Страница:
— Если ты слышал, что он хороший взломщик, то это — тот самый. Другого такого нет.
— Можешь связаться с ним?
— Думаю, да. Попробую сегодня вечером, когда буду звонить Салсе. Что еще?
— Нужен кто-нибудь, кто может управлять лодкой.
— Забавно. Мне еще не приходилось участвовать в деле, где требовалась бы лодка.
— Может, Салса знает кого-нибудь. Или твой друг Грубер...
— А как насчет Джо Шира? Он, по-моему, знает всех.
— Он умер. В течение нескольких лет после того, как Шир оставил профессию взломщика сейфов, он передавал мне различные сведения. И умер несколько месяцев назад, — сказал Паркер.
— Правда? Старина Джо? Я любил его, Паркер, клянусь Богом, я любил этого старика! Что, внезапная смерть?
— Внезапная. — Паркер промолчал о том, что смерть Джо Шира причинила ему самому немало хлопот и сделала окончательно бесполезным то прикрытие, которым он пользовался вот уже много лет во время своих операций. Именно из-за этого Паркер остался на мели, и сейчас надобность в деньгах была столь велика, что он взялся за вторую операцию в течение двух месяцев.
— Ну хорошо, я поспрашиваю, — пообещал Грофилд. — Нам ведь нужен человек, который может не только управлять катером?
— Как я представляю себе операцию, его оставим у лодочной станции прикрывать наш отход. А мы вместе с Салсой доставим Грубера в казино и наверх, к сейфу.
— Хорошо. Другими словами, нам нужен водитель, только это должен быть водитель катера.
Входя в квартиру, Кристал услыхала последние слова Грофилда.
— Катера? — воскликнула она. — Ни слова о катерах! Я еще не совсем пришла в себя.
— Ты отлично снимаешь, — похвалил гость. — А как ты насчет рекламных фотографий? Мне уже нужны новые.
— Отнеси-ка мою сумку на кухню, — распорядилась Кристал. — Мы еще все обсудим.
Они вдвоем прошли на кухню, а Паркер сел на диван и склонился над картой, лежащей на кофейном столике. Он будто воочию видел, как все это будет происходить. Впереди, конечно, еще много работы, но они ее уже начали.
На кухне Грофилд флиртовал с его женщиной, но Паркер ничего не слышал.
Глава 2
Глава 3
Глава 4
— Можешь связаться с ним?
— Думаю, да. Попробую сегодня вечером, когда буду звонить Салсе. Что еще?
— Нужен кто-нибудь, кто может управлять лодкой.
— Забавно. Мне еще не приходилось участвовать в деле, где требовалась бы лодка.
— Может, Салса знает кого-нибудь. Или твой друг Грубер...
— А как насчет Джо Шира? Он, по-моему, знает всех.
— Он умер. В течение нескольких лет после того, как Шир оставил профессию взломщика сейфов, он передавал мне различные сведения. И умер несколько месяцев назад, — сказал Паркер.
— Правда? Старина Джо? Я любил его, Паркер, клянусь Богом, я любил этого старика! Что, внезапная смерть?
— Внезапная. — Паркер промолчал о том, что смерть Джо Шира причинила ему самому немало хлопот и сделала окончательно бесполезным то прикрытие, которым он пользовался вот уже много лет во время своих операций. Именно из-за этого Паркер остался на мели, и сейчас надобность в деньгах была столь велика, что он взялся за вторую операцию в течение двух месяцев.
— Ну хорошо, я поспрашиваю, — пообещал Грофилд. — Нам ведь нужен человек, который может не только управлять катером?
— Как я представляю себе операцию, его оставим у лодочной станции прикрывать наш отход. А мы вместе с Салсой доставим Грубера в казино и наверх, к сейфу.
— Хорошо. Другими словами, нам нужен водитель, только это должен быть водитель катера.
Входя в квартиру, Кристал услыхала последние слова Грофилда.
— Катера? — воскликнула она. — Ни слова о катерах! Я еще не совсем пришла в себя.
— Ты отлично снимаешь, — похвалил гость. — А как ты насчет рекламных фотографий? Мне уже нужны новые.
— Отнеси-ка мою сумку на кухню, — распорядилась Кристал. — Мы еще все обсудим.
Они вдвоем прошли на кухню, а Паркер сел на диван и склонился над картой, лежащей на кофейном столике. Он будто воочию видел, как все это будет происходить. Впереди, конечно, еще много работы, но они ее уже начали.
На кухне Грофилд флиртовал с его женщиной, но Паркер ничего не слышал.
Глава 2
— Вон та, красная. — Йонси указал рукой на сверкающий на солнце «тандерберд» с разбитой задней фарой.
Паркер шел следом за Йонси, пересекая дворик перед домом, где жила Кристал. Солнце слепило глаза. После квартиры с кондиционированным воздухом жара буквально пригибала к земле. Они сели в машину, Йонси завел двигатель и передвинул какой-то рычажок на приборной панели.
— Не хуже, чем дома, — заметил он, имея в виду кондиционированный воздух в автомобиле.
По Техас-авеню они направились к шоссе Галф, а затем дальше на север. Йонси включил радио и нашел станцию, которая передавала лучшие хиты последнего месяца. Музыка зазвучала сразу же, как только он нажал кнопку, — радио не понадобилось времени на разогрев, а автоматический тюнер остановился, как только нашел подходящую станцию.
Машина была настолько забита разными прибамбасами, что удивляло, как она вообще ездит: затемненные стекла, тахометр, компас, с зеркала свисал большой пенопластовый игральный кубик. У заднего окна лежала мягкая игрушка — тигр, по обе стороны от которой светились дополнительные круглые тормозные сигналы. На обоих крыльях был установлены зеркальца.
Шоссе заканчивалось через тридцать пять миль у авеню Доулинг в Хьюстоне. Они проделали весь путь всего за двадцать восемь минут молча, погрузившись каждый в свои мысли. Наконец Йонси свернул на Вашингтон-стрит и затормозил перед каким-то невзрачным баром под названием «Тропикал-Палм-Лаундж».
— Нам сюда, — сказал он, выходя из машины.
Паркер последовал за ним. Бар представлял собой большой квадратный зал, заполненный маленькими, с черным блестящим пластиковым покрытием круглыми столиками, разместившимися вокруг колонн, отделанных затемненными зеркалами. В глубине небольшой сцены стояли пианино, ударная установка с буквами на большом барабане и микрофон. Крохотный дансинг перед сценой обрамляли низкие деревянные поручни. Слева у стены расположилась стойка, также украшенная затемненными зеркалами.
До вечера было еще далеко, и зал оказался практически пустым. Трое клиентов у стойки составляли компанию бармену. За столиками еще не было посетителей, даже все официанты куда-то скрылись.
— Сюда! — махнул головой Йонси и подошел к стойке.
— Привет, Эдди! — Он протянул руку бармену.
— Что ты сказал, Йонси?
— Бутылка там есть?
— Конечно, Йонси.
— Молодец, дружище! — Он обернулся к Паркеру: — Пошли.
Изображая крутого парня перед чужаком, Йонси наслаждался. Паркеру же было все равно. До тех пор пока Йонси делал то, что положено, он мог вести себя, как ему хотелось.
Они миновали стойку и вошли в дверь с надписью: «Офис». За ней оказался вовсе не офис, а небольшой холл, двери из которого вели налево и направо. На двери налево тоже висела вывеска: «Офис», но Йонси повел Паркера направо.
Они очутились на складе, заставленном коробками со спиртным. За столиком у двери сидел невысокий упитанный мужчина со снежно-белыми волосами и красным носом алкоголика, испещренным багровыми прожилками. Он раскладывал пасьянс. Окурки высыпались из переполненной уже пепельницы на стол.
— Привет, Гумбольдт! — воскликнул Йонси. — Как дела?
Гумбольдт поднял на него тоскливые глаза и спросил:
— У тебя есть сигареты, Йонси? Мои кончились. — Его гнусавый, жалобный голос больше подошел бы какому-нибудь маленькому худенькому человечку.
— В зале есть автомат с сигаретами. Ты же хозяин бара, спустись и возьми пачку, — посоветовал тот.
— Мне не хочется так далеко идти. Йонси рассмеялся и покачал головой:
— Ты слишком много куришь, Гумбольдт, и слишком мало двигаешься. Когда-нибудь просто лопнешь.
— Не надо говорить таких вещей. Дай мне сигарету.
Йонси бросил свою пачку на стол.
— Это Паркер, — представил он, кивнув в сторону того. — Он приехал за оборудованием.
Гумбольдт сказал:
— Ты имеешь в виду тот заказ, насчет которого мне звонили? — Его слишком занимало прикуривание сигареты, чтобы проявить одновременно какой-то интерес к делу.
— Да, он, — ответил Йонси. Затем, повернувшись к Паркеру, объяснил: — В прошлом году врач сказал Гумбольдту, что он должен либо прекратить пить, либо приготовиться к тому, что он умрет не позже чем через шесть месяцев. Его, кстати, лечил настоящий врач, который знает свое дело, ведет колонку в газете, выступает по телевизору и тому подобное. Ведь так? — уточнил он у Гумбольдта.
Тот наконец прикурил и ответил:
— Этот врач спас мне жизнь.
— Да уж, — снова повернувшись к Паркеру, заметил Йонси, — Гумбольдт с тех пор не выпил ни капли. Вместо этого он начал курить по четыре-пять пачек в день. И постоянно есть. Набрал уже наверняка семьдесят фунтов, правда, Гумбольдт?
— Но ведь тем не менее я еще жив?
— Конечно. — Йонси рассмеялся, вытащил стул из-за стола и уселся. Махнув Паркеру, чтобы тот тоже сел на стул слева от Гумбольдта, он продолжил: — Он уже почти перестал ходить — слишком много весит, постоянно чувствует себя уставшим, рот жжет от табака, и желудок барахлит, но, как видишь, он жив. Именно так он это называет Я прав, Гумбольдт?
— Живу, чтобы доставить удовольствие тебе, Йонси, и только для этого! — С сигаретой во рту Гумбольдт чувствовал себя более уверенно, и в его голосе почти исчезли жалобные нотки.
В комнату вошел бармен с бутылкой и двумя стаканами в руках. Хозяин тут же заорал:
— Немедленно убери отсюда эту дрянь! Бармен смутился и пробормотал:
— Но Йонси попросил меня...
— Если он хочет выпить, — взвизгнул Гумбольдт, — то может пойти в бар. Йонси махнул рукой и сказал:
— Гумбольдт, ты же сидишь в комнате, до потолка забитой ящиками с выпивкой. Что с тобой?
— Убирайся отсюда вместе со своей выпивкой — вот и все!
Йонси пожал плечами и повернулся к Паркеру:
— Я тебе сейчас нужен?
— Нет.
— Тогда пошли, Эдди.
Йонси вышел вместе с барменом. Гумбольдт посмотрел на Паркера:
— Если хочешь, можешь пойти вместе с ним и вернуться после того, как выпьешь.
— Я приехал сюда, чтобы купить оружие, — ответил Паркер.
Гумбольдт сменил тон:
— Ты приехал вместе с Йонси, и я думал, что ты такой же, как он.
Паркер не нашелся что ответить и молча ждал.
Гумбольдт легко взмахнул кистью правой руки, как бы отбрасывая что-то в сторону.
— Тебе нужно оружие, — протянул он. — Не сигареты, не выпивка, не разговоры — только оружие.
На это тоже возразить было нечего.
— Ты и Йонси — это две стороны одной и той же медали, — покачал головой Гумбольдт. — Какое оружие тебе нужно?
— Четыре револьвера любой системы. Два автомата и четыре ручные гранаты.
— Ручные гранаты? Мне ничего не говорили о ручных гранатах.
— Вы тут все слишком быстро шевелитесь, — проворчал Паркер с презрением.
— Это что — издевка? Если тебе нужны гранаты, то я должен сначала позвонить.
Паркер взял одну из сигарет Йонси и прикурил ее. Гумбольдт выжидательно посмотрел на него, затем покачал головой и поднялся. Он был намного толще, чем казалось, когда он сидел: большая часть его веса сконцентрировалась ниже пояса.
— Пойдем со мной, — пригласил он, — может, они захотят задать тебе какие-то вопросы.
Паркер прошел за ним через холл в офис напротив. Маленькую комнату переполняла мебель. Гумбольдт уселся за стол и набрал номер. Паркер стоял, прислонившись к стене, и не прислушивался к разговору до тех пор, пока хозяин бара не протянул ему трубку со словами:
— Он хочет поговорить с тобой. — Паркер взял ее в руки, спросил:
— В чем дело? — Незнакомый голос рявкнул:
— За каким чертом тебе нужны ручные гранаты?
— Как тебя зовут?
— Ларрис.
— Ларрис, это ты послал Кристал ко мне?
— При чем здесь ручные гранаты?
— Ларрис, ты — кретин. — Голос Паркера наливался металлом. — Если ты не прекратишь суетиться вокруг меня, я позвоню Карнзу и сообщу ему, какой ты дурак. — Ларрис попытался перебить его, но Паркер не дал ему вставить и слова. — Я ничего не хочу знать о тебе. Это главное. А сейчас послушай. Я кое-что сообщу тебе. Но это первый и последний раз! Карнз хочет, чтобы я сровнял с землей остров, и я не собираюсь делать это голыми руками.
Он бросил трубку Гумбольдту, который с трудом, но поймал ее, а сам снова прислонился к стене.
— Это я, мистер Ларрис, — произнес Гумбольдт, с обеспокоенным видом поднеся трубку к уху.
Он поговорил еще немного своим жалобным голосом, но Паркер уже не слушал, о чем шла речь.
Окончив разговор, Гумбольдт тяжело поднялся на ноги:
— Ну что ж, ты получишь свои гранаты.
— Я знаю это, — ответил Паркер.
— Ты... — вздохнул Гумбольдт, — ты сам как граната.
Они возвратились на склад, и Гумбольдт направился вдоль стены, уставленной ящиками со спиртным.
— Револьверы, — напомнил Паркер. В конце прохода он постоял немного у ящиков, изучая наклейки на них, затем потянул один на себя, и боковая стенка открылась, как клапан. Паркер увидел три бутылки филадельфийского виски и какие-то картонные перегородки.
— Дерьмо! — пробормотал Гумбольдт себе под нос, вынул бутылки, наклонился с ворчанием и положил их на пол. Затем вытащил разделители, и Паркер увидел, что первый ряд бутылок единственный в ящике. Внутренняя часть его представляла собой деревянную коробку, сделанную специально для того, чтобы выдержать вес стоящих наверху ящиков со спиртным. Коробка вся была заполнена небольшими промасленными свертками.
Гумбольдт вынул один, развернул тряпку, и у него в руках оказался специальный кольт-"детектив" 32-го калибра. Вручив его Паркеру, он заметил:
— Использовался дважды. Жалоб нет. Револьвер действительно оказался в порядке. Передний прицел кто-то спилил, так же как и идентификационные номера. Чувствовалось, что это новый, солидный револьвер, хотя и несколько маловатый для Паркера.
Второй револьвер, который достал ему Гумбольдт, был точно такой же, только прицел на нем убрали не так тщательно.
— Использовался один раз, — проконстатировал он и вручил третий, совершенно не похожий на два предыдущих. Грозная девятимиллиметровая «беретта-бригадир» выглядела намного больше и была тяжелее, чем кольты. Ее ствол где-то здорово поцарапали, а ручка треснула в двух местах.
— Этот не годится, — забраковал Паркер.
— Ты на это не смотри, — возразил Гумбольдт. — Его уже использовали раз десять, и всем он очень нравится. Один парень всегда просит его и уже брал четырежды.
Паркер протянул ему «беретту».
— Вот и оставьте его для того парня. Я не собираюсь возвращать оружие.
— Что? Мне ничего об этом не говорили.
— Не надо больше звонить. Ларрису вряд ли это понравится, — заметил Паркер.
— Твое дело. — Гумбольдт взял «беретту», завернул в тряпку и сунул обратно в ящик. Затем еще с минуту покопался в нем и вытащил другой сверток, в котором оказался пятизарядный «смит-и-вессон» 38-го калибра со спиленным бойком. Задняя часть револьвера выглядела какой-то голой из-за изгиба металла там, где должен был быть боек.
— Ты что, хочешь просто избавиться от этого револьвера? — рассердился Паркер.
— С ним все в порядке. Мы проверяем их каждый раз, когда они возвращаются к нам, пристреливаем, чистим. Плохое оружие сюда не попадет.
Паркер пожал плечами. Револьвер выглядел нормально. Он положил его на пол рядом с уже отобранными двумя.
Гумбольдт еще порылся в ящике и извлек оттуда автоматический кольт-"супер" 38-го калибра.
— Вот действительно прекрасная вещь, — сказал он. — Первоклассная!
Паркер взял его и повертел в руке. Вес пистолета приятно оттягивал кисть, чувствовалось, что это действительно отличная штуковина.
— Хорошо, — подвел он итог. — Всего четыре.
— Да. Теперь два автомата. Я не могу дать тебе «томми», но у меня есть два «стена», сделанные в Югославии, старые, но надежные. Хочешь сам посмотреть?
— Нет. Верю твоему слову. Гумбольдт польщенно улыбнулся:
— Что касается гранат, то, как говорят в универмагах, только по специальному заказу. Когда они тебе нужны?
— В течение недели.
— К пятнице годится? Паркер кивнул:
— Идет.
— Хочешь взять револьверы с собой или доставить их потом все вместе?
— Я оставлю их здесь, — ответил Паркер, — а затем дам знать через Йонси, когда нужно привезти.
— Хорошо. Итак, я больше не увижу этого оружия, правильно? И даже автоматов?
— Ничего.
Гумбольдт пожал плечами:
— Что ж, ничего не поделаешь, если так. Не поможешь ли ты мне...
Он имел в виду бутылки с виски. Ему не хотелось наклоняться за ними. Паркер поднял их и вручил Гумбольдту, и тот водрузил их на место, туда, где они стояли раньше.
Возвращаясь к входу вслед за Паркером, Гумбольдт сказал:
— Извини, что я принял тебя за такого же типа, как Йонси. Просто ты приехал вместе с ним...
— Конечно.
Они подошли к столу, и Гумбольдт со вздохом уселся. Он тут же зажег новую сигарету, а пачку положил себе в карман. Затем потянулся к картам и принялся снова раскладывать свой пасьянс.
Паркер вышел в бар, где его поджидал Йонси. Увидев его, тот закричал:
— А вот и мой приятель! Хочешь выпить?
— Не сейчас.
— Собираешься смотреть лодки?
— Нет. — Паркер знал, что тот, кто будет управлять лодкой, сумеет выбрать ее лучше, чем он.
— Ну, тогда нам пора.
Йонси повернулся к бармену и спросил:
— Ты не против, если я возьму бутылку, Эдди?
— Только смотри не попадайся на глаза полицейскому. — Бармен пояснил Паркеру: — У нас нет права торговать на вынос.
— Дай мне ключи от машины, — потребовал Паркер.
— Что? Я прекрасно могу вести, не беспокойся.
Паркер щелкнул пальцами:
— Дай мне ключи от машины! Йонси резко выпрямился на табурете, но затем обмяк и рассмеялся:
— Да, сэр. — Он вручил Паркеру ключи от «тандерберда» и, обернувшись к бармену, добавил: — Это самый крутой мой приятель.
Паркер молча направился к машине, а Йонси поплелся за ним, держа бутылку в одной руке, а стакан в другой. Они сели и тут же тронулись. Паркер развернулся, направившись к шоссе.
Когда они уже мчались на юг, Йонси спросил:
— Ты бывал в Хьюстоне раньше?
— Нет.
— Тогда ты отлично запомнил дорогу. — Йонси опять наполнил стакан. — Когда наша работа будет окончена, ты и я — мы должны будем с тобой очень многое обсудить.
Паркер посмотрел на него. Йонси улыбался, но глаза его глядели холодно.
— Когда работа будет окончена, я смогу обсудить с тобой все, что угодно, Йонси.
— Да. — Йонси медленно кивнул и добавил: — Именно так.
Паркер шел следом за Йонси, пересекая дворик перед домом, где жила Кристал. Солнце слепило глаза. После квартиры с кондиционированным воздухом жара буквально пригибала к земле. Они сели в машину, Йонси завел двигатель и передвинул какой-то рычажок на приборной панели.
— Не хуже, чем дома, — заметил он, имея в виду кондиционированный воздух в автомобиле.
По Техас-авеню они направились к шоссе Галф, а затем дальше на север. Йонси включил радио и нашел станцию, которая передавала лучшие хиты последнего месяца. Музыка зазвучала сразу же, как только он нажал кнопку, — радио не понадобилось времени на разогрев, а автоматический тюнер остановился, как только нашел подходящую станцию.
Машина была настолько забита разными прибамбасами, что удивляло, как она вообще ездит: затемненные стекла, тахометр, компас, с зеркала свисал большой пенопластовый игральный кубик. У заднего окна лежала мягкая игрушка — тигр, по обе стороны от которой светились дополнительные круглые тормозные сигналы. На обоих крыльях был установлены зеркальца.
Шоссе заканчивалось через тридцать пять миль у авеню Доулинг в Хьюстоне. Они проделали весь путь всего за двадцать восемь минут молча, погрузившись каждый в свои мысли. Наконец Йонси свернул на Вашингтон-стрит и затормозил перед каким-то невзрачным баром под названием «Тропикал-Палм-Лаундж».
— Нам сюда, — сказал он, выходя из машины.
Паркер последовал за ним. Бар представлял собой большой квадратный зал, заполненный маленькими, с черным блестящим пластиковым покрытием круглыми столиками, разместившимися вокруг колонн, отделанных затемненными зеркалами. В глубине небольшой сцены стояли пианино, ударная установка с буквами на большом барабане и микрофон. Крохотный дансинг перед сценой обрамляли низкие деревянные поручни. Слева у стены расположилась стойка, также украшенная затемненными зеркалами.
До вечера было еще далеко, и зал оказался практически пустым. Трое клиентов у стойки составляли компанию бармену. За столиками еще не было посетителей, даже все официанты куда-то скрылись.
— Сюда! — махнул головой Йонси и подошел к стойке.
— Привет, Эдди! — Он протянул руку бармену.
— Что ты сказал, Йонси?
— Бутылка там есть?
— Конечно, Йонси.
— Молодец, дружище! — Он обернулся к Паркеру: — Пошли.
Изображая крутого парня перед чужаком, Йонси наслаждался. Паркеру же было все равно. До тех пор пока Йонси делал то, что положено, он мог вести себя, как ему хотелось.
Они миновали стойку и вошли в дверь с надписью: «Офис». За ней оказался вовсе не офис, а небольшой холл, двери из которого вели налево и направо. На двери налево тоже висела вывеска: «Офис», но Йонси повел Паркера направо.
Они очутились на складе, заставленном коробками со спиртным. За столиком у двери сидел невысокий упитанный мужчина со снежно-белыми волосами и красным носом алкоголика, испещренным багровыми прожилками. Он раскладывал пасьянс. Окурки высыпались из переполненной уже пепельницы на стол.
— Привет, Гумбольдт! — воскликнул Йонси. — Как дела?
Гумбольдт поднял на него тоскливые глаза и спросил:
— У тебя есть сигареты, Йонси? Мои кончились. — Его гнусавый, жалобный голос больше подошел бы какому-нибудь маленькому худенькому человечку.
— В зале есть автомат с сигаретами. Ты же хозяин бара, спустись и возьми пачку, — посоветовал тот.
— Мне не хочется так далеко идти. Йонси рассмеялся и покачал головой:
— Ты слишком много куришь, Гумбольдт, и слишком мало двигаешься. Когда-нибудь просто лопнешь.
— Не надо говорить таких вещей. Дай мне сигарету.
Йонси бросил свою пачку на стол.
— Это Паркер, — представил он, кивнув в сторону того. — Он приехал за оборудованием.
Гумбольдт сказал:
— Ты имеешь в виду тот заказ, насчет которого мне звонили? — Его слишком занимало прикуривание сигареты, чтобы проявить одновременно какой-то интерес к делу.
— Да, он, — ответил Йонси. Затем, повернувшись к Паркеру, объяснил: — В прошлом году врач сказал Гумбольдту, что он должен либо прекратить пить, либо приготовиться к тому, что он умрет не позже чем через шесть месяцев. Его, кстати, лечил настоящий врач, который знает свое дело, ведет колонку в газете, выступает по телевизору и тому подобное. Ведь так? — уточнил он у Гумбольдта.
Тот наконец прикурил и ответил:
— Этот врач спас мне жизнь.
— Да уж, — снова повернувшись к Паркеру, заметил Йонси, — Гумбольдт с тех пор не выпил ни капли. Вместо этого он начал курить по четыре-пять пачек в день. И постоянно есть. Набрал уже наверняка семьдесят фунтов, правда, Гумбольдт?
— Но ведь тем не менее я еще жив?
— Конечно. — Йонси рассмеялся, вытащил стул из-за стола и уселся. Махнув Паркеру, чтобы тот тоже сел на стул слева от Гумбольдта, он продолжил: — Он уже почти перестал ходить — слишком много весит, постоянно чувствует себя уставшим, рот жжет от табака, и желудок барахлит, но, как видишь, он жив. Именно так он это называет Я прав, Гумбольдт?
— Живу, чтобы доставить удовольствие тебе, Йонси, и только для этого! — С сигаретой во рту Гумбольдт чувствовал себя более уверенно, и в его голосе почти исчезли жалобные нотки.
В комнату вошел бармен с бутылкой и двумя стаканами в руках. Хозяин тут же заорал:
— Немедленно убери отсюда эту дрянь! Бармен смутился и пробормотал:
— Но Йонси попросил меня...
— Если он хочет выпить, — взвизгнул Гумбольдт, — то может пойти в бар. Йонси махнул рукой и сказал:
— Гумбольдт, ты же сидишь в комнате, до потолка забитой ящиками с выпивкой. Что с тобой?
— Убирайся отсюда вместе со своей выпивкой — вот и все!
Йонси пожал плечами и повернулся к Паркеру:
— Я тебе сейчас нужен?
— Нет.
— Тогда пошли, Эдди.
Йонси вышел вместе с барменом. Гумбольдт посмотрел на Паркера:
— Если хочешь, можешь пойти вместе с ним и вернуться после того, как выпьешь.
— Я приехал сюда, чтобы купить оружие, — ответил Паркер.
Гумбольдт сменил тон:
— Ты приехал вместе с Йонси, и я думал, что ты такой же, как он.
Паркер не нашелся что ответить и молча ждал.
Гумбольдт легко взмахнул кистью правой руки, как бы отбрасывая что-то в сторону.
— Тебе нужно оружие, — протянул он. — Не сигареты, не выпивка, не разговоры — только оружие.
На это тоже возразить было нечего.
— Ты и Йонси — это две стороны одной и той же медали, — покачал головой Гумбольдт. — Какое оружие тебе нужно?
— Четыре револьвера любой системы. Два автомата и четыре ручные гранаты.
— Ручные гранаты? Мне ничего не говорили о ручных гранатах.
— Вы тут все слишком быстро шевелитесь, — проворчал Паркер с презрением.
— Это что — издевка? Если тебе нужны гранаты, то я должен сначала позвонить.
Паркер взял одну из сигарет Йонси и прикурил ее. Гумбольдт выжидательно посмотрел на него, затем покачал головой и поднялся. Он был намного толще, чем казалось, когда он сидел: большая часть его веса сконцентрировалась ниже пояса.
— Пойдем со мной, — пригласил он, — может, они захотят задать тебе какие-то вопросы.
Паркер прошел за ним через холл в офис напротив. Маленькую комнату переполняла мебель. Гумбольдт уселся за стол и набрал номер. Паркер стоял, прислонившись к стене, и не прислушивался к разговору до тех пор, пока хозяин бара не протянул ему трубку со словами:
— Он хочет поговорить с тобой. — Паркер взял ее в руки, спросил:
— В чем дело? — Незнакомый голос рявкнул:
— За каким чертом тебе нужны ручные гранаты?
— Как тебя зовут?
— Ларрис.
— Ларрис, это ты послал Кристал ко мне?
— При чем здесь ручные гранаты?
— Ларрис, ты — кретин. — Голос Паркера наливался металлом. — Если ты не прекратишь суетиться вокруг меня, я позвоню Карнзу и сообщу ему, какой ты дурак. — Ларрис попытался перебить его, но Паркер не дал ему вставить и слова. — Я ничего не хочу знать о тебе. Это главное. А сейчас послушай. Я кое-что сообщу тебе. Но это первый и последний раз! Карнз хочет, чтобы я сровнял с землей остров, и я не собираюсь делать это голыми руками.
Он бросил трубку Гумбольдту, который с трудом, но поймал ее, а сам снова прислонился к стене.
— Это я, мистер Ларрис, — произнес Гумбольдт, с обеспокоенным видом поднеся трубку к уху.
Он поговорил еще немного своим жалобным голосом, но Паркер уже не слушал, о чем шла речь.
Окончив разговор, Гумбольдт тяжело поднялся на ноги:
— Ну что ж, ты получишь свои гранаты.
— Я знаю это, — ответил Паркер.
— Ты... — вздохнул Гумбольдт, — ты сам как граната.
Они возвратились на склад, и Гумбольдт направился вдоль стены, уставленной ящиками со спиртным.
— Револьверы, — напомнил Паркер. В конце прохода он постоял немного у ящиков, изучая наклейки на них, затем потянул один на себя, и боковая стенка открылась, как клапан. Паркер увидел три бутылки филадельфийского виски и какие-то картонные перегородки.
— Дерьмо! — пробормотал Гумбольдт себе под нос, вынул бутылки, наклонился с ворчанием и положил их на пол. Затем вытащил разделители, и Паркер увидел, что первый ряд бутылок единственный в ящике. Внутренняя часть его представляла собой деревянную коробку, сделанную специально для того, чтобы выдержать вес стоящих наверху ящиков со спиртным. Коробка вся была заполнена небольшими промасленными свертками.
Гумбольдт вынул один, развернул тряпку, и у него в руках оказался специальный кольт-"детектив" 32-го калибра. Вручив его Паркеру, он заметил:
— Использовался дважды. Жалоб нет. Револьвер действительно оказался в порядке. Передний прицел кто-то спилил, так же как и идентификационные номера. Чувствовалось, что это новый, солидный револьвер, хотя и несколько маловатый для Паркера.
Второй револьвер, который достал ему Гумбольдт, был точно такой же, только прицел на нем убрали не так тщательно.
— Использовался один раз, — проконстатировал он и вручил третий, совершенно не похожий на два предыдущих. Грозная девятимиллиметровая «беретта-бригадир» выглядела намного больше и была тяжелее, чем кольты. Ее ствол где-то здорово поцарапали, а ручка треснула в двух местах.
— Этот не годится, — забраковал Паркер.
— Ты на это не смотри, — возразил Гумбольдт. — Его уже использовали раз десять, и всем он очень нравится. Один парень всегда просит его и уже брал четырежды.
Паркер протянул ему «беретту».
— Вот и оставьте его для того парня. Я не собираюсь возвращать оружие.
— Что? Мне ничего об этом не говорили.
— Не надо больше звонить. Ларрису вряд ли это понравится, — заметил Паркер.
— Твое дело. — Гумбольдт взял «беретту», завернул в тряпку и сунул обратно в ящик. Затем еще с минуту покопался в нем и вытащил другой сверток, в котором оказался пятизарядный «смит-и-вессон» 38-го калибра со спиленным бойком. Задняя часть револьвера выглядела какой-то голой из-за изгиба металла там, где должен был быть боек.
— Ты что, хочешь просто избавиться от этого револьвера? — рассердился Паркер.
— С ним все в порядке. Мы проверяем их каждый раз, когда они возвращаются к нам, пристреливаем, чистим. Плохое оружие сюда не попадет.
Паркер пожал плечами. Револьвер выглядел нормально. Он положил его на пол рядом с уже отобранными двумя.
Гумбольдт еще порылся в ящике и извлек оттуда автоматический кольт-"супер" 38-го калибра.
— Вот действительно прекрасная вещь, — сказал он. — Первоклассная!
Паркер взял его и повертел в руке. Вес пистолета приятно оттягивал кисть, чувствовалось, что это действительно отличная штуковина.
— Хорошо, — подвел он итог. — Всего четыре.
— Да. Теперь два автомата. Я не могу дать тебе «томми», но у меня есть два «стена», сделанные в Югославии, старые, но надежные. Хочешь сам посмотреть?
— Нет. Верю твоему слову. Гумбольдт польщенно улыбнулся:
— Что касается гранат, то, как говорят в универмагах, только по специальному заказу. Когда они тебе нужны?
— В течение недели.
— К пятнице годится? Паркер кивнул:
— Идет.
— Хочешь взять револьверы с собой или доставить их потом все вместе?
— Я оставлю их здесь, — ответил Паркер, — а затем дам знать через Йонси, когда нужно привезти.
— Хорошо. Итак, я больше не увижу этого оружия, правильно? И даже автоматов?
— Ничего.
Гумбольдт пожал плечами:
— Что ж, ничего не поделаешь, если так. Не поможешь ли ты мне...
Он имел в виду бутылки с виски. Ему не хотелось наклоняться за ними. Паркер поднял их и вручил Гумбольдту, и тот водрузил их на место, туда, где они стояли раньше.
Возвращаясь к входу вслед за Паркером, Гумбольдт сказал:
— Извини, что я принял тебя за такого же типа, как Йонси. Просто ты приехал вместе с ним...
— Конечно.
Они подошли к столу, и Гумбольдт со вздохом уселся. Он тут же зажег новую сигарету, а пачку положил себе в карман. Затем потянулся к картам и принялся снова раскладывать свой пасьянс.
Паркер вышел в бар, где его поджидал Йонси. Увидев его, тот закричал:
— А вот и мой приятель! Хочешь выпить?
— Не сейчас.
— Собираешься смотреть лодки?
— Нет. — Паркер знал, что тот, кто будет управлять лодкой, сумеет выбрать ее лучше, чем он.
— Ну, тогда нам пора.
Йонси повернулся к бармену и спросил:
— Ты не против, если я возьму бутылку, Эдди?
— Только смотри не попадайся на глаза полицейскому. — Бармен пояснил Паркеру: — У нас нет права торговать на вынос.
— Дай мне ключи от машины, — потребовал Паркер.
— Что? Я прекрасно могу вести, не беспокойся.
Паркер щелкнул пальцами:
— Дай мне ключи от машины! Йонси резко выпрямился на табурете, но затем обмяк и рассмеялся:
— Да, сэр. — Он вручил Паркеру ключи от «тандерберда» и, обернувшись к бармену, добавил: — Это самый крутой мой приятель.
Паркер молча направился к машине, а Йонси поплелся за ним, держа бутылку в одной руке, а стакан в другой. Они сели и тут же тронулись. Паркер развернулся, направившись к шоссе.
Когда они уже мчались на юг, Йонси спросил:
— Ты бывал в Хьюстоне раньше?
— Нет.
— Тогда ты отлично запомнил дорогу. — Йонси опять наполнил стакан. — Когда наша работа будет окончена, ты и я — мы должны будем с тобой очень многое обсудить.
Паркер посмотрел на него. Йонси улыбался, но глаза его глядели холодно.
— Когда работа будет окончена, я смогу обсудить с тобой все, что угодно, Йонси.
— Да. — Йонси медленно кивнул и добавил: — Именно так.
Глава 3
На стук Паркера дверь открыл Грофилд.
— Салса здесь, — сообщил он, — и наш будущий Харон тоже.
— Кто-кто?
— Человек, который поведет лодку.
— О! — Паркер прошел в комнату, где уже сидели двое мужчин.
Салса поднялся ему навстречу и, улыбаясь, протянул руку:
— Привет, дружище, рад видеть тебя снова.
— Привет, Салса!
Высокий, стройный, темноволосый, со сверкающими зубами, блестящими глазами, Салса выглядел как настоящий жиголо. Когда-то он действительно был жиголо, потом профессиональным революционером, профессиональным танцовщиком и еще Бог знает кем.
— Этой работой занимаешься ты?
—Да.
— Значит, стоит присоединиться.
Паркер повернулся к другому человеку, приземистому ирландцу с неестественно бледной кожей и неестественно черными волосами.
— Ты в состоянии управиться с катером? — спросил он.
— Так же, как умею дышать. Паркер обернулся и посмотрел на Грофилда. Тот рассмеялся.
— Он лирик, не волнуйся на его счет. Его очень хорошо рекомендовали.
— Кто?
— Уимперпо.
— Да? — Паркер снова повернулся к ирландцу. — Меня зовут Паркер, — сказал он.
— Догадался. Я — Хинан.
— За что ты сидел?
Хинан моргнул, и его рот открылся от удивления.
— Что?
— Тебя не было на улице, как минимум, неделю, — сказал Паркер.
— Ради Бога, как ты об этом узнал?
— Моряки постоянно находятся на солнце. Они сгорают, шелушатся и загорают дочерна. Особенно их лбы. А ты бледен как рыба.
Хинан прикоснулся рукой к своему лбу.
— Я загорю, — пообещал он. — Ты прав, я загорю, как грешник в аду.
— Так за что ты сидел?
Хинан сделал какой-то неопределенный жест руками, как бы отметая от себя что-то.
— Вышла небольшая неувязка. Скорее, маленькая шалость. Но теперь я чист.
— Так что же все-таки произошло? Хинан посмотрел так, будто вопрос Паркера причинил ему боль. Он бросил взгляд на Грофилда, на Салсу и опять на Паркера, махнул рукой, как бы подчеркивая незначительность того, что собирался сообщить.
— Теперь это называют половым преступлением.
— Половое преступление?
— Они сказали, что девчонке еще не исполнилось и восемнадцати, но, по правде говоря...
— Половое преступление, — повторил Паркер. — Сколько ей было лет? Хинан прокашлялся:
— Кхе-кхе... одиннадцать.
— Сколько ты просидел?
— Пять лет и три месяца.
— Из скольких?
— Судья дал мне четырнадцать.
— Значит, тебя освободили условно. Ты сообщаешь о своем местонахождении, как положено?
— Только не я. Как только двери тюрьмы за мной закрылись, я тут же исчез.
— Подожди на кухне, — приказал Паркер. — Я хочу поговорить с этими двумя парнями.
— Меня вылечили, правда... В тюрьме был врач, он...
— Мне нужна не нянька для присмотра за детьми, — оборвал его Паркер. — Не надо меня убеждать.
— О да, конечно! Я, э-э, я просто пойду... -Хинан направился к кухне, и, когда скрылся за дверью, Паркер возмутился:
— Этот тип пустит наше дело под откос!
— Да, думаю, нам нужно поискать кого-то другого. — У Салсы был тихий вежливый голос и соответствующие манеры.
Паркер повернулся к Грофилду:
— Что сказал о нем Уимперпо?
— Я просто спросил насчет специалиста по лодкам. Уимперпо посоветовал попробовать Хинана. Он ничего не сказал о его прошлом. — Вид у Грофилда был скорее удивленный, нежели оскорбленный.
— Но он уже знает кое-что, — сокрушенно заметил Салса.
— Как много? — нахмурился Паркер. Салса начал медленно перечислять:
— Наши имена. И что мы планируем операцию, для которой нужен катер.
— И все?
Салса бросил взгляд на Грофилда, и тот кивнул ему в ответ.
— Все, — подтвердил тот. — Ознакомительную лекцию мы оставили для тебя.
— Тогда мы можем без проблем избавиться от него. Грофилд, это сделаешь ты.
— И все потому, что я привел его, — вздохнул Грофилд и пожал плечами. — Ты, как всегда, прав. — И он отправился на кухню.
Салса сказал Паркеру:
— Твоей женщине позвонили, и она ушла. Сказала, что вернется сегодня рано.
Паркер кивнул. Он не думал о Кристал; он думал о деле — им еще предстояло найти лодочника.
— Она очень хороша, твоя женщина... -. Салса произнес это таким тоном, каким мог бы сказать что-нибудь приятное и о новой машине своего друга. — Она хочет сфотографировать меня обнаженным.
Паркер не обратил внимания на его слова.
— Мы должны найти кого-нибудь, — рассуждал он вслух. — Я свяжусь с Генди Мак-Кеем, может, он кого-нибудь порекомендует.
Грофилд вернулся, ведя за собой Хинана. Прирожденный актер, он и сейчас играл роль жизнерадостного и приветливого молодого сотрудника, дающего пинка под задницу незадачливому посетителю, который и сам уже обо всем догадался.
— Тебе ясна ситуация? — говорил он, обняв Хинана за плечи. — Какие тут могут быть обиды.
Хинан выглядел растерянным, отнюдь не оскорбленным отказом. Он почувствует обиду позже, после того как Грофилд избавится от него.
Салса спросил у Паркера:
— Так ты не против?
Паркер, наблюдая за тем, как Грофилд выпроваживает Хинана, рассеянно спросил:
— Против? Против чего?
— Чтобы я разрешил твоей женщине снять меня обнаженным.
Не задумываясь над вопросом, Паркер покачал головой.
— Какое мне до этого дело! — воскликнул он и подошел к телефону, когда Грофилд, улыбаясь, запер дверь за Хинаном.
— Салса здесь, — сообщил он, — и наш будущий Харон тоже.
— Кто-кто?
— Человек, который поведет лодку.
— О! — Паркер прошел в комнату, где уже сидели двое мужчин.
Салса поднялся ему навстречу и, улыбаясь, протянул руку:
— Привет, дружище, рад видеть тебя снова.
— Привет, Салса!
Высокий, стройный, темноволосый, со сверкающими зубами, блестящими глазами, Салса выглядел как настоящий жиголо. Когда-то он действительно был жиголо, потом профессиональным революционером, профессиональным танцовщиком и еще Бог знает кем.
— Этой работой занимаешься ты?
—Да.
— Значит, стоит присоединиться.
Паркер повернулся к другому человеку, приземистому ирландцу с неестественно бледной кожей и неестественно черными волосами.
— Ты в состоянии управиться с катером? — спросил он.
— Так же, как умею дышать. Паркер обернулся и посмотрел на Грофилда. Тот рассмеялся.
— Он лирик, не волнуйся на его счет. Его очень хорошо рекомендовали.
— Кто?
— Уимперпо.
— Да? — Паркер снова повернулся к ирландцу. — Меня зовут Паркер, — сказал он.
— Догадался. Я — Хинан.
— За что ты сидел?
Хинан моргнул, и его рот открылся от удивления.
— Что?
— Тебя не было на улице, как минимум, неделю, — сказал Паркер.
— Ради Бога, как ты об этом узнал?
— Моряки постоянно находятся на солнце. Они сгорают, шелушатся и загорают дочерна. Особенно их лбы. А ты бледен как рыба.
Хинан прикоснулся рукой к своему лбу.
— Я загорю, — пообещал он. — Ты прав, я загорю, как грешник в аду.
— Так за что ты сидел?
Хинан сделал какой-то неопределенный жест руками, как бы отметая от себя что-то.
— Вышла небольшая неувязка. Скорее, маленькая шалость. Но теперь я чист.
— Так что же все-таки произошло? Хинан посмотрел так, будто вопрос Паркера причинил ему боль. Он бросил взгляд на Грофилда, на Салсу и опять на Паркера, махнул рукой, как бы подчеркивая незначительность того, что собирался сообщить.
— Теперь это называют половым преступлением.
— Половое преступление?
— Они сказали, что девчонке еще не исполнилось и восемнадцати, но, по правде говоря...
— Половое преступление, — повторил Паркер. — Сколько ей было лет? Хинан прокашлялся:
— Кхе-кхе... одиннадцать.
— Сколько ты просидел?
— Пять лет и три месяца.
— Из скольких?
— Судья дал мне четырнадцать.
— Значит, тебя освободили условно. Ты сообщаешь о своем местонахождении, как положено?
— Только не я. Как только двери тюрьмы за мной закрылись, я тут же исчез.
— Подожди на кухне, — приказал Паркер. — Я хочу поговорить с этими двумя парнями.
— Меня вылечили, правда... В тюрьме был врач, он...
— Мне нужна не нянька для присмотра за детьми, — оборвал его Паркер. — Не надо меня убеждать.
— О да, конечно! Я, э-э, я просто пойду... -Хинан направился к кухне, и, когда скрылся за дверью, Паркер возмутился:
— Этот тип пустит наше дело под откос!
— Да, думаю, нам нужно поискать кого-то другого. — У Салсы был тихий вежливый голос и соответствующие манеры.
Паркер повернулся к Грофилду:
— Что сказал о нем Уимперпо?
— Я просто спросил насчет специалиста по лодкам. Уимперпо посоветовал попробовать Хинана. Он ничего не сказал о его прошлом. — Вид у Грофилда был скорее удивленный, нежели оскорбленный.
— Но он уже знает кое-что, — сокрушенно заметил Салса.
— Как много? — нахмурился Паркер. Салса начал медленно перечислять:
— Наши имена. И что мы планируем операцию, для которой нужен катер.
— И все?
Салса бросил взгляд на Грофилда, и тот кивнул ему в ответ.
— Все, — подтвердил тот. — Ознакомительную лекцию мы оставили для тебя.
— Тогда мы можем без проблем избавиться от него. Грофилд, это сделаешь ты.
— И все потому, что я привел его, — вздохнул Грофилд и пожал плечами. — Ты, как всегда, прав. — И он отправился на кухню.
Салса сказал Паркеру:
— Твоей женщине позвонили, и она ушла. Сказала, что вернется сегодня рано.
Паркер кивнул. Он не думал о Кристал; он думал о деле — им еще предстояло найти лодочника.
— Она очень хороша, твоя женщина... -. Салса произнес это таким тоном, каким мог бы сказать что-нибудь приятное и о новой машине своего друга. — Она хочет сфотографировать меня обнаженным.
Паркер не обратил внимания на его слова.
— Мы должны найти кого-нибудь, — рассуждал он вслух. — Я свяжусь с Генди Мак-Кеем, может, он кого-нибудь порекомендует.
Грофилд вернулся, ведя за собой Хинана. Прирожденный актер, он и сейчас играл роль жизнерадостного и приветливого молодого сотрудника, дающего пинка под задницу незадачливому посетителю, который и сам уже обо всем догадался.
— Тебе ясна ситуация? — говорил он, обняв Хинана за плечи. — Какие тут могут быть обиды.
Хинан выглядел растерянным, отнюдь не оскорбленным отказом. Он почувствует обиду позже, после того как Грофилд избавится от него.
Салса спросил у Паркера:
— Так ты не против?
Паркер, наблюдая за тем, как Грофилд выпроваживает Хинана, рассеянно спросил:
— Против? Против чего?
— Чтобы я разрешил твоей женщине снять меня обнаженным.
Не задумываясь над вопросом, Паркер покачал головой.
— Какое мне до этого дело! — воскликнул он и подошел к телефону, когда Грофилд, улыбаясь, запер дверь за Хинаном.
Глава 4
Паркер повернулся на бок и, просыпаясь, услышал, как снова позвонили в дверь. Кристал куда-то ушла; Грофилд и Салса жили в мотеле, в номерах, которые оплачивала компания. Сейчас было десять утра, а Паркер лег уже после трех. Полночи звонил в разные места, ожидал ответов, улавливал намеки, обсуждал предложения и тем не менее до сих пор не нашел никого, кто мог бы управлять лодкой.
Он встал, оделся и направился к дверям. Пока возился, в дверь позвонили еще дважды. Он открыл дверь и сразу понял, что совершил ошибку.
Два типа, стоящие за дверью, в темных костюмах с узкими лацканами и шляпах с маленькими полями мышиного цвета, несли на себе печать федерального закона. Один держал в руках портфель.
— Мы к вам на пару слов, Паркер. — И оба протиснулись в комнату.
Паркер не любил проигрывать, а эти двое с ничем не примечательными худыми лицами, невыразительными глазами и выдающимися скулами, было ясно, выигрывали с самого начала. Сопротивляться в данном случае не имело смысла; единственный способ овладеть ситуацией заключался в том, чтобы тянуть в том же ключе, в котором толкали они.
Он закрыл дверь и, не взглянув на них, отправился в кухню.
— Я приготовлю кофе. Посидите пока в гостиной.
— Мы пойдем с вами.
— Конечно. Проходите.
Они вошли за ним, он поставил воду для кофе. Гости уселись за разделочным столом, проследив, как Паркер доставал банку с кофе и три чашки. Наконец тип с портфелем как бы между прочим спросил:
— Как ваше настоящее имя, мистер Паркер?
— Как вы и сказали. Паркер.
— Разве? Под именем Каспера, Арнольда Каспера, вас разыскивают в Калифорнии за убийство охранника на тюремной ферме.
Паркер пожал плечами:
— Это кто-то другой. Какой вам кофе?
— Мне несладкий черный. А моему коллеге немного сахару, пожалуйста. Вы также известны как Чарльз Виллис, и под этим именем вас разыскивают за два убийства в Небраске.
Паркер покачал головой:
— Не меня. Я никогда не был в Небраске. — Он поставил чашки с ложками и сахарницу на стол.
— Под именем, которое вы признаете своим собственным, — продолжал обладатель портфеля, — вы принимали участие по крайней мере в восьми крупных ограблениях в течение последних одиннадцати лет. Количество может быть, конечно, больше, но точно нам известно о восьми.
Другой визитер, молчавший до сих пор, заметил:
— У нас нет никакого имени к фамилии Паркер. Или Паркер — это имя?
— Если вы так интересуетесь именами, не мешало бы и самим представиться.
— О, прошу прощения, — воскликнул обладатель портфеля. — Меня зовут мистер Ингленд, а это — мистер Кэри.
Паркер бросил пронзительный взгляд на Ингленда и произнес:
— Понятно. Закон. — Затем перевел глаза на Кэри и добавил: — Бухгалтерия. Ингленд улыбнулся.
— Блестяще, мистер Паркер. В яблочко оба раза.
Кэри добавил:
— Вам следовало бы нанять Хинана. Паркер снова посмотрел на него:
— Он ваш человек? Тогда я поступил ipaвильно.
— Нет, — возразил Ингленд, — если бы вы взяли его, мистер Паркер, мы бы не пришли к вам сегодня. По правде говоря, вам бы вообще не представилось случая увидеть нас.
Он встал, оделся и направился к дверям. Пока возился, в дверь позвонили еще дважды. Он открыл дверь и сразу понял, что совершил ошибку.
Два типа, стоящие за дверью, в темных костюмах с узкими лацканами и шляпах с маленькими полями мышиного цвета, несли на себе печать федерального закона. Один держал в руках портфель.
— Мы к вам на пару слов, Паркер. — И оба протиснулись в комнату.
Паркер не любил проигрывать, а эти двое с ничем не примечательными худыми лицами, невыразительными глазами и выдающимися скулами, было ясно, выигрывали с самого начала. Сопротивляться в данном случае не имело смысла; единственный способ овладеть ситуацией заключался в том, чтобы тянуть в том же ключе, в котором толкали они.
Он закрыл дверь и, не взглянув на них, отправился в кухню.
— Я приготовлю кофе. Посидите пока в гостиной.
— Мы пойдем с вами.
— Конечно. Проходите.
Они вошли за ним, он поставил воду для кофе. Гости уселись за разделочным столом, проследив, как Паркер доставал банку с кофе и три чашки. Наконец тип с портфелем как бы между прочим спросил:
— Как ваше настоящее имя, мистер Паркер?
— Как вы и сказали. Паркер.
— Разве? Под именем Каспера, Арнольда Каспера, вас разыскивают в Калифорнии за убийство охранника на тюремной ферме.
Паркер пожал плечами:
— Это кто-то другой. Какой вам кофе?
— Мне несладкий черный. А моему коллеге немного сахару, пожалуйста. Вы также известны как Чарльз Виллис, и под этим именем вас разыскивают за два убийства в Небраске.
Паркер покачал головой:
— Не меня. Я никогда не был в Небраске. — Он поставил чашки с ложками и сахарницу на стол.
— Под именем, которое вы признаете своим собственным, — продолжал обладатель портфеля, — вы принимали участие по крайней мере в восьми крупных ограблениях в течение последних одиннадцати лет. Количество может быть, конечно, больше, но точно нам известно о восьми.
Другой визитер, молчавший до сих пор, заметил:
— У нас нет никакого имени к фамилии Паркер. Или Паркер — это имя?
— Если вы так интересуетесь именами, не мешало бы и самим представиться.
— О, прошу прощения, — воскликнул обладатель портфеля. — Меня зовут мистер Ингленд, а это — мистер Кэри.
Паркер бросил пронзительный взгляд на Ингленда и произнес:
— Понятно. Закон. — Затем перевел глаза на Кэри и добавил: — Бухгалтерия. Ингленд улыбнулся.
— Блестяще, мистер Паркер. В яблочко оба раза.
Кэри добавил:
— Вам следовало бы нанять Хинана. Паркер снова посмотрел на него:
— Он ваш человек? Тогда я поступил ipaвильно.
— Нет, — возразил Ингленд, — если бы вы взяли его, мистер Паркер, мы бы не пришли к вам сегодня. По правде говоря, вам бы вообще не представилось случая увидеть нас.