Стрельцова Маша. Доктор Web для молодого вампира

   — Ты мне поговори еще, — неожиданно злобно рявкнул мужичошка и вцепился мне в куртку властной рукой. — На моей территории находишься, еще рыпаешься!
   — Я на твоей — что? — не поняла я.
   — Вован я, — веско сказал мужичошка. — Хочешь тут работать — со мной дружи.
   — А я Магдалина, — пожала я плечами. — Не думаю, что нам с тобой дружить надо.
   — Я офигеваю с проституток, — подал голос один из дружков, — ни рожи, ни кожи, а как на панель выйдут — все магдалины и анжелики.
   — Чего — чего ты сказала? — неожиданно хреновым голосом сказал Вован. — Не хочет она со мной дружить, слышали?
   — Совсем нюх потеряла, — поддакнул дружок.
   Третий мерзко захихикал.
   — Так может, мы ее научим дружить — то? — предложил он.
   Я встала и холодно сказала:
   — Джентльмены, приятно было познакомиться, мне пора.
   — А дружить? — спросил дружок.
   — В другой раз — обязательно, — учтиво сказала я, пятясь спиной от лавочки.
   — А придется, — раздался прокуренный голос сзади и чей-то локоть железным кольцом опоясал мою шею.
   — Милиция!!!! — завизжала я от ужаса. Рот тут же заткнули грязной ладонью, и я поперхнулась на полуслове. И тут мне стало страшно, как никогда в жизни…
   Дальнейшее я помню смутно. Я попыталась брыкаться, но мне так двинули по почкам, что я от боли согнулась в позицию эмбриона и ничего не видела перед собой несколько минут.
   — Чего возитесь — в подвал ее, там и разберемся! — лениво велел Вован подельникам.
   «Убьют!» — истерично вопил внутренний голос.
   — В общем, паря, я первый, — уточнил Вован.
   — Тогда я вторым буду! — раздался голос одного из дружков.
   «Ой, счастье-то какое, — обрадовался голос. — Никак просто изнасилуют!»
   «Просто изнасилуют???» — заверещала я, изо всех сил пытаясь освободиться.
   — Колян, двинь — ка ей, — велел Вован.
   Колян послушно опустил мне на голову кулак.
   В ушах зазвенело, мир перед глазами закачался, периодически покрываясь черной краской небытия.
   — Слышь, так а на двери-то замок, — донеслось из подъезда.
   — Да ты на замок не смотри, ты с петелек дверь сними, и все, — ответил Вован. — Давай, Колян, тащи эту дуру в подвал.
   Мое сопротивление ничего не дало. Как только я начинала брыкаться, кулак Коляна немедленно опускался на мою макушку. Пока я очухивалась, меня уже протаскивали на пару метров вперед.
   «Боженька, это не со мной, — истово думала я. — Это мне сон снится, страшный сон. Такого быть не может, просто потому что не может быть. Мама!!!»
   «Так если сон — чего трепыхаешься? — рассудительно вплелся в мои мысли внутренний голос. — Это просто сон об экстремальном сексе. Милочка, а теперь сознайся — что ты просто мечтаешь о групповушке! Просто так такие сны не снятся!»
   Я задумалась, может и правда я подсознательно об групповушке мечтаю, а?
   Тем временем меня все же протащили в подвал мимо сорванной с петель, но так же закрытой на висячий замок двери и бросили прямо на пол. Вернее, пола никогда и не существовало — просто песок.
   — Ну-ка, Серый, посвети, а то вдруг не попаду, — утробно заржал Вован. Серый пошебуршал и непроглядная тьма подвала осветилась неверным огоньком газовой зажигалки.
   — Только ты попадай быстрее, пока у меня зажигалка не нагрелась.
   — Ага, сейчас, — невнятно промычал Вован, возясь со своими штанами.
   «Это — сон», — сказала я себе и внезапно моих ноздрей коснулся тошнотворный аромат.
   Я повернула голову и с минуту тупо разглядывала в неверном свете зажигалки некий близлежащий предмет. Воняло именно от него.
   «Да, милочка, это то, что ты думаешь…», — наконец скорбно подтвердил внутренний голос.
   И я мгновенно, одним движением выплюнула плотный кляп и завизжала в совершенном ужасе:
   — Помогииите!!!!!!!
   В тридцати сантиметрах от меня из песка высовывалась мужская ладонь с траурными каемками возле ногтей…
 
   Ночь я провела в обезьяннике. Сразу после моего вопля налетели менты — оказывается, зря я на них грешила — они тоже в тут ночь собрались искать бомжа. Этот вывод я сделала из обрывков разговоров.
   Меня пытались допрашивать, но делали они это очень не по — джентельменски (Эй, шалава, ща ты мне все скажешь!). На что я задрала нос и сказала что говорить буду только в присутствии своего адвоката — Алекса Шварева. Менты оборжались, двинули мне по почкам и отправили в обезьянник. Все-таки мир суров, и встречают исключительно по одежке.
   Я, донельзя несчастная, села прямо на пол в уголок, достала сотовый и принялась названивать Корабельникову.
   — Витенька, — истово зашептала я в трубку, — Витенька! Спаси меня, родненький!
   — Что такое? — сонно отозвался он.
   — Витенька, я в ГОМе-6, в обезьяннике!
   — В ГОМе? — после секундного молчания озадаченно осведомился он. — А ты чего там делаешь?
   — Да с бомжами меня замели, — виновато призналась я. — Витька, ты меня только вытащи, я тебе такое расскажу, такое!
   — По поводу?
   Я покосилась на дремлющих у стен соседей — было как — никак четыре утра, и тихонечко шепнула:
   — Труп я нашла, Витенька…
   — Чей?
   — А я откуда знаю? В общем, ты меня вытаскивай, а я тебе труп тотчас покажу!
   — А он мне нужен? — резонно спросил Витька.
   Я помолчала а потом заныла:
   — А я? Я тоже не нужна?
   — Ой не стони, — недовольно сказал Корабельников. — Дай доспать, в обед загляну в ваш ГОМ, выручу.
   И мерзавец бросил трубку.
   В обед???
   Он что, рехнулся???
   Витька — хам трамвайный, но такого поворота я от него попросту не ожидала. Мало ТОГО, что он палец о палец не ударит, чтобы вытащить Мультика, так он еще и меня решил в тюрьме сгноить?
   Я решительно нажала на кнопку повтора и яростно зашептала:
   — Какой обед??? У меня дети дома, в школу и детсад — ты их развозить будешь, а???
   — Какая школа? Воскресенье сегодня! — страдальчески ответил Витька.
   — А ты не думаешь что они проснутся — а меня нет??? И вообще — какой ты мне друг, если не можешь раз в жизни встать среди ночи, одеться, и поехать меня выручать, а? — зашипела я. — Марш вставай и несись в ГОМ!!! А то черта с два тебе будет, а не книжка!!!
   Витька посоображал, после чего сказал:
   — Ну все равно жди часов до восьми. Раньше никак. Все, отбой.
   И преспокойно отключился.
   Вот козел! Вот гад! И этого человека я принимала в своем доме и кормила уткой с апельсинами!!!
   Ну ладно… Вот только выйду, Витенька, я тебе устрою!
   После принятия такого решения я завернулась в рваную куртку, поудобнее привалилась к стене и решила подремать. Ибо лучший способ убить время — это сон.
   Мозг изо всех сил пытался мне подсунуть в качестве сна мужскую руку, уже начинающую разлагаться. Я раз за разом со стоном выныривала из дремы, надеясь что в следующий раз мне приснится зеленая майская лужайка с порхающими над цветами бабочками. Однако с лужайками был явный напряг, и напоследок мне приснился некий бомж, причем я точно знала, что это — и есть искомый дядя Миша. Он подошел ко мне, как к старой знакомой, любезно предложил копаться в его бачке в любое удобное мне время и напоследок протянул руку для рукопожатия. Вот только кисти у него не было.
   Вздрогнув, я проснулась.
   Все, к черту такие фильмы ужасов. Больше я спать не буду.
   — Потёмкина! — раздалось от решетки.
   Я встрепенулась и понеслась на выход. Усатый милиционер хмуро оглядел меня и отвел в какой-то кабинет.
   Витенька, гад и сволочь, мирно пил чай с коллегой и что-то жарко обсуждал. Я подождала с минуту, пока он поздоровается, после чего великосветским тоном поинтересовалась, глядя на Витеньку в упор:
   — А что, сесть-то мне тут и не предложат?
   Витенька повернул ко мне свое лицо, я увидела, как его глаза — каждое размером с чайное блюдце — прошлись по мне и он неуверенно спросил:
   — Марья?????
   — Магдалина Константиновна я, — холодно поправила я его.
   — А ты откуда в таком виде? — вид у Корабельникова был крайне изумленный.
   — Бомжа искала! — призналась я со вздохом. — Сесть-то можно?
   — Ну садись, — кивнул он на автомате. — Слушай, тебя вообще не узнать!
   Я села, кинула на Витеньку очень хреновый взгляд и пояснила:
   — Я тебе вчера что сказала? Я тебе сказала, что там в подъезде бомж был, так?
   — Ну, так, — кивнул замороченный Корабельников.
   — А ты даже и не почесался! — гневно воскликнула я. — Пришлось все самой.
   — Гражданочка, — подал голос Витькин коллега. — У меня тут к вам вопросы есть.
   — Как зовут? — отрывисто спросила я.
   — Геннадий, — слегка нахмурился он.
   Я кивнула, и великосветским тоном попросила:
   — Геннадий, одну секундочку, у нас тут маленькая дружеская разборка, хорошо?
   Тот озадаченно кивнул. Я развернулась к Витьке и заголосила, как базарная торговка:
   — Я ведь тебя как просила, что бы ты бомжа нашел, а??? Посмотри на меня, да внимательно — видишь, как я натерпелась за эту ночь??? А по чьей вине???
   — Так а тебя из подвала кто вытащил? — язвительно отозвался опомнившийся Витька. — Вот как раз парни за твоим бомжом были посланы!
   — Ну и нашли? — не менее язвительно спросила я.
   — А ты? — гадко усмехнулся он.
   — Разумеется нашла, — небрежно отозвалась я. — Место захоронения его трупа — показать?
   — Трупа? — нахмурившись, уточнил Витька.
   — Трупа, трупа, — не без злорадства подтвердила я.
   Витька переглянулся с коллегой и пояснил:
   — Она у меня всегда такая. Юродивая, что с нее взять!
   Тот понимающе покивал головой.
   — Ну ладно, пойду за ребятами, посиди пока, — сказал мой друг детства и свалил.
   Я осталась в кабинете с ментом.
   — У вас зеркала тут нет часом? — вздохнула я.
   Тот подумал и совершенно неожиданно достал из стола довольно большое зеркало в синей рамке.
   — Вот, от прежней коллеги осталось, — буркнул он.
   Я протянула руку, взяла его, посмотрела и впала в шок.
   — Й-яаа ч-что, и п-правда так выг-гляжу? — запинаясь от испуга, спросила я и с мольбой взглянула на мента.
   Тот лишь развел руками.
   В зеркале отражалась натуральная бомжиха с перемазанной рожей и огромным фингалом под глазом.
   «Бооооже…», — в отчаянии подумала я.
   «Чего расселась, сделай что — нибудь, — прикрикнул внутренний голос. — А то как домой-то явишься? В таком виде точно охрана в ментовку сдаст!»
   — Дяденька, отвернитесь, — слабым голосом попросила я, встряхивая руками.
   — А что? — не понял он.
   — Синяк сводить буду, — вздохнула я. — Вы не подумайте, я не бомжиха, это просто я так… замаскировалась.
   — Хорошо ты замаскировалась, я смотрю, — хмыкнул Геннадий.
   Я хмуро зыркнула на него подбитым глазом, отвернулась и принялась шептать заговор от синяков, обводя глаз указательным пальцем.
   Дверь в это время распахнулась, ввалился Витька, Геннадий показал ему глазами на меня и вопросительно покрутил пальцем у виска.
   — А, не, ты не подумай, — ответил Витька. — Ты чего, про ведьму Марью не слышал, что ли?
   Ага, городок у нас небольшой, в одном углу чихни — в другом через час за упокой твоей души шкалик выпьют. А уж меня и моих коллег в силу нашей экзотической профессии каждая собака знает.
   — Ну, слышал, и что? — озадаченным тоном спросил Геннадий.
   — Так вот ведь она! — хвастливым тоном сказал мой дружок.
   — Эта???? — вскричал мент.
   Я как раз закончила печать на заклинании, встряхнула руками и сварливо сказала:
   — Между прочим, я тут и пока еще не оглохла. Вы хуже сплетниц, ей — богу.
   Я обернулась и осуждающе взглянула на притихших ментов.
   — Ну ты это, — помялся Витька, — пошли, что ли, показывай свой труп, если он тебе не приснился.
   — Да уж не приснился, к сожалению, — вздохнула я.
 
   Мужская рука как и ночью сиротливо торчала из песка.
   — Дела-а! — присвистнул Корабельников и обиженно посмотрел на меня.
   — А я что, виновата? — огрызнулась я.
   — Не дай бог расчлененка, — хмуро сказал молоденький светловолосый опер. — Ищи потом по всем мусоркам запчасти.
   — Ну об этом не переживай, — ехидно сказал Витька. — Марья у нас — великий друг бомжей, договорится.
   — Я — Магдалина, неужели не ясно! — рявкнула я.
   Светловолосый тем временем взял лопату и принялся окапывать руку. Через несколько минут стало ясно — рука в комплекте с телом.
   — Эх, опознал бы кто вашего бомжа, — вздохнул опер в синих джинсах.
   — Вроде жильцы знают его, — робко вякнула я.
   Все скептически на меня посмотрели.
   Я тихонечко выскользнула из подвала и понеслась к местной помойке. Еще издалека я увидела около бачков худенькую фигурку вчерашнего деда.
   — Дядя Федя! — прокричала я, запыхавшись.
   Дядя Федя посмотрел на меня нехорошим взглядом и рявкнул:
   — А ну, давай отседова! Мои бачки!
   — Блин! — я вспомнила, что я сегодня в совершенно непрезентабельном виде. — Дядя Федя, это я, я вчера вам носочки с варежками подарила, неужто не помните?
   Дед с недоверием осмотрел меня с ног до головы и все так же недружелюбно спросил:
   — Чего-то ты совсем не похожа на вчерашнюю цацу!
   — У всех бывают тяжелые времена, — укоряющее сказала я. — Вот так-то вы за добро платите! Я к вам как к человеку вчера, а вы на меня сегодня чуть ли не с кулаками!
   Лицо деда разгладилось, воинственное выражение исчезло, и он опасливо спросил:
   — Так чего тебе, дочка, надо — то?
   — Дедушка, там труп нашли, и вроде дяди Миши, опознать некому, — вздохнула я.
   — А я при чем? — сразу замкнулся он.
   Я пошарила в карманах, вытащила припрятанные на всякий случай три сотни и показала ему:
   — Столько хватит?
   Дед нахмурился и покачал головой:
   — Нет, дочка, я пойду, а менты меня и загребут! Мне проблем лишних не надо, и так жизнь не сахар.
   — Не загребут, обещаю, — твердо сказала я. — Дед, надо помогать людям. Дядю Мишу кроме тебя опознать некому!
   И я, цапнув деда за рукав, поволокла его в подвал.
   — Витька, — с порога гаркнула я. — Вот тебе опознавальщик, только имей в виду — я пообещала, что вы его не загребете!
   — Надо будет загрести — не спросим, — желчно сказал светловолосый мент.
   Я вопросительно подняла бровь и холодно посмотрела на Витьку.
   — Да он шутит так, Потемкина, конечно шутит, — зачастил он. — Давай своего опознавальщика.
   — Дед, смотри, — отодвинулась я, пропуская вперед дядю Федю.
   Тот кряхтя подошел к уже откопанному трупу, слегка отпихнув копошившегося рядом судмедэксперта. Потом он зачем-то обошел кругом, подслеповато щурясь и наконец вынес вердикт:
   — Да какой же энто Минька! Минька махонький да щупленькой, прям как я, а это ж молодой парень.
   А я и так уже поняла ошибку, еще до его слов. На трупе была добротная клетчатая рубаха и джинсы — ну совершенно не бомжовский стиль.
   — И кого ж ты нам, Потемкина, сосватала — то? — злобно сказал Витька. Я поежилась и обернулась. Оба опера смотрели на меня с неприкрытой обидой. Еще один глухарь — мало приятного!
   — Из этого дома-то парень, точно говорю! — сказал вдруг дед. — Я его видел туточки, мне с пригорка, где бачки, всё-ё-ё видно!
   — Ну конечно, — заулыбался светловолосый. — Глянь, Витек, а ведь он в одной рубахе! Не месяц май в таком виде по улице разгуливать!
   — Пойду — ка я по квартирам за понятыми, — негромко сказал мент в синих джинсах.
   — Так и я тоже наверно пойду, ага? — просительно спросил бомж.
   — Конечно иди, — пожала я плечами и вышла вслед за ним. Около подъезда я сунула ему обещанные три сотни и довольный дед тут же потрусил прочь.
   Из подвала вышел Витька, встал около меня и закурил.
   Мы помолчали.
   — Вить, — нарушила я тишину минут через пять. — У меня Настя ревет, денди требует, которое ей папа подарил.
   — А я при чем? — осведомился он.
   — Так квартира-то опечатана, мне не зайти, — вздохнула я. — Как бы мне это денди-то забрать, а?
   Витька задумался, потом кивнул.
   — Ну позвони мне как-нибудь, только не сегодня, я договорюсь с опером, который дверь опечатывал.
   — Ну слава богу, — облегченно вздохнула я. — И еще, Вить, не в службу, а в дружбу — довезите меня до дома, ладно? А то меня в таком виде даже в автобус не пускают.
   Корабельников кинул на меня рассеянный взгляд и кивнул.
   Из подвала донеслись скорбно причитающие женские голоса.
   — О, понятые, — оживился Витек и исчез в подъезде.
   Я постояла немного, поглядела, как малышня катается на ржавой карусели и пошла следом.
   Две пожилые женщины стояли у трупа и наперебой завывали:
   — А ведь какой мальчик-то был хороший…
   — И вежливый, завсегда здоровался…
   — А я его во-от таким помню!
   — И кто ж его та…
   Внезапно тетка осеклась, мелко перекрестилась и растерянно сказала:
   — Слышь, Семеновна, а это не жинка ли его тогда грохнула, помнишь, когда Виталя у нее полюбовничка-то застал?
   Семеновна заткнулась, возвела очи горе и усердно зашевелила поблекшими от времени губами.
   — Ну точно, не видела я его опосля этого! — после чего повернулась к ментам и пояснила, — я под ними живу, и все-е-е слышу. Кричал он тогда на жинку, горемычный, мол, что ты за шалава такая, любовника привела!
   Светловолосый коротко переглянулся с Джинсами и они скачками понеслись по лестнице вверх.
   Я посмотрела, как судмедэксперт прямо в глаз трупа втыкает иглу шприца, подавила желание грохнуться в обморок и жалобно спросила:
   — Витенька, а что происходит?
   — Парень этот, — Витька ткнул рукой в сторону трупа, — соседом твоей Березняковой был, Виталий Колесников его звали.
   «Муж мой, Виталя, сейчас на севере, на заработках…» — всплыли обрывки фраз в моей голове и я скачками понеслась вслед за ментами на пятый этаж. Ага, вижу я на каких он заработках.
   — Сюда нельзя, — властно остановили меня Синие Джинсы у входа в Юлину квартиру. Оттуда уже доносились ее истеричные крики. Странно, что младенчик не ревел как обычно.
   — Понятые нужны? — бросила я. — Соседки-то, я так понимаю, теперь свидетельницами пойдут.
   — Девушка, я же сказал что сюда нельзя, — сухо буркнул мент.
   Я отступила, пожав плечами. Взобравшись на подоконник, я принялась болтать ногами и прислушиваться к разговору в Юлиной квартире.
   Мент покосился на меня и плотно захлопнул обитую черным дерматином дверь.
   Поподслушивала, называется!
   Я терпеливо отсидела минут двадцать, потом на лестнице раздался топот и пред мои ясные очи явился Витенька.
   — Ох-ох, — пробормотал он. — Пока на этот пятый этаж взберешься… А ты чего тут сидишь?
   — Тебя жду, — индифферентно отозвалась я.
   — Эх, Марья…
   — Магдалина я, — вредно поправила я его.
   Витька посмотрел на меня как на дуру, но продолжил:
   — Вот чего тебя на авантюры тянет, а? Сидела бы дома, книжку писала, нет тебе надо везде свой нос сунуть.
   — Так а что делать, если вы работать не хотите? — пожала я плечами. — Тебе-то хорошо, а на мне дети мультиковские.
   — Ну и что, что дети? — огрызнулся он. — Воспитывай, тренируйся. Свои пойдут — а ты уже опытная мамаша!
   — Да-а? — воззрилась я на него. — Давай я тебе Настеньку денька на три одолжу, тебе тоже потренироваться не мешает! А потом посмотрю, как ты от нее запоешь!
   — Мне детей нельзя, — отрубил Витька. — У меня работа все время отнимает, а ты у нас лентяйка, на службу не ходишь, вот и возись!
   — Витя, а ты чего такой смелый, а? — негромко спросила я. — Раньше — человек человеком был, а сейчас — грубишь мне на каждом шагу. Не боишься?
   — Не боюсь, — ухмыльнулся он. — У меня до Нового года оберег, забыла?
   Я внутренне застонала. На этот Новый год Витенька попросил у меня подарок — крепкую охранку. Ну я и расстаралась, сделала как себе. Такую охранку никакое колдовство не возьмет.
   — Ладно, Витенька, — кивнула я наконец. — Сочтемся. Я тебе охранку ставила, я ее и сниму.
   — Кофемолку, которую ты мне на 23 подарила — пришлю по почте, — холодно сообщил он и не оглядываясь прошествовал в квартиру юли.
   Вот гад!
   Надо же как вывернул все — типа я же еще и крохоборка, подарки назад требую! Ну да ничего, земля круглая, Витюша…
   Вытащив сотовый, я позвонила Сереге.
   — Алло! — бодро отозвался он.
   — Слушай, я тут задерживаюсь, — осторожно призналась я. — Как там девчонки?
   — Да нормально, мы мультики смотрим!
   — Поесть не забываете? — вздохнула я.
   — Неа, я пиццу вот только заказал.
   — Ну ладно, скоро буду, — сказала я и отключилась.
   Слава богу, в мое отсутствие Сереженька деток не уморил голодом, они не пищат, не кричат, а спокойно смотрят мультики.
   Я уселась на подоконнике поудобнее и принялась думать. Вернее — раздумывать над тем, как ловко Юля обвела меня вокруг пальца. А я, дурочка, все слопала да еще и добавки попросила.
   Во-первых — почему я не удивилась, когда Юля сказала что выносила мусор буквально за четверть часа до того, как из мультиковской квартиры начали кричать? Все бы ничего, но на дворе было час ночи, в подъезде — ни одной лампочки, вы бы пошли мусор выносить? Вот то-то же!
   Ну и во-вторых — из первого вытекает, что никакого бомжа в подъезде и не было.
   А Юля — убийца.
   А мотив, мотив?
   Я лихорадочно думала. Юля не местная. Ну какой мотив у нее может быть, а?
   Надо порыться в ее прошлом получше. Земля — она круглая, где гарантия, что она с Олегом ранее никогда не встречалась? Откуда она? Из Калининграда вроде? А с мужем, Виталей, как познакомилась? Ох, чувствую, работы непочатый край!
   Я еще немного посидела на подоконнике и наконец поняла мотив Юли. Меня осенило. Знаете, бывают у человека прозрения. Так вот! Чего там бабульки-то в подвале болтали у тела? А болтали они, что похоже Юля кирдыкнула муженька после того как он у нее любовника нашел. А что? Муж на севере, на заработках, молодая жена скучает, вот и решила развлечься, что странного? Мужики вообще загадочные существа — оставляют жену одну и со спокойной душой уезжают черт знает на сколько. Это ж все равно что кошелек с баксами положить на скамейку, уйти, и свято верить — кому он нужен! Наивные они, в общем.
   А молодая жена скучает — год, два а потом от скуки и ребеночка, глядишь, рожает.
   Ну так вот, я отвлеклась. В общем — меня осенило. А ведь любовничком — то, получается, был Олег! Они знакомы — Юля, когда мы поехали в больницу, попросила Олега коляску вытащить. Как же я сразу-то не догадалась! Вот тебе и мотив. Представляю, каково Юле было — она из-за этого гада мужа кирдыкнула, а Олег после этого спокойно к Ленке ходит. Я б тоже за такое голову оттяпала. Молодец Юлька, что ни говори молодец!
   В этот момент я гордилась собой неимоверно. Ну надо же, какая я невероятно проницательная! Вот только села, подумала — и тут же выстроила логическую цепочку, воедино увязав мелкие события, которые кто другой и не заметил бы.
   Тут по лестнице раздался дробный топот и мимо меня проскакали еще два парня в форме. Они сунулись в дверь Юлиной квартиры и я услышала:
   — Ну че, ребята, мы за задержанной!
   — Да погодите, еще малого надо пристроить, сейчас из соцопеки подъедут, — раздался недовольный голос Синих Джинс.
   — Ну и пусть подъезжают, что они, без матери с дитем не разберутся, — хмыкнули новоприбывшие. — Имей в виду, если сейчас ее не заберем — сам ее потом отвозить будешь.
   — Да я б не прочь, такую девушку — да не отвезти! — заулыбались Джинсы.
   Вот козел! У девчонки горе, вон как рыдает, аж тут слышно, а он ей куры строит. Через пять минут менты все же вывели зареванную Юлю.
   Увидев меняя, она зарыдала еще горше:
   — Не убивала я его, понимаешь, не убивала!
   Я удивилась — неужто она меня узнала?
   — Ты иди давай, иди, — сурово подтолкнул ее мент. — Все вы не убивали.
   А мне некстати вспомнилась Мульти — та ведь тоже кричала, что не убивала.
   — Ты тоже не веришь, да? — Юля потерянно посмотрела на меня красными, зареванными глазами.
   Из квартиры раздался жалобный младенческий писк. Юля, закричав, рванулась обратно, менты кое — как вдвоем ее удержали.
   — Вы что, совсем сердца у вас нет, ну как же я кровиночку-то свою оставлю? — рыдала она навзрыд. — Он ведь маленький совсем, восемь месяцев, ведь умрет он без меня.
   — Да успокойтесь вы, дамочка, — заорал мент. — Ничего с вашим сыном не будет, сейчас за ним приедут и в дом малютки отвезут!
   И менты поволокли девушку вниз по лестнице. Она рыдала, пыталась хвататься за перила, брыкалась, пока один из ментов не вытянул ее пару раз резиновой дубинкой.
   — Совсем охренели, что ли! — возмутилась я. — Женщину — и бить!
   — Поговори тут еще! — зло буркнул мент.
   — Маша, — внезапно закричала Юля, — Маша, будь человеком, пригрей моего Димочку, не дай им в детдом его забрать! Христом — Богом прошу, Маша.
   — Хорошо, — медленно кивнула я под ее истовым взором.
   Я не могла ей отказать по двум веским причинам. Во-первых — ни одна ведьма не откажет, если ее попросить именем Христа. Худо — бедно, а с начальством мы предпочитаем не ссориться, у нас же почти все заговоры — по сути молитвы, и большинство печатей на них ставится именем Пресвятой Троицы.
   А во-вторых — ее сына звали Димочкой.
   — Потемкина, — высунулся из квартиры Витька. — Иди с ребенком что — нибудь сделай, ты же женщина!
   — А что я с ним должна как женщина сделать? — воззрилась я на него в изумлении.
   — Ну я не знаю, ревет малец, придумай что — нибудь! — поморщился он.
   Я быстренько слезла с подоконника и пошла в квартиру.
   Младенчик лежал в деревянной кроватке и трубно вопил, широко раскрыв беззубый рот.