2053 год, Кливленд, операция по захвату Хасана Сабаха. Ее последняя боевая миссия. Последний раз, когда «Ангел» говорил голосом Фрея. Хасан Сабах был наемным убийцей, афганом-моро — точно так же, как и другие наемники, что утром ворвались к ней в дом.
   Неужели это просто совпадение?
   «Черт, конечно же нет!»
   Эви дала машине команду сконцентрировать поиск на деятельности японских националистов. Помнится, Хасан Сабах работал именно на них, прежде чем ему удалось каким-то чудом проникнуть в Штаты. Тогда, жарким августом пятьдесят третьего, Эви шла по его следу, пока не настигла в Кливленде. В результате в ее руках оказалась банка с червями, повлекшая за собой судебный процесс над двадцатью тремя конгрессменами и отставку еще пятидесяти.
   Насколько Эви было известно, та «банка с червями» не имела к Японии ровно никакого отношения. Собственно говоря, этот контейнер прибыл из таких экзотических мест, с которыми Япония не шла ни в какое сравнение. И до них было никак не меньше нескольких световых лет.
   Насколько Эви было известно…
   Кто-то постучал в дверь кабинки, и Эви едва удержалась, чтобы не вытащить «пушку». Подняв глаза, Эви увидела молодого светловолосого парня. Он стоял прислонившись к двери и улыбался ей сквозь затемненное стекло. «Пол», — прочитала Эви имя на пластиковой карточке у него на груди и открыла кабину.
   — Да?
   — Прошу прощения, мисс, но поскольку сегодня праздник, библиотека закрывается раньше обычного.
   Эви бросила взгляд на противоположную стену. Там, над главным входом, висели большие электронные часы. Часы эти давно предполагалось заменить на новые, а пока что они смотрелись жутким анахронизмом из прошлого века. В данный момент на их табло светились цифры 2:53.
   — Спасибо, что предупредили.
   — Мы оповестили посетителей по радио, но в кабине можно и не расслышать.
   Парень почему-то не отходил от нее и по-прежнему улыбался. Эви наградила его ответной улыбкой. Она записала на карточку всю информацию, которую выдала ей машина. Пол неотрывно наблюдал за ней.
   — Между прочим, я писал дипломную работу по китайской оккупации.
   Эви вышла из кабины и потянулась. Ей с трудом удалось сдержать себя, чтобы не поморщиться от боли, которая не замедлила при первом же движении пронзить ей икру и плечо.
   — Весьма интересно, однако вы не находите, что заглядывать людям через плечо не слишком вежливо.
   Пол виновато пожал плечами, а затем еще сильнее расплылся в улыбке. Эви без труда читала исходившее от парня вожделение и еще какую-то глубоко запрятанную нервозность.
   — Можете спросить меня.
   — О чем?
   — Можете спросить меня о том, что вы ищете.
   Пол снова прилип к кабине.
   Эви уже начинало раздражать поведение парня.
   — Собственно говоря, я еще не уверена, что конкретно мне надо.
   — Тогда спросите у меня первое, что придет вам в голову и я от вас отстану.
   «А почему бы мне не рискнуть?»
   — Расскажите мне, что вам известно о деятельности японских националистов в пятьдесят третьем?
   Пол потер подбородок.
   — Да, этот год был не подарок, потому вы, наверно, и спрашиваете. Пять… нет, шесть покушений на видных политических деятелей, — началось все с Янь Пеня, заместителя коменданта Йокагамы, ФНО нанял тогда профессионального убийцу. Тот уничтожил лимузин своей жертвы противотанковой ракетой.
   «Не иначе как дело рук Хасана», — подумала Эви.
   — Это случилось в марте. Затем ракетой типа земля-воздух при взлете был сбит гражданский шатл-аэробус. В результате погиб китайский министр иностранных дел и еще около сотни пассажиров. Это произошло в Шанхае, в середине мая. Директор государственного комитета по науке и технике, а вместе с ним еще несколько ученых и инженеров, погибли во время раскопок Токио от взрыва подложенной в машину бомбы.
   «Ученые и инженеры?»
   — А чем они занимались?
   Пол улыбнулся еще шире.
   — Китайская сторона так и не сделала по этому поводу никакого официального заявления, однако всем известно, что их Госдепартамент пытается раскопать и выудить на свет божий любые остатки довоенных японских технологий, которые еще могут пригодиться для дальнейших исследований. В то время я провел кое-какие изыскания, поэтому могу смело утверждать, что взрыв произошел на территории бывшего склада японского Агентства космических исследований, где хранились прототипы…
   — Спасибо, — действительно, это вряд ли простое совпадение.
   Эви повернулась, чтобы уйти.
   — Надеюсь, еще увидимся!
   Эви дошла до дверей, вздохнула и обернулась.
   — Не надейтесь, — и выскользнула из библиотеки, прежде чем Пол нашелся, с ответом.
   Эви побрела назад по улице, расталкивая толпу. Она была уверена, что отдельные фрагменты наверняка составляют единое целое, но ей никак не удавалось понять, каким образом. Ясно одно: главной причиной обрушившихся на нее несчастий стали события 53 года, когда ей удалось раскопать логово пришельцев. Ей было трудно до конца объяснить почему, но между событиями пятилетней давности и происшествиями сегодняшнего дня возникало слишком много параллелей.
   Значит, она встала всем словно кость поперек горла из-за этих пришельцев.
   Эви проталкивалась сквозь толпу, не замечая ничего вокруг себя. Она даже не повела бровью, задев на ходу сердитого ягуара-моро. Сказать по-правде, Эви не отдавала себе отчета, куда она направляется, пока дорогу ей не преградила металлическая сетка с предупредительными знаками.
   Эви посмотрела верх и увидела, что стоит перед строительными лесами, словно кокон укутавшими обезглавленный торс «Крайслер Билдинг». Небоскреб был единственным зданием, возвышавшимся над кварталом развалин и строительного мусора. Работы по разборке башен были приостановлены из-за праздника; Эви же наткнулась на забор, перегородивший Сорок Вторую стрит.
   Собственно говоря, небоскреб был таким же крепким и вполне пригодным для жилья, как и все остальные дома. Непонятно почему кому-то пришло в голову их сносить.
   Эви окинула взглядом толпу по эту сторону забора. Большинство прохожих предпочитали побыстрей прошмыгнуть мимо нее, бездомные же моро жались друг к другу в подъездах. Все местные, нью-йоркцы, и среди них ни одного легавого. В некотором роде, если можно так выразиться, она пребывала в полном одиночестве.
   Эви ухватилась за проволочную сетку и подтянулась на верх забора. Вряд ли эта хлипкая ограда могла остановить того, кто поставил себе целью преодолеть ее. Колючая проволока служила скорее для отпугивания. Эви перемахнула через забор и, сделав в воздухе сальто, приземлилась на строительной площадке. Никто из прохожих не отреагировал на ее трюк; более того, никто даже не посмотрел в ее сторону.
   Эви, хромая, зашагала к исполинскому зданию, словно перенесшемуся сюда из какого-то жуткого сновидения. Под ногами у нее перекатывались куски бетонной крошки и битого камня. Площадка была расчищена на полквартала в длину в каждом направлении: Нью-Йорк снова бросил один из своих старейших небоскребов на растерзание бульдозерам, а сам, чтобы не замараться, отступил в сторону.
   Эви зашагала к основанию здания, лавируя среди густых джунглей строительных лесов. Ей надо было попасть к парадному входу. Она не стала входить внутрь, а просто уселась в проходе, время от времени посматривая на граффити, покрывавшие снаружи три этажа здания.
   «Бей пинков», — взывал со стен один лозунг. Это из лексикона моро. Пинками они между собой называли людей. Эви тотчас пришел на ум Кливленд и инопланетяне. Это она передала их в Вашингтон и Лэнгли.
   До сих пор ей было страшно вспоминать о тех событиях. Насколько ей было известно, в самом Кливленде ни одна живая душа не догадывалась о существовании вражеского логова. Эви случайно набрела на него, гоняясь за Хасаном.
   Тогда ее миссия начиналась вполне невинно — рядовая операция по обезвреживанию «группы террористов». Однако люди, павшие жертвами Хасана в Кливленде, меньше всего смахивали на политических деятелей. Их убили потому, что им стало известно о существовании пришельцев. Всего Хасан «убрал» со сцены более десятка людей, чтобы замести следы заговора по подкупу влиятельных лиц в Вашингтоне.
   Эви вспомнилось, как она долго сидела в своем «Порше» перед темной штаб-квартирой средне-западной строительной компании, и буквально кипела от злости на «Ангела». Даже тогда, когда ей еще не были известны виновники сговора и истинные масштабы их деятельности, в душе Эви уже шевельнулось дурное предчувствие.
   Это «осиное гнездо», подконтрольное некоему иностранному агентству, действовало прикрывшись официальной вывеской и тихой сапой скупило в Вашингтоне парламентских голосов на сумму в несколько миллиардов долларов.
   Конгресс, законодательная палата, Белый Дом — замешаны в этой истории оказались буквально все.
   На «Мидвест» работало около восьми тысяч человек, которые только числились в ней, судя по разрозненным базам данных. Тогда Эви удалось докопаться до информации о том, что многие базы данных были подключены непосредственно к сетям Лэнгли. Можно подумать, ЦРУ по карману такая роскошь. Собственно говоря, это была очередная уловка, хитрость, на которую были горазды те, кто заправлял «Мидвест Лэпидери».
   Эти люди… то есть, это были вовсе не люди.
   Уже тогда Эви смутно догадывалась, что здесь что-то не так. Она видела труп одного из существ, прибравших к рукам эту корпорацию. Его тогда, помнится, окрестили франком, но Эви никак не могла припомнить, чтобы ей встречалось нечто подобное. Она обладала поистине энциклопедическими познаниями в области биосконструированных человеческих особей, и труп того самого Джона Смита ни с какого бока не вписывался в известную ей картину. Тело покойного Смита весом около трехсот килограммов представляло собой сгусток голой, без единого волоска, студенистой массы, которой наспех было придано нечто вроде человеческих очертаний.
   А затем труп и вообще начал растекаться. До этого Эви ни разу не доводилось слышать о подобных метаморфозах.
   Смит погиб от удара электрической дубинки, вот почему Эви и ее команду тоже снабдили подобным оружием. Однако, Эви хотелось попытаться взять этих тварей живьем. Слишком много у нее накопилось вопросов к ним. По этой причине она добилась, чтобы в придачу к дубинкам им выдали патроны с транквилизаторами. Правда, бог его знает, как еще подействуют эти патроны на столь экзотическую мишень. И тут «Ангел» приказал ей сворачивать операцию.
   У Эви на приборной доске стояла банка с образцом тканей. Внутри нее колыхалась мутная молочно-белая жидкость, более вязкая, чем вода. От нее исходил запах желчи и аммиака. Остальную часть «останков» Смита отправили в лаборатории, где предполагалось подвергнуть их всевозможным анализам.
   А потом Хасан подбросил бомбу в лабораторию, где хранились образцы. Потеря оказалась безвозвратной. И теперь от пресловутого Смита у них оставалось лишь несколько унций мутной жидкости, что стояли сейчас в банке на приборной доске перед Эви.
   Но так как Хасан был уже мертв, «Ангел», казалось, утратил к этому всякий интерес, ведь именно Хасан был виновником всей этой заварушки.
   Эви удалось раскопать, что некое иностранное правительство, по крайней мере, частично прибрало к рукам около сотни конгрессменов, и вот теперь Агентство обрадовалось возможности свернуть ее задание только потому, что кто-то из местных частных детективов сбросил Хасана с крыши какого-то дурацкого гаража.
   Собственно говоря, Эви теперь вменялось в обязанности выйти на след этого, невесть откуда взявшегося, черт бы его побрал, частного детектива. Им оказался тигр-моро Ногар Раджастан, двухметровый гигант в триста килограммов весом. Он был представителем ударных сил, специально разработанных в Индии с помощью компьютера — густая шерсть, острые зубы и когти и гора мускулов. И если к тому же он прошел курс боевой подготовки, то тягаться с ним будет опасно.
   Насколько дело касалось лично ее, это было просто бессмысленно.
   Просто Ногару не повезло, что он занимался Хасаном одновременно с Эви. Раджастан раскопал то же дерьмо, что и она. Эви тогда полагала, что тигр на больничной койке, и ему ничто не угрожает. И не его в том вина, что Хасан подбросил в лабораторию бомбу.
   Судя по всему, вскоре после взрыва Ногар с Хасаном сошлись в смертельном поединке, после чего Ногар исчез, уйдя в подполье. Агентство по-прежнему исходило в своих действиях из убеждения, что тигр тесно связан с радикальными группировками моро.
   Эви кипела от злости на Агентство, когда в машине раздался зуммер видеофона.
   — Агент Ишем слушает.
   — Ишем? Говорит агент Конрад. Мы разыскали кое-кого из тех, кто вам нужен. Она жива и здорова.
   — Кто же это?
   — Мисс Стефани Уэйр, из сенатской компании Байндера.
   Уэйр была одной из ключевых фигур в окружении сенатора, которую Хасан еще не успел убрать.
   Насколько Эви было известно, Ногар имел к мисс Уэйр весьма далекое отношение.
   Из видеофона послышалось приглушенное ругательство, а вслед за ним женский голос:
   — Дайте мне. Агент Ишем?
   — Мисс Уэйр?
   — Ногар говорит, что офис ССК всего лишь ширма, на самом деле они окопались в компании «Нью Фуд».
   — Что?
   — Он говорит, что их строение основано на декстроаминокислотах. Он отправился к ним.
   Сидя у основания «Крайслер Билдинг», Эви со всей живостью представила себе тот момент. Может быть, именно тогда для нее наступило прозрение. Помнится, она тогда вырулила на дорогу, хотя у Уэйр еще не успела закончить только что начатую фразу. А еще в ее голове тогда мельтешили мысли, одна сумасшедшее другой.
   Но зато теперь все выстраивалось в ясную картину.
   Миллиардные средства были весьма успешно израсходованы с единственной целью — нанести непоправимый ущерб научно-технической базе США. Особенно, в области обороны и космических исследований. Дутая корпорация «Мидвест Лэпидери» занималась подкупом сенаторов, чтобы те, как только дело дойдет до голосования по космическим программам, могли зарубить планы НАСА на корню.
   К тому же пресловутый Джон Смит не вписывался в рамки ни одного из биоинженерных опытов, о которых только было известно Эви.
   А еще эта Уэйр только что сказала, что, по мнению Ногара, эти существа состояли из аминокислот, представлявших собой зеркальное отражение земных.
   — Агент Ишем? Что это значит? — спросила ее Уэйр. — Почти все живое на земле состоит из левоаминокислот. Организм, основанный на декстроаминокислотах будет просто не в состоянии переварить никакую земную пищу.
   Кроме, конечно, тех экзотических продуктов, что выпускались корпорацией «Нью Фуд». Тогда Эви впервые стало ясно, что эти существа родились за пределами старушки-Земли.
   В ответ на вопрос Эви отрезала:
   — Вам это знать ни к чему.
   И вот теперь, шесть лет спустя, ее по-прежнему просто колотит от этой мысли. Подумать только, горстка пришельцев манипулирует правительством с такой поразительной ловкостью, какая никому и не снилась.
   А побывав в библиотеке, Эви убедилась, что пришельцы, откуда бы они ни взялись, вряд ли ограничились одним только Кливлендом. Их интересы были гораздо шире — не допустить вмешательства кого-либо из землян в «освоенные» ими миры. Истины ради следует отметить, что США были не единственной страной, осуществлявшей программу крупномасштабных космических исследований.
   Довоенная Япония намного опережала США в этой области. Довоенная Индия тоже. Значит, в Азии тоже должны существовать подпольные базы пришельцев. И если в Токио Фронт Национального Освобождения Японии подложил бомбу на место проведения раскопок бывшего Центра космических исследований, нетрудно предположить, что действиями террористов руководил не кто иной, как все те же инопланетяне.
   А это значит, что сейчас за Эви охотятся две команды. Снайпер — наверняка дело рук Агентства.
   А вот все остальное, как пить дать, инициатива ФНО. Фронт частенько прибегал к услугам наемников-афганов, имел доступ к старым японским технологиям, и, что представляется весьма вероятным, каким-то образом, пусть даже опосредованно, был связан с пришельцами.
   Но почему им нужна она? И почему именно сейчас? Уж не потому ли, что она единственная, кому известно…
   И тут Эви вспомнила, что, кроме нее, о существовании пришельцев знал только один Ногар…

ГЛАВА 8

   Когда Эви в последний раз видела Ногара, тот находился на больничной койке. Она откопала его вместе с четырьмя пришельцами в их логове под небоскребом «Нью Фуд». Состояние тигра было неважнецким, и Агентство о нем, можно сказать, забыло. Спецагент Ишем никогда не выпячивала роль Ногара в этом дельце.
   Когда Эви ощутила себя в безопасности, а к этому времени ночь темным плащом укутала город, она наконец-то осмелилась выбраться из руин небоскреба «Крайслер» и подошла к городскому телефону. Еве Херман потребовалось около полутора часов и примерно две сотни долларов, чтобы снова отыскать Ногара Раджастана.
   Все это время Эви не переставала думать о пришельцах.
   Ее мысли постоянно возвращались к одному — снова вернуться в логово под комплексом зданий «Нью Фуд». В причудливые тоннели полированного бетона, где пахло серой, горящим метаном и пришельцами. Четверо пойманных ею существ напоминали скорее белые полиэтиленовые пакеты, наполненные содержимым городской канализации.
   Наконец ей удалось обнаружить Ногара на какой-то новогодней вечеринке в Голливуде. На другом берегу Штатов было еще только семь часов. Если кто-нибудь уже заинтересовался Ногаром, предпринять что-либо у них еще не было времени.
   Эви не ожидала одного — что ей трудно будет связаться по телефону с тигром даже после того, когда она узнает его местонахождение. Слишком давно она не имела дела с реальным миром.
   Блондинка, ответившая на ее звонок, была пьяна в стельку, и у Эви ушло около пятнадцати минут, чтобы растолковать этой особе, что звонок предназначается вовсе не ей. На этом девица отошла от видеофона, и взору Эви на экране предстал уголок чьей-то шикарной гостиной, заполненной вперемешку моро и людьми.
   Эви ничего не оставалось делать, как терпеливо дожидаться, пока кто-нибудь другой не ответит на ее звонок, а сама она тем временем с опаской поглядывала в сторону Третьей Авеню, будто город вот-вот должен был обрушиться на нее.
   Снег и уличное движение делали картину еще более гнетущей.
   Время от времени Эви кричала в микрофон, в надежде привлечь к себе внимание кого-нибудь из компании на том конце провода. Наконец ей это удалось. На ее призывы обратил внимание пухлый заяц-моро. «Третье поколение, — подумала Эви. — Перуанский кролик, возможно, помесь полдюжины пород». На вид он был не пьян.
   — Привет!
   Наконец-то.
   — Мне надо поговорить с Ногаром Раджастаном.
   Кролик навострил обвислые уши, направив их на динамик.
   — Что?
   На ее конце провода стоял оглушающий рев потока машин, на другом — шум вечеринки, отчего Эви была вынуждена надрываться в микрофон:
   — Ногар Раджастан, мне надо поговорить с Ногаром Раджастаном.
   Кролик кивнул:
   — Понятно, с Раджастаном.
   Наконец-то слабый свет в конце тоннеля.
   Эви пронаблюдала, как кролик исчез в толпе и стала ждать, когда появится Раджастан. Однако она вовсе не ожидала, что спустя несколько минут перед экраном видеофона предстанет некая темноволосая особа.
   «Стефания Уэйр?»
   Женщина поморщилась, прочитав на экране имя Эви.
   — Я знаю, у вас в Нью-Йорке никак не могут признать это, — Стефания пыталась перекричать шум вечеринки, — но моя фамилия — Раджастан, мисс Херман.
   Эви следовало бы сразу заметить кольцо у нее на пальце.
   — Мне надо поговорить с вашим мужем.
   Стефания улыбнулась.
   — А у вас это неплохо получилось. Я даже не заметила, чтобы вы поморщились, говоря это.
   Эви вздохнула.
   — Вы не могли бы пригласить его? — Ей стало ясно, что Стефания была из той породы женщин, которые после нескольких рюмок, начинают показывать коготки.
   — Нет.
   «Абдель, что мне делать, не могу же я придушить ее на месте?»
   — К сожалению, это дело чрезвычайной важности.
   Стефания кивнула:
   — Дело жизни и смерти, теперь или никогда, — Эви, вы не поверите мне, как это банально. Вся наша жизнь — сплошная чрезвычайная ситуация. Но сегодня Новый год. Вам придется подождать до четверга.
   Лицо Стефании озарила широкая улыбка. Было видно, что ей доставляет удовольствие издеваться над Эви.
   — Я не могу ждать.
   — Тогда я бы сказала, что на очереди еще один детектив.
   — Миссис Раджастан, если вы не закроете рот и не выслушаете меня, вполне может статься, что кто-нибудь попытается убить вашего мужа.
   Улыбки Стефании как не бывало.
   — А вы, однако…
   Эви так и подмывало стукнуть кулаком по экрану.
   — Слушайте, вы! Передайте Ногару, что его жизнь в опасности, — Эви сорвала солнечные очки. — Живо. Давайте его сюда!
   У Стефании был такой вид, будто она собралась отпустить очередную колкость. Однако вместо этого она тупо уставилась на экран. В лице у нее не осталось ни кровинки.
   Значит, Ногар рассказал ей. Возможно, давно, но все-таки рассказал. Эви могла прочитать это по ее лицу. Раньше ей ни разу не приходилось лично встречаться со Стефанией, однако она сумела произвести впечатление на Ногара. Любое описание ее внешности наверняка включало в себя и глаза.
   Стефания отшатнулась от экрана.
   — Черт, — прошипела она и стала проталкиваться сквозь толпу.
   Что ж, дело сдвинулось с места.
   Потребовалось менее минуты, чтобы к микрофону подошел сам Ногар. Тигр представлял собой внушительную фигуру даже на крошечном экране видеофона. Теперь вечеринку от Эви отгородила стена желто-черного меха — мощные плечи и голова Ногара. Скривившись в гримасе, Тигр издал негромкое сдержанное рычание. Эви отметила про себя несколько седых волосков на его широком носу.
   — Ты? — в устах Ногара это прозвучало едва ли не обвинением.
   Возможно, так оно и было. Эви было понятно, какие чувства он испытывает, и все равно его отношение раздражало ее.
   — Шесть лет назад я пообещала мое содействие, если ты поможешь мне выпутаться. Теперь моя очередь отплатить услугой за услугу.
   — А именно? — Ногар не был любителем долгих монологов.
   — А именно то, что компания, на которую я работаю, вознамерилась меня убрать.
   Выражение морды Ногара претерпело кое-какие изменения.
   Если бы Эви не разбиралась в тонкостях мимики моро, она бы наверняка оставила без внимания тот факт, что Ногар перестал демонстрировать зубы. То, как передернулись его кошачьи щеки, можно было отнести к разряду гримас.
   — Что произошло?
   — Похоже на то, что из меня сделали мишень из-за того происшествия в Кливленде. И все из-за франков, которые прибрали к рукам «Мидвест Лэпидери».
   — Черт, — Ногар испустил громкий вздох. — А это значит…
   — Это всего лишь предположение.
   Эви стало смешно, когда она заметила, как Ногар царапает когтями стул, на котором сидел, заглушая этим даже шум вечеринки.
   — Что я должен делать?
   — Исчезнуть. Отправляйся в настоящее путешествие, плати наличными, никому не говори, куда ты собрался, покинь на время Штаты.
   Ногар покачал головой:
   — Ты много требуешь.
   — А я вообще ничего не требую. Это ваше с женой дело, что вы решите предпринять.
   — И когда же все это успокоится?
   — Понятия не имею.
   — Мне от этого не легче.
   — Значит, мне не следовало звонить.
   Ногар испустил негромкий угрожающий вздох.
   — Я твой должник.
   — Ты оказал мне услугу тогда в Кливленде. Считай, что мы квиты.
   — Не совсем. За мной еще есть должок. Сейчас я тебе кое-что дам, — Ногар постучал по клавишам мануала, и на экране видеофона Эви начал возникать текст.
   Это был адрес. Эви неплохо изучила Нью-Йорк, и поэтому тотчас догадалась, что это где-то в глубинах Бронкса, в Моро-Тауне, квартале моро. А еще Ногар напечатал «Г 1:26».
   Раджастан сквозь зубы улыбнулся Эви:
   — Возможно, это тебе пригодится, — и с этими словами прервал связь.
   Какого дьявола означает это «Г 1:26»? Цифры разделялись двоеточием. Время по Гринвичу? Эви воспользовалась электронной памятью, занеся информацию на магнитную карточку. Позже она поразмыслит над этим. Судя по всему, Ногар полагал, что она обо всем догадается.
   Эви вышла из будки и зашагала вдоль Третьей Авеню, прочь от Крайслеровского небоскреба, прочь от Центрального парка, прочь, как она надеялась, от своих вездесущих преследователей.
   Она двигалась в южном направлении, затерявшись в людском муравейнике Нью-Йорка. Время близилось к девяти, и поток машин постепенно ослабевал. Половина машин, попадавшихся ей навстречу, имели иногородние номера. Над головой жужжали аэрокары, их красные посадочные огни в морозном воздухе казались россыпью угольков. Эви продолжала идти, главным образом наобум, стараясь держаться поближе к зданиям. В полглаза она следила за тем, как бы не нарваться на полицию.
   Опять-таки, праздник играл ей на руку. Прежде всего, значительная часть служащих в отгулах. А Новый год на Манхэттене всегда давал полиции хорошую работенку.