Стюарт Энн. Надменный любовник

   Бреннан поднялся и посмотрел вниз через лестничный пролет на улицу. Клэгг давно ушел — в его предупреждении была насмешка, которую, он знал, Бреннан не оставит без внимания.
   Бреннан уже не был полицейским, но у него все еще была обязанность, которой он не мог пренебречь. Клэгг напал на след Кота и почему-то хотел втянуть Бреннана в это дело, к которому добавилось убийство.
   Этой ночью Бреннану предстояла встреча с двумя скверными людьми — с Котом и с полицейским. Он не знал, кто из них представляет большее зло. Кого ему необходимо остановить.
   Но где же они? Что же такое может задумать подлый аристократ, что станет ударом для всей Англии?
   Найти ответ было нетрудно. Кот воровал драгоценности. А более знаменитых сокровищ, чем те, которые принадлежали королевской семье, не было. Гнусный граф Глэншил охотится за королевскими драгоценностями!
   Флер с бледным лицом сидела перед камином.
   — Я хочу, чтобы ты уехала обратно в Спиталфилдз, — резко сказал Бреннан, доставая пистолет.
   — Ты отсылаешь меня обратно? — Ее голос звучал печально и тихо, и Бреннан, на минуту забыв обо всем, подошел к ней и сжал в объятиях.
   — Только на один день, милая моя! Мне надо предотвратить одно преступление. Мне надо убить одного человека. И я должен быть уверен, что ты все это время будешь в безопасности.
   Флер отшатнулась от него.
   — Ты не убьешь графа Глэншила! — в ужасе прошептала она.
   — Убью, если понадобится.
   — Моя сестра любит его!..
   — Странные, однако, вкусы в вашей семейке, — кисло произнес Бреннан. — Если я смогу, я оставлю его в живых. Но это не от меня зависит.
   — Но ты сказал, что собираешься убить человека.
   — Джоссайю Клэгга, — беспощадно произнес Бреннан. — Он заслужил это.
   Муж нежно поцеловал ее.
   — Не пугайся так, милая. Со мной ничего не случится. Я остановлю этого воришку-графа и положу конец жестокостям Джоссайи Клэгга. А потом научу тебя, как быть женой фермера.
   В ее испуганных голубых глазах отражались сомнение и надежда.
   — Хорошо, Роберт. Я верю всему, что ты говоришь.
 
   «Похоже на ощущение, которое испытывает импотент», — думал Алистэйр. Не важно, как далеко ты ушел, не важно, на что решился, но подниматься становится все труднее и труднее.
   Жизнь наскучила ему.
   С одной стороны, это было до смешного просто. Устроить пожар было оскорбительно легко, а глупая стража смешала в кучу королевские головные уборы и оружие в большом деревянном ящике в дальнем углу комнаты, отведенной под арсенал. Бог знает, что еще находится в этом хитроумно используемом пространстве, но Алистэйр успел заметить множество в беспорядке наваленных тускло-красных мундиров, мумифицированные тела каких-то предателей, обломки доспехов и даже несколько орудий пыток и казней, включая тиски для больших пальцев и огромный отвратительный топор палача.
   Отпереть дверь было до омерзения легко. Видимо, стражи королевских сокровищ не подозревали, что найдется человек, способный на такую кощунственную измену. Они забыли, что веком раньше Кровавый Томас уже посягал на эти сокровища, правда, неудачно.
   Но Алистэйр рассчитывал на успех. Он уже не помнил, когда и почему он сделал ставку на это преступление.
   Может быть, это было последнее средство от скуки? Последняя проверка его воровского искусства, преступление, достойное потомка Уильяма Уэлласа и многих поколений шотландских бунтовщиков. Это был просто более изощренный вариант наглого воровства, и его прапрапрадедушка, несомненно, был бы им доволен.
   Но он никогда не интересовался политикой, и его шотландские предки так часто смешивалась с хилыми англичанами, что теперь он уже не понимал, англичанин он или шотландец. Его отец поддерживал шотландского претендента на британский трон, но не слишком активно, так что после победы англичан он смог сохранить за собой свои земли и состояние. И Алистэйр, который наблюдал за деятельностью политических интриганов с холодным цинизмом, не испытывал ничего, кроме презрения к обоим сторонам.
   Мысль украсть корону, которой так домогался принц Чарли, пришла ему в голову давно и уже тогда показалась чрезвычайно забавной. Но сейчас, стоя в пустом темном зале на самом верху Тауэра, разглядывая при свете свечи золотые драгоценности, он находил это все менее и менее забавным.
   Нескольких вещей явно недоставало, словно сорока или умелый вор уже побывали здесь до него. Алистэйр слышал, что какие-то из драгоценностей сдавали напрокат, и то, что он увидел, только подтвердило это предположение. Он взял самую изысканную корону, усыпанную жемчугами, с большими пустыми гнездами, в которых раньше были по крайней мере сапфиры. Он поставил корону обратно, взял другую, также украшенную драгоценностями. Эта корона, по всей видимости, увенчивала парик короля Георга. Алистэйр усмехнулся, укладывая ее в сумку, которая стояла у его ног.
   Неожиданно из дальнего конца комнаты до него донесся странный звук. Алистэйру было уже не до смеха. Возможно, это просто крыса. Но может быть, там стоит человек.
   Он почти надеялся на это. События приобретали угнетающе банальный оборот. Лучше уж ему было остаться в постели с Джессамин, хотя едва ли она приняла бы его. Впрочем, ему удалось дважды преодолеть ее сопротивление, но это вовсе не означает, что у него снова получилось бы.
   — Вы, конечно же, не собираетесь сделать это, ваша светлость?
   Из темноты появился Роберт Бреннан. В его руках был пистолет, нацеленный на Алистэйра. Алистэйр нисколько не сомневался, что он» где колеблясь, сможет использовать его по назначению.
   — Зовите меня просто Алистэйр, — мягко сказал он. — Обойдемся без церемоний.
   — Положите корону на место, только аккуратно. Вы ведь не хотите причинить ущерб наследству королевской семьи, не правда ли?
   — Не знаю, можно ли это назвать наследством королевской семьи, — проронил Алистэйр. — В конце концов, вряд ли какой-нибудь из этих безделушек больше ста лет. Кромвель переплавил все старое наследие.
   — Спасибо, я неплохо знаю историю.
   — Как вы нашли меня? Это, конечно, нетрудно, но в течение моей короткой карьеры полицейские оказывались поразительно тупыми. Я ожидал гораздо большего от лондонской полиции.
   — Вы меня не волнуете, — сказал Бреннан. — Не так уж это страшно — воровать безделушки у тех, кто может себе позволить их иметь. Такие преступления не лишили бы меня сна и покоя. Но раз уж вы угрожаете достоянию Англии и к тому же убили славного человека, стоит обратить на вас внимание.
   С Алистэйра мигом слетела самодовольная веселость.
   — Я никого не убивал, — прошипел он, — если только речь идет не о дворецком Изольды Пламворфи, но я считаю, что это скорее благодеяние, чем преступление.
   — Я говорю о Сэмми Уэльше, моем хорошем приятеле.
   — Я не трогал вашего мистера Уэльша, — надменно произнес Алистэйр. — У меня не было на это ни желания, ни оснований.
   Какое-то время Бреннан молча слушал его, потом кивнул.
   — Ну да, — сказал он, — я не был уверен, что это вы. Но хотел убедиться. Вы пойдете со мной, ваша светлость. Сэру Джону, думаю, будет интересно поговорить с вами.
   — Ему уже все известно? Как он дошел до мысли о том, чтобы повесить человека королевской крови? — Он взял тяжелый королевский скипетр и нежно погладил его.
   — Мне не удалось пока поговорить с сэром Джоном. Он не знает о вас.
   Алистэйр приподнял тяжелый скипетр, сжав его обеими руками.
   — Тогда у меня еще есть шанс выиграть, — сказал он. — Если я убью вас, никто не узнает, что я тут делал. Я могу просто удрать. Чтобы доказать себе, что я действительно могу выйти из Тауэра с одной из королевских корон в руках.
   — Попробуйте убить меня. Хотя, должен вас предупредить, я не из тех, кто легко сдается. И кроме того, это не понравится моей жене. А также ее сестре.
   — Я и не знал, что вы женаты.
   — Мы поженились вчера, сэр.
   — Примите мои поздравления, — любезно произнес Алистэйр. — И кто же эта счастливица?
   — Флер Мэйтланд.
   — Ах, вот как…
   Алистэйр разглядывал скипетр. Ударить им по голове Бреннана и увернуться от возможного выстрела? Сможет ли он вовремя увернуться — это еще вопрос, но попробовать стоит. Однако потом придется добить полицейского. Бреннан был прав, Джессамин будет очень расстроена. А Джессамин почему-то была в этот момент для него важнее всего на свете.
   Видимо, это произошло потому, что он совершил грубую, непростительную ошибку, влюбившись в нее. Сейчас, застигнутый врасплох и стоя под прицелом, он понял, что не может больше лгать себе. Трудно обманывать себя, когда смотришь в глаза смерти.
   — Тогда боюсь, что я не могу убить вас, — любезно сказал Алистэйр и опустил скипетр на место.
   — Я тоже не советовал бы вам делать это.
   — Жаль, — пробормотал Алистэйр. — Эта кража была бы грандиознейшей проделкой. Прекрасное завершение моей преступной карьеры.
   — Ваша карьера уже завершилась, милорд.
   — Боюсь, что вы правы, — печально согласился Алистэйр. Он вдруг заметил тень в углу за спиной Бреннана. Эта тень явно двигалась. — Хотя, может быть, вы и ошибаетесь.
   — Что?
   — У меня, кажется, есть сообщник.
   Бреннан оглянулся назад, всего только на мгновение, но этого было достаточно. Скипетр с грохотом обрушился Бреннану на голову. Полицейский свалился на пол.
   Джессамин в развевающемся розовом шелковом платье кинулась через комнату. Встав на колени, она нагнулась над Бреннаном.
   — Если ты убил его… — яростно прошипела она.
   — Да нет, не убил. — Он опустил свое оружие. — Он родом из Йоркшира — у них там очень крепкие головы. Что ты делаешь здесь, Джесс? И где, черт побери, Фредди?
   — Фредди сидит в лодке под Трэйторскими воротами и отмораживает себе задницу. А я здесь, разумеется, чтобы остановить тебя.
   — Конечно, — еле слышно проговорил Алистэйр. — От тебя невозможно избавиться, детка.
   Джессамин посмотрела на него:
   — Ты уверен, что хочешь от меня избавиться?
   Он не мог выдержать ее взгляд и отвернулся, глядя на драгоценности и перебирая золотые монеты дрожащей рукой.
   — Джессамин, мне наплевать на всех и вся. Неужели мне до сих пор не удалось доказать тебе это?
   — Нет.
   — Я вор. Бессовестный, самовлюбленный, никуда не годный человек, который не знает, как убить время. Почему бы тебе не выйти замуж за Фредди? Он приятный, послушный, и хотя не так уж богат, это все же лучше, чем те гроши, на которые ты живешь сейчас.
   — Я не хочу выходить за Фредди.
   — Даже зная, что этим ты привела бы в бешенство Эрминтруд?
   — Я ни за кого не хочу выходить замуж.
   Алистэйр удивился:
   — Даже за меня?
   — Не хочу быть вдовой, — сказала Джессамин. — Не хочу рыдать рядом с твоим эшафотом.
   — Тогда пляши рядом с моим эшафотом, — жизнерадостно предложил Алистэйр.
   Джесс поднялась с колен, не отрывая от него глаз:
   — Я ненавижу тебя!
   — Ну конечно, крошка! Мне очень хотелось бы иметь возможность вернуть тебе эту любезность. Твой зять еще не очнулся? Надеюсь, что я ударил его не так сильно, как следовало бы.
   — Послушай меня, — сказала она, — положи корону и беги, Алистэйр. Ты успеешь выбраться из страны, до того как тебя поймают. Какой смысл будет в том, что ты умрешь?
   — Абсолютно никакого. За исключением того, что я смогу предоставить тебе возможность поплакать мне.
   — Я и так уже слишком много по тебе плакала. Он нагнулся, чтобы взять сумку. Она была легкая, там лежала только украденная корона, но и этого было достаточно.
   — Почему? — Он пытался оттянуть свой побег.
   — Потому что я люблю тебя, несчастного, самовлюбленного идиота, зазнавшегося щеголя! — закричала Джессамин.
   Он застыл на месте.
   — Прошу прощения, — тихо произнес он, — но я не щеголь.
   Бреннан застонал у ее ног, пытаясь подняться.
   — Пожалуйста, беги! — взмолилась Джессамин. Он увидел слезы на ее глазах. — Возьми корону, возьми все, что хочешь, только беги, а не то…
   — Поздно!
   Из темноты выступил Джоссайя Клэгг. В руке у него был пистолет.
   — Как вы мило коротаете здесь вечер! Как все любезны и дружелюбны! — Он разглядывал лежащего ничком Бреннана, затем пнул его сапогом с тяжелой подошвой.
   — Ты убил его? — поинтересовался оиуАлистэйра.
   — Он просто без сознания, — сказала Джессамин. — Мистер Клэгг, вы должны понять, что Алистэйр…
   — Заткнитесь, мисс Мэйтланд, — любезно проговорил Клэгг. — Я готов это сделать в любую минуту, но если вы хотите еще какое-то время провести на этой земле, то отойдете вон туда и будете там тихо сидеть, пока я займусь его светлостью.
   — Что ты намереваешься сделать со мной, Клэгт? — поинтересовался Алистэйр.
   — Что? Я собираюсь убить вас, ваша светлость, а также моего старого приятеля Бреннана.
   — А мисс Мэйтланд?
   — Ах мисс Мэйтланд. Я дам ей то, чего ей так хочется. А потом перережу горло.

Глава 24

   Отступая от него, Джессамин споткнулась о груду инструментов и старого оружия. Клэгг упустил ее.
   «На свою беду Джоссайя Клэгг никогда не думает, что женщина может представлять для него угрозу», — думала Джессамин.
   — Скорее всего я выстрелю тебе в голову. Будет, конечно, много крови, зато это очень живописно. Я никогда до этого не имел чести стрелять в лорда. .Кажется, мне это понравится.
   Бреннан снова застонал. Джессамин видела, что он пытается сесть. Клэгг, усмехаясь, взглянул на него:
   — Робби, дружок, ты, конечно, — другое дело. Таких, как ты, я убивал много, и это вовсе не трудно. Я могу изрешетить тебя. А потом скажу, что это сделал его чертова светлость. Конечно, кто же может ожидать от графа честных замыслов?
   Клэгг самодовольно захихикал, подходя к своему поверженному коллеге.
   — Не стоит убивать его, — протянул Алистэйр. — Тебе ведь нужен я. Зачем тебе эта возня с Бреннаном?
   — Потому что я не люблю делиться. — Клэгг снова хихикнул. — И люблю убивать. — Он поднял пистолет, целясь Бреннану в пах.
   Джессамин встала на ноги, подобрав с пола первый тяжелый предмет, который попался ей под руку, и угрожающе замахнулась им. Этим предметом оказался старинный топор.
   — Оставь его, — прошипела она, подходя к Клэггу.
   Это отвлекло его на секунду, и эта секунда оказалась решающей. В одно мгновение Алистэйр очутился рядом с драгоценностями и запустил каким-то золотым предметом ему в голову. Бреннан отполз в сторону и оказался в куче рухляди, но золотой скипетр, не задев Клэгга, с грохотом обрушился на пол.
   — Сука! — заорал Клэгг, забыв про остальных, — Чертова шлюха, я сначала разделаюсь с тобой, а они пусть полюбуются!
   — Держись от меня подальше! — взвизгнула Джессамин.
   Не оборачиваясь, она услышала, как сзади подошел Алистэйр.
   — Тебе нужен я, — отчаянно прохрипел он. — Оставь ее в покое!..
   — Пошел к черту! — Клэгг имел неосторожность повернуться к Джессамин спиной. — Теперь ты меня не остановишь, я всажу пулю ровно промеж ее смазливых…
   Джессамин занесла тяжелый предмет над головой и, закрыв глаза, обрушила его со всей силы Клэггу на голову. Вес огромного топора отбросил ее в сторону, она повалилась на пол. Она слышала, как топор с лязгом отлетел.
   Наступила зловещая тишина. Джессамин поднялась на колени, всматриваясь в полумрак. Она видела, как, увеличиваясь, к ней приближалась тень Алистэйра.
   — Святая Дева Мария! — нежно произнес он. — Напомни мне потом, чтобы я никогда не злил тебя, когда у тебя в руках оружие, крошка.
   — Я убила его? — с ужасом спросила Джессамин. Она заметила безжизненно раскинутые ноги Клэгга, торчащие из-за ящика.
   — По всей вероятности, — пробормотал Алистэйр.
   Бреннану удалось подняться. Из раны в голове сочилась кровь, он был бледнее смерти.
   — Определенно, — произнес он.
   Джессамин встала на ноги и направилась к ящику, чтобы посмотреть на свою жертву, но Алистэйр остановил ее, схватив за талию:
   — Думаю, тебе не стоит смотреть на это, крошка. Ты знаешь, чем ты угодила в него?
   — Нет. Я просто пыталась его остановить.
   Бреннан взял в руки обоюдоострый топор, зловеще почерневший с одной стороны:
   — Это топор палача. Между прочим, до сих пор довольно острый.
   — Вот уж не подозревал, дорогая, что в тебе течет кровь Тюдоров, — сказал Алистэйр.
   — То есть я…
   — Именно, — Алистэйр провел пальцем по горлу, производя при этом отвратительно громкий хрипящий звук. — Аккуратная работа.
   В комнате и без того было темно, но теперь Джессамин почувствовала, как зловещая темнота застилает все перед ее глазами.
   — Должно быть, меня стошнит, — решительно сказала она. — Или я упаду в обморок.
   — Могу я выбрать второе? — ласково спросил Алистэйр. — Нам и так есть что расхлебывать.
   Это было последнее, что она помнила. В глазах у Джессамин потемнело, и она рухнула на каменный пол. В ушах у нее все еще отдавался звук, с которым железо вонзилось в человеческую плоть.
 
   Конечно, Алистэйр подхватил ее. «Может быть, в последний раз», — мелькнуло у него в голове. Он хотел насладиться этим до конца. Он взглянул на Бреннана, который все еще с отвращением и радостью смотрел на неподвижное тело своего коллеги.
   — Что вы собираетесь делать? — спросил он.
   — Я не знаю, сэр. Единственное, могу точно сказать, что я не выпущу вас отсюда с королевскими драгоценностями.
   — Я не думал забирать все драгоценности, — убедительно произнес Алистэйр. — К тому же я все просто не унесу. Мне достаточно одной, главной.
   — Боюсь, сэр, что у вас ничего не получится.
   — А как вы собираетесь остановить меня? Может быть, хотите меня убить, мистер Бреннаи? Человека, который спас вам жизнь? Вы, может быть, не поняли, но Клэгг готов был покончить с вами, когда я бросил в него скипетром.
   — Вы очень ловко обращаетесь с этой штукой, сэр. — Бреннан прикоснулся к раненому лбу. — Но я ценю ваши усилия.
   — Считаю за честь.
   — Как бы то ни было, просто так я вас не отпущу.
   — Бреннан, у вас на руках мертвый полицейский и женщина без сознания. Как вы собираетесь остановить меня?
   — Если понадобится, буду стрелять. И потом, она не у меня на руках.
   Жаль, конечно, но другого выхода у него нет.
   — Теперь у вас, — просто сказал он. Он бросил бесчувственное тело Джессамин Бреннану, рассчитывая, что тот скорее уронит пистолет, чем леди. В следующий момент он загасил свечу, и комната погрузилась во мрак.
   — Простите, что приходится покидать вас таким образом, мистер Бреннан. Но гордость не позволяет мне поступить иначе.
   И, схватив свою сумку, он исчез в темноте.
 
   Месяц, тонкий, но яркий, заливал серебряным светом лужайку перед Тауэром. Казалось, никто не заметил того, что произошло в арсенале. Со времен Кромвеля в Тауэре царило спокойствие. Алистэйр перекинул сумку через плечо и, весело насвистывая, пошел прочь.
   Внезапно на дорогу опустился ворон, издав зловещий звук, похожий на человеческий хохот. Алистэйр перестал свистеть. Он все равно выберется отсюда, к тому же теперь у него есть корона короля Георга, которая придает ему мужества.
   Пройдя немного, он остановился и задумался. Корона оказалась тяжелее, чем он предполагал, и он медлил, думая, что же с ней делать дальше. Даже умению Никодемуса обращать сокровища в звонкую монету есть предел. И кроме того, Алистэйру по-настоящему не были нужны деньги.
   Особняк в Шотландии находится сейчас не в самом плохом состоянии. Негостеприимный Лондон опротивел; ему, и он вполне может обойтись без своего дома на Кларджес-стрит.
   Но куда он пойдет? Что он будет делать?
   Он думал об этом, бесцельно шагая по холодным ночным улицам. Мысль о континенте наскучила ему. Мысли о какой-нибудь красавице иностранке уже его раздражали. Мысли о драгоценностях французского двора потеряли для него всякий интерес.
   Ему больше не нужны бриллианты, он не хочет карабкаться по ночным крышам. Ему не нужны французские куртизанки и итальянские любовницы.
   Ему нужна Джессамин.
   Он долго разглядывал свою сумку, а потом вытащил оттуда корону. Она выглядела вполне прилично — одна или две вмятины, но все это хороший мастер-ювелир мог бы запросто поправить.
   Кромвеля не любили даже Ганноверы. В пределах Лондона сохранилась только одна его статуя — огромное бронзовое чудовище, изображающее лорда-протектора¹⁴, глядящего на своих легкомысленных сограждан, — в парке рядом с небольшой пуританской церковью, которую когда-то посещал Кромвель.
   — Ты не одобряешь меня, старина Нолл¹⁵? — тихо спросил Алистэйр. — Ты мне тоже не очень-то нравишься. Ты выглядишь как-то уныло. Нужно что-нибудь, что оживило бы твой вид.
   Корона залихватски сидела на бронзовой голове. Алистэйр отступил, чтобы полюбоваться своим творением, и улыбнулся. Это было достойным завершением его приключения.
   — Носите на здоровье, милорд протектор. И Алистэйр растворился в лунном свете.
 
   Джессамин жадно вдохнула свежий ночной воздух. Муж ее сестры стоял рядом с ней, нежно поддерживая за талию, ожидая, пока она придет в себя.
   — Вам уже лучше? — спросил он.
   Джессамин посмотрела на закрытую дверь арсенала. Она не помнила, как он вынес ее оттуда. Она не знала, где Алистэйр, поняла только, что он исчез. И начала было убеждать себя, что рада этому.
   — Думаю, что да, — сказала она. — Что вы собираетесь делать?
   — С чем?
   — С… — Она указала на дверь. — С мистером Клэггом.
   — Ничего, — произнес Бреннан. — Довольно скоро кто-нибудь обнаружит его тело, когда сюда придут, чтобы перенести экспонаты назад в башню Мартина. Думаю, кто бы ни расследовал это дело, все сойдутся на том, что здесь произошла схватка между ворами.
   — Вы будете расследовать это?
   — Нет.
   — А как же Кот?
   — Как? — спокойно переспросил Бреннан. — Вероятно, что это останется загадкой, которую никто не сможет отгадать. Человек, который нагнал страх на весь лондонский высший свет, а потом исчез.
   — Он не нагонял ни на кого страх! — запротестовала Джессамин.
   — Так даже интереснее. Все, что от него останется, — славная легенда.
   — А как же корона?
   — Мне кажется, что мы найдем ее. Думаю, что его светлость в душе не такой уж и вор. Она обнаружится рано или поздно, может быть, когда мы меньше всего будем ожидать этого. Но это будет уже не моя забота. Моя работа в Лондоне закончена. Я забираю с собой жену, и мы уезжаем в Йоркшир, где все, о чем-мне надо будет заботиться, — это погода и цены на зерно.
   — Она любит вас до безумия, вы, наверное, знаете.
   — Знаю. Вы не против? Это разрушило все ваши планы относительно ее будущего.
   — Это были мои планы, а не ее, — сказала Джессамин. — У нее есть то, что она хочет и что ей нужно, — значит, я счастлива.
   — У нас всегда найдется место для вас и вашей мамы.
   — Вы еще не видели нашу маму, — кисло произнесла Джессамин. — Боюсь, что вы передумаете. Но не волнуйтесь, мы справимся. А через годик я обязательно приеду посмотреть на племянницу или племянника.
   — Вы торопите события. — Бреннан был смущен.
   — Вот увидите, Флер непременно добьется своего, если уж вбила себе что-нибудь в голову.
   — Знаю. Я уже убедился в этом.
   — А теперь вам надо вернуться к ней. Она, наверное, не находит себе места от волнения. А бедный Фредди, должно быть, порядком замерз. — Она нагнулась и поцеловала его в щеку. — Добро пожаловать в нашу семью, братец! — И Джессамин исчезла в ночной темноте до того, как он успел прийти в себя.
   Фредди не столько мерз, сколько переживал. Будучи очень добросовестным человеком, он не сдвинулся с места и просидел все это время в крохотной лодчонке, как она и велела ему. Но всю обратную дорогу в Спиталфилдз он не переставал громко жаловаться на свою жестокую судьбу и скверное обращение с ним Джессамин.
   — Вы просто спасли нас! — Джессамин выпрыгнула из экипажа до того, как он успел помочь ей, — Алистэйр будет вам очень благодарен.
   Фредди вдруг стал по-настоящему печален.
   — Мисс, вы думаете, мы когда-нибудь еще увидим его?
   Она не была готова к этому вопросу, но нашла в себе силы мужественно улыбнуться ему:
   — Сомневаюсь, мистер Арбатнот. Но с нами всегда будут наши воспоминания.
   — Прекрасные воспоминания, — задушевно протянул Фредди.
   — Конечно, прекрасные.
 
   — Дорогая, проснись!
   Джессамин зарылась в подушку, стараясь заглушить нежный голос, чтобы поспать еще немного. Когда Фредди привез ее домой, она рухнула на широкую кровать, которую прежде делила с Флер, и отказывалась вставать в течение двух дней; Вот и сейчас она тоже не хотела этого делать. Ее сестра не собиралась отступаться.
   — Проснись, Джесс! — громко сказала она, откидывая с нее одной рукой одеяло. В другой у нее была газета.
   Джессамин перевернулась на спину и сердито посмотрела на нее.
   — Я не хочу вставать, — решительно сказала она. — Не знаю, захочу ли я вообще когда-нибудь вылезти из кровати. А ты что здесь делаешь? Ты должна быть рядом с мужем.
   — Он увлечен последними новостями. Велел мне спросить у тебя, не желаешь ли ты почитать свежие газеты?