Страница:
Глава седьмая
Болеть надо с пользой
Андрей и Машка
Первым, кто пришел меня проведать в лекарской башне, неожиданно оказался Машка. Они там что, жребий бросали, кто ко мне пойдет? Эта мысль заставила улыбнуться. Темный замялся в дверях палаты, которая, как и все помещения в этом корпусе, была просто огромной, но из мебели в ней имелись лишь кровать, столик и узкий шкафчик. Его местный лекарь, господин Гвидион Курнур, каждый раз очень тщательно запирал на ключ после того, как доставал оттуда медикаменты, которыми обрабатывал мои грудь и шею. Оказывается, я сразу не заметил, но цепочка тоже вплавилась в кожу.
Так вот, Машуля. Он скользнул к кровати походкой небрежной и легкой. Просто истинный сын эльфийского народа, пусть и темного. И склонился надо мной.
– Как дела? – спросил, внимательно разглядывая меня.
– Не жалуюсь, – фыркнул я и прокомментировал. – Тут стульев нет, так что садись сюда, – и похлопал рядом с собой по кровати.
Эльф замер, и на его лице появилось непередаваемое лукавое выражение.
– Сидеть неудобно, может, лучше прилечь?
Если он думал этим меня смутить или раздосадовать, то не на того напал.
Я вернул нахалу улыбку и подвинулся:
– Хочешь, ложись.
Он лег и тут же попытался закинуть мне на грудь руку. Я вскрикнул:
– Эй!
– Ой, прости, – искренне повинился эльф. Но руки от меня не убрал, просто сместил, чтобы не задевать больное место на груди. Потом помедлил и устроил свою светлую голову на моем плече.
Я вздохнул. Нет, этого эльфа я точно не способен воспринимать как потенциального любовника. Конечно, он очень хорошенький, но есть в нем что-то надломленное. Причем сейчас оно проступило куда явственнее, чем до того.
– Маш?
– Что?
– Будешь что-нибудь спрашивать или мне спросить?
– Все, что меня просили узнать, я уже узнал.
– Значит, теперь моя очередь.
– Можешь попробовать, но я ведь не обязан отвечать, – заявил эльф, щекоча мне дыханием шею.
– Тебе правда настолько парни нравятся или это просто за неимением подходящих девушек?
– Мне девушки вообще не нравятся в этом плане.
– Но к серьезным отношениям ты, как понимаю, не готов?
Помедлив, эльф признался, хоть я уже и не ждал, что он ответит.
– Я, может, и не отказался бы кем-то всерьез увлечься, но пока просто не встретил такого парня.
– Понятно, – кивнул собственным мыслям. Все это не объясняло грусти в его взгляде, которая бросилась мне в глаза почти сразу. Может быть, за те полгода, что он тут отучился, его уже успели так сильно обидеть, что до сих пор отойти не может? Поразмыслив, решил спросить:
– Маш, может, тебя обидел кто?
Теперь точно не ответит, подумал тут же. А эльф вдруг прижался ко мне еще тесней и тихо-тихо зашептал:
– Я так надеялся, когда сюда ехал. Думал, тут будет здорово. Ведь наш университет единственный, в котором практикуется совместное обучение. В других разбивают на классы по расовому признаку. Так хотел именно сюда поступить, столько выучил, экзамены сдал. Приехал и…
– Понял, что за фасадом равенства и взаимопонимания тоже разделение, как у других?
Он не ответил. В принципе и так было понятно. Мечты разбились о неприглядную реальность. Как там сказал декан? Мои «колокольчики» не способны, как остальные, хотя бы притвориться, что между ними мир, любовь, гармония. Да, притворяться эти ребята точно не стали бы. Все, как на подбор, принципиальные до жути. И гордые. Почему их просто не расформировали и не рассовали по другим классам? Надо будет спросить. И пока я об этом думал, Машуля вдруг заговорил:
– Мне вначале Алый понравился. Но ты ведь сам видишь, какой он… – а потом с неожиданной злостью закончил: – Они все такие!
Я плюнул на приличия и обнял парня. Ему следовало выговориться. А мне не мешало бы послушать.
– А еще это скотство с теневой стороной, – пробормотал Машка тише и уже не так экспрессивно.
Приподнялся, положил подбородок мне на грудь, каким-то чудом не задев пострадавший от креста участок, и выдохнул:
– Обидно, честно. Они первыми начали.
– А что там с… – «теневой стороной» я сказать не успел.
От двери завопили грозно, чуть ли не с рыком:
– Что ты вытворяешь?! – И чуть тише, но не менее грозно: – А ну слезь с него!
На ладони Иры, а это именно она ввалилась в мою палату без стука, появился огненный шарик. Машка обернулся к ней, но я успел заметить, каким холодом полыхнул взгляд парня, поэтому перехватил его руку.
– Ирка, ты что, ревнуешь? – наигранно развеселившись, вопросил я.
– Что? – Она растерялась от одного тона, каким был задан вопрос, и шар у нее на ладони потух.
А Машка, демонстративно улегшись, громко фыркнул:
– Да ладно тебе, это не про нее. О ее ледяном сердце легенды не только по нашему факультету ходят, но и по остальным тоже.
– Да? И что там с сердцем? – спросил, покосившись на девушку, которая прожигала нас с Машкой взглядом от двери.
– Не твое дело! – окрысилась на меня эльфийка.
А Машка со вздохом поднялся с кровати, предоставив мне большую свободу действий. Я сел и подтащил подушку повыше. Устроился удобнее и посмотрел сначала на него, потом на Иру:
– Вы что, по очереди договорились меня посещать?
– Ничего мы не договаривались, – ответствовала староста, медленно остывая.
– Ну да, ну да, – пропел Машка и пошел на выход. Когда поравнялся с Иркой, та неожиданно спросила:
– Что, так приятно с мужиками обжиматься?
Машка запнулся, но потом с достоинством ответил:
– Тебе не понять.
Я улыбнулся. Именно так мы с Муркой еще позавчера осаживали Барсика.
– Да уж куда мне, со своими женскими мозгами, – бросила Ира.
– У нас, в отличие от некоторых, наоборот, считается, что именно женщины сильнее и мудрее мужчин, – устало сообщил Машка и повернулся ко мне: – Вы ведь еще со мной поговорите, да?
– Конечно. Приходи в любое время, – заверил я его.
Парень сосредоточенно кивнул и ушел, оставив меня наедине с Ирой.
Машмул Верь-Явь
Я вышел от нашего психолога со странным чувством. Никогда ни с кем так не откровенничал. Не в обычаях илитири так себя вести с посторонними. Даже друг с другом. Мы скрытные. Всегда есть страх, что самое доверенное и верное лицо ударит в спину. Всегда. А тут он… психолог! Те, что были до него, они… Все оказались непроходимыми тупицами. Как они только над нами не издевались! Причем были убеждены, что именно мы, темные, виноваты в разладе, существующем в классе. Неправда! Это все светлые начали! Но как сказал один из тех, кто работал до Андрея, просто так нас темными не прозвали бы. Помню, тогда на него взъелся даже Фаль, хотя пустынник обычно бесцветен и тих до тошноты, но тот мужик, что так опрометчиво обвинил нас, долго не продержался. Уже через неделю слинял восвояси. Я думал, что и с этим будет так. Но теперь мне уже не хочется, чтобы он уходил. Вдруг у него получится? Нет, я не питаю надежд, что мы когда-нибудь, как выразился Андрей, сможем подружиться. Но, может, они нас хотя бы травить прекратят.
С такими мыслями дошел до поворота коридора, за которым собрался весь наш класс. Как всегда, мы отдельно, у окна, куда нас вытеснили светлые даже тут, в коридоре, а не в классе. А они в тени противоположной стены. На меня сразу все обернулись.
– Ну что там? – спросила Илюизмена. Удивительно, что он даже ее имя не побоялся сократить.
Я не мог себе позволить роскошь не отвечать женщине моего народа, хоть и предпочел бы промолчать. На душе было муторно, хотелось в общежитие, в свою комнату. И чтобы никто не трогал. Побыть одному и подумать. Андрей… он все же необычный. Столько чувств во мне даже любовники никогда не вызывали, хотя некоторые и пытались лезть в душу с разговорами. А ему как-то удалось всколыхнуть эмоции. Застарелые, затертые. Зачем я вспомнил?
– Говорит, что все нормально.
– Чего же ты у него так долго проторчал? – а это влез Алиэль. Ему от нас вообще всегда больше всех надо. Даже Пауль не ведет себя так заносчиво и местами жестоко. А этот светлый… После этого мы еще и… злодеи!
– Разговаривал, – буркнул я и попытался отойти к своим. Хоть на освещенный участок, но зато вместе не так противно в обществе этих светлых.
– О чем, например? – выплевывая слова, протянул он. Мне сразу же захотелось разозлить его настолько, чтобы он кинулся на меня и его можно было ударить.
Перемирие оказалось недолгим. Победили общего врага, и все. Они, светлые, всегда нами пользуются. Всегда. И зачем только наши Владычицы с ними мирный договор заключили?
– О том, что когда нас только в класс объединили, ты мне даже понравился, – объявил я и рывком высвободил руку, за локоть которой он успел меня схватить, чтобы не пустить к своим.
– Что? – заорал этот переросток у меня над головой, и тут его осенило: – Стой… – Он шагнул ко мне и растерянно захлопал своими серыми, как речной туман, глазами: – То есть в том самом смысле?
Лицо у него сделалось таким озадаченным, что я, вместо того чтобы дальше нарываться на драку, улыбнулся. Шагнул к нему. Это не я. Не я! Кто-то другой, за меня.
– Расслабься, – дотянувшись, положил руку ему на плечо. – Когда это было? Теперь я тебя ненавижу так же, как…
– Он хочет, чтобы мы все пришли.
Что? Обернувшись, я увидел нашу старосту. Вид у нее был озадаченным. Что этот психолог ей сказал, пока меня не было?
– Зачем? – спросила у нее Илюизмена.
– Сказал, что это не дело, посланцев засылать. Он не умирающий, чтобы от общения с любимыми, – это слово она выплюнула, – детками утомиться и сдохнуть по молодости.
Узнаю Андрея. Только он мог решиться так ее отчитать. Улыбнувшись, представил, в каких интонациях это, скорее всего, было сказано. Уж я-то успел кое-что в этом парне понять.
Алиэль дернулся и сбросил мою руку. Не очень-то и хотелось. Но стоило сделать шаг к своим, он снова схватил меня за локоть.
– Еще поговорим, – зашипел, склонившись ко мне. И отпустил.
Ну и поговорим. Нечего меня запугивать. Или наш Алый, как его Андрей прозвал, давно на смертельной дуэли не бился?
Андрей и «колокольчики»
Долго же они шли. И это, как призналась мне Ира, от следующего поворота коридора, где, по ее словам, собрался весь класс? Да опять небось что-нибудь не поделили. Надолго их явно не хватило. Беспредельщики! Испытав беспричинный приступ умиления и почти сразу осознав, что он относится к моим «милым», когда спят зубами к стенке, деткам, я расплылся в широкой улыбке.
– Что же сразу вместе не пришли? – спросил и доверительно сообщил: – Я не заразный.
– Да? – недоверчиво протянул рыжий Том и сморщил нос, словно принюхиваясь. – Тебя тут, по ходу, отпаивают марсовной смесью.
– Не знаю, как та хрень называется, но гадость редкостная.
– Зато общий тонус организма поднимает, – подал голос Кар.
Я обратил внимание, что он в этот раз держался рядом с Лией. Интересно. Но потом.
– И что же выходит, вы так эффективно сражались вместе, а теперь лапки кверху – и снова в кусты?
– Ты ничего не понимаешь, – за светлую половину класса ответила Ира.
– Абсолютно ничего, – пропела Иля.
Но тут всех удивил Машуля, который в наглую подошел к кровати, не став топтаться в изножье, и снова лег рядом со мной.
– Ты что делаешь? – вскрикнул Алый.
Машка фыркнул мне в ухо и обнял поперек живота. Не стал рисковать и тянуться до груди. К тому же так как я сидел, нам обоим было удобнее именно так.
– Что это значит? – пробасил вездесущий Улька, хмуря белые брови.
– А что это может значить? – невинно осведомился я.
– Вы теперь с ним? – холодно уточнила Ира.
– Нет. Как уже говорил, я сам по себе. Просто в ногах правды нет. А сесть здесь больше некуда.
– Да? Только что-то он не сидит, а лежит на тебе, – пробурчал возмущенный Алый.
– И что?
– Это… непристойно! – поддержал одноклассника светлый рыцарь.
Я пожал плечами.
Машка, судя по всему, развязно улыбался им всем и сразу, мне было не видно. И фиг бы с ним. Похоже, он теперь так за мой счет самоутверждается.
– Мне тоже стоять неудобно, – вдруг объявила Иля и забралась на постель с другой стороны от меня. Устроилась деликатнее, чем Машка. Но тоже, можно сказать, со мной в обнимку. Я подумал и возражать не стал. То, как загорелись в этот момент глаза девушки, меня покорило. Не удержавшись, прокомментировал:
– Завидуй молча, не ревнивая ты наша.
– Откуда ты знаешь, что не ревнивая?
– Ледяное сердце не умеет ревновать или я не прав?
Все смолчали, Ира набрала воздух в легкие, чтобы высказаться, но неожиданно фыркнул Алый.
– Это точно! – прокомментировал он в ответ на вопросительный взгляд.
Похоже, Машка не соврал. Ира у нас, оказывается, местная знаменитость.
– Так что ты теперь ответишь на мое приглашение? – промурлыкала Иля так, чтобы все слышали.
– Приглашение? – уточнил я, хотя приблизительно представлял, на что она намекает.
Темная провела острым ноготочком по моей щеке.
– Я позвала тебя стать моим.
– И после этого ты еще будешь добиваться, чтобы мы с ними подружились? – зашипела Ира, превратившись в разгневанную фурию.
Я вздохнул.
– Ир, ну вот как тебе не стыдно? – спросил ее таким тоном, что эльфийка стушевалась.
– Знаешь, – после паузы выдала она, – не стыдно!
– А ты хоть поняла, о чем я?
Она промолчала. Я с серьезным выражением лица объяснил:
– В чем ты обвиняешь Илю? В том, что она оказалась шустрее тебя и предложила мне союз? И, заметь, сексуального подтекста в ее предложении я не увидел, в отличие от некоторых.
– Но она же сказала, что хочет, чтобы вы стали ее мужчиной? – запротестовал Улька, мой «любимый» борец за правду.
Иля презрительно фыркнула, скосив на него глаза. Я пояснил.
– В темноэльфийском обществе каждая женщина имеет свой, где маленький, где побольше, но клан. И далеко не всегда, как я понял, это объединение кровных родственников. Сейчас она считает своим маленьким кланом темную половину вашего класса. Она всего лишь предложила мне занять их сторону. А Ира, хоть и поняла, о чем речь, взбесилась, что первая не додумалась сделать это. Наглости не хватило.
– Это правда? – вдруг спросила Лия и подошла к подруге.
Ира отвела глаза:
– Правда.
– Почему ты… – но задать свой вопрос Пауль не успел, я перебил его.
– Так вот, не вижу причин принимать чью-то сторону. Предлагаю вам союз. Равноправный. И открытый.
– То есть хочешь, чтобы мы объединились, так? – спросила Ира, дождалась моего решительного кивка и снова отвернулась. – Ты не понимаешь, о чем говоришь.
– Очень даже понимаю. Вы сами во всем виноваты. Причем, как я понял, первая агрессия в вашем классе исходила именно от светлых.
– Да? – ледяным тоном уточнил Алый. – Это он тебе сказал? – И кивнул на Машку. Тот хмыкнул.
– И что? Соврал? – спросил я у светлого.
– Ты не знаешь, как все было. Они…
– Они сражались с тобой плечом к плечу, если бы не они, не факт, что вы бы справились в одиночку. Они поддерживали вас вчера, и что-то я не заметил, что ты был против.
– Это была…
– Временная мера? И что же изменилось сейчас? Нет внешнего врага, и можно поедом есть друг друга? За что? За то, что они выглядят и живут не так, как вы? А так ли их образ жизни отличен от вашего?
– Мы с парнями не спим! – вклинился Улька. Прибил бы, чтобы не мучился. Это же надо быть таким моралистом. Дождется ведь, перевоспитаю, пусть потом не плачет.
– А зря, – прокомментировал с кровати Машка.
Пауль прожег эльфа возмущенным, но не ненавидящим взглядом.
– Тебе никто и не предлагает, – помедлив, сказал я и полюбовался, как наш благородный рыцарь поменялся в лице.
– И правда. – Том хлопнул светлого по плечу и доверительно уточнил: – Ты что, поэтому такой правильный? Хочется, а не дают?
Лицо рыцаря побелело от ярости, но их неожиданно кинулись разнимать Кар и Лия.
– Рутберг, хватит, – осадил темный.
– Пауль, что ты ведешься, как маленький? – спросила эльфийка и взяла рыцаря за руку.
– А ведь люди, – задумчиво обронил я, – не бывают темными или светлыми. Значит, у вас с Томом терки между собой, а не на почве эльфийских национальных траблов.
– Иногда ты выражаешься, как последний трубочист, – не выдержав, укорила меня Ира.
– Да? Понятия не имею, как выражаются трубочисты, просто у меня в родном мире сленг такой.
– Мы поняли, – кивнула сидящая рядом со мной Иля.
И тогда всех нас удивила Ира. Она вдруг опустила ресницы, а когда снова открыла глаза и мы пересеклись с ней взглядом, в ней было столько зрелой решимости, что я в очередной раз засомневался в ее реальном возрасте.
– Я хочу извиниться, – вдруг сказала она и перевела взгляд с меня на Илю: – За всех нас. Мы… были неоправданно жестоки.
– Ириль, ты чего? – опешил Алый, стоящий к Ире ближе всех.
– Я тоже, – вдруг заговорила тихоня Гарри, выступив откуда-то с задних рядов.
– Вы бываете такими невыносимыми, – еще больше удивил всех Пауль, он говорил это, пряча глаза. – Но Ира права. И… Андрей прав, – добавил он полушепотом. А потом вызвал у меня тихий ступор, протянув руку Тому. Похоже, у людей этого мира тоже был в ходу земной жест. Теперь понятно, почему Барсик так удивился, когда со мной знакомился. Только, похоже, наш светлый командор с людьми, как и с темными, не особо контактировал.
Том вылупился на протянутую руку рыцаря. Потом вскинул голову и впился ему в глаза.
– Подлизываешься? – уточнил осторожно.
– Благодарю, – тихо ответил Улька, у которого на щеках выступили красные пятна. Он был смущен, но руку все еще держал протянутой. Том оглянулся. Не на Илю, которая считалась главной в темном лагере, а на меня. Я, не придумав ничего лучше, кивнул. И Том, каким бы нахалом и выскочкой он мне ни казался, вдруг открыто улыбнулся и пожал протянутую ему руку.
– Машка, вставай, – шепнул я. И молоденький эльф подчинился. Соскочил с кровати и шагнул в сторону светлых. Судя по всему, смотрел он в этот момент на Алого, который единственный, не считая Лии, никак не проявил своего согласия со словами их предводительницы Иры, напротив, возмутился.
– Иля, – шепнул я. И темная тоже встала. Подошла к Ире, пристально всмотрелась в лицо черноволосой светлой. А та вдруг сказала.
– С этого дня мы уступаем вам теневую половину класса, – и осторожно спросила, но уже у меня. – Нам ведь можно будет поменяться местами?
– А что вообще за проблема с теневой стороной? – поинтересовался я, честно не понимая, чего они так с ней носятся.
– Мы же подземные жители, – объяснил за всех Кар. – Наши глаза очень чувствительны к свету. Они изначально заняли теневую половину класса и вытеснили нас к окну. Обычно особое заклинание, созданное специально для нас, рассеивает солнечный свет над территорией университета. Но они, ко всему прочему, постоянно приспускают эту завесу, и нам, чтобы нормально заниматься, приходится держать в области глаз специальный магический светофильтр, который сжигает уйму энергии.
– И после этого вы называете себя светлыми? – возмутился я и резко попытался встать с кровати, как-то уже забыв, что был ранен.
И тут меня повело. Я… начал падать, кажется.
– Андрей! – крикнула Ира, и они с Илей одновременно оказались по обе стороны от меня. Уложили в кровать.
– Как ты? – Голос Иры, нависшей надо мной, выдавал беспокойство.
– Пожмите друг другу руки, и мне можно будет умереть спокойно, – объявил торжественно и расплылся в улыбке.
– Я тебе умру, – пригрозила светлая и сидя протянула руку Иле, стоявшей с другой стороны кровати.
Та помедлила, но приняла. Они крепко пожали друг другу руки.
– Остальные тоже, – слабо вякнул я с постели, что-то меня отчаянно начало клонить в сон. Неужели всего лишь от резких движений? Как жали друг другу руки остальные члены класса, толком не видел – Ира загораживала обзор.
– Поправляйся, – сказала она, сжала плечо и слегка встряхнула. Этот жест мне снова показался больше мужским, чем женским. И я даже успел подумать: неудивительно, что с такими замашками она всех мужиков отшивает. Ей бы за девушкой приударить… Но додумать не успел.
– Лучше спи, – пропела откуда-то сверху Иля, и, кажется, они ушли.
Когда проснулся на следующее утро, то, разумеется, никого в палате не обнаружил. Только букет роз и вазочку с земными фруктами. Но это точно не детки принесли.
Карл Ви’Хольм
Расследование шло полным ходом, когда с Земли к нам вернулся лорд Огненный и подтвердил: ничего не указывает на то, что Андрей был как-то связан со злоумышленниками, которые проникли в университет. Я сразу понял, что не мог так ошибиться в этом парне, но когда он рассказал о так называемых видениях, засомневался. Это прозвучало несколько неправдоподобно, поэтому пришлось попросить Барсима убедиться в том, что наш новый психолог не имеет к происшедшему никакого отношения. Тот убедился, а заодно привез с собой с Земли цветы и фрукты. Сказал, что специально выяснял, что такое «передачки для больного».
Удивительно. Раньше никогда не замечал в светлом командоре такой сентиментальности, особенно по отношению к тем, кто априори не является представителями его народа. К тому же у меня сложилось впечатление, что Барсим изначально недолюбливает Андрея уже за то, что тот понравился Фиг-Шамю, его извечному противнику. Но, похоже, я ошибался, или этот удивительный парень каким-то образом смог покорить обоих моих командоров. Признаться, я бы много отдал, чтобы узнать, как ему это удалось.
Собственно, именно под предлогом того, что хочет отдать принесенное с Земли пострадавшему Андрею, светлый командор собрался в лекарскую башню. Я пропустил момент, когда темный объявил, что пойдет с ним. Сомневаюсь, что они договорились заранее. Очень хорошо знаю их обоих. Эльфы не способны адекватно друг с другом контактировать. И как ни старались примирить их, все без толку. Они непримиримы. Тем не менее, к своему удивлению, я застал их вместе. Барсим нес цветы и пакетик с фруктами, Мурзяс молча шел сбоку от него.
– К Андрею? – сразу догадался я.
Светлый эльф кивнул. Темный воздержался от прямого ответа. Он вообще немногословен. Эта его черта мне весьма импонирует.
– Разрешите присоединиться? – попросил командор.
И они оба одновременно кивнули.
Я уже имел беседу с Барсимом и знал, что, к нашему счастью, на Земле он не нашел ничего, что могло бы скомпрометировать Андрея. В том, что эльф искал очень тщательно, я не сомневался. Недаром же его семья была на особом счету в Федерации. Именно из-за семейных дел Барсим имел свой личный беспрепятственный доступ в иные миры. Чем я, признаюсь, нередко пользовался, отправляя его с поручениями.
Но удивлению моему не было предела, когда мы подошли к палате, в которой отлеживался наш пострадавший психолог, и нам навстречу вывалились «колокольчики» в полном составе. Вид у ребят был ошалелый.
– Что-то случилось? – спросил я мягко. С этими студентами нельзя быть грубым. К моему сожалению, когда их объединяли в класс, никому не пришло в голову сопоставить их характеристики. Теперь было поздно что-то менять, но они все оказались весьма принципиальными личностями, отсюда все проблемы.
– Андрей спит, – объявила староста, светлая эльфийка Ириль Рассветная.
Но я даже кивнуть не успел, как ее поддержала лидер темной половины класса Илюизмена Вик-Холь. И еще большей неожиданностью для меня стало то, как девушка придвинулась к светлой, перегораживая нам с командорами путь.
– Я смотрю, вы сегодня на удивление единогласны.
– Светлые извинились, – вдруг раздалось у меня за спиной, и я обернулся.
Говорил Фаль Инойс, он был родом из пустыни Наби и чудом смог поступить на факультет маготехники, ведь традиционно пустынники тяготеют к несколько иной специализации, предпочитая факультет классической магии. Я помнил его еще по вступительным экзаменам. Сосредоточенный, всегда серьезный и почти нелюдимый юноша. Он не мог так пошутить.
– За что? – поинтересовался темный командор с не меньшим интересом, чем я, изучая лица столпившихся вокруг студентов.
– За все, – ответила Илюизмена.
Она встретилась со старшим сородичем глазами. Командор Фиг-Шамь вопросительно выгнул бровь. Девушка медленно кивнула.
– И вы? – тут же вмешался светлый командор, стоящий по соседству с темным.
– Мы приняли извинения, – с достоинством ответила студентка.
– И что, вы правда считаете, что вам есть за что извиняться? – возвысив голос, вопросил у светлых Барсим.
Я хотел прервать его. Если Андрею удалось достичь таких поразительных результатов за столь короткий период, это просто удивительно. Не хватало еще, чтобы светлый командор своей непримиримостью к темным все так легко разрушил. Но меня удивил Алиэль. Светлый эльф, потомок семьи Мильзились, традиционно поставляющей магические благовония для храмов и святилищ. Я не понаслышке знал о его высокомерии и заносчивости, так как был лично знаком с его отцом.
– Да, считаем, – сказал он и вздернул вверх подбородок.
Очень интересно. После такого заявления уже нельзя было оставлять подобное без внимания.
– Тогда, надеюсь, вы не откажетесь поговорить об этом со мной?
Я посмотрел на двух признанных лидеров класса, Илюизмену и Ириль.
Первым, кто пришел меня проведать в лекарской башне, неожиданно оказался Машка. Они там что, жребий бросали, кто ко мне пойдет? Эта мысль заставила улыбнуться. Темный замялся в дверях палаты, которая, как и все помещения в этом корпусе, была просто огромной, но из мебели в ней имелись лишь кровать, столик и узкий шкафчик. Его местный лекарь, господин Гвидион Курнур, каждый раз очень тщательно запирал на ключ после того, как доставал оттуда медикаменты, которыми обрабатывал мои грудь и шею. Оказывается, я сразу не заметил, но цепочка тоже вплавилась в кожу.
Так вот, Машуля. Он скользнул к кровати походкой небрежной и легкой. Просто истинный сын эльфийского народа, пусть и темного. И склонился надо мной.
– Как дела? – спросил, внимательно разглядывая меня.
– Не жалуюсь, – фыркнул я и прокомментировал. – Тут стульев нет, так что садись сюда, – и похлопал рядом с собой по кровати.
Эльф замер, и на его лице появилось непередаваемое лукавое выражение.
– Сидеть неудобно, может, лучше прилечь?
Если он думал этим меня смутить или раздосадовать, то не на того напал.
Я вернул нахалу улыбку и подвинулся:
– Хочешь, ложись.
Он лег и тут же попытался закинуть мне на грудь руку. Я вскрикнул:
– Эй!
– Ой, прости, – искренне повинился эльф. Но руки от меня не убрал, просто сместил, чтобы не задевать больное место на груди. Потом помедлил и устроил свою светлую голову на моем плече.
Я вздохнул. Нет, этого эльфа я точно не способен воспринимать как потенциального любовника. Конечно, он очень хорошенький, но есть в нем что-то надломленное. Причем сейчас оно проступило куда явственнее, чем до того.
– Маш?
– Что?
– Будешь что-нибудь спрашивать или мне спросить?
– Все, что меня просили узнать, я уже узнал.
– Значит, теперь моя очередь.
– Можешь попробовать, но я ведь не обязан отвечать, – заявил эльф, щекоча мне дыханием шею.
– Тебе правда настолько парни нравятся или это просто за неимением подходящих девушек?
– Мне девушки вообще не нравятся в этом плане.
– Но к серьезным отношениям ты, как понимаю, не готов?
Помедлив, эльф признался, хоть я уже и не ждал, что он ответит.
– Я, может, и не отказался бы кем-то всерьез увлечься, но пока просто не встретил такого парня.
– Понятно, – кивнул собственным мыслям. Все это не объясняло грусти в его взгляде, которая бросилась мне в глаза почти сразу. Может быть, за те полгода, что он тут отучился, его уже успели так сильно обидеть, что до сих пор отойти не может? Поразмыслив, решил спросить:
– Маш, может, тебя обидел кто?
Теперь точно не ответит, подумал тут же. А эльф вдруг прижался ко мне еще тесней и тихо-тихо зашептал:
– Я так надеялся, когда сюда ехал. Думал, тут будет здорово. Ведь наш университет единственный, в котором практикуется совместное обучение. В других разбивают на классы по расовому признаку. Так хотел именно сюда поступить, столько выучил, экзамены сдал. Приехал и…
– Понял, что за фасадом равенства и взаимопонимания тоже разделение, как у других?
Он не ответил. В принципе и так было понятно. Мечты разбились о неприглядную реальность. Как там сказал декан? Мои «колокольчики» не способны, как остальные, хотя бы притвориться, что между ними мир, любовь, гармония. Да, притворяться эти ребята точно не стали бы. Все, как на подбор, принципиальные до жути. И гордые. Почему их просто не расформировали и не рассовали по другим классам? Надо будет спросить. И пока я об этом думал, Машуля вдруг заговорил:
– Мне вначале Алый понравился. Но ты ведь сам видишь, какой он… – а потом с неожиданной злостью закончил: – Они все такие!
Я плюнул на приличия и обнял парня. Ему следовало выговориться. А мне не мешало бы послушать.
– А еще это скотство с теневой стороной, – пробормотал Машка тише и уже не так экспрессивно.
Приподнялся, положил подбородок мне на грудь, каким-то чудом не задев пострадавший от креста участок, и выдохнул:
– Обидно, честно. Они первыми начали.
– А что там с… – «теневой стороной» я сказать не успел.
От двери завопили грозно, чуть ли не с рыком:
– Что ты вытворяешь?! – И чуть тише, но не менее грозно: – А ну слезь с него!
На ладони Иры, а это именно она ввалилась в мою палату без стука, появился огненный шарик. Машка обернулся к ней, но я успел заметить, каким холодом полыхнул взгляд парня, поэтому перехватил его руку.
– Ирка, ты что, ревнуешь? – наигранно развеселившись, вопросил я.
– Что? – Она растерялась от одного тона, каким был задан вопрос, и шар у нее на ладони потух.
А Машка, демонстративно улегшись, громко фыркнул:
– Да ладно тебе, это не про нее. О ее ледяном сердце легенды не только по нашему факультету ходят, но и по остальным тоже.
– Да? И что там с сердцем? – спросил, покосившись на девушку, которая прожигала нас с Машкой взглядом от двери.
– Не твое дело! – окрысилась на меня эльфийка.
А Машка со вздохом поднялся с кровати, предоставив мне большую свободу действий. Я сел и подтащил подушку повыше. Устроился удобнее и посмотрел сначала на него, потом на Иру:
– Вы что, по очереди договорились меня посещать?
– Ничего мы не договаривались, – ответствовала староста, медленно остывая.
– Ну да, ну да, – пропел Машка и пошел на выход. Когда поравнялся с Иркой, та неожиданно спросила:
– Что, так приятно с мужиками обжиматься?
Машка запнулся, но потом с достоинством ответил:
– Тебе не понять.
Я улыбнулся. Именно так мы с Муркой еще позавчера осаживали Барсика.
– Да уж куда мне, со своими женскими мозгами, – бросила Ира.
– У нас, в отличие от некоторых, наоборот, считается, что именно женщины сильнее и мудрее мужчин, – устало сообщил Машка и повернулся ко мне: – Вы ведь еще со мной поговорите, да?
– Конечно. Приходи в любое время, – заверил я его.
Парень сосредоточенно кивнул и ушел, оставив меня наедине с Ирой.
Машмул Верь-Явь
Я вышел от нашего психолога со странным чувством. Никогда ни с кем так не откровенничал. Не в обычаях илитири так себя вести с посторонними. Даже друг с другом. Мы скрытные. Всегда есть страх, что самое доверенное и верное лицо ударит в спину. Всегда. А тут он… психолог! Те, что были до него, они… Все оказались непроходимыми тупицами. Как они только над нами не издевались! Причем были убеждены, что именно мы, темные, виноваты в разладе, существующем в классе. Неправда! Это все светлые начали! Но как сказал один из тех, кто работал до Андрея, просто так нас темными не прозвали бы. Помню, тогда на него взъелся даже Фаль, хотя пустынник обычно бесцветен и тих до тошноты, но тот мужик, что так опрометчиво обвинил нас, долго не продержался. Уже через неделю слинял восвояси. Я думал, что и с этим будет так. Но теперь мне уже не хочется, чтобы он уходил. Вдруг у него получится? Нет, я не питаю надежд, что мы когда-нибудь, как выразился Андрей, сможем подружиться. Но, может, они нас хотя бы травить прекратят.
С такими мыслями дошел до поворота коридора, за которым собрался весь наш класс. Как всегда, мы отдельно, у окна, куда нас вытеснили светлые даже тут, в коридоре, а не в классе. А они в тени противоположной стены. На меня сразу все обернулись.
– Ну что там? – спросила Илюизмена. Удивительно, что он даже ее имя не побоялся сократить.
Я не мог себе позволить роскошь не отвечать женщине моего народа, хоть и предпочел бы промолчать. На душе было муторно, хотелось в общежитие, в свою комнату. И чтобы никто не трогал. Побыть одному и подумать. Андрей… он все же необычный. Столько чувств во мне даже любовники никогда не вызывали, хотя некоторые и пытались лезть в душу с разговорами. А ему как-то удалось всколыхнуть эмоции. Застарелые, затертые. Зачем я вспомнил?
– Говорит, что все нормально.
– Чего же ты у него так долго проторчал? – а это влез Алиэль. Ему от нас вообще всегда больше всех надо. Даже Пауль не ведет себя так заносчиво и местами жестоко. А этот светлый… После этого мы еще и… злодеи!
– Разговаривал, – буркнул я и попытался отойти к своим. Хоть на освещенный участок, но зато вместе не так противно в обществе этих светлых.
– О чем, например? – выплевывая слова, протянул он. Мне сразу же захотелось разозлить его настолько, чтобы он кинулся на меня и его можно было ударить.
Перемирие оказалось недолгим. Победили общего врага, и все. Они, светлые, всегда нами пользуются. Всегда. И зачем только наши Владычицы с ними мирный договор заключили?
– О том, что когда нас только в класс объединили, ты мне даже понравился, – объявил я и рывком высвободил руку, за локоть которой он успел меня схватить, чтобы не пустить к своим.
– Что? – заорал этот переросток у меня над головой, и тут его осенило: – Стой… – Он шагнул ко мне и растерянно захлопал своими серыми, как речной туман, глазами: – То есть в том самом смысле?
Лицо у него сделалось таким озадаченным, что я, вместо того чтобы дальше нарываться на драку, улыбнулся. Шагнул к нему. Это не я. Не я! Кто-то другой, за меня.
– Расслабься, – дотянувшись, положил руку ему на плечо. – Когда это было? Теперь я тебя ненавижу так же, как…
– Он хочет, чтобы мы все пришли.
Что? Обернувшись, я увидел нашу старосту. Вид у нее был озадаченным. Что этот психолог ей сказал, пока меня не было?
– Зачем? – спросила у нее Илюизмена.
– Сказал, что это не дело, посланцев засылать. Он не умирающий, чтобы от общения с любимыми, – это слово она выплюнула, – детками утомиться и сдохнуть по молодости.
Узнаю Андрея. Только он мог решиться так ее отчитать. Улыбнувшись, представил, в каких интонациях это, скорее всего, было сказано. Уж я-то успел кое-что в этом парне понять.
Алиэль дернулся и сбросил мою руку. Не очень-то и хотелось. Но стоило сделать шаг к своим, он снова схватил меня за локоть.
– Еще поговорим, – зашипел, склонившись ко мне. И отпустил.
Ну и поговорим. Нечего меня запугивать. Или наш Алый, как его Андрей прозвал, давно на смертельной дуэли не бился?
Андрей и «колокольчики»
Долго же они шли. И это, как призналась мне Ира, от следующего поворота коридора, где, по ее словам, собрался весь класс? Да опять небось что-нибудь не поделили. Надолго их явно не хватило. Беспредельщики! Испытав беспричинный приступ умиления и почти сразу осознав, что он относится к моим «милым», когда спят зубами к стенке, деткам, я расплылся в широкой улыбке.
– Что же сразу вместе не пришли? – спросил и доверительно сообщил: – Я не заразный.
– Да? – недоверчиво протянул рыжий Том и сморщил нос, словно принюхиваясь. – Тебя тут, по ходу, отпаивают марсовной смесью.
– Не знаю, как та хрень называется, но гадость редкостная.
– Зато общий тонус организма поднимает, – подал голос Кар.
Я обратил внимание, что он в этот раз держался рядом с Лией. Интересно. Но потом.
– И что же выходит, вы так эффективно сражались вместе, а теперь лапки кверху – и снова в кусты?
– Ты ничего не понимаешь, – за светлую половину класса ответила Ира.
– Абсолютно ничего, – пропела Иля.
Но тут всех удивил Машуля, который в наглую подошел к кровати, не став топтаться в изножье, и снова лег рядом со мной.
– Ты что делаешь? – вскрикнул Алый.
Машка фыркнул мне в ухо и обнял поперек живота. Не стал рисковать и тянуться до груди. К тому же так как я сидел, нам обоим было удобнее именно так.
– Что это значит? – пробасил вездесущий Улька, хмуря белые брови.
– А что это может значить? – невинно осведомился я.
– Вы теперь с ним? – холодно уточнила Ира.
– Нет. Как уже говорил, я сам по себе. Просто в ногах правды нет. А сесть здесь больше некуда.
– Да? Только что-то он не сидит, а лежит на тебе, – пробурчал возмущенный Алый.
– И что?
– Это… непристойно! – поддержал одноклассника светлый рыцарь.
Я пожал плечами.
Машка, судя по всему, развязно улыбался им всем и сразу, мне было не видно. И фиг бы с ним. Похоже, он теперь так за мой счет самоутверждается.
– Мне тоже стоять неудобно, – вдруг объявила Иля и забралась на постель с другой стороны от меня. Устроилась деликатнее, чем Машка. Но тоже, можно сказать, со мной в обнимку. Я подумал и возражать не стал. То, как загорелись в этот момент глаза девушки, меня покорило. Не удержавшись, прокомментировал:
– Завидуй молча, не ревнивая ты наша.
– Откуда ты знаешь, что не ревнивая?
– Ледяное сердце не умеет ревновать или я не прав?
Все смолчали, Ира набрала воздух в легкие, чтобы высказаться, но неожиданно фыркнул Алый.
– Это точно! – прокомментировал он в ответ на вопросительный взгляд.
Похоже, Машка не соврал. Ира у нас, оказывается, местная знаменитость.
– Так что ты теперь ответишь на мое приглашение? – промурлыкала Иля так, чтобы все слышали.
– Приглашение? – уточнил я, хотя приблизительно представлял, на что она намекает.
Темная провела острым ноготочком по моей щеке.
– Я позвала тебя стать моим.
– И после этого ты еще будешь добиваться, чтобы мы с ними подружились? – зашипела Ира, превратившись в разгневанную фурию.
Я вздохнул.
– Ир, ну вот как тебе не стыдно? – спросил ее таким тоном, что эльфийка стушевалась.
– Знаешь, – после паузы выдала она, – не стыдно!
– А ты хоть поняла, о чем я?
Она промолчала. Я с серьезным выражением лица объяснил:
– В чем ты обвиняешь Илю? В том, что она оказалась шустрее тебя и предложила мне союз? И, заметь, сексуального подтекста в ее предложении я не увидел, в отличие от некоторых.
– Но она же сказала, что хочет, чтобы вы стали ее мужчиной? – запротестовал Улька, мой «любимый» борец за правду.
Иля презрительно фыркнула, скосив на него глаза. Я пояснил.
– В темноэльфийском обществе каждая женщина имеет свой, где маленький, где побольше, но клан. И далеко не всегда, как я понял, это объединение кровных родственников. Сейчас она считает своим маленьким кланом темную половину вашего класса. Она всего лишь предложила мне занять их сторону. А Ира, хоть и поняла, о чем речь, взбесилась, что первая не додумалась сделать это. Наглости не хватило.
– Это правда? – вдруг спросила Лия и подошла к подруге.
Ира отвела глаза:
– Правда.
– Почему ты… – но задать свой вопрос Пауль не успел, я перебил его.
– Так вот, не вижу причин принимать чью-то сторону. Предлагаю вам союз. Равноправный. И открытый.
– То есть хочешь, чтобы мы объединились, так? – спросила Ира, дождалась моего решительного кивка и снова отвернулась. – Ты не понимаешь, о чем говоришь.
– Очень даже понимаю. Вы сами во всем виноваты. Причем, как я понял, первая агрессия в вашем классе исходила именно от светлых.
– Да? – ледяным тоном уточнил Алый. – Это он тебе сказал? – И кивнул на Машку. Тот хмыкнул.
– И что? Соврал? – спросил я у светлого.
– Ты не знаешь, как все было. Они…
– Они сражались с тобой плечом к плечу, если бы не они, не факт, что вы бы справились в одиночку. Они поддерживали вас вчера, и что-то я не заметил, что ты был против.
– Это была…
– Временная мера? И что же изменилось сейчас? Нет внешнего врага, и можно поедом есть друг друга? За что? За то, что они выглядят и живут не так, как вы? А так ли их образ жизни отличен от вашего?
– Мы с парнями не спим! – вклинился Улька. Прибил бы, чтобы не мучился. Это же надо быть таким моралистом. Дождется ведь, перевоспитаю, пусть потом не плачет.
– А зря, – прокомментировал с кровати Машка.
Пауль прожег эльфа возмущенным, но не ненавидящим взглядом.
– Тебе никто и не предлагает, – помедлив, сказал я и полюбовался, как наш благородный рыцарь поменялся в лице.
– И правда. – Том хлопнул светлого по плечу и доверительно уточнил: – Ты что, поэтому такой правильный? Хочется, а не дают?
Лицо рыцаря побелело от ярости, но их неожиданно кинулись разнимать Кар и Лия.
– Рутберг, хватит, – осадил темный.
– Пауль, что ты ведешься, как маленький? – спросила эльфийка и взяла рыцаря за руку.
– А ведь люди, – задумчиво обронил я, – не бывают темными или светлыми. Значит, у вас с Томом терки между собой, а не на почве эльфийских национальных траблов.
– Иногда ты выражаешься, как последний трубочист, – не выдержав, укорила меня Ира.
– Да? Понятия не имею, как выражаются трубочисты, просто у меня в родном мире сленг такой.
– Мы поняли, – кивнула сидящая рядом со мной Иля.
И тогда всех нас удивила Ира. Она вдруг опустила ресницы, а когда снова открыла глаза и мы пересеклись с ней взглядом, в ней было столько зрелой решимости, что я в очередной раз засомневался в ее реальном возрасте.
– Я хочу извиниться, – вдруг сказала она и перевела взгляд с меня на Илю: – За всех нас. Мы… были неоправданно жестоки.
– Ириль, ты чего? – опешил Алый, стоящий к Ире ближе всех.
– Я тоже, – вдруг заговорила тихоня Гарри, выступив откуда-то с задних рядов.
– Вы бываете такими невыносимыми, – еще больше удивил всех Пауль, он говорил это, пряча глаза. – Но Ира права. И… Андрей прав, – добавил он полушепотом. А потом вызвал у меня тихий ступор, протянув руку Тому. Похоже, у людей этого мира тоже был в ходу земной жест. Теперь понятно, почему Барсик так удивился, когда со мной знакомился. Только, похоже, наш светлый командор с людьми, как и с темными, не особо контактировал.
Том вылупился на протянутую руку рыцаря. Потом вскинул голову и впился ему в глаза.
– Подлизываешься? – уточнил осторожно.
– Благодарю, – тихо ответил Улька, у которого на щеках выступили красные пятна. Он был смущен, но руку все еще держал протянутой. Том оглянулся. Не на Илю, которая считалась главной в темном лагере, а на меня. Я, не придумав ничего лучше, кивнул. И Том, каким бы нахалом и выскочкой он мне ни казался, вдруг открыто улыбнулся и пожал протянутую ему руку.
– Машка, вставай, – шепнул я. И молоденький эльф подчинился. Соскочил с кровати и шагнул в сторону светлых. Судя по всему, смотрел он в этот момент на Алого, который единственный, не считая Лии, никак не проявил своего согласия со словами их предводительницы Иры, напротив, возмутился.
– Иля, – шепнул я. И темная тоже встала. Подошла к Ире, пристально всмотрелась в лицо черноволосой светлой. А та вдруг сказала.
– С этого дня мы уступаем вам теневую половину класса, – и осторожно спросила, но уже у меня. – Нам ведь можно будет поменяться местами?
– А что вообще за проблема с теневой стороной? – поинтересовался я, честно не понимая, чего они так с ней носятся.
– Мы же подземные жители, – объяснил за всех Кар. – Наши глаза очень чувствительны к свету. Они изначально заняли теневую половину класса и вытеснили нас к окну. Обычно особое заклинание, созданное специально для нас, рассеивает солнечный свет над территорией университета. Но они, ко всему прочему, постоянно приспускают эту завесу, и нам, чтобы нормально заниматься, приходится держать в области глаз специальный магический светофильтр, который сжигает уйму энергии.
– И после этого вы называете себя светлыми? – возмутился я и резко попытался встать с кровати, как-то уже забыв, что был ранен.
И тут меня повело. Я… начал падать, кажется.
– Андрей! – крикнула Ира, и они с Илей одновременно оказались по обе стороны от меня. Уложили в кровать.
– Как ты? – Голос Иры, нависшей надо мной, выдавал беспокойство.
– Пожмите друг другу руки, и мне можно будет умереть спокойно, – объявил торжественно и расплылся в улыбке.
– Я тебе умру, – пригрозила светлая и сидя протянула руку Иле, стоявшей с другой стороны кровати.
Та помедлила, но приняла. Они крепко пожали друг другу руки.
– Остальные тоже, – слабо вякнул я с постели, что-то меня отчаянно начало клонить в сон. Неужели всего лишь от резких движений? Как жали друг другу руки остальные члены класса, толком не видел – Ира загораживала обзор.
– Поправляйся, – сказала она, сжала плечо и слегка встряхнула. Этот жест мне снова показался больше мужским, чем женским. И я даже успел подумать: неудивительно, что с такими замашками она всех мужиков отшивает. Ей бы за девушкой приударить… Но додумать не успел.
– Лучше спи, – пропела откуда-то сверху Иля, и, кажется, они ушли.
Когда проснулся на следующее утро, то, разумеется, никого в палате не обнаружил. Только букет роз и вазочку с земными фруктами. Но это точно не детки принесли.
Карл Ви’Хольм
Расследование шло полным ходом, когда с Земли к нам вернулся лорд Огненный и подтвердил: ничего не указывает на то, что Андрей был как-то связан со злоумышленниками, которые проникли в университет. Я сразу понял, что не мог так ошибиться в этом парне, но когда он рассказал о так называемых видениях, засомневался. Это прозвучало несколько неправдоподобно, поэтому пришлось попросить Барсима убедиться в том, что наш новый психолог не имеет к происшедшему никакого отношения. Тот убедился, а заодно привез с собой с Земли цветы и фрукты. Сказал, что специально выяснял, что такое «передачки для больного».
Удивительно. Раньше никогда не замечал в светлом командоре такой сентиментальности, особенно по отношению к тем, кто априори не является представителями его народа. К тому же у меня сложилось впечатление, что Барсим изначально недолюбливает Андрея уже за то, что тот понравился Фиг-Шамю, его извечному противнику. Но, похоже, я ошибался, или этот удивительный парень каким-то образом смог покорить обоих моих командоров. Признаться, я бы много отдал, чтобы узнать, как ему это удалось.
Собственно, именно под предлогом того, что хочет отдать принесенное с Земли пострадавшему Андрею, светлый командор собрался в лекарскую башню. Я пропустил момент, когда темный объявил, что пойдет с ним. Сомневаюсь, что они договорились заранее. Очень хорошо знаю их обоих. Эльфы не способны адекватно друг с другом контактировать. И как ни старались примирить их, все без толку. Они непримиримы. Тем не менее, к своему удивлению, я застал их вместе. Барсим нес цветы и пакетик с фруктами, Мурзяс молча шел сбоку от него.
– К Андрею? – сразу догадался я.
Светлый эльф кивнул. Темный воздержался от прямого ответа. Он вообще немногословен. Эта его черта мне весьма импонирует.
– Разрешите присоединиться? – попросил командор.
И они оба одновременно кивнули.
Я уже имел беседу с Барсимом и знал, что, к нашему счастью, на Земле он не нашел ничего, что могло бы скомпрометировать Андрея. В том, что эльф искал очень тщательно, я не сомневался. Недаром же его семья была на особом счету в Федерации. Именно из-за семейных дел Барсим имел свой личный беспрепятственный доступ в иные миры. Чем я, признаюсь, нередко пользовался, отправляя его с поручениями.
Но удивлению моему не было предела, когда мы подошли к палате, в которой отлеживался наш пострадавший психолог, и нам навстречу вывалились «колокольчики» в полном составе. Вид у ребят был ошалелый.
– Что-то случилось? – спросил я мягко. С этими студентами нельзя быть грубым. К моему сожалению, когда их объединяли в класс, никому не пришло в голову сопоставить их характеристики. Теперь было поздно что-то менять, но они все оказались весьма принципиальными личностями, отсюда все проблемы.
– Андрей спит, – объявила староста, светлая эльфийка Ириль Рассветная.
Но я даже кивнуть не успел, как ее поддержала лидер темной половины класса Илюизмена Вик-Холь. И еще большей неожиданностью для меня стало то, как девушка придвинулась к светлой, перегораживая нам с командорами путь.
– Я смотрю, вы сегодня на удивление единогласны.
– Светлые извинились, – вдруг раздалось у меня за спиной, и я обернулся.
Говорил Фаль Инойс, он был родом из пустыни Наби и чудом смог поступить на факультет маготехники, ведь традиционно пустынники тяготеют к несколько иной специализации, предпочитая факультет классической магии. Я помнил его еще по вступительным экзаменам. Сосредоточенный, всегда серьезный и почти нелюдимый юноша. Он не мог так пошутить.
– За что? – поинтересовался темный командор с не меньшим интересом, чем я, изучая лица столпившихся вокруг студентов.
– За все, – ответила Илюизмена.
Она встретилась со старшим сородичем глазами. Командор Фиг-Шамь вопросительно выгнул бровь. Девушка медленно кивнула.
– И вы? – тут же вмешался светлый командор, стоящий по соседству с темным.
– Мы приняли извинения, – с достоинством ответила студентка.
– И что, вы правда считаете, что вам есть за что извиняться? – возвысив голос, вопросил у светлых Барсим.
Я хотел прервать его. Если Андрею удалось достичь таких поразительных результатов за столь короткий период, это просто удивительно. Не хватало еще, чтобы светлый командор своей непримиримостью к темным все так легко разрушил. Но меня удивил Алиэль. Светлый эльф, потомок семьи Мильзились, традиционно поставляющей магические благовония для храмов и святилищ. Я не понаслышке знал о его высокомерии и заносчивости, так как был лично знаком с его отцом.
– Да, считаем, – сказал он и вздернул вверх подбородок.
Очень интересно. После такого заявления уже нельзя было оставлять подобное без внимания.
– Тогда, надеюсь, вы не откажетесь поговорить об этом со мной?
Я посмотрел на двух признанных лидеров класса, Илюизмену и Ириль.