Сьюзон Марлен. Полночная невеста

   Он коснулся ее длинных густых волос и тихо сказал:
   – Тебе очень понравится.
   Он держал ее в объятиях, лаская лицо, плечи, нежную кожу на шее, пока не почувствовал, что Рейчел успокоилась и расслабилась.
   Тогда он слегка приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал долгим нежным поцелуем, который постепенно становился все более настойчивым и страстным.
   В это мгновение Рейчел как будто купалась в океане необыкновенно прекрасных ощущений, и ей не хотелось выходить на берег.
   Он скользнул ладонью в глубокий вырез сорочки и высвободил ее грудь. Щеки Рейчел горели от стыда. Она ахнула, пытаясь прикрыться, но, когда Джером наклонился и взял в рот ее сосок, она застонала от разлившегося в ней наслаждения. Он продолжал ласкать ее, и это доставляло ей такое восхитительное удовольствие, что она, зарывшись пальцами в его густых волосах, крепче прижала к себе его голову.
   Теплая и нежная рука, забравшись под рубашку, ласкала ее бедра и живот. И только когда он наконец оторвался от ее груди и поднял голову, она заметила, что сорочка с легким шелестом падает на пол.
   Еще ни один мужчина не видел ее обнаженной, и она инстинктивно закрылась руками. Но он положил ее руки себе на плечи и крепко прижал ее к себе.
   Она упивалась прикосновением его горячего тела. Его сердце гулко билось в такт ее собственному.
   – Не прячься от меня... ты самая прекрасная женщина на свете, – умоляюще прошептал он ей на ухо. – Дай мне посмотреть на тебя.
   Джером слегка отстранил ее от себя. Рейчел застенчиво поежилась, читая в его горящих темно-синих глазах неуемное восхищение. Он не мог оторвать от нее взгляда. Он спросил:
   – Ты не хочешь закончить начатое дело или мне придется раздеться самому?
   Рейчел вспомнила расстегнутую с таким трудом пуговицу и посмотрела на его панталоны. Увидев, что под ними что-то вздулось, она вскрикнула:
   – Боже, что с вами? Это похоже на укус какого-то ядовитого животного?
   В его глазах мелькнуло озорное выражение:
   – Увы, моя дорогая, ты и есть это ядовитое животное. Это произошло из-за тебя.
   – Этого не может быть, – она обиженно отвернулась. «Он думает, что я непроходимо глупа», – решила про себя Рейчел. – Но уж я-то прекрасно разбираюсь в таких вещах!»
   – Такая ужасная опухоль! Я даже не прикасалась к этому месту.
   – Нет! К моему величайшему сожалению, – подтвердил он.
   – Это какая-то болезнь, – упрямо повторила Рейчел.
   – Поверь мне, – сказал Джером, несколько теряясь от ее наивности, – совсем напротив. Это значит, что я совершенно здоров.
   Она посмотрела на него озадаченно.
   – Не понимаю.
   – Ничего, скоро ты все поймешь. Рейчел очень встревожилась:
   – Я хочу понять это прямо сейчас.
   – Терпение, моя дорогая. Будет лучше, если ты сначала ляжешь в постель.
   – Так мы что, собираемся ложиться в одну постель прямо сейчас?
   – Рейчел, а разве ты не знаешь, что случится, когда мы будем лежать рядом? – Знаю. Мы будем кататься, обняв друг друга.
   Она думала, это что-то вроде того, как они боролись с братом Джорджем, когда были детьми. Она никогда не понимала, почему люди так явно этим наслаждались, но так неохотно говорили об этом.
   Глаза Джерома, ставшие совсем темными, загадочно мерцали.
   – А что будет потом?
   – А разве еще что-нибудь будет? Он застонал и сказал ей:
   – Пожалуйста, иди в постель. И оставь для меня место.
   Она послушно взобралась на постель и отодвинулась подальше к стене. Завернувшись в одеяло, она подсматривала, как он расстегнул пуговицы на панталонах и стянул их с себя.
   – Мы погасим свечи? – спросила она.
   – Нет, я хочу видеть тебя, когда мы будем... кататься по постели.
   Рейчел не стала возражать.
   Но вместо того, чтобы грубо схватить ее, как она ожидала, он придвинулся к ней совсем близко и нежно ее обнял.
   Она улыбнулась и застенчиво призналась:
   – Мне нравится так лежать.
   – Тогда, может быть, тебе понравится и другое, – сказал он, соблазнительно понизив голос.
   И он вновь атаковал ее, лаская губами, руками, языком, а она задыхалась, извивалась и постанывала.
   Неожиданно он попытался просунуть руку между ее ногами, и она, испугавшись, сдвинула ноги и закричала в тревоге и смущении:
   – Нет!
   – Успокойся, я не сделаю тебе ничего плохого, Рейчел. Я чувствую, что тебе понравится.
   – Нет, вы не понимаете, – отчаянно сопротивлялась она. Лицо ее полыхало от стыда. – Со мной случилась странная вещь. Я вся... вся...
   Она не договорила.
   – Влажная, – закончил он за нее. – Так это прекрасно! Так и должно быть.
   Она посмотрела на него с недоверием.
   – Да?
   – Это значит, что ты хочешь меня. Это так же нормально, как и моя... э... опухоль, которая так тебя испугала. Значит, я тоже хочу тебя. Теперь, моя сладкая искусительница, дай мне убедиться в силе твоего желания.
   Рейчел задрожала при его словах. О сказал: «Хочу тебя». Может быть, он в конце концов понял, что они созданы друг для друга.
   Прежде чем она успела что-нибудь сказать, он воспользовался ее замешательством и его рука пробралась в самое сердце этого странного источника между ее ногами. Он ласкал там какую-то волшебную точку, от чего все мысли у нее смешались и она не могла сосредоточиться ни на чем, кроме наслаждения, которое разливалось по всему ее телу.
   Он прошептал:
   – Теперь ты готова.
   «Готова? Что значит, готова?» – подумала она, переживая сладостное и странное ощущение, которое поглотило ее целиком. Она дышала быстро и часто, как будто в горячке. Странный жар волнами накатывал на нее.
   Словно прочитав ее мысли, он нежно сказал:
   – Сейчас ты все поймешь.
   Он приподнялся и лег на нее сверху. Она почувствовала, как что-то твердое пытается проникнуть в узкий проход между ее ногами. Повинуясь какому-то древнему инстинкту, она подалась ему навстречу.
   – Кажется, мы достигли такого момента, когда мне придется причинить тебе боль, если только ты хочешь быть по-настоящему скомпрометированной. Ты уверена, что хочешь этого?
   – Да, – выдохнула она, плохо понимая, что он говорит, и думая только об одном – Лишь бы это не прекращалось.
   Он вздохнул и глубоко вошел в нее. От боли и протеста она громко вскрикнула и вопросительно посмотрела ему в лицо.
   – Прости меня, ради Бога, прости, моя дорогая, но иначе никак нельзя, – тихо успокаивал он, замерев внутри ее и покрывая ее лицо легкими, нежными поцелуями.
   Потом он медленно начал двигаться, постепенно убыстряя темп. Через какое-то время она забыла про боль, которая оставалась еще где-то на краю сознания, почувствовав, как нарастает в ней возбуждение.
   Ей казалось, будто она стоит на краю какой-то бездонной пропасти.
   Вдруг все тело содрогнулось от неописуемого наслаждения. Она не смогла сдержать крик удивления и восторга. В этот же момент Джером замер и с криком обрушился на нее всей своей тяжестью, коротко и тяжело дыша.
   Он крепко сжимал ее в объятиях. Они оставались вместе, и Рейчел прислушивалась к удивительному ощущению спокойного удовольствия после бурного взрыва страстей.
   Когда дыхание Джерома стало ровным, он перевернулся на спину и с усмешкой спросил:
   – Ну как, тебе понравилось «кататься по постели»?
   – Но я даже не представляла, что это будет так прекрасно! – воскликнула она.
   Он засмеялся и притянул ее к себе. Ей нравилось лежать рядом с ним, ощущать его тепло. Она провела ладонью по его груди. Она чувствовала, как сильно любит его, и готова была покрывать это лицо и тело бесчисленными поцелуями.
   – Осторожно, иначе мне придется снова кататься с тобой по постели.
   – В самом деле? – спросила она, страстно желая вновь пережить этот восторг. – Вы хотите сказать. Что мы можем это повторить?
   – Конечно.
   – А когда? – спросила она с надеждой.
   – Даже скорее, моя сладкая, чем я предполагал.
 
   Занавески в спальне были отдернуты, и Джером проснулся от яркого солнечного света, льющегося в окна. Он посмотрел на прекрасную женщину, которая спала на подушке рядом с ним.
   Он любил ее ночь напролет, но так и не насытился ею. Страсть, с какой она отвечала ему, была страстью невинной и неопытной девушки и от этого возбуждала еще сильнее.
   Затем он вспомнил, как оказался в этой постели, и всякие нежные чувства тут же испарились. Она обманом заманила его в ловушку, унизила, опозорила, довела до того, что он потерял рассудок от желания.
   Ни один мужчина не смог бы противостоять такому соблазну. Но он настолько обезумел, что забыл обо всех своих принципах.
   Никогда прежде он не соблазнял невинных девушек и презирал мужчин, которые это делали. Теперь он сам был одним из них. Отвращение к себе самому переполняло его настолько, что слабел даже гнев на спящую рядом с ним женщину, которая свела его с ума.
   Вчера она сказала, что не будет настаивать, чтобы Джером на ней женился, но, разумеется, она солгала.
   Теперь она будет клясться и божиться, что он ей это обещал.
   Будь он проклят, если женится на ней! Даже воспоминание о любовных радостях не изменит его решения.

Глава 16

   Рейчел лежала полная воспоминаний о прекрасной ночи, проведенной с Джеромом. Ах, было столько нежности и любви. Их взаимное желание было так страстно, что она была уверена, теперь Джером наверняка захочет на ней жениться.
   Еще не открывая глаз, она протянула руку, надеясь, что сейчас он обнимет ее, прижмет к себе, но его не было рядом.
   Она вздохнула и окончательно проснулась. Место на постели рядом с ней пустовало. Рейчел оглядела комнату. Джером стоял возле окна полуодетый и смотрел вдаль. Очевидно, почувствовав, что она проснулась, он обернулся.
   Она улыбалась ему, но его лицо оставалось мрачным, а рот был упрямо сжат в узкую полоску.
   – Ну, что ж, надеюсь, вы собой очень довольны.
   Все в ней застыло от ужасного предчувствия. Что случилось? Ее нежный, внимательный возлюбленный вновь преобразился в надменного герцога Уэстли.
   Все испарилось, как будто никогда и не существовало. Ее непрочное счастье разбилось, как хрупкая ваза, оставив ей лишь осколки воспоминаний, которые отныне вечно будут терзать и ранить ее.
   – Вам лучше одеться, – холодно сказал он. – Сюда могут прийти в любую минуту.
   Герцог подобрал с пола свою рубашку и надел ее. Застегивая пуговицы, он поглядывал на Рейчел, лежащую в постели под одеялом, натянутым до подбородка.
   – Одевайтесь, черт бы вас побрал! Или вы хотите, чтобы вас застали в костюме Евы в первый день творения?
   Как всегда неправильно истолковав ее поведение, он с презрением бросил:
   – Поверьте, вам ни в чем не придется убеждать ваших родственников. Все необходимые доказательства они найдут на простынях.
   Рейчел не вникала в то, что он говорил. Она просто не могла стоять обнаженной под этим ледяным взглядом. Она сказала чуть слышно:
   – Пожалуйста, отвернитесь. Его глаза вспыхнули от гнева.
   – Какая запоздалая скромность, моя дорогая! После этой ночи на вашем теле не осталось ни одного сантиметра, который бы я не изучил весьма подробно.
   Ах, нет, ночью все было по-другому. Тогда он был любящим, нежным и ласковым. Теперь перед ней стоял высокомерный незнакомец, и ей казалось невозможным предстать перед этим ненавидящим взглядом.
   – Пожалуйста, прошу вас, – повторила она, не поднимая глаз.
   Он пробормотал какое-то ругательство и вышел вон из комнаты, бросив напоследок:
   – У вас в распоряжении пять минут. Она вскочила с постели и побыстрее натянула на себя измятую одежду. Что он там такое говорил о доказательствах ее запятнанной репутации? Она взглянула на простыню. Там было несколько кровавых пятен.
   Когда он вернулся в комнату, она кивнула на испачканные простыни.
   – Это именно то, что вы назвали доказательствами?
   – Да. Но вам нет нужды беспокоиться, я не стану отрицать того, что произошло.
   Он прищурился и добавил с горечью:
   – Разумеется, ожидать такой же честности с вашей стороны было бы слишком наивно. Рейчел снова не поняла его.
   – То есть?
   – Вы, разумеется, будете настаивать на том, что я обещал на вас жениться? Она едва сдержала слезы.
   – Но я... Я надеялась, что вы передумали.
   – Еще бы! Конечно, надеялись. Если вам угодно так это называть. Но учтите, я готов к тому, что меня ославят соблазнителем невинных девиц, но нашей свадьбе не бывать.
   Рейчел показалось, будто он хлестнул ее по лицу. Она поспешно отвела глаза. Отчаянье рвалось наружу. Ей хотелось закричать, зарыдать, бросить что-нибудь тяжелое в это надменное лицо. В этой азартной игре она поставила на карту свое будущее и проиграла.
   – Ну и прекрасно! – вдруг, не сдержавшись, закричала она дрогнувшим голосом. – Не бойтесь так за себя, ваше сиятельство, я возьму всю вину на себя. Ведь это правда!
   Он пожал плечами.
   – Тогда лучше нам прямо сейчас вернуться в Уингейт-Холл и расплатиться по счетам.
   Рейчел с отчаянием посмотрела на него и вспомнила последний совет Благородного Джека никогда и никому не говорить, что она похитила герцога.
   – Но, послушайте... Я не собираюсь лгать, но я бы не хотела никому говорить о том... ну... что я вас похитила.
   Джером с облегчением вздохнул.
   – Разумное решение. Эта подробность явно лишняя. Коль скоро вы не собираетесь настаивать на браке, я подтвержу все, что вы пожелаете. Кстати, лучше вовсе не упоминать имени Благородного Джека. Дело может значительно осложниться, если узнают, что вы общались с преступником.
   Рейчел не подумала об этом, но Джером был, несомненно, прав.
   – Пойдемте! И давайте поторопимся.
   – А они... они не подумают, что мы вернулись слишком скоро?
   – Что-нибудь придумаете. Вы весьма сообразительная особа.
   Она смотрела в решительное, неулыбающееся лицо Джерома и с усилием спросила:
   – И эта ночь ничего для вас не значит?
   – Почему же? Я узнал, что с вами очень хорошо «кататься по постели». Мне так понравилось, что я просто мечтаю это повторить, – сказал он беззаботно. – Разумеется, я не женюсь на вас, но могу предложить вам стать моей любовницей.
   С таким же успехом он мог удушить Рейчел собственными руками. Ему показалось недостаточным просто отвергнуть ее. Он довершил унижение ее, сделав такое мерзкое предложение.
   Она ответила тихо и с достоинством:
   – Вы только что оскорбили меня, ваша светлость.
   – Тогда мы квиты, – огрызнулся он.
 
   София бушевала, как истинное стихийное бедствие. Казалось, на Уингейт-Холл налетел ураган невиданной силы. Правда, ее гнев миновал Джерома и целиком обрушился на Рейчел.
   – Как ты посмела? – визжала София. – Ты опозорила род Уингейтов! Ты порочная дрянь! Лорд Феликс, разумеется, отказался от такого сокровища. Он уехал полчаса назад и сказал, что больше не хочет тебя и видеть. Боже, позор на весь свет!
   Джером прищурился. Значит, Феликс не собирается расплачиваться с Софией, и сделка распалась.
   Так вот почему эта алчная ведьма пришла в такую неописуемую ярость.
   Рейчел уклончиво ответила:
   – Я же предупреждала вас, тетя София, что никогда не выйду замуж за лорда Феликса. Вмешался ее дядя Альфред:
   – Разве герцог не женится на тебе, Рейчел? Джером затаил дыхание. Вот сейчас Рейчел обнаружит свою истинную сущность. Несмотря ни на что, он был уверен, что девушка солжет.
   – Нет, он мне этого не обещал, – сказала она твердо, но Джером заметил, что подбородок ее чуть-чуть дрожит, выдавая боль, которую он ей причинил.
   Альфред изумился, но все же спросил:
   – Он похитил твою девственность?
   – Нет.
   Джером еле устоял на ногах. Она сошла с ума. Это отчаянная и тщетная попытка спастись от неминуемого падения.
   – Ты уверена? – Альфред перевел дыхание, а София уже явно прикидывала в уме, что тут можно будет предпринять. Пожалуй, племянницу еще можно сплавить, конечно, уже не так выгодно.
   – Абсолютно уверена. Он ничего не похищал. Я сама отдалась ему.
   Рейчел гордо подняла голову и вызывающе посмотрела на Альфреда, но Джером видел два ярких пятна на ее щеках. Лицо Рейчел горело от стыда.
   – Именно так. Я уговорила его сделать это. В ее словах было гораздо больше откровенности, чем хотелось бы даже Джерому. Что за отважная женщина? Но безрассудна до предела. Джером не мог не сочувствовать Рейчел, но его безмерная гордыня не позволяла ему признать ее победительницей в этой игре.
   – Ты бесстыжая шлюха! – набросилась на нее София, потерявшая последнюю надежду.
   Услышав такие слова, а в особенности из уст женщины, чье бесстыдство всем известно, Джером потерял терпение и, посмотрев на нее, сказал:
   – В семье Уингейт есть только одна шлюха, и в данный момент я вижу ее перед собой.
   В комнате воцарилась гробовая тишина. Недалекая София решила, что он имеет в виду Рейчел. Она со злостью обратилась к герцогу:
   – И что же, по-вашему, мы должны с ней делать после того, как вы ею попользовались?
   Джером поднялся:
   – Я готов забрать ее с собой, но я никогда не женюсь на ней.
   Рейчел вспыхнула, и ее глаза заискрилисьот гнева:
   – Я никогда не буду вашей любовницей, герцог Уэстли!
   Как бы сильно Джером ни хотел ее, он не позволит ни одной женщине властвовать над ним.
   – Дело ваше. Через час я уезжаю. Если вы успеете передумать до моего отъезда, дайте мне знать.
 
   Джером принял ванну, побрился, надел чистый дорожный костюм. Он собирался выехать из Уингейта в коляске и, когда поместье скроется из глаз, пересесть на Резвого. Коляску послать вперед, в «Белый Лебедь», а самому вместе с Ферри верхом вернуться в дом Благородного Джека. Может быть, Морган вернулся. Даже после всего того, что ему пришлось пережить, путешествуя по Йоркширу, Джером не мог уехать, не поговорив с братом. Положение Моргана очень опасно.
   Но, подумал он с какой-то тревогой, неужели он в самом деле оставит Рейчел в этом осином гнезде? Она не желает ехать с ним, но здесь она пропадет.
   Джером припомнил, что вчера вечером оставил книгу Ашкотта в библиотеке Уингейт-Холла. Он спустился вниз по лестнице, намереваясь ее забрать. В холле он наткнулся на сэра Уальда Флетчера, который бродил вокруг подноса с едой, стоявшего на маленьком столике.
   – Что вы здесь делаете? – спросил Джером.
   – Я приехал нанести визит миссис Уингейт.
   – Сомневаюсь, что сегодня она принимает посетителей.
   – Да, мне сказали то же самое, но я уверен, что меня она захочет увидеть.
   Дворецкий Кэрлан спустился вниз по лестнице.
   – Миссис Уингейт просит принять ее извинения, но она так плохо себя чувствует, что не может принять даже вас.
   В этот момент юркая горничная-подросток пробежала через холл и подала сэру Уальду тряпку. Он стер микроскопическое пятнышко со своего блестящего сапога и ткнул ею в сторону девушки, поспешно подхватившей тряпку. Флетчер хмыкнул и, повернувшись на каблуках, вышел.
   Джером прошел в библиотеку, как и собирался. Возвращаясь обратно, через холл, он услышал, как Кэрлан сурово распекает горничную:
   – Тилли, это поднос с завтраком для леди Рейчел? Тебе же приказали отнести его к ней наверх десять минут назад.
   – Я как раз шла туда, когда господин, который был здесь, послал меня за тряпкой. Он так кричал, что я решила, лучше сбегаю, принесу, чтобы он успокоился.
   – Хватит болтать, – приказал Кэрлан. – Мало того, что леди Рейчел заперли, ты хочешь ее к тому же уморить голодом?
   – Леди Рейчел заперли? – переспросил Джером.
   Дворецкий холодно и подчеркнуто вежливо поклонился:
   – Миледи Уингейт заперла ее там в наказание за то, что вы с ней сделали.
   Кэрлан повернулся спиной к герцогу и зашагал прочь. Так, уже и слуги косятся на него, как на последнего мерзавца. Что ему до какого-то дворецкого из Йоркшира, но все же Джером почувствовал себя крайне неудобно.
   Он поднялся вслед за Тилли вверх по лестнице. Итак, в этой пьесе ему отведена роль негодяя. Теперь, после того как Рейчел высказалась со всею определенностью и не нарушила данного ему слова, он чувствовал себя ужасно. Но выхода не видел. Груз вины давил на него вся тяжелее.
   Горничная остановилась на верхней площадке, когда София крикнула из чуть приоткрытой двери своей комнаты:
   – Тилли, принеси мне чаю.
   – Да, мэм! Я только отнесу поднос с завтраком леди.
   – Сию минуту, Тилли! – строго приказала София. – Вот еще, «завтрак леди», немедленно делай, что я сказала.
   – Слушаюсь, мэм..
   Тилли поставила поднос на узенький столик и послушно пошла вниз по лестнице.
   Джером прошел к себе и почти тут же услышал тихое постукивание в дверь. Сюда доносился смех горничных, о чем-то болтавших в холле, и вообще было шумновато, но ясно стучали к нему.
   Он открыл дверь.
   – Прошу прощения, ваша светлость, но ваш слуга просил вас немедленно прийти в конюшню. У него что-то очень срочное.
   Джером встревожился. Верно, что-нибудь особенное, если Ферри посылал за ним с такой просьбой совершенно незнакомого молодого парня.

Глава 17

   Джером поспешно спустился в холл. Дом будто вымер. Хохотушки-горничные, болтовню которых он слышал из своей комнаты, куда-то ушли.
   Поднос с завтраком для Рейчел по-прежнему стоял на столике, там, где его оставила Тилли. Проклятие, хорошо, если Рейчел получит его к обеду. Как бы Джером ни торопился, он не мог оставить девушку без завтрака, в котором она явно нуждалась.
   Бормоча сквозь зубы какие-то ругательства, он подхватил поднос, на котором стояли закрытое крышкой блюдо, чашка, серебряный чайник, без сомнения, уже остывший, и молочник. Чертыхаясь, он потащил все это к комнате Рейчел.
   В замке торчал ключ. Неуклюже балансируя подносом, он повернул ключ и постучался.
   – Кто там?
   – Ваш завтрак.
   – Уходите, ваша светлость. О, как изменился хрустальный голосок, в одну секунду сделавшись холодным и равнодушным.
   – Я не хочу вас видеть, – добавила Рейчел.
   – Неужели? – Он, разумеется, вошел. – Жаль, что вы не сказали мне это прошлой ночью. Это было бы лучше для нас обоих.
   Рейчел вскочила из-за маленького столика рядом с окном. Ее розовое шелковое платье с глубоким вырезом открыло его быстрому и жадному взгляду ее полные груди прежде, чем она успела накинуть на плечи шаль.
   – Вы не смеете сюда входить. Я не одета!
   – Ну, по сравнению со вчерашним вечером на вас даже слишком много одежды, – усмехнулся он, поставив поднос.
   Узкое платье обрисовывало мягкие изгибы ее прекрасного тела, и страсть вспыхнула в нем с новой силой. Напрасно он думал, что утолил свое желание. Нет, видно, ему суждено вечно, хотеть эту женщину.
   Мысль о том, что ему придется уехать из Уингейт-Холла без нее, наполняла его отчаянием. Он протянул было руку, чтобы взять ее нежную кисть, поцеловать ладонь, обнять эти хрупкие плечи. Конечно, она поедет с ним.
   – Не прикасайтесь ко мне!
   – Рейчел, под моей защитой ты будешь чувствовать себя гораздо спокойнее и счастливее, чем здесь. Я позабочусь о тебе. Ты ни в чем не будешь нуждаться, – он уговаривал ее вкрадчиво и настойчиво. Он сказал бы еще многое, если бы она ему позволила.
   – То, что мне действительно нужно, вы мне все равно не дадите!
   В ее лице было столько боли и разочарования, что Джером невольно отступил. Никто и никогда не смотрел на него такими глазами. Он почувствовал себя негодяем.
   Она устало опустила руки и, бросив на него какой-то отсутствующий взгляд, сказала:
   – Сейчас я бы не пошла с вами, даже если бы вы обещали на мне жениться!
   Джером ей не поверил. Неисправимый гордец, кажется, вообще потерял способность доверять, во всяком случае женщинам. «Одной секунды ей бы хватило, чтобы броситься мне на шею, сделай я предложение. «Герцогский титул страшно притягателен», – горько подумал он.
   – Нет, этого я вам не обещаю. Но вам нельзя здесь оставаться. Ваша тетка... Она опасная женщина. – Он вспомнил, как София пыталась продать Феликсу племянницу. Что еще придумает эта фурия, чтобы извлечь выгоду? – Позволь мне увезти тебя отсюда.
   – Увезти? Зачем? Чтобы я стала любовницей человека, который меня презирает?
   Она гордо подняла голову и взглянула на него горящими глазами.
   – Никогда! Я предпочитаю остаться здесь. Вы исполнили мою просьбу. Я вам благодарна. А теперь, пожалуйста, убирайтесь вон!
   Ах, какая женщина! Удивительное сочетание достоинств. Но упряма невообразимо. Он вспомнил, какой мягкой и податливой она была прошлой ночью.
   И какой страстной. Он должен сделать все возможное, чтобы помочь ей... только не жениться.
   – Послушай, Рейчел. После того, что случилось, у тебя может родиться ребенок.
   Джером ничего не делал, чтобы этого избежать. Он безумно хотел ее и не мог думать ни о чем другом.
   – Правда? – спросила она удивленно, и на мгновение перед ним предстала прежняя Рейчел. Мысль эта, конечно, не приходила ей в голову. – Но даже если и так, к вам это не имеет больше никакого отношения, – холодно добавила она, вновь спрятавшись за стенами напускного равнодушия.
   – Но, помилуйте, ведь это и мой ребенок. Она взглянула на него с некоторым интересом.
   – А разве вас это волнует?
   – Конечно.
   Джером пожалел, что у него так мало времени. Пожалуй, он смог бы убедить ее. Но надо было спешить. Черт бы их всех побрал. Что там могло стрястись?!
   – Сейчас у меня есть дело, которое не терпит отлагательств. Пока меня не будет, подумай о том, что я тебе сказал. Я вернусь через несколько минут.