Страница:
– Как это великодушно с твоей стороны! Чем больше Рейчел узнавала своего мужа, тем больше убеждалась, что вышла замуж именно за того, за кого хотела. «Ах, если бы и он так же относился ко мне», – подумала она с грустью.
– Слава Богу, представление окончено. Подозреваю, мои слуги ненавидят эту церемонию не меньше меня, но такова традиция. – Джером улыбнулся. Рейчел видела, что он доволен ею. – Меня удивило, что ты успевала сказать что-нибудь каждому в этом бесконечном ряду. Я бы не смог. У меня, к сожалению, нет таких талантов.
– Возможно, если бы ты относился к этой церемонии с меньшей неприязнью, то и слуги бы не так беспокоились.
– Что ты этим хочешь сказать? – резко спросил он.
– Я думаю, они себя чувствуют скованно именно потому, что ты сам так себя чувствуешь, – сказала она с нежной улыбкой. – А теперь я все-таки пойду помогу Джейн.
Рейчел поднялась В спальню и вновь спустилась уже со склянкой мази и гусиным пером, сокровища кожаного чемоданчика не раз выручали ее. Она попросила Джерома проводить ее на кухню, к ужасу кухарки и поварят, которые разинули рот, впервые увидев герцога среди кастрюль и чанов.
– Присядь! – велела девушке Рейчел, указывая на скамейку, стоявшую в центре кухни перед длинным столом на козлах.
Та послушно уселась, а Рейчел откупорила склянку и обмакнула в нее перо.
– Теперь смотри, как нужно мазать. – Она поводила по лицу девушки пером, смоченным какой-то ароматной жидкостью. – Ты должна следить, чтобы лекарство не попало в глаза.
Рейчел чувствовала на себе неотрывный взгляд Джерома. Может быть, ему не нравится, что она так командует его слугами?
– Повтори это несколько раз, – сказала Рейчел, запечатывая бутылку и протягивая ее Джейн. – Сначала будет казаться, что твое лицо еще больше покраснело, но через два-три дня все пройдет.
Когда герцог и герцогиня, вышли на лестницу, Рейчел спросила:
– Тебе не понравилось, что я лечу твоих слуг?
– Да что ты! Честно говоря, я просто удивился, как ловко у тебя получается. Почему ты думаешь, что я могу сердиться?
– Тетю Софию чуть не хватил удар, когда она в первый раз застала меня за этим делом. Она сказала, что это недостойное занятие для леди.
– Слышать про нее не хочу, – Джером поморщился.
Они подошли к спальне, когда Джером вдруг запричитал, удивив Рейчел несказанно.
– Ах, мне плохо, дорогая целительница! Я ужасно страдаю от одной болезни... которую, я знаю, только одна вы можете излечить.
– Что с вами? – спросила она, изобразив обеспокоенность. – Почему вы так уверены, что именно я могу спасти вас?
– Потому что вы прекрасно делали это прежде. – Он лукаво ей улыбнулся, – У меня ужасная опухоль. Ох, как мне больно!
Она почувствовала, как покраснела, и возразила:
– Джером, день ведь в самом разгаре!
– Вы же не заставите меня страдать, не правда ли?
Джером любовался прекрасным лицом Рейчел, которая спала рядом с ним. Ее роскошные волосы, разбросанные по подушке, пахли лавандой.
Его жена не переставала его удивлять. Кто бы мог подумать, что такая красавица станет искренне заботиться о слугах? Что она захочет возиться с бедной посудомойкой? И ни тени брезгливости, никакого страха заразиться. Чудеса!
Его удивляла ее выносливость. Она перенесла утомительную дорогу в поместье без единой жалобы.
Но больше всего удивляло Джерома его собственное отношение к жене.
Он настолько потерял голову, что с трудом мог дождаться, когда снова окажется с ней в постели. Ради этого он забыл обо всех неприятностях и срочных делах, которые накопились в его отсутствие, он отложил многое на потом.
Ради нее он забывал обо всем на свете.
Именно это случилось с ним в Уингейт-Холле, когда он увидел мертвых котят. Воспоминание об этом заставило его содрогнуться. Он надеялся, что Бог поможет ему уберечь ее от опасности и спрятать от человека, который хотел ее смерти.
Ради этого ему придется выступить в роли бдительного мужа. Надо запретить ей ходить без сопровождения. Кроме себя самого, он мог довериться только Ферри или Моргану. «Моей независимой, свободолюбивой жене вряд ли это понравится, – с грустью подумал он. – Но ничего не поделаешь!»
Джером надеялся, что по крайней мере свадебный подарок, о котором она просила, придется ей по вкусу. Утром он послал Моргана в Лондон, чтобы попросить некоего Невилла Гриффина разузнать все, что можно, о Стивене Уингстоне, графе Арлингтоне. Джером и раньше пользовался его услугами и полностью доверял этому человеку. Прошло уже столько времени, что если кто-нибудь и мог разгадать эту загадку, то только Гриффин. Когда-то он собирал сведения для самого короля, а теперь завел собственное дело, наняв некоторых из своих прежних агентов.
Джером надеялся, что поиски принесут плоды, но боялся, что Стивен давно мертв. А если Гриффин установит, что Джордж имеет какое-то отношение к смерти своего брата, то такой «подарок» и вовсе разобьет сердце Рейчел.
Он дал Гриффину и другое поручение: разузнать что-нибудь о прошлом Софии Уингейт. Поручив это дело Гриффину, он чувствовал себя спокойным.
Рейчел тихо застонала во сне. Джерому пришлось побороть в себе желание разбудить ее и снова заняться с ней любовью. Казалось, чем больше он узнавал ее, тем сильнее распалялось в нем желание.
Что, черт возьми, с ним происходит? Таким беспечным, как сейчас, он никогда не был. Но все, что происходило с ним, благодаря Рейчел было необычно и ничем не напоминало характер его прежней жизни.
Никому в жизни, кроме младшего брата, не открывал он своего сердца.
Не совершает ли он тем самым непростительную ошибку?
Если сейчас же не прекратить все это, ему придется опять расплачиваться, так же, как за любовь к Клео... Нет, он не вынесет еще раз такого разочарования, и тоскливого одиночества, и гложущей изнутри обиды, которые непременно последуют за ее предательством.
Но Клео была не первой прекрасной женщиной, разбившей его сердце. Он помнил первую! Помнил все те дни, когда маленьким мальчиком стоял на нижней ступеньке огромной мраморной лестницы в «Королевских Вязах», умоляя мать взять его с собой. Он помнил, как уезжали в очередную долгую поездку к маминому брату эти двое, которых он любил больше всего на свете, – мама и Морган.
Но ее торопливый ответ был всегда одним и тем же:
– Нет, Джером, даже не проси. Ты должен остаться с отцом.
Он со слезами на глазах смотрел на отъезжавшую карету и уходил, с трудом переставляя ноги, обратно в большой дом, который вдруг становился таким пустынным, а сам он – таким одиноким.
Потом их суровый отец жестоко наказывал его за слабость, которую выдавали его слезы: «Будущий герцог Уэстли должен быть сильным, сильнее других, Джером. Ты очень меня разочаровал».
Во время одной из очередных длительных отлучек матери и брата четырехлетний Джером встретил Ферри, сына конюха, следившего в поместье за лошадьми. Мальчики быстро подружились. Дружба с Ферри стала одним из немногих светлых пятен в мрачной и одинокой жизни маленького Джерома.
Живость и красота Рейчел напомнили ему мать. Неужели и она со временем, как и его мать, тоже его покинет? Или предаст, как Клео?
Джером пытался убедить себя, что Рейчел другая. Но ведь он свято верил, что и Клео была другой.
Нет, он не может ошибиться еще раз.
Усилием воли Джером превозмог искушение, встал с постели, оделся и вышел из комнаты.
В холле он встретил миссис Нидхэм.
– Я прибрала спальню герцогини и все приготовила для ее светлости, – сказала хмурая экономка.
Джером не предполагал, что у жены будет отдельная спальня. Он хотел, чтобы она всегда спала рядом с ним, в его постели. Как быстро он привык к ее постоянной близости.
– Если бы меня предварительно уведомили о вашем прибытии, я бы подготовила все вовремя, – пожаловалась миссис Нидхэм. – Приказать перенести ее вещи прямо сейчас?
Нет, Джерому не хотелось этого. Ему нравилось, когда Рейчел засыпала в его объятиях. Каждую ночь. Каждую прекрасную ночь!
Проклятие! Он стал размышлять, как одурманенный болван. Слова отца эхом отдавались у него в голове: «Герцог Уэстли должен быть сильным, сильнее других».
Ему нужно взять себя в руки и подавить в себе любовь к Рейчел, крепнувшую с каждым днем. Джером упрямо сжал губы.
– Разумеется, Сразу, как она проснется.
Он постарается держаться от нее на расстоянии.
Рейчел вошла в холл в своем лиловом дорожном костюме. Она надела его в надежде, что уговорит Джерома прогуляться с ней верхом по окрестностям.
Проснувшись, она с разочарованием обнаружила, что муж уже ушел. Но ее настроение улучшилось при воспоминании о страстной любви всего несколько часов назад. Наверное, Морган все-таки был прав – Джером думает о ней и по-настоящему ее любит.
Миссис Нидхэм медленно вошла в комнату и застыла у двери. Рейчел улыбнулась ей, но это не вызвало ответной улыбки на мрачном лице женщины.
– Если ваша светлость собирается сейчас на прогулку, я прикажу горничным перенести ваши вещи к вам в спальню.
– Что?
Рейчел собиралась спать в одной комнате с Джеромом, как делали ее отец и мать.
– Его светлость приказал мне перенести ваши вещи в другую спальню сразу, как только вы проснетесь.
Рейчел не ожидала от мужа, что он может дать экономке подобное указание. Он даже не предупредил ее. Почему? Стараясь не выказать своих чувств, она спросила:
– А где сейчас мой муж?
– У себя в кабинете, – сухо сообщила миссис Нидхэм.
Рейчел нашла Джерома за большим письменным столом. Он нахмурившись сидел над раскрытой бухгалтерской книгой. Его золотистые волосы были взлохмачены. Время от времени в раздумье он запускал в буйную шевелюру обе руки и в досаде трепал и без того торчащие в стороны пряди.
При ее появлении Джером поднял голову. Что-то светлое вспыхнуло в его глазах, но тут же пропало, сменившись непроницаемой серьезностью. Прежде чем она успела открыть рот, он произнес:
– Если хочешь кататься верхом, Ферри составит тебе компанию.
Рейчел огорчилась. Но решила не беспокоить Джерома понапрасну. Слава Богу, она не капризна. Поедут в другой раз.
– Я запрещаю тебе выезжать из дома, – продолжал он, – без Ферри, Моргана или меня.
– Почему? – спросила Рейчел, возмутившись таким ограничением своей свободы, а также словом «запрещаю». Да и тон, которым это было произнесено, не понравился ей.
– Потому что герцогине не подобает выезжать куда-нибудь одной, как ты обычно делала в Уингейт-Холле. Твое положение обязывает иметь провожатых.
– Я не дам и цента за свое положение, и я не...
– Хорошо, я дам! Ты моя герцогиня. Рейчел посмотрела на него с ужасом. Что случилось с пылким любовником, каким он был всего два часа назад? Она попыталась смягчить его улыбкой.
– Я надеялась уговорить тебя показать мне «Королевские Вязы».
На секунду его лицо выдало, как он рад такому предложению, но затем оно снова приняло замкнутое и строгое выражение.
– У меня нет времени.
– Вижу, – сказала она натянуто. – Миссис Нидхэм сказала, что ты велел ей выдворить меня из твоей спальни.
– Да, – кивнул Джером. – Думаю, тебе будет гораздо удобнее в своей собственной комнате.
Сердце Рейчел заметалось в груди, потом сжалось. и затихло. Она едва перевела дыхание.
– Не сомневаюсь, что тебе тоже! – она повернулась и вышла вон из комнаты, громко хлопнув за собой дверью.
Что происходит с этим человеком? Сначала он наотрез отказывался на ней жениться, затем уговаривал ей выйти за него замуж. Сегодня он не мог дождаться ночи, чтобы любить ее. Теперь он вышвырнул ее из своей спальни.
Рейчел все это надоело.
Она поднялась в свою новую спальню. Это оказалась прелестная комната, обитая дорогим голубым шелком и обставленная изящной дамской мебелью. В этой комнате не хватало только одного – ее мужа.
Рейчел заметила дверь, которая соединяла комнату с его спальней. Открыв эту дверь, она обнаружила на его стороне ключ, торчащий в замочной скважине. Рассердившись, она вытащила ключ и вставила его в дверь со своей стороны.
Скорее всего эта она даст ему понять, как себя чувствуешь, когда оказываешься перед запертой дверью.
Вечером Рейчел вошла в свою спальню и решительно повернула ключ. Привалившись спиной к двери, стала перебирать в памяти события прошедшего дня.
Выйдя из кабинета мужа, она отправилась на прогулку и встретилась с Джеромом снова за обедом в огромной, инкрустированной золотом зале, которая с легкостью вместила бы еще пятьдесят человек.
Обедали в напряженной тишине, сидя за длинным столом под пристальным и внимательным взглядом армии лакеев, которые им прислуживали и прислушивались к каждому их слову.
Рейчел по-прежнему сердилась на мужа, но Джером не показывал вида, что замечал ее неудовольствие, а пикироваться в присутствии слуг она не могла себе позволить.
После обеда он сразу ушел обратно в свой кабинет.
Рейчел тяжело вздохнула и прислушалась, не раздастся ли звук его шагов. Все было тихо. Немного постояв, она легла в постель. Прошло около часа, когда она наконец услышала, как рядом хлопнула дверь.
Джером прошел в свою спальню. Она со злорадством ждала, когда он захочет войти к ней и обнаружит, что дверь закрыта. Она предвкушала, как он рассердится.
Вот и хорошо! Поймет, каково было ей! Время шло. Прошло не меньше часа. Рейчел свернулась под одеялом и напряженно ждала, надеясь услышать какой-нибудь звук в другой комнате. Но там было тихо.
Наконец она вынуждена была признать, что Джером уснул в своей постели и даже не попытался к ней войти. Рейчел заплакала от обиды. Она-то надеялась, что он так же сильно страдает от разлуки, как и она.
Как же ей проучить своего мужа? Как дать ему почувствовать, что значит, когда тебя выставляют из спальни, если он даже и не пытается в ее спальню войти?
Глава 22
– Слава Богу, представление окончено. Подозреваю, мои слуги ненавидят эту церемонию не меньше меня, но такова традиция. – Джером улыбнулся. Рейчел видела, что он доволен ею. – Меня удивило, что ты успевала сказать что-нибудь каждому в этом бесконечном ряду. Я бы не смог. У меня, к сожалению, нет таких талантов.
– Возможно, если бы ты относился к этой церемонии с меньшей неприязнью, то и слуги бы не так беспокоились.
– Что ты этим хочешь сказать? – резко спросил он.
– Я думаю, они себя чувствуют скованно именно потому, что ты сам так себя чувствуешь, – сказала она с нежной улыбкой. – А теперь я все-таки пойду помогу Джейн.
Рейчел поднялась В спальню и вновь спустилась уже со склянкой мази и гусиным пером, сокровища кожаного чемоданчика не раз выручали ее. Она попросила Джерома проводить ее на кухню, к ужасу кухарки и поварят, которые разинули рот, впервые увидев герцога среди кастрюль и чанов.
– Присядь! – велела девушке Рейчел, указывая на скамейку, стоявшую в центре кухни перед длинным столом на козлах.
Та послушно уселась, а Рейчел откупорила склянку и обмакнула в нее перо.
– Теперь смотри, как нужно мазать. – Она поводила по лицу девушки пером, смоченным какой-то ароматной жидкостью. – Ты должна следить, чтобы лекарство не попало в глаза.
Рейчел чувствовала на себе неотрывный взгляд Джерома. Может быть, ему не нравится, что она так командует его слугами?
– Повтори это несколько раз, – сказала Рейчел, запечатывая бутылку и протягивая ее Джейн. – Сначала будет казаться, что твое лицо еще больше покраснело, но через два-три дня все пройдет.
Когда герцог и герцогиня, вышли на лестницу, Рейчел спросила:
– Тебе не понравилось, что я лечу твоих слуг?
– Да что ты! Честно говоря, я просто удивился, как ловко у тебя получается. Почему ты думаешь, что я могу сердиться?
– Тетю Софию чуть не хватил удар, когда она в первый раз застала меня за этим делом. Она сказала, что это недостойное занятие для леди.
– Слышать про нее не хочу, – Джером поморщился.
Они подошли к спальне, когда Джером вдруг запричитал, удивив Рейчел несказанно.
– Ах, мне плохо, дорогая целительница! Я ужасно страдаю от одной болезни... которую, я знаю, только одна вы можете излечить.
– Что с вами? – спросила она, изобразив обеспокоенность. – Почему вы так уверены, что именно я могу спасти вас?
– Потому что вы прекрасно делали это прежде. – Он лукаво ей улыбнулся, – У меня ужасная опухоль. Ох, как мне больно!
Она почувствовала, как покраснела, и возразила:
– Джером, день ведь в самом разгаре!
– Вы же не заставите меня страдать, не правда ли?
Джером любовался прекрасным лицом Рейчел, которая спала рядом с ним. Ее роскошные волосы, разбросанные по подушке, пахли лавандой.
Его жена не переставала его удивлять. Кто бы мог подумать, что такая красавица станет искренне заботиться о слугах? Что она захочет возиться с бедной посудомойкой? И ни тени брезгливости, никакого страха заразиться. Чудеса!
Его удивляла ее выносливость. Она перенесла утомительную дорогу в поместье без единой жалобы.
Но больше всего удивляло Джерома его собственное отношение к жене.
Он настолько потерял голову, что с трудом мог дождаться, когда снова окажется с ней в постели. Ради этого он забыл обо всех неприятностях и срочных делах, которые накопились в его отсутствие, он отложил многое на потом.
Ради нее он забывал обо всем на свете.
Именно это случилось с ним в Уингейт-Холле, когда он увидел мертвых котят. Воспоминание об этом заставило его содрогнуться. Он надеялся, что Бог поможет ему уберечь ее от опасности и спрятать от человека, который хотел ее смерти.
Ради этого ему придется выступить в роли бдительного мужа. Надо запретить ей ходить без сопровождения. Кроме себя самого, он мог довериться только Ферри или Моргану. «Моей независимой, свободолюбивой жене вряд ли это понравится, – с грустью подумал он. – Но ничего не поделаешь!»
Джером надеялся, что по крайней мере свадебный подарок, о котором она просила, придется ей по вкусу. Утром он послал Моргана в Лондон, чтобы попросить некоего Невилла Гриффина разузнать все, что можно, о Стивене Уингстоне, графе Арлингтоне. Джером и раньше пользовался его услугами и полностью доверял этому человеку. Прошло уже столько времени, что если кто-нибудь и мог разгадать эту загадку, то только Гриффин. Когда-то он собирал сведения для самого короля, а теперь завел собственное дело, наняв некоторых из своих прежних агентов.
Джером надеялся, что поиски принесут плоды, но боялся, что Стивен давно мертв. А если Гриффин установит, что Джордж имеет какое-то отношение к смерти своего брата, то такой «подарок» и вовсе разобьет сердце Рейчел.
Он дал Гриффину и другое поручение: разузнать что-нибудь о прошлом Софии Уингейт. Поручив это дело Гриффину, он чувствовал себя спокойным.
Рейчел тихо застонала во сне. Джерому пришлось побороть в себе желание разбудить ее и снова заняться с ней любовью. Казалось, чем больше он узнавал ее, тем сильнее распалялось в нем желание.
Что, черт возьми, с ним происходит? Таким беспечным, как сейчас, он никогда не был. Но все, что происходило с ним, благодаря Рейчел было необычно и ничем не напоминало характер его прежней жизни.
Никому в жизни, кроме младшего брата, не открывал он своего сердца.
Не совершает ли он тем самым непростительную ошибку?
Если сейчас же не прекратить все это, ему придется опять расплачиваться, так же, как за любовь к Клео... Нет, он не вынесет еще раз такого разочарования, и тоскливого одиночества, и гложущей изнутри обиды, которые непременно последуют за ее предательством.
Но Клео была не первой прекрасной женщиной, разбившей его сердце. Он помнил первую! Помнил все те дни, когда маленьким мальчиком стоял на нижней ступеньке огромной мраморной лестницы в «Королевских Вязах», умоляя мать взять его с собой. Он помнил, как уезжали в очередную долгую поездку к маминому брату эти двое, которых он любил больше всего на свете, – мама и Морган.
Но ее торопливый ответ был всегда одним и тем же:
– Нет, Джером, даже не проси. Ты должен остаться с отцом.
Он со слезами на глазах смотрел на отъезжавшую карету и уходил, с трудом переставляя ноги, обратно в большой дом, который вдруг становился таким пустынным, а сам он – таким одиноким.
Потом их суровый отец жестоко наказывал его за слабость, которую выдавали его слезы: «Будущий герцог Уэстли должен быть сильным, сильнее других, Джером. Ты очень меня разочаровал».
Во время одной из очередных длительных отлучек матери и брата четырехлетний Джером встретил Ферри, сына конюха, следившего в поместье за лошадьми. Мальчики быстро подружились. Дружба с Ферри стала одним из немногих светлых пятен в мрачной и одинокой жизни маленького Джерома.
Живость и красота Рейчел напомнили ему мать. Неужели и она со временем, как и его мать, тоже его покинет? Или предаст, как Клео?
Джером пытался убедить себя, что Рейчел другая. Но ведь он свято верил, что и Клео была другой.
Нет, он не может ошибиться еще раз.
Усилием воли Джером превозмог искушение, встал с постели, оделся и вышел из комнаты.
В холле он встретил миссис Нидхэм.
– Я прибрала спальню герцогини и все приготовила для ее светлости, – сказала хмурая экономка.
Джером не предполагал, что у жены будет отдельная спальня. Он хотел, чтобы она всегда спала рядом с ним, в его постели. Как быстро он привык к ее постоянной близости.
– Если бы меня предварительно уведомили о вашем прибытии, я бы подготовила все вовремя, – пожаловалась миссис Нидхэм. – Приказать перенести ее вещи прямо сейчас?
Нет, Джерому не хотелось этого. Ему нравилось, когда Рейчел засыпала в его объятиях. Каждую ночь. Каждую прекрасную ночь!
Проклятие! Он стал размышлять, как одурманенный болван. Слова отца эхом отдавались у него в голове: «Герцог Уэстли должен быть сильным, сильнее других».
Ему нужно взять себя в руки и подавить в себе любовь к Рейчел, крепнувшую с каждым днем. Джером упрямо сжал губы.
– Разумеется, Сразу, как она проснется.
Он постарается держаться от нее на расстоянии.
Рейчел вошла в холл в своем лиловом дорожном костюме. Она надела его в надежде, что уговорит Джерома прогуляться с ней верхом по окрестностям.
Проснувшись, она с разочарованием обнаружила, что муж уже ушел. Но ее настроение улучшилось при воспоминании о страстной любви всего несколько часов назад. Наверное, Морган все-таки был прав – Джером думает о ней и по-настоящему ее любит.
Миссис Нидхэм медленно вошла в комнату и застыла у двери. Рейчел улыбнулась ей, но это не вызвало ответной улыбки на мрачном лице женщины.
– Если ваша светлость собирается сейчас на прогулку, я прикажу горничным перенести ваши вещи к вам в спальню.
– Что?
Рейчел собиралась спать в одной комнате с Джеромом, как делали ее отец и мать.
– Его светлость приказал мне перенести ваши вещи в другую спальню сразу, как только вы проснетесь.
Рейчел не ожидала от мужа, что он может дать экономке подобное указание. Он даже не предупредил ее. Почему? Стараясь не выказать своих чувств, она спросила:
– А где сейчас мой муж?
– У себя в кабинете, – сухо сообщила миссис Нидхэм.
Рейчел нашла Джерома за большим письменным столом. Он нахмурившись сидел над раскрытой бухгалтерской книгой. Его золотистые волосы были взлохмачены. Время от времени в раздумье он запускал в буйную шевелюру обе руки и в досаде трепал и без того торчащие в стороны пряди.
При ее появлении Джером поднял голову. Что-то светлое вспыхнуло в его глазах, но тут же пропало, сменившись непроницаемой серьезностью. Прежде чем она успела открыть рот, он произнес:
– Если хочешь кататься верхом, Ферри составит тебе компанию.
Рейчел огорчилась. Но решила не беспокоить Джерома понапрасну. Слава Богу, она не капризна. Поедут в другой раз.
– Я запрещаю тебе выезжать из дома, – продолжал он, – без Ферри, Моргана или меня.
– Почему? – спросила Рейчел, возмутившись таким ограничением своей свободы, а также словом «запрещаю». Да и тон, которым это было произнесено, не понравился ей.
– Потому что герцогине не подобает выезжать куда-нибудь одной, как ты обычно делала в Уингейт-Холле. Твое положение обязывает иметь провожатых.
– Я не дам и цента за свое положение, и я не...
– Хорошо, я дам! Ты моя герцогиня. Рейчел посмотрела на него с ужасом. Что случилось с пылким любовником, каким он был всего два часа назад? Она попыталась смягчить его улыбкой.
– Я надеялась уговорить тебя показать мне «Королевские Вязы».
На секунду его лицо выдало, как он рад такому предложению, но затем оно снова приняло замкнутое и строгое выражение.
– У меня нет времени.
– Вижу, – сказала она натянуто. – Миссис Нидхэм сказала, что ты велел ей выдворить меня из твоей спальни.
– Да, – кивнул Джером. – Думаю, тебе будет гораздо удобнее в своей собственной комнате.
Сердце Рейчел заметалось в груди, потом сжалось. и затихло. Она едва перевела дыхание.
– Не сомневаюсь, что тебе тоже! – она повернулась и вышла вон из комнаты, громко хлопнув за собой дверью.
Что происходит с этим человеком? Сначала он наотрез отказывался на ней жениться, затем уговаривал ей выйти за него замуж. Сегодня он не мог дождаться ночи, чтобы любить ее. Теперь он вышвырнул ее из своей спальни.
Рейчел все это надоело.
Она поднялась в свою новую спальню. Это оказалась прелестная комната, обитая дорогим голубым шелком и обставленная изящной дамской мебелью. В этой комнате не хватало только одного – ее мужа.
Рейчел заметила дверь, которая соединяла комнату с его спальней. Открыв эту дверь, она обнаружила на его стороне ключ, торчащий в замочной скважине. Рассердившись, она вытащила ключ и вставила его в дверь со своей стороны.
Скорее всего эта она даст ему понять, как себя чувствуешь, когда оказываешься перед запертой дверью.
Вечером Рейчел вошла в свою спальню и решительно повернула ключ. Привалившись спиной к двери, стала перебирать в памяти события прошедшего дня.
Выйдя из кабинета мужа, она отправилась на прогулку и встретилась с Джеромом снова за обедом в огромной, инкрустированной золотом зале, которая с легкостью вместила бы еще пятьдесят человек.
Обедали в напряженной тишине, сидя за длинным столом под пристальным и внимательным взглядом армии лакеев, которые им прислуживали и прислушивались к каждому их слову.
Рейчел по-прежнему сердилась на мужа, но Джером не показывал вида, что замечал ее неудовольствие, а пикироваться в присутствии слуг она не могла себе позволить.
После обеда он сразу ушел обратно в свой кабинет.
Рейчел тяжело вздохнула и прислушалась, не раздастся ли звук его шагов. Все было тихо. Немного постояв, она легла в постель. Прошло около часа, когда она наконец услышала, как рядом хлопнула дверь.
Джером прошел в свою спальню. Она со злорадством ждала, когда он захочет войти к ней и обнаружит, что дверь закрыта. Она предвкушала, как он рассердится.
Вот и хорошо! Поймет, каково было ей! Время шло. Прошло не меньше часа. Рейчел свернулась под одеялом и напряженно ждала, надеясь услышать какой-нибудь звук в другой комнате. Но там было тихо.
Наконец она вынуждена была признать, что Джером уснул в своей постели и даже не попытался к ней войти. Рейчел заплакала от обиды. Она-то надеялась, что он так же сильно страдает от разлуки, как и она.
Как же ей проучить своего мужа? Как дать ему почувствовать, что значит, когда тебя выставляют из спальни, если он даже и не пытается в ее спальню войти?
Глава 22
Почтовая карета, которую нанял Морган, чтобы привезти из Уингейт-Холла оставшиеся вещи Рейчел, прибыла в «Королевские Вязы» через три дня. А за два часа до того появилась карета герцога, в которой торжественно приехал Макси в сопровождении слуги.
Увидев хозяйку, маленький терьер с радостным лаем бросился вверх по ступенькам лестницы и бодро прыгнул прямо к ней на руки. Она прижала его к себе, счастливая, что теперь здесь у нее будет хоть кто-нибудь, кто, без сомнения, ее любит и искренно выражает свою любовь.
Рейчел проследила за тем, как распаковывают сундуки, прибывшие из Уингейт-Холла. Она не знала, чем занять себя, и время тянулось для нее чрезвычайно медленно.
С того дня, когда муж удалил ее из своей спальни, она виделась с ним только за обедом в той самой огромной зале, которую Рейчел, кажется, уже потихоньку начинала ненавидеть. Грандиозная торжественность обстановки и полдюжины слоняющихся лакеев не давали ей возможности начать с Джеромом доверительный откровенный разговор.
А он, похоже, твердо для себя решил избегать ее во всякое другое время, извиняясь все теми же неотложными делами, которые всегда ждали его в кабинете.
Холодная отчужденность, которой Джером привычно пользовался, чтобы держать от себя подальше нежелательных людей, теперь установилась и в его отношениях с женой. Он тщательно загородился от нее, и Рейчел не понимала, чем заслужила такое отношение.
Ее гнев сменился тревогой и отчаянием, когда она осознала, что, похоже, он изгнал ее не только из спальни, но и из своей жизни. Рейчел больше не запирала дверь, соединяющую их комнаты. Какой в этом толк?
Кроме того, она уже сама была бы рада его ночному визиту.
Рейчел верила Моргану, что его брат любит ее. Но верить в это с каждым днем становилось все труднее. Она с нетерпением ожидала возвращения шурина из Лондона, куда он уехал по поручению Джерома. Рейчел очень хотела поговорить с ним. У нее не было никого, кому она могла довериться, и постепенно ею начали овладевать тоска и чувство одиночества.
Обстановка ее нового дома только усиливала эти чувства. Построенный в имперском стиле, обставленный с чрезмерной роскошью, он подавлял Рейчел, привыкшую к уютной домашней обстановке, которая царила в Уингейт-Холле.
Наконец она решила что-нибудь с этим сделать. Нравится это Джерому или нет, но, в конце концов, теперь она была хозяйкой в «Королевских Вязах». Надо же как-то сделать этот неприветливый дом похожим на нормальное жилье.
Распаковав сундуки, Рейчел переоделась в дорожный костюм и поехала на прогулку, сопровождаемая Ферри; который как тень следовал за ней повсюду, куда бы она ни отправлялась. Но надо сказать, что его общество вполне устраивало Рейчел. Ферри рассказал ей много интересного. Несмотря на огромную разницу в положении, Ферри и Джером дружили с раннего детства, были очень разными по характеру.
Старый герцог, когда узнал об этой дружбе, пришел в ужас и запретил Джерому встречаться с сыном конюха. «Но нет человека упрямее вашего мужа, когда он что-нибудь решил», – сказал Ферри, и поэтому дружба между мальчиками продолжалась. Про Джерома, кажется, так говорили все.
Рейчел каждый день подолгу каталась с Ферри верхом и чувствовала, как он приглядывается к ней. Наконец однажды он, видимо, решил, что она не из обидчивых:
– Наберитесь терпения, миледи, хотя, конечно, он бывает суров. Нет человека более преданного и заботливого, чем герцог.
«Если бы он только любил меня, – подумала Рейчел, чувствуя, как к горлу подступает комок, – можно бы и потерпеть».
– Посудите сами, – продолжал убеждать Ферри, – ну, вот история с его братом. Сколько раз он ему помогал. И сейчас все бросил и помчался в Йоркшир сломя голову, что он только не сделал бы для лорда Моргана.
– Как же мужу все-таки удалось уговорить своего брата оставить вольную жизнь? Ферри пожал плечами:
– Не знаю... Как-то уж удалось.
Вечером, когда после очередного напряженного и чопорного обеда Джером провожал Рейчел по коридору из обеденной залы в ее комнату, она спросила:
– Зачем ты послал Моргана в Лондон?
– Чтобы нанять сыщика и выяснить, что случилось со Стивеном.
– Ты правда это сделал? – Рейчел даже остановилась в удивлении.
Она полагала, что муж и думать забыл о странном «свадебном подарке», который она попросила. Но он помнил. Она повернулась к нему с возбужденно горящими глазами.
– Почему же ты мне ничего не сказал? Джером смотрел на нее, они были одни, и в этот момент она подумала, что он собирается ее поцеловать. Это была крошечная секунда, которая решала многое.
Но он нахмурился, очарование разрушилось.
– Я дожидался известий, хотел рассказать тебе сразу все. Прошу извинить меня, моя дорогая, но у меня еще много работы.
Рейчел ненавидела, когда он звал ее «моя дорогая» таким холодным тоном. Нет, она должна занять его разговором. Она не позволит ему опять сбежать. Понизив голос, она спросила:
– Как ты убедил брата переменить свой образ жизни?
Насмешливая улыбка перечеркнула его лицо.
– Женился на тебе.
– Что?
– Морган обещал, что, если я женюсь на тебе, он перестанет разбойничать.
Рейчел с недоверием смотрела на Джерома. Да, да... как там говорил Ферри: «Герцог пошел бы на что угодно, чтобы лорд Морган перестал наконец разбойничать», что-то в этом роде.
Вот она и узнала настоящую причину. Как все просто – ради любимого брата герцог женился бы и на метле. А она-то тешила себя пустой надеждой, что Джером наконец-то понял, что любит ее. Дура! Но теперь она знала горькую правду. Она поднялась в свою спальню, где провела бессонные ночи, пытаясь докопаться до истинных причин поступков своего непредсказуемого мужа.
Она жила в раю, где царила глупость, поверив словам Моргана. Она все говорила себе, что со временем – когда Джером увидит, что она совсем не похожа на злого гения его жизни Клео Маклин, – его любовь к ней зацветет в полную силу.
Теперь все это казалось безнадежным.
Конечно, она сама во всем виновата. Она похитила его, надеясь женить на себе. Теперь они оба попались в ловушку. Она представила годы одиночества, бесконечные и мрачные, которые ожидали ее впереди, и залилась слезами.
Когда Рейчел, успокоившись, встала со своей одинокой постели и подошла к окну, первые лучи солнца постепенно превращали черный ночный мир в предрассветно-серый, который так соответствовал ее отчаянию.
Макси вскочил со своей подстилки и подбежал к хозяйке. Она нагнулась и взяла его на руки, уткнувшись щекой в мягкую серебристую шерстку. Что же ей теперь делать?
Рейчел смотрела на тщательно распланированный парк – ровные дорожки, прекрасные аллеи. Глаза ее были полны слез, она думала о своей бабушке. Теперь Рейчел оставалось либо провести остаток дней, оплакивая свою неудавшуюся жизнь, как сейчас, или... жить, как жила ее бабушка, когда узнала, что муж предпочел другую женщину.
Жена старого Уингейта решила сделать счастливой жизнь хотя бы для других. Ее внучка могла теперь последовать ее примеру. Для Рейчел найдется столько дел, что не останется времени стонать и плакать из-за того, что ее не любит муж.
Герцог решил уморить ее тоской в своих «Королевских Вязах». Ну, что ж!
Она почувствовала пустоту в груди, будто вынули сердце. Отвернувшись, она сказала холодно и с достоинством:
– Я счастлива услышать, что наш барк принес хоть какую-то пользу. Спокойной ночи.
Макси поднял голову и слизнул слезу у нее со щеки. Она прижала его к себе и посмотрела на круглые зеленые холмы вдалеке. Вся эта земля, насколько хватал глаз, принадлежала герцогу. Джером мог не любить Рейчел, но он сделал ее своей женой, хозяйкой этого поместья.
И Рейчел решила, что станет самой лучшей хозяйкой, которая когда-либо здесь была. Она превратит этот дом в спокойное, уютное место для счастливой жизни, которой у нее не будет. Она узнает больше о здешних людях. Ведь в Уингейт-Холле она знала всех и каждого. И она, конечно, будет лечить, как дома. Надо заняться садом, там вполне могут расти лекарствен-яые травы, да и в округе посмотреть не мешает. Так ли уж сильно «Королевские Вязы» отличаются от Уингейт-Холла. Ну и жить станем по-прежнему.
Возможно, Джером никогда не полюбит ее, но, по крайней мере, она заслужит его уважение.
Со временем, возможно, она добьется и большего.
На следующий день Рейчел, не откладывая в долгий ящик, взялась за дела. Ей должно быть здесь приятно жить. Она начала с меню. Готовили здесь отменно, но пресновато и очень уж однообразно.
Вооружившись кулинарной книгой своей матери, Рейчел отправилась к кухарке. Там новая хозяйка грустно пожаловалась, что ей очень недостает некоторых блюд, которые подавались у нее дома, и попросила приготовить что-нибудь по этим рецептам. Кухарка даже обрадовалась:
– Старый герцог, миледи, ничего такого лишнего, знаете, не любил. Герцог был большой, а ел просто. А нынешний милорд тоже все ест – ничего не говорит. Я бы и сама чего поменяла, да приказаний не было от их светлости. А так-то, да Господи, чего захотите, то и сделаю.
Она болтала бы еще долго, но вошла миссис Нидхэм. Наблюдая за скованными движениями экономки и вспухшими, наверное, от ревматизма, суставами, Рейчел подумала, что бедняжка постоянно чувствует сильную боль, будешь тут мрачной.
– Чем вы лечитесь от вашего ревматизма, миссис Нидхэм?
Экономка взглянула на нее, явно удивляясь, что Рейчел заметила ее болезнь.
– Ничего не помогает, миледи.
– У меня есть прекрасное средство. Думаю, мы справимся с вашим недугом.
Надежда вспыхнула в тусклых глазах женщины.
– Хорошо бы. Лицо у нашей посудомойки почти чистое, сыпи совсем не осталось. Все только и говорят о том, как хорошо помогает ваше лечение.
Рейчел дала миссис Нидхэм мазь от ревматизма и расспросила сразу подобревшую экономку про те далекий времена, когда женщина только начала работать у герцога Уэстли, дедушки Джерома.
Среди прочего Рейчел узнала, что раньше в этом доме все обедали в небольшой семейной столовой. Да и обеды проходили куда веселее, не было и толпы лакеев. Все это выдумал отец Джерома. Видите ли, высокому положению в обществе, которое занимают герцоги Уэстли, соответствует только большая официальная обеденная зала. Семейную столовую переоборудовали в еще одну гостиную комнату, а всю мебель из нее вынесли в пристройку.
Рейчел немедленно отправилась взглянуть на комнату и пришла в полный восторг. Конечно, обедать они будут здесь. А Джерому она устроит сюрприз. Особенно хороши были маленькие закрытые балкончики, которые выходили на обсаженную деревьями тенистую дорогу, тянувшуюся среди долины с цветущими ирисами и лилиями.
Рейчел увидела в углу гитару.
– Чья же это? – удивилась она.
– Герцога, – ответила миссис Нидхэм. – Он уже давно к ней не притрагивался, но раньше, бывало, любил сидеть на балконе и играть.
Рейчел в сопровождении Макси поднялась на чердак, куда сносили лишнюю мебель и вышедшую из моды одежду. Все прекрасно сохранилось. Удачно. Значит, осталось только почистить и поставить на место.
Затем она стала рыться в сундуках с одеждой. Из одного она вытащила черный плащ. и широкополую шляпу с вуалью. Отлично. Сгодится для театрального представления вроде тех, что устраивали в Уингейт-Холле, когда была еще жива ее мать. Рейчел прихватила свои находки с собой в комнату, уверенная, что сможет найти им применение.
Увидев хозяйку, маленький терьер с радостным лаем бросился вверх по ступенькам лестницы и бодро прыгнул прямо к ней на руки. Она прижала его к себе, счастливая, что теперь здесь у нее будет хоть кто-нибудь, кто, без сомнения, ее любит и искренно выражает свою любовь.
Рейчел проследила за тем, как распаковывают сундуки, прибывшие из Уингейт-Холла. Она не знала, чем занять себя, и время тянулось для нее чрезвычайно медленно.
С того дня, когда муж удалил ее из своей спальни, она виделась с ним только за обедом в той самой огромной зале, которую Рейчел, кажется, уже потихоньку начинала ненавидеть. Грандиозная торжественность обстановки и полдюжины слоняющихся лакеев не давали ей возможности начать с Джеромом доверительный откровенный разговор.
А он, похоже, твердо для себя решил избегать ее во всякое другое время, извиняясь все теми же неотложными делами, которые всегда ждали его в кабинете.
Холодная отчужденность, которой Джером привычно пользовался, чтобы держать от себя подальше нежелательных людей, теперь установилась и в его отношениях с женой. Он тщательно загородился от нее, и Рейчел не понимала, чем заслужила такое отношение.
Ее гнев сменился тревогой и отчаянием, когда она осознала, что, похоже, он изгнал ее не только из спальни, но и из своей жизни. Рейчел больше не запирала дверь, соединяющую их комнаты. Какой в этом толк?
Кроме того, она уже сама была бы рада его ночному визиту.
Рейчел верила Моргану, что его брат любит ее. Но верить в это с каждым днем становилось все труднее. Она с нетерпением ожидала возвращения шурина из Лондона, куда он уехал по поручению Джерома. Рейчел очень хотела поговорить с ним. У нее не было никого, кому она могла довериться, и постепенно ею начали овладевать тоска и чувство одиночества.
Обстановка ее нового дома только усиливала эти чувства. Построенный в имперском стиле, обставленный с чрезмерной роскошью, он подавлял Рейчел, привыкшую к уютной домашней обстановке, которая царила в Уингейт-Холле.
Наконец она решила что-нибудь с этим сделать. Нравится это Джерому или нет, но, в конце концов, теперь она была хозяйкой в «Королевских Вязах». Надо же как-то сделать этот неприветливый дом похожим на нормальное жилье.
Распаковав сундуки, Рейчел переоделась в дорожный костюм и поехала на прогулку, сопровождаемая Ферри; который как тень следовал за ней повсюду, куда бы она ни отправлялась. Но надо сказать, что его общество вполне устраивало Рейчел. Ферри рассказал ей много интересного. Несмотря на огромную разницу в положении, Ферри и Джером дружили с раннего детства, были очень разными по характеру.
Старый герцог, когда узнал об этой дружбе, пришел в ужас и запретил Джерому встречаться с сыном конюха. «Но нет человека упрямее вашего мужа, когда он что-нибудь решил», – сказал Ферри, и поэтому дружба между мальчиками продолжалась. Про Джерома, кажется, так говорили все.
Рейчел каждый день подолгу каталась с Ферри верхом и чувствовала, как он приглядывается к ней. Наконец однажды он, видимо, решил, что она не из обидчивых:
– Наберитесь терпения, миледи, хотя, конечно, он бывает суров. Нет человека более преданного и заботливого, чем герцог.
«Если бы он только любил меня, – подумала Рейчел, чувствуя, как к горлу подступает комок, – можно бы и потерпеть».
– Посудите сами, – продолжал убеждать Ферри, – ну, вот история с его братом. Сколько раз он ему помогал. И сейчас все бросил и помчался в Йоркшир сломя голову, что он только не сделал бы для лорда Моргана.
– Как же мужу все-таки удалось уговорить своего брата оставить вольную жизнь? Ферри пожал плечами:
– Не знаю... Как-то уж удалось.
Вечером, когда после очередного напряженного и чопорного обеда Джером провожал Рейчел по коридору из обеденной залы в ее комнату, она спросила:
– Зачем ты послал Моргана в Лондон?
– Чтобы нанять сыщика и выяснить, что случилось со Стивеном.
– Ты правда это сделал? – Рейчел даже остановилась в удивлении.
Она полагала, что муж и думать забыл о странном «свадебном подарке», который она попросила. Но он помнил. Она повернулась к нему с возбужденно горящими глазами.
– Почему же ты мне ничего не сказал? Джером смотрел на нее, они были одни, и в этот момент она подумала, что он собирается ее поцеловать. Это была крошечная секунда, которая решала многое.
Но он нахмурился, очарование разрушилось.
– Я дожидался известий, хотел рассказать тебе сразу все. Прошу извинить меня, моя дорогая, но у меня еще много работы.
Рейчел ненавидела, когда он звал ее «моя дорогая» таким холодным тоном. Нет, она должна занять его разговором. Она не позволит ему опять сбежать. Понизив голос, она спросила:
– Как ты убедил брата переменить свой образ жизни?
Насмешливая улыбка перечеркнула его лицо.
– Женился на тебе.
– Что?
– Морган обещал, что, если я женюсь на тебе, он перестанет разбойничать.
Рейчел с недоверием смотрела на Джерома. Да, да... как там говорил Ферри: «Герцог пошел бы на что угодно, чтобы лорд Морган перестал наконец разбойничать», что-то в этом роде.
Вот она и узнала настоящую причину. Как все просто – ради любимого брата герцог женился бы и на метле. А она-то тешила себя пустой надеждой, что Джером наконец-то понял, что любит ее. Дура! Но теперь она знала горькую правду. Она поднялась в свою спальню, где провела бессонные ночи, пытаясь докопаться до истинных причин поступков своего непредсказуемого мужа.
Она жила в раю, где царила глупость, поверив словам Моргана. Она все говорила себе, что со временем – когда Джером увидит, что она совсем не похожа на злого гения его жизни Клео Маклин, – его любовь к ней зацветет в полную силу.
Теперь все это казалось безнадежным.
Конечно, она сама во всем виновата. Она похитила его, надеясь женить на себе. Теперь они оба попались в ловушку. Она представила годы одиночества, бесконечные и мрачные, которые ожидали ее впереди, и залилась слезами.
Когда Рейчел, успокоившись, встала со своей одинокой постели и подошла к окну, первые лучи солнца постепенно превращали черный ночный мир в предрассветно-серый, который так соответствовал ее отчаянию.
Макси вскочил со своей подстилки и подбежал к хозяйке. Она нагнулась и взяла его на руки, уткнувшись щекой в мягкую серебристую шерстку. Что же ей теперь делать?
Рейчел смотрела на тщательно распланированный парк – ровные дорожки, прекрасные аллеи. Глаза ее были полны слез, она думала о своей бабушке. Теперь Рейчел оставалось либо провести остаток дней, оплакивая свою неудавшуюся жизнь, как сейчас, или... жить, как жила ее бабушка, когда узнала, что муж предпочел другую женщину.
Жена старого Уингейта решила сделать счастливой жизнь хотя бы для других. Ее внучка могла теперь последовать ее примеру. Для Рейчел найдется столько дел, что не останется времени стонать и плакать из-за того, что ее не любит муж.
Герцог решил уморить ее тоской в своих «Королевских Вязах». Ну, что ж!
Она почувствовала пустоту в груди, будто вынули сердце. Отвернувшись, она сказала холодно и с достоинством:
– Я счастлива услышать, что наш барк принес хоть какую-то пользу. Спокойной ночи.
Макси поднял голову и слизнул слезу у нее со щеки. Она прижала его к себе и посмотрела на круглые зеленые холмы вдалеке. Вся эта земля, насколько хватал глаз, принадлежала герцогу. Джером мог не любить Рейчел, но он сделал ее своей женой, хозяйкой этого поместья.
И Рейчел решила, что станет самой лучшей хозяйкой, которая когда-либо здесь была. Она превратит этот дом в спокойное, уютное место для счастливой жизни, которой у нее не будет. Она узнает больше о здешних людях. Ведь в Уингейт-Холле она знала всех и каждого. И она, конечно, будет лечить, как дома. Надо заняться садом, там вполне могут расти лекарствен-яые травы, да и в округе посмотреть не мешает. Так ли уж сильно «Королевские Вязы» отличаются от Уингейт-Холла. Ну и жить станем по-прежнему.
Возможно, Джером никогда не полюбит ее, но, по крайней мере, она заслужит его уважение.
Со временем, возможно, она добьется и большего.
На следующий день Рейчел, не откладывая в долгий ящик, взялась за дела. Ей должно быть здесь приятно жить. Она начала с меню. Готовили здесь отменно, но пресновато и очень уж однообразно.
Вооружившись кулинарной книгой своей матери, Рейчел отправилась к кухарке. Там новая хозяйка грустно пожаловалась, что ей очень недостает некоторых блюд, которые подавались у нее дома, и попросила приготовить что-нибудь по этим рецептам. Кухарка даже обрадовалась:
– Старый герцог, миледи, ничего такого лишнего, знаете, не любил. Герцог был большой, а ел просто. А нынешний милорд тоже все ест – ничего не говорит. Я бы и сама чего поменяла, да приказаний не было от их светлости. А так-то, да Господи, чего захотите, то и сделаю.
Она болтала бы еще долго, но вошла миссис Нидхэм. Наблюдая за скованными движениями экономки и вспухшими, наверное, от ревматизма, суставами, Рейчел подумала, что бедняжка постоянно чувствует сильную боль, будешь тут мрачной.
– Чем вы лечитесь от вашего ревматизма, миссис Нидхэм?
Экономка взглянула на нее, явно удивляясь, что Рейчел заметила ее болезнь.
– Ничего не помогает, миледи.
– У меня есть прекрасное средство. Думаю, мы справимся с вашим недугом.
Надежда вспыхнула в тусклых глазах женщины.
– Хорошо бы. Лицо у нашей посудомойки почти чистое, сыпи совсем не осталось. Все только и говорят о том, как хорошо помогает ваше лечение.
Рейчел дала миссис Нидхэм мазь от ревматизма и расспросила сразу подобревшую экономку про те далекий времена, когда женщина только начала работать у герцога Уэстли, дедушки Джерома.
Среди прочего Рейчел узнала, что раньше в этом доме все обедали в небольшой семейной столовой. Да и обеды проходили куда веселее, не было и толпы лакеев. Все это выдумал отец Джерома. Видите ли, высокому положению в обществе, которое занимают герцоги Уэстли, соответствует только большая официальная обеденная зала. Семейную столовую переоборудовали в еще одну гостиную комнату, а всю мебель из нее вынесли в пристройку.
Рейчел немедленно отправилась взглянуть на комнату и пришла в полный восторг. Конечно, обедать они будут здесь. А Джерому она устроит сюрприз. Особенно хороши были маленькие закрытые балкончики, которые выходили на обсаженную деревьями тенистую дорогу, тянувшуюся среди долины с цветущими ирисами и лилиями.
Рейчел увидела в углу гитару.
– Чья же это? – удивилась она.
– Герцога, – ответила миссис Нидхэм. – Он уже давно к ней не притрагивался, но раньше, бывало, любил сидеть на балконе и играть.
Рейчел в сопровождении Макси поднялась на чердак, куда сносили лишнюю мебель и вышедшую из моды одежду. Все прекрасно сохранилось. Удачно. Значит, осталось только почистить и поставить на место.
Затем она стала рыться в сундуках с одеждой. Из одного она вытащила черный плащ. и широкополую шляпу с вуалью. Отлично. Сгодится для театрального представления вроде тех, что устраивали в Уингейт-Холле, когда была еще жива ее мать. Рейчел прихватила свои находки с собой в комнату, уверенная, что сможет найти им применение.