Страница:
В социальном отношении это может быть для нас необычным. Если вы вступаете, например, в спортивный клуб, в профессиональную группу, в литературное общество или в политическую партию, вы ожидаете, что у вас в определенной степени будет вырабатываться внутригрупповой жаргон, а также та или иная специфика видения мира во время пребывания в группе, но вы обычно знаете, что все эти вещи будут относительно малозначимыми и подчиненными по отношению к общему мировоззрению, свойственному вашей культуре.
Если это не так, то культура обычно награждает такие группы ярлыком «культовых сект» либо групп с «отклоняющимся поведением». В свою очередь, подобные группы обычно открыто отвергают окружающую их культуру, используя такие средства, как публичные нападки или явно отличающуюся от принятых норм манеру вести себя и одеваться.
Гурджиев требовал, чтобы вы подвергали сомнению все, что связано с вашей культурой, но в то же время он предлагал избегать каких-либо радикальных изменений вашего внешнего образа жизни. Благодаря этому у вас есть возможность годами тщательно наблюдать самого себя в тех ситуациях, в которых была сформирована и продолжает существовать ваша ложная личность, и таким образом прийти к точному пониманию работы вашего ума, прежде чем пытаться что-либо менять. Даже после того, как такое точное понимание достигнуто, вам вовсе не обязательно предпринимать какие-либо изменения в вашей жизни: если вы можете достаточно приблизиться к необходимым вам целям, придерживаясь обычного образа жизни, было бы глупо порождать социальные помехи и шум, к которым неизбежно приведет нестандартное поведение.
Однако предписание подвергать все сомнению, подразумевающее, что многое из того, с чем вы автоматически сжились, является неправильным, дает чрезвычайную свободу и создает огромную потенциальную опасность для рабочей группы. При всех своих недостатках и безумии, наша культура является неотъемлемой частью нашей единой системы психологической поддержки, а также источником тех ценностей, которые делают нашу жизнь относительно гладкой и спокойной.
Так, например, нас учат быть вежливыми с другими людьми, и вне зависимости от того, является ли такая вежливость бездумной условной реакцией или нет, она действительно отражает глубокий принцип уважения к другим, и она регулирует наше социальное поведение, позволяя нам приспосабливаться к требованиям окружающего мира. Призыв подвергать все сомнению можно превратить в конкретную идею: «Я не обязан быть вежливым с кем бы то ни было. Я могу быть неприятным, и это может быть честнее, поскольку работает против моего обусловливания».
В качестве ограниченного во времени эксперимента работа по освобождению от обусловленных норм вежливости может быть очень ценной для вашего роста. Наблюдение того, что происходит внешне и внутренне в тех случаях, когда вы ведете себя невежливо, наблюдение возникающего у вас сопротивления изменениям, и того, как вы реагируете на враждебность других людей, когда вы с ними невежливы, может быть для вас очень ценным. Если вы вырабатываете у себя подлинную способность не быть вежливым, а затем вы сознательно решаете быть вежливым из уважения к другим это в высшей степени моральный и значимый поступок. Как мы уже обсуждали ранее, обусловленная культурой вежливость не имеет никакого морального значения.
Однако обратимся снова к ситуации рабочей группы как мини-культуры. Вполне возможно, что кто-то из членов группы экспериментирует с невежливостью в качестве части своего самонаблюдения, но другие подражают ему просто из желания добиться признания в группе. Невежливость может становиться автоматической привычкой, частью нового состояния согласованного транса, основывающегося на негласном общем мнении, распространяющемся в рабочей группе. Невежливость может становиться групповой нормой, а не экспериментальным средством. Важный аспект работы становится искаженным и утрачивает свою эффективность.
Конечно же, подобные вещи иногда происходят в обычных группах. Например, может стать модным «пижонить» и «говорить все, как есть». Однако по мере накопления групповых норм, отличающихся от обычных социальных норм, у членов группы может возникать чувство дискомфорта; они не хотят становиться слишком «другими» и превращаться в культурных изгоев. Варианты возможного группового поведения ограничиваются общей нормативной системой культуры. Однако в групповой работе эти общие ограничения могут не соблюдаться, так как все обусловленные культурой нормы оказываются под вопросом. Не существует никакого набора строгих стандартов, которые бы одобряли незначительные отклонения, но устанавливали бы какие-то ясные границы, выход за которые является недопустимым. Таким образом, культура рабочей группы имеет возможность все больше и больше отклоняться от стандартов «нормальности» и со временем действительно становиться сильно отличающейся от них.
Если члены рабочей группы полностью осознают это и способны извлекать из этого урок, не возникает никаких проблем, кроме ответственного принятия последствий социальной реакции отторжения. Однако в той мере, в какой низшие потребности в общественном признании преобладают над реальным сознанием, члены рабочей группы могут просто создавать для себя другую форму согласованного транса, отличающуюся от той, что преобладает в нашей культуре. Даже если они называют это «пробуждением», на самом деле они могут быть даже более погруженными в транс, чем были до этого.
Главная функция учителя здесь состоит в том, чтобы воспрепятствовать превращению рабочей группы в микрокультуру со своим специфическим согласованным трансом, пусть даже и отличающимся от общепринятого. Однако возможно, что учитель оказывается недостаточно пробужденным, чтобы полностью предотвратить подобное превращение, или не может в полной мере осознать его опасность, особенно если собственные недостатки учителя усиливаются вследствие образования петли положительной обратной связи.
Если это не так, то культура обычно награждает такие группы ярлыком «культовых сект» либо групп с «отклоняющимся поведением». В свою очередь, подобные группы обычно открыто отвергают окружающую их культуру, используя такие средства, как публичные нападки или явно отличающуюся от принятых норм манеру вести себя и одеваться.
Гурджиев требовал, чтобы вы подвергали сомнению все, что связано с вашей культурой, но в то же время он предлагал избегать каких-либо радикальных изменений вашего внешнего образа жизни. Благодаря этому у вас есть возможность годами тщательно наблюдать самого себя в тех ситуациях, в которых была сформирована и продолжает существовать ваша ложная личность, и таким образом прийти к точному пониманию работы вашего ума, прежде чем пытаться что-либо менять. Даже после того, как такое точное понимание достигнуто, вам вовсе не обязательно предпринимать какие-либо изменения в вашей жизни: если вы можете достаточно приблизиться к необходимым вам целям, придерживаясь обычного образа жизни, было бы глупо порождать социальные помехи и шум, к которым неизбежно приведет нестандартное поведение.
Однако предписание подвергать все сомнению, подразумевающее, что многое из того, с чем вы автоматически сжились, является неправильным, дает чрезвычайную свободу и создает огромную потенциальную опасность для рабочей группы. При всех своих недостатках и безумии, наша культура является неотъемлемой частью нашей единой системы психологической поддержки, а также источником тех ценностей, которые делают нашу жизнь относительно гладкой и спокойной.
Так, например, нас учат быть вежливыми с другими людьми, и вне зависимости от того, является ли такая вежливость бездумной условной реакцией или нет, она действительно отражает глубокий принцип уважения к другим, и она регулирует наше социальное поведение, позволяя нам приспосабливаться к требованиям окружающего мира. Призыв подвергать все сомнению можно превратить в конкретную идею: «Я не обязан быть вежливым с кем бы то ни было. Я могу быть неприятным, и это может быть честнее, поскольку работает против моего обусловливания».
В качестве ограниченного во времени эксперимента работа по освобождению от обусловленных норм вежливости может быть очень ценной для вашего роста. Наблюдение того, что происходит внешне и внутренне в тех случаях, когда вы ведете себя невежливо, наблюдение возникающего у вас сопротивления изменениям, и того, как вы реагируете на враждебность других людей, когда вы с ними невежливы, может быть для вас очень ценным. Если вы вырабатываете у себя подлинную способность не быть вежливым, а затем вы сознательно решаете быть вежливым из уважения к другим это в высшей степени моральный и значимый поступок. Как мы уже обсуждали ранее, обусловленная культурой вежливость не имеет никакого морального значения.
Однако обратимся снова к ситуации рабочей группы как мини-культуры. Вполне возможно, что кто-то из членов группы экспериментирует с невежливостью в качестве части своего самонаблюдения, но другие подражают ему просто из желания добиться признания в группе. Невежливость может становиться автоматической привычкой, частью нового состояния согласованного транса, основывающегося на негласном общем мнении, распространяющемся в рабочей группе. Невежливость может становиться групповой нормой, а не экспериментальным средством. Важный аспект работы становится искаженным и утрачивает свою эффективность.
Конечно же, подобные вещи иногда происходят в обычных группах. Например, может стать модным «пижонить» и «говорить все, как есть». Однако по мере накопления групповых норм, отличающихся от обычных социальных норм, у членов группы может возникать чувство дискомфорта; они не хотят становиться слишком «другими» и превращаться в культурных изгоев. Варианты возможного группового поведения ограничиваются общей нормативной системой культуры. Однако в групповой работе эти общие ограничения могут не соблюдаться, так как все обусловленные культурой нормы оказываются под вопросом. Не существует никакого набора строгих стандартов, которые бы одобряли незначительные отклонения, но устанавливали бы какие-то ясные границы, выход за которые является недопустимым. Таким образом, культура рабочей группы имеет возможность все больше и больше отклоняться от стандартов «нормальности» и со временем действительно становиться сильно отличающейся от них.
Если члены рабочей группы полностью осознают это и способны извлекать из этого урок, не возникает никаких проблем, кроме ответственного принятия последствий социальной реакции отторжения. Однако в той мере, в какой низшие потребности в общественном признании преобладают над реальным сознанием, члены рабочей группы могут просто создавать для себя другую форму согласованного транса, отличающуюся от той, что преобладает в нашей культуре. Даже если они называют это «пробуждением», на самом деле они могут быть даже более погруженными в транс, чем были до этого.
Главная функция учителя здесь состоит в том, чтобы воспрепятствовать превращению рабочей группы в микрокультуру со своим специфическим согласованным трансом, пусть даже и отличающимся от общепринятого. Однако возможно, что учитель оказывается недостаточно пробужденным, чтобы полностью предотвратить подобное превращение, или не может в полной мере осознать его опасность, особенно если собственные недостатки учителя усиливаются вследствие образования петли положительной обратной связи.
ПЕТЛЯ ПОЛОЖИТЕЛЬНОЙ ОБРАТНОЙ СВЯЗИ
В технических науках существует очень полезное понятие обратной связи. Вы берете устройство, которое имеет вход и выход, и включаете его таким образом, что часть выходного сигнала подается обратно на вход и воздействует на работу устройства. Сигнал, поступающий на вход устройства, вместо того, чтобы прямо проходить через устройство и попадать на выход, частично снова замыкается сам на себя на входе, образуя петлю – система начинает подпитывать сама себя.
Психологически положительная обратная связь подобна принципу подкрепления при обучении. Если вы делаете что-либо и получаете за это вознаграждение, вы будете склонны делать это чаще и сильнее. Классическая демонстрация этого принципа, которая заодно показывает, что для обучения не обязательно наличие сознания, из года в год происходит в множестве учебных аудиторий. Студенты хотят подшутить над преподавателем и сговариваются вознаграждать определенную, не слишком часто проявляющуюся, особенность его поведения – скажем, широкий взмах правой рукой, который он делает, чтобы подчеркнуть сказанное. Быть может, преподаватель позволяет себе такой жест, или хотя бы намек на него, четыре или пять раз на протяжении лекции. Но студенты дружно кивают и улыбаются каждый раз, когда он его делает. Проходит несколько дней, и преподаватель уже размахивает рукой десятки раз на каждой лекции. Вот, что значит подкрепление. Так действует положительная обратная связь.
В физических устройствах, например, в усилителях, слишком сильная обратная связь нежелательна: она превращает устройство из усилителя в генератор. Каждый, кто хоть раз слышал ужасающий вопль, раздающийся из динамиков усилителя, когда его включают чересчур громко, и звук из динамиков попадает в микрофон, наблюдал эффект слишком сильной обратной связи. В действительности, если не понизить громкость, прекратив тем самым действие обратной связи, усилитель может перегореть. Психологически может происходить аналогичная вещь. Не очень частые, но вполне уместные действия могут становиться преобладающими и неуместными, мешая действию, а не помогая ему.
Учитель в любой группе духовной ориентации, гурджиевской или какой-то иной, может попасть в весьма опасную ловушку обратной связи.
Поскольку предполагается, что учитель, по сравнению со своими учениками, является в достаточной мере продвинутым в той духовной традиции, которой он обучает, то существует тенденция интерпретировать любое его действие как часть обучения. Коль скоро учитель является в большей мере пробужденным, чем ученики, то внимательное изучение всех его действий (включая сознательное, намеренное подражание им в экспериментальных целях) может быть источником весьма полезных открытий. Что ест учитель? Как он одевается? Какого рода шутки он использует, или он, может быть, вообще избегает шуток? Как он обращается с «посторонними»? Как он смотрит на людей? Разрешает ли он себя фотографировать?
Если учитель является в совершенстве развитым и пробужденным человеком, в действиях которого никогда не проявляется ни малейших следов согласованного транса, тупости, неведения или нервозности, то внимательное изучение и подражание со стороны учеников не приведет ни к чему плохому. Однако поскольку ожидать совершенства от реального учителя по меньшей мере наивно, ученикам неизбежно придется наряду с поступками, проистекающими от пробужденности и подлинного развития, наблюдать также и действия, основывающиеся на неведении, дурных привычках, согласованном трансе и невротичности. Если они не способны их различать, то тенденция воспринимать каждое действие как обучение может порождать многие искаженные и неправильные идеи. Например, учитель может не любить карточные игры потому, что в детстве его нередко били, когда заставали за картами. Наблюдая то, как он отвергает предложения присоединиться к игре в карты, некоторые ученики могут сделать ошибочное заключение, что этим он хочет продемонстрировать аморальность карточных игр.
Такая неправильная интерпретация учениками поведения учителя может вовлечь учителя в опасную положительную обратную связь. Все мы нуждаемся во внимании и одобрении, и нам нравится их получать. Учитель получает массу внимания и одобрения не только за свои умелые и намеренные действия, связанные с процессом обучения, но практически за все, включая и его ошибки. Таким образом ошибки и недостатки учителя могут усиливаться, и если он полностью не владеет ситуацией, это может его погубить.
Вспомним о некоторых восточных учителях, которые приезжали в Соединенные Штаты и первоначально учили своих западных учеников весьма ценным духовным вещам, однако со временем их группы превращались в обыкновенные секты. Изо дня в день ученики вознаграждали учителя за все, что он делал, что приводило к возникновению положительной обратной связи. Усилитель громкоговорящего вещания, который мог воспроизводить жизненно важные сообщения, становится устройством, которое издает душераздирающий вопль.
Психологически положительная обратная связь подобна принципу подкрепления при обучении. Если вы делаете что-либо и получаете за это вознаграждение, вы будете склонны делать это чаще и сильнее. Классическая демонстрация этого принципа, которая заодно показывает, что для обучения не обязательно наличие сознания, из года в год происходит в множестве учебных аудиторий. Студенты хотят подшутить над преподавателем и сговариваются вознаграждать определенную, не слишком часто проявляющуюся, особенность его поведения – скажем, широкий взмах правой рукой, который он делает, чтобы подчеркнуть сказанное. Быть может, преподаватель позволяет себе такой жест, или хотя бы намек на него, четыре или пять раз на протяжении лекции. Но студенты дружно кивают и улыбаются каждый раз, когда он его делает. Проходит несколько дней, и преподаватель уже размахивает рукой десятки раз на каждой лекции. Вот, что значит подкрепление. Так действует положительная обратная связь.
В физических устройствах, например, в усилителях, слишком сильная обратная связь нежелательна: она превращает устройство из усилителя в генератор. Каждый, кто хоть раз слышал ужасающий вопль, раздающийся из динамиков усилителя, когда его включают чересчур громко, и звук из динамиков попадает в микрофон, наблюдал эффект слишком сильной обратной связи. В действительности, если не понизить громкость, прекратив тем самым действие обратной связи, усилитель может перегореть. Психологически может происходить аналогичная вещь. Не очень частые, но вполне уместные действия могут становиться преобладающими и неуместными, мешая действию, а не помогая ему.
Учитель в любой группе духовной ориентации, гурджиевской или какой-то иной, может попасть в весьма опасную ловушку обратной связи.
Поскольку предполагается, что учитель, по сравнению со своими учениками, является в достаточной мере продвинутым в той духовной традиции, которой он обучает, то существует тенденция интерпретировать любое его действие как часть обучения. Коль скоро учитель является в большей мере пробужденным, чем ученики, то внимательное изучение всех его действий (включая сознательное, намеренное подражание им в экспериментальных целях) может быть источником весьма полезных открытий. Что ест учитель? Как он одевается? Какого рода шутки он использует, или он, может быть, вообще избегает шуток? Как он обращается с «посторонними»? Как он смотрит на людей? Разрешает ли он себя фотографировать?
Если учитель является в совершенстве развитым и пробужденным человеком, в действиях которого никогда не проявляется ни малейших следов согласованного транса, тупости, неведения или нервозности, то внимательное изучение и подражание со стороны учеников не приведет ни к чему плохому. Однако поскольку ожидать совершенства от реального учителя по меньшей мере наивно, ученикам неизбежно придется наряду с поступками, проистекающими от пробужденности и подлинного развития, наблюдать также и действия, основывающиеся на неведении, дурных привычках, согласованном трансе и невротичности. Если они не способны их различать, то тенденция воспринимать каждое действие как обучение может порождать многие искаженные и неправильные идеи. Например, учитель может не любить карточные игры потому, что в детстве его нередко били, когда заставали за картами. Наблюдая то, как он отвергает предложения присоединиться к игре в карты, некоторые ученики могут сделать ошибочное заключение, что этим он хочет продемонстрировать аморальность карточных игр.
Такая неправильная интерпретация учениками поведения учителя может вовлечь учителя в опасную положительную обратную связь. Все мы нуждаемся во внимании и одобрении, и нам нравится их получать. Учитель получает массу внимания и одобрения не только за свои умелые и намеренные действия, связанные с процессом обучения, но практически за все, включая и его ошибки. Таким образом ошибки и недостатки учителя могут усиливаться, и если он полностью не владеет ситуацией, это может его погубить.
Вспомним о некоторых восточных учителях, которые приезжали в Соединенные Штаты и первоначально учили своих западных учеников весьма ценным духовным вещам, однако со временем их группы превращались в обыкновенные секты. Изо дня в день ученики вознаграждали учителя за все, что он делал, что приводило к возникновению положительной обратной связи. Усилитель громкоговорящего вещания, который мог воспроизводить жизненно важные сообщения, становится устройством, которое издает душераздирающий вопль.
НЕРЕАЛИСТИЧЕСКОЕ ВОСПРИЯТИЕ УЧИТЕЛЯ
Есть особая трудность в роли учителя, которая придает процессу групповой работы большую силу, но также и большую опасность. Она состоит в том, что учитель легко становится Учителем с большой буквы для своих учеников, но отнюдь не на самом деле.
Учитель – это человек, умелый и компетентный в тех вещах, которым вы хотели бы научиться. Вы уважаете его знание, вы готовы платить ему либо как-то иначе отблагодарить его за то время, которое он тратит, обучая вас, и вы согласны подвергаться – в разумных пределах – неожиданным и порой болезненным методам обучения, если вы верите, что это действительно необходимо. Если, например, вы хотите научиться говорить на иностранном языке, вы выбираете себе такого учителя, который сам говорит на этом языке и имеет определенные документы, подтверждающие, что он может быть учителем. Вы знаете, что ему нужно зарабатывать себе на жизнь, и вы платите ему соответствующую цену за то, что он научит вас тому, что умеет сам. Он может заставить вас выполнять упражнения на тренировку произношения в то время, когда вам, быть может, хотелось бы заняться чем-то другим, но вы понимаете, что польза, которую вы получите от этого обучения будет зависеть от того, сколько труда вы в него вложите, и что учитель лучше вас знает, что вам необходимо.
Как правило, вы можете определить, когда обычный учитель не учит вас как следует. Если затратив годы усилий, вы не можете вести беседу с людьми, для которых язык, который вы изучаете, является родным, и вы знаете, что у вас имеются достаточные способности к языкам, у вас есть все основания сомневаться в квалификации вашего учителя. Если ваш учитель языка приглашает вас поздно ночью на «особый урок», а потом запирает дверь и предлагает вам раздеться, вы можете оценить или не оценить это сексуальное предложение, но вы знаете, что это не имеет отношения к изучению языка. Если вам не нравится, как вас учит ваш учитель языка, вы можете просто отказаться от его услуг.
Вы можете научиться у учителя очень многому. Но насколько же большему вы могли бы научиться у Учителя с большой буквы?
В действительности, может быть, и есть такие Учителя – люди, которые в такой степени овладели собой и достигли таких высот в психологической и духовной областях, что они на самом деле резко отличаются от обычных людей, подобных вам или мне. Гурджиев говорил о том, что действительно существуют такие люди, которые и количественно и качественно во всем превосходят нас, живя на третьем или четвертом уровнях сознания. В мире спящих и погруженных в транс, подлинно пробужденный человек оказывается царем, который обладает данными ему его мудростью силами мгновенно прозревать все иллюзии и заблуждения, которые ослепляют и связывают всех нас. Если бы у вас была возможность находиться под руководством такого пробужденного человека, возможность иметь такого Учителя, вы были бы поистине счастливчиком.
Может быть, наиболее важным достижением психоанализа было открытие и изучение явления переноса. Раньше мы уже говорили о том, сколь абсолютными, всесильными и богоподобными казались нам наши родители в то время, когда мы были маленькими детьми. В эти годы, когда происходило наше формирование, мы автоматически относились к родителям как к чрезвычайно знающим и могущественным, и с этим связаны многие наши эмоции и другие отношения. Других влиятельных людей мы также воспринимали в детском возрасте почти мистическим образом.
Явление, называемое переносом, состоит в том, что в последующей жизни мы нередко бессознательно переносим это отношение, которое было у нас в детстве к родителям или иным значимым фигурам, на других людей. Начальники, коллеги, супруг или супруга, даже относительно посторонние люди – все они могут стать объектом переноса. Это придает им определенный эмоциональный заряд в бессознательной части нашего ума и таким образом делает их гораздо более могущественными, чем в действительности. При переносе неразрешенные проблемы наших отношений с родителями могут проецироваться на других людей, так что, например, страх, который вы испытываете по отношению к некоторым действиям вашего начальника может иметь лишь небольшое отношение к его действительным поступкам. Реакции переноса удерживают нас в состоянии глубокого сна, нашей индивидуальной формы согласованного транса, так как поглощают ту энергию, которая могла бы быть использована для конструктивных целей и серьезно искажают наше восприятие реальности.
Некоторые взаимодействия между людьми почти или полностью свободны от элементов переноса. Перенос становится более вероятным, если человек или ситуация, с которыми вы имеете дело, чем-то напоминают вам ваших родителей или какие-то связанные с ними неразрешенные ситуации. Если ваш начальник чем-то внешне похож на вашего отца, или его поведение напоминает вам поведение отца, то перенос более вероятен, чем в том случае, если бы такого сходства не было. Если вы хотите чего-либо такого, что с вашей обычной точки зрения кажется волшебным, например, пробудиться, или иметь возможность обучаться у подлинного Учителя – это также может вызывать реакции переноса.
Контрперенос является реакцией на перенос. Вы бессознательно начинаете относиться к вашему начальнику так, будто он является вашим отцом. Он не осознает этого, но бессознательно начинает реагировать на это и воспринимать вас как своего ребенка. Так вы оба погружаетесь в еще более глубокий сон.
Всякий учитель во всяком деле, от бейсбола до ремонта автомобилей, потенциально подвержен той или иной степени переноса со стороны своих учеников. В конце концов, наши родители были нашими первыми учителями, и потому все учителя легко вызывают реакции переноса.
Власть и сила, которые проистекают от реакций переноса, являются обоюдоострым мечом. С одной стороны, когда у ученика есть сильный положительный перенос на своего учителя, это дает учителю гораздо большую власть воздействовать на ученика, чем было бы в ином случае.
При отсутствии переноса предложение со стороны учителя, чтобы ученик регулярно занимался не очень приятными физическими и умственными упражнениями остается тем, что оно есть: всего-навсего предложением. Оно будет интеллектуально оценено и, скорее всего, оставлено без внимания ввиду возможных неудобств или по сравнению с какими-то альтернативными действиями. Но в условиях действия переноса то же самое предложение обретает в подсознании ученика поистине волшебное качество. Оно воспринимается как указание со стороны всеведущего и всемогущего бога или богини. Его подкрепляют скрытые эмоциональные силы, и ученик может выполнять упражнение со всей энергичностью и строгостью, получая пользу, которой он в ином случае был бы лишен. Первоначальный прогресс в обучении может быть особенно быстрым в результате поддержки, которую может оказывать ему перенос, причем кажется, что ученик превосходит свои естественные пределы и сопротивления. Он будет воспринимать учителя как Учителя с большой буквы, и быть полностью преданным, верным и исполненным энтузиазма учеником. Ведь Учитель такой мудрый, такой понимающий, такой могущественный! При этом имеющаяся у ученика имитация реальности оказывается чрезвычайно искаженной.
Такая реакция переноса может проецироваться как на обыкновенного учителя, так и на Учителя с большой буквы, вне зависимости от того, хочет он этого или нет.
С другой стороны, если преобладают отрицательные аспекты реакции переноса, ученик может сопротивляться той работе, которую ему предлагают делать, или саботировать ее, даже если сознательно он хочет ее делать, и она могла бы быть для него полезной. Доходчивое и явно разумное предложение учителя превращается на бессознательном уровне в еще один приказ со стороны ненавистной фигуры родителя. Если вы в детстве опасались прямо противиться приказам родителей, поскольку они были столь всесильными, а предпочитали прибегать к саботажу, то и предложения со стороны учителя сознательно будут приниматься вами, но на бессознательном уровне саботироваться. Вы можете «забывать» делать упражнения, или «неправильно понимать» указания и делать упражнения не так, как нужно.
Перенос – это довольно хитрая штука, поскольку под его влиянием могут происходить совершенно необъяснимые (на сознательном уровне) перемены. Некоторая, казалось бы, незначительная ситуация вызывает мощную бессознательную реакцию, и мудрый и глубоко любимый (по причине переноса) Учитель, который делает для вас чудесные вещи, может показаться не заслуживающим доверия и мошенником. Все, чего вы достигли в процессе роста, внезапно может быть утрачено, поскольку оказалось, что ваши достижения строились на ложном основании, и вы можете чувствовать, будто вы стали хуже, чем когда вы начинали работать над собой. В действительности же в поведении учителя и в его отношениях вообще могло не происходить никаких заметных изменений.
Если у учителя возникает контрперенос к одному или нескольким ученикам, вся ситуация может стать очень напряженной и совершенно безумной. В сочетании с обсуждавшимися ранее проблемами положительной обратной связи, в которую могут вовлечься и учитель, и ученик, реакции переноса и контрпереноса могут возникать в любой духовной группе, превращая групповую работу в откровенное безумие. На этой почве расцветают различные культы, но отнюдь не реальная работа.
Когда ученик начинает работу над собой, но еще не получил достаточного количества знаний, некоторый перенос по отношению к личности учителя может быть неизбежным. Однако в конечном счете, перенос, по своей сути, является уродливым явлением, так как он держит ученика в состоянии зависимости от учителя. Наша сущность должна расти до разумного и независимого взрослого состояния, а не оставаться застывшей в области детских фантазий и зависимостей, даже если эта область и кажется чудесной. Учитель, который принимает и поощряет долговременные отношения переноса со стороны учеников, скорее всего сам будет пойман в ловушку контрпереноса, что может привести к неудаче всей его деятельности.
Я считаю, что понимание природы переноса является величайшим вкладом западной психологии в духовные традиции. В особенности сильные проявления переноса мы можем наблюдать в некоторых восточных системах, где это называется «поклонение учителю». Вы можете видеть там подлинную любовь и уважение к высшим учениям, проявляющимся через посредство гуру, равно как и искреннюю любовь и уважение к личности самого гуру. Однако примешивающийся к этому перенос приводит к серьезному искажению реальности.
Некоторые системы, кажется, не догадываются о наличии в таких ситуациях аспектов переноса или о необходимости их своевременного разрешения, в то время как другие, судя по всему, считают, что достижение высших состояний сознания автоматически решит все эти проблемы. Гурджиев всегда подчеркивал важность постоянного самонаблюдения и самовспоминания; такая практика, если она выполняется достаточно настойчиво, сделает проявления переноса очевидными для учеников, хотя им все же может потребоваться специальная психологическая помощь для разрешения проблем, связанных с переносом.
Дэниел Гоулмен, психолог с большим опытом в области духовного развития, суммировал некоторые признаки наличия проблем в групповой работе, что может представлять практическую ценность.
Духовные группы, подобно семьям, корпорациям, терапевтическим группам или отношениям в браке, восприимчивы ко всему спектру человеческих слабостей. Суетность и тщеславие, погоня за властью и стремление быть первым – все это проявляется в духовных организациях, так же как и в любых других. Сама природа таких групп часто делает затруднительной возможность заметить или признать, что не все идет как нужно. Существующий внутри группы сговор, что «Все это – часть Учения» привлекается для оправдания любого духовного убожества и ограниченности.
Движение по духовному пути ни в коей мере не защищает нас от обычной дозы глупости, которая сопровождает все человеческие начинания. Духовная работа, возможно, является тем более подверженной человеческим слабостям по причине того, что самообман предоставляет прекрасное прикрытие для использования духа на службе «эго», либидо и бумажника.
Будучи духовно независимым человеком на протяжении многих лет, я нередко оказывался в центре или на периферии многих таких групп. У меня было достаточно возможностей замечать некоторые типичные ловушки, перечисленные ниже, а порой и самому в них попадаться. Конечно, в том или ином контексте каждый из этих признаков может оказаться ложной тревогой, будучи на самом деле вполне безвредным симптомом без какой-либо скрытой за ним патологии. Чаще всего они означают, что необходимо непредвзятое и скептическое исследование.
Итак, будьте осторожны, если вы увидите первые признаки следующих вещей:
Запрещенные темы: вопросы, которые нельзя задавать; сомнения, которыми нельзя делиться; опасения, о которых нельзя говорить вслух. Например: «Куда же уходят все деньги?» или «Спит ли Йог со своей секретаршей?»
Тайны: ограничение информации, которое обычно строго охраняется «внутренним кругом». Например, такие ответы на приведенные выше вопросы: «На счета в швейцарском банке», и «Да, спит – именно поэтому она сделала аборт».
Духовные копии: в наиболее невинной форме – это стереотипное поведение, когда люди ходят, разговаривают, курят, одеваются и едят так же, как их лидер; в более зловещих формах это проявляется в виде психологических стереотипов, когда целые группы людей придерживаются очень узкого диапазона чувств и реагирования на любые ситуации: всегда счастливые, постоянно набожные, сводящие все к простым и примитивным объяснениям, либо всегда насмешливые и язвительные – и т.п.
Учитель – это человек, умелый и компетентный в тех вещах, которым вы хотели бы научиться. Вы уважаете его знание, вы готовы платить ему либо как-то иначе отблагодарить его за то время, которое он тратит, обучая вас, и вы согласны подвергаться – в разумных пределах – неожиданным и порой болезненным методам обучения, если вы верите, что это действительно необходимо. Если, например, вы хотите научиться говорить на иностранном языке, вы выбираете себе такого учителя, который сам говорит на этом языке и имеет определенные документы, подтверждающие, что он может быть учителем. Вы знаете, что ему нужно зарабатывать себе на жизнь, и вы платите ему соответствующую цену за то, что он научит вас тому, что умеет сам. Он может заставить вас выполнять упражнения на тренировку произношения в то время, когда вам, быть может, хотелось бы заняться чем-то другим, но вы понимаете, что польза, которую вы получите от этого обучения будет зависеть от того, сколько труда вы в него вложите, и что учитель лучше вас знает, что вам необходимо.
Как правило, вы можете определить, когда обычный учитель не учит вас как следует. Если затратив годы усилий, вы не можете вести беседу с людьми, для которых язык, который вы изучаете, является родным, и вы знаете, что у вас имеются достаточные способности к языкам, у вас есть все основания сомневаться в квалификации вашего учителя. Если ваш учитель языка приглашает вас поздно ночью на «особый урок», а потом запирает дверь и предлагает вам раздеться, вы можете оценить или не оценить это сексуальное предложение, но вы знаете, что это не имеет отношения к изучению языка. Если вам не нравится, как вас учит ваш учитель языка, вы можете просто отказаться от его услуг.
Вы можете научиться у учителя очень многому. Но насколько же большему вы могли бы научиться у Учителя с большой буквы?
В действительности, может быть, и есть такие Учителя – люди, которые в такой степени овладели собой и достигли таких высот в психологической и духовной областях, что они на самом деле резко отличаются от обычных людей, подобных вам или мне. Гурджиев говорил о том, что действительно существуют такие люди, которые и количественно и качественно во всем превосходят нас, живя на третьем или четвертом уровнях сознания. В мире спящих и погруженных в транс, подлинно пробужденный человек оказывается царем, который обладает данными ему его мудростью силами мгновенно прозревать все иллюзии и заблуждения, которые ослепляют и связывают всех нас. Если бы у вас была возможность находиться под руководством такого пробужденного человека, возможность иметь такого Учителя, вы были бы поистине счастливчиком.
Перенос и контрперенос
Может быть, наиболее важным достижением психоанализа было открытие и изучение явления переноса. Раньше мы уже говорили о том, сколь абсолютными, всесильными и богоподобными казались нам наши родители в то время, когда мы были маленькими детьми. В эти годы, когда происходило наше формирование, мы автоматически относились к родителям как к чрезвычайно знающим и могущественным, и с этим связаны многие наши эмоции и другие отношения. Других влиятельных людей мы также воспринимали в детском возрасте почти мистическим образом.
Явление, называемое переносом, состоит в том, что в последующей жизни мы нередко бессознательно переносим это отношение, которое было у нас в детстве к родителям или иным значимым фигурам, на других людей. Начальники, коллеги, супруг или супруга, даже относительно посторонние люди – все они могут стать объектом переноса. Это придает им определенный эмоциональный заряд в бессознательной части нашего ума и таким образом делает их гораздо более могущественными, чем в действительности. При переносе неразрешенные проблемы наших отношений с родителями могут проецироваться на других людей, так что, например, страх, который вы испытываете по отношению к некоторым действиям вашего начальника может иметь лишь небольшое отношение к его действительным поступкам. Реакции переноса удерживают нас в состоянии глубокого сна, нашей индивидуальной формы согласованного транса, так как поглощают ту энергию, которая могла бы быть использована для конструктивных целей и серьезно искажают наше восприятие реальности.
Некоторые взаимодействия между людьми почти или полностью свободны от элементов переноса. Перенос становится более вероятным, если человек или ситуация, с которыми вы имеете дело, чем-то напоминают вам ваших родителей или какие-то связанные с ними неразрешенные ситуации. Если ваш начальник чем-то внешне похож на вашего отца, или его поведение напоминает вам поведение отца, то перенос более вероятен, чем в том случае, если бы такого сходства не было. Если вы хотите чего-либо такого, что с вашей обычной точки зрения кажется волшебным, например, пробудиться, или иметь возможность обучаться у подлинного Учителя – это также может вызывать реакции переноса.
Контрперенос является реакцией на перенос. Вы бессознательно начинаете относиться к вашему начальнику так, будто он является вашим отцом. Он не осознает этого, но бессознательно начинает реагировать на это и воспринимать вас как своего ребенка. Так вы оба погружаетесь в еще более глубокий сон.
Всякий учитель во всяком деле, от бейсбола до ремонта автомобилей, потенциально подвержен той или иной степени переноса со стороны своих учеников. В конце концов, наши родители были нашими первыми учителями, и потому все учителя легко вызывают реакции переноса.
Власть и сила, которые проистекают от реакций переноса, являются обоюдоострым мечом. С одной стороны, когда у ученика есть сильный положительный перенос на своего учителя, это дает учителю гораздо большую власть воздействовать на ученика, чем было бы в ином случае.
При отсутствии переноса предложение со стороны учителя, чтобы ученик регулярно занимался не очень приятными физическими и умственными упражнениями остается тем, что оно есть: всего-навсего предложением. Оно будет интеллектуально оценено и, скорее всего, оставлено без внимания ввиду возможных неудобств или по сравнению с какими-то альтернативными действиями. Но в условиях действия переноса то же самое предложение обретает в подсознании ученика поистине волшебное качество. Оно воспринимается как указание со стороны всеведущего и всемогущего бога или богини. Его подкрепляют скрытые эмоциональные силы, и ученик может выполнять упражнение со всей энергичностью и строгостью, получая пользу, которой он в ином случае был бы лишен. Первоначальный прогресс в обучении может быть особенно быстрым в результате поддержки, которую может оказывать ему перенос, причем кажется, что ученик превосходит свои естественные пределы и сопротивления. Он будет воспринимать учителя как Учителя с большой буквы, и быть полностью преданным, верным и исполненным энтузиазма учеником. Ведь Учитель такой мудрый, такой понимающий, такой могущественный! При этом имеющаяся у ученика имитация реальности оказывается чрезвычайно искаженной.
Такая реакция переноса может проецироваться как на обыкновенного учителя, так и на Учителя с большой буквы, вне зависимости от того, хочет он этого или нет.
С другой стороны, если преобладают отрицательные аспекты реакции переноса, ученик может сопротивляться той работе, которую ему предлагают делать, или саботировать ее, даже если сознательно он хочет ее делать, и она могла бы быть для него полезной. Доходчивое и явно разумное предложение учителя превращается на бессознательном уровне в еще один приказ со стороны ненавистной фигуры родителя. Если вы в детстве опасались прямо противиться приказам родителей, поскольку они были столь всесильными, а предпочитали прибегать к саботажу, то и предложения со стороны учителя сознательно будут приниматься вами, но на бессознательном уровне саботироваться. Вы можете «забывать» делать упражнения, или «неправильно понимать» указания и делать упражнения не так, как нужно.
Перенос – это довольно хитрая штука, поскольку под его влиянием могут происходить совершенно необъяснимые (на сознательном уровне) перемены. Некоторая, казалось бы, незначительная ситуация вызывает мощную бессознательную реакцию, и мудрый и глубоко любимый (по причине переноса) Учитель, который делает для вас чудесные вещи, может показаться не заслуживающим доверия и мошенником. Все, чего вы достигли в процессе роста, внезапно может быть утрачено, поскольку оказалось, что ваши достижения строились на ложном основании, и вы можете чувствовать, будто вы стали хуже, чем когда вы начинали работать над собой. В действительности же в поведении учителя и в его отношениях вообще могло не происходить никаких заметных изменений.
Если у учителя возникает контрперенос к одному или нескольким ученикам, вся ситуация может стать очень напряженной и совершенно безумной. В сочетании с обсуждавшимися ранее проблемами положительной обратной связи, в которую могут вовлечься и учитель, и ученик, реакции переноса и контрпереноса могут возникать в любой духовной группе, превращая групповую работу в откровенное безумие. На этой почве расцветают различные культы, но отнюдь не реальная работа.
Когда ученик начинает работу над собой, но еще не получил достаточного количества знаний, некоторый перенос по отношению к личности учителя может быть неизбежным. Однако в конечном счете, перенос, по своей сути, является уродливым явлением, так как он держит ученика в состоянии зависимости от учителя. Наша сущность должна расти до разумного и независимого взрослого состояния, а не оставаться застывшей в области детских фантазий и зависимостей, даже если эта область и кажется чудесной. Учитель, который принимает и поощряет долговременные отношения переноса со стороны учеников, скорее всего сам будет пойман в ловушку контрпереноса, что может привести к неудаче всей его деятельности.
Я считаю, что понимание природы переноса является величайшим вкладом западной психологии в духовные традиции. В особенности сильные проявления переноса мы можем наблюдать в некоторых восточных системах, где это называется «поклонение учителю». Вы можете видеть там подлинную любовь и уважение к высшим учениям, проявляющимся через посредство гуру, равно как и искреннюю любовь и уважение к личности самого гуру. Однако примешивающийся к этому перенос приводит к серьезному искажению реальности.
Некоторые системы, кажется, не догадываются о наличии в таких ситуациях аспектов переноса или о необходимости их своевременного разрешения, в то время как другие, судя по всему, считают, что достижение высших состояний сознания автоматически решит все эти проблемы. Гурджиев всегда подчеркивал важность постоянного самонаблюдения и самовспоминания; такая практика, если она выполняется достаточно настойчиво, сделает проявления переноса очевидными для учеников, хотя им все же может потребоваться специальная психологическая помощь для разрешения проблем, связанных с переносом.
Дэниел Гоулмен, психолог с большим опытом в области духовного развития, суммировал некоторые признаки наличия проблем в групповой работе, что может представлять практическую ценность.
Духовные группы, подобно семьям, корпорациям, терапевтическим группам или отношениям в браке, восприимчивы ко всему спектру человеческих слабостей. Суетность и тщеславие, погоня за властью и стремление быть первым – все это проявляется в духовных организациях, так же как и в любых других. Сама природа таких групп часто делает затруднительной возможность заметить или признать, что не все идет как нужно. Существующий внутри группы сговор, что «Все это – часть Учения» привлекается для оправдания любого духовного убожества и ограниченности.
Движение по духовному пути ни в коей мере не защищает нас от обычной дозы глупости, которая сопровождает все человеческие начинания. Духовная работа, возможно, является тем более подверженной человеческим слабостям по причине того, что самообман предоставляет прекрасное прикрытие для использования духа на службе «эго», либидо и бумажника.
Будучи духовно независимым человеком на протяжении многих лет, я нередко оказывался в центре или на периферии многих таких групп. У меня было достаточно возможностей замечать некоторые типичные ловушки, перечисленные ниже, а порой и самому в них попадаться. Конечно, в том или ином контексте каждый из этих признаков может оказаться ложной тревогой, будучи на самом деле вполне безвредным симптомом без какой-либо скрытой за ним патологии. Чаще всего они означают, что необходимо непредвзятое и скептическое исследование.
Итак, будьте осторожны, если вы увидите первые признаки следующих вещей:
Запрещенные темы: вопросы, которые нельзя задавать; сомнения, которыми нельзя делиться; опасения, о которых нельзя говорить вслух. Например: «Куда же уходят все деньги?» или «Спит ли Йог со своей секретаршей?»
Тайны: ограничение информации, которое обычно строго охраняется «внутренним кругом». Например, такие ответы на приведенные выше вопросы: «На счета в швейцарском банке», и «Да, спит – именно поэтому она сделала аборт».
Духовные копии: в наиболее невинной форме – это стереотипное поведение, когда люди ходят, разговаривают, курят, одеваются и едят так же, как их лидер; в более зловещих формах это проявляется в виде психологических стереотипов, когда целые группы людей придерживаются очень узкого диапазона чувств и реагирования на любые ситуации: всегда счастливые, постоянно набожные, сводящие все к простым и примитивным объяснениям, либо всегда насмешливые и язвительные – и т.п.