Стоддард Джеймс. Обманный Дом (Высокий Дом - 2)

   Позаботившись о том, чтобы стражники на границе покинули свои посты, Тинтиллиан увел отряд с чердака в помпезные покои со стенами, отделанными охристым доломитом, и полом, мощенным золотистыми плитками. Оттуда они прошли в просторную комнату со стенами из темно-синего мрамора и высоким куполом, выкрашенным в небесно-голубой цвет. В центре купола красовалось изображение парящей совы. От него вниз спускались тонкие темно-синие полосы, напоминавшие струи дождя, а между ними порхали нарисованные синие птицы и бабочки. Ниже купола виднелись фрески с изображением тысяч всевозможных птиц среди листвы. Вверх уводила тончайшей работы лестница из синего мрамора. Чем выше, тем труднее было разглядеть ее ступени и поручни. Путники застыли в восхищении.
   - Как красиво, - наконец вырвалось у Даскина. Никто не стал с ним спорить.
   - Лестница изготовлена почти без строительного раствора, - сообщил Великий Сокол. - Высекал ее мастер Игин по приказу короля Фега более тысячи лет назад.
   - Стало быть, ступать по ней надо осторожно? - спросил Нункасл.
   Тинтиллиан с укором взглянул на него.
   - Она столь же прочна, как в тот день, когда была построена.
   - А я потому и спросил, - еле слышно шепнул Хозяину Нункасл.
   К тому времени, как отряд одолел половину лестницы, у всех разболелись ноги. Тинтиллиан провел гостей в элегантно обставленную комнату, где синие стены были увешаны огромными картинами, изображавшими головы птиц.
   - Солдаты переночуют здесь, - сказал Великий Сокол. - За Хозяином я вернусь тотчас.
   Как только за Тинтиллианом закрылась обитая золотом дверь, Грегори спросил у Даскина:
   - Презабавная страна, верно, юноша? Даскин покраснел и покачал головой.
   - Два часа я проторчал у него в приемной, пытаясь втолковать его секретарю, как мне важно поговорить с ним, а секретарь мне все твердил, как он жутко занят. Я ведь представился гонцом, вот меня и мурыжили так долго как же, снизойдут они до простого курьера! Потом, когда я наконец был впущен в кабинет и ухитрился вбить Тинтиллиану в голову, что я - брат Хозяина, мне пришлось долго и нудно убеждать его в том, что ты, Картер, действительно здесь, на пороге, можно сказать, Верхнего Гейбла. Не сказал бы, что ему так уж хотелось в это поверить. Какие бы у них тут ни творились беды, напуган он не на шутку. Целый час мы с ним разговаривали ни о чем, и я до сих пор не понимаю, что он хотел сказать.
   - Просто он жутко высокого мнения о себе, - с усмешкой отозвался Картер. - В свое время, закончив переговоры с Ики, я был по горло сыт Верхним Гейблом. Группировка, возглавляемая этим Ики, решила, что планеры, которыми народ тут пользуется уже лет двести, каким-то образом повреждают птичьи гнезда. Конфликт был просто кошмарный.
   - Они помешаны на своих птицах, - заключил Нункасл.
   - Отношение к птицам у них почти религиозное, - подтвердил Картер. По крайней мере это можно назвать государственным суеверием. Орнитология самая уважаемая наука в Верхнем Гейбле, а сова - их национальный символ. Но только не думайте, что они действительно окончательно свихнулись: стоит полюбоваться на то, как в летние дни их планеры парят, слетая с самых высоких башен, как люди летают по небу, словно птицы. Кроме того, они большие мастера в изготовлении воздушных шаров. Здесь много ученых, авторов сотен полезнейших изобретений. И еще в Верхнем Гейбле огромная библиотека.
   Тут вернулся Тинтиллиан.
   - Вы готовы, лорд Андерсон? Картер отдал Нункаслу меч и плащ.
   - Быть может, ты хочешь пойти с нами, Даскин? - спросил он.
   - А не могли бы и мы с мистером Макмертри тоже пойти? - попросил Крейн. - Я никогда не бывал на башнях.
   - Предстоит долгий подъем, - предупредил его Тинтиллиан.
   - Я еще хоть куда, не смотрите на мои седины, - заверил его Крейн.
   - Годы только закалили нас, - добавил Макмертри.
   Они поднимались по лестнице, пока не добрались до двери почти у самого конца ступенек. Картер не очень боялся высоты, но взглянув на синий кружок пола внизу, невольно ухватился за поручень балкона.
   - Архитектурное чудо, - с нескрываемым восторгом заявил Крейн.
   - Создание гения зодчества, - согласился Макмертри. Он. как и его напарник, просто сиял от восхищения. - Но как только создатели этой лестницы могли верить, что она выстоит...
   - Тысячу лет? - подсказал Крейн.
   Если она вообще устояла, то совершенно все равно - один день или тысячу лет, - откликнулся Макмертри.
   - Именно так, - кивнул Крейн. - Все равно. Жду не дождусь, когда увижу Гнездовья. Я так много слышал о них. Все мечтал увидеть их своими глазами...
   - Но в прошлый раз нас время поджимало, - объяснил Макмертри. - Мы опаздывали на целую неделю.
   - Вряд ли сегодня Гнездовья вызовут у вас восторг, - вздохнул Тинтиллиан, когда вывел всю компанию в громадный прямоугольный зал, окна которого выходили на еще более грандиозную по размерам квадратную площадку. Метель билась в стекла, солнце затянули снеговые тучи. В одном углу зала стояли лабораторные столы, уставленные ретортами, перегонными кубами и пробирками, в прорези в потолке уходили трубы телескопов различных размеров и формы. У окон располагались громадные скворечники. Их летки были надежно закрыты от зимнего холодного ветра. В зале было удивительно тепло, но вот голоса птиц звучали как-то странно - сипло и пискляво, словно кто-то водил железом по стеклу. Никакого щебетания и трелей, запомнившихся Картеру во время его последнего визита в Верхний Гейбл, не было и в помине.
   Тут применена новая система парового отопления для подачи теплого воздуха, - пояснил Даскину Картер. - Кроме того, производится и очистка воздуха. Обрати внимание: никаких неприятных запахов, несмотря на наличие большого числа птиц. У меня не было времени досконально разобраться в устройстве системы, но я намерен когда-нибудь это сделать.
   Когда они подошли к скворечникам поближе, Картер резко остановился.
   Постойте! Окна... Они изменились! Раньше они были круглые, верно? И к тому же фасетчатые! А теперь тут квадратные рамы ровными рядами!
   - Я читал о том, что здешние окна представляют собой изумительной красоты витражные розетки, - заметил Макмертри.
   - Так и было! - вскричал Тинтиллиан. - Круглые они были, изумительной красоты. А теперь полюбуйтесь - уродливые, прямые! Но это еще не все. Вы на птиц посмотрите!
   Картера охватил озноб - но не от холода, конечно. На жердочке у летка одного из птичьих домиков сидело нечто, весьма смутно напоминавшее птицу, карикатурное создание с головкой в форме спичечного коробка, клювом, изогнутым под углом в сорок пять градусов, шейными перьями, взъерошенными, как у буревестника, кубическим тельцем, ножками-палочками и прямыми коготками. Будь птица мертвой, это бы выглядело не так жутко, но она была жива. Она клевала зернышки, производя при этом механические, ритмичные, замедленные движения, но в остальном оставалась совершенно неподвижной только было видно, как бьется сердечко в ее кубической грудке.
   - Это была изумрудная кукушка, - горестно проговорил Тинтиллиан.
   - А теперь она вся серая, - выдохнул Даскин.
   - Теперь все птицы серые, даже попугаи, - сказал Тинтиллиан.
   Птица издала металлический писк, ей эхом ответили тысячи птиц по всем Гнездовьям. От этой какофонии люди содрогнулись.
   - Они все издают этот жуткий звук, - сообщил Великий Сокол. - Каждые двадцать две секунды, ровно по часам. Вы можете помочь нам, лорд Андерсон?
   Картер поджал губы. Щеки его пылали яростным румянцем.
   - Это проделки анархистов!
   - Но вы можете хоть что-то сделать для нас? - в отчаянии вопросил Тинтиллиан. - Ведь вы же Хозяин. Может быть, Слова Власти помогут?
   - Я должен попробовать. Сейчас, подождите немного.
   Тинтиллиан отвел остальных в сторону, а Картер сосредоточился на Словах Власти, гадая, какое из них сейчас могло бы помочь. Мало-помалу перед его мысленным взором проступило Слово Надежды. Он почти осязательно чувствовал жар, исходящий от букв, слагавших Слово. Картер позволил Слову взойти к голосовым связкам и негромко произнес:
   - Рамуррин!
   Зал сотрясся. Мгновение ровным счетом ничего не происходило, но вот постепенно та птица, на которую смотрел Картер, вдруг увеличилась в размерах, развернулась, словно лист бумаги, серая окраска сменилась желтой и зеленой, углы и линии сгладились, округлились, смягчились. Птица подпрыгнула раз, другой, весело чирикнула и запела. Зал Гнездовий наполнился щебетом, трелями, шелестом крыльев.
   Тинтиллиан, напрочь забыв о своей напыщенности, воссиял и запрыгал на месте, как ребенок.
   - Удалось! Удалось! Птицы вернулись к нам! Какое счастье для Верхнего Гейбла! Как же вы это сделали? Картер улыбнулся:
   - Словом Надежды, которое согревает сердце и прогоняет смятение. Несколько лет назад я воспользовался им в Иннмэн-Пике для того, чтобы разрушить созданную анархистами иллюзию. Не так давно оно помогло нам и в Наллевуате. Но хотя природа преображения была подобна той, что я видел при трансформации ложного Пика, здесь все выглядит несколько иначе посмотрите, окна не изменились.
   - Что это значит? - нахмурился Крейн. - Получается, что преображение Дома как бы более реально?
   - Наверное, - ответил Картер. - Что изменилось раньше - форма окон или птицы?
   - Конечно, форма окон, - отозвался Великий Сокол. - На неделю раньше.
   - Следовательно, мистер Крейн прав. В основе всех перемен лежит трансформация Дома. Все остальное по отношению к ней вторично. В следующий раз мне может оказаться и не под силу что-либо исправить.
   - Спасибо вам, мой господин, - сердечно поблагодарил Картера Тинтиллиан.
   - Не думаю, что нынешняя удача закрепится, - покачал головой Картер. Если мы не остановим глобальный процесс, птицы постепенно вернутся к прежнему извращенному состоянию. Что еще хуже... Понимаете, жалость к этим несчастным созданиям возобладала над моим разумом. Мне были настолько непереносимы их страдания, что произнеся Слово Власти, я тем самым невольно объявил всему Эвенмеру, что Хозяин сейчас в Верхнем Гейбле.
   - Быть может, и так, - согласился Великий Сокол. - Но мы сохранили перемену, происшедшую с птицами, в тайне, хотя слухи и успели распространиться. Все знают, что творится что-то нехорошее, но мы объявили в Гнездовьях карантин, дабы народ не впал в панику. Просто больше терпеть было нельзя.
   - Вы боитесь, что ваши подданные запаникуют из-за птиц? - спросил Даскин.
   Тинтиллиан устремил на него пронзительный взгляд.
   - Птицы - символ всего, что собой представляет Верхний Гейбл. На их хрупких плечах зиждется могущество нашего государственного устройства. Но вы вряд ли это поймете.
   - Как бы то ни было, я сделал все, что было в моих силах, - поспешил успокоить Тинтиллиана Картер. - А теперь будьте так добры, проводите нас в отведенную нам комнату. Было бы очень хорошо, если бы завтра вы выделили нам провожатых, которые проведут нас через границу.
   - Будет исполнено, - торжественно пообещал Тинтиллиан. - Мы позаботимся о том, чтобы завтра вас вывели за Плетень рано поутру, пока вес еще будут спать. Но до границы не менее двух суток пути.
   Слово Власти отняло у Картера много сил, и к отряду он вернулся изможденный и угнетенный мыслями о мутации птиц. Он гадал, что же станет с Эвенмером.
   К границе Верхнего Гейбла отряд подошел по узкому переходу, уходящему по спирали вниз и время от времени перемежавшемуся комнатами с наклонным полом и короткими - в два-три пролета - лестницами. С проводниками расстались в Голубином переходе - коридоре, где стены были увешаны знаменитыми огромными гобеленами работы Уильяма Морриса с лесными пейзажами. В гобеленах преобладали коричневые и оливковые тона, и на этом фоне ярко выделялись оранжевые тюльпаны и птицы всех цветов и оттенков. На медных шестах, подвешенных к потолку, сверкали золоченые скульптурные изображения птиц. Этот коридор служил нейтральной зоной между Верхним Гейблом и Муммут Кетровианом. Когда-то в незапамятные времена, после окончания враждебных войн, оба государства по договору пожертвовали рядом помещений ради создания нейтральной зоны, но поскольку граница пролегала по самым нижним помещениям Верхнего Гейбла и самым верхним - Муммут Кетровиана, связывали эти страны всего два коридора, и одним из них был Голубиный.
   По нему, дабы не попасться никому на глаза, проследовали быстро, после чего прошли через анфиладу, где двери были выкрашены в красный, синий, оранжевый и шафрановый цвета. Все комнаты были пусты, только в одной спал какой-то бродяга. Услышав шаги, он проснулся, вскочил и пустился наутек. Его топот отдавался в безлюдных комнатах гулким эхом. Довольно скоро вышли в более широкий коридор, где Картер отыскал механизм открывания потайной панели, хитро укрытый в пьедестале высокой статуи, изображавшей херувима. Нос херувима был отколот, лицо покрыто трещинками. Картер надавил на рычаг, панель отъехала в сторону, а за ней обнаружился потайной ход, по которому им предстояло пробраться в глубь территории Муммут Кетровиана. Вначале стены прохода были отделаны деревом, но довольно скоро дерево сменилось черным мрамором. Подошвы сапог гулко стучали по вырубленному в доломите полу, свет фонарей выхватывал из тьмы клыкастые морды, украшавшие архитравы и взиравшие на людей сверху вниз голодными глазами. Древние горельефы на мраморных стенах изображали богов и демонов в роскошных одеяниях. Время от времени можно было увидеть скульптурные головы грифонов и ибисов, напоминавшие трофеи в охотничьем зале. Воздух в туннеле был спертый. Черный камень, казалось, поглощает, впитывает свет фонарей, и даже теней не было видно.
   - В другом месте отделка потайного хода такими дорогостоящими материалами выглядела бы чистейшей воды экстравагантностью, верно, мистер Макмертри? - проговорил Крейн, с восхищением водя рукой по отполированному холодному камню.
   Глаза Макмертри блеснули.
   - Верно сказано, мистер Крейн.
   - А вы в Муммуте раньше бывали? - поинтересовался Даскин.
   - Четырежды, - не без гордости ответил Крейн.
   - А если точнее - пять раз, - добавил Макмертри. - При любой возможности мы стараемся пройти через Муммут, дабы осмотреть его грандиозные постройки. Здешняя архитектура отличается от всякой другой в Эвенмере. Она, следует признать, довольно безвкусна.
   - Безвкусна, но удивительна, - возразил Крейн. - Здешним обитателям удалось сохранить древнюю роскошь дворца Нотополассара и Поющие Сады Анкана. Считается, что эта страна - одно из самых древних поселений в Доме, что именно здесь родился первый Хозяин.
   - Если это все, чем знаменита страна, меня она не слишком интересует, - проворчал Нункасл. - А теперь потише, будьте начеку.
   Путешествие по мрачному коридору действовало на путников угнетающе. Весь день они шли в непроницаемой тьме и в конце концов начали сами себя ощущать тенями собственных теней. Однако под вечер наконец вышли в коридор, где в мраморных стенах толщиной в целый фут были вырезаны четыре узких окна.
   - Странно, - сказал Грегори. - Окна в потайном туннеле. Разве это не самый лучший способ рассекретить его?
   - Думаю, нет, - покачал головой Картер и выглянул в окно. - Несмотря на то что, уходя из Верхнего Гейбла, мы совершили спуск, мы все еще находимся на два этажа выше основных построек, и снизу нас практически не видно.
   Стекло затянуло морозными узорами, падал легкий снег, но Картер все же сумел разглядеть внутренний двор, заметенный высокими сугробами, среди которых статуи казались мрачными призраками с темными провалами глаз и ртов.
   Даскин, припавший к соседнему окну, вдруг ахнул.
   - Картер, ты только посмотри!
   Лорд Андерсон перешел к брату, но не понял, что вызвало восклицание Даскина.
   - Что такое?
   - Снежинки! Они вес одинаковые! А по идее, двух одинаковых снежинок не бывает.
   Картер с содроганием смотрел на прилипающие к стеклу снежинки. Мало того, что они действительно были совершенно одинаковые, но и форма их стала до скучного примитивной - фигура из трех наложенных друг на друга треугольников. Словно над их созданием потрудился математик, не отличавшийся богатством воображения.
   - Пойдемте дальше, - резко проговорил Картер. - Нет времени глазеть на это.
   И он торопливо повел отряд вперед.
   На ночь устроились у камина, по обе стороны от которого на стенах были изображены крылатые зебры, а сам камин представлял собой открытый рот идола. Пламя горело не слишком ярко и почти не разгоняло темноту, но все согрелись и, успокоившись, задремали - все, кроме Картера. Он лежал на одеяле и никак не мог избавиться от воспоминаний об одинаковых снежинках. Анархисты изменяли не только Эвенмер, но целый мир. Картер гадал, не станут ли перемены более ярко выраженными ближе к Внешней Тьме, думал и о том, не произошло ли за время его отсутствия во Внутренних Покоях разительных перемен и там.
   Той ночью он спал беспокойно, то и дело просыпался, а уснув, видел тревожные сны. Несколько раз ему слышался крик маленькой девочки, заблудившейся в темноте.
   Дни текли, как течет вода. Переход плавно сворачивал к востоку. Отряд шел по пыльным, затянутым паутиной коридорам, мимо медных урн и гипсовых сосудов высотой в рост человека и наконец вышел на площадку, откуда расходилось сразу несколько лестниц такой удивительной красоты, что у всех перехватило дыхание. Лестницы украшала резьба с изображением кораблей, матросов, войск, идущих на битву. Резные воины словно спускались по перилам навстречу друг другу, как с холмов, и все сходились на главной лестнице месте сражения. Притом что сейчас здесь горели только фонари Картера и его спутников, было полное впечатление, будто резные воины появляются и появляются один за другим из темноты.
   - Какое дивное мастерство! - воскликнул Филлип Крейн.
   - Но зачем понадобилось мастерить такое чудо в потайном ходу? удивился Макмертри.
   - Может быть, этот путь не всегда был тайным, - предположил Картер. Тут ведь тысячи отдельных фигур. Если их вырезал один и тот же мастер, на это должны были уйти годы.
   - Я много всяких диковинок повидал за жизнь, - задумчиво проговорил Нункасл. - Тут и вправду какой-то большой мастер потрудился, а вот зачем это вопрос. Интересная, наверное, история.
   - Ну да, интересная, - хмыкнул Грегори. - Рассказ сумасшедшего. В любом случае нам его никогда не услышать.
   - Лорд Андерсон, - умоляюще проговорил Говард Макмертри. - Если бы вы позволили мне сделать самый быстрый набросок...
   Картер покачал головой:
   - Нет, мистер Макмертри. Ведь все мы обязались молчать о том, где побывали. Вы тоже дали клятву. Нет резона пробуждать любопытство у других.
   - Но это же архитектурный шедевр! - воскликнул Макмертри. - Разве вы не видите - она на подпорках! Ее следует поместить в Большой Музей в Эйлириуме...
   - Если, конечно, удастся ее туда переместить, - уточнил Крейн.
   - Ну, сфотографировать ее мы не можем, - продолжал напирать Макмертри. - Но хотя бы наскоро зарисовать... Картер вздохнул:
   - Ладно, но при одном условии: вы никогда и никому не скажете, где она находится. А нам не повредят несколько минут отдыха.
   Отряд расселся на ступенях, а Макмертри принялся сновать туда-сюда по лестнице с блокнотом в руках. Наброски он делал ногтем большого пальца, а мистер Крейн выступал в роли советчика - какие фрагменты резьбы следует скопировать в первую очередь. Картер и Даскин сидели, прислонившись к стене, посреди гвардейцев.
   - Ты недоволен, - заключил Даскин.
   - Верно, - кивнул Картер. - Дело у нас серьезнейшее. Я чувствую, как весь Дом словно раскачивается - того и гляди рухнет. Я не могу объяснить это ощущение словами. А Макмертри желает обзавестись иллюстрациями.
   - Но ты мог ему не позволить. Картер вздохнул:
   - Да, пожалуй. Но нам действительно не мешает передохнуть, а обижать человека не стоит. Он и так удручен донельзя. И вообще они оба проявили огромное мужество, согласившись пойти с нами. Просто мне хотелось бы, чтобы они более серьезно отнеслись к стоящей перед нами задаче.
   - Единственное, к чему они относятся серьезно, - это архитектура, сказал Даскин. - Поэтому ты и пригласил их.
   - Именно так, - кивнул Картер. - Не могут же они избавиться от своего чудачества, как от дырявого пальто. Так хотелось бы, чтобы все это поскорее закончилось и мы вернулись домой. - Он говорил почти шепотом, чтобы другие не услышали.
   - Надо бы сегодня пораньше остановиться на ночлег, - сказал Даскин. Ты весь день ужасно бледен. Не простудился ли?
   - Если бы... Даскин, мы приближаемся к пределам Тьмы. Я чувствую, как она притягивает нас, как она словно всасывает весь Дом, будто гигантская воронка. Равновесие нарушено, сердцевина прогнила. Все карты изменились. И чем ближе к Внешней Тьме, тем острее я ощущаю перемены. Это пугает меня. Все и все, что я люблю, в опасности.
   - Что мы можем сделать?
   - Ничего, - покачал головой Картер. - Пока не найдем источник всех бед.
   - Задача не из легких.
   - Да, - склонил голову Картер. - Прежде чем тронуться в путь, мы с Сарой говорили о том, что у нас нет детей. Все наши старания бесполезны, все молитвы - без ответа. Я не могу не думать об этом. Неужели и это следствие всеобщих перемен? Неужели весь мир должен сорваться в бездну вопреки моим и чьим бы то ни было желаниям?
   - Я не стал бы утверждать, что мне ведома Божья воля, - отозвался Даскин, - и я не знаю законов, по которым существует Вселенная, но ты задаешь два совершенно разных вопроса. С одной стороны, ты молишься о том, чтобы тебе был дарован ребенок, а с другой - обо всем Творении. Я бы сказал, что это разные вещи.
   Картер рассмеялся.
   - Наверное, я высказываюсь ужасно помпезно! И все же, если Вселенной придет конец и если я никогда не познаю прикосновения моего ребенка... Понимаю, звучит глупо.
   - Вовсе нет. Тоскующему всегда кажется, что его тоска велика, как мир. Но укрепись в своей вере, брат. Ты - Хозяин Дома, такого, как ты, не сыщется во всем Эвенмере. Не позволяй трудностям повергнуть тебя в отчаяние.
   Вдруг слева от Картера появился мистер Крейн. Братья вздрогнули - он обошел их сзади.
   - Восхитительно! - восклицал мистер Крейн, лучась мальчишеской улыбкой. - Невероятно! Просто не знаю, как вас и благодарить, лорд Андерсон. Макмертри успел сделать только самые черновые наброски. Всю красоту этой лестницы мы, само собой, оценить сейчас не в состоянии, но есть у нас кое-какие задумки. Когда-нибудь я непременно обращусь к вам с просьбой прийти сюда еще раз и произвести замеры.
   - Может быть, когда мы исполним то, ради чего тронулись в путь, ответил Картер. - А сейчас нам пора.
   Еще день отряд шел по коридору, вид которого мало-помалу менялся. Черные дорические колонны сменились четырехгранными столбами, арки утратили кривизну, скульптурные изображения орлов, воинов и богов уступили место угловатым абстрактным статуям - геометрическим монстрам, выглядевшим в темноте устрашающе и гнетуще.
   - Ничего подобного я прежде в Муммут Кетровиане не наблюдал, признался Макмертри. - Эти скульптуры... Они просто страшны - правда, не могу объяснить почему.
   - Мы приближаемся к владениям анархистов, - сказал Картер. Трансформация - их рук дело.
   После нескольких мучительнейших часов странствия в бесконечном мраке отряд поравнялся с полуразрушенной скульптурой - кубом, из которого торчали шесть угловатых рук. Картер принялся ощупывать основание куба и наконец обнаружил на одной из его граней тайный механизм. Как только механизм сработал, скульптура отъехала в сторону, и под ней обнаружился люк, а в люке - уводящий вниз трап.
   - Я ожидал, что тут будет лестница, - недовольно проговорил Картер. Наверняка и это - проделки анархистов. Ну что ж... С потайными ходами на время покончено. Этот путь ведет к Великому Колесу Муммута, и он единственный. Здесь мы остановимся на привал до полуночи, а потом проникнем в ненаселенные районы страны.
   - Зал Великого Колеса - торговый центр, - заметил Крейн. - Там за день тысячи людей проходят. Как же нам удастся остаться незамеченными?
   - Есть у меня один план, - уклончиво отозвался Картер. - Но если нас заметят, я просто-напросто представлюсь местным властям, хотя тогда всем станет известно о нашем прибытии.
   - А не лучше ли сразу действовать по официальным каналам, как в Верхнем Гейбле? - спросил Грегори.
   - Мы с мистером Хоупом этот вопрос долго обсуждали. Но то, что было возможно в Верхнем Гейбле, не сработает в Муммут Кетровиане. Тут правят Ашериты. Их верность хартии Белого Круга всегда была зыбкой, а граничит эта страна с Шинтогвином, с которым некогда Муммут был в союзе. Я им не доверяю. И тот факт, что недавно они закрыли границы, никак не рассеивает моего недоверия.
   Как только наступила полночь, отряд спустился по узкому, но крепкому трапу. На удивление, здесь не оказалось ни паутины, ни грязи, а доски были отполированы до блеска.
   - Если анархисты таким представляют себе совершенный мир, то тут у них порядочек, - проворчал Нункасл, придерживаясь за стену, чтобы не поскользнуться. - Не могли лестницу нормальную поставить.
   Наконец все благополучно спустились по трапу и, миновав копию шестирукой статуи, двинулись по плавно уходящему вниз коридору, который привел к лесенкам, приставленным к стенке. Поднявшись по ним, попали в низкий ход, передвигаться по которому можно было только на четвереньках.
   - Смотрите! - вскричал Даскин, указав на крошечное голое существо в форме спичечного коробка и оттого напоминавшее детскую игрушку. Существо с писком метнулось прочь, испугавшись людей. - Это что же, мышь?
   - Когда-то это была мышь, - отозвался Картер, чувствуя, как от лица у него отхлынула кровь.