Страница:
Рекс Стаут
«Знак зеро»
1
Все началось со странного стечения обстоятельств. Ну взять хотя бы тот факт, что именно в то утро мне понадобилось сходить в банк — оприходовать пару чеков. Сложись мои планы иначе, и я мог бы вообще не оказаться в тех краях.
Но судьбе было угодно, чтобы я оказался. Погода в то утро выдалась как по заказу. Наслаждаясь ярким солнцем и свежим ветерком, я свернул с Лексингтон-авеню на Ист 37-ю стрит и, пройдя еще сорок шагов, увидел пятиэтажное здание из желтого кирпича, чистенькое и аккуратное, по обе стороны от входа в которое стояли кадки с декоративными растениями. Я вошел. В холле, размером не больше моей спальни, — пестрый ковер на полу, камин без огня, те же растения в кадках и привратник в униформе, который немедленно ощупал меня подозрительным взглядом.
И когда я уже открыл рот, чтобы дать ему отпор, — тут-то, собственно говоря, все и началось. Не успел появившийся с улицы верзила в темно-синем пальто и фетровой шляпе, просквозив мимо меня, направиться к лифту, как двери лифта отворились, и оттуда вышла девушка. Итак, в этом карликовом холле нас стало четверо — почти толпа.
— Моя фамилия Гудвин, — обратился я к привратнику. — Мне необходимо повидать Лео Хеллера.
Выражение его лица изменилось. Пристально глядя на меня, он прохрипел:
— А не тот ли вы Арчи Гудвин, который работает у Ниро Вулфа?
Готовая уже выйти на улицу девушка остановилась как вкопанная у самого порога и оглянулась. Верзила высунул голову из лифта, не дав дверям закрыться.
Привратник тем временем продолжал:
— Я видел вашу фотографию в газете. Скажите, вы можете добыть для меня автограф Ниро Вулфа?
Нет, этот человек определенно не понимал, чей автограф ему следовало просить. Впрочем, я не эгоист.
Верзила, стоявший в автоматическом лифте, наконец позволил дверям закрыться. Но девушка по-прежнему не двигалась с места, и мне не хотелось ее разочаровывать, утверждая, будто я — это не я, что оказалось бы неизбежным, выполняй я в тот момент для Вулфа какое-либо секретное поручение.
Однако давайте на минуту оставим девушку стоять там, где она стоит, и я все же объясню, что привело меня в то утро в дом Лео Хеллера.
А привело меня туда, главным образом, элементарное любопытство. Дело в том, что накануне, часов в пять пополудни в офисе Ниро Вулфа раздался телефонный звонок. Поговорив и повесив трубку, я отправился на кухню выпить воды и сообщил Фрицу, что собираюсь наверх немного поскандалить.
— Слушай, может, не стоит портить ему настроение? — запротестовал Фриц, который был в этот момент занят процедурой снятия мяса со свиной головы для блюда под названием fromage de cochon[1]. Но глаза его заблестели. Он прекрасно понимал, что без моих так называемых «скандалов» уже давно бы настал день, когда на нашем банковском счету не оказалось ни единого цента. В том числе и для выплаты ему жалованья.
Минуя этаж, где находились спальни, я поднялся по лестнице на три пролета вверх — на крышу. Здесь было царство десяти тысяч орхидей, покрытых десятью тысячами квадратных футов окантованного в алюминий стекла. Стеллажи занимали три комнаты, и прежде, попадая сюда, я замирал на пороге — от изобилия красок буквально захватывало дух. Это великолепие и сейчас не оставляло меня равнодушным, поэтому я двигался, стараясь глядеть прямо перед собой, чтобы не расплескать боевого задора.
Впрочем, все оказалось напрасно. Я застал Вулфа в подсобке с саженцем одонтоглоссума в руках, который он рассматривал с налитыми яростью глазами. Рядом стоял Теодор Хорстман, садовник. Его губы были плотно сжаты.
Когда я приблизился, Вулф перевел на меня разгневанный взгляд и с ненавистью выдавил:
— Трипсы![2]
Я уже понял, что подвернулся под руку далеко не в самое лучшее время, но отступать было некуда, и я подошел ближе.
— Чего тебе? — прохрипел он.
— Понимаю, сейчас не самый подходящий момент, но я обещал мистеру Хеллеру, что поговорю с вами, — вежливо, но твердо начал я. — Он звонил…
— Это мы обсудим позднее. У тебя все?
— Но я должен сообщить ему ответ. Речь идет о том самом Лео Хеллере, который творит чудеса при помощи теории вероятностей. Он сказал, что расчеты указывают на причастность одного из его клиентов к серьезному преступлению. Пока это лишь подозрение, и он не хочет ни о чем заявлять в полицию, не будучи окончательно уверенным в своей правоте. Он просит нас провести расследование. Может, мне съездить туда и разузнать подробнее, что за работа? Вдруг наклевывается выгодное дельце? Это недалеко, на Ист З6-й стрит. Хеллер не стал бы беспокоить нас из-за…
— Нет! — рявкнул он.
— Между прочим, мои барабанные перепонки не застрахованы. Что «нет»?
— Убирайся! — он замахнулся на меня побитым трипсами саженцем. — Никогда! Никогда и ни на каких условиях я не стану работать на этого человека! Ни за какие блага на свете! Убирайся!
Я повернулся и быстро, но с достоинством удалился. Попытайся он запустить в меня саженцем, я бы, конечно, пригнулся, и тогда достаточно тяжелый горшок угодил прямо в гущу цветущих калантесов. Боже, что бы тогда началось!
В кабинет я спускался с улыбкой. Реакция Вулфа на мои слова оказалась именно такой, как я ожидал. Что касается трипсов, то они лишь подлили масла в огонь. Имя Лео Хеллера окружал ореол славы, статьи о нем часто появлялись в журналах и воскресных газетах. В свою бытность профессором математики в колледже Андерхилл, он начал, просто ради забавы, применять мудреные формулы теории вероятностей к различным явлениям — от результатов бейсбольных матчей и скачек до видов на урожай и результатов президентских выборов. Однажды, просматривая свои выкладки за последние несколько лет, он был приято удивлен, обнаружив, что предсказал верный результат в 86,3 случаях из 100. Он написал об этом статью, и вскоре на него посыпались самые различные заказы от самых различных людей. Нередко ему удавалось угодить клиентам. Как-то раз он указал женщине из Йонкерса, где искать потерянные ею тридцать одну тысячу долларов. Та нашла их, следуя его инструкциям, и заплатила Хеллеру две тысячи гонорара. С этого момента он решил оставить преподавание и целиком посвятить себя новой специальности — применению теории вероятностей к решению человеческих проблем.
С тех пор минуло три года. Дела Хеллера уверенно шли в гору. Поговаривали, что сумма его дохода выражалась шестизначной цифрой; что он возвращал без ответа всю корреспонденцию, принимая только тех, с кем условился о встрече лично; и что на свете уже не осталось ничего, что он не попытался бы предсказать с помощью своих формул. Конечно, он просто отнимал хлеб у прорицателей и гадалок, но полиция и окружной прокурор закрывали на это глаза, справедливо рассуждая, что у него как-никак было высшее образование, в то время как в одном Нью-Йорке орудовала по меньшей мере тысяча гадалок даже без среднего.
Никто не знал, по-прежнему ли Хеллер выбивал 86,3 очков из 100, но в том, что он не шарлатан, я имел случай убедиться лично. Семь недель назад президент одной крупной корпорации нанял Вулфа выяснить, кто из его сотрудников продает секреты конкурентам. Я в то время занимался другим расследованием, и Вулф поручил сбор информации Орри Кэтеру. Орри проделал большую и кропотливую работу, но клиент оказался весьма нетерпеливым, и с первыми же добытыми нами сведениями побежал к Лео Хеллеру. Тот поколдовал над своими формулами и выдал ответ — назвал имя одного из вице-президентов корпорации, который тут же во всем признался. Поскольку подавляющая часть использованных Хеллером исходных данных была собрана Орри Кэтером, клиент с готовностью согласился оплатить наш счет, но Вулф был так обижен, что велел мне никакого счета не посылать. Впрочем, это указание я спокойно проигнорировал, ибо был абсолютно уверен, что Вулф сам о нем пожалеет, когда немного остынет. Мне также было ясно по некоторым брошенным им фразам, что он до сих пор имел зуб на Лео Хеллера, и поэтому, даже если бы в радиусе мили от Тридцать Пятой улицы не оказалось ни единого трипса, о выполнении для него какой-либо работы не стоило и заикаться.
Спустившись в офис, я позвонил Хеллеру и сообщил о полнейшем фиаско.
— Он очень ранимый, — пояснил я. — Ваше предложение он воспринял как личное оскорбление, ведь он величайший сыщик из всех, какие когда-либо жили на свете, и… Кстати, вам это известно?
— Да, я готов это констатировать, — согласился Хеллер слабым, срывающимся на писк голосом. — Но чем я его обидел?
— Вы хотели нанять Ниро Вулфа — хотя крутиться, конечно, пришлось бы мне — для сбора фактов, на основе которых собирались судить о виновности своего клиента. С таким же успехом вы могли попытаться нанять Стена Мьюзила[3] на роль мальчика для подноски бит. Мистер Вулф не продает сырье для чужих решений. Он сам продает решения.
— Я охотно заплачу ему за решение. Наличными, любую сумму в пределах разумного. Меня серьезно тревожит этот клиент и вся создавшаяся ситуация. А данных, которыми я располагаю, недостаточно. Я был бы чрезвычайно рад получить от мистера Вулфа ответ на волнующий меня вопрос, а также…
— А также, — перебил я, — предоставить ему право решать, извещать ли полицию в случае, если ваш клиент, как вы подозреваете, окажется замешанным в серьезном преступлении.
— Конечно. — Хеллер был сама любезность. — Я не хочу и не собираюсь покрывать преступника. Совсем наоборот.
— О'кей. Будем считать, что мы договорились. Сегодня к Вулфу подходить бесполезно — ничего хорошего из этого все равно не получится. Он пребывает в расстроенных чувствах. Завтра утром я собирался зайти в наш банк, оприходовать несколько чеков. Это на Лексингтон-авеню, неподалеку от вас, и я мог бы потом заглянуть к вам, чтобы оценить ситуацию в общих чертах. Мною движет исключительно любопытство. Очень уж хочется посмотреть, что вы собой представляете. У меня есть на сей счет свои предположения, но нет достаточных данных, чтобы проверить их теорией вероятностей. Если честно, я сомневаюсь, что Вулф возьмется за это дело, но деньги есть деньги, и я постараюсь его уговорить. Итак, могу я прийти?
— Во сколько?
— Скажем, в четверть одиннадцатого.
— Хорошо. Мои рабочий день начинается в одиннадцать. Поднимитесь на лифте на пятый этаж. Там увидите указатель направо, в приемную. Не обращая на него внимания, сверните налево и идите к двери в конце коридора. Нажмите звонок, и я вас впущу. Если явитесь вовремя, в нашем распоряжении окажется больше получаса.
— Я всегда прихожу вовремя.
А в это утро пришел даже раньше. Часы показывали пять минут одиннадцатого, когда я переступил порог холла на 37-й стрит и назвал привратнику свое имя.
Но судьбе было угодно, чтобы я оказался. Погода в то утро выдалась как по заказу. Наслаждаясь ярким солнцем и свежим ветерком, я свернул с Лексингтон-авеню на Ист 37-ю стрит и, пройдя еще сорок шагов, увидел пятиэтажное здание из желтого кирпича, чистенькое и аккуратное, по обе стороны от входа в которое стояли кадки с декоративными растениями. Я вошел. В холле, размером не больше моей спальни, — пестрый ковер на полу, камин без огня, те же растения в кадках и привратник в униформе, который немедленно ощупал меня подозрительным взглядом.
И когда я уже открыл рот, чтобы дать ему отпор, — тут-то, собственно говоря, все и началось. Не успел появившийся с улицы верзила в темно-синем пальто и фетровой шляпе, просквозив мимо меня, направиться к лифту, как двери лифта отворились, и оттуда вышла девушка. Итак, в этом карликовом холле нас стало четверо — почти толпа.
— Моя фамилия Гудвин, — обратился я к привратнику. — Мне необходимо повидать Лео Хеллера.
Выражение его лица изменилось. Пристально глядя на меня, он прохрипел:
— А не тот ли вы Арчи Гудвин, который работает у Ниро Вулфа?
Готовая уже выйти на улицу девушка остановилась как вкопанная у самого порога и оглянулась. Верзила высунул голову из лифта, не дав дверям закрыться.
Привратник тем временем продолжал:
— Я видел вашу фотографию в газете. Скажите, вы можете добыть для меня автограф Ниро Вулфа?
Нет, этот человек определенно не понимал, чей автограф ему следовало просить. Впрочем, я не эгоист.
Верзила, стоявший в автоматическом лифте, наконец позволил дверям закрыться. Но девушка по-прежнему не двигалась с места, и мне не хотелось ее разочаровывать, утверждая, будто я — это не я, что оказалось бы неизбежным, выполняй я в тот момент для Вулфа какое-либо секретное поручение.
Однако давайте на минуту оставим девушку стоять там, где она стоит, и я все же объясню, что привело меня в то утро в дом Лео Хеллера.
А привело меня туда, главным образом, элементарное любопытство. Дело в том, что накануне, часов в пять пополудни в офисе Ниро Вулфа раздался телефонный звонок. Поговорив и повесив трубку, я отправился на кухню выпить воды и сообщил Фрицу, что собираюсь наверх немного поскандалить.
— Слушай, может, не стоит портить ему настроение? — запротестовал Фриц, который был в этот момент занят процедурой снятия мяса со свиной головы для блюда под названием fromage de cochon[1]. Но глаза его заблестели. Он прекрасно понимал, что без моих так называемых «скандалов» уже давно бы настал день, когда на нашем банковском счету не оказалось ни единого цента. В том числе и для выплаты ему жалованья.
Минуя этаж, где находились спальни, я поднялся по лестнице на три пролета вверх — на крышу. Здесь было царство десяти тысяч орхидей, покрытых десятью тысячами квадратных футов окантованного в алюминий стекла. Стеллажи занимали три комнаты, и прежде, попадая сюда, я замирал на пороге — от изобилия красок буквально захватывало дух. Это великолепие и сейчас не оставляло меня равнодушным, поэтому я двигался, стараясь глядеть прямо перед собой, чтобы не расплескать боевого задора.
Впрочем, все оказалось напрасно. Я застал Вулфа в подсобке с саженцем одонтоглоссума в руках, который он рассматривал с налитыми яростью глазами. Рядом стоял Теодор Хорстман, садовник. Его губы были плотно сжаты.
Когда я приблизился, Вулф перевел на меня разгневанный взгляд и с ненавистью выдавил:
— Трипсы![2]
Я уже понял, что подвернулся под руку далеко не в самое лучшее время, но отступать было некуда, и я подошел ближе.
— Чего тебе? — прохрипел он.
— Понимаю, сейчас не самый подходящий момент, но я обещал мистеру Хеллеру, что поговорю с вами, — вежливо, но твердо начал я. — Он звонил…
— Это мы обсудим позднее. У тебя все?
— Но я должен сообщить ему ответ. Речь идет о том самом Лео Хеллере, который творит чудеса при помощи теории вероятностей. Он сказал, что расчеты указывают на причастность одного из его клиентов к серьезному преступлению. Пока это лишь подозрение, и он не хочет ни о чем заявлять в полицию, не будучи окончательно уверенным в своей правоте. Он просит нас провести расследование. Может, мне съездить туда и разузнать подробнее, что за работа? Вдруг наклевывается выгодное дельце? Это недалеко, на Ист З6-й стрит. Хеллер не стал бы беспокоить нас из-за…
— Нет! — рявкнул он.
— Между прочим, мои барабанные перепонки не застрахованы. Что «нет»?
— Убирайся! — он замахнулся на меня побитым трипсами саженцем. — Никогда! Никогда и ни на каких условиях я не стану работать на этого человека! Ни за какие блага на свете! Убирайся!
Я повернулся и быстро, но с достоинством удалился. Попытайся он запустить в меня саженцем, я бы, конечно, пригнулся, и тогда достаточно тяжелый горшок угодил прямо в гущу цветущих калантесов. Боже, что бы тогда началось!
В кабинет я спускался с улыбкой. Реакция Вулфа на мои слова оказалась именно такой, как я ожидал. Что касается трипсов, то они лишь подлили масла в огонь. Имя Лео Хеллера окружал ореол славы, статьи о нем часто появлялись в журналах и воскресных газетах. В свою бытность профессором математики в колледже Андерхилл, он начал, просто ради забавы, применять мудреные формулы теории вероятностей к различным явлениям — от результатов бейсбольных матчей и скачек до видов на урожай и результатов президентских выборов. Однажды, просматривая свои выкладки за последние несколько лет, он был приято удивлен, обнаружив, что предсказал верный результат в 86,3 случаях из 100. Он написал об этом статью, и вскоре на него посыпались самые различные заказы от самых различных людей. Нередко ему удавалось угодить клиентам. Как-то раз он указал женщине из Йонкерса, где искать потерянные ею тридцать одну тысячу долларов. Та нашла их, следуя его инструкциям, и заплатила Хеллеру две тысячи гонорара. С этого момента он решил оставить преподавание и целиком посвятить себя новой специальности — применению теории вероятностей к решению человеческих проблем.
С тех пор минуло три года. Дела Хеллера уверенно шли в гору. Поговаривали, что сумма его дохода выражалась шестизначной цифрой; что он возвращал без ответа всю корреспонденцию, принимая только тех, с кем условился о встрече лично; и что на свете уже не осталось ничего, что он не попытался бы предсказать с помощью своих формул. Конечно, он просто отнимал хлеб у прорицателей и гадалок, но полиция и окружной прокурор закрывали на это глаза, справедливо рассуждая, что у него как-никак было высшее образование, в то время как в одном Нью-Йорке орудовала по меньшей мере тысяча гадалок даже без среднего.
Никто не знал, по-прежнему ли Хеллер выбивал 86,3 очков из 100, но в том, что он не шарлатан, я имел случай убедиться лично. Семь недель назад президент одной крупной корпорации нанял Вулфа выяснить, кто из его сотрудников продает секреты конкурентам. Я в то время занимался другим расследованием, и Вулф поручил сбор информации Орри Кэтеру. Орри проделал большую и кропотливую работу, но клиент оказался весьма нетерпеливым, и с первыми же добытыми нами сведениями побежал к Лео Хеллеру. Тот поколдовал над своими формулами и выдал ответ — назвал имя одного из вице-президентов корпорации, который тут же во всем признался. Поскольку подавляющая часть использованных Хеллером исходных данных была собрана Орри Кэтером, клиент с готовностью согласился оплатить наш счет, но Вулф был так обижен, что велел мне никакого счета не посылать. Впрочем, это указание я спокойно проигнорировал, ибо был абсолютно уверен, что Вулф сам о нем пожалеет, когда немного остынет. Мне также было ясно по некоторым брошенным им фразам, что он до сих пор имел зуб на Лео Хеллера, и поэтому, даже если бы в радиусе мили от Тридцать Пятой улицы не оказалось ни единого трипса, о выполнении для него какой-либо работы не стоило и заикаться.
Спустившись в офис, я позвонил Хеллеру и сообщил о полнейшем фиаско.
— Он очень ранимый, — пояснил я. — Ваше предложение он воспринял как личное оскорбление, ведь он величайший сыщик из всех, какие когда-либо жили на свете, и… Кстати, вам это известно?
— Да, я готов это констатировать, — согласился Хеллер слабым, срывающимся на писк голосом. — Но чем я его обидел?
— Вы хотели нанять Ниро Вулфа — хотя крутиться, конечно, пришлось бы мне — для сбора фактов, на основе которых собирались судить о виновности своего клиента. С таким же успехом вы могли попытаться нанять Стена Мьюзила[3] на роль мальчика для подноски бит. Мистер Вулф не продает сырье для чужих решений. Он сам продает решения.
— Я охотно заплачу ему за решение. Наличными, любую сумму в пределах разумного. Меня серьезно тревожит этот клиент и вся создавшаяся ситуация. А данных, которыми я располагаю, недостаточно. Я был бы чрезвычайно рад получить от мистера Вулфа ответ на волнующий меня вопрос, а также…
— А также, — перебил я, — предоставить ему право решать, извещать ли полицию в случае, если ваш клиент, как вы подозреваете, окажется замешанным в серьезном преступлении.
— Конечно. — Хеллер был сама любезность. — Я не хочу и не собираюсь покрывать преступника. Совсем наоборот.
— О'кей. Будем считать, что мы договорились. Сегодня к Вулфу подходить бесполезно — ничего хорошего из этого все равно не получится. Он пребывает в расстроенных чувствах. Завтра утром я собирался зайти в наш банк, оприходовать несколько чеков. Это на Лексингтон-авеню, неподалеку от вас, и я мог бы потом заглянуть к вам, чтобы оценить ситуацию в общих чертах. Мною движет исключительно любопытство. Очень уж хочется посмотреть, что вы собой представляете. У меня есть на сей счет свои предположения, но нет достаточных данных, чтобы проверить их теорией вероятностей. Если честно, я сомневаюсь, что Вулф возьмется за это дело, но деньги есть деньги, и я постараюсь его уговорить. Итак, могу я прийти?
— Во сколько?
— Скажем, в четверть одиннадцатого.
— Хорошо. Мои рабочий день начинается в одиннадцать. Поднимитесь на лифте на пятый этаж. Там увидите указатель направо, в приемную. Не обращая на него внимания, сверните налево и идите к двери в конце коридора. Нажмите звонок, и я вас впущу. Если явитесь вовремя, в нашем распоряжении окажется больше получаса.
— Я всегда прихожу вовремя.
А в это утро пришел даже раньше. Часы показывали пять минут одиннадцатого, когда я переступил порог холла на 37-й стрит и назвал привратнику свое имя.
2
Я сказал привратнику, что постараюсь добыть для него автограф Ниро Вулфа и записал в блокнот имя: Нильс Ламм. Тем временем девушка по-прежнему стояла и, насупившись, глядела на нас. На вид ей было года двадцать три — двадцать четыре. Ростом едва мне до подбородка. Перестань она хмуриться, ее лицо, возможно, оказалось бы симпатичным. Поскольку она совершенно беззастенчиво разглядывала незнакомого мужчину, то и я решил не церемониться.
— Может, вы тоже хотите? — спросил я, чтобы как-то завязать беседу.
Она вскинула голову:
— Хочу чего?
— Получить автограф. Мой или мистера Вулфа, — на выбор.
— О! Так вы Арчи Гудвин? Я видела вашу фотографию в газете.
— Он самый.
— Я… я хотела бы вас кое о чем спросить, — произнесла она после непродолжительных колебаний.
— Валяйте.
С улицы стремительно вошла энергичная особа в норковом манто. Ее возраст колебался между двадцатью и шестьюдесятью годами. Мы посторонились, освобождая ей проход к лифту. Посетительница решительным тоном заявила Нильсу Ламму, что Лео Хеллер ждет ее, но отказалась назвать себя. Однако Ламм оставался непреклонен, и вскоре она сдалась, нехотя выдавив:
— Агата Эбби.
Он пропустил ее к лифту, а мы направились к дивану возле камина, ибо девушка сказала, что работала всю ночь и чувствует себя уставшей. Теперь я разглядел ее получше. Вблизи она по-прежнему выглядела на двадцать три или двадцать четыре года, но была несомненно кем-то или чем-то обеспокоена. И что это за ночная работа?
Будто угадав мои мысли, она сказала.
— Меня зовут Сьюзен Матуро. Я работаю медсестрой.
— Очень приятно. Ну а мое имя вы знаете. Я работаю сыщиком.
Она кивнула.
— Именно поэтому я решила к вам обратиться. Допустим, я захочу нанять Ниро Вулфа для… для одного расследования. Сколько это будет стоить?
Мои плечи приподнялись на дюйм и снова опустились.
— Оплата зависит от многих факторов: от того, сколько времени займет расследование и сколько серого вещества потратит на него Ниро Вулф, от характера дела, от состояния ваших финансов, а также от…
Я замолчал на полуслове. Нас нахально разглядывал еще один посетитель, худой, высокий, костлявый тип в мятом коричневом костюме с раздутым портфелем под мышкой. Когда наши взгляды встретились, он отвел глаза и стремительно прошагал к лифту, не взглянув на Нильса Ламма.
— У вас действительно проблема, или вы спросили просто из любопытства? — продолжил я прерванный разговор.
— Проблема. — Она прикусила губу (чудесные зубки, да и губка тоже недурна) и на мгновение застыла, глядя на меня. — В последнее время я сама не своя. И с каждым днем ситуация все хуже и хуже. Порой мне кажется, что я сойду с ума. У меня возникла идея обратиться к Лео Хеллеру — вдруг он поможет? Поэтому я и оказалась здесь. Но, сидя в приемной, где уже были два посетителя, мужчина и женщина, я вдруг поняла, что мною руководят лишь обида и желание отомстить. А ведь я не такая! Я никогда…
Очевидно, ей не хватало дружеского участия, и я поспешил заверить:
— Вы совсем не похожи на мстительного человека.
В знак благодарности она коснулась кончиками пальцев моего рукава.
— В общем я решила оставить затею, но как раз когда выходила из лифта, привратник назвал ваше имя. Мне захотелось обратиться к вам, и я спросила, сколько стоит нанять Ниро Вулфа для расследования дела, хотя имела в виду несколько другое. Мне просто надо рассказать ему обо всем, а он уж сам решит, как быть.
Она выглядела чрезвычайно взволнованной и серьезной, и я скроил соответствующую мину, чтобы ей подыграть.
— Видите ли, при такой постановке вопроса, да еще при скромных финансовых условиях к Ниро Вулфу обращаться бесполезно. Нужна предварительная консультация с экспертом, а единственный эксперт в данной сфере — это я. Уже двадцать минут одиннадцатого, и мне пора идти, но я готов уделить вам еще пять минут. Изложите кратко суть дела, чтобы я мог решить, стоит ли за него браться. Итак, что вас тревожит?
Она посмотрела на меня, затем на Нильса Ламма — он не смог бы нас услышать со своего поста у дверей, даже если бы захотел — и вновь перевела взгляд на меня. Ее подбородок затрясся, но она стиснула зубы, чтобы унять дрожь.
— Когда я начинаю об этом говорить, у меня просто ком к горлу подкатывает, — наконец начала она. — Нет, пятью минутами здесь не обойдешься. К тому же мне нужен кто-нибудь постарше и поопытнее, вроде Ниро Вулфа. Помогите мне встретиться с ним.
Я обещал попробовать, но добавил, что уверен: хотя в городе едва ли найдется второй человек, столь же сильно желающий помочь симпатичной девушке в ее беде, попасть к Вулфу ей не удастся. И хотя я не такой пожилой и умудренный опытом, как ей хотелось, но мог бы все же выслушать в общих чертах ее горе и подсказать, как действовать дальше.
Признав разумность моих слов, она дала мне свой адрес и номер телефона. Мы договорились встретиться в течение дня, и я проводил ее к выходу.
По дороге к лифту я опять взглянул на часы. Было 10.28, то есть я все-таки опаздывал, хотя до начала рабочего дня Хеллера оставалось еще целых полчаса. На пятом этаже прямо напротив лифта на стене висела табличка: «ЛЕО ХЕЛЛЕР, ПРИЕМНАЯ». Стрелка указывала направо, где в конце коридора виднелась дверь с приветственной надписью: «ВХОДИТЕ».
Я повернул налево и двинулся в противоположную сторону. Нажимая кнопку звонка, я заметил, что дверь была чуть приотворена. На мой звонок никто не прореагировал, и я позвонил еще, на сей раз настойчивее. Снова нет ответа. Я открыл дверь, переступил порог и позвал Хеллера. Никто не откликнулся. Похоже, в комнате никого не было.
Решив, что Хеллер, видимо, вышел в приемную и скоро вернется, я принялся осматривать логово знаменитого математического кудесника. Вокруг было много необычного. Прежде всего — металлическая дверь толщиной не менее трех дюймов, установленная не то из соображений безопасности, не то для звукоизоляции. Если в комнате имелись окна, то их тщательно скрывали тяжелые портьеры. Помещение наполнял мягкий искусственный свет, источники которого располагались вдоль стен возле самого потолка. Работал кондиционер. Задняя стена была заставлена шкафами для бумаг, причем на каждом из них висел замок. Вместо ковра пол был застлан похожим на бархат материалом, который, вероятно, заглушил бы даже стук футбольного мяча.
Толстая дверь и впрямь оказалась звуконепроницаемой. Хотя, войдя, я прикрыл ее не слишком плотно, в кабинете воцарилась абсолютная тишина. С улицы, даже несмотря на близкое соседство шумных Третьей и Лексингтон-авеню, не доносилось ни единого звука.
Я подошел к письменному столу. Он не выделялся ничем особенным, разве что был вдвое больше обычного. Среди прочего хлама на его поверхности лежали стопки книг с заумными названиями, счеты из слоновой кости или хорошей имитации под нее и многочисленные папки для бумаг. По всему полю были разбросаны листки для записей, на одном из которых я заметил формулы, похожие на каракули Эйнштейна. Стакан с остро отточенными карандашами был перевернут. Рассыпавшись, они образовали на краю стола своеобразный узор.
Прошло уже минут десять, но Хеллер не появлялся. Согласно давнему распорядку, Вулф заканчивал утреннюю возню с орхидеями и спускался в кабинет ровно в одиннадцать часов, и мое присутствие было желательным. Поэтому я вышел, оставив дверь в том положении, в каком она была прежде, пересек коридор и заглянул в приемную.
Там не было ни кондиционера, ни звукоизоляции. Кто-то приоткрыл окно, и с улицы доносился неимоверный шум. На стульях сидели пять посетителей, трое из которых мне уже были знакомы: верзила в темно-синем пальто и фетровой шляпе, энергичная особа женского пола в норковом манто, назвавшаяся Агатой Эбби, и тощий высокий тип с портфелем. Из оставшихся двоих ни один также не мог быть Лео Хеллером. Первый представлял собой смуглое маленькое существо с прилизанными волосами и проныристым видом. Второй был расплывшимся толстяком с двойным подбородком. Мама в детстве его явно перекормила.
— Простите, никто не видел мистера Хеллера? — обратился я к присутствующим.
Все отрицательно покачали головами, а смуглый субъект прохрипел:
— До одиннадцати он не появится. Займите очередь.
Я поблагодарил его и вновь вернулся в кабинет. Хеллера по-прежнему не было. Я не стал его ждать, ибо для беседы все равно уже не оставалось времени. Следовало торопиться, и я направился к лифту.
В холле на первом этаже я вновь пообещал Нильсу Ламму добыть для него автограф Вулфа, вышел на улицу и, обнаружив, что не успеваю добраться до дома пешком, остановил такси.
Ровно через двадцать секунд после того, как я вошел в кабинет, раздался шум лифта, на котором спускался Вулф.
Странно, я всегда считал себя специалистом по разного рода предчувствиям, и за годы работы у Вулфа не раз убеждался в их правильности, но в тот день не уловил даже намека на надвигающуюся бурю. Вы скажете, что признаки ненастья были налицо? Что ж, и на старуху бывает проруха. Пока я беспечно беседовал с Вулфом о его баталиях с трипсами и набирал номер Сьюзен Матуро, на душе у меня царило ангельское спокойствие. Правда, я немного приуныл, услышав длинные гудки. Уж очень хотелось увидеть, как выглядит Сьюзен, когда не хмурится.
И лишь позднее, в начале седьмого вечера, когда в дверь позвонили, и, отправившись открывать, я увидел в глазок стоящего на пороге инспектора Кремера из манхэттенского Отдела по расследованию убийств, я ощутил в нижней трети спины легкое покалывание. Впрочем, предчувствие тут уже было ни при чем, ибо всякому ясно, что инспектор из Отдела по расследованию убийств не станет расхаживать по домам, раздавая билеты на ежегодный бал в полицейском управлении.
Я впустил его и проводил в кабинет, где Вулф пил пиво, уставившись в телевизор. На экране спорили три сенатора.
— Может, вы тоже хотите? — спросил я, чтобы как-то завязать беседу.
Она вскинула голову:
— Хочу чего?
— Получить автограф. Мой или мистера Вулфа, — на выбор.
— О! Так вы Арчи Гудвин? Я видела вашу фотографию в газете.
— Он самый.
— Я… я хотела бы вас кое о чем спросить, — произнесла она после непродолжительных колебаний.
— Валяйте.
С улицы стремительно вошла энергичная особа в норковом манто. Ее возраст колебался между двадцатью и шестьюдесятью годами. Мы посторонились, освобождая ей проход к лифту. Посетительница решительным тоном заявила Нильсу Ламму, что Лео Хеллер ждет ее, но отказалась назвать себя. Однако Ламм оставался непреклонен, и вскоре она сдалась, нехотя выдавив:
— Агата Эбби.
Он пропустил ее к лифту, а мы направились к дивану возле камина, ибо девушка сказала, что работала всю ночь и чувствует себя уставшей. Теперь я разглядел ее получше. Вблизи она по-прежнему выглядела на двадцать три или двадцать четыре года, но была несомненно кем-то или чем-то обеспокоена. И что это за ночная работа?
Будто угадав мои мысли, она сказала.
— Меня зовут Сьюзен Матуро. Я работаю медсестрой.
— Очень приятно. Ну а мое имя вы знаете. Я работаю сыщиком.
Она кивнула.
— Именно поэтому я решила к вам обратиться. Допустим, я захочу нанять Ниро Вулфа для… для одного расследования. Сколько это будет стоить?
Мои плечи приподнялись на дюйм и снова опустились.
— Оплата зависит от многих факторов: от того, сколько времени займет расследование и сколько серого вещества потратит на него Ниро Вулф, от характера дела, от состояния ваших финансов, а также от…
Я замолчал на полуслове. Нас нахально разглядывал еще один посетитель, худой, высокий, костлявый тип в мятом коричневом костюме с раздутым портфелем под мышкой. Когда наши взгляды встретились, он отвел глаза и стремительно прошагал к лифту, не взглянув на Нильса Ламма.
— У вас действительно проблема, или вы спросили просто из любопытства? — продолжил я прерванный разговор.
— Проблема. — Она прикусила губу (чудесные зубки, да и губка тоже недурна) и на мгновение застыла, глядя на меня. — В последнее время я сама не своя. И с каждым днем ситуация все хуже и хуже. Порой мне кажется, что я сойду с ума. У меня возникла идея обратиться к Лео Хеллеру — вдруг он поможет? Поэтому я и оказалась здесь. Но, сидя в приемной, где уже были два посетителя, мужчина и женщина, я вдруг поняла, что мною руководят лишь обида и желание отомстить. А ведь я не такая! Я никогда…
Очевидно, ей не хватало дружеского участия, и я поспешил заверить:
— Вы совсем не похожи на мстительного человека.
В знак благодарности она коснулась кончиками пальцев моего рукава.
— В общем я решила оставить затею, но как раз когда выходила из лифта, привратник назвал ваше имя. Мне захотелось обратиться к вам, и я спросила, сколько стоит нанять Ниро Вулфа для расследования дела, хотя имела в виду несколько другое. Мне просто надо рассказать ему обо всем, а он уж сам решит, как быть.
Она выглядела чрезвычайно взволнованной и серьезной, и я скроил соответствующую мину, чтобы ей подыграть.
— Видите ли, при такой постановке вопроса, да еще при скромных финансовых условиях к Ниро Вулфу обращаться бесполезно. Нужна предварительная консультация с экспертом, а единственный эксперт в данной сфере — это я. Уже двадцать минут одиннадцатого, и мне пора идти, но я готов уделить вам еще пять минут. Изложите кратко суть дела, чтобы я мог решить, стоит ли за него браться. Итак, что вас тревожит?
Она посмотрела на меня, затем на Нильса Ламма — он не смог бы нас услышать со своего поста у дверей, даже если бы захотел — и вновь перевела взгляд на меня. Ее подбородок затрясся, но она стиснула зубы, чтобы унять дрожь.
— Когда я начинаю об этом говорить, у меня просто ком к горлу подкатывает, — наконец начала она. — Нет, пятью минутами здесь не обойдешься. К тому же мне нужен кто-нибудь постарше и поопытнее, вроде Ниро Вулфа. Помогите мне встретиться с ним.
Я обещал попробовать, но добавил, что уверен: хотя в городе едва ли найдется второй человек, столь же сильно желающий помочь симпатичной девушке в ее беде, попасть к Вулфу ей не удастся. И хотя я не такой пожилой и умудренный опытом, как ей хотелось, но мог бы все же выслушать в общих чертах ее горе и подсказать, как действовать дальше.
Признав разумность моих слов, она дала мне свой адрес и номер телефона. Мы договорились встретиться в течение дня, и я проводил ее к выходу.
По дороге к лифту я опять взглянул на часы. Было 10.28, то есть я все-таки опаздывал, хотя до начала рабочего дня Хеллера оставалось еще целых полчаса. На пятом этаже прямо напротив лифта на стене висела табличка: «ЛЕО ХЕЛЛЕР, ПРИЕМНАЯ». Стрелка указывала направо, где в конце коридора виднелась дверь с приветственной надписью: «ВХОДИТЕ».
Я повернул налево и двинулся в противоположную сторону. Нажимая кнопку звонка, я заметил, что дверь была чуть приотворена. На мой звонок никто не прореагировал, и я позвонил еще, на сей раз настойчивее. Снова нет ответа. Я открыл дверь, переступил порог и позвал Хеллера. Никто не откликнулся. Похоже, в комнате никого не было.
Решив, что Хеллер, видимо, вышел в приемную и скоро вернется, я принялся осматривать логово знаменитого математического кудесника. Вокруг было много необычного. Прежде всего — металлическая дверь толщиной не менее трех дюймов, установленная не то из соображений безопасности, не то для звукоизоляции. Если в комнате имелись окна, то их тщательно скрывали тяжелые портьеры. Помещение наполнял мягкий искусственный свет, источники которого располагались вдоль стен возле самого потолка. Работал кондиционер. Задняя стена была заставлена шкафами для бумаг, причем на каждом из них висел замок. Вместо ковра пол был застлан похожим на бархат материалом, который, вероятно, заглушил бы даже стук футбольного мяча.
Толстая дверь и впрямь оказалась звуконепроницаемой. Хотя, войдя, я прикрыл ее не слишком плотно, в кабинете воцарилась абсолютная тишина. С улицы, даже несмотря на близкое соседство шумных Третьей и Лексингтон-авеню, не доносилось ни единого звука.
Я подошел к письменному столу. Он не выделялся ничем особенным, разве что был вдвое больше обычного. Среди прочего хлама на его поверхности лежали стопки книг с заумными названиями, счеты из слоновой кости или хорошей имитации под нее и многочисленные папки для бумаг. По всему полю были разбросаны листки для записей, на одном из которых я заметил формулы, похожие на каракули Эйнштейна. Стакан с остро отточенными карандашами был перевернут. Рассыпавшись, они образовали на краю стола своеобразный узор.
Прошло уже минут десять, но Хеллер не появлялся. Согласно давнему распорядку, Вулф заканчивал утреннюю возню с орхидеями и спускался в кабинет ровно в одиннадцать часов, и мое присутствие было желательным. Поэтому я вышел, оставив дверь в том положении, в каком она была прежде, пересек коридор и заглянул в приемную.
Там не было ни кондиционера, ни звукоизоляции. Кто-то приоткрыл окно, и с улицы доносился неимоверный шум. На стульях сидели пять посетителей, трое из которых мне уже были знакомы: верзила в темно-синем пальто и фетровой шляпе, энергичная особа женского пола в норковом манто, назвавшаяся Агатой Эбби, и тощий высокий тип с портфелем. Из оставшихся двоих ни один также не мог быть Лео Хеллером. Первый представлял собой смуглое маленькое существо с прилизанными волосами и проныристым видом. Второй был расплывшимся толстяком с двойным подбородком. Мама в детстве его явно перекормила.
— Простите, никто не видел мистера Хеллера? — обратился я к присутствующим.
Все отрицательно покачали головами, а смуглый субъект прохрипел:
— До одиннадцати он не появится. Займите очередь.
Я поблагодарил его и вновь вернулся в кабинет. Хеллера по-прежнему не было. Я не стал его ждать, ибо для беседы все равно уже не оставалось времени. Следовало торопиться, и я направился к лифту.
В холле на первом этаже я вновь пообещал Нильсу Ламму добыть для него автограф Вулфа, вышел на улицу и, обнаружив, что не успеваю добраться до дома пешком, остановил такси.
Ровно через двадцать секунд после того, как я вошел в кабинет, раздался шум лифта, на котором спускался Вулф.
Странно, я всегда считал себя специалистом по разного рода предчувствиям, и за годы работы у Вулфа не раз убеждался в их правильности, но в тот день не уловил даже намека на надвигающуюся бурю. Вы скажете, что признаки ненастья были налицо? Что ж, и на старуху бывает проруха. Пока я беспечно беседовал с Вулфом о его баталиях с трипсами и набирал номер Сьюзен Матуро, на душе у меня царило ангельское спокойствие. Правда, я немного приуныл, услышав длинные гудки. Уж очень хотелось увидеть, как выглядит Сьюзен, когда не хмурится.
И лишь позднее, в начале седьмого вечера, когда в дверь позвонили, и, отправившись открывать, я увидел в глазок стоящего на пороге инспектора Кремера из манхэттенского Отдела по расследованию убийств, я ощутил в нижней трети спины легкое покалывание. Впрочем, предчувствие тут уже было ни при чем, ибо всякому ясно, что инспектор из Отдела по расследованию убийств не станет расхаживать по домам, раздавая билеты на ежегодный бал в полицейском управлении.
Я впустил его и проводил в кабинет, где Вулф пил пиво, уставившись в телевизор. На экране спорили три сенатора.
3
Инспектор Кремер, большой, грузный, с колючими серыми глазами на широком багровом лице, сидел в красном кожаном кресле у стола Вулфа. От пива он отказался. Телевизор был уже выключен, и в комнате горел верхний свет.
— Я проходил мимо и решил заглянуть на пару минут, — рявкнул Кремер, что, впрочем, было для него нормой. — Я хотел бы получить от вас некоторую информацию. Что за расследование вам поручил Лео Хеллер?
— Никакого, — грубовато ответил Вулф, что также являлось частью ритуала.
— Как? Он разве не ваш клиент?
— Нет.
— Тогда зачем к нему сегодня утром приходил Гудвин?
— Вздор.
— Постойте, — вмешался я. — Я действительно был у Хеллера, но по собственной инициативе. Мне требовалось кое-что выяснить. Мистер Вулф об этом не знал.
Кремер послал Вулфу полный ярости взгляд, и примерно такой же взгляд достался от Вулфа мне.
— Ах, оставьте, — сказал Кремер. — Не надо вешать мне лапшу на уши. Вы что, все утро репетировали?
— Пф. А даже если и репетировали, что с того? — забыв про меня, ополчился на него Вулф. — Это еще не повод, чтобы входить в наш дом и требовать отчета о передвижениях мистера Гудвина. Предположим, он виделся с мистером Хеллером. Ведь мистера Хеллера не нашли после этого мертвым?
— Нашли.
— В самом деле? — брови Вулфа слегка поднялись. — Речь идет о насильственной смерти?
— Хеллер убит. Застрелен в сердце.
— У себя в доме?
— Да. И я хочу расспросить Гудвина.
Вулф вцепился в меня глазами.
— Арчи, ты убивал мистера Хеллера?
— Нет, сэр.
— Тогда сделай одолжение мистеру Кремеру. Он торопится.
Так я и поступил. Сперва я поведал об имевшем накануне место звонке Хеллера и категорическом отказе Вулфа иметь с ним дело, затем о своем телефонном разговоре с Хеллером и наконец об утреннем визите на 37-ю улицу, снабдив рассказ всеми подробностями, но лишь вскользь упомянув о Сьюзен Матуро. Я сказал, что она была чем-то обеспокоена и просила меня устроить ей встречу с Вулфом, но не пожелала изложить суть проблемы.
Когда я закончил, Кремер задал мне несколько вопросов, в том числе следующего содержания:
— Выходит, вы вообще не видели Хеллера?
— Не-а.
Он хмыкнул.
— Послушайте, Гудвин, мне прекрасно известно о вашей страсти повсюду совать свой нос. В комнате, куда вы вошли, было три двери. Неужели вы не попытались открыть ни одной из них?
— Не-а.
— Одна из дверей вела в чулан, где в три часа пополудни приятель Хеллера и нашел его тело. Медицинская экспертиза показала, что сосиска и оладьи, которыми Хеллер позавтракал в девять тридцать, к моменту смерти пробыли в его желудке не более часа. Таким образом, когда вы вошли в кабинет, труп уже наверняка находился в чулане. И такой проныра, как вы, пытается убедить меня, что не открывал никаких дверей и не видел никаких мертвецов?
— Ага. Вы уж извините меня. В следующий раз я обязательно открою все до единой.
— Но ведь Хеллера убили из пистолета. Вы что, совсем не почувствовали запаха?
— Нет. Кондиционер работал на полную.
— И вы не открыли ни один из ящиков стола?
— Каюсь, не открыл.
— А вот мы открыли, — Кремер полез рукой в нагрудный карман, — и в одном из них нашли этот конверт. Он был заклеен. Вместо адреса на нем рукой Хеллера было написано: «Мистеру Ниро Вулфу», а внутри лежали пять стодолларовых купюр.
— Увы, я этого не заметил, — сказал я с грустью.
Вулф пошевелился.
— Вы, конечно, уже сняли с него отпечатки пальцев?
— Разумеется.
— В таком случае, разрешите-ка мне на него взглянуть.
Вулф протянул руку. Кремер секунду поколебался, но все же кинул конверт через стол, и Вулф ловко поймал его. Он вынул из конверта банкноты — новенькие, хрустящие — пересчитал их и заглянул внутрь.
— Конверт был запечатан, — сухо заметил он, — на нем стояло мое имя, и вы его все-таки вскрыли?
— Да, — Кремер наклонился вперед и протянул руку. — Верните конверт.
Это прозвучало не как просьба, а как приказ, и реакция Вулфа была мгновенной. Поразмыслив, он бы, конечно, вспомнил, что не имеет на эти деньги никакого права, ибо даже не попытался их заработать, но тон Кремера подействовал на него, как красная тряпка на быка. Вулф вложил купюры обратно в конверт и засунул его в карман.
— Это принадлежит мне, — заявил он.
— Это вещественное доказательство, — рявкнул Кремер. — Попрошу вернуть.
Вулф покачал головой.
— Доказательство чего? Вам следовало бы знать закон, стражем которого вы являетесь. — Он постучал пальцем по карману. — Конверт — моя собственность. Сперва докажите, что он или я сам связаны с преступлением.
— Я проходил мимо и решил заглянуть на пару минут, — рявкнул Кремер, что, впрочем, было для него нормой. — Я хотел бы получить от вас некоторую информацию. Что за расследование вам поручил Лео Хеллер?
— Никакого, — грубовато ответил Вулф, что также являлось частью ритуала.
— Как? Он разве не ваш клиент?
— Нет.
— Тогда зачем к нему сегодня утром приходил Гудвин?
— Вздор.
— Постойте, — вмешался я. — Я действительно был у Хеллера, но по собственной инициативе. Мне требовалось кое-что выяснить. Мистер Вулф об этом не знал.
Кремер послал Вулфу полный ярости взгляд, и примерно такой же взгляд достался от Вулфа мне.
— Ах, оставьте, — сказал Кремер. — Не надо вешать мне лапшу на уши. Вы что, все утро репетировали?
— Пф. А даже если и репетировали, что с того? — забыв про меня, ополчился на него Вулф. — Это еще не повод, чтобы входить в наш дом и требовать отчета о передвижениях мистера Гудвина. Предположим, он виделся с мистером Хеллером. Ведь мистера Хеллера не нашли после этого мертвым?
— Нашли.
— В самом деле? — брови Вулфа слегка поднялись. — Речь идет о насильственной смерти?
— Хеллер убит. Застрелен в сердце.
— У себя в доме?
— Да. И я хочу расспросить Гудвина.
Вулф вцепился в меня глазами.
— Арчи, ты убивал мистера Хеллера?
— Нет, сэр.
— Тогда сделай одолжение мистеру Кремеру. Он торопится.
Так я и поступил. Сперва я поведал об имевшем накануне место звонке Хеллера и категорическом отказе Вулфа иметь с ним дело, затем о своем телефонном разговоре с Хеллером и наконец об утреннем визите на 37-ю улицу, снабдив рассказ всеми подробностями, но лишь вскользь упомянув о Сьюзен Матуро. Я сказал, что она была чем-то обеспокоена и просила меня устроить ей встречу с Вулфом, но не пожелала изложить суть проблемы.
Когда я закончил, Кремер задал мне несколько вопросов, в том числе следующего содержания:
— Выходит, вы вообще не видели Хеллера?
— Не-а.
Он хмыкнул.
— Послушайте, Гудвин, мне прекрасно известно о вашей страсти повсюду совать свой нос. В комнате, куда вы вошли, было три двери. Неужели вы не попытались открыть ни одной из них?
— Не-а.
— Одна из дверей вела в чулан, где в три часа пополудни приятель Хеллера и нашел его тело. Медицинская экспертиза показала, что сосиска и оладьи, которыми Хеллер позавтракал в девять тридцать, к моменту смерти пробыли в его желудке не более часа. Таким образом, когда вы вошли в кабинет, труп уже наверняка находился в чулане. И такой проныра, как вы, пытается убедить меня, что не открывал никаких дверей и не видел никаких мертвецов?
— Ага. Вы уж извините меня. В следующий раз я обязательно открою все до единой.
— Но ведь Хеллера убили из пистолета. Вы что, совсем не почувствовали запаха?
— Нет. Кондиционер работал на полную.
— И вы не открыли ни один из ящиков стола?
— Каюсь, не открыл.
— А вот мы открыли, — Кремер полез рукой в нагрудный карман, — и в одном из них нашли этот конверт. Он был заклеен. Вместо адреса на нем рукой Хеллера было написано: «Мистеру Ниро Вулфу», а внутри лежали пять стодолларовых купюр.
— Увы, я этого не заметил, — сказал я с грустью.
Вулф пошевелился.
— Вы, конечно, уже сняли с него отпечатки пальцев?
— Разумеется.
— В таком случае, разрешите-ка мне на него взглянуть.
Вулф протянул руку. Кремер секунду поколебался, но все же кинул конверт через стол, и Вулф ловко поймал его. Он вынул из конверта банкноты — новенькие, хрустящие — пересчитал их и заглянул внутрь.
— Конверт был запечатан, — сухо заметил он, — на нем стояло мое имя, и вы его все-таки вскрыли?
— Да, — Кремер наклонился вперед и протянул руку. — Верните конверт.
Это прозвучало не как просьба, а как приказ, и реакция Вулфа была мгновенной. Поразмыслив, он бы, конечно, вспомнил, что не имеет на эти деньги никакого права, ибо даже не попытался их заработать, но тон Кремера подействовал на него, как красная тряпка на быка. Вулф вложил купюры обратно в конверт и засунул его в карман.
— Это принадлежит мне, — заявил он.
— Это вещественное доказательство, — рявкнул Кремер. — Попрошу вернуть.
Вулф покачал головой.
— Доказательство чего? Вам следовало бы знать закон, стражем которого вы являетесь. — Он постучал пальцем по карману. — Конверт — моя собственность. Сперва докажите, что он или я сам связаны с преступлением.