Тамазович Гозалишвили. Пророчество. Часть вторая.

   Кинув взгляд на трибуны, расположенные напротив медленно освобождающейся от щебня скалы, из которой через пять лет должны были появиться первые Ангелы, иерарх вдруг поежился от иррационального страха. Откровенно говоря, иногда он задумывался о том, насколько соответствует действительности основная доктрина Веры Ордена - вера в Счастье Апокалипсиса, которое настанет на Элионе после правильно проведенного Пришествия… Не зря же ведь эти фанатики из Обители так ожесточенно защищали свою землю, в буквальном смысле устилая костьми каждую пядь этой Последней Тропы?
   Но сомневаться сказанному в Священном завете даже в мыслях считалось страшным грехом, и наместник, отогнав от себя липкий страх, спешился с коня и, приняв массивный серебряный кубок из рук льстиво улыбающегося брата Комора, пробрался на место, предназначенное для ближней свиты Императора. Несмотря на то, что за два года рабочие заметно расширили Тропу напротив Врат, готовя Трибуны для торжественной встречи Пришествия, расположиться с удобством на них могли человек двести с небольшим. Впрочем, борьба за каждое из этих мест в Корфе, столице Империи, по слухам, шла нешуточная. Как за места рядом с Императором…
   - Ваше преосвященство! - суетился тем временем распорядитель. - Посмотрите на план! Вот тут мы уже разместили гнезда для факелов праздничной иллюминации! А вот там, у дальнего конца Тропы, построены здания для отдыха Императора и его свиты с резервуарами для воды, двумя бассейнами для омовения, залом для торжественного приема ожидаемых иерархов Ангелов Смерти… Даже если Пришествие случится через неделю, - брат Комор угодливо захихикал, - то мы сможем провести его достойно! Нам останется только завезти сюда продукты, расстелить ковровые дорожки и разместить Высочайших гостей…
   Допив оказавшееся очень неплохим вино, иерарх жестом отказался от второго кубка, быстренько сверил план с тем, что видел перед собой и тяжело поднялся с кресла - можно было докладывать Императору, что для Великого праздника все готово. И ждать заслуженной награды - обещанного перевода в столицу…
   Усаживаясь в седло, иерарх вдруг понял, что же его беспокоило на протяжении нескольких дней - отсутствие вестей от Аспида! Жестом подозвав к себе командира личной охраны, наместник Эдвин вполголоса поинтересовался новостями от мальчишки, посвященного во многие тайны, включая личные, и получил довольно странный ответ:
   - В последнем сообщении, поступившим от него около двух недель назад, сказано, что он напал на след и уходит в горы, на юг…
   - Отправить по всем известным тропам по небольшому отряду толковых солдат, - распорядился взволнованный известием иерарх. - Пусть ищут на приметных деревьях всякие пометки. Особое внимание уделять рисунку сломанной стрелы. Об обнаружении любого подобного знака докладывать НЕМЕДЛЕННО!

Глава 31. Баронесса Клод Золиа.

   Первую неделю быстрого пешего марша в направлении Аниора я присматривалась к воинам, выделенным мне Мерионом и, в особенности, к назначенному командиром сводного отряда странному мужчинке по имени Сема. Странный цвет кожи, полные губы, похожие на баранью шерсть черные, как смоль, волосы вызывали во мне легкое неприятие. Мои девочки так вообще роптали над тем, что мало того, что придется биться с этими неженками плечом к плечу, так и командовать в бою будет такой же слабак. Однако с течением времени отношение к ним несколько поменялось. Во-первых, не заметить то, что выносливые, как кони, бойцы моего десятка умудрялись выдыхаться раньше 'слабого' пола, мог только слепой, а таких в отряде не было.
   Во-вторых, то, как выбирается место для ночлега, тоже давало кучу тем для размышления - половина из того, что старался предусмотреть наш темнокожий проводник, просто не приходила мне в голову, и я на миг задумалась, пытаясь понять, где и когда ему приходилось использовать эти навыки маскировки. В-третьих, часовые совместные тренировки после окончания каждого дневного перехода и все усложняющиеся вводные на марше показали женской половине сводного отряда относительную 'слабость' мужчин: никто, включая меня, так ни разу и не сумел выстоять в учебном бою против любого воина-мужчины. За исключением самого Семы - в бою на мечах он был заметно слабее всех. Зато в рукопашке равных ему не было - такого количества грязных приемов, которые он не уставал демонстрировать в учебных схватках, я не могла себе представить в принципе. Что бы не пытались сделать противостоящие ему бойцы, результат схватки был предрешен - через несколько мгновений любой боец оказывался условно убит. Приблизительно так же обстояло дело в бое на ножах - у нас не было вариантов… Но, как я потом поняла, уважали его не только за это… …Первые свидетельства того, что в огромном лесном массиве, на многие дни пути раскинувшемся по отрогам Спилисских гор, появились люди, указал мне именно Сема - замерев, как охотничья собака при виде дичи, он подал знак 'Внимание' и пальцем показал мне на птиц, в беспорядке мечущихся над ущельем, которое нам предстояло пересечь. Вытащив из своего пятнистого рюкзака какое-то странное устройство, он приложил его к глазам и на несколько минут замер…
   - Толково идут, суки… - буркнул он через некоторое время и протянул эту штуковину мне, предварительно перекинув тоненький ремешок через мою шею. - Смотри сюда и попытайся найти вон ту прогалину…
   Когда мне в лицо внезапно прыгнула какая-то скала, я вскрикнула и выпустила из рук эту самую штуку.
   - Тише! - усмехнулся он, протянув руку к повисшему на ремешке предмету. - Пугаться не надо… Бинокль просто приближает изображение… Берите и смотрите, баронесса…
   Сжав зубы от стыда, я снова посмотрела в кругляшки, и вдруг увидела перекошенное от напряжение лицо монаха, подсаживающего своего товарища на скалу, мешающую двигаться дальше…
   - Ого, как близко!
   - Вообще-то им до нас подниматься еще часа три, не меньше - усмехнулся он. - Вопрос не в этом. Обратите внимание, как они идут!
   - Как? - удивилась я, не заметив на первый взгляд ничего необычного…
   - Боевое охранение впереди. Боевое охранение сзади. Еще двое человек движутся параллельным курсом чуть выше по склону… Судя по повадкам, это монахи Черной Сотни… Весьма неплохо подготовленные ребята…
   Я снова прильнула к 'биноклю' и попыталась разыскать это самое боевое охранение… и с трудом, но нашла…
   - Одиннадцать человек? - спросила я Сему, расстегнувшего массивный кожаный чехол на поясе, и накручивающий черную трубку на какую-то непонятную железяку.
   - Угу, стандартный отряд. Десять человек и командир. Я беру на себя двух замыкающих и тех, кто идет сбоку. Тех, что впереди, снимут Угги и Кувалда - он коротко кивнул воинам, мгновенно скинувшим с себя рюкзаки и пояса с оружием и передвинувшие поудобнее перевязи с метательными ножами. - Остальных берете вы и ваши девочки, баронесса. Мои ребята подстрахуют. Основная задача - не дать никому уйти. И обойтись без ранений. Не рискуйте зря, договорились?
   - Четверо на вас одного не многовато? - немного недоверчиво покосившись на железяку в его руке, вполголоса поинтересовалась я, стараясь, чтобы вопроса не расслышали мои девчонки.
   - Нет, баронесса - хмыкнул он. - Я и моя Аошка справимся…
   Пожав плечами, я освободилась от лишнего груза и, спустившись чуть ниже по склону, начала готовить место для засады… …Бой оказался намного скоротечнее, чем я ожидала - после точных бросков Угги и здоровенного воина по кличке Кувалда повалившихся на каменистую тропу монахов быстренько оттащили в сторону и накрыли заранее подготовленными ветками. Еще через пару минут я и мои воины рванулись в атаку на пятерку не ожидавших нападения воинов Черной Сотни и в растерянности остановились: бить было некого!
   Четверо из пяти противников с ножами в глотках и глазницах валялись на тропе без признаков жизни, а их командир получивший по голове здоровенным голышом с закатившимися глазами медленно оседал по стволу кривого деревца, оказавшегося рядом.
   - Ничего себе подстраховка! - растерянно пробормотала я и, вспомнив про растворившегося в кустах Сему, закрутила головой.
   Лес был тих и спокоен. Если не считать криков нескольких пичуг, испуганных скоротечной схваткой на тропе. Жестом отправив пятерку девчонок вниз по склону, я вместе со второй пятеркой рванула в сторону, стараясь понять, где должны были оказаться те два монаха, которые двигались параллельно остальному отряду…
   Сема в помощи не нуждался - сокрушаясь о двух 'потраченных патронах' и кляня дурацкий каменистый склон, из-за которого 'тех двух нижних не получилось бы прирезать, как котят', он отправил нас к основному отряду, и, добравшись до бессознательного тела командира монахов, принялся его 'колоть'…
   Откровенно говоря, меня, привычную к виду крови, замутило уже через несколько минут, но зато фанатик, сначала строивший из себя героя, разговорился довольно быстро…
   Внимательно выслушав все, что мог сообщить пленный, Сема довольно спокойно перерезал ему горло, ополоснул окровавленные руки и нож из протянутой ему фляжки и, повернувшись ко мне, сокрушенно заметил:
   - Закончилось наше спокойное существование. Этот уродский убийца, который завалил Алонсо, оказывается, оставил на тропе какие-то знаки. Так что два перевала впереди вот-вот будут взяты под контроль, а по этой тропе скоро начнется оживленное движение. Пошлите, пожалуйста, пару своих солдат с донесением к королеве и Мериону. Текст я ща набросаю. Кстати, - через пару минут добавил он, - судя по всему, Олег и компания прошли по тропе незамеченными… И это меня радует…
   Следующий вечер мы встретили у подножия перевала Сухой сосны, вернее, немного в стороне от спускающейся с него тропы, в густом ельнике, скрывающем нас от взглядов наблюдателей, по словам Семы, расположившимся на перевале. На мой взгляд, шансов подняться на перевал у нас практически не было - пройти между двух высоченных скал, на одной из которых, вцепившись корнями в одни Демоны знают что, стояло сухое дерево, давшее перевалу название, можно было только поодиночке. А вот удержать проход уже захватившим его монахам особого труда бы не составило. Тем более, что проходы к нему неплохо просматривались с высоты…
   Однако, судя по выражению лица Семы, сомнений в том, что мы пройдем дальше у него не было. Сосредоточенно осматривая окрестные каменные стены, он делал какие-то пометки в блокноте, лежащем у него на коленях, и выглядел весьма довольным.
   Закончив наблюдения почти в полной темноте, он убрал бинокль в чехол, похлопал по земле рядом с собой и, дождавшись, пока я присяду рядом, вполголоса спросил:
   - По горам лазить любите?
   - Ну, как вам сказать? Не особенно… - хмыкнула я. - А по таким вертикальным стенам, наверное, даже ненавижу…
   - Придется полюбить… Часа через три выдвинемся вон к той стене - ткнув пальцем в сторону еле выделяющегося на фоне немногим более светлого неба мрачной тени, он смешно пошевелил полными губами и захихикал. - Быстренько на нее залазим, а с утра поднимаем лагерь монахов по тревоге и устраиваем им проверку личного состава на предмет умения летать…
   - Не понимаю, как мы залезем на гладкую стену, и зачем проверять то, что они и так не умеют? - поинтересовалась я, пытаясь понять, где кончается шутка и начинается план захвата перевала.
   - Ну, стенка не такая уж и гладкая - там есть очень перспективный камин, пара симпатичных полок и море удобных зацепок… Плюс порода не сыпучая - должны пройти…
   - Камин? Полки? - вы бредите? - недоуменно буркнула я, пытаясь понять, что он хочет мне сказать…
   - Блин, камин - вертикальная трещина, по которой можно подняться при достаточной сноровке… Полка - горизонтальный уступ, тоже позволяющий передвигаться по скале… В общем, не задуряйтесь, баронесса, стену мы пройдем… Вы только отберите пару девиц повыносливее - остальные останутся тут сторожить наши шмотки…
   Как ни странно, безумный план оказался вполне выполним - за час до рассвета я добралась почти до вершины еще вечером казавшейся мне неприступной скалы. Правда, подъем дался мне не сказать что очень уж легко - привязанная, как собачонка, веревкой к двигающемуся впереди Семе, я тупо переставляла свои конечности так, как это делал чувствующий себя на отвесной стене как дома мужчина и злилась на свое бессилие. Впрочем, кусая губы, я старалась не быть обузой, и, по-моему, мне это удалось… А стоило мне перевалиться через вершину скалы и посмотреть во тьму еще не освещенного лучами восходящего солнца ущелья, как мне вдруг захотелось заорать он внезапно нахлынувшего ощущения счастья! Однако, сдержав порыв, я вытерла стертые о скалы пальцы о кружевной платок и, подобравшись к лежащему чуть в стороне Семе, увидела почти под собой две здоровенные палатки и часового, деловито расхаживающего между ними…
   - Правую можно отправить полетать! - написал мне в блокноте Сема и жестом показал, куда именно отправятся те, кто имел несчастье устроиться в них на ночлег. Представив себе смерть, которая их ожидает, я ужаснулась: лететь несколько сотен метров, а потом разбиться о камни - подобной судьбы я бы никому не пожелала!
   - В левой человек двадцать… Нас - тринадцать… Нормальный расклад… - тем временем писал хладнокровный и безжалостный воин. - Один часовой тут, двое должны быть на той скале, где дерево. Еще пару я бы поставил чуть ниже по тропе в направлении Волчьего Логова. И хотя бы одного - с другой стороны перевала…
   Глядя, как на лист бумаги ложатся корявые строчки, я краем сознания прокручивала предстоящий бой, стараясь понять немного незнакомую мне, но жутко эффективную логику этого мужчины. И постепенно почувствовала азарт - план ДОЛЖЕН был сработать… …Почти одновременные хрипы часовых у палатки и на скале в жуткой тишине предрассветных гор прозвучали особенно громко. Но по сравнению с дикими криками просыпающихся в падении людей как-то меня не очень впечатлили. Врываясь во вторую палатку через широченный разрез в стене, я вбила клинок полуторника в чью-то раззявленную в крике пасть, уколола еще одно полуодетое тело кинжалом, зажатым в левой руке и понеслась по полатям, вместе с четырьмя воинами Семы даря смерть всем, до кого успевала дотянуться. Защищаться попытались лишь двое - маленький, но довольно шустрый крепыш, подхвативший свой топор чуть ли не во сне, и успешно отбивавшийся от меня целую вечность - три или четыре десятка ударов колотящегося как сумасшедшее сердца. Брошенный кем-то из ребят нож, прилетевший из-за моего плеча, закончил его трепыхания. Второго зарубил Угги, не задуряясь тем, что монах находился к нему спиной. - На войне как на войне… Еще раз проверив, не осталось ли кого живых, мы добили двух пытающихся притвориться мертвыми раненых и выскочили из палатки.
   Там уже собирались остальные воины, покончившие с часовыми, находящимися вдалеке от лагеря. Победа была полной и безоговорочной. Пытаясь успокоиться, следом за Семой я протиснулась по тропе между скал, и, выбравшись на серпантин, уходящий по склону в медленно отступающую тьму, заткнула уши руками - Сема, замерев на краю обрыва, оглушительно засвистел!
   - Часа полтора, и наши лежебоки допрут наши пожитки до вершины… Твои девочки могут немного отдохнуть, а моим ребятишкам надо немного размяться! - ухмыльнулся он, жестом подзывая выглядывающего откуда-то сверху Угги.
   Дождавшись, пока боец окажется рядом, Сема от души врезал ему кулаком в плечо и распорядился: - берешь пацанов и бегом навстречу там засоням внизу… Да, пару ребят оставишь на той стороне тропы. Пусть посмотрят за окрестностями… И вот еще - скиньте трупы вниз. Нечего уродовать такую красоту…
   - Кстати, баронесса, вам нравятся горы?
   Я проследила за его взглядом и онемела: в лучах еще не показавшегося нам солнышка вершины далеких гор вспыхнули совершенно непередаваемыми цветами и оттенками…

Глава 32.

   Обогреть маленький полуразрушенный охотничий домик у истоков речки Искрянки силами пятерых израненных мужчин оказалось делом нереальным. Во-первых, найти нормальную древесину в высокогорье было проблематично - кроме маленьких, скрюченных деревцев на протяжении пары дневных переходов не росло ничего, кроме травы, а во-вторых, в огромные дыры в стенах строения холодный ветер выдувал то немногое тепло, что давал изредка вспыхивающий в развалинах камина костер…
   Граф Преино, с болью в глазах посматривая на спящих товарищей и приемного сына, пытающихся во сне прижаться друг к другу потеснее, чтобы как-нибудь согреться, дождался, пока в старом котелке, найденном в развалинах, прокипятятся полоски ткани, когда-то служившие нательной рубахой и, размотав окровавленную повязку на ноге, принялся за обработку раны. Собственно, ран было несколько - кроме колотой раны в бедро, были еще две рубленые правого плеча и два неглубоких пореза на спине. Но беспокоила и мешала ходить только одна - эта. В принципе, благодаря правильному уходу и частым перевязкам рана не загноилась, но постоянное напряжение во время дневных переродов не давали ей нормально затянуться. Впрочем, ранены были все - даже принц Люк, по приказу графа оберегаемый больше всего, получил метательный нож в икроножную мышцу, и тоже мог передвигаться только опираясь на вырезанный костыль или плечи своих спутников. Глядя на лицо спящего юноши, искривленное страданием, граф на миг вернулся назад, в тот день, когда так удачно начавшаяся охота вдруг завершилась побоищем и бегством… …Собаки, заливаясь звонким лаем, гнали оленя где-то далеко впереди, и пришпоривающие своих скакунов всадники неслись по редколесью наперегонки, пытаясь высмотреть силуэт благородного животного в частоколе стволов и ветвей деревьев. Кони, не меньше хозяев раззадоренные скачкой, неслись галопом, словно соперничая друг с другом. Вот из-под ног кобылицы графа испуганно метнулась в сторону лисица, а через мгновение где-то впереди раздался звонкий ликующий крик Фратта, вечного друга и оруженосца приемного сына графа:
   - Я его достал!!!
   И правда, доскакав до спешившегося над телом оленя парня, граф и его свита, не слезая с коней, поздравляли охотника с удачным выстрелом и первой за эту охоту добычей… …Тяжело нагруженные дичью слуги уже скрывались за поворотом дороги, ведущей в направлении замка, когда слитный арбалетный залп из придорожных кустов выкосил добрую половину отряда! Выхватывая парадный меч, слишком легкий после привычного двуручника, граф выискивал в толпе пытающихся создать что-то типа боевого порядка дворян детей и облегченно вздохнул - и Рауль, и Люк были живы и вроде бы не ранены. Врубаясь в ряды выскочивших из зарослей людей, граф кивком головы отправил к ним обоих своих телохранителей и на какое-то время потерял ощущение реальности. Первые несколько минут боя казалось, что толпа плохо обученных нападающих вот-вот побежит, но рев рога, и, главное, слитный перестук копыт мчащегося им на помощь еще одного, но уже гораздо более многочисленного отряда заставил графа скомандовать отступление. Но не тут-то было, - и со стороны далекого замка Преино на дороге разворачивался в боевые порядки еще один отряд!
   - Все за мной! - заорал он, направляя коня в заросли в направлении, показавшимся наиболее свободным от атакующих. - Быстро!!!
   Большая часть оставшихся в живых соратников мгновенно выполнила команду и заметно поредевший отряд графа постарался оторваться от погони… …Безумная скачка продолжалась до тех пор, пока не начали сдаваться кони - первой пала лошадь Модда Кривого, единственного выжившего телохранителя графа.
   Осмотрев остальных лошадей, граф вынес единственно возможный вердикт - приказал всем спешиться и идти дальше пешком.
   Увы, оторваться от на редкость упорных преследователей не удалось - следующий бой маленький отряд принял уже в предгорьях. Вернее, бой приняли все, кроме десяти воинов и самого графа с сыновьями - оставляя заслон в удобном для боя месте, граф скрипел зубами и про себя проклинал ДОЛГ, который заставляет посылать на смерть своих людей, чтобы спасти сына короля…
   До вечера текущего дня казалось, что погоня сбилась со следа и им удалось уйти…
   Увы, наступившая ночь показала, что это не так: ночная сеча в импровизированном лагере и последующее бегство по ночному лесу к протекающей неподалеку Искрянке вымотал немногих выживших в бою сверх всякой меры…
   Безумный переход по колено в ледяной воде, чтобы сбить собак преследователей со следа, вверх по течению бурной горной речушки доконал получившего шесть тяжелых ранений Мода - воин, вместе с графом прошедший четыре кампании в горах Дореда, прослуживший верой и правдой почти двадцать лет вдруг упал и не поднялся - просто истек кровью…
   Именно тогда Преино вдруг понял, что что-то в его душе умерло навсегда…
   Закончив перевязку, граф еще немного погрел руки над догорающими углями и вдруг заметил, что Люк проснулся и, не мигая, тяжелым взглядом смотрит на него.
   - Папа! Который день я думаю о том нападении и не могу понять одного: почему на нас напали? И почему мы, вместо того чтобы вернуться в замок, или, на худой конец, скакать в столицу требовать помощи сюзерена, как воры прячемся в каком-то заброшенном домишке? Куда ты послал Рауля?
   - Садись рядом, сынок! - Преино тяжело вздохнул, стараясь не думать о том, как его Рауль сможет добраться до столицы и передать послание королю, и похлопал по земле рядом с собой: - Садись, сынок, и я тебе расскажу… Думаю, уже пора…
   Если уже не поздно…
   Кривясь от боли в ранах и поддерживая левую руку, когда-то изувеченную медведем-шатуном, парень тяжело встал с земли, кое-как закутался в плащ и, опустившись рядом с графом, выдохнул:
   - Ну, давай, рассказывай…

Глава 33. Король Прост.

   Со смотровой площадки башни, носящей немудреное название 'Правая' открывался отличный вид на Олинейское ущелье, по которому сейчас не солоно хлебавши уходили восвояси сборные отряды племен Ледовых Пустошей. Очередной сезон бесконечной войны, наконец, подошел к концу. Глядя на сильно поредевшие за время четырехмесячной осады приграничных крепостей силы противника, король Фаири Прост мрачно улыбался. Улыбался тому, что через пару-тройку дней, дождавшись возвращения разведчиков, сейчас пробирающихся вслед за отступающим врагом, с большой вероятностью можно будет отправляться домой, в Лиулану. Ну а грустно - победа отняла в этом году очень уж много жизней солдат его королевства. Да, обе крепости, когда-то названные Правой и Левой, содержались в идеальном порядке, были практически неприступными, и не имели проблем со снабжением всем необходимым, но почти ежедневные попытки штурма на протяжении пары месяцев к концу 'сезона' войны обычно приводили к одному и том же результату - десятки, а то и сотни солдат Дореда отправлялись на погребальные костры.
   За несколько последних десятилетий это лето оказалось одним из самых худших - видимо потому, что впервые за время заключения военного союза с Миером его войска в боевых действиях не участвовали - просто не подошли к назначенному сроку. И хотя послом короля Диона была озвучена официальная причина, - напряженность на границе с Империей Алого кулака и коронация нового короля, - в нее верилось с трудом: и в прошлом, и в позапрошлом году войска Диона с оружием в руках защищали стены обоих крепостей, невзирая на наличие ордена у своих границ. По мнению Проста и его министров, причина крылась в короле Керроме, наследнике старого Диона… В пользу этой версии говорило и отсутствие приглашения короля Дореда на церемонию коронации восточного соседа - раньше короли-союзники такого себе не позволяли… 'В этом году мы справились сами, - задумчиво покусывая ус, размышлял король, - но что будет дальше?' 'Ничего хорошего - тут же отвечал внутренний голос. - Будет большая война с Орденом… После неминуемого падения Миера…' - Извините, что прерываю ваши размышления, сир! - голос телохранителя оторвал монарха от раздумий. - Около Ваших покоев Вас дожидается господин н'Эромило.
   - Спасибо, Тиррин! - король благодарно похлопал воина по плечу и, бросив последний взгляд на пыль, вьющуюся над уходящими домой варварами, слегка пригнувшись, протиснулся в узковатый для его комплекции проем… …Дворянин спал. Покрытое потеками пота и грязи, осунувшееся лицо одного из самых талантливых его помощников по особым поручениям выглядело настолько уставшим, что Прост довольно долго не мог выбрать между любопытством и жалостью.
   Любопытство победило:
   Легонько прикоснувшись к плечу воина, Фаири с улыбкой поприветствовал мгновенно вскочившего перед монархом мужчину и, крепко пожав ему руку, жестом пригласил его в свои покои…
   Дождавшись, пока охрана закроет за ними тяжелые, окованные стальными полосами двери, он устроился в кресле недалеко от рабочего стола и вопросительно уставился на н'Эромило.
   - Мой господин, как мне кажется, в Миере не все ладно, - начал доклад устроившийся на стуле напротив воин. - Если особо не копать, то в столице тишь, гладь да благодать… Но стоит присмотреться повнимательнее - сразу заметны перемены. Во-первых, с армией Миера что-то не то. Более двух десятков высокопоставленных боевых офицеров за последние пару месяцев попропадало без вести, погибло на охоте, либо отправлено в отставку. Рядовой состав и младшее офицерство не понимает, что происходит в королевстве, и поэтому ропщет. Тайная полиция, пополнившись новыми сотрудниками и новым руководителем, ранее мало кому известным бароном Морзом, наоборот, деятельна до безобразия - почти ежедневно арестовываются какие-то заговорщики, шпионы и бандиты и после короткого суда их отправляют на виселицы! Со дня коронации короля Диона не видел практически никто, хотя все те люди, с кем я имел возможность побеседовать, включая прислугу из королевского дворца, едины в одном - он жив и во дворце. Но по каким-то причинам не показывается народу. Совсем… Народ, кстати, тоже недоволен: увеличивающимися налогами, зверством Тайной полиции, произволу дворян из провинции, в последнее время наводнивших Веллор. В народе ходят слухи, что король Керром - не сын Диона, а какой-то подменыш… В этом я сомневаюсь - я лично видел приметное родимое пятно у наследника и готов засвидетельствовать под присягой - оно точно такое же, как и у отца… Особого увеличения количества монахов Ордена на территории их посольства я не заметил, как, впрочем, и изменения политики Миера в их отношении. Хотя концентрация войск вдоль границы с Миером, как мне кажется, сравнялась с позапрошлогодней. В связи с усилившейся охраной дворца и подступов к нему пообщаться с экс королем мне, к сожалению, не удалось. Как мне кажется, в королевстве что-то происходит, но вот что - я пока не знаю…