Кроме того, он был ещё и самым толстым человеком, которого её когда-либо доводилось видеть. Вот и теперь, переваливаясь, он направился к столу; тучное тело втиснуто в костюм достаточно просторный, чтобы в нём поместились четыре ференги нормально сложения. По бокам, как обычно, шли две женщины в вызывающе откровенных одеждах. На одной было платье с открытой спиной, на другой – платье почти без переда: груди и тощие животы у обеих были открыты на всеобщее обозрение. Амари чуть поморщилась. Неряхи, и к тому же слишком тощие. Им не сравниться с ней.
– Вы знаете, что я хочу услышать, – кивнул ей Омаг и уселся. Тучное брюхо не позволяло ему придвинуть стул поближе к столу; он щёлкнул пальцами, и одна из женщин вручила ему корзинку, полную печенья. Он немедленно принялся жевать.
Обернувшись к клингону, Амари едва заметно кивнула ему, после чего заиграла давно выученную ею наизусть любимую песню Омага «Мелор Фамагал». Она видела, как офицер коснулся значка на своей форме, тихонько сказав при этом: «Ворф «Энтерпрайзу». Никто, кроме неё, его не слышал.
– Говорите, – прозвучал тихий ответ, и Амари узнала голос Райкера.
– Только что в ресторан вошёл толстый ференги, – сообщил клингон.
– Это «Мелор Фамагал» я сейчас слышу? – спросил Райкер.
– Да, – ответил лейтенант, уловив кивок Амари.
– Сейчас буду.
Бросив взгляд через плечо, Амари увидела, как Омаг заказывает еду и напитки – в огромных количествах. Время от времени он улыбался ей, кивая своей несуразной головой, поощряя её и дальше играть давно надоевшую ей песню.
И Амари продолжала играть. Она с куда большим удовольствием играла бы любовные арии из опер, слушая мужественный голос стоящего рядом красивого офицера, но Омаг в конце вечера обычно не скупился на чаевые. И уж если она работает здесь последний вечер, они ей понадобятся.
Воспоминание, что с завтрашнего дня она безработная, вновь охватило её. Возбуждение от встречи с клингоном временно вытеснило эту мысль у неё из головы, но теперь она вновь навалилась на Амари всей своей тяжестью. Что, чёрт возьми, ей теперь делать? Она даже не может покинуть эту осточертевшую планету. А никакой другой работы для четырёхрукой музыкантши здесь нет. Ей ещё повезло, что она нашла эту.
Вздохнув, Амари попыталась сосредоточиться на том, чтобы угодить Омагу своей игрой. Похоже, его чаевые надолго станут её последним заработком.
Райкер транспортировался на планету один, стараясь не чувствовать себя виноватым из-за того, что оставил Гретхен на «Энтерпрайзе». Её отказ от приглашения на обед задел его, и он заметил себе, что эта неприятность именно из тех, которых он пытался избежать. Райкер поклялся себе, что с этого момента их отношения будут сугубо служебными.
Всё же он вынужден был признаться себе, что её уязвимость глубоко тронула его. Это отчаянное стремление, обуревающая её страсть быть лучшей, могла, выйдя из-под контроля, оставить её беззащитной.
Это серьёзный недостаток, от которого ей придётся избавиться, если она хочет удержаться в Звёздном Флоте. Те, кого обуревают страсти, слишком чувствительны, а чувствительные люди – в особенности в службе безопасности – совершают ошибки. В профессии Гретхен ошибка может стоить жизни ей и не только ей.
Отбросив эти мрачные мысли, он вошёл в ресторанчик и сразу же услыхал звуки «Мелор Фамагал». Клиентов, как и в прошлый раз, было немного; он увидел, как в центре зала Ворф сидит рядом с Амари, а та, играя ту же самую мелодию в четвёртый раз, умудряется заставить её звучать ново и свежо.
Райкер обвёл взглядом зал и сразу же заметил ференги, Омага. То сидел за столом в обществе двух разодетых женщин и за обе щеки уплетал поставленные перед ним яства, запивая их чем-то, по виду напоминавшим шампанское.
Перехватив взгляд Райкера, Ворф поднялся и словно бы невзначай направился к нему. Оба смотрели на Омага, который как раз принялся колотить туфлей по столу.
– Где официант? – визгливо кричал он, и при этом изо рта у него вылетали кусочки еды. – Есть в этом жалком заведении хоть один официант?
Райкер и Ворф подошли к столу. Наклонившись к маленькому толстячку, Райкер серьёзно спросил:
– Что-нибудь не так?
– Да, – бросил Омаг. – Мне нужны салфетки. – Он отвернулся и отпил ещё шампанского.
– Утритесь рукавом, – спокойно сказал Райкер.
Это произвело ожидаемый эффект. Обернувшись, Омаг изумлённо вытаращился на него.
– Что Вы сказали? – ошарашено переспросил он; Райкер видел кусочки пищи, застрявшие у него между зубами.
Он вызывал у Райкера омерзение. Коммандер взглянул на одну из женщин, потягивающих напитки и делавших вид, что ничего не происходит.
– Или её рукавом. Мне всё равно.
Глаза у Омага сузились, как щёлки.
– Кто Вы такой? – резко спросил он.
– Коммандер Вильям Райкер с Ю.С.С. «Энтерпрайз».
– Мне что, встать и отсалютовать? – глянув на женщин, Омаг расхохотался. Те присоединились к нему.
– Мы расследуем исчезновение вулканского корабля…
– Вы обратились не к тому ференги. Я не торгую вулканскими кораблями.
– Нам известно, что Вы к этому причастны, – настаивал Райкер.
Прежде чем ответить, Омаг засунул в рот что-то длинное и жирное и прожевал.
– Кому нужен вулканский корабль? Вулканцы пацифисты. Я занимаюсь боевыми кораблями. – Изо рта у него потекла струйка жира, и он вытер ей ладонью. – Неужели никто не может дать мне салфетки? – снова закричал он, но никто из официантов так и не появился.
– Кому могбыть нужен вулканский корабль? – спросил Райкер, не позволяя ему уклониться от разговора.
– Рассуждая гипотетически? – спросил Омаг, глядя на Райкера с деланной серьёзностью.
– Рассуждая гипотетически.
– Я никогда не умел рассуждать гипотетически. – Откинув голову, Омаг снова расхохотался, брызгая едой на стол. Женщины также засмеялись, разделяя его веселье.
Райкер решил, что с него хватит. Он ухватил край стола и наклонил его так, что вся еда и напитки соскользнули прямо на ференги и его девиц. Их смех тут же прекратился. С криками испуга и ярости они вскочили на ноги, тщетно пытаясь отряхнуть испачканную, промокшую одежду.
Райкер услышал, что музыка прекратилась. Он двинулся на ошеломлённого ференги, забрызганного с ног до головы, и, схватив его за лацканы, оторвал от пола. Это было трудновато, но злость придала ему сил. Спиной он чувствовал, как стоящий позади Ворф зорко следит за каждым движением клиентов.
– Позвольте мне объяснить Вам, что произойдёт, если Вы не расскажете мне, что случилось с этим вулканским кораблём, – спокойным голосом произнёс он. – Ваше право прохождения через этот сектор будет аннулировано. Более того, я буду очень недоволен.
Ференги, чьи ноги беспомощно болтались в нескольких дюймах от пола, смотрел на него со страхом и ненавистью.
– Я доставил его баролианскому торговому судну, – задыхаясь, произнёс он.
– Координаты?
– Я не помню.
Райкер сильнее сжал его, и толстяк испуганно зашипел:
– Вы же мне шею сломаете…
– Координаты?
– Это в системе Галордон. Возле Нейтральной Зоны. Больше ничего не знаю. Клянусь. – Его лицо начало приобретать странный фиолетовый оттенок.
Райкер швырнул его назад на стул, прямо на пирожное, которое сплющилось и брызнуло кремом.
– Приятного аппетита, – любезно сказал Райкер. Обернувшись, он улыбнулся Амари, а затем, уже направляясь вместе с Ворфом к выходу, взял салфетку с соседнего столика и швырнул её Омагу. Салфетка упала на колени злосчастного ференги. Райкер с удовольствием заметил, что даже Ворф улыбнулся.
Амари с ужасом взирала на произведённый разгром. Оба офицера Звёздного Флота ушли, оставив влиятельного бизнесмена сидящим в гуще собственного ужина. Обе девицы исчезли – наверно, отправились привести себя в порядок, подумала она. Но более всего её расстроила мысль, что в этот вечер рассчитывать на щедрые чаевые от Омага не придётся. Его оскорбили, унизили, обляпали с ног до головы едой и питьём, и теперь ему, скорее всего, не терпится убраться отсюда; и непохоже, что при этом он будет швырять деньги направо и налево.
Глядя на него, она невольно почувствовала жалость. Он выглядел комично, пытаясь вытереться салфеткой. Появившиеся, наконец, официанты старательно наводили порядок; тут же, причитая, маячил и сам Шерн. Стол и всё вокруг выглядело так, будто гигантский малыш ел здесь, разбрасывая еду повсюду.
Амари машинально подошла к Омагу и взяла у него салфетку. Одной рукой она стала вытирать ему голову, другой – очищать ему рубашку, третьей похлопала его по плечу.
– Ладно, Омаг, – проворковала она. Не стоит из-за этого расстраиваться. – Она осторожно вытерла мочки его больших ушей.
– Я найму солдат, я догоню их… – злобно забормотал он.
– Милый, их здесь давно уже нет. У них есть дела, и они давно уже улетели отсюда. Кроме того, не станешь же ты тратить время на такую мелкую сошку. Ты можешь их продать и купить со всеми потрохами.
Омаг нахмурился, размышляя над её словами.
– Это верно, – согласился он.
– Сядь и забудь о них. Вечер только начался, и я ещё даже не разыгралась с «Мелор Фамагал». Сядь за другой столик и закажи шампанского. Ты когда-нибудь пробовал жареного кальдорского угря? Нет? Милый, ты ещё не жил…
Говоря так, она мягко подвела его к другому столику, усадила, повязала новую салфетку.
– Вот так, – проворковала она. – Представь себе, что ты только что вошёл сюда, сел и сказал, чтобы я сыграла твою любимую вещь. Ладно?
Её забота тронула Омага. Глаза его влажно заблестели.
– Амари, – шмыгнул он носом, – ты хорошая женщина.
Она рассмеялась своим хриплым смехом; как хорошо, что она снова может смеяться.
– Ты прав, Омаг. – Наклонившись к нему, она шепнула в гигантское ухо. – Гораздо лучше, чем эти две костлявые девчонки, которых ты всякий раз сюда приводишь.
Омаг улыбнулся и кивнул.
– Сыграй мне «Мелор Фамагал» раз пятьдесят-шестьдесят, и я буду в полном порядке. А потом, – он потянулся к ней, и она наклонилась, чтобы услышать его, – мы устроим поздний ужин на двоих. Мне хотелось бы познакомиться с тобой поближе.
Улыбнувшись и легонько пожав ему руку, Амари вернулась к инструменту. На сердце у ней стало так радостно, как не бывало уже очень, очень давно. Ей не терпелось снова коснуться клавиш. Этот милый толстячок услышит такую «Мелор Фамагал», какой никогда ещё не слышал.
Амари была уверена, что теперь всё устроится хорошо.
Глава 17
Диана Трой чувствовала какую-то напряжённость между Виллом Райкером и энсином Гретхен Нейлор. Сидя в конференц-зале, они слушали сообщение Вильяма о событиях на Квалоре 2.
Между Виллом и красавицей энсином не происходило ничего явного, но эмпатическое чувство Трой улавливало нечто мощное и странное, исходящее от Гретхен. Трой заметила, что, рассказывая о событиях прошлого вечера и о том, что ему удалось узнать от Омага, торговца-ференги, Райкер старательно избегает встречаться глазами с Нейлор.
– Он утверждает, что доставил корабль баролианскому торговому судну в системе Галордон. А вы знаете, на какие мысли это наводит.
Именно в системе Галордон им довелось столкнуться с ромуланами несколько лет назад. Трой хорошо помнила напряжение, воцарившееся на «Энтерпрайзе» после того, как они обнаружили на одной из безжизненных, постоянно терзаемых бурями планет этой системы ромуланский корабль. Капитан этого корабля Томалак утверждал, что нарушение границ пространства Федерации было случайным и незначительным.
Они нисколько не сомневались, что это ложь, что ромулане держат на примете эту систему, находящуюся как раз у границы Нейтральной Зоны, но доказать ничего не могли. Но с тех самых пор упоминание о системе Галордон всегда наводило их на мысль о ромуланах.
– Полагаю, нам следует сообщить эти сведения капитану Пикарду. Это может быть каким-то образом связано с его миссией. – Это сказала энсин Нейлор, обращаясь ко всем вместе и никому в отдельности.
– Согласен, энсин, – сказал Райкер, также не глядя на неё. Трой это показалось странным. Что тут происходит? Может, эти двое находятся в романтических отношениях и теперь поссорились?
Ей трудно было в это поверить. Много лет назад они с Виллом поняли, что если они собираются вместе служить на «Энтерпрайзе», им придётся пожертвовать их прежними отношениями. На корабле нет место для подобных эмоциональных сложностей. Несомненно, Вилл хорошо усвоил этот урок и не станет совершать ошибок. Но между ним и красавицей энсином определённо что-топроисходило.
– Коммандер Дейта собирался разработать способ передачи сигналов из Нейтральной Зоны с использованием ромуланских сигналов в качестве носителя, – говорил Райкер. – Если ему это удастся, мы сможем передать им наши сведения.
– Разумеется, мы можем направиться в систему Галордон. Узнать, что там происходит. – Энсин Нейлор, опять ни к кому в отдельности не обращаясь.
– Капитан Пикард полагает, что мы находимся на орбите Квалора. Его сигнал будет направлен именно сюда, мы не сможем уловить его в системе Галордон. Мы будем ждать.
– Да, сэр, – негромко ответила Нейлор, и снова Трой почувствовала исходящий от неё импульс. Не любовь, не ревность… Жажда чего-то было самое подходящее определение, которое Трой могла подобрать.
Обязанностью Трой на «Энтерпрайзе» было поддерживать эмоциональную гармонию среди экипажа. Последнее время она не могла бы, положа руку на сердце, сказать, что такая работа целиком и полностью устраивает её, но это была её работа; Трой гордилась тем, что выполняет её хорошо, и не желала допускать ни малейших упущений. Если она чувствовала, что с кем-то из экипажа происходит что-то необычное, ей надлежало узнать, что это, и действовать соответственно. Поэтому, как только Вилл объявил, что все свободны, Трой направилась к Нейлор.
– Энсин, – сказала она приветливо, – я хотела бы пригласить Вас как-нибудь на чай.
Молодая женщина в первый миг изумилась, затем улыбнулась в ответ.
– С удовольствием, – ответила она, и к немалому своему удивлению, Трой уловила исходящее от неё несомненное облегчение.
– Тогда почему бы не сейчас?
– …и я никогда не откладываю ничего на завтра. Если на моём столе есть работа, я делаю её, прежде чем уйти к себе.
Трой кивнула и отпила чай. Гретхен Нейлор изливала ей душу; Трой слушала историю способной, целеустремлённой девушки, избравшей для себя Звёздный Флот и в своём стремлении достичь цели не отвлекавшейся ни на что.
И уже неспособной отвлечься.
Из- за своей потребности всегда быть лучшей энсин Нейлор подвергала себя непрестанному стрессу. Трой подумала, любили ли её близкие просто ради неё самой –или потому, что она лучшая ученица. Трой была уверена, что второе.
Для Гретхен чувство собственной значимости была неразрывно связано с её оценками. Если она чувствовала, что делает что-то неправильно, или что её отвергают – а именно так она восприняла отказ Вилла Райкера взять её с собой на планету – это было для неё серьёзным ударом. И могло стать причиной серьёзных осложнений в будущем, ибо ни одному человеку не удавалось прожить жизнь, не допустив промахов, не потерпев поражений и ни разу не будучи отвергнутым. Нельзя требовать от себя абсолютной безупречности.
Трой чувствовала, что сидящая перед ней молодая женщина уравновешена и интеллигентна, но слишком уж сосредоточена на свой цели. Ей необходимо что-нибудь, что могло бы немного отвлечь её от этой сосредоточенности.
– Энсин, Вы никогда не думали о том, чтобы завести хобби? – Трой была несказанно удивлена, когда Гретхен рассмеялась, пока молодая женщина не объяснила, что буквально то же самое предлагал ей коммандер Райкер. Это вызвало у Трой улыбку.
– Он предлагал мне научиться играть на каком-то инструменте под названием контрабас. Вы когда-нибудь слышали о таком инструменте?
Трой снова улыбнулась. Вилл всегда пытался уговорить окружающих заняться музыкой. Он сам так любил музыку, что был свято уверен, что остальные любят её не меньше.
– Слышала. Это старинный музыкальный инструмент.
– Не думаю, чтобы мне это было интересно.
– А что могло бы заинтересовать Вас?
Надо отдать Нейлор должное, она честно пыталась найти ответ. Трой не сомневалась, что девушка напряжённо ищет что-нибудь, что могло бы отвлечь её от зацикленности на показателях и оценках. Но в конце концов, Нейлор пожала плечами.
– Что же плохого в том, что я просто хочу быть хорошим офицером службы безопасности?
– Ничего плохого в этом нет, – ответила Трой, – но если это всё, чего Вы хотите… тогда, как это ни странно, Вы можете быть не столь хорошим офицером, как человек, у которого есть посторонние интересы.
Энсин кивнула. Она понимала и не протестовала. У неё просто не было ничего, что интересовало бы её помимо работы.
– А в детстве, – спросила Трой, – было что-нибудь такое, чем Вам нравилось заниматься? Кроме учёбы?
Гретхен задумалась, искренне припоминая детство.
– Мне повезло. Родные всячески помогали мне, стараясь оставить мне больше времени для занятий. Я стольким им обязана.
Трой внимательно вглядывалась ей в лицо. Она всем сердцем сочувствовала решительной молодой женщине, обременённой тяжким чувством ответственности. Вся семья посвятила жизнь тому, чтобы она достигла цели – как же она могла подвести их? Она чувствовала этот груз каждую минуту, она обязана была быть первой, быть лучшей, или жертва её родных окажется напрасной…
– Ваши брат и сестра… Вы когда-нибудь – играли с ними? Просто как играют дети?
– Иногда, – улыбнулась энсин Нейлор. У нас было столько дел, и конечно же…
Внезапно замолчав, она опустила глаза.
– Что – конечно же? – мягко спросила Трой.
– Столько дел, – снова сказала Гретхен, – мы были заняты. У нас был большой участок, где мы выращивали лекарственные травы, а это дело хлопотное. Особенно с сорняками, с ними ужасно тяжело бороться с тех пор, как запретили химикаты, их приходится выпалывать вручную…
– Гретхен, – перебила Трой, – что Вы пытаетесь скрыть?
Взгляд зелёных глаз устремился на советницу. Трой видела в этом взгляде затаённую боль; она поняла, что задела какую-то струну. Гретхен попыталась рассмеяться, но смех получился неестественным.
– Что Вы имеете в виду?
– В Вашей жизни было что-то ещё, что-то, о чём Вам тяжело говорить…
Энсин Нейлор вдруг встала и несколько раз прошлась по комнате, пытаясь сдержать волнение. Наконец, она обернулась к Трой. Спокойствие вернулось к ней.
– Думаю, Вы говорите о Кейси.
– Кейси?
– Мой брат. Младший братик. Вы, наверно, прочитали о нём в моём личном деле.
– Я не видела Вашего личного дела, Гретхен. Я читаю личные дела только, если есть проблема.
– Понимаю. – Судя по выражению лица, Гретхен уже сожалела, что заговорила о брате.
– Расскажите мне о Кейси.
– Он был болен. Он умер, не дожив до двух лет.
– Чем он болел?
Молодая женщина ответила не сразу.
– Не знаю. Родители редко говорили об этом. Для них это было очень тяжело.
– А Вы?
– Простите?
– Для Вас, должно быть, это тоже было очень тяжело. Сколько Вам было лет, когда он умер?
Короткая пауза.
– Двенадцать.
– Должно быть, для Вас это было ужасно.
Рот у Гретхен приоткрылся, плечи едва заметно задрожали. Глядя в пустоту, она глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки.
– Сказать по правде, я даже не пошла на его похороны. В тот день у меня был отборочный тест.
И она разрыдалась.
Трой предложила ей салфеток и дала поплакать, время от времени легонько похлопывая её по плечу и утешая. Она знала, что это поднимается на поверхность затаённое годами горе; оплакивание, которого не было. Плач не избавит её от боли, но поможет вынести эту боль на поверхность.
Наконец, Гретхен вытерла лицо. Голос её, когда она заговорила, время от времени прерывался рыданиями.
– Я даже никогда не ухаживала за ним. Другие носили его на руках, гуляли с ним, пели ему колыбельные. Я слышала их, когда занималась у себя в комнате. Но мне не позволяли отрывать время от занятий. – Она опять заплакала и проплакала несколько минут. Затем она посмотрела на Трой. – Он был такой красивый малыш… крошечный и беспомощный… но глаза у него были, как у меня. Во всей семье только у нас с ним были зелёные глаза… я всегда думала, что мне он был ближе… но я почти никогда не держала его на руках…
Поднявшись, она опять заходила по комнате.
– Однажды, когда все спали, я тайком пробралась в его комнату, просидела у его кроватки всю ночь. Я говорила ему, как я его люблю, и что мы будем делать, когда он выздоровеет. На следующий день я уснула прямо на уроке, но мне было всё равно.
Она остановилась и посмотрела на Трой.
– В ту ночь у него начался сильный жар. Прежде, чем удалось его сбить, у него начались судороги, и он… и он умер. Я так любила его, я думала, что у меня разорвётся сердце. Но я даже не могла пойти на его похороны. – Она села и вытерла глаза.
– Извините, советница. Я много лет не говорила об этом.
– Я уверена, что так оно и есть.
– Больше такого не повторится, обещаю Вам.
– Надеюсь, что это не так, Гретхен. Вы не оплакали своего братика. Пришло время Вам пройти через это.
– Я не хочу об этом думать.
– Знаю. Но Вы должны признать существование этой боли, а не скрывать её.
Нейлор прерывисто вздохнула и попыталась улыбнуться.
– Мы с Вами говорили о хобби, и вот к чему пришли.
И тут Трой осенило.
– Что Вы думаете о том, чтобы стать добровольной помощницей в детском саду?
– В детском саду? – удивлённо переспросила Нейлор.
– Там много детей. На «Энтерпрайзе» много детей, у которых оба родителя работают, и дети находятся в саду весь день. Там всегда нужны помощники.
Трой видела, как Гретхен обдумывает её предложение.
– Возможно.
Инстинкт подсказывал Трой, что забота о маленьком, беспомощном создании будет радостью для молодой женщины. Она была так многого лишена в жизни, и конечно же, необходимо было залечить давнюю рану, связанную со смертью маленького братика. Вполне возможно, детский сад окажется подходящим выходом.
Успокоившись и пообещав Трой приходить к ней на приём в течение нескольких недель, Гретхен вышла. Трой почувствовала глубокое удовлетворение. Может, работа советницы и не самая захватывающая на корабле, но порой ничто не может быть лучше неё. Мысль, что она сумела справиться в возникшей проблемой, придавала ощущение необычайной лёгкости, и она подумала, что даже капитан Жан-Люк Пикард оценил бы эти краткие мгновения триумфа.
Райкер стоял на мостике «Энтерпрайза» и смотрел на экран, с которого виден был мостик клингонского корабля «Крудж» с находящимися на нём Пикардом, Дейта и клингонским капитаном. Коммандер рассказывал, что ему удалось узнать на Квалоре от закдорнов и от торговца-ференги Омага.
– Как только я услышал, что тот баролианский корабль был в Галордонской системе, я подумал о ромуланах, – заключил он, видя, как Пикард обдумывает услышанное, пытаясь определить, что за этим кроется.
– И этот внезапный интерес ромулан к объединению с вулканцами, – задумчиво произнёс Пикард. – Спок встречался с новым проконсулом Сената и обсуждал с ним возможность воссоединения.
Услышанное ошеломило Райкера. Официальное воссоединение Вулкана и Ромулуса? Такая мысль никогда не приходила ему в голову.
– Воссоединение? – только и мог повторить он.
– Ромуланский проконсул говорит, что готов официально объявить о начале мирных переговоров, – продолжал Пикард, и Райкер почувствовал ещё большее изумление. Ромуланский лидер, стремящийся к миру?
– А что Спок? – спросил он.
– Посол настроен скептически, но желает, чтобы воссоединение осуществилось. Если есть хоть малейший шанс успеха, он не отступит.
– Боюсь, – заговорила Трой, я не совсем понимаю, какое отношение к этому имеет украденный вулканский корабль.
– Я тоже, советница. – Пикард вновь перевёл взгляд на Райкера. – Как скоро вы сможете добраться до Галордонской системы, Номер Первый?
Райкер провёл расчёт на своём компьютере.
– Чуть больше восьми часов, – ответил он.
– Пожалуй, это поиски наугад, но я не думаю, чтобы у нас был выбор. Как Вы считаете?
– Согласен.
На экране внезапно начались помехи, и Райкер увидел, как Дейта повернулся от компьютера.
– Мы теряем ромуланский сигнал-носитель, – сообщил он.
Пикард вновь повернулся к Райкеру.
– Мы снова свяжемся с вами, когда вы будете там, Номер Первый. Конец связи.
Связь прервалась окончательно, и на экране вновь появились звёзды. Обернувшись к энсину, сидящему за пультом правления, Райкер приказал:
– Энсин, курс на систему Галордон. Варп восемь.
Усевшись в командное кресло, он смотрел, как заострились иглами звёзды, когда корабль набрал скорость. До сих пор разгадка тайны ускользала от него. Возможно, в системе Галордон он найдёт ответ.
Глава 18
Капитан К’Вада только что слюной не исходил от радости. Андроид – это замечательное создание, сумевшее вправить ему плечо, так что оно теперь благополучно заживало, – сумел проникнуть в ромуланскую базу данных. Это открывало перед К’Вада безграничные возможности. Он внимательно слушал, о чём говорят склонившиеся над компьютером Пикард и Дейта.
– Вы знаете, что я хочу услышать, – кивнул ей Омаг и уселся. Тучное брюхо не позволяло ему придвинуть стул поближе к столу; он щёлкнул пальцами, и одна из женщин вручила ему корзинку, полную печенья. Он немедленно принялся жевать.
Обернувшись к клингону, Амари едва заметно кивнула ему, после чего заиграла давно выученную ею наизусть любимую песню Омага «Мелор Фамагал». Она видела, как офицер коснулся значка на своей форме, тихонько сказав при этом: «Ворф «Энтерпрайзу». Никто, кроме неё, его не слышал.
– Говорите, – прозвучал тихий ответ, и Амари узнала голос Райкера.
– Только что в ресторан вошёл толстый ференги, – сообщил клингон.
– Это «Мелор Фамагал» я сейчас слышу? – спросил Райкер.
– Да, – ответил лейтенант, уловив кивок Амари.
– Сейчас буду.
Бросив взгляд через плечо, Амари увидела, как Омаг заказывает еду и напитки – в огромных количествах. Время от времени он улыбался ей, кивая своей несуразной головой, поощряя её и дальше играть давно надоевшую ей песню.
И Амари продолжала играть. Она с куда большим удовольствием играла бы любовные арии из опер, слушая мужественный голос стоящего рядом красивого офицера, но Омаг в конце вечера обычно не скупился на чаевые. И уж если она работает здесь последний вечер, они ей понадобятся.
Воспоминание, что с завтрашнего дня она безработная, вновь охватило её. Возбуждение от встречи с клингоном временно вытеснило эту мысль у неё из головы, но теперь она вновь навалилась на Амари всей своей тяжестью. Что, чёрт возьми, ей теперь делать? Она даже не может покинуть эту осточертевшую планету. А никакой другой работы для четырёхрукой музыкантши здесь нет. Ей ещё повезло, что она нашла эту.
Вздохнув, Амари попыталась сосредоточиться на том, чтобы угодить Омагу своей игрой. Похоже, его чаевые надолго станут её последним заработком.
Райкер транспортировался на планету один, стараясь не чувствовать себя виноватым из-за того, что оставил Гретхен на «Энтерпрайзе». Её отказ от приглашения на обед задел его, и он заметил себе, что эта неприятность именно из тех, которых он пытался избежать. Райкер поклялся себе, что с этого момента их отношения будут сугубо служебными.
Всё же он вынужден был признаться себе, что её уязвимость глубоко тронула его. Это отчаянное стремление, обуревающая её страсть быть лучшей, могла, выйдя из-под контроля, оставить её беззащитной.
Это серьёзный недостаток, от которого ей придётся избавиться, если она хочет удержаться в Звёздном Флоте. Те, кого обуревают страсти, слишком чувствительны, а чувствительные люди – в особенности в службе безопасности – совершают ошибки. В профессии Гретхен ошибка может стоить жизни ей и не только ей.
Отбросив эти мрачные мысли, он вошёл в ресторанчик и сразу же услыхал звуки «Мелор Фамагал». Клиентов, как и в прошлый раз, было немного; он увидел, как в центре зала Ворф сидит рядом с Амари, а та, играя ту же самую мелодию в четвёртый раз, умудряется заставить её звучать ново и свежо.
Райкер обвёл взглядом зал и сразу же заметил ференги, Омага. То сидел за столом в обществе двух разодетых женщин и за обе щеки уплетал поставленные перед ним яства, запивая их чем-то, по виду напоминавшим шампанское.
Перехватив взгляд Райкера, Ворф поднялся и словно бы невзначай направился к нему. Оба смотрели на Омага, который как раз принялся колотить туфлей по столу.
– Где официант? – визгливо кричал он, и при этом изо рта у него вылетали кусочки еды. – Есть в этом жалком заведении хоть один официант?
Райкер и Ворф подошли к столу. Наклонившись к маленькому толстячку, Райкер серьёзно спросил:
– Что-нибудь не так?
– Да, – бросил Омаг. – Мне нужны салфетки. – Он отвернулся и отпил ещё шампанского.
– Утритесь рукавом, – спокойно сказал Райкер.
Это произвело ожидаемый эффект. Обернувшись, Омаг изумлённо вытаращился на него.
– Что Вы сказали? – ошарашено переспросил он; Райкер видел кусочки пищи, застрявшие у него между зубами.
Он вызывал у Райкера омерзение. Коммандер взглянул на одну из женщин, потягивающих напитки и делавших вид, что ничего не происходит.
– Или её рукавом. Мне всё равно.
Глаза у Омага сузились, как щёлки.
– Кто Вы такой? – резко спросил он.
– Коммандер Вильям Райкер с Ю.С.С. «Энтерпрайз».
– Мне что, встать и отсалютовать? – глянув на женщин, Омаг расхохотался. Те присоединились к нему.
– Мы расследуем исчезновение вулканского корабля…
– Вы обратились не к тому ференги. Я не торгую вулканскими кораблями.
– Нам известно, что Вы к этому причастны, – настаивал Райкер.
Прежде чем ответить, Омаг засунул в рот что-то длинное и жирное и прожевал.
– Кому нужен вулканский корабль? Вулканцы пацифисты. Я занимаюсь боевыми кораблями. – Изо рта у него потекла струйка жира, и он вытер ей ладонью. – Неужели никто не может дать мне салфетки? – снова закричал он, но никто из официантов так и не появился.
– Кому могбыть нужен вулканский корабль? – спросил Райкер, не позволяя ему уклониться от разговора.
– Рассуждая гипотетически? – спросил Омаг, глядя на Райкера с деланной серьёзностью.
– Рассуждая гипотетически.
– Я никогда не умел рассуждать гипотетически. – Откинув голову, Омаг снова расхохотался, брызгая едой на стол. Женщины также засмеялись, разделяя его веселье.
Райкер решил, что с него хватит. Он ухватил край стола и наклонил его так, что вся еда и напитки соскользнули прямо на ференги и его девиц. Их смех тут же прекратился. С криками испуга и ярости они вскочили на ноги, тщетно пытаясь отряхнуть испачканную, промокшую одежду.
Райкер услышал, что музыка прекратилась. Он двинулся на ошеломлённого ференги, забрызганного с ног до головы, и, схватив его за лацканы, оторвал от пола. Это было трудновато, но злость придала ему сил. Спиной он чувствовал, как стоящий позади Ворф зорко следит за каждым движением клиентов.
– Позвольте мне объяснить Вам, что произойдёт, если Вы не расскажете мне, что случилось с этим вулканским кораблём, – спокойным голосом произнёс он. – Ваше право прохождения через этот сектор будет аннулировано. Более того, я буду очень недоволен.
Ференги, чьи ноги беспомощно болтались в нескольких дюймах от пола, смотрел на него со страхом и ненавистью.
– Я доставил его баролианскому торговому судну, – задыхаясь, произнёс он.
– Координаты?
– Я не помню.
Райкер сильнее сжал его, и толстяк испуганно зашипел:
– Вы же мне шею сломаете…
– Координаты?
– Это в системе Галордон. Возле Нейтральной Зоны. Больше ничего не знаю. Клянусь. – Его лицо начало приобретать странный фиолетовый оттенок.
Райкер швырнул его назад на стул, прямо на пирожное, которое сплющилось и брызнуло кремом.
– Приятного аппетита, – любезно сказал Райкер. Обернувшись, он улыбнулся Амари, а затем, уже направляясь вместе с Ворфом к выходу, взял салфетку с соседнего столика и швырнул её Омагу. Салфетка упала на колени злосчастного ференги. Райкер с удовольствием заметил, что даже Ворф улыбнулся.
Амари с ужасом взирала на произведённый разгром. Оба офицера Звёздного Флота ушли, оставив влиятельного бизнесмена сидящим в гуще собственного ужина. Обе девицы исчезли – наверно, отправились привести себя в порядок, подумала она. Но более всего её расстроила мысль, что в этот вечер рассчитывать на щедрые чаевые от Омага не придётся. Его оскорбили, унизили, обляпали с ног до головы едой и питьём, и теперь ему, скорее всего, не терпится убраться отсюда; и непохоже, что при этом он будет швырять деньги направо и налево.
Глядя на него, она невольно почувствовала жалость. Он выглядел комично, пытаясь вытереться салфеткой. Появившиеся, наконец, официанты старательно наводили порядок; тут же, причитая, маячил и сам Шерн. Стол и всё вокруг выглядело так, будто гигантский малыш ел здесь, разбрасывая еду повсюду.
Амари машинально подошла к Омагу и взяла у него салфетку. Одной рукой она стала вытирать ему голову, другой – очищать ему рубашку, третьей похлопала его по плечу.
– Ладно, Омаг, – проворковала она. Не стоит из-за этого расстраиваться. – Она осторожно вытерла мочки его больших ушей.
– Я найму солдат, я догоню их… – злобно забормотал он.
– Милый, их здесь давно уже нет. У них есть дела, и они давно уже улетели отсюда. Кроме того, не станешь же ты тратить время на такую мелкую сошку. Ты можешь их продать и купить со всеми потрохами.
Омаг нахмурился, размышляя над её словами.
– Это верно, – согласился он.
– Сядь и забудь о них. Вечер только начался, и я ещё даже не разыгралась с «Мелор Фамагал». Сядь за другой столик и закажи шампанского. Ты когда-нибудь пробовал жареного кальдорского угря? Нет? Милый, ты ещё не жил…
Говоря так, она мягко подвела его к другому столику, усадила, повязала новую салфетку.
– Вот так, – проворковала она. – Представь себе, что ты только что вошёл сюда, сел и сказал, чтобы я сыграла твою любимую вещь. Ладно?
Её забота тронула Омага. Глаза его влажно заблестели.
– Амари, – шмыгнул он носом, – ты хорошая женщина.
Она рассмеялась своим хриплым смехом; как хорошо, что она снова может смеяться.
– Ты прав, Омаг. – Наклонившись к нему, она шепнула в гигантское ухо. – Гораздо лучше, чем эти две костлявые девчонки, которых ты всякий раз сюда приводишь.
Омаг улыбнулся и кивнул.
– Сыграй мне «Мелор Фамагал» раз пятьдесят-шестьдесят, и я буду в полном порядке. А потом, – он потянулся к ней, и она наклонилась, чтобы услышать его, – мы устроим поздний ужин на двоих. Мне хотелось бы познакомиться с тобой поближе.
Улыбнувшись и легонько пожав ему руку, Амари вернулась к инструменту. На сердце у ней стало так радостно, как не бывало уже очень, очень давно. Ей не терпелось снова коснуться клавиш. Этот милый толстячок услышит такую «Мелор Фамагал», какой никогда ещё не слышал.
Амари была уверена, что теперь всё устроится хорошо.
Глава 17
Диана Трой чувствовала какую-то напряжённость между Виллом Райкером и энсином Гретхен Нейлор. Сидя в конференц-зале, они слушали сообщение Вильяма о событиях на Квалоре 2.
Между Виллом и красавицей энсином не происходило ничего явного, но эмпатическое чувство Трой улавливало нечто мощное и странное, исходящее от Гретхен. Трой заметила, что, рассказывая о событиях прошлого вечера и о том, что ему удалось узнать от Омага, торговца-ференги, Райкер старательно избегает встречаться глазами с Нейлор.
– Он утверждает, что доставил корабль баролианскому торговому судну в системе Галордон. А вы знаете, на какие мысли это наводит.
Именно в системе Галордон им довелось столкнуться с ромуланами несколько лет назад. Трой хорошо помнила напряжение, воцарившееся на «Энтерпрайзе» после того, как они обнаружили на одной из безжизненных, постоянно терзаемых бурями планет этой системы ромуланский корабль. Капитан этого корабля Томалак утверждал, что нарушение границ пространства Федерации было случайным и незначительным.
Они нисколько не сомневались, что это ложь, что ромулане держат на примете эту систему, находящуюся как раз у границы Нейтральной Зоны, но доказать ничего не могли. Но с тех самых пор упоминание о системе Галордон всегда наводило их на мысль о ромуланах.
– Полагаю, нам следует сообщить эти сведения капитану Пикарду. Это может быть каким-то образом связано с его миссией. – Это сказала энсин Нейлор, обращаясь ко всем вместе и никому в отдельности.
– Согласен, энсин, – сказал Райкер, также не глядя на неё. Трой это показалось странным. Что тут происходит? Может, эти двое находятся в романтических отношениях и теперь поссорились?
Ей трудно было в это поверить. Много лет назад они с Виллом поняли, что если они собираются вместе служить на «Энтерпрайзе», им придётся пожертвовать их прежними отношениями. На корабле нет место для подобных эмоциональных сложностей. Несомненно, Вилл хорошо усвоил этот урок и не станет совершать ошибок. Но между ним и красавицей энсином определённо что-топроисходило.
– Коммандер Дейта собирался разработать способ передачи сигналов из Нейтральной Зоны с использованием ромуланских сигналов в качестве носителя, – говорил Райкер. – Если ему это удастся, мы сможем передать им наши сведения.
– Разумеется, мы можем направиться в систему Галордон. Узнать, что там происходит. – Энсин Нейлор, опять ни к кому в отдельности не обращаясь.
– Капитан Пикард полагает, что мы находимся на орбите Квалора. Его сигнал будет направлен именно сюда, мы не сможем уловить его в системе Галордон. Мы будем ждать.
– Да, сэр, – негромко ответила Нейлор, и снова Трой почувствовала исходящий от неё импульс. Не любовь, не ревность… Жажда чего-то было самое подходящее определение, которое Трой могла подобрать.
Обязанностью Трой на «Энтерпрайзе» было поддерживать эмоциональную гармонию среди экипажа. Последнее время она не могла бы, положа руку на сердце, сказать, что такая работа целиком и полностью устраивает её, но это была её работа; Трой гордилась тем, что выполняет её хорошо, и не желала допускать ни малейших упущений. Если она чувствовала, что с кем-то из экипажа происходит что-то необычное, ей надлежало узнать, что это, и действовать соответственно. Поэтому, как только Вилл объявил, что все свободны, Трой направилась к Нейлор.
– Энсин, – сказала она приветливо, – я хотела бы пригласить Вас как-нибудь на чай.
Молодая женщина в первый миг изумилась, затем улыбнулась в ответ.
– С удовольствием, – ответила она, и к немалому своему удивлению, Трой уловила исходящее от неё несомненное облегчение.
– Тогда почему бы не сейчас?
– …и я никогда не откладываю ничего на завтра. Если на моём столе есть работа, я делаю её, прежде чем уйти к себе.
Трой кивнула и отпила чай. Гретхен Нейлор изливала ей душу; Трой слушала историю способной, целеустремлённой девушки, избравшей для себя Звёздный Флот и в своём стремлении достичь цели не отвлекавшейся ни на что.
И уже неспособной отвлечься.
Из- за своей потребности всегда быть лучшей энсин Нейлор подвергала себя непрестанному стрессу. Трой подумала, любили ли её близкие просто ради неё самой –или потому, что она лучшая ученица. Трой была уверена, что второе.
Для Гретхен чувство собственной значимости была неразрывно связано с её оценками. Если она чувствовала, что делает что-то неправильно, или что её отвергают – а именно так она восприняла отказ Вилла Райкера взять её с собой на планету – это было для неё серьёзным ударом. И могло стать причиной серьёзных осложнений в будущем, ибо ни одному человеку не удавалось прожить жизнь, не допустив промахов, не потерпев поражений и ни разу не будучи отвергнутым. Нельзя требовать от себя абсолютной безупречности.
Трой чувствовала, что сидящая перед ней молодая женщина уравновешена и интеллигентна, но слишком уж сосредоточена на свой цели. Ей необходимо что-нибудь, что могло бы немного отвлечь её от этой сосредоточенности.
– Энсин, Вы никогда не думали о том, чтобы завести хобби? – Трой была несказанно удивлена, когда Гретхен рассмеялась, пока молодая женщина не объяснила, что буквально то же самое предлагал ей коммандер Райкер. Это вызвало у Трой улыбку.
– Он предлагал мне научиться играть на каком-то инструменте под названием контрабас. Вы когда-нибудь слышали о таком инструменте?
Трой снова улыбнулась. Вилл всегда пытался уговорить окружающих заняться музыкой. Он сам так любил музыку, что был свято уверен, что остальные любят её не меньше.
– Слышала. Это старинный музыкальный инструмент.
– Не думаю, чтобы мне это было интересно.
– А что могло бы заинтересовать Вас?
Надо отдать Нейлор должное, она честно пыталась найти ответ. Трой не сомневалась, что девушка напряжённо ищет что-нибудь, что могло бы отвлечь её от зацикленности на показателях и оценках. Но в конце концов, Нейлор пожала плечами.
– Что же плохого в том, что я просто хочу быть хорошим офицером службы безопасности?
– Ничего плохого в этом нет, – ответила Трой, – но если это всё, чего Вы хотите… тогда, как это ни странно, Вы можете быть не столь хорошим офицером, как человек, у которого есть посторонние интересы.
Энсин кивнула. Она понимала и не протестовала. У неё просто не было ничего, что интересовало бы её помимо работы.
– А в детстве, – спросила Трой, – было что-нибудь такое, чем Вам нравилось заниматься? Кроме учёбы?
Гретхен задумалась, искренне припоминая детство.
– Мне повезло. Родные всячески помогали мне, стараясь оставить мне больше времени для занятий. Я стольким им обязана.
Трой внимательно вглядывалась ей в лицо. Она всем сердцем сочувствовала решительной молодой женщине, обременённой тяжким чувством ответственности. Вся семья посвятила жизнь тому, чтобы она достигла цели – как же она могла подвести их? Она чувствовала этот груз каждую минуту, она обязана была быть первой, быть лучшей, или жертва её родных окажется напрасной…
– Ваши брат и сестра… Вы когда-нибудь – играли с ними? Просто как играют дети?
– Иногда, – улыбнулась энсин Нейлор. У нас было столько дел, и конечно же…
Внезапно замолчав, она опустила глаза.
– Что – конечно же? – мягко спросила Трой.
– Столько дел, – снова сказала Гретхен, – мы были заняты. У нас был большой участок, где мы выращивали лекарственные травы, а это дело хлопотное. Особенно с сорняками, с ними ужасно тяжело бороться с тех пор, как запретили химикаты, их приходится выпалывать вручную…
– Гретхен, – перебила Трой, – что Вы пытаетесь скрыть?
Взгляд зелёных глаз устремился на советницу. Трой видела в этом взгляде затаённую боль; она поняла, что задела какую-то струну. Гретхен попыталась рассмеяться, но смех получился неестественным.
– Что Вы имеете в виду?
– В Вашей жизни было что-то ещё, что-то, о чём Вам тяжело говорить…
Энсин Нейлор вдруг встала и несколько раз прошлась по комнате, пытаясь сдержать волнение. Наконец, она обернулась к Трой. Спокойствие вернулось к ней.
– Думаю, Вы говорите о Кейси.
– Кейси?
– Мой брат. Младший братик. Вы, наверно, прочитали о нём в моём личном деле.
– Я не видела Вашего личного дела, Гретхен. Я читаю личные дела только, если есть проблема.
– Понимаю. – Судя по выражению лица, Гретхен уже сожалела, что заговорила о брате.
– Расскажите мне о Кейси.
– Он был болен. Он умер, не дожив до двух лет.
– Чем он болел?
Молодая женщина ответила не сразу.
– Не знаю. Родители редко говорили об этом. Для них это было очень тяжело.
– А Вы?
– Простите?
– Для Вас, должно быть, это тоже было очень тяжело. Сколько Вам было лет, когда он умер?
Короткая пауза.
– Двенадцать.
– Должно быть, для Вас это было ужасно.
Рот у Гретхен приоткрылся, плечи едва заметно задрожали. Глядя в пустоту, она глубоко вдохнула, пытаясь взять себя в руки.
– Сказать по правде, я даже не пошла на его похороны. В тот день у меня был отборочный тест.
И она разрыдалась.
Трой предложила ей салфеток и дала поплакать, время от времени легонько похлопывая её по плечу и утешая. Она знала, что это поднимается на поверхность затаённое годами горе; оплакивание, которого не было. Плач не избавит её от боли, но поможет вынести эту боль на поверхность.
Наконец, Гретхен вытерла лицо. Голос её, когда она заговорила, время от времени прерывался рыданиями.
– Я даже никогда не ухаживала за ним. Другие носили его на руках, гуляли с ним, пели ему колыбельные. Я слышала их, когда занималась у себя в комнате. Но мне не позволяли отрывать время от занятий. – Она опять заплакала и проплакала несколько минут. Затем она посмотрела на Трой. – Он был такой красивый малыш… крошечный и беспомощный… но глаза у него были, как у меня. Во всей семье только у нас с ним были зелёные глаза… я всегда думала, что мне он был ближе… но я почти никогда не держала его на руках…
Поднявшись, она опять заходила по комнате.
– Однажды, когда все спали, я тайком пробралась в его комнату, просидела у его кроватки всю ночь. Я говорила ему, как я его люблю, и что мы будем делать, когда он выздоровеет. На следующий день я уснула прямо на уроке, но мне было всё равно.
Она остановилась и посмотрела на Трой.
– В ту ночь у него начался сильный жар. Прежде, чем удалось его сбить, у него начались судороги, и он… и он умер. Я так любила его, я думала, что у меня разорвётся сердце. Но я даже не могла пойти на его похороны. – Она села и вытерла глаза.
– Извините, советница. Я много лет не говорила об этом.
– Я уверена, что так оно и есть.
– Больше такого не повторится, обещаю Вам.
– Надеюсь, что это не так, Гретхен. Вы не оплакали своего братика. Пришло время Вам пройти через это.
– Я не хочу об этом думать.
– Знаю. Но Вы должны признать существование этой боли, а не скрывать её.
Нейлор прерывисто вздохнула и попыталась улыбнуться.
– Мы с Вами говорили о хобби, и вот к чему пришли.
И тут Трой осенило.
– Что Вы думаете о том, чтобы стать добровольной помощницей в детском саду?
– В детском саду? – удивлённо переспросила Нейлор.
– Там много детей. На «Энтерпрайзе» много детей, у которых оба родителя работают, и дети находятся в саду весь день. Там всегда нужны помощники.
Трой видела, как Гретхен обдумывает её предложение.
– Возможно.
Инстинкт подсказывал Трой, что забота о маленьком, беспомощном создании будет радостью для молодой женщины. Она была так многого лишена в жизни, и конечно же, необходимо было залечить давнюю рану, связанную со смертью маленького братика. Вполне возможно, детский сад окажется подходящим выходом.
Успокоившись и пообещав Трой приходить к ней на приём в течение нескольких недель, Гретхен вышла. Трой почувствовала глубокое удовлетворение. Может, работа советницы и не самая захватывающая на корабле, но порой ничто не может быть лучше неё. Мысль, что она сумела справиться в возникшей проблемой, придавала ощущение необычайной лёгкости, и она подумала, что даже капитан Жан-Люк Пикард оценил бы эти краткие мгновения триумфа.
Райкер стоял на мостике «Энтерпрайза» и смотрел на экран, с которого виден был мостик клингонского корабля «Крудж» с находящимися на нём Пикардом, Дейта и клингонским капитаном. Коммандер рассказывал, что ему удалось узнать на Квалоре от закдорнов и от торговца-ференги Омага.
– Как только я услышал, что тот баролианский корабль был в Галордонской системе, я подумал о ромуланах, – заключил он, видя, как Пикард обдумывает услышанное, пытаясь определить, что за этим кроется.
– И этот внезапный интерес ромулан к объединению с вулканцами, – задумчиво произнёс Пикард. – Спок встречался с новым проконсулом Сената и обсуждал с ним возможность воссоединения.
Услышанное ошеломило Райкера. Официальное воссоединение Вулкана и Ромулуса? Такая мысль никогда не приходила ему в голову.
– Воссоединение? – только и мог повторить он.
– Ромуланский проконсул говорит, что готов официально объявить о начале мирных переговоров, – продолжал Пикард, и Райкер почувствовал ещё большее изумление. Ромуланский лидер, стремящийся к миру?
– А что Спок? – спросил он.
– Посол настроен скептически, но желает, чтобы воссоединение осуществилось. Если есть хоть малейший шанс успеха, он не отступит.
– Боюсь, – заговорила Трой, я не совсем понимаю, какое отношение к этому имеет украденный вулканский корабль.
– Я тоже, советница. – Пикард вновь перевёл взгляд на Райкера. – Как скоро вы сможете добраться до Галордонской системы, Номер Первый?
Райкер провёл расчёт на своём компьютере.
– Чуть больше восьми часов, – ответил он.
– Пожалуй, это поиски наугад, но я не думаю, чтобы у нас был выбор. Как Вы считаете?
– Согласен.
На экране внезапно начались помехи, и Райкер увидел, как Дейта повернулся от компьютера.
– Мы теряем ромуланский сигнал-носитель, – сообщил он.
Пикард вновь повернулся к Райкеру.
– Мы снова свяжемся с вами, когда вы будете там, Номер Первый. Конец связи.
Связь прервалась окончательно, и на экране вновь появились звёзды. Обернувшись к энсину, сидящему за пультом правления, Райкер приказал:
– Энсин, курс на систему Галордон. Варп восемь.
Усевшись в командное кресло, он смотрел, как заострились иглами звёзды, когда корабль набрал скорость. До сих пор разгадка тайны ускользала от него. Возможно, в системе Галордон он найдёт ответ.
Глава 18
Капитан К’Вада только что слюной не исходил от радости. Андроид – это замечательное создание, сумевшее вправить ему плечо, так что оно теперь благополучно заживало, – сумел проникнуть в ромуланскую базу данных. Это открывало перед К’Вада безграничные возможности. Он внимательно слушал, о чём говорят склонившиеся над компьютером Пикард и Дейта.