- Хей, приятель, - хрипло позвал он, стараясь, чтоб гулкий голос его звучал как можно тише. - Кому ты продал овец? Дипломатия никогда не входила в число достоинств Дигона - манипуляция с голосом оказалась единственной его верной догадкой в беседе с тяжелобольным, а потому ничего удивительного не было в том, что ответа он не получил. Свилио даже не моргнул, и синие тонкие губы его так и остались неподвижны.
- Прах и пепел! - чуть повысил голос капитан. - Ты что, не слышишь меня? Я могу говорить громче.
- Он не слышит, - дверь скрипнула и в каморку бочком протиснулся невероятно толстый старик. - Зато я слышу очень хорошо. Дигон смерил его презрительным взглядом, про себя отмечая, что старик весьма похож лицом на искалеченного в боях Свилио, только тот был тощ и сед, а этот жирен, румян, чероволос и буквально сгорал от желания поговорить с гостем. Щеки его расползлись от подобострастной улыбки, карие масляные глазки впились в синие глаза капитана в ожидании объяснений.
- Ты кто? - сурово спросил Дигон только затем, чтобы проверить свою догадку.
- Чинфо, младший брат Свилио, - с поклоном ответствовал старик. - И хозяин этого трактира. Я могу помочь тебе, незнакомец?
- Мне может помочь Свилио, - буркнул капитан, отворачиваясь. Догадка его оказалась верной, и тратить время на бессмысленную беседу с хозяином трактира он не собирался.
- Он давно уже оглох и ослеп, - вздохнул Чинфо. - В боях с лахорцами...
- Стах! - в досаде Дигон грохнул кулаком по колену. - И он совсем ничего не соображает?
- Гм-м... Пусть я не покажусь тебе нескромным, дорогой гость, но я отлично соображаю и за себя и за него... Скажи, не про золотых ли овец желаешь ты спросить моего бедного брата? Чинфо с плохо скрываемым удовольствием наблюдал, как вспыхнули синие глаза незнакомца, потом потемнели и сощурились... Гордый тем, что ему удалось-таки продемонстрировать столь важному гостю - без сомнения, переодетому принцу или рыцарю, странствующему инкогнито - свой поистине недюжинный ум, он снова расплылся в улыбке, и был не на шутку встревожен и огорчен, когда массивное тело капитана метнулось к нему со странной целью: сбить Чинфо с ног в его же собственном доме. Рухнув на пол под тяжестью коварного гостя, хозяин обиженно заскулил, а когда сильные пальцы сдавили его толстую шею под жирными складками двух подбородков, дернулся, ударил короткой пухлой ручкой по железному плечу, за что незамедлительно получил болезненный пинок в бедро.
- Говори, вонючий боров, откуда знаешь про овец? - зашипел Дигон, чуть разжимая пальцы, чтобы старик мог ему ответить.
- От Свилио же! - в отчаянии выкрикнул Чинфо. - Я и тому господину так сказал!
- Какому ещё господину? Дигон отпустил хозяина и сел против него на пол. В голове его мелькнул гнусный образ вора с рогом на лбу, и тут же сомнение - ведь он не слышал запаха его благовоний здесь; неужели до Свилио добрался сам Красивый Зюк?..
- О-о-о... Знатный господин, - покачал головой Чинфо, тоже садясь. Обида его испарилась, только он увидел, что гость более не собирается его душить. Следующие слова, однако, он произнес как мог многозначительно. Вежливый такой, и щедрый как... Как даже не знаю кто. Я рассказал ему все, что слышал от брата про овец, а он заплатил мне хорошие деньги. Знаешь ли ты, отважный лев, как дорого обходится мне содержание трактира? Ох, как дорого... Но ради людей я готов на все, ибо кто ещё кроме меня...
- Заткнись, - не понял намека о вежливости Дигон. - Давай о деле. Что тебе рассказал Свилио?
- Гм-м... - Чинфо несколько смутился, догадавшись, что и последний намек о щедрости этот огромный парень пропустил мимо ушей. - Ты о чем, быстрый орел?
- Об овцах. И не пытайся вытянуть из меня деньги - не дам!
- О-хо-хо... Ну что же... Мир несправедлив. Это я понял тогда, когда с корабля привезли моего бедного искалеченного брата... У того господина золото, у тебя - кулаки... Что ж, значит, так рассудил Митра...
- Короче, жирный. Клянусь Стахом, я не люблю ждать.
- Овец Свилио украл у одного купца...
- Это я знаю. Дальше!
- Он продал их. Может быть, ты будешь удивлен, но одну овцу он продал как раз этому господину, который приходил ко мне нынешним утром, незадолго до тебя.
- Ты знаешь его имя?
- Деб Абдаррах. Многим он известен больше как Красивый Зюк. Свилио рассказывал мне о нем ещё в ту пору, когда был здоров и весел.
- А вторую? Кому он продал вторую овцу?
- Некому мерзкому старикашке. Сие случилось через три луны после того, как господин Деб купил первую. Ах, как сокрушался он, стоя на том же месте, где ты сейчас сидишь. Как сокрушался! Если б тогда, давно, у него оказалось достаточно денег, обе овцы были б его! Но Свилио не захотел уступить... Так что вторая овечка ушла к старому ублюдку Тино...
- Что? - капитан приподнялся. - Вторую он продал Тино?
- Ну да, - пожал плечами толстяк. - А тебе знаком и этот проныра?
- Значит, одна овца у Красивого Зюка, а вторая у Тино? - Дигон не считал нужным отвечать Чинфо на его вопросы.
- Да... - хозяин нервно оглянулся. - Не гневайся, сильный тигр, но мне пора вниз. За слугами не доглядишь - без штанов останешься... Он тяжело поднялся, подошел к топчану Свилио и поправил его тряпки; затем направился к двери, аккуратно обойдя сидящего на полу в задумчивости аккерийца.
- Э-э-э-э...
- Что еще? - рыкнул Дигон, недовольный тем, что Чинфо прервал его размышления о будущем.
- Я хочу помочь тебе, мой суровый гость... Они в порту.
- Кто?
- Тино и Красивый Зюк. По правде говоря, эти двое тогда здорово надули моего брата, и я был бы рад, если б ты пощипал их...
- А вот это я могу тебе обещать! - фыркнул Дигон. Вскочив, он подмигнул несчастному Свилио, кинул хозяину золотой из мешочка Веселого Габлио, по достоинству оценив его откровенность, и пошел к выходу.
- Найди старый галеон! - крикнул ему вслед Чинфо. - У него вся правая сторона в дырах! Они там! Торжествующая ухмылка на губах Дигона была ему ответом. Сейчас он получил ещё одно подтверждение волшебного дара талисмана - теперь оставалось только добраться до порта, отыскать старый галеон и разогнать всю шайку, предварительно отобрав у Тино и Красивого Зюка золотых овец. Аккериец в несколько прыжков слетел с лестницы, быстрым шагом вошел в зал. И тут ухмылка сошла с его губ: ни за столом, ни в зале вообще Висканьо не было.
Глава 7
- Хей, криволапый! - разъяренный капитан ухватил за плечо слугу и встряхнул. - Где рыжий?
- Он ушел, господин... - пролепетал парень, моргая белесыми ресницами. - К нему подсели двое, потолковали с ним о чем-то, потом забрали его с собой...
- Прах и пепел! Что значит "забрали"? Унесли как мешок с ослиным дерьмом?
- Нет... Он сам пошел... Но он боялся, господин... Я видел, что он боялся.
- Эти двое... Какие они, ты запомнил?
- О! - кривоногий широко раздвинул руки, показывая мощь уволокших талисман бандитов. - И еще, господин... Они одинаковые...
- Что значит - одинаковые?
- Ну, как твой большой палец на правой руке и твой большой палец на левой руке.
- Близнецы?
- Ну, - согласно кивнул слуга, преданно глядя на аккерийца.
- Тьфу! - Дигон зло сплюнул на пол. - А что ж ты меня не позвал, олух?
- Откуда мне знать... И в самом деле - откуда ему было знать, что рыжего увели парни Красивого Зюка, которые всего несколько дней назад привязали его к доске и пустили в плавание по Колоту... Что они хотят сделать с ним на сей раз? Задушить? Зарезать? Капитан почувствовал, как холодный пот выступает на его спине: какие слова он скажет Кармио Газа в ответ на вопрос "Где мой сын?" И наверняка тот ещё прибавит "добрый друг"... А добрый друг кинул мальчишку в трактире одного, и спокойно отправился трепаться с искалеченным в боях Свилио!.. Дигон отпустил кривоногого и пошел в выходу. Бурган с ними, с овцами... Надо найти Висканьо до того, как Гана и Мисаил переведут его из мира живых в сумрак Ущелий...
* * *
Старый галеон стоял восемнадцатым, последним, в ряду таких же развалин, пришвартованных в самом конце порта. Но Дигон узнал его не по примете, указанной Чинфо - дырявые бока были у каждого судна в этой стороне, - а по буланой кобыле Веселого Габлио. Волшебный дар талисмана и тут помог им: не уведи Гана и Мисаил у них лошадь, и капитану сейчас пришлось бы обыскивать все восемнадцать галеонов в поисках Висканьо... Здесь не было людей; один только седовласый сторож дремал, греясь в солнечных лучах и водрузив кривую, сплошь проржавевшую саблю на перевернутой вверх дном лодке. Аккериец разбудил его сильным тычком в бок, надеясь узнать, не видел ли он тут рыжего парня, но и открыв глаза престарелый глухарь лишь ощерил в улыбке беззубые десны да постучал себя в грудь сухоньким кулачком - что он хотел этим показать, Дигон не понял. Зато понял, что сторож ничего не слышит и, кажется, ничего не видит, а потому дальнейшие расспросы представились ему делом бесполезным. Легко было догадаться, что Гана и Мисаил находились там же, где и их хозяин, то есть на галеоне - из этого следовало, что туда же они приволокли и Виви. Сбрасывая сапоги и засовывая их под лодку вместе с одеждой, капитан угрюмо поглядывал в сторону дырявого суденышка: ярость, закипавшая в нем сейчас так медленно, как он того хотел сам, горячила кровь и будоражила мозг. Он понял уже, что Красивый Зюк не выпускал их из виду с того самого момента, как перед ними открылись ворота Кармио Газа. Скорее всего, бандит даже не стал посещать купца, резонно полагая, что пастушкой завладел либо талисман, либо его спутник. Потому-то он и выкрал рыжего из "Искалеченного в боях Свилио": если пастушка у него, он отберет её, если же нет - с его помощью он отберет её у Дигона. Все мотивы Красивого Зюка для аккерийца, прошедшего отличную школу в Нанзаре, где плут крал у вора, а вор у пройдохи, были вполне ясны, но от этого его желание насадить противника на меч вовсе не уменьшалось - напротив. Твердые губы его кривились в злобной ухмылке, а мышцы на руках напрягались сами собой, словно Деб Абдаррах уже тянулся к его мешку за пастушкой... И прыгая в холодные воды моря Запада с крепко зажатым в правой руке мечом, на рукояти коего висел его мешок с драгоценной пастушкой, Дигон не погасил бушевавший в груди огонь, такой привычный, питающий жизнь и силу, обжигающий душу, истинно капитанский... Как кошке не стоит труда вскарабкаться на любое дерево, так сыну сурового Стаха залезть по дырам и щелям на старый галеон было делом нескольких вздохов. Его массивное тело перевалилось за борт легко и мягко; едва расслышав голоса, в долю мгновения он оказался у огромной квадратной крышки, что была обита железными полосами и вела в трюм. Слава Митре, крышка оказалась не новее, чем само судно - сквозь её щели Дигон отлично видел все происходящее внизу, а посмотреть там было на что. Распластавшись на шершавых досках, аккериец с любопытством оглядел галеон. Как видно, его давно переделали в нечто похожее на дом: трюм представлял собою обычную комнату, надо сказать, довольно прилично отделанную, с хорошей мебелью и ярким освещением. Красивый Зюк сидел за столом в центре, и его капитан рассматривал особенно внимательно. Действительно, лицо тимита отличалось приятными, хотя и жестковатыми чертами, белизной и свежестью. Короткий черый волос густо покрывал круглую бойцовскую голову; не слишком широкие, но крепкие плечи были прямы, руки длинны и холены - Дигон видел даже аккуратно остриженные чистые ногти. Одетый в белоснежную рубаху с открытым воротом, бандит выглядел настоящим нобилем, и его благородный вид несомненно ввел бы в заблуждение любого, пусть и самого искушенного царедворца. За тем же столом сидели и уже знакомые аккерийцу Тино и Веселый Габлио. Последний был мрачнее тучи. Он искоса поглядывал то на старика, то на хозяина, и беспрестанно что-то шипел. Прочие на него и его шипение никакого внимания не обращали. Гана и Мисаил - Дигон узнал их сразу - молча стояли у стены. Как и рассказывал Виви, они явно не отличались легким нравом: одинаковые лица их были насуплены, полные губы упрямо сжаты. Они взирали на почтенное общество с таким неприкрытым отвращением, что капитан не смог удержаться и почти беззвучно хмыкнул. Неужели Красивый Зюк не замечает, как смотрят на него его слуги? А если замечает, то почему терпит? С другой стороны, аккериец ощутил что-то вроде облегчения, ибо мордовороты-близнецы - судя по внешнему виду, серьезные воины - вряд ли испытывали горячее стремление защищать своего хозяина от кого бы то ни было. Хотя, украли же они у Дигона его талисман... Кстати, где он? Кроме Деба Абдарраха, Тино, Веселого Габлио и двух братцев в трюме никого не было, что наверняка означало только одно: рыжий не пожелал более швыряться своим волшебным даром направо и налево и отказал тимиту в дальнейшей помощи. Теперь он, в лучшем случае, валялся где-то на судне связанный, а в худшем... Нет, про худший капитан не хотел и думать. Если талисман отправился-таки в Ущелья, сие будет на его, Дигона, совести.
- Заткнись! - вдруг истерично взвизгнул Веселый Габлио и швырнул в пройдоху Тино золотым кубком. Старик проворно увернулся, потом изловчился и харкнул в лоснящуюся рожу вора, да так метко, что залепил тому сразу оба глаза. Обиженный вой огласил трюм - толстяк орал так громко, что Красивый Зюк, криво улыбаясь, сморщился, закрыл ладонями уши. Так же поступили и Гана с Мисаилом. Дигон, который в своем укрытии слышал не хуже их, с досадой сплюнул на палубу: гнусный визг почти оглушил его, а ещё более раздражил, ибо грубая капитанская натура не воспринимала такого странного поведения, свойственного скорее девице, нежели мужу. Он уж было собрался отойти от крышки и заняться поисками Висканьо, как тут наконец подал голос сам Деб Абдаррах.
- Прошу вас, милые друзья мои, - начал он так мягко и тихо, словно добрый отец уговаривал плаксивого ребенка успокоиться. Но Дигон готов был поклясться, что глаза его леденели сейчас весьма неприятным блеском, схожим с мертвенным сиянием Равировых очей. Нечасто, но капитану приходилось встречать прежде подобных Красивому Зюку ублюдков, и он знал совершенно точно - только демон из царства Бургана мог быть более жестоким, бездушным и страшным. И, как всегда бывало с аккерийцем при столкновении с темной силой, волосы на затылке его приподнялись как у зверя, и верхняя губа дрогнула, на миг обнажив крупный белый клык. Всего несколько слов произнес вор, но Дигону и того оказалось вполне достаточно, чтобы понять: перед ним серьезный противник. Такие не бывают рабами, а бывают только хозяевами. Может, и мордовороты-близнецы чувствуют в нем это? Потому и служат верой и правдой, в душе ненавидя и презирая...
Между тем Красивый Зюк продолжал:
- Не стоит ссориться из-за таких пустяков, - тут он слегка усмехнулся, - когда впереди нас ждут большие дела. Тино, ты хорошо подумал?
- Не отдам, - отрезал старый проныра, тем не менее бледнея.
- Ты неблагодарен, - ещё тише и мягче проговорил Деб, но лоб Тино мгновенно взмок, и он начал судорожно вытирать его рукавом драной куртки. Ты неблагодарен и упрям... Ты забыл, кто купил тебе сей прекрасный галеон, кто вот уже без малого пятнадцать лет кормит тебя, поит... Послушай, друг мой, тебе никогда не предсказывали будущее? Старик отрицательно замотал головой.
- Какое досадное упущение... Но я попытаюсь помочь тебе в этом. Затейливое переплетение морщин на твоих дряблых щеках говорит мне о том, что... Ах, как жаль, Тино... Ты скоро уйдешь Ущелья... Но сначала тебе отрежут одно ухо, потом второе, потом нос... А потом тебя швырнут в море с камнем на шее... Ужасная смерть... Не правда ли, дети? - Красивый Зюк обернулся к близнецам, даря их ласковой улыбкой. Гана и Мисаил угрюмо кивнули, неловко при этом поклонившись. Тино же от страха был почти в Ущельях: не просто бледный, но синий, он не мигая таращился на хозяина будто кролик на змею и хватал ртом воздух. Дигон решил, что Дебу не придется выполнять свои угрозы - старик и так вот-вот помрет.
- Впрочем, никогда нельзя терять надежды... Отдай мне овцу, Тино... Отдай сам, и я подарю тебе другое будущее.
- Я заплатил за неё Свилио целое состояние! - вдруг сипло заверещал старик. - А ты хочешь, чтоб я уступил её тебе просто так!
- Хочу, - невозмутимо кивнул Красивый Зюк. - Ох, как хочу, мой друг.
- Не-е-е-ет! От пронзительного визга Тино даже у Дигона заложило уши, а близнецов и вовсе передернуло. И тут голос подал Веселый Габлио.
- Пфу! - позевывая, сказал он. - Какой же ты глупец, старик... Ты что, только нынче познакомился с Дебом? Ты не знаешь, что он может сделать с тобой? Мне и представить-то сие страшно... И пусть Митра отвернется от меня, если к сумеркам ты сам - слышишь, сам! - не будешь на коленях умолять хозяина взять у тебя эту дерьмовую овцу и ещё что-нибудь впридачу... Здесь аккериец полностью был согласен с вором. Дурень Тино, хоть и трясся сейчас от безмерного ужаса, все никак не мог сообразить, что иного выхода у него нет, что он только напрасно теряет время и испытывает терпение Красивого Зюка. Не ему, немощному полубезумному старцу, тягаться с сильными мира сего...
- Не так уж я страшен, - с милой улыбкой покачал головой Деб. - По сути, в душе я ещё дитя. Немного избалованное, немного капризное... Потешь мой каприз, Тино. Отдай овцу.
- У тебя уже есть одна... - предложил последний аргумент старик.
- А мне нужно две, - легко засмеялся Красивый Зюк. Дигон заметил, что смех его и в самом деле был довольно неприятный, но не тембром, а смыслом; казалось, какой-то особенной нотой он затрагивает струну нерва, отчего в мозгу сразу разрывается целый сноп раскаленных искр - так холодное лезвие ножа касается свежей открытой раны. В прежние времена, когда для юного капитана любая усмешка в его сторону принималась за оскорбление, за такой смех он не задумываясь развалил бы весельчаку башку надвое.
- Ну зачем? Зачем тебе две, Деб? - в отчаянии воскликнул Тино, коему явно очень не хотелось расставаться со своим сокровищем.
- Чтобы завладеть всем миром, - с обычной улыбкой ответил Красивый Зюк. Веселый Габлио поперхнулся вином, закашлялся. Старик был поражен не меньше: всем телом подавшись к хозяину, он начал разглядывать его с таким изумлением, словно узрил диковинного зверя. И только близнецы не проявили никаких чувств, из чего аккериец немедленно заключил, что они прекрасно осведомлены о безумных планах Деба.
- Да, друзья, да! - тимит поднялся, с превосходством оглядел свою банду. - Когда к двум моим овцам добавится пастушка, я стану властелином мира! Впервые, пожалуй, Дигон уловил в голосе Деба истеричные нотки. Сверху он не мог видеть его глаз, но то, что сейчас они горели лихорадочным блеском, не вызывало никаких сомнений. Бандит и вор оказался обыкновенным сумасшедшим, и, хотя аккериец испытывал к этой категории людей непреодолимое отвращение, все же темной силы бурганова царства в Красивом Зюке не было, и сие уже облегчало задачу, ибо человек есть человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Как истый капитан, Дигон предпочитал схватиться с десятком отличных воинов, чем с одним магом либо демоном, чью черую душу он не мог понять...
- Платье пастушки, - тем временем вещал Деб, расхаживая по трюму, покрыто древними письменами, кои являются ключом к некой магической формуле. Много лет назад мне в руки попал один интересный пергамент... Не стану рассказывать, друзья, каким образом я им завладел и каким образом узнал, что на нем начертано, а то наш Веселый Габлио снова обвинит меня в жестокосердии... Суть не в этом!
- Подожди-ка, Деб... - очнулся старик. - Какой ключ? Какая магическая формула? Я что-то не понимаю.
- Магическая формула написана горгийским мастером Хатхоном - между нами, я полагаю, что он принадлежал к магам Черого Круга - на овцах! Без них пастушка ничего не стоит - обыкновенная золотая безделушка! Но и овцы без пастушки - дерьмо, да и только. Лишь в том случае, если все три фигурки собраны вместе, они бесценны!
- Значит, пастушка - ключ, а овцы - магическая формула? - проявил сообразительность Веселый Габлио.
- Верно!
- А при чем тут пергамент, из-за которого ты запытал того человека? сам того не замечая, толстяк ходил по краю пропасти.
- Я не запытал, - обиделся Красивый Зюк. - Он, кажется, выжил. Впрочем, он был так стар... Даже старше нашего Тино... Все равно на его пути уже мелькали облачка Ущелий...
- О, Митра... - пробормотал старик, опуская глаза.
- Так пергамент-то при чем? - не успокаивался Веселый Габлио. Деб, однако, пребывал в отличном настроении, а потому склонен был терпеливо отвечать на вопросы настырного вора вместо того, чтобы проявить свой истинный нрав.
- Там написано, как пользоваться ключом к магической формуле и что за тем следует делать. Видишь ли, мой жирный друг, если овцы и пастушка попадут в твои руки, ты сможешь на них полюбоваться сколь угодно твоей душе истинного романтика, но хоть всю жизнь положи, а как заставить их действовать - ты не узнаешь. В моем же пергаменте сие указано во всех подробностях...
- Значит, тебе нужна пастушка и ещё одна овца, чтобы стать этим... ну, властелином?
- О, Га-аблио... - прикрывая глаза, протянул тимит - якобы вне себя от восхищения. - Недаром, видно, лоб твой отмечен этим странным рогом... Несмотря на отталкивающую внешность, ты весьма проницателен... Вор зарделся от удовольствия, заносчиво оглядел остальных. Так уж, видно, был устроен он природой - просто не замечать насмешки в свой адрес, и любую похвалу, пусть даже высказанную таким тоном, как это сделал Красивый Зюк, воспринимать всерьез. Более аккерийца удивило другое: толстяк, кажется, вовсе не услышал отзыва бандита о его внешности, и упивался одним лишь словом "проницателен". Впрочем, и это явно было той же ошибкой природы - ведь всего день назад капитан откровенно сравнил его с обезьяной, но Веселый Габлио переиначил и его высказывание в свою пользу.
- Да, Габлио, да, - вздохнул Деб. - Мне нужна пастушка и ещё одна овца, чтобы стать властелином мира. Ах, как мы с вами заживем тогда, друзья! Ты, Тино, получишь во владение все северные земли. А на твоем роге, о мудрец и философ, будет красоваться золотая корона востока, усыпанная редчайшими самоцветами. Клянусь луноликой Астан, тебе не придется о том жалеть. Восточные девы в любви горячи, в беседе скромны, а в доме покорны. Детям я отдам... юг. Дикари сотворят из вас кумиров, мальчики. Да что кумиров - богов! Хотите быть богами? Конечно, хотите... Они будут молиться вам, приносить вам жертвы, возводить храмы ваших имен! Только представьте: в Куше - храм Ганы, в Кешане - храм Мисаила... "Размечтался!" - фыркнул Дигон, жалея, что Красивый Зюк, разгуливая по трюму, не проходит прямо под ним. Тогда можно было б сквозь щель плюнуть ему на голову и...
- ... вы все - слышите? все! - будете купаться в золоте! вдохновенно вещал Деб, не подозревая о страстном желании капитана оплевать его вместе с его радужными мечтами, да и о нем самом, возлежащем на крышке трюма, тоже не подозревая. - И только один бог останется на земле и на небе... Я! Для вас и для всех - я! Слышите?
- Я не отдам тебе овцу, - вдруг ляпнул Тино, багровея. - Я сам хочу стать властелином мира... Дигон чуть не расхохотался вслух, с брезгливостью и насмешкой глядя на эту развалюху, возжелавшую править миром благого Митры. Бандит, стремясь к тому же, был мерзок, страшен, но хоть не смешон. Вот и сейчас красивое лицо его исказила неприятная ухмылка, а из горла вырвался короткий смешок, от коего у Дигона снова поднялись волосы на затылке. Наклонившись над Тино, Деб похлопал его по сухой коричневой руке своей холеной дланью, потом сделал неуловимое движение и... Дикий животный вопль прорезал предсумеречную тишину, эхом отозвавшись со всех сторон порта. Красивый Зюк с недовольной гримасой отпрянул к своему месту, сел. На щеках его выступили пятна болезненного румянца, а ресницы дрогнули, прикрывая странный блеск карих глаз. Тино же, внезапно оборвав крик, в панике уставился на пальцы левой руки, кои болтались словно тряпичные, наспех пришитые кукле из балагана.
- О, Деб... - залепетал побледневший Веселый Габлио. - Зачем же ты здесь... Я не могу на это смотреть... Он и так отдаст тебе овцу, он просто пошутил...
- Пошутил? - приподнял ровные черые брови Красивый Зюк. - А ну-ка, Тино, скажи нам вразумительно, каковы намерения твои? Отдашь ли овцу? Нет ли? Старик молчал. Узкие плечи его сотрясались от рыданий, кои клокотали под самой глоткой; губы тряслись, и слюна вытекала из углов рта, крупными каплями падая на рубаху.
- Ну что же ты молчишь, Тино?! - выкрикнул Веселый Габлио, от ужаса срываясь на визг. - Отвечай ему! Отвечай, грязный ублюдок! Он переломает тебе все кости, если ты не отдашь ему проклятую овцу! А я не могу на это смотреть! Не могу! Он простер руки к Красивому Зюку, с мольбой обозревая его бесстрастные черты.
- Отпусти меня, Деб. Прошу тебя, отпусти. Зачем я тебе? У меня нет ни овцы, ни пастушки... И я не могу видеть, как ты... Вор в бессилии рухнул на свой стул и заплакал. Точеные губы Деба изогнулись в презрительной усмешке. Не оборачиваясь, он махнул рукой близнецам, и те, подхватив Веселого Габлио под руки, поволокли его куда-то в угол - сверху Дигону не было видно, куда именно. Во всяком случае, спустя пару мгновений они уже вернулись, так же молча встали на прежнее место, к стене.
- Прах и пепел! - чуть повысил голос капитан. - Ты что, не слышишь меня? Я могу говорить громче.
- Он не слышит, - дверь скрипнула и в каморку бочком протиснулся невероятно толстый старик. - Зато я слышу очень хорошо. Дигон смерил его презрительным взглядом, про себя отмечая, что старик весьма похож лицом на искалеченного в боях Свилио, только тот был тощ и сед, а этот жирен, румян, чероволос и буквально сгорал от желания поговорить с гостем. Щеки его расползлись от подобострастной улыбки, карие масляные глазки впились в синие глаза капитана в ожидании объяснений.
- Ты кто? - сурово спросил Дигон только затем, чтобы проверить свою догадку.
- Чинфо, младший брат Свилио, - с поклоном ответствовал старик. - И хозяин этого трактира. Я могу помочь тебе, незнакомец?
- Мне может помочь Свилио, - буркнул капитан, отворачиваясь. Догадка его оказалась верной, и тратить время на бессмысленную беседу с хозяином трактира он не собирался.
- Он давно уже оглох и ослеп, - вздохнул Чинфо. - В боях с лахорцами...
- Стах! - в досаде Дигон грохнул кулаком по колену. - И он совсем ничего не соображает?
- Гм-м... Пусть я не покажусь тебе нескромным, дорогой гость, но я отлично соображаю и за себя и за него... Скажи, не про золотых ли овец желаешь ты спросить моего бедного брата? Чинфо с плохо скрываемым удовольствием наблюдал, как вспыхнули синие глаза незнакомца, потом потемнели и сощурились... Гордый тем, что ему удалось-таки продемонстрировать столь важному гостю - без сомнения, переодетому принцу или рыцарю, странствующему инкогнито - свой поистине недюжинный ум, он снова расплылся в улыбке, и был не на шутку встревожен и огорчен, когда массивное тело капитана метнулось к нему со странной целью: сбить Чинфо с ног в его же собственном доме. Рухнув на пол под тяжестью коварного гостя, хозяин обиженно заскулил, а когда сильные пальцы сдавили его толстую шею под жирными складками двух подбородков, дернулся, ударил короткой пухлой ручкой по железному плечу, за что незамедлительно получил болезненный пинок в бедро.
- Говори, вонючий боров, откуда знаешь про овец? - зашипел Дигон, чуть разжимая пальцы, чтобы старик мог ему ответить.
- От Свилио же! - в отчаянии выкрикнул Чинфо. - Я и тому господину так сказал!
- Какому ещё господину? Дигон отпустил хозяина и сел против него на пол. В голове его мелькнул гнусный образ вора с рогом на лбу, и тут же сомнение - ведь он не слышал запаха его благовоний здесь; неужели до Свилио добрался сам Красивый Зюк?..
- О-о-о... Знатный господин, - покачал головой Чинфо, тоже садясь. Обида его испарилась, только он увидел, что гость более не собирается его душить. Следующие слова, однако, он произнес как мог многозначительно. Вежливый такой, и щедрый как... Как даже не знаю кто. Я рассказал ему все, что слышал от брата про овец, а он заплатил мне хорошие деньги. Знаешь ли ты, отважный лев, как дорого обходится мне содержание трактира? Ох, как дорого... Но ради людей я готов на все, ибо кто ещё кроме меня...
- Заткнись, - не понял намека о вежливости Дигон. - Давай о деле. Что тебе рассказал Свилио?
- Гм-м... - Чинфо несколько смутился, догадавшись, что и последний намек о щедрости этот огромный парень пропустил мимо ушей. - Ты о чем, быстрый орел?
- Об овцах. И не пытайся вытянуть из меня деньги - не дам!
- О-хо-хо... Ну что же... Мир несправедлив. Это я понял тогда, когда с корабля привезли моего бедного искалеченного брата... У того господина золото, у тебя - кулаки... Что ж, значит, так рассудил Митра...
- Короче, жирный. Клянусь Стахом, я не люблю ждать.
- Овец Свилио украл у одного купца...
- Это я знаю. Дальше!
- Он продал их. Может быть, ты будешь удивлен, но одну овцу он продал как раз этому господину, который приходил ко мне нынешним утром, незадолго до тебя.
- Ты знаешь его имя?
- Деб Абдаррах. Многим он известен больше как Красивый Зюк. Свилио рассказывал мне о нем ещё в ту пору, когда был здоров и весел.
- А вторую? Кому он продал вторую овцу?
- Некому мерзкому старикашке. Сие случилось через три луны после того, как господин Деб купил первую. Ах, как сокрушался он, стоя на том же месте, где ты сейчас сидишь. Как сокрушался! Если б тогда, давно, у него оказалось достаточно денег, обе овцы были б его! Но Свилио не захотел уступить... Так что вторая овечка ушла к старому ублюдку Тино...
- Что? - капитан приподнялся. - Вторую он продал Тино?
- Ну да, - пожал плечами толстяк. - А тебе знаком и этот проныра?
- Значит, одна овца у Красивого Зюка, а вторая у Тино? - Дигон не считал нужным отвечать Чинфо на его вопросы.
- Да... - хозяин нервно оглянулся. - Не гневайся, сильный тигр, но мне пора вниз. За слугами не доглядишь - без штанов останешься... Он тяжело поднялся, подошел к топчану Свилио и поправил его тряпки; затем направился к двери, аккуратно обойдя сидящего на полу в задумчивости аккерийца.
- Э-э-э-э...
- Что еще? - рыкнул Дигон, недовольный тем, что Чинфо прервал его размышления о будущем.
- Я хочу помочь тебе, мой суровый гость... Они в порту.
- Кто?
- Тино и Красивый Зюк. По правде говоря, эти двое тогда здорово надули моего брата, и я был бы рад, если б ты пощипал их...
- А вот это я могу тебе обещать! - фыркнул Дигон. Вскочив, он подмигнул несчастному Свилио, кинул хозяину золотой из мешочка Веселого Габлио, по достоинству оценив его откровенность, и пошел к выходу.
- Найди старый галеон! - крикнул ему вслед Чинфо. - У него вся правая сторона в дырах! Они там! Торжествующая ухмылка на губах Дигона была ему ответом. Сейчас он получил ещё одно подтверждение волшебного дара талисмана - теперь оставалось только добраться до порта, отыскать старый галеон и разогнать всю шайку, предварительно отобрав у Тино и Красивого Зюка золотых овец. Аккериец в несколько прыжков слетел с лестницы, быстрым шагом вошел в зал. И тут ухмылка сошла с его губ: ни за столом, ни в зале вообще Висканьо не было.
Глава 7
- Хей, криволапый! - разъяренный капитан ухватил за плечо слугу и встряхнул. - Где рыжий?
- Он ушел, господин... - пролепетал парень, моргая белесыми ресницами. - К нему подсели двое, потолковали с ним о чем-то, потом забрали его с собой...
- Прах и пепел! Что значит "забрали"? Унесли как мешок с ослиным дерьмом?
- Нет... Он сам пошел... Но он боялся, господин... Я видел, что он боялся.
- Эти двое... Какие они, ты запомнил?
- О! - кривоногий широко раздвинул руки, показывая мощь уволокших талисман бандитов. - И еще, господин... Они одинаковые...
- Что значит - одинаковые?
- Ну, как твой большой палец на правой руке и твой большой палец на левой руке.
- Близнецы?
- Ну, - согласно кивнул слуга, преданно глядя на аккерийца.
- Тьфу! - Дигон зло сплюнул на пол. - А что ж ты меня не позвал, олух?
- Откуда мне знать... И в самом деле - откуда ему было знать, что рыжего увели парни Красивого Зюка, которые всего несколько дней назад привязали его к доске и пустили в плавание по Колоту... Что они хотят сделать с ним на сей раз? Задушить? Зарезать? Капитан почувствовал, как холодный пот выступает на его спине: какие слова он скажет Кармио Газа в ответ на вопрос "Где мой сын?" И наверняка тот ещё прибавит "добрый друг"... А добрый друг кинул мальчишку в трактире одного, и спокойно отправился трепаться с искалеченным в боях Свилио!.. Дигон отпустил кривоногого и пошел в выходу. Бурган с ними, с овцами... Надо найти Висканьо до того, как Гана и Мисаил переведут его из мира живых в сумрак Ущелий...
* * *
Старый галеон стоял восемнадцатым, последним, в ряду таких же развалин, пришвартованных в самом конце порта. Но Дигон узнал его не по примете, указанной Чинфо - дырявые бока были у каждого судна в этой стороне, - а по буланой кобыле Веселого Габлио. Волшебный дар талисмана и тут помог им: не уведи Гана и Мисаил у них лошадь, и капитану сейчас пришлось бы обыскивать все восемнадцать галеонов в поисках Висканьо... Здесь не было людей; один только седовласый сторож дремал, греясь в солнечных лучах и водрузив кривую, сплошь проржавевшую саблю на перевернутой вверх дном лодке. Аккериец разбудил его сильным тычком в бок, надеясь узнать, не видел ли он тут рыжего парня, но и открыв глаза престарелый глухарь лишь ощерил в улыбке беззубые десны да постучал себя в грудь сухоньким кулачком - что он хотел этим показать, Дигон не понял. Зато понял, что сторож ничего не слышит и, кажется, ничего не видит, а потому дальнейшие расспросы представились ему делом бесполезным. Легко было догадаться, что Гана и Мисаил находились там же, где и их хозяин, то есть на галеоне - из этого следовало, что туда же они приволокли и Виви. Сбрасывая сапоги и засовывая их под лодку вместе с одеждой, капитан угрюмо поглядывал в сторону дырявого суденышка: ярость, закипавшая в нем сейчас так медленно, как он того хотел сам, горячила кровь и будоражила мозг. Он понял уже, что Красивый Зюк не выпускал их из виду с того самого момента, как перед ними открылись ворота Кармио Газа. Скорее всего, бандит даже не стал посещать купца, резонно полагая, что пастушкой завладел либо талисман, либо его спутник. Потому-то он и выкрал рыжего из "Искалеченного в боях Свилио": если пастушка у него, он отберет её, если же нет - с его помощью он отберет её у Дигона. Все мотивы Красивого Зюка для аккерийца, прошедшего отличную школу в Нанзаре, где плут крал у вора, а вор у пройдохи, были вполне ясны, но от этого его желание насадить противника на меч вовсе не уменьшалось - напротив. Твердые губы его кривились в злобной ухмылке, а мышцы на руках напрягались сами собой, словно Деб Абдаррах уже тянулся к его мешку за пастушкой... И прыгая в холодные воды моря Запада с крепко зажатым в правой руке мечом, на рукояти коего висел его мешок с драгоценной пастушкой, Дигон не погасил бушевавший в груди огонь, такой привычный, питающий жизнь и силу, обжигающий душу, истинно капитанский... Как кошке не стоит труда вскарабкаться на любое дерево, так сыну сурового Стаха залезть по дырам и щелям на старый галеон было делом нескольких вздохов. Его массивное тело перевалилось за борт легко и мягко; едва расслышав голоса, в долю мгновения он оказался у огромной квадратной крышки, что была обита железными полосами и вела в трюм. Слава Митре, крышка оказалась не новее, чем само судно - сквозь её щели Дигон отлично видел все происходящее внизу, а посмотреть там было на что. Распластавшись на шершавых досках, аккериец с любопытством оглядел галеон. Как видно, его давно переделали в нечто похожее на дом: трюм представлял собою обычную комнату, надо сказать, довольно прилично отделанную, с хорошей мебелью и ярким освещением. Красивый Зюк сидел за столом в центре, и его капитан рассматривал особенно внимательно. Действительно, лицо тимита отличалось приятными, хотя и жестковатыми чертами, белизной и свежестью. Короткий черый волос густо покрывал круглую бойцовскую голову; не слишком широкие, но крепкие плечи были прямы, руки длинны и холены - Дигон видел даже аккуратно остриженные чистые ногти. Одетый в белоснежную рубаху с открытым воротом, бандит выглядел настоящим нобилем, и его благородный вид несомненно ввел бы в заблуждение любого, пусть и самого искушенного царедворца. За тем же столом сидели и уже знакомые аккерийцу Тино и Веселый Габлио. Последний был мрачнее тучи. Он искоса поглядывал то на старика, то на хозяина, и беспрестанно что-то шипел. Прочие на него и его шипение никакого внимания не обращали. Гана и Мисаил - Дигон узнал их сразу - молча стояли у стены. Как и рассказывал Виви, они явно не отличались легким нравом: одинаковые лица их были насуплены, полные губы упрямо сжаты. Они взирали на почтенное общество с таким неприкрытым отвращением, что капитан не смог удержаться и почти беззвучно хмыкнул. Неужели Красивый Зюк не замечает, как смотрят на него его слуги? А если замечает, то почему терпит? С другой стороны, аккериец ощутил что-то вроде облегчения, ибо мордовороты-близнецы - судя по внешнему виду, серьезные воины - вряд ли испытывали горячее стремление защищать своего хозяина от кого бы то ни было. Хотя, украли же они у Дигона его талисман... Кстати, где он? Кроме Деба Абдарраха, Тино, Веселого Габлио и двух братцев в трюме никого не было, что наверняка означало только одно: рыжий не пожелал более швыряться своим волшебным даром направо и налево и отказал тимиту в дальнейшей помощи. Теперь он, в лучшем случае, валялся где-то на судне связанный, а в худшем... Нет, про худший капитан не хотел и думать. Если талисман отправился-таки в Ущелья, сие будет на его, Дигона, совести.
- Заткнись! - вдруг истерично взвизгнул Веселый Габлио и швырнул в пройдоху Тино золотым кубком. Старик проворно увернулся, потом изловчился и харкнул в лоснящуюся рожу вора, да так метко, что залепил тому сразу оба глаза. Обиженный вой огласил трюм - толстяк орал так громко, что Красивый Зюк, криво улыбаясь, сморщился, закрыл ладонями уши. Так же поступили и Гана с Мисаилом. Дигон, который в своем укрытии слышал не хуже их, с досадой сплюнул на палубу: гнусный визг почти оглушил его, а ещё более раздражил, ибо грубая капитанская натура не воспринимала такого странного поведения, свойственного скорее девице, нежели мужу. Он уж было собрался отойти от крышки и заняться поисками Висканьо, как тут наконец подал голос сам Деб Абдаррах.
- Прошу вас, милые друзья мои, - начал он так мягко и тихо, словно добрый отец уговаривал плаксивого ребенка успокоиться. Но Дигон готов был поклясться, что глаза его леденели сейчас весьма неприятным блеском, схожим с мертвенным сиянием Равировых очей. Нечасто, но капитану приходилось встречать прежде подобных Красивому Зюку ублюдков, и он знал совершенно точно - только демон из царства Бургана мог быть более жестоким, бездушным и страшным. И, как всегда бывало с аккерийцем при столкновении с темной силой, волосы на затылке его приподнялись как у зверя, и верхняя губа дрогнула, на миг обнажив крупный белый клык. Всего несколько слов произнес вор, но Дигону и того оказалось вполне достаточно, чтобы понять: перед ним серьезный противник. Такие не бывают рабами, а бывают только хозяевами. Может, и мордовороты-близнецы чувствуют в нем это? Потому и служат верой и правдой, в душе ненавидя и презирая...
Между тем Красивый Зюк продолжал:
- Не стоит ссориться из-за таких пустяков, - тут он слегка усмехнулся, - когда впереди нас ждут большие дела. Тино, ты хорошо подумал?
- Не отдам, - отрезал старый проныра, тем не менее бледнея.
- Ты неблагодарен, - ещё тише и мягче проговорил Деб, но лоб Тино мгновенно взмок, и он начал судорожно вытирать его рукавом драной куртки. Ты неблагодарен и упрям... Ты забыл, кто купил тебе сей прекрасный галеон, кто вот уже без малого пятнадцать лет кормит тебя, поит... Послушай, друг мой, тебе никогда не предсказывали будущее? Старик отрицательно замотал головой.
- Какое досадное упущение... Но я попытаюсь помочь тебе в этом. Затейливое переплетение морщин на твоих дряблых щеках говорит мне о том, что... Ах, как жаль, Тино... Ты скоро уйдешь Ущелья... Но сначала тебе отрежут одно ухо, потом второе, потом нос... А потом тебя швырнут в море с камнем на шее... Ужасная смерть... Не правда ли, дети? - Красивый Зюк обернулся к близнецам, даря их ласковой улыбкой. Гана и Мисаил угрюмо кивнули, неловко при этом поклонившись. Тино же от страха был почти в Ущельях: не просто бледный, но синий, он не мигая таращился на хозяина будто кролик на змею и хватал ртом воздух. Дигон решил, что Дебу не придется выполнять свои угрозы - старик и так вот-вот помрет.
- Впрочем, никогда нельзя терять надежды... Отдай мне овцу, Тино... Отдай сам, и я подарю тебе другое будущее.
- Я заплатил за неё Свилио целое состояние! - вдруг сипло заверещал старик. - А ты хочешь, чтоб я уступил её тебе просто так!
- Хочу, - невозмутимо кивнул Красивый Зюк. - Ох, как хочу, мой друг.
- Не-е-е-ет! От пронзительного визга Тино даже у Дигона заложило уши, а близнецов и вовсе передернуло. И тут голос подал Веселый Габлио.
- Пфу! - позевывая, сказал он. - Какой же ты глупец, старик... Ты что, только нынче познакомился с Дебом? Ты не знаешь, что он может сделать с тобой? Мне и представить-то сие страшно... И пусть Митра отвернется от меня, если к сумеркам ты сам - слышишь, сам! - не будешь на коленях умолять хозяина взять у тебя эту дерьмовую овцу и ещё что-нибудь впридачу... Здесь аккериец полностью был согласен с вором. Дурень Тино, хоть и трясся сейчас от безмерного ужаса, все никак не мог сообразить, что иного выхода у него нет, что он только напрасно теряет время и испытывает терпение Красивого Зюка. Не ему, немощному полубезумному старцу, тягаться с сильными мира сего...
- Не так уж я страшен, - с милой улыбкой покачал головой Деб. - По сути, в душе я ещё дитя. Немного избалованное, немного капризное... Потешь мой каприз, Тино. Отдай овцу.
- У тебя уже есть одна... - предложил последний аргумент старик.
- А мне нужно две, - легко засмеялся Красивый Зюк. Дигон заметил, что смех его и в самом деле был довольно неприятный, но не тембром, а смыслом; казалось, какой-то особенной нотой он затрагивает струну нерва, отчего в мозгу сразу разрывается целый сноп раскаленных искр - так холодное лезвие ножа касается свежей открытой раны. В прежние времена, когда для юного капитана любая усмешка в его сторону принималась за оскорбление, за такой смех он не задумываясь развалил бы весельчаку башку надвое.
- Ну зачем? Зачем тебе две, Деб? - в отчаянии воскликнул Тино, коему явно очень не хотелось расставаться со своим сокровищем.
- Чтобы завладеть всем миром, - с обычной улыбкой ответил Красивый Зюк. Веселый Габлио поперхнулся вином, закашлялся. Старик был поражен не меньше: всем телом подавшись к хозяину, он начал разглядывать его с таким изумлением, словно узрил диковинного зверя. И только близнецы не проявили никаких чувств, из чего аккериец немедленно заключил, что они прекрасно осведомлены о безумных планах Деба.
- Да, друзья, да! - тимит поднялся, с превосходством оглядел свою банду. - Когда к двум моим овцам добавится пастушка, я стану властелином мира! Впервые, пожалуй, Дигон уловил в голосе Деба истеричные нотки. Сверху он не мог видеть его глаз, но то, что сейчас они горели лихорадочным блеском, не вызывало никаких сомнений. Бандит и вор оказался обыкновенным сумасшедшим, и, хотя аккериец испытывал к этой категории людей непреодолимое отвращение, все же темной силы бурганова царства в Красивом Зюке не было, и сие уже облегчало задачу, ибо человек есть человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Как истый капитан, Дигон предпочитал схватиться с десятком отличных воинов, чем с одним магом либо демоном, чью черую душу он не мог понять...
- Платье пастушки, - тем временем вещал Деб, расхаживая по трюму, покрыто древними письменами, кои являются ключом к некой магической формуле. Много лет назад мне в руки попал один интересный пергамент... Не стану рассказывать, друзья, каким образом я им завладел и каким образом узнал, что на нем начертано, а то наш Веселый Габлио снова обвинит меня в жестокосердии... Суть не в этом!
- Подожди-ка, Деб... - очнулся старик. - Какой ключ? Какая магическая формула? Я что-то не понимаю.
- Магическая формула написана горгийским мастером Хатхоном - между нами, я полагаю, что он принадлежал к магам Черого Круга - на овцах! Без них пастушка ничего не стоит - обыкновенная золотая безделушка! Но и овцы без пастушки - дерьмо, да и только. Лишь в том случае, если все три фигурки собраны вместе, они бесценны!
- Значит, пастушка - ключ, а овцы - магическая формула? - проявил сообразительность Веселый Габлио.
- Верно!
- А при чем тут пергамент, из-за которого ты запытал того человека? сам того не замечая, толстяк ходил по краю пропасти.
- Я не запытал, - обиделся Красивый Зюк. - Он, кажется, выжил. Впрочем, он был так стар... Даже старше нашего Тино... Все равно на его пути уже мелькали облачка Ущелий...
- О, Митра... - пробормотал старик, опуская глаза.
- Так пергамент-то при чем? - не успокаивался Веселый Габлио. Деб, однако, пребывал в отличном настроении, а потому склонен был терпеливо отвечать на вопросы настырного вора вместо того, чтобы проявить свой истинный нрав.
- Там написано, как пользоваться ключом к магической формуле и что за тем следует делать. Видишь ли, мой жирный друг, если овцы и пастушка попадут в твои руки, ты сможешь на них полюбоваться сколь угодно твоей душе истинного романтика, но хоть всю жизнь положи, а как заставить их действовать - ты не узнаешь. В моем же пергаменте сие указано во всех подробностях...
- Значит, тебе нужна пастушка и ещё одна овца, чтобы стать этим... ну, властелином?
- О, Га-аблио... - прикрывая глаза, протянул тимит - якобы вне себя от восхищения. - Недаром, видно, лоб твой отмечен этим странным рогом... Несмотря на отталкивающую внешность, ты весьма проницателен... Вор зарделся от удовольствия, заносчиво оглядел остальных. Так уж, видно, был устроен он природой - просто не замечать насмешки в свой адрес, и любую похвалу, пусть даже высказанную таким тоном, как это сделал Красивый Зюк, воспринимать всерьез. Более аккерийца удивило другое: толстяк, кажется, вовсе не услышал отзыва бандита о его внешности, и упивался одним лишь словом "проницателен". Впрочем, и это явно было той же ошибкой природы - ведь всего день назад капитан откровенно сравнил его с обезьяной, но Веселый Габлио переиначил и его высказывание в свою пользу.
- Да, Габлио, да, - вздохнул Деб. - Мне нужна пастушка и ещё одна овца, чтобы стать властелином мира. Ах, как мы с вами заживем тогда, друзья! Ты, Тино, получишь во владение все северные земли. А на твоем роге, о мудрец и философ, будет красоваться золотая корона востока, усыпанная редчайшими самоцветами. Клянусь луноликой Астан, тебе не придется о том жалеть. Восточные девы в любви горячи, в беседе скромны, а в доме покорны. Детям я отдам... юг. Дикари сотворят из вас кумиров, мальчики. Да что кумиров - богов! Хотите быть богами? Конечно, хотите... Они будут молиться вам, приносить вам жертвы, возводить храмы ваших имен! Только представьте: в Куше - храм Ганы, в Кешане - храм Мисаила... "Размечтался!" - фыркнул Дигон, жалея, что Красивый Зюк, разгуливая по трюму, не проходит прямо под ним. Тогда можно было б сквозь щель плюнуть ему на голову и...
- ... вы все - слышите? все! - будете купаться в золоте! вдохновенно вещал Деб, не подозревая о страстном желании капитана оплевать его вместе с его радужными мечтами, да и о нем самом, возлежащем на крышке трюма, тоже не подозревая. - И только один бог останется на земле и на небе... Я! Для вас и для всех - я! Слышите?
- Я не отдам тебе овцу, - вдруг ляпнул Тино, багровея. - Я сам хочу стать властелином мира... Дигон чуть не расхохотался вслух, с брезгливостью и насмешкой глядя на эту развалюху, возжелавшую править миром благого Митры. Бандит, стремясь к тому же, был мерзок, страшен, но хоть не смешон. Вот и сейчас красивое лицо его исказила неприятная ухмылка, а из горла вырвался короткий смешок, от коего у Дигона снова поднялись волосы на затылке. Наклонившись над Тино, Деб похлопал его по сухой коричневой руке своей холеной дланью, потом сделал неуловимое движение и... Дикий животный вопль прорезал предсумеречную тишину, эхом отозвавшись со всех сторон порта. Красивый Зюк с недовольной гримасой отпрянул к своему месту, сел. На щеках его выступили пятна болезненного румянца, а ресницы дрогнули, прикрывая странный блеск карих глаз. Тино же, внезапно оборвав крик, в панике уставился на пальцы левой руки, кои болтались словно тряпичные, наспех пришитые кукле из балагана.
- О, Деб... - залепетал побледневший Веселый Габлио. - Зачем же ты здесь... Я не могу на это смотреть... Он и так отдаст тебе овцу, он просто пошутил...
- Пошутил? - приподнял ровные черые брови Красивый Зюк. - А ну-ка, Тино, скажи нам вразумительно, каковы намерения твои? Отдашь ли овцу? Нет ли? Старик молчал. Узкие плечи его сотрясались от рыданий, кои клокотали под самой глоткой; губы тряслись, и слюна вытекала из углов рта, крупными каплями падая на рубаху.
- Ну что же ты молчишь, Тино?! - выкрикнул Веселый Габлио, от ужаса срываясь на визг. - Отвечай ему! Отвечай, грязный ублюдок! Он переломает тебе все кости, если ты не отдашь ему проклятую овцу! А я не могу на это смотреть! Не могу! Он простер руки к Красивому Зюку, с мольбой обозревая его бесстрастные черты.
- Отпусти меня, Деб. Прошу тебя, отпусти. Зачем я тебе? У меня нет ни овцы, ни пастушки... И я не могу видеть, как ты... Вор в бессилии рухнул на свой стул и заплакал. Точеные губы Деба изогнулись в презрительной усмешке. Не оборачиваясь, он махнул рукой близнецам, и те, подхватив Веселого Габлио под руки, поволокли его куда-то в угол - сверху Дигону не было видно, куда именно. Во всяком случае, спустя пару мгновений они уже вернулись, так же молча встали на прежнее место, к стене.