Страница:
Возьмем, например, плотника. Это человек, которому приходится решать множество проблем в физическом мире путем использования инструментов для того, чтобы строить, ремонтировать и укреплять разные вещи. Хороший плотник – это человек, умеющий делать самую разнообразную работу, у него много инструментов и он знает, как ими пользоваться. У него есть молотки, пилы, линейки, угольники, гвозди, долота и тому подобное. Для того чтобы резать, он использует пилу, а не молоток; молоток он употребляет для того, чтобы забивать гвозди, а не для того, чтобы пробивать дырки в досках. Плохой плотник – это тот, у кого нет необходимых инструментов для работы или кто не может с умом воспользоваться теми инструментами, которые у него есть. Плохим плотником может быть и тот человек, у которого есть все необходимые инструменты, но который не знает, как ими правильно воспользоваться, или же, по тем или иным причинам, не хочет ими пользоваться правильно.
В том, чтобы быть хорошим плотником, есть, как мы видим, два аспекта – нужно иметь необходимые инструменты и знать, как ими правильно воспользоваться. Эти два аспекта могут быть аналогом двух основных аспектов просветления. Инструменты соответствуют умениям, в том числе способностям достигать различных измененных состояний, которые могут быть вам необходимы. Здесь мы будем определять каждый такой «инструмент» как достижение определенного измененного состояния сознания или же как специфические знания и навыки, доступные только в этом состоянии сознания. Способность использовать каждый из инструментов разумно и правильно, в соответствии с присущими им свойствами, является степенью просветленности, проявляющейся в определенном состоянии сознания.
Таким образом, можно говорить о наличии для любого человека двух независимых друг от друга аспектов просветления. Первый из них связан с тем, какие для него доступны состояния, с их особыми свойствами, способностями и затратами. Мы будем называть этот аспект просветленностью в смысле возможности достигать тех или иных состояний, или просветлением доступности состояний. Но когда человек находится в том или ином из этих состояний, насколько правильно он может понимать и использовать свойства этого состояния? Этот аспект мы будем называть просветленностью в смысле способности использовать возможности каждого из этих состояний, или просветлением в пределах состояния.
Человек может быть относительно просветленным в одном из этих аспектов и непросветленным в другом. Подобно плотнику, у которого есть всего несколько инструментов, этот человек может застрять на уровне согласованного сознания, не обладая доступом к измененным состояниям. Однако хороший плотник может с умом и сноровкой использовать свои немногие инструменты; аналогичным образом человек, застрявший в согласованном сознании, может быть вполне взрослым, разумным и просветленным в смысле использования тех качеств своего ума, которыми он обладает. Его можно назвать относительно просветленным в отношении этого состояния, но непросветленным в отношении способности достигать иных состояний.
Другой человек может быть подобен небрежному плотнику и иметь доступ ко многим состояниям, но использовать их не так, как нужно. Я знал людей, которые могли достигать многих экзотических измененных состояний, но их неразумное и невротическое поведение указывало на то, что они отнюдь не просветленны ни в одном из этих состояний.
Давайте рассмотрим подробнее те качества, которые мы ожидаем получить при просветлении в пределах состояния.
Базовое осознавание – это основная суть любого состояния сознания, так что просветление в пределах того или иного состояния должно включать в себя способность фокусирования осознавания по желанию – в пределах естественных возможностей этого состояния. Эти ограничения должны быть найдены опытным путем, а не на основе заранее сформированных убеждений, которые могли бы искусственно ограничивать возможности состояния. В идеальном случае каждый аспект состояния, или мира, как он воспринимается в этом состоянии, может быть объектом сосредоточения и становиться осознаваемым. Поскольку начальное осознавание, как правило, является предварительным условием для использования тех или иных возможностей состояния, то эта способность произвольно фокусировать осознавание указывает на ту степень, в которой мы можем использовать наши способности.
Фокусирование осознавания по необходимости для целей выживания или роста также жизненно важно для индивида. Вы можете, например, пожелать сосредоточиться на приятных аспектах той или иной ситуации, в которой вы находитесь, – например на вкусе хорошей пищи, которую вы едите. Но если имеется какой-то потенциально опасный аспект ситуации, то вам лучше воспринимать его, даже если он является неприятным и вам в большей мере хотелось бы осознавать какие-то приятные вещи. Фигура, крадущаяся за окном, может испугать вас и испортить вам удовольствие от еды, но вы будете более способны сделать в этой ситуации нечто конструктивное, если будете знать об этой фигуре, чем если вы просто будете удерживать ее за пределами вашей сознательной осведомленности. Отдавать предпочтение более фундаментальным потребностям перед менее важными желаниями – это качество просветления в пределах состояния.
Неискаженное восприятие и имитация внешнего мира в рамках ограничений, присущих данному состоянию, является еще одним важным качеством просветления в пределах того или иного состояния. Так, например, в согласованном сознании состояния, или в состоянии, вызванном приемом тех или иных психотропных веществ, само устройство человеческого глаза устанавливает определенные предельные ограничения в отношении того, что может восприниматься визуально. Но конструируемая после начальной стимуляции глаза природа зрительного восприятия может изменяться в очень широких пределах точности. Например, восприятие людей как несущих угрозу, когда на самом деле они настроены дружественно, может привести к враждебному поведению по отношению к ним и вызовет соответствующую реакцию. Все эти действия являются непросветленными и ведут к бесполезным страданиям.
Я не уверен в том, что есть какое-то такое одно состояние сознания, которое дает полностью неограниченное и неискаженное восприятие мира вокруг нас или же такую форму мышления и чувствования, которая была бы оптимальной для всех ситуаций. Все состояния, которые мне известны, судя по всему, имеют определенные преимущества в плане восприятия, познания и эмоций в одних отношениях и определенные недостатки – в других. Таким образом, признание того состояния сознания, в котором вы сейчас находитесь, знание его преимуществ и его слабых сторон, ведущее к оптимальному использованию этого состояния, является еще одним важным качеством просветления в пределах данного состояния. Это приводит к другому качеству просветления, которое относится как к аспекту достижимости состояний, так и к аспекту просветления в пределах состояния, и которое может быть названо признанием того, что состояние сознания, в котором вы в настоящий момент находитесь, может не быть полезным для того, чтобы справиться с жизненной ситуацией, в которой вы сейчас оказались.
Очень важно отдавать себе отчет в том, что вы находитесь в таком состоянии, которое может быть бесполезным или по крайней мере далеко не оптимальным для того, чтобы действовать в текущей ситуации. Например, вас могут попросить помочь уладить ссору между влюбленными, но при этом вы сами находитесь в состоянии не получившего разрешения гнева, вызванного вашим собственным конфликтом с каким-то другим человеком. Хотя состояние гнева может быть в высшей степени полезным для сохранения вашей жизни в определенных ситуациях – например, когда вы подвергаетесь нападению, – но свойства этого состояния не предполагают спокойной восприимчивости к обиженным чувствам влюбленных, необходимой, чтобы помочь им вспомнить лежащее в основе их отношений чувство любви, которое больше и значимее, чем их конфликт.
Если вы отдаете себе отчет в своем состоянии в настоящий момент и в достаточной степени понимаете, что оно может быть не самым лучшим для того, чтобы иметь дело с текущей жизненной ситуацией, вы могли бы попытаться отложить свои действия до тех пор, пока вы не окажетесь в более подходящем состоянии.
Это второе качество просветления как доступности состояний. Более активной формой этого качества может быть знание того, какое состояние оптимально для ситуации, в которой вы сейчас находитесь, и знание того, как выйти из текущего неподходящего состояния и как вызвать оптимальное состояние.
Третье качество просветления в его аспекте доступности состояний состоит в том, что вы не только имеете максимально ясное понимание своей изначальной природы, как она проявляется в том состоянии, в котором вы в настоящий момент находитесь, но хотя бы в некоторой степени отдаете себе отчет в том, что это знание вне зависимости от того, насколько ясным и убедительным оно кажется, является лишь частичной точкой зрения, которая нуждается в дополнении знанием, доступным для вас в других состояниях. Таким образом, знание и действие в каждом отдельном состоянии должны быть усовершенствованы знаниями, полученными в других состояниях сознания.
Например, я могу находиться в состоянии гнева, и если я получаю некоторое преимущество перед своим противником, то для этого состояния вполне естественно и резонно попытаться полностью уничтожить противника. Более того, я знаю, что мне будет приятно его уничтожить – это будет одно из величайших в моей жизни удовольствий! Такова логика, присущая состоянию гнева.
Но может существовать что-то препятствующее моему стремлению к разрушению. Например, его может сдерживать эмоциональное обусловливание моего «суперэго». Такой контроль желателен с социальной точки зрения, но это относительно непросветленная форма сдерживания: «суперэго» в нас обусловлено влиянием других людей, а не результатом нашего собственного выбора – этот момент мы подробно рассмотрим в следующих главах.
Реально сдерживание может происходить при напоминании, вероятно, со стороны согласованного сознания о страхе за последствия моего преднамеренного разрушительного действия. Может иметь место и более просветленный вид контроля, если в существующем у меня состоянии гнева я обращаюсь к другим состояниям, в которых я мог бы переживать или переживал чувство родства со своим противником, а также к состояниям, в которых я чувствую или мог бы чувствовать сострадание к нему. Затем я мог бы использовать свою волю (предполагая, что она развита достаточно сильно; это еще один момент, который подробнее рассмотрим впоследствии) для того, чтобы прекратить свое состояние гнева и войти в более подходящее состояние, которое больше соответствует моей глубинной сущности с точки зрения моей системы ценностей, как она известна мне и проявляется в различных состояниях сознания. Если же я не могу прекратить состояние гнева по своей воле, то я по крайней мере могу просто удерживать себя от того, чтобы действовать полностью на основании переживаемого мной гнева.
Для того чтобы более полно проиллюстрировать этот тип просветления доступности состояния, представьте себе, что вы находитесь в состоянии, в котором вы очень сочувственны, но вам приходится иметь дело с человеком, испытывающим гнев. Состояние разгневанности доступно и для вас: вы могли бы использовать инстинктивные эмоциональные реакции на гнев другого человека в качестве метода вызывания у себя состояния гнева, если бы сочли это состояние оптимальным для взаимодействия с разгневанным человеком. Или вы можете обратиться к своей памяти о тех случаях, когда вы были разгневаны, чтобы лучше понимать разгневанного человека, с которым вы имеете дело, даже хотя вы и не позволяете себе при этом погружаться в состояние гнева самому. После этого вы сможете более эффективно действовать, используя сочувствие, благодаря этой просветленности в смысле доступности для вас различных состояний.
Эта способность распознавать, в каком состоянии вы находитесь, и обращаться к соответствующим знаниям из других состояний, так же, как обладание способностью входить в эти состояния по своему желанию, подразумевает некоторый аспект сознания, нашей фундаментальной осведомленности, которая выходит за рамки всех отдельных состояний, в которых мы пребываем в тот или иной момент. Природа этого качества базовой осведомленности чрезвычайно интересна, а попытки его понимания и целенаправленного развития как раз и находятся в центре внимания этой книги.
Четвертое качество просветления в смысле доступности состояний состоит в том, что способность входить в многочисленные состояния сознания позволяет проводить более четкое различие между изначальной природой и приобретенной природой. Вся совокупность воспитания и формирования нашей приобретенной природы, наше окультуривание, имеет место в согласованном сознании или в некотором эмоциональном состоянии, которое обычно доступно из согласованного сознания. Процесс окультуривания отчасти направлен на то, чтобы убедить нас, что качества, приобретаемые в ходе этого процесса, на самом деле являются естественными, так что может быть очень трудно видеть эти вещи, когда мы находимся в состоянии согласованного сознания. Иногда пребывание в некоторых измененных состояниях (с присущими им совершенно другими чувствами и мыслительными функциями) дает альтернативный взгляд, подобный тому, будто вы смотрите на себя со стороны. Тогда вы можете увидеть обусловленное воспитанием ограничивающее качество согласованного сознания или некоторых других эмоциональных состояний. Такого рода прозрение может оказаться достаточным для снятия обусловленности в других состояниях или по крайней мере стать основой для целенаправленной работы по прекращению обусловливания.
Пятое качество просветления в его аспекте доступности состояний включает в себя реалистическую оценку своих возможностей, в том числе и тот факт, что некоторые из них в настоящее время могут быть лишь потенциальными и нуждающимися в развитии. Может потребоваться значительная работа, чтобы сделать некоторый способ мышления, чувствования или действия, переживаемый в каком-то отдельном состоянии сознания, надежным и пригодным для использования в этом состоянии, или чтобы научиться полностью или частично переносить эту способность в какое-либо другое состояние, как то в согласованное сознание.
Так, например, переживание глубокого сострадания, возникающее в медитативном состоянии, может казаться переносимым в согласованное сознание, заставляя вас ощущать себя весьма просветленным существом до тех пор, пока кто-нибудь вас не оскорбит. Тогда чувство сострадания моментально сменяется гневом. Такого рода разграничение между тем, что действительно развито, и тем, что лишь потенциально возможно, особенно важно, если возникает чрезмерная привязанность к опыту измененных состояний, когда вам хотелось бы верить, что вы сделали некие воображаемые качества своей постоянной и функциональной частью.
Теперь, после того как мы взглянули на некоторые качества просветления, давайте обратимся к его главному предназначению: уменьшению страданий.
Одним из самых неприятных и оскорбительных замечаний, сделанных Гурджиевым, было его утверждение, что человек – это просто машина. Машины – это шумные, грязные, лишенные какого-либо разума вещи, без конца тупо выполняющие одни и те же повторяющиеся задания, не способные управлять сами собой и управляемые другими, а затем в конце концов ломающиеся и разрушающиеся – конечно же, я не похож на это!
Эта идея весьма обидна для большинства людей, и они яростно отрицают, что они подобны машинам, не говоря уже о том, что они действительно являются машинами. Это особенно интересно с психологической точки зрения. Если идея о том, что человек – это машина, действительно лишена всякого смысла, почему же она так оскорбительна для человека? Глубинная психология показала нам, что те вещи, которые люди больше всего отрицают, нередко оказываются для них хотя бы частично истинными. И, к сожалению, Гурджиев был прав: с практической точки зрения мы действительно являемся машинами во множестве аспектов, о которых сами не отдаем себе отчета. Нам есть от чего огорчаться.
Академическая психология также рассматривает человека как машину, хотя редко утверждает это так прямолинейно, как сделал Гурджиев. Вводные курсы психологии традиционно преподносят студентам идею, что целью психологии является понимание человеческого поведения – то понимание, которое подтверждается предсказанием и контролем поведения. В принципе если бы вы знали все о генетическом устройстве человека и обо всех психологических событиях в его личной истории, то его поведение могло бы быть полностью предсказуемым. И вы могли бы тогда делать примерно такие заключения:
«Мистер Смит имеет биологический тип 1376 с общей психологической историей типа 242, несколько видоизмененной событиями X, Y и Z в его личной истории. Поэтому когда человек типа А спрашивает: «Как дела с проектом?», то, при наличии обстоятельств М, N и Q, Смит должен покраснеть, ответить «прекрасно» и погрузиться в двенадцатисекундную фантазию о прогулке на лодке по озеру». И это бы в точности соответствовало тому, что происходило бы в подобном случае.
Из столь высокого уровня предсказуемости следовала бы абсолютная управляемость. Вам оставалось бы просто создавать обстоятельства, необходимые для того, чтобы получить желаемую реакцию.
Оскорбительность идеи, что мы являемся механическими, предсказуемыми и контролируемыми существами, является одной из причин, по которым представители академической психологии редко высказывают эту идею прямо. Действительно, как вы можете ожидать поддержки и уважения от человека, если вы говорите ему, что он просто машина? И как вы можете уважать самого себя, если вы просто машина? Большинство современных дискуссий в отношении социобиологии возникли как раз потому, что эта дисциплина со всей явственностью указывает на машиноподобные качества. Гурджиева, конечно же, не интересовало социальное признание его идей в обычном смысле. Он намеренно хотел шокировать людей настолько, чтобы это создало для них возможность начать работу по выходу из состояния машины. Академическая психология не признает возможности пробуждения и выхода за пределы механического состояния, так что она маскирует свои антигуманные философские принципы от себя самой, равно как и от других.
Изучая машины, мы можем кое-что узнать о самих себе. Однако полное признание и изучение наших собственных машинообразных качеств позволяет сделать тот шаг, который машина предпринять не может: мы можем стать действительно человеческими существами и превзойти наши машиноподобные качества и нашу незавидную судьбу быть машинами.
В том, чтобы быть хорошим плотником, есть, как мы видим, два аспекта – нужно иметь необходимые инструменты и знать, как ими правильно воспользоваться. Эти два аспекта могут быть аналогом двух основных аспектов просветления. Инструменты соответствуют умениям, в том числе способностям достигать различных измененных состояний, которые могут быть вам необходимы. Здесь мы будем определять каждый такой «инструмент» как достижение определенного измененного состояния сознания или же как специфические знания и навыки, доступные только в этом состоянии сознания. Способность использовать каждый из инструментов разумно и правильно, в соответствии с присущими им свойствами, является степенью просветленности, проявляющейся в определенном состоянии сознания.
Таким образом, можно говорить о наличии для любого человека двух независимых друг от друга аспектов просветления. Первый из них связан с тем, какие для него доступны состояния, с их особыми свойствами, способностями и затратами. Мы будем называть этот аспект просветленностью в смысле возможности достигать тех или иных состояний, или просветлением доступности состояний. Но когда человек находится в том или ином из этих состояний, насколько правильно он может понимать и использовать свойства этого состояния? Этот аспект мы будем называть просветленностью в смысле способности использовать возможности каждого из этих состояний, или просветлением в пределах состояния.
Человек может быть относительно просветленным в одном из этих аспектов и непросветленным в другом. Подобно плотнику, у которого есть всего несколько инструментов, этот человек может застрять на уровне согласованного сознания, не обладая доступом к измененным состояниям. Однако хороший плотник может с умом и сноровкой использовать свои немногие инструменты; аналогичным образом человек, застрявший в согласованном сознании, может быть вполне взрослым, разумным и просветленным в смысле использования тех качеств своего ума, которыми он обладает. Его можно назвать относительно просветленным в отношении этого состояния, но непросветленным в отношении способности достигать иных состояний.
Другой человек может быть подобен небрежному плотнику и иметь доступ ко многим состояниям, но использовать их не так, как нужно. Я знал людей, которые могли достигать многих экзотических измененных состояний, но их неразумное и невротическое поведение указывало на то, что они отнюдь не просветленны ни в одном из этих состояний.
Давайте рассмотрим подробнее те качества, которые мы ожидаем получить при просветлении в пределах состояния.
КАЧЕСТВА ПРОСВЕТЛЕНИЯ В ПРЕДЕЛАХ СОСТОЯНИЯ
Фокусирование осознавания по желанию
Базовое осознавание – это основная суть любого состояния сознания, так что просветление в пределах того или иного состояния должно включать в себя способность фокусирования осознавания по желанию – в пределах естественных возможностей этого состояния. Эти ограничения должны быть найдены опытным путем, а не на основе заранее сформированных убеждений, которые могли бы искусственно ограничивать возможности состояния. В идеальном случае каждый аспект состояния, или мира, как он воспринимается в этом состоянии, может быть объектом сосредоточения и становиться осознаваемым. Поскольку начальное осознавание, как правило, является предварительным условием для использования тех или иных возможностей состояния, то эта способность произвольно фокусировать осознавание указывает на ту степень, в которой мы можем использовать наши способности.
Фокусирование осознавания по необходимости
Фокусирование осознавания по необходимости для целей выживания или роста также жизненно важно для индивида. Вы можете, например, пожелать сосредоточиться на приятных аспектах той или иной ситуации, в которой вы находитесь, – например на вкусе хорошей пищи, которую вы едите. Но если имеется какой-то потенциально опасный аспект ситуации, то вам лучше воспринимать его, даже если он является неприятным и вам в большей мере хотелось бы осознавать какие-то приятные вещи. Фигура, крадущаяся за окном, может испугать вас и испортить вам удовольствие от еды, но вы будете более способны сделать в этой ситуации нечто конструктивное, если будете знать об этой фигуре, чем если вы просто будете удерживать ее за пределами вашей сознательной осведомленности. Отдавать предпочтение более фундаментальным потребностям перед менее важными желаниями – это качество просветления в пределах состояния.
Неискаженное восприятие и имитация
Неискаженное восприятие и имитация внешнего мира в рамках ограничений, присущих данному состоянию, является еще одним важным качеством просветления в пределах того или иного состояния. Так, например, в согласованном сознании состояния, или в состоянии, вызванном приемом тех или иных психотропных веществ, само устройство человеческого глаза устанавливает определенные предельные ограничения в отношении того, что может восприниматься визуально. Но конструируемая после начальной стимуляции глаза природа зрительного восприятия может изменяться в очень широких пределах точности. Например, восприятие людей как несущих угрозу, когда на самом деле они настроены дружественно, может привести к враждебному поведению по отношению к ним и вызовет соответствующую реакцию. Все эти действия являются непросветленными и ведут к бесполезным страданиям.
Признание текущего состояния
Я не уверен в том, что есть какое-то такое одно состояние сознания, которое дает полностью неограниченное и неискаженное восприятие мира вокруг нас или же такую форму мышления и чувствования, которая была бы оптимальной для всех ситуаций. Все состояния, которые мне известны, судя по всему, имеют определенные преимущества в плане восприятия, познания и эмоций в одних отношениях и определенные недостатки – в других. Таким образом, признание того состояния сознания, в котором вы сейчас находитесь, знание его преимуществ и его слабых сторон, ведущее к оптимальному использованию этого состояния, является еще одним важным качеством просветления в пределах данного состояния. Это приводит к другому качеству просветления, которое относится как к аспекту достижимости состояний, так и к аспекту просветления в пределах состояния, и которое может быть названо признанием того, что состояние сознания, в котором вы в настоящий момент находитесь, может не быть полезным для того, чтобы справиться с жизненной ситуацией, в которой вы сейчас оказались.
КАЧЕСТВА ПРОСВЕТЛЕНИЯ ДОСТУПНОСТИ СОСТОЯНИЙ
Подходящесть текущего состояния
Очень важно отдавать себе отчет в том, что вы находитесь в таком состоянии, которое может быть бесполезным или по крайней мере далеко не оптимальным для того, чтобы действовать в текущей ситуации. Например, вас могут попросить помочь уладить ссору между влюбленными, но при этом вы сами находитесь в состоянии не получившего разрешения гнева, вызванного вашим собственным конфликтом с каким-то другим человеком. Хотя состояние гнева может быть в высшей степени полезным для сохранения вашей жизни в определенных ситуациях – например, когда вы подвергаетесь нападению, – но свойства этого состояния не предполагают спокойной восприимчивости к обиженным чувствам влюбленных, необходимой, чтобы помочь им вспомнить лежащее в основе их отношений чувство любви, которое больше и значимее, чем их конфликт.
Способность изменять состояние
Если вы отдаете себе отчет в своем состоянии в настоящий момент и в достаточной степени понимаете, что оно может быть не самым лучшим для того, чтобы иметь дело с текущей жизненной ситуацией, вы могли бы попытаться отложить свои действия до тех пор, пока вы не окажетесь в более подходящем состоянии.
Это второе качество просветления как доступности состояний. Более активной формой этого качества может быть знание того, какое состояние оптимально для ситуации, в которой вы сейчас находитесь, и знание того, как выйти из текущего неподходящего состояния и как вызвать оптимальное состояние.
Изменение знания, имеющегося в текущем состоянии, с помощью знания, доступного в измененных состояниях
Третье качество просветления в его аспекте доступности состояний состоит в том, что вы не только имеете максимально ясное понимание своей изначальной природы, как она проявляется в том состоянии, в котором вы в настоящий момент находитесь, но хотя бы в некоторой степени отдаете себе отчет в том, что это знание вне зависимости от того, насколько ясным и убедительным оно кажется, является лишь частичной точкой зрения, которая нуждается в дополнении знанием, доступным для вас в других состояниях. Таким образом, знание и действие в каждом отдельном состоянии должны быть усовершенствованы знаниями, полученными в других состояниях сознания.
Например, я могу находиться в состоянии гнева, и если я получаю некоторое преимущество перед своим противником, то для этого состояния вполне естественно и резонно попытаться полностью уничтожить противника. Более того, я знаю, что мне будет приятно его уничтожить – это будет одно из величайших в моей жизни удовольствий! Такова логика, присущая состоянию гнева.
Но может существовать что-то препятствующее моему стремлению к разрушению. Например, его может сдерживать эмоциональное обусловливание моего «суперэго». Такой контроль желателен с социальной точки зрения, но это относительно непросветленная форма сдерживания: «суперэго» в нас обусловлено влиянием других людей, а не результатом нашего собственного выбора – этот момент мы подробно рассмотрим в следующих главах.
Реально сдерживание может происходить при напоминании, вероятно, со стороны согласованного сознания о страхе за последствия моего преднамеренного разрушительного действия. Может иметь место и более просветленный вид контроля, если в существующем у меня состоянии гнева я обращаюсь к другим состояниям, в которых я мог бы переживать или переживал чувство родства со своим противником, а также к состояниям, в которых я чувствую или мог бы чувствовать сострадание к нему. Затем я мог бы использовать свою волю (предполагая, что она развита достаточно сильно; это еще один момент, который подробнее рассмотрим впоследствии) для того, чтобы прекратить свое состояние гнева и войти в более подходящее состояние, которое больше соответствует моей глубинной сущности с точки зрения моей системы ценностей, как она известна мне и проявляется в различных состояниях сознания. Если же я не могу прекратить состояние гнева по своей воле, то я по крайней мере могу просто удерживать себя от того, чтобы действовать полностью на основании переживаемого мной гнева.
Для того чтобы более полно проиллюстрировать этот тип просветления доступности состояния, представьте себе, что вы находитесь в состоянии, в котором вы очень сочувственны, но вам приходится иметь дело с человеком, испытывающим гнев. Состояние разгневанности доступно и для вас: вы могли бы использовать инстинктивные эмоциональные реакции на гнев другого человека в качестве метода вызывания у себя состояния гнева, если бы сочли это состояние оптимальным для взаимодействия с разгневанным человеком. Или вы можете обратиться к своей памяти о тех случаях, когда вы были разгневаны, чтобы лучше понимать разгневанного человека, с которым вы имеете дело, даже хотя вы и не позволяете себе при этом погружаться в состояние гнева самому. После этого вы сможете более эффективно действовать, используя сочувствие, благодаря этой просветленности в смысле доступности для вас различных состояний.
Эта способность распознавать, в каком состоянии вы находитесь, и обращаться к соответствующим знаниям из других состояний, так же, как обладание способностью входить в эти состояния по своему желанию, подразумевает некоторый аспект сознания, нашей фундаментальной осведомленности, которая выходит за рамки всех отдельных состояний, в которых мы пребываем в тот или иной момент. Природа этого качества базовой осведомленности чрезвычайно интересна, а попытки его понимания и целенаправленного развития как раз и находятся в центре внимания этой книги.
Различение изначальной и приобретенной природы
Четвертое качество просветления в смысле доступности состояний состоит в том, что способность входить в многочисленные состояния сознания позволяет проводить более четкое различие между изначальной природой и приобретенной природой. Вся совокупность воспитания и формирования нашей приобретенной природы, наше окультуривание, имеет место в согласованном сознании или в некотором эмоциональном состоянии, которое обычно доступно из согласованного сознания. Процесс окультуривания отчасти направлен на то, чтобы убедить нас, что качества, приобретаемые в ходе этого процесса, на самом деле являются естественными, так что может быть очень трудно видеть эти вещи, когда мы находимся в состоянии согласованного сознания. Иногда пребывание в некоторых измененных состояниях (с присущими им совершенно другими чувствами и мыслительными функциями) дает альтернативный взгляд, подобный тому, будто вы смотрите на себя со стороны. Тогда вы можете увидеть обусловленное воспитанием ограничивающее качество согласованного сознания или некоторых других эмоциональных состояний. Такого рода прозрение может оказаться достаточным для снятия обусловленности в других состояниях или по крайней мере стать основой для целенаправленной работы по прекращению обусловливания.
Потенциальные возможности и развиваемые качества
Пятое качество просветления в его аспекте доступности состояний включает в себя реалистическую оценку своих возможностей, в том числе и тот факт, что некоторые из них в настоящее время могут быть лишь потенциальными и нуждающимися в развитии. Может потребоваться значительная работа, чтобы сделать некоторый способ мышления, чувствования или действия, переживаемый в каком-то отдельном состоянии сознания, надежным и пригодным для использования в этом состоянии, или чтобы научиться полностью или частично переносить эту способность в какое-либо другое состояние, как то в согласованное сознание.
Так, например, переживание глубокого сострадания, возникающее в медитативном состоянии, может казаться переносимым в согласованное сознание, заставляя вас ощущать себя весьма просветленным существом до тех пор, пока кто-нибудь вас не оскорбит. Тогда чувство сострадания моментально сменяется гневом. Такого рода разграничение между тем, что действительно развито, и тем, что лишь потенциально возможно, особенно важно, если возникает чрезмерная привязанность к опыту измененных состояний, когда вам хотелось бы верить, что вы сделали некие воображаемые качества своей постоянной и функциональной частью.
Теперь, после того как мы взглянули на некоторые качества просветления, давайте обратимся к его главному предназначению: уменьшению страданий.
ПРОСВЕТЛЕНИЕ УМЕНЬШАЕТ СТРАДАНИЯ
Большинство из наших страданий бесполезны: мы сами по неведению их создаем путем непросветленного, неразумного использования наших человеческих возможностей. Мы неправильно воспринимаем внешний мир, наши собственные внутренние желания и природу, действуем таким образом, который противоречит нашей реальной ситуации, и потом пожинаем неприятные последствия. Просветление в пределах состояния ведет к более реалистическому восприятию мира и нас самих: в результате мы можем совершать более эффективные действия, которые устраняют массу бесполезных страданий.
Хотя это в малой мере и признается западной психологией, но большая часть наших страданий возникает не только в согласованном сознании, но и как результат различных измененных состояний сознания, в особенности эмоциональных состояний. Обычно мы думаем о своих эмоциях как о части согласованного сознания. Как правило, это справедливо для слабых чувств, но не для сильных. Мы пытаемся иметь дело с последствиями сильных эмоций, используя наше понимание на уровне согласованного сознания, что часто бывает неэффективно, поскольку принципы, управляющие сильными эмоциями, связаны с измененными состояниями сознания, вызываемыми этими эмоциями, а не с согласованным сознанием.
Путем понимания природы измененных состояний мы можем облегчить страдания в этих состояниях: средство от страданий в некотором конкретно взятом состоянии нередко является специфичным для этого состояния. Наши попытки применить лечение, подходящее для какого-либо другого состояния, приводят к разочарованию и к еще большим страданиям. Например, чувство страха может вызывать измененное состояние сознания и последующее не вполне уместное поведение человека. Он может много часов проводить в беседах с психотерапевтом, пытаясь вскрыть корни своего страха. Но эти часы работы с психотерапевтом проходят в состоянии согласованного сознания, в то время как сущность страха находится в переживаниях, которые могут быть в полной мере доступны лишь в измененном состоянии, когда человек полностью заполнен страхом. По этой причине терапия оказывается эффективной лишь отчасти.
Альтернативный взгляд на нас самих, который предлагают нам измененные состояния, может допускать работу как с негативными, так и с позитивными аспектами нашего обыденного «Я», что иначе не могло бы для нас быть возможным. Пожалуй, наиболее важно то, что непосредственное переживание тех ценностей и типов знания, которые недоступны в согласованном сознании, могут трансформировать нас таким образом, как это никогда не сможет сделать «знание о», типичное для согласованного сознания. Объединяющие переживания, в которых все мы оказываемся одним целым, являются для большинства из нас в состоянии согласованного сознания не более чем абстракцией, но это непосредственное для тех, кто пережил нечто подобное в измененном состоянии. Освобождение от страданий, которое приходит от непосредственного знания, что вселенная полна смысла, оказывается значительно более глубоким, чем любое другое ориентированное на конкретные проблемы излечение.
Хотя это в малой мере и признается западной психологией, но большая часть наших страданий возникает не только в согласованном сознании, но и как результат различных измененных состояний сознания, в особенности эмоциональных состояний. Обычно мы думаем о своих эмоциях как о части согласованного сознания. Как правило, это справедливо для слабых чувств, но не для сильных. Мы пытаемся иметь дело с последствиями сильных эмоций, используя наше понимание на уровне согласованного сознания, что часто бывает неэффективно, поскольку принципы, управляющие сильными эмоциями, связаны с измененными состояниями сознания, вызываемыми этими эмоциями, а не с согласованным сознанием.
Путем понимания природы измененных состояний мы можем облегчить страдания в этих состояниях: средство от страданий в некотором конкретно взятом состоянии нередко является специфичным для этого состояния. Наши попытки применить лечение, подходящее для какого-либо другого состояния, приводят к разочарованию и к еще большим страданиям. Например, чувство страха может вызывать измененное состояние сознания и последующее не вполне уместное поведение человека. Он может много часов проводить в беседах с психотерапевтом, пытаясь вскрыть корни своего страха. Но эти часы работы с психотерапевтом проходят в состоянии согласованного сознания, в то время как сущность страха находится в переживаниях, которые могут быть в полной мере доступны лишь в измененном состоянии, когда человек полностью заполнен страхом. По этой причине терапия оказывается эффективной лишь отчасти.
Альтернативный взгляд на нас самих, который предлагают нам измененные состояния, может допускать работу как с негативными, так и с позитивными аспектами нашего обыденного «Я», что иначе не могло бы для нас быть возможным. Пожалуй, наиболее важно то, что непосредственное переживание тех ценностей и типов знания, которые недоступны в согласованном сознании, могут трансформировать нас таким образом, как это никогда не сможет сделать «знание о», типичное для согласованного сознания. Объединяющие переживания, в которых все мы оказываемся одним целым, являются для большинства из нас в состоянии согласованного сознания не более чем абстракцией, но это непосредственное для тех, кто пережил нечто подобное в измененном состоянии. Освобождение от страданий, которое приходит от непосредственного знания, что вселенная полна смысла, оказывается значительно более глубоким, чем любое другое ориентированное на конкретные проблемы излечение.
НАША НЕПРОСВЕТЛЕННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
Я вкратце обрисовал здесь весьма грандиозную картину человеческих возможностей. Просветленный человек располагает большим числом доступных ему состояний сознания. Сталкиваясь в жизни с теми или иными ситуациями, он разумно и правильно оценивает их, находясь в своем текущем состоянии сознания, используя все те ресурсы, которые доступны в этом состоянии. В их число входит память о том, что данная ситуация могла бы восприниматься совершенно иначе с точки зрения какого-либо одного или нескольких измененных состояний, и это воспоминание разумно регулирует его оценку и действия в текущем состоянии. На самом деле он может решить, что с этой ситуацией можно было бы лучше справиться в каком-то конкретном измененном состоянии, после чего он потратит минуту на то, чтобы сменить свое состояние, и теперь может более эффективно управлять ситуацией, обладая новыми мыслительными, эмоциональными и интуитивными инструментами, которые ему предоставляет это состояние.
Насколько часто бывает такое? Обычно мы живем в согласованном сознании или же в некоторых эмоциональных состояниях, которые возникают у нас не по нашему сознательному выбору. Обычно мы не используем это состояние столь эффективно, как это можно было бы сделать – мы видим это, оглядываясь назад, но не знаем вовремя, – и мы часто делаем и говорим такие вещи, о которых мы потом сожалеем и которые порождают совершенно необязательные страдания для нас самих и для других. Говоря духовным языком, мы утратили силу, реальность и чистоту нашей подлинной природы; мы пережили своего рода Отпадение от состояния благодати и проживаем свою жизнь ограниченно и несчастливо.
Это все могло бы быть совсем по-другому, если бы мы были более просветленными. Почему мы в столь значительной степени утратили наши возможности? Какова природа нашего «падшего» состояния? Следующая часть этой книги посвящена тем причинам, по которым мы погружены в сон, в транс вместо того, чтобы пребывать в просветлении.
Насколько часто бывает такое? Обычно мы живем в согласованном сознании или же в некоторых эмоциональных состояниях, которые возникают у нас не по нашему сознательному выбору. Обычно мы не используем это состояние столь эффективно, как это можно было бы сделать – мы видим это, оглядываясь назад, но не знаем вовремя, – и мы часто делаем и говорим такие вещи, о которых мы потом сожалеем и которые порождают совершенно необязательные страдания для нас самих и для других. Говоря духовным языком, мы утратили силу, реальность и чистоту нашей подлинной природы; мы пережили своего рода Отпадение от состояния благодати и проживаем свою жизнь ограниченно и несчастливо.
Это все могло бы быть совсем по-другому, если бы мы были более просветленными. Почему мы в столь значительной степени утратили наши возможности? Какова природа нашего «падшего» состояния? Следующая часть этой книги посвящена тем причинам, по которым мы погружены в сон, в транс вместо того, чтобы пребывать в просветлении.
Часть Вторая
Проблемы
2. БОГ И РЕАЛЬНОСТЬ
Нет Бога, кроме Реальности. Искать Его где-то еще – это деяние грехопадения. [4]
3. АВТОМАТИЗАЦИЯ
Человек – это машина.
Г. И. Гурджиев
Одним из самых неприятных и оскорбительных замечаний, сделанных Гурджиевым, было его утверждение, что человек – это просто машина. Машины – это шумные, грязные, лишенные какого-либо разума вещи, без конца тупо выполняющие одни и те же повторяющиеся задания, не способные управлять сами собой и управляемые другими, а затем в конце концов ломающиеся и разрушающиеся – конечно же, я не похож на это!
Эта идея весьма обидна для большинства людей, и они яростно отрицают, что они подобны машинам, не говоря уже о том, что они действительно являются машинами. Это особенно интересно с психологической точки зрения. Если идея о том, что человек – это машина, действительно лишена всякого смысла, почему же она так оскорбительна для человека? Глубинная психология показала нам, что те вещи, которые люди больше всего отрицают, нередко оказываются для них хотя бы частично истинными. И, к сожалению, Гурджиев был прав: с практической точки зрения мы действительно являемся машинами во множестве аспектов, о которых сами не отдаем себе отчета. Нам есть от чего огорчаться.
Академическая психология также рассматривает человека как машину, хотя редко утверждает это так прямолинейно, как сделал Гурджиев. Вводные курсы психологии традиционно преподносят студентам идею, что целью психологии является понимание человеческого поведения – то понимание, которое подтверждается предсказанием и контролем поведения. В принципе если бы вы знали все о генетическом устройстве человека и обо всех психологических событиях в его личной истории, то его поведение могло бы быть полностью предсказуемым. И вы могли бы тогда делать примерно такие заключения:
«Мистер Смит имеет биологический тип 1376 с общей психологической историей типа 242, несколько видоизмененной событиями X, Y и Z в его личной истории. Поэтому когда человек типа А спрашивает: «Как дела с проектом?», то, при наличии обстоятельств М, N и Q, Смит должен покраснеть, ответить «прекрасно» и погрузиться в двенадцатисекундную фантазию о прогулке на лодке по озеру». И это бы в точности соответствовало тому, что происходило бы в подобном случае.
Из столь высокого уровня предсказуемости следовала бы абсолютная управляемость. Вам оставалось бы просто создавать обстоятельства, необходимые для того, чтобы получить желаемую реакцию.
Оскорбительность идеи, что мы являемся механическими, предсказуемыми и контролируемыми существами, является одной из причин, по которым представители академической психологии редко высказывают эту идею прямо. Действительно, как вы можете ожидать поддержки и уважения от человека, если вы говорите ему, что он просто машина? И как вы можете уважать самого себя, если вы просто машина? Большинство современных дискуссий в отношении социобиологии возникли как раз потому, что эта дисциплина со всей явственностью указывает на машиноподобные качества. Гурджиева, конечно же, не интересовало социальное признание его идей в обычном смысле. Он намеренно хотел шокировать людей настолько, чтобы это создало для них возможность начать работу по выходу из состояния машины. Академическая психология не признает возможности пробуждения и выхода за пределы механического состояния, так что она маскирует свои антигуманные философские принципы от себя самой, равно как и от других.
Изучая машины, мы можем кое-что узнать о самих себе. Однако полное признание и изучение наших собственных машинообразных качеств позволяет сделать тот шаг, который машина предпринять не может: мы можем стать действительно человеческими существами и превзойти наши машиноподобные качества и нашу незавидную судьбу быть машинами.