Сами же арии, под влиянием патриархальных верований превратившиеся в крупное племенное объединение, многочисленной ордой двинулись на северо-запад через Персию и Кавказ, по пути "миссионерствуя" среди древних славянских племен, почитавших Богиню Мать под именем Макошь (Мать судьбы).
По-видимому, славяне не сразу отреклись от Древней Религии, хотя перенимали у варваров ведическую символику. Арийскую свастику, символ вечного круговращения жизни в Природе, славяне называли "коловратом" (от слав. "коло" - круг), то есть "круговоротом". Видя в этом символе одну из основных идей Древней Религии, они стали изображать Богиню Макошь со свастикой вместо лица. Однако, с течением времени патриархальные мотивы укоренились и в сознании славян. Верховным божеством признавался теперь "Род вседержитель", создавший небо (Белобог) и землю (Чернобог). Небесная корова Земун (символ плодородия Богини Матери в Древней Религии у славян) признавалась теперь всего лишь творением бога-мужчины Рода. На сцену выступали такие сыновья Рода, как Стрибог и Сварог, а далее следовали сыновья Сварога (сварожичи) - Дажьбог (солнце; солнечный бог), Перун (гром; бог-громовержец) и Агуня (огонь; бог огня). Богиня Макошь теперь низведена всего лишь до уровня Покровительницы земли, и занимает в славянском пантеоне место второстепенного божества, "небесной Пряхи".
Семена зла, посеянные арийскими нашествиями в Азии, теперь давали обильные всходы. Воинственные боги-громовержцы становились во главе пантеонов Междуречья, Малой Азии, Аравии.
Возможно, под влиянием пагубной арийской идеологии к мысли о превосходстве мужского пола над Женским пришли и семиты, насаждавшие религиозную патриархальность на Ближнем Востоке и в Северной Африке. От них новые верования начали распространяться на юг - сначала в Египте, а оттуда - по всему Африканскому континенту. Египетская Богиня Мать Уаджит теперь почиталась всего лишь как Покровительница Нижнего Египта, а Ее место вселенского демиурга занял бог-мужчина Атум, будто бы породивший все прочие божества неба и земли. В новых мифах настойчиво утверждалась одна и та же мысль: творческое начало принадлежит мужчине, Женщина же в процессе творения играет лишь второстепенную роль. "Дитя родит отнюдь не та, что матерью зовется. Нет, ей лишь вскормить посев дано. Родит отец. А мать, как дар от гостя, плод хранит" ("Орестея").
Впрочем, на начальном этапе своих новых верований народы Западной Азии рассматривали мужские и Женские божества почти на равных между собой. Примером может служить видоизмененный финикийцами в те времена культ Богини Астарты (Тираты), Которая почиталась древними обитателями Восточного Средиземноморья как Великая Богиня Мать. Под влиянием новых веяний Ее стали изображать в виде фаллоса, и даже сам мужской половой орган теперь называли словом "тирата". Аналогичным образом персидская Великая Богиня Митра (от корня "матрика" - Мать) теперь ассоциировалась с фаллосообразными обелисками, и лишь много позже была объявлена верховным богом-мужчиной под именем Митры. В индусских верованиях хотя и сохранился взгляд на Богиню Кали как на Великую Матерь мира, однако Ей стали приписываться теперь и мужские перевоплощения.
На примерах этих странных, на первый взгляд, метаморфоз, мы можем видеть, какая жестокая внутренняя борьба развернулась в душах мятущегося человечества. С одной стороны, необходимость всеобщей милитаризации перед лицом грозных пришельцев побуждала к почитанию богов-воинов в мужских образах. С другой стороны, народная память сохраняла в себе ностальгию по милосердному, миролюбивому, мудрому Женскому Божеству. Это привело к попыткам в некоторых культурах создать образ совершенного божества-андрогина, сочетавшего в себе оба пола одновременно, как говорится, "чтобы никому не было обидно". Попытки эти нашли отдаленное отражение даже в таком явно фаллократическом произведении как Библия: "Как утешает кого-либо мать его, так утешу Я вас", - говорит Иегова (Ис.66:13).
Однако, ревнивые мужские боги не желали идти на компромисс. Особенной ревностью в этом отношении отличался семитский самодержец Яхве, в отличие от арийской религиозной системы, в которой Богини, хотя и в униженном положении, все же пользовались народным почитанием. Возбуждаемые жреческой кастой, по преданию происходившей от патриарха Левия, евреи понесли своего жестокого воинственного бога в Палестину, сея на своем пути смерть и разрушения. Целые племена и народы Ханаана оказались истребленными под корень от мечей "рабов Иеговы".
До V тысячелетия до н.э. все происходящие в Азии, Африке, Океании и Америке события, впрочем, мало касались цивилизации Великой Богини в Европе. Древняя Религия имела здесь по-прежнему крепкие позиции. Матриархальные европейские племена занимались в основном земледелием, и были оседлыми. Спокойная, размеренная жизнь без потрясений и катаклизмов способствовала развитию очень высокой культуры, отражавшейся в искусстве. Больших городов было немного, люди предпочитали жить поближе к Природе, и цивилизация эта была, в основном, сельской. Не имея нужды близко объединяться для создания могущественных государств с многочисленными армиями, европейцы оказались впоследствии практически беззащитными перед лицом внезапно нагрянувшей опасности.
К тому времени арии, давно уже жившие на берегах Ледовитого океана, оказывали сильное влияние на культуру и религиозные воззрения народов Северной Европы. Мифы скандинавских и германских племен уже в полный голос говорили о верховных богах-мужчинах. Образ Женщины, напротив, активно дискредитировался, как и в южных областях. Так, воплощением зла и смерти в представлениях жителей Скандинавии стала жестокая Богиня тьмы по имени Хель, окруженная чудовищами хаоса. Напротив, благородными чертами героического воина, противника зла, наделяется бог Тор, великий громовержец, блюститель добра и порядка.
"Миссионерами" мужских религий в Восточной Европе стали "курганцы", как называет их в Своих книгах Г-жа Гимбутас. По-видимому, речь идет о скифах, обитавших в Северном Причерноморье, знаменитых своими погребальными курганами. Под влиянием арийской и славянской фаллократических культур, скифы насадили в своей среде культ жестокой грубой силы. Скифские воины в древности славились высотой воинского искусства. Вероятно, именно от них антифеминистическая идеология перешла к ахейцам и дорийцам, обитавшим в то время на берегах Дуная.
В центральной и южной областях Европы еще по-прежнему царил Матриархат. Вершиной цивилизации Великой Богини стали Микенская и Критская культуры на территории Греции, а в Центральной Европе Богине Матери поклонялись многочисленные племена кельтов.
По всей видимости, именно из-за наступления патриархальных пришельцев кельты были вынуждены покинуть свою историческую родину, Малую Азию, и переселиться в Европу, куда новые веяния еще не пробрались. Имя этих племен сохранилось и поныне в названии одной из малоазиатских областей - Галатии. Верные почитатели Великой Богини, кельты не сумели примириться с фаллократической идеологией, не пожелали предать своих Женщин и свою Небесную Властительницу, и предпочли изгнание измене.
Но воинственные языческие боги требовали новых жертв, новых территорий, где они могли бы утверждать свое господство. Во второй половине V века до н.э. милитаризированные кочевники, в начале незаметно пасшие скот на окраинах Матриархальной Европы, словно вода, прорвавшая плотину, устремились на запад, вглубь Европейского континента. Спустя примерно тысячу лет они вновь нанесли удар по цивилизации Богини Матери. Археологи отмечают, что это время характеризуется катастрофическим упадком прежде процветающей культуры европейских народов. "Археологический ландшафт Древней Европы оказался теперь измененным до неузнаваемости. Тысячелетние традиции пресеклись, города и деревни распались, великолепная гончарная роспись исчезла, как исчезли и храмы, фрески, скульптуры, символы и письмо. В то же время на сцену выходит новая живая военная машина - вооруженный всадник, который в свое время производил на современников такое же впечатление, как на нас, допустим, танк или самолет. И по всему пути разрушительного нашествия находим мы характерные погребения вождей-военачальников с принесенными в жертву Женщинами, детьми и животными, с запасом оружия, окружающего мертвых вождей", - пишет Г-жа Айслер.
Третий, последний и самый сокрушительный удар по Матриархальной Европе был нанесен окончательно демонизировавшимися кочевниками на рубеже IV-III тысячелетий до н.э. Почти вся Европа оказалась в порабощении у нового идеологического порядка. Пантеоны новых мифологий, возглавляемые мужскими богами-воинами, укрепились на пространстве от Пиринеев до Балкан.
Лишь некоторые кельтские кланы, уйдя в глубокое подполье от преследований патриархальных властей, продолжали поклоняться Великой Богине Дане (у северных кельтов Она звалась именем Кэрридвен) в густых лесных чащах и на склонах альпийских гор.
"Подобно другим народам, кельты были вынуждены научиться воинскому искусству, доказав тем самым истинность старой поговорки: "С волками жить - поволчьи выть", - говорит Г-жа Кэбот. - Однако, многие Матриархальные обычаи и традиции сохранились, в особенности те, что были связаны с ролью и статусом Женщины, а также с духовными требованиями и обрядами. Кельтские племена оберегали Древнюю Религию, и она, трансформируясь с течением времени, стала источником европейских традиций колдовства".
Другим оплотом традиций Древней Религии оставалась южная часть Балканского полуострова. Культ Великой Богини Матери Деметры (впоследствии называемой Артемидой или Дианой, что созвучно имени кельтской Богини Даны) продолжал процветать в Аттике, на Пелопоннесе, на острове Крит. Однако, долго противостоять враждебному окружению эта мирная цивилизация, создававшая более изящные произведения искусства, нежели эффективные орудия массового уничтожения, не могла.
На рубеже III-II тысячелетий до н.э. в Центральную Грецию вторглись с севера воинственные ахейцы. Это были племена с абсолютно устоявшимися в их религиозном сознании патриархальными принципами. А во второй половине II тысячелетия до н.э. картину всеобщего разрушения и повсеместной фаллократизации дополнило вторжение дорийцев, которые, постепенно подбираясь к северным границам Балкан, перекочевали из бассейна Дуная в Эпир (территория совр. Албании). Дорийцы еще более потеснили Матриархальную цивилизацию, чем предшествовавшие им ахейцы. Если последние оккупировали только северную часть Греции, то дорийцы проникли уже и на Пелопоннесский полуостров, где обратили в развалины цветущие Микены в Арголиде и, наконец, захватили весь Пелопоннес без остатка.
Судя по табличкам с древнейшей греческой письменностью, обнаруженным археологами в Пилосе, этот город на материке был последней твердыней цивилизации Великой Богини. Однако, как и в прежние времена, Пилос не был обнесен оборонительными укреплениями, и скоро пал под ударами патриархальных завоевателей. Отражая из последних сил нападение врагов, пилосцы переплавили на оружие даже всю бронзу из святилищ Богини Матери. Этот акт очень символично указывает на то, что мирная Женская цивилизация теперь окончательно сменялась военной, мужской.
Последним осколком Древней Религии оставался теперь только остров Крит с его знаменитой минойской культурой, в которой Великая Богиня занимала главенствующее положение.
Директор Оксфордского музея, А. Эванс, приступил к раскопкам на Крите в марте 1900 г., после того, как в его руки попала древняя критская печать с изображением бычьей головы. Результаты оказались впечатляющими: подавляющее большинство археологических находок изобиловало священной символикой Древней Религии.
Фрески на стенах Кносского дворца изображали лезвие двойного топорика (стилизованного изображения бабочки, древнего символа Великой Богини), шествие религиозной процессии, священный танец со взбешенным быком, на рогах которого повисла черноволосая Девушка. Критский обычай этого танца имел и свое историческое обоснование: в соответствии с мифологией критян, первым человеком, ступившим на остров, была Девушка по имени Европа, приплывшая сюда верхом на белом быке. Позднейшие греческие мифы утверждают, что этим быком был бог Зевс. Однако, критская легенда, несомненно, отражает более реальные факты: люди заселили Крит в давние Матриархальные времена, когда мужчины привезли сюда Женщин в соответствии с волей Властительницы своего племени.
Культура Крита была необычайно развитой по тем временам. Эта богатая морская держава торговала почти со всем Средиземноморьем, и имела приблизительно такое же значение в мире, как Египет или Вавилон, к тому времени уже ставшие патриархальными государствами. Располагали критяне и военным флотом, который были вынуждены содержать перед лицом опасности со стороны враждебного окружения. Однако, критская столица, Кносс, на суше не имела оборонительных сооружений, что являлось продолжением традиций общества Древней Религии, когда населенные пункты не обносились заграждениями.
Фундаментом для критской культуры служили относительно совершенная техника, высокое для того времени развитие ремесла и сельского хозяйства. С торговыми визитами критяне посещали Северную Африку (включая Египет), Междуречье, Сицилию и Южную Италию, Балканы и Эгейский архипелаг. Предположительно, проникали они даже к границам Индии. В 1952 г. М. Вентрисом было обоснованно доказано, что европейская письменность (алфавит, из которого возникли финикийский, греческий, а впоследствии - латинский и кириллица) была изобретена именно на Матриархальном Крите. Кстати, именно Женщину-Богиню древнейшие мировые мифы называют Изобретательницей письменности - это, например, шумерская Богиня Нисаба, индийская Богиня Сарасвати (в североевропейской мифологии фигурируют Снотра - Богиня разума, и Вёр - Богиня всеведения, так что есть все основания полагать, что Они также причастны к изобретению рун). Возникновение же европейской письменности в Матриархальном обществе доказано также и научным путем. Алфавит проник на материк, где определенным образом трансформировался, а приблизительно в XV веке до н.э. вновь появляется на критских табличках, но уже в виде греческой грамоты. К тому моменту Матриархальная цивилизация на острове уже прекратила свое существование, и страной правили чужеземцы...
Спустя 32 года после начала критских раскопок, возглавляемых Эвансом, к работе приступил греческий археолог С. Маринатос. Приблизительно в 6 километрах к северу от Кносса он разбил лагерь, и сразу же начал делать одно открытие за другим, в том числе обнаружил в критской почве вещество, несвойственное этой местности - осыпь камней пемзы. Откуда взялся этот вулканический камень на острове, где нет вулканов?
Ближайший к Криту вулканический остров находится в 120 километрах к северо-востоку, и носит название Фера. Критские мореходы вполне могли бы посещать этот остров и привозить оттуда пемзу для хозяйственных или строительных нужд, но здесь ее было так много, что Маринатос понял: этот камень попал сюда иным путем. Возможно, в результате какой-то природной катастрофы.
Древние мифы о могуществе минойской цивилизации помогли Эвансу открыть ее следы на Крите. Следуя этой логике, Маринатос в поисках истины также обратился к мифологии. На память ему пришла древнегреческая легенда о Девкалионовом потопе. Исследуя эту легенду, ему удалось узнать, что древние афиняне называли даже конкретную дату этого катаклизма - в переводе на современное летоисчисление это 1528 г. до н.э., то есть вторая половина XVI века до н.э.
Следует заметить, что знаменитое "моисеево пятикнижие", описывающее "всемирный потоп", начало создаваться приблизительно около XV века до н.э., то есть спустя 100-150 лет после событий, описанных в древнегреческой мифологии. Греки довольно часто бывали в Египте и, по-видимому, познакомили египтян с мифом о Девкалионовом потопе, а через Финикию и Малую Азию эта легенда проникла и в Вавилон. Таким образом, нет сомнений в том, что рассказ о потопе уже на рубеже XVI-XV в.в. до н.э. был широко известен на всем Ближнем Востоке. В Вавилоне он трансформировался в легенду об Ут-Напишти, а у евреев - в легенду о "праведнике" Ное, который одним из немногих спасся от вод потопа. В действительности же в образах Ноя и Ут-Напишти описывается остаток критян, которые после Великой Катастрофы переселились на материк в Восточном Средиземноморье.
Вывод, сделанный Маринатосом в результате анализа найденной на Крите пемзы, однозначно показал: критская находка имеет ферское происхождение. Следовательно, во второй половине XVI века до н.э. на Фере произошло чудовищной силы извержение вулкана, которое и уничтожило цветущую критскую цивилизацию.
Может показаться невероятным, что извержение вулкана Феры могло бы произвести столь огромные разрушения. Но в этом нет ничего удивительного, если вспомнить знаменитую катастрофу Кракатау, произошедшую в 1883 г. в Индонезийском архипелаге. Пар, в который превратилась хлынувшая в пылающий кратер вода, разорвал весь остров и взметнул на 30-километровую высоту более 50.000 кубических километров раскаленных каменных обломков и песка. Остатки острова были разбросаны взрывом на расстояние в радиусе 2.000 километров, земля и море покрылись толстым слоем пепла. Цунами, возникшая от колоссального толчка, докатилась даже до Южной Америки, на побережье которой погибло около 40.000 человек. От Кракатау до Америки - несколько тысяч километров. А ведь от Феры до Крита - всего 120 километров. И если извержение вулкана Феры было хотя бы в несколько раз слабее извержения на Кракатау, то и в этом случае его последствия неминуемо должны были уничтожить почти все живое на Крите и на значительной части островов Эгейского моря.
Предположения Маринатоса окончательно подтвердились в 1946-1947 г.г., когда шведская геологическая экспедиция обнаружила на морском дне у северного побережья Крита толстый слой вулканического пепла. Химический анализ показал, что это пепел Феры.
Путем сопоставления результатов археологических работ ученым удалось восстановить картину катастрофы. Удушливые газы, обильный пепел и пожары, вызванные обломками разлетевшихся раскаленных камней, уничтожили почти всю жизнь по крайней мере в радиусе до 170 километров. Взрыв острова сопровождался цунами до 25-30 метров высоты, которая, довершив разрушения от пожаров, смела все критские города восточной и северной части острова. Мелкие портовые города Кикладских островов также прекратили свое существование.
В 1967 Маринатос приехал на Феру, где провел несколько лет, чтобы окончательно удостовериться в истинности своей гипотезы. В ходе раскопок он обнаружил древний город Акротири, во времена минойской цивилизации, возможно, также к ней принадлежавший. Под двойным слоем пемзы и пепла на глубине от 3 до 11 метров ученым открылся город эпохи Бронзового века. Его гибель также датировалась второй половиной XVI века до н.э.
Немногие уцелевшие после катастрофы жители Крита оказались в чрезвычайно бедственном положении. От былого могущества минойской цивилизации и крупной морской державы остались лишь жалкие обломки. Есть все основания полагать, что оставшиеся в живых критяне и их потомки делали все возможные попытки восстановить прежний порядок, но силы их были невозвратно подорваны. Погибла сельскохозяйственная система, не существовало более критского флота, так что остров оказался беззащитным от внешних врагов. Природный процесс горообразования в этой местности, следствием которого было извержение вулкана Феры, продолжал производить мощные подземные толчки на Крите. Отстраивавшиеся города вновь обращались в руины.
Тяжелейшим положением островитян не преминули воспользоваться патриархальные племена ахейцев и дорийцев. В середине XV века до н.э. их вооруженные отряды с материка все в большем количестве высаживались на северном побережье Крита, распространяясь по всему острову. Новые власти утверждали на захваченном острове свои ценности, свою культуру, свою религию, преследуя тех, кто продолжал чтить Богиню Мать по старинным традициям. Мистерии в честь Великой Богини теперь совершались втайне, в глухих безлюдных местах. (Подобным образом, скрываясь от мужей, Женщины Лесбоса однажды в год на несколько дней собираясь вместе, совершали обряды Древней Религии в лесных чащах.)
Видимо, приблизительно в это время часть критян, бежавшая от разрухи и жестоких завоевателей, переселилась в южную часть Ханаана, где заморских пришельцев стали называть филистимлянами. Их потомки впоследствии были окончательно уничтожены евреями во время расцвета Израильского царства. Библия называет филистимлян злейшими врагами евреев, вероятно, потому, что филистимляне, под влиянием ханаанской культуры перешедшие к патриархальному образу жизни, все же сохраняли в своей среде память о Великой Богине, Которой поклонялись их недавние предки.
На самом Крите дорийская цивилизация истребляла последние воспоминания о Древней Религии, постепенно насаждая мужскую языческую идеологию. "К XI в. до н.э. все было кончено, - говорит Г-жа Айслер. - После ухода жителей в горы, откуда они время от времени совершали партизанские военные вылазки против дорийцев, пали последние участки сопротивления. Вместе с толпами переселенцев дух, когда-то сделавший Крит, по словам Гомера, "богатой землей и прекрасной", покинул остров, так долго бывший ему домом. Со временем даже само существование уверенных в Себе Женщин - и мужчин - минойского Крита, было забыто, как забыты были миролюбивый и созидательный характер цивилизации и животворящие силы Богини".
Расправившись с Матриархатом, милитаризировавшееся человечество вступило в новую эпоху.
ГЛАВА 16. НОВЫЕ РЕЛИГИИ И НРАВСТВЕННОСТЬ
Воспоминания о "Золотом Веке", сохранившиеся в народной памяти, превратились в легенду. Многие века большинство людей считало, что Матриархального общества вообще никогда не существовало, это - всего лишь досужие выдумки. Однако, время все расставляет по своим местам, и сегодняшние открытия ученого племени однозначно утверждают: Матриархальная цивилизация существовала. И повсюду, где отыскиваются ее следы, они сопровождаются свидетельствами вторжения грубой силы, варварского воздействия извне, разрушительной деятельности озверевшего воина.
Эти свидетельства довольно ясно показывают, что переход от Матриархата к патриархальному образу социального устройства совершался не "естественным" путем в ходе культурной эволюции, а носил революционный характер, заменяя прежний образ мышления и бытия новым благодаря насильственному вмешательству в процесс развития человечества. В самом деле, православный священник А. Мень утверждал, что "не в производственных отношениях и хозяйстве и не в особенностях первобытного брака следует усматривать корень Матриархата. Возрастание роли Женщины в доисторическом обществе было, несомненно, связано с расцветом культа Богини Матери и ведущей ролью Шаманок и Жриц".
Изменение религиозного сознания повлекло за собой возникновение иных представлений о посмертном состоянии человеческой души. Милосердная Великая Богиня в понятии древних людей не насылала наказаний за грехи, а лишь обеспечивала гармоничное существование общества в целом и каждого индивидуума в отдельности в окружающем мире. Ее высшей силой совершались рождение и смерть каждого живого существа, как неотъемлемые компоненты Вечного Круговорота Бытия. В книге "По звездам" В. Иванов замечательно описал религиозные чувства человека времен Матриархата: "Чем в отдаленнейшую восходим мы древность, тем величавее рисуется нам образ Вещуньи коренных изначальных тайн бытия, Владычицы над прозябающей из их темного лона жизнью, Придверницы рождений и похорон, Родительницы, Восприемницы, Кормилицы младенца, Плакальщицы и Умастительницы умершего... Эпоха наибольшей чуткости к подсознательному... была эпохой владычества Матерей... Всякое исследование истории Женских Божеств, каким бы именем ни таилась Многоимянная... наводит нас на следы первоначального Феми-монотеизма, Женского единобожия. Все Женские Божественные Лики суть разновидность единой Богини, а эта Богиня - Женское начало мира, один Пол, возведенный в абсолют".
"Раньше все явления, включая разрушительные силы, загадку смерти и тьму ночи, были проявлениями Великой Матери, - заключает Л. Кэбот. - К ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЯМ НЕ ПОДХОДИЛИ С МЕРКАМИ НРАВСТВЕННОСТИ".
Зато новые боги, закованные в латы, держащие в руках разящие молнии, готовые в любой миг обрушить свой гнев на непокорных вождю племени, который приносит ему жертвы, рассматривались прежде всего как каратели, а уж потом - как податели каких-то благ. В этом контексте рассматривался теперь и смысл человеческого бытия. Человек "нового порядка", трепещущий перед неотвратимым возмездием грозного бога, теперь практически целиком переключился на заботу о собственной персоне, о "спасении" своей собственной души. Сознание члена патриархального общества наполнилось картинами посмертного воздаяния за грехи или праведные поступки: Рай и Ад, Элизиум и Тартар, "Поля Иалу" и подземелья Анубиса, Такамагахара и Дзигоку, Царство Вечного Света и Царство Вечной Тьмы. "Греховность" стала отождествляться с Женственностью. Униженной, оболганной, оклеветанной, запуганной Женщине некоторые патриархальные религии отказывали даже в том, чтобы иметь человеческую душу. Свое знаменитое творение "К Элизе" Байрон начинает словами: Элиза! Признать не хотят мусульмане, Что есть и у Женщин душа...
По-видимому, славяне не сразу отреклись от Древней Религии, хотя перенимали у варваров ведическую символику. Арийскую свастику, символ вечного круговращения жизни в Природе, славяне называли "коловратом" (от слав. "коло" - круг), то есть "круговоротом". Видя в этом символе одну из основных идей Древней Религии, они стали изображать Богиню Макошь со свастикой вместо лица. Однако, с течением времени патриархальные мотивы укоренились и в сознании славян. Верховным божеством признавался теперь "Род вседержитель", создавший небо (Белобог) и землю (Чернобог). Небесная корова Земун (символ плодородия Богини Матери в Древней Религии у славян) признавалась теперь всего лишь творением бога-мужчины Рода. На сцену выступали такие сыновья Рода, как Стрибог и Сварог, а далее следовали сыновья Сварога (сварожичи) - Дажьбог (солнце; солнечный бог), Перун (гром; бог-громовержец) и Агуня (огонь; бог огня). Богиня Макошь теперь низведена всего лишь до уровня Покровительницы земли, и занимает в славянском пантеоне место второстепенного божества, "небесной Пряхи".
Семена зла, посеянные арийскими нашествиями в Азии, теперь давали обильные всходы. Воинственные боги-громовержцы становились во главе пантеонов Междуречья, Малой Азии, Аравии.
Возможно, под влиянием пагубной арийской идеологии к мысли о превосходстве мужского пола над Женским пришли и семиты, насаждавшие религиозную патриархальность на Ближнем Востоке и в Северной Африке. От них новые верования начали распространяться на юг - сначала в Египте, а оттуда - по всему Африканскому континенту. Египетская Богиня Мать Уаджит теперь почиталась всего лишь как Покровительница Нижнего Египта, а Ее место вселенского демиурга занял бог-мужчина Атум, будто бы породивший все прочие божества неба и земли. В новых мифах настойчиво утверждалась одна и та же мысль: творческое начало принадлежит мужчине, Женщина же в процессе творения играет лишь второстепенную роль. "Дитя родит отнюдь не та, что матерью зовется. Нет, ей лишь вскормить посев дано. Родит отец. А мать, как дар от гостя, плод хранит" ("Орестея").
Впрочем, на начальном этапе своих новых верований народы Западной Азии рассматривали мужские и Женские божества почти на равных между собой. Примером может служить видоизмененный финикийцами в те времена культ Богини Астарты (Тираты), Которая почиталась древними обитателями Восточного Средиземноморья как Великая Богиня Мать. Под влиянием новых веяний Ее стали изображать в виде фаллоса, и даже сам мужской половой орган теперь называли словом "тирата". Аналогичным образом персидская Великая Богиня Митра (от корня "матрика" - Мать) теперь ассоциировалась с фаллосообразными обелисками, и лишь много позже была объявлена верховным богом-мужчиной под именем Митры. В индусских верованиях хотя и сохранился взгляд на Богиню Кали как на Великую Матерь мира, однако Ей стали приписываться теперь и мужские перевоплощения.
На примерах этих странных, на первый взгляд, метаморфоз, мы можем видеть, какая жестокая внутренняя борьба развернулась в душах мятущегося человечества. С одной стороны, необходимость всеобщей милитаризации перед лицом грозных пришельцев побуждала к почитанию богов-воинов в мужских образах. С другой стороны, народная память сохраняла в себе ностальгию по милосердному, миролюбивому, мудрому Женскому Божеству. Это привело к попыткам в некоторых культурах создать образ совершенного божества-андрогина, сочетавшего в себе оба пола одновременно, как говорится, "чтобы никому не было обидно". Попытки эти нашли отдаленное отражение даже в таком явно фаллократическом произведении как Библия: "Как утешает кого-либо мать его, так утешу Я вас", - говорит Иегова (Ис.66:13).
Однако, ревнивые мужские боги не желали идти на компромисс. Особенной ревностью в этом отношении отличался семитский самодержец Яхве, в отличие от арийской религиозной системы, в которой Богини, хотя и в униженном положении, все же пользовались народным почитанием. Возбуждаемые жреческой кастой, по преданию происходившей от патриарха Левия, евреи понесли своего жестокого воинственного бога в Палестину, сея на своем пути смерть и разрушения. Целые племена и народы Ханаана оказались истребленными под корень от мечей "рабов Иеговы".
До V тысячелетия до н.э. все происходящие в Азии, Африке, Океании и Америке события, впрочем, мало касались цивилизации Великой Богини в Европе. Древняя Религия имела здесь по-прежнему крепкие позиции. Матриархальные европейские племена занимались в основном земледелием, и были оседлыми. Спокойная, размеренная жизнь без потрясений и катаклизмов способствовала развитию очень высокой культуры, отражавшейся в искусстве. Больших городов было немного, люди предпочитали жить поближе к Природе, и цивилизация эта была, в основном, сельской. Не имея нужды близко объединяться для создания могущественных государств с многочисленными армиями, европейцы оказались впоследствии практически беззащитными перед лицом внезапно нагрянувшей опасности.
К тому времени арии, давно уже жившие на берегах Ледовитого океана, оказывали сильное влияние на культуру и религиозные воззрения народов Северной Европы. Мифы скандинавских и германских племен уже в полный голос говорили о верховных богах-мужчинах. Образ Женщины, напротив, активно дискредитировался, как и в южных областях. Так, воплощением зла и смерти в представлениях жителей Скандинавии стала жестокая Богиня тьмы по имени Хель, окруженная чудовищами хаоса. Напротив, благородными чертами героического воина, противника зла, наделяется бог Тор, великий громовержец, блюститель добра и порядка.
"Миссионерами" мужских религий в Восточной Европе стали "курганцы", как называет их в Своих книгах Г-жа Гимбутас. По-видимому, речь идет о скифах, обитавших в Северном Причерноморье, знаменитых своими погребальными курганами. Под влиянием арийской и славянской фаллократических культур, скифы насадили в своей среде культ жестокой грубой силы. Скифские воины в древности славились высотой воинского искусства. Вероятно, именно от них антифеминистическая идеология перешла к ахейцам и дорийцам, обитавшим в то время на берегах Дуная.
В центральной и южной областях Европы еще по-прежнему царил Матриархат. Вершиной цивилизации Великой Богини стали Микенская и Критская культуры на территории Греции, а в Центральной Европе Богине Матери поклонялись многочисленные племена кельтов.
По всей видимости, именно из-за наступления патриархальных пришельцев кельты были вынуждены покинуть свою историческую родину, Малую Азию, и переселиться в Европу, куда новые веяния еще не пробрались. Имя этих племен сохранилось и поныне в названии одной из малоазиатских областей - Галатии. Верные почитатели Великой Богини, кельты не сумели примириться с фаллократической идеологией, не пожелали предать своих Женщин и свою Небесную Властительницу, и предпочли изгнание измене.
Но воинственные языческие боги требовали новых жертв, новых территорий, где они могли бы утверждать свое господство. Во второй половине V века до н.э. милитаризированные кочевники, в начале незаметно пасшие скот на окраинах Матриархальной Европы, словно вода, прорвавшая плотину, устремились на запад, вглубь Европейского континента. Спустя примерно тысячу лет они вновь нанесли удар по цивилизации Богини Матери. Археологи отмечают, что это время характеризуется катастрофическим упадком прежде процветающей культуры европейских народов. "Археологический ландшафт Древней Европы оказался теперь измененным до неузнаваемости. Тысячелетние традиции пресеклись, города и деревни распались, великолепная гончарная роспись исчезла, как исчезли и храмы, фрески, скульптуры, символы и письмо. В то же время на сцену выходит новая живая военная машина - вооруженный всадник, который в свое время производил на современников такое же впечатление, как на нас, допустим, танк или самолет. И по всему пути разрушительного нашествия находим мы характерные погребения вождей-военачальников с принесенными в жертву Женщинами, детьми и животными, с запасом оружия, окружающего мертвых вождей", - пишет Г-жа Айслер.
Третий, последний и самый сокрушительный удар по Матриархальной Европе был нанесен окончательно демонизировавшимися кочевниками на рубеже IV-III тысячелетий до н.э. Почти вся Европа оказалась в порабощении у нового идеологического порядка. Пантеоны новых мифологий, возглавляемые мужскими богами-воинами, укрепились на пространстве от Пиринеев до Балкан.
Лишь некоторые кельтские кланы, уйдя в глубокое подполье от преследований патриархальных властей, продолжали поклоняться Великой Богине Дане (у северных кельтов Она звалась именем Кэрридвен) в густых лесных чащах и на склонах альпийских гор.
"Подобно другим народам, кельты были вынуждены научиться воинскому искусству, доказав тем самым истинность старой поговорки: "С волками жить - поволчьи выть", - говорит Г-жа Кэбот. - Однако, многие Матриархальные обычаи и традиции сохранились, в особенности те, что были связаны с ролью и статусом Женщины, а также с духовными требованиями и обрядами. Кельтские племена оберегали Древнюю Религию, и она, трансформируясь с течением времени, стала источником европейских традиций колдовства".
Другим оплотом традиций Древней Религии оставалась южная часть Балканского полуострова. Культ Великой Богини Матери Деметры (впоследствии называемой Артемидой или Дианой, что созвучно имени кельтской Богини Даны) продолжал процветать в Аттике, на Пелопоннесе, на острове Крит. Однако, долго противостоять враждебному окружению эта мирная цивилизация, создававшая более изящные произведения искусства, нежели эффективные орудия массового уничтожения, не могла.
На рубеже III-II тысячелетий до н.э. в Центральную Грецию вторглись с севера воинственные ахейцы. Это были племена с абсолютно устоявшимися в их религиозном сознании патриархальными принципами. А во второй половине II тысячелетия до н.э. картину всеобщего разрушения и повсеместной фаллократизации дополнило вторжение дорийцев, которые, постепенно подбираясь к северным границам Балкан, перекочевали из бассейна Дуная в Эпир (территория совр. Албании). Дорийцы еще более потеснили Матриархальную цивилизацию, чем предшествовавшие им ахейцы. Если последние оккупировали только северную часть Греции, то дорийцы проникли уже и на Пелопоннесский полуостров, где обратили в развалины цветущие Микены в Арголиде и, наконец, захватили весь Пелопоннес без остатка.
Судя по табличкам с древнейшей греческой письменностью, обнаруженным археологами в Пилосе, этот город на материке был последней твердыней цивилизации Великой Богини. Однако, как и в прежние времена, Пилос не был обнесен оборонительными укреплениями, и скоро пал под ударами патриархальных завоевателей. Отражая из последних сил нападение врагов, пилосцы переплавили на оружие даже всю бронзу из святилищ Богини Матери. Этот акт очень символично указывает на то, что мирная Женская цивилизация теперь окончательно сменялась военной, мужской.
Последним осколком Древней Религии оставался теперь только остров Крит с его знаменитой минойской культурой, в которой Великая Богиня занимала главенствующее положение.
Директор Оксфордского музея, А. Эванс, приступил к раскопкам на Крите в марте 1900 г., после того, как в его руки попала древняя критская печать с изображением бычьей головы. Результаты оказались впечатляющими: подавляющее большинство археологических находок изобиловало священной символикой Древней Религии.
Фрески на стенах Кносского дворца изображали лезвие двойного топорика (стилизованного изображения бабочки, древнего символа Великой Богини), шествие религиозной процессии, священный танец со взбешенным быком, на рогах которого повисла черноволосая Девушка. Критский обычай этого танца имел и свое историческое обоснование: в соответствии с мифологией критян, первым человеком, ступившим на остров, была Девушка по имени Европа, приплывшая сюда верхом на белом быке. Позднейшие греческие мифы утверждают, что этим быком был бог Зевс. Однако, критская легенда, несомненно, отражает более реальные факты: люди заселили Крит в давние Матриархальные времена, когда мужчины привезли сюда Женщин в соответствии с волей Властительницы своего племени.
Культура Крита была необычайно развитой по тем временам. Эта богатая морская держава торговала почти со всем Средиземноморьем, и имела приблизительно такое же значение в мире, как Египет или Вавилон, к тому времени уже ставшие патриархальными государствами. Располагали критяне и военным флотом, который были вынуждены содержать перед лицом опасности со стороны враждебного окружения. Однако, критская столица, Кносс, на суше не имела оборонительных сооружений, что являлось продолжением традиций общества Древней Религии, когда населенные пункты не обносились заграждениями.
Фундаментом для критской культуры служили относительно совершенная техника, высокое для того времени развитие ремесла и сельского хозяйства. С торговыми визитами критяне посещали Северную Африку (включая Египет), Междуречье, Сицилию и Южную Италию, Балканы и Эгейский архипелаг. Предположительно, проникали они даже к границам Индии. В 1952 г. М. Вентрисом было обоснованно доказано, что европейская письменность (алфавит, из которого возникли финикийский, греческий, а впоследствии - латинский и кириллица) была изобретена именно на Матриархальном Крите. Кстати, именно Женщину-Богиню древнейшие мировые мифы называют Изобретательницей письменности - это, например, шумерская Богиня Нисаба, индийская Богиня Сарасвати (в североевропейской мифологии фигурируют Снотра - Богиня разума, и Вёр - Богиня всеведения, так что есть все основания полагать, что Они также причастны к изобретению рун). Возникновение же европейской письменности в Матриархальном обществе доказано также и научным путем. Алфавит проник на материк, где определенным образом трансформировался, а приблизительно в XV веке до н.э. вновь появляется на критских табличках, но уже в виде греческой грамоты. К тому моменту Матриархальная цивилизация на острове уже прекратила свое существование, и страной правили чужеземцы...
Спустя 32 года после начала критских раскопок, возглавляемых Эвансом, к работе приступил греческий археолог С. Маринатос. Приблизительно в 6 километрах к северу от Кносса он разбил лагерь, и сразу же начал делать одно открытие за другим, в том числе обнаружил в критской почве вещество, несвойственное этой местности - осыпь камней пемзы. Откуда взялся этот вулканический камень на острове, где нет вулканов?
Ближайший к Криту вулканический остров находится в 120 километрах к северо-востоку, и носит название Фера. Критские мореходы вполне могли бы посещать этот остров и привозить оттуда пемзу для хозяйственных или строительных нужд, но здесь ее было так много, что Маринатос понял: этот камень попал сюда иным путем. Возможно, в результате какой-то природной катастрофы.
Древние мифы о могуществе минойской цивилизации помогли Эвансу открыть ее следы на Крите. Следуя этой логике, Маринатос в поисках истины также обратился к мифологии. На память ему пришла древнегреческая легенда о Девкалионовом потопе. Исследуя эту легенду, ему удалось узнать, что древние афиняне называли даже конкретную дату этого катаклизма - в переводе на современное летоисчисление это 1528 г. до н.э., то есть вторая половина XVI века до н.э.
Следует заметить, что знаменитое "моисеево пятикнижие", описывающее "всемирный потоп", начало создаваться приблизительно около XV века до н.э., то есть спустя 100-150 лет после событий, описанных в древнегреческой мифологии. Греки довольно часто бывали в Египте и, по-видимому, познакомили египтян с мифом о Девкалионовом потопе, а через Финикию и Малую Азию эта легенда проникла и в Вавилон. Таким образом, нет сомнений в том, что рассказ о потопе уже на рубеже XVI-XV в.в. до н.э. был широко известен на всем Ближнем Востоке. В Вавилоне он трансформировался в легенду об Ут-Напишти, а у евреев - в легенду о "праведнике" Ное, который одним из немногих спасся от вод потопа. В действительности же в образах Ноя и Ут-Напишти описывается остаток критян, которые после Великой Катастрофы переселились на материк в Восточном Средиземноморье.
Вывод, сделанный Маринатосом в результате анализа найденной на Крите пемзы, однозначно показал: критская находка имеет ферское происхождение. Следовательно, во второй половине XVI века до н.э. на Фере произошло чудовищной силы извержение вулкана, которое и уничтожило цветущую критскую цивилизацию.
Может показаться невероятным, что извержение вулкана Феры могло бы произвести столь огромные разрушения. Но в этом нет ничего удивительного, если вспомнить знаменитую катастрофу Кракатау, произошедшую в 1883 г. в Индонезийском архипелаге. Пар, в который превратилась хлынувшая в пылающий кратер вода, разорвал весь остров и взметнул на 30-километровую высоту более 50.000 кубических километров раскаленных каменных обломков и песка. Остатки острова были разбросаны взрывом на расстояние в радиусе 2.000 километров, земля и море покрылись толстым слоем пепла. Цунами, возникшая от колоссального толчка, докатилась даже до Южной Америки, на побережье которой погибло около 40.000 человек. От Кракатау до Америки - несколько тысяч километров. А ведь от Феры до Крита - всего 120 километров. И если извержение вулкана Феры было хотя бы в несколько раз слабее извержения на Кракатау, то и в этом случае его последствия неминуемо должны были уничтожить почти все живое на Крите и на значительной части островов Эгейского моря.
Предположения Маринатоса окончательно подтвердились в 1946-1947 г.г., когда шведская геологическая экспедиция обнаружила на морском дне у северного побережья Крита толстый слой вулканического пепла. Химический анализ показал, что это пепел Феры.
Путем сопоставления результатов археологических работ ученым удалось восстановить картину катастрофы. Удушливые газы, обильный пепел и пожары, вызванные обломками разлетевшихся раскаленных камней, уничтожили почти всю жизнь по крайней мере в радиусе до 170 километров. Взрыв острова сопровождался цунами до 25-30 метров высоты, которая, довершив разрушения от пожаров, смела все критские города восточной и северной части острова. Мелкие портовые города Кикладских островов также прекратили свое существование.
В 1967 Маринатос приехал на Феру, где провел несколько лет, чтобы окончательно удостовериться в истинности своей гипотезы. В ходе раскопок он обнаружил древний город Акротири, во времена минойской цивилизации, возможно, также к ней принадлежавший. Под двойным слоем пемзы и пепла на глубине от 3 до 11 метров ученым открылся город эпохи Бронзового века. Его гибель также датировалась второй половиной XVI века до н.э.
Немногие уцелевшие после катастрофы жители Крита оказались в чрезвычайно бедственном положении. От былого могущества минойской цивилизации и крупной морской державы остались лишь жалкие обломки. Есть все основания полагать, что оставшиеся в живых критяне и их потомки делали все возможные попытки восстановить прежний порядок, но силы их были невозвратно подорваны. Погибла сельскохозяйственная система, не существовало более критского флота, так что остров оказался беззащитным от внешних врагов. Природный процесс горообразования в этой местности, следствием которого было извержение вулкана Феры, продолжал производить мощные подземные толчки на Крите. Отстраивавшиеся города вновь обращались в руины.
Тяжелейшим положением островитян не преминули воспользоваться патриархальные племена ахейцев и дорийцев. В середине XV века до н.э. их вооруженные отряды с материка все в большем количестве высаживались на северном побережье Крита, распространяясь по всему острову. Новые власти утверждали на захваченном острове свои ценности, свою культуру, свою религию, преследуя тех, кто продолжал чтить Богиню Мать по старинным традициям. Мистерии в честь Великой Богини теперь совершались втайне, в глухих безлюдных местах. (Подобным образом, скрываясь от мужей, Женщины Лесбоса однажды в год на несколько дней собираясь вместе, совершали обряды Древней Религии в лесных чащах.)
Видимо, приблизительно в это время часть критян, бежавшая от разрухи и жестоких завоевателей, переселилась в южную часть Ханаана, где заморских пришельцев стали называть филистимлянами. Их потомки впоследствии были окончательно уничтожены евреями во время расцвета Израильского царства. Библия называет филистимлян злейшими врагами евреев, вероятно, потому, что филистимляне, под влиянием ханаанской культуры перешедшие к патриархальному образу жизни, все же сохраняли в своей среде память о Великой Богине, Которой поклонялись их недавние предки.
На самом Крите дорийская цивилизация истребляла последние воспоминания о Древней Религии, постепенно насаждая мужскую языческую идеологию. "К XI в. до н.э. все было кончено, - говорит Г-жа Айслер. - После ухода жителей в горы, откуда они время от времени совершали партизанские военные вылазки против дорийцев, пали последние участки сопротивления. Вместе с толпами переселенцев дух, когда-то сделавший Крит, по словам Гомера, "богатой землей и прекрасной", покинул остров, так долго бывший ему домом. Со временем даже само существование уверенных в Себе Женщин - и мужчин - минойского Крита, было забыто, как забыты были миролюбивый и созидательный характер цивилизации и животворящие силы Богини".
Расправившись с Матриархатом, милитаризировавшееся человечество вступило в новую эпоху.
ГЛАВА 16. НОВЫЕ РЕЛИГИИ И НРАВСТВЕННОСТЬ
Воспоминания о "Золотом Веке", сохранившиеся в народной памяти, превратились в легенду. Многие века большинство людей считало, что Матриархального общества вообще никогда не существовало, это - всего лишь досужие выдумки. Однако, время все расставляет по своим местам, и сегодняшние открытия ученого племени однозначно утверждают: Матриархальная цивилизация существовала. И повсюду, где отыскиваются ее следы, они сопровождаются свидетельствами вторжения грубой силы, варварского воздействия извне, разрушительной деятельности озверевшего воина.
Эти свидетельства довольно ясно показывают, что переход от Матриархата к патриархальному образу социального устройства совершался не "естественным" путем в ходе культурной эволюции, а носил революционный характер, заменяя прежний образ мышления и бытия новым благодаря насильственному вмешательству в процесс развития человечества. В самом деле, православный священник А. Мень утверждал, что "не в производственных отношениях и хозяйстве и не в особенностях первобытного брака следует усматривать корень Матриархата. Возрастание роли Женщины в доисторическом обществе было, несомненно, связано с расцветом культа Богини Матери и ведущей ролью Шаманок и Жриц".
Изменение религиозного сознания повлекло за собой возникновение иных представлений о посмертном состоянии человеческой души. Милосердная Великая Богиня в понятии древних людей не насылала наказаний за грехи, а лишь обеспечивала гармоничное существование общества в целом и каждого индивидуума в отдельности в окружающем мире. Ее высшей силой совершались рождение и смерть каждого живого существа, как неотъемлемые компоненты Вечного Круговорота Бытия. В книге "По звездам" В. Иванов замечательно описал религиозные чувства человека времен Матриархата: "Чем в отдаленнейшую восходим мы древность, тем величавее рисуется нам образ Вещуньи коренных изначальных тайн бытия, Владычицы над прозябающей из их темного лона жизнью, Придверницы рождений и похорон, Родительницы, Восприемницы, Кормилицы младенца, Плакальщицы и Умастительницы умершего... Эпоха наибольшей чуткости к подсознательному... была эпохой владычества Матерей... Всякое исследование истории Женских Божеств, каким бы именем ни таилась Многоимянная... наводит нас на следы первоначального Феми-монотеизма, Женского единобожия. Все Женские Божественные Лики суть разновидность единой Богини, а эта Богиня - Женское начало мира, один Пол, возведенный в абсолют".
"Раньше все явления, включая разрушительные силы, загадку смерти и тьму ночи, были проявлениями Великой Матери, - заключает Л. Кэбот. - К ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЯМ НЕ ПОДХОДИЛИ С МЕРКАМИ НРАВСТВЕННОСТИ".
Зато новые боги, закованные в латы, держащие в руках разящие молнии, готовые в любой миг обрушить свой гнев на непокорных вождю племени, который приносит ему жертвы, рассматривались прежде всего как каратели, а уж потом - как податели каких-то благ. В этом контексте рассматривался теперь и смысл человеческого бытия. Человек "нового порядка", трепещущий перед неотвратимым возмездием грозного бога, теперь практически целиком переключился на заботу о собственной персоне, о "спасении" своей собственной души. Сознание члена патриархального общества наполнилось картинами посмертного воздаяния за грехи или праведные поступки: Рай и Ад, Элизиум и Тартар, "Поля Иалу" и подземелья Анубиса, Такамагахара и Дзигоку, Царство Вечного Света и Царство Вечной Тьмы. "Греховность" стала отождествляться с Женственностью. Униженной, оболганной, оклеветанной, запуганной Женщине некоторые патриархальные религии отказывали даже в том, чтобы иметь человеческую душу. Свое знаменитое творение "К Элизе" Байрон начинает словами: Элиза! Признать не хотят мусульмане, Что есть и у Женщин душа...