Страница:
Паркер снял правую перчатку, согнул руку. Движение, когда снова пополз, устранило неподвижность плеч, а руки стали работать довольно хорошо. Кончики пальцев похолодели, он подышал на них, согнув, подышал снова. Наконец опустился, обернулся и вынул один из двух ножей из бокового кармана. Держа острие между большим и указательным пальцами, снова выглянул через край стены. И начал медленно считать с того момента, когда парень наверху оказался на своей “круговой орбите” слишком далеко, чтобы сразу заметить что-либо на крыше, кончая моментом, когда он полностью поворачивался спиной и возвращался к точке, откуда этот пятачок крыши снова попадал в его поле зрения. Паркер досчитал до десяти. Значит, прошло десять секунд, а может, и немного больше, потому что он считал очень медленно. Итак, у него десять секунд, чтобы подготовиться, настроиться, нацелиться и побежать.
Наблюдая за парнем, посчитал снова, перепроверяя себя, и начал думать о других возможностях. Там, где он сейчас находился, он в безопасности, преследователи не смогут его найти. А что, если просто остаться на крыше и отсидеться, пока они наконец не прекратят поиски и не уйдут? Прекрасная мысль, и он заколебался. Это простой способ решить все проблемы. Но нет, он не годится. Во-первых, старик Лозини так быстро не уступит. Он способен оставаться в парке несколько дней, даже неделю и дольше, а как долго Паркер может держаться там, наверху, за решетку из труб без еды и сна? Если заснет, по всей вероятности, свалится. И во-вторых, если Лозини удостоверится, что в других местах “Острова развлечений” его, Паркера, нет, заставит своих людей снова обыскать театр. Прикажет принести дополнительные светильники. Ему может прийти в голову мысль заглянуть под крышу или даже поджечь театр, сжечь дотла и посмотреть, что получится. Паркер ничего не может противопоставить Лозини, а старик жаждет мести.
Итак, выжидать нельзя, нужно действовать. Он уже в худшей физической форме, чем когда вошел сюда. Чем дольше останется здесь, тем в более скверном положении окажется и рано или поздно не сможет контролировать ситуацию. Он уже начал предаваться несбыточным мечтам, лентяйничать, размышлять глупо-сентиментально, а они могут добраться сюда, поймать его, прикончить.
Он наблюдал за парнем, скользящим над парком, знал, по какой траектории тот будет двигаться, и напряг все силы. И когда подошел нужный момент, подобрал под себя колени, встал, положив руку на верх стенки, боком к цели. Левую руку поднял вперед для равновесия, а нож заложил за правое ухо. Он наметил точку в пространстве, куда предстоит бросить нож, и знал, в какой момент голова парня достигнет этой точки. Знал также, насколько его бросок должен упредить появление головы. В запасе оставалось минуты две. Он встал во весь рост на крыше театра, ожидая, сосредоточив все внимание на этой голове, двигающейся на расстоянии трех с половиной метров. Момент подошел. Он бросил нож и снова упал плашмя за стенку. Не последовало ни крика, ни вопля, ни визга. Вообще никакого звука. Ничего не случилось? Паркер поднял голову и посмотрел в ту сторону. В “кастрюле” никого не было. Он снова встал на колени. В поле зрения по-прежнему никого.
Он попал в цель, и парень свалился вниз. Убил ли, попав под ухо или под челюсть, или парень выведен из строя скользящим ударом? И надолго ли? Может быть, только на несколько секунд. Паркер посмотрел направо. Там, над парком, висел другой воздушный часовой, смотрящий вниз, но он слишком далеко, чтобы заметить, что здесь что-то произошло, слишком далеко, чтобы бросить в него другой нож, и слишком далеко, чтобы стать угрозой для Паркера. Он натянул правую перчатку, встал, отряхнул снег с куртки и брюк, пробежал рысью по крыше, открыл черную металлическую дверь и спустился вниз.
Глава 3
Глава 4
Наблюдая за парнем, посчитал снова, перепроверяя себя, и начал думать о других возможностях. Там, где он сейчас находился, он в безопасности, преследователи не смогут его найти. А что, если просто остаться на крыше и отсидеться, пока они наконец не прекратят поиски и не уйдут? Прекрасная мысль, и он заколебался. Это простой способ решить все проблемы. Но нет, он не годится. Во-первых, старик Лозини так быстро не уступит. Он способен оставаться в парке несколько дней, даже неделю и дольше, а как долго Паркер может держаться там, наверху, за решетку из труб без еды и сна? Если заснет, по всей вероятности, свалится. И во-вторых, если Лозини удостоверится, что в других местах “Острова развлечений” его, Паркера, нет, заставит своих людей снова обыскать театр. Прикажет принести дополнительные светильники. Ему может прийти в голову мысль заглянуть под крышу или даже поджечь театр, сжечь дотла и посмотреть, что получится. Паркер ничего не может противопоставить Лозини, а старик жаждет мести.
Итак, выжидать нельзя, нужно действовать. Он уже в худшей физической форме, чем когда вошел сюда. Чем дольше останется здесь, тем в более скверном положении окажется и рано или поздно не сможет контролировать ситуацию. Он уже начал предаваться несбыточным мечтам, лентяйничать, размышлять глупо-сентиментально, а они могут добраться сюда, поймать его, прикончить.
Он наблюдал за парнем, скользящим над парком, знал, по какой траектории тот будет двигаться, и напряг все силы. И когда подошел нужный момент, подобрал под себя колени, встал, положив руку на верх стенки, боком к цели. Левую руку поднял вперед для равновесия, а нож заложил за правое ухо. Он наметил точку в пространстве, куда предстоит бросить нож, и знал, в какой момент голова парня достигнет этой точки. Знал также, насколько его бросок должен упредить появление головы. В запасе оставалось минуты две. Он встал во весь рост на крыше театра, ожидая, сосредоточив все внимание на этой голове, двигающейся на расстоянии трех с половиной метров. Момент подошел. Он бросил нож и снова упал плашмя за стенку. Не последовало ни крика, ни вопля, ни визга. Вообще никакого звука. Ничего не случилось? Паркер поднял голову и посмотрел в ту сторону. В “кастрюле” никого не было. Он снова встал на колени. В поле зрения по-прежнему никого.
Он попал в цель, и парень свалился вниз. Убил ли, попав под ухо или под челюсть, или парень выведен из строя скользящим ударом? И надолго ли? Может быть, только на несколько секунд. Паркер посмотрел направо. Там, над парком, висел другой воздушный часовой, смотрящий вниз, но он слишком далеко, чтобы заметить, что здесь что-то произошло, слишком далеко, чтобы бросить в него другой нож, и слишком далеко, чтобы стать угрозой для Паркера. Он натянул правую перчатку, встал, отряхнул снег с куртки и брюк, пробежал рысью по крыше, открыл черную металлическую дверь и спустился вниз.
Глава 3
Посмотрев на сцену с задней части балкона, Паркер увидел, что убитый все еще лежит под холстом и трубами. Другого, раненного, унесли. Если Паркер ничего не добился, то по крайней мере выиграл время. За балконом находилась небольшая будка киномеханика, где стояли два старых кинопроектора, похожих на роботов. Там были также чулан с инвентарем для уборки и две комнаты отдыха, а в картонной коробке лежала куча журналов “Настоящий детективный роман”. С балкона вела широкая, покрытая ковром лестница, а внизу располагалась контора, где в небольшой яркой картонной коробке наверху бюро для хранения документов Паркер обнаружил дюжину шоколадок с арахисом. Две съел, остальные засунул в карман.
Окно конторы выходило на переднюю часть театра, но жалюзи были закрыты. Паркер встал напротив стены, возле окна, немного приподнял жалюзи и взглянул через узкую щель под углом в сторону входа. Понаблюдал за улицей, и через минуту в поле зрения появился медлительный, скучающий парень. Остановился, огляделся, повернулся и не торопясь пошел туда, откуда пришел. Должно быть, охранник. По-видимому, один, совсем один. Но там, у боковых входов, наверняка дежурят другие охранники и на его крик прибегут сюда. Паркер обыскал контору в надежде найти оружие, но его не оказалось, он вообще не нашел ничего полезного. Паркер вышел из конторы и спустился в центральный проход зрительного зала, поднялся на сцену, обыскал убитого, но при нем также не было оружия. Если оно и было, его забрали с собой.
Что теперь? В театре три выхода, главный там, впереди по проходу, и перед ним топчется скучающий охранник. По обе стороны сцены еще два выхода, но на них двойные металлические двери с засовами. За каждой дверью снаружи может стоять караульный, по крайней мере один, вооруженный и готовый поднять тревогу. Больше никаких выходов не было, кроме двух окон, примыкающих к основному входу, но они хорошо видны караульному. Но не может же быть, чтобы не было больше никакого выхода!
Около холста, труб и убитого на сцене валялись длинные толстые коричневые веревки, на которых задники висели до того, как Паркер превратил их в оружие. Он отвязал от трубы одну из них, длиной приблизительно двадцать метров, и свернул кольцом, в результате получив нечто похожее по форме на автомобильную шину. Надев ее на левое плечо и спустившись со сцены, прошел по проходу к задней части театра, а затем снова поднялся по лестнице до крыши. Вышел на нее и заглянул через край. С этой стороны выхода не было, охранника тоже. Вообще никого не было. Глядя прямо перед собой, он увидел внешнюю стену парка, заглянул сверху за стену и увидел за ней другую автостоянку, пустую и заснеженную. Снаружи было свободно и чисто. Он мог видеть это, но не мог туда добраться.
Справа был виден посадочный участок фуникулера “Острова в небе”, а за ним “Остров Нью-Йорк” с аттракционами “Кони-Айленда”. Там тоже никого не было, но не было и строений, достаточно больших, чтобы можно было спрятаться. Слева от него располагалась странно зеленая территория с низкими холмами и извивающимся ручьем. Там тоже лежал снег, но посередине ярко зеленели пальмы и тропические кустарники, будто доказывая, что снег ненастоящий. Но ненастоящими были именно они, атрибуты уличного аттракциона для катания в “Заколдованном острове”. Летом приблизительно человек двадцать посетителей садились на экскурсионные лодки с примитивной пристани возле боковой стены театра, а затем “путешествовали” по извивающемуся ручью, который поворачивал то в одну сторону, то в другую, и возвращались на прежнее место, так что на небольшой площади создавалась иллюзия длительной поездки. Во время “путешествия” манекены-автоматы по берегам изображали в действии сцены в джунглях.
За манекенами охотились крокодилы, или дикари кидали копья в проплывающие лодки. Сейчас там никого не было.
В разных местах на крыше театра торчали выступы, вентиляционные трубы и тому подобное, из них около полудюжины — вблизи задней части здания. Паркер привязал конец веревки к одному из выступов, потянул, чтобы убедиться в надежности крепления, а затем медленно опустил другой конец через край крыши. Веревка оказалась на добрых шесть метров длиннее высоты здания, так что когда он закончил ее опускать, на крыше еще остался большой кусок.
Съеденные шоколадки помогли, избавили от беспокоящей боли в желудке и прибавили сил.
Возможно, ему это только показалось, но это и не важно. Результат тот же самый. Он перебрался через край крыши с большой осторожностью, очень медленно спускаясь по задней стене. Сначала чувствовал напряжение в руках, но не такое сильное, чтобы с ним нельзя было справиться, и в итоге слез вполне благополучно. Очутившись внизу, осмотрелся. Его целью были ворота, и неестественно зеленый участок “джунглей” находился к ним ближе, чем аттракционы “Острова в небе” и “Кони-Айленд” в противоположной стороне. Он прокрался к углу здания, посмотрел по сторонам и увидел одного караульного снаружи у дверей. Парень, опершись о стену, курил, разглядывая сигарету между клубами табачного дыма, как будто пытался понять принцип ее работы. Паркер ждал. Теперь, когда оказался опять на улице, снова почувствовал холод. Наконец через три-четыре минуты парень докурил сигарету и все с тем же скучающим видом повернулся спиной к Паркеру.
До первого искусственного кустарника было четыре-пять шагов. Паркер добежал до него и нырнул вниз, посмотрев назад через пластмассовые листья. Парень все еще слонялся перед дверью, немного прошел вперед, бесцельно ударяя ногой снег, держа руки за спиной. Теперь трудность состояла в том, что большая часть ограждающего кустарника находилась по другую сторону ручья, достаточно широкого — метра два с половиной, чтобы посетители в экскурсионных лодках не слишком приближались к манекенам. Теперь манекенов здесь не было. Места, где их закрепляли в летнее время, закрывали куски серого холста, а сами манекены уложены в низкие бетонные кубы за “русскими горами” на “Острове Алькатрас”, Паркер видел их там вчера днем. Куски серой материи, образуя пятна, выглядели как полузанесенная снегом бейсбольная площадка по окончании сезона.
Паркер, осторожно перемещаясь по краю ручья от одного пластмассового куста до другого, быстро перебегая пустые участки, где его можно было бы увидеть, добрался до той части “джунглей”, где густая растительность отгородила его от остальной части парка. Теперь он мог передвигаться почти не опасаясь, что его увидят, так как справа от него тянулись ров и забор, а слева среди снега возвышался, как на сюрреалистической картине, холм с зелеными густыми зарослями. Они заканчивались возле угла забора, окружающего парк. Теперь он повернул влево, где между кустарником и углом следующего здания простирался довольно длинный открытый участок, на котором располагался аттракцион “Необитаемый остров”, где он спрятал сумку с деньгами.
Что делать с деньгами? Прошлой ночью, когда казалось, что можно перестрелять преследователей по одному, он намеревался оставить деньги там, пока не освободит путь к побегу, а затем вернуться, забрать сумку и унести ее с собой. Но теперь это стало невозможным. Будет большим везением, если он выпутается из этой истории сам, не думая ни о чем другом. Сумка с деньгами задержит, потянет вниз. Ведь он уже не может действовать с обычной эффективностью. Итак, не оставалось ничего другого, как оставить ее там, где спрятал, и надеяться, что вернется за ней когда-нибудь в будущем и деньги до его возвращения не найдет никто.
Он собирался повернуть в конце кустарника, когда услышал, как сзади поднялась суматоха. Молниеносно нырнул за пластмассовую пальму, оглянулся и убедился, что его никто не видит, суматоха возникла слишком далеко. Слышались крики, топот ног бегающих людей. Паркер осторожно выбрался из кустарника, пока не разглядел, что суетятся там, где начинали подниматься вверх “кастрюли” на “Островах в небе”. Должно быть, они снова включили электричество, чтобы спустить своих воздушных наблюдателей, а возможно, и сменить их, и обнаружили того, кого убил Паркер. Вот и еще одна несложная загадка с запертой комнатой, чтобы они пораскинули мозгами. Что на этот раз придумает полицейский Данстен? Быть может, самоубийство?
Теперь, когда возникла такая суматоха, Паркеру нужно быстренько сматываться. Он обошел угол участка с кустарником и рысью побежал к главным воротам. Миновал “Необитаемый остров”, контору ночного сторожа и замедлил бег, когда приблизился к воротам. Не сомневался: возле ворот наверняка люди, но не знал, сколько их и где они могут находиться. Он осторожно приблизился. Забор находился справа от него, закусочная — слева, а ворота — впереди. Они оказались закрытыми, возможно запертыми. Возле них никто не стоял, во всяком случае, никого не было видно. Так и должно быть. Они, вероятно, не хотели, чтобы прохожие увидели в парке людей, это могло побудить их вызвать полицию. Итак, парни спрятались где-то поблизости, откуда можно держать под наблюдением ворота.
— Эй! Он там, он там!
Паркер обернулся. Из дверей конторы ночного сторожа выскочили двое, шаря руками в карманах курток в поисках оружия. Он повернул в другую сторону. Их крик привлек внимание еще двоих с площадки аттракционов “Острова Земля” по другую сторону ворот. Один из них на бегу выстрелил, но пуля не достигла цели. Паркер не мог добраться до ворот. Они были очень близко, и он, если б начал перелезать через них, стал бы хорошей мишенью для преследователей. Посмотрев по сторонам, Паркер побежал налево, прочь от ворот, и завернул за закусочную. Между ним и “Домом развлечений” протекал ручей, посреди которого находился островок со столами для пикников, с обеих сторон на островок были перекинуты деревянные мостики. Паркер побежал в ту сторону, намереваясь снова пройти через “Дом развлечений”, но, пока он пересекал островок, двое вбежали в этот дом с левой стороны, так что он пересек мостик и побежал вправо, через основную дорогу, ведущую к фонтану. Ворота остались позади, а прямо впереди виднелся аттракцион “Путешествие через Галактику”. Туда и побежал Паркер. Теперь его преследовали шестеро, причем двое из них на ходу стреляли, а еще двое кричали, призывая остальных присоединиться.
Окно конторы выходило на переднюю часть театра, но жалюзи были закрыты. Паркер встал напротив стены, возле окна, немного приподнял жалюзи и взглянул через узкую щель под углом в сторону входа. Понаблюдал за улицей, и через минуту в поле зрения появился медлительный, скучающий парень. Остановился, огляделся, повернулся и не торопясь пошел туда, откуда пришел. Должно быть, охранник. По-видимому, один, совсем один. Но там, у боковых входов, наверняка дежурят другие охранники и на его крик прибегут сюда. Паркер обыскал контору в надежде найти оружие, но его не оказалось, он вообще не нашел ничего полезного. Паркер вышел из конторы и спустился в центральный проход зрительного зала, поднялся на сцену, обыскал убитого, но при нем также не было оружия. Если оно и было, его забрали с собой.
Что теперь? В театре три выхода, главный там, впереди по проходу, и перед ним топчется скучающий охранник. По обе стороны сцены еще два выхода, но на них двойные металлические двери с засовами. За каждой дверью снаружи может стоять караульный, по крайней мере один, вооруженный и готовый поднять тревогу. Больше никаких выходов не было, кроме двух окон, примыкающих к основному входу, но они хорошо видны караульному. Но не может же быть, чтобы не было больше никакого выхода!
Около холста, труб и убитого на сцене валялись длинные толстые коричневые веревки, на которых задники висели до того, как Паркер превратил их в оружие. Он отвязал от трубы одну из них, длиной приблизительно двадцать метров, и свернул кольцом, в результате получив нечто похожее по форме на автомобильную шину. Надев ее на левое плечо и спустившись со сцены, прошел по проходу к задней части театра, а затем снова поднялся по лестнице до крыши. Вышел на нее и заглянул через край. С этой стороны выхода не было, охранника тоже. Вообще никого не было. Глядя прямо перед собой, он увидел внешнюю стену парка, заглянул сверху за стену и увидел за ней другую автостоянку, пустую и заснеженную. Снаружи было свободно и чисто. Он мог видеть это, но не мог туда добраться.
Справа был виден посадочный участок фуникулера “Острова в небе”, а за ним “Остров Нью-Йорк” с аттракционами “Кони-Айленда”. Там тоже никого не было, но не было и строений, достаточно больших, чтобы можно было спрятаться. Слева от него располагалась странно зеленая территория с низкими холмами и извивающимся ручьем. Там тоже лежал снег, но посередине ярко зеленели пальмы и тропические кустарники, будто доказывая, что снег ненастоящий. Но ненастоящими были именно они, атрибуты уличного аттракциона для катания в “Заколдованном острове”. Летом приблизительно человек двадцать посетителей садились на экскурсионные лодки с примитивной пристани возле боковой стены театра, а затем “путешествовали” по извивающемуся ручью, который поворачивал то в одну сторону, то в другую, и возвращались на прежнее место, так что на небольшой площади создавалась иллюзия длительной поездки. Во время “путешествия” манекены-автоматы по берегам изображали в действии сцены в джунглях.
За манекенами охотились крокодилы, или дикари кидали копья в проплывающие лодки. Сейчас там никого не было.
В разных местах на крыше театра торчали выступы, вентиляционные трубы и тому подобное, из них около полудюжины — вблизи задней части здания. Паркер привязал конец веревки к одному из выступов, потянул, чтобы убедиться в надежности крепления, а затем медленно опустил другой конец через край крыши. Веревка оказалась на добрых шесть метров длиннее высоты здания, так что когда он закончил ее опускать, на крыше еще остался большой кусок.
Съеденные шоколадки помогли, избавили от беспокоящей боли в желудке и прибавили сил.
Возможно, ему это только показалось, но это и не важно. Результат тот же самый. Он перебрался через край крыши с большой осторожностью, очень медленно спускаясь по задней стене. Сначала чувствовал напряжение в руках, но не такое сильное, чтобы с ним нельзя было справиться, и в итоге слез вполне благополучно. Очутившись внизу, осмотрелся. Его целью были ворота, и неестественно зеленый участок “джунглей” находился к ним ближе, чем аттракционы “Острова в небе” и “Кони-Айленд” в противоположной стороне. Он прокрался к углу здания, посмотрел по сторонам и увидел одного караульного снаружи у дверей. Парень, опершись о стену, курил, разглядывая сигарету между клубами табачного дыма, как будто пытался понять принцип ее работы. Паркер ждал. Теперь, когда оказался опять на улице, снова почувствовал холод. Наконец через три-четыре минуты парень докурил сигарету и все с тем же скучающим видом повернулся спиной к Паркеру.
До первого искусственного кустарника было четыре-пять шагов. Паркер добежал до него и нырнул вниз, посмотрев назад через пластмассовые листья. Парень все еще слонялся перед дверью, немного прошел вперед, бесцельно ударяя ногой снег, держа руки за спиной. Теперь трудность состояла в том, что большая часть ограждающего кустарника находилась по другую сторону ручья, достаточно широкого — метра два с половиной, чтобы посетители в экскурсионных лодках не слишком приближались к манекенам. Теперь манекенов здесь не было. Места, где их закрепляли в летнее время, закрывали куски серого холста, а сами манекены уложены в низкие бетонные кубы за “русскими горами” на “Острове Алькатрас”, Паркер видел их там вчера днем. Куски серой материи, образуя пятна, выглядели как полузанесенная снегом бейсбольная площадка по окончании сезона.
Паркер, осторожно перемещаясь по краю ручья от одного пластмассового куста до другого, быстро перебегая пустые участки, где его можно было бы увидеть, добрался до той части “джунглей”, где густая растительность отгородила его от остальной части парка. Теперь он мог передвигаться почти не опасаясь, что его увидят, так как справа от него тянулись ров и забор, а слева среди снега возвышался, как на сюрреалистической картине, холм с зелеными густыми зарослями. Они заканчивались возле угла забора, окружающего парк. Теперь он повернул влево, где между кустарником и углом следующего здания простирался довольно длинный открытый участок, на котором располагался аттракцион “Необитаемый остров”, где он спрятал сумку с деньгами.
Что делать с деньгами? Прошлой ночью, когда казалось, что можно перестрелять преследователей по одному, он намеревался оставить деньги там, пока не освободит путь к побегу, а затем вернуться, забрать сумку и унести ее с собой. Но теперь это стало невозможным. Будет большим везением, если он выпутается из этой истории сам, не думая ни о чем другом. Сумка с деньгами задержит, потянет вниз. Ведь он уже не может действовать с обычной эффективностью. Итак, не оставалось ничего другого, как оставить ее там, где спрятал, и надеяться, что вернется за ней когда-нибудь в будущем и деньги до его возвращения не найдет никто.
Он собирался повернуть в конце кустарника, когда услышал, как сзади поднялась суматоха. Молниеносно нырнул за пластмассовую пальму, оглянулся и убедился, что его никто не видит, суматоха возникла слишком далеко. Слышались крики, топот ног бегающих людей. Паркер осторожно выбрался из кустарника, пока не разглядел, что суетятся там, где начинали подниматься вверх “кастрюли” на “Островах в небе”. Должно быть, они снова включили электричество, чтобы спустить своих воздушных наблюдателей, а возможно, и сменить их, и обнаружили того, кого убил Паркер. Вот и еще одна несложная загадка с запертой комнатой, чтобы они пораскинули мозгами. Что на этот раз придумает полицейский Данстен? Быть может, самоубийство?
Теперь, когда возникла такая суматоха, Паркеру нужно быстренько сматываться. Он обошел угол участка с кустарником и рысью побежал к главным воротам. Миновал “Необитаемый остров”, контору ночного сторожа и замедлил бег, когда приблизился к воротам. Не сомневался: возле ворот наверняка люди, но не знал, сколько их и где они могут находиться. Он осторожно приблизился. Забор находился справа от него, закусочная — слева, а ворота — впереди. Они оказались закрытыми, возможно запертыми. Возле них никто не стоял, во всяком случае, никого не было видно. Так и должно быть. Они, вероятно, не хотели, чтобы прохожие увидели в парке людей, это могло побудить их вызвать полицию. Итак, парни спрятались где-то поблизости, откуда можно держать под наблюдением ворота.
— Эй! Он там, он там!
Паркер обернулся. Из дверей конторы ночного сторожа выскочили двое, шаря руками в карманах курток в поисках оружия. Он повернул в другую сторону. Их крик привлек внимание еще двоих с площадки аттракционов “Острова Земля” по другую сторону ворот. Один из них на бегу выстрелил, но пуля не достигла цели. Паркер не мог добраться до ворот. Они были очень близко, и он, если б начал перелезать через них, стал бы хорошей мишенью для преследователей. Посмотрев по сторонам, Паркер побежал налево, прочь от ворот, и завернул за закусочную. Между ним и “Домом развлечений” протекал ручей, посреди которого находился островок со столами для пикников, с обеих сторон на островок были перекинуты деревянные мостики. Паркер побежал в ту сторону, намереваясь снова пройти через “Дом развлечений”, но, пока он пересекал островок, двое вбежали в этот дом с левой стороны, так что он пересек мостик и побежал вправо, через основную дорогу, ведущую к фонтану. Ворота остались позади, а прямо впереди виднелся аттракцион “Путешествие через Галактику”. Туда и побежал Паркер. Теперь его преследовали шестеро, причем двое из них на ходу стреляли, а еще двое кричали, призывая остальных присоединиться.
Глава 4
“Путешествие через Галактику”. Теперь это был простой сарай. По всему помещению размещены рабочие бестеневые лампы, поэтому луна, планеты и звезды больше не казались висящими в межзвездном пространстве. Здание, пустая оболочка, было высоким и квадратным, с хрупкой на вид дорожкой для ракет, по которой посетители носились в разные стороны вверх и вниз, как по миниатюрной “русской горе”.
Паркер очутился в комнате, в которой привязал провода. Оказавшись внизу, перестал торопиться и двигался более осторожно. Он помнил, где протянул провода, и старался не приближаться к ним. Тонкие черные провода даже при включенных огнях были совершенно не видны.
Над двумя металлическими дверьми с обычным поперечным засовом мерцала красная табличка: “Выход”. Именно туда и направился Паркер, с осмотрительностью пробираясь через проволоку. Он уже подошел к ним, когда входная дверь позади него со стуком распахнулась и преследователи ворвались в помещение. Впереди тяжело бежал один из них. Паркер, все еще держа руки на засове, оглянулся и увидел, как тот на большой скорости пробежал два шага, и проволока врезалась ему в горло.
Плечи парня резко дернулись назад, голова опустилась вниз будто лишь для того, чтобы резко оторвать подбородок от грудной клетки, а ноги, сделав по инерции еще полшага, взметнулись в воздух. Казалось, на какие-то полсекунды он завис в горизонтальном положении, как это бывает во время представления иллюзиониста, затем с грохотом упал на пол и заколотил ногами, пронзительно крича и хватаясь за горло. За ним в помещение вбежали другие. Больше Паркер ничего не увидел, он резко распахнул дверь и выбежал на солнечный свет.
Прямо перед ним находилась карусель “Острова желаний”. Обежал ее и повернул направо. Сзади кто-то снова закричал. Он с трудом бежал мимо гавайского ресторана и аттракциона с подводной лодкой, чувствуя, как мускулы слабеют от бега. Слева впереди показался Музей восковых фигур. Придется снова забежать туда. Нельзя же долго бежать в таком темпе, он скоро обессилит и тогда его легко догонят. Какое-то мгновение позади никого не было. Он повернул налево и вбежал в Музей восковых фигур. Остановился за дверью, приоткрыв ее чуть-чуть, но достаточно для того, чтобы можно было выглянуть. Он задыхался, но на бегу согрелся. Наблюдая, увидел, как около подводного аттракциона появились несколько громил. Маловероятно, что он сумеет заманить кого-нибудь в одну из подводных лодок. Но если б это удалось, он неплохо подготовился. Люки можно закрыть снаружи простым поворотом ручки, длина трубы, которую он положил рядом, позволяет разбить бортовые иллюминаторы и заполнить лодку водой. Прекрасный способ избавиться хотя бы от двоих. Но вряд ли возможно это устроить.
Сейчас ему нужно лишь не показываться им на глаза и перевести дыхание. Итак, он стоял в Музее восковых фигур и наблюдал через щель, как преследователи потолкались около аттракциона с подводной лодкой, а затем двинулись к искусственной горе с аттракционном для бобслея.
Затем со стороны гавайского ресторана въехало нечто похожее на мототележку для игроков в гольф — с желтым корпусом и навесом из холста в розово-желтую полоску. Один из громил сидел за рулем, а рядом с ним — старик Лозини. Он держал на коленях полицейский мегафон и, когда они проезжали мимо Музея восковых фигур, поднес его к губам и завопил:
— Вернитесь! Не бегайте, как куча дураков! Вы снова потеряли его!
Мототележка остановилась посредине: между аттракционами с подводной лодкой и бобслеем, Музеем восковых фигур и рестораном с общим залом. Лозини приказал через мегафон:
— Идите сюда! Все сюда!
Они подошли, и Паркер смог сосчитать противников. Вместе с Лозини их оказалось четырнадцать плюс двое копов, которых сейчас не было. Лозини, когда все сгрудились вокруг него, не пользовался мегафоном, но Паркер и так все слышал. Сначала Лозини спросил:
— Кто последний видел его?
Послышалось легкое шарканье, и после краткого обсуждения один наконец решил, что это был он. Лозини спросил, где тот видел Паркера в последний раз, и тот, показав в сторону аттракциона с подводными лодками, сказал:
— Там. Он появился из-за ресторана.
— В каком направлении шел?
— Куда-то сюда.
— Что вы все делали там, на холме?
— Он искусственный, — ответил кто-то. — На нем ненастоящий снег. Это аттракцион с бобслеем или что-то подобное. Гора внутри полая, и мы подумали, что он спрятался там.
— А он вошел внутрь?
— Мы не знаем. Вы нас позвали прежде, чем мы начали ее осматривать.
— Я сделал это потому, что вы все побежали в одно и то же место. Он не может быть внутри этой искусственной горы. А там что?
— Алькатрасский ресторан.
— Он мог зайти туда. Или в Музей восковых фигур. Мог обойти гавайский ресторан и войти в него. Мне нужны двое, чтобы проверить гору, двое — тот ресторан, двое — этот ресторан и двое — Музей восковых фигур. Там, у фонтана, нужны четверо. Оттуда можно видеть каждую дорожку, ведущую к забору. Рано или поздно, но он снова выйдет, и ему придется пересечь одну из них. Если его увидите, выстрелите один раз. В него, в воздух или в любое другое место, все равно куда. Кричите и бегите за ним. Я не хочу снова упустить этого сукиного сына. Он обходится мне слишком дорого. А теперь идите.
Они ушли, а Лозини и водитель уехали в сторону фонтана. Паркер, увидев, как двое идут по направлению к нему, отошел от двери и прошел в глубь музея. Люди Лозини еще не успели включить электричество, и, поскольку он находился вне прямой линии, идущей от передней двери, Паркер решился включить фонарь, после чего стал передвигаться довольно быстро.
Проход через Музей восковых фигур извивался между муляжами в человеческий рост, изображающими убийц, и был отгорожен от посетителей бархатным шнуром. Там были сцены смертной казни: на электрическом стуле и в газовых камерах, отсечение головы топором и гильотиной, повешение и расстрел. Были представлены убийцы в момент совершения преступления и в момент задержания, а также несколько сцен судебного разбирательства. Все выглядело реалистично, за исключением ничего не выражающих стеклянных глаз и крови, слишком яркой и блестящей, похожей больше на лак для ногтей, чем на кровь, вытекающую из человеческих сосудов.
Паркер знал, зачем пришел сюда. Чтобы наверняка выбраться из парка, нужен револьвер. В противном случае он будет просто бегать здесь, точно крыса в лабиринте, и хотя может выиграть все сражения, но войну рано или поздно проиграет. А если будет револьвер, появится шанс. Теперь есть возможность получить его. Скоро сюда войдут двое, и оба вооружены. Нужно спрятаться позади них таким образом, чтобы они прошли мимо, оставив незащищенными спины. Он знал, как можно проделать это. Но сначала нужно обзавестись оружием. Он поспешил к месту, где собирался поджидать их, и подошел к фигурам, изображавшим троих, добивающих ногами четвертого, лежащего на столе, на котором разбросана колода карт и куча фишек. Два ножа восковые, но третий, оставленный здесь вчера, настоящий — из ящика, обнаруженного в магазине подарков. Паркер вынул его из восковой руки и положил в боковой карман, где находился еще один. Как только он отвернулся от макета, зажегся свет.
Нужно торопиться. Он выключил фонарь, сунул его в карман куртки и побежал по извивающемуся проходу к макету сцены в суде, выполненному наиболее тщательно, включая фигуры присяжных. Поднял одну из них, оказавшуюся удивительно легкой, и перенес к столу, за которым сидели обвиняемый и адвокат, с ужасом уставившись на покрытое простыней тело, которое полицейский поставил перед судьей. Около стола стояли два дополнительных стула, и Паркер посадил присяжного на один из них, оперев локтем и предплечьем руки о стол, чтобы не опрокинулся.
Паркер мог слышать, как преследователи медленно передвигаются по зданию, проверяя вероятные тайники. Он вернулся к макету суда и занял место отсутствующего присяжного заседателя, третье слева в заднем ряду. Сложил руки и устроился как можно удобнее, ибо знал, что не сможет двигаться, пока они будут поблизости.
Он слышал, как они приближались и разговаривали. Один из них говорил:
— Как думаешь, кто это может быть? На того вообще не похож. Не такое худое лицо.
— Откуда ты знаешь? Я не выдумываю. Мне здесь не нравится.
— Мой отец знает его, они давние приятели. Вроде бы учились вместе в школе. Думаю, у матери еще хранятся их фотографии, как-нибудь тебе покажу. Он вообще не похож на этого.
— Живей, Эд. Давай, ради Бога, покончим с этим. Я уже сказал, мне здесь не нравится.
— Почему не нравится? Они все лишь статуи. Посмотри.
Что-то с грохотом упало.
— Думаю, Эд, что тебе не следует так обращаться с ними. Насколько я знаю, мистер Лозини владеет частью этого парка.
— Да забудь ты и о нем тоже! Я подумал, тот мог быть парнем, которого ищем, да? Он здесь, заставляя поверить, будто он — статуя. Как в фильме Боба Хоупа.
— Боже упаси, нет. Ты идешь?
— Эд, а что, если он здесь?
— Уже? Здесь есть черный ход?
— Да, возможно.
— Так если бы я оказался на его месте и услышал, как мы входим в переднюю дверь, давно вышел бы через заднюю. Правильно?
— Не знаю, Эд. С этим парнем связаны таинственные вещи. Вспомни, как он сбросил все в театре.
— Спустился по веревке с крыши.
— А как туда поднялся? Где был, когда мы его искали?
— Откуда я знаю? Подожди, дай взглянуть, куда ведет эта дверь. — После непродолжительной паузы сказал: — Знаешь, это подделка. Смотри, ручка из воска. Дверь деревянная, ручка из воска.
— Собираешься сказать мистеру Лозини, что думаешь, будто ручку тоже приделал тот парень?
— Послушай, Томми, не обращай внимания на чепуху, которую изрекает мистер Лозини. Мы здесь бьемся потому, что его любимчика Келайто укокошили. А что мы будем с этого иметь?
— По сотне каждому.
— Ах как много! Он доигрался до того, что парень уже укокошил здесь четверых, да еще двоих отвезли в больницу. А мы связались с ним за сто баксов. Шибко мы умные, приятель. И от большого ума получим то же самое.
Они появились в поле зрения Паркера. Шли очень медленно, не глядя друг на друга, а осматривая муляжи с обеих сторон. Эд оказался высоким долговязым шатеном с костистым длинноносым лицом и густой шевелюрой. Томми был ниже ростом, черноусый, коренастый, в суконной кепке. Томми продолжил:
— Ты хочешь сказать мистеру Лозини “нет”? Ты хочешь сказать ему “спасибо, я лучше откажусь от работы”?
— Я не настолько полоумный. Эй, как ты думаешь, что там под простыней?
— Только не ломай ничего. Хорошо?
Эд перешагнул через бархатный шнур и подошел к муляжу. Настороженно посмотрел на присяжных заседателей, а затем приблизился и поднял простыню, прикрывающую “тело” перед местом судьи.
— Подделка, — сказал он. — Посмотри, здесь только проволока, чтобы создать форму. — Он снова набросил простыню и оглянулся на присяжных заседателей. — Как ты думаешь, Томми, наш парень — один из них? Может, сидит там. Ведь они такого же размера, как и живые.
Паркер очутился в комнате, в которой привязал провода. Оказавшись внизу, перестал торопиться и двигался более осторожно. Он помнил, где протянул провода, и старался не приближаться к ним. Тонкие черные провода даже при включенных огнях были совершенно не видны.
Над двумя металлическими дверьми с обычным поперечным засовом мерцала красная табличка: “Выход”. Именно туда и направился Паркер, с осмотрительностью пробираясь через проволоку. Он уже подошел к ним, когда входная дверь позади него со стуком распахнулась и преследователи ворвались в помещение. Впереди тяжело бежал один из них. Паркер, все еще держа руки на засове, оглянулся и увидел, как тот на большой скорости пробежал два шага, и проволока врезалась ему в горло.
Плечи парня резко дернулись назад, голова опустилась вниз будто лишь для того, чтобы резко оторвать подбородок от грудной клетки, а ноги, сделав по инерции еще полшага, взметнулись в воздух. Казалось, на какие-то полсекунды он завис в горизонтальном положении, как это бывает во время представления иллюзиониста, затем с грохотом упал на пол и заколотил ногами, пронзительно крича и хватаясь за горло. За ним в помещение вбежали другие. Больше Паркер ничего не увидел, он резко распахнул дверь и выбежал на солнечный свет.
Прямо перед ним находилась карусель “Острова желаний”. Обежал ее и повернул направо. Сзади кто-то снова закричал. Он с трудом бежал мимо гавайского ресторана и аттракциона с подводной лодкой, чувствуя, как мускулы слабеют от бега. Слева впереди показался Музей восковых фигур. Придется снова забежать туда. Нельзя же долго бежать в таком темпе, он скоро обессилит и тогда его легко догонят. Какое-то мгновение позади никого не было. Он повернул налево и вбежал в Музей восковых фигур. Остановился за дверью, приоткрыв ее чуть-чуть, но достаточно для того, чтобы можно было выглянуть. Он задыхался, но на бегу согрелся. Наблюдая, увидел, как около подводного аттракциона появились несколько громил. Маловероятно, что он сумеет заманить кого-нибудь в одну из подводных лодок. Но если б это удалось, он неплохо подготовился. Люки можно закрыть снаружи простым поворотом ручки, длина трубы, которую он положил рядом, позволяет разбить бортовые иллюминаторы и заполнить лодку водой. Прекрасный способ избавиться хотя бы от двоих. Но вряд ли возможно это устроить.
Сейчас ему нужно лишь не показываться им на глаза и перевести дыхание. Итак, он стоял в Музее восковых фигур и наблюдал через щель, как преследователи потолкались около аттракциона с подводной лодкой, а затем двинулись к искусственной горе с аттракционном для бобслея.
Затем со стороны гавайского ресторана въехало нечто похожее на мототележку для игроков в гольф — с желтым корпусом и навесом из холста в розово-желтую полоску. Один из громил сидел за рулем, а рядом с ним — старик Лозини. Он держал на коленях полицейский мегафон и, когда они проезжали мимо Музея восковых фигур, поднес его к губам и завопил:
— Вернитесь! Не бегайте, как куча дураков! Вы снова потеряли его!
Мототележка остановилась посредине: между аттракционами с подводной лодкой и бобслеем, Музеем восковых фигур и рестораном с общим залом. Лозини приказал через мегафон:
— Идите сюда! Все сюда!
Они подошли, и Паркер смог сосчитать противников. Вместе с Лозини их оказалось четырнадцать плюс двое копов, которых сейчас не было. Лозини, когда все сгрудились вокруг него, не пользовался мегафоном, но Паркер и так все слышал. Сначала Лозини спросил:
— Кто последний видел его?
Послышалось легкое шарканье, и после краткого обсуждения один наконец решил, что это был он. Лозини спросил, где тот видел Паркера в последний раз, и тот, показав в сторону аттракциона с подводными лодками, сказал:
— Там. Он появился из-за ресторана.
— В каком направлении шел?
— Куда-то сюда.
— Что вы все делали там, на холме?
— Он искусственный, — ответил кто-то. — На нем ненастоящий снег. Это аттракцион с бобслеем или что-то подобное. Гора внутри полая, и мы подумали, что он спрятался там.
— А он вошел внутрь?
— Мы не знаем. Вы нас позвали прежде, чем мы начали ее осматривать.
— Я сделал это потому, что вы все побежали в одно и то же место. Он не может быть внутри этой искусственной горы. А там что?
— Алькатрасский ресторан.
— Он мог зайти туда. Или в Музей восковых фигур. Мог обойти гавайский ресторан и войти в него. Мне нужны двое, чтобы проверить гору, двое — тот ресторан, двое — этот ресторан и двое — Музей восковых фигур. Там, у фонтана, нужны четверо. Оттуда можно видеть каждую дорожку, ведущую к забору. Рано или поздно, но он снова выйдет, и ему придется пересечь одну из них. Если его увидите, выстрелите один раз. В него, в воздух или в любое другое место, все равно куда. Кричите и бегите за ним. Я не хочу снова упустить этого сукиного сына. Он обходится мне слишком дорого. А теперь идите.
Они ушли, а Лозини и водитель уехали в сторону фонтана. Паркер, увидев, как двое идут по направлению к нему, отошел от двери и прошел в глубь музея. Люди Лозини еще не успели включить электричество, и, поскольку он находился вне прямой линии, идущей от передней двери, Паркер решился включить фонарь, после чего стал передвигаться довольно быстро.
Проход через Музей восковых фигур извивался между муляжами в человеческий рост, изображающими убийц, и был отгорожен от посетителей бархатным шнуром. Там были сцены смертной казни: на электрическом стуле и в газовых камерах, отсечение головы топором и гильотиной, повешение и расстрел. Были представлены убийцы в момент совершения преступления и в момент задержания, а также несколько сцен судебного разбирательства. Все выглядело реалистично, за исключением ничего не выражающих стеклянных глаз и крови, слишком яркой и блестящей, похожей больше на лак для ногтей, чем на кровь, вытекающую из человеческих сосудов.
Паркер знал, зачем пришел сюда. Чтобы наверняка выбраться из парка, нужен револьвер. В противном случае он будет просто бегать здесь, точно крыса в лабиринте, и хотя может выиграть все сражения, но войну рано или поздно проиграет. А если будет револьвер, появится шанс. Теперь есть возможность получить его. Скоро сюда войдут двое, и оба вооружены. Нужно спрятаться позади них таким образом, чтобы они прошли мимо, оставив незащищенными спины. Он знал, как можно проделать это. Но сначала нужно обзавестись оружием. Он поспешил к месту, где собирался поджидать их, и подошел к фигурам, изображавшим троих, добивающих ногами четвертого, лежащего на столе, на котором разбросана колода карт и куча фишек. Два ножа восковые, но третий, оставленный здесь вчера, настоящий — из ящика, обнаруженного в магазине подарков. Паркер вынул его из восковой руки и положил в боковой карман, где находился еще один. Как только он отвернулся от макета, зажегся свет.
Нужно торопиться. Он выключил фонарь, сунул его в карман куртки и побежал по извивающемуся проходу к макету сцены в суде, выполненному наиболее тщательно, включая фигуры присяжных. Поднял одну из них, оказавшуюся удивительно легкой, и перенес к столу, за которым сидели обвиняемый и адвокат, с ужасом уставившись на покрытое простыней тело, которое полицейский поставил перед судьей. Около стола стояли два дополнительных стула, и Паркер посадил присяжного на один из них, оперев локтем и предплечьем руки о стол, чтобы не опрокинулся.
Паркер мог слышать, как преследователи медленно передвигаются по зданию, проверяя вероятные тайники. Он вернулся к макету суда и занял место отсутствующего присяжного заседателя, третье слева в заднем ряду. Сложил руки и устроился как можно удобнее, ибо знал, что не сможет двигаться, пока они будут поблизости.
Он слышал, как они приближались и разговаривали. Один из них говорил:
— Как думаешь, кто это может быть? На того вообще не похож. Не такое худое лицо.
— Откуда ты знаешь? Я не выдумываю. Мне здесь не нравится.
— Мой отец знает его, они давние приятели. Вроде бы учились вместе в школе. Думаю, у матери еще хранятся их фотографии, как-нибудь тебе покажу. Он вообще не похож на этого.
— Живей, Эд. Давай, ради Бога, покончим с этим. Я уже сказал, мне здесь не нравится.
— Почему не нравится? Они все лишь статуи. Посмотри.
Что-то с грохотом упало.
— Думаю, Эд, что тебе не следует так обращаться с ними. Насколько я знаю, мистер Лозини владеет частью этого парка.
— Да забудь ты и о нем тоже! Я подумал, тот мог быть парнем, которого ищем, да? Он здесь, заставляя поверить, будто он — статуя. Как в фильме Боба Хоупа.
— Боже упаси, нет. Ты идешь?
— Эд, а что, если он здесь?
— Уже? Здесь есть черный ход?
— Да, возможно.
— Так если бы я оказался на его месте и услышал, как мы входим в переднюю дверь, давно вышел бы через заднюю. Правильно?
— Не знаю, Эд. С этим парнем связаны таинственные вещи. Вспомни, как он сбросил все в театре.
— Спустился по веревке с крыши.
— А как туда поднялся? Где был, когда мы его искали?
— Откуда я знаю? Подожди, дай взглянуть, куда ведет эта дверь. — После непродолжительной паузы сказал: — Знаешь, это подделка. Смотри, ручка из воска. Дверь деревянная, ручка из воска.
— Собираешься сказать мистеру Лозини, что думаешь, будто ручку тоже приделал тот парень?
— Послушай, Томми, не обращай внимания на чепуху, которую изрекает мистер Лозини. Мы здесь бьемся потому, что его любимчика Келайто укокошили. А что мы будем с этого иметь?
— По сотне каждому.
— Ах как много! Он доигрался до того, что парень уже укокошил здесь четверых, да еще двоих отвезли в больницу. А мы связались с ним за сто баксов. Шибко мы умные, приятель. И от большого ума получим то же самое.
Они появились в поле зрения Паркера. Шли очень медленно, не глядя друг на друга, а осматривая муляжи с обеих сторон. Эд оказался высоким долговязым шатеном с костистым длинноносым лицом и густой шевелюрой. Томми был ниже ростом, черноусый, коренастый, в суконной кепке. Томми продолжил:
— Ты хочешь сказать мистеру Лозини “нет”? Ты хочешь сказать ему “спасибо, я лучше откажусь от работы”?
— Я не настолько полоумный. Эй, как ты думаешь, что там под простыней?
— Только не ломай ничего. Хорошо?
Эд перешагнул через бархатный шнур и подошел к муляжу. Настороженно посмотрел на присяжных заседателей, а затем приблизился и поднял простыню, прикрывающую “тело” перед местом судьи.
— Подделка, — сказал он. — Посмотри, здесь только проволока, чтобы создать форму. — Он снова набросил простыню и оглянулся на присяжных заседателей. — Как ты думаешь, Томми, наш парень — один из них? Может, сидит там. Ведь они такого же размера, как и живые.