Тидимен Эрнест. Странник с высокогорий

   Да, подумал он, из этого может получиться неплохая проповедь. Нужно только подшлифовать ее и сделать попроще. Жители Лаго любили, чтобы утренние проповеди были простыми и понятными. Проходя мимо салуна «Серебряный доллар», преподобный отец настолько погрузился в свои мысли, что не заметил выходящего из него незнакомца.
   — Добрый вечер, святой отец.
   — А-а… добрый вечер. — Священник поперхнулся от неожиданности, вглядываясь в лицо говорившего, слабо освещенное лунным светом.
   — Извините, я вас напугал.
   — Нет, нет! — быстро заверил священник. — Вы просто застали меня врасплох. Я… я задумался.
   Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Затем священник заставил себя улыбнуться.
   — Простите, мне надо идти. Я… я обещал зайти к одному из моих прихожан.
   — Я провожу вас, — предложил незнакомец.
   — Да, да, пожалуйста. Но я иду в отель.
   — Я тоже.
   Они медленно направились вдоль по улице.
   Незнакомец задержался на мгновение, чтобы зажечь сигару.
   — Вы давно здесь живете, святой отец?
   — Да! — с гордостью в голосе ответил Басс. — Я построил здесь церковь, когда Лаго был еще палаточным городком — грязное место, заселенное грубыми людьми. Хочется верить, что именно церковь привлекла в Лаго добропорядочных граждан и положила начало росту городка.
   — Кого вы имеете в виду под «добропорядочными гражданами»?
   Тон незнакомца не понравился священнику, но он постарался не показывать своего раздражения.
   — Ну, такие люди, как… Эзра Малкин и его жена. Они владеют продуктовой лавкой. Затем Хобарты. Вот там расположен магазин Язона Хобарта… «Эмпориум». Можно еще назвать Тадеуса Брайна, одного из самых прилежных прихожан и лучшего оружейника на западной части Миссисипи. И конечно, вы знакомы с Генри Белдингом. Вы нигде не найдете более гостеприимного места, чем…
   — Западная часть Миссисипи, — растягивая слова, повторил незнакомец.
   — Да, — холодно подтвердил Басс. — Так многие считают.
   Они подошли к отелю, и незнакомец вежливо отступил в сторону, позволяя пожилому человеку войти первым. Священник направился прямо к столу, за которым восседал Генри Белдинг, обложившись грудой бухгалтерских книг.
   — Добрый вечер, брат Белдинг!
   Белдинг оторвался от своих записей.
   — А, добрый вечер, святой отец. Миссис Лэйк ждет вас.
   — А как ваша дорогая душа?
   — Дешевле канарейки.
   Священник устремил взгляд к небесам.
   — Она сильна своей верой, брат Белдинг. Я пойду засвидетельствую свое почтение этой достойной женщине.
   Незнакомец подошел к столу и облокотился на него.
   — На вашем месте я не стал бы утруждать себя понапрасну, святой отец.
   — Что такое вы говорите? — Священник наклонил голову набок, чтобы лучше слышать.
   — Не стоит подниматься наверх. Она сама скоро сойдет вниз, как и все остальные обитатели отеля.
   Мэтью Басс посмотрел на Генри Белдинга в ожидании разъяснения, но тот был ошарашен не менее его самого.
   — Я не совсем уловил вашу мысль, мистер, — произнес Белдинг.
   Незнакомец стряхнул пепел сигары на ковер.
   — Я хочу, чтобы все покинули отель. Немедленно!
   — Но… но почему?
   — Да, — эхом отозвался Басс. — Почему?
   — Потому что я так хочу. — Он сделал глубокую затяжку и выпустил струйку дыма из уголка рта. — Вы будете очищать отель, или этим заняться мне?
   Генри Белдинг был разумным и терпеливым человеком. За тридцать пять лет содержания отеля он научился ладить с любыми постояльцами. Для него незнакомец был просто постояльцем, который требует невозможного. С ним можно было договориться.
   — Возможно, вы не понимаете, сэр. В настоящий момент в отеле занято восемь номеров, из них один на договорной основе — в нем проживает вдова Лэйк с той поры, как умер ее муж. Это ее дом. Не можете же вы просто… выгнать людей на улицу. Куда они пойдут?
   Незнакомец указал сигарой на улицу.
   — Они пойдут вон.
   Святой отец вздохнул. Если упрямство было грехом, то незнакомец был, без сомнения, великий грешник. Генри Белдинг не сумел ничего добиться своими уговорами, но вера может сдвинуть горы.
   — Брат, — нежно проворковал он, кладя руку на плечо незнакомца. — Это будет не по-христиански — выгнать столько людей из дому среди ночи.
   — Вы мне не брат.
   Священник улыбнулся.
   — Ах, сэр, мы все братья в глазах господа нашего. Братья и сестры.
   Мэтью Басс очень гордился своим искусством проповедника, и по задумчивому лицу незнакомца он почувствовал, что попал в цель.
   — Вы хотите сказать, что все постояльцы отеля ваши братья и сестры?
   — Совершенно верно! — Его голос звенел, как церковный колокол.
   — Рад это слышать. В таком случае вы не будете возражать, если они переночуют в вашем доме?
   Он погасил сигару о крышку стола и проследовал мимо разгневанного пастора наверх.
   — Что… что вы собираетесь делать? — занервничал Белдинг.
   — Очистить отель.
   — Нет… прошу вас, сэр. Предоставьте это мне и моей жене. Мы… мы объясним гостям, что… что… — Его голос жалобно стих. Генри не мог придумать разумное объяснение для действий незнакомца. Он слепо уставился на книгу регистрации, удивляясь, что он скажет людям наверху.
   — Я жду, мистер.
   Белдинг прижал руки к вискам. Его голова тряслась от сдерживаемого гнева. Он был не в состоянии противостоять незнакомцу. Человек в его отеле сошел с ума, но никто не мог ему помочь.
   — Я скажу жене, чтобы… начинала.
   Он медленно зашаркал прочь от стола. Его взгляд был стеклянным. Разбитый человек.
   Святой отец посмотрел на него с жалостью, а затем обратил свой гневный взгляд на незнакомца.
   — Надеюсь, вы удовлетворены своей сегодняшней бесчеловечной выходкой?
   Незнакомец сошел с лестницы и плюхнулся в кресло, стоящее неподалеку.
   — Ночь еще только начинается, святой отец. Отложим ваши проповеди до утра.
   Возле отеля собралась толпа, глазеющая на изгнание постояльцев Белдинга. Несколько погонщиков, подошедших из «Серебряного доллара», находили это зрелище забавным, но большинство горожан открыто негодовали.
   — Я не понимаю, как вы позволили ему все это? — спросил Эзра Малкин у Сэма Шоу.
   — Мэр сказал, что незнакомец может взять все, что пожелает. Вот он и желает отель.
   — Но зачем?
   Шоу пожал плечами.
   — Я думаю, он любит одиночество.
   Эзра Малкин был шокирован этим объяснением и поделился этим с Морганом Алленом. Тот выслушал его с бесстрастным лицом.
   — В его сумасшедших действиях может быть своя логика. Я считаю, мы должны отдать ему все, что он попросит. Когда вы сталкиваетесь с человеком, который все привык делать по-своему, вы не перечите ему, пока он не заходит слишком далеко.
   — По-моему, он зашел дальше некуда, — горячо заерепенился Эзра.
   Морган Аллен едва заметно улыбнулся.
   — Увидим, Эзра. Увидим.
   Незнакомец сидел, развалившись в кресле, положив ноги на подлокотники, и с интересом наблюдал за суматохой в холле гостиницы. Вдова Лэйк была на грани истерики по поводу того, что ее вытащили ночью из постели, а бродячий торговец из Канзас-Сити стоял около стола Белдинга и орал во всю глотку, требуя хозяина. Белдинг предусмотрительно скрылся, а Сара ходила между гостей, оказывая помощь, поддерживая советом и лаской. Взгляды, которыми она награждала незнакомца, были полны скрытой ненависти.
   Когда последний стенающий гость был выдворен из отеля и усажен в фургон, который должен был отвезти их в дом священника, Сара ворвалась в холл подобно урагану, ее глаза метали громы и молнии.
   — Отель в вашем распоряжении! — презрительно бросила она, останавливаясь перед креслом незнакомца. — Мы с Генри покинем его через…
   — Вы с мужем останетесь! — прервал он ее. — Я не останавливаюсь в отелях, где нет прислуги.
   Она резко выдохнула:
   — Мы вам не прислуга!
   Он игнорировал ее реплику.
   — Вы увидите, что мои запросы скромны. Изредка какое-нибудь блюдо и чистая постель каждое утро. Я хочу комнату получше… на самом верху… попросторней… с ванной… спальней.
   — Вам не понадобится спальня, — прошептала она. — Человек с вашей совестью не может спать спокойно.
   Он лениво улыбнулся.
   — О, я сплю прекрасно, мэм. В любое время, если вам захочется убедиться лично…
   Она нагнулась и ударила его по лицу.
   — Вы… вы…
   Не находя подходящего слова, она повернулась, чтобы уйти. Он скинул ноги с подлокотника и встал.
   — Подождите еще минутку, миссис Белдинг! Я ожидаю сегодня к ужину гостя. Я попросил бы вас приготовить что-нибудь простенькое. Может быть, жареных цыплят и бутылку какого-нибудь вина, если у вас имеется.
   Она стояла к нему спиной, дрожа от гнева.
   — Мы не пьем спиртного. Можете хлестать свое вино.
   — Как вам будет угодно, мэм. Я больше вас не задерживаю.
   Он надвинул шляпу на глаза и, выйдя из отеля, растворился в ночи. Как только его шаги стихли, Сара обернулась. На ее юном лице не было ненависти, только удивление.
   — Они все ушли, Сара? — Из-под лестницы осторожно выглядывал Генри Белдинг.
   — Да, Генри! — Ее тон был жестким.
   Белдинг подошел, вытирая потное лицо рукавом рубашки.
   — Я слышал — он говорил насчет комнаты. Лучше заняться этим немедленно, Сара.
   — А цыплята?
   — Да-да… пожарь несколько цыплят.
   — Другими словами, Генри, все, что этот человек пожелает…
   — Совершенно верно. — По его лицу струился пот, а в глазах застыло дикое выражение. — Эта та цена, которую мы должны заплатить.
   Она нахмурилась.
   — Но почему именно мы, Генри?
   Он с изумлением посмотрел на нее и расхохотался.
   — Только мы? У меня предчувствие, что он заставит платить весь город.
   Незнакомец стоял посредине улицы и провожал взглядом фургон с бывшими постояльцами отеля, направляющийся в сторону церкви. Остался только Мордекай Форчун. Он сидел на перилах отеля, как ночная сова.
   — Вы им показали! — пропищал он высоким голосом. — Вы их вышвырнули ко всем чертям!
   — Привет, Мордекай, — сказал незнакомец.
   Мордекай спрыгнул с перил и подошел к нему. Голова карлика едва доходила до бедра незнакомца.
   — Я слышал его. Так же отчетливо, как слышал сейчас вас.
   — Слышал кого?
   — Священника Басса. — Мордекай хихикнул. — О! Он здорово рассуждает о боге и вере. Он всегда велит мне идти тропой добродетели.
   — Что он сказал, Мордекай?
   Карлик широко улыбнулся, обнажая крупные желтоватые зубы.
   — Он сказал этим людям, что возьмет с них не больше, чем они платили в отеле. О, он не дурак, этот священник!
   — Это были его браться и сестры, — заметил незнакомец. Он сделал паузу. — У меня к тебе просьба, Мордекай.
   Мордекай сделал шаг назад, открыв рот от изумления.
   — Просьба? Ко мне?
   — Совершенно верно.
   Маленький человек удивленно покачал головой.
   — Никто в этом городе никогда ни о чем меня не просил. Всегда: «Мордекай, подай!», «Мордекай, сделай это!». Никому в голову не приходило просить меня о чем-нибудь…
   — Я прошу.
   Мордекай переступил с ноги на ногу.
   — Все что угодно… Только назовите. Все на свете.
   — Вино. Бутылку вина.
   Карлик закатил глаза и вцепился зубами в ладонь.
   — Я видел вино — однажды. Да, сэр. Я точно помню. Но где?
   — Ты вспомнишь, Мордекай, — произнес незнакомец, уходя. — Просто напряги память.
   Мордекай неистово жевал свою руку. Первый раз в жизни его попросили о чем-то, и он не хотел ударить лицом в грязь. Вино. Он видел бутылки, лежавшие на полке, покрытые пылью, с большими пробками и красивыми этикетками. В Лаго никто не пил вина, значит, это было не в «Серебряном долларе». Он повернулся на своих маленьких каблучках и в отчаянии уставился на темнеющие строения. Вино. Где-то он видел вино. И он побежал по улице, как гончая по невидимому следу.
   Кэлли Траверз изучающе оглядела свое отражение в зеркале, расположенном за ее туалетным столиком, наклоняя голову в сторону и надувая губки. Временами ей казалось, что ее красота блекнет, превращая ее в жалкую сморщенную старуху. Чтобы избежать этого, она каждый день по часу мыла лицо сливками и натирала кремами. Сегодня она очень устала и подумала, сумеет ли она обойтись без этого ритуала. Она провела этот вечер с Дэйвом Дрэйком за пустой болтовней. Он был скован и напряжен, и это бросалось в глаза. Ее голова раскалывалась, и единственным желанием Кэлли было снять одежду и лечь в постель. Она еще раз бросила взгляд на свое отражение, чтобы убедиться в безупречном состоянии кожи на лице, и начала расстегивать платье.
   Скрипнула дверь. Кэлли Траверз не придала этому значения. Ее домик находился на окраине городка, а окна выходили в сторону гор. Она привыкла, что ветры прерий стучат ей в окно и скрипят дверями. Она попыталась вспомнить, не забыла ли закрыть входную дверь, и вышла из спальни в темную прихожую.
   Рука, которая обняла ее за талию, не испугала Кэлли. Рука была сильной, но она держала ее с нежностью. Она с радостным криком повернулась к мужчине.
   — Стэси!
   Перед ней, довольно улыбаясь, стоял незнакомец.
   — Вам придется подождать Стэси еще несколько дней, мэм.
   Она вырвалась из его объятий и с криком ненависти бросилась в спальню, где на ночном столике лежал ее револьвер. Незнакомец легко опередил ее, смахнул револьвер со столика и швырнул его через всю комнату.
   — Ну-ну, леди! У вас был только один шанс, и вы его упустили.
   Она кинулась на него, но он схватил ее за запястья и прижал к себе.
   — Я вовсе не хочу с вами воевать. Я просто пришел пригласить вас к ужину.
   — Ты — животное! — яростно выплевывала она слова. — Я не ем с собаками!
   Он прижал ее ближе.
   — А что, если я тот пес, который бежит во главе упряжки?
   Это было не хвастовство. Она чувствовала его силу, которая вливалась в ее тело из его пальцев, лишая ее дыхания. Когда он нагнулся и поцеловал ее в губы, она не сопротивлялась.
   Сара чувствовала себя униженной, и только настойчивые просьбы мужа заставляли терпеть все это. Ее возмущал не процесс готовки пищи — она готовила еду для различных гостей, — но некоторые обстоятельства были для нее невыносимы.
   — У него наверху женщина!
   — Да хоть сам черт! — заорал Белдинг. — Бери блюдо и обслуживай гостей!
   — Я вывалю его им на голову! — Сара выглядела достаточно решительно, и поэтому ее супруг сделал робкую, но искреннюю попытку успокоить ее.
   — Ну-ну, Сара, не выходи из себя. Это продлится всего несколько дней… и я сделаю тебе какой-нибудь подарок.
   Она холодно посмотрела на него.
   — Какой именно?
   Генри лихорадочно принялся соображать.
   — Может быть… может быть, то платье, что тебе так понравилось. Помнишь, в «Эмпориуме»?
   — Оно уже продано. Миссис Хобарт купила его на прошлой неделе. — Сара схватила жареных цыплят с кипящей сковородки и швырнула их на деревянную тарелку.
   Генри Белдинг замахал руками, как будто пытаясь сотворить нечто ценное из воздуха.
   — Я что-нибудь придумаю для тебя, Сара. Не беспокойся. Я сделаю тебе что-нибудь очень хорошее.
   — Единственное, что ты можешь для меня сделать, Генри, — выкинуть эту размалеванную шлюху на улицу и его заодно с ней!
   — Ну, Сара… — заскулил Генри, но жена уже вылетела из кухни, держа перед собой тарелку с цыплятами, как грозное оружие.
   Она поднималась по ступенькам, когда в холл ворвался Мордекай Форчун. В своих маленьких ручонках он сжимал две бутылки и задыхался от желания первым добраться до третьего этажа. Когда Сара приоткрыла дверь в номер незнакомца, Мордекай ворвался туда первым, как шаловливый щенок.
   — Мордекай все помнит! — радостно пропищал он. — Что я вижу, то запоминаю. Я знал, что видел вино… Я знал!
   Незнакомец сидел за столом лицом к Кэлли Траверз. На столе лежала чистая белая скатерть и стояло лучшее столовое серебро, которое только было в отеле. Генри доставал его только для банкиров и судьи, когда они бывали в городе. Комнату освещал мягкий, мерцающий свет свечи.
   Мордекай поднял бутылки над головой.
   — Из самой Франции! Так написано на этикетке: «Бордо, Франция»! — Он поставил их на стол.
   — Спасибо, Мордекай, — ответил незнакомец. Он принялся изучать этикетки на бутылках, не обращая внимания на Сару, которая со злобой бросила тарелку с цыплятами на стол.
   — Какие у вас будут пожелания относительно десерта? — В ее голосе зазвучали язвительные нотки.
   — Благодарю, никаких, — последовал ответ. — Этим займется мисс Траверз. Не так ли, дорогая?
   Кэлли загадочно улыбнулась, поигрывая золотым локоном.
   Сара почти бегом покинула комнату, громко хлопнув дверью.
   Мордекай ошарашено посмотрел на незнакомца.
   — Что стряслось с миссис Белдинг?
   — Она трезвенница, — невозмутимо ответил незнакомец. — Не переносит вида вина.
   Обычно Сара с радостью ложилась в постель после долгого дня и засыпала, как только ее голова касалась подушки, но сегодня сон не шел к ней. Она лежала под простынями и глядела в потолок.
   — Генри?
   — Что? — пробурчал ее супруг, выкарабкиваясь из штанов.
   — Откуда он пришел?
   — Почем я знаю. Выполз из какой-нибудь расселины, как и прочие гадюки.
   Он бросил штаны на стул и направился к кровати в своей длинной серой ночной рубашке.
   — Он профессиональный убийца?
   — Вероятно… судя по тому, как он отправил на тот свет тех ребят в салуне и теперь преспокойненько дожидается еще троих. Убийца. Гробовщики вроде Калеба сколачивают состояния, идя по следам таких, как он.
   Генри вскарабкался на постель и тяжело повернулся на бок, спиной к жене.
   — Мне это не нравится, — прошептала она. — Он пугает меня. Не позволяй ему оставаться, Генри. Пожалуйста!
   Генри Белдинг зевнул.
   — Все это глупости, Сара. Пусть он напугает Стэси и братьев Карлин. Это все, что меня заботит.
   Да, подумала она с горечью. Это все, что заботит всех. Двумя этажами выше над ней сидел незнакомец и пил вино с Кэлли Траверз. Или, может, они уже допили его? Чем же в таком случае они сейчас занимаются? Ее рука коснулась спины мужа, но он не отозвался. Он лежал рядом с ней как кусок глины. Она подавила стон и заметалась по кровати, пытаясь разогнать темноту, увидеть невидимое. Через пустые этажи до нее долетел отголосок смеха. Легкий звук, почти неслышный за воем ветра и стуком ставен. Сара зажала уши руками, но в ее мозгу продолжал звучать смех — веселый женский смех.
   — Господи! — прошептала она. — Ушли его прочь!

ГЛАВА 6

   Рассвет застал бывших заключенных в солончаках верховий Верде на пути к высокогорьям Джикариллас. Они пришпоривали коней, пока их бока не покрылись пеной и кровью, а лошадь Дэна Карлина, не пала мертвой.
   — Тысяча чертей! — выругался Дэн, высвобождая ногу из-под бока лошади. — Что мне теперь делать, Стэси?
   — Пристрели ее, — ответил Стэси, соскакивая со своего измученного коня. — Нехорошо заставлять животное мучиться.
   Дэн достал свой кольт, опустился на колени рядом с головой лошади и дулом нащупал ложбинку за ухом животного. Глухо треснул выстрел, лошадь дернулась и застыла.
   — Дьявол! А что мне теперь делать, Стэси?
   — Идти пешком, — отозвался Бриджес. — Что тебе еще остается делать?
   Бриджес посмотрел навстречу восходящему солнцу. Повсюду вокруг него расстилалась белая солончаковая пустыня. Ничто не нарушало однообразия ландшафта, кроме четких отпечатков копыт их лошадей. По этим следам их найдет и слепой.
   — Они организуют за нами погоню, как только обнаружат трупы.
   Коул Карлин посмотрел вперед.
   — Я знаю эту местность, Стэси. Мы со стариком Дранго четыре года назад угнали здесь скот. Мы спрятали его в каньоне милях в десяти севернее и пережидали, пока хозяевам не надоест его искать.
   Бриджес сплюнул в пыль.
   — А вода в этом каньоне есть?
   — Есть немного… солончаковая, но не такая плохая. Звери не мрут, значит, и мы выдержим.
   Бриджес провел ладонью по дрожащему боку коня.
   — У нас нет другого выбора, как отдохнуть оставшуюся часть дня. Вы с Дэном поедете вдвоем на одной лошади, пока мы не достанем свежих.
   — Вокруг Биг-Спрингз полно ранчо, — угрюмо произнес Коул Карлин.
   — Да и полицейских тоже, — добавил Дэн.
   — Не родился еще тот шериф, который остановил бы меня! — с яростью процедил Бриджес. — Пока я не добрался до Лаго.
   — Ты, похоже, торопишься домой, Стэси? — спросил Дэн.
   — А разве ты нет?
   — Ну да, конечно… Я бы посмотрел, как пара-тройка этих мерзавцев будет ползать на коленях.
   Бриджес стиснул зубы.
   — Они будут ползать, это точно… те из них, кто еще будет в состоянии это сделать.
   Он схватил лошадь под уздцы и повел ее вперед, выбирая каменистые места, чтобы оставлять как можно меньше следов. Повсюду расстилалась белая пустыня. Ничто не нарушало однообразия ландшафта, кроме четких отпечатков их лошадей. Высоко в небе кружили стервятники, выжидая, когда уйдут люди, чтобы наброситься на мертвую лошадь.
   Они стояли на утреннем солнце неровной шеренгой, тринадцать Добропорядочных мужей Лаго — и Мордекай Форчун. Они выстроились на улице перед продовольственной лавкой Эзры Малкина, и в руках у них были ружья. Незнакомец медленно прохаживался вдоль шеренги, время от времени останавливаясь, чтобы осмотреть интересующее его оружие.
   — А это как называется? — спросил он у Джонни Вэйда.
   Юный конюх смутился и сжал покрепче ружье.
   — Это короткоствольное ружье, мистер.
   Незнакомец покачал головой.
   — Нет, сынок. Это горохобой. Из него хорошо охотиться на воробьев, чтобы не портить им перья.
   — У меня нет другого ружья, — пробормотал мальчик.
   — Ну, тогда оставь его пока.
   Он продолжил свой неторопливый путь вдоль шеренги, мимо старых кольтов «Драгун», шарповских тяжелых ружей, ржавого винчестера со сбитой мушкой на плече Титуса Андерсона, короткоствольных ружей различного образца, большинство из которых было легкими. Только Тадеус Брайн, оружейник, имел хорошее оружие — «Смит-Вессон» 44-го калибра. У Мордекая Форчуна оружия не было вовсе.
   — Ну что ж, — промолвил незнакомец лениво, — я рад, что вы все собрались здесь сегодня.
   — Я предупредил всех, — не без хвастовства вставил Калеб Боувен. — Когда мэр говорит, люди слушают.
   Незнакомец оставил его реплику без внимания.
   — Никто из вас не хочет быть подстреленным. Чтобы сгорели ваши лавки и дома. Чтобы осквернили ваших женщин. Вы не желаете, чтобы вообще что-нибудь произошло в вашем городе.
   — Совершенно верно, мистер! — воскликнул Язон Хобарт.
   Незнакомец ткнул пальцем в грузноватого, лысеющего владельца «Эмпориума».
   — Все вы чувствуете то же, что и он, но боитесь что-либо предпринять. Или не знаете, что предпринять.
   — Это больше похоже на правду, мистер, — важно отозвался Титус Андерсон. — Как я уже говорил вам вчера, у нас с кишками все в порядке.
   По строю пронесся ропот одобрения, и незнакомец терпеливо выждал, пока он стихнет.
   — Хорошо. Давайте продолжим. Во-первых, я хочу знать, как метко вы умеете стрелять, и затем…
   — У меня нет оружия, — жалобно отозвался Мордекай. — Я просил, но мне никто не дал.
   Самым крупным человеком в городе был Пит Мууди, кузнец. Он стоял рядом с Мордекаем, и эффект был потрясающим. Пит рассмеялся в ответ на жалобу карлика и протянул ему свой огромный карабин, который был выше Мордекая по крайней мере на сажень.
   — Держи, крошка, — прогрохотал он. — Стреляй, только смотри, как бы отдача не забросила тебя в Техас.
   Стоящие в строю покатились со смеху, но Мордекай обиженно вышел из строя и со слезами на глазах направился к незнакомцу.
   — Они насмехаются надо мной. Они не дадут мне оружия. Но я умею стрелять из револьвера, мистер. Клянусь богом. Я могу попасть…
   — В дверь коровника с двух шагов, — прорычал Пит Мууди.
   Смех грянул с новой силой, и незнакомец терпеливо переждал, когда он стихнет снова.
   — Мы посмотрим, насколько лучше стреляете вы.
   Мордекай дернул его за рукав.
   — Я получу револьвер, мистер?
   Незнакомец подумал и отрицательно покачал головой.
   — Ты нужен мне для более важного дела, Мордекай. Надо достать пару фургонов и упряжку мулов. И мне нужны три чучела.
   — Чучела?
   — Да… чучела. Достань какую-нибудь старую одежду и набей ее соломой и тряпками. Поплотней. Они должны быть ростом со взрослого человека. Ну как, ты справишься с этим, Мордекай? Или это тебе не по силам?
   Мордекай горделиво выпятил грудь.
   — Мне все по силам, мистер!
   — О'кей, тогда приступай.
   Мордекай засеменил вверх по улице, а незнакомец повернулся к строю. Тринадцать горожан, добропорядочных отцов семейств Лаго, большинство уже в преклонном возрасте. Он сделал Сэму Шоу знак выйти из строя.
   — Так это они и есть? — спросил он спокойным тоном.
   Шоу кивнул.
   — Может, видок у них и не ахти, но они полны желания. У них есть что терять, и они готовы встать на защиту своего богатства.
   — Вчера они такого желания не выказывали.
   Шериф перебросил потухшую сигару из одного угла рта в другой.