– Ты снова вернешься к Убивающему Волков, когда сделаешь то дело, которое привело тебя к Слейду?
Кэтрин искоса посмотрела на Джеба, но его взгляд был устремлен к горизонту.
– Не думаю, чтобы это вас касалось, – сказала она, наконец, стараясь говорить нейтрально. Она предпочитала, чтобы Джеб не догадался, насколько неуверенно она себя чувствует.
– Ты знаешь, что подумает Слейд, когда узнает, что ты приехала следом за ним.
Джеб это знал. Слейд не сказал ему ни слова, но Джеб все равно это знал.
Она взглянула на его профиль.
– Наверное, что я чертовски ему надоела, – ответила она, надеясь, что заставит его замолчать.
– Лгунишка, – негромко отозвался он. – Ты же знаешь, что Слейд тебя хочет.
Кэтрин натянула поводья, заставив Джеба тоже остановить лошадь. Подождав, чтобы он встретился с ней взглядом, она сказала:
– Поверьте мне, Джеб Уэллз, я хорошо знаю, что белые мужчины – особенно солдаты – испытывают к женщинам команчей. Даже если это – белые скво.
Он покраснел, вспомнив о ее прошлом и о том, что ей пришлось видеть и пережить. Не будучи по природе жестоким, Джеб пожалел, что напомнил ей об этом, пусть даже и ненамеренно.
Она сжалилась над ним.
– Послушайте, Джеб, я буду говорить с мистером Слейдом откровенно. Он не будет заблуждаться относительно того, что привело меня сюда.
Джеб тронул лошадь, предоставив Кэтрин следовать за ним.
– У Слейда есть странности, – бросил он через плечо. – Иногда он видит то, что не показывают, и слышит то, чего не говорят.
– Не знаю, что вам сказать, – честно ответила она, так и не поняв смысла его слов.
– Неважно.
И Джебу действительно показалось, что это совсем неважно, если его предупреждения уже опоздали. Если бы Кэтрин была другой, то, возможно, это и не имело бы значения. Но если бы она была более мягкой и не такой храброй, ее бы сейчас здесь не было. Нет, к сожалению, Кэтрин была из тех женщин, что идут навстречу опасности, ведя за собой мужчину, который к ней неравнодушен. А Слейд к ней неравнодушен.
На следующее утро ее снова дожидался Кеттл. Джеба нигде не было видно, а она не стала о нем спрашивать. Поздно вечером он опять пришел к ней в комнату.
– С рассветом я уезжаю. Наверное, когда я вернусь, тебя уже здесь не будет.
Она испытала вдруг легкое сожаление из-за того, что они не поняли друг друга. Может быть, она ошиблась. Может быть, со временем они смогли бы стать союзниками.
Зеленовато-коричневые глаза Джеба смотрели на нее странно-пристально.
– Если у тебя есть поручение для Слейда, советую узнать заранее, какой платы он потребует.
– Я могу сама о себе позаботиться.
– А я о тебе и не беспокоюсь.
Она отступила на шаг и рассмеялась:
– Вы всегда говорите так прямо, Джеб Уэллз?
– Не тогда, когда это некстати. Она снова стала серьезной:
– Я не собираюсь крутить со Слейдом. Он будет знать, какова моя позиция.
– Надеюсь, он тебе поверит.
Снова это предупреждение: Слейд может не поверить ее объяснениям. Почему этот человек так оберегает закаленного блюстителя закона, Слейда?
– Чему он верит или не верит, не мое дело, – сказала она довольно сурово.
Джеб ухмыльнулся.
– Наверное, я понял, почему Слейд выбрал тебя, а не чертовски хорошенькую девицу.
Не успела она ничего ответить, как он удивил ее еще больше: протянул руки и крепко прижал ее к себе. Губы у него были настойчивыми и ищущими. Она не стала отстраняться и даже немного ответила на его поцелуй. Когда Уэллз отпустил ее, она отступила, не пытаясь разобраться в своих чувствах.
– Вам лучше идти, Джеб, – медленно проговорила она. – Я хотела быть вам другом.
– Я никогда не смог бы быть тебе другом. И я предпочел бы остаться.
Было совершенно ясно, что именно он ей говорит.
– Мне очень жаль.
И ей действительно было жаль, но у нее в прошлом было слишком многое, чтобы принять то, что он предложил. Слишком много воспоминаний. Но не Убивающий Волков стоял сейчас между нею и тем, что она могла бы испытывать по отношению к этому человеку. А Слейд.
Джеб невесело улыбнулся:
– А мне жаль еще больше.
На следующий день в форт Ланкастер въехал Слейд.
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
Кэтрин искоса посмотрела на Джеба, но его взгляд был устремлен к горизонту.
– Не думаю, чтобы это вас касалось, – сказала она, наконец, стараясь говорить нейтрально. Она предпочитала, чтобы Джеб не догадался, насколько неуверенно она себя чувствует.
– Ты знаешь, что подумает Слейд, когда узнает, что ты приехала следом за ним.
Джеб это знал. Слейд не сказал ему ни слова, но Джеб все равно это знал.
Она взглянула на его профиль.
– Наверное, что я чертовски ему надоела, – ответила она, надеясь, что заставит его замолчать.
– Лгунишка, – негромко отозвался он. – Ты же знаешь, что Слейд тебя хочет.
Кэтрин натянула поводья, заставив Джеба тоже остановить лошадь. Подождав, чтобы он встретился с ней взглядом, она сказала:
– Поверьте мне, Джеб Уэллз, я хорошо знаю, что белые мужчины – особенно солдаты – испытывают к женщинам команчей. Даже если это – белые скво.
Он покраснел, вспомнив о ее прошлом и о том, что ей пришлось видеть и пережить. Не будучи по природе жестоким, Джеб пожалел, что напомнил ей об этом, пусть даже и ненамеренно.
Она сжалилась над ним.
– Послушайте, Джеб, я буду говорить с мистером Слейдом откровенно. Он не будет заблуждаться относительно того, что привело меня сюда.
Джеб тронул лошадь, предоставив Кэтрин следовать за ним.
– У Слейда есть странности, – бросил он через плечо. – Иногда он видит то, что не показывают, и слышит то, чего не говорят.
– Не знаю, что вам сказать, – честно ответила она, так и не поняв смысла его слов.
– Неважно.
И Джебу действительно показалось, что это совсем неважно, если его предупреждения уже опоздали. Если бы Кэтрин была другой, то, возможно, это и не имело бы значения. Но если бы она была более мягкой и не такой храброй, ее бы сейчас здесь не было. Нет, к сожалению, Кэтрин была из тех женщин, что идут навстречу опасности, ведя за собой мужчину, который к ней неравнодушен. А Слейд к ней неравнодушен.
На следующее утро ее снова дожидался Кеттл. Джеба нигде не было видно, а она не стала о нем спрашивать. Поздно вечером он опять пришел к ней в комнату.
– С рассветом я уезжаю. Наверное, когда я вернусь, тебя уже здесь не будет.
Она испытала вдруг легкое сожаление из-за того, что они не поняли друг друга. Может быть, она ошиблась. Может быть, со временем они смогли бы стать союзниками.
Зеленовато-коричневые глаза Джеба смотрели на нее странно-пристально.
– Если у тебя есть поручение для Слейда, советую узнать заранее, какой платы он потребует.
– Я могу сама о себе позаботиться.
– А я о тебе и не беспокоюсь.
Она отступила на шаг и рассмеялась:
– Вы всегда говорите так прямо, Джеб Уэллз?
– Не тогда, когда это некстати. Она снова стала серьезной:
– Я не собираюсь крутить со Слейдом. Он будет знать, какова моя позиция.
– Надеюсь, он тебе поверит.
Снова это предупреждение: Слейд может не поверить ее объяснениям. Почему этот человек так оберегает закаленного блюстителя закона, Слейда?
– Чему он верит или не верит, не мое дело, – сказала она довольно сурово.
Джеб ухмыльнулся.
– Наверное, я понял, почему Слейд выбрал тебя, а не чертовски хорошенькую девицу.
Не успела она ничего ответить, как он удивил ее еще больше: протянул руки и крепко прижал ее к себе. Губы у него были настойчивыми и ищущими. Она не стала отстраняться и даже немного ответила на его поцелуй. Когда Уэллз отпустил ее, она отступила, не пытаясь разобраться в своих чувствах.
– Вам лучше идти, Джеб, – медленно проговорила она. – Я хотела быть вам другом.
– Я никогда не смог бы быть тебе другом. И я предпочел бы остаться.
Было совершенно ясно, что именно он ей говорит.
– Мне очень жаль.
И ей действительно было жаль, но у нее в прошлом было слишком многое, чтобы принять то, что он предложил. Слишком много воспоминаний. Но не Убивающий Волков стоял сейчас между нею и тем, что она могла бы испытывать по отношению к этому человеку. А Слейд.
Джеб невесело улыбнулся:
– А мне жаль еще больше.
На следующий день в форт Ланкастер въехал Слейд.
ГЛАВА 15
Кэтрин увидела скачущий с востока отряд. Они с Кеттлом уже было собрались возвращаться в форт, но, заметив быстро приближающееся низкое облако пыли, остановились посмотреть, кто едет. Когда Кэтрин издали увидела крапчатого коня Слейда, сердце ее забилось сильней. Слегка дрожащим голосом она попросила Кеттла перехватить его и послать к ней.
Каким бы ни было отношение Слейда к ее появлению, Кэтрин не хотелось, чтобы их встреча произошла под любопытствующими взглядами его товарищей.
Кеттл нахмурился и потер щетинистый подбородок.
– Не знаю, как тут быть. Ему положено первым делом доложиться капитану.
Кэтрин неохотно отвела взгляд от всадников, которых уже можно было отличить один от другого.
– Почему бы не предоставить решение ему самому? Пожалуйста.
Фыркнув, Кеттл повернул коня в сторону отряда и галопом поскакал к рейнджерам. Кэтрин улыбнулась, представив, что он гудел себе под нос насчет женских фокусов, но тут же забыла о нем, сознавая, что через каких-то несколько минут она снова окажется лицом к лицу со Слейдом.
Соскользнув с седла, она обмотала поводья Сэди вокруг молодого орехового деревца. Кэтрин чувствовала сейчас гораздо большее напряжение, чем предполагала. Она с такими трудностями сюда добиралась, потратила драгоценные часы, дожидаясь Слейда. Вдруг он откажется помогать ей? Что тогда? И как насчет того, что сказал Джеб? Если правда, что Слейд хочет ее, не помешает ли это? А как быть с ее чувствами? Кэтрин не осмеливалась ни анализировать, ни тем более точно определять их.
Она боялась не только того, что Слейд отвернется от нее тогда, когда ей нужна его помощь. Еще сильнее был страх встретить его жгучий голодный взгляд… Однако, наверное, она столь же боялась не встретить этого взгляда. В прошлом остался Убивающий Волков, но что ожидало ее в будущем? И было ли у нее какое-нибудь будущее?
Ветер, почти не стихавший в течение всей зимы, прижимал юбку к ее длинным стройным ногам. Она уже освоилась с прикосновением к телу домотканой блузы и крашенной клюквой юбки. Поверх них Кэтрин надела тяжелое пальто, которое раздобыл для нее Кеттл. Сейчас впервые за долгое время она подумала о том, как выглядит.
Услышав позади стук подков, она обернулась. Слейд резко остановил коня и спрыгнул на землю. Рот его был сурово сжат, подбородок окаменел, хотя, возможно, это было вызвано усталостью.
– Какого черта ты здесь делаешь?
Нет, это оказалось не усталостью. И она, конечно, надеялась на другое приветствие. Кэтрин отшатнулась. Слейд шагнул к ней, и она, обороняясь, подняла руку. Вспомнив предостережение Джеба, она быстро проговорила:
– Мне нужна ваша помощь, мистер Слейд.
Он резко остановился. Это «мистер» было, как холодный душ, на что она, собственно, и надеялась.
– Тебе нужна моя помощь? – удивленно повторил он.
Она настороженно кивнула. Неужели он откажет ей, и она поступила глупо, приехав сюда? Да, но ведь именно она предупредила того, за кем он охотился…
– Чего ты хочешь, Кэтрин Беллами?
Он так долго старался не думать о ней, не видеть мысленно ее в объятиях индейца… Самыми страшными были мысли о том, в какой опасности она могла оказаться, если Убивающий Волков умер. Однако Кэтрин сумела спастись и даже нашла дорогу сюда, и теперь может терзать его не только в воспоминаниях, но и наяву.
Слейд выглядел спокойным, однако это не успокаивало Кэтрин. Она вдруг поняла, что следит за его губами. Они были крепко сжаты, и все лицо его было просто воплощением непреклонности.
– Ты все еще ищешь Раска?
Вопрос застал его врасплох. Это придало ей немного уверенности.
– Между делом, – наконец проговорил он. – Меня без конца отвлекает Хардинг. – Но на этот раз желание капитана Слейд проигнорировал. Осознание того, что Раск, возможно, в пределах досягаемости, жажда мщения, расплаты за старое оказались сильнее ответственности и верности долгу.
Кэтрин удивили чувства, промелькнувшие в глубине его глаз, темных, как мрак леса в грозу. Она заставила себя нарушить наступившую после его слов тишину.
– Значит, твоя работа станет легче. Из всей банды остался он один. Остальные погибли… или сидят в форте Колорадо. Он сощурился.
– Я об этом не слышал.
– Тебя здесь не было, – тихо напомнила она ему. «Или Хардинг не хочет, – подумал Слейд, – чтобы я об этом услышал». Но этим он займется потом. Теперь же здесь была Кэтрин.
– А какое отношение это имеет к помощи, которая тебе так необходима?
Она нервно облизала губы.
– С ними был Форд.
– Полагаю, он не относится к числу тех, кто погиб, – жестко произнес Слейд, сдерживая неудержимое желание защитить ее. – Иначе я бы не был нужен тебе.
Кэтрин яростно уставилась на него.
– Нет, он не умер. Хотя, как видно, тебе безразлично, жив он или нет.
– А почему мне это должно быть небезразлично? – резонно осведомился он.
Она отвернулась от него.
– Не должно. И я совершила ошибку. У тебя нет причин помогать мне.
– Ты ошибаешься, – сказал он тихо.
Она снова обернулась к нему, и при виде выражения его глаз сердце ее сильно забилось. Однако Кэтрин тут же поняла, что неправильно истолковала это выражение, как нежность, потому что Слейд добавил:
– Если хочешь нанять меня, оплата за услуги – причина вполне основательная.
– Значит, вас можно нанять, мистер Слейд?
Он пожал плечами.
– Это может делать армия Соединенных Штатов, рейнджеры и… возможно, ты. За подходящую плату.
– У меня нет золота.
– А я и не хочу золота. По крайней мере, от тебя. – Он шагнул ближе, и в его темных, как лес, глазах сверкал огонь, но света в них не было.
Она разозлилась на свою собственную дрожь и резко сказала:
– Я не продаюсь, мистер Слейд. И себя в обмен на услуги не предлагаю!
– Тогда тебе лучше подумать о хорошей замене, или считай, что тебе с твоим братцем не повезло.
Не раздумывая, Кэтрин размахнулась, чтобы дать ему пощечину. Он ловко перехватил ее руку и завел, выкрутив, за спину, так что девушка закричала от боли.
Он чуть отпустил руку.
– Не повторяй этой ошибки снова, Кэтрин Смелый Язык.
– Не смей так меня называть! – бросила она ему. – По-моему, Джеб не того человека предостерегал. Надо было меня предупредить, чтобы я держалась от тебя подальше.
– Вы что с Джебом уже нашли общий язык? – он был в ярости.
– А почему бы нет? – возразила она.
Их конфронтация стала какой-то другой. Кэтрин вдруг почувствовала, что она просто женщина, которая стоит лицом к лицу с ревнивым мужчиной, жаждущим ее. И она желала его. Все это вышло из-под контроля. Она не знала, что делать и что говорить.
Она как-то бессознательно погладила его лицо, пыльное и шершавое от многодневной щетины. Прикосновение ее было легким, изучающим… И тогда его рука скользнула вверх по ее руке к плечу. Кэтрин не отстранилась, когда другая его рука скользнула под ее свободно болтающуюся блузу вверх, к груди, остававшейся полной и крепкой несмотря на худобу девушки.
Им так хорошо было вместе. Голова ее опустилась на его плечо, и они стояли бедро к бедру, тело к телу. Безлюдье окружающей природы показалось Кэтрин достаточной защитой, и она закинула голову, подставляя губы для поцелуя. Мозолистые пальцы Слейда ласкали нежный кончик ее груди, а язык вонзился в глубину рта, и она, ахнув, почувствовала, как слабеет.
Ее пальцы впились ему в плечи, она боролась с собой, чтобы не подчиниться совсем его желанию. Это было опасно. Она ощущала эту опасность в его поцелуе, в его прикосновении. Собрав остатки сил, она отпрянула от него.
– Прекрати, – четко выговорила она, моля Бога, чтобы Слейд сделал это, потому что знала, если он не остановится, сама она сделать этого не сможет.
Он убрал руку из-под блузы, но продолжал держать Кэтрин.
– Какая ты красивая!
Она уставилась на него во все глаза. Ее волосы спутались в полном беспорядке. А само лицо, она знала, было таким же, каким видела она его утром в зеркале: взгляд слишком напряженный, черты лица слишком обострившиеся.
– Нет, – отозвалась она. – Я некрасива.
Слейд улыбнулся ей, и легкая насмешка промелькнула в этой улыбке.
– Ладно. Так что же ты хочешь, чтобы я сделал? Ее поразило, как внезапно и легко он перешел от страсти к деловому разговору. Что же это за человек? Ответ Кэтрин знала: жесткий и суровый. Слейд был самым суровым из тех, кого она знала.
– Ты, правда, поможешь мне? – спросила она прерывистым голосом, вся еще находясь во власти его поцелуя и прикосновения.
– Разве ты забыла? – Слейд упорно вглядывался в нее. – Я же твой хозяин. И я забочусь о своей собственности. Ну, а теперь скажи, – повторил он спокойно и терпеливо, словно не зная, как взбесят ее эти слова, – что ты хочешь, чтобы я сделал?
Ярость захлестнула Кэтрин, но она сдержалась. Когда Форду ничего не будет угрожать, она выльет на Слейда всю злость и досаду, которые испытывала сейчас.
– Это ведь очевидно. Разве нет? – с усилением проговорила Кэтрин. – Я не могу отправиться в форт Колорадо и потребовать освобождения Форда.
– Почему же нет?
Краска залила ее лицо и отхлынула.
– Солдаты. Я не забыла Стоун Крик, – голос ее звучал глухо, тихо, и Слейду приходилось напрягаться, чтобы ее услышать.
– Сюда же ты приехала, – напомнил он ей.
– И отдала себя под твою защиту, – горько ответила она. – А в форте Колорадо я буду всего лишь сестрой захваченного в плен.
Слейд сел перед ней на корточки, решив, что пока бесполезно объяснять Кэтрин, что далеко не все военные были вроде тех, с которыми ей пришлось столкнуться в бойне при Стоун Крик.
– Расскажи-ка мне лучше все, что знаешь.
– Это немного, – призналась она, изящно опускаясь на землю и усаживаясь перед ним, скрестив ноги. – Когда Луис добрался до нас, он умирал и сказал мне только, что Форд схвачен вместе с остальными. Сбежать удалось одному Раску. Ну и, конечно, Луису. Да, еще какому-то Джо, но он не то умер, не то был убит по дороге.
– Это, наверное, Джо Хэмилл, – задумчиво произнес Слейд, а мысли его уже бежали вперед: итак Раск снова может оказаться в его власти. – А в чем обвиняли Форда и остальных?
Кэтрин пожала плечами.
– Не думаю, что им предъявлялось какое-то обвинение. Если можно верить Луису, по его словам, Раска просто узнали, но они в это время не делали ничего незаконного. Солдаты открыли огонь, а Форда арестовали лишь потому, что он был с ними.
– Я помогу тебе, Кэтрин Беллами. Чем ты заплатишь мне?
Она готова была запеть от облегчения. Он не собирался требовать от нее того, что она могла отдать лишь добровольно… или не отдавать вообще.
– У меня есть деньги в Нью-Браунфелсе. Я тебе заплачу, клянусь.
– Я как-то спрашивал тебя, какое влияние ты имеешь на Убивающего Волков. Как насчет этого?
– Больше никакого не имею, – она вздернула подбородок и прямо встретила его взгляд. – Для Убивающего Волков я больше не существую.
Слейд наклонил голову и испытующе посмотрел на нее.
– Будет он покупать ружья у Раска?
– Думаю, что да, – подавленно вздохнула она. Он нахмурился. Затем поднялся и помог ей встать.
– Тебе лучше хорошенько выспаться этой ночью. До форта Колорадо ехать долго.
Он прищелкнул пальцами, и крапчатый двинулся к нему. Сосредоточенное выражение на лице Слейда свидетельствовало о том, что он больше не думает о ней. Однако Кэтрин села верхом на Сэди с ощущением полной умиротворенности. Ничего не изменилось, ничего не разрешилось, но ее поддерживала вера в Слейда.
Они поехали обратно в форт. Слейд настоял, чтобы она пошла с ним к капитану Хардингу. Войдя в кабинет, Кэтрин тихо села на стул в углу, радуясь, что взгляд капитана, скользнув по ней, сосредоточился на Слейде, который расположился около маленького письменного столика напротив офицера.
Капитан Хардинг не выказал никакого удивления, услышав, что Слейд поедет с Кэтрин, и, казалось, даже не слишком был раздосадован, что лишается, пусть на короткое время, такого ценного сотрудника.
Кэтрин решила, что Хардинг, очевидно, отдает себе отчет в том, насколько ограничена его власть над Слейдом.
Капитан только произнес:
– Постарайся вернуться через месяц. Помни, что нам предстоит встреча с мексиканцами. У них уже был один тяжелый сентябрь, и теперь они беспокоятся заранее.
Сентябрь. Мексиканская Луна Команчей. Кэтрин охватил озноб. В этом месяце Убивающий Волков всегда отправлялся в набег. Задумавшись о детях, которых привозили в лагерь воины Убивающего Волков, Кэтрин пропустила мимо ушей ответ Слейда, но гнев в голосе Хардинга привлек ее внимание.
– Проклятье, Слейд! Я знаю, что мексиканцы доставляют на границе столько же хлопот, сколько и индейцы. Но все равно есть возможность заключить перемирие в пограничье. – Хардинг раздраженно затеребил усы.
– Я не политик, – коротко ответил Слейд. Хардинг пространно и с чувством выругался, добавив:
– Только вернись вовремя.
– Может, и вернусь, – отозвался Слейд. – А может, и нет.
Это все, чего смог от него добиться капитан рейнджеров. Конечно, он явно был не удовлетворен, но ничего не мог поделать. Слейд был вольной птицей.
Этой ночью, лежа в отведенной ей каморке, Кэтрин ждала, не придет ли Слейд. И думала, что станет делать, если он придет. Так размышляя об этом, она и заснула.
Слейд пришел за ней под утро. Он не удивился, застав ее проснувшейся, одетой и сидящей в ожидании его.
К чему он оказался не готов, так это к яростной вспышке чувств при виде ее. Она выглядела такой маленькой, такой беззащитной в своей домотканой одежде и пальто с чужого плеча. Хотя, Бог свидетель, Кэтрин Беллами была какой угодно, только не беззащитной.
Покраснев под его взглядом, Кэтрин застенчиво поправила волосы. Они были снова аккуратно заплетены в косы.
– У тебя круги под глазами, – коротко заметил Слейд.
Кэтрин негодующе сверкнула на него глазами. Этот человек никогда не говорил и не делал того, чего от него ждали. Не обращая внимания на его слова, она задрала нос и проговорила:
– Я голодна.
К ее удивлению, Слейд улыбнулся:
– Я тоже.
Съев завтрак, который принес им Кеттл, они отправились в путь. Кэтрин отказалась от седла, которым конюх хотел оседлать Сэди, изумив его и позабавив Слейда.
– Бери его, Кэт. Тебе легче будет ехать.
Она яростно уставилась на него. Кэтрин раздосадовало, что он назвал ее этим ласковым уменьшительным именем… и то, как оно заставило ее дрогнуть.
– Я не хочу иметь дела с собственностью армии Соединенных Штатов.
Но в глубине души она ощущала, что ее жгучая ненависть к солдатам уже несколько ослабела оттого, что на какие-то факты ей пришлось посмотреть с другой стороны.
Однако Слейд заставил конюха оседлать ее кобылу. Все еще недовольная, Кэтрин пристегнула чересседельные сумки и, встретившись взглядом со Слейдом, объяснила:
– Они принадлежали Луису. И пистолет его тоже у меня.
Он кивнул, взметнулся в седло и поехал вперед. Как обычно, на поводу за собой он вел вьючную лошадь.
На протяжении нескольких миль Кэтрин больше сверлила взглядом широкую спину Слейда, чем смотрела на местность, по которой они проезжали. Трудно было не возвращаться все время мыслями к ощущениям, которые она испытала, когда его рука лежала у нее на груди, а язык вонзался в глубину ее рта. Одна мысль об этом вызывала внутри нее такую тянущую боль, что это было просто мученье. Когда стемнело, они остановились на ночлег. Кэтрин развела костер и поджарила на нем дичь, которую подстрелил Слейд им на ужин. После чего они молча сидели и следили за игрой пламени. Она прекрасно знала, что Слейд наблюдает за ней, и вспомнила, как он, издеваясь, говорил, что она хорошая скво. Теперь он ее не дразнил. После того, как они поели, она очистила тарелки несколькими пучками травы, затем, экономно расходуя воду, вымылась сама. Когда ничего больше не надо было делать, она встала и, обхватив руками свои озябшие плечи, подняла лицо к небу. Ночь была холодной и звездной. Кэтрин услышала за собой шаги Слейда, но не обернулась.
Его руки скользнули, обнимая ее, нежно схватив ее выше талии.
– Ты ляжешь со мной? – мягко спросил он.
Кэтрин повернулась в кольце его рук и вместо ответа подняла к нему лицо. С хрипловатым стоном Слейд опустил голову, прижимаясь губами к ее губам. Это был ласковый поцелуй, его губы снова и снова касались нежности ее губ. Кэтрин обвила его руками, вжавши пальцы в твердые мускулы его спины, изучая горы и долины его тела.
С видимым усилием Слейд отступил от нее и протянул ей руку в безмолвном приглашении. Кэтрин протянула свою.
Почти не ощущая холода, она стащила с себя пальто и скользнула к нему в спальный мешок. Желание согревало Кэтрин. Его и ее желание.
Дрожь пробежала по телу девушки, когда пальцы Слейда зашевелились, расстегивая ее блузку. Непрошенная мысль мелькнула у нее в голове: эта минута должна была бы принадлежать Убивающему Волков. Но Кэтрин сразу же вспомнила ту ночь, когда он взял в жены Джин Пирсон, которую уже звали к тому времени Маленькое Перышко. Команчу не пришло в голову, что она будет чувствовать неловкость из-за того, что девственность ее берут в вигваме, где рядом на своих грудах мехов лежат еще Старая Мать и Кэтрин. Убивающему Волков неведомо было, что Джин жаждет нежности. Он не знал, а если бы и знал, то ему было бы безразлично, что все происходившее было пыткой для Кэтрин, самой мечтавшей об этом. После всего Джин плакала так тихо, что Убивающий Волков даже не услышал этого и не проснулся. Но Кэтрин слышала и плакала вместе с ней.
Нет, Убивающий Волков не выказал по отношению к своей невесте той нежности, которую выражал Слейд каждым движением, обнажающим тело Кэтрин. Она не думала больше ни о прошлом, ни о мужчине, которого, как ей казалось, она когда-то раньше хотела. Она думала лишь о Слейде, прижимая пальцы к его груди.
Слейд шептал ей горячие слова желания. Он касался ее горящего тела, ласкал и целовал его, а потом коснулся ее влажности, и Кэтрин затрепетала под его пальцами, застонав от жгучего желания. Когда он вошел в нее, она вскрикнула от боли, но она оказалась краткой. Кэтрин прильнула к нему, обвила руками, губами ощущая слегка солоноватый вкус его кожи. Слезы застилали ей глаза, но, может быть, это просто звезды с небес светили ей прямо в зрачки. Она могла бы полюбить его… но об этом невозможно было даже подумать, ибо Слейд не принадлежал к ее миру. Он был вечным странником.
Внезапно его медленные пронзающие выпады ускорились, изгнав все мысли. Она не чувствовала ни грусти, ни томления, ни боли, которая так долго была частью ее жизни. Она ощущала лишь чисто физическое нетерпение. Кэтрин чувствовала пульсирующую дрожь Слейда и притянула его к себе, пока не прошла буря его содроганий.
Потом Слейд скатился на бок и потянул за собой Кэтрин. Он ощутил на своей голой груди ее слезы и подумал, настоящие ли они. Глядя широко открытыми глазами на звезды, рассыпавшиеся крохотными алмазиками по небу, он поинтересовался: – Скажи-ка мне, Кэтрин Беллами, каким образом мать дочери Убивающего Волков оказалась девственницей?
Каким бы ни было отношение Слейда к ее появлению, Кэтрин не хотелось, чтобы их встреча произошла под любопытствующими взглядами его товарищей.
Кеттл нахмурился и потер щетинистый подбородок.
– Не знаю, как тут быть. Ему положено первым делом доложиться капитану.
Кэтрин неохотно отвела взгляд от всадников, которых уже можно было отличить один от другого.
– Почему бы не предоставить решение ему самому? Пожалуйста.
Фыркнув, Кеттл повернул коня в сторону отряда и галопом поскакал к рейнджерам. Кэтрин улыбнулась, представив, что он гудел себе под нос насчет женских фокусов, но тут же забыла о нем, сознавая, что через каких-то несколько минут она снова окажется лицом к лицу со Слейдом.
Соскользнув с седла, она обмотала поводья Сэди вокруг молодого орехового деревца. Кэтрин чувствовала сейчас гораздо большее напряжение, чем предполагала. Она с такими трудностями сюда добиралась, потратила драгоценные часы, дожидаясь Слейда. Вдруг он откажется помогать ей? Что тогда? И как насчет того, что сказал Джеб? Если правда, что Слейд хочет ее, не помешает ли это? А как быть с ее чувствами? Кэтрин не осмеливалась ни анализировать, ни тем более точно определять их.
Она боялась не только того, что Слейд отвернется от нее тогда, когда ей нужна его помощь. Еще сильнее был страх встретить его жгучий голодный взгляд… Однако, наверное, она столь же боялась не встретить этого взгляда. В прошлом остался Убивающий Волков, но что ожидало ее в будущем? И было ли у нее какое-нибудь будущее?
Ветер, почти не стихавший в течение всей зимы, прижимал юбку к ее длинным стройным ногам. Она уже освоилась с прикосновением к телу домотканой блузы и крашенной клюквой юбки. Поверх них Кэтрин надела тяжелое пальто, которое раздобыл для нее Кеттл. Сейчас впервые за долгое время она подумала о том, как выглядит.
Услышав позади стук подков, она обернулась. Слейд резко остановил коня и спрыгнул на землю. Рот его был сурово сжат, подбородок окаменел, хотя, возможно, это было вызвано усталостью.
– Какого черта ты здесь делаешь?
Нет, это оказалось не усталостью. И она, конечно, надеялась на другое приветствие. Кэтрин отшатнулась. Слейд шагнул к ней, и она, обороняясь, подняла руку. Вспомнив предостережение Джеба, она быстро проговорила:
– Мне нужна ваша помощь, мистер Слейд.
Он резко остановился. Это «мистер» было, как холодный душ, на что она, собственно, и надеялась.
– Тебе нужна моя помощь? – удивленно повторил он.
Она настороженно кивнула. Неужели он откажет ей, и она поступила глупо, приехав сюда? Да, но ведь именно она предупредила того, за кем он охотился…
– Чего ты хочешь, Кэтрин Беллами?
Он так долго старался не думать о ней, не видеть мысленно ее в объятиях индейца… Самыми страшными были мысли о том, в какой опасности она могла оказаться, если Убивающий Волков умер. Однако Кэтрин сумела спастись и даже нашла дорогу сюда, и теперь может терзать его не только в воспоминаниях, но и наяву.
Слейд выглядел спокойным, однако это не успокаивало Кэтрин. Она вдруг поняла, что следит за его губами. Они были крепко сжаты, и все лицо его было просто воплощением непреклонности.
– Ты все еще ищешь Раска?
Вопрос застал его врасплох. Это придало ей немного уверенности.
– Между делом, – наконец проговорил он. – Меня без конца отвлекает Хардинг. – Но на этот раз желание капитана Слейд проигнорировал. Осознание того, что Раск, возможно, в пределах досягаемости, жажда мщения, расплаты за старое оказались сильнее ответственности и верности долгу.
Кэтрин удивили чувства, промелькнувшие в глубине его глаз, темных, как мрак леса в грозу. Она заставила себя нарушить наступившую после его слов тишину.
– Значит, твоя работа станет легче. Из всей банды остался он один. Остальные погибли… или сидят в форте Колорадо. Он сощурился.
– Я об этом не слышал.
– Тебя здесь не было, – тихо напомнила она ему. «Или Хардинг не хочет, – подумал Слейд, – чтобы я об этом услышал». Но этим он займется потом. Теперь же здесь была Кэтрин.
– А какое отношение это имеет к помощи, которая тебе так необходима?
Она нервно облизала губы.
– С ними был Форд.
– Полагаю, он не относится к числу тех, кто погиб, – жестко произнес Слейд, сдерживая неудержимое желание защитить ее. – Иначе я бы не был нужен тебе.
Кэтрин яростно уставилась на него.
– Нет, он не умер. Хотя, как видно, тебе безразлично, жив он или нет.
– А почему мне это должно быть небезразлично? – резонно осведомился он.
Она отвернулась от него.
– Не должно. И я совершила ошибку. У тебя нет причин помогать мне.
– Ты ошибаешься, – сказал он тихо.
Она снова обернулась к нему, и при виде выражения его глаз сердце ее сильно забилось. Однако Кэтрин тут же поняла, что неправильно истолковала это выражение, как нежность, потому что Слейд добавил:
– Если хочешь нанять меня, оплата за услуги – причина вполне основательная.
– Значит, вас можно нанять, мистер Слейд?
Он пожал плечами.
– Это может делать армия Соединенных Штатов, рейнджеры и… возможно, ты. За подходящую плату.
– У меня нет золота.
– А я и не хочу золота. По крайней мере, от тебя. – Он шагнул ближе, и в его темных, как лес, глазах сверкал огонь, но света в них не было.
Она разозлилась на свою собственную дрожь и резко сказала:
– Я не продаюсь, мистер Слейд. И себя в обмен на услуги не предлагаю!
– Тогда тебе лучше подумать о хорошей замене, или считай, что тебе с твоим братцем не повезло.
Не раздумывая, Кэтрин размахнулась, чтобы дать ему пощечину. Он ловко перехватил ее руку и завел, выкрутив, за спину, так что девушка закричала от боли.
Он чуть отпустил руку.
– Не повторяй этой ошибки снова, Кэтрин Смелый Язык.
– Не смей так меня называть! – бросила она ему. – По-моему, Джеб не того человека предостерегал. Надо было меня предупредить, чтобы я держалась от тебя подальше.
– Вы что с Джебом уже нашли общий язык? – он был в ярости.
– А почему бы нет? – возразила она.
Их конфронтация стала какой-то другой. Кэтрин вдруг почувствовала, что она просто женщина, которая стоит лицом к лицу с ревнивым мужчиной, жаждущим ее. И она желала его. Все это вышло из-под контроля. Она не знала, что делать и что говорить.
Она как-то бессознательно погладила его лицо, пыльное и шершавое от многодневной щетины. Прикосновение ее было легким, изучающим… И тогда его рука скользнула вверх по ее руке к плечу. Кэтрин не отстранилась, когда другая его рука скользнула под ее свободно болтающуюся блузу вверх, к груди, остававшейся полной и крепкой несмотря на худобу девушки.
Им так хорошо было вместе. Голова ее опустилась на его плечо, и они стояли бедро к бедру, тело к телу. Безлюдье окружающей природы показалось Кэтрин достаточной защитой, и она закинула голову, подставляя губы для поцелуя. Мозолистые пальцы Слейда ласкали нежный кончик ее груди, а язык вонзился в глубину рта, и она, ахнув, почувствовала, как слабеет.
Ее пальцы впились ему в плечи, она боролась с собой, чтобы не подчиниться совсем его желанию. Это было опасно. Она ощущала эту опасность в его поцелуе, в его прикосновении. Собрав остатки сил, она отпрянула от него.
– Прекрати, – четко выговорила она, моля Бога, чтобы Слейд сделал это, потому что знала, если он не остановится, сама она сделать этого не сможет.
Он убрал руку из-под блузы, но продолжал держать Кэтрин.
– Какая ты красивая!
Она уставилась на него во все глаза. Ее волосы спутались в полном беспорядке. А само лицо, она знала, было таким же, каким видела она его утром в зеркале: взгляд слишком напряженный, черты лица слишком обострившиеся.
– Нет, – отозвалась она. – Я некрасива.
Слейд улыбнулся ей, и легкая насмешка промелькнула в этой улыбке.
– Ладно. Так что же ты хочешь, чтобы я сделал? Ее поразило, как внезапно и легко он перешел от страсти к деловому разговору. Что же это за человек? Ответ Кэтрин знала: жесткий и суровый. Слейд был самым суровым из тех, кого она знала.
– Ты, правда, поможешь мне? – спросила она прерывистым голосом, вся еще находясь во власти его поцелуя и прикосновения.
– Разве ты забыла? – Слейд упорно вглядывался в нее. – Я же твой хозяин. И я забочусь о своей собственности. Ну, а теперь скажи, – повторил он спокойно и терпеливо, словно не зная, как взбесят ее эти слова, – что ты хочешь, чтобы я сделал?
Ярость захлестнула Кэтрин, но она сдержалась. Когда Форду ничего не будет угрожать, она выльет на Слейда всю злость и досаду, которые испытывала сейчас.
– Это ведь очевидно. Разве нет? – с усилением проговорила Кэтрин. – Я не могу отправиться в форт Колорадо и потребовать освобождения Форда.
– Почему же нет?
Краска залила ее лицо и отхлынула.
– Солдаты. Я не забыла Стоун Крик, – голос ее звучал глухо, тихо, и Слейду приходилось напрягаться, чтобы ее услышать.
– Сюда же ты приехала, – напомнил он ей.
– И отдала себя под твою защиту, – горько ответила она. – А в форте Колорадо я буду всего лишь сестрой захваченного в плен.
Слейд сел перед ней на корточки, решив, что пока бесполезно объяснять Кэтрин, что далеко не все военные были вроде тех, с которыми ей пришлось столкнуться в бойне при Стоун Крик.
– Расскажи-ка мне лучше все, что знаешь.
– Это немного, – призналась она, изящно опускаясь на землю и усаживаясь перед ним, скрестив ноги. – Когда Луис добрался до нас, он умирал и сказал мне только, что Форд схвачен вместе с остальными. Сбежать удалось одному Раску. Ну и, конечно, Луису. Да, еще какому-то Джо, но он не то умер, не то был убит по дороге.
– Это, наверное, Джо Хэмилл, – задумчиво произнес Слейд, а мысли его уже бежали вперед: итак Раск снова может оказаться в его власти. – А в чем обвиняли Форда и остальных?
Кэтрин пожала плечами.
– Не думаю, что им предъявлялось какое-то обвинение. Если можно верить Луису, по его словам, Раска просто узнали, но они в это время не делали ничего незаконного. Солдаты открыли огонь, а Форда арестовали лишь потому, что он был с ними.
– Я помогу тебе, Кэтрин Беллами. Чем ты заплатишь мне?
Она готова была запеть от облегчения. Он не собирался требовать от нее того, что она могла отдать лишь добровольно… или не отдавать вообще.
– У меня есть деньги в Нью-Браунфелсе. Я тебе заплачу, клянусь.
– Я как-то спрашивал тебя, какое влияние ты имеешь на Убивающего Волков. Как насчет этого?
– Больше никакого не имею, – она вздернула подбородок и прямо встретила его взгляд. – Для Убивающего Волков я больше не существую.
Слейд наклонил голову и испытующе посмотрел на нее.
– Будет он покупать ружья у Раска?
– Думаю, что да, – подавленно вздохнула она. Он нахмурился. Затем поднялся и помог ей встать.
– Тебе лучше хорошенько выспаться этой ночью. До форта Колорадо ехать долго.
Он прищелкнул пальцами, и крапчатый двинулся к нему. Сосредоточенное выражение на лице Слейда свидетельствовало о том, что он больше не думает о ней. Однако Кэтрин села верхом на Сэди с ощущением полной умиротворенности. Ничего не изменилось, ничего не разрешилось, но ее поддерживала вера в Слейда.
Они поехали обратно в форт. Слейд настоял, чтобы она пошла с ним к капитану Хардингу. Войдя в кабинет, Кэтрин тихо села на стул в углу, радуясь, что взгляд капитана, скользнув по ней, сосредоточился на Слейде, который расположился около маленького письменного столика напротив офицера.
Капитан Хардинг не выказал никакого удивления, услышав, что Слейд поедет с Кэтрин, и, казалось, даже не слишком был раздосадован, что лишается, пусть на короткое время, такого ценного сотрудника.
Кэтрин решила, что Хардинг, очевидно, отдает себе отчет в том, насколько ограничена его власть над Слейдом.
Капитан только произнес:
– Постарайся вернуться через месяц. Помни, что нам предстоит встреча с мексиканцами. У них уже был один тяжелый сентябрь, и теперь они беспокоятся заранее.
Сентябрь. Мексиканская Луна Команчей. Кэтрин охватил озноб. В этом месяце Убивающий Волков всегда отправлялся в набег. Задумавшись о детях, которых привозили в лагерь воины Убивающего Волков, Кэтрин пропустила мимо ушей ответ Слейда, но гнев в голосе Хардинга привлек ее внимание.
– Проклятье, Слейд! Я знаю, что мексиканцы доставляют на границе столько же хлопот, сколько и индейцы. Но все равно есть возможность заключить перемирие в пограничье. – Хардинг раздраженно затеребил усы.
– Я не политик, – коротко ответил Слейд. Хардинг пространно и с чувством выругался, добавив:
– Только вернись вовремя.
– Может, и вернусь, – отозвался Слейд. – А может, и нет.
Это все, чего смог от него добиться капитан рейнджеров. Конечно, он явно был не удовлетворен, но ничего не мог поделать. Слейд был вольной птицей.
Этой ночью, лежа в отведенной ей каморке, Кэтрин ждала, не придет ли Слейд. И думала, что станет делать, если он придет. Так размышляя об этом, она и заснула.
Слейд пришел за ней под утро. Он не удивился, застав ее проснувшейся, одетой и сидящей в ожидании его.
К чему он оказался не готов, так это к яростной вспышке чувств при виде ее. Она выглядела такой маленькой, такой беззащитной в своей домотканой одежде и пальто с чужого плеча. Хотя, Бог свидетель, Кэтрин Беллами была какой угодно, только не беззащитной.
Покраснев под его взглядом, Кэтрин застенчиво поправила волосы. Они были снова аккуратно заплетены в косы.
– У тебя круги под глазами, – коротко заметил Слейд.
Кэтрин негодующе сверкнула на него глазами. Этот человек никогда не говорил и не делал того, чего от него ждали. Не обращая внимания на его слова, она задрала нос и проговорила:
– Я голодна.
К ее удивлению, Слейд улыбнулся:
– Я тоже.
Съев завтрак, который принес им Кеттл, они отправились в путь. Кэтрин отказалась от седла, которым конюх хотел оседлать Сэди, изумив его и позабавив Слейда.
– Бери его, Кэт. Тебе легче будет ехать.
Она яростно уставилась на него. Кэтрин раздосадовало, что он назвал ее этим ласковым уменьшительным именем… и то, как оно заставило ее дрогнуть.
– Я не хочу иметь дела с собственностью армии Соединенных Штатов.
Но в глубине души она ощущала, что ее жгучая ненависть к солдатам уже несколько ослабела оттого, что на какие-то факты ей пришлось посмотреть с другой стороны.
Однако Слейд заставил конюха оседлать ее кобылу. Все еще недовольная, Кэтрин пристегнула чересседельные сумки и, встретившись взглядом со Слейдом, объяснила:
– Они принадлежали Луису. И пистолет его тоже у меня.
Он кивнул, взметнулся в седло и поехал вперед. Как обычно, на поводу за собой он вел вьючную лошадь.
На протяжении нескольких миль Кэтрин больше сверлила взглядом широкую спину Слейда, чем смотрела на местность, по которой они проезжали. Трудно было не возвращаться все время мыслями к ощущениям, которые она испытала, когда его рука лежала у нее на груди, а язык вонзался в глубину ее рта. Одна мысль об этом вызывала внутри нее такую тянущую боль, что это было просто мученье. Когда стемнело, они остановились на ночлег. Кэтрин развела костер и поджарила на нем дичь, которую подстрелил Слейд им на ужин. После чего они молча сидели и следили за игрой пламени. Она прекрасно знала, что Слейд наблюдает за ней, и вспомнила, как он, издеваясь, говорил, что она хорошая скво. Теперь он ее не дразнил. После того, как они поели, она очистила тарелки несколькими пучками травы, затем, экономно расходуя воду, вымылась сама. Когда ничего больше не надо было делать, она встала и, обхватив руками свои озябшие плечи, подняла лицо к небу. Ночь была холодной и звездной. Кэтрин услышала за собой шаги Слейда, но не обернулась.
Его руки скользнули, обнимая ее, нежно схватив ее выше талии.
– Ты ляжешь со мной? – мягко спросил он.
Кэтрин повернулась в кольце его рук и вместо ответа подняла к нему лицо. С хрипловатым стоном Слейд опустил голову, прижимаясь губами к ее губам. Это был ласковый поцелуй, его губы снова и снова касались нежности ее губ. Кэтрин обвила его руками, вжавши пальцы в твердые мускулы его спины, изучая горы и долины его тела.
С видимым усилием Слейд отступил от нее и протянул ей руку в безмолвном приглашении. Кэтрин протянула свою.
Почти не ощущая холода, она стащила с себя пальто и скользнула к нему в спальный мешок. Желание согревало Кэтрин. Его и ее желание.
Дрожь пробежала по телу девушки, когда пальцы Слейда зашевелились, расстегивая ее блузку. Непрошенная мысль мелькнула у нее в голове: эта минута должна была бы принадлежать Убивающему Волков. Но Кэтрин сразу же вспомнила ту ночь, когда он взял в жены Джин Пирсон, которую уже звали к тому времени Маленькое Перышко. Команчу не пришло в голову, что она будет чувствовать неловкость из-за того, что девственность ее берут в вигваме, где рядом на своих грудах мехов лежат еще Старая Мать и Кэтрин. Убивающему Волков неведомо было, что Джин жаждет нежности. Он не знал, а если бы и знал, то ему было бы безразлично, что все происходившее было пыткой для Кэтрин, самой мечтавшей об этом. После всего Джин плакала так тихо, что Убивающий Волков даже не услышал этого и не проснулся. Но Кэтрин слышала и плакала вместе с ней.
Нет, Убивающий Волков не выказал по отношению к своей невесте той нежности, которую выражал Слейд каждым движением, обнажающим тело Кэтрин. Она не думала больше ни о прошлом, ни о мужчине, которого, как ей казалось, она когда-то раньше хотела. Она думала лишь о Слейде, прижимая пальцы к его груди.
Слейд шептал ей горячие слова желания. Он касался ее горящего тела, ласкал и целовал его, а потом коснулся ее влажности, и Кэтрин затрепетала под его пальцами, застонав от жгучего желания. Когда он вошел в нее, она вскрикнула от боли, но она оказалась краткой. Кэтрин прильнула к нему, обвила руками, губами ощущая слегка солоноватый вкус его кожи. Слезы застилали ей глаза, но, может быть, это просто звезды с небес светили ей прямо в зрачки. Она могла бы полюбить его… но об этом невозможно было даже подумать, ибо Слейд не принадлежал к ее миру. Он был вечным странником.
Внезапно его медленные пронзающие выпады ускорились, изгнав все мысли. Она не чувствовала ни грусти, ни томления, ни боли, которая так долго была частью ее жизни. Она ощущала лишь чисто физическое нетерпение. Кэтрин чувствовала пульсирующую дрожь Слейда и притянула его к себе, пока не прошла буря его содроганий.
Потом Слейд скатился на бок и потянул за собой Кэтрин. Он ощутил на своей голой груди ее слезы и подумал, настоящие ли они. Глядя широко открытыми глазами на звезды, рассыпавшиеся крохотными алмазиками по небу, он поинтересовался: – Скажи-ка мне, Кэтрин Беллами, каким образом мать дочери Убивающего Волков оказалась девственницей?
ГЛАВА 16
Форд перекинул поводья через голову своего коня и одним быстрым движением спешился. У него перехватило дыхание при виде побеленного дома, в окнах которого колыхались желтые занавески тети Ди. Она всегда меняла их с приходом нового времени года. Желтый был ее любимым цветом, потому что он означал весну.
Легким шагом Форд направился к дому. Ему не просто было принять решение приехать сначала сюда, а не в город повидать Элизабет. Но он стольким был обязан тете Ди. Ему хотелось рассказать ей, что Кэтрин благополучно живет у команчей и чувствует себя счастливой.
При его приближении входная дверь медленно отворилась, и на пороге появилась не тетя Ди, а Элизабет. Ее улыбка согрела его сильней приветливого солнца, лучи которого падали на спину и плечи. Ее темные волосы казались синеватыми в утреннем свете и переливались под солнцем, когда она быстрыми шагами шла навстречу ему. И губы ее были такими же алыми и манящими, а глаза такими же голубыми. Элизабет открыла ему свои объятия…
Обливаясь холодным потом, Форд резко проснулся. Глаза встретились с чернотой тюремной крыши, и как он ни старался, но вернуть свой сон не смог. Форда охватил страх, такой сильный и леденящий, что зубы застучали. Он здесь умрет и никогда больше не увидит Элизабет. Или сойдет с ума.
Может, уже сошел.
Почувствовав, что Форд проснулся, второй человек, находившийся с ним в этой примитивной тюремной камере, перевернулся на другой бок на своем жестком тюфяке.
– Раск придет за нами.
– Ты дурак, если веришь в это, – в голосе Форда прозвучала безнадежность. – Если Раск ушел от опасности, он назад оглядываться не станет. Мы здесь сгнием, если наше освобождение будет зависеть от него.
Шорох крысиных лапок по утоптанному земляному полу сопровождал эти горькие слова. На какое-то мгновенье Форд пожалел, что произнес их вслух: теперь они целыми днями будут звучать в его голове. Кроме того, он знал, что Эмиль только храбрится, а сам ждет, чтобы Форд обнадежил и успокоил его.
Легким шагом Форд направился к дому. Ему не просто было принять решение приехать сначала сюда, а не в город повидать Элизабет. Но он стольким был обязан тете Ди. Ему хотелось рассказать ей, что Кэтрин благополучно живет у команчей и чувствует себя счастливой.
При его приближении входная дверь медленно отворилась, и на пороге появилась не тетя Ди, а Элизабет. Ее улыбка согрела его сильней приветливого солнца, лучи которого падали на спину и плечи. Ее темные волосы казались синеватыми в утреннем свете и переливались под солнцем, когда она быстрыми шагами шла навстречу ему. И губы ее были такими же алыми и манящими, а глаза такими же голубыми. Элизабет открыла ему свои объятия…
Обливаясь холодным потом, Форд резко проснулся. Глаза встретились с чернотой тюремной крыши, и как он ни старался, но вернуть свой сон не смог. Форда охватил страх, такой сильный и леденящий, что зубы застучали. Он здесь умрет и никогда больше не увидит Элизабет. Или сойдет с ума.
Может, уже сошел.
Почувствовав, что Форд проснулся, второй человек, находившийся с ним в этой примитивной тюремной камере, перевернулся на другой бок на своем жестком тюфяке.
– Раск придет за нами.
– Ты дурак, если веришь в это, – в голосе Форда прозвучала безнадежность. – Если Раск ушел от опасности, он назад оглядываться не станет. Мы здесь сгнием, если наше освобождение будет зависеть от него.
Шорох крысиных лапок по утоптанному земляному полу сопровождал эти горькие слова. На какое-то мгновенье Форд пожалел, что произнес их вслух: теперь они целыми днями будут звучать в его голове. Кроме того, он знал, что Эмиль только храбрится, а сам ждет, чтобы Форд обнадежил и успокоил его.