Страница:
Именно поэтому 2 июня 1926 г. командованием РККА и руководством ГУВП ВСНХ была принята трехлетняя программа танкостроения.
В основу соображений о количестве и качестве боевых машин, которые требовалось создать, были положены расчеты затрат, необходимых для прорыва укрепленной обороны противника на участке 10 км силами двух дивизий с возможностью развития успеха на глубину до 30 км и выхода на оперативный простор.
План-минимум программы предусматривал оснащение одной пехотной дивизии батальоном танков сопровождения, а второй – батальоном «пулеметок (пулеметов) сопровождения» (танкеток). При этом количество танков в батальоне принималось из расчета трехротного состава по 16 танков в роте (3 взвода по 5 танков плюс машина командира роты), что с учетом «запасных» танков, ротного и батальонного резерва, а также флагманской машины командира батальона составляло 69 шт. Спрогнозировав по опыту Первой мировой и Гражданской войн возможные потери танков в течение года боевых действий, а также предусмотрев создание учебной танковой роты, разработчики программы увеличили заказ до 112 танков.
Организация и боевой состав батальона «пулеметок (пулеметов) сопровождения» предполагались аналогичными. При утвержденной сметной стоимости одного танка без вооружения на уровне 18 тыс. руб., а танкетки на уровне 6 тыс. руб. вся программа-минимум с учетом ее выполнения в течение 3 лет (до декабря 1930 г.) «тянула» почти на 5 млн. руб.
Программа максимум, работы по которой должны были начаться годом позднее, предусматривала создание дополнительно батальона «маневренных» танков на случай встречи с полевыми укреплениями полного профиля. При этом задача маневренных танков состояла в нейтрализации и подавлении крупных узлов сопротивления, а также (при выходе на оперативный простор) – разрушения коммуникаций противника, в то время как танки и танкетки сопровождения должны были развивать успех совместно с пехотными и конными подразделениями РККА. Количество маневренных танков в батальоне предполагалось 55 штук, что вкупе с учебным взводом из 5 танков увеличивало требуемое число до 60. Стоимость одного маневренного танка не должна была превышать 50 тыс. руб., что «утяжеляло» программу-максимум на 3 млн. руб. дополнительно.
В реализации этой трехлетней программы и увидели свет первые советские серийные танки.
Рождение
В сентябре 1926 г. состоялось совещание командования РККА, руководства ГУВП и Орудийно-арсенального треста (ОАТ) по вопросу системы оснащения Красной армии новыми боевыми машинами. Это совещание известно как «танковое», ибо главной темой его стала выработка требований к новым танкам для РККА.
На совещании рассматривались образцы различных зарубежных боевых машин с целью выбора наилучших прототипов для массового выпуска. Задачам сопровождения более или менее отвечал французский танк «Рено» (относившийся в РККА к типу «М» – «малый»), но он (по мнению большинства присутствовавших на обсуждении) обладал рядом серьезных недостатков, не позволявших использовать его в системе вооружения РККА.
Этими недостатками были: большой вес (более 6 т), не позволявший осуществлять его переброску в кузове грузовика; малая скорость движения и плохое вооружение (стоявшая на танке 37-мм пушка Гочкиса или Пюто со штатным прицелом не позволяла вести прицельный огонь на дистанции далее 400 м). Танки же, выпущенные на Сормовском заводе («Русские «Рено»), были «…весьма неудовлетворительны по качеству изготовления, неудобны по владению оружием, а частично и совершенно невооружены», к тому же оказались еще и ужасно дорогими (стоимость танка в ценах 1926 г. составляла около 36 тыс. руб.)
Более подходил для прототипа итальянский танк «Фиат-3000», обладавший меньшим весом и большей скоростью, чем его французский собрат. Танк внимательно изучался специалистами КБ ОАТ с начала 1925 г., когда ими велись работы над проектом 3-4-тонного малого танка в инициативном порядке. Рассмотрение проекта бывшего «танкового бюро», ставшего КБ OAT, показало, что по основным параметрам танк отвечает выдвинутым требованиям, но вооружение у него должно быть пушечно-пулеметным и мощность двигателя составлять не менее 35 л.с. Для того чтобы уложиться в дополнительные характеристики, проектировщикам разрешено было увеличить боевой вес танка до 5 т. Новому танку присвоили индекс Т-16.
Для изготовления «опытовой» машины и освоения ее серийного выпуска выделялся завод «Большевик», имевший в то время лучшие производственные мощности.
Для разработки моторного агрегата танка был приглашен конструктор-моторостроитель А. Микулин, которого очень привлекло задание – разработать надежный и компактный двигатель воздушного охлаждения мощностью 35-40 л.с. в едином блоке с коробкой перемены передач.
Двигатель вызывал наибольшие опасения в плане сроков выполнения работ, но проблем с ним почти не было. Лишь мощность оказалась немного меньше запланированной, зато благодаря применению резервного комплекта свечей, двигатель заводился при любых условиях и мог работать на бензине любого сорта.
Помимо мотора проблемы вызвал корпус танка, точнее – разметка и обработка закаленных броневых листов. Для подгонки листов к окончательным размерам не хватало инструмента. Вовремя не подали заклепки нужного типоразмера.
Тем не менее срок постройки танка в целом был выдержан, и в марте 1927 г. (при плане – февраль) машина покинула опытный цех «Большевика» и отправилась на заводские испытания. Новый Т-16 выгодно отличался от «Русского «Рено» меньшими размерами, весом и стоимостью при сравнительно большей скорости движения.
Опытный образец танка Т-16, 1927 г.
Однако недостатков у новорожденного оказалось гораздо больше, чем ожидалось, и потому вскоре было принято решение усовершенствовать ряд агрегатов и узлов танка. Так, для уменьшения продольных колебаний корпуса была удлинена на один каток ходовая часть, что привело к необходимости добавления в носовой части корпуса удлинителя (на эталонном образце удлинитель был приклепан в виде двух кронштейнов, однако на серийных машинах устанавливался в виде литой детали весом 150 кг). Далее изменениям подверглись некоторые узлы двигательной установки, трансмиссии и т.д.
Во время доработки на завод прибыл А. Микулин – разработчик двигателя танка. Причиной командировки была неудовлетворительная работа энергетической установки Т-16, что совершенно не вязалось с ожиданиями ОАТ. Конструктор добросовестно изучил весь цикл производства моторов на «Большевике» и страшно удивился, что завод может делать такие сложные агрегаты, не имея даже элементарных измерительных приборов (результатом посещения завода А. Микулиным стало то, что завод наконец-то получил аэротермометры и гигрометр, которые ему не поставляли более двух лет).
Но вот новый танк был построен, и после пробега в пригородах Ленинграда отправился в Москву на полевые сдаточные испытания. Машина получила наименование «Малый танк сопровождения обр. 1927 г. МС-1 (Т-18)». Интересно отметить, что при перевозке танка из Ленинграда в Москву были опробованы все возможные способы его транспортировки: ж.д. вагон, ж.д. платформа, кузов грузовика, автоприцеп и движение своим ходом. Эталонный Т-18, еще весьма напоминающий внешним видом своего предшественника – Т-16, прибыл в столицу майским вечером (предположительно – 20-25 мая) и в кузове грузовика проследовал в склад № 37 (в районе Красной Пресни).
Поскольку пушка для МС-1 не была подана, в танк установили ее макет, выполненный в токарных мастерских. Здесь же танк хотели покрасить, но вдруг из ОАТ последовало категорическое распоряжение: «красить танк только после принятия на вооружение…» Возможно, что после случая с Т-16, окрашенным непосредственно перед испытаниями в светло-зеленый цвет и не принятым на вооружение, руководство ОАТ испытывало некое суеверие, приведшее к тому, что на испытания Т-18 отправился покрытый светло-коричневым фунтом, что впоследствии стало нормой.
Для испытаний танка была образована специальная комиссия, куда вошли представители Мобуправления ВСНХ, ОАТ, завода «Большевик», Артуправления, Штаба РККА. Испытания проводились 11-17 июня 1927 г. в районе дер. Ромашково – ст. Немчиновка (Подмосковье) пробегом по пересеченной местности, так как оружие подано не было.
Танк был подвергнут «мучениям третьей степени», но в целом успешно выдержал их и был рекомендован для принятия на вооружение.
Члены КБ OAT, представители Мобуправления ВСНХ и Штаба РККА на испытаниях Т-18.
Эталонный образец танка Т-18 на испытаниях, 1927 г.
Вскоре (1 февраля 1928 г.) последовал и заказ на изготовление в течение 1928-29 гг. для РККА 108 танков Т-18 (30 шт. до осени 1928 г. и 78 шт. в течение 1928-29 гг.). Первые 30 танков были изготовлены на средства Осоавиахима и приняли участие в параде 7 ноября 1929 г. в Москве и Ленинграде в составе колонны под неофициальным названием «Наш ответ Чемберлену».
Устройство Т-18
Корпус танка представлял собой клепаную конструкцию из броневых листов толщиной 8-16 мм, собираемых на каркасе. Первые танки несли особые листы двухслойной (дно и крыша) и трехслойной (борта) брони, изготовленной по способу А. Рожкова. Позднее для удешевления танка использовалась обычная однослойная броня. Танк делился на три отделения: машинное (моторно-трансмиссионное), боевое и «передок» (отделение управления). Интересно отметить, что Т-18 имел «классическую компоновку» с моторно-трансмиссионным отделением и ведущим колесом в кормовой части.
Компоновка танка Т-18 выпуска 1927-28 гг.
«Передок», как именовалось отделение управления, располагалось в носовой части танка. Для доступа в него механика-водителя служил трехстворчатый люк. Две его створки откидывались влево и вправо. Ход створок ограничивался кронштейнами. Передний откидной щиток, расположенный в вертикальном лобовом листе, поднимался вверх и в таком положении удерживался стопором. В правой части щитка располагался прилив для установки корпуса монокулярного перископического прибора наблюдения (броневой глаз). Левее – узкая щель для наблюдения. В случае интенсивного огневого воздействия противника она прикрывалась броневой заслонкой с двумя крестообразными отверстиями. А при крайней необходимости могла закрываться полностью. Для панорамного обзора поля боя в передних скуловых скосах имелись также узкие наблюдательные щели, прикрываемые изнутри задвижками.
В бортах носовой части корпуса устанавливались кронштейны под оси ленивца (направляющего колеса). Кронштейны служили для регулировки натяжения гусеницы при помощи специальных анкеров, расположенных на бортах танка. Впереди слева на кронштейне натяжного механизма устанавливалась фара. Справа – звуковой сигнал. В боевой обстановке фара укладывалась в корпус. Задний фонарь, закрытый стеклом красного цвета, располагался на корме слева (иногда – справа над выхлопным патрубком). Он служил не только предупреждающим сигналом в темное время суток, но и световым устройством для управления колонной.
Особенностью конструкции корпуса было то, что он изготавливался цельным, без подбашенной коробки, однако в верхней части на бортах корпуса крепились специальные призматические карманы (надгусеничные ниши), в которых размещались топливные баки. Заливные горловины баков закрывались броневыми пробками сверху. Для доступа к бакам в задней части кармана имелась крышка, закрепленная тремя болтами и дополненная подвесным кольцом. При удалении болтов крышка открывалась в сторону на петле. Надгусеничные ниши выполняли также функцию грязевиков в средней части машины. В кормовой части грязевики (крылья) изготовлялись из тонкого металла, а в передней – из брезента (малое количество танков первой серии имели металлические или фанерные передние части крыльев).
Моторно-трансмиссионное отделение танка закрывал сзади фигурный кормовой лист, который при необходимости мог откидываться на шкворнях вниз, обеспечивая доступ в машинное отделение. Сверху над машинным отделением на крыше, откидывающейся вверх-вперед, устанавливался колпак со щелевидным отверстием, обращенным в сторону башни. Его назначение – обеспечить доступ охлаждающего воздуха к двигателю с одновременной защитой машинного отделения от поражения огнем противника. В кормовой части корпуса выполнен прилив, с задней стороны прикрытый металлическим кожухом с рядом отверстий малого диаметра. Нагретый воздух из машинного отделения через направляющий рукав поступал к отверстиям и через них выходил наружу. Для прогрева мотора рукав закрывался заслонкой. Защита мотора от попадания пуль и осколков обеспечивалась вертикальным бронелистом, расположенным перед кожухом со стороны мотора.
Внутри корпуса боевое отделение было изолировано от машинного моторной (по руководству – задней) перегородкой. Для доступа к мотору и его агрегатам изнутри в перегородке имелась двустворчатая дверь с запором. На перегородку также выводились краны переключения правого и левого топливного баков и кран переключения для работы системы питания мотора на самотек или под давлением.
В днище корпуса под боевым отделением размещался люк для выброса стреляных гильз и удаления попавшей в корпус воды. Люк закрывался крышкой и удерживался рычагом, закрепленным барашком. Для удобства работы в танке сверху крышка люка закрывалась вставкой пола.
На танках первых серий в днище корпуса присутствовал также люк под картером двигателя, однако проку от него было немного, и распоряжением по ОАТ от 14 февраля 1930 года он был упразднен.
В кормовой части корпуса располагался удлинитель – «хвост», облегчавший сравнительно короткому танку возможность преодоления широких окопов. Для эвакуации танка в нижней части корпуса сзади были приварены две, а впереди – одна петля.
Башня танка – клепаная, первоначально имела почти правильную шестигранную форму с наклонными стенками. Она опиралась на подбашенный лист через шариковую опору и поворачивалась посредством спинного упора, к которому подвешивался ремень – сиденье командира танка. Фиксация башни производилась посредством трех стопоров, расположенных равномерно на башенном погоне (два впереди и один – сзади). На крыше башни находилась наблюдательная башенка (именовавшаяся вышкой), прикрытая сверху колпаком, который мог откидываться на петлях и служил крышкой люка. Для открывания колпака установлены пружины, а для удержания в открытом состоянии – стопор. По периметру основания колпака были проделаны вентиляционные отверстия, закрываемые при необходимости подвижной кольцевой заслонкой. Наблюдательные щели в вертикальных стенках башенки во избежание травм оборудовались кожаными налобниками, а сама башенка в месте соединения с крышей башни имела кожаную обивку. В правом борту башни располагалось вентиляционное отверстие, прикрытое сдвижной заслонкой каплевидной формы.
При модернизации танка форма башни была изменена. Она дополнилась кормовой нишей, предназначенной для установки радиостанции. Ниша закрывалась с тыльной стороны откидной крышкой, облегчавшей монтаж и демонтаж радиостанции и оружия (реально в нише располагалась часть боекомплекта). Бортовая заслонка вентиляционного окна башни стала прямоугольной и откидывалась на петлях вверх. Новая башня стала тяжелее на 140 кг.
В передних гранях башни располагалось вооружение танка, состоявшее из 37-мм пушки Гочкиса и пулемета. Пушка располагалась в левой передней грани в прямоугольном вырезе, пулемет – в правой в полушаровой установке. При необходимости пулемет можно было перенести в кормовую амбразуру, расположенную на левой задней грани и прикрытую в нормальных условиях броневой заслонкой.
Вооружение танка состояло из 37-мм пушки Гочкиса и 7,62-мм пулемета. Ствол орудия длиной 20 калибров был заимствован от одноименной морской пушки, но клиновой затвор имел иную конструкцию. Противооткатные приспособления состояли из гидравлического компрессора-тормоза и пружинного накатника, собранных вместе. Официально пушка была принята на вооружение Красной армии в 1922 г., и уже с 1920 г. устанавливалась на танки «Рено», «Русский «Рено» и некоторые бронеавтомобили. На танках МС-1 первых серий пушка устанавливалась из старых запасов, среди которых попадались образцы, имевшие «обратную» нарезку (справа налево). Однако в 1928 г. ее должна была сменить 37-мм пушка ПС-1, изготовленная в советской России и представлявшая собой усовершенствованный П. Сячинтовым вариант пушки Гочкиса. В ПС-1 был изменен ударный и спусковой механизмы, введен более мощный выстрел, для компенсации отката которого ствол орудия дополнялся дульным тормозом, введен оптический прицел «ФД-3», некоторым изменениям подверглась маска пушки. Отечественная версия стала проще в производстве, в ней добавился модератор наката, уравновешиватель для облегчения вертикальной наводки, изменена обойма, плечевой упор и т.д.
Однако производство нового выстрела было сочтено нецелесообразным и потому производство ПС-1 было освоено частично – главные механизмы орудия кроме трубы ствола с казенником. В результате родился гибрид орудия, прошедший в начале 1929 г. успешные испытания под названием «Гочкисс-IIС», или «Гочкис тип 3», и переданный для производства на завод № 8 под индексом 2К.
Для стрельбы из пушки применялись унитарные выстрелы, которые размещались в танке в брезентовых сумках.
На танках первых серий орудия оснащались только диоптрическими прицелами, однако в 1929 г. Мотовилихинский машиностроительный завод начал сборку 2,45-кратного оптического прицела для 37-мм танковых пушек с полем зрения 14°20' и диаметром выходного зрачка 2,6 мм. Этот прицел, разработанный в Ленинграде, пошел на оснащение некоторых танков МС-1, выпушенных после 1930 г.
Модернизация танков 1929-30 гг. предусматривала увеличение их огневой мощи путем установки в башне 37-мм пушки большой мощности Б-3, изготовленной по переработанным чертежам фирмы «Рейнметалл». Новое орудие отличалось большей дальностью стрельбы, а также имело полуавтоматический затвор, так что танк, несущий его, значительно выигрывал с точки зрения вооружения. Одновременно с установкой нового орудия, отличавшегося большим весом, было принято решение по уравновешиванию башни, что привело к появлению в ней кормовой ниши. Однако выпуск этих орудий не был толком освоен практически до 1932 г. и первым танком, получившим их, стал БТ-2. На долю же Т-18 остались «Гочкисы», которые в 1933-м начали частично демонтировать с танков МС-1 для вооружения двухбашенных Т-26.
Пулеметное вооружение танка состояло первоначально из «2-ствольного 6,5-мм танкового пулемета Федорова-Иванова в шаровой установке Шпагина». Однако жизнь пулемета была очень недолгой. В 1930 г. на вооружение принимается новый танковый пулемет Дегтярева – ДТ, который почти на 20 лет стал основным автоматическим оружием советских танков.
Моторно-трансмиссионное отделение танка размещалось в его кормовой части и предназначалось для размещения бензинового четырехцилиндрового четырехтактного танкового двигателя воздушного охлаждения. Этот бензомотор был разработан конструктором А. Микулиным и имел мощность 35-36 л.с. По сравнению с существующими в то время энергетическими установками танков он имел некоторые особенности. Так, зажигание осуществлялось двумя группами свечей (по две свечи в каждом цилиндре) от магнето, обеспечивающего получение мощной искры при пуске мотора, и от динамомагнето, которое служило как для зажигания, так и для питания осветительных приборов.
Вторая особенность – объединение мотора в одном блоке с коробкой передач и сцеплением (главным фрикционом), что считалось новшеством в то время.
И наконец, двигатель размещался поперек силового отделения, что давало танку определенные преимущества в весе и длине по сравнению с танками, имевшими продольное расположение моторной группы.
Конструктивно с коробкой передач объединялся простой дифференциал, на выходных валах которого были выполнены шестерни. Вместе с ведущими колесами они составляли конечную (бортовую) передачу.
На танках третьей серии мощность двигателя была увеличена до 40 л.с, что вместе с четырехскоростной коробкой передач позволило довести максимальную скорость танка до 17,5 км/ч. На первых танках ставилось электрооборудование фирмы «Бош», а на танках выпуска после 1930 г. оно начало уступать место электрооборудованию «Сцинтилла».
Шасси танка состояло из шести опорных тележек с амортизаторами и дополнительной парой катков, двух ведущих, двух направляющих колес и восьми поддерживающих роликов.
Ведущее колесо состояло из алюминиевой ступицы с насаженным на нее стальным венцом с внешним и внутренним зацеплением. Снаружи прикрывалось бронекрышкой.
Направляющее колесо (ленивец) – алюминиевый диск с промежуточным кольцом и двумя резиновыми бандажами. Ось ленивца, на которой он закреплен на кронштейне корпуса, коленчатая и могла качаться в кронштейне корпуса, обеспечивая натяжение гусеницы.
Подвеска танка была пружинной свечной. На танках первых серий конструкция передней свечи подвески отличалась от двух задних наличием проушины для крепления серьги с передним опорным катком. Его подрессоривание обеспечивала дополнительная пружинная колонка. Начиная с 1930 г. для удешевления производства танков на них начали устанавливать унифицированные свечи.
Верхняя ветвь гусеницы лежала на четырех (с каждой стороны) поддерживающих катках с резиновыми бандажами. Первые три катка поддерживались пластинчатой рессорой. Все резиновые бандажи ходовой части танка изготавливались на заводе «Красный Треугольник».
Гусеничная цепь Т-18 состояла из 51 трака (реально – 49-53). Траки ранних выпусков были сложны в изготовлении. Они были сборными и состояли из литого основания с проушинами и гребнем для сцепления с ведущим колесом. С наружной части на них наклепывалась стальная подошва с боковыми напусками для увеличения несущей поверхности при движении по рыхлому грунту. Сверх подошвы приклепывалась еще и шпора для улучшения сцепления с грунтом. Траки сцеплялись трубчатым стальным пальцем. От выпадения палец с двух сторон удерживался бронзовыми втулками, закрепленными шплинтами.
Начиная с лета 1930 г. танки начали получать новую гусеничную цепь из литых траков типа «орлиный коготь», имевших большую эффективность, особенно на мягком грунте.
Органы управления танком располагались в отделении управления у механика-водителя. Для поворота танка предназначались ленточные тормоза. Они же применялись для торможения на спуске и как стояночные. Барабан тормоза левой или правой гусеницы размещался на валу зубчатки дифференциала перед конечной (бортовой) передачей. Для управления ими предназначались два рычага и педаль. Для остановки танка можно было воспользоваться сразу двумя рычагами или тормозной педалью. Для стоянки имелся зубчатый сектор, удерживающий тормозную педаль в нажатом положении.
Под правой рукой механика-водителя на полу устанавливалась кулиса переключения передач с рычагом. Рукоятка для управления зажиганием (привод к магнето) размещалась на левом борту.
Контрольные приборы размещались на щитке справа от механика-водителя на борту танка. Помимо приборов на щитке монтировался центральный переключатель для распределения тока между потребителями (освещение, стартер, звуковой сигнал); манометры давления масла в системе и масляном баке; аэротермометр, показывающий температуру масла в системе; включатель магнето; кнопка стартера; контрольная и осветительная лампочки; кнопка звукового сигнала. Справа от щитка на днище машины находилась аккумуляторная батарея. Ножной переключатель света монтировался на нижнем переднем наклонном листе корпуса.
Танк не имел никаких специальных приборов внутренней и внешней связи. Правда, в 1929 году Орудийно-арсенальный трест выдал Научно-испытательному институту связи задание на танковую радиостанцию. В частности, предписывалось разработать и изготовить не одну, а сразу три радиостанции – рядового танка, командира взвода и командира роты. Радиостанции были созданы, но ни одна из них нормально не вписалась в отведенное для нее пространство, поскольку выступающие внутрь головки заклепок, болтов и угольников не были учтены при выдаче задания.
Производство Т-18
Первоначально серийным производством танка занимался только завод «Большевик», но с апреля 1929 г. к выпуску Т-18 был подключен также Мотовилихинекий машиностроительный завод (бывший Пермский артиллерийский) и план выпуска танков был увеличен. Однако в 1929 г. массовое производство Т-18 развернуть в Перми не удалось (тем более, что двигатели поступали с «Большевика») и всего за 1929 г. из заказанных 133 танков было с трудом сдано 96. Но освоение Т-18 на Мотовилихинском заводе продолжалось и в 1929-30 гг. общий план выпуска Т-18 был увеличен до 300 единиц.
Танк Т-18 первой серии, 1927 г.
А пока армия ждала новых танков, испытания первых образцов Т-16 и Т-18 продолжались. Изготовленный Т-16 был передан в распоряжение Ленинградского военного округа (командующий – М. Тухачевский), где в течение 30 августа – 6 октября 1928 г. на Семеновском ипподроме, Поклонной горе и площадке курсов мехтяги участвовал в испытаниях новых типов противотанковых препятствий (М. Тухачевский лично присутствовал на испытаниях). Для сравнения: вместе с Т-16 в этих испытаниях принимали участие также «Рено», «Рено «Русский» и «Рикардо» (Mk V).
В основу соображений о количестве и качестве боевых машин, которые требовалось создать, были положены расчеты затрат, необходимых для прорыва укрепленной обороны противника на участке 10 км силами двух дивизий с возможностью развития успеха на глубину до 30 км и выхода на оперативный простор.
План-минимум программы предусматривал оснащение одной пехотной дивизии батальоном танков сопровождения, а второй – батальоном «пулеметок (пулеметов) сопровождения» (танкеток). При этом количество танков в батальоне принималось из расчета трехротного состава по 16 танков в роте (3 взвода по 5 танков плюс машина командира роты), что с учетом «запасных» танков, ротного и батальонного резерва, а также флагманской машины командира батальона составляло 69 шт. Спрогнозировав по опыту Первой мировой и Гражданской войн возможные потери танков в течение года боевых действий, а также предусмотрев создание учебной танковой роты, разработчики программы увеличили заказ до 112 танков.
Организация и боевой состав батальона «пулеметок (пулеметов) сопровождения» предполагались аналогичными. При утвержденной сметной стоимости одного танка без вооружения на уровне 18 тыс. руб., а танкетки на уровне 6 тыс. руб. вся программа-минимум с учетом ее выполнения в течение 3 лет (до декабря 1930 г.) «тянула» почти на 5 млн. руб.
Программа максимум, работы по которой должны были начаться годом позднее, предусматривала создание дополнительно батальона «маневренных» танков на случай встречи с полевыми укреплениями полного профиля. При этом задача маневренных танков состояла в нейтрализации и подавлении крупных узлов сопротивления, а также (при выходе на оперативный простор) – разрушения коммуникаций противника, в то время как танки и танкетки сопровождения должны были развивать успех совместно с пехотными и конными подразделениями РККА. Количество маневренных танков в батальоне предполагалось 55 штук, что вкупе с учебным взводом из 5 танков увеличивало требуемое число до 60. Стоимость одного маневренного танка не должна была превышать 50 тыс. руб., что «утяжеляло» программу-максимум на 3 млн. руб. дополнительно.
В реализации этой трехлетней программы и увидели свет первые советские серийные танки.
3.2. Танк сопровождения МС-1
Рождение
В сентябре 1926 г. состоялось совещание командования РККА, руководства ГУВП и Орудийно-арсенального треста (ОАТ) по вопросу системы оснащения Красной армии новыми боевыми машинами. Это совещание известно как «танковое», ибо главной темой его стала выработка требований к новым танкам для РККА.
На совещании рассматривались образцы различных зарубежных боевых машин с целью выбора наилучших прототипов для массового выпуска. Задачам сопровождения более или менее отвечал французский танк «Рено» (относившийся в РККА к типу «М» – «малый»), но он (по мнению большинства присутствовавших на обсуждении) обладал рядом серьезных недостатков, не позволявших использовать его в системе вооружения РККА.
Этими недостатками были: большой вес (более 6 т), не позволявший осуществлять его переброску в кузове грузовика; малая скорость движения и плохое вооружение (стоявшая на танке 37-мм пушка Гочкиса или Пюто со штатным прицелом не позволяла вести прицельный огонь на дистанции далее 400 м). Танки же, выпущенные на Сормовском заводе («Русские «Рено»), были «…весьма неудовлетворительны по качеству изготовления, неудобны по владению оружием, а частично и совершенно невооружены», к тому же оказались еще и ужасно дорогими (стоимость танка в ценах 1926 г. составляла около 36 тыс. руб.)
Более подходил для прототипа итальянский танк «Фиат-3000», обладавший меньшим весом и большей скоростью, чем его французский собрат. Танк внимательно изучался специалистами КБ ОАТ с начала 1925 г., когда ими велись работы над проектом 3-4-тонного малого танка в инициативном порядке. Рассмотрение проекта бывшего «танкового бюро», ставшего КБ OAT, показало, что по основным параметрам танк отвечает выдвинутым требованиям, но вооружение у него должно быть пушечно-пулеметным и мощность двигателя составлять не менее 35 л.с. Для того чтобы уложиться в дополнительные характеристики, проектировщикам разрешено было увеличить боевой вес танка до 5 т. Новому танку присвоили индекс Т-16.
Для изготовления «опытовой» машины и освоения ее серийного выпуска выделялся завод «Большевик», имевший в то время лучшие производственные мощности.
Для разработки моторного агрегата танка был приглашен конструктор-моторостроитель А. Микулин, которого очень привлекло задание – разработать надежный и компактный двигатель воздушного охлаждения мощностью 35-40 л.с. в едином блоке с коробкой перемены передач.
Двигатель вызывал наибольшие опасения в плане сроков выполнения работ, но проблем с ним почти не было. Лишь мощность оказалась немного меньше запланированной, зато благодаря применению резервного комплекта свечей, двигатель заводился при любых условиях и мог работать на бензине любого сорта.
Помимо мотора проблемы вызвал корпус танка, точнее – разметка и обработка закаленных броневых листов. Для подгонки листов к окончательным размерам не хватало инструмента. Вовремя не подали заклепки нужного типоразмера.
Тем не менее срок постройки танка в целом был выдержан, и в марте 1927 г. (при плане – февраль) машина покинула опытный цех «Большевика» и отправилась на заводские испытания. Новый Т-16 выгодно отличался от «Русского «Рено» меньшими размерами, весом и стоимостью при сравнительно большей скорости движения.
Опытный образец танка Т-16, 1927 г.
Однако недостатков у новорожденного оказалось гораздо больше, чем ожидалось, и потому вскоре было принято решение усовершенствовать ряд агрегатов и узлов танка. Так, для уменьшения продольных колебаний корпуса была удлинена на один каток ходовая часть, что привело к необходимости добавления в носовой части корпуса удлинителя (на эталонном образце удлинитель был приклепан в виде двух кронштейнов, однако на серийных машинах устанавливался в виде литой детали весом 150 кг). Далее изменениям подверглись некоторые узлы двигательной установки, трансмиссии и т.д.
Во время доработки на завод прибыл А. Микулин – разработчик двигателя танка. Причиной командировки была неудовлетворительная работа энергетической установки Т-16, что совершенно не вязалось с ожиданиями ОАТ. Конструктор добросовестно изучил весь цикл производства моторов на «Большевике» и страшно удивился, что завод может делать такие сложные агрегаты, не имея даже элементарных измерительных приборов (результатом посещения завода А. Микулиным стало то, что завод наконец-то получил аэротермометры и гигрометр, которые ему не поставляли более двух лет).
Но вот новый танк был построен, и после пробега в пригородах Ленинграда отправился в Москву на полевые сдаточные испытания. Машина получила наименование «Малый танк сопровождения обр. 1927 г. МС-1 (Т-18)». Интересно отметить, что при перевозке танка из Ленинграда в Москву были опробованы все возможные способы его транспортировки: ж.д. вагон, ж.д. платформа, кузов грузовика, автоприцеп и движение своим ходом. Эталонный Т-18, еще весьма напоминающий внешним видом своего предшественника – Т-16, прибыл в столицу майским вечером (предположительно – 20-25 мая) и в кузове грузовика проследовал в склад № 37 (в районе Красной Пресни).
Поскольку пушка для МС-1 не была подана, в танк установили ее макет, выполненный в токарных мастерских. Здесь же танк хотели покрасить, но вдруг из ОАТ последовало категорическое распоряжение: «красить танк только после принятия на вооружение…» Возможно, что после случая с Т-16, окрашенным непосредственно перед испытаниями в светло-зеленый цвет и не принятым на вооружение, руководство ОАТ испытывало некое суеверие, приведшее к тому, что на испытания Т-18 отправился покрытый светло-коричневым фунтом, что впоследствии стало нормой.
Для испытаний танка была образована специальная комиссия, куда вошли представители Мобуправления ВСНХ, ОАТ, завода «Большевик», Артуправления, Штаба РККА. Испытания проводились 11-17 июня 1927 г. в районе дер. Ромашково – ст. Немчиновка (Подмосковье) пробегом по пересеченной местности, так как оружие подано не было.
Танк был подвергнут «мучениям третьей степени», но в целом успешно выдержал их и был рекомендован для принятия на вооружение.
Члены КБ OAT, представители Мобуправления ВСНХ и Штаба РККА на испытаниях Т-18.
Эталонный образец танка Т-18 на испытаниях, 1927 г.
Вскоре (1 февраля 1928 г.) последовал и заказ на изготовление в течение 1928-29 гг. для РККА 108 танков Т-18 (30 шт. до осени 1928 г. и 78 шт. в течение 1928-29 гг.). Первые 30 танков были изготовлены на средства Осоавиахима и приняли участие в параде 7 ноября 1929 г. в Москве и Ленинграде в составе колонны под неофициальным названием «Наш ответ Чемберлену».
Устройство Т-18
Корпус танка представлял собой клепаную конструкцию из броневых листов толщиной 8-16 мм, собираемых на каркасе. Первые танки несли особые листы двухслойной (дно и крыша) и трехслойной (борта) брони, изготовленной по способу А. Рожкова. Позднее для удешевления танка использовалась обычная однослойная броня. Танк делился на три отделения: машинное (моторно-трансмиссионное), боевое и «передок» (отделение управления). Интересно отметить, что Т-18 имел «классическую компоновку» с моторно-трансмиссионным отделением и ведущим колесом в кормовой части.
Компоновка танка Т-18 выпуска 1927-28 гг.
«Передок», как именовалось отделение управления, располагалось в носовой части танка. Для доступа в него механика-водителя служил трехстворчатый люк. Две его створки откидывались влево и вправо. Ход створок ограничивался кронштейнами. Передний откидной щиток, расположенный в вертикальном лобовом листе, поднимался вверх и в таком положении удерживался стопором. В правой части щитка располагался прилив для установки корпуса монокулярного перископического прибора наблюдения (броневой глаз). Левее – узкая щель для наблюдения. В случае интенсивного огневого воздействия противника она прикрывалась броневой заслонкой с двумя крестообразными отверстиями. А при крайней необходимости могла закрываться полностью. Для панорамного обзора поля боя в передних скуловых скосах имелись также узкие наблюдательные щели, прикрываемые изнутри задвижками.
В бортах носовой части корпуса устанавливались кронштейны под оси ленивца (направляющего колеса). Кронштейны служили для регулировки натяжения гусеницы при помощи специальных анкеров, расположенных на бортах танка. Впереди слева на кронштейне натяжного механизма устанавливалась фара. Справа – звуковой сигнал. В боевой обстановке фара укладывалась в корпус. Задний фонарь, закрытый стеклом красного цвета, располагался на корме слева (иногда – справа над выхлопным патрубком). Он служил не только предупреждающим сигналом в темное время суток, но и световым устройством для управления колонной.
Особенностью конструкции корпуса было то, что он изготавливался цельным, без подбашенной коробки, однако в верхней части на бортах корпуса крепились специальные призматические карманы (надгусеничные ниши), в которых размещались топливные баки. Заливные горловины баков закрывались броневыми пробками сверху. Для доступа к бакам в задней части кармана имелась крышка, закрепленная тремя болтами и дополненная подвесным кольцом. При удалении болтов крышка открывалась в сторону на петле. Надгусеничные ниши выполняли также функцию грязевиков в средней части машины. В кормовой части грязевики (крылья) изготовлялись из тонкого металла, а в передней – из брезента (малое количество танков первой серии имели металлические или фанерные передние части крыльев).
Моторно-трансмиссионное отделение танка закрывал сзади фигурный кормовой лист, который при необходимости мог откидываться на шкворнях вниз, обеспечивая доступ в машинное отделение. Сверху над машинным отделением на крыше, откидывающейся вверх-вперед, устанавливался колпак со щелевидным отверстием, обращенным в сторону башни. Его назначение – обеспечить доступ охлаждающего воздуха к двигателю с одновременной защитой машинного отделения от поражения огнем противника. В кормовой части корпуса выполнен прилив, с задней стороны прикрытый металлическим кожухом с рядом отверстий малого диаметра. Нагретый воздух из машинного отделения через направляющий рукав поступал к отверстиям и через них выходил наружу. Для прогрева мотора рукав закрывался заслонкой. Защита мотора от попадания пуль и осколков обеспечивалась вертикальным бронелистом, расположенным перед кожухом со стороны мотора.
Внутри корпуса боевое отделение было изолировано от машинного моторной (по руководству – задней) перегородкой. Для доступа к мотору и его агрегатам изнутри в перегородке имелась двустворчатая дверь с запором. На перегородку также выводились краны переключения правого и левого топливного баков и кран переключения для работы системы питания мотора на самотек или под давлением.
В днище корпуса под боевым отделением размещался люк для выброса стреляных гильз и удаления попавшей в корпус воды. Люк закрывался крышкой и удерживался рычагом, закрепленным барашком. Для удобства работы в танке сверху крышка люка закрывалась вставкой пола.
На танках первых серий в днище корпуса присутствовал также люк под картером двигателя, однако проку от него было немного, и распоряжением по ОАТ от 14 февраля 1930 года он был упразднен.
В кормовой части корпуса располагался удлинитель – «хвост», облегчавший сравнительно короткому танку возможность преодоления широких окопов. Для эвакуации танка в нижней части корпуса сзади были приварены две, а впереди – одна петля.
Башня танка – клепаная, первоначально имела почти правильную шестигранную форму с наклонными стенками. Она опиралась на подбашенный лист через шариковую опору и поворачивалась посредством спинного упора, к которому подвешивался ремень – сиденье командира танка. Фиксация башни производилась посредством трех стопоров, расположенных равномерно на башенном погоне (два впереди и один – сзади). На крыше башни находилась наблюдательная башенка (именовавшаяся вышкой), прикрытая сверху колпаком, который мог откидываться на петлях и служил крышкой люка. Для открывания колпака установлены пружины, а для удержания в открытом состоянии – стопор. По периметру основания колпака были проделаны вентиляционные отверстия, закрываемые при необходимости подвижной кольцевой заслонкой. Наблюдательные щели в вертикальных стенках башенки во избежание травм оборудовались кожаными налобниками, а сама башенка в месте соединения с крышей башни имела кожаную обивку. В правом борту башни располагалось вентиляционное отверстие, прикрытое сдвижной заслонкой каплевидной формы.
При модернизации танка форма башни была изменена. Она дополнилась кормовой нишей, предназначенной для установки радиостанции. Ниша закрывалась с тыльной стороны откидной крышкой, облегчавшей монтаж и демонтаж радиостанции и оружия (реально в нише располагалась часть боекомплекта). Бортовая заслонка вентиляционного окна башни стала прямоугольной и откидывалась на петлях вверх. Новая башня стала тяжелее на 140 кг.
В передних гранях башни располагалось вооружение танка, состоявшее из 37-мм пушки Гочкиса и пулемета. Пушка располагалась в левой передней грани в прямоугольном вырезе, пулемет – в правой в полушаровой установке. При необходимости пулемет можно было перенести в кормовую амбразуру, расположенную на левой задней грани и прикрытую в нормальных условиях броневой заслонкой.
Вооружение танка состояло из 37-мм пушки Гочкиса и 7,62-мм пулемета. Ствол орудия длиной 20 калибров был заимствован от одноименной морской пушки, но клиновой затвор имел иную конструкцию. Противооткатные приспособления состояли из гидравлического компрессора-тормоза и пружинного накатника, собранных вместе. Официально пушка была принята на вооружение Красной армии в 1922 г., и уже с 1920 г. устанавливалась на танки «Рено», «Русский «Рено» и некоторые бронеавтомобили. На танках МС-1 первых серий пушка устанавливалась из старых запасов, среди которых попадались образцы, имевшие «обратную» нарезку (справа налево). Однако в 1928 г. ее должна была сменить 37-мм пушка ПС-1, изготовленная в советской России и представлявшая собой усовершенствованный П. Сячинтовым вариант пушки Гочкиса. В ПС-1 был изменен ударный и спусковой механизмы, введен более мощный выстрел, для компенсации отката которого ствол орудия дополнялся дульным тормозом, введен оптический прицел «ФД-3», некоторым изменениям подверглась маска пушки. Отечественная версия стала проще в производстве, в ней добавился модератор наката, уравновешиватель для облегчения вертикальной наводки, изменена обойма, плечевой упор и т.д.
Однако производство нового выстрела было сочтено нецелесообразным и потому производство ПС-1 было освоено частично – главные механизмы орудия кроме трубы ствола с казенником. В результате родился гибрид орудия, прошедший в начале 1929 г. успешные испытания под названием «Гочкисс-IIС», или «Гочкис тип 3», и переданный для производства на завод № 8 под индексом 2К.
Для стрельбы из пушки применялись унитарные выстрелы, которые размещались в танке в брезентовых сумках.
На танках первых серий орудия оснащались только диоптрическими прицелами, однако в 1929 г. Мотовилихинский машиностроительный завод начал сборку 2,45-кратного оптического прицела для 37-мм танковых пушек с полем зрения 14°20' и диаметром выходного зрачка 2,6 мм. Этот прицел, разработанный в Ленинграде, пошел на оснащение некоторых танков МС-1, выпушенных после 1930 г.
Модернизация танков 1929-30 гг. предусматривала увеличение их огневой мощи путем установки в башне 37-мм пушки большой мощности Б-3, изготовленной по переработанным чертежам фирмы «Рейнметалл». Новое орудие отличалось большей дальностью стрельбы, а также имело полуавтоматический затвор, так что танк, несущий его, значительно выигрывал с точки зрения вооружения. Одновременно с установкой нового орудия, отличавшегося большим весом, было принято решение по уравновешиванию башни, что привело к появлению в ней кормовой ниши. Однако выпуск этих орудий не был толком освоен практически до 1932 г. и первым танком, получившим их, стал БТ-2. На долю же Т-18 остались «Гочкисы», которые в 1933-м начали частично демонтировать с танков МС-1 для вооружения двухбашенных Т-26.
Пулеметное вооружение танка состояло первоначально из «2-ствольного 6,5-мм танкового пулемета Федорова-Иванова в шаровой установке Шпагина». Однако жизнь пулемета была очень недолгой. В 1930 г. на вооружение принимается новый танковый пулемет Дегтярева – ДТ, который почти на 20 лет стал основным автоматическим оружием советских танков.
Моторно-трансмиссионное отделение танка размещалось в его кормовой части и предназначалось для размещения бензинового четырехцилиндрового четырехтактного танкового двигателя воздушного охлаждения. Этот бензомотор был разработан конструктором А. Микулиным и имел мощность 35-36 л.с. По сравнению с существующими в то время энергетическими установками танков он имел некоторые особенности. Так, зажигание осуществлялось двумя группами свечей (по две свечи в каждом цилиндре) от магнето, обеспечивающего получение мощной искры при пуске мотора, и от динамомагнето, которое служило как для зажигания, так и для питания осветительных приборов.
Вторая особенность – объединение мотора в одном блоке с коробкой передач и сцеплением (главным фрикционом), что считалось новшеством в то время.
И наконец, двигатель размещался поперек силового отделения, что давало танку определенные преимущества в весе и длине по сравнению с танками, имевшими продольное расположение моторной группы.
Конструктивно с коробкой передач объединялся простой дифференциал, на выходных валах которого были выполнены шестерни. Вместе с ведущими колесами они составляли конечную (бортовую) передачу.
На танках третьей серии мощность двигателя была увеличена до 40 л.с, что вместе с четырехскоростной коробкой передач позволило довести максимальную скорость танка до 17,5 км/ч. На первых танках ставилось электрооборудование фирмы «Бош», а на танках выпуска после 1930 г. оно начало уступать место электрооборудованию «Сцинтилла».
Шасси танка состояло из шести опорных тележек с амортизаторами и дополнительной парой катков, двух ведущих, двух направляющих колес и восьми поддерживающих роликов.
Ведущее колесо состояло из алюминиевой ступицы с насаженным на нее стальным венцом с внешним и внутренним зацеплением. Снаружи прикрывалось бронекрышкой.
Направляющее колесо (ленивец) – алюминиевый диск с промежуточным кольцом и двумя резиновыми бандажами. Ось ленивца, на которой он закреплен на кронштейне корпуса, коленчатая и могла качаться в кронштейне корпуса, обеспечивая натяжение гусеницы.
Подвеска танка была пружинной свечной. На танках первых серий конструкция передней свечи подвески отличалась от двух задних наличием проушины для крепления серьги с передним опорным катком. Его подрессоривание обеспечивала дополнительная пружинная колонка. Начиная с 1930 г. для удешевления производства танков на них начали устанавливать унифицированные свечи.
Верхняя ветвь гусеницы лежала на четырех (с каждой стороны) поддерживающих катках с резиновыми бандажами. Первые три катка поддерживались пластинчатой рессорой. Все резиновые бандажи ходовой части танка изготавливались на заводе «Красный Треугольник».
Гусеничная цепь Т-18 состояла из 51 трака (реально – 49-53). Траки ранних выпусков были сложны в изготовлении. Они были сборными и состояли из литого основания с проушинами и гребнем для сцепления с ведущим колесом. С наружной части на них наклепывалась стальная подошва с боковыми напусками для увеличения несущей поверхности при движении по рыхлому грунту. Сверх подошвы приклепывалась еще и шпора для улучшения сцепления с грунтом. Траки сцеплялись трубчатым стальным пальцем. От выпадения палец с двух сторон удерживался бронзовыми втулками, закрепленными шплинтами.
Начиная с лета 1930 г. танки начали получать новую гусеничную цепь из литых траков типа «орлиный коготь», имевших большую эффективность, особенно на мягком грунте.
Органы управления танком располагались в отделении управления у механика-водителя. Для поворота танка предназначались ленточные тормоза. Они же применялись для торможения на спуске и как стояночные. Барабан тормоза левой или правой гусеницы размещался на валу зубчатки дифференциала перед конечной (бортовой) передачей. Для управления ими предназначались два рычага и педаль. Для остановки танка можно было воспользоваться сразу двумя рычагами или тормозной педалью. Для стоянки имелся зубчатый сектор, удерживающий тормозную педаль в нажатом положении.
Под правой рукой механика-водителя на полу устанавливалась кулиса переключения передач с рычагом. Рукоятка для управления зажиганием (привод к магнето) размещалась на левом борту.
Контрольные приборы размещались на щитке справа от механика-водителя на борту танка. Помимо приборов на щитке монтировался центральный переключатель для распределения тока между потребителями (освещение, стартер, звуковой сигнал); манометры давления масла в системе и масляном баке; аэротермометр, показывающий температуру масла в системе; включатель магнето; кнопка стартера; контрольная и осветительная лампочки; кнопка звукового сигнала. Справа от щитка на днище машины находилась аккумуляторная батарея. Ножной переключатель света монтировался на нижнем переднем наклонном листе корпуса.
Танк не имел никаких специальных приборов внутренней и внешней связи. Правда, в 1929 году Орудийно-арсенальный трест выдал Научно-испытательному институту связи задание на танковую радиостанцию. В частности, предписывалось разработать и изготовить не одну, а сразу три радиостанции – рядового танка, командира взвода и командира роты. Радиостанции были созданы, но ни одна из них нормально не вписалась в отведенное для нее пространство, поскольку выступающие внутрь головки заклепок, болтов и угольников не были учтены при выдаче задания.
Производство Т-18
Первоначально серийным производством танка занимался только завод «Большевик», но с апреля 1929 г. к выпуску Т-18 был подключен также Мотовилихинекий машиностроительный завод (бывший Пермский артиллерийский) и план выпуска танков был увеличен. Однако в 1929 г. массовое производство Т-18 развернуть в Перми не удалось (тем более, что двигатели поступали с «Большевика») и всего за 1929 г. из заказанных 133 танков было с трудом сдано 96. Но освоение Т-18 на Мотовилихинском заводе продолжалось и в 1929-30 гг. общий план выпуска Т-18 был увеличен до 300 единиц.
Танк Т-18 первой серии, 1927 г.
А пока армия ждала новых танков, испытания первых образцов Т-16 и Т-18 продолжались. Изготовленный Т-16 был передан в распоряжение Ленинградского военного округа (командующий – М. Тухачевский), где в течение 30 августа – 6 октября 1928 г. на Семеновском ипподроме, Поклонной горе и площадке курсов мехтяги участвовал в испытаниях новых типов противотанковых препятствий (М. Тухачевский лично присутствовал на испытаниях). Для сравнения: вместе с Т-16 в этих испытаниях принимали участие также «Рено», «Рено «Русский» и «Рикардо» (Mk V).