Страница:
Оба турка были истинными мусульманами, но в то же время не считали алкоголь большим грехом.
Наполнив на четверть бокалы темно-коричневым напитком, генерал протянул один Зияду, другой поднял на уровень лица и негромко произнес:
– Я решил уйти с военной службы и всерьез заняться политикой. Сообщишь комитету, настало время выходить из тени. Пора по-настоящему взяться за политическую борьбу.
– Все сделаю, азис, – слегка склонил голову Зияд, в его поклоне чувствовалась верность и искренность. Подняв голову, экс-майор посмотрел прямо в глаза своего начальника и негромко произнес: – Со мной связались вайнахи, им нужна помощь здесь, в Турции.
– Хорошо, – пригубив виски, произнес Абу Алмади, – помоги нашим братьям. Заодно выясни, что они задумали...
ВЕНГРИЯ. БУДАПЕШТ
РОССИЯ. СТАНЦИЯ КУЗИНО
УКРАИНА. КРЫМ
Наполнив на четверть бокалы темно-коричневым напитком, генерал протянул один Зияду, другой поднял на уровень лица и негромко произнес:
– Я решил уйти с военной службы и всерьез заняться политикой. Сообщишь комитету, настало время выходить из тени. Пора по-настоящему взяться за политическую борьбу.
– Все сделаю, азис, – слегка склонил голову Зияд, в его поклоне чувствовалась верность и искренность. Подняв голову, экс-майор посмотрел прямо в глаза своего начальника и негромко произнес: – Со мной связались вайнахи, им нужна помощь здесь, в Турции.
– Хорошо, – пригубив виски, произнес Абу Алмади, – помоги нашим братьям. Заодно выясни, что они задумали...
ВЕНГРИЯ. БУДАПЕШТ
Набравшая силу весна залила буйным цветом всю Европу, превратив ее в сплошной зеленый ковер. Поздняя весна особенно хороша в Венгрии, растительность по берегам некогда голубого Дуная насыщает воздух пьянящими ароматами.
Вдоль каменной набережной, отгороженной от реки чугунным турникетом, среди толп туристов и отдыхающих медленно прогуливались двое мужчин в дорогих костюмах, они были похожи как братья. Обоим за сорок, коренастые, с широкими атлетическими плечами и короткими стрижками. Один из мужчин нес плащ, переброшенный через левую руку, его спутник шел, заложив за спину руки, сцепленные в замок.
Несмотря на внешнее сходство, мужчины не были ни братьями, ни даже земляками. Руслан Курбаев знал Ежефа Сендера со времени службы в составе особого отдела Южной группы войск Советской армии, расквартированной в Венгрии. Тогда союзники по Варшавскому договору стали получать от «старшего брата» новую технику, поступали самые современные танки, броневики, артиллерийские системы. Пилоты получили новейший истребитель «МиГ-29».
Военные разведки НАТО интенсивно искали подходы к этим чудо-самолетам. Объектом их обработки стал командир первой эскадрильи «двадцать девятых» Ежеф Сендер. Но недавний выпускник академии имени Гагарина летчик-снайпер и член коммунистической партии Венгрии подполковник Сендер, которого в будущем ждала великолепная карьера, не решился пойти на предательство, а доложил по команде. Советская контрразведка приняла вызов, начав сложнейшую игру с соперничающей разведкой, где ключевой фигурой был венгерский летчик. Руководил этой операцией Руслан Курбаев.
После нескольких месяцев оперативных игр КГБ раскрыл в Венгрии разведсеть НАТО и выявил резидента. Руслана забрали на повышение в Москву, а Ежеф остался в Венгрии...
Через четыре года Варшавский договор перестал существовать, Венгрия настойчиво добивалась вступления в НАТО, готовая предоставить свои военные базы в распоряжение блока.
– Все же удивительно, одного из лучших пилотов выперли из армии, – поправляя плащ, произнес Курбаев.
– Ничего удивительного – бывший коммунист, к тому же имел дело с КГБ, кому такой нужен, – усмехнулся венгр, он говорил на хорошем русском языке с легким акцентом. – Меня уволили одним из первых, начальство очень хотело выслужиться перед новыми хозяевами. Но и сами долго не удержались, тоже подмоченная репутация.
Мужчины остановились возле открытого кафе на набережной, венгр жестом пригласил присесть. Едва они присели за свободный столик, сразу же появился гарсон. Поставив на столик пепельницу и приняв заказ на два кофе по-турецки, удалился.
– И как ты после этого устроился? – спросил Курбаев, закуривая.
– Устроился нормально, работаю в одной чартерной компании вторым пилотом. Капитала эта работа не даст нажить, но можно неплохо существовать.
Появившийся гарсон поставил перед ними белые фарфоровые чашки с темным ароматным напитком и молча удалился.
– Значит, все равно летаешь? – спросил Руслан, стряхивая пепел с сигареты.
– Какое там летаешь, – пожал плечами венгр. – Воздушные перевозки. Взлет, посадка и опять взлет, посадка. Одним словом, воздушный извозчик.
– Не тянет на истребитель? Хотя ты, наверное, уже все забыл, времени сколько прошло.
– А вот тут, Руслан, ты ошибаешься, – Ежеф взял со столика чашку и поднес ко рту. – Я и сейчас могу управлять «МиГом» не хуже, чем пять лет назад, а может, и лучше.
– Да? – Курбаев удивленно поднял брови.
– Когда из Венгрии уходила Советская армия, я купил у одного майора тренажер управления «МиГом», поставил его в сарае и все свободное время развлекаюсь полетами на земле. Жена уговаривает сделать из него аттракцион для детишек, но я не соглашаюсь.
– Значит, говоришь, капитала не нажил? – задумчиво спросил Руслан. Он затушил сигарету, но к кофе так и не притронулся.
– Жизнь теперь очень дорогая, не до сбережений.
– А что бы ты, Ежи, сказал о миллионе долларов? Все равно, наличными или чеком на любой банк.
Сендер отложил чашку, внимательно посмотрел на собеседника. Они были достаточно серьезными людьми, чтобы шутить такими вещами. Потом улыбнулся и весело сказал:
– За такие деньги я запросто могу слетать и разбомбить Вашингтон. Но только один раз.
– А Москву?
– Москву? – переспросил бывший летчик-снайпер. Он еще раз взглянул в лицо собеседника, теперь уже находя в нем восточные черты, вспомнил репортажи из Чечни в программе новостей, и ему все стало ясно. – За такие деньги можно и Москву, – наконец произнес Сендер, – только деньги вперед. Мне нужен «МИГ-29» и подробный план моей эвакуации из России.
– Насчет денег я все сказал, твой выбор, как их получить. Истребитель ты тоже получишь. Ну а выход из игры, когда все будет сделано, мы можем обсудить с тобой. Ты ведь не захочешь, чтоб твое имя фигурировало во всей этой истории.
– Правильно, – кивнул венгр.
Сейчас он понял, что надо продумать не только выезд из России, но и въезд в нее, чтобы никто и никогда не узнал, что это его работа. Иметь врагом целое государство – слишком опасно.
– Ну, если все так, как ты говоришь, Руслан, – наконец произнес Ежеф, – то я согласен. Теперь давай обговорим более подробно условия будущей операции...
Вдоль каменной набережной, отгороженной от реки чугунным турникетом, среди толп туристов и отдыхающих медленно прогуливались двое мужчин в дорогих костюмах, они были похожи как братья. Обоим за сорок, коренастые, с широкими атлетическими плечами и короткими стрижками. Один из мужчин нес плащ, переброшенный через левую руку, его спутник шел, заложив за спину руки, сцепленные в замок.
Несмотря на внешнее сходство, мужчины не были ни братьями, ни даже земляками. Руслан Курбаев знал Ежефа Сендера со времени службы в составе особого отдела Южной группы войск Советской армии, расквартированной в Венгрии. Тогда союзники по Варшавскому договору стали получать от «старшего брата» новую технику, поступали самые современные танки, броневики, артиллерийские системы. Пилоты получили новейший истребитель «МиГ-29».
Военные разведки НАТО интенсивно искали подходы к этим чудо-самолетам. Объектом их обработки стал командир первой эскадрильи «двадцать девятых» Ежеф Сендер. Но недавний выпускник академии имени Гагарина летчик-снайпер и член коммунистической партии Венгрии подполковник Сендер, которого в будущем ждала великолепная карьера, не решился пойти на предательство, а доложил по команде. Советская контрразведка приняла вызов, начав сложнейшую игру с соперничающей разведкой, где ключевой фигурой был венгерский летчик. Руководил этой операцией Руслан Курбаев.
После нескольких месяцев оперативных игр КГБ раскрыл в Венгрии разведсеть НАТО и выявил резидента. Руслана забрали на повышение в Москву, а Ежеф остался в Венгрии...
Через четыре года Варшавский договор перестал существовать, Венгрия настойчиво добивалась вступления в НАТО, готовая предоставить свои военные базы в распоряжение блока.
– Все же удивительно, одного из лучших пилотов выперли из армии, – поправляя плащ, произнес Курбаев.
– Ничего удивительного – бывший коммунист, к тому же имел дело с КГБ, кому такой нужен, – усмехнулся венгр, он говорил на хорошем русском языке с легким акцентом. – Меня уволили одним из первых, начальство очень хотело выслужиться перед новыми хозяевами. Но и сами долго не удержались, тоже подмоченная репутация.
Мужчины остановились возле открытого кафе на набережной, венгр жестом пригласил присесть. Едва они присели за свободный столик, сразу же появился гарсон. Поставив на столик пепельницу и приняв заказ на два кофе по-турецки, удалился.
– И как ты после этого устроился? – спросил Курбаев, закуривая.
– Устроился нормально, работаю в одной чартерной компании вторым пилотом. Капитала эта работа не даст нажить, но можно неплохо существовать.
Появившийся гарсон поставил перед ними белые фарфоровые чашки с темным ароматным напитком и молча удалился.
– Значит, все равно летаешь? – спросил Руслан, стряхивая пепел с сигареты.
– Какое там летаешь, – пожал плечами венгр. – Воздушные перевозки. Взлет, посадка и опять взлет, посадка. Одним словом, воздушный извозчик.
– Не тянет на истребитель? Хотя ты, наверное, уже все забыл, времени сколько прошло.
– А вот тут, Руслан, ты ошибаешься, – Ежеф взял со столика чашку и поднес ко рту. – Я и сейчас могу управлять «МиГом» не хуже, чем пять лет назад, а может, и лучше.
– Да? – Курбаев удивленно поднял брови.
– Когда из Венгрии уходила Советская армия, я купил у одного майора тренажер управления «МиГом», поставил его в сарае и все свободное время развлекаюсь полетами на земле. Жена уговаривает сделать из него аттракцион для детишек, но я не соглашаюсь.
– Значит, говоришь, капитала не нажил? – задумчиво спросил Руслан. Он затушил сигарету, но к кофе так и не притронулся.
– Жизнь теперь очень дорогая, не до сбережений.
– А что бы ты, Ежи, сказал о миллионе долларов? Все равно, наличными или чеком на любой банк.
Сендер отложил чашку, внимательно посмотрел на собеседника. Они были достаточно серьезными людьми, чтобы шутить такими вещами. Потом улыбнулся и весело сказал:
– За такие деньги я запросто могу слетать и разбомбить Вашингтон. Но только один раз.
– А Москву?
– Москву? – переспросил бывший летчик-снайпер. Он еще раз взглянул в лицо собеседника, теперь уже находя в нем восточные черты, вспомнил репортажи из Чечни в программе новостей, и ему все стало ясно. – За такие деньги можно и Москву, – наконец произнес Сендер, – только деньги вперед. Мне нужен «МИГ-29» и подробный план моей эвакуации из России.
– Насчет денег я все сказал, твой выбор, как их получить. Истребитель ты тоже получишь. Ну а выход из игры, когда все будет сделано, мы можем обсудить с тобой. Ты ведь не захочешь, чтоб твое имя фигурировало во всей этой истории.
– Правильно, – кивнул венгр.
Сейчас он понял, что надо продумать не только выезд из России, но и въезд в нее, чтобы никто и никогда не узнал, что это его работа. Иметь врагом целое государство – слишком опасно.
– Ну, если все так, как ты говоришь, Руслан, – наконец произнес Ежеф, – то я согласен. Теперь давай обговорим более подробно условия будущей операции...
РОССИЯ. СТАНЦИЯ КУЗИНО
Во второй половине дня вокруг покосившегося здания станции толпилось непривычно много людей, и все они были приезжими. Добирались до Кузино кто на электричках, кто в маршрутных автобусах или на попутках.
Сидя на скамейке в зале ожидания, Сергей уже в сотый раз изучил расписание пригородных поездов, выкурил полпачки сигарет. То и дело поглядывая на циферблат часов, отсчитывал время до начала операции. Наконец часовая и минутная стрелки сошлись в заданных точках – как говорят военные, «время Ч», начало операции.
– Щегол, – обратился Луницкий к своему ординарцу, – пойдем получим груз.
Вслед за ними из зала ожидания стали выходить крепкие парни спортивного типа. Будто прогуливаясь, они не спеша направлялись к пакгаузу багажного отделения. В «багажнике», кроме трех пьяниц рабочих, никого не оказалось, сидя за столом, оклеенным газетами, они «причащались» красным вином.
– Нам бы получить груз, – проговорил Сергей, осматривая багажное отделение. Территория была ограждена высоким двухметровым забором, здесь могло разместиться несколько сот бойцов, не только команда Луницкого.
– Это тот, что сегодня пришел? – спросил краснолицый грузчик в черном драном халате.
– Он самый, – кивнул Щегол.
– Так иди получай, другого все равно нет.
Щегол направился в ту сторону, куда указал грузчик, а Луницкий присел к столу и обратился к рабочим:
– Слышь, мужики, а может, разрешите нам с корефанами перекантоваться здесь до прихода поезда?
– Ставь пузырь, и кантуйтесь сколько хотите, – разливая по стаканам остатки вина, ответил краснолицый.
– За этим дело не станет.
– Ну, так давай.
Через минуту в помещение «багажника» стали заходить «корефаны». Рабочие сначала даже не обратили внимания на входящих, а потом было уже поздно.
– Да вы что, мужики, – попытался возмутиться краснолицый, но его успокоили дружки.
– Молчи, ты что, хочешь по морде получить, посмотри на эти рожи.
– Слышь, Серега, может, «пришьем» этих сиволапых, – шепнул на ухо Луницкому один из боевиков, но тот его одернул:
– Успеешь еще «нашиться», иди лучше готовься.
Вытащив во двор тяжелые ящики, боевики, орудуя топорами и ломами, срывали тяжелые крышки. Внутри лежали аккуратно сложенные универсальные комбинезоны, легкие бронежилеты и кивларовые шлемы. Под одеждой находилось оружие: тупорылые американские пистолет-пулеметы «хеклер кох» МР-5, многозарядные австрийские пистолеты «глок 17», тактическая экипировка, вмещавшая дюжину снаряженных магазинов к автоматическому оружию, штурмовой нож, кобуру и аптечку. Имрам Магамедов хорошо позаботился о снаряжении боевиков. То, что им предстояло сделать, требовало не только хорошей подготовки, но и специального оружия. Луницкий, сжав губами фильтр сигареты, смотрел на рабочих, те, забыв о разлитом по стаканам вине, пялились на переодевающихся бойцов. Спокойно, даже буднично сбросив цивильную одежду, парни облачались в комбинезоны, слышались щелчки замков экипировки и оружейных затворов.
Экипировавшиеся отходили в сторону, присаживались на корточки у забора, курили или тихо переговаривались. Наконец наступила очередь Сергея переодеваться. Щегол, с оружием на изготовку, стал у двери в багажное отделение. Облачившись в комбинезон, Луницкий не стал надевать бронежилет, он был слишком тонким, чтобы служить защитой от автоматных пуль. Сергей это знал, как и то, что тяжелые бронежилеты слишком громоздкие и будут помехой в предстоящей операции, легкие же должны быть психологическим стимулятором. Застегнув ремни сбруи, достал со дна ящика мало похожий на оружие бельгийский пистолет-пулемет «Р-90» – последняя модель оружия спецназа НАТО, портативность которого делала его наиболее привлекательным для замыслов террористов. На дне осталось лежать несколько подствольных винтовок «Л96 А1», оснащенных оптическими прицелами и глушителями на всю длину ствола. Мощное бесшумное оружие английских снайперов.
Вставив в паз прозрачный магазин с золотистыми остроконечными патронами, Сергей передернул затвор, досылая патрон в патронник, и, взглянув на циферблат наручных часов, негромко произнес:
– Этих связать.
Куцый ствол пистолета-пулемета уперся в трех работяг. Когда боевики, заломив им руки, скрутили и связали бельевой веревкой, заткнули рты грязными тряпками, он добавил:
– Приготовиться снайперам, скоро ваш выход.
– Аист взлетел.
Луницкий отключил радиостанцию, сунул ее в подсумок, посмотрел на собравшихся вокруг него боевиков и громко произнес:
– Господа, время действовать. Начинаем.
Группа боевиков под командой Щегла вышла из пакгауза и быстро направилась к станционным постройкам. Через несколько минут все служащие, от начальника станции, диспетчера, обходчиков до кассира с дворником, были заперты в пустом сарае багажного отделения.
– Теперь выход снайперов, – продолжал руководить Луницкий.
Восемь человек, вооруженные английскими винтовками и портативными рациями, разошлись к обусловленным местам засады. Две пары устроились в кустах на въезде и выезде, еще две пары разместились на крыше станции, заняв там огневые позиции.
– У нас порядок, – наконец доложили стрелки.
Тем временем боевики-автоматчики, разделившись на три группы, заняли позиции недалеко от снайперов с двух сторон железнодорожного полотна.
Убедившись, что бойцы укрылись, Сергей посмотрел на шестерых оставшихся с ним «людей Имрама». Они не были боевиками. Высокого, худого, с продолговатым лицом, называли Мастер. Он был в черном комбинезоне, только вместо оружия и боеприпасов в его подсумках находился инструмент: отвертки, пассатижи, кусачки. Все, что знал о Мастере Луницкий, это то, что когда-то тот был инженером-электронщиком. Остальные спецы вообще не имели имен, бывшие инженеры-конструкторы из одного закрытого НИИ, им отводилась в этой операции определенная роль.
– Все на местах, – доложил Щегол, занявший место в диспетчерской.
– Хорошо, – Сергей повернулся к спецам и как можно спокойнее сказал: – Мастер, начинайте работу.
Электронщик улыбнулся лошадиной улыбкой и направился к железнодорожному полотну. Напротив станции он опустился на одно колено и быстрыми ловкими движениями стал разгребать гравий у рельс. Минут через десять он вырыл продолговатую ямку в свой рост, с ловкостью ящерицы скользнул туда и стал засыпаться. Чувствовалась сноровка, видимо, этому трюку Мастер долго обучался. Еще через минуту он скрылся из вида.
– Вот и все, – произнес Луницкий, рассматривая вымерший перрон.
Легкий ветерок нес обрывки газет. Из-за поворота появилась змея товарного поезда. Головой этой гигантской гидры был тепловоз с прямоугольными глазами лобовых окон, сквозь которые на дорогу смотрели двое машинистов...
...Боевые железнодорожные ракетные комплексы после развала армии и флота, пожалуй, оставались одним из немногих средств ядерного сдерживания. Если шахтные установки и позиции мобильных ракет были известны всему миру, надводные и подводные ракетоносцы стояли на приколе в местах своей дислокации, то БЖРК, замаскированные под рефрижераторные секции, постоянно находились на боевом дежурстве, колесили по огромной стране, готовые в любой момент нанести внезапный удар. Недаром на западе БЖРК уважительно называли «Скальпель».
Сквозь запыленные и засиженные мухами занавески Сергей Луницкий наблюдал, как, пыхтя и громыхая на стыках рельс, на станцию вползал товарный состав. За тепловозом тянулось два десятка грязно-оранжевых вагонов и несколько цистерн. Хвост состава состоял из двух пассажирских вагонов, шести платформ с гравием и рефрижераторной секции. Именно здесь и скрывался монстр. Пассажирские вагоны с надписями «Ремонтная» и «Аварийная» – в них размещалась охрана комплекса. В старые добрые времена в таких вагонах сидели солдаты-срочники, а теперь БЖРК сопровождали офицеры и прапорщики, перешедшие в свое время в ГУО из подразделений противодиверсионных частей; восемьдесят бойцов, они были серьезными противниками. Пассажирские вагоны были расположены с двух сторон комплекса, между ними – вагоны с гравием, они служили противовесом для ракетных установок.
За серой обшивкой рефрижераторных секций скрывалась танковая броня, защищающая баллистические ракеты, командные пункты управления (основной и запасной) и штабной вагон, где расположилась электроподстанция, с отсеками для отдыха. В комплексе размещалось два десятка офицеров, боевое управление, механики, служба безопасности.
До последнего времени комплекс считался неприступным, сегодня этот миф должен быть развеян.
Состав замер перед красным глазом семафора. Пальцы Сергея сжали рукоятку пистолета-пулемета, операция началась. Он не видел, но знал: сейчас Мастер выбирается из щебенки и змеей переползает под генераторную комплекса, там находился радиомаяк, позволяющий московским диспетчерам отслеживать движение БЖРК по маршруту, в случае непредвиденных обстоятельств происходит вызов подкрепления.
По плану Мастеру отводилось три минуты, за это время он должен был вскрыть бронированную оплетку сигнального кабеля, поставить блокиратор на кнопку тревоги, после чего подать сигнал штурмовым группам.
Секундная стрелка отсчитала положенное время, радиостанция в кармане Луницкого взвизгнула сигналом бипера.
«Пунктуален, собака», – с усмешкой подумал Сергей. В его душе крепла уверенность в успехе операции, которая складывалась из удачных эпизодов, как из кирпичей строится дом. Но все должен был решить штурм.
Постукивая по дискам колес молотками на длинных рукоятках, от тепловоза двинулись двое обходчиков в оранжевых жилетках. Еще шестеро работяг выкатили на перрон огромную деревянную катушку с толстым кабелем.
Из здания вокзала вышел молодой человек в длинном плаще и ярко-красной бейсболке. Парень, встав в стороне от дверей, закурил и с любопытством наблюдал, как, пыхтя, рабочие катили катушку.
Обходчики вяло прошествовали мимо грязного вагона с надписью «Аварийный». С подножки вагона на них пялился небритый мужик в мятом кителе проводника.
Небрежно постучав по колесам платформ, обходчики подошли к серой громаде рефрижераторной секции. Рабочие с катушкой тоже оказались недалеко от рефрижератора.
Пройдя холодильные вагоны, обходчики остановились возле генераторной. Один из железнодорожников торцом рукоятки стал стучать в дверь вагона:
– Эй, командир, выходи, есть разговор.
Через минуту дверь открылась, на обходчиков уставился парень в рабочем комбинезоне фиолетового цвета и удивленно спросил:
– Вам чего, мужики?
– Неприятность, командир, трещина в колесной паре. Придется отцеплять вас, – произнес один из обходчиков.
– Как отцеплять? – удивился рефрижераторщик, он явно не был готов к решению такой проблемы самостоятельно.
– А ты что, хочешь где-то в дороге сковырнуться? – спросил обходчик, выдохнув тяжелый самогонный перегар. – Я за тебя отвечать не собираюсь.
– Ладно, – наконец решился парень. – Сейчас позову старшего, пусть он решает.
Повернувшись спиной к обходчикам, он оказался перед бронированной заслонкой, сунул в щель электромагнитного замка пластину кодового ключа. Дверь, установленная для предотвращения несанкционированного проникновения в БЖРК, с шипением отодвинулась, открыв проход внутрь.
– Владимир Сергеевич! – громко крикнул рефрижераторщик.
Это были его последние слова. Как только он повернулся спиной к обходчикам и открылся вход в вагон, те тут же выхватили из-под одежды пистолеты «глок», оснащенные глушителями, и, выстрелив ему в затылок, мгновенно рванулись в вагон.
Рабочие, бросив свою катушку, извлекли наружу куцерылые «хеклер кох» с миниатюрными глушителями и тоже бросились к открытому вагону. Бесшумный выстрел снайпера сбил ошарашенного увиденным проводника. Взмахнув руками, тот рухнул с подножки вагона на рельсы. Штурм начался.
Поднеся ко рту прямоугольник рации, Сергей негромко произнес:
– Атака.
И тут же со звоном стали разлетаться пробитые пулями окна купе, поражая дремавших охранников. В отличие от бронированной оболочки комплекса, вагоны с охраной были самыми обычными и не могли служить хоть какой-то защитой от стрелкового оружия. После работы снайперов в вагоны ворвались автоматчики, оттуда вскоре донеслись приглушенные хлопки выстрелов.
Тем временем в кабину тепловоза забрались двое бойцов. Машинистов они не стали убивать, им еще предстояла работа. Уткнув железнодорожников лицами в металлический, пропахший машинным маслом пол, один из боевиков доложил командиру о выполнении задания. Через минуту стали поступать доклады и от других групп.
– У нас готово, – наконец поступил сигнал от Казака, самого опытного бойца группы Луницкого, возглавлявшего штурм комплекса.
– Осложнения? – спросил Луницкий, все еще не веря в такой легкий успех и опасаясь сообщения, что кто-то из ракетчиков закрылся в одном из вагонов. Ведь БЖРК, как подводная лодка, состоял из пяти вагонов, соединенных между собой глухими переборками. Но его переживания оказались напрасными.
– Никаких осложнений, они не успели оказать хоть какое-то сопротивление, – ответил Казак.
– Хорошо, сейчас буду, – с облегчением произнес Сергей, отключая рацию, и, повернувшись к спецам, негромко сказал: – За мной.
Пройдя по перрону, где боевики курили, о чем-то переговариваясь в ожидании распоряжений, он отдал приказ:
– Трупы заройте в гравий на платформах и сами спрячьтесь в вагонах, через двадцать минут должен пройти товарняк. – Пока еще приходилось скрывать свое присутствие.
В штабном вагоне ракетного комплекса стоял удушливый запах сгоревшего пороха и сладковатый привкус свежей крови. Убитые ракетчики сидели или лежали в тех позах, как их застала смерть. Казак, дыша перегаром, жевал фильтр незажженной сигареты, задумчиво скручивая с пистолета черный цилиндр глушителя.
– О чем задумался, детина? – похлопал Казака по спине Луницкий.
– Слишком легко все получилось, – задумчиво произнес боевик. – Либо ракетчики перестали «ловить мышей», либо этот «Скальпель» возит туфту вместо настоящих ракет.
– Насчет «мышей» могу сказать, что любая операция зависит от двух факторов: тщательное планирование и четкое выполнение. В данном случае пропорции были соблюдены правильно, плюс фактор неожиданности. Никому не могло прийти в голову, что на БЖРК кто-то решится напасть. Нет ничего страшнее чувства безопасности, – проговорил Луницкий. Обведя руками пространство залитого кровью вагона, он добавил: – А насчет того, какая начинка у этих ракет, нам ответят эксперты. Прошу, господа, займитесь своей главной работой, – Сергей указал на дверной проем с ракетной установкой.
Пятеро спецов, звеня «дипломатами» с инструментом, двинулись в указанном направлении. Навстречу им вышел Мастер с продолговатым предметом из нержавеющей стали. Водрузив его на плечо и насвистывая, он подошел к Луницкому и доложил:
– Радиомаяк снят. – Почесав большим пальцем левой руки кончик носа, добавил: – Автономного аккумулятора хватит на сутки.
– Вполне достаточно, – усмехнулся Сергей. Действительно, через сутки уже не будет иметь никакого значения секрет произошедшего. Даже наоборот, гласность станет лучшим союзником террористов, а пока...
– Сейчас на станцию придет товарный состав, установи маяк на него, – приказал Сергей. Мастер кивнул и вышел из вагона.
Тем временем рядовые боевики, подхватывая трупы за руки и ноги, вытаскивали их наружу, бросали на платформы и, орудуя лопатами, засыпали гравием.
Когда на станцию вошел товарный поезд с несколькими десятками нефтяных цистерн, все было уже закончено. У платформы остановился состав, ничем не отличающийся от сотен своих собратьев. За громыхающим наливняком наблюдали полсотни настороженных глаз.
Перед тепловозом вспыхнул красный сигнал семафора всего на минуту и тут же загорелся зеленый. Состав с нефтью двинулся дальше, но этого времени хватило, чтобы Мастер прикрепил к цистерне радиомаяк.
– Щегол, ты еще не надумал сменить работу и осесть где-то в глуши на такой же станции? – включив рацию, спросил Луницкий.
– Нет, шеф, не надумал, – хмыкнув, произнес Щегол. – В свое время в железнодорожном техникуме я хлебнул этой каши, мне не понравилось.
– Тогда отправляй нас из этой дыры побыстрее.
– О'кeй, шеф. – Перед тепловозом вспыхнул зеленый глаз семафора.
Сидя на скамейке в зале ожидания, Сергей уже в сотый раз изучил расписание пригородных поездов, выкурил полпачки сигарет. То и дело поглядывая на циферблат часов, отсчитывал время до начала операции. Наконец часовая и минутная стрелки сошлись в заданных точках – как говорят военные, «время Ч», начало операции.
– Щегол, – обратился Луницкий к своему ординарцу, – пойдем получим груз.
Вслед за ними из зала ожидания стали выходить крепкие парни спортивного типа. Будто прогуливаясь, они не спеша направлялись к пакгаузу багажного отделения. В «багажнике», кроме трех пьяниц рабочих, никого не оказалось, сидя за столом, оклеенным газетами, они «причащались» красным вином.
– Нам бы получить груз, – проговорил Сергей, осматривая багажное отделение. Территория была ограждена высоким двухметровым забором, здесь могло разместиться несколько сот бойцов, не только команда Луницкого.
– Это тот, что сегодня пришел? – спросил краснолицый грузчик в черном драном халате.
– Он самый, – кивнул Щегол.
– Так иди получай, другого все равно нет.
Щегол направился в ту сторону, куда указал грузчик, а Луницкий присел к столу и обратился к рабочим:
– Слышь, мужики, а может, разрешите нам с корефанами перекантоваться здесь до прихода поезда?
– Ставь пузырь, и кантуйтесь сколько хотите, – разливая по стаканам остатки вина, ответил краснолицый.
– За этим дело не станет.
– Ну, так давай.
Через минуту в помещение «багажника» стали заходить «корефаны». Рабочие сначала даже не обратили внимания на входящих, а потом было уже поздно.
– Да вы что, мужики, – попытался возмутиться краснолицый, но его успокоили дружки.
– Молчи, ты что, хочешь по морде получить, посмотри на эти рожи.
– Слышь, Серега, может, «пришьем» этих сиволапых, – шепнул на ухо Луницкому один из боевиков, но тот его одернул:
– Успеешь еще «нашиться», иди лучше готовься.
Вытащив во двор тяжелые ящики, боевики, орудуя топорами и ломами, срывали тяжелые крышки. Внутри лежали аккуратно сложенные универсальные комбинезоны, легкие бронежилеты и кивларовые шлемы. Под одеждой находилось оружие: тупорылые американские пистолет-пулеметы «хеклер кох» МР-5, многозарядные австрийские пистолеты «глок 17», тактическая экипировка, вмещавшая дюжину снаряженных магазинов к автоматическому оружию, штурмовой нож, кобуру и аптечку. Имрам Магамедов хорошо позаботился о снаряжении боевиков. То, что им предстояло сделать, требовало не только хорошей подготовки, но и специального оружия. Луницкий, сжав губами фильтр сигареты, смотрел на рабочих, те, забыв о разлитом по стаканам вине, пялились на переодевающихся бойцов. Спокойно, даже буднично сбросив цивильную одежду, парни облачались в комбинезоны, слышались щелчки замков экипировки и оружейных затворов.
Экипировавшиеся отходили в сторону, присаживались на корточки у забора, курили или тихо переговаривались. Наконец наступила очередь Сергея переодеваться. Щегол, с оружием на изготовку, стал у двери в багажное отделение. Облачившись в комбинезон, Луницкий не стал надевать бронежилет, он был слишком тонким, чтобы служить защитой от автоматных пуль. Сергей это знал, как и то, что тяжелые бронежилеты слишком громоздкие и будут помехой в предстоящей операции, легкие же должны быть психологическим стимулятором. Застегнув ремни сбруи, достал со дна ящика мало похожий на оружие бельгийский пистолет-пулемет «Р-90» – последняя модель оружия спецназа НАТО, портативность которого делала его наиболее привлекательным для замыслов террористов. На дне осталось лежать несколько подствольных винтовок «Л96 А1», оснащенных оптическими прицелами и глушителями на всю длину ствола. Мощное бесшумное оружие английских снайперов.
Вставив в паз прозрачный магазин с золотистыми остроконечными патронами, Сергей передернул затвор, досылая патрон в патронник, и, взглянув на циферблат наручных часов, негромко произнес:
– Этих связать.
Куцый ствол пистолета-пулемета уперся в трех работяг. Когда боевики, заломив им руки, скрутили и связали бельевой веревкой, заткнули рты грязными тряпками, он добавил:
– Приготовиться снайперам, скоро ваш выход.
* * *
...Рация захрипела, чавкнув, гортанно выкрикнула:– Аист взлетел.
Луницкий отключил радиостанцию, сунул ее в подсумок, посмотрел на собравшихся вокруг него боевиков и громко произнес:
– Господа, время действовать. Начинаем.
Группа боевиков под командой Щегла вышла из пакгауза и быстро направилась к станционным постройкам. Через несколько минут все служащие, от начальника станции, диспетчера, обходчиков до кассира с дворником, были заперты в пустом сарае багажного отделения.
– Теперь выход снайперов, – продолжал руководить Луницкий.
Восемь человек, вооруженные английскими винтовками и портативными рациями, разошлись к обусловленным местам засады. Две пары устроились в кустах на въезде и выезде, еще две пары разместились на крыше станции, заняв там огневые позиции.
– У нас порядок, – наконец доложили стрелки.
Тем временем боевики-автоматчики, разделившись на три группы, заняли позиции недалеко от снайперов с двух сторон железнодорожного полотна.
Убедившись, что бойцы укрылись, Сергей посмотрел на шестерых оставшихся с ним «людей Имрама». Они не были боевиками. Высокого, худого, с продолговатым лицом, называли Мастер. Он был в черном комбинезоне, только вместо оружия и боеприпасов в его подсумках находился инструмент: отвертки, пассатижи, кусачки. Все, что знал о Мастере Луницкий, это то, что когда-то тот был инженером-электронщиком. Остальные спецы вообще не имели имен, бывшие инженеры-конструкторы из одного закрытого НИИ, им отводилась в этой операции определенная роль.
– Все на местах, – доложил Щегол, занявший место в диспетчерской.
– Хорошо, – Сергей повернулся к спецам и как можно спокойнее сказал: – Мастер, начинайте работу.
Электронщик улыбнулся лошадиной улыбкой и направился к железнодорожному полотну. Напротив станции он опустился на одно колено и быстрыми ловкими движениями стал разгребать гравий у рельс. Минут через десять он вырыл продолговатую ямку в свой рост, с ловкостью ящерицы скользнул туда и стал засыпаться. Чувствовалась сноровка, видимо, этому трюку Мастер долго обучался. Еще через минуту он скрылся из вида.
– Вот и все, – произнес Луницкий, рассматривая вымерший перрон.
Легкий ветерок нес обрывки газет. Из-за поворота появилась змея товарного поезда. Головой этой гигантской гидры был тепловоз с прямоугольными глазами лобовых окон, сквозь которые на дорогу смотрели двое машинистов...
...Боевые железнодорожные ракетные комплексы после развала армии и флота, пожалуй, оставались одним из немногих средств ядерного сдерживания. Если шахтные установки и позиции мобильных ракет были известны всему миру, надводные и подводные ракетоносцы стояли на приколе в местах своей дислокации, то БЖРК, замаскированные под рефрижераторные секции, постоянно находились на боевом дежурстве, колесили по огромной стране, готовые в любой момент нанести внезапный удар. Недаром на западе БЖРК уважительно называли «Скальпель».
Сквозь запыленные и засиженные мухами занавески Сергей Луницкий наблюдал, как, пыхтя и громыхая на стыках рельс, на станцию вползал товарный состав. За тепловозом тянулось два десятка грязно-оранжевых вагонов и несколько цистерн. Хвост состава состоял из двух пассажирских вагонов, шести платформ с гравием и рефрижераторной секции. Именно здесь и скрывался монстр. Пассажирские вагоны с надписями «Ремонтная» и «Аварийная» – в них размещалась охрана комплекса. В старые добрые времена в таких вагонах сидели солдаты-срочники, а теперь БЖРК сопровождали офицеры и прапорщики, перешедшие в свое время в ГУО из подразделений противодиверсионных частей; восемьдесят бойцов, они были серьезными противниками. Пассажирские вагоны были расположены с двух сторон комплекса, между ними – вагоны с гравием, они служили противовесом для ракетных установок.
За серой обшивкой рефрижераторных секций скрывалась танковая броня, защищающая баллистические ракеты, командные пункты управления (основной и запасной) и штабной вагон, где расположилась электроподстанция, с отсеками для отдыха. В комплексе размещалось два десятка офицеров, боевое управление, механики, служба безопасности.
До последнего времени комплекс считался неприступным, сегодня этот миф должен быть развеян.
Состав замер перед красным глазом семафора. Пальцы Сергея сжали рукоятку пистолета-пулемета, операция началась. Он не видел, но знал: сейчас Мастер выбирается из щебенки и змеей переползает под генераторную комплекса, там находился радиомаяк, позволяющий московским диспетчерам отслеживать движение БЖРК по маршруту, в случае непредвиденных обстоятельств происходит вызов подкрепления.
По плану Мастеру отводилось три минуты, за это время он должен был вскрыть бронированную оплетку сигнального кабеля, поставить блокиратор на кнопку тревоги, после чего подать сигнал штурмовым группам.
Секундная стрелка отсчитала положенное время, радиостанция в кармане Луницкого взвизгнула сигналом бипера.
«Пунктуален, собака», – с усмешкой подумал Сергей. В его душе крепла уверенность в успехе операции, которая складывалась из удачных эпизодов, как из кирпичей строится дом. Но все должен был решить штурм.
Постукивая по дискам колес молотками на длинных рукоятках, от тепловоза двинулись двое обходчиков в оранжевых жилетках. Еще шестеро работяг выкатили на перрон огромную деревянную катушку с толстым кабелем.
Из здания вокзала вышел молодой человек в длинном плаще и ярко-красной бейсболке. Парень, встав в стороне от дверей, закурил и с любопытством наблюдал, как, пыхтя, рабочие катили катушку.
Обходчики вяло прошествовали мимо грязного вагона с надписью «Аварийный». С подножки вагона на них пялился небритый мужик в мятом кителе проводника.
Небрежно постучав по колесам платформ, обходчики подошли к серой громаде рефрижераторной секции. Рабочие с катушкой тоже оказались недалеко от рефрижератора.
Пройдя холодильные вагоны, обходчики остановились возле генераторной. Один из железнодорожников торцом рукоятки стал стучать в дверь вагона:
– Эй, командир, выходи, есть разговор.
Через минуту дверь открылась, на обходчиков уставился парень в рабочем комбинезоне фиолетового цвета и удивленно спросил:
– Вам чего, мужики?
– Неприятность, командир, трещина в колесной паре. Придется отцеплять вас, – произнес один из обходчиков.
– Как отцеплять? – удивился рефрижераторщик, он явно не был готов к решению такой проблемы самостоятельно.
– А ты что, хочешь где-то в дороге сковырнуться? – спросил обходчик, выдохнув тяжелый самогонный перегар. – Я за тебя отвечать не собираюсь.
– Ладно, – наконец решился парень. – Сейчас позову старшего, пусть он решает.
Повернувшись спиной к обходчикам, он оказался перед бронированной заслонкой, сунул в щель электромагнитного замка пластину кодового ключа. Дверь, установленная для предотвращения несанкционированного проникновения в БЖРК, с шипением отодвинулась, открыв проход внутрь.
– Владимир Сергеевич! – громко крикнул рефрижераторщик.
Это были его последние слова. Как только он повернулся спиной к обходчикам и открылся вход в вагон, те тут же выхватили из-под одежды пистолеты «глок», оснащенные глушителями, и, выстрелив ему в затылок, мгновенно рванулись в вагон.
Рабочие, бросив свою катушку, извлекли наружу куцерылые «хеклер кох» с миниатюрными глушителями и тоже бросились к открытому вагону. Бесшумный выстрел снайпера сбил ошарашенного увиденным проводника. Взмахнув руками, тот рухнул с подножки вагона на рельсы. Штурм начался.
Поднеся ко рту прямоугольник рации, Сергей негромко произнес:
– Атака.
И тут же со звоном стали разлетаться пробитые пулями окна купе, поражая дремавших охранников. В отличие от бронированной оболочки комплекса, вагоны с охраной были самыми обычными и не могли служить хоть какой-то защитой от стрелкового оружия. После работы снайперов в вагоны ворвались автоматчики, оттуда вскоре донеслись приглушенные хлопки выстрелов.
Тем временем в кабину тепловоза забрались двое бойцов. Машинистов они не стали убивать, им еще предстояла работа. Уткнув железнодорожников лицами в металлический, пропахший машинным маслом пол, один из боевиков доложил командиру о выполнении задания. Через минуту стали поступать доклады и от других групп.
– У нас готово, – наконец поступил сигнал от Казака, самого опытного бойца группы Луницкого, возглавлявшего штурм комплекса.
– Осложнения? – спросил Луницкий, все еще не веря в такой легкий успех и опасаясь сообщения, что кто-то из ракетчиков закрылся в одном из вагонов. Ведь БЖРК, как подводная лодка, состоял из пяти вагонов, соединенных между собой глухими переборками. Но его переживания оказались напрасными.
– Никаких осложнений, они не успели оказать хоть какое-то сопротивление, – ответил Казак.
– Хорошо, сейчас буду, – с облегчением произнес Сергей, отключая рацию, и, повернувшись к спецам, негромко сказал: – За мной.
Пройдя по перрону, где боевики курили, о чем-то переговариваясь в ожидании распоряжений, он отдал приказ:
– Трупы заройте в гравий на платформах и сами спрячьтесь в вагонах, через двадцать минут должен пройти товарняк. – Пока еще приходилось скрывать свое присутствие.
В штабном вагоне ракетного комплекса стоял удушливый запах сгоревшего пороха и сладковатый привкус свежей крови. Убитые ракетчики сидели или лежали в тех позах, как их застала смерть. Казак, дыша перегаром, жевал фильтр незажженной сигареты, задумчиво скручивая с пистолета черный цилиндр глушителя.
– О чем задумался, детина? – похлопал Казака по спине Луницкий.
– Слишком легко все получилось, – задумчиво произнес боевик. – Либо ракетчики перестали «ловить мышей», либо этот «Скальпель» возит туфту вместо настоящих ракет.
– Насчет «мышей» могу сказать, что любая операция зависит от двух факторов: тщательное планирование и четкое выполнение. В данном случае пропорции были соблюдены правильно, плюс фактор неожиданности. Никому не могло прийти в голову, что на БЖРК кто-то решится напасть. Нет ничего страшнее чувства безопасности, – проговорил Луницкий. Обведя руками пространство залитого кровью вагона, он добавил: – А насчет того, какая начинка у этих ракет, нам ответят эксперты. Прошу, господа, займитесь своей главной работой, – Сергей указал на дверной проем с ракетной установкой.
Пятеро спецов, звеня «дипломатами» с инструментом, двинулись в указанном направлении. Навстречу им вышел Мастер с продолговатым предметом из нержавеющей стали. Водрузив его на плечо и насвистывая, он подошел к Луницкому и доложил:
– Радиомаяк снят. – Почесав большим пальцем левой руки кончик носа, добавил: – Автономного аккумулятора хватит на сутки.
– Вполне достаточно, – усмехнулся Сергей. Действительно, через сутки уже не будет иметь никакого значения секрет произошедшего. Даже наоборот, гласность станет лучшим союзником террористов, а пока...
– Сейчас на станцию придет товарный состав, установи маяк на него, – приказал Сергей. Мастер кивнул и вышел из вагона.
Тем временем рядовые боевики, подхватывая трупы за руки и ноги, вытаскивали их наружу, бросали на платформы и, орудуя лопатами, засыпали гравием.
Когда на станцию вошел товарный поезд с несколькими десятками нефтяных цистерн, все было уже закончено. У платформы остановился состав, ничем не отличающийся от сотен своих собратьев. За громыхающим наливняком наблюдали полсотни настороженных глаз.
Перед тепловозом вспыхнул красный сигнал семафора всего на минуту и тут же загорелся зеленый. Состав с нефтью двинулся дальше, но этого времени хватило, чтобы Мастер прикрепил к цистерне радиомаяк.
– Щегол, ты еще не надумал сменить работу и осесть где-то в глуши на такой же станции? – включив рацию, спросил Луницкий.
– Нет, шеф, не надумал, – хмыкнув, произнес Щегол. – В свое время в железнодорожном техникуме я хлебнул этой каши, мне не понравилось.
– Тогда отправляй нас из этой дыры побыстрее.
– О'кeй, шеф. – Перед тепловозом вспыхнул зеленый глаз семафора.
УКРАИНА. КРЫМ
Юрий Иваненко проснулся как обычно задолго до рассвета. В квартире было тихо и неуютно, жена с сыном уехали в Киев, а оттуда вылетели в Швейцарию. Руслан Курбаев свое слово сдержал, теперь следовало платить по счетам, контракт с дьяволом был заключен.
Поднявшись с постели, шлепая босыми ногами, летчик прошел в лоджию и, распахнув окно, полной грудью вдохнул свежий утренний воздух. Сиреневый небосвод обещал погожий день.
Взяв с подоконника пачку сигарет и зажигалку, Юрий закурил. Терпкий дым обжег легкие, летчик закашлялся. Обычно после первых затяжек сон улетучивался и мозг начинал работать в полную силу. Сегодня было по-другому, мозг не хотел просыпаться, держа сознание в тумане дремы, отказываясь воспринимать действительность.
Позавчера, посадив Нину с Алешей на поезд, Юрий медленно пошел к зданию вокзала. Возле буфета шумела толпа разношерстных пассажиров: бледнолицых курортников, приехавших сюда подзарядиться солнечной энергией, смуглолицых татар, возвращающихся к местам прежнего проживания, местных работяг. В помещении витали тяжелые запахи человеческого пота, перегара, чеснока, стоял гул, как в растревоженном гигантском улье.
Проходя мимо зала ожидания, Юрий услышал окрик. Невысокий узкоплечий юноша попросил закурить. Взяв сигарету, он взамен протянул небольшой конверт со словами:
– Просили передать, – и тут же растворился в живой массе пассажиров.
Приехав домой, Юрий распечатал конверт, в нем записка и электронный диск полетной карты. Текст записки оказался короткой, четкой, лаконичной инструкцией, в ней сообщалось, что ему следует делать. Ни одного слова угрозы в адрес жены и сына, но Иваненко и так знал, что с той минуты, как он дал согласие, жизни Нины и Алеши были в чужой воле. Теперь ему оставалось только беспрекословно подчиняться.
Затушив сигарету о крышку кофейной банки, служившей пепельницей, Юрий направился на кухню, пора завтракать и собираться на службу...
Боевую задачу (если так можно назвать перегон самолета на ремонтный завод) капитану ставил сам командир полка. Двухметровый гигант с открытым славянским лицом, по-волжски окая, водил указкой по карте побережья Черного моря, показывал маршрут, по которому должен пройти истребитель.
Поднявшись с постели, шлепая босыми ногами, летчик прошел в лоджию и, распахнув окно, полной грудью вдохнул свежий утренний воздух. Сиреневый небосвод обещал погожий день.
Взяв с подоконника пачку сигарет и зажигалку, Юрий закурил. Терпкий дым обжег легкие, летчик закашлялся. Обычно после первых затяжек сон улетучивался и мозг начинал работать в полную силу. Сегодня было по-другому, мозг не хотел просыпаться, держа сознание в тумане дремы, отказываясь воспринимать действительность.
Позавчера, посадив Нину с Алешей на поезд, Юрий медленно пошел к зданию вокзала. Возле буфета шумела толпа разношерстных пассажиров: бледнолицых курортников, приехавших сюда подзарядиться солнечной энергией, смуглолицых татар, возвращающихся к местам прежнего проживания, местных работяг. В помещении витали тяжелые запахи человеческого пота, перегара, чеснока, стоял гул, как в растревоженном гигантском улье.
Проходя мимо зала ожидания, Юрий услышал окрик. Невысокий узкоплечий юноша попросил закурить. Взяв сигарету, он взамен протянул небольшой конверт со словами:
– Просили передать, – и тут же растворился в живой массе пассажиров.
Приехав домой, Юрий распечатал конверт, в нем записка и электронный диск полетной карты. Текст записки оказался короткой, четкой, лаконичной инструкцией, в ней сообщалось, что ему следует делать. Ни одного слова угрозы в адрес жены и сына, но Иваненко и так знал, что с той минуты, как он дал согласие, жизни Нины и Алеши были в чужой воле. Теперь ему оставалось только беспрекословно подчиняться.
Затушив сигарету о крышку кофейной банки, служившей пепельницей, Юрий направился на кухню, пора завтракать и собираться на службу...
* * *
В летном классе второй эскадрильи было просторно, из дюжины столов заняты лишь три. За одним сидел капитан Иваненко в перегрузочном комбинезоне. За его спиной расположились четверо молодых летчиков, они в прошлом году пришли в полк после училища, но подниматься в небо им еще не доводилось. Если кто летал, так это асы, когда приезжали проверяющие с забугорными гостями. Молодые соколы оставались на подхвате в ожидании своего звездного часа.Боевую задачу (если так можно назвать перегон самолета на ремонтный завод) капитану ставил сам командир полка. Двухметровый гигант с открытым славянским лицом, по-волжски окая, водил указкой по карте побережья Черного моря, показывал маршрут, по которому должен пройти истребитель.