— Денни, очнись, в дверь стучат! — Лори выразительно помахала перед лицом Дениз ладонью.
Дениз, у которой отчего-то кровь прилила к щекам, умоляюще взглянула на кузину.
— Открой, пожалуйста, Лори. Лори пытливо и остро посмотрела на нее, потом пожала плечами и отправилась открывать.
Дениз слышала, как соседняя комната наполнилась голосами: Лори щебетала что-то приветственно-радостное, Марк басил что-то в тон, и в этот дуэт вплетался еще один незнакомый голос приятеля Марка.
Пора! — жестко приказала она себе и двинулась на эти голоса. Дениз помедлила, задержавшись в проеме арки, и тут Марк заметил ее. Он повернул голову, замер на пару секунд, а потом широко улыбнулся, но его глаза как-то странно вспыхнули.
— Дениз, привет! Замечательно выглядишь. А это Скотт.
— Очень приятно. — Дениз кивнула высокому и широкоплечему Скотту. — Мы готовы, так что можно идти…
— Какие у нас планы на этот вечер? — поинтересовался Марк, когда они вышли из бунгало.
— У нас незатейливые планы, — тут же отреагировала Лори. — Сначала ужинать, а потом веселиться.
— Прекрасно! — восхитился Марк, словно ничего более замечательного он в жизни не слышал, и повлек за собой Дениз.
Они ужинали в небольшом ресторанчике.
Марк уговаривал ее попробовать местную кухню, но Дениз так и не решилась на подобный эксперимент. Лори оказалась смелее и теперь вовсю нахваливала местные деликатесы. Как-то незаметно их четверка распалась, и парочка Лори — Скотт была занята только друг другом и почти не обращала внимания на Марка и Дениз.
У Дениз было большое подозрение, что Лори в этот самый момент мечтает, чтобы пары окончательно разделились и отправились развлекаться каждый в свою сторону. По виду Скотта можно было судить, что он не против такого развития событий. Дениз решила внести ясность.
— Лори, мне не очень хочется на эту дискотеку… — О, так жаль…
Плутовка Лори закусила нижнюю губку и вполне правдоподобно изобразила огорчение.
Скотт тут же сообразил, что к чему.
— Лори, могу я предложить себя в качестве сопровождающего вместо вашей кузины?
— О, я даже не знаю… Я не очень затрудню тебя?
— Конечно нет, Лори!
Девушка больше не заставила себя упрашивать и поднялась из-за столика.
— Пока, Денни, увидимся…
После исчезновения сладкой парочки за столиком установилось молчание. Марк рассматривал Дениз так пристально, что она смутилась.
— У меня что-то не так?
— Что?
— Ты так смотришь на меня, словно со мной что-то не в порядке…
— С тобой все хорошо, — медленно проронил он, и для Дениз куда-то исчез посторонний шум и все люди, сидящие за соседними столиками.
— Тогда в чем дело?
— Я очень давно не видел тебя. Ты почти не изменилась. Только стала еще красивее.
— Марк, перестань, ты меня смущаешь.
За легким, ничего не значащим кокетством она пыталась скрыть нарастающую неловкость от взглядов Марка и его слов. Сто лет никто не делал ей комплиментов подобным тоном. Нет, даже тысячу лет… Все вокруг показалось Дениз ненужным и каким-то ненастоящим, словно плохие декорации: и люди, и этот маленький открытый ресторанчик…
— Прогуляемся, — предложил Марк в ответ на ее мысли, и Дениз послушно поднялась.
Они медленно пошли по дорожке, потом свернули и как-то незаметно оказались на пляже. Дул легкий бриз, шевеля почти невесомое платье Дениз и теребя ее тщательно уложенные волосы. Марк молчал, Дениз молчала тоже, а проказник-ветер уже вытащил несколько локонов из сложной прически и принялся с ними играть.
— О чем ты думаешь, Марк? — тихо спросила она.
Громкий разговор почему-то казался Дениз чем-то неприличным, почти кощунственным, как громкий смех под сводами храма.
— О нашей неожиданной встрече, — так же тихо отозвался он. — О годах, которые пролегли между нами. И о том… Что я не должен был тогда отдавать тебя Жану!.. — вдруг выпалил он-с такой тоской в голосе, что Дениз резко остановилась.
— Что ты говоришь, Марк? — спросила она полуизумленным, полуиспуганным шепотом.
— Это правда, я был глупцом. Ведь я нашел тебя первым.
Дениз попыталась рассмеяться, но этот натужный, не правдоподобный смех застревал в горле, царапая его. Марк взглянул на нее исподлобья.
— Почему ты смеешься?
— Прости, я… Просто хочу узнать, как давно ты ведешь с собой этот странный разговор. Никто никого и никому не отдавал. Мы были просто друзьями.
— Иногда я думал, что ты все время играешь… Потом понимал, что ты сама искренне веришь в то, что говоришь…
— Я не понимаю, Марк.
— Конечно, ты не понимаешь, Денни. Если хочешь знать, я уже четыре года веду сам с собой этот странный разговор. И я не могу взять в толк, почему я всегда боялся сказать тебе о своих чувствах. Ты всегда считала меня лишь своим другом, но это было не так.
— Не так? — тупо переспросила она, страшась того, куда может завести этот разговор, и не имея понятия, как можно исправить ситуацию.
— Не так, Дениз, — тихо ответил Марк и зашагал вперед.
Еле передвигая ноги, она двинулась следом.
Ей следовало немедленно бежать, как бы неловко и странно это ни выглядело, но она продолжала идти за Марком, как привязанная, а в голове кружились сумбурные мысли и обрывки воспоминаний. Дениз все помнила так отчетливо, словно это было вчера. Их первую встречу четыре года назад. Почти что целую вечность назад!
Они встретились на какой-то студенческой вечеринке, куда Дениз затащила одна из ее подружек. Дениз чувствовала себя белой вороной, ужасно стеснялась и прикидывала, как ей выбраться из шумной толпы с наименьшими потерями. И тут появился он — Марк Эванс: шесть футов обаяния и радушия. Белозубая улыбка, теплый блеск голубых глаз, светлые волосы, длинные, как у пилигрима, и романтичные, как у Робин Гуда. Неизвестно, как он попал на эту студенческую вечеринку, ведь сам он не имел никакого отношения к медицинскому университету. Дениз тогда не думала о том, с кем он пришел и чьим знакомым, приятелем или родственником является. Просто так получилось, что Марк сразу обратил на нее внимание, немедленно подошел знакомиться, а спустя всего полчаса они уже покинули эту ненужную им вечеринку и бродили по полупустым дорожкам студенческого городка. Они разговаривали. Точнее, говорила она, а Марк слушал. В тот раз как-то незаметно для себя Дениз рассказала ему о своих занятиях, о родителях, об увлечениях и даже о своей любимой кошке, оставшейся в доме родителей. Марк был непревзойденным слушателем — внимательным, сочувствующим, сопереживающим. А она доверилась ему с первых минут, хотя всегда была чересчур осторожной, даже подозрительной.
Они стали встречаться, но не так, как встречаются влюбленные. Их развлечения были немудреными и невинными. Бесконечные прогулки с длинными разговорами, веселые пикники, бейсбольные матчи с непременными огромными пакетами попкорна и шоколадными коктейлями, вечерние киносеансы в полупустых кинотеатрах. Марк любил «ужастики», а Денни их терпеть не могла. Но об этом она разумно умалчивала и ходила — потому что Марку они нравились. В самом начале фильма она крепко зажмуривалась и держала Марка за руку.
Дениз даже не догадывалась, что Марк именно из-за этого и тащит ее в кино: чтобы сидеть рядом с ней, смотреть на ее лицо с зажмуренными глазами, освещенное сполохами света с экрана, и держать ее, и чувствовать, как она тычется в него носом, когда из динамиков неслись особо «страшные» звуки. Он так и не сумел вовремя сказать нужных слов, а дальше сделать это казалось все труднее и труднее.
А потом появился Жан, вернувшийся из Европы после года стажировки в какой-то престижной клинике. Жан, лучший друг Марка.
Дениз узнала, что Жан окончил этот самый медицинский университет, в котором она сейчас грызла гранит науки, несколькими годами раньше. Он был лучшим на курсе и редкостным умницей, от которого таяли строгие преподаватели: талантливый, немного рисковый, напористый. Искушенный, очаровательный и дьявольски красивый. Кого винить, что она сошла от Жана с ума? Их роман закрутился подобно бешеному торнадо, и после нескольких встреч ничего нельзя было вернуть назад.
Марк сразу все понял и даже умудрился сделать вид, что так и должно было случиться. И отошел в тень. Он никогда и ни в чем не упрекал Дениз, ни разу не дал прорваться своей ревности и боли. Он стал идеальным другом.
Другом Дениз и… Жана. Марк помогал ей во всем, исполняя роль едва ли не доверенного лица и «жилетки», в которую можно было поплакаться в любое время. Марк был почетным гостем на их свадьбе. И даже Жан признал его право находиться рядом с Дениз. Он был абсолютно уверен в своем друге. И не ошибся в нем.
Марк остановился у кромки воды, не замечая, что волны намочили ноги. Лучше бы он тогда сорвался. Наорал на нее, послал к черту, закатил дикую сцену ревности, а потом бы умыкнул ее и… Может быть, тогда благодаря подобной вполне естественной реакции в противовес его совершенно неестественному спокойствию, с которым он воспринимал все происходящее, она смогла бы все понять… Понять и вернуться к нему…
— Марк… — Дениз остановилась за его спиной. Свет фонарей не достигал этого кусочка пляжа, но она чувствовала, что он очень напряжен. — Марк… Я в чем-то виновата перед тобой?
Она услышала резкий выдох, почти что тихий стон, и прикрыла глаза.
— Нет! — хрипло выговорил он.
Да, сказала сама себе Дениз, только сейчас внезапно и окончательно прозрев. Она вдруг вспомнила все, что так упорно «не замечала».
Внезапный отъезд Марка и его странно блестевшие глаза. То, как он решительно взял ее за руки и отодвинул от себя, когда провожавшая его Дениз потянулась попрощаться в аэропорту.
Марк даже не сказал точно, куда едет, словно боялся, что она его будет искать, только отрывисто пообещал писать. Юго-Восточная Азия — весьма расплывчатый адрес, но тогда она не стала уточнять, потому что Марк выглядел немного странно. А потом было то письмо на Рождество, и молчание на три года, за время которого все успело перемениться…
Через некоторое время после отъезда Марка отношения Дениз с Жаном дали трещину. Сначала почти невидимую, потом различимую глазом, потом эта трещина увеличивалась с пугающей быстротой, пока не наступило время, когда Дениз показалось, что еще немного, и они, возненавидят друг друга лютой ненавистью. Вся любовь Жана стала казаться ей выдуманной. Она запрещала себе думать об этом, но все чаще ей казалось, что на поверку чувство Жана оказалось вовсе не любовью, а соперничеством с Марком. И, когда Марк исчез, вместе с ним исчез этот стимул соперничества. Не стало Марка — и все погасло.
— Марк, тебе казалось, что ты увлечен мною, — тихо сказала Дениз после целой вечности молчания. — Поэтому ты и уехал…
— Мне не казалось! — резко бросил он, не оборачиваясь. — И мои чувства не имели ничего общего с каким-то пресловутым «увлечением»!
Я решил уехать, потому что это показалось мне наилучшим выходом. Я искренне верил, что переболею и все пройдет. А что я должен был делать? Схватить тебя в охапку и умчать в дикие прерии?
— В пампасы было бы надежнее… — невесело пошутила Дениз.
— Вот именно… — Марк как-то сник и уже тише добавил:
— Знаешь, Денни, несмотря на все, что я чувствовал, я всегда знал, что ты не можешь принадлежать мне. Просто не можешь, и все. Как будто твоя дружба была единственным пределом, вершиной, которой я мог достичь. А дальше все, провал или глухая стена, но никакого прогресса. Ты все время как-то ускользала, даже в те дни, когда еще не было Жана…
Нужно что-то срочно делать, что-то говорить! — подумала Дениз. Но в голову ничего не приходило, и тогда она выпалила.
— А где твоя подруга?
— Мы расстались, — просто сказал Марк.
— Прости, я не знала… — Дениз осторожно коснулась его плеча, и Марк медленно повернулся.
— Это было очень давно…
— Марк, давай… Давай не будем больше разговаривать. Пожалуйста…
— Хорошо. Давай просто молча гулять. Как мы это часто делали раньше.
Глава 3
Глава 4
Дениз, у которой отчего-то кровь прилила к щекам, умоляюще взглянула на кузину.
— Открой, пожалуйста, Лори. Лори пытливо и остро посмотрела на нее, потом пожала плечами и отправилась открывать.
Дениз слышала, как соседняя комната наполнилась голосами: Лори щебетала что-то приветственно-радостное, Марк басил что-то в тон, и в этот дуэт вплетался еще один незнакомый голос приятеля Марка.
Пора! — жестко приказала она себе и двинулась на эти голоса. Дениз помедлила, задержавшись в проеме арки, и тут Марк заметил ее. Он повернул голову, замер на пару секунд, а потом широко улыбнулся, но его глаза как-то странно вспыхнули.
— Дениз, привет! Замечательно выглядишь. А это Скотт.
— Очень приятно. — Дениз кивнула высокому и широкоплечему Скотту. — Мы готовы, так что можно идти…
— Какие у нас планы на этот вечер? — поинтересовался Марк, когда они вышли из бунгало.
— У нас незатейливые планы, — тут же отреагировала Лори. — Сначала ужинать, а потом веселиться.
— Прекрасно! — восхитился Марк, словно ничего более замечательного он в жизни не слышал, и повлек за собой Дениз.
Они ужинали в небольшом ресторанчике.
Марк уговаривал ее попробовать местную кухню, но Дениз так и не решилась на подобный эксперимент. Лори оказалась смелее и теперь вовсю нахваливала местные деликатесы. Как-то незаметно их четверка распалась, и парочка Лори — Скотт была занята только друг другом и почти не обращала внимания на Марка и Дениз.
У Дениз было большое подозрение, что Лори в этот самый момент мечтает, чтобы пары окончательно разделились и отправились развлекаться каждый в свою сторону. По виду Скотта можно было судить, что он не против такого развития событий. Дениз решила внести ясность.
— Лори, мне не очень хочется на эту дискотеку… — О, так жаль…
Плутовка Лори закусила нижнюю губку и вполне правдоподобно изобразила огорчение.
Скотт тут же сообразил, что к чему.
— Лори, могу я предложить себя в качестве сопровождающего вместо вашей кузины?
— О, я даже не знаю… Я не очень затрудню тебя?
— Конечно нет, Лори!
Девушка больше не заставила себя упрашивать и поднялась из-за столика.
— Пока, Денни, увидимся…
После исчезновения сладкой парочки за столиком установилось молчание. Марк рассматривал Дениз так пристально, что она смутилась.
— У меня что-то не так?
— Что?
— Ты так смотришь на меня, словно со мной что-то не в порядке…
— С тобой все хорошо, — медленно проронил он, и для Дениз куда-то исчез посторонний шум и все люди, сидящие за соседними столиками.
— Тогда в чем дело?
— Я очень давно не видел тебя. Ты почти не изменилась. Только стала еще красивее.
— Марк, перестань, ты меня смущаешь.
За легким, ничего не значащим кокетством она пыталась скрыть нарастающую неловкость от взглядов Марка и его слов. Сто лет никто не делал ей комплиментов подобным тоном. Нет, даже тысячу лет… Все вокруг показалось Дениз ненужным и каким-то ненастоящим, словно плохие декорации: и люди, и этот маленький открытый ресторанчик…
— Прогуляемся, — предложил Марк в ответ на ее мысли, и Дениз послушно поднялась.
Они медленно пошли по дорожке, потом свернули и как-то незаметно оказались на пляже. Дул легкий бриз, шевеля почти невесомое платье Дениз и теребя ее тщательно уложенные волосы. Марк молчал, Дениз молчала тоже, а проказник-ветер уже вытащил несколько локонов из сложной прически и принялся с ними играть.
— О чем ты думаешь, Марк? — тихо спросила она.
Громкий разговор почему-то казался Дениз чем-то неприличным, почти кощунственным, как громкий смех под сводами храма.
— О нашей неожиданной встрече, — так же тихо отозвался он. — О годах, которые пролегли между нами. И о том… Что я не должен был тогда отдавать тебя Жану!.. — вдруг выпалил он-с такой тоской в голосе, что Дениз резко остановилась.
— Что ты говоришь, Марк? — спросила она полуизумленным, полуиспуганным шепотом.
— Это правда, я был глупцом. Ведь я нашел тебя первым.
Дениз попыталась рассмеяться, но этот натужный, не правдоподобный смех застревал в горле, царапая его. Марк взглянул на нее исподлобья.
— Почему ты смеешься?
— Прости, я… Просто хочу узнать, как давно ты ведешь с собой этот странный разговор. Никто никого и никому не отдавал. Мы были просто друзьями.
— Иногда я думал, что ты все время играешь… Потом понимал, что ты сама искренне веришь в то, что говоришь…
— Я не понимаю, Марк.
— Конечно, ты не понимаешь, Денни. Если хочешь знать, я уже четыре года веду сам с собой этот странный разговор. И я не могу взять в толк, почему я всегда боялся сказать тебе о своих чувствах. Ты всегда считала меня лишь своим другом, но это было не так.
— Не так? — тупо переспросила она, страшась того, куда может завести этот разговор, и не имея понятия, как можно исправить ситуацию.
— Не так, Дениз, — тихо ответил Марк и зашагал вперед.
Еле передвигая ноги, она двинулась следом.
Ей следовало немедленно бежать, как бы неловко и странно это ни выглядело, но она продолжала идти за Марком, как привязанная, а в голове кружились сумбурные мысли и обрывки воспоминаний. Дениз все помнила так отчетливо, словно это было вчера. Их первую встречу четыре года назад. Почти что целую вечность назад!
Они встретились на какой-то студенческой вечеринке, куда Дениз затащила одна из ее подружек. Дениз чувствовала себя белой вороной, ужасно стеснялась и прикидывала, как ей выбраться из шумной толпы с наименьшими потерями. И тут появился он — Марк Эванс: шесть футов обаяния и радушия. Белозубая улыбка, теплый блеск голубых глаз, светлые волосы, длинные, как у пилигрима, и романтичные, как у Робин Гуда. Неизвестно, как он попал на эту студенческую вечеринку, ведь сам он не имел никакого отношения к медицинскому университету. Дениз тогда не думала о том, с кем он пришел и чьим знакомым, приятелем или родственником является. Просто так получилось, что Марк сразу обратил на нее внимание, немедленно подошел знакомиться, а спустя всего полчаса они уже покинули эту ненужную им вечеринку и бродили по полупустым дорожкам студенческого городка. Они разговаривали. Точнее, говорила она, а Марк слушал. В тот раз как-то незаметно для себя Дениз рассказала ему о своих занятиях, о родителях, об увлечениях и даже о своей любимой кошке, оставшейся в доме родителей. Марк был непревзойденным слушателем — внимательным, сочувствующим, сопереживающим. А она доверилась ему с первых минут, хотя всегда была чересчур осторожной, даже подозрительной.
Они стали встречаться, но не так, как встречаются влюбленные. Их развлечения были немудреными и невинными. Бесконечные прогулки с длинными разговорами, веселые пикники, бейсбольные матчи с непременными огромными пакетами попкорна и шоколадными коктейлями, вечерние киносеансы в полупустых кинотеатрах. Марк любил «ужастики», а Денни их терпеть не могла. Но об этом она разумно умалчивала и ходила — потому что Марку они нравились. В самом начале фильма она крепко зажмуривалась и держала Марка за руку.
Дениз даже не догадывалась, что Марк именно из-за этого и тащит ее в кино: чтобы сидеть рядом с ней, смотреть на ее лицо с зажмуренными глазами, освещенное сполохами света с экрана, и держать ее, и чувствовать, как она тычется в него носом, когда из динамиков неслись особо «страшные» звуки. Он так и не сумел вовремя сказать нужных слов, а дальше сделать это казалось все труднее и труднее.
А потом появился Жан, вернувшийся из Европы после года стажировки в какой-то престижной клинике. Жан, лучший друг Марка.
Дениз узнала, что Жан окончил этот самый медицинский университет, в котором она сейчас грызла гранит науки, несколькими годами раньше. Он был лучшим на курсе и редкостным умницей, от которого таяли строгие преподаватели: талантливый, немного рисковый, напористый. Искушенный, очаровательный и дьявольски красивый. Кого винить, что она сошла от Жана с ума? Их роман закрутился подобно бешеному торнадо, и после нескольких встреч ничего нельзя было вернуть назад.
Марк сразу все понял и даже умудрился сделать вид, что так и должно было случиться. И отошел в тень. Он никогда и ни в чем не упрекал Дениз, ни разу не дал прорваться своей ревности и боли. Он стал идеальным другом.
Другом Дениз и… Жана. Марк помогал ей во всем, исполняя роль едва ли не доверенного лица и «жилетки», в которую можно было поплакаться в любое время. Марк был почетным гостем на их свадьбе. И даже Жан признал его право находиться рядом с Дениз. Он был абсолютно уверен в своем друге. И не ошибся в нем.
Марк остановился у кромки воды, не замечая, что волны намочили ноги. Лучше бы он тогда сорвался. Наорал на нее, послал к черту, закатил дикую сцену ревности, а потом бы умыкнул ее и… Может быть, тогда благодаря подобной вполне естественной реакции в противовес его совершенно неестественному спокойствию, с которым он воспринимал все происходящее, она смогла бы все понять… Понять и вернуться к нему…
— Марк… — Дениз остановилась за его спиной. Свет фонарей не достигал этого кусочка пляжа, но она чувствовала, что он очень напряжен. — Марк… Я в чем-то виновата перед тобой?
Она услышала резкий выдох, почти что тихий стон, и прикрыла глаза.
— Нет! — хрипло выговорил он.
Да, сказала сама себе Дениз, только сейчас внезапно и окончательно прозрев. Она вдруг вспомнила все, что так упорно «не замечала».
Внезапный отъезд Марка и его странно блестевшие глаза. То, как он решительно взял ее за руки и отодвинул от себя, когда провожавшая его Дениз потянулась попрощаться в аэропорту.
Марк даже не сказал точно, куда едет, словно боялся, что она его будет искать, только отрывисто пообещал писать. Юго-Восточная Азия — весьма расплывчатый адрес, но тогда она не стала уточнять, потому что Марк выглядел немного странно. А потом было то письмо на Рождество, и молчание на три года, за время которого все успело перемениться…
Через некоторое время после отъезда Марка отношения Дениз с Жаном дали трещину. Сначала почти невидимую, потом различимую глазом, потом эта трещина увеличивалась с пугающей быстротой, пока не наступило время, когда Дениз показалось, что еще немного, и они, возненавидят друг друга лютой ненавистью. Вся любовь Жана стала казаться ей выдуманной. Она запрещала себе думать об этом, но все чаще ей казалось, что на поверку чувство Жана оказалось вовсе не любовью, а соперничеством с Марком. И, когда Марк исчез, вместе с ним исчез этот стимул соперничества. Не стало Марка — и все погасло.
— Марк, тебе казалось, что ты увлечен мною, — тихо сказала Дениз после целой вечности молчания. — Поэтому ты и уехал…
— Мне не казалось! — резко бросил он, не оборачиваясь. — И мои чувства не имели ничего общего с каким-то пресловутым «увлечением»!
Я решил уехать, потому что это показалось мне наилучшим выходом. Я искренне верил, что переболею и все пройдет. А что я должен был делать? Схватить тебя в охапку и умчать в дикие прерии?
— В пампасы было бы надежнее… — невесело пошутила Дениз.
— Вот именно… — Марк как-то сник и уже тише добавил:
— Знаешь, Денни, несмотря на все, что я чувствовал, я всегда знал, что ты не можешь принадлежать мне. Просто не можешь, и все. Как будто твоя дружба была единственным пределом, вершиной, которой я мог достичь. А дальше все, провал или глухая стена, но никакого прогресса. Ты все время как-то ускользала, даже в те дни, когда еще не было Жана…
Нужно что-то срочно делать, что-то говорить! — подумала Дениз. Но в голову ничего не приходило, и тогда она выпалила.
— А где твоя подруга?
— Мы расстались, — просто сказал Марк.
— Прости, я не знала… — Дениз осторожно коснулась его плеча, и Марк медленно повернулся.
— Это было очень давно…
— Марк, давай… Давай не будем больше разговаривать. Пожалуйста…
— Хорошо. Давай просто молча гулять. Как мы это часто делали раньше.
Глава 3
— Расскажи мне о себе, как ты жила все это время?
Дениз казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Марк нарушил это вязкое молчание, полное смуты, неловкого чувства вины и печали. Дениз тихонько выдохнула. Кажется, Марк успокоился.
— Мы с Жаном были женаты год. Наша совместная жизнь с самого начала была отнюдь не идеальной. То меня, то его не было дома целыми суткам. Я доучивалась, у меня впереди была бесконечная интернатура, поиски себя, попытки как-то отличиться, выделится из мне подобных… — Она усмехнулась. — Я оказалась весьма честолюбивой, мне нужна была карьера. А Жан хотел, чтобы я была идеальной женой: сидела дома и ждала мужа с работы. Мы спорили обо всем: о моем месте в его жизни, о моей работе, даже о методах лечения. Нет ничего хуже, чем дома говорить о работе. Но, так как мы оба врачи, избежать этого было очень трудно. А Жану было трудно удержаться от того, чтобы не учить меня и не указывать постоянно на мои оплошности. Меня это здорово злило. Мы иногда ругались. Сначала редко, потом все чаще, и раздражение и недовольство все накапливались… Наверное, поэтому чувства стали постепенно угасать. Сначала почти незаметно, потом пропасть становилась все шире и глубже… Пока мы не пришли к логическому завершению наших отношений и решили цивилизованно расстаться. Глупое слово — «цивилизованно», ничего общего с вкладываемым в него обычно смыслом. Но в конце концов все получилось наилучшим образом. Его пригласили в престижную частную клинику. И Жан просто исчез с моего горизонта, тихо и почти незаметно… — Дениз замолчала.
— А ты?
— Мне предложили место в окружной больнице, в хирургическом отделении.
— Работа нравится?
— Очень, иначе и быть не могло. Мне нравится наша больница, у нас прекрасный коллектив, состоящий из настоящих профессионалов, у которых есть чему научиться… Знаешь, Марк, пока мы были с Жаном, я как бы находилась в его тени. По иронии судьбы крушение семейной идиллии стало для меня профессиональным звездным часом. Смешно, правда? Лори говорит, что Жан меня подавлял. А я думаю, что я просто перестала думать о себе, как о составной части семьи. Я сутками стала торчать на работе, мне стало все равно, что сегодня будет на ужин. Меня перестали беспокоить проблемы и заботы другого человека. Все стало просто и легко, я отвечала лишь за себя. Накопленный опыт, новоявленная свобода сделали свое дело.
— А мне кажется, что Лори права, — медленно сказал Марк, глядя себе под ноги. — И дураку было ясно, что из тебя получится блестящий врач. А Жан тебя действительно подавлял.
— Давай больше не будем. Теперь твоя очередь будить призраков прошлого.
— У меня все было просто. Сначала Китай, потом Гонконг. В Гонконге я познакомился с Ниемой. А через полгода мы расстались. Если точнее, то она меня бросила. Ну а я проявил слабость и пустился во все тяжкие…
— Что ты сделал, Марк? — переспросила Дениз, поскольку просто не могла себе представить, как это Марк «пустился во все тяжкие».
— Проще говоря, я запил. Все вокруг стало пустым и ненужным, как шелуха, которая вот-вот должна отвалиться, обнажив хоть что-то, что могло иметь для меня смысл в возникшей вокруг пустоте. Но эта шелуха не спадала, жизнь шла мимо, а я был только сторонним наблюдателем…
Дениз не могла даже представить его пьяным.
Это было совершенно невозможным, как… как летающие коровы! А Марк говорил так спокойно, словно повествовал о чьей-то, чужой жизни. Он не хотел ни жалости, ни сочувствия, он просто рассказывал о событиях, которые с ним произошли.
— А потом появился Крис и вытащил меня из депрессии. Предложил работу в спасательном центре. Так я попал сюда. У меня дом в Куала-Лумпур.
— В спасательном центре? А кого вы спасаете?
— Ну, это не совсем спасательный центр. — Марк улыбнулся уже своей обычной улыбкой. — Кроме спасания как такового мы предлагаем экскурсии по национальным паркам, по еще сохранившимся здесь первобытным джунглям.
Обучаем обращению с аквалангом. Сопровождаем небольшие морские экскурсии. Ты должна знать, что здесь встречаются пираты… Ну, и много еще другого делаем…
— Но ведь это опасно?
— Дениз, это не опаснее, чем работать шофером-дальнобойщиком. Ты как, не хочешь воспользоваться услугами нашего центра?
— У меня морская болезнь, так что о морской прогулке не может быть и речи. А насчет экскурсии по национальным паркам я еще подумаю…
Как-то незаметно они оказались возле ее бунгало. Дениз остановилась и почувствовала легкое смущение — Вот мы и пришли, — пробормотала она, помолчала секунду и решительно договорила:
— Может, зайдешь? У меня есть вино…
— Ты меня приглашаешь?
— Перестань, Марк…
Она по-прежнему всецело доверяла ему, и Марк не мог обмануть ее доверия. Он с шутливым поклоном пропустил ее вперед, Дениз отперла дверь и сделала приглашающий жест. Она прошла в комнату, включила по пути кондиционер и настенные светильники. Она могла бы включить верхний свет, который резко и безжалостно вторгнулся бы в их пространство и спугнул, разогнал воцарившееся между ними понимание и хрупкое чувство прежней близости, разбавленное толикой ностальгической грусти.
— Присаживайся, я сейчас…
Дениз направилась к встроенному мини-бару и достала бутылку красного вина.
— Откроешь?
Марк кивнул, и она сунула прохладную бутылку в его руки.
— Хорошее вино… — произнес Марк, изучив этикетку, — хотя я не специалист в подобных вопросах… Ты его купила здесь?
— Я привезла его с собой. — Дениз усмехнулась. — Специально изучала таможенные правила. Знаешь, какие строгие правила на таможне? — пожаловалась она. — Разрешается провозить не более литра вина, а здесь оно ужасно дорогое.
— Это же мусульманская страна, а мусульманам вера запрещает употреблять алкоголь.
— Могли бы сделать исключение для туристов, — «покапризничала» она.
Пробка поддалась, и Марк налил вино в два бокала.
— За нашу встречу! — провозгласил он, и они отпили по глотку Вино было терпким и очень вкусным. Оно слегка затуманило голову и рассеяло печаль. Тропическая ночь за тонкими стенами маленького бунгало стала казаться особенно темной и загадочной, как лицо сфинкса. Марк сел в кресло и принялся рассматривать в бокале рубиновые искры.
— Дениз, что ты станешь делать, если я сейчас встану, подхвачу тебя на руки и отнесу в спальню?
Она от неожиданности замерла, потом отпила немного вина и мягко ответила:
— Я знаю, что ты не способен на подобный поступок.
— Я всегда был слишком инертен с тобой, слишком несмел. Я хочу все исправить, вернуть все назад…
— Марк, я так не думаю. И ты тоже… — Дениз отставила бокал и стала смотреть на огромную тень Марка, колышущуюся на стене. Потом перевела взгляд на него и добавила почти шепотом:
— И нам обоим это прекрасно известно.
Ее тон и непоколебимая уверенность в собственных словах вызвали на его губах кривую усмешку, и Марк залпом допил вино.
— Ты права. За все эти годы ничего не изменилось. И сегодня тоже я не продвинулся ни на шаг, хотя рассказал тебе о своих чувствах. И я думаю, уже ничего не изменится.
— Но ведь то, что у нас есть… Это ведь очень надежные отношения, верно?
— Верно, — криво улыбнувшись, признал Марк. — Скорее всего, так будет лучше.
— Да, — с улыбкой облегчения сказала Дениз, — надежные, не обремененные никакими глупостями и заморочками…
— Глупостями и заморочками, — задумчиво повторил Марк и взглянул на нее остро и пронзительно. — У меня есть девушка, Дениз, здесь, на острове. Наша с тобой встреча состоялась только потому, что я приехал к ней.
— Она любит тебя?
— Да. Я думаю, что да. А я…
— А ты продолжаешь цепляться за старые чувства, — резко сказала Дениз. — Ты увидел меня, и тебе вдруг показалось, что ничего не погасло, не остыло, не ушло прочь давным-давно… Но ведь это не так, Марк, это самообман.
Ты просто думаешь так по инерции, потому что думал так раньше.
Марк стиснул челюсти так, что желваки заходили на скулах, и стал смотреть в стену.
— Извини, Марк, я не хотела тебя обидеть, спохватилась Дениз. — Я просто пытаюсь разобраться во всей этой ситуации… Ведь мы с тобой всегда были друзьями. И сейчас уже решили ими остаться.
— Как будто могло быть иначе… — выдавил он.
— Конечно, не могло, — быстро сказала она.
Дениз была честна с собой, чтобы признать, что, несмотря на то что Марк был идеальным другом и очень привлекательным мужчиной с массой положительных качеств — по крайней мере, ей не было известно ни об одном отрицательном качестве у Марка, — она никогда не могла бы его представить в качестве мужа. Для нее это было нечто вроде… кровосмешения, что ли…
— Хорошо, Дениз, пусть будет так. Но завтра на правах старого друга я отвезу тебя в Куала-Лумпур.
— Что? — изумилась Дениз.
— Не смотри так на меня. Я познакомлю тебя с Катрин, покажу свой дом, город, а потом придумаю для тебя культурную программу дальнейшего — очень насыщенного и очень интересного — отдыха.
— О Боже! — выдохнула она в притворном ужасе. — А я-то мечтала просто полежать на пляже, погреться на солнышке, поплескаться в теплых волнах…
— Ты серьезно? — в свою очередь ужаснулся Марк. — Ты сумасшедшая, если решила весь свой отпуск потратить на этот пляж, пусть даже очень удобный и солнечный. Так, я все решил. Завтра в Куала-Лумпур, потом в пещеры Бату-Кейве…
— Пещеры?!
— Там находится храм тамильского бога Субраманиана. Ты приехала очень вовремя: послезавтра тамилы справляют Тайпусам — это такой праздник, во время которого проводят пышную, но немного жутковатую очистительную церемонию. К храму ведут двести семьдесят две ступени, и давшие обет богу поднимаются по ним, неся на себе вериги, некоторые из которых вонзаются прямо в тело…
— О, Марк…
— А гора Кинабалу на Калимантане?
Марк не оставлял ей ни единого шанса на спокойное времяпрепровождение на пляже. Дениз поняла, что за нее все уже решили, и ей остается только одно — покориться.
— Двадцать пять пещер, где добывают ласточкины гнезда для кулинарных экспериментов.
А Долина Гробниц в Кедахе, сплав по рекам на легких лодках, ритуальные малайские танцы и «ваянг кулит» — театр теней?..
— Хватит, хватит! — Дениз, почувствовав внутри легкость и небывалое облегчение, в притворном ужасе замахала на Марка руками. — Мне и всей жизни не хватит, чтобы посмотреть все это!
— Хватит! — уверил Марк. — Итак, завтра я за тобой зайду. Примерно в семь…
Дениз казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Марк нарушил это вязкое молчание, полное смуты, неловкого чувства вины и печали. Дениз тихонько выдохнула. Кажется, Марк успокоился.
— Мы с Жаном были женаты год. Наша совместная жизнь с самого начала была отнюдь не идеальной. То меня, то его не было дома целыми суткам. Я доучивалась, у меня впереди была бесконечная интернатура, поиски себя, попытки как-то отличиться, выделится из мне подобных… — Она усмехнулась. — Я оказалась весьма честолюбивой, мне нужна была карьера. А Жан хотел, чтобы я была идеальной женой: сидела дома и ждала мужа с работы. Мы спорили обо всем: о моем месте в его жизни, о моей работе, даже о методах лечения. Нет ничего хуже, чем дома говорить о работе. Но, так как мы оба врачи, избежать этого было очень трудно. А Жану было трудно удержаться от того, чтобы не учить меня и не указывать постоянно на мои оплошности. Меня это здорово злило. Мы иногда ругались. Сначала редко, потом все чаще, и раздражение и недовольство все накапливались… Наверное, поэтому чувства стали постепенно угасать. Сначала почти незаметно, потом пропасть становилась все шире и глубже… Пока мы не пришли к логическому завершению наших отношений и решили цивилизованно расстаться. Глупое слово — «цивилизованно», ничего общего с вкладываемым в него обычно смыслом. Но в конце концов все получилось наилучшим образом. Его пригласили в престижную частную клинику. И Жан просто исчез с моего горизонта, тихо и почти незаметно… — Дениз замолчала.
— А ты?
— Мне предложили место в окружной больнице, в хирургическом отделении.
— Работа нравится?
— Очень, иначе и быть не могло. Мне нравится наша больница, у нас прекрасный коллектив, состоящий из настоящих профессионалов, у которых есть чему научиться… Знаешь, Марк, пока мы были с Жаном, я как бы находилась в его тени. По иронии судьбы крушение семейной идиллии стало для меня профессиональным звездным часом. Смешно, правда? Лори говорит, что Жан меня подавлял. А я думаю, что я просто перестала думать о себе, как о составной части семьи. Я сутками стала торчать на работе, мне стало все равно, что сегодня будет на ужин. Меня перестали беспокоить проблемы и заботы другого человека. Все стало просто и легко, я отвечала лишь за себя. Накопленный опыт, новоявленная свобода сделали свое дело.
— А мне кажется, что Лори права, — медленно сказал Марк, глядя себе под ноги. — И дураку было ясно, что из тебя получится блестящий врач. А Жан тебя действительно подавлял.
— Давай больше не будем. Теперь твоя очередь будить призраков прошлого.
— У меня все было просто. Сначала Китай, потом Гонконг. В Гонконге я познакомился с Ниемой. А через полгода мы расстались. Если точнее, то она меня бросила. Ну а я проявил слабость и пустился во все тяжкие…
— Что ты сделал, Марк? — переспросила Дениз, поскольку просто не могла себе представить, как это Марк «пустился во все тяжкие».
— Проще говоря, я запил. Все вокруг стало пустым и ненужным, как шелуха, которая вот-вот должна отвалиться, обнажив хоть что-то, что могло иметь для меня смысл в возникшей вокруг пустоте. Но эта шелуха не спадала, жизнь шла мимо, а я был только сторонним наблюдателем…
Дениз не могла даже представить его пьяным.
Это было совершенно невозможным, как… как летающие коровы! А Марк говорил так спокойно, словно повествовал о чьей-то, чужой жизни. Он не хотел ни жалости, ни сочувствия, он просто рассказывал о событиях, которые с ним произошли.
— А потом появился Крис и вытащил меня из депрессии. Предложил работу в спасательном центре. Так я попал сюда. У меня дом в Куала-Лумпур.
— В спасательном центре? А кого вы спасаете?
— Ну, это не совсем спасательный центр. — Марк улыбнулся уже своей обычной улыбкой. — Кроме спасания как такового мы предлагаем экскурсии по национальным паркам, по еще сохранившимся здесь первобытным джунглям.
Обучаем обращению с аквалангом. Сопровождаем небольшие морские экскурсии. Ты должна знать, что здесь встречаются пираты… Ну, и много еще другого делаем…
— Но ведь это опасно?
— Дениз, это не опаснее, чем работать шофером-дальнобойщиком. Ты как, не хочешь воспользоваться услугами нашего центра?
— У меня морская болезнь, так что о морской прогулке не может быть и речи. А насчет экскурсии по национальным паркам я еще подумаю…
Как-то незаметно они оказались возле ее бунгало. Дениз остановилась и почувствовала легкое смущение — Вот мы и пришли, — пробормотала она, помолчала секунду и решительно договорила:
— Может, зайдешь? У меня есть вино…
— Ты меня приглашаешь?
— Перестань, Марк…
Она по-прежнему всецело доверяла ему, и Марк не мог обмануть ее доверия. Он с шутливым поклоном пропустил ее вперед, Дениз отперла дверь и сделала приглашающий жест. Она прошла в комнату, включила по пути кондиционер и настенные светильники. Она могла бы включить верхний свет, который резко и безжалостно вторгнулся бы в их пространство и спугнул, разогнал воцарившееся между ними понимание и хрупкое чувство прежней близости, разбавленное толикой ностальгической грусти.
— Присаживайся, я сейчас…
Дениз направилась к встроенному мини-бару и достала бутылку красного вина.
— Откроешь?
Марк кивнул, и она сунула прохладную бутылку в его руки.
— Хорошее вино… — произнес Марк, изучив этикетку, — хотя я не специалист в подобных вопросах… Ты его купила здесь?
— Я привезла его с собой. — Дениз усмехнулась. — Специально изучала таможенные правила. Знаешь, какие строгие правила на таможне? — пожаловалась она. — Разрешается провозить не более литра вина, а здесь оно ужасно дорогое.
— Это же мусульманская страна, а мусульманам вера запрещает употреблять алкоголь.
— Могли бы сделать исключение для туристов, — «покапризничала» она.
Пробка поддалась, и Марк налил вино в два бокала.
— За нашу встречу! — провозгласил он, и они отпили по глотку Вино было терпким и очень вкусным. Оно слегка затуманило голову и рассеяло печаль. Тропическая ночь за тонкими стенами маленького бунгало стала казаться особенно темной и загадочной, как лицо сфинкса. Марк сел в кресло и принялся рассматривать в бокале рубиновые искры.
— Дениз, что ты станешь делать, если я сейчас встану, подхвачу тебя на руки и отнесу в спальню?
Она от неожиданности замерла, потом отпила немного вина и мягко ответила:
— Я знаю, что ты не способен на подобный поступок.
— Я всегда был слишком инертен с тобой, слишком несмел. Я хочу все исправить, вернуть все назад…
— Марк, я так не думаю. И ты тоже… — Дениз отставила бокал и стала смотреть на огромную тень Марка, колышущуюся на стене. Потом перевела взгляд на него и добавила почти шепотом:
— И нам обоим это прекрасно известно.
Ее тон и непоколебимая уверенность в собственных словах вызвали на его губах кривую усмешку, и Марк залпом допил вино.
— Ты права. За все эти годы ничего не изменилось. И сегодня тоже я не продвинулся ни на шаг, хотя рассказал тебе о своих чувствах. И я думаю, уже ничего не изменится.
— Но ведь то, что у нас есть… Это ведь очень надежные отношения, верно?
— Верно, — криво улыбнувшись, признал Марк. — Скорее всего, так будет лучше.
— Да, — с улыбкой облегчения сказала Дениз, — надежные, не обремененные никакими глупостями и заморочками…
— Глупостями и заморочками, — задумчиво повторил Марк и взглянул на нее остро и пронзительно. — У меня есть девушка, Дениз, здесь, на острове. Наша с тобой встреча состоялась только потому, что я приехал к ней.
— Она любит тебя?
— Да. Я думаю, что да. А я…
— А ты продолжаешь цепляться за старые чувства, — резко сказала Дениз. — Ты увидел меня, и тебе вдруг показалось, что ничего не погасло, не остыло, не ушло прочь давным-давно… Но ведь это не так, Марк, это самообман.
Ты просто думаешь так по инерции, потому что думал так раньше.
Марк стиснул челюсти так, что желваки заходили на скулах, и стал смотреть в стену.
— Извини, Марк, я не хотела тебя обидеть, спохватилась Дениз. — Я просто пытаюсь разобраться во всей этой ситуации… Ведь мы с тобой всегда были друзьями. И сейчас уже решили ими остаться.
— Как будто могло быть иначе… — выдавил он.
— Конечно, не могло, — быстро сказала она.
Дениз была честна с собой, чтобы признать, что, несмотря на то что Марк был идеальным другом и очень привлекательным мужчиной с массой положительных качеств — по крайней мере, ей не было известно ни об одном отрицательном качестве у Марка, — она никогда не могла бы его представить в качестве мужа. Для нее это было нечто вроде… кровосмешения, что ли…
— Хорошо, Дениз, пусть будет так. Но завтра на правах старого друга я отвезу тебя в Куала-Лумпур.
— Что? — изумилась Дениз.
— Не смотри так на меня. Я познакомлю тебя с Катрин, покажу свой дом, город, а потом придумаю для тебя культурную программу дальнейшего — очень насыщенного и очень интересного — отдыха.
— О Боже! — выдохнула она в притворном ужасе. — А я-то мечтала просто полежать на пляже, погреться на солнышке, поплескаться в теплых волнах…
— Ты серьезно? — в свою очередь ужаснулся Марк. — Ты сумасшедшая, если решила весь свой отпуск потратить на этот пляж, пусть даже очень удобный и солнечный. Так, я все решил. Завтра в Куала-Лумпур, потом в пещеры Бату-Кейве…
— Пещеры?!
— Там находится храм тамильского бога Субраманиана. Ты приехала очень вовремя: послезавтра тамилы справляют Тайпусам — это такой праздник, во время которого проводят пышную, но немного жутковатую очистительную церемонию. К храму ведут двести семьдесят две ступени, и давшие обет богу поднимаются по ним, неся на себе вериги, некоторые из которых вонзаются прямо в тело…
— О, Марк…
— А гора Кинабалу на Калимантане?
Марк не оставлял ей ни единого шанса на спокойное времяпрепровождение на пляже. Дениз поняла, что за нее все уже решили, и ей остается только одно — покориться.
— Двадцать пять пещер, где добывают ласточкины гнезда для кулинарных экспериментов.
А Долина Гробниц в Кедахе, сплав по рекам на легких лодках, ритуальные малайские танцы и «ваянг кулит» — театр теней?..
— Хватит, хватит! — Дениз, почувствовав внутри легкость и небывалое облегчение, в притворном ужасе замахала на Марка руками. — Мне и всей жизни не хватит, чтобы посмотреть все это!
— Хватит! — уверил Марк. — Итак, завтра я за тобой зайду. Примерно в семь…
Глава 4
Не успела Дениз возмутиться столь раннему часу подъема, как раздались два довольно тяжелых удара в дверь. Дениз от неожиданности вздрогнула.
— Что это было, Марк? — хриплым голосом поинтересовалась она.
Словно в ответ на ее вопрос из-за двери послышался низкий голос:
— Марк, ты мне нужен!
— Это Крис, — пояснил Марк, улыбнувшись. Этот медведь, как всегда, в своем репертуаре. У него своеобразное чувство деликатности… Крис, заходи!.. — крикнул он.
Дверь открылась, и на пороге появился давешний незнакомец, которого Дениз наблюдала днем на пляже. Не может быть! Это же он, тот самый грубиян, мужлан и как там его?! Захлестнутая потоком непонятных эмоций, Дениз таращилась на него, слегка приоткрыв рот.
— Боже мой!.. — выдохнула она одними губами, но Крис услышал.
Он метнул на нее взгляд, несколько секунд рассматривал в упор, отчего Дениз похолодела и затаила дыхание, а потом с непроницаемым лицом повернулся к Марку.
— Крис, знакомься, это моя давнишняя подруга Дениз Мартин. Дениз — это Крис.
— Очень приятно, — дрожащим голосом промолвила Дениз.
Крис ограничился кивком.
Конечно, ему-то было неприятно снова видеть «тупоголовую кретинку»! Дениз опустила голову, а Крис стал что-то говорить Марку. Дениз была так расстроена, что до нее не сразу стали доходить очевидные странности. Что-то не так! Да он же говорит по-французски! Новый всплеск эмоций накрыл ее с головой, только теперь это были чувства иного порядка. Дениз рассердилась. Непонятно только, отчего больше — то ли оттого, что Крис был свидетелем и непосредственным участником той ужасной сцены, или ей припомнились его витиеватые ругательства. Или дело было в том, что он действительно решил, что она совершеннейшая дурочка, и теперь, ворвавшись в ее жилище, решил полностью игнорировать ее, как существо низшего порядка. Он даже перешел на французский язык — вот до чего нежелательно ее присутствие!
Что за тайны? Дениз вслушалась. Какая-то ерунда насчет какой-то то ли экспедиции, то ли экскурсии и тому подобная чушь. Какое-то мальчишество, право слово! Дениз начала сверлить Криса злым взглядом, а потом, неожиданно увлекшись, принялась откровенно изучать.
Ее незваный гость был высок. Выше Марка и, как предположила Дениз, почти на голову выше ее самой. Он был худощав — впрочем, его худощавость не обманула Дениз. Уж она-то прекрасно помнила стальные клещи его рук. Удивительно, что все это так четко отпечаталось в ее памяти. А еще Дениз заметила, что он слегка сутулился. То ли у него была такая привычка, то ли низкий потолок бунгало давил на него и он боялся задеть его головой. Крис был крепким и поджарым — он похож на немного оголодавшего волка, почему-то пришло ей на ум.
— Что это было, Марк? — хриплым голосом поинтересовалась она.
Словно в ответ на ее вопрос из-за двери послышался низкий голос:
— Марк, ты мне нужен!
— Это Крис, — пояснил Марк, улыбнувшись. Этот медведь, как всегда, в своем репертуаре. У него своеобразное чувство деликатности… Крис, заходи!.. — крикнул он.
Дверь открылась, и на пороге появился давешний незнакомец, которого Дениз наблюдала днем на пляже. Не может быть! Это же он, тот самый грубиян, мужлан и как там его?! Захлестнутая потоком непонятных эмоций, Дениз таращилась на него, слегка приоткрыв рот.
— Боже мой!.. — выдохнула она одними губами, но Крис услышал.
Он метнул на нее взгляд, несколько секунд рассматривал в упор, отчего Дениз похолодела и затаила дыхание, а потом с непроницаемым лицом повернулся к Марку.
— Крис, знакомься, это моя давнишняя подруга Дениз Мартин. Дениз — это Крис.
— Очень приятно, — дрожащим голосом промолвила Дениз.
Крис ограничился кивком.
Конечно, ему-то было неприятно снова видеть «тупоголовую кретинку»! Дениз опустила голову, а Крис стал что-то говорить Марку. Дениз была так расстроена, что до нее не сразу стали доходить очевидные странности. Что-то не так! Да он же говорит по-французски! Новый всплеск эмоций накрыл ее с головой, только теперь это были чувства иного порядка. Дениз рассердилась. Непонятно только, отчего больше — то ли оттого, что Крис был свидетелем и непосредственным участником той ужасной сцены, или ей припомнились его витиеватые ругательства. Или дело было в том, что он действительно решил, что она совершеннейшая дурочка, и теперь, ворвавшись в ее жилище, решил полностью игнорировать ее, как существо низшего порядка. Он даже перешел на французский язык — вот до чего нежелательно ее присутствие!
Что за тайны? Дениз вслушалась. Какая-то ерунда насчет какой-то то ли экспедиции, то ли экскурсии и тому подобная чушь. Какое-то мальчишество, право слово! Дениз начала сверлить Криса злым взглядом, а потом, неожиданно увлекшись, принялась откровенно изучать.
Ее незваный гость был высок. Выше Марка и, как предположила Дениз, почти на голову выше ее самой. Он был худощав — впрочем, его худощавость не обманула Дениз. Уж она-то прекрасно помнила стальные клещи его рук. Удивительно, что все это так четко отпечаталось в ее памяти. А еще Дениз заметила, что он слегка сутулился. То ли у него была такая привычка, то ли низкий потолок бунгало давил на него и он боялся задеть его головой. Крис был крепким и поджарым — он похож на немного оголодавшего волка, почему-то пришло ей на ум.