– Уже приехали? – сладко и широко зевая, спросил он.
– Да, – коротко ответил Волк. – Нам надо идти.
– Мы пойдем к тебе?
– Нет, ко мне мы больше не пойдем.
Они пошли к выходу и когда вышли наружу, их встретил холодный, сырой и пронизывающий ветер, но они словно и не заметили его. Даже не поежились.
Вагон был последний, и до вокзала они шли несколько минут, потому что не торопились.
– А здорово я того зайца напугал! – воскликнул первым делом Волчонок, когда окончательно проснулся и перестал зевать.
Роман промолчал. Он не разделял радостного настроения маленького друга. Все складывалось слишком плохо, чтобы радоваться. Уже в четвертый раз они с Ваней превращались в волков. В последний раз это случилось в конце октября, а теперь был уже ноябрь. Когда перед наступлением полнолуния они с мальчиком сели в электричку и отправились за город, туда, где наиболее глухие леса, было очень тепло, а теперь шел снег, и они были похожи на бродяг, до которых может докопаться любой постовой милиционер.
Роман чувствовал себя загнанным зверем, которого выслеживают охотники. Или преступником, которого разыскивают органы правопорядка. По закону Роман был похитителем, и ему грозил срок. По натуре он был оборотнем, которого, если люди узнают, кто он такой, непременно убьют. Роман уже со второго превращения стал опасаться людей. В сущности, закон ему не страшен. Он ведь теперь и не человек, поэтому ему не имеет смысла жить по людским законам. У него теперь только один закон. Выжить в своей новой шкуре и сделать все, чтобы выжил Волчонок.
А Волчонку было все ни почем. Он словно родился в волчьей шкурке. Ему было хорошо с Волком. Ему уже давно не было так хорошо, как теперь. Поэтому он был счастлив. Мальчик прекрасно понимал, что только то обстоятельство, из-за которого они стали оборотнями, позволило Роману взять его к себе. Тот ни за что бы не сделал так, если бы они оставались нормальными людьми. И еще Волчонок видел, вернее даже не видел, а чувствовал, что имеет над Волком какую-то власть. Он вдруг открыл для себя, что может повелевать старшим другом так, как даже когда-то не мог повелевать родителями. Роман слушал его не как старший, а наоборот, как младший брат и старался выполнять все его желания и капризы.
И еще: Волчонку так нравилось быть волчонком!
Вот почему Ваня был так весел и говорлив, когда шел с Романом к стоянке такси. Он болтал не умолкая. Нес такую чушь, что другой бы вышел из себя и попросил его замолчать. Но не Роман. Он слушал все, что говорил мальчик, с ангельским терпением. Волчонок даже подпрыгивал от радости, что Роман его слушает, и захлебывался в восторге оттого, что говорил.
– Куда? – спросил таксист, когда Роман и Ваня нырнули в машину.
– Гагаринский проспект, – ответил Роман.
– Ребенок должен сидеть на заднем сиденье, – без особой настойчивости заметил таксист, кивнув на развалившегося впереди Ваню.
– Я хочу впереди! – стал ныть мальчик.
– Пусть сидит, – разрешил Роман. – Не боись, шеф, сочтемся.
– Хозяин барин, – философски заметил шофер, и машина плавно тронулась с места.
Во время езды Роман молчал. Волчонок тоже. Мальчику не часто приходилось разъезжать в легковушке, и он был занят дорогой. Водителя нисколько не удивил странный вид пассажиров. Таксистов трудно чем-нибудь удивить. Он был молчалив, и все трое ехали в полном молчании. Когда машина остановилась, Роман вытащил из кармана старых тертых перетертых джинсов последние деньги и, не считая, отдал их водителю. Тот тоже не стал считать, потому что опытным взглядом определил, что денег хватает.
Роман и Волчонок вылезли из машины и оказались перед кирпичной пятиэтажкой, длинной как железнодорожный состав. Роман что-то про себя посчитал, ткнул пальцем в один из подъездов и сказал:
– Туда.
Волчонок не стал ничего спрашивать, и они пошли к шестому подъезду. Это была старая заводская общага, и вахтерша, когда они вошли, оглядела их тяжелым подозрительным взглядом. Видно было, что она очень хочет о чем-то спросить, но сделать ей это не позволяет, во-первых, слишком ранний для нежеланных гостей час, а во-вторых, очень насупленное и чересчур грозное и недовольное лицо молодого человека. Роман и Волчонок беспрепятственно вошли в общежитие, поднялись на четвертый этаж. Перед ними был длинный полутемный коридор. Здесь был такой отвратный запах, что оба поморщились и прибавили шагу.
– Здесь, – сказал Роман и постучал в одну из комнат.
Прошла целая минута, прежде чем за дверью послышались какие-то звуки, похожие на шаркающие старческие шаги. Но дверь открыл совсем не старик. Это был парень, выглядевший намного моложе, чем Роман. Он был в очках и все равно щурил на пришедших глаза. От него шел еще более крепкий запах, чем из коридора.
– Ты как всегда с похмелья? – даже не спросил, а сказал Роман. – Пустишь меня на пару недель?
– Заходи. Только с комендантом сам будешь договариваться, – сразу предупредил парень в очках. – А то я тут с ним недавно во взглядах разошелся.
Роман вошел в комнату. Мальчик за ним.
– Э, постой! – парень всполошился. Он только сейчас разглядел Ваню. – А это что за пацан?
– Он со мной. Младший брат. Из деревни.
– Что-то ты никогда не говорил, что у тебя есть брат, – с сомнением покачал головой парень.
– Слушай, ты чего из милиции что ли? – возмутился Роман. – Я сам про него недавно узнал. Это мой брат по отцу. Отца моего сын. Понятно тебе?
– Прямо индийский фильм. Да ладно ты. Чего разгорячился? Мне без разницы твой малец. Только пусть он мою технику не трогает. А чего ты дома не живешь?
– Быстро раздевайся, – приказал Роман Волчонку. – У тебя есть чем его вытереть?
– Найдем, – вздохнул парень и поплелся к шкафу.
– Я с матерью поссорился, – стал рассказывать, растирая ребенка полотенцем, Роман. – Как раз из-за него.
– Так она же с тобой не живет.
– Не живет. Да вот пришла. Мой последний папа нашел себе новую жену, а мою мать естественно попросил удалиться. Она увидела ребенка своего первого мужа и подняла визг. Я ее послал, и вот теперь у тебя. Так что тебе придется потерпеть немного наше присутствие. Не возражаешь, Михаил? – Роман впервые назвал парня по имени.
– Да живи, сколько хочешь. Слушай, а чего тебя на заводе не было?
– Я больше не работаю на заводе.
– Что уже уволился?
– Нет еще. Но на днях уволюсь.
Роман уложил Ваню в постель и строгим голосом приказал ему спать. Мальчик послушно закрыл глаза. Волк посмотрел на него с жалостью. «Бедный парень. Он даже не понимает, что с ним происходит».
Михаил поймал тоскливый взгляд Романа и с надеждой в голосе спросил:
– Пойдем?
– Пойдем.
И они пошли на кухню, где один стал лечить водкой свою страдающую голову, другой страдающие душу и сердце.
* * *
Волк сидел за отдельным столиком в ресторане и наблюдал за двумя типами, которые ужинали за столиком у стены. Перед ним стояла бутылка коньяка и жаркое из телятины. Волк лениво ковырял мясо вилкой и бросал короткие взгляды на тех двоих.
Лениво играли музыканты. Волк слушал музыку и изредка делал маленькие глотки из рюмки. Но глаза его оставались ясными и чистыми. Если бы те, кто когда-то знал Романа, увидели его сейчас, то они бы не узнали его. Длинные волосы, чтобы не мешали глядеть, были завязаны на затылке. Густые бакенбарды закрывали молодому человеку пол лица, делая его похожим на рок певца или гангстера из американских фильмов семидесятых. Лицо его стало слегка вытянутым, а под рубашкой виднелась голая грудь, покрытая густыми черными волосами. Официанты смотрели на него с неприязнью и даже не пытались скрыть своего отношения к неопрятному клиенту. Но Роман не обращал на них внимания. Он знал, что любой из них сразу наложит в штаны, если он возьмется за него. Волк слушал, и уши его вздрагивали под лохмами волос. Он слышал то, что не слышал ни один человек в этом зале. Он слышал разговор тех двоих, за которыми он наблюдал.
Двое мужчин разговаривали о деньгах. О больших деньгах. Волк слышал их разговор слово в слово, но он его не заинтересовал. Это был обычный рэкет. Первый из них, длинный с накаченными плечами детина, требовал круглую сумму от другого, который видимо был владельцем магазина. Длинный требовал срочно заплатить деньги, владелец просил его дать ему отсрочку. В общем, разговор их был скучным и обыденным. Губы Романа сжались в тонкую полоску только, когда была произнесена последняя фраза.
– Значит, сегодня через час я буду ждать тебя в подземном переходе? – спросил накачанный.
– Ладно, – буркнул другой.
Больше Волк ничего не стал слушать. Он встал из-за стола, оставил деньги и пошел прочь. К тому месту, которое он покинул, тут же с тревожным лицом бросился молоденький официант, но, найдя в тарелке с солью две крупные купюры, облегченно вздохнул. Ему совсем не хотелось связываться с тем малым, что был здесь.
Волк вышел на улицу и с тоской посмотрел на небо. Там среди черноты редких облаков и тусклых звезд светила луна. Она росла. Завтра она достигнет предела своего роста и…
Об этом не хотелось думать. Волк пошел гулять по городу. Это был другой город. Не тот, в котором он родился и жил. И хотя этот город тоже стоял на Волге, он был совсем не похож на тот, откуда был Роман. Этот город был намного крупнее и многолюднее. Здесь было легче спрятаться от людей и скрыть от них ту правду, которую волк носил в себе. Здесь было легче жить. Здесь было легче скрываться.
ЗДЕСЬ БЫЛО ЛЕГЧЕ ОХОТИТЬСЯ.
Волк охотился.
Больше он теперь ничего не мог делать. Только охотиться.
Добывать добычу и приносить ее Волчонку.
Волчонка тоже скоро надо будет брать на охоту.
* * *
В первый раз Волк почувствовал, что ему вдруг до зуда за ушами захотелось поохотиться еще в родном городе, у Михаила. И Мишка сам, а никто иной, навел его на это желание, рассказав, что около общежития появилась банда подростков, которые пристают к девушкам из первого подъезда.
Роман тогда почувствовал, что ему будет очень плохо, пока на территории, где он живет, хозяйничает кто-то другой. Он никогда в жизни не был крутым. Даже в детстве всячески избегал драк и прочих мальчишеских стычек. Но тут его возмутила сама мысль, что кто-то делает то, что ему не нравится.
В тот же вечер Роман вышел на улицу и стал обходить квартал дом за домом, пока не нашел тех, кого искал. Это были подростки пятнадцати-шестнадцати лет, которые просто сходили с ума от безделья. В другой раз Роман не обратил бы на них внимания и прошел своей дорогой. Но подростки вели себя слишком нагло, и с первого взгляда Роман определил, что они сами ищут ссоры. Их было шесть человек.
Ноздри Романа стали раздуваться, и он остановился в нескольких шагах от мальчишек. Как он и ожидал, это им не понравилось. Но они не стали протестовать, а просто встали с места, на котором сидели и куда-то пошли. Роман последовал за ними. Один из парней оглянулся и глянул на него с недоумением, что-то тихо сказал приятелям, и те прибавили шагу.
Роман, чтобы не отстать тоже прибавил скорость. Так они прошли несколько домов. Враги отступали. Они не хотели отстаивать права на эту территорию. ОНИ ИСПУГАЛИСЬ.
Волк прогнал чужаков. Подростки покинули этот район. Они были не местные, и Роман смог показать им это. Когда ребята исчезли за углом последнего дома этого квартала, Волк остановился и вздохнул полной грудью. После этого он пошел обратно. Только теперь его походка была легкая и слегка ленивая.
На следующую ночь Роман снова сделал обход своих владений, и только когда возвращался обратно, то поймал себя на мысли, что он действительно теперь перестал быть человеком. Он стал руководствоваться инстинктами, а не разумом. От этого Роману делалось очень плохо. Так плохо, как еще ни разу до этого не было…
Он заставил себя не ходить на улицу в следующую ночь. Это было трудно. Роман не мог спать. Рядом на раскладушке сопел Волчонок и не давал сосредоточить мысли.
Обрывками вспоминал он, как покинул дом. И мать тут была совершенно ни при чем. Муж ее действительно попросил уйти, но на мальчика она совершенно не обратила никакого внимания. Ей было все равно. Ее интересовала только она сама и более никто. Тем более сын. И так было всегда.
Она просто попросила Романа освободить помещение от посторонних детей. Сын сказал, что мальчик никуда не уйдет, а если уйдет, то он уйдет вместе с ним.
– Ради бога! – с томным вздохом измученной женщины сказала мать.
И Роман ушел вместе с Ваней из дома. Сначала они остановились у Михаила, приятеля Романа, но долго у него жить не стали. Михаил был слишком шумным, пьяным и любопытным. Через два дня он стал приставать к Роману, чтобы тот подробнее рассказал о своих делах.
– Ваня, то он может быть и Ваня, – сказал он про Волчонка, – только что-то не похоже, что он из деревни.
Волк посмотрел Мише в глаза. Очень внимательно посмотрел.
От его долгого взгляда тому стало не по себе.
– Ты слишком любопытен, мой друг, – сказал Волк.
Потом оказалось, что у них нет денег. Ни копейки. Михаил тоже сидел на мели и сдал последние бутылки. А надо было на что-то жить. И Роман понял, что надо идти на настоящую охоту.
Задача оказалась почти неразрешимой. Волк некоторое время не знал, как к ней подступиться. Что он должен был делать? Неужели по звериным законам он должен был идти и, потому, что он сильнее, пользоваться беззащитностью слабых? Но то, что можно было спокойно делать в волчьей шкуре, нельзя было делать, будучи человеком. Здесь, в этой жизни, он не мог обидеть слабого.
Роман сделал для себя важное открытие. С тех пор, как он стал Волком, он был лучшим человеком, чем до этого. Честнее перед самим собой. Он смелее совершал те поступки, на которые у него никогда бы не хватило мужества, если бы он оставался тем, прежним, Романом. И от этого было иногда легко на душе, и не хотелось выть от тоски.
Мир населен хищниками и теми, на которых эти хищники охотятся и за счет которых существуют на свете. И очень неплохо существуют. Раньше Роман не принадлежал к отряду хищников. Но теперь все изменилось. Он стал хищником. Настоящим хищником. И вокруг него тоже были хищники, те, остальные. С кем же он должен быть? Ответ был только один. Ни с кем. Он должен быть сам по себе. Потому что на нем ответственность за Волчонка. Где он должен добыть еду для Волчонка? Отнять ее у тех, остальных? Он ведь хищник.
Этого Волк не мог сделать.
Идти работать?
От одной этой мысли становилось плохо. Как ужасно быть волком! Работа это клетка. Самостоятельно войти в клетку не сможет ни один волк. Это раньше, Роман хоть и с трудом, но мирился со своим положением. С тем, что работает на заводе и окружен грубыми невежественными людьми, которых ничто не интересует, кроме как дождаться конца рабочего дня и бежать за бутылкой. Он чувствовал, что, в конце концов, сам становится таким же от той безысходности, что движет этими людьми. С тем, что мать вытирает об него ноги и не считает за человека. А ведь это именно она когда-то заставила его пойти на завод. Каким он был дерьмом! Его убедили каким-то жалким заработком, который, впрочем, быстро кончился, как только начальство прижало его брата рабочего к стенке и показало ему кукиш. Огромный и жирный такой кукиш! И он остался ждать. Ждать тех самых высоких заработков. Дурак! Надо было удирать оттуда сразу и плевать на все! Силы есть, мозги тоже. Но Роман не смог преодолеть свою натуру. Остался и плыл по течению как кое-что, авось куда вынесет.
И вот вынесло.
Он перестал быть человеком, и превратился в монстра, которым киношники во всем мире пугают людей. А впрочем, был ли он когда-нибудь человеком?
Теперь ему осталось только одно. Охотиться на людей. Если он этого не будет делать, то не сможет жить.
Была и минута слабости, когда Волк готов был сознаться во всем и отдать себя и Ваню в руки врачей. Пусть изучают люди в белых халатах феномен оборотней.
Но волки не умеют сдаваться.
Роман не смог пересилить свою новую натуру. Он не сдался.
Может быть потому что, он был не один. Может быть потому, что у него был Ваня. Волчонок Ваня.
Охотиться Волк решил на хищников, потому что на других охотиться было бы нечестно. Не много чести валить слабых и беззащитных. А вот хищники это другое. Это интересно.
ЭТО ПАХНЕТ КРОВЬЮ.
Нет слаще запаха. Тогда, когда он шел за подростками, тоже пахло кровью. Но он не продолжил погоню. А жаль. Но с другой стороны, какой с них прок? Денег у них нет, еды тоже.
Надо искать хищников покрупней. И поопасней.
У Волка не было никакого оружия. Но оно ему и не нужно. Он чувствовал, что может обойтись и без оружия. И он решил попробовать.
Сердце колотилось в груди, и кровь ходуном ходила по жилам, когда Волк вышел на первую настоящую охоту. Он никому ничего не сказал. Ни Ване, ни Михаилу. Пошел по безлюдным вечерним улицам города. Когда-то это был милый и чудный городок. Теперь грязный и мрачный он превратился в скопище порока, где правят денежные мешки. Вот за этими денежными мешками и отправился Волк.
Первым денежным мешком оказался жирный малый, который вылез из старенького «Вольво» с таким видом, словно это был Роллс-ройс с золотыми ручками. Новый русский. Ну что ж, сегодня он поплатится за свой малиновый пиджак! Хоть на улице и был ноябрь, и парень был в плаще, Волк был уверен, что этот парень носит малиновый пиджак. Пролетарское начало и ненависть ко всем малиновым пиджакам еще более вселили уверенность в Волке. Парень зашел в круглосуточное кафе. Волк вошел следом и нагло встал прямо перед ним в очередь. Парню это явно не понравилось. Он смерил Романа высокомерным взглядом, но ничего не сказал. Волк достал из кармана две последних бумажки и стал вертеть их в руках. Ему хватило только на одну сосиску, политую кетчупом и стакан разбавленного сырой водой яблочного сока. Роман взял свой обед и занял место за стойкой. Это было совсем маленькое кафе, и в нем стояло всего три стола на длинных ножках. Стульев не было. Малиновому пиджаку места не хватило. Он минуту стоял и раздумывал над ситуацией, потом подошел к Роману, и грубо оттолкнув его, пристроился рядом. Волк сделал вид, что ничего не произошло. Он медленно продолжал есть. Пищу пережевывал тщательно, и не торопясь. Малиновый пиджак ел быстро и бросал недовольные взгляды на Романа. Он был не выше его ростом, но намного здоровей в плечах. Его, конечно, оскорбило поведение Романа, и он никак не мог решиться на поступок, который должен быть присущ крутому парню.
– Ты в следующий раз без очереди не лезь, – наконец решился он.
Волк промолчал. Проглотил остатки сока и поставил стакан на стол. Вытер рукавом рот. Малиновый пиджак не увидел в его глазах раскаяния. Он немного подумал и снова добавил:
– А то уши оборву.
Такая изощренная фраза понравилась Роману.
– Надорвешься, – ответил он равнодушным голосом. – А не нравится здесь – жри в ресторане.
Малиновый пиджак тихо выругался. От злости он даже перестал есть.
– У тебя же много денег, – продолжал издеваться Волк. – Чего ты сюда приперся?
– Выйдем, поговорим? – тоном бравого ковбоя спросил малиновый пиджак.
– О чем мне с тобой говорить? – ответил Роман и вышел из кафе.
Толстяк бросил свою еду и с победным видом кинулся за ним.
Когда он вышел на улицу, того, кто его оскорбил, уже не было.
– Урод! – сквозь зубы пробормотал малиновый пиджак.
Он чувствовал себя героем, одержавшим большую победу. Возвращаться в кафе он не стал, потому что есть ему уже не хотелось, а телом овладело сладостное возбуждение от собственной смелости. Он поспешил к машине, вставил ключ в замок и увидел Волка.
Драки никакой не было. Волк просто нанес парню сильный удар, который сразу разбил ему пол лица, и схватил руками за горло.
– Ты сейчас умрешь! – говоря эту фразу, Роман стремился, как можно старательней изобразить маньяка из видюшного фильма. Это ему удалось, потому что он увидел в глазах жертвы страх. Тот самый страх, какой он видел в глазах всех животных, которых убивал, когда был волком.
Толстяк заверещал как свинья, которая видит крестьян, подкрадывающихся к ней, чтобы ее прирезать, но Волк заткнул ему рот рукой. Он чувствовал себя сильным. Очень сильным. Трепещущееся и бившееся в его руках тело не имело шансов вырваться, а если бы парень и попытался, то ему бы пришел конец, поэтому Волк очень хотел, чтобы он не сопротивлялся. Ему будет достаточно одного взгляда, чтобы сделать все, что он хочет.
– Ты хочешь жить?
Парень усиленно закивал головой.
– Но это будет тебе дорого стоить.
Парень опять утвердительно замотал головой.
– Деньги. – Волк разжал на шее парня руки и дал ему возможность говорить.
По жирному лицу парня вместе с кровью текли слезы, но Роман не чувствовал к нему жалости.
– Деньги у меня в машине, – заикаясь от страха, сказал несчастный малиновый пиджак.
– Давай их сюда и не делай лишних движений.
Парень послушно залез в машину и трясущимися руками вытащил из бардачка толстый бумажник. Протянул его Волку. Тот взял бумажник, не глядя, раскрыл и, вытащив содержимое, небрежно сунул в джинсы, а бумажник швырнул парню в лицо. Тот схватил его и разрыдался.
– Уезжай! – приказал ему Волк. – И лучше никогда обо мне не вспоминай!
«Вольво» поспешно уехал. Волк проводил его взглядом и исчез в темноте.
На следующий день он принес в комнату общежития полную сумку продуктов и кинул Волчонку огромную мягкую игрушку. Ваня счастливо обнял розового слона и сразу спросил:
– Ты был на охоте, Волк?
– Да.
– А когда ты возьмешь на охоту меня?
– Скоро.
Роман упал на раскладушку. Он вспомнил лицо парня, запах его крови и прошептал:
– А ведь я мог его убить.
Нет, наверно он раньше все-таки был более человеком, чем теперь.
* * *
Через час Волк был у подземного перехода. Длинный приехал на мотоцикле. Он долго оглядывался вокруг, прежде чем спуститься вниз. Съехал прямо на мотоцикле. Владелец магазина приехал на машине. Он был не один – с ним было еще двое парней. Волк подумал, что в этот раз охота сорвалась. Длинного решили кинуть. Разборки между бизнесменами всегда приносили сюрпризы. От них всегда можно было ожидать нелепостей и непредвиденных обстоятельств. Но он не ушел, решил посмотреть до конца. Осторожно нырнул в подземку и спрятался за одной из колонн. Он умел быть неслышным и незаметным. Слиться с чернотой ночи, серостью утра и багровыми красками заката ему было нетрудно. Ночью все кошки серы. Волки ночью все черны.
Длинный стоял и ждал. Он был видимо очень хитрым, потому что спрятал мотоцикл, и казалось, что он пришел сюда пешком, а транспорт оставил наверху. Он безо всякого страха посмотрел на пришедших.
Владелец магазина спрятался за своих телохранителей. У тех в руках были пистолеты. Они направили их на длинного, но стрелять не стали. Длинный, словно ничего не происходило, ждал.
– Я знаю, что ты пешка, – обратился к длинному владелец магазина.
– Бабки! – перебил его длинный. – Ты знаешь, если Хозяин просит, то не важно, кому ты их отдашь. Если не мне, то придет другой, и он уже не будет просить. Он заберет все, что у тебя есть вместе с твоей жизнью. Отдай деньги, и я ничего ему не скажу про твои фокусы.
Голос у длинного был такой спокойный, что все трое замешкались. На лицах у них появилась растерянность. Они явно не знали, как им поступить. Наконец владелец вытащил из-за пазухи бумажный пакет. Длинный протянул к пакету руку. И тут в руке одного из парней мелькнул нож.
– Падлы! – закричал длинный, отбивая нож. Он оказался более ловким, чем его противники. – Теперь вам всем крышка!
Оппоненты стояли совершенно растерянные. Они не знали, что предпринять и как поступить. Зато длинный прекрасно знал, что ему делать. Он выхватил пакет с деньгами и бросился за колонну, где стоял его мотоцикл. Телохранители владельца магазина наконец пришли в себя и кинулись за ним. Но они опоздали. Бешено взревел мотор мотоцикла, и длинный уже мчался наверх по дорожке для инвалидных колясок. Телохранители, громко ругаясь, остановились и увидели, как за мотоциклом рванула какая-то темная фигура, словно запоздавшая тень бросилась догонять хозяина. Потом оба они – мотоциклист и его тень скрылись из виду.
Волк бежал тихо и быстро. Длинный прибавил скорость, но его преследователь не отставал. Он бежал широкими прыжками и с каждой секундой становился все ближе и ближе к машине. Дыхание у него было ровное и спокойное. Мотоциклист, наконец, заметил, что его преследуют. Он растерянно оглянулся, и Волк поймал его испуганный взгляд. Длинный нажал на газ, но было поздно. Волк сделал прыжок и оказался на заднем сиденье за мотоциклистом. Раздался громкий и резкий визг тормозов. Мотоцикл перевернулся в воздухе и рухнул на землю.
Волк встал первым и подошел к длинному. Тот лежал на спине и стонал. На первый взгляд он не пострадал, только сильно расшибся при падении. Шевелиться он тоже не мог, потому что не оправился от шока. Волк нагнулся над лежащим и вытащил у него из-под куртки бумажный пакет. И длинный только теперь увидел его лицо. В темноте ночи оно показалось ему ужасным. Длинный вздрогнул и задрожал, хотя до этого всегда дрожали другие, те, к которым приходил он.
– Кто ты такой? – он все-таки нашел в себе силы задать вопрос.
Волк ничего не ответил. Он отвернулся и ушел. Длинный сразу стал смелей. Он стал ругаться и выкрикивать угрозы, но его уже никто не слышал. Волк был далеко. Он возвращался в свое логово. Теперь он жил не в общежитии, а в квартире, которую снял сразу, как они с Волчонком приехали в этот город.
Мальчик открыл ему дверь после условленного звонка. Он тоже изменился. Длинные волосы, слегка вытянувшаяся вперед нижняя часть лица, мягкий пушок над верхней губой. И все равно он был чертовски мил. Даже в этом дьявольском обличье. Свет он не включал, потому что оба прекрасно видели в темноте. Фонариками блеснули его глаза. Он говорил тихо, потому что шла охота. Крался неслышно, почти как Волк. А зубы у него были такие белые, что даже отражали свет уличных фонарей за окном. Волчонок широко улыбнулся, когда увидел Романа.