Майкл Стэкпол
Зло торжествует
Книга 1
Неосмотрительное поведение
Глава 1
Очнуться с ощущением, будто твой череп изнутри раздирают когтями, не слишком приятно. А еще неприятнее осознать, что это ощущение возвещает о скором прибытии Темного Властелина. Большинство людей пребывает в милосердном сумраке неведения относительно Темных Властелинов, но те из посвященных, кому доводилось пробуждаться подобным образом, обычно с воплями бегут прочь от источника беспокойства.
Я и оба моих спутника ждали Темного Властелина во мраке и холоде измерения, где даже. пахло, как в склепе. Густой туман, подступив к нам вплотную, приобрел розоватый оттенок, и мы почувствовали на губах медный привкус крови.
В черном небе над нами, пронзая плотную дымку кружили какие-то твари. Хлопанье крыльев то приближалось, то отдалялось, но напасть на нас они не рискнули.
Я повернулся к человеку, стоящему рядом со мной. Во всех измерениях, кроме Земли, он казался объемной тенью, темным силуэтом худощавого мужчины с эспаньолкой.
– Кто выбирал место встречи, ты или он?
Кроули пожал плечами и поглядел на открытый затвор «Мака-10», который держал в правой руке. На его безымянном пальце блеснуло золотое кольцо – единственное цветное пятно в его силуэте.
– Я. Оно находится соблазнительно близко к родному измерению Пигмалиона и обладает определенными свойствами, которые Скрипичнику придутся не по вкусу.
Я приподнял бровь:
– Но он же сейчас наш союзник.
Мой второй спутник покачал головой:
– Уж ты-то. Койот, лучше любого другого должен бы знать, что Темные Властелины заключают союзы только по собственной прихоти и только в собственных интересах. Поверить Темному Властелину – значит нарисовать мишень у себя на груди.
Я кивнул Йидаму. Я понимал горечь, прозвучавшую в его словах. Темные Властелины сломали Йидаму жизнь. В отличие от меня и Кроули он родился на другой планете. Вместе с женой Йидам прилетел на Землю в составе экипажа межзвездного корабля – мы, земляне, назвали бы его НЛО. Скрипичник уничтожил корабль, и вместе с остальными погибла жена Йидама. После этого он поместил дочь в стасис-капсулу, а сам нашел убежище в тибетском монастыре, защищенном от влияния Скрипичника.
Прежде, как мне говорили, Йидам носил имя Викрам и облик имел, схожий с человеческим.
Но три десятилетия, проведенные в монастыре, изменили его. Молитвы монахов преобразили Викрама в Йидама, трехметрового буддистского духа-хранителя с четырьмя руками и мощными клыками, выпирающими из нижней челюсти. Даже собственная дочь с трудом узнала его, когда они встретились снова.
– Я не собираюсь доверяться Скрипичнику, но мы же согласились, что нам нужно его могущество. Иначе нам не справиться с Пигмалионом.
Пигмалион – бывший протеже Скрипичника – был еще одним Темным Властелином; он увел с собой наследника императора Японии Рйухито.
Нынешний император, дед Рйухито, опасался, что под влиянием Пигмалиона внук может использовать во зло могущество, которым от рождения наделены правители Японии, в чьих жилах течет кровь богини Аматэрасу.
– Единственный способ одолеть Темного Властелина – натравить на него другого Темного Властелина.
На лице Кроули мелькнула тень потаенной улыбки – во всяком случае, мне так показалось, потому что, как я ни старался, уловить его эмоции мне не удавалось.
– Не забывай. Койот: если мы с помощью Скрипичника сумеем одолеть Пигмалиона, потом нам придется схватиться и с ним.
Я кивнул и почувствовал, как по спине у меня пробежала дрожь. В следующее мгновение у меня в голове возник гул, похожий на жужжание миллиона мух, облепивших разлагающийся труп. Я слышал его так, словно этот труп был моим, но мозг жил в темнице мертвого тела, и понял, что надо мной куражится Темный Властелин. Йидам поморщился – несомненно, и с ним Скрипичник развлекался таким же образом.
Словно желто-зеленая субмарина, бесшумно всплывающая из глубин океана, Темный Властелин, известный под именем Скрипичник, вполз в измерение, выбранное Кроули. Его восемь рук и ног двигались медленно, словно ткань этой реальности опутала его невидимой паутиной. Он запрокинул яйцевидную голову и заработал жвалами, будто пытался прогрызть незримый барьер и добраться до нас.
Я почувствовал, как в нем нарастает раздражение. Потом раздражение сменилось яростью, которая выплеснулась на нас с физической силой. Горячая волна сбила меня с ног; из глаз хлынули слезы. Я медленно поднялся, вытер лицо рукавом и огляделся.
Йидам тоже упал, но Кроули каким-то образом устоял на ногах. Я вновь попытался прощупать его эмоции, и вновь ничего почувствовал – только по его позе можно было бы предположить, что он чрезвычайно гордится собой. Кроули запрокинул лицо к огромной твари, нависшей над нами, и поприветствовал Скрипичника единственным сухим кивком.
– Полагаю, тебе не нужно представлять никого из присутствующих?
Согласен, это не обяз-з-з-ательно, – разразился Скрипичник знакомым мушиным жужжанием.
Сколько раз оно звучало у меня в мозгу! – 3-3-здесь собрались старые з-з-знакомые. Мы с тобой, и два моих соз-з-здания.
Ты слишком самонадеян, монстра – яростно огрызнулся Йидам.
Кроули поднял левую руку.
– В мысленной речи нет необходимости. Это протоизмерение проницаемо для звуковых волн.
Кроме того, оно обладает еще одной особенностью. Барьер между нами защитит каждого от необдуманных действий других.
Я нахмурился:
– Как это?
Кроули направил «Мак-10» на Скрипичника и нажал на курок. Прогрохотали три выстрела, и я увидел язык пламени, вылетевший из ствола.
Но пули, не пролетев и двадцати метров, замерли в воздухе. Они не сплющились и не отскочили от невидимой преграды, а просто остановились, как будто увязли в воздухе.
– Это измерение доступно не только для звуковых волн, но и для живых существ – только с некоторыми ограничениями. – Кроули движением головы указал на Скрипичника.
– Он не может воспользоваться своими способностями.
– Только 3-з-здесь, человечишко. – Скрипичник-Властелин с видимым усилием наклонил голову и устремил взгляд всех своих восьми глаз на Кроули. – Ты сделал з-з-замечательный выбор. В знак уваж-ж-жения к твоей осмотрительности я буду наз-з-зывать тебя Кроули, а не твоим истинным именем.
– Истинным именем?
Кроули повернулся ко мне и пожал плечами.
– Ему нравится думать, будто он знает все. – Человек-тень снова перевел взгляд на Темного Властелина. – Но, по-моему, ты знаешь меня не лучше, чем знал Пигмалиона, Скрипичник.
Это замечание вызвало новую вспышку. На нас опять дохнуло жаром, словно в пустыне Аризоны.
– Мы долж-ж-жны уничтож-ж-жить Пигмалиона. Не забывайте об этом, ибо наше пораж-жжение будет оз-з-значать гибель вашего драгоценного мира. – Его гнев утих. – Есть лишь один путь добиться успеха. Вы помож-ж-жете мне проникнуть в его крепость.
Я нахмурился:
– Ты умеешь перемещаться по измерениям, следовательно, можешь отыскать Пигмалиона сам.
Мы тебе ни к чему.
Йидам покачал головой:
– Он действительно нуждается в нас, Койот, поскольку энтропическая природа реальности против него. Между измерениями существуют барьеры, энергетические и материальные. Чтобы их миновать, ему необходимы посредники среди обитателей определенных измерений.
Кроули кивнул в подтверждение слов Йидама.
– Ему понадобились люди, чтобы построить маглев в Фениксе и превратить эту транспортную сеть в межпространственные врата. Так и теперь – ему не обойтись без нас, если он хочет попасть в измерение Пигмалиона.
– Вы мне их построите, – Скрипичник поднял передние конечности и вытянул их во всю длину, звено за звеном, – воспольз-з-зовавшись чертеж-ж-жами тех врат, что строил для меня Неро Лоринг.
У меня в макушке начала зарождаться пульсирующая боль.
– Невозможно. Маглев больше сорока пяти километров в длину и восемь километров в диаметре. На его постройку ушло двадцать лет. Может быть, я что-то упускаю, но мне кажется, у нас нет двадцати лет в запасе. – Перед моим мысленным взором возник образ взрослого и поразительно искусного воина, которого Пигмалион создал из пятилетнего мальчика Мики. – Пигмалион скрылся с Риухито два дня назад. Держу пари, он уже на пути обратно. Придумай другой. способ.
– Другого способа не существует. Койот. – Конечности Скрипичника сложились на манер телескопа. – Какое-то время у вас есть, ибо Пигмалиону будет нелегко подчинить себе Риухито.
Будь это просто, внук императора давным-давно был бы моим.
– Прекрасно, дай нам две недели или два года – это не имеет значения. Ты просишь невозможного.
Кроули положил руку мне на плечо.
– Мне кажется, мы сумеем справиться с этой задачей, и быстрее, чем ты думаешь. Император обещал предоставить нам любые ресурсы, какие потребуются. Да и «Лорика» располагает необходимым техническим потенциалом и средствами.
– Это я знаю, Кроули. – Я непроизвольно сжал кулаки. – Но неужели ты не понимаешь?
Нам предлагают построить сооружение, требующее высочайшей технологии, в мире, который в лучшем случае молено считать вражеской территорией. Ты представляешь себе, сколько времени и сил понадобится, только чтобы расчистить участок, я уж не говорю о самом строительстве? Нам придется не только защищать нашу строительную площадку, но и поставлять топливо, запчасти, рабочих и операторов для управления машинами. Кеннеди во время Карибского кризиса было бы легче перестроить Кремль, чем нам выполнить то, чего от нас хочет Скрипичник.
– У моей з-з-забавы есть другие предлож-жжения?
Когда Темный Властелин употребляет по отношению ко мне слово «забава», я чувствую себя так, словно меня закатали в простыню, намоченную ледяной водой. Холодная тяжесть сразу сдавила мне грудь.
– Ты же сам создал меня, Скрипичник. Разве ты не сотворил для себя убийцу, готового поражать твоих врагов? Или я не твое оружие?
– Да, ты им был. – Паукообразный гигант поглядел на меня, тщетно стараясь изобразить благосклонность. – Но это было до Риухито.
Кроули кивнул.
– Теперь, с Риухито, Пигмалион скорее всего найдет тебя и обезвредит прежде, чем ты уснешь его хотя бы коснуться.
– Отлично! Но с тем же успехом он может обнаружить и пресечь наше строительство. Какое же в таком случае нам выбрать измерение для постройки врат?
Человек-тень на шаг отступил.
– Сосредоточься на мне. Койот. Что ты чувствуешь?
Я выполнил его просьбу. Воспользовавшись навыками, которые мне прививали долгое время, я отрешился от всяких мыслей и позволил своему сознанию течь свободно, подобно рыбачьей сети, дрейфующей по океану. Я поймал Йидама, стоящего у меня за спиной, и безошибочно узнал его по множеству характерных черточек, которые научился распознавать еще в Тибете. Слева от себя я ощутил Скрипичника. Он представлялся мне твердым кристаллом, который пульсировал черным светом и еще более черными чувствами. Его мерцание было ужасно, и в то же время оно завораживало.
Он был воплощением могущества.
А Кроули, который стоял справа, словно не существовал. Казалось, он так же нематериален, как тень, в которую он укутывался в других измерениях. Моя мысленная сеть прошла сквозь него беспрепятственно. Я видел его, я знал, что могу вытянуть руку, и, коснувшись его, почувствую тепло, но для моего внутреннего зрения, которое позволяло мне безошибочно ориентироваться в чужих измерениях, он был прозрачен.
– Я тебя не чувствую.
– И Пигмалион не почувствует. А я могу за ним следить и отыскать слабые места в его обороне. – Кроули показал на Йидама. – Он тоже умеет создавать такой щит. Мы можем произвести рекогносцировку вдвоем.
– Ладно, пусть нам удастся обнаружить Пигмалиона и какое-то время оставаться незамеченными. Но это не решает вопроса со снабжением и рабочими.
– Сдается мне, что нам нужно обеспечить только специалистов. – Кроули кивком показал на Скрипичника. – Трудяг он нам поставит.
Плутониане, если дать им четкие указания, будут идеальными чернорабочими.
Я хорошо помнил громадных обитателей протоизмерения, называемого Плутонией. Эти шоколадно-коричневые гигантские насекомые величиной напоминали слонов, а внешним видом и структурой своего общества – муравьев. Они славились способностью плести довольно прочную паутину, а общались между собой посредством запахов. Кроули говорил, что русский писатель Владимир Обручев в книге, вышедшей в 1924 году, называл обитателей Плутонии достаточно разумными, но я все-таки сомневался, что нам удастся использовать их в качестве рабочей силы.
– Как ты собираешься давать им указания, Кроули? Купишь флакончик духов?
– Это я воз-з-зьму на себя, моя з-з-забава.
Едва он это сказал, по измерению прошла рябь, и даже Кроули, казалось, качнулся. Пронзительный визг ворвался в мой мозг и тут же рассыпался на миллиард отдельных голосов, каждый из которых кричал в смертной муке. От приступа головной боли я едва не потерял сознание и зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что плоть на лбу у Скрипичника начала пузыриться.
Волдыри вздувались на глазах и лопались друг за другом, разбрызгивая по продолговатой морде темную жидкость. Слой за слоем кожа вскипала и слезала, открывая кроваво-красную рану на желто-зеленом лбу гигантского паука. Из нее потекла вязкая жидкость, которая тут же затвердела и превратилась в прозрачную мембрану.
Дьявольский огонь в глазах Скрипичника замерцал, а потом и вовсе угас. Через несколько мгновений он вспыхнул вновь, но уже не так ярко, как раньше, и я увидел, что за мембраной материализовалась бледная фигурка.
Какое-то время это создание боролось с мембраной, а потом наконец разрушило ее и вырвалось на свободу. Из раны потекла жидкость, словно некое амебообразное существо тянуло свои отростки, пытаясь удержать новорожденного.
Бледная, почти белая фигурка свалилась с головы Скрипичника на землю. Ее лапки подогнулись, и она упала у ног Темного Властелина, а жидкость стекала на нее, обволакивая и грозя похоронить под собой. Создание распрямило лапки, и в тот момент, когда оно подняло голову, приняв вертикальное положение, мне показалось, будто передо мной миниатюрная копия Скрипичника, вырезанная из слоновой кости.
Создание двинулось вперед, через невидимый барьер, отделяющий нас от Темного Властелина.
В первое мгновение я принял его за робота, которого движет только воля Скрипичника, но существо вдруг замедлило шаг. Оно остановилось возле висящих в воздухе пуль и, наклоняя голову то направо, то налево, принялось их разглядывать.
Я увидел разум в глазах существа и почувствовал нетерпение его господина.
– Это Вета. Ее глаз-з-за будут моими глаз-ззами. То, что уз-з-знает она, буду з-з-знать я. – Рана во лбу Скрипичника затянулась. Он нагнулся, словно хотел погладить Вету, но уже не смог коснуться ее. – Когда я понадоблюсь вам, она со мной свяж-ж-жется.
Фигура Скрипичника заколебалась: он покидал измерение.
И не вз-з-здумай предать меня, моя з-з-абава.
Я тебя соз-з-здал, я могу тебя и уничтож-жжитъ. Преуспеешь – и я подарю тебе власть над всеми, кроме меня самого.
Голос у меня в голове затих, и, прежде чем я успел ответить, Скрипичник исчез. Я больше не ощущал его присутствия.
Кроули повернулся ко мне:
– Что?
– Ничего.
Я огляделся и покачал головой. Я находился в мире, где воздух пах смертью. Со мной был человек-тень, буддистский демон и бледная тварь – порождение монстра, который желал всего-навсего владычества над Вселенной. С такими соратниками мне предстояло выяснить, где скрывается враг и возвести сооружение, основанное на высочайшей современной технологии в сроки, которые, по большому счету, можно назвать мгновением ока. И сделать это необходимо втайне от врага, чтобы потом захватить его врасплох. Я улыбнулся.
– Вам известно, что наши шансы на успех колеблются где-то посередине между призрачными и нулевыми, не правда ли?
Кроули кивнул.
– И что?
– А то, – засмеялся я, – что нам нужно постараться, чтобы они стали хотя бы призрачными. За работу.
Я и оба моих спутника ждали Темного Властелина во мраке и холоде измерения, где даже. пахло, как в склепе. Густой туман, подступив к нам вплотную, приобрел розоватый оттенок, и мы почувствовали на губах медный привкус крови.
В черном небе над нами, пронзая плотную дымку кружили какие-то твари. Хлопанье крыльев то приближалось, то отдалялось, но напасть на нас они не рискнули.
Я повернулся к человеку, стоящему рядом со мной. Во всех измерениях, кроме Земли, он казался объемной тенью, темным силуэтом худощавого мужчины с эспаньолкой.
– Кто выбирал место встречи, ты или он?
Кроули пожал плечами и поглядел на открытый затвор «Мака-10», который держал в правой руке. На его безымянном пальце блеснуло золотое кольцо – единственное цветное пятно в его силуэте.
– Я. Оно находится соблазнительно близко к родному измерению Пигмалиона и обладает определенными свойствами, которые Скрипичнику придутся не по вкусу.
Я приподнял бровь:
– Но он же сейчас наш союзник.
Мой второй спутник покачал головой:
– Уж ты-то. Койот, лучше любого другого должен бы знать, что Темные Властелины заключают союзы только по собственной прихоти и только в собственных интересах. Поверить Темному Властелину – значит нарисовать мишень у себя на груди.
Я кивнул Йидаму. Я понимал горечь, прозвучавшую в его словах. Темные Властелины сломали Йидаму жизнь. В отличие от меня и Кроули он родился на другой планете. Вместе с женой Йидам прилетел на Землю в составе экипажа межзвездного корабля – мы, земляне, назвали бы его НЛО. Скрипичник уничтожил корабль, и вместе с остальными погибла жена Йидама. После этого он поместил дочь в стасис-капсулу, а сам нашел убежище в тибетском монастыре, защищенном от влияния Скрипичника.
Прежде, как мне говорили, Йидам носил имя Викрам и облик имел, схожий с человеческим.
Но три десятилетия, проведенные в монастыре, изменили его. Молитвы монахов преобразили Викрама в Йидама, трехметрового буддистского духа-хранителя с четырьмя руками и мощными клыками, выпирающими из нижней челюсти. Даже собственная дочь с трудом узнала его, когда они встретились снова.
– Я не собираюсь доверяться Скрипичнику, но мы же согласились, что нам нужно его могущество. Иначе нам не справиться с Пигмалионом.
Пигмалион – бывший протеже Скрипичника – был еще одним Темным Властелином; он увел с собой наследника императора Японии Рйухито.
Нынешний император, дед Рйухито, опасался, что под влиянием Пигмалиона внук может использовать во зло могущество, которым от рождения наделены правители Японии, в чьих жилах течет кровь богини Аматэрасу.
– Единственный способ одолеть Темного Властелина – натравить на него другого Темного Властелина.
На лице Кроули мелькнула тень потаенной улыбки – во всяком случае, мне так показалось, потому что, как я ни старался, уловить его эмоции мне не удавалось.
– Не забывай. Койот: если мы с помощью Скрипичника сумеем одолеть Пигмалиона, потом нам придется схватиться и с ним.
Я кивнул и почувствовал, как по спине у меня пробежала дрожь. В следующее мгновение у меня в голове возник гул, похожий на жужжание миллиона мух, облепивших разлагающийся труп. Я слышал его так, словно этот труп был моим, но мозг жил в темнице мертвого тела, и понял, что надо мной куражится Темный Властелин. Йидам поморщился – несомненно, и с ним Скрипичник развлекался таким же образом.
Словно желто-зеленая субмарина, бесшумно всплывающая из глубин океана, Темный Властелин, известный под именем Скрипичник, вполз в измерение, выбранное Кроули. Его восемь рук и ног двигались медленно, словно ткань этой реальности опутала его невидимой паутиной. Он запрокинул яйцевидную голову и заработал жвалами, будто пытался прогрызть незримый барьер и добраться до нас.
Я почувствовал, как в нем нарастает раздражение. Потом раздражение сменилось яростью, которая выплеснулась на нас с физической силой. Горячая волна сбила меня с ног; из глаз хлынули слезы. Я медленно поднялся, вытер лицо рукавом и огляделся.
Йидам тоже упал, но Кроули каким-то образом устоял на ногах. Я вновь попытался прощупать его эмоции, и вновь ничего почувствовал – только по его позе можно было бы предположить, что он чрезвычайно гордится собой. Кроули запрокинул лицо к огромной твари, нависшей над нами, и поприветствовал Скрипичника единственным сухим кивком.
– Полагаю, тебе не нужно представлять никого из присутствующих?
Согласен, это не обяз-з-з-ательно, – разразился Скрипичник знакомым мушиным жужжанием.
Сколько раз оно звучало у меня в мозгу! – 3-3-здесь собрались старые з-з-знакомые. Мы с тобой, и два моих соз-з-здания.
Ты слишком самонадеян, монстра – яростно огрызнулся Йидам.
Кроули поднял левую руку.
– В мысленной речи нет необходимости. Это протоизмерение проницаемо для звуковых волн.
Кроме того, оно обладает еще одной особенностью. Барьер между нами защитит каждого от необдуманных действий других.
Я нахмурился:
– Как это?
Кроули направил «Мак-10» на Скрипичника и нажал на курок. Прогрохотали три выстрела, и я увидел язык пламени, вылетевший из ствола.
Но пули, не пролетев и двадцати метров, замерли в воздухе. Они не сплющились и не отскочили от невидимой преграды, а просто остановились, как будто увязли в воздухе.
– Это измерение доступно не только для звуковых волн, но и для живых существ – только с некоторыми ограничениями. – Кроули движением головы указал на Скрипичника.
– Он не может воспользоваться своими способностями.
– Только 3-з-здесь, человечишко. – Скрипичник-Властелин с видимым усилием наклонил голову и устремил взгляд всех своих восьми глаз на Кроули. – Ты сделал з-з-замечательный выбор. В знак уваж-ж-жения к твоей осмотрительности я буду наз-з-зывать тебя Кроули, а не твоим истинным именем.
– Истинным именем?
Кроули повернулся ко мне и пожал плечами.
– Ему нравится думать, будто он знает все. – Человек-тень снова перевел взгляд на Темного Властелина. – Но, по-моему, ты знаешь меня не лучше, чем знал Пигмалиона, Скрипичник.
Это замечание вызвало новую вспышку. На нас опять дохнуло жаром, словно в пустыне Аризоны.
– Мы долж-ж-жны уничтож-ж-жить Пигмалиона. Не забывайте об этом, ибо наше пораж-жжение будет оз-з-значать гибель вашего драгоценного мира. – Его гнев утих. – Есть лишь один путь добиться успеха. Вы помож-ж-жете мне проникнуть в его крепость.
Я нахмурился:
– Ты умеешь перемещаться по измерениям, следовательно, можешь отыскать Пигмалиона сам.
Мы тебе ни к чему.
Йидам покачал головой:
– Он действительно нуждается в нас, Койот, поскольку энтропическая природа реальности против него. Между измерениями существуют барьеры, энергетические и материальные. Чтобы их миновать, ему необходимы посредники среди обитателей определенных измерений.
Кроули кивнул в подтверждение слов Йидама.
– Ему понадобились люди, чтобы построить маглев в Фениксе и превратить эту транспортную сеть в межпространственные врата. Так и теперь – ему не обойтись без нас, если он хочет попасть в измерение Пигмалиона.
– Вы мне их построите, – Скрипичник поднял передние конечности и вытянул их во всю длину, звено за звеном, – воспольз-з-зовавшись чертеж-ж-жами тех врат, что строил для меня Неро Лоринг.
У меня в макушке начала зарождаться пульсирующая боль.
– Невозможно. Маглев больше сорока пяти километров в длину и восемь километров в диаметре. На его постройку ушло двадцать лет. Может быть, я что-то упускаю, но мне кажется, у нас нет двадцати лет в запасе. – Перед моим мысленным взором возник образ взрослого и поразительно искусного воина, которого Пигмалион создал из пятилетнего мальчика Мики. – Пигмалион скрылся с Риухито два дня назад. Держу пари, он уже на пути обратно. Придумай другой. способ.
– Другого способа не существует. Койот. – Конечности Скрипичника сложились на манер телескопа. – Какое-то время у вас есть, ибо Пигмалиону будет нелегко подчинить себе Риухито.
Будь это просто, внук императора давным-давно был бы моим.
– Прекрасно, дай нам две недели или два года – это не имеет значения. Ты просишь невозможного.
Кроули положил руку мне на плечо.
– Мне кажется, мы сумеем справиться с этой задачей, и быстрее, чем ты думаешь. Император обещал предоставить нам любые ресурсы, какие потребуются. Да и «Лорика» располагает необходимым техническим потенциалом и средствами.
– Это я знаю, Кроули. – Я непроизвольно сжал кулаки. – Но неужели ты не понимаешь?
Нам предлагают построить сооружение, требующее высочайшей технологии, в мире, который в лучшем случае молено считать вражеской территорией. Ты представляешь себе, сколько времени и сил понадобится, только чтобы расчистить участок, я уж не говорю о самом строительстве? Нам придется не только защищать нашу строительную площадку, но и поставлять топливо, запчасти, рабочих и операторов для управления машинами. Кеннеди во время Карибского кризиса было бы легче перестроить Кремль, чем нам выполнить то, чего от нас хочет Скрипичник.
– У моей з-з-забавы есть другие предлож-жжения?
Когда Темный Властелин употребляет по отношению ко мне слово «забава», я чувствую себя так, словно меня закатали в простыню, намоченную ледяной водой. Холодная тяжесть сразу сдавила мне грудь.
– Ты же сам создал меня, Скрипичник. Разве ты не сотворил для себя убийцу, готового поражать твоих врагов? Или я не твое оружие?
– Да, ты им был. – Паукообразный гигант поглядел на меня, тщетно стараясь изобразить благосклонность. – Но это было до Риухито.
Кроули кивнул.
– Теперь, с Риухито, Пигмалион скорее всего найдет тебя и обезвредит прежде, чем ты уснешь его хотя бы коснуться.
– Отлично! Но с тем же успехом он может обнаружить и пресечь наше строительство. Какое же в таком случае нам выбрать измерение для постройки врат?
Человек-тень на шаг отступил.
– Сосредоточься на мне. Койот. Что ты чувствуешь?
Я выполнил его просьбу. Воспользовавшись навыками, которые мне прививали долгое время, я отрешился от всяких мыслей и позволил своему сознанию течь свободно, подобно рыбачьей сети, дрейфующей по океану. Я поймал Йидама, стоящего у меня за спиной, и безошибочно узнал его по множеству характерных черточек, которые научился распознавать еще в Тибете. Слева от себя я ощутил Скрипичника. Он представлялся мне твердым кристаллом, который пульсировал черным светом и еще более черными чувствами. Его мерцание было ужасно, и в то же время оно завораживало.
Он был воплощением могущества.
А Кроули, который стоял справа, словно не существовал. Казалось, он так же нематериален, как тень, в которую он укутывался в других измерениях. Моя мысленная сеть прошла сквозь него беспрепятственно. Я видел его, я знал, что могу вытянуть руку, и, коснувшись его, почувствую тепло, но для моего внутреннего зрения, которое позволяло мне безошибочно ориентироваться в чужих измерениях, он был прозрачен.
– Я тебя не чувствую.
– И Пигмалион не почувствует. А я могу за ним следить и отыскать слабые места в его обороне. – Кроули показал на Йидама. – Он тоже умеет создавать такой щит. Мы можем произвести рекогносцировку вдвоем.
– Ладно, пусть нам удастся обнаружить Пигмалиона и какое-то время оставаться незамеченными. Но это не решает вопроса со снабжением и рабочими.
– Сдается мне, что нам нужно обеспечить только специалистов. – Кроули кивком показал на Скрипичника. – Трудяг он нам поставит.
Плутониане, если дать им четкие указания, будут идеальными чернорабочими.
Я хорошо помнил громадных обитателей протоизмерения, называемого Плутонией. Эти шоколадно-коричневые гигантские насекомые величиной напоминали слонов, а внешним видом и структурой своего общества – муравьев. Они славились способностью плести довольно прочную паутину, а общались между собой посредством запахов. Кроули говорил, что русский писатель Владимир Обручев в книге, вышедшей в 1924 году, называл обитателей Плутонии достаточно разумными, но я все-таки сомневался, что нам удастся использовать их в качестве рабочей силы.
– Как ты собираешься давать им указания, Кроули? Купишь флакончик духов?
– Это я воз-з-зьму на себя, моя з-з-забава.
Едва он это сказал, по измерению прошла рябь, и даже Кроули, казалось, качнулся. Пронзительный визг ворвался в мой мозг и тут же рассыпался на миллиард отдельных голосов, каждый из которых кричал в смертной муке. От приступа головной боли я едва не потерял сознание и зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что плоть на лбу у Скрипичника начала пузыриться.
Волдыри вздувались на глазах и лопались друг за другом, разбрызгивая по продолговатой морде темную жидкость. Слой за слоем кожа вскипала и слезала, открывая кроваво-красную рану на желто-зеленом лбу гигантского паука. Из нее потекла вязкая жидкость, которая тут же затвердела и превратилась в прозрачную мембрану.
Дьявольский огонь в глазах Скрипичника замерцал, а потом и вовсе угас. Через несколько мгновений он вспыхнул вновь, но уже не так ярко, как раньше, и я увидел, что за мембраной материализовалась бледная фигурка.
Какое-то время это создание боролось с мембраной, а потом наконец разрушило ее и вырвалось на свободу. Из раны потекла жидкость, словно некое амебообразное существо тянуло свои отростки, пытаясь удержать новорожденного.
Бледная, почти белая фигурка свалилась с головы Скрипичника на землю. Ее лапки подогнулись, и она упала у ног Темного Властелина, а жидкость стекала на нее, обволакивая и грозя похоронить под собой. Создание распрямило лапки, и в тот момент, когда оно подняло голову, приняв вертикальное положение, мне показалось, будто передо мной миниатюрная копия Скрипичника, вырезанная из слоновой кости.
Создание двинулось вперед, через невидимый барьер, отделяющий нас от Темного Властелина.
В первое мгновение я принял его за робота, которого движет только воля Скрипичника, но существо вдруг замедлило шаг. Оно остановилось возле висящих в воздухе пуль и, наклоняя голову то направо, то налево, принялось их разглядывать.
Я увидел разум в глазах существа и почувствовал нетерпение его господина.
– Это Вета. Ее глаз-з-за будут моими глаз-ззами. То, что уз-з-знает она, буду з-з-знать я. – Рана во лбу Скрипичника затянулась. Он нагнулся, словно хотел погладить Вету, но уже не смог коснуться ее. – Когда я понадоблюсь вам, она со мной свяж-ж-жется.
Фигура Скрипичника заколебалась: он покидал измерение.
И не вз-з-здумай предать меня, моя з-з-абава.
Я тебя соз-з-здал, я могу тебя и уничтож-жжитъ. Преуспеешь – и я подарю тебе власть над всеми, кроме меня самого.
Голос у меня в голове затих, и, прежде чем я успел ответить, Скрипичник исчез. Я больше не ощущал его присутствия.
Кроули повернулся ко мне:
– Что?
– Ничего.
Я огляделся и покачал головой. Я находился в мире, где воздух пах смертью. Со мной был человек-тень, буддистский демон и бледная тварь – порождение монстра, который желал всего-навсего владычества над Вселенной. С такими соратниками мне предстояло выяснить, где скрывается враг и возвести сооружение, основанное на высочайшей современной технологии в сроки, которые, по большому счету, можно назвать мгновением ока. И сделать это необходимо втайне от врага, чтобы потом захватить его врасплох. Я улыбнулся.
– Вам известно, что наши шансы на успех колеблются где-то посередине между призрачными и нулевыми, не правда ли?
Кроули кивнул.
– И что?
– А то, – засмеялся я, – что нам нужно постараться, чтобы они стали хотя бы призрачными. За работу.
Глава 2
Кроули повел нас через протоизмерения обратно, к Земле. Местом нашего назначения был комплекс, пожалованный нам императором Японии. Арриго Эль-Лехтер создал на Кимпунсиме – искусственном острове в Японском море, который служил резервацией для иностранцев, живущих в Японии, – Институт Галактического Братства, Галбро, как обычно его называли. Эль-Лехтер был одним из фаворитов Скрипичника и даже внес свой вклад в мое обучение, пока меня тренировали в Галбро. Да, я вырос здесь, но несмотря на то, что провел в Институте Галактического Братства практически всю свою жизнь, не чувствовал себя в Галбро как дома.
Пока мы шли в кабинет, который Эль-Лехтер некогда называл своим, я размышлял над тем, что жизнь, проведенную мною в Галбро, где из меня ковали оружие Скрипичника против Пигмалиона, можно считать прошлой жизнью. Не в буквальном – поскольку физически в этот промежуток времени я не умирал, – но в духовном смысле эта жизнь кончилась. Когда прежний Койот, мой предшественник, похитил меня и при помощи химических препаратов вызвал у меня амнезию, он уничтожил личность, созданную Скрипичником.
Потом он меня воссоздал – по своему образу и подобию. Он сделал меня своим наследником и сумел доказать мне, что его наследство, легенда о нем, должны существовать и после его смерти.
Он открыл мне глаза на пагубный недуг, который грозит превратить человечество в ничто, и научил меня с ним бороться. Он убедил меня, что обязан сражаться с ним именно я.
Кабинет, куда мы пришли, был оборудован со всей роскошью, которую ожидаешь увидеть во владениях преуспевающего руководителя. Толстый плюшевый ковер цвета слоновой кости так гармонировал с окраской Беты, что она казалась скульптурой, каким-то образом выросшей из него.
Угольно-черная кожа Йидама и его золотистые клыки тоже выглядели здесь совершенно уместно, поскольку высокие – под потолок – книжные полки у него за спиной были изготовлены из эбенового дерева, а петли, ручки и замки на стеклянных дверях были позолоченными.
Только мы с Кроули выбивались из общего стиля, и Кроули, казалось, чувствовал себя здесь неуютно. Он вновь обрел плоть – и этого худощавого, подтянутого человека можно было бы принять за хозяина кабинета, если бы не его наряд: черная одежда, пластиковый бронежилет, пояс, ощетинившийся обоймами, и две автоматические винтовки – одна в руке, другая за спиной.
На мне тоже был кевларовый бронежилет, хотя только наметанный глаз мог заметить его под моей зеленой водолазкой. Эта водолазка в сочетании с горчичного цвета слаксами и белым свитером с клинообразным вырезом придавали мне вид преуспевающего бизнесмена, на минутку заскочившего в офис перед поездкой в гольф-клуб.
Правда, образ процветающего бизнесмена возник только после того, как я снял обе кобуры и сунул «крайты» в ящик бюро, которое стояло позади моего стола.
Убрав пистолеты, я посмотрел на наручные часы. Судя по стрелкам, было девять часов пятнадцать минут утра, но цифровой дисплей показывал 13.00. Я уже привык к тому, что время в протоизмерениях течет иначе – быстрее или медленнее, – чем на Земле, но противоречивые показания электронного и механического циферблатов постоянно напоминали мне об этом. К несчастью. Если бы не часы, у меня всегда оставалась бы возможность вообразить, что все увиденное и сделанное мною в других мирах – один надолго затянувшийся кошмарный сон.
– Здесь уже день. – Я плюхнулся в громоздкое кресло перед XR-8500 и посмотрел на широкую плоскую поверхность. Стеклянная крышка стола представляла собой один большой сенсорный экран компьютера. Я прижал палец к мигающему символу часов, и экран заполнился сообщениями моих административных помощников.
Перед каждым сообщением было проставлено время. Я пробежал их глазами и нахмурился. – Лилит забрала отца и сестру Мики из аэропорта.
Они вот-вот будут здесь.
Кроули сочувственно кивнул.
– Прими мои соболезнования, – Он повернулся к Вете:
– Пойдем со мной, надо тебя устроить. Если ты сообщишь мне о своих предпочтениях в том, что касается пищи и жилья, я отдам необходимые распоряжения.
Бледное создание кивнуло и направилось следом за Кроули к боковой двери кабинета. Я поднял голову и окликнул Йидама:
– Буду весьма признателен, если ты останешься и поможешь мне. Они видели твою дочь и поэтому, наверное, не слишком удивятся, увидев тебя…
Йидам покачал головой и сложил обе пары рук на груди.
– Нет, не думаю, что они готовы к встрече со мной. Но ты не волнуйся, все обойдется. Я уверен, что родные мальчика обязательно почувствуют правду, как почувствовала ее моя дочь. Она тоже потеряла меня, а потом нашла и узнала, хотя я уже не тот, каким она меня помнит. – Он беспомощно развел верхними руками – забавный жест у существа столь устрашающей внешности. – Последние тридцать лет слишком сильно меня изменили.
Я выдавил из себя сочувственную улыбку. Йидам и его дочь, Раджани, принадлежали к внеземной расе, называемой джесда. Представители этой расы были психомиметиками – другими словами, они обладали способностью копировать тип мышления и физиологию тех существ, с которыми им доводилось долго быть рядом. Своего рода мимикрия. Правда, большинство джесда лишается этой способности к шестилетнему возрасту. Но Йидам и его дочь не принадлежали к большинству. Они были адептами некоего философского учения – или, быть может, религии, – называемого «эсдитра». Оно позволяло с помощью особых приемов и тренировок сохранять психомиметические способности на протяжении всей жизни и даже в известной степени управлять своими изменениями.
Раджани родилась на Земле и выросла среди людей – поэтому физиологически и психологически она была ближе к людям, чем к своим соотечественникам; ее родители, долгое время бывшие членами экипажа корабля, состоявшего из представителей другой внеземной расы – китера, – стали такими же, как они. Но молитвы буддистских монахов вновь изменили Йидама, и теперь он был таким, каким, по их мнению, должен быть демон, защищающий монастырь.
– Нам с тобой не часто выпадает возможность повидать Раджани, но, судя по рассказам, она открытая и жизнерадостная девушка. Синклер высоко ее ценит, а его мнение что-нибудь да значит. У Раджани блестящие способности, она уверена в себе, так что она не будет от тебя зависеть, но все-таки ты ей нужен. Ты – единственное звено, связывающее ее с матерью и с прошлым.
– Я знаю. Что до меня, то я считаю ее звеном, связывающим меня с будущим. – Йидам улыбнулся. От его улыбки могло бросить в дрожь кого угодно. – Просто трансформация, которой я подвергся, затронула не только мой физический облик. Монахи видели во мне божество, и хотя я не обладаю способностями и могуществом, которые приписывают истинному Йидаму, у меня появился некий божественный взгляд на мир. Мне это не по душе.
– Может быть, заново узнав свою дочь, ты обретешь душевное равновесие?
– Надеюсь, Койот. – Он посмотрел в окно на внутренний дворик. – Она там, внизу, с Мики и Батом. Пойду поговорю с ней.
– Удачи тебе, друг.
Когда Йидам вышел через боковую дверь, которой до этого воспользовался Кроули, XR-8500 заиграл приятную мелодию. Я коснулся картинки, изображающей микрофон.
– Да?
– Мистер Лоринг, прибыл мистер Фарбер с дочерью. Проводить их к вам?
– Да, Лилит, пожалуйста, – еще раз нажав на значок, я выключил интерком, потом встал и обошел стол. Дверь распахнулась, и моя белокурая помощница ввела в кабинет гостей.
– Рад видеть вас. Меня зовут Микаэль Лоринг.
– Тед Фарбер.
Отец Мики протянул руку, и мы обменялись рукопожатием. Его ладонь была дряблая, влажная и бледная и казалась синеватой на фоне моей загорелой руки. Пиджак и брюки Фарбера были, по-видимому, от одного костюма, но не вызывало сомнений, что он купил их на дешевой распродаже, лет эдак десять назад. С тех пор он изрядно отощал, поэтому костюм висел на нем, словно Тед участвовал в рекламе клиники радикального похудания. Жидкие волосы соломенного цвета были расчесаны на пробор, открывая широкий лоб.
– А это Дороти.
Дочь Фарбера шагнула вперед и подала мне руку. Девочка явно чувствовала себя неловко в цветастом платье, белых перчатках, белых чулках и в черных кожаных туфлях, но мужественно старалась не подавать виду. Рукопожатие Дороти оказалось крепче, чем у ее отца. Ее медового цвета волосы были зачесаны назад и закреплены ободком; ясные голубые глаза смотрели на меня с жадным любопытством.
Я жестом пригласил гостей занять кресла, стоящие перед столом.
– Могу я предложить вам что-нибудь, прежде чем мы начнем? Кофе? Содовую? Пиво?
Когда я упомянул пиво, глаза Фарбера загорелись, но тут же снова потухли. Не глядя на дочь, он уставился в пол и покачал головой.
– Спасибо, ничего не нужно.
– Дороги?
– Мне тоже ничего.
– Ну, хорошо. – Я улыбнулся. – Может быть, мы захотим чего-нибудь попозже. Я позвоню вам, Лилит, если нам что-то понадобится.
Лилит вышла через центральную дверь в приемную, оставив меня наедине с нашими гостями.
Я вернулся к своему креслу и сел.
– Прежде всего я должен поблагодарить вас за то, что вы решились проделать столь неблизкий путь, имея скудные представления о цели вашей поездки. Мне известно, что мои помощники более чем неразговорчивы, и я высоко ценю вашу готовность мне доверять.
Пока мы шли в кабинет, который Эль-Лехтер некогда называл своим, я размышлял над тем, что жизнь, проведенную мною в Галбро, где из меня ковали оружие Скрипичника против Пигмалиона, можно считать прошлой жизнью. Не в буквальном – поскольку физически в этот промежуток времени я не умирал, – но в духовном смысле эта жизнь кончилась. Когда прежний Койот, мой предшественник, похитил меня и при помощи химических препаратов вызвал у меня амнезию, он уничтожил личность, созданную Скрипичником.
Потом он меня воссоздал – по своему образу и подобию. Он сделал меня своим наследником и сумел доказать мне, что его наследство, легенда о нем, должны существовать и после его смерти.
Он открыл мне глаза на пагубный недуг, который грозит превратить человечество в ничто, и научил меня с ним бороться. Он убедил меня, что обязан сражаться с ним именно я.
Кабинет, куда мы пришли, был оборудован со всей роскошью, которую ожидаешь увидеть во владениях преуспевающего руководителя. Толстый плюшевый ковер цвета слоновой кости так гармонировал с окраской Беты, что она казалась скульптурой, каким-то образом выросшей из него.
Угольно-черная кожа Йидама и его золотистые клыки тоже выглядели здесь совершенно уместно, поскольку высокие – под потолок – книжные полки у него за спиной были изготовлены из эбенового дерева, а петли, ручки и замки на стеклянных дверях были позолоченными.
Только мы с Кроули выбивались из общего стиля, и Кроули, казалось, чувствовал себя здесь неуютно. Он вновь обрел плоть – и этого худощавого, подтянутого человека можно было бы принять за хозяина кабинета, если бы не его наряд: черная одежда, пластиковый бронежилет, пояс, ощетинившийся обоймами, и две автоматические винтовки – одна в руке, другая за спиной.
На мне тоже был кевларовый бронежилет, хотя только наметанный глаз мог заметить его под моей зеленой водолазкой. Эта водолазка в сочетании с горчичного цвета слаксами и белым свитером с клинообразным вырезом придавали мне вид преуспевающего бизнесмена, на минутку заскочившего в офис перед поездкой в гольф-клуб.
Правда, образ процветающего бизнесмена возник только после того, как я снял обе кобуры и сунул «крайты» в ящик бюро, которое стояло позади моего стола.
Убрав пистолеты, я посмотрел на наручные часы. Судя по стрелкам, было девять часов пятнадцать минут утра, но цифровой дисплей показывал 13.00. Я уже привык к тому, что время в протоизмерениях течет иначе – быстрее или медленнее, – чем на Земле, но противоречивые показания электронного и механического циферблатов постоянно напоминали мне об этом. К несчастью. Если бы не часы, у меня всегда оставалась бы возможность вообразить, что все увиденное и сделанное мною в других мирах – один надолго затянувшийся кошмарный сон.
– Здесь уже день. – Я плюхнулся в громоздкое кресло перед XR-8500 и посмотрел на широкую плоскую поверхность. Стеклянная крышка стола представляла собой один большой сенсорный экран компьютера. Я прижал палец к мигающему символу часов, и экран заполнился сообщениями моих административных помощников.
Перед каждым сообщением было проставлено время. Я пробежал их глазами и нахмурился. – Лилит забрала отца и сестру Мики из аэропорта.
Они вот-вот будут здесь.
Кроули сочувственно кивнул.
– Прими мои соболезнования, – Он повернулся к Вете:
– Пойдем со мной, надо тебя устроить. Если ты сообщишь мне о своих предпочтениях в том, что касается пищи и жилья, я отдам необходимые распоряжения.
Бледное создание кивнуло и направилось следом за Кроули к боковой двери кабинета. Я поднял голову и окликнул Йидама:
– Буду весьма признателен, если ты останешься и поможешь мне. Они видели твою дочь и поэтому, наверное, не слишком удивятся, увидев тебя…
Йидам покачал головой и сложил обе пары рук на груди.
– Нет, не думаю, что они готовы к встрече со мной. Но ты не волнуйся, все обойдется. Я уверен, что родные мальчика обязательно почувствуют правду, как почувствовала ее моя дочь. Она тоже потеряла меня, а потом нашла и узнала, хотя я уже не тот, каким она меня помнит. – Он беспомощно развел верхними руками – забавный жест у существа столь устрашающей внешности. – Последние тридцать лет слишком сильно меня изменили.
Я выдавил из себя сочувственную улыбку. Йидам и его дочь, Раджани, принадлежали к внеземной расе, называемой джесда. Представители этой расы были психомиметиками – другими словами, они обладали способностью копировать тип мышления и физиологию тех существ, с которыми им доводилось долго быть рядом. Своего рода мимикрия. Правда, большинство джесда лишается этой способности к шестилетнему возрасту. Но Йидам и его дочь не принадлежали к большинству. Они были адептами некоего философского учения – или, быть может, религии, – называемого «эсдитра». Оно позволяло с помощью особых приемов и тренировок сохранять психомиметические способности на протяжении всей жизни и даже в известной степени управлять своими изменениями.
Раджани родилась на Земле и выросла среди людей – поэтому физиологически и психологически она была ближе к людям, чем к своим соотечественникам; ее родители, долгое время бывшие членами экипажа корабля, состоявшего из представителей другой внеземной расы – китера, – стали такими же, как они. Но молитвы буддистских монахов вновь изменили Йидама, и теперь он был таким, каким, по их мнению, должен быть демон, защищающий монастырь.
– Нам с тобой не часто выпадает возможность повидать Раджани, но, судя по рассказам, она открытая и жизнерадостная девушка. Синклер высоко ее ценит, а его мнение что-нибудь да значит. У Раджани блестящие способности, она уверена в себе, так что она не будет от тебя зависеть, но все-таки ты ей нужен. Ты – единственное звено, связывающее ее с матерью и с прошлым.
– Я знаю. Что до меня, то я считаю ее звеном, связывающим меня с будущим. – Йидам улыбнулся. От его улыбки могло бросить в дрожь кого угодно. – Просто трансформация, которой я подвергся, затронула не только мой физический облик. Монахи видели во мне божество, и хотя я не обладаю способностями и могуществом, которые приписывают истинному Йидаму, у меня появился некий божественный взгляд на мир. Мне это не по душе.
– Может быть, заново узнав свою дочь, ты обретешь душевное равновесие?
– Надеюсь, Койот. – Он посмотрел в окно на внутренний дворик. – Она там, внизу, с Мики и Батом. Пойду поговорю с ней.
– Удачи тебе, друг.
Когда Йидам вышел через боковую дверь, которой до этого воспользовался Кроули, XR-8500 заиграл приятную мелодию. Я коснулся картинки, изображающей микрофон.
– Да?
– Мистер Лоринг, прибыл мистер Фарбер с дочерью. Проводить их к вам?
– Да, Лилит, пожалуйста, – еще раз нажав на значок, я выключил интерком, потом встал и обошел стол. Дверь распахнулась, и моя белокурая помощница ввела в кабинет гостей.
– Рад видеть вас. Меня зовут Микаэль Лоринг.
– Тед Фарбер.
Отец Мики протянул руку, и мы обменялись рукопожатием. Его ладонь была дряблая, влажная и бледная и казалась синеватой на фоне моей загорелой руки. Пиджак и брюки Фарбера были, по-видимому, от одного костюма, но не вызывало сомнений, что он купил их на дешевой распродаже, лет эдак десять назад. С тех пор он изрядно отощал, поэтому костюм висел на нем, словно Тед участвовал в рекламе клиники радикального похудания. Жидкие волосы соломенного цвета были расчесаны на пробор, открывая широкий лоб.
– А это Дороти.
Дочь Фарбера шагнула вперед и подала мне руку. Девочка явно чувствовала себя неловко в цветастом платье, белых перчатках, белых чулках и в черных кожаных туфлях, но мужественно старалась не подавать виду. Рукопожатие Дороти оказалось крепче, чем у ее отца. Ее медового цвета волосы были зачесаны назад и закреплены ободком; ясные голубые глаза смотрели на меня с жадным любопытством.
Я жестом пригласил гостей занять кресла, стоящие перед столом.
– Могу я предложить вам что-нибудь, прежде чем мы начнем? Кофе? Содовую? Пиво?
Когда я упомянул пиво, глаза Фарбера загорелись, но тут же снова потухли. Не глядя на дочь, он уставился в пол и покачал головой.
– Спасибо, ничего не нужно.
– Дороги?
– Мне тоже ничего.
– Ну, хорошо. – Я улыбнулся. – Может быть, мы захотим чего-нибудь попозже. Я позвоню вам, Лилит, если нам что-то понадобится.
Лилит вышла через центральную дверь в приемную, оставив меня наедине с нашими гостями.
Я вернулся к своему креслу и сел.
– Прежде всего я должен поблагодарить вас за то, что вы решились проделать столь неблизкий путь, имея скудные представления о цели вашей поездки. Мне известно, что мои помощники более чем неразговорчивы, и я высоко ценю вашу готовность мне доверять.