Страница:
А финансовая зависимость плоха тем, что издание -- для банка. Я сознательно утрирую, но зависимое издание работает для банка (и для рекламодателя). А читатель им учитывается постольку-поскольку.
Еще про ответственность перед читателем.
Контроль над прессой приводит к тому, что у журналиста понятие ответственности перед читателем меняется на понятие ответственности перед банкиром. И что получается? Его главный редактор слушает банкира. И когда журналист пишет о том, что банкира затрагивает, он очень серьезно думает о том, что пишет. (Хотя и тенденциозно пишет.) А когда пишет о вещах, которые банкира не затрагивают, у него вообще ответственности никакой нет. Он пишет все, что ему в голову взбредет. Вот в одном журнале напечатали историю, что я якобы строю буддистский храм, -- это ровно из той оперы. Банкира это не затрагивает, ну и почему бы не написать, что Яковлев строит храм? Или собачью конуру? Подтверждений нет никаких, но отчего бы и не написать. И даже без ссылки, что, мол, это слух.
-- Я так понимаю, ты решил принять меры, и теперь "Коммерсант" будет писать полную правду про банк "Столичный"?
-- Про любой банк.
-- А если банк обидится и не даст денег?
-- А мы не будем у него просить. Мы найдем альтернативные источники финансирования.
-- Какие такие альтернативные? Многие хотят и невинность соблюсти, и капитал приобрести. Это уже удавалось кому-то?
-- Ну, тот же "Тайм" -- независимое издание.
-- А как у него получается быть независимым?
-- Думаю, его акционеры заинтересованы в том, чтоб издание было независимым...
-- Акционеры "Коммерсанта" тоже вроде заинтересованы. Но у них, то есть у вас, на независимость не хватает денег. Что ж делать?
-- Некоторые западные издания продают акции, но так, чтоб не потерять контрольный пакет и не попасть в зависимость. Но не факт, что западные схемы могут быть успешно применены в России... Предпродажная подготовка
-- Говорят, что "Коммерсант" выставлен на продажу, а может, уже и продан, -- просто никто про это не знает. (Разговор имел место летом 97-го. -- Прим. авт.)
-- Ответ простой: "Коммерсант" не продается. Да, предложения были. Но это не значит, что "Коммерсант" будет продан.
-- А какой могла бы быть цена, теоретически?
-- Не знаю. Но если бы "Коммерсант" был предложен к продаже, думаю, его купили бы быстро и легко -- по моим ощущениям. Но "Коммерсант" не продается.
-- Но все-таки чем-то должны же быть вызваны слухи на эту тему?
-- Может быть, тем, что мы начинаем довольно серьезную перестройку "Коммерсанта". Фактически это новый проект. Как любой новый газетный проект, это финансово очень емкое мероприятие. И конечно, встает вопрос: как будет финансироваться этот проект? Какими-то деньгами располагает сам "Коммерсант", и нам было бы несложно получить деньги в том или ином банке. Но задача в том, чтобы сделать то, чего на российском рынке пока ни одно издание не сделало: привлечь те или иные деньги, но без попадания в зависимость от финансовых структур. Эту задачу мы пытаемся решить, и, наверное, это вызвало слухи. Но "Коммерсант" не продается, и мы не пойдем ни на какое привлечение капитала, которое могло бы сделать нас зависимыми, -такого не будет.
-- А что это за перестройка такая?
-- Смысл этой перестройки такой. Вместо разрозненных изданий "Коммерсанта" будет единая связка из ежедневной газеты и трех приложений: политическое приложение "Коммерсант-Власть", экономическое приложение "Коммерсант-Деньги", московское приложение "Коммерсант-Столица". (Ежемесячные журналы мы не тронем.) Мы, акционеры и главные редактора, решили попытаться добиться того, чтобы "Коммерсант" взял на себя роль вот того независимого издания, которое сейчас в России, как мне кажется, необходимо. Речь идет не только о независимости от финансовых структур, но и более высоком уровне журналистской работы.
-- Очень интересно. Разумеется, сразу возникает много вопросов. Главный такой. Вот ты опять говоришь о том, что "Коммерсант" должен стать независимым изданием. То есть все-таки нельзя сказать, что он уже является им?
-- В той или иной степени можно. Но ровно в той или иной степени. "Коммерсант" сейчас не имеет финансовой зависимости, которая влияла бы на его публикации.
-- То есть ты хочешь сказать, что выплатил все кредиты? И никому не должен денег?
-- На сегодняшний день "Коммерсант" не находится под влиянием ни одной финансовой группировки. Мы не имеем инвестиций и вложений со стороны. Те кредиты, которые были взяты, нами возвращены. Мы только взяли небольшой оперативный кредит на журнал "Столица" в "Столичном" и небольшой оперативный же кредит в "Альфа-банке". Но это именно оперативные кредиты, а не кредиты влияния.
-- А вот некоторые СМИ утверждают, что издательский дом живет по принципу пирамиды, то есть одни кредиты берутся для того, чтоб расплатиться по другим, и это якобы единственный источник денег.
-- Издательский дом не является пирамидой, это совершенно однозначно. Но он тем не менее имеет кредиты в банке "Столичный", и достаточно объемные кредиты. Эти кредиты связаны с тем, что издательский дом в течение всего времени с момента своего создания быстро развивался. Было много проектов, что соответствовало рынку, темпам его развития -- как мне кажется. Естественно, что при такой скорости мы активно набирали кредитную массу. Это нормально для любого запускающегося бизнеса. Сейчас мы эти кредиты возвращаем. Это тоже нормально. Я не вижу в этом оснований для того, чтобы играть словами -- "пирамида"...
-- Что вообще значит -- купить "Коммерсант"? Не то же ли это самое, что купить пару квартир в доме 17 по Хорошевскому шоссе -- и ожидать, что из них вылупятся независимые издания?
-- В смысле? Не понял.
-- Ну, если "Коммерсант" будет продан, то там многое изменится -- тебя не будет, еще каких-то людей... Это уже будет совсем другая контора.
-- Ну, наверно...
-- Так, может, в покупке товарного знака "+-" нет смысла?
-- М-м-м... Не знаю. С коммерческой точки зрения, если б мне были нужны деньги, я бы мог продать "Коммерсант" и получил бы много денег. Но мне это не нужно. Рантье
Первый раз Яковлев уходил от дел в 95-м. Весной ушел, а к зиме вернулся.
Почему ушел? Что так быстро вернулся? По возвращении он сам объяснял это так:
-- Я бы не сказал, что уходил в отставку. Просто перестал быть генеральным директором, потому что устал им быть. Остался только акционером. А гендиректором я работал не переставая с 1988 года. И я решил немного отдохнуть, развеяться, поэтому ушел с должности.
Честно говоря, уходя, я не очень предполагал на эту должность возвращаться. Но спустя меньше чем год "Коммерсант" оказался в достаточно тяжелом положении. У Дома появились финансовые проблемы. Они стали следствием менеджерских проблем: старшие менеджеры "Коммерсанта" показали низкие способности к управлению.
Ситуация была неприятной, но не критической. Если бы она развивалась и дальше в том же направлении, было бы хуже. Мне пришлось вернуться и самому стать фактором повышения работоспособности. И жизнеспособности "Ком-мерсанта".
-- Менеджеры, которых ты по возвращении уволил, -- плохие?
-- Не могу сказать, хорошие они или плохие. Они ушли, потому что, с моей точки зрения, не справлялись с работой, которая им была поручена, и выполняли ее, с моей точки зрения, плохо.
-- Чем ты занимался этот почти год, пока не работал гендиректором?
-- Скажем так: я шлялся по миру. Либо сидел в Жуковке, либо шлялся по миру.
Второй уход Яковлева от дел случился в начале 97-го. Летом того же года он рассказывал о своей жизни в таких терминах:
-- Вот уже пять месяцев я не переставая в дороге, и это дико интересное ощущение само по себе. Два месяца я путешествовал по Ирландии, которая дико красивая страна, до этого путешествовал по Индонезии, а теперь собираюсь поехать еще куда-нибудь.
-- Ну что -- все? Ты перебрался на Запад?
-- Нет, так передо мной вопрос не стоит. Я никогда не принимал решения не возвращаться в Россию, никогда -- нет такой необходимости. У меня такое ощущение, что, может быть, год, а может, дольше я буду заниматься своими личными делами. Я бы хотел попутешествовать, поездить, кое-что посмотреть, с кем-то увидеться...
-- Это большой отпуск?
-- Нет, не отпуск, поскольку я больше не работаю в "Коммерсанте"! Я -не главный редактор ни одного из изданий, не гендиректор. А просто совладелец компании. Сидеть в "Коммерсанте" и управлять через голову генерального директора, который -- настоящий начальник компании? Это было бы странно...
-- То есть ты решил наслаждаться плодами своего труда и пожинать лавры?
-- Да. Я работал, занимался "Коммерсантом" девять лет. А теперь я не обязан ходить на работу. Пришло время, когда я могу себе позволить жить так, как я хочу! Я рад, что теперь могу заниматься тем, чем хочу. О'кей? Да, я буду наслаждаться положением рантье!
-- Будешь ли ты заниматься какими-то новыми проектами, вообще работать -- или ты совсем ушел на покой и посвятил себя личным делам?
-- Я не знаю. Я не знаю.
Победа демократии:
"Коммерсантъ" проданъ.
"Коммерсантъ" купленъ.
-- Володя, ты много рассказывал о том, что "Коммерсант" не будет продан. И все-таки. Перейди "Коммерсант" в другие руки, что бы изменилось на рынке, в политике?
-- Э-э-э... Не знаю. Это зависит от того, в какие руки перейдет "Коммерсант". На сегодняшний день он принадлежит мне и еще двум частным лицам. И они заинтересованы в том, чтоб "Коммерсант" развивался и был независимым. У них нет другой структуры интересов. А когда газета переходит в руки людей, у которых есть и другие коммерческие интересы, часто более привлекательные, чем газета, -- то понятно, что происходит...
1990, 1999
ПРИЛОЖЕНИЕ
К вопросу о гениальности
и помешательстве
По понятным причинам автор этой книжки деликатно обходит молчанием ряд подробностей из жизни великих. Однако общую информацию о том, каковы вообще бывают гении -- притом что исключений, разумеется, полно, любой из наших персонажей запросто мог в список этих исключений попасть, -- любопытный читатель может легко почерпнуть из забавной книжки Чезаре Ломброзо "Гениальность и помешательство".
Для тех читателей, которые одновременно и любопытны, и ленивы, здесь приводится краткий конспект упомянутой книги.
"Все, кому выпало на долю редкое счастье жить в обществе гениальных людей, поражались их способности перетолковывать в дурную сторону каждый поступок окружающих, видеть повсюду преследования и во всем находить повод к глубокой, бесконечной меланхолии. ...Даровитый человек более способен находить истину и в то же время легче придумывает ложные доводы в подтверждение основательности своего мучительного заблуждения".
"Вследствие такой преувеличенной и сосредоточенной чувствительности как великих людей, так и помешанных чрезвычайно трудно убедить или раз-убедить в чем бы то ни было. ...Источник истинных и ложных представлений лежит у них глубже и развит сильнее... Отсюда следует, с одной стороны, что не дколжно никому верить безусловно, даже великим людям, а с другой стороны, что моральное леченье мало приносит пользы помешанным".
"Самое большое проявление злобы коварных мучителей Руссо видит в том, что они осыпают его похвалами и благодеяниями. По его мнению, "им удалось даже подкупить продавцов зелени, чтобы они отдавали ему свой товар дешевле и лучшего качества, -- наверное, враги сделали это с целью показать его низость и свою доброту".
"Великий мыслитель Огюст Конт... в продолжение 10 лет лечился... от психического расстройства и затем по выздоровлении без всякой причины прогнал жену, которая своими нежными попечениями спасла ему жизнь".
"Слабоумный, глухой, бессильный, неблагодарный относительно друзей -так охарактеризовал он (в данном случае Свифт. -- Прим. авт.) сам себя".
"Чувства привязанности были ему (Шопенгауэр. -- Прим. авт.) совершенно незнакомы".
"О гениальных людях, точно так же как о сумасшедших, можно сказать, что они всю жизнь остаются одинокими, холодными, равнодушными к обязанностям семьянина и члена общества. Микел-анджело постоянно твердил, что его искусство заменяет ему жену".
"Бодлер, Кардан, Свифт, По, Гофман... почти у всех этих великих людей были какие-нибудь ненормальности в отправлениях половой системы".
"...Самым выдающимся признаком ненормальности рассматриваемых нами гениев (здесь имеются в виду Паскаль, Руссо, Байрон, Шуман. -- Прим. авт.) служит, как мне кажется, крайне преувеличенное проявление тех двух перемежающихся состояний -- экстаза и атонии, возбуждения и упадка умственных сил, которые до известной степени заметны почти у всех великих мыслителей, даже у совершенно здоровых, и составляют, в сущности, чисто физиологическое явление".
"Меланхолия, уныние, застенчивость, эгоизм -- вот жестокая расплата за высшие умственные дарования, которые они тратят, подобно тому как... неумеренность в пище сопровождается желудочными катарами".
"...Большей впечатлительности соответствует и большая ограниченность мышления (concetto). Ум, находящийся под влиянием экстаза, не воспринимает слишком простых и легких положений, не соответствующих его мощной энергии".
"...Гениальные люди отличаются наравне с помешанными и наклонностью к беспорядочности, и полным неведением практической жизни, которая кажется им такой ничтожной в сравнении с их мечтами".
"Кардан, о котором современники говорили, что это умнейший из людей и в то же время глупый, как ребенок... сам сознавался, что обладает всеми пороками -- склонен к пьянству, к игре, лжи, к разврату и зависти".
* * *
"Есть страны, где уровень образования очень низок и где поэтому с презрением относятся не только к гениальным, но даже к талантливым людям".
Вторая жизнь "по Вийе"
Так называется описанный французским психиатром начала 20 века и в честь него же названный синдром, который наблюдался у разных великих людей.
В отличие от болезни, которая имеет свое течение, развитие, синдром -разовая вещь: это случилось, и -- все. Смысл этого синдрома такой.
Человек живет, живет некой размеренной жизнью, движется по накатанной колее, его будущее ясно и предсказуемо. И вдруг ни с того ни с сего все меняется -- резко, быстро и разительно. Характер, мировоззрение, жизненные планы, ценности, судьба -- все теперь другое. Часто эта вторая жизнь не имеет никакой связи с первой. Так, обычный клерк бросает службу и семью, уезжает на Таити и там становится знаменитым художником (Гоген). Или, к примеру, убежденный атеист, фронтовой генерал, дважды Герой Советского Союза вдруг уходит в монастырь и становится настоятелем Псково-Печерской Лавры (реальный случай). Другой пример: простой репортер вдруг уходит в бизнес и становится миллионером (М. Мельник) и др.
Этот момент перехода от первой жизни ко второй пациенты Вийе описывали как озарение, волну, яркий свет. Возможно, толчок к такой резкой перемене дает шизофренический приступ -- но точно ничего не известно. Тайна сия велика есть.
(Со слов Андрея Бильжо, который сам полжизни был психиатром, а после резко ушел в художники.)
Краткое содержание
предыдущих и последующих книг
Книга No 1.
"Москва за океаном"
(О путешествии по американским городам с названием Moscow, которых там 22 штуки)
Список штатов, в которых есть Moscow: Alabama (Lamar County), Alabama (Marengo County), Arkansas, Illinois, Indiana, Iowa, Kansas, Kentucky, Maine, Maryland, Michigan, Minnesota, Mississippi, Ohio, Pennsylvania, Rhode Island, Tennessee, Texas, Vermont, Virginia, West Virginia, Wisconsin.
К истории индейского вопроса
Индейцы, совершенно как коммунистические депутаты Госдумы, не могли никак постигнуть умом, что земля может быть собственностью.
Они просто не понимали друг друга. Фермер, например, вырастил урожай. На поле приходят индейцы и рвут кукурузу, -- растения же ничьи, они всегда сами по себе росли. И еще индейцы забивают фермерскую ручную свинью -- ведь звери, они специально созданы Богом для охоты. Фермер обижается на индейца так, как обиделся бы на белого за то же самое. И требует законной компенсации. Индеец смеется ему в лицо и обзывает полным идиотом. Тогда фермер убивает индейца. Другие индейцы приходят и убивают фермера и сжигают ферму. Соседские фермеры в священном гневе идут мстить индейцам, и так далее. Столкновение культур!
Русские и негры -- близнецы-братья
...Они страшно самобытны и не желают учиться у более успешных соседей, перенимать их полезные привычки. Они полагают, что кто-то обязан окружать их социальной заботой. Там, где они живут, много винных лавок, маленьких и сумрачных. Пара-тройка местных толпится там у прилавков, ожидая, не нальет ли еще кто -- добавить. Штукатурка на их домах облупленная, а асфальт на дороге весь в выбоинах. Они любят петь и плясать, и это их искусство благосклонно принимается в разных странах. Национальные их поделки из дерева хорошо раскупаются иностранцами на сувениры. А промтовары они делают такие плохие, что самим тошно. ...Законы они не очень уважают, предпочитая им свое понятие о справедливости. Отношения с полицией у них вообще как-то не складываются. Никому не придет в голову оставить на ночь новый дорогой автомобиль возле их дома -- не угонят, так непременно что-нибудь отвинтят, ну или просто стекло разобьют из "классовых" чувств.
Слабые их стороны и недостатки часто пытаются объяснить рабским прошлым; от рабства их очень поздно освободили -- многих в 60-х годах прошлого века, а иных значительно позже. Но и позже их массово использовали на принудительных работах, часто только за харчи, -- и они это успешно терпели.
Они не очень любят улыбаться, им кажется, что так они унижаются перед чужими, -- и им спокойнее, когда лица их насуплены.
Вообще они не очень обязательные, пообещают -- забудут сделать, сделают -- так плохо... Они обыкновенно переходят дорогу на красный, когда другие стоят и ждут.
Вы с какой строчки уже знали, про что это я? Про то, что мы с неграми -- близнецы-братья?
Да, да, я все понимаю, все это несерьезно. И величайший русский поэт, носитель и выразитель национального духа -- он же совершенно случайно произошел из Африки...
Торжество демократии, ура!
Лет десять назад на месте библиотеки (в городе Москва, Пенсильвания) был винный магазин. А когда его перевели в большой торговый центр, что в пять километрах, на освободившемся месте уже совсем было открыли секс-шоп. Но общественность возмутилась, у всех же дети! По вашей догадке, на общественность плюнули, она утерлась и отстала. А победить должен вроде бизнес, как положено в мире чистогана. Ничуть не бывало! Это была другая общественность, иная, она за двести лет страшно и необратимо привыкла к свободе, к свободному владению огнестрельным оружием на дому, -- не очень в нее поплюешь. Она совершила решительные, самоотверженные и недешевые действия: за полтора месяца собрала по подписке 80 тысяч долларов и выкупила землю со зданием. А жалоб слезливых и жалких она и не думала писать.
Кто-то из нас -- самая читающая нация
Все книги -- и те, что в нашей библиотеке, и те, что в шести соседних, близлежащих, -- собраны в одном каталоге. Взял их сразу все и вызвал на экран. Не на выдвижной столик поставил ящик с пыльными карточками, как, допустим, в "Ленинке", а на компьютерный монитор. Он, конечно, простенький, монохром, то есть черно-белый, старинный, и разрешающая способность его невероятно низка, и работает он медленно. Ну, вызвал себе каталог, заказал книжки. Тех, что нет прямо тут, привезут через пару дней на микроавтобусе, который снует по окрестным библиотекам.
За сиротами давятся в очереди
В одной компании меня между делом познакомили с американцем, который недавно удочерил русскую. Тоже мне редкость, -- я даже забыл, как его зовут. Она была там же, девочка семи лет, в очках с толстенными линзами и растерянным взглядом.
-- Отдали в школу -- не идет учеба! Медленно она соображает.
-- Да?..
-- Ну и забрали домой; на следующий год пойдет, -- беззаботно рассказывал мне новый знакомый.
Вы понимаете, в чем смысл? Ему не надо хвастать успехами детей, он и так себя уважает достаточно. А если дочка осталась на второй год, что ему, себя неполноценным, что ли, чувствовать? Еще прозвучала простая мысль о том, что второгоднице у чужого американского отца будет лучше, чем у родной русской воспитательницы...
Путешествие из Москвы в Петербург
Бесспорный хит города -- Музей осады Петербурга (штат Вирджиния).
...по ходу войны северные войска захотели им овладеть. Но конфедераты засели в городе и в окопах на подступах и решили не отдавать ни пяди родной земли.
...Отдельно надо сказать о пристрастии защитников Петербурга к единственно верному учению. Вот с детства знакомый до боли экспонат под стеклом: маленькая книжечка, хранившаяся в кармане у сердца, наполовину пробитая пулей, -- она спасла жизнь герою. Партбилетов к тому моменту, слава Богу, еще не изобрели, и это была настоящая хорошая книжечка -- Евангелие. Надпись, прилагающаяся к экспонату, гласит: "Священное писание спасло не только души, но и тела".
Как сообщают местные петербургские летописи блокадных времен, "запасы настолько истощились, что в лавке трудно было купить что-нибудь другое, кроме барреля-другого черной патоки из местного сахарного тростника".
В отличие от нашего Питера, их блокадный город был взят штурмом...
Американский инвалид -- тоже человек
...Инвалиды -- на электроколясках, и они везде! У нас их точно было не меньше, но они либо вымерли от нужды и отчаяния, либо по домам сидят, выехать не на чем. Да и негде у нас им ездить: ни пандусов, ни пешеходных инвалидных переходов со скосами, ни сортиров инвалидных в городе.
А мы что, хуже?
Постороннему наблюдателю может показаться, что они лучше и чище нас. Но в глубине души русские не хуже. Просто они стеснительные, робкие, застенчивые. И сильно из-за этого страдают. Наши стесняются рассказывать про себя хорошее. Зато часто хвастают, наговаривая на себя гадости. Впрочем, Карнеги -- уже на каждом лотке в Москве, а наше новое поколение не пьет водку -- так что наша жизнь меняется со страшной скоростью. Население, может, избавится от запущенных комплексов -- и заживет по-людски?
Книга No 2
"Такая страна".
Путешествие из Москвы в Россию
Русская жизнь сейчас зыбкая, размазанная, не-определенная, -- похоже, именно это в ней главное.
...и дороги, и улицы у нас строятся намеренно и заведомо кривые. Вот шла, допустим, улица прямо. И понадобилось вдруг построить дом. Или завод. Где -- по левую сторону или по правую? Нет -- непременно поперек. После улица эту постройку огибает и опять выравнивается. Но следующая стройка опять улицу перегородит, и так далее. Страна полна таких Кривособачьих переулков, какие приличны разве шанхайским трущобам. Прямой Невский проспект -- страшная для нас экзотика. Его едут смотреть со всей страны: надо же, улица длинная, а не кривая! Да, любил чудить государь Петр Алексеич! То у него кунсткамера, то ассамблея, то улица прямая... Нет бы устроить, как в Москве: чтоб трассы со всех сторон втекали в город, после превращались в переулки и тупики, из которых в центре образовался бы идеальный тромб...
Конец эпохи пролетарских революций
Вот это все, что мы сейчас имеем, началось в 89-м году. Но с чего конкретно? Не с шахтерских ли забастовок?
Первой тогда встала шахта имени Шевякова. Я поехал посмотреть на "колыбель" той революции невооруженным глазом.
Эта шахта сегодня -- огромная братская могила. Может быть, самая глубокая в мире: 280 метров. После революции, когда СССР развалился, там было несколько страшных подземных взрывов. Погибли люди. Удалось поднять наверх только двух мертвых шахтеров, а остальных 23 не смогли достать.
А живых всех уволили по сокращению и заплатили на прощание по три оклада. Четырем из них дали денег, чтоб выучиться какой-то другой профессии. Остальным -- а всего на шахте Шевякова было две тысячи человек -- не хватило. Вы удивитесь совпадению, но безработных в Междуреченске сегодня приблизительно столько же.
...Валерий Кокорин (это его звено в 89-м начало большую забастовку), давно уж он уехал из Кузбасса в алтайское село, там у него пасека и скотина. И огород. Похоже на Диоклетиана, который удалился от власти и суеты, чтоб выращивать капусту. Ну вот, он иногда заезжает в Междуреченск и жалуется:
-- Я на Алтае молчу, что был инициатор забастовки, а то побьют... Да и сам я как-то по-другому видел развитие событий. Я сам не ожидал, что так повернется...
Фермеры дефолту рады
И вот что Гаврилова (главу администрации Дмитровского района) в кризисе поразило:
-- Сколько лет мы просили своих безработных помочь на уборке урожая! Хохлы и молдаване по три миллиона рублей (старыми) получали, а наши не шли. А теперь у нас каждое утро толпа перед конторой, захотели наши работать...
...Фермер Косоусов обличает систему:
-- Государство нас не поддерживает. А вот американское правительство своего фермера поддерживает!
Еще про ответственность перед читателем.
Контроль над прессой приводит к тому, что у журналиста понятие ответственности перед читателем меняется на понятие ответственности перед банкиром. И что получается? Его главный редактор слушает банкира. И когда журналист пишет о том, что банкира затрагивает, он очень серьезно думает о том, что пишет. (Хотя и тенденциозно пишет.) А когда пишет о вещах, которые банкира не затрагивают, у него вообще ответственности никакой нет. Он пишет все, что ему в голову взбредет. Вот в одном журнале напечатали историю, что я якобы строю буддистский храм, -- это ровно из той оперы. Банкира это не затрагивает, ну и почему бы не написать, что Яковлев строит храм? Или собачью конуру? Подтверждений нет никаких, но отчего бы и не написать. И даже без ссылки, что, мол, это слух.
-- Я так понимаю, ты решил принять меры, и теперь "Коммерсант" будет писать полную правду про банк "Столичный"?
-- Про любой банк.
-- А если банк обидится и не даст денег?
-- А мы не будем у него просить. Мы найдем альтернативные источники финансирования.
-- Какие такие альтернативные? Многие хотят и невинность соблюсти, и капитал приобрести. Это уже удавалось кому-то?
-- Ну, тот же "Тайм" -- независимое издание.
-- А как у него получается быть независимым?
-- Думаю, его акционеры заинтересованы в том, чтоб издание было независимым...
-- Акционеры "Коммерсанта" тоже вроде заинтересованы. Но у них, то есть у вас, на независимость не хватает денег. Что ж делать?
-- Некоторые западные издания продают акции, но так, чтоб не потерять контрольный пакет и не попасть в зависимость. Но не факт, что западные схемы могут быть успешно применены в России... Предпродажная подготовка
-- Говорят, что "Коммерсант" выставлен на продажу, а может, уже и продан, -- просто никто про это не знает. (Разговор имел место летом 97-го. -- Прим. авт.)
-- Ответ простой: "Коммерсант" не продается. Да, предложения были. Но это не значит, что "Коммерсант" будет продан.
-- А какой могла бы быть цена, теоретически?
-- Не знаю. Но если бы "Коммерсант" был предложен к продаже, думаю, его купили бы быстро и легко -- по моим ощущениям. Но "Коммерсант" не продается.
-- Но все-таки чем-то должны же быть вызваны слухи на эту тему?
-- Может быть, тем, что мы начинаем довольно серьезную перестройку "Коммерсанта". Фактически это новый проект. Как любой новый газетный проект, это финансово очень емкое мероприятие. И конечно, встает вопрос: как будет финансироваться этот проект? Какими-то деньгами располагает сам "Коммерсант", и нам было бы несложно получить деньги в том или ином банке. Но задача в том, чтобы сделать то, чего на российском рынке пока ни одно издание не сделало: привлечь те или иные деньги, но без попадания в зависимость от финансовых структур. Эту задачу мы пытаемся решить, и, наверное, это вызвало слухи. Но "Коммерсант" не продается, и мы не пойдем ни на какое привлечение капитала, которое могло бы сделать нас зависимыми, -такого не будет.
-- А что это за перестройка такая?
-- Смысл этой перестройки такой. Вместо разрозненных изданий "Коммерсанта" будет единая связка из ежедневной газеты и трех приложений: политическое приложение "Коммерсант-Власть", экономическое приложение "Коммерсант-Деньги", московское приложение "Коммерсант-Столица". (Ежемесячные журналы мы не тронем.) Мы, акционеры и главные редактора, решили попытаться добиться того, чтобы "Коммерсант" взял на себя роль вот того независимого издания, которое сейчас в России, как мне кажется, необходимо. Речь идет не только о независимости от финансовых структур, но и более высоком уровне журналистской работы.
-- Очень интересно. Разумеется, сразу возникает много вопросов. Главный такой. Вот ты опять говоришь о том, что "Коммерсант" должен стать независимым изданием. То есть все-таки нельзя сказать, что он уже является им?
-- В той или иной степени можно. Но ровно в той или иной степени. "Коммерсант" сейчас не имеет финансовой зависимости, которая влияла бы на его публикации.
-- То есть ты хочешь сказать, что выплатил все кредиты? И никому не должен денег?
-- На сегодняшний день "Коммерсант" не находится под влиянием ни одной финансовой группировки. Мы не имеем инвестиций и вложений со стороны. Те кредиты, которые были взяты, нами возвращены. Мы только взяли небольшой оперативный кредит на журнал "Столица" в "Столичном" и небольшой оперативный же кредит в "Альфа-банке". Но это именно оперативные кредиты, а не кредиты влияния.
-- А вот некоторые СМИ утверждают, что издательский дом живет по принципу пирамиды, то есть одни кредиты берутся для того, чтоб расплатиться по другим, и это якобы единственный источник денег.
-- Издательский дом не является пирамидой, это совершенно однозначно. Но он тем не менее имеет кредиты в банке "Столичный", и достаточно объемные кредиты. Эти кредиты связаны с тем, что издательский дом в течение всего времени с момента своего создания быстро развивался. Было много проектов, что соответствовало рынку, темпам его развития -- как мне кажется. Естественно, что при такой скорости мы активно набирали кредитную массу. Это нормально для любого запускающегося бизнеса. Сейчас мы эти кредиты возвращаем. Это тоже нормально. Я не вижу в этом оснований для того, чтобы играть словами -- "пирамида"...
-- Что вообще значит -- купить "Коммерсант"? Не то же ли это самое, что купить пару квартир в доме 17 по Хорошевскому шоссе -- и ожидать, что из них вылупятся независимые издания?
-- В смысле? Не понял.
-- Ну, если "Коммерсант" будет продан, то там многое изменится -- тебя не будет, еще каких-то людей... Это уже будет совсем другая контора.
-- Ну, наверно...
-- Так, может, в покупке товарного знака "+-" нет смысла?
-- М-м-м... Не знаю. С коммерческой точки зрения, если б мне были нужны деньги, я бы мог продать "Коммерсант" и получил бы много денег. Но мне это не нужно. Рантье
Первый раз Яковлев уходил от дел в 95-м. Весной ушел, а к зиме вернулся.
Почему ушел? Что так быстро вернулся? По возвращении он сам объяснял это так:
-- Я бы не сказал, что уходил в отставку. Просто перестал быть генеральным директором, потому что устал им быть. Остался только акционером. А гендиректором я работал не переставая с 1988 года. И я решил немного отдохнуть, развеяться, поэтому ушел с должности.
Честно говоря, уходя, я не очень предполагал на эту должность возвращаться. Но спустя меньше чем год "Коммерсант" оказался в достаточно тяжелом положении. У Дома появились финансовые проблемы. Они стали следствием менеджерских проблем: старшие менеджеры "Коммерсанта" показали низкие способности к управлению.
Ситуация была неприятной, но не критической. Если бы она развивалась и дальше в том же направлении, было бы хуже. Мне пришлось вернуться и самому стать фактором повышения работоспособности. И жизнеспособности "Ком-мерсанта".
-- Менеджеры, которых ты по возвращении уволил, -- плохие?
-- Не могу сказать, хорошие они или плохие. Они ушли, потому что, с моей точки зрения, не справлялись с работой, которая им была поручена, и выполняли ее, с моей точки зрения, плохо.
-- Чем ты занимался этот почти год, пока не работал гендиректором?
-- Скажем так: я шлялся по миру. Либо сидел в Жуковке, либо шлялся по миру.
Второй уход Яковлева от дел случился в начале 97-го. Летом того же года он рассказывал о своей жизни в таких терминах:
-- Вот уже пять месяцев я не переставая в дороге, и это дико интересное ощущение само по себе. Два месяца я путешествовал по Ирландии, которая дико красивая страна, до этого путешествовал по Индонезии, а теперь собираюсь поехать еще куда-нибудь.
-- Ну что -- все? Ты перебрался на Запад?
-- Нет, так передо мной вопрос не стоит. Я никогда не принимал решения не возвращаться в Россию, никогда -- нет такой необходимости. У меня такое ощущение, что, может быть, год, а может, дольше я буду заниматься своими личными делами. Я бы хотел попутешествовать, поездить, кое-что посмотреть, с кем-то увидеться...
-- Это большой отпуск?
-- Нет, не отпуск, поскольку я больше не работаю в "Коммерсанте"! Я -не главный редактор ни одного из изданий, не гендиректор. А просто совладелец компании. Сидеть в "Коммерсанте" и управлять через голову генерального директора, который -- настоящий начальник компании? Это было бы странно...
-- То есть ты решил наслаждаться плодами своего труда и пожинать лавры?
-- Да. Я работал, занимался "Коммерсантом" девять лет. А теперь я не обязан ходить на работу. Пришло время, когда я могу себе позволить жить так, как я хочу! Я рад, что теперь могу заниматься тем, чем хочу. О'кей? Да, я буду наслаждаться положением рантье!
-- Будешь ли ты заниматься какими-то новыми проектами, вообще работать -- или ты совсем ушел на покой и посвятил себя личным делам?
-- Я не знаю. Я не знаю.
Победа демократии:
"Коммерсантъ" проданъ.
"Коммерсантъ" купленъ.
-- Володя, ты много рассказывал о том, что "Коммерсант" не будет продан. И все-таки. Перейди "Коммерсант" в другие руки, что бы изменилось на рынке, в политике?
-- Э-э-э... Не знаю. Это зависит от того, в какие руки перейдет "Коммерсант". На сегодняшний день он принадлежит мне и еще двум частным лицам. И они заинтересованы в том, чтоб "Коммерсант" развивался и был независимым. У них нет другой структуры интересов. А когда газета переходит в руки людей, у которых есть и другие коммерческие интересы, часто более привлекательные, чем газета, -- то понятно, что происходит...
1990, 1999
ПРИЛОЖЕНИЕ
К вопросу о гениальности
и помешательстве
По понятным причинам автор этой книжки деликатно обходит молчанием ряд подробностей из жизни великих. Однако общую информацию о том, каковы вообще бывают гении -- притом что исключений, разумеется, полно, любой из наших персонажей запросто мог в список этих исключений попасть, -- любопытный читатель может легко почерпнуть из забавной книжки Чезаре Ломброзо "Гениальность и помешательство".
Для тех читателей, которые одновременно и любопытны, и ленивы, здесь приводится краткий конспект упомянутой книги.
"Все, кому выпало на долю редкое счастье жить в обществе гениальных людей, поражались их способности перетолковывать в дурную сторону каждый поступок окружающих, видеть повсюду преследования и во всем находить повод к глубокой, бесконечной меланхолии. ...Даровитый человек более способен находить истину и в то же время легче придумывает ложные доводы в подтверждение основательности своего мучительного заблуждения".
"Вследствие такой преувеличенной и сосредоточенной чувствительности как великих людей, так и помешанных чрезвычайно трудно убедить или раз-убедить в чем бы то ни было. ...Источник истинных и ложных представлений лежит у них глубже и развит сильнее... Отсюда следует, с одной стороны, что не дколжно никому верить безусловно, даже великим людям, а с другой стороны, что моральное леченье мало приносит пользы помешанным".
"Самое большое проявление злобы коварных мучителей Руссо видит в том, что они осыпают его похвалами и благодеяниями. По его мнению, "им удалось даже подкупить продавцов зелени, чтобы они отдавали ему свой товар дешевле и лучшего качества, -- наверное, враги сделали это с целью показать его низость и свою доброту".
"Великий мыслитель Огюст Конт... в продолжение 10 лет лечился... от психического расстройства и затем по выздоровлении без всякой причины прогнал жену, которая своими нежными попечениями спасла ему жизнь".
"Слабоумный, глухой, бессильный, неблагодарный относительно друзей -так охарактеризовал он (в данном случае Свифт. -- Прим. авт.) сам себя".
"Чувства привязанности были ему (Шопенгауэр. -- Прим. авт.) совершенно незнакомы".
"О гениальных людях, точно так же как о сумасшедших, можно сказать, что они всю жизнь остаются одинокими, холодными, равнодушными к обязанностям семьянина и члена общества. Микел-анджело постоянно твердил, что его искусство заменяет ему жену".
"Бодлер, Кардан, Свифт, По, Гофман... почти у всех этих великих людей были какие-нибудь ненормальности в отправлениях половой системы".
"...Самым выдающимся признаком ненормальности рассматриваемых нами гениев (здесь имеются в виду Паскаль, Руссо, Байрон, Шуман. -- Прим. авт.) служит, как мне кажется, крайне преувеличенное проявление тех двух перемежающихся состояний -- экстаза и атонии, возбуждения и упадка умственных сил, которые до известной степени заметны почти у всех великих мыслителей, даже у совершенно здоровых, и составляют, в сущности, чисто физиологическое явление".
"Меланхолия, уныние, застенчивость, эгоизм -- вот жестокая расплата за высшие умственные дарования, которые они тратят, подобно тому как... неумеренность в пище сопровождается желудочными катарами".
"...Большей впечатлительности соответствует и большая ограниченность мышления (concetto). Ум, находящийся под влиянием экстаза, не воспринимает слишком простых и легких положений, не соответствующих его мощной энергии".
"...Гениальные люди отличаются наравне с помешанными и наклонностью к беспорядочности, и полным неведением практической жизни, которая кажется им такой ничтожной в сравнении с их мечтами".
"Кардан, о котором современники говорили, что это умнейший из людей и в то же время глупый, как ребенок... сам сознавался, что обладает всеми пороками -- склонен к пьянству, к игре, лжи, к разврату и зависти".
* * *
"Есть страны, где уровень образования очень низок и где поэтому с презрением относятся не только к гениальным, но даже к талантливым людям".
Вторая жизнь "по Вийе"
Так называется описанный французским психиатром начала 20 века и в честь него же названный синдром, который наблюдался у разных великих людей.
В отличие от болезни, которая имеет свое течение, развитие, синдром -разовая вещь: это случилось, и -- все. Смысл этого синдрома такой.
Человек живет, живет некой размеренной жизнью, движется по накатанной колее, его будущее ясно и предсказуемо. И вдруг ни с того ни с сего все меняется -- резко, быстро и разительно. Характер, мировоззрение, жизненные планы, ценности, судьба -- все теперь другое. Часто эта вторая жизнь не имеет никакой связи с первой. Так, обычный клерк бросает службу и семью, уезжает на Таити и там становится знаменитым художником (Гоген). Или, к примеру, убежденный атеист, фронтовой генерал, дважды Герой Советского Союза вдруг уходит в монастырь и становится настоятелем Псково-Печерской Лавры (реальный случай). Другой пример: простой репортер вдруг уходит в бизнес и становится миллионером (М. Мельник) и др.
Этот момент перехода от первой жизни ко второй пациенты Вийе описывали как озарение, волну, яркий свет. Возможно, толчок к такой резкой перемене дает шизофренический приступ -- но точно ничего не известно. Тайна сия велика есть.
(Со слов Андрея Бильжо, который сам полжизни был психиатром, а после резко ушел в художники.)
Краткое содержание
предыдущих и последующих книг
Книга No 1.
"Москва за океаном"
(О путешествии по американским городам с названием Moscow, которых там 22 штуки)
Список штатов, в которых есть Moscow: Alabama (Lamar County), Alabama (Marengo County), Arkansas, Illinois, Indiana, Iowa, Kansas, Kentucky, Maine, Maryland, Michigan, Minnesota, Mississippi, Ohio, Pennsylvania, Rhode Island, Tennessee, Texas, Vermont, Virginia, West Virginia, Wisconsin.
К истории индейского вопроса
Индейцы, совершенно как коммунистические депутаты Госдумы, не могли никак постигнуть умом, что земля может быть собственностью.
Они просто не понимали друг друга. Фермер, например, вырастил урожай. На поле приходят индейцы и рвут кукурузу, -- растения же ничьи, они всегда сами по себе росли. И еще индейцы забивают фермерскую ручную свинью -- ведь звери, они специально созданы Богом для охоты. Фермер обижается на индейца так, как обиделся бы на белого за то же самое. И требует законной компенсации. Индеец смеется ему в лицо и обзывает полным идиотом. Тогда фермер убивает индейца. Другие индейцы приходят и убивают фермера и сжигают ферму. Соседские фермеры в священном гневе идут мстить индейцам, и так далее. Столкновение культур!
Русские и негры -- близнецы-братья
...Они страшно самобытны и не желают учиться у более успешных соседей, перенимать их полезные привычки. Они полагают, что кто-то обязан окружать их социальной заботой. Там, где они живут, много винных лавок, маленьких и сумрачных. Пара-тройка местных толпится там у прилавков, ожидая, не нальет ли еще кто -- добавить. Штукатурка на их домах облупленная, а асфальт на дороге весь в выбоинах. Они любят петь и плясать, и это их искусство благосклонно принимается в разных странах. Национальные их поделки из дерева хорошо раскупаются иностранцами на сувениры. А промтовары они делают такие плохие, что самим тошно. ...Законы они не очень уважают, предпочитая им свое понятие о справедливости. Отношения с полицией у них вообще как-то не складываются. Никому не придет в голову оставить на ночь новый дорогой автомобиль возле их дома -- не угонят, так непременно что-нибудь отвинтят, ну или просто стекло разобьют из "классовых" чувств.
Слабые их стороны и недостатки часто пытаются объяснить рабским прошлым; от рабства их очень поздно освободили -- многих в 60-х годах прошлого века, а иных значительно позже. Но и позже их массово использовали на принудительных работах, часто только за харчи, -- и они это успешно терпели.
Они не очень любят улыбаться, им кажется, что так они унижаются перед чужими, -- и им спокойнее, когда лица их насуплены.
Вообще они не очень обязательные, пообещают -- забудут сделать, сделают -- так плохо... Они обыкновенно переходят дорогу на красный, когда другие стоят и ждут.
Вы с какой строчки уже знали, про что это я? Про то, что мы с неграми -- близнецы-братья?
Да, да, я все понимаю, все это несерьезно. И величайший русский поэт, носитель и выразитель национального духа -- он же совершенно случайно произошел из Африки...
Торжество демократии, ура!
Лет десять назад на месте библиотеки (в городе Москва, Пенсильвания) был винный магазин. А когда его перевели в большой торговый центр, что в пять километрах, на освободившемся месте уже совсем было открыли секс-шоп. Но общественность возмутилась, у всех же дети! По вашей догадке, на общественность плюнули, она утерлась и отстала. А победить должен вроде бизнес, как положено в мире чистогана. Ничуть не бывало! Это была другая общественность, иная, она за двести лет страшно и необратимо привыкла к свободе, к свободному владению огнестрельным оружием на дому, -- не очень в нее поплюешь. Она совершила решительные, самоотверженные и недешевые действия: за полтора месяца собрала по подписке 80 тысяч долларов и выкупила землю со зданием. А жалоб слезливых и жалких она и не думала писать.
Кто-то из нас -- самая читающая нация
Все книги -- и те, что в нашей библиотеке, и те, что в шести соседних, близлежащих, -- собраны в одном каталоге. Взял их сразу все и вызвал на экран. Не на выдвижной столик поставил ящик с пыльными карточками, как, допустим, в "Ленинке", а на компьютерный монитор. Он, конечно, простенький, монохром, то есть черно-белый, старинный, и разрешающая способность его невероятно низка, и работает он медленно. Ну, вызвал себе каталог, заказал книжки. Тех, что нет прямо тут, привезут через пару дней на микроавтобусе, который снует по окрестным библиотекам.
За сиротами давятся в очереди
В одной компании меня между делом познакомили с американцем, который недавно удочерил русскую. Тоже мне редкость, -- я даже забыл, как его зовут. Она была там же, девочка семи лет, в очках с толстенными линзами и растерянным взглядом.
-- Отдали в школу -- не идет учеба! Медленно она соображает.
-- Да?..
-- Ну и забрали домой; на следующий год пойдет, -- беззаботно рассказывал мне новый знакомый.
Вы понимаете, в чем смысл? Ему не надо хвастать успехами детей, он и так себя уважает достаточно. А если дочка осталась на второй год, что ему, себя неполноценным, что ли, чувствовать? Еще прозвучала простая мысль о том, что второгоднице у чужого американского отца будет лучше, чем у родной русской воспитательницы...
Путешествие из Москвы в Петербург
Бесспорный хит города -- Музей осады Петербурга (штат Вирджиния).
...по ходу войны северные войска захотели им овладеть. Но конфедераты засели в городе и в окопах на подступах и решили не отдавать ни пяди родной земли.
...Отдельно надо сказать о пристрастии защитников Петербурга к единственно верному учению. Вот с детства знакомый до боли экспонат под стеклом: маленькая книжечка, хранившаяся в кармане у сердца, наполовину пробитая пулей, -- она спасла жизнь герою. Партбилетов к тому моменту, слава Богу, еще не изобрели, и это была настоящая хорошая книжечка -- Евангелие. Надпись, прилагающаяся к экспонату, гласит: "Священное писание спасло не только души, но и тела".
Как сообщают местные петербургские летописи блокадных времен, "запасы настолько истощились, что в лавке трудно было купить что-нибудь другое, кроме барреля-другого черной патоки из местного сахарного тростника".
В отличие от нашего Питера, их блокадный город был взят штурмом...
Американский инвалид -- тоже человек
...Инвалиды -- на электроколясках, и они везде! У нас их точно было не меньше, но они либо вымерли от нужды и отчаяния, либо по домам сидят, выехать не на чем. Да и негде у нас им ездить: ни пандусов, ни пешеходных инвалидных переходов со скосами, ни сортиров инвалидных в городе.
А мы что, хуже?
Постороннему наблюдателю может показаться, что они лучше и чище нас. Но в глубине души русские не хуже. Просто они стеснительные, робкие, застенчивые. И сильно из-за этого страдают. Наши стесняются рассказывать про себя хорошее. Зато часто хвастают, наговаривая на себя гадости. Впрочем, Карнеги -- уже на каждом лотке в Москве, а наше новое поколение не пьет водку -- так что наша жизнь меняется со страшной скоростью. Население, может, избавится от запущенных комплексов -- и заживет по-людски?
Книга No 2
"Такая страна".
Путешествие из Москвы в Россию
Русская жизнь сейчас зыбкая, размазанная, не-определенная, -- похоже, именно это в ней главное.
...и дороги, и улицы у нас строятся намеренно и заведомо кривые. Вот шла, допустим, улица прямо. И понадобилось вдруг построить дом. Или завод. Где -- по левую сторону или по правую? Нет -- непременно поперек. После улица эту постройку огибает и опять выравнивается. Но следующая стройка опять улицу перегородит, и так далее. Страна полна таких Кривособачьих переулков, какие приличны разве шанхайским трущобам. Прямой Невский проспект -- страшная для нас экзотика. Его едут смотреть со всей страны: надо же, улица длинная, а не кривая! Да, любил чудить государь Петр Алексеич! То у него кунсткамера, то ассамблея, то улица прямая... Нет бы устроить, как в Москве: чтоб трассы со всех сторон втекали в город, после превращались в переулки и тупики, из которых в центре образовался бы идеальный тромб...
Конец эпохи пролетарских революций
Вот это все, что мы сейчас имеем, началось в 89-м году. Но с чего конкретно? Не с шахтерских ли забастовок?
Первой тогда встала шахта имени Шевякова. Я поехал посмотреть на "колыбель" той революции невооруженным глазом.
Эта шахта сегодня -- огромная братская могила. Может быть, самая глубокая в мире: 280 метров. После революции, когда СССР развалился, там было несколько страшных подземных взрывов. Погибли люди. Удалось поднять наверх только двух мертвых шахтеров, а остальных 23 не смогли достать.
А живых всех уволили по сокращению и заплатили на прощание по три оклада. Четырем из них дали денег, чтоб выучиться какой-то другой профессии. Остальным -- а всего на шахте Шевякова было две тысячи человек -- не хватило. Вы удивитесь совпадению, но безработных в Междуреченске сегодня приблизительно столько же.
...Валерий Кокорин (это его звено в 89-м начало большую забастовку), давно уж он уехал из Кузбасса в алтайское село, там у него пасека и скотина. И огород. Похоже на Диоклетиана, который удалился от власти и суеты, чтоб выращивать капусту. Ну вот, он иногда заезжает в Междуреченск и жалуется:
-- Я на Алтае молчу, что был инициатор забастовки, а то побьют... Да и сам я как-то по-другому видел развитие событий. Я сам не ожидал, что так повернется...
Фермеры дефолту рады
И вот что Гаврилова (главу администрации Дмитровского района) в кризисе поразило:
-- Сколько лет мы просили своих безработных помочь на уборке урожая! Хохлы и молдаване по три миллиона рублей (старыми) получали, а наши не шли. А теперь у нас каждое утро толпа перед конторой, захотели наши работать...
...Фермер Косоусов обличает систему:
-- Государство нас не поддерживает. А вот американское правительство своего фермера поддерживает!