Феррик приказал заглушить двигатель танка, переоделся в свежую черную форму, накинул алый плащ, сел в седло сверкающего лаком и хромом моторцикла, принадлежащего павшему в бою юному эсэсовскому герою, и отправился с инспекционной поездкой по позициям. Верный Бест ехал рядом. Желая подогреть в солдатах боевой задор, Феррик держал в руках, выставляя на всеобщее обозрение, Стального Командира. Сверкающая серебристая рукоять и отполированный до зеркального блеска кулак набалдашника ослепительно сияли на солнце.
Хотя героические хелдонские воители с неослабевающей яростью сражались в течение почти двух дней без сна и отдыха, на их лицах сейчас отражалось одно-единственное желание: снова идти в бой и сражаться, сражаться, сражаться. Это желание проявлялось во всем - в глазах, сверкающих фанатической решимостью, в той трогательной заботливости, с которой они чистили свое оружие, в четкости и энергичности отдаваемых партийных салютов, в энтузиазме приветственных возгласов "Хайль Яггер!" и в восторженном реве, сопровождавшем каждый залп хелдонской артиллерии по позициям противника.
Однако Феррику не удалось обойти все позиции, ибо меньше чем через полчаса вся зиндская орда внезапно всколыхнулась, двинувшись в сторону хелдонских окопов.
- Что это, мой Командир? - вопросил Бест.
- Похоже, нам предоставляется возможность еще раз утолить нашу жажду сражения, - ответствовал Феррик.
Одна за другой волны зверосолдат переваливали через гребень холма, образованного трупами их сородичей, и устремлялись в сторону хелдонских позиций. Автоматы в их руках непрерывно извергали свинец.
Феррик снял свой автомат с предохранителя. Вдоль всей длины хелдонских укреплений танки и артиллерия открыли шквальный огонь по накатывающемуся валу противника. Фугасные снаряды врезались в ряды зверосолдат и взрывались, разнося в клочья сотни и тысячи монстров. Бомбардировщики обрушили с неба дождь бомб на задние ряды противника.
Вскоре орда приблизилась настолько, что можно было пускать в ход автоматы и огнеметы.
- Огонь! - заревел Феррик.
И тотчас же сотни тысяч автоматов разом затрещали вдоль всей линии хелдонских укреплений. Первый ряд зверосолдат был буквально отброшен сплошной свинцовой лавиной; от них не осталось ничего, кроме кровавого месива, с нот до головы облепившего следующие ряды размеренно шагавших нагих гигантов. Впрочем, этих постигла та же участь. Стальной шквал, несущийся со стороны хеддонских позиций, не ослабевал. Сотни тысяч автоматных стволов исторгали свинец. Могучие орудийные стволы с напряженным ревом выталкивали тяжелые снаряды. Но, несмотря на ужасающие потери, орда медленно и неотвратимо продвигалась вперед. Зверосолдаты шагали по трупам своих смрадных сородичей, перемолотых зубами хелдонских автоматов.
Зачарованно глядя, как пули, рвущиеся из раскаленного ствола его автомата, раздирают в клочья плоть надвигающихся безмозглых великанов, Феррик вдруг был пронзен неожиданной мыслью: нигде поблизости не было видно телег с доминаторами.
- Бест! - вскричал он. - Это не простые зверосолдаты!
И только тут до Феррика дошло, что движениям надвигающихся монстров не хватает привычной синхронности. Более того, их головы, хотя и были по человеческим стандартам микроскопическими, намного превосходили по объему черепные коробки зверосолдат, с которыми приходилось встречаться доселе. Вместо крохотных слюнявых безгубых ртов у этих тварей были огромные пасти с настоящим частоколом зубов.
В следующее мгновение Феррик осознал, что танковые огнеметы обдали монстров ревущими огненными струями. Страшный рев и вой заживо сгорающих заглушил даже грохот сражения. Чадный дым заволок их ряды.
Но с этим противником было не так-то просто справиться. Полуобгоревшие зверосолдаты появлялись из стены пламени и, с ревом и воем, продолжали двигаться вперед, безостановочно паля из автоматов. Когда от хелдонских окопов их отделяла уже какая-то сотня ярдов, Феррик выхватил из-за пояса Громовую Палицу, ударил ногой по стартеру моторцикла и под прикрытием шквального огня хелдонцев понесся на инфернальных гигантов.
С восторженным ревом сотни тысяч эсэсовских и армейских моторциклистов устремились вслед за ним. Тысячи героев нашли свою смерть за стеной свинца. Феррик летел на своем ревущем стальном скакуне впереди. Пули свистели над его головой. Прошло несколько секунд - и вот волна моторцикиистов с чудовищной силой ударила в ряды зиндских монстров. Завязалась страшная рукопашная. Автоматы здесь были бесполезны. В ход пошли булавы и дубины.
Феррик оказался в лесу громадных грязных волосатых ног. Громовая Палица наполняла его тело сверхъестественной мощью; он взмахнул ею, будто пушинкой. Нечеловеческой силы удар отсек сразу несколько десятков омерзительных членов, пройдя сквозь них, будто сквозь гнилой сыр, повергнув десятки воющих ублюдков на землю, где они забились в агонии, подобно обезглавленным змеям. Круша их черепа, словно гнилые арбузы, Феррик видел их глаза, горящие, подобно раскаленным углям, их разинутые пасти, усеянные острыми, как бритва, зубами, из которых хлестали потоки темной, нечистой, пенистой крови.
Эти существа разительно отличались от прежних зверосолдат. Каждый из них действовал самостоятельно. Это были настоящие исчадия ада. Без страха подставляли они свою обнаженную плоть железной воле хелдонских фанатиков, несущихся на смертоносных стальных машинах.
Могучими ударами гигантских суковатых дубин эти сверхзверосолдаты крушили моторциклы и всадников. Но и свирепости и злобности монстров было не совладать со сверхчеловеческим героизмом хелдонских солдат, бьющихся бок о бок со своим горячо любимым верховным главнокомандующим. Эти великолепные носители истинно человеческих генов в серой армейской или черной эсэсовской форме с боевыми криками отважно бросались на великанов; огонь священной ярости горел в их голубых глазах; булавы разрезали воздух, подобно молотам судьбы. Мир еще не видел такого.
Героям, сражавшимся в этой чудовищной рукопашной, казалось, что минули дни, хотя прошел всего лишь час. Феррик не мог судить о том, как развивалось сражение в целом, ибо весь мир для него свелся к сплошной стене волосатых смердящих гигантов, истекающих пеной, изнывающих от жажды истинно человеческой крови. По мере того как этому зверью удавалось проложить себе путь сквозь баррикаду трупов, что Феррик нагромоздил вокруг своего моторцикла, они, в свою очередь, испытывали на своих черепах всесокрушающую ярость Стального Командира. Тем не менее эти монстры напирали, будто движимые страстью саморазрушения.
Но вот напор стал ослабевать. С полдюжины гигантов, расшвыривая тела своих собратьев, с бессвязными воплями устремились к Феррику. Один-единственный удар Громовой Палицы оборвал их гнусные квази-жизни. Мгновение спустя от рук Феррика пали еще три монстра. Атака врага захлебнулась. Феррик стоял на дне огромного кратера, стены которого образовывали изувеченные кровоточащие тела сотен, а может быть, тысяч врагов.
Могучими ударами Стального Командира Феррик проложил себе путь среди трупов и с ревом вырвался прочь из кратера.
Повсюду, куда ни бросишь взгляд, земля была завалена мертвыми телами. Большинство трупов принадлежали зверосолдатам, но там и тут виднелись тела отважных хелдонских героев, своей чистой кровью подтвердивших преданность делу Свастики. Среди этого апофеоза смерти ездили десятки тысяч хелдонских моторциклистов, уничтожая недобитых зверосолдат автоматными очередями.
В нескольких ярдах Лудольф Бест, завидя, что его верховный главнокомандующий жив и невредим, закричал от радости и, с ревом вздыбив свой моторцикл, помчался навстречу Феррику. Лихо развернувшись перед Ферриком, разбросав при этом несколько тел поверженных врагов, Бест соскочил с моторцикла и, крича и размахивая руками, стал показывать находящимся поблизости хелдонцам на Феррика-сверхгероя. В свою очередь хелдонцы ликующе заревели и начали размахивать булавами над головами, палить из автоматов, давая выход обуревавшему их восторгу. Прошло всего несколько секунд, и вот уже все находящиеся на поле битвы хелдонцы знали о том, что горячо любимый вождь и верховный главнокомандующий жив и овеян славой.
Более ста тысяч хелдонских героев, празднующих триумф, вскинули к небу свои окровавленные булавы в партийном салюте и проревели "Хайль Яггер!" с такой свирепостью и силой, что даже Феррик был поражен до глубины души.
Феррик сидел рядом с Лудольфом Бестом, прислонясь к теплой броне танка, наслаждаясь выдавшейся короткой передышкой. Сейчас стратегия доминаторов вырисовывалась перед ним со всей очевидностью. Уже два дня, как доминаторы непрерывно обрушивают все новые и новые полчища сверхзверосолдат на хелдонские позиции. И столь же упорно хелдонцы истребляют их, правда, ценой значительных потерь, громадных расходов боеприпасов и горючего. Горючего в особенности.
- Они не могут тягаться с нами в мобильности и огневой мощи, пробормотал Феррик, - однако они упорно придерживаются одной и той же тактики.
- Не понимаю, почему бы лм не попробовать обойти нас с флангов, о мой Командир, - откликнулся Бест. - Тогда бы они смогли остановить дивизии Ваффинга и лишить нас горючего и боеприпасов. Такое решение напрашивается само собой. Ведь нефтяные месторождения теперь в наших руках.
Феррик невольно улыбнулся наивности юноши.
- Нет, Бест, - сказал он. - Даже доминаторы понимают, что мобильность наших бронетанковых соединений и наша огневая мощь исключают любую попытку обойти нас с флангов. Я думаю, что они рассчитывают на другое - измотать нас и подавить за счет численного перевеса, прежде чем подоспеет Ваффинг со своими дивизиями.
- Надо же быть полными кретинами, чтобы всерьез надеяться победить хеддрнскую армию! - воскликнул Бест.
Феррик согласно кивнул: не стоило пугать парнишку, раскрывая перед ним истинное положение дел. В распоряжении доминаторов безграничные ресурсы мутировавшей протоплазмы. После двух дней кровавой мясорубки Хелдон понес тяжелые потери. Двадцать тысяч моторциклистов и сорок тысяч пехотинцев положили свои жизни на алтарь Отечества. Особенно тяжелые потери были в рядах героев-фанатиков СС. Этот невосполнимый ущерб национальному хелдонскому генофонду стал предметом особой печали Феррика. Но самым ужасным было не это. Самым ужасным было другое. Неослабевающая ярость вражеских атак влекла за собой расход громадного количества боеприпасов. Что же касается горючего, то запасы его находились почти на нуле. Еще одна-две атаки, и всей хелдонской армии придется спешиваться и сражаться булавами. Скорей бы, скорей появился Ваффинг!
Однако высокий боевой дух хелдонской армии не могло поколебать ничто. Чем тяжелее были потери, тем с большей яростью истинные люди крушили зверосолдат. Прошло два дня непрерывных атак, а зиндский Левиафан так и не дошел до хелдонских окопов. Более того, ни один из зверосолдат не смог бы похвастаться - умей он разговаривать - тем, что остался в живых после атаки хелдонских позиций.
Впрочем, все обстояло не так уж и плохо. С часу на час ожидался Ваффинг с горами боеприпасов и морем нефти. Так что в конце концов ситуация была отнюдь не безнадежной.
Внезапно Феррик почувствовал пристальный взгляд Беста. Очевидно, чуткий юноша понял, что любимого командира снедают мрачные мысли.
- Что-нибудь не так, о мои Командир?
- Нет, Бест, все в порядке! Давай-ка прокатимся еще разок с инспекцией.
Въехав на небольшой холм после восторженного приветствия, оказанного ему очередным изрядно поредевшим, но все еще горящим решимостью батальоном СС, Феррик заметил некоторую судорогу, прокатившуюся по чудовищному телу орды в миле к северу. Вслед за Ферриком на холм въехал верный Бест. Сидя на своих стальных скакунах, они смотрели на безбрежное море обнаженной мутировавшей плоти, отделенное от хелдрнских позиций полосой безнадежно мертвой земли. Что-то заставило исполинскую орду зашевелиться, будто ее гальванизировали электрическими разрядами.
- Вся орда идет на нас! - воскликнул Феррик. - Эти ублюдки доминаторы решили сыграть ва-банк.
Лицо Беста расплылось в широкой счастливой улыбке. Его глаза горели, как голубые угли. Его тело дрожало от избытка героизма, почти мистического. Феррик полностью разделял его чувства. Усталости как не бывало. Свирепая радость захлестнула его, наполнив сверхчеловеческой мощью. Наконец-то настал решающий момент! Наконец близится битва, победитель в которой унаследует весь мир! Нет высшей славы для человека из плоти и крови, нежели вести войска истинного человечества в этот последний и решительный Армагеддон!
Вскоре и хелдонские солдаты у подножия холма заметили шевеление исполинской орды. Вдоль линии окопов и укреплений пронесся восторженный рев.
Хелдонские солдаты уже не нуждались в приказах. Моторциклы разом взревели, заводясь, стволы башенных орудий сами нашли себе цель. Каждый пехотинец в этой армии героев вскочил с пылающими глазами и оружием наготове. Отдельные выкрики "Хайль Яггер!" были тут же подхвачены, слившись в единый рев, - то был расовый голос самого Хелдона, преисполненный ярости и бросающий вызов врагам. Феррик понимал, что сейчас ни одного человека нельзя оставлять в резерве. Ни один настоящий хелдонец не переживет подобного бесчестья.
Феррик выхватил Громовую Палицу и вознес это мистическое оружие к небесам так высоко, как только позволяла рука. Мистическая мощь страшного оружия перетекала в руку, смешиваясь со сверхчеловеческой. мощью его собственной воли и с бесконечно обостренным расовым самосознанием, незримой пупдвиной соединяющим в этот судьбоносный миг верховного главнокомандующего в одно целое с его армией.
Затем он ударил каблуком по рычагу стартера, обменялся напоследок взглядами с Вестом, уставил набалдашник Стального Командира на надвигающегося врага и с леденящим кровь боевым криком повел силы истинного человечества в решающий бой.
Уже не имело смысла экономить на боеприпасах и горючем. Громадная хелдонская армия шла, разливая перед собой огненное море огнеметных струй. Все, что могло стрелять, сейчас стреляло, обрушивая на противника огромные массы свинца и взрывчатки. Вдохновленные волнующим спектаклем, что разворачивался внизу, пилоты хелдонских бомбардировщиков удвоили скорость и ярость своих атак, проносясь в какой-то сотне футах от крошечных голов зверосолдат, кося их ряды пулеметным огнем, обрушивая на них смертоносные бомбы, чтобы снова взмыть навстречу солнечному сиянию, дабы, окунувшись в него, вновь зайти в очередную атаку. Невзирая на весь этот ад, на снаряды, на пули, на огнеметы, зиндская орда продолжала продвигаться вперед, платя за каждый отвоеванный фут сотнями тонн убиенной протоплазмы.
Ревущий и рвущийся вперед моторцикл Феррика отделяла от краснопенной стены великанов какая-то сотня ярдов, когда вдруг смолкла орудийная канонада и стихло воющее пламя огнеметов - последняя капля драгоценной нефти была выплеснута жидким огнем в зверосолдат. Только автоматы продолжали рвать воздух сотнями тысяч очередей, скашивая целые ряды монстров. Дробно и глухо стучали зиндские автоматы. Пули свистели вокруг Феррика, пока он во главе своей армии проходил эти последние сто ярдов. Но в Феррике не было страха - лишь железная убежденность в собственной неуязвимости, - ведь он был Хелдоном, он был инструментом Судьбы, он был Свастикой. Ничто не могло повредить ему!
Медленно протискиваясь сквозь это скопище омерзительной протоплазмы, Феррик в размеренном ритме взмахивал Стальным Командиром - направо, налево, направо, налево, и каждый удар его повергал оземь еще одного десятифутового выродка с налитыми кровью глазами. Сверхзверосолдаты бесновались вокруг, пытаясь достать Феррика своими дубинами, но тщетно. Ярость Феррика все росла и росла. Теперь каждый взмах страшного оружия перерубал пополам десять, а то и больше страхолюдин. В воздух летели зеленоватые слизистые потроха. В отдельные моменты кровь стекала по Стальному Командиру столь обильно, что заливала вражеским соком жизни его свежую черную кожанку, специально надетую перед решающим боем.
Бросив в сторону взгляд, Феррик заметил Беста, не отстающего от него. Бест пребывал в состоянии тотального экстаза. Его глаза горели неистовым фанатизмом. Бест сейчас не задумываясь отдал бы жизнь ради того, чтобы убить еще одного из этих грязных чудовищ. По обе стороны от Беста, безукоризненно держа строй, продвигались вперед высокие светлокудрые эсэсовские моторциклисты, истребляя врага со сверхчеловеческим мужеством и истинно хелдонским напором. Целые полчища бормочущих пенноротых гигантов в бессильной ярости колотили дубинами по броне хелдонских танков или теряли пальцы, пытаясь голыми руками сорвать гусеницы с траков, в то время как надежно защищенные в своих подвижных крепостях пулеметчики изрешечивали их тела миллионами отверстий, а тяжелые стальные гусеницы перемалывали вместе с землей их агонизирующие тела.
Феррик находил мистическую красоту в развернувшейся перед ним смертельной схватке. Хелдон и Зинд сошлись в решающей битве на этой мертвой земле. Это была не борьба отдельных зверосолдат с отдельными людьми - нет, это истинно человеческий генотип бился насмерть с вконец выродившейся мутационной разновидностью - доминаторами за власть над Землей и над всей вселенной во все времена. Каждый хелдонский солдат бился с полным пониманием смысла борьбы. Понимание это пылающей свастикой горело у него в мозгу, в то время как душа пылала огнем расового самосознания, зажженного от факела Феррика - живого воплощения Хелдона. Душа Феррика была неисчерпаемым резервуаром расового мужества, расовой воли и расового самосознания; он, Феррик Яггер, был Хелдоном, а Хелдон был Ферриком Яггером и вместе они катились по земле, подобно колеснице Судьбы, против которой не могло устоять ничто. Кровь врагов покрывала Феррика и его металлического скакуна; кровь врагов реками стекала с рук и кожанок его верных соратников, объединяя их в священное боевое братство. Каждый дюйм, отвоеванный у зверосолдат, означал еще один шаг вперед, к новому миру, населенному исключительно высокими, светлокудрыми генетически безупречными сверхлюдьми, тотально защищенными от какой бы то ни было возможности расового заражения. Каждый слюнявый ублюдок, павший под хелдонской булавой, означал еще одну раковую клетку, удаленную из мирового генофонда.
Медленно, шаг за шагом, хелдонская армия проталкивалась сквозь плотную массу зиндской орды.
Повсюду было пламя, в воздухе висело густое облако пороховой гари. Каждый хелдонский танк, каждый отдельный истинно человеческий герой были обильно политы вражеской кровью. Феррик чувствовал, как расовое волеизъявление пронзает все его тело, проходит сквозь мускулы и исторгается наружу сквозь докрасна раскаленный ствол его ревущего пулемета. Сам он сейчас уже не был Ферриком Яггером - он был оружием, которое стреляло само по себе. Все эти сотни танков, сотни тысяч людей, раздирающих врага на части, были продолжением его, Феррика, тела, были его пальцами, его руками, его псевдоподиями, в то время как он сам-представлял из себя высочайшее выражение расовой воли. И вместе с тем этот гигантский организм был Хелдоном, надеждой мира, расой, которой судьба предназначила править этой планетой. И гигантский организм сейчас вгрызался во внутренности омерзительного расового врага.
Всю ночь праздновалось это неистовое пиршество смерти, наступивший день застал битву в разгаре. Растворившись в едином организме, каковым была его армия, здесь, в кипении боя, где не было ни права, ни лева, ни верха, ни низа, Феррик каким-то шестым чувством явственно ощущал, что хелдонские войска продолжают неуклонно продвигаться на северо-восток, по направлению к Боре. Аэропланы-разведчики - чувствительные органы его нынешнего тела сообщали Феррику, что восточный и западный фланги гигантской зиндской орды начали обтекать хелдонскую армию, подобно псевдоподиям исполинской амебы.
- Сейчас трудно сказать, что происходит. То ли орда берет нас в кольцо, то ли мы разрезаем орду пополам, - заметил Феррик Бесту.
- Мой Командир, Ваффинг на связи!
- Давай его сюда.
Густой сочный голос Ваффинга наполнил кабину танка. Сквозь треск эфира доносился шум жаркой битвы.
- Мой Командир, мы достигли нефтяных месторождений и сокрушили врага. Я думаю, что нефть станет окончательно нашей не позднее сегодняшнего вечера.
- Превосходная работа, Ваффинг! - сказал Феррик. - А сейчас извини, я должен отключиться.
Известие, полученное от Ваффинга, заставило Феррика на мгновение задуматься. Возможно, фланговые маневры были попыткой зиндцев обойти хелдонскую армию и двинуться на выручку тем незначительным силам, что охраняли нефтеносные районы.
Врожденный полководческий гений тотчас же подсказал Феррику выход: перекрыть продвижение противника на южном направлении. Орда должна была оставаться здесь до тех пор, пока Ваффинг со своими дивизиями не завершит свою миссию и не присоединится к основной хелдонской армии.
Связавшись по радио с полковыми командирами, Феррик отдал необходимые распоряжения. Под прикрытием танков и мотодивизий хелдонская пехота окопалась вдоль широкого фронта на расстоянии одной мили к югу. Титаническим напряжением сил хелдонцы в кратчайшие сроки прорыли окопы, соорудили редуты, оборудовали доты, установили пулеметы, пушки, гаубицы и мортиры. С флангов новая линия фронта была усилена двумя дивизиями наиболее фанатичных эсэсовских штурмовиков. Как только эти работы были закончены, сдерживающие противника моторизованные части отошли под прикрытие танков за укрепления. Танки отходили последними, ведя непрерывный шквальный огонь по позициям противника.
Только когда сверхсложный маневр был завершен и танк Феррика замер за земляным укреплением, у Феррика выдалась свободная минута обдумать создавшуюся ситуацию стратегически. Высунувшись в открытый люк своего танка, он увидел, что вся передняя линия зиндской армии находится во власти полного хаоса. Едва ли у зиндцев к настоящему моменту остались танки. Хелдонская авиация уничтожила их все. К северу от поля, устланного трупами, бесновались миллионы вышедших из-под контроля зверосолдат. Отсюда все виделось жутким бурлящим котлом. А за всем этим шевелящимся месивом обезумевших монстров до самого горизонта простиралось бескрайнее море контролируемых доминаторами зиндских сил. Что касается артиллерии противника, то к настоящему моменту она была полностью подавлена хелдонской авиацией; кроме того, изящные черные истребители очистили небо от крылатой нечисти.
Хелдонские моторизованные части и пехота понесли страшные потери. Однако хелдонская артиллерия практически не пострадала. Потери танков к настоящему моменту составляли не более пятидесяти единиц. Примерно такие же потери насчитывались в военно-воздушных силах. Было истрачено громадное количество боеприпасов и горючего. Но оставалась надежда на подкрепление со стороны Ваффинга.
- Стоящая перед нами задача кристально ясна, - сказал Феррик Бесту. Мы должны удерживать эту позицию любой ценой до подхода дивизий Ваффинга.
Бест встретил слова командующего без особого энтузиазма.
- Лично я бы, о мой Командир, предпочел атаковать, невзирая ни на какой численный перевес противника, нежели отсиживаться за укреплениями, какими бы неприступными они ни были.
На это Феррик мог ответить лишь хмурым кивком. Ему и самому претила одна мысль о том, что придется отсиживать задницу за редутами. Очевидно, и все солдаты в хелдонской армии, вплоть до последнего человека, рассуждали так же. Хелдонец привык атаковать, а не обороняться. Это у истинных людей в генах. Однако бывают ситуации, когда интересы Отечества требуют поступиться самыми сокровенными желаниями. Феррик понимал, что вся армия, как и он, в данный момент находилась в состоянии уныния. Поэтому срочно нужно было что-то предпринять для поддержания боевого духа.
В этих целях Феррик приказал заглушить двигатель танка, переоделся в свежую черную форму, накинул алый плащ, сел в седло сверкающего лаком и хромом моторцикла, принадлежащего павшему в бою юному эсэсовскому герою, и отправился с инспекционной поездкой по позициям. Верный Бест ехал рядом. Желая подогреть в солдатах боевой задор, Феррик держал в руках, выставляя на всеобщее обозрение, Стального Командира. Сверкающая серебристая рукоять и отполированный до зеркального блеска кулак набалдашника ослепительно сияли на солнце.
Хотя героические хелдонские воители с неослабевающей яростью сражались в течение почти двух дней без сна и отдыха, на их лицах сейчас отражалось одно-единственное желание: снова идти в бой и сражаться, сражаться, сражаться. Это желание проявлялось во всем - в глазах, сверкающих фанатической решимостью, в той трогательной заботливости, с которой они чистили свое оружие, в четкости и энергичности отдаваемых партийных салютов, в энтузиазме приветственных возгласов "Хайль Яггер!" и в восторженном реве, сопровождавшем каждый залп хелдонской артиллерии по позициям противника.
Однако Феррику не удалось обойти все позиции, ибо меньше чем через полчаса вся зиндская орда внезапно всколыхнулась, двинувшись в сторону хелдонских окопов.
- Что это, мой Командир? - вопросил Бест.
- Похоже, нам предоставляется возможность еще раз утолить нашу жажду сражения, - ответствовал Феррик.
Одна за другой волны зверосолдат переваливали через гребень холма, образованного трупами их сородичей, и устремлялись в сторону хелдонских позиций. Автоматы в их руках непрерывно извергали свинец.
Феррик снял свой автомат с предохранителя. Вдоль всей длины хелдонских укреплений танки и артиллерия открыли шквальный огонь по накатывающемуся валу противника. Фугасные снаряды врезались в ряды зверосолдат и взрывались, разнося в клочья сотни и тысячи монстров. Бомбардировщики обрушили с неба дождь бомб на задние ряды противника.
Вскоре орда приблизилась настолько, что можно было пускать в ход автоматы и огнеметы.
- Огонь! - заревел Феррик.
И тотчас же сотни тысяч автоматов разом затрещали вдоль всей линии хелдонских укреплений. Первый ряд зверосолдат был буквально отброшен сплошной свинцовой лавиной; от них не осталось ничего, кроме кровавого месива, с нот до головы облепившего следующие ряды размеренно шагавших нагих гигантов. Впрочем, этих постигла та же участь. Стальной шквал, несущийся со стороны хеддонских позиций, не ослабевал. Сотни тысяч автоматных стволов исторгали свинец. Могучие орудийные стволы с напряженным ревом выталкивали тяжелые снаряды. Но, несмотря на ужасающие потери, орда медленно и неотвратимо продвигалась вперед. Зверосолдаты шагали по трупам своих смрадных сородичей, перемолотых зубами хелдонских автоматов.
Зачарованно глядя, как пули, рвущиеся из раскаленного ствола его автомата, раздирают в клочья плоть надвигающихся безмозглых великанов, Феррик вдруг был пронзен неожиданной мыслью: нигде поблизости не было видно телег с доминаторами.
- Бест! - вскричал он. - Это не простые зверосолдаты!
И только тут до Феррика дошло, что движениям надвигающихся монстров не хватает привычной синхронности. Более того, их головы, хотя и были по человеческим стандартам микроскопическими, намного превосходили по объему черепные коробки зверосолдат, с которыми приходилось встречаться доселе. Вместо крохотных слюнявых безгубых ртов у этих тварей были огромные пасти с настоящим частоколом зубов.
В следующее мгновение Феррик осознал, что танковые огнеметы обдали монстров ревущими огненными струями. Страшный рев и вой заживо сгорающих заглушил даже грохот сражения. Чадный дым заволок их ряды.
Но с этим противником было не так-то просто справиться. Полуобгоревшие зверосолдаты появлялись из стены пламени и, с ревом и воем, продолжали двигаться вперед, безостановочно паля из автоматов. Когда от хелдонских окопов их отделяла уже какая-то сотня ярдов, Феррик выхватил из-за пояса Громовую Палицу, ударил ногой по стартеру моторцикла и под прикрытием шквального огня хелдонцев понесся на инфернальных гигантов.
С восторженным ревом сотни тысяч эсэсовских и армейских моторциклистов устремились вслед за ним. Тысячи героев нашли свою смерть за стеной свинца. Феррик летел на своем ревущем стальном скакуне впереди. Пули свистели над его головой. Прошло несколько секунд - и вот волна моторцикиистов с чудовищной силой ударила в ряды зиндских монстров. Завязалась страшная рукопашная. Автоматы здесь были бесполезны. В ход пошли булавы и дубины.
Феррик оказался в лесу громадных грязных волосатых ног. Громовая Палица наполняла его тело сверхъестественной мощью; он взмахнул ею, будто пушинкой. Нечеловеческой силы удар отсек сразу несколько десятков омерзительных членов, пройдя сквозь них, будто сквозь гнилой сыр, повергнув десятки воющих ублюдков на землю, где они забились в агонии, подобно обезглавленным змеям. Круша их черепа, словно гнилые арбузы, Феррик видел их глаза, горящие, подобно раскаленным углям, их разинутые пасти, усеянные острыми, как бритва, зубами, из которых хлестали потоки темной, нечистой, пенистой крови.
Эти существа разительно отличались от прежних зверосолдат. Каждый из них действовал самостоятельно. Это были настоящие исчадия ада. Без страха подставляли они свою обнаженную плоть железной воле хелдонских фанатиков, несущихся на смертоносных стальных машинах.
Могучими ударами гигантских суковатых дубин эти сверхзверосолдаты крушили моторциклы и всадников. Но и свирепости и злобности монстров было не совладать со сверхчеловеческим героизмом хелдонских солдат, бьющихся бок о бок со своим горячо любимым верховным главнокомандующим. Эти великолепные носители истинно человеческих генов в серой армейской или черной эсэсовской форме с боевыми криками отважно бросались на великанов; огонь священной ярости горел в их голубых глазах; булавы разрезали воздух, подобно молотам судьбы. Мир еще не видел такого.
Героям, сражавшимся в этой чудовищной рукопашной, казалось, что минули дни, хотя прошел всего лишь час. Феррик не мог судить о том, как развивалось сражение в целом, ибо весь мир для него свелся к сплошной стене волосатых смердящих гигантов, истекающих пеной, изнывающих от жажды истинно человеческой крови. По мере того как этому зверью удавалось проложить себе путь сквозь баррикаду трупов, что Феррик нагромоздил вокруг своего моторцикла, они, в свою очередь, испытывали на своих черепах всесокрушающую ярость Стального Командира. Тем не менее эти монстры напирали, будто движимые страстью саморазрушения.
Но вот напор стал ослабевать. С полдюжины гигантов, расшвыривая тела своих собратьев, с бессвязными воплями устремились к Феррику. Один-единственный удар Громовой Палицы оборвал их гнусные квази-жизни. Мгновение спустя от рук Феррика пали еще три монстра. Атака врага захлебнулась. Феррик стоял на дне огромного кратера, стены которого образовывали изувеченные кровоточащие тела сотен, а может быть, тысяч врагов.
Могучими ударами Стального Командира Феррик проложил себе путь среди трупов и с ревом вырвался прочь из кратера.
Повсюду, куда ни бросишь взгляд, земля была завалена мертвыми телами. Большинство трупов принадлежали зверосолдатам, но там и тут виднелись тела отважных хелдонских героев, своей чистой кровью подтвердивших преданность делу Свастики. Среди этого апофеоза смерти ездили десятки тысяч хелдонских моторциклистов, уничтожая недобитых зверосолдат автоматными очередями.
В нескольких ярдах Лудольф Бест, завидя, что его верховный главнокомандующий жив и невредим, закричал от радости и, с ревом вздыбив свой моторцикл, помчался навстречу Феррику. Лихо развернувшись перед Ферриком, разбросав при этом несколько тел поверженных врагов, Бест соскочил с моторцикла и, крича и размахивая руками, стал показывать находящимся поблизости хелдонцам на Феррика-сверхгероя. В свою очередь хелдонцы ликующе заревели и начали размахивать булавами над головами, палить из автоматов, давая выход обуревавшему их восторгу. Прошло всего несколько секунд, и вот уже все находящиеся на поле битвы хелдонцы знали о том, что горячо любимый вождь и верховный главнокомандующий жив и овеян славой.
Более ста тысяч хелдонских героев, празднующих триумф, вскинули к небу свои окровавленные булавы в партийном салюте и проревели "Хайль Яггер!" с такой свирепостью и силой, что даже Феррик был поражен до глубины души.
Феррик сидел рядом с Лудольфом Бестом, прислонясь к теплой броне танка, наслаждаясь выдавшейся короткой передышкой. Сейчас стратегия доминаторов вырисовывалась перед ним со всей очевидностью. Уже два дня, как доминаторы непрерывно обрушивают все новые и новые полчища сверхзверосолдат на хелдонские позиции. И столь же упорно хелдонцы истребляют их, правда, ценой значительных потерь, громадных расходов боеприпасов и горючего. Горючего в особенности.
- Они не могут тягаться с нами в мобильности и огневой мощи, пробормотал Феррик, - однако они упорно придерживаются одной и той же тактики.
- Не понимаю, почему бы лм не попробовать обойти нас с флангов, о мой Командир, - откликнулся Бест. - Тогда бы они смогли остановить дивизии Ваффинга и лишить нас горючего и боеприпасов. Такое решение напрашивается само собой. Ведь нефтяные месторождения теперь в наших руках.
Феррик невольно улыбнулся наивности юноши.
- Нет, Бест, - сказал он. - Даже доминаторы понимают, что мобильность наших бронетанковых соединений и наша огневая мощь исключают любую попытку обойти нас с флангов. Я думаю, что они рассчитывают на другое - измотать нас и подавить за счет численного перевеса, прежде чем подоспеет Ваффинг со своими дивизиями.
- Надо же быть полными кретинами, чтобы всерьез надеяться победить хеддрнскую армию! - воскликнул Бест.
Феррик согласно кивнул: не стоило пугать парнишку, раскрывая перед ним истинное положение дел. В распоряжении доминаторов безграничные ресурсы мутировавшей протоплазмы. После двух дней кровавой мясорубки Хелдон понес тяжелые потери. Двадцать тысяч моторциклистов и сорок тысяч пехотинцев положили свои жизни на алтарь Отечества. Особенно тяжелые потери были в рядах героев-фанатиков СС. Этот невосполнимый ущерб национальному хелдонскому генофонду стал предметом особой печали Феррика. Но самым ужасным было не это. Самым ужасным было другое. Неослабевающая ярость вражеских атак влекла за собой расход громадного количества боеприпасов. Что же касается горючего, то запасы его находились почти на нуле. Еще одна-две атаки, и всей хелдонской армии придется спешиваться и сражаться булавами. Скорей бы, скорей появился Ваффинг!
Однако высокий боевой дух хелдонской армии не могло поколебать ничто. Чем тяжелее были потери, тем с большей яростью истинные люди крушили зверосолдат. Прошло два дня непрерывных атак, а зиндский Левиафан так и не дошел до хелдонских окопов. Более того, ни один из зверосолдат не смог бы похвастаться - умей он разговаривать - тем, что остался в живых после атаки хелдонских позиций.
Впрочем, все обстояло не так уж и плохо. С часу на час ожидался Ваффинг с горами боеприпасов и морем нефти. Так что в конце концов ситуация была отнюдь не безнадежной.
Внезапно Феррик почувствовал пристальный взгляд Беста. Очевидно, чуткий юноша понял, что любимого командира снедают мрачные мысли.
- Что-нибудь не так, о мои Командир?
- Нет, Бест, все в порядке! Давай-ка прокатимся еще разок с инспекцией.
Въехав на небольшой холм после восторженного приветствия, оказанного ему очередным изрядно поредевшим, но все еще горящим решимостью батальоном СС, Феррик заметил некоторую судорогу, прокатившуюся по чудовищному телу орды в миле к северу. Вслед за Ферриком на холм въехал верный Бест. Сидя на своих стальных скакунах, они смотрели на безбрежное море обнаженной мутировавшей плоти, отделенное от хелдрнских позиций полосой безнадежно мертвой земли. Что-то заставило исполинскую орду зашевелиться, будто ее гальванизировали электрическими разрядами.
- Вся орда идет на нас! - воскликнул Феррик. - Эти ублюдки доминаторы решили сыграть ва-банк.
Лицо Беста расплылось в широкой счастливой улыбке. Его глаза горели, как голубые угли. Его тело дрожало от избытка героизма, почти мистического. Феррик полностью разделял его чувства. Усталости как не бывало. Свирепая радость захлестнула его, наполнив сверхчеловеческой мощью. Наконец-то настал решающий момент! Наконец близится битва, победитель в которой унаследует весь мир! Нет высшей славы для человека из плоти и крови, нежели вести войска истинного человечества в этот последний и решительный Армагеддон!
Вскоре и хелдонские солдаты у подножия холма заметили шевеление исполинской орды. Вдоль линии окопов и укреплений пронесся восторженный рев.
Хелдонские солдаты уже не нуждались в приказах. Моторциклы разом взревели, заводясь, стволы башенных орудий сами нашли себе цель. Каждый пехотинец в этой армии героев вскочил с пылающими глазами и оружием наготове. Отдельные выкрики "Хайль Яггер!" были тут же подхвачены, слившись в единый рев, - то был расовый голос самого Хелдона, преисполненный ярости и бросающий вызов врагам. Феррик понимал, что сейчас ни одного человека нельзя оставлять в резерве. Ни один настоящий хелдонец не переживет подобного бесчестья.
Феррик выхватил Громовую Палицу и вознес это мистическое оружие к небесам так высоко, как только позволяла рука. Мистическая мощь страшного оружия перетекала в руку, смешиваясь со сверхчеловеческой. мощью его собственной воли и с бесконечно обостренным расовым самосознанием, незримой пупдвиной соединяющим в этот судьбоносный миг верховного главнокомандующего в одно целое с его армией.
Затем он ударил каблуком по рычагу стартера, обменялся напоследок взглядами с Вестом, уставил набалдашник Стального Командира на надвигающегося врага и с леденящим кровь боевым криком повел силы истинного человечества в решающий бой.
Уже не имело смысла экономить на боеприпасах и горючем. Громадная хелдонская армия шла, разливая перед собой огненное море огнеметных струй. Все, что могло стрелять, сейчас стреляло, обрушивая на противника огромные массы свинца и взрывчатки. Вдохновленные волнующим спектаклем, что разворачивался внизу, пилоты хелдонских бомбардировщиков удвоили скорость и ярость своих атак, проносясь в какой-то сотне футах от крошечных голов зверосолдат, кося их ряды пулеметным огнем, обрушивая на них смертоносные бомбы, чтобы снова взмыть навстречу солнечному сиянию, дабы, окунувшись в него, вновь зайти в очередную атаку. Невзирая на весь этот ад, на снаряды, на пули, на огнеметы, зиндская орда продолжала продвигаться вперед, платя за каждый отвоеванный фут сотнями тонн убиенной протоплазмы.
Ревущий и рвущийся вперед моторцикл Феррика отделяла от краснопенной стены великанов какая-то сотня ярдов, когда вдруг смолкла орудийная канонада и стихло воющее пламя огнеметов - последняя капля драгоценной нефти была выплеснута жидким огнем в зверосолдат. Только автоматы продолжали рвать воздух сотнями тысяч очередей, скашивая целые ряды монстров. Дробно и глухо стучали зиндские автоматы. Пули свистели вокруг Феррика, пока он во главе своей армии проходил эти последние сто ярдов. Но в Феррике не было страха - лишь железная убежденность в собственной неуязвимости, - ведь он был Хелдоном, он был инструментом Судьбы, он был Свастикой. Ничто не могло повредить ему!
Медленно протискиваясь сквозь это скопище омерзительной протоплазмы, Феррик в размеренном ритме взмахивал Стальным Командиром - направо, налево, направо, налево, и каждый удар его повергал оземь еще одного десятифутового выродка с налитыми кровью глазами. Сверхзверосолдаты бесновались вокруг, пытаясь достать Феррика своими дубинами, но тщетно. Ярость Феррика все росла и росла. Теперь каждый взмах страшного оружия перерубал пополам десять, а то и больше страхолюдин. В воздух летели зеленоватые слизистые потроха. В отдельные моменты кровь стекала по Стальному Командиру столь обильно, что заливала вражеским соком жизни его свежую черную кожанку, специально надетую перед решающим боем.
Бросив в сторону взгляд, Феррик заметил Беста, не отстающего от него. Бест пребывал в состоянии тотального экстаза. Его глаза горели неистовым фанатизмом. Бест сейчас не задумываясь отдал бы жизнь ради того, чтобы убить еще одного из этих грязных чудовищ. По обе стороны от Беста, безукоризненно держа строй, продвигались вперед высокие светлокудрые эсэсовские моторциклисты, истребляя врага со сверхчеловеческим мужеством и истинно хелдонским напором. Целые полчища бормочущих пенноротых гигантов в бессильной ярости колотили дубинами по броне хелдонских танков или теряли пальцы, пытаясь голыми руками сорвать гусеницы с траков, в то время как надежно защищенные в своих подвижных крепостях пулеметчики изрешечивали их тела миллионами отверстий, а тяжелые стальные гусеницы перемалывали вместе с землей их агонизирующие тела.
Феррик находил мистическую красоту в развернувшейся перед ним смертельной схватке. Хелдон и Зинд сошлись в решающей битве на этой мертвой земле. Это была не борьба отдельных зверосолдат с отдельными людьми - нет, это истинно человеческий генотип бился насмерть с вконец выродившейся мутационной разновидностью - доминаторами за власть над Землей и над всей вселенной во все времена. Каждый хелдонский солдат бился с полным пониманием смысла борьбы. Понимание это пылающей свастикой горело у него в мозгу, в то время как душа пылала огнем расового самосознания, зажженного от факела Феррика - живого воплощения Хелдона. Душа Феррика была неисчерпаемым резервуаром расового мужества, расовой воли и расового самосознания; он, Феррик Яггер, был Хелдоном, а Хелдон был Ферриком Яггером и вместе они катились по земле, подобно колеснице Судьбы, против которой не могло устоять ничто. Кровь врагов покрывала Феррика и его металлического скакуна; кровь врагов реками стекала с рук и кожанок его верных соратников, объединяя их в священное боевое братство. Каждый дюйм, отвоеванный у зверосолдат, означал еще один шаг вперед, к новому миру, населенному исключительно высокими, светлокудрыми генетически безупречными сверхлюдьми, тотально защищенными от какой бы то ни было возможности расового заражения. Каждый слюнявый ублюдок, павший под хелдонской булавой, означал еще одну раковую клетку, удаленную из мирового генофонда.