Страница:
Я иногда встречаюсь с владыками - Питиримом, Кириллом. Говорила им, что, может, надо как-то по-новому людей в церковь привлекать? На Западе в храмах даже джазовую музыку исполняют, надо бы и нам что-то новое, привлекательное придумать...
- Вы о чем-то жалеете в жизни?
- Нет, ни о чем не жалею. Потому что все, что я задумывала в жизни, все исполнялось. Бог мне всегда помогает, когда я прошу! Он выводит меня на правильный путь. Он, знаете, приводил меня к людям, с которыми я должна была общаться, а от тех, с кем мне не надо было встречаться, отводил.
Я вообще-то очень суеверная, могла бы этого не говорить - а вдруг спугну?.. Но я прожила такую большую жизнь, что в общем-то мне уже ничего не страшно, даже если от меня и отвернется Господь Бог. Но я думаю, этого не случится.
1996
???? РУСТАМ ХАМДАМОВ ????
Немой режиссер тайного кино
Про него уже тридцать лет говорят, что он гений. С 1967-го, с его первого фильма "В горах мое сердце". Статус гениального шедевра тогда получила курсовая длиной в тридцать минут, с городским трамваем и венским стулом в качестве реквизита, с бюджетом в сто долларов (по курсу черного рынка). Хамдамов был тогда юн, красив, изыскан, стилен, хоть сам из Ташкента. Чистый поэт, который оказался прикован к неподъемной тяжелой киноиндустрии, вместо того чтобы не поднимать ничего легче гусиного перышка и маленькой чернильницы... Он точно родился не в свое время.
Следующее хамдамовское произведение "Нечаянные радости" (1974) поначалу имело рабочее название "Раба любви", вам страшно знакомое. Третий - и пока последний - его фильм вышел под остроумным, в духе постмодернизма, названием "Anna Karamazoff".
Примечательно, что ни один из этих фильмов никогда не был в прокате. Их видел - и оценил - только узкий круг киношников и киноманов. Сможет ли публика вслед за профессиональными эстетами восхищаться Хамдамовым? Сумеет ли любить еще и его, а не только демократические сериалы? Эти все вопросы встанут, если фильмы публике будут когда-нибудь показаны. Пока же Хамдамов как будто засекречен. Народ его не знает, не признает. Но почему ж, если он гений? Как раз потому.
Дополнительное, косвенное доказательство гениальности Хамдамова таково: он непрост, неровен и нелегок в общении. Гениев потому так неохотно признают при жизни. Другое дело - посмертно, когда они уж никому не способны попортить кровь.
Много было у Хамдамова великих проектов! Но они не сбылись. Вместо чистых натуральных побед, вместо большого стиля выходили постмодернистские хеппенинги, пародии и намеки, понятные только очень тонким ценителям.
Как это по-русски! Увлечься, придумать, начать гениальное, а после бросить, не доведя до конца. Потому что скучно и потому что деньги - это низко, а слава - мелко...
Все эти тридцать лет своей гениальности он живет на птичьих правах в чужой коммуналке без ванны, без горячей воды. Ибо преклоняется перед своим талантом и не согласен его тратить на житейское обустройство.
Триумф-1 ("В горах мое сердце")
Жизнеописания гениев часто скучны, хоть и поучительны. Ну, сидит себе гений на нищем чердаке, никого не слушает, никому не продается (все это похвально) и творит в расчете на вечность. А когда она наступает, потомки с их идиотской, задним числом, благодарностью сооружают дорогостоящий ненужный покойному памятник на могиле гения, - бедноватый сюжет.
Не то с Рустамом Хамдамовым. Он в сравнительно юные годы поторопился сверкнуть, блеснуть своим коротким и с виду как бы неярким - черное с белым, намеренно оцарапанная пленка - фильмом.
Итак, "В горах мое сердце". Экранизация рассказа Сарояна. Двадцать семь лет, третий курс ВГИКа, мастерская Чухрая, курсовая. Весь бюджет триста рублей. В этом кино Хамдамов сидел на перекрашенном в белое венском стуле, стоящем на мостовой, и перебирал клавиши фортепиано. А бродячий актер там участвовал в изысканном диалоге:
- Принесли бы водички старику, у которого сердце не здесь, а в горах, далеких прекрасных горах.
- Месье, что делает ваше сердце в горах?
- Тоскует, мадам!
Еще там была бессмертная фраза: "Нельзя быть великим и получать за это деньги". Рустам как знал, что будет мучиться безденежьем...
После Хамдамов с девочкой в шляпке едет на невидимом авто и на ходу играет на фоно, что является практически бесспорным клипом.
Фильм прозвучал хотя и в узких кругах, но громко. "Меня носили на руках", - вспоминает Рустам сегодня. Если кто говорил тогда, что он гений, то было общим местом и банальностью.
Фанаты Хамдамова уверяют, что киношники специально скрыли фильм от народа, чтоб безнаказанно своровать оттуда новые идеи. Им кажется, что это именно Рустам изобрел стиль ретро, клиповую манеру, круговые панорамы по якобы случайным натюрмортам, образ романтического чудака, играющего на духовых инструментах.
Может, тот фильм вообще состоялся только потому, что тогда нашелся человек, который освободил Рустама от тяжести прозаических житейских проблем: пробивания, организации, обеспечения и т. д. В тот раз это была Ирина Киселева - второй режиссер фильма. И так всегда: находился человек, который брал на себя сложные отношения с грубым внешним миром, - проект Рустама развивался, нет - все останавливалось, глохло, терялось...
В институтские годы студент Вася Шукшин учил Рустама пить водку, которую сам уважал. И тут интересно заметить, что фильмы пьющего Шукшина народу известны, близки и понятны, а произведения абстинента Хамдамова, который к водке не смог приспособиться, - они не для всех. У Хамдамова какое-то непьющее, несоветское кино. Пьющий человек такого не осилит, у него иная эстетика... Конечно, потом Рустам начал пить, но не водку, это грубо и прямо, и цели легко достичь, а, наоборот, сухое красное, которое легче, богаче, разнообразней и почти всегда дороже.
Коммуналка
И вот с того самого шестьдесят седьмого по настоящее время - все эти тридцать с лишним лет своей гениальности Рустам прожил в маленькой комнатке коммунальной квартиры на Герцена. Без прописки, прячась от милицейских рейдов участкового Тарабукина (реальное лицо) в шкафу, фактически нелегально, причем, как вы знаете, без горячей воды и без ванны. В мире кино широко известна история о том, как в этой коммуналке лично, собственноручно мыла полы польская графиня Беата Тышкевич. И вот я думаю - холодной водой она мыла или ей в чайнике грели?
Кроме нее, там бывали еще очень многие люди, среди которых - Жанна Моро, Ханна Шигула, Тонино Гуэрра, Анатолий Чубайс и другие.
В комнатке жили коммуной человек десять студентов ВГИКа. Включая знаменитую в те времена красавицу Лилю Огиенко. Она, когда любовная лодка разбилась о быт коммуналки, с ребенком сбежала от Хамдамова к маме в Киев, а уж после во Францию к новому мужу.
Две рабы любви
Первые семь лет после первого триумфа прошли счастливо. Вслед за студенческим Рустам запускает новый, уже взрослый фильм: "Нечаянные радости", со знаменитым рабочим названием "Раба любви" - про дореволюционную звезду немого кино Веру Холодную. Сценарий написали Андрон Михалков-Кончаловский и Фридрих Горенштейн. История была про то, как некий экзальтированный кинорежиссер (в этой роли хорош оказался Виторган) искал волшебный ковер. Такой, что если на него пролить человеческую кровь, то непременно настанет мир. Ковер он с помощью Холодной нашел и притащил на поле боя, лучше места было не найти. Пролитая кровь оказалась режиссерской. Вслед за ним от горя "в одночасье" померла и Холодная. Несмотря на то что с ковром обошлись как положено, Россию, как вы теперь уже, наверно, знаете, спасти в тот раз не удалось.
Кроме истории про ковер, была еще одна красивая легенда: фильм не был снят до конца, потому что его зарубили на корню из-за политики, - ведь персонажи холодно относились к революции. По другой версии, фильм погубил сам режиссер, поскольку у него в самый неподходящий момент случился творческий кризис, - ну, вы знаете гениев, даже Пушкин и тот капризничал и иначе как в условиях болдинской осени творить не мог... И третья версия: в тот раз просто некому было провести необходимую для успешных съемок оргработу.
- О, если б рядом был умный человек, который бы меня направил, привел к маленькому компромиссу! Ведь можно было обмануть коммунистов, удавалось же это Тарковскому, Кончаловскому, Параджанову. Им повезло! Они запустились в шестидесятые годы, при Хрущеве. Сделали по паре фильмов, получили мировой успех. А когда оттепель кончилась, было поздно: с ними уже считались. Они успели - а я не успел! Эх, на три б года раньше, на четыре, - сокрушается он теперь, когда уже поезд ушел безвозвратно.
Остатки "Рабы любви", когда они случайно нашлись в 1986-м, были кем-то названы "обломками античной статуи"; красиво, как многое из того, что связано с Рустамом.
От той хамдамовской "Рабы любви" осталось полчаса (такой же длины, мы помним, было и студенческое кино). В одноименный фильм Никиты Михалкова оттуда перешли актриса Соловей, шляпа и название - да больше и ничего.
Ташкент (Откуда он взялся?)
Пока шла везучая, счастливая полоса, он был невероятно моден.
- Откуда ж он такой взялся? - спрашивали все. А из Ташкента! Мать его швея, волжская татарка. Отец служил в профсоюзе, он по рождению наполовину таджик, наполовину узбек. Но у Рустама же еще была русская няня, не то чтобы Арина Родионовна, но вполне Лидия Николаевна, москвичка, театралка, она в Азии пряталась от "органов". Эта няня была как добрая фея, которая колдовала над ребенком - и наколдовала. Без нее бы он, наверное, был таким же восточным мальчиком в тюбетейке, какие мелькают в "Anna Karamazoff", гоняют там собак по дворам. И вот из пыльных этих подозрительных дворов он попадает в золоченые ложи (няня неустанно водила его по театрам) и уж больше не может их покинуть.
Есть изящный анекдот, что во ВГИК Рустам поступил за азиатскую взятку: мешок сушеных головок мака; впрочем, мак - такой же полноправный наркотик, как и cinema.
По пятой графе - как узбек - он был задержан, по ошибке, в Ташкенте, когда Гдлян и Иванов нашумели с "узбекским делом". Два дня просидел...
Гениальность (Молчание)
Один из близких к Хамдамову людей, вполне попавший под его обаяние и влияние, но, кстати, ученый, восторженно рассуждает:
- Он гений! Это значит, что его вкус первичен. Он вырабатывает первичное вещество, дает первичный продукт, как Моцарт. Гениальность - особый вид психофизики. Талантливый человек работает, а гений не работает, он расслабляется, отдыхает. И не делает помарок. Он не осваивает форму, а создает...
А раз человек гений, так ему не положено жить ровно и безоблачно мещанской жизнью, размеренно ходить на работу, ожидать повышения по службе, уходить на пенсию и умирать в своей постели. Ему прилично быть застреленным, только не грубым киллером, но красиво, дуэлянтом. Лет этак в тридцать семь. Или пасть на кавказской войне - только не на этой, а лет сто назад. Если случайно он оказался старым графом, то обязан одуматься, все бросить и инкогнито уйти странствовать по России с посохом.
...Неудача с "Нечаянными радостями" по нему ударила с ужасной силой. Притом что он, как человек чистого искусства, очень тонкокож. А вынужденное молчание, отлучение от кино и одиночество тянулись семнадцать лет. "Мне даже хотелось покончить с собой", - честно признался он потом, то есть сейчас, в телепередаче.
Впрочем, он и сам говорил: "Я готов к несчастью. Оно облагораживает душу". То есть если б жизнь сразу удалась, душа осталась бы необлагороженной? Может быть... И тогда б он, видимо, мог гнать заказные ленты за приличные деньги, его этим соблазняли, звали в Ташкент.
Хотя - какое уж там кино на заказ! С ним невозможно сделать даже интервью, потому что он думает в своем ритме, а в чужом, в нужном вам - не может. И думать может только о том, что интересно ему; ему вообще плохо удаются компромиссы.
Тогда как же, на что он жил? Продажей своих работ - рисунков и картин. Любил ездить в Тбилиси, где его давным-давно оценили как серьезного художника. Кто-то уже тогда начал его коллекционировать. Была, само собой, и бескорыстная помощь друзей и поклонников.
Жизнь тут у него не складывалась. А там "Тайм" писал про него еще в 1981-м: "Талантливый молодой узбек по имени Рустам Хамдамов, надежда советской школы кино, предназначение которого, похоже, вернуть былую славу этому некогда великому русскому кино".
- Моя жизнь - насмешка... Уехал бы я в Америку, и все б у меня состоялось. У других же вышло!
Но был он невыездной. Так же, как, к примеру, Пушкин - русский художник тоже с иностранными, тоже другой расы, предками. В узбекском КГБ ему сказали: "Сгниешь в этой стране, никуда не пустим". И это было похоже на правду... Уехать он не смог, даже несмотря на фиктивный брак с итальянкой.
На Запад впервые попал только в глубокую, дальше некуда, перестройку. И то после личного вмешательства Яковлева А.Н., на тот момент второго лица в государстве.
И вот наконец отпустили его в Италию, он туда улетел, как было твердо решено, навсегда. Но через пару месяцев вернулся:
- В России всегда есть вещество, предмет. На Западе нет его. Там нет действия, одни умозаключения. Они сидят и ждут: русский приедет, что-нибудь произойдет.
"Anna Karamazoff" ("Есть ли Бог?")
В России он принялся снимать новое кино - "Anna Karamazoff", сценарий которого он как-то надиктовал однажды своему другу Давиду Саркисяну во время поездки в такси. Давид текст после набил на машинке, по памяти, и Рустаму оставалось его только долго и мучительно править.
По сюжету вернувшаяся из лагеря героиня идет убивать и грабить человека в генеральском мундире. Сценарий специально написан так, чтоб было непонятно: политическая Анна или уголовница, настоящий там генерал или актер в роли генерала, в Москве все происходит или в Питере?
Так, значит, идет убивать, чтоб поправить свои дела. То есть "если Бога нет, то все позволено"? Мы это, конечно, проходили, но только на бумаге, а когда на пленке, всерьез, без лишнего надрыва, не торопясь и неспешно выставляя свет и заставляя массовых мальчиков качать ветки, чтоб было нервное мелькание теней, - так нам еще не задавали. И потом, у Достоевского не так страшно, он всего лишь играл в отсутствие Бога, не боялся, а беспокоился Рустам же Бога в упор не видит, и оттого такой леденящий ужас.
У него там хоронят страшного пионера, холодную куклу. И еще на кладбище, прислонившись к дереву, рыдает офицер, который кого-то близкого закопал поближе к преисподней, к червям, к чернеющим костям, и больше ему надеяться не на что. (Ну вот кого он хоронит? Не этого ли пионера? Который был ему кто? Возьмите да представьте себе, что - любовник, и вот вам еще один слой, еще один абзац подтекста...)
Этот страх - непридуманный. Он сам рассказывал: "Я агностик. Мы все кончили советские школы, и никогда никакой религии я не знал. Даже не знаю, куда мне надо пришпилиться. То есть меня, естественно, обрезали, когда я родился, а русская нянька меня привела в русскую церковь, где и крестила... Как бы все есть, однако я и не знаю, где я. Теперь все время думаю над этим вопросом".
Не позавидуешь, да еще и при его впечатлительности. Он говорит про этот ужас очень сочно:
- Вот у Льва Толстого, помните? "Мы в школе узнали страшную вещь, только никому не говори - Бога-то, оказывается, нет!"
Отсутствие Бога в фильме настолько ярко, пронзительно и вопиюще! И герои, все персонажи, живут без Бога, и Рустам тоже, и они настолько одиноки, настолько задавлены ужасом, что непонятно, как они вообще живут. Изображение этого ужаса так достоверно! Талант, гений, что и говорить...
Бога Рустам не боится. Он боится крыс, смерти и черной ямы после. "Одно слово "крыса" - и я умираю от ужаса. Боюсь кладбищ. Мертвецов и их города мертвячьи. Страшно, потому что не верю в Бога, в перерождение. Всякий тлен мне страшен. Я бы даже мечтал, чтобы у меня и могилы не было".
Про Бога не все в фильме осталось. Рустам сам вырезал. У него в финале одна дама перед лицом мчащегося паровоза застревает ногой между рельсов - на стрелке. А был еще другой вариант, что она высвобождает свою ногу и убегает.
Еще гениальный (извиняюсь за выражение) эпизод не вошел - и почему, спрашивается? Два фронтовика, старики, слепые, алкоголики, лежат в одной постели с бутылкой водки. Один русский, другой еврей. Кузьма Петрович и Абрам Семенович. Последнему приносят дыню. Он отказывается есть.
- Я ее не ел никогда, а на том свете жена спросит: "Ел дыню?" Я скажу: "Не стал без тебя".
- А в Бога ты веришь, Абрам Семенович?
- Нет, в Бога не верю. Я в химию верю.
Один пересказ - из третьих даже рук - и то вон как хорош. Вот бы еще на эти кадры взглянуть. Но - невозможно! И такое часто бывает с Хамдамовым; про многое, что он делает, говорят, что - гениально, а увидеть это нельзя...
Итак, фильм сделан, он состоялся! Это был, казалось, суровый ответ клеветникам Хамдамова. Это кино - как бы оправдание двадцати лет молчания, забвения и бесславия. С той оговоркой, что круг этих счастливых фанатичных поклонников гения все-таки узок, а тираж фильма настолько мал, что копия претендует на статус почти оригинала.
Скандал на Каннском фестивале
Монтаж фильма закончили в 1991-м. И сразу - в Канны, на фестиваль! Здесь это описано десятью словами, а в жизни было три года интриг, скандалов, безденежья, пленки негде было взять и т. д. Это все улаживал, разумеется, не лично гений, а Давид Саркисян, который из давнего собирателя картин Рустама стал его фактически оруженосцем, самоотверженным и верным.
На фестивальном показе исполнительница главной роли Жанна Моро исцарапала Рустаму руку (остались шрамы), за то что он выкинул множество для нее дорогих эпизодов и на их место вставил куски из своей старой любимой черно-белой "Рабы любви". Но не всех так глубоко задело происходящее на экране: зрители уходили, не досмотрев... Но горстка тонких ценителей досидела до титров и устроила аплодисменты.
Банкет в честь Хамдамова. Он, разумеется, не идет, - гений не может все бросить и идти к первым попавшимся восторженным поклонникам. Все там сидят кислые...
По поводу Каннского провала "Анны..." изысканно выразился наш режиссер Владимир Хотиненко: "У нас все сразу: ах, в Каннах не понравилось... Так я бы для всех, кто там улюлюкал, построил в Каннах декорацию в виде огромной жопы, и чтобы они все вместо своей знаменитой лестницы через эту жопу прошли. Канны!.."
Помимо всего прочего, французы, которые дали часть денег на фильм, теперь его не отдают: требуют им прежде заплатить сто тысяч долларов. Легко догадаться, что таких денег у Хамдамова нет и взять ему их негде.
Париж
После "Анны..." он три года жил в Париже, с 1991-го по 1994-й. Ну и хорошо: ведь художнику всегда грустно, если он не может обронить: "Вот когда я жил в Париже..." А может, он специально поехал туда пожить, чтоб дома спохватились? У нас ведь очень уважают тех, кто жил или живет "там", а свои вроде и не считаются. У нас ждут: понравится в Каннах - значит, хорош и пора его начать любить. Ах не понравился? Ну, тогда ничем не можем помочь.
Очень мало мест, где мог бы жить непризнанный гений: Париж, Нью-Йорк, на худой конец Лондон. Ни Буэнос-Айрес, ни Пекин тут невозможны. Василий Аксенов сильно теряет оттого, что живет всего лишь в захолустном Вашингтоне. Стоит ему только переехать в Нью-Йорк...
Новое кино!
Он рассказывает:
- Меня мучит желание снимать кино. Мне хочется делать одно и то же. Возможно, это болезнь мозга, болезнь параноидальная... Я как бы немножечко придумал себе такую паранойю - постоянно изобретаю кино, без конца выстраиваю композиции... Откуда это? "Летят журавли" родили во мне такое.
Никогда я не буду заниматься реализмом! Я не могу снимать бытовые фильмы в духе театра "Современник". Там, условно говоря, Неелова приходит куда-то с сумкой, пьет кофе, звонит Зинке, а Петька в школу не пошел и т. д. Я не могу снять коридор школы, где мальчики плюются - кто дальше. Мне гораздо интереснее, чтоб они плевались, к примеру, странно накрашенные и под музыку Шуберта... Я выдумаю какую-то историю. Может, это будет эпос. Тогда сто артистов надо будет одеть во что-то. Я сам придумаю эти костюмы, это будет haut couture. Я хочу моду и кино делать одновременно. Это будет фильм-стиль. Понятно?
"Триумф"-2
(очередное признание при жизни)
Вдруг пару лет назад ему дали премию "Триумф". Официальная часть - в Большом, банкет - в "Метрополе". Что такое? Рустам встревожился:
- Это ломает мой имидж!
- Ну а сама-то премия неужели неприятна?
- Мама была рада, эта премия была для нее. Ей в Ташкенте соседка, которые полы моет, сказала: "Ты знаешь, по радио говорили, в Москве какой-то партсъезд идет, так там твоему сыну орден дали". А мне это ничего не дало!
Ну, не в буквальном смысле не дало. На самом деле он на премию купил маленькую квартиру. Но, как гений, не обратил на такую земную практичную покупку внимания. У него потребности другого уровня, иного рода:
- Мне бы найти денег, мне бы выкупить "Анну..." А после, когда все образуется, я опять закрою двери.
- И что там будет происходить, за закрытой-то дверью?
- Я буду там сидеть один, писать картины. Мне бы какую-нибудь маленькую пенсию, чтоб закрыть дверь и все, не видеть этого всего никогда в жизни.
- Не видеть - чего?
- Этой страшной жизни, ужаса, этого хаоса кругом, грязевого потока, этого абсолютного антиискусства. Заколдованный круг! При коммунистах ничего нельзя было, но вкус был. Сейчас все можно - вкуса нет: посмотрите хоть на телевидение! Видеоклип - это абсолютная профанация киноязыка, безнравственное падение, истязание моих нервов.
Меня пугают эти нувориши, эти гадкие люди... Выскочки! Им только "Cartier", только "Rollex"! Деньги большие, а люди мелкие. Не знаешь, куда бежать. Не спастись...
О, если б я был монахом! Как здорово - живешь в монастыре, ничего тебе не надо...
1997
???? ИГОРЬ МАЛАШЕНКО ????
"Важно понять, что мы - Азия"
Малашенко помнит, что в молодости считал должность посла невыносимо и недостижимо высокой. Самый со стороны яркий звездный час Малашенко - это когда в 1996 году он давал советы Ельцину насчет выборов. Ельцин, если вы помните, победил, в тот раз.
Сын фронтовика, профессионального военного, Малашенко провел детство в скитаниях по СССР, в среднем раз в два года меняя школу. Он бывший ученый исследовал политику в поэме Данте и в стране США. Служил в ЦК. Оттуда послал статью в "Тайм" - о скором распаде Советского Союза. Ее, как ни странно, напечатали. Прогноз, как ни удивительно, сбылся.
Он не приемлет русского православия, предпочитая ему восточную мудрость, к примеру даосизм. Если мерить по знаменитости и по стажу, то Малашенко - второй после Винни-Пуха даосист России.
Ведя скрытную, частную, малопубличную жизнь, он все равно себя корит за слишком активное участие в тусовке и жалеет, что редко бывает наедине с собой.
У него, рассказывает он, нет друзей. Но это не жалоба, поскольку он, говорит, про это не жалеет.
Женат по второму разу, отец двух дочек: одна старшеклассница в Англии, вторая совсем маленькая (рожать пришлось за границей, русские врачи боятся рожениц за тридцать).
Он живет в серьезном дорогом Подмосковье. Жена руководила галереей, а после бросила.
Для Малашенко очень важно зарабатывать много денег, потому что он любит успех, который меряется теперь деньгами, и привык к вкусу его плодов.
Начало
- Говорят, у вас нет друзей. Неужели это правда?
- Чистая правда. Я действительно не привязан ни к местам, ни к людям. Я в душе перекати-поле, и за исключением своей семьи я ни с кем... Никаких прочных человеческих связей у меня нет.
- Ну что, все по науке. Есть статистика (ваши любимые американцы это исследовали), что дети из кочевых семей вырастают одинокими, замкнутыми (название той работы было - "Shyness", что значит "застенчивость")...
- Но во всем есть и позитивная сторона! За счет этого я очень адаптивен. Попадал в новую школу (а это всегда агрессивная среда - новичков не любят нигде) и как-то выживал. Становился первым-вторым в классе, и все с этим фактом мирились. Хотя бывали, конечно, очень тяжелые школы...
- Вы там, тогда дрались или вас просто били?
- Нет, без драк обходилось, драться я не умел абсолютно.
- Зачем вы пошли на философский?
- Это было с моей стороны... э-э... длительное помешательство. На первом курсе я всерьез стал изучать предмет "Научная сущность марксизма". Прочитал всю литературу вокруг этого и пришел к ужасному выводу - научная сущность марксизма ниоткуда не следует! Это было для меня тяжелым потрясением... Тогда я стал заниматься историей средневековой философии, потому что всем было наплевать, что там происходило. Тема диссертации у меня была такая: "Политическая философия Данте".
- Дальше Институт США и Канады. Что вы там делали?
- Изучал страны, вынесенные в название института, как-то три месяца провел в Вашингтоне на стажировке. Сочинял всякие бумаги, например о том, как в Америке относятся к исламу. Писал книжки. Одна была про ядерное сдерживание, другая - про общественное мнение. И мне за них сейчас не стыдно: там все правда.
- Когда и при каких обстоятельствах вы вступили в ряды КПСС?
- А как подоспела разнарядка в институт, так и вступил. Это была данность, часть неизбежности. Родители мои были консерваторы, сам я был далек от диссидентства.
- Про вас говорят, что вы чуть ли не образцовый русский интеллигент!
- Нет, я ни в коем случае не интеллигент. Не люблю я интеллигентов. Гершензон замечательно написал: "Сонмище больных, изолированных в своей стране - вот что такое русская интеллигенция". Я с колоссальным удовольствием это цитирую.
- Вы о чем-то жалеете в жизни?
- Нет, ни о чем не жалею. Потому что все, что я задумывала в жизни, все исполнялось. Бог мне всегда помогает, когда я прошу! Он выводит меня на правильный путь. Он, знаете, приводил меня к людям, с которыми я должна была общаться, а от тех, с кем мне не надо было встречаться, отводил.
Я вообще-то очень суеверная, могла бы этого не говорить - а вдруг спугну?.. Но я прожила такую большую жизнь, что в общем-то мне уже ничего не страшно, даже если от меня и отвернется Господь Бог. Но я думаю, этого не случится.
1996
???? РУСТАМ ХАМДАМОВ ????
Немой режиссер тайного кино
Про него уже тридцать лет говорят, что он гений. С 1967-го, с его первого фильма "В горах мое сердце". Статус гениального шедевра тогда получила курсовая длиной в тридцать минут, с городским трамваем и венским стулом в качестве реквизита, с бюджетом в сто долларов (по курсу черного рынка). Хамдамов был тогда юн, красив, изыскан, стилен, хоть сам из Ташкента. Чистый поэт, который оказался прикован к неподъемной тяжелой киноиндустрии, вместо того чтобы не поднимать ничего легче гусиного перышка и маленькой чернильницы... Он точно родился не в свое время.
Следующее хамдамовское произведение "Нечаянные радости" (1974) поначалу имело рабочее название "Раба любви", вам страшно знакомое. Третий - и пока последний - его фильм вышел под остроумным, в духе постмодернизма, названием "Anna Karamazoff".
Примечательно, что ни один из этих фильмов никогда не был в прокате. Их видел - и оценил - только узкий круг киношников и киноманов. Сможет ли публика вслед за профессиональными эстетами восхищаться Хамдамовым? Сумеет ли любить еще и его, а не только демократические сериалы? Эти все вопросы встанут, если фильмы публике будут когда-нибудь показаны. Пока же Хамдамов как будто засекречен. Народ его не знает, не признает. Но почему ж, если он гений? Как раз потому.
Дополнительное, косвенное доказательство гениальности Хамдамова таково: он непрост, неровен и нелегок в общении. Гениев потому так неохотно признают при жизни. Другое дело - посмертно, когда они уж никому не способны попортить кровь.
Много было у Хамдамова великих проектов! Но они не сбылись. Вместо чистых натуральных побед, вместо большого стиля выходили постмодернистские хеппенинги, пародии и намеки, понятные только очень тонким ценителям.
Как это по-русски! Увлечься, придумать, начать гениальное, а после бросить, не доведя до конца. Потому что скучно и потому что деньги - это низко, а слава - мелко...
Все эти тридцать лет своей гениальности он живет на птичьих правах в чужой коммуналке без ванны, без горячей воды. Ибо преклоняется перед своим талантом и не согласен его тратить на житейское обустройство.
Триумф-1 ("В горах мое сердце")
Жизнеописания гениев часто скучны, хоть и поучительны. Ну, сидит себе гений на нищем чердаке, никого не слушает, никому не продается (все это похвально) и творит в расчете на вечность. А когда она наступает, потомки с их идиотской, задним числом, благодарностью сооружают дорогостоящий ненужный покойному памятник на могиле гения, - бедноватый сюжет.
Не то с Рустамом Хамдамовым. Он в сравнительно юные годы поторопился сверкнуть, блеснуть своим коротким и с виду как бы неярким - черное с белым, намеренно оцарапанная пленка - фильмом.
Итак, "В горах мое сердце". Экранизация рассказа Сарояна. Двадцать семь лет, третий курс ВГИКа, мастерская Чухрая, курсовая. Весь бюджет триста рублей. В этом кино Хамдамов сидел на перекрашенном в белое венском стуле, стоящем на мостовой, и перебирал клавиши фортепиано. А бродячий актер там участвовал в изысканном диалоге:
- Принесли бы водички старику, у которого сердце не здесь, а в горах, далеких прекрасных горах.
- Месье, что делает ваше сердце в горах?
- Тоскует, мадам!
Еще там была бессмертная фраза: "Нельзя быть великим и получать за это деньги". Рустам как знал, что будет мучиться безденежьем...
После Хамдамов с девочкой в шляпке едет на невидимом авто и на ходу играет на фоно, что является практически бесспорным клипом.
Фильм прозвучал хотя и в узких кругах, но громко. "Меня носили на руках", - вспоминает Рустам сегодня. Если кто говорил тогда, что он гений, то было общим местом и банальностью.
Фанаты Хамдамова уверяют, что киношники специально скрыли фильм от народа, чтоб безнаказанно своровать оттуда новые идеи. Им кажется, что это именно Рустам изобрел стиль ретро, клиповую манеру, круговые панорамы по якобы случайным натюрмортам, образ романтического чудака, играющего на духовых инструментах.
Может, тот фильм вообще состоялся только потому, что тогда нашелся человек, который освободил Рустама от тяжести прозаических житейских проблем: пробивания, организации, обеспечения и т. д. В тот раз это была Ирина Киселева - второй режиссер фильма. И так всегда: находился человек, который брал на себя сложные отношения с грубым внешним миром, - проект Рустама развивался, нет - все останавливалось, глохло, терялось...
В институтские годы студент Вася Шукшин учил Рустама пить водку, которую сам уважал. И тут интересно заметить, что фильмы пьющего Шукшина народу известны, близки и понятны, а произведения абстинента Хамдамова, который к водке не смог приспособиться, - они не для всех. У Хамдамова какое-то непьющее, несоветское кино. Пьющий человек такого не осилит, у него иная эстетика... Конечно, потом Рустам начал пить, но не водку, это грубо и прямо, и цели легко достичь, а, наоборот, сухое красное, которое легче, богаче, разнообразней и почти всегда дороже.
Коммуналка
И вот с того самого шестьдесят седьмого по настоящее время - все эти тридцать с лишним лет своей гениальности Рустам прожил в маленькой комнатке коммунальной квартиры на Герцена. Без прописки, прячась от милицейских рейдов участкового Тарабукина (реальное лицо) в шкафу, фактически нелегально, причем, как вы знаете, без горячей воды и без ванны. В мире кино широко известна история о том, как в этой коммуналке лично, собственноручно мыла полы польская графиня Беата Тышкевич. И вот я думаю - холодной водой она мыла или ей в чайнике грели?
Кроме нее, там бывали еще очень многие люди, среди которых - Жанна Моро, Ханна Шигула, Тонино Гуэрра, Анатолий Чубайс и другие.
В комнатке жили коммуной человек десять студентов ВГИКа. Включая знаменитую в те времена красавицу Лилю Огиенко. Она, когда любовная лодка разбилась о быт коммуналки, с ребенком сбежала от Хамдамова к маме в Киев, а уж после во Францию к новому мужу.
Две рабы любви
Первые семь лет после первого триумфа прошли счастливо. Вслед за студенческим Рустам запускает новый, уже взрослый фильм: "Нечаянные радости", со знаменитым рабочим названием "Раба любви" - про дореволюционную звезду немого кино Веру Холодную. Сценарий написали Андрон Михалков-Кончаловский и Фридрих Горенштейн. История была про то, как некий экзальтированный кинорежиссер (в этой роли хорош оказался Виторган) искал волшебный ковер. Такой, что если на него пролить человеческую кровь, то непременно настанет мир. Ковер он с помощью Холодной нашел и притащил на поле боя, лучше места было не найти. Пролитая кровь оказалась режиссерской. Вслед за ним от горя "в одночасье" померла и Холодная. Несмотря на то что с ковром обошлись как положено, Россию, как вы теперь уже, наверно, знаете, спасти в тот раз не удалось.
Кроме истории про ковер, была еще одна красивая легенда: фильм не был снят до конца, потому что его зарубили на корню из-за политики, - ведь персонажи холодно относились к революции. По другой версии, фильм погубил сам режиссер, поскольку у него в самый неподходящий момент случился творческий кризис, - ну, вы знаете гениев, даже Пушкин и тот капризничал и иначе как в условиях болдинской осени творить не мог... И третья версия: в тот раз просто некому было провести необходимую для успешных съемок оргработу.
- О, если б рядом был умный человек, который бы меня направил, привел к маленькому компромиссу! Ведь можно было обмануть коммунистов, удавалось же это Тарковскому, Кончаловскому, Параджанову. Им повезло! Они запустились в шестидесятые годы, при Хрущеве. Сделали по паре фильмов, получили мировой успех. А когда оттепель кончилась, было поздно: с ними уже считались. Они успели - а я не успел! Эх, на три б года раньше, на четыре, - сокрушается он теперь, когда уже поезд ушел безвозвратно.
Остатки "Рабы любви", когда они случайно нашлись в 1986-м, были кем-то названы "обломками античной статуи"; красиво, как многое из того, что связано с Рустамом.
От той хамдамовской "Рабы любви" осталось полчаса (такой же длины, мы помним, было и студенческое кино). В одноименный фильм Никиты Михалкова оттуда перешли актриса Соловей, шляпа и название - да больше и ничего.
Ташкент (Откуда он взялся?)
Пока шла везучая, счастливая полоса, он был невероятно моден.
- Откуда ж он такой взялся? - спрашивали все. А из Ташкента! Мать его швея, волжская татарка. Отец служил в профсоюзе, он по рождению наполовину таджик, наполовину узбек. Но у Рустама же еще была русская няня, не то чтобы Арина Родионовна, но вполне Лидия Николаевна, москвичка, театралка, она в Азии пряталась от "органов". Эта няня была как добрая фея, которая колдовала над ребенком - и наколдовала. Без нее бы он, наверное, был таким же восточным мальчиком в тюбетейке, какие мелькают в "Anna Karamazoff", гоняют там собак по дворам. И вот из пыльных этих подозрительных дворов он попадает в золоченые ложи (няня неустанно водила его по театрам) и уж больше не может их покинуть.
Есть изящный анекдот, что во ВГИК Рустам поступил за азиатскую взятку: мешок сушеных головок мака; впрочем, мак - такой же полноправный наркотик, как и cinema.
По пятой графе - как узбек - он был задержан, по ошибке, в Ташкенте, когда Гдлян и Иванов нашумели с "узбекским делом". Два дня просидел...
Гениальность (Молчание)
Один из близких к Хамдамову людей, вполне попавший под его обаяние и влияние, но, кстати, ученый, восторженно рассуждает:
- Он гений! Это значит, что его вкус первичен. Он вырабатывает первичное вещество, дает первичный продукт, как Моцарт. Гениальность - особый вид психофизики. Талантливый человек работает, а гений не работает, он расслабляется, отдыхает. И не делает помарок. Он не осваивает форму, а создает...
А раз человек гений, так ему не положено жить ровно и безоблачно мещанской жизнью, размеренно ходить на работу, ожидать повышения по службе, уходить на пенсию и умирать в своей постели. Ему прилично быть застреленным, только не грубым киллером, но красиво, дуэлянтом. Лет этак в тридцать семь. Или пасть на кавказской войне - только не на этой, а лет сто назад. Если случайно он оказался старым графом, то обязан одуматься, все бросить и инкогнито уйти странствовать по России с посохом.
...Неудача с "Нечаянными радостями" по нему ударила с ужасной силой. Притом что он, как человек чистого искусства, очень тонкокож. А вынужденное молчание, отлучение от кино и одиночество тянулись семнадцать лет. "Мне даже хотелось покончить с собой", - честно признался он потом, то есть сейчас, в телепередаче.
Впрочем, он и сам говорил: "Я готов к несчастью. Оно облагораживает душу". То есть если б жизнь сразу удалась, душа осталась бы необлагороженной? Может быть... И тогда б он, видимо, мог гнать заказные ленты за приличные деньги, его этим соблазняли, звали в Ташкент.
Хотя - какое уж там кино на заказ! С ним невозможно сделать даже интервью, потому что он думает в своем ритме, а в чужом, в нужном вам - не может. И думать может только о том, что интересно ему; ему вообще плохо удаются компромиссы.
Тогда как же, на что он жил? Продажей своих работ - рисунков и картин. Любил ездить в Тбилиси, где его давным-давно оценили как серьезного художника. Кто-то уже тогда начал его коллекционировать. Была, само собой, и бескорыстная помощь друзей и поклонников.
Жизнь тут у него не складывалась. А там "Тайм" писал про него еще в 1981-м: "Талантливый молодой узбек по имени Рустам Хамдамов, надежда советской школы кино, предназначение которого, похоже, вернуть былую славу этому некогда великому русскому кино".
- Моя жизнь - насмешка... Уехал бы я в Америку, и все б у меня состоялось. У других же вышло!
Но был он невыездной. Так же, как, к примеру, Пушкин - русский художник тоже с иностранными, тоже другой расы, предками. В узбекском КГБ ему сказали: "Сгниешь в этой стране, никуда не пустим". И это было похоже на правду... Уехать он не смог, даже несмотря на фиктивный брак с итальянкой.
На Запад впервые попал только в глубокую, дальше некуда, перестройку. И то после личного вмешательства Яковлева А.Н., на тот момент второго лица в государстве.
И вот наконец отпустили его в Италию, он туда улетел, как было твердо решено, навсегда. Но через пару месяцев вернулся:
- В России всегда есть вещество, предмет. На Западе нет его. Там нет действия, одни умозаключения. Они сидят и ждут: русский приедет, что-нибудь произойдет.
"Anna Karamazoff" ("Есть ли Бог?")
В России он принялся снимать новое кино - "Anna Karamazoff", сценарий которого он как-то надиктовал однажды своему другу Давиду Саркисяну во время поездки в такси. Давид текст после набил на машинке, по памяти, и Рустаму оставалось его только долго и мучительно править.
По сюжету вернувшаяся из лагеря героиня идет убивать и грабить человека в генеральском мундире. Сценарий специально написан так, чтоб было непонятно: политическая Анна или уголовница, настоящий там генерал или актер в роли генерала, в Москве все происходит или в Питере?
Так, значит, идет убивать, чтоб поправить свои дела. То есть "если Бога нет, то все позволено"? Мы это, конечно, проходили, но только на бумаге, а когда на пленке, всерьез, без лишнего надрыва, не торопясь и неспешно выставляя свет и заставляя массовых мальчиков качать ветки, чтоб было нервное мелькание теней, - так нам еще не задавали. И потом, у Достоевского не так страшно, он всего лишь играл в отсутствие Бога, не боялся, а беспокоился Рустам же Бога в упор не видит, и оттого такой леденящий ужас.
У него там хоронят страшного пионера, холодную куклу. И еще на кладбище, прислонившись к дереву, рыдает офицер, который кого-то близкого закопал поближе к преисподней, к червям, к чернеющим костям, и больше ему надеяться не на что. (Ну вот кого он хоронит? Не этого ли пионера? Который был ему кто? Возьмите да представьте себе, что - любовник, и вот вам еще один слой, еще один абзац подтекста...)
Этот страх - непридуманный. Он сам рассказывал: "Я агностик. Мы все кончили советские школы, и никогда никакой религии я не знал. Даже не знаю, куда мне надо пришпилиться. То есть меня, естественно, обрезали, когда я родился, а русская нянька меня привела в русскую церковь, где и крестила... Как бы все есть, однако я и не знаю, где я. Теперь все время думаю над этим вопросом".
Не позавидуешь, да еще и при его впечатлительности. Он говорит про этот ужас очень сочно:
- Вот у Льва Толстого, помните? "Мы в школе узнали страшную вещь, только никому не говори - Бога-то, оказывается, нет!"
Отсутствие Бога в фильме настолько ярко, пронзительно и вопиюще! И герои, все персонажи, живут без Бога, и Рустам тоже, и они настолько одиноки, настолько задавлены ужасом, что непонятно, как они вообще живут. Изображение этого ужаса так достоверно! Талант, гений, что и говорить...
Бога Рустам не боится. Он боится крыс, смерти и черной ямы после. "Одно слово "крыса" - и я умираю от ужаса. Боюсь кладбищ. Мертвецов и их города мертвячьи. Страшно, потому что не верю в Бога, в перерождение. Всякий тлен мне страшен. Я бы даже мечтал, чтобы у меня и могилы не было".
Про Бога не все в фильме осталось. Рустам сам вырезал. У него в финале одна дама перед лицом мчащегося паровоза застревает ногой между рельсов - на стрелке. А был еще другой вариант, что она высвобождает свою ногу и убегает.
Еще гениальный (извиняюсь за выражение) эпизод не вошел - и почему, спрашивается? Два фронтовика, старики, слепые, алкоголики, лежат в одной постели с бутылкой водки. Один русский, другой еврей. Кузьма Петрович и Абрам Семенович. Последнему приносят дыню. Он отказывается есть.
- Я ее не ел никогда, а на том свете жена спросит: "Ел дыню?" Я скажу: "Не стал без тебя".
- А в Бога ты веришь, Абрам Семенович?
- Нет, в Бога не верю. Я в химию верю.
Один пересказ - из третьих даже рук - и то вон как хорош. Вот бы еще на эти кадры взглянуть. Но - невозможно! И такое часто бывает с Хамдамовым; про многое, что он делает, говорят, что - гениально, а увидеть это нельзя...
Итак, фильм сделан, он состоялся! Это был, казалось, суровый ответ клеветникам Хамдамова. Это кино - как бы оправдание двадцати лет молчания, забвения и бесславия. С той оговоркой, что круг этих счастливых фанатичных поклонников гения все-таки узок, а тираж фильма настолько мал, что копия претендует на статус почти оригинала.
Скандал на Каннском фестивале
Монтаж фильма закончили в 1991-м. И сразу - в Канны, на фестиваль! Здесь это описано десятью словами, а в жизни было три года интриг, скандалов, безденежья, пленки негде было взять и т. д. Это все улаживал, разумеется, не лично гений, а Давид Саркисян, который из давнего собирателя картин Рустама стал его фактически оруженосцем, самоотверженным и верным.
На фестивальном показе исполнительница главной роли Жанна Моро исцарапала Рустаму руку (остались шрамы), за то что он выкинул множество для нее дорогих эпизодов и на их место вставил куски из своей старой любимой черно-белой "Рабы любви". Но не всех так глубоко задело происходящее на экране: зрители уходили, не досмотрев... Но горстка тонких ценителей досидела до титров и устроила аплодисменты.
Банкет в честь Хамдамова. Он, разумеется, не идет, - гений не может все бросить и идти к первым попавшимся восторженным поклонникам. Все там сидят кислые...
По поводу Каннского провала "Анны..." изысканно выразился наш режиссер Владимир Хотиненко: "У нас все сразу: ах, в Каннах не понравилось... Так я бы для всех, кто там улюлюкал, построил в Каннах декорацию в виде огромной жопы, и чтобы они все вместо своей знаменитой лестницы через эту жопу прошли. Канны!.."
Помимо всего прочего, французы, которые дали часть денег на фильм, теперь его не отдают: требуют им прежде заплатить сто тысяч долларов. Легко догадаться, что таких денег у Хамдамова нет и взять ему их негде.
Париж
После "Анны..." он три года жил в Париже, с 1991-го по 1994-й. Ну и хорошо: ведь художнику всегда грустно, если он не может обронить: "Вот когда я жил в Париже..." А может, он специально поехал туда пожить, чтоб дома спохватились? У нас ведь очень уважают тех, кто жил или живет "там", а свои вроде и не считаются. У нас ждут: понравится в Каннах - значит, хорош и пора его начать любить. Ах не понравился? Ну, тогда ничем не можем помочь.
Очень мало мест, где мог бы жить непризнанный гений: Париж, Нью-Йорк, на худой конец Лондон. Ни Буэнос-Айрес, ни Пекин тут невозможны. Василий Аксенов сильно теряет оттого, что живет всего лишь в захолустном Вашингтоне. Стоит ему только переехать в Нью-Йорк...
Новое кино!
Он рассказывает:
- Меня мучит желание снимать кино. Мне хочется делать одно и то же. Возможно, это болезнь мозга, болезнь параноидальная... Я как бы немножечко придумал себе такую паранойю - постоянно изобретаю кино, без конца выстраиваю композиции... Откуда это? "Летят журавли" родили во мне такое.
Никогда я не буду заниматься реализмом! Я не могу снимать бытовые фильмы в духе театра "Современник". Там, условно говоря, Неелова приходит куда-то с сумкой, пьет кофе, звонит Зинке, а Петька в школу не пошел и т. д. Я не могу снять коридор школы, где мальчики плюются - кто дальше. Мне гораздо интереснее, чтоб они плевались, к примеру, странно накрашенные и под музыку Шуберта... Я выдумаю какую-то историю. Может, это будет эпос. Тогда сто артистов надо будет одеть во что-то. Я сам придумаю эти костюмы, это будет haut couture. Я хочу моду и кино делать одновременно. Это будет фильм-стиль. Понятно?
"Триумф"-2
(очередное признание при жизни)
Вдруг пару лет назад ему дали премию "Триумф". Официальная часть - в Большом, банкет - в "Метрополе". Что такое? Рустам встревожился:
- Это ломает мой имидж!
- Ну а сама-то премия неужели неприятна?
- Мама была рада, эта премия была для нее. Ей в Ташкенте соседка, которые полы моет, сказала: "Ты знаешь, по радио говорили, в Москве какой-то партсъезд идет, так там твоему сыну орден дали". А мне это ничего не дало!
Ну, не в буквальном смысле не дало. На самом деле он на премию купил маленькую квартиру. Но, как гений, не обратил на такую земную практичную покупку внимания. У него потребности другого уровня, иного рода:
- Мне бы найти денег, мне бы выкупить "Анну..." А после, когда все образуется, я опять закрою двери.
- И что там будет происходить, за закрытой-то дверью?
- Я буду там сидеть один, писать картины. Мне бы какую-нибудь маленькую пенсию, чтоб закрыть дверь и все, не видеть этого всего никогда в жизни.
- Не видеть - чего?
- Этой страшной жизни, ужаса, этого хаоса кругом, грязевого потока, этого абсолютного антиискусства. Заколдованный круг! При коммунистах ничего нельзя было, но вкус был. Сейчас все можно - вкуса нет: посмотрите хоть на телевидение! Видеоклип - это абсолютная профанация киноязыка, безнравственное падение, истязание моих нервов.
Меня пугают эти нувориши, эти гадкие люди... Выскочки! Им только "Cartier", только "Rollex"! Деньги большие, а люди мелкие. Не знаешь, куда бежать. Не спастись...
О, если б я был монахом! Как здорово - живешь в монастыре, ничего тебе не надо...
1997
???? ИГОРЬ МАЛАШЕНКО ????
"Важно понять, что мы - Азия"
Малашенко помнит, что в молодости считал должность посла невыносимо и недостижимо высокой. Самый со стороны яркий звездный час Малашенко - это когда в 1996 году он давал советы Ельцину насчет выборов. Ельцин, если вы помните, победил, в тот раз.
Сын фронтовика, профессионального военного, Малашенко провел детство в скитаниях по СССР, в среднем раз в два года меняя школу. Он бывший ученый исследовал политику в поэме Данте и в стране США. Служил в ЦК. Оттуда послал статью в "Тайм" - о скором распаде Советского Союза. Ее, как ни странно, напечатали. Прогноз, как ни удивительно, сбылся.
Он не приемлет русского православия, предпочитая ему восточную мудрость, к примеру даосизм. Если мерить по знаменитости и по стажу, то Малашенко - второй после Винни-Пуха даосист России.
Ведя скрытную, частную, малопубличную жизнь, он все равно себя корит за слишком активное участие в тусовке и жалеет, что редко бывает наедине с собой.
У него, рассказывает он, нет друзей. Но это не жалоба, поскольку он, говорит, про это не жалеет.
Женат по второму разу, отец двух дочек: одна старшеклассница в Англии, вторая совсем маленькая (рожать пришлось за границей, русские врачи боятся рожениц за тридцать).
Он живет в серьезном дорогом Подмосковье. Жена руководила галереей, а после бросила.
Для Малашенко очень важно зарабатывать много денег, потому что он любит успех, который меряется теперь деньгами, и привык к вкусу его плодов.
Начало
- Говорят, у вас нет друзей. Неужели это правда?
- Чистая правда. Я действительно не привязан ни к местам, ни к людям. Я в душе перекати-поле, и за исключением своей семьи я ни с кем... Никаких прочных человеческих связей у меня нет.
- Ну что, все по науке. Есть статистика (ваши любимые американцы это исследовали), что дети из кочевых семей вырастают одинокими, замкнутыми (название той работы было - "Shyness", что значит "застенчивость")...
- Но во всем есть и позитивная сторона! За счет этого я очень адаптивен. Попадал в новую школу (а это всегда агрессивная среда - новичков не любят нигде) и как-то выживал. Становился первым-вторым в классе, и все с этим фактом мирились. Хотя бывали, конечно, очень тяжелые школы...
- Вы там, тогда дрались или вас просто били?
- Нет, без драк обходилось, драться я не умел абсолютно.
- Зачем вы пошли на философский?
- Это было с моей стороны... э-э... длительное помешательство. На первом курсе я всерьез стал изучать предмет "Научная сущность марксизма". Прочитал всю литературу вокруг этого и пришел к ужасному выводу - научная сущность марксизма ниоткуда не следует! Это было для меня тяжелым потрясением... Тогда я стал заниматься историей средневековой философии, потому что всем было наплевать, что там происходило. Тема диссертации у меня была такая: "Политическая философия Данте".
- Дальше Институт США и Канады. Что вы там делали?
- Изучал страны, вынесенные в название института, как-то три месяца провел в Вашингтоне на стажировке. Сочинял всякие бумаги, например о том, как в Америке относятся к исламу. Писал книжки. Одна была про ядерное сдерживание, другая - про общественное мнение. И мне за них сейчас не стыдно: там все правда.
- Когда и при каких обстоятельствах вы вступили в ряды КПСС?
- А как подоспела разнарядка в институт, так и вступил. Это была данность, часть неизбежности. Родители мои были консерваторы, сам я был далек от диссидентства.
- Про вас говорят, что вы чуть ли не образцовый русский интеллигент!
- Нет, я ни в коем случае не интеллигент. Не люблю я интеллигентов. Гершензон замечательно написал: "Сонмище больных, изолированных в своей стране - вот что такое русская интеллигенция". Я с колоссальным удовольствием это цитирую.